Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович / книги / Дикий помещик



  

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

 
Код произведения: 9649 
Автор: Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович 
Наименование: Дикий помещик 





Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. 

                             Дикий помещик


     OCR: Константин Александров


     В некотором царстве, в некотором государстве жил  был помещик, жил и на
свет глядючи  радовался. Всего у  него было довольно: и крестьян, и хлеба, и
скота, и земли,  и садов. И был тот помещик глупый,  читал газету  "Весть" и
тело имел мягкое, белое и рассыпчатое.
     Только и взмолился однажды богу этот помещик:
     - Господи! всем  я от  тебя доволен, всем награжден! Одно только сердцу
моему непереносно: очень уж много развелось в нашем царстве мужика!
     Но бог знал, что помещик тот глупый, и прошению его не внял.
     Видит помещик, что мужика с каждым днем не убывает, а все прибывает,  -
видит и опасается: а ну, как он у меня все добро приест?
     Заглянет помещик в газету "Весть", как в сем случае поступать должно, и
прочитает: старайся!
     - Одно только слово  написано,- молвит глупый помещик: - а золотое  это
слово!
     И  начал он  стараться,  и не то,  что6 как-нибудь, а  все по  правилу.
Курица ли крестьянская в господские овсы забредет-сейчас  ее,  по правилу, в
cyп; дровец ли крестьянин нарубить,  по секрету, в господском лесу соберется
- сейчас  эти самые  дрова на господский  двор, а  с порубщика, по  правилу,
штраф.
     -  Больше  я нынче этими штрафами  на  них  действую! - говорит помещик
соседям своим:-потому что для них это понятнее. Видят мужики: хоть  и глупый
у них помещик, а разум ему дан большой. Сократил он их  так, что некуда носа
высунуть; куда ни глянут - все нельзя, да не позволено, да не ваше! Скотинка
на водопойвыйдет-помещик  кричит: моя  вода! курица за  околицу  выбредет  -
помещик кричит: моя земля! И  земля, и вода, и воздух-все его стало!  Лучины
не  стало мужику в светец  зажечь, прута не стало, чем избу  вымести.  Вот и
взмолились крестьяне всем миром к господу богу:
     - Господи! легче нам пропасть и с детьми с малыми, нежели всю жизнь так
маяться!
     Услышал милостивый бог слезную  молитву сиротскую, и не стало мужика на
всем пространстве  владений  глупого помещика. Куда девался мужик-никто того
не  заметил,  а только  видели люди,  как  вдруг поднялся мякинный вихрь  и,
словно туча  Черная, пронеслись  в воздухе  посконные мужицкие портки. Вышел
помещик  на балкон,  потянул носом  и  чует:  чистый-пречистый  во всех  его
владениях воздух сделался. Натурально, остался доволен. Думает: теперь-то  я
понежу свое тело белое, тело белое, рыхлое,  рассыпчатое! И начал он жить да
поживать и стал думать, чем бы ему свою душу утешить.
     "Заведу, думает, театр у  себя! напишу  к актеру Садовскому:  приезжай,
мол, любезный друг! и актерок с собой привози!"
     Послушался его актер  Садовский; сам  приехал и актерок  привез. Только
видит, что в доме у помещика пусто, и ставить
     театр и занавес поднимать некому.
     - Куда же ты крестьян своих девал?- спрашивает Садовский у помещика.
     - А вот бог, по молитве моей, все мои владения от мужика очистил!
     -  Однако, брат,  глупый ты помещик! кто же  тебе,  глупому,  умываться
подает? -Да я уж и то сколько дней немытый хожу!
     - Стало быть, шампиньоны на лице ростить собрался? - сказал  Садовский,
и с этим словом и сам уехал, и актерок увез.
     Вспомнил помещик, что есть у него  поблизости четыре генерала '- *.,ke;
думает: что это я все гран-пасьянс да гранпасьянс раскладываю! Попробую-ко я
с генералами впятером пульку- другую сыграть!
     Сказано - сделано; написал приглашения, назначил день и отправил письма
по адресу. Генералы были хоть и настоящие, но голодные, а потому очень скоро
