Код произведения: 9577
Автор: Саймак Клиффорд
Наименование: Марсианин
Клиффорд САЙМАК
МАРСИАНИН
Из дальнего космоса возвращался домой "Привет, Марс IV" - первый
звездолет, достигший Красной планеты. Его обнаружили телескопы Лунной
обсерватории, что располагалась в кратере Коперник; на Землю сразу же ушло
сообщение с координатами корабля. Несколько часов спустя земные приборы
засекли в небе крохотную мерцающую точку.
Два года назад те же самые телескопы провожали звездолет в путь - до
тех пор пока серебристый корпус корабля не затерялся среди звезд. С того
дня "Привет, Марс IV" не подавал никаких сигналов; и вот теперь Лунная
обсерватория, заметив вдалеке пятнышко света, известила Землю о его
появлении.
Поддерживать с кораблем связь во время полета не представлялось
возможным. На Луне находились мощные радиостанции, способные передавать
ультракоротковолновые сообщения на расстояние в четверть миллиона миль,
отделявшее Луну от Земли. Но это был предел: о связи через пятьдесят
миллионов миль не приходилось и мечтать. Так что звездолет словно сгинул в
пространстве, оставив людей на Земле и Луне гадать об участи экипажа.
Ныне же, когда Марс вновь очутился напротив Земли, корабль
возвращался, корректируя курс - из дюз то и дело вырывалось пламя;
стальной комарик мчался к родной планете, прочь из таинственного
безмолвия, резво преодолевая милю за милей. Он возвращался победно, его
корпус покрывал слой красной марсианской пыли.
На борту звездолета находилось пятеро отважных мужчин - Томас
Делвени, начальник экспедиции; рыжеволосый навигатор Джерри Купер, лучший
кинооператор мира Энди Смит и еще двое астронавтов, Джимми Уотсон и Элмер
Пейн - суровые ветераны, принимавшие когда-то участие в покорении Луны.
Этот "Привет, Марс" был четвертым - три предыдущих корабля так и не
вернулись, три запуска окончились неудачей. Первый звездолет в миллионе
миль от Луны столкнулся с метеоритом. Второй - это было видно в телескопы
- полыхнул пламенем и превратился в алое пятно: взорвались топливные баки.
Третий попросту исчез - летел себе и летел, пока не пропал из виду; шесть
лет подряд специалисты ломали головы над тем, что же произошло, но так и
не пришли ни к какому выводу.
Тем не менее четыре года спустя - то есть два года назад - с Земли
стартовал "Привет, Марс IV". Теперь он возвращался - серебристая точка в
черном небе, - сверкающий символ человеческого стремления к другим
планетам. Он достиг Марса - и вот теперь возвращается. За ним полетят
другие, некоторые погибнут, сгинут без следа, однако кому-то
посчастливится, и человечество, столь настойчиво и слепо пытающееся
разорвать земные путы, наконец-то ступит на дорогу к звездам.
- Как по-вашему, док, что они там нашли?
Джек Вуз, корреспондент "Экспресс", закурил сигарету.
Доктор Стивен Гилмер, председатель Комиссии по межпланетным
сообщениям, выпустил клуб дыма - он курил сигару - и ответил, не скрывая
раздражения:
- Откуда, черт побери, мне знать? Надеюсь, что хоть что-то. Эта
прогулка обошлась нам в миллион баксов.
- Ну а все-таки, док? - не отступался Вудс. - Что они могли там
обнаружить? Без подробностей, в общих чертах. На что похож Марс?
- Я скажу, а потом вы поместите мои слова на первой странице, -
брюзгливо отозвался Гилмер, пожевав сигару. - Не желаю ничего придумывать.
Вечно вам невтерпеж. Знаете, ребята, порой вы меня изрядно достаете.
- Док! - умоляюще воскликнул Гэри Хендерсон из "Стар". - Скажите нам
хоть что-нибудь.
- Точно, - поддержал коллегу Дон Бакли из "Спейсуэйз". - Какая вам
разница? Вы ведь всегда можете заявить, что мы неправильно вас поняли.
Такое случается сплошь и рядом.
Гилмер указал на стоящую чуть поодаль группу - членов официального
комитета по встрече.
- Почему бы вам не пообщаться с мэром? Он наверняка не откажется.
- Конечно, - согласился Гэри, - но опять отделается пустыми фразами.
