Платонов Андрей / книги / Рассказ о мертвом старике



  

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

 
Код произведения: 8704 
Автор: Платонов Андрей 
Наименование: Рассказ о мертвом старике 





                        Андрей Платонович ПЛАТОНОВ

                        РАССКАЗ О МЕРТВОМ СТАРИКЕ

                          Фантастический рассказ



     Вся деревня Отцовы Отвершки ушла со своего  места  назад,  в  далекие
тихие земли России, потому что на деревню шел враг - немец-фашист.
     В Отцовых  Отвершках  остался  на  жительство  лишь  один   последний
человек, маленький и сердитый дедушка Тишка.  Он никуда не хотел уходить с
родного двора,  потому что тут,  на деревне, прошла вся его жизнь, тут, на
погосте, лежали  в  земле его родители,  и тут же он сам схоронил когда-то
своих умерших детей,  и младенцев и взрослых.  И дедушка  Тишка,  чувствуя
скорое окончание жизни,  не хотел отдаляться от родных людей: с кем он жил
вместе на свете, с теми он желал и в могиле рядом лежать.
     Старика увещевали  односельчане,  чтобы  он  тоже  трогался  с ними -
обождать в тихой земле, пока врага назад обратно погонят, а потом опять ко
двору со всеми вместе возвратиться.
     Но Тишка не захотел их слушать.
     - Это какие немцы?  Конопатые, что ль? - спрашивал он через плетень у
соседей,  собиравшихся  в  дорогу.  -  Ну,  знаю!  Я  их  видел:   алчный,
единоличный  народ;  все к себе в котомку норовит сунуть что-нибудь - хоть
деревянную пуговицу,  хоть горлышко от бутылки,  а все - дай  сюда!..  Он,
фашист,  к избе своей подходит,  так за полверсты,  гляди, уж обувку с ног
долой снимает и босой бежит,  - а чтоб зря материал не снашивать, дескать!
Это народ догадливый - он из паутины канаты вьет, из куриной головы мозгом
пользуется,  - я-то их знаю:  у них сердце кишками кругом обмотано... Нет,
это  не тот народ,  без которого скучно бы нам было жить.  Нет,  это не те
люди!..
     - Уедем, дедушка Тишка, до времени, - говорил ему сосед. - Неприятель
лютует, оскоблит он тебя до костей...
     Но Тишка не побоялся.
     - Я тут буду, - сказал он. - Я, может, один окорочу всего немца!
     Все  жители  Отцовых Отвершков ушли  и  увезли  из  деревни добро  до
куриного пера, а колодцы завалили под одно лицо с землей.
     Тишка остался один;  он поставил бочку под угол избы,  чтобы собирать
дождевую воду с  деревянной крыши,  сел  на  крыльцо и  сосчитал воробьев,
пасущихся во дворе,  -  их было семь голов;  а  прежде было больше,  стало
быть,  и воробьи ушли с мужиками в большую Россию, воробью без мужика жить
невозможно.
     Окрест деревни и  в  дальних полях тихо было сейчас,  точно война уже
давно миновала и  снова стало смирно на  свете.  По теплому воздуху летела
паутина,  в траве трещали кузнечики и шуршала в своем существовании прочая
кроткая тварь, а на небе остановилось белое, сияющее солнцем облако, и оно
медленно иссякало в  тепле,  обращаясь без следа в  небесную синеву.  Лишь
где-то  в  умолкшем  поле  ехала  последняя крестьянская телега,  удаляясь
отсюда в сумрак вечера, но и она утихла, оставив за собою онемевшую землю,
где сидел сиротою у своей избы один дедушка Тишка.  Он сидел молча, однако
не чувствовал ни одиночества, ни страха.
     Вокруг него  были сейчас порожние избы и  безлюдные хлебные поля,  но
думы  ушедших крестьян,  их  сердце и  устоявшееся тепло  их  долгой жизни
осталось здесь,  вблизи дедушки Тишки. Он глядел возле себя, и он видел по
привычке знакомые лица людей и беседовал с ними.
     - Марья, что мужик-то, пишет тебе чего из-под Челябинска иль уж забыл
тебя?
     - Пишет,  дедушка Тишка,  -  говорила Марья. - Намедни купон по почте
получила,  сто рублей денег прислал.  Живет,  пишет,  сытно,  да у нас-то,
думается, на деревне, все ж таки сытнее будет. Пусть бы уж ко двору скорей
ворочался:  чего плотничать ходит на  старости лет!  Привык без  семейства
вольничать, вот и носит его нечистая сила!
     - Объявится!  - произносил Тишка в ответ женщине. - Не убудет, целым,
кормленым придет...
     - Дедушка Тишка!  -  кликал  его  из-за  соседского плетня  невидимый
подросток Петрушка. - А что муравей, это тоже - как человек?
     - Тоже, - отвечал Тишка. - Каждый по-своему человек.
     - А тогда я, значит, тоже как муравей! - догадывался Петрушка.
     - Ты муравей, - соглашался с ним старый Тишка.
     Но,  ответив мальчику Петрушке,  дедушка Тишка услышал,  что в пустом
овине повторился его голос и  в безмолвном завечеревшем воздухе кто-то еще
раз пробормотал его слова;  это было нелюдимое эхо.  Все стало пусто,  все
жители уехали отсюда, и смертной жалостью к ним заболело сердце Тишки.
     Он  поднялся  с  крыльца  и  пошел  на  улицу,  желая  встретить  там
что-нибудь живое и знакомое - забытую курицу, кошку или воробья.
     На  улице никого не было;  оставшиеся в  деревне птицы и  животные не
привыкли жить без человека в такой тишине,  и они, должно быть, ослабели и
спрятались от страха или ушли вослед людям.
     Но где не могло жить животное,  старый человек жил. Он мог жить здесь
одною тоскою об  ушедших людях и  ожиданием их возвращения,  настолько его
сердце было предано жизни.
     Ночная тишина продолжалась,  а в той стороне, куда шла русская земля,
занялось зарево пожара.
     "Это неприятель кругом меня охватывает,  -  подумал Тишка. - Потерплю
покуда, а потом приму свои меры".
     Тишка еще не знал в точности, какие он примет меры против силы врага,
но он верил,  что при нужде сразу сообразит,  что нужно ему делать, потому
что врагу пора дать окорот, врагу нельзя отдавать землю с хлебом и добром.
Иначе  нечем  будет жить  народу и  некуда будет людям возвратиться домой.
Чтобы встретить неприятеля, Тишка вышел на околицу, на ту сторону деревни,
откуда прежде всего мог появиться фашист, и лег там на ночь у дороги.
     Ночью,  высоко поверх Тишки,  шли звезды по небу;  дедушка видел их и
думал:
     "На покое живут;  что у них там?  -  такое же положение жизни,  как у
нас,  иль все-таки гораздо лучше;  пускай горят подальше от нас,  -  может
быть,  хоть целыми останутся:  будь они поближе, в них бы фашисты из пушек
стреляли и  потушили бы  их,  либо туда бы взобрались и  затеяли там беду;
нет, пусть уж они светят далеко и отдельно, чтоб их никто не достал!"
     Успокоившись,  что звезды навеки останутся нетронутыми,  старый Тишка
приподнял  голову,  глянул  на  пустую  деревню,  на  тихое  вечное  поле,
загоревал и уснул.  Во сне он увидел, что он умер и лежит на столе в чужой
большой избе,  а  незнакомые люди плачут по нем.  От страха и печали Тишка
проснулся.
     "Это  умершие люди меня к  себе зовут,  -  разгадал старый Тишка свое
сновидение.  -  Теперь многие молодыми помирают,  вот они и  ревнуют меня,
старика,  что я живой, а что мне помирать? - мне помирать пока что расчета
нету!"
     Было  еще  далеко  до  рассвета,  но  Тишка  уже  поднялся  навстречу
неприятелю.  По-прежнему тишина хранила землю,  однако уже  наступила пора
окоротить врага,  покуда он  не  появился здесь,  возле  изб,  с  огнем  и
смертью.
     Тишка взял посошок с земли, оставленный когда-то у дороги неизвестным
прохожим человеком, и пошел вперед, чтобы остановить врага и сразить его.
     Дед шел между созревшими хлебами и бормотал в ожесточении:
     - Вот оно,  добро-то,  поспело и  стоит!  Раньше-то  чем был хлеб?  И
прежде он  был дело святое.  А  теперь он сам сердцем нашим стал:  как его
пожжешь,  как погубишь? Врагу-мучителю, то же самое, оставлять его нельзя:
в  хлебе вся сила,  где ж  она еще?  Эх,  матерь моя,  не спросясь ты меня
родила!..
     Издали, из ночи, чуть тронутой рассветом, навстречу дедушке Тишке шел
молчаливый темный человек.
     Тишка оглянулся назад,  на деревню; в сумраке раннего утра там стояли
знакомые избы,  и  росистая влага  пеленой неподвижного дыма  занялась над
ними, будто все печи в деревне с утра затопили на праздник.
     Народ и сейчас был там своею душой и памятью -  он был в этих избах и
в  хлебных полях вокруг них:  в  скупой и верной любви жизнь людей навек и