приехали. Приехали - и не могут  надивиться,  отчего такой у помещика чистый
воздух стал.
     - А оттого  это,  - хвастается помещик: - что бог, по молитве моей, все
владения мои от мужика очистил!
     - Ах, как это хорошо!-хвалят помещика генералы:  - стало быть, теперь у
вас этого холопьего запаху нисколько не будет?
     -  Нисколько,  -  отвечает  помещик.  Сыграли  пульку,  сыграли другую;
чувствуют генералы, что пришел их час  водку  пить, приходят в беспокойство,
озираются.
     -   Должно   быть,  вам,  господа  генералы,  закусить  захотелось?.  -
спрашивает помещик.
     - Не худо бы, господин помещик! Встал он из-за стола, подошел к шкапу и
вынимает оттуда по леденцу да по печатному прянику на каждого человека.
     - Что ж это такое? - спрашивают генералы, вытаращив на него глаза.
     - А вот, закусите, чем бог послал!
     - Да нам бы говядинки! говядинки бы нам!
     - Ну, говядинки у меня про вас нет, господа генералы, потому что  с тех
пор, как меня бог от мужика избавил, и печка на кухне стоит нетоплена!
     Рассердились на него генералы, так что зубы у них застучали.
     - Да ведь жрешь же ты что-нибудь сам-то? - накинулись они на него.
     - Сырьем кой-каким питаюсь, да вот пряники еще покуда есть...
     - Однако, брат, глупый же ты помещик! - сказали генералы и, не докончив
пульки, разбрелись по домам.
     Видит помещик, что его уж в другой раз  дураком чествуют, и  хотел было
уж задуматься, но  так  как в  это  время на  глаза попалась колода карт, то
махнул на все рукою и начал раскладывать гранпасьянс.
     - Посмотрим,-говорит,-господа либералы, кто кого одолеет! Докажу я вам,
что может сделать истинная твердость души!
     Раскладывает он "дамский каприз" и думает: ежели сряду три раза выйдет,
стало быть, надо не взирать. И как на  зло, сколько раз ни разложит -  все у
него выходит, все выходит! Не осталось в нем даже сомнения никакого.
     -  Уж если,  - говорит,  -  сама  фортуна  указывает, стало быть,  надо
оставаться  твердым  до  конца.  А  теперь,  покуда,  довольно  гран-пасьянс
раскладывать, пойду, позаймусь!
     И вот ходит он, ходит по комнатам, потом сядет и посидит. И все думает.
Думает, какие он  машины из  Англии выпишет, чтобы все  паром  да  паром,  а
холопского  духу чтоб нисколько  не было. Думает, какой  он  плодовитый  сад
разведет: вот тут будут груши, сливы; вот  тут - персики,  тут-Грецкий орех!
Посмотрит в окошко
     - ан там  все, как он задумал,  все точно  так уж  и есть! Ломятся,  по
щучьему   велению,   под  грузом  плодов   деревья   грушевые,   персиковые,
абрикосовые, а  он  только  знай фрукты  машинами собирает  да в рот кладет?
Думает, каких  он коров разведет, что ни кожи,  ни мяса,  а все одно молоко,
все молоко!  Думает, какой он клубники насадит, все  двойной да тройной,  по
пяти  ягод на фунт, и сколько он этой  клубники  в Москве  продаст. Наконец,
устанет думать,  пойдет  к зеркалу  посмотреться - ан там уж пыли на  вершок
насело...
     - Сенька! - крикнет он вдруг, забывшись, но потом спохватится ( скажет:
- ну, пускай  себе до поры, до  времени так постоит! а уж докажу  же  я этим
либералам, что может сделать твердость души!
     Промаячит таким манером, покуда стемнеет, - и спать!
     А  во сне сны еще  веселее,  нежели на яву, снятся. Снится ему, что сам
губернатор  о  такой  его помещичьей непреклонности  узнал  и  спрашивает  у
исправника: "ка-кой-такой  твердый курицын сын у вас в уезде завелся?" Потом
снится, что его за  эту самую непреклонность министром сделали, и ходит он в
лентах,  и пишет циркуляры:  быть твердым и не взирать! Потом снится, что он
ходит по берегам Евфрата и Тигра... *
     -  Ева,  мой  друг!  -  говорит он. Но  вот и сны все пересмотрел: надо
вставать.
     -Сенька!-опять  кричит он. Забывшись,  но вдруг вспомнит... и  поникнет
головою.
     -  Чем бы, однако,  заняться? - спрашивает он  себя:  - хоть  бы лешего
какого-нибудь нелегкая занесла!
     И  вот  по  этому его  слову  вдруг  приезжает сам  капитан- исправник.
Обрадовался  ему  глупый  помещик  несказанно;  побежал  в шкап,  вынул  два
печатных пряника и думает: ну, этот, кажется, останется доволен!
     -  Скажите,  пожалуйста, господин  помещик,  каким это чудом  все  ваши
временно-обязанные вдруг исчезли? - спрашивает исправник.
     - А вот  так  и так, бог, по  молитве моей, все владения мои от  мужика
совершенно очистил.
     - Так-с;  а не известно ли  вам, господин помещик,  кто подати  за  них
платить будет?
     -  Подати?..  это  они!  это  они  сами!  это  их  священнейший  долг и
обязанность!
     - Так-с; а каким манером эту подать с них  взыскать можно, коли они, по
вашей молитве, по лицу земли рассеяны?
     - Уж это... не знаю... я, с своей стороны, платить не согласен!
     -  А известно ли вам, господин помещик, что казначейство  без податей и
повинностей, а тем паче без винной и соляной регалий, существовать не может?
     - Я что ж... я готов! рюмку водки... я заплачу!
     -  Да вы знаете  ли, что, по милости вашей, у  нас на  базаре  ни куска
мяса, ни фунта хлеба купить нельзя? знаете ли вы, чем это пахнет?
     -  Помилуйте!  я,  с своей стороны, готов пожертвовать!  вот целых  два
пряника!
     -  Глупый  же вы,  господин помещик! -  молвил исправник,  повернулся и
уехал, не взглянув даже на печатные пряники.
     Задумался  на  этот раз  помещик не на шутку. Вот уж третий человек его
дураком  чествует, третий  человек  посмотрит-  посмотрит  на него, плюнет и
отойдет. Неужто он в самом  деле дурак? неужто та непреклонность, которую он
так  лелеял в душе  своей, в переводе  на обыкновенный язык, означает только
глупость  и  безумие?  и  неужто,   вследствие  одной   его  непреклонности,
остановились и подати,  и регалии, и  не стало возможности достать на базаре
ни фунта муки, ни куска мяса?
     И как был он помещик  глупый,  то сначала даже фыркнул  от удовольствия
при мысли,  какую он штуку сыграл, но потом вспомнил  слова  исправника:  "а
знаете ли, чем это пахнет?" и струсил не  на шутку. Стал он, по обыкновению,
ходить взад да вперед по комнатам и  все думает:  - чемже  это пахнет? уж не
пахнет  ли  водворением  каким?  например,  Чебоксарами?  или,  быть  может,
Варнавиным?
     - Хоть  бы в  Чебоксары,  что ли! по крайней мере, убедился бы мир, что
значит твердость души! -  говорит  помещик,  а  сам по  a%*`%bc от  себя  уж
думает:  в Чебоксарах-то я,  может  быть,  мужика бы  моего  милого  увидал!
Походит  помещик,  и посидит,  и  опять походит.  К  чему ни подойдет,  все,
кажется, так и говорит: а глупый ты, господин помещик! Видит он, бежит через
комнату  мышонок  и  крадется к  картам, которыми он  гран-пасьянс  делал  и
достаточно уже замаслил, чтоб возбудить ими мышиный аппетит.
     - Кшш... - бросился он на мышонка. Но мышонок был умный и  понимал, что
помещик без Сеньки никакого вреда ему  сделать не может.  Он  только хвостом
вильнул  в ответ  на  грозное  восклицание  помещика  и  через мгновение уже
выглядывал на него из-под дивана, как будто говоря: погоди,  глупый помещик!
то ли  еще будет! я не  только  карты, .а и  халат  твой съем,  как  ты  его
позамаслишь как следует!
     Много ли, мало ли времени прошло, только видит Помещик,  что в  саду  у
него дорожки репейником поросли, в кустах змеи да гады всякие кишмя-кишат, а
в парке звери дикие, воют. Однажды к самой  усадьбе подошел  медведь, сел на
корточках, поглядывает в окошки на помещика и облизывается.
     --.Сенька!-вскрикнул помещик, но вдруг спохватился... и заплакал.
     Однако,  твердость  души все  еще  не покидала  его.  Несколько раз  он
ослабевал, но как только почувствует, что сердце у него начнет растворяться,