И потом, мы так часто печатали его фотографию на первой полосе, что он,
похоже, решил, будто владеет газетой.
- Как вы думаете, почему они не выходят на связь? - спросил Вудс. -
Корабль уже несколько часов в зоне слышимости.
- Может у них сломался передатчик, - предположил Гилмер, перекатив
сигару из одного уголка рта в другой.
Чувствовалось, что он обеспокоен молчанием звездолета. Доктор
наморщил лоб. Неужели передатчик поврежден настолько серьезно, что его
невозможно починить?
Шесть часов назад корабль вошел в атмосферу и принялся кружить по
орбите, гася огромную скорость. Весть о прибытии звездолета быстро
распространилась по планете, и на космодром хлынули любопытные. Людей
становилось все больше, на близлежащих шоссе возникли громадные пробки,
полицейские кордоны с трудом удерживали толпу зевак, что норовили попасть
на посадочную площадку. День выдался жаркий, прохладительные напитки шли
нарасхват. У кого-то из женщин случился обморок; кого-то нечаянно повалили
наземь и затоптали. Какое-то время спустя завыла сирена "скорой помощи".
- Уф! - выдохнул Вудс. - Посылаем корабли на Марс, а управлять толпой
до сих пор не научились. - Он выжидающе уставился в ярко-голубое небо. -
Скоро должен появиться.
Конец фразы репортера заглушил нарастающий рев, от которого,
казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки, Из-за горизонта вынырнул
звездолет; сверкнув на солнце, он пронесся над космодромом, сопровождаемый
восторженным ревом толпы, который на мгновение как будто даже перекрыл
грохот двигателей, и исчез в отдалении, колыхнув носовыми дюзами.
- Купер выжимает все, что может, - благоговейно произнес Вудс. -
Корпус того и гляди расплавится.
Он поглядел на запад, вслед исчезнувшему из виду кораблю. Сигарета,
про которую Вудс совсем забыл, обожгла ему пальцы. Краем глаза он заметил
фотокорреспондента "Экспресс" Джимми Эндрюса.
- Ты успел снять? - рявкнул Вудс.
- Еще чего! - крикнул в ответ Эндрюс. - Попробуй-ка сними молнию!
Звездолет показался снова. Он летел медленнее, однако его скорость
по-прежнему ужасала. На какой-то миг корабль словно завис в воздухе, после
чего клюнул носом и устремился к космодрому.
- Он не сядет на такой скорости! - завопил Вудс. - Он же разобьется!
- Осторожно!
Этот звук вырвался сразу из доброй дюжины глоток. Корабль приземлился
- вонзился носом в землю, оставив позади себя глубокую дымящуюся борозду.
Корма задралась высоко вверх: чудилось, что звездолет в любой момент может
опрокинуться.
Толпа на дальнем конце поля, охваченная паническим страхом при виде
надвигающегося на нее стального монстра, мгновенно рассыпалась в разные
стороны. Люди бежали, толкались, спотыкались, сбивали друг друга с ног.
Однако "Привет, Марс IV" замер в непосредственной близости от полицейского
кордона, уже не способный перевернуться, - потрепанный, побывавший в
переделках звездолет, первым достигший Марса и вернувшийся домой.
Корреспонденты и фотографы кинулись вперед. Толпа завизжала. Визг
смешался с гудками автомобилей и воем сирен. Издалека, с окраины города,
доносились пронзительные свистки и перезвон колоколов.
На бегу Вудсу пришла шальная мысль, в которой было что-то от дурного
предчувствия. Такая посадка... Управляй кораблем Джерри Купер, он ни за
что не стал бы сажать звездолет на столь чудовищной скорости. Это было
сущим безумием, а Джерри - опытный навигатор, не из тех, кто любит играть
со смертью. Джек видел его пять лет назад, на Лунном дерби, и не мог не
восхититься искусством, с каким Джерри пилотировал свой корабль.
Люк в борту звездолета медленно открылся, лязгнул металл. Из корабля
вышел человек - вышел, покачнулся, упал и не поднимался.
Доктор Гилмер подбежал к нему и подхватил на руки.
Вудс мельком увидел запрокинутую голову и лицо астронавта. Лицо
принадлежало Джерри Куперу, но черты исказились настолько, что узнать того
было почти невозможно. Это лицо запечатлелось в памяти Вудса, будто
вытравленное кислотой - кошмарный образ, при воспоминании о котором
бросало в дрожь: глубоко запавшие глаза, ввалившиеся щеки, стекающая
слюна, и с губ слетают какие-то нечленораздельные звуки...