неразлучно срослась здесь  с  хлебом,  с  землей  и  с  добром,  нажитым в
постоянном труде,  -  и  старый  Тишка  ничего  не  мог  здесь  пожечь или
порушить, потому что это было бы то же самое, что убить народ.
     Тишка   одумался   и   пошел   дальше   вперед.   Навстречу  ему   из
предрассветного сумрака теперь шел не один темный человек,  а много людей.
Они спешили,  и вскоре сразу все вместе они очутились возле Тишки. Двое из
них уставили против Тишки ружья-автоматы, но дед был сердит на неприятелей
еще прежде,  чем они его увидели;  он стукнул палкой о  землю и крикнул на
ближнего врага:
     - Окоротись, жулик! Иль не видишь, кто тут такой находится?..
     Маленького  роста,   с   большой   окладистой  бородой,   яростный  и
оскорбленный,  стоял  против  врагов  дедушка Тишка,  чувствуя полную свою
правомочность.
     - Прочь назад отсюда!  -  воскликнул Тишка.  -  Ишь, нахальники, чего
затеяли!  Что  за  жизнь такая,  скажи,  пожалуйста:  они народ наш губить
пришли! Иль вы не понимаете ничего, - так я вас враз всему разуму научу!..
Опусти ружье, тебе говорю, пропащий ты человек!
     И Тишка с молодым, затвердевшим от ненависти сердцем замахнулся своей
дорожной палкой на ближнего немца и на всех их,  сколько их было,  - он их
не считал.
     - Отходи назад, беспортошные! Окорачивайся тут, пока цел.
     И  дедушка бросился в  атаку на  чужое войско:  он  знал,  что злодей
всегда робок и  он  действует лишь до  тех пор,  покуда его не  пристрожит
народ; Тишка понимал, что негодный человек слаб на душу и настоящей силы в
сердце у  него  нет.  И  поэтому Тишка  пошел на  врага безопасно,  как  в
кустарник.  Сначала он  бросился было на  немцев как можно скорее,  норовя
изувечить каждого палкой по лицу,  а  потом отбросил палку и  пошел на них
спокойно; он решил их взять врукопашную.
     - Вы  без  железок,  без танков,  без шума и  грома,  без хулиганства
вашего воевать не можете!  -  воскликнул маленький дедушка Тишка.  - А я и
без палки,  я безо всего могу,  -  я знаю вас, комариная куча! Ишь ты, они
пугать нас  тут  пришли!  Ишь ты,  они народ побить захотели!..  А  ну-ка,
сторонись и кланяйся в землю!
     Тишка зарычал на врага и нанес ближнему немцу удар в горло,  так, что
у неприятеля там заклокотало, а у дедушки осушилась рука.
     Один немец удивленно и  внимательно глядел на чужого русского старика
и слушал его; может быть, думал он, это важный здешний человек, потому что
он говорит сердито, как начальник, и хоть по росту маленький, а по званию,
может быть,  большой.  Но другой немец, которого ударил Тишка, выстрелил в
старика,  и дедушка упал.  Как всякий человек,  Тишка не допускал,  что он
может  однажды  умереть;  он  предполагал,  что  как-нибудь  вызволится от
смерти,  когда придет его срок.  Тем более он не верил,  что к нему придет
смерть от чужой нечистой руки.
     - Не может быть,  поганец!  - сказал или подумал сказать Тишка и стал
забываться, приникнув к земле.
     На  него ступали тяжелые немцы,  но  он  их  уже  не  чувствовал.  Он
чувствовал маленькое горячее постороннее тело в  своей груди,  и  оно жгло
его, медленно остывая, и, чтобы остудить скорее смертную пулю, сам дедушка
Тишка весь холодел.
     - Совладаю!  -  решил Тишка,  вовсе слабея,  и, уже тоскуя от немощи,
сонно и равнодушно подумал о смерти:
     "Зря помираю: мне еще не время, - будь бы время!"
     Он проснулся  вечером,  затемно,  осторожно,  недоверчиво   огляделся
вокруг:  было все то же самое,  что было, - земля была цела, по ней лежала
дорога,  возле дороги стояла некошеная  рожь  и  вдали  виднелись  темные,
нежилые  избы.  Тогда  он  подумал о себе;  он почувствовал в груди резкое
чужое железо,  которое мешало ему дышать,  точно железо там поворачивалось
от  вздоха;  при  каждом  движении  он теперь вспоминал об этом железе,  а
раньше не помнил,  что дышит. Но Тишка, удостоверившись в жизни, не боялся
немецкого железа.
     "Врастет,  обживется,  салом подернется, и я сам про него забуду, что
есть оно, что нет".