сейчас бросится к газете "Весть" и в одну минуту ожесточится опять.
     - Нет, лучше совсем одичаю, лучше пусть буду с дикими зверьми  по лесам
скитаться,   но   да  не  скажет  никто,   что  российский  дворянин,  князь
Урус-Кучум-Кильди-баев, от принципов отступил!
     И вот он одичал. Хоть в это время наступила уже осень, и морозцы стояли
порядочные, но он не чувствовал даже холода. Весь он, с головы до ног, оброс
волосами, словно древний  Исав,  а  ногти у  него  сделались, как  железные.
Сморкаться уж  он давно перестал, ходил же все больше на четвереньках и даже
удивлялся, как он прежде не  замечал, что  такой  способ прогулки есть самый
приличный   и   самый   удобный.   Утратил   даже  способность   произносить
членораздельные  звуки  и  усвоил  себе  какой-то особенный  победный  клик,
среднее между свистом, шипеньем и рявканьем. Но хвоста еще не приобрел.
     Выйдет  он  в свой парк, в котором он когда-то нежил свое  тело рыхлое,
белое, рассыпчатое, как кошка, в один миг, взлезет на самую вершину дерева и
стережет   оттуДа.   Прибежит  это   заяц,   встанет   на   задние  лапки  и
прислушивается,  нет  ли  откуда  опасности,  - а он уж тут как  тут. Словно
стрела соскочит  с дерева, вцепится в  свою добычу, разорвет  ее ногтями, да
так со всеми внутренностями, даже со шкурой, и съест.
     И сделался он силен  ужасно, до того силен, что даже счел  себя в праве
войти в дружеские сношения с тем самым медведем, который некогда посматривал
на него в окошко.
     -  Хочешь,  Михаила  Иваныч,  походы вместе  на зайцев  будем делать? -
сказал он медведю.
     -  Хотеть  -  отчего не  хотеть! - отвечал медведь: -  только, брат, ты
напрасно мужика этого уничтожил.
     - А почему так?
     -  А потому, что  мужика этого есть не в пример способнее было,  нежели
вашего  брата дворянина. И потому скажу тебе Прямо:  глупый ты помещик, хоть
мне и друг!
     Между тем  капитан-исправник  хоть и покровительствовал помещикам, но в
виду такого факта, как исчезновение с лица земли мужика, смолчать не посмел.
Ветре-" божилось его донесением и губернское начальство, пишет к нему: а как
вы думаете, Кто теперь подати будет вносить? кто будет вино по * ! * , пить?
кто   будет  невинными  занятиями  заниматься?  Отвечает  капитан-исправник:
казначейство-де теперь  упразднить  следует,  а  невинные-де занятия и  сами
собой упразднились, вместо же них распространились в уезде грабежи, разбой и
убийства. На днях-де и его, исправника, какой-то медведь не медведь, человек
не человек едва  не задрал, в  каковом  человеко-  медведе .и подозревает он
того самого глупого помещика, который всей смуте зачинщик.
     Обеспокоились начальники  и собрали совет.  Решили: мужика  изловить  и
водворить, а глупому помещику, который всей  смуте зачинщик, наиделикатнейше
внушить, дабы он  фанфаронства свои прекратил и  поступлению в  казначейство
податей препятствия не чинил.
     Как  нарочно,  в это время чрез губернский  город летел отроившийся рой
мужиков и осыпал всю базарную площадь. Сейчас эту благодать обрали, посадили
в плетушку и послали в уезд.
     И вдруг  опять запахло в том уезде мякиной и овчинами; но в то же время
на базаре появились и мука, и мясо, и живность всякая, а податей в один день
поступило столько, что  казначей, увидав такую груду денег, только всплеснул
руками от удивления и вскрикнул:
     - И откуда вы, шельмы, берете!! Что  же сделалось, однако, с помещиком?
- спросят меня читатели. На это я могу сказать, что хотя и с большим трудом,
но и  его изловили.  Изловивши,  сейчас же  высморкали, вымыли  и  обстригли
ногти.  Затем  капитан-исправник  сделал  ему надлежащее  внушение,  отобрал
газету "Весть" и, поручив его надзору Сеньки, уехал.
     Он жив и  доныне. Раскладывает гранпасьянс, тоскует  по  прежней  своей
жизни в лесах, умывается лишь по принуждению. и по временам мычит.