Код произведения: 5286
Автор: Кинг Стивен
Наименование: Секретное окно, секретный сад
Стивен КИНГ
СЕКРЕТНОЕ ОКНО, СЕКРЕТНЫЙ САД
ONLINE БИБЛИОТЕКА
Это для Чака Верилла
ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДУ РОМАНА "СЕКРЕТНОЕ ОКНО, СЕКРЕТНЫЙ САД"
Я принадлежу к тем людям, которые верят, что жизнь состоит из
повторяющихся циклов - колеса в колесах, одни цепляются за другие, какие-то
вращаются сами по себе, но каждое из них совершает некое постоянное,
присущее ему движение. Мне нравится этот абстрактный образ, сравнивающий
нашу жизнь с работой какого-то хитроумного механизма. Может быть, потому,
что настоящая жизнь, очень близкая и дорогая каждому, кажется нам такой
беспорядочной и странной. Как прекрасно иногда отбросить все ненужные мысли
и сказать: "Вот он, образец! И, хотя я не знаю, что он означает, но, слава
Богу, я, во всяком случае, его вижу!"
Насколько я понимаю, все эти колеса заканчивают свои циклы вращения
строго одновременно, и когда это происходит - по моему мнению, это
случается примерно каждые двадцать лет, - мы переживаем время окончания
своих дел. Психиатры даже ввели в обиход специальный термин для описания
этого феномена - они называют его французским словом cloture, которое как
раз и означает "окончание", "ограда".
Сейчас мне сорок два года, и, оглядываясь назад на последние четыре
года своей жизни, я замечаю все признаки cloture - окончания. Это можно
увидеть и в моих произведениях. В романе "Оно" я посвятил возмутительное
количество страниц своим размышлениям о детях и освещающей их внутренний
мир природной способности очень тонко чувствовать и воспринимать все
окружающее. На следующий год я собираюсь опубликовать последний роман из
серии о Касл-Роке, который будет называться "Самое необходимое" (последняя
история этого сборника под названием "Несущий смерть" представляет собой
пролог к этому роману). И наконец, повесть, которая ждет вас во втором томе
этой книги, будет, как я думаю, моей последней историей о писателях и их
творчестве и о таинственном нечеловеческом пространстве, которое существует
между реальностью и вымыслом. Думаю, что добрая половина моих верных
читателей, терпеливо выносивших мое увлечение подобной темой, будут
счастливы это узнать.
Несколько лет назад я опубликовал роман под названием "Мизери", в
котором попытался хотя бы отчасти продемонстрировать, какую огромную власть
может получить вымысел над читателями. В прошлом году я опубликовал книгу
под названием "Темная половина", где я пытался исследовать обратную
ситуацию: какую власть может иметь вымысел над создавшим его писателем. Эта
книга была еще в черновиках, а я уже думал о том, что, по всей видимости,
можно рассказать обе истории одновременно, если взглянуть на некоторые
сюжетные ходы "Темной половины" под принципиально другим углом.
Литературное творчество, на мой взгляд, является таинством - таким же, как
сновидения, - и прежде я никогда так серьезно не размышлял именно над этим
аспектом моего странного и опасного ремесла.
Я знаю, что писатели время от времени переписывают старые произведения
- так сделал Джон Фоулз со своим "Магом", так поступил и ваш покорный слуга
со своим "Противостоянием", - но на этот раз я имел в виду нечто другое.
Мне захотелось взять уже известные элементы и сложить из них совершенно
незнакомую конструкцию. Однажды я уже попытался сделать нечто похожее - я
воспользовался некоторыми элементами "Дракулы" Брема Стокера для создания
своего "Жребия". Такой способ построения нового показался мне очень
удобным.
В один прекрасный день поздней осени 1987 года, пока все эти мысли еще
в беспорядке роились в моем сознании, я зашел в нашу прачечную, чтобы
бросить в стиральную машину грязное белье. Эта прачечная представляет собой
маленькую комнатку, и - по случайному любопытству - я остановился у одного
из двух окон.
Мы жили в этом доме уже одиннадцать или двенадцать лет, но прежде я ни
разу не удосужился выглянуть из этого окна. Причина очень проста: окна
расположены на уровне пола, и обычно к ним невозможно подобраться из-за
сушилки или корзины с грязным бельем. На этот раз я все-таки преодолел эти
препятствия и выглянул наружу.
Из окна видна небольшая кирпичная арка, которая соединяет дом и летнюю
беседку. Это место я видел практически каждый день.., но точка, с которой я
смотрел на него теперь, была новой. Моя жена расставила на арке около
дюжины горшков с растениями, полагаю, для того, чтобы они могли хоть
немного глотнуть раннего ноябрьского солнца, и в результате получился
симпатичный маленький садик, который был виден только мне. Фраза, пришедшая
мне в тот момент, была, конечно, названием истории.
Мне показалось, что это удачная метафора тому, чем день и ночь
занимаются писатели - особенно писатели, работающие в жанре фэнтези. Сидеть
за печатной машинкой или с карандашом в руке - вовсе не физический акт: с
точки зрения духовной деятельности это можно сравнить с наблюдением из
забытого всеми окна за совершенно обычными вещами, но с другой, новой точки
зрения. Работа писателя в том и заключается, чтобы внимательно смотреть из
этого окна и сообщать о том, что он там - под своим углом зрения - видит.
Случается так, что окно разбивается. Думаю, именно это - более чем
что-либо другое - является содержанием данной истории: что происходит с
бдительным наблюдателем, когда разбивается окно между реальностью и
нереальностью и стекла разлетаются во все стороны?
Глава 1
- Вы украли мой рассказ, - сказал человек, стоявший в дверях. - Вы
украли мой рассказ, и с этим нужно что-то делать. Закон есть закон, и
справедливость есть справедливость, так что придется что-то делать.
Мортон Рейни, который только что немного вздремнул и еще не совсем
ясно воспринимал окружающий мир, не имел ни малейшего представления, что
сказать в ответ. Во время работы такого с ним никогда не случалось, не
важно, был он больным или здоровым, бодрым или полусонным: он - писатель, и
не задумываясь мог вложить в уста своему персонажу какую-нибудь остроумную
фразу. Но сейчас Рейни открыл рот и не смог придумать ни одной хлесткой
реплики (и даже какой-нибудь посредственной), так что рот ему пришлось
снова закрыть.
Этот человек, кажется не совсем, реальным, подумал он. Скорее он похож
на персонажа из романа Уильяма Фолкнера. Это наблюдение никоим образом не
решало проблему, хотя, безусловно, было справедливым.
Человек, позвонивший в дверь дома Рейни в этом захолустье образца
западной окраины штата Мэн, выглядел лет на сорок пять. Он был очень худым.
Выражение лица спокойное, почти безмятежное. Глубокие морщины
горизонтальными волнами пересекали его лоб, вертикально опускались от
уголков губ к скулам и крошечными лучами разбегались во все стороны вокруг
светлых, ясно-голубых глаз. О цвете его волос Рейни мог только
догадываться, потому что большую черную шляпу с круглой тульей незнакомец
надвинул так низко, что она касалась кончиков его ушей. Раньше такие шляпы
носили квакеры. Баков у него тоже не было, и вполне возможно, что он мог
оказаться абсолютно лысым, как Телли Савалас, прятавший свою лысину под
круглой фетровой шляпой.
На нем была голубая рабочая рубашка, аккуратно застегнутая на все
пуговицы до отвислой, покрасневшей от бритья кожи на шее, хотя галстук он
при этом не надел. Полы рубашки исчезали под голубыми джинсами, которые
были ему немного велики. Джинсы оканчивались манжетами, аккуратно лежавшими
на паре выгоревших желтых рабочих туфель, годных, пожалуй, лишь для ходьбы
по вспаханной борозде в трех с половиной футах от задницы мула.
- Так что же? - спросил он, глядя на продолжающего молчать Рейни.
- Я вас не знаю, - наконец сказал Рейни. Это были его первые слова с
тех пор, как он встал с кушетки и открыл дверь. Писатель и сам
почувствовал, как невероятно глупо они прозвучали.
- Это мне известно, - сказал человек. - Это не имеет никакого
значения. Достаточно того, что я знаю вас, мистер Рейни. - И он снова
повторил:
- Вы украли мой рассказ.
Человек вытянул вперед руку, и только теперь Рей и заметил, он что-то
держал. Это была стопка листов. Причем не просто какая-то стопка старых
бумаг, а рукопись. "Те, кто связан с литературным трудом, - подумал он, -
узнают рукопись с первого взгляда. Особенно невостребованную".
Скажи спасибо, старина Морт, что это не пистолет, пронеслась
запоздалая мысль. Ты попал бы в ад, даже не успев понять, что тебя убили.
Наконец, с еще большим запозданием, писатель понял, что, по всей
видимости, перед ним представитель Племени Безумцев. Ну вот это и
случилось; несмотря на то, что три его последних романа были бестселлерами,
с посланцем этого легендарного племени он встретился впервые. На Рейни
накатило смешанное чувство страха и досады, и все мысли сосредоточились
только на одном: как можно скорее и как можно безболезненнее избавиться от
этого человека.
- Я не читаю рукописей... - начал Морт.
- Эту вы уже читали, - сказал человек со спокойствием честно
отработавшего на поле фермера. - Вы украли ее. - Он повторил это, будто
констатируя очевидный факт. Так можно было бы отметить, что солнце уже
взошло и начался прекрасный осенний день.
Кажется, сегодня Морта посещали только запоздалые мысли; именно теперь
он впервые подумал о том, как ему здесь одиноко. Писатель переехал в дом у
озера Тешмор в начале октября, после двух ужасных месяцев в Нью-Йорке. Его
бракоразводный процесс подошел к концу только на прошлой неделе.
Дом был большой, но жить, как оказалось, в нем хорошо только летом. Да
и сам Тэшморйен - летний городок. Вдоль дороги, огибающей северный берег
озера Тэшмор, стояло по меньшей мере двадцать коттеджей, и в июле или
августе в большинство из них жили люди.., но сейчас был не июль и не
август. Стоял конец октября. "Пожалуй, никто вокруг не услышал бы даже
выстрела, - подумал Рейни. - А если бы кто и услышал, то решил бы, что
кто-то охотится на перепелов или фазанов - сейчас как раз начался охотничий
сезон".
- Я могу уверить вас...
- Я знаю, что вы можете, - сказал человек в черной шляпе все с тем же
неземным спокойствием. - Я знаю об этом.
За спиной незнакомца Морг видел его машину. Это был старый фургон,
который, судя по внешнему виду, исколесил на своем веку немало дорог но
редко имел дело с нормальным асфальтовым покрытием. Он разглядел, что
номера на машине были не местные, но так и не понял, какого они штата, -
Морг уже давно знал, что ему пора пойти к окулисту и поменять очки. В
начале прошлого лета он было собрался совершить эту процедуру, но тут ему
позвонил Генри Янг и спросил, кто этот парень, с которым Эми гуляла в
парке, - может быть, какой-нибудь родственник? И началась цепь подозрений,
которая ужасно быстро и незаметно переросла в бракоразводный процесс. На
Морта обрушился целый поток дерьма, и в течение нескольких месяцев ему
пришлось тратить все свое время и энергию на отвратительные выяснения
семейных отношений. Хорошо было, если он в те времена не забывал сменить
нижнее белье. А уж такие эзотерические предприятия, как поход к окулисту,
пришлось отложить на неопределенное будущее.