- Уйди с дороги! - гаркнул Эндрюс, отталкивая Вудса. - Или как
прикажешь снимать.
Джек услышал тихое гудение. Затем раздался щелчок. Все, снимок есть.
- Где остальные? - крикнул Гилмер. Купер бессмысленно уставился на
него; лицо навигатора исказилось гримасой страха и боли сильнее прежнего.
- Где остальные?
Во внезапно наступившей тишине голос Гилмера прозвучал неожиданно
громко.
- Там, - прошептал Купер, мотнув головой в сторону корабля. Его шепот
резанул уши всем, кто стоял поблизости. Он вновь забормотал что-то
невразумительное, а потом с усилием прибавил: - Мертвы. - И повторил в
тишине. - Все мертвы.
Остальных членов экипажа обнаружили в жилом отсеке, позади запертой
рубки. Все они были мертвы, причем умерли достаточно давно.
Энди Смиту кто-то размозжил могучим ударом череп. Джимми Уотсона
задушили: на шее до сих пор виднелись синие, вздувшиеся отпечатки чьих-то
пальцев. Элмер Рейн скрючился в уголке: на его теле не нашли никаких
следов насилия, хотя лицо выражало отвращение - этакая маска боли, страха
и страдания.
Томас Делвени распростерся у стола на полу с перерезанным горлом -
похоже, старомодной бритвой с побуревшим от крови лезвием, которую крепко
сжимал в правой руке.
У стены жилого отсека стоял большой деревянный ящик, на котором
кто-то написал дрожащей рукой одно-единственное слово - "Животное"... Судя
по всему, надпись должна была иметь продолжение: ниже виднелись диковинные
закорючки, нацарапанные тем же черным мелком. Они змеились по доскам - и
не сообщали ничего сколько-нибудь полезного.
К вечеру буйнопомешанный, который был когда-то Джерри Купером, умер.
Банкет, организованный городскими властями в честь покорителей космоса,
отменили, ибо чествовать оказалось некого.
Кто же сидит в деревянном ящике?
- Животное, - заявил доктор Гилмер. - Все остальное меня, по большому
счету, не касается. Кажется, оно живо, но сказать наверняка трудно. Даже
передвигаясь быстро - быстро для нее, разумеется, - эта тварь, пожалуй,
ленивца заставит поверить, что он способен носиться мухой.
Джек Вудс поглядел на существо, которое доктор Гилмер обнаружил в
ящике с надписью "Животное". Оно находилось внутри стенного аквариума с
толстыми стенками и весьма смахивало на ком шерсти.
- Свернулось себе и спит, - заметил корреспондент.
- Как же! - фыркнул Гилмер. - Просто у него такая форма тела -
сферическая. Вдобавок оно все обросло мехом. Если придумать название
поточнее, то ему больше подходит имя Меховушка. Да, с таким мехом не
страшен и Северный полюс в разгар зимы. Густой, теплый... Вы ведь не
забыли, что на Марсе чертовски холодно?
- Может, отправить туда охотников и организовать фактории? -
предложил Вудс. - Я уверен, марсианские меха будут продаваться по бешеным
ценам.
- Если до этого дойдет, - отозвался Гилмер, - меховушек моментально
перестреляют всех до единой. По-моему, максимальная скорость, с какой они
в состоянии передвигаться - не более фута в день. Кислорода на Марсе, судя
по всему, в обрез. Значит, жизненную энергию добыть не так-то легко, а
потому вряд ли кто-либо способен тратить ее на пустую беготню. Должно
быть, меховушки сидят сиднями, не позволяя никому и ничему отвлекать себя
от основного занятия - борьбы за выживание.
- Что-то я не вижу у него ни глаз, ни ушей - вообще ничего похожего,
- проговорил Вудс, напрягая зрение, чтобы получше разглядеть марсианина.
- Возможно, его органы чувств коренным образом отличаются от наших, -
сказал Гилмер. - Не забывайте, Джек, он - продукт совершенно иной среды.
Вполне вероятно, что таких, как он, на Земле нет и в помине. У нас нет
никаких свидетельств, подтверждающих параллельность эволюции на столь
разных планетах, какими являются Земля и Марс. Из того немногого, что нам
известно о Марсе, - продолжал он, жуя сигару, - можно заключить, что это
животное оправдывает наши предположения. Воды на Марсе мало - по земным
меркам, ее там практически нет. Обезвоженный мир. Кислород имеется, но
воздух настолько разрежен, что больше подходит под земное определение
вакуума. Иными словами, марсианские животные должны были как-то
приспособиться к почти полному отсутствию воды и кислорода. И то и другое
для них - великие ценности, которые необходимо во что бы то ни стало
сберечь. Отсюда сферическая форма тела, что обеспечивает минимальное
соотношение "площадь-объем" и облегчает сохранение усвоенных воды и
кислорода. Может статься, наш марсианин представляет собой изнутри одни
громадные легкие. Мех защищает его от холода. На Марсе чертовски холодно.
Ночами температура опускается так низко, что замерзает углекислый газ, в
который, кстати, и упаковали на корабле этого зверюгу.
- Шутите? - хмыкнул Вудс.
- Ни капельки, - откликнулся Гилмер. - Внутри деревянного ящика
помещался стальной резервуар, внутри которого, в свою очередь, находилось
животное. Туда накачали немного воздуха, превратили его в частичный
вакуум, а затем обложили резервуар замороженным углекислым газом.
Пространство же между деревом и льдом заполнили бумагой и войлоком, чтобы
замедлить таяние. Скорее всего, во время перелета воздух приходилось
менять несколько раз заодно с упаковкой. В последние дни перед
приземлением животное, похоже, бросили на произвол судьбы: воздух стал
разреженным даже для него, а лед почти растаял. По-моему, ему не слишком
хорошо. Может, оно слегка приболело. Чересчур много углекислого газа, а
температура гораздо выше обычной...
- Полагаю, вы его устроили как положено? - справился Вудс, махнув
рукой в сторону аквариума. - Кондиционер и все такое прочее?
- Оно, наверно, чувствует себя как дома, - отозвался со смешком
Гилмер. - Атмосфера разрежена до одной тысячной земного стандарта, озона
вполне достаточно. Не знаю, так ли ему это нужно, однако, по вшей
вероятности, кислород на Марсе присутствует прежде всего как озон. Я сужу
по природным условиям на поверхности планеты, которые как нельзя лучше
годятся для воспроизводства озона. Температура в аквариуме - минус
двадцать по Цельсию. Ее я установил наобум, поскольку понятия не имею, где
именно поймали нашего гостя, а климат там в каждой области свой. - Он
вновь пожевал сигару. - В общем, у нас тут появился Марс в миниатюре.
- Вы нашли на корабле какие-нибудь записи? - поинтересовался Вудс. -
Я разумею такие, в которых бы говорилось о животном?
Гилмер покачал головой и откусил кончик сигары.
- Только бортовой журнал, вернее, то, что от него осталось. Кто-то
залил страницы кислотой. Прочесть невозможно.
Корреспондент уселся на стол и забарабанил пальцами по крышке.
- Черт побери! С какой стати?
- С той же самой! - пробурчал Гилмер. - Почему кто-то... наверно,
Делвени, прикончил Рейна и Уотсона? Почему Делвени, после всего, убил
себя? Что случилось со Смитом? Почему Купер сошел с ума и умер в
судорогах, будто не мог дышать? Кто нацарапал на ящике то единственное
слово, пытаясь написать еще, но не сумел? Кто ему помешал?
Вудс мотнул головой в сторону аквариума.
- Интересно, а не замешан ли тут наш приятель?
- Джек, вы спятили! - воскликнул Гилмер. - Какого черта вам
понадобилось приплести сюда еще и его? Ведь это всего-навсего животное, не
слишком, по-видимому, разумное. В марсианских условиях ему было не до
того, чтобы совершенствовать свой мозг. Впрочем, мне пока не представилась
возможность изучить его как следует, но на следующей неделе прибудут
доктор Уинтерс из Вашингтона и доктор Лэтроп из Лондона. Вместе мы
наверняка что-то узнаем.
Вудс спрыгнул со стола, подошел к окну и выглянул наружу. Здание, в
котором находилась лаборатория, стояло на вершине холма. Внизу
расстилалась лужайка, за которой начинался парк. В нем виднелись
обнесенный изгородью выгул, каменные насыпи со рвами по периметру и
обезьяньи острова - эта территория принадлежала "Метрополитен-зоопарку".
Гилмер выплюнул очередной огрызок сигары.
- Значит, на Марсе есть жизнь, - проговорил он. - Правда, отсюда
ничего не следует.
- А если пофантазировать? - усмехнулся Вудс.
- Фантазируют газетчики, - проворчал Гилмер. - Приличные люди этим не
занимаются.
Близился полдень. Папаша Андерсон, смотритель львятника, печально
покачал головой и почесал подбородок.
- Кошечки чем-то встревожены, - сказал он. - Будто у них что-то на
уме. Почти не спят, знай себе ходят туда-сюда, туда-сюда.
Эдди Риггс, корреспондент "Экспресс", сочувственно прищелкнул языком.
- Может, им не хватает витаминов? - предположил он.
- Нет, - возразил папаша Андерсон. - Мы кормим их, как всегда, сырым
мясом, а они почему-то нервничают. Знаешь, львы - твари ленивые, спят чуть
ли не днями напролет. А теперь... Рычат, грызутся между собой. На днях мне
пришлось отколотить Нерона, когда он сцепился с Перси. И этот стервец
кинулся на меня, хотя я ухаживаю за ним с тех пор, когда он был совсем
крохотным!
Нерон, стоявший по ту сторону рва с водой, угрожающе зарычал.
- Видишь? Все еще злится. Если не утихомирится, придется снова
поучить его уму-разуму. Тоже мне, герой нашелся, - Папаша опасливо
поглядел на львов. - Надеюсь, они все-таки уймутся. Сегодня суббота,
придет много народу... Толпа их бесит, даже когда они спокойны, а уж
сейчас...
- С другими животными все в порядке? - спросил Риггс.
- Утром умерла Сьюзен, - ответил папаша, почесав подбородок.
Сьюзен звали жирафу.
- Я и не знал, что она заболела.
- Она и не болела. Просто взяла и сдохла.
Риггс вновь повернулся к львам. Нерон, громадный самец с черной
гривой, сидел на краю рва, словно собирался прыгнуть в воду. Перси боролся
еще с одним самцом; оба порыкивали, причем достаточно злобно.
- Нерон, похоже, замышляет перебраться через ров, - заметил
корреспондент.
- Ерунда, - отмахнулся папаша. - У него ничего не выйдет, Кишка
тонка. Вода для львов хуже яда.
Из слоновьего загона, что находился в миле с лишним от львятника,
внезапно донесся трубный рев, а затем прозвучал исполненный ярости клич.
- Вот и слоны взбеленились, - изрек папаша.
Послышался топот. Из-за львиных клеток выбежал человек без шляпы,
взгляд которого выражал ужас. На бегу он крикнул:
- Слон спятил! Мчится сюда!
Громко зарычал Нерон. Завизжал кугуар. Вдалеке показалась громадная
серая туша. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, слон двигался удивительно
быстро: обогнул заросли кустарника, выскочил на лужайку, высоко задрал
хобот, захлопал ушами и, яростно трубя, устремился ко львятнику. Риггс
повернулся и опрометью кинулся к административному зданию. Следом бежал
отдуваясь Андерсон.
Отовсюду раздавались истошные вопли первых посетителей зоопарка. Шум
стоял невообразимый: крики, рев, визг...
Слон неожиданно свернул в сторону, промчался через загон площадью в
два акра, в котором обитали три пары волков, снес ограду, растоптал кусты
и свалил несколько деревьев.
Взбежав на крыльцо административного здания, Риггс оглянулся. Со
шкуры Нерона капала вода! Та самая вода, которая - по теории - должна была
удерживать льва на площадке не хуже стальных прутьев!
Мимо Риггса прогрохотал по ступенькам служитель с винтовкой.
- Конец света! - крикнул он.
Белые медведи затеяли кровавую схватку: двое уже погибли, двое
умирали, остальные были изранены настолько, что вряд ли смогут выжить. Два
оленя с ветвистыми рогами сошлись лоб в лоб. Обезьяний остров превратился
в хаос - половина животных погибла неизвестно от чего; служитель
предположил - от чрезмерного волнения, Нервы, нервы...
- Такого не может быть! - воскликнул Андерсон, когда они с Риггсом
очутились внутри. - Животные так никогда не дерутся!
Риггс что-то кричал в трубку телефона, когда снаружи прогремел
выстрел. Папаша моргнул.
- Нерон! - простонал он. - Нерон! Я воспитывал его с первых дней,
кормил из бутылочки...
В глазах старика блестели слезы.
Это и впрямь оказался Нерон. Однако перед тем как умереть, лев
дотянулся до человека с винтовкой и одним страшным ударом лапы размозжил
тому череп.
В тот же день, несколько позже, доктор Гилмер стукнул кулаком по
расстеленной на столе газете.
- Видели? - спросил он Джека Вудса.
- Видел. - Корреспондент мрачно кивнул. - Сам написал. По городу
носятся обезумевшие, ополоумевшие животные. Убивают всех подряд. В
больницах полно умирающих. Морги забиты трупами. На моих глазах слон
задавил человека. Полицейские его пристрелили, но было уже поздно. Весь
зоопарк сошел с ума. Кошмар! Дикие джунгли! - Он вытер рукавом пиджака
лоб, дрожащими пальцами достал из пачки сигарету и закурил. - Я могу
вынести многое, но ничего подобного до сих пор не испытывал. Ужасно, док,
просто ужасно! И животных тоже ведь жалко. Бедняги! Они все не в себе.
Скольких пришлось прикончить...
- Зачем вы явились? - справился Гилмер, перегнувшись через стол.
- Да так, подумалось кое о чем, - ответил Вудс, кивнув на аквариум, в
котором находился марсианин. - Этот переполох напомнил мне... - он
помолчал и пристально поглядел на Гилмера, - ...о том, что произошло на
борту "Привет, Марс IV".
- Почему? - холодно осведомился Гилмер.
- Экипаж корабля обезумел, - заявил Вудс. - Только сумасшедшие
способны на такое. А Купер умер буйнопомешанным. Не знаю, как ему удалось
сохранить частичку разума, чтобы посадить звездолет.
Гилмер вынул изо рта жеваную сигару и принялся сосредоточенно
отделять наполовину откушенные куски. Закончив, он снова сунул сигару в
рот.
- По-вашему, все животные в зоопарке спятили?
- Безо всякой причины, - прибавил Вудс, утвердительно кивнув.
- Вы подозреваете марсианина, - проговорил Гилмер. - Но каким, черт
побери, образом беззащитная Меховушка, что лежит вон там, могла свести с
ума людей и животных?
- Послушайте, док, кончайте притворяться. Вы не пошли играть в покер,
остались в лаборатории. Вы заказали две цистерны с окисью углерода. Целый
день не выходили из кабинета, связались с Эпплменом из акустической
лаборатории и попросили у него кое-какое оборудование. Тут что-то кроется.
Давайте рассказывайте.
- Чтоб вам пусто было! - пробурчал Гилмер. - Даже если я не пророню
ни одного слова, вы все равно узнаете! - Он откинулся на спинку кресла,
положил ноги на стол, швырнул раскуроченную сигару в корзину для бумаг,
взял из коробки новую, пару раз укусил и поднес к ней зажигалку. - Сегодня
я собираюсь выступить палачом. Мне не по себе, но я утешаюсь мыслью, что
это, вполне возможно, будет не казнь, а акт милосердия.
- То есть вы хотите прикончить Меховушку? - От неожиданности у Джека
перехватило дыхание.
- Да. Для того мне и потребовалась окись углерода. Я закачаю ее в
аквариум. Меховушка даже и не поймет, что происходит. Ее потянет в сон,
она заснет - и не проснется. Весьма гуманный способ убийства, вы не
находите?
- Но почему?
- Дело вот в чем. Вы, должно быть, знаете, что такое ультразвук?
- Звук, чересчур высокий для человеческого слуха, - откликнулся Вудс.
- Его применяют в различных областях. Для подводной сигнализации и
картографирования, для контроля за высокоскоростной техникой - он
предупреждает о поломках, которые вот-вот произойдут...
- Да, человек научился использовать ультразвук, - подтвердил Гилмер.
- Нашел ему множество применений. Мы можем создавать звуки частотой до
двадцати миллионов вибраций в секунду. Звук частотой миллион герц убивает
бактерии. Некоторые насекомые общаются между собой на частоте тридцать две
тысячи герц, а человеческое ухо способно воспринять частоту максимум около
двадцати тысяч герц. Но всем нам далеко до Меховушки, которая испускает
ультразвук частотой приблизительно тридцать миллионов герц. - Сигара
переместилась в противоположный угол рта. - Звук высокой частоты можно
направлять узкими пучками, отражать, как свет, контролировать его. Мы в
основном пользуемся жидкими средами, хотя знаем, что лучше всего - нечто
плотное. Если пропустить ультразвук через воздух, он быстро ослабеет и
затихнет. Разумеется, я говорю о звуке частотой до двадцати миллионов
герц. Но звук частотой тридцать миллионов герц явно проходит через воздух,
причем такой, который разреженнее нашей атмосферы. Понятия не имею, в чем
тут причина, но какое-то объяснение, безусловно, должно существовать.
Нечто подобное не могло не появиться на Марсе, чья атмосфера, по нашим
меркам, больше напоминает вакуум. Ведь тамошние обитатели, как теперь
известно, обладают слуховым восприятием.
- Меховушка издает звуки частотой тридцать миллионов герц, - сказал
Вудс. - Это понятно. Ну и что?
- А то, - произнес Гилмер, - что, хотя звук такой частоты услышать
невозможно, - слуховые нервы не воспринимают его и не передают информацию
мозгу, - он оказывает на человеческий мозг непосредственное воздействие. И
с мозгом, естественно, что-то случается. Сумятица в мыслях, жажда крови,
безумие...
Затаивший дыхание Вудс подался вперед.
- Значит, вот что произошло на борту звездолета и в зоопарке!
Гилмер печально кивнул.
- В Меховушке нет злобы, я уверен в этом, - сказал он. - Она не
замышляла ничего дурного. Просто немножко испугалась и устала от
одиночества, а потому попыталась установить контакт с другими разумами,
поговорить хоть с кем-нибудь. Когда я забирал ее из корабля, она спала,
точнее, находилась в психическом обмороке. Возможно, заснула как раз
вовремя, чтобы Купер успел слегка оправиться и посадить звездолет.
Наверно, спит она долго, благо так сохраняется энергия. Вчера проснулась,
но ей потребовалось время, чтобы полностью прийти в себя. Я целый день
улавливал исходившие от нее вибрации. Сегодня утром вибрации усилились. Я
клал в аквариум пищу - то одно, то другое, - думал, она что-нибудь съест и
тогда удастся определить, чем такие твари питаются. Но есть она не стала,
разве что слегка пошевелилась, на мой взгляд, хотя для нее, пожалуй,
движение было быстрым и резким. А вибрации продолжали усиливаться, и в
результате в зоопарке начало твориться черт-те что. Сейчас она, похоже,
снова заснула - и все потихоньку приходит в норму. - Гилмер взял со стола
коробку, соединенную проводом с наушниками. - Одолжил у Эпплмена. Вибрации
меня изрядно озадачили. Я никак не мог установить их природу. Только потом
сообразил, что тут какие-то звуковые штучки. Это Эпплменова игрушка. До
готовности ей еще далеко, но она позволяет "слышать" ультразвук. Слышать
мы, конечно, не слышим, однако получаем впечатление о тональности звука.
Нечто вроде психологического изучения ультразвука или перевода с
"ультразвукового" на привычный язык.
Он протянул Вудсу наушники, а коробку поставил на аквариум и принялся
двигать взад-вперед, стремясь перехватить ультразвуковые сигналы, что
исходили от крохотного марсианина. Вудс надел наушники и замер в ожидании.
Корреспондент рассчитывал услышать высокий и тонкий звук, но не
услышал ничего вообще. Внезапно на него обрушилось ужасное одиночество; он
ощутил себя сбитым с толку, утратившим способность понимать, испытал
раздражение. Ощущения становились все сильнее. В мозгу отдавался
беззвучный плач, исполненный боли и тоски - щемящий сердце плач по дому.
Вудс понял, что "слышит" причитания марсианина, который скулил, как скулит
оставленный на улице в дождливый вечер щенок.
Руки сами потянулись к наушникам и сорвали их с головы. Вудс
потрясенно уставился на Гилмера.
- Оно тоскует по дому. По Марсу. Плачет, как потерявшийся ребенок.
- Теперь оно уже не пытается войти в контакт, - отозвался Гилмер. -
Просто лежит и плачет. Оно не опасно сейчас, однако раньше... Впрочем,
дурных намерений у него не было с самого начала.
- Послушайте! - воскликнул Вудс. - Вы провели здесь целый день, и с
вами ничего не случилось. Вы не спятили!
- Совершенно верно, - сказал Гилмер кивая. - Спятили животные, а я
сохранил рассудок. Между прочим, со временем привыкли бы и они. Дело в
том, что Меховушка разумна. Ее отчаянные попытки связаться с другими
живыми существами порой приводили к тому, что она проникала в мозг, но не
задерживалась там. Я ей был ни к чему. Видите ли, на корабле она уяснила,
что человеческий мозг не выдерживает контакта с ультразвуком такой
частоты, а потому решила не тратить попусту силы. Она попробовала
проникнуть в мозг обезьян, слонов и львов в безумной надежде отыскать
разум, с которым сможет поговорить, который объяснит, что происходит, и
уверит ее, что она сумеет вернуться на Марс. Зрения у нее, я убежден, нет;
нет почти ничего, кроме ультразвукового "голоса", чтобы изучать окружающее
пространство. Возможно, дома, на Марсе, она разговаривала не только с
родичами, но и с иными существами. Двигается она крайне медленно, но,
может, у нее не очень много врагов, следовательно, вполне хватает одного
органа чувств.
- Разумна, - повторил Вудс. - Разумна до такой степени, что к ней
трудно относится как к животному.
- Вы правы, - сказал Гилмер. - Быть может, она разумна ничуть не
меньше нас с вами. Быть может, это - выродившийся потомок великой расы,
что некогда правила Марсом... - Он выхватил изо рта сигару и швырнул ее на
пол. - Черт побери! Предполагать можно что угодно. Правды мы с вами,
вероятно, не узнаем, как не узнает и человечество в целом.
Доктор поднялся, ухватился руками за край резервуара с окисью
углерода и подкатил его к аквариуму.
- А надо ли ее убивать, док? - прошептал Вудс. - Неужели надо?
- Разумеется! - рявкнул Гилмер, резко повернувшись на каблуках. -
Представляете, какой поднимется шум, если узнают, что Меховушка прикончила
экипаж звездолета и свела с ума животных в зоопарке? А что, если такое
будет продолжаться? В ближайшие годы полетов на Марс явно не предвидится -
общественное мнение не позволит. А когда следующая экспедиция все же
состоится, ее члены, во-первых, будут готовы к ультразвуковому
воздействию, а во-вторых, им строго-настрого запретят брать на Землю таких
вот меховушек. - Он отвернулся, потом снова посмотрел на корреспондента. -
Вудс, мы с вами старые приятели. Знаем друг друга давным-давно, выпили
вместе не одну кружку пива. Пообещайте, что ничего не опубликуете. А если
все-таки напечатаете, - зычно прибавил он и широко расставил ноги, - я вас
в порошок сотру!
- Обещаю, - сказал Вудс. - Никаких подробностей. Меховушка умерла. Не
вынесла жизни на Земле.
- Вот еще что, Джек. Нам с вами известно, что ультразвук частотой
тридцать миллионов герц превращает людей в безмозглых убийц. Нам известно,
что его можно передавать через атмосферу - вероятно, на значительные
расстояния. Только подумайте, к чему может привести использование такого
оружия! Наверно, те, кто бредит войной, рано или поздно узнают этот
секрет, но только не от нас.
- Поторопитесь! - с горечью в голосе произнес Вудс. - Поспешите, док.
Вы слышали Меховушку. Не длите ее страданий. Ничем другим мы ей помочь не
можем, хотя втянуть втянули. Ваш способ - единственный. Она поблагодарила
бы вас, если бы знала.
Гилмер повернулся к резервуару, а Вудс снял трубку и набрал номер
редакции "Экспресс".
В его мозгу по-прежнему звучал тот щенячий скулеж - горький,
беззвучный крик одиночества, скорбный плач по дому. Бедная, бедная
Меховушка! Одна в пятидесяти миллионах миль от дома, среди чужаков,
молящая о том, чего никто не в силах ей предложить...
- "Дейли экспресс", - послышался в трубке голос ночного редактора
Билла Карсона.
- Это Джек, - сообщил Вудс. - Слушай, у меня есть кое-что для
утреннего выпуска. Только что умерла Меховушка... Да, Меховушка, то
животное, которое прилетело на "Привет, Марс IV". Ну да, не выдержала,
понимаешь... - Он услышал у себя за спиной шипение газа: Гилмер открыл
клапан.
- Слушай, Билл, я вот о чем подумал. Можешь написать, что она умерла
от одиночества... Точно, точно, от тоски по Марсу... Пускай ребята
постараются, чем слезливей, тем лучше...