     Он встал, пошел обратно на свою деревню.
     У последнего плетня ходил понемногу туда и сюда немец-часовой.  Немец
подпустил дедушку Тишку близко к  себе;  он  думал,  должно быть,  что  по
малому росту это идет ребенок.
     Тишка  подошел к  врагу и  угадал в  нем  по  лицу  того  неприятеля,
которого он ударил в горло. Этот враг, стало быть, и убивал его насмерть.
     Немец сначала уставился на  Тишку,  хотел что-то исполнить,  но сразу
занемог,  оплошал и привалился к плетню. Дело было ночное, темное, сторона
чужая,  и фашист испугался увидеть живым мертвеца, того, кого он сам убил.
Тишка понял слабость неприятеля и  тронул его  еще  вдобавок для  проверки
рукой.
     - Убитых боитесь,  а с живыми воевать пришли! - сказал Тишка врагу. -
Эка малоумные какие!
     Старик пошел дальше по деревне.  Повсюду в темных избах спали немцы и
храпели во сне. "Тоже все одно и они храпят, - подумал Тишка, - могли бы и
они людьми-крестьянами стать,  да  не  стерпели:  разбой-то  он прибыльней
пахоты".
     Врагов в деревне теперь было много,  больше,  чем когда дедушка ходил
на них в атаку.  Они собрались,  видно,  сюда со всей округи на харчи и на
отдых.  Только они спали сейчас натощак, потому что народ убрал за собой и
утаил  всю  пищу  и  увел  живность,  и  даже  колодцы  были  засыпаны  на
погребение.
     Тишка знал, что утром, как только немцы опознают его, то опять убьют.
     - Эка  смерть  -  вот  тебе  невидаль!  -  осерчал  дедушка  в  своем
размышлении. - Не всякая смерть тяжка, не всякая жизнь добра!
     Тишка почесал ранку под рубашкой на груди:  она теперь уже подживала,
и пуля в теле чувствовалась небольно.
     - Тратятся враги зря на меня!  - посчитал старик чужой убыток и вышел
на взгорье возле деревенской кузницы.
     Там  он  стал  на  колени,  обратился лицом  к  дворам и  к  избам  и
поклонился им  в  землю на  прощанье.  Все  было кончено для него -  жизнь
окончена и окончена надежда, хотя он и был здравый и живой.
     - Ну,  теперь ты без меня один живи, добрый и умный! Я тебе больше не
помощник!  -  вслух  сказал  дедушка  Тишка,  обращаясь к  тому  человеку,
которого он любил всю жизнь и которого никогда не видел.
     Тишка  пошел  в  знакомое место,  где  лежала большой горой молоченая
солома.  Она  свозилась туда уже три года,  и  в  свое время дедушка Тишка
делал  возражение правлению колхоза,  что  это,  стало  быть,  непорядок и
упущение:  солому тоже нужно было обратить в пользу.  Но теперь он увидел,
что и непорядок и упущение стали теперь для него пользой, он подошел к той
соломе и  остановился для  соображения.  Тишка  хотел точно знать,  откуда
тянет воздухом и  откуда надо поджигать,  чтобы зажечь от  той  соломы всю
родную деревню.
     Тишка нашел укромное место и  зажег кремнем и  огнивом ветхую солому;
отсюда,  он  полагал,  займется вся  деревня:  изба  была близко,  плетень
подходил к самой соломе,  и тут же,  возле,  находился колхозный овин. Все
колодцы в деревне завалены,  враги спят, и огонь будет свободно уничтожать
добро народа, пока не дойдет до черной земли.
     Старая,  сухая деревня занялась по  кровлям,  по  плетням,  по всякой
жилой ветоши,  и полымя высоко взошло в тишину темного неба, и огонь начал
отделяться от  общего  пламени  и  поплыл  облаками в  сторону неприятеля,
освещая сверху всю бедную, страшную жизнь на земле.
     Тишка отошел на время в  поле и  оттуда глядел,  как огонь поедом ест
избы деревни и как враги,  не успевшие задохнуться во сне, выбегали наружу
и отходили обратно туда, откуда пришли.
     От горя и  утомления Тишка лег возле ржи и  уснул,  а деревня сгорела
огнем и дотлевала сама по себе.
     Пробудившись среди дня,  Тишка увидел на месте деревни мертвую черную
землю.  И  Тишка почувствовал,  что вместе с  деревней у  него в душе тоже
умерла  и  умолкла прежняя сила,  с  которой он  привык  жить.  Теперь  он
ослабел, и что-то отжило навсегда и словно поникло в его сердце.
     Тишка пошел на  место деревни,  нашел там,  где была улица,  немецкую
саперную лопату и  начал рыть себе под жилье землянку;  он стал работать в
той же земле,  на которой стояла вчера живой его изба. Земля еще не остыла
и была теплой от огня.
     Отрыв  немного грунта,  Тишка  нашел  сначала пятак  денег,  а  потом
оловянные серьги, которые носила когда-то в молодости его покойная жена, и
дедушка заплакал в своем воспоминании о ней.
     В  это  время к  нему  исподволь,  потихоньку подошел человек.  Тишка
оглянулся  и  опознал  немца,   и  хотя  у  неприятеля  было  закопченное,
похудевшее,  чуждое лицо,  но это был опять тот же самый враг, который уже
убивал однажды его, Тишку-старика.
     - Чего ты все ходишь тут, нечистая сила? - зашумел дедушка на немца.
     Немец посмотрел на Тишку белыми, испуганными глазами и отошел прочь.
     "Ошалел конопатый,  - подумал Тишка.  - Озорства  в  них  и  алчности
много,  а  силы  настоящей  нету,  нет-нету!  Да  откуда  ж  взяться у них
настоящей силе-то? Неоткуда: ни одна живая душа не прильнет к ихнему делу,
их дело для сердца непитательное!.."
     К вечеру, к закату солнца, Тишка отрыл себе землянку и начал для уюта
и  удобства жизни стлать в ней траву,  и опять в душе Тишки ожила умолкшая
было сила,  и слабость его сердца прошла,  потому что он уже построил себе
жилище и  потому что не вечно будет горе разорения,  а народ возвратится и
нарождается вновь.
     - Сказал - окорочу здесь неприятеля-врага, и окоротил! - произнес сам
для себя дедушка Тишка. - Где он, враг, теперь? Его нету, а я тут!..
     И  с  тех  пор дедушка Тишка стал жить в  своей землянке,  но  только
сильно скучал и горевал по народу.  Однако он знал, что раз земля осталась
за  народом,  раз он  уберег ее  от  врага,  то  в  свое время все обратно
возьмется от земли -  и хлеб,  и избы,  и любое добро, - и от нее же вновь
оживет и повеселеет печальная, обиженная крестьянская душа. И народ пришел
к дедушке Тишке вскорости, скорее, чем он ожидал его.
     Еще не  доспал Тишка третьей ночи в  своей землянке,  как на утренней
заре к  нему явились двое крестьян из дальней деревни и  сказали,  что они
партизанские бойцы,  а  про  Тишку они  слышали от  одного пленного немца,
помешавшегося умом,  что  этот  район  неприятель называет "зоной мертвого
старика",  тут будто бы  воюет против всех немцев один мертвый старик -  и
вот  народные бойцы пришли сюда,  чтобы узнать всю правду и  поговорить по
душам с мертвым стариком, если он живой.
     Тишка долго и молча слушал двух крестьян, тоже пожилых людей, а потом
объявил им:
     - Что ж,  идите все,  сколь вас есть, сюда ко мне и вступайте под мою
команду!  Раз я  старик мертвый -  меня уж  убить нельзя и  одолеть то  же
самое! Вам со мной быть полезно, а мне - все одно...
     "Это не мертвый старик,  а хитрый боевой мужик, - подумали партизаны,
- только ростом он слаб,  ну,  ничего,  он зато сердцем сердитый".  И  они
сказали ему,  что он  годится им  в  командиры,  им нужен такой серьезный,
сердитый, небоязливый человек, - и пускай их сейчас пока трое будет, после
весь народ придет к  ним,  потому что  больше ему идти некуда,  как только
домой,  на свое родное место, где земля его вскормила, где лежат в могилах
его родители.
     Дедушка Тишка вздохнул,  что  мало  еще  у  него войска,  и  вышел из
землянки наружу.  Он посмотрел на большое поле в сторону врага; там сейчас
пылила дорога вдали, видно, снова шли немцы оттуда.
     - А вы помирать не боитесь?  -  спросил Тишка у своих бойцов, которые
теперь переобувались в землянке.
     - Нет,  дедушка!  Каждый день бояться -  соскучишься,  -  сказал один
боец, а другой вздохнул.
     - Зря не  боитесь!  Это вы  зря сказали!  -  произнес Тишка и  тут же
приказал  им  возвышенным  голосом:  -  Смерти  остерегайся и  нипочем  не
помирай!  Солдат не должен помирать,  он должен победить, чтобы жить после
войны,  а то для кого же тогда жизнь?  Войско тем и живо,  что в смерть не
верит,  смерть -  она полагается только неприятелю,  а нам -  нету смерти!
Объявляю боевую тревогу, вылазь ко мне, окоротим врага!


__________________________________________________________________________

84 Р 1
П 37


                               Послесловие
                              Д. А. Зиберова

                               Иллюстрации
                             Н. Г. Раковской


     4702010200 - 1397
П ЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦ 1397 - 87
     080(02) - 87


Текст печатается   по   изданиям:   Палааатаоанаоава   А.   П.   Избранные
произведения.  - М.:  Мысль,  1985;  Палааатаоанаоава А. П. Одухотворенные
люди. - М.: Правда, 1986.


                а й Издательство "Правда", 1987. Составление. Иллюстрации.


                           СаОаДаЕаРаЖаАаНаИаЕ

                                 Рассказы

              Маркун                                      5
              Потомки Солнца                             13
              "Лунная бомба"                             25
              Глиняный дом в уездном саду                48
              В прекрасном и яростном мире               62
              Железная старуха                           77
              Броня                                      85
              Рассказ о мертвом старике                  99
              Седьмой человек                           110
              Неодушевленный враг                       121
              Неизвестный цветок                        152
              Уля                                       136
              Любовь к Родине, или Путешествие воробья  144

                                 Повести

              Эфирный тракт                             159
              Город Градов                              241
              Джан                                      276
              Д. Зиберов. Зарницы нежной души           414


     Платонов А.
П 37      Потомки Солнца.  Рассказы и повести / Послесл.  Д. Зиберова; Ил.
     Н. Раковской. - М.: Правда, 1987. - 432 с., ил.

          В сборник известного советского писателя А. П. Платонова (1899 -
     1951)  включены  его  фантастические  произведения  ("Лунная  бомба",
     "Потомки Солнца",  "Эфирный тракт"),  а  также  близкие  им  по  духу
     повести  и рассказы,  где необычность ситуации помогает ярче показать
     характеры   героев,   их   неустанное   стремление   к   познанию   и
     преобразованию окружающего мира ("Броня", "Джан" и др.).

          4702010100 - 1397
     П ЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦ 1397 - 87                               84 Р 1
          080(02) - 87


     Андрей Платонович ПЛАТОНОВ

     ПОТОМКИ СОЛНЦА
     РАССКАЗЫ И ПОВЕСТИ

     Редактор
     Е. М. Кострова

     Оформление художника
     Г. А. Раковского

     Художественный редактор
     И. С. Захаров

     Технический редактор
     В. С. Пашкова


     ИБ 1397
     _____________________________________________________________________
     Сдано в набор 03.12.86.  Подписано к печати 04.05.87.  Формат  84x108
     1/32.  Бумага книжно-журнальная. Гарнитура "Эдисон". Печать офсетная.
     Усл. печ. л. 22,68. Усл. кр.-отт. 23,10. Уч.-изд. л. 20,92. Тираж 500
     000 экз. (1-й завод: 1 - 125 000 экз.) Заказ № 900. Цена 1 р. 70 к.
     _____________________________________________________________________
     Набор и  фотоформы  изготовлены  в ордена Ленина и ордена Октябрьской
     Революции  типографии  имени  В.  И.  Ленина  издательства  ЦК   КПСС
     "Правда". 125865, ГСП, Москва, А-137, улица "Правды", 24.
     _____________________________________________________________________
     Отпечатано в  типографии  издательства  "Тюменская правда" Тюменского
     обкома КПСС. 625002, г. Тюмень, Осипенко, 81.


__________________________________________________________________________
     Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 23.02.2001
     О найденных в тексте ошибках сообщать:   mailto:vgershov@chat.ru
     Новые редакции текста можно получить на: http://lib.ru/~vgershov