- Если вы хотите высказать кому-нибудь свою обиду, - неуверенно начал
Морт, ужасаясь своему голосу, булькающему как паровой котел, - то можете
обратиться к моему аген...
- Это дело касается только нас с вами, - терпеливо объяснил стоящий в
дверях человек.
Бамп, кот Морта, свернувшись в клубок, лежал на низком мусорном ящике
возле дома - в этих местах мусор лучше держать закрытым, иначе еноты
растащат его по всему двору. Кот потянулся, спрыгнул на землю и грациозно
проскользнул под ногами незнакомца. Тот даже не отвел глаз от лица Рейни.
- Посторонние тут ни при чем. Это касается исключительно нас с вами, -
повторил странный мужчина.
- Если вы намерены обвинить меня в плагиате, то предупреждаю, что мне
это не нравится, - сказал Морт.
Он старался говорить как можно осторожнее, так как знал, что
представители Племени Безумцев могут быть опасны. Не стоит с ним спорить,
пожалуй. Но, судя по всему, пистолета у этого человека не было, и Морт
прикинул на глаз, что веса в нем фунтов пятьдесят. Кажется, я лет на пять -
десять моложе его, подумал Рейни. Он читал где-то, что некоторые
душевнобольные обладают невероятной физической силой, но все-таки - будь он
проклят, если собирается просто стоять и молча слушать, как этот человек,
которого он видит впервые в жизни, утверждает, что он, Мортон Рейни, украл
его рассказ. Он не позволит издеваться над собой.
- Я понимаю, что вам это не нравится, - снова заговорил человек в
черной шляпе, все так же спокойно и безмятежно; как терапевт, которому
нужно успокоить ребенка, прежде чем сделать ему укол. - Но ведь вы это
сделали. Вы украли мой рассказ.
- Вам придется уйти, - сказал Морт; он окончательно проснулся и уже не
испытывал смущения и неудобства. - Мне нечего вам сказать.
- Да, я уйду. - согласился человек. - Мы поговорим позже.
Он протянул свою рукопись, и Морт машинально чуть не взял ее, едва
успев опустить руку, прежде чем его незваный и нежданный гость попытался
положить в нее свои бумаги, - как судебный исполнитель, вручающий повестку
в суд человеку, долго от нее скрывавшемуся.
- Я не буду это брать, - сказал Морт. И изумился самому себе -
насколько все-таки велика приспособляемость человека: стоит кому-то что-то
вам протянуть, и ваша первая реакция - взять это. Не важно, чек ли это на
тысячу долларов или связка динамита с подожженным фитилем, ваша первая
реакция - взять.
- Если вы вздумаете шутить со мной, ничего хорошего из этого не
выйдет, - мягко объяснил человек. - Это дело нам придется уладить.
- Вряд ли я смогу вам чем-то помочь. - Морт закрыл дверь перед этим
изборожденным морщинами, подержанным и каким-то безвременным лицом.
Писатель испугался всего на секунду или на две. Это произошло, когда
до его еще чуть затуманенного сном сознания наконец дошло, что именно
говорил этот человек. Потом страх уступил место гневу - гневу из-за того,
что его потревожили, когда он спал, и потревожил не кто иной, как
представитель Племени Безумцев.
Едва щелкнул замок, страх вернулся. Морт плотно сжал губы, ожидая, что
сейчас этот человек снова постучит. Но этого не произошло, и Морт решил,
что незнакомец по-прежнему стоит на веранде, спокойный и терпеливый,
дожидаясь, когда писатель снова откроет дверь. Ведь рано или поздно он все
равно это сделает.
Затем раздался глухой стук и скрип удаляющихся по половицам веранды
шагов. Морт прошел в спальню, откуда можно увидеть дорогу. Здесь было два
больших окна, одно выходило на дорогу, за которой высился холм, из другого
открывался вид на склон, полого опускающийся к безмятежной голубой
поверхности озера Тэшмор. В окнах стояли зеркальные стекла, а это означало,
что если кто-то попытается затянуть в дом, то не увидит ничего, кроме
своего искаженного отражения, пока не уткнется носом в стекло и не прищурит
глаза.
Человек в рабочей рубашке и голубых джинсах с манжетами шел к своему
старому фургону. Из окна Морт наконец разглядел номера на машине - они
принадлежали штату Миссисипи. Ах черт, подумал Морт, когда человек открыл
дверцу машины, он оставил пистолет в машине. Он не взял его с собой, так
как надеялся, что сможет меня урезонить... Хотя неизвестно, что он имел в
виду под этим словом. Сейчас он возьмет пистолет и вернется. Наверняка
пистолет в бардачке или где-то под сиденьем...
Но человек сел за руль, помедлил ровно столько, сколько понадобилось
ему, чтобы снять свою черную шляпу и бросить рядом на сиденье, затем
захлопнул дверцу и завел мотор. В нем что-то изменилось, мгновенно отметил
Морт. Но лишь когда нежданный посетитель двинулся по дороге и исчез из поля
зрения за густыми кустами, которые писатель вечно забывал подстригать, он
понял, что именно изменилось.
Человек возвращался к машине, и в его руке уже не было рукописи.
Глава 2
Она лежала на веранде. У двери был камень, которым прижимали почту,
чтобы газеты и письма не разлетались от ветра по всему двору, глухой стук,
который писатель услышал, подтверждал, что незнакомец опустил этот камень
на свою рукопись.
Морг стоял в дверях и смотрел на нее, не вынимая рук из карманов
штанов цвета хаки. Он знал, что сумасшествие не заразно (за исключением
редких случаев длительного контакта с безумцами, предположил он), и
все-таки ему совсем не хотелось трогать эту проклятую вещь. Однако, так или
иначе, сделать это придется. Рейни пока не знал, сколько времени ему
предстоит провести здесь - день, неделю, месяц, год - сейчас все казалось
одинаково вероятным, - поэтому он не мог просто оставить эту дурацкую
рукопись на веранде. Скоро придет Грег Карстейерс, местный рабочий,
ремонтировать крышу и непременно поинтересуется, что это там такое лежит.
Хуже того, рабочий наверняка решит, что это бумаги Морта, и придется
вдаваться в длительные объяснения, которых дурацкая рукопись вовсе не
стоила.
Морт простоял в дверях, пока звук мотора автомобиля посетителя не
растворился в мягкой полуденной тишине, затем вышел на веранду, осторожно
ступая по ней босыми ногами (крыльцо давно нуждалось в покраске, сухие
доски потрескались, и, наступая на них, можно было занозить ногу), и
откинул камень в заросшую можжевельником канаву. Поднял небольшую стопку
бумаг, сверху лежал титульный лист. Он прочитал:
ДЖОН ШУТЕР
СЕКРЕТНОЕ ОКНО, СЕКРЕТНЫЙ САД
Невольно Морт почувствовал облегчение. Он никогда не слышал о Джоне
Шутере [Шутер - Shooter (англ.) - буквально: Стрелок.], никогда в жизни не
читал и тем более не писал рассказ с названием "Секретное окно, секретный
сад".
Он направился в гостиную, по дороге бросил рукопись в мусорное ведро,
снова лег на кушетку и через пять минут заснул.
Ему приснилась Эми. В эти дни он очень много спал и очень часто видел
во сне Эми. После этого Морт часто просыпался от своего хриплого крика и
уже перестал этому удивляться. Просто надеялся, что когда-нибудь это
пройдет.
Глава 3
На следующее утро он, как обычно, сидел за компьютером в углу
гостиной, специально оборудованном для работы. Компьютер был включен, но
Морт смотрел в окно, на озеро. Две моторные лодки прорезали на голубой воде
широкие белые полосы. Сначала он решил, что это рыбаки, но лодки ни разу не
сбавили ход, а носились по озеру, нарезая круги друг перед другом. "Дети, -
решил писатель. - Просто веселятся".
Они не делали ничего интересного, впрочем, как и он сам. С тех пор,
как Морт расстался с Эми, он не написал ничего хоть мало-мальски ценного.
Правда, как обычно, с девяти до одиннадцати он просиживал перед
компьютером, как делал это каждый день в течение последних трех лет (и еще
тысячу лет до этого просиживал два часа за старой пишущей машинкой
"Ройял"), но с тем же успехом он мог бы все это время носиться с детьми на
моторных лодках.
Сегодня за два часа работы Морт Рейни создал следующие бессмертные
строки:
Через четыре дня после того, как Джордж окончательно выяснил, что жена
изменяет ему, он взглянул Эбби прямо в лицо.
- Я хочу поговорить с тобой, - сказал он.
Это было из рук вон плохо.
Это было слишком похоже на настоящую жизнь, чтобы быть хорошо. В
реальной жизни Морт никогда не был так решителен. Может быть, в этом и была
его проблема.
Он выключил компьютер и, щелкнув кнопкой, понял, что забыл сохранить
текст в памяти. Что ж, это к лучшему. Наверное, в его подсознании жил
критик, который подсказал, что такой текст и сохранять не стоит.
Миссис Гавин, видимо, уже закончила уборку на лестнице: жужжание
пылесоса наконец стихло. Она приходила убираться каждый вторник. Две недели
назад Морт сообщил ей о разводе с Эми, и миссис Гавин была так потрясена,
что надолго погрузилась в несвойственное ей молчание. Мистер Рейни давно
подозревал, что Эми нравилась ей гораздо больше, чем он. И все-таки
помощница по-прежнему приходила к нему по вторникам, и Морт решил, что это
уже немало.
Он встал и вышел в гостиную. Миссис Гавин спускалась по лестнице.
Сжимая в руках шланг, она тащила пылесос за собой. Цилиндрический прибор
семенил следом за ней, как механическая собачка, глухо стукаясь о
ступеньки. Если бы я вздумал спустить пылесос по лестнице, дергая его за
шланг, он бы непременно стукнул меня по ноге и перевернулся, подумал Морт.
Интересно, как у нее это получается?
- Добрый день, миссис Гавин, - сказал он и пересек гостиную,
направляясь на кухню. Он хотел выпить коку. После бездарной работы его
всегда мучила жажда.
- Здравствуйте, мистер Рейни.
Писатель пытался заставить миссис Гавин называть его просто Морт, но
она не сдавалась, даже не соглашалась звать Мортоном. Миссис Гавин была
женщиной с принципами, хотя эти принципы вовсе не мешали ей называть жену
Рейни просто по имени.
Может быть, мне следовало сказать ей, что я застал Эми в постели с
другим мужчиной? - подумал Морт, толкая шарнирную дверь. Возможно, после
этого она снова бы стала называть ее миссис Рейни.
Это были гадкие мысли. По всей видимости, они были как-то связаны с
его творческими неудачами, но Морт ничего не мог с собой поделать. Просто
надеялся, что и они тоже когда-нибудь пройдут.., как сны. Подумав об этом,
Морт почему-то вспомнил наклейку, которую видел как-то раз на бампере
старенького "фольксвагена": "ЗАПОРЫ НЕ ПРОХОДЯТ".
Едва дверь кухни закрылась за ним, как миссис Гавин крикнула:
- Я нашла в мусоре один из ваших рассказов, мистер Рейни. Решила, что
это может вам понадобиться, и положила его на буфет.
Морт не имел ни малейшего представления, о чем идет речь. У него не
было привычки бросать неудачные рукописи в мусорное ведро на кухне, а если
он и писал какую-нибудь ерунду, особенно в последнее время, то сразу же
стирал этот текст не распечатывая или откладывал его в специальную папку,
лежащую справа от компьютера.
Рейни даже не вспомнил о человеке в черной квакерской шляпе с
изборожденным морщинами лицом.
Морт достал из холодильника две тарелки с какими-то бесформенными
остатками, обнаружил бутылку пепси и открыл ее. Бросая пластмассовый
стаканчик в мусорное ведро, он увидел прикрепленную скрепкой к буфету
рукопись - ее титульный лист был забрызган апельсиновым соком, но все
остальное было в порядке.
Теперь он вспомнил. Правильно. Джон Шутер. Один из представителей
Племени Безумцев, филиал Миссисипи.
Глотнув пепси, Морт взял рукопись, переложил титульный лист лицом вниз
и увидел наверху первой страницы:
Джон Шутер
До востребования
Деллакоурт, Миссисипи
30 страниц
Около 7500 слов
Продаются права на первую публикацию, Северная Америка
Джон Шутер
СЕКРЕТНОЕ ОКНО, СЕКРЕТНЫЙ САД
Рукопись набрана на дорогой бумаге и аккуратно переплетена, но пишущая
машинка была совсем никудышной - судя по изношенному шрифту, с буквами
кривыми, как зубы старика.
Он прочел первое предложение, затем второе, третье, потом остановился
на несколько секунд, чтобы встряхнуться.
Oодд Дауни считал, что женщина, укравшая вашу любовь, которая
составляла единственную ценность вашей жизни, была уже не совсем женщиной.
Поэтому и решил ее убить. Он решил, что сделать это лучше всего в укромном
месте, там, где сходились стены дома и амбара, образовывая острый угол. Он
решил, что сделать это лучше всего там, еще у его жены был сад.
- Ах черт! - сказал Морт и положил рукопись, задев рукой бутылку
пепси. Жидкость вспенилась, зашипела на стойке и потекла вниз по шкафу. -
Ах черт! - выкрикнул он.
Миссис Гавин поспешила ему на помощь и быстро все убрала.
- Ничего страшного. Вы так закричали, что я решила, будто вы порезали
горло. Вы не могли бы чуть подвинуться, мистер Рейни?
Он подвинулся, и первым делом она взяла со стойки рукопись и сунула
ему в руки. Листы совсем не пострадали - вода потекла мимо. Когда-то у него
было довольно неплохое чувство юмора - во всяком случае, Морт так считал, -
но сейчас, взглянув на пачку бумаг у себя в руках, он лишь скривился в
кислой гримасе. "Прямо сказка про белого бычка", - подумал он.
- Если вы хотели испортить ее, - заметила миссис Гавин, кивая на
рукопись и доставая из-под раковины тряпку, - то вы были на верном пути.
- Она не моя, - резко ответил Морт и тут же понял, как смешно это
прозвучало.
Вчера, когда уже протянул руку, чтобы взять рассказ у того человека,
он подумал о том, как велика сила внушения. Очевидно, это относится ко всем
чувствам человека, потому как первое, что Морт ощутил, прочитав эти четыре
предложения, было чувство вины... А разве не это пытался вызвать в нем
Шутер (если это, конечно, его настоящее имя)? Вы украли мой рассказ, сказал
он. А вор должен мучиться угрызениями совести.
- Вы позволите, мистер Рейни? - спросила миссис Гавин, держа в руках
тряпку.
Он отошел, чтобы помощница по дому могла убрать пролитую воду.
- Она не моя, - повторил Морт, намереваясь все-таки донести этот факт
до ее сознания.
- Да, да, - сказала миссис Гавин, вытирая лужи на стойке и отходя к
раковине, чтобы выжать тряпку. - Похоже, что действительно не ваша.
- Здесь написано, что ее автор - Джон Шутер, - объяснил Морт, снова
перекладывая титульный лист наверх. - Видите?
Она соблаговолила взглянуть из вежливости на титульный лист и
принялась протирать дверцу шкафа.
- А я решила, что это один из ваших - как бишь их там? - псевдонимов.
Ведь так называются вымышленные фамилии в писанине?
- Я не пользуюсь псевдонимами. У меня никогда их не было.
На этот раз она все-таки взглянула на него - с деревенской
проницательностью и едва заметной иронией, - затем опустилась на колени,
чтобы вытереть лужи на полу, и пробормотала:
- Вряд ли бы вы сообщили их мне, если бы они у вас были.
- Простите, что я такой неловкий.
- Это моя работа, - коротко ответила она, даже не взглянув на него.
Морт понял намек и удалился. Он остановился на несколько секунд в
гостиной, посмотрел на еще не убранный с ковра пылесос, и в голове снова
зазвучал голос незнакомца: Это дело касается только нас с вами. Посторонние
тут ни при чем, мистер Рейни. Это касается исключительно нас с вами.
Морт постарался вспомнить лицо странного гостя. Сделать это оказалось
несложно - благодаря своей профессии писатель хорошо запоминал лица и
жесты. Вспомнив все до мельчайших деталей, Морт пришел к твердому
убеждению: это не просто невольное заблуждение или причудливый способ
знакомиться со знаменитыми писателями. Этот человек еще вернется.
И Морт Рейни решительно направился в кабинет, так же решительно
сворачивая на ходу рукопись в трубочку.
Глава 4
Три стены кабинета занимали книжные полки, и на одной из них, висящей
в стороне от других, стояли написанные им книги. Тут были разные издания,
американские и иностранные. Всего за свою карьеру Морт Рейни опубликовал
шесть книг: пять романов и сборник рассказов. Поначалу его рассказы и
первые два романа нравились только родственникам и ближайшим друзьям. Но
третий роман, "Мальчик учителя музыки", сразу же стал бестселлером. После
того как Морт добился признания, ранние работы были переизданы и хорошо
продавались, но не пользовались такой же популярностью, как его поздние
произведения.
Сборник рассказов назывался "Каждый бросает по монете", и большинство
вошедших в него рассказов первоначально были опубликованы в мужских
журналах, где их украшали фотографии женщин, на которых не было ничего,
кроме толстого слоя грима. Но один рассказ впервые увидел свет в известном
"Журнале мистических историй Эллери Квина". Рассказ назывался "Посевной
сезон", и именно его Морт сейчас нашел в своем сборнике.
Женщина, укравшая вашу любовь, которая составляла единственную
ценность вашей жизни, была уже не совсем женщиной - так по крайней мере
считал Томми Хейвелок. Он решил убить ее. Даже знал место, где бы мог
сделать это, очень подходящее место: в маленьком саду, который она устроила
в углу, образованном стенами дома и амбара.
Морт сел и медленно перечитал оба рассказа, переводя взгляд с одного
текста на другой. Добравшись до середины, он понял, что читать дальше уже
не обязательно. Кое-где встречались маленькие стилистические различия, но
основная часть текста совпадала полностью, слово в слово. В обоих рассказах
герой убивал свою жену. В обоих рассказах жена была холодной стервозной
сукой, неспособной на любовь. Ее не интересовало ничего, кроме ее сада и
консервирования овощей. В обоих рассказах убийца хоронит супругу в ее саду,
а потом заботливо ухаживает за садом и выращивает удивительный урожай. В
варианте Мортона Рейни это были бобы. У Шутера - кукуруза. В обеих историях
убийца в конце концов сходит с ума, и в момент, когда его обнаруживает
полиция, он жадно пожирает свой урожай и объясняет, что должен был
избавиться от нее, что рано или поздно неминуемо должен был избавиться от
нее.
Морт никогда не считал себя знатоком жанра ужасов - в "Посевном
сезоне", по сути, не было ничего ужасного и сверхъестественного, - и
все-таки у читателей от этого небольшого рассказа бегали мурашки по коже.
Эми, дочитав его до конца, поежилась и сказала:
- Наверное, это действительно хороший рассказ, но слишком мужской...
Боже, Морт, какая куча дряни.
У него и самого этот рассказ вызывал подобные чувства. Пейзажи
"Посевного сезона" совсем не располагали к путешествиям v вовсе не являлись
"сердцем истории", но все-таки Морт считал, что неплохо поработал, а уж
описание домашнего быта Тома Хейвелока ему просто удалось. Это признали и
редактор "Журнала мистических историй Эллери Квина", и читатели - рассказ
вызвал благоприятную почту. Редактор просил написать для них что-нибудь
еще, но с тех пор Морт не писал ничего, хотя бы отдаленно похожего на
"Посевной сезон".
- Я знаю, что справлюсь с этим, - сказал Тодд Дауни, вылавливая из
кипящего котла еще один початок кукурузы. - Я уверен, что со временем все
связанное с ней канет в Лету.
Так закончил свой вариант Шутер.
- Я уверен, что смогу справиться с этим делом, - сказал им Том
Хейвелок и выловил из переполненного кипящего котла еще одну порцию бобов.
- Я уверен, что со временем ее смерть станет тайной даже для меня самого.
Так закончил рассказ Морт Рейни.
Морт закрыл книгу и задумчиво поставил се на полку. Затем он сел за
стол и принялся медленно и методично исследовать его ящики. Стол был
большим, таким большим, что заносить его в комнату пришлось по частям.
Ящиков было огромное множество. Этот стол считался неприкосновенной
собственностью писателя: ни Эми, ни миссис Гавин никогда не открывали его,
и в ящиках было полно всяческого хлама, скопившегося за многие годы. Прошло
четыре года с тех пор, как Морт бросил курить, и если в доме до сих пор
остались какие-нибудь сигареты, то они могли быть только здесь. Если бы он
их сейчас нашел, то закурил бы. Хотя обычно не переносил запаха дыма. Если
бы сигарет не оказалось, тоже ничего страшного: копаясь в этом хламе, Морт
успокаивался. Старые письма, которые отложил, чтобы ответить на них, но так
и не сделал этого, теперь казались настоящим антиквариатом, от них веяло
чем-то таинственным; открытки, которые он купил, но так и не отправил, кипы
рукописей, коробка со старыми кнопками, конверты, скрепки, оплаченные
счета. Он мог как в срезе земной коры проследить геологические слои -
застывшие останки проведенных здесь летних месяцев. Это успокаивало. Он
покончил с одним ящиком и перешел к следующему, все время думая о Джоне
Шутере и о только что прочитанном рассказе Джона Шутера - своем рассказе,
черт побери!
Самым очевидным был тот факт, что после чтения этого рассказа ему
необходима была сигарета. Такая потребность за последние четыре года
возникала у него не впервые; были времена, когда едва Морт замечал, что
кто-нибудь в соседнем автомобиле выпускает клубы дыма, у него моментально
возникало яростное желание закурить. Но ключевым словом всегда оставалось
определение "моментально". Такие вспышки быстро проходили, как летний шквал
дождя: внезапно с неба падала слепая серебристая дождевая завеса, а через
пять минут уже снова сияло солнце. Он никогда не испытывал потребности
свернуть по дороге к ближайшему магазинчику за пачкой сигарет.., или
покопаться в поисках случайной сигареты в бардачке, как рылся сейчас в
своем столе.
Морт чувствовал себя виноватым, и это было просто нелепо. Он не крал
рассказа у Джона Шутера, он прекрасно знал, что не делал этого, и все-таки
рассказ действительно был украден (а иначе быть не могло. Морт не мог
поверить в то, что два разных человека могли случайно написать такие
похожие тексты), значит, вероятнее всего, именно Шутер украл рассказ у
него.
Ну разумеется.
Это было ясно как день, как нос на его лице.., как круглая черная
шляпа на голове Джона Шутера.
И все-таки Морт по-прежнему был расстроен, чувствовал себя выбитым из
колеи, виноватым... Он ощущал себя проигравшим в какой-то странной игре,
для которой не мог найти подходящего слова. Но почему? Что ж.., потому
что...
В этот момент Морт достал из ящика ксерокопию романа "Мальчик учителя
музыки" и там, под бумагами, обнаружил пачку сигарет "L&M". Интересно,
выпускают ли сейчас такие сигареты? Он не знал. Пачка была старой, смятой,
но определенно не пустой. Он вытащил ее, осмотрел со всех сторон. Исходя из
законов залегания, или, выражаясь научнее, столоведения, он определил, что
купил эту пачку в 1985 году.
Он заглянул внутрь пачки и увидел три маленьких гвоздика, какими
забивают крышку гроба. Они были уложены в ряд.
Путешественники во времени из другой эпохи, подумав Морт. Он сунул
одну из сигарет в рот и отправился на кухню, чтобы взять спичку из коробки
на камине. Путешественники во времени из другой эпохи пробрались сюда
сквозь года и столетия. Терпеливые цилиндрические странники, чья миссия -
ждать, терпеливо ждать подходящего момента, чтобы наставить меня на путь,
ведущий к раку легких. Кажется, наконец-то их время пришло.
- Наверняка у них отвратительный вкус, - произнес он в пустом доме
(миссис Гевин уже давно ушла) и подпалил кончик сигареты.
Впрочем, сигареты оказались отнюдь не отвратительными. На вкус они
были довольно хороши. Морт направился в свой кабинет, выпуская клубы дыма и
чувствуя приятное головокружение. Ах проклятая живучесть пагубных привычек,
подумал он. Как сказал Хемингуэй? Ни этим августом, ни этим сентябрем - в
этом году ты можешь делать все, что тебе угодно. Но придет время. Оно
всегда приходит. Рано или поздно ты снова сунешь что-нибудь в свой большой
старый рот. Выпивку, сигареты, может быть, дуло пистолета. Ни этим
августом, ни этим сентябрем...
...к сожалению, был октябрь.
Исследуя более поздний слой залеганий в столе, он обнаружил старую
банку с солеными орешками. Банка была еще наполовину полной. Попробовать
орехи он не решился, но крышка банки оказалась отличной пепельницей. Морт
сел за стол, посмотрел на озеро (как и миссис Гавин, лодки, которые раньше
там плавали, тоже исчезли), насладился своей старой отвратительной
привычкой и обнаружил, что теперь может думать о Джоне Шутере и о рассказе
Джона Шутера даже не теряя самообладания.
Безусловно, этот человек принадлежал к Племени Безумцев; теперь в этом
не было никаких сомнений. Что же касается того, что Морт испытал, когда
обнаружил, что рассказы действительно очень похожи...
Что ж, литературное произведение всегда представляет собой предмет.
Конкретный предмет - во всяком случае, к нему можно относиться как к
конкретному предмету, особенно если кто-то покупает его у вас. Но в другом,
более высоком смысле оно вовсе не является предметом. С одной стороны,
любой рассказ столь же конкретен, как ваза, стул или автомобиль. Он
представляет собой чернила на бумаге, хотя дело вовсе не в чернилах и не в
бумаге. Морта часто спрашивали, откуда он берет свои идеи, и хотя писатель
посмеивался над этим вопросом, при этом его всегда охватывал смутный стыд.
Потому что в глубине души он чувствовал свою неискренность. Казалось, все
вокруг думают, будто где-то существует Центральный Склад Идей (точно так
же, как существует кладбище слонов или легендарный потерянный город
золота), а у Морта есть секретная карта, с помощью которой он может ездить
туда и обратно.
Морг Рейни должен помнить, где именно он был, когда к нему приходила
определенная идея. Писатель знал, что идея часто появлялась в результате
того, что он увидел или почувствовал некую странную связь между предметами,
событиями или людьми, между которыми прежде вроде бы и не было никакой
связи. Именно таким образом в его голове рождались замыслы, которые позже
воплощались в рассказы и романы. Что же касается того, почему именно Морт
видел и чувствовал эти связи и почему, заметив их, испытывал желание
описать их.., об этом он не имел ни малейшего представления.
Если бы Джон Шутер пришел к нему и, вместо того чтобы сказать: "Вы
украли мой рассказ", сказал бы: "Вы укради мою машину", Морт быстро и
решительно справился бы с ним. Даже если бы речь шла о машинах одной
модели, одного цвета и года выпуска. Он бы показал человеку в черной шляпе
паспорт на свой автомобиль, предложил бы ему сравнить номер на розовой
карточке с тем, что выбит над дверцей, и прогнал бы этого Шутера прочь.
Но когда у вас появляется идея рассказа, никто не дает вам под нее
закладную. Зарождение идеи проследить невозможно. Разве можно получить
закладную под то, что нельзя увидеть, потрогать, понюхать? Когда вы
продаете свое произведение, вам прежде всего предстоит понять всю систему
финансовых взаимоотношений, вам предстоит выдержать множество
неприятностей, так как эти ублюдки - из журналов, газет, книжных
издательств и кинокомпаний - будут всячески стараться сбавить цену. Но сама
идея приходит к вам свободной, чистой и не связанной никакими финансовыми
отношениями. "Вот в чем дело", - решил Морт. Вот почему он испытывал
чувство вины, хотя точно знал, что ни слова не переписал у фермера Джона
Шутера. Он чувствовал вину, потому что творчество всегда чуть-чуть похоже
на воровство. И здесь уж ничего не изменишь. Просто случилось так, что Джон
Шутер оказался первым, кто бросил ему в лицо это обвинение. Морт понял, что
в глубине души уже давно ожидал чего-то подобного.
Морт смял сигарету и решил было вздремнуть, но подумал, что для
оздоровления как умственного, так и физического состояния было бы неплохо
что-нибудь съесть, почитать часа полтора, а затем немного прогуляться у
озера. Он слишком много спал, а это один из признаков депрессии. Но, не
дойдя до кухни, он свернул в гостиную и оказался возле длинной кушетки,
стоящей у стеклянной стены. "Черт с ним, - подумал Морт, подкладывая одну
подушку под шею, а другую под голову. - У меня депрессия".
Перед тем как погрузиться в сон, он мысленно несколько раз повторил: Я
ему еще покажу. Не такой уж он и крутой. Просто плагиатор.
Глава 5
Ему приснилось, что он заблудился в поле, на котором росла огромная
кукуруза. Спотыкаясь, пробирался от одной грядки к другой. Над его головой
сверкало солнце, отражаясь от наручных часов, по полдюжине на каждой руке,
и все показывали разное время.
- Помогите! - закричал Морт. - Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне! Я
заблудился! Мне страшно!
Внезапно колосья кукурузы перед ним зашелестели. С одной стороны из
них показалась Эми. С другой стороны вышел Джон Шутер. Оба они держали
ножи.
Я уверен, что смогу справиться с этим делом, говорил Шутер, когда они
оба, подняв ножи, двигались на Морта. Я уверен, что со временем твоя смерть
станет тайной даже для нас самих.
Морт бросился бежать, но чья-то рука - он был уверен, что это была
рука Эми, - схватила его за пояс, швырнула на спину. И когда ножи сверкнули
в горячем солнце этого громадного секретного сада...
Глава 6
Его разбудил телефонный звонок. С того времени, как он лег на кушетку,
прошел час и пятнадцать минут. Морт с трудом вырвался из кошмара - кто-то
преследовал его, это единственное, что он мог ясно вспомнить, - и сел. Тело
пылало огнем; казалось, каждый дюйм его кожи был залит потом. Пока он спал,
солнце переползло на другую сторону дома и бог знает сколько времени
поджаривало его сквозь стеклянную стену.
Морт медленно заковылял в коридор, к столику с телефоном. Он
чувствовал себя как водолаз, идущий по дну реки против течения, клевал
носом при каждом шаге, во рту стоял вкус кошачьей мочи, Казалось, стоило
ему приблизиться на шаг к двери, как та отступала на такое же расстояние
назад, и Морту уже не в первый раз подумалось, что ощущения в ару, должно
быть, очень похожи на то, что испытывает человек после слишком крепкого сна
в жаркий полдень. Хуже всего было даже не физическое состояние. Тяжелее
всего было невыносимое, лишающее всяческих ориентиров чувство, будто
находишься за пределами самого себя - будто ты просто наблюдаешь за самим
собой в телекамеру с затуманенными линзами. Морт поднял трубку, ожидая
услышать Шутера. Конечно, это будет он - единственный человек, в этом
огромном мире, с которым мне не следует говорить сейчас, когда я в таком
беззащитном состоянии, когда одна половина моего сознания, кажется, не
знает, где находится другая. Конечно, это он, кто же еще?
- Алло?
Это был не Шутер. Но, услышав голос на другом конце провода, мистер
Рейни с грустью понял, что существует по крайней мере еще один человек, с
которым ему не следует говорить, пребывая в этом расслабленном состоянии.
- Привет, Морт! У тебя все в порядке? - спросила Эми.
Глава 7
Немного позднее, в этот же день, Морт надел свою большую красную
фланелевую рубашку, которую ранней осенью использовал вместо ветровки, и
вышел на прогулку, что следовало сделать гораздо раньше. Кот Бамп пошел
было за ним, но скоро вернулся к дому.
Морт брел медленно и задумчиво, вдыхая в себя аромат прелестного дня,
казалось, целиком состоящего из голубого неба, красных листьев и золотого
воздуха. Он брел, засунув руки в карманы, словно пытаясь кожей впитать
спокойствие озера, которое всегда действовало на него умиротворяюще. Морг
полагал, что именно за этим сюда и приехал из Нью-Йорка, где, как была
уверена Эми, он будет страдать по поводу их уже неминуемого развода.
Это было волшебное место, особенно осенью, и именно здесь писатель
чувствовал, что если на планете и есть печальный странник, который
нуждается в волшебстве, то это именно он, Мортон Рейни, хотя понятия не
имел о том, что будет делать, если вдруг обнаружит, что старое доброе
волшебство уже не действует и писательство превратилось в обычное
неблагодарное ремесло.
Вскоре Морт понял, что беспокоился зря. Приезжающие на лето уже
покинули эти края, и тишина и странное состояние безвременья, которое
появлялось у озера Тэшмор осенью, все-таки подействовали на него:
освободили от напряжения. Воздух будто ласково массировал ему лицо и руки.
К тому же теперь он мог подумать не о каком-нибудь Джоне Шутере, а совсем о
другом человеке - мог подумать об Эми.
- Разумеется, со мной все в порядке, - сказал ей Морт, осторожно
ворочая языком, как пьяница, который пытается убедить людей, что абсолютно
трезв.
По правде говоря, он так одурел от сна, что действительно чувствовал
себя немного пьяным. Казалось, слова - осколки мягкой, крошащейся скалы -
были слишком велики для его рта. Морт прилагал неимоверные усилия, чтобы
поддержать разговор, с трудом пробираясь сквозь общепринятый гамбит
телефонной беседы.
- А как ты?
- О, прекрасно, я прекрасно! - Ив трубке послышалась легкая трель
смеха, которая обычно означала, что Эми либо флиртует, либо чертовски
нервничает.
Морт сомневался, что в данных обстоятельствах ей вздумалось флиртовать
с ним. Значит, нервничает. И, осознав это, он почувствовал себя чуть лучше.
- Я просто подумала, что ты там совсем один и, если что-нибудь
случится, никто даже не узнает... - Она внезапно замолчала.
- Ну, на самом деле я не один, - мягко успокоил ее Морт. - Сегодня
приходила миссис Гавин, и Грег Карстейерс всегда неподалеку.
- Да, я же забыла, что ты собираешься чинить крышу, - сказала Эми.
И он вдруг изумился тому, как естественно вели они этот разговор,
будто и не было никакого развода. Послушать нас, подумал Морт, никогда не
догадаешься, что в мою постель залез вонючий агент по недвижимости... Или,
вернее, туда, где должна была бы быть моя постель. Бывший муж ждал, что к
нему вернется гнев - боль, ревность, ярость обманутого, - но от всех этих
чувств в его душе остался только легкий, неуловимый след.
- Зато Грег об этом не забыл, - заверил Морт ее. - Он приходил вчера и
ползал по крыше полтора часа.
- Ну и что же там с ней творится? Они говорили о крыше еще минут пять
или больше. За это время Морт почти проснулся. Они болтали так, словно
ничего в их жизни не изменилось, говорили о крыше так, будто собирались
провести следующее лето под новой кедровой кровлей, как провели последние
девять летних сезонов под старой. Ах, как здорово, что у меня есть эта
крыша, подумал Морт. Теперь я могу говорить с этой сукой хоть целую
вечность.
Прислушиваясь к самому себе, к своим репликам в разговоре, он все
сильнее ощущал нереальность происходящего. Он снова возвращался в
полубодрствующее, полусонное состояние зомби, в котором находился, когда
ответил на телефонный звонок, и в конце концов понял, что продолжать такой
бред больше не в силах. Если это было соревнование в том, кто из них сможет
дольше притворяться и врать, что за последние шесть месяцев в их жизни
ничего не произошло, то он был готов уступить. Более чем готов.
Она спросила, где Грег будет покупать кедровые доски и собирается ли
он нанимать бригаду из города, и Морт перебил ее:
- Зачем ты позвонила, Эми?
На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, и он почувствовал, как
Эми, словно женщина, выбирающая шляпку, оценивает его вопрос, размышляя,
принять предложенную интонацию или отвергнуть. Проявлялось одно из тех ее
качеств - на самом деле их было несколько, - которые Морт откровенно
ненавидел: двуличность Эми, о которой сама она даже не подозревала. От
этого в нем снова зашевелился гнев.
- Я ведь уже сказала зачем, - наконец ответила она. - Узнать, все ли с
тобой в порядке. - Ее голос звучал взволнованно и неуверенно, это обычно
означало, что Эми говорит правду (а когда лгала, говорила так, будто
сообщала, что земля круглая). - Просто у меня было предчувствие. Ты в них
не веришь, но знаешь, что у меня бывают предчувствия, и я верю в них..,
iравда, Морт?
Сейчас в ее словах не было ни капли привычного оборонительного
раздражения. Напротив, Эми говорила так, будто просила его о чем-то.
- Да, я это знаю.
- Так вот, у меня было предчувствие. Я сделала себе сандвич на ленч и
почувствовала, что ты.., что, может быть, у тебя не все в порядке. Я
держалась сколько могла - думала, это пройдет, но не прошло. В конце концов
я позвонила. С тобой действительно все в порядке?
- Да.
- И ничего не случилось?
- Ну, если честно, то кое-что случилось, - наконец признался Морт.
Он вдруг подумал, что скорее всего Джон Шутер (если это его настоящее
имя, настойчиво добавлял внутренний голос), прежде чем приехать сюда,
пытался найти его в Дерри. Может быть, это Эми дала ему здешний адрес.
- Так я и знала! - воскликнула она. - Ты поранился из-за этого чертова
ремонта? Или...
- Капитализации пока не требуется. - Он даже слегка улыбнулся. -
Просто мелкие неприятности. Тебе что-нибудь говорит имя Джон Шутер?
- Нет, а в чем дело?
Он с раздражением выдохнул сквозь сжатые зубы. Эми, конечно, умная
женщина, но у нее всегда было нечто вроде короткого замыкания между мозгами
и языком. Он вспомнил старую шутку о том, что ей нужно ходить в майке с
надписью:
СНАЧАЛА ГОВОРИ, ПОТОМ ДУМАЙ.
- Только не руби сплеча. Помолчи несколько секунд и действительно
подумай. Этот парень довольно высокого роста, примерно шести футов, лет
ему, пожалуй, сорок пять. На вид он кажется старше, но двигается как
человек лет сорока пяти. Лицо деревенское, загорелое, все в морщинах. Мне
даже показалось, что он похож на персонажа Фолк...
- Что все это значит, Морт?
И нахлынули прежние чувства: он вновь отчетливо понял, почему,
испытывая такие муки, он упорно отвергал терзающие его - как правило, по
ночам - мысли о том, а не могли бы они хотя бы попытаться каким-то образом
приспособиться друг к другу. Морг полагал, что, если будет просить
достаточно долго и достаточно усердно, она согласится. Но факты оставались
фактами: в их браке было гораздо больше острых углов, чем в отношениях Эми
с этим продавцом недвижимости. Вот и сейчас в ее голосе снова появились
сверлящие нотки - еще один симптом взаимонепонимания, убившего их семью. Ну
и что же ты теперь собираешься делать? - слышалось Моргу в ее словах, в ее
настойчивом требовании ответа: В какую историю ты вляпался на этот раз?
Ну-ка объясни!
Он закрыл глаза и снова, прежде чем ответить, со свистом выпустил
воздух сквозь сжатые зубы. Затем рассказал ей о Джоне Шутере, и о рукописи
Шутера, и о своем собственном коротком рассказе. Эми прекрасно помнила
"Посевной сезон", но сказала, что никогда не слышала о человеке по имени
Джон Шутер - такое имя нелегко забыть, добавила она, и Морг был согласен с
ней. Конечно же, Эми не видела Шутера.
- Ты уверена? - все-таки настаивал Морт.
- Да, уверена. - Судя по голосу, ее раздражали глупые расспросы Морта.
- С тех пор, как ты ушел от меня, я не видела никого, похожего на человека,
которого ты описал. И прежде чем ты снова скажешь мне, чтобы я не рубила
сплеча, позволь уверить тебя, что я очень хорошо помню все, что произошло с
тех пор.
Эми замолчала, и он понял, что последние слова дались ей с трудом,
возможно, даже с настоящей болью. И в глубине души Морт почувствовал, что
радуется этому, хотя сознание его при этом вовсе не испытывало никакой
радости - оно испытывало отвращение, обнаружив в себе способность
радоваться такому поводу. Подлинного праздника, конечно, не было, чувство
радости было едва ощутимым и оказалось абсолютно невосприимчивым к попыткам
Морта искоренить его.
- Может быть, Тед его видел? - сказал он. Тед Милнер был тем самым
агентом по недвижимости. Моргу по-прежнему с трудом верилось, что ради
этого агента Эми бросила его, известного писателя. Морг считал, что в
этом-то и заключалась одна из причин его неудач, что в этом проявлялось его
самомнение, из-за которого он и докатился до нынешнего состояния. Впрочем,
он и не собирался доказывать кому-то, а уж тем более самому себе, что был
невинным ягненком, разве не так?
- Ты думаешь, сказал что-то смешное? - В голосе Эми прозвучали злость,
смущение, печаль и вызов одновременно.
- Нет. - И Морт снова почувствовал усталость.
- Теда здесь нет, - безжалостно продолжила она. - Тед сюда почти не
приходит. Я... Я сама хожу к нему.
Спасибо, Эми, что сообщила мне об этом, чуть не сказал Морт, но
вовремя спохватился. Было бы здорово хоть один разговор закончить без
взаимных обвинений. Поэтому он не стал благодарить бывшую жену за то, что
она поделилась с ним этой новостью, не стал говорить бывшей жене, что все
еще можно изменить, и больше того - Морт не стал ее спрашивать: "Что, черт
побери, с тобой происходит, Эми?"
Главное, он не стал задавать этот вопрос потому, что затем и Эми могла
бы спросить о том же самом его.
Глава 8
Она посоветовала ему позвонить Дейву Ньюсаму, констеблю Тэшмора, -
ведь этот Шутер мог оказаться и опасным. Морт сказал, что пока что не видит
в этом необходимости, но если "Джон Шутер" появится снова, то действительно
звякнет Дейву. Обменявшись еще несколькими расхожими любезностями, оба
повесили трубки. Он понимал, что по-прежнему причиняет ей жгучую боль,
намекая на то, что, быть может, в эту минуту Тед сидит на стульчике
медвежонка Морти или спит в кроватке медвежонка Морти, но просто не мог
удержаться и не упомянуть в разговоре Теда Милнера. В конце концов, этот
человек стал частью жизни Эми. И потом, ведь она сама позвонила ему. У Эми
появилось очередное предчувствие, и она ему позвонила.
Морт добрался до того места, где дорожка, идущая вдоль озера,
разветвлялась на две тропинки. Правая карабкалась по крутому берегу и вновь
спускалась к шоссе. Мистер Рейни медленно шел по ней, наслаждаясь
многоцветием осени. Миновал последний поворот, и перед ним появилась узкая
лента черного асфальта. Увидев пыльный голубой фургон с номерами штата
Миссисипи, привязанный, как вечно битый пес, к дереву, а рядом - худощавого
Джона Шутера, облокотившегося на бампер и скрестившего на груди руки,
писатель почему-то даже не удивился.
Морт ждал, что сейчас его сердце бешено забьется и в кровь мощной
волной выбросится адреналин, но, как ни странно, сердце его продолжало
работать в нормальном ритме. Морт оставался совершенно спокоен.
Солнце, скрывшееся за облаком, теперь снова улыбалось на небе, и
осенние краски, и без того яркие, пламенем разгорелись вокруг. Показалась
его тень, темная, длинная и четко обрезанная; круглая черная шляпа Шутера
выглядела еще чернее, его голубая рубашка - еще голубее. А воздух был таким
чистым, что казалось, будто фигура незнакомца была вырезана ножницами из
ткани реальности, причем более яркой и жизнеподобной, чем та
действительность, которая обычно окружала Мортона. Неожиданно он совершенно
четко понял, почему не стал звонить Дейву Ньюсаму.
Правда заключалась в том, что Морт Рейни хотел разобраться с этим
делом самостоятельно. Может быть, просто доказать самому себе, что есть еще
дела, с которыми я способен разобраться, подумал он и начал взбираться на
холм, туда, где, прислонившись к машине, его ждал этот Джон Шутер.
Глава 9
Пока Рейни брел по тропинке вдоль озера, перебирался через поваленные
деревья или не спеша обходил их стороной, задерживался у воды, чтобы
метнуть в нее подвернувшийся под руку плоский камень (мальчишкой у Морта
это получалось здорово - назывались такие броски "скакалочкой", и камень у
него подпрыгивал на воде целых девять раз, но сегодня его лучший результат
был равен четырем прыжкам), он думал не только об Эми. Мысли его были и о
том, что он будет делать, когда - и если - снова появится Шутер.
Обнаружив, как похожи их рассказы. Морг действительно испытал
мимолетное - а может быть, не такое уж и мимолетное - чувство вины, но
быстро избавился от него. Он догадывался, что время от времени подобное
чувство испытывали все писатели, работающие в художественной литературе.
Что касается самого Шутера, то этот человек вызывал у него лишь гнев и
раздражение.., при этом Морт даже чувствовал, что несколько разрядился. За
последние месяцы в нем скопился огромный заряд ярости, которую писателю не
на кого было направить. Самое время найти козла отпущения.
Морт знал старую поговорку о том, что если четыре сотни обезьян будут
четыре миллиона лет стучать на четырех сотнях пишущих машинок, то одна из
них напечатает полное собрание сочинений Шекспира, но, конечно, не верил.
Даже если это было правдой, Джон Шутер вовсе не был обезьяной и прожил
вовсе не четыре миллиона лет, хотя его лицо и было изборождено морщинами.
Значит, Шутер переписал "свой" рассказ у него. Морту Рейни оставалось
только догадываться, почему мистер выбрал именно "Посевной сезон": не было
никаких сомнений, что Джон Шутер его переписал, - совпадением это никак
быть не могло. Хотя Морт Рейни чертовски хорошо знал, что сам он, возможно,
действительно украл этот рассказ, как и все остальные свои произведения, -
из Великого Банка Идей Вселенной, но никак уж не у мистера Джона Шутера из
Великого Штата Миссисипи.
Но откуда именно Шутер его переписал? Морт решил, что это самый важный
вопрос: ответ на него и позволит разоблачить Шутера как лжеца и плагиатора.
Вариантов было два, потому что "Посевной сезон" публиковался только
дважды - первый раз в "Журнале мистических историй Эллери Квина", а затем в
сборнике Рейни "Каждый бросает по монете". Обычно в начале всех сборников
есть специальная страница, на которой указаны даты первых публикаций
входящих в сборник произведений. Конечно, такая страница была и в книге
"Каждый бросает по монете". Морт уже проверил данные о "Посевном сезоне":
впервые этот рассказ опубликовали в июньском номере "Эллери Квина" за 1980
год. Сборник "Каждый бросает по монете" вышел в издательстве "Санкт-Мартин"
в 1983 году. С тех пор он выходил еще несколько раз в мягкой обложке, но
это уже не имело значения. Морту достаточно было помнить эти две даты,
1980-й и 1983 годы.., и верить, что, кроме литературных агентов и адвокатов
издательских компаний, никто не обращает внимания на ту прекрасно
оформленную страницу со сведениями о первых публикациях.
Надеясь с помощью этих двух дат уличить Джона Шутера во лжи и надеясь,
что Шутер - как и большинство читателей - наивно полагает, будто рассказы,
напечатанные в сборнике, прежде не существовали, Морт приблизился к
человеку возле машины и остановился перед ним на краю дороги.
Глава 10
- Уверен, у вас уже была возможность прочитать мой рассказ. - Говорил
Шутер небрежно, как человек, обсуждающий погоду.
- Да, я прочел.
Шутер важно кивнул.
- Воображаю, что вам он показался знакомым, не так ли?
- Разумеется, так, - согласился Морт, а затем спросил с той же
нарочитой небрежностью:
- Когда вы его написали?
- Я знал, что вы об этом спросите, - сказал Шутер и вместо ответа
загадочно улыбнулся.
Его руки по-прежнему были скрещены на груди, ладони спрятаны под самые
подмышки. Он выглядел как человек, абсолютно довольный своим местом в
жизни, во всяком случае, до тех пор, пока солнце не скроется за горизонтом
и не перестанет греть его лицо.
- Что ж, разумеется, - все так же небрежно продолжил Морт. - Я должен
об этом спросить. Когда у двоих парней появляется одинаковый рассказ - это,
знаете ли, серьезное дело.
- Серьезное, - задумчиво согласился Шутер.
- И чтобы разобраться в подобной ситуации, чтобы решить, кто у кого
содрал, надо выяснить, кто написал эти слова первым. - Морт направил свой
строгий и бескомпромиссный взгляд прямо в вылинявшие голубые глаза Шутера.
- Надеюсь, вы со мной согласны?
Где-то неподалеку в ветвях деревьев самодовольно защебетала синица,
затем все снова стихло.
- Полагаю, что да, - согласился Шутер. - Полагаю, что именно для этого
я и приехал из Миссисипи сюда.
Морт услышал шум приближающегося автомобиля. Они оба повернулись на
звук и увидели спускающийся с холма старенький "скаут", за которым кружился
вихрь опавшей листвы. Том Гринлиф, здоровый и крепкий уроженец Тэшмора
семидесяти с чем-то лет, был местным рабочим и делал в округе все, что не
успевал Грэег Карстейерс. Проезжая мимо. Том поднял в приветствии руку, и
Морт помахал в ответ.
Шутер тоже выпростал из-под мышки руку и поднял палец. В этом
дружеском жесте, который каким-то странным образом говорил о несметном
количестве лет, проведенных в деревне, о бесчисленных и не умещающихся в
памяти случаях, когда он точно таким же небрежным жестом приветствовал
водителей проезжающих грузовиков, тракторов, сенокосилок и погрузчиков.
Затем, когда "скаут" Тома исчез из поля зрения, Джон вернул свою руку на
прежнее место. Едва вихрь листвы шурша опустился на землю, терпеливый,
непоколебленный, пронзительный взгляд Джона Шутера снова остановился на
лице Мортона Рейни.
- Итак, о чем мы говорили? - почти вежливо спросил он.
- Мы пытались установить происхождение. - ответил Морт:
- Это означает..
- Я знаю, что это означает, - перебил Шутер, смерив Морга спокойным и
в то же время слегка презрительным взглядом. - Я знаю, что одет как
настоящий говнодав, и машина у меня, как у говнодава, и все мои
родственники до тридцатого колена были говнодавами, и, возможно, это
означает, что я и сам говнодав, но это вовсе не означает, что я - тупой
говнодав.
- Действительно, - согласился Морт, - вовсе не означает. Но если вы
умны, это вовсе не означает, что вы и честны. По правде говоря, лично я
думаю, что чаще всего случается наоборот.
- Если бы я не знал этого раньше, то понял бы на вашем примере, - сухо
ответил Шутер.
Морт почувствовал, что краснеет. Он не любил, когда его поддевали, и
мало кому позволял так с собой обращаться, но Шутер только-только проделал
это с изящной легкостью опытного стрелка, бьющего птицу влет.
Шансы заманить Шутера в западню снизились. Они еще не упали до нулевой
отметки, но значительно уменьшились. Ум и остроумие - вовсе не одно и то
же, но теперь писатель подозревал, что Шутер обладает и тем, и другим. Что
ж, тем более не имело смысла затягивать это дело. Морт не желал находиться
в обществе этого человека дольше, чем это было необходимо. Совсем недавно,
прогуливаясь по тропинке вдоль озера, он невольно предвкушал это
противостояние - как раньше, когда ему предстояло другое противостояние и
он наконец понял, что это неизбежно, - может быть, всего лишь потому, что
оно сулило какую-то перемену прежнего образа жизни, который стал уже
невыносим. Теперь Морт хотел, чтобы все это поскорее кончилось. Он уже не
был уверен в том, что Джон Шутер сумасшедший - во всяком случае, не совсем.
Внезапно Морт понял, что этот человек действительно опасен: он был просто
неумолим. Морт решил больше не ходить вокруг да около, а сразу зайти с
козыря и покончить с этой историей.
- Когда вы написали ваш рассказ, мистер Шутер?
- Возможно, меня зовут не Шутер, - вроде бы забавляясь, ответил он. -
Возможно, это просто псевдоним.
- Понимаю. Как же ваше настоящее имя?
- Я ведь не сказал, что это не мое имя; я сказал "возможно". В любом
случае к нашему делу это не относится. - Он говорил безмятежно и, казалось,
больше интересовался облаком, медленно плывущим по бездонному голубому небу
к сияющему на западе солнцу.
- Ладно, но мне все-таки хотелось бы знать, когда вы написали этот
рассказ. Это имеет к нашему делу прямое отношение.
- Я написал его семь лет назад, - ответил Шутер, все еще изучая
облако, сейчас оно чуть коснулось солнца, и его край позолотился. - В 1982
году.
Попал, подумал Морт. Старый коварный ублюдок, он все-таки шагнул прямо
в капкан. Он все-таки взял рассказ из сборника. И поскольку "Каждый бросает
по монете" вышел в 1983 году, он решил, что может назвать любую дату до
этого года. Тебе следует внимательнее следить за выходными данными в
книгах, старина.
Он ждал ощущения триумфа, но его не было. Только чувство легкости.
Теперь можно без всяких проблем послать этого умника ко всем чертям. Но тут
в Морте заговорило любопытство - вечное проклятие писательской братии.
Почему, к примеру, именно этот рассказ, который так не похож на все
остальные его произведения и совершенно не типичен для него? И вообще, если
уж этот парень решил обвинить его в плагиате, то почему выбрал такую
неприметную вещь? С тем же успехом он мог бы переписать какой-нибудь
бестселлер, например. "Мальчика учителя музыки". Это по крайней мере было
бы эффектно, а так все выглядит какой-то нелепой шуткой.
Видимо, решил, что переписать целый роман не так-то просто, подумал
Морт и спросил:
- Почему вы так долго ждали? Я хочу сказать, что моя книга рассказов
была издана в 1983 году, и с тех пор прошло уже шесть лет Скоро будет семь.
- Потому что я не знал. - Шутер отвел глаза от облака и посмотрел на
Морта все с тем же приводящим в замешательство выражением легкого
презрения. - Вы небось уверены, что вся Америка, а может, и весь мир только
и читает то, что вы пишете.
- Ну уж об этом мне лучше знать, - сухо парировал Морт.
- Но это вовсе не так, - пропуская слова Морга мимо ушей, самоуверенно
продолжил Шутер, по-прежнему невероятно спокойно. - Ничего подобного. Я не
видел этого рассказа до середины июня. Этого июня.
Морт вспомнил поговорку: "А знаешь ли, мальчик Джонни, что я тебе
скажу? Ни разу я не видел свою жену в постели с другим мужиком до середины
мая!" Интересно, как отреагирует Шутер, если услышит сейчас нечто подобное?
Рейни взглянул ему в лицо и решил не делать этого. Безмятежность
сгорала в его выгоревших глазах, как в жаркий день испаряется за холмами
туман. Теперь Шутер был похож на священника, готового огнем и мечом
обращать свою паству; и в первый раз Морт Рейни по-настоящему испугался
этого человека. И все-таки в нем пылал гнев. Он снова подумал о том же, о
чем размышлял в конце своей первой стычки с "Джоном Шутером": страшно ему
или нет. Будь он проклят, если собирается стоять здесь и слушать, как этот
человек обвиняет его в воровстве, - особенно теперь, когда сам же и
подтвердил ложность этого обвинения.
- Позвольте-ка, я расскажу немного о вас, - сказал Морт. - Такие
парни, как вы, очень разборчивы в своем чтении, и то чтиво, которое пишу я,
вас, естественно, не устраивает. Вам по душе парни вроде Марселя Пруста и
Томаса Харди, верно? По вечерам, подоив корову, вы разжигаете керосиновую
лампу, ставите ее на стол, который непременно покрыт красно-белой клетчатой
скатертью, и позволяете себе немного расслабиться, почитывая "Тесе" или "В
поисках утраченного времени". Может быть, по выходным на вас накатывает
страх чего-то неведомого, вы ходите нечесаным по дому и листаете
какого-нибудь Эрскина Колдуэлла или Энни Диллард. Наверняка это кто-нибудь
из ваших друзей рассказал вам о том, как я переписал вашу честно написанную
сказку. Не так ли развивалась эта история, мистер Шутер.., или как вас там?
Морт едва не сорвался на крик, поразившись тому, сколько же в нем
скопилось ярости. Впрочем, удивление его было не слишком сильным.
- Нет. У меня нет никаких друзей. - Шутер говорил сухим тоном
человека, просто констатирующего факт. - Ни друзей, ни семьи, ни жены. У
меня небольшой домик примерно в двадцати милях к югу от Перкинсбурга, и мой
кухонный стол действительно накрыт клетчатой скатертью, как вы только что
заметили. Но у нас в городе электрический свет А керосиновой лампой я
пользуюсь только во время грозы, когда случаются аварии на линии.
- Рад за вас. Шутер не обратил внимания на сарказм Морга.
- Я получил этот дом от своего отца и вложил в него немного денег,
которые достались мне от бабушки. У меня действительно есть молочное стадо,
около двадцати голов, в этом вы тоже были правы, а по вечерам я пишу
рассказы. Полагаю, у вас стоит какой-нибудь модный компьютер с большим
экраном, а я работаю на старой пишущей машинке.
Он замолчал, и в течение нескольких секунд оба они слушали шорох
листьев, потревоженных легким ветерком.
- О том, что ваш рассказ как две капли воды похож на мой, я узнал сам.
Дело в том, что я решил продать свою ферму. Решил, что если будет немного
денег, то смогу работать днем, когда у меня свежая голова, а не только с
наступлением темноты. Один торговый агент из Перкинсбурга устроил мне
встречу с парнем из Джексона, у которого есть несколько молочных ферм в
Миссисипи. Я не люблю делать за один раз больше десяти или пятнадцати миль
- начинает болеть голова, особенно если надо ехать через большие города"
потому что там на дорогах сплошные придурки, - поэтому я поехал на
автобусе. И уже собирался сесть в него, но вспомнил, что ничего не купил
почитать. Я ненавижу длинные переезды на автобусе, если мне нечего читать.
Морт поймал себя на том, что невольно даже кивнул. Потому что он тоже
ненавидел переезды - на автобусе, поезде, самолете или машине, - если не
было при нем какого-то более серьезного чтения, чем ежедневная газета.
- В Перкинсбурге нет автобусной остановки - "Грейхаунд" минут пять
стоит на центральной площади и выезжает на шоссе. Я уже поднимался по
ступенькам этого "хаунда", когда сообразил, что сажусь с пустыми руками, и
попросил водителя подождать меня. Но тот сказал, что будь он проклят, если
станет ждать, мол, он и так опаздывает и тронется с места ровно через три
минуты по его карманным часам. Если я поеду, он будет очень рад, а если
нет, то смогу поцеловать его задницу, когда мы снова встретимся.
А ведь он рассказывает как писатель, подумал Морт. Будь я проклят,
если это не так. Он попытался выкинуть эти мысли из головы - зачем ему
думать об этом? - но сделать это было не так-то легко.
- Тогда я побежал в ближайший магазинчик. Там были какие-то книги,
выставленные на старомодных проволочных стендах, которые крутятся во все
стороны, - таких же, какие стоят в магазинчике здесь вверх по дороге.
- У Боуи?
- Да. - Шутер кивнул. - Именно там. В общем, я схватил первую
попавшуюся книгу. Она могла оказаться карманной Библией, так как я даже не
посмотрел на обложку. Но это был ваш сборник рассказов "Каждый бросает по
монете". И, насколько мне известно, в нем действительно были ваши рассказы.
Все, кроме одного.
Пора остановить этого Шутера. Он уже выпустил пар, и пора заткнуть его
котел.
Но Морт с удивлением заметил, что пока ему вовсе не хочется этого
делать. Вполне возможно, что Шутер действительно был писателем. Он обладал
двумя главными качествами: умением рассказывать сказку так, что вам
хотелось дослушать ее до конца, даже если вы уже знаете, каким будет конец,
и был так полон дерьма, что едва не скрипел.
Вместо того чтобы сказать - даже если по какой-то дикой прихоти
воображения Шутер говорил правду, - что он, писатель, сотворил этот
несчастный рассказ за два года до появления сборника, Морт зачем-то
уточнил:
- Так значит, вы прочли "Посевной сезон" прошлым июнем в автобусе
"Грейхаунд", по дороге в Джексон, куда отправились, чтобы продать свою
молочную ферму.
- Нет. Получилось так, что я прочел его на обратном пути. Я продал
ферму и возвращался тем же автобусом, но с чеком на шестьдесят тысяч
долларов в кармане. Первую половину рассказов я прочел по дороге туда. Они
не стали для меня большим потрясением, но помогли скоротать время.
- Спасибо.
Шутер мельком взглянул на него и процедил:
- Я не собирался делать вам комплимент.
- Я в этом не сомневался. Шутер задумался на минуту, затем пожал
плечами:
- В общем, на обратном пути я прочел еще два рассказа.., а потом этот.
Мой.
Он посмотрел на облако, ставшее теперь бесформенной воздушной массой
мерцающего золота, затем снова на Морта. Его лицо было бесстрастным, как и
прежде, но писатель внезапно понял, как жестоко ошибался: в этом человеке
не было ни толики покоя и безмятежности. Его ввела в заблуждение
ироническая маска, которую Шутер надевал на себя, чтобы сдержать свой гнев
и не убить Мортона Рейни сразу, прямо голыми руками. Да, лицо Шутера было
бесстрастным, но глаза пылали глубокой, дикой яростью, какую Моргу едва ли
доводилось прежде видеть. Он понял, что поступил глупо, свернув у озера на
эту тропинку, которая вполне могла привести его к гибели от рук этого
парня. Человек, стоящий перед ним, был достаточно сумасшедшим - во всех
смыслах этого слова, - чтобы совершить убийство.
- Я удивлен, почему никто не заподозрил, что этот рассказ написали не
вы - ведь он совсем не похож на другие, ни капельки.
Голос Шутера звучал по-прежнему ровно, но теперь Морт понимал, что это
голос человека, который изо всех сил держал себя в руках, старался не
сорваться, не схватиться за дубину, не кинуться на своего собеседника; это
был голос человека, который знал, что в любую минуту готов совершить
убийство, едва услышав, как его собственный голос выходит из-под контроля и
наполняется яростью от обиды: голос человека, который знает, как легко
можно превратиться в линчевателя.
Морт неожиданно почувствовал себя так, будто попал в темную комнату,
пересеченную тонкими, как волоски, проводами, протянутыми к брикету мощной
взрывчатки. Трудно было поверить, что всего лишь несколько секунд назад
Рейни казалось, будто он держит ситуацию под контролем. Его собственные
проблемы - отношения с Эми, бездарное сидение перед компьютером - казались
теперь незначительными деталями незначительного пейзажа. В действительности
они вообще потеряли всякий смысл. Теперь у Морта была только одна проблема,
и заключалась она в том, чтобы не погибнуть, вернуться домой и дожить хотя
бы до захода солнца.
Он открыл рот и снова закрыл его. Морт не посмел сказать ни слова, во
всяком случае, сейчас. Комнату пересекали натянутые провода.
- Я очень удивлен, - повторил Шутер все тем же низким, ровным голосом.
Теперь его безмятежность казалась жуткой пародией на подлинное
спокойствие. Морт услышал свой голос:
- Моя жена. Ей этот рассказ не понравился. Эми сказала, что он совсем
не похож на то, что я писал прежде.
- Как он попал к вам? - грозно растягивая слова, спросил Шутер. - Вот
что я действительно хочу знать. За каким чертом такой сытый засранец, как
вы, забрался в какую-то вонючую дыру в Миссисипи и украл мой чертов
рассказ? Для чего вам это понадобилось - если только вы не украли и все
остальные свои писульки? Объясните хотя бы, как он к вам попал, этого мне
уже будет достаточно.
Ужасная несправедливость этих слов снова пробудила в Морте угасший
было гнев. На мгновение он позабыл, что был здесь совершенно один, не
считая этого психа из Миссисипи.
- Прекратите, - грубо сказал он.
- Прекратить? - переспросил Шутер, глядя на Морта с неподдельным
изумлением. - Прекратить? Что, черт побери, вы хотите этим сказать?
- Вы сказали, что написали этот рассказ в 1982 году, - произнес Морг.
- Я написал свой где-то в конце 79-го. Я не помню точную дату, но знаю, что
впервые этот рассказ был опубликован в июне 80-го. В журнале. Я опередил
вас на два года, мистер Шутер, или как вас там. Если кто-то здесь и
является жертвой плагиата, то это, безусловно, я.
Морг не заметил, в какой именно момент Шутер сдвинулся с места. Только
что они стояли у машины Шутера, тогда друг на друга: а в следующее
мгновение Морг уже был прижат к водительской дверце, руки Шутера сжимали
его запястья, а лицо вплотную приблизилось к его собственному, лоб в лоб. А
между этими двумя мгновениями у Рейни было лишь неясное ощущение, что его
схватили и резко развернули.
- Ты лжешь, - сказал Шутер, и Морг уловил в его дыхании слабый сухой
запах корицы.
- Будь я проклят, если лгу! - ответил Морт и ринулся вперед,
отталкивая от себя напирающего на него человека.
Шутер был сильным, почти таким же сильным, как Морт Рейни, но Морт
моложе, тяжелее, и сзади у него стоял голубой фургон, от которого можно
оттолкнуться. Ему удалось ослабить хватку Шутера и отпихнуть его так, что
тот, спотыкаясь, отступил на пару шагов.
Сейчас он бросится на меня, подумал Морт. Хотя он не дрался со
школьных времен, когда схватка закипала после слов типа "Ты меня толкнул, а
теперь получай". Морт был изумлен, обнаружив, что сознание его остается
ясным и холодным. Мы будем драться из-за этого бестолкового, дурацкого
рассказа. Что ж, пусть! Все равно сегодня я больше ничего не сделаю.
Но этого не произошло. Шутер поднял руки, посмотрел на них, увидел,
что они сжаты в кулаки.., и заставил себя разжать пальцы. Морт видел, какое
усилие понадобилось этому человеку, чтобы снова подавить свой гнев, и
почувствовал благоговейный трепет. Шутер опустил открытую ладонь себе на
рот и очень медленно и осторожно вытер губы.
- Докажите это, - глухо сказал он.
- Хорошо. Вернемся вместе в дом. Я покажу вам примечания в книге на
странице с выходными данными.
- Нет. Меня не интересует книга. Мне наплевать на книгу. Покажите мне
рассказ. Покажите мне журнал с этим рассказом, чтобы я сам мог его
прочесть.
- Но у меня здесь нет журнала. Морт хотел сказать что-то еще, но Шутер
закинул голову в небо и засмеялся сухим, лающим смехом, звучащим, как удары
топора, раскалывающего сухое дерево.
- Нет журнала? - Ярость по-прежнему сверкала в его глазах, но он
держал себя в руках. - Я в этом и не сомневался.
- Послушайте, - начал Морт. - Обычно мы с женой приезжаем сюда только
на лето. У меня здесь есть экземпляры моих книг и некоторые зарубежные
издания, но я публиковался и во многих журналах - со статьями, эссе и,
конечно, с рассказами. Эти журналы хранятся в доме, где мы живем круглый
год. Это в Дерри.
- Почему же вы сейчас не там? - спросил Шутер.
В его глазах Морт видел одновременно недоверие и злобное
удовлетворение. Очевидно, Шутер давно предвкушал, как писатель станет лгать
и изворачиваться, и, по мнению Шутера, именно это Морт теперь и делал. Во
всяком случае, пытался.
- Я здесь потому, что... - Он запнулся. - А как вы узнали, что я
здесь?
- Я просто посмотрел на заднюю обложку той книги, - сказал Шутер, и
Морт чуть не шлепнул себя по лбу от досады.
Ну конечно, там была его фотография. Фотографировала сама Эми, и
снимок получился просто превосходным. Впереди стоял Морт, на втором плане
дом, а сзади простиралось озеро Тэшмор. Фотографию сопровождала простая
подпись: Мор-тон Рейни возле своего дома в западном Мэне. Так что Шутер
просто приехал в западный Мэн, и наверняка ему не пришлось долго ходить по
барам и аптекам здешних городков, чтобы встретить кого-нибудь, кто сказал
бы: "Морт Рейни? А как же, черт побери! Поезжайте к Тэшмору. По правде
говоря, он мой личный друг!"
Что ж, стал ясен ответ хотя бы на один вопрос.
- Я здесь, потому что мы с женой разошлись, - сказал он. - Развод
только закончился. Она осталась в Дерри. А в прежние времена этот дом
пустовал.
- Ага, - сказал Шутер.
Тон его голоса снова привел Морта в бешенство. Ты лжешь, словно
говорил он, но это уже не имеет большого значения. Потому что я знаю, что
ты лжешь. В конце концов, ведь ложь - это твое обычное занятие, не так ли?
- Что ж, я бы все равно нашел вас, не здесь, так в другом месте. - И
Шутер посмотрел на Морта твердым взглядом. - Я бы нашел вас, даже если бы
вы переехали в Бразилию.
- Охотно верю, - признался Морт. - И все-таки вы ошибаетесь. Или
обманываете меня. Я проявляю к вам уважение, надеясь, что это всего лишь
недоразумение, потому что вы кажетесь мне достаточно искренним... - О Боже,
совсем не кажетесь, подумал Морт, - ..но я опубликовал этот рассказ за два
года до того, как вы, по вашим словам, его написали.
Писатель снова заметил в глазах Шутера сумасшедший блеск, но Шутер тут
же взял себя в руки: обуздал себя, подобно человеку, который может усмирить
собаку со злым характером.
- Вы сказали, что этот журнал у вас в другом доме?
- Да.
- И в этом журнале напечатан ваш рассказ?
- Да.
- И этот журнал вышел в июне 1980 года?
- Да.
Во время этой утомительной серии вопросов Морт сгорал от нетерпения:
перед каждым вопросом Шутер погружался в долгое, задумчивое молчание. Но
затем Морг почувствовал слабую надежду; казалось, этот человек сам пытается
убедить себя в том, что Морг говорит правду.., пытается убедить себя в том,
что сам он должен был давно знать, потому что почти полная идентичность
двух рассказов не была совпадением. Морг по-прежнему твердо в это верил, но
ему пришло в голову, что Шутер может и не помнить о том, что совершил
плагиат. Ведь все-таки этот человек был сумасшедшим.
Морт уже не испугался, как в первый раз, когда увидел ненависть и
ярость в глазах Шутера - будто отблески огня, внезапно охватившего амбар и
взвившегося в небо. Морт сумел вырваться из его хватки и решил, что теперь,
если дело дойдет до драки, сможет справиться.., по крайней мере ему хватит
сил повалить этого человека на землю.
И все-таки лучше, если бы до этого не дошло. Морт почувствовал, что
Шутер начинает вызывать в нем какое-то странное и вовсе не уместное чувство
жалости.
Однако джентльмен продолжал бесстрастно допытываться до истины:
- Тот, другой дом, в котором сейчас живет ваша жена, он ведь тоже
здесь, в Мэне?
- Да.
- Она там?
- Да.
На этот раз наступила более длинная пауза. Сейчас он напоминал Морту
компьютер, перегруженный информацией. Наконец Шутер сказал:
- Я дам вам три дня.
- Это очень щедро с вашей стороны. Длинная нижняя губа Шутера обнажила
зубы, слишком ровные, чтобы поверить, будто дело обошлось без дантиста.
- Не шути со мной, сынок, - сказал он. - Я стараюсь изо всех сил
держать себя в руках, и у меня это хорошо получается, но...
- Вы стараетесь! - закричал Морт. - А что, по-вашему, делаю я? Это
невероятно! Вы появляетесь ниоткуда и предъявляете мне самое серьезное
обвинение, какое можно предъявить писателю. И когда я объясняю, что у меня
есть доказательства того, что вы ошибаетесь или намеренно клевещете, вы
принимаетесь гладить себя по животику оттого, что вы, дескать, смогли
удержать себя в руках. Невероятно!
Шутер опустил веки, отчего вид у него стал слегка глуповатым.
- Доказательства? - возмущенно спросил он. - Я не вижу никаких
доказательств. Я слышу, вы что-то говорите, но разговоры - это не
доказательство.
- Я же сказал вам! - заорал Морт чувствующий себя совершенно
беспомощным, будто боксировал с паутиной. - Я же все вам объяснил!
Шутер долго и внимательно смотрел на него, затем повернулся и запустил
руку в открытое окно машины.
- Что вы делаете? - сдавленным голосом спросил Морт Вот теперь он
почувствовал прилив адреналина, вот теперь он был готов драться или
умереть, скорее, умереть, если... Шутер достанет из машины огромное ружье,
которое неожиданно возникло в воображении Морта.
- Просто беру сигареты, - сказал Шутер. - Даю вам время подумать. - И
взял с приборной доски пачку "Пэлл-Мэлл".
- Хотите?
- У меня есть свои, - обиженно буркнул Морт и вынул из кармана красной
фланелевой рубашки старинную пачку "L&M".
Iни закурили сигареты, каждый из своей пачки.
- Если будем продолжать таким образом, нам придется драться, - наконец
произнес Шутер, - Я этого не хочу.
- Боже, я ведь тоже этого не хочу!
- В глубине души хотите, - возразил Шутер, продолжая изучать Морга
из-под опущенных век с хитроватой деревенской усмешкой. - В глубине души вы
хотите именно этого. Но не думаю, что из-за меня или из-за рассказа. У вас
какие-то свои проблемы, и они усложняют нашу ситуацию. В глубине души вы
хотите драться, но не понимаете, что если мы начнем драться, то эта драка
будет продолжаться до тех пор, пока один из нас не погибнет.
Моргу очень хотелось разглядеть признаки того, что Шутер
преувеличивает, дабы произвести на него впечатление, но этих признаков не
было. Неожиданно Морт почувствовал холодок внизу спины.
- Так что я собираюсь дать вам три дня. Позвоните своей бывшей жене и
попросите ее прислать вам журнал с рассказом, если этот журнал
действительно существует. А я вернусь. Конечно, никакого журнала нет;
уверен, мы оба это знаем. Но вы произвели на меня впечатление человека,
которому следует многое обдумать.
Шутер посмотрел на писателя с выражением сурового сожаления, чем
окончательно привел Морга в полное замешательство, и гак же сурово спросил:
- Вы не предполагали, что кто-то может схватить вас за руку, не так
ли? Вы никогда не думали об этом.
- Если я покажу вам журнал, вы уйдете? - спросил Морт. (Он обращался
больше к самому себе, чем к Шутеру.) - Я просто хочу понять, действительно
ли мне стоит тратить время и разыскивать этот журнал.
Шутер резко открыл дверцу машины и скользнул за руль. Морт обнаружил,
что этот человек мог двигаться с невероятной скоростью.
- Три дня. Используйте их как хотите, мистер Рейни.
Он завел мотор. Тот глухо захрипел непритертыми клапанами, и увядающий
полдень наполнился резким запахом бензинового дыма.
- Закон есть закон, а справедливость есть справедливость. Прежде всего
я должен был дать понять, что на этот раз вам не уйти, хотя вы, вероятно,
привыкли прятаться от неприятностей, которые всю жизнь сами и создавали.
Это первое. - Он равнодушно посмотрел на Морта через опущенное стекло. -
Второе - это основная причина, по которой я приехал сюда.
- И что же это? - услышал Морт свой голос. Все это было странно и
приводило его в бешенство. А главное, писатель чувствовал, как в его душу
неумолимо заползает уже знакомое ощущение вины, будто он, Морт,
действительно совершил то, в чем обвинял его этот деревенский сумасшедший.
- Мы еще поговорим об этом. - И Шутер тронул свой старый фургон с
места. - А пока подумайте о том, что такое закон и что такое
справедливость.
- Ты псих! - крикнул Морт, но псих уже мчался по шоссе туда, где оно
пересекалось с 23-й магистралью.
Мортон Рейни смотрел вдаль, пока фургон не скрылся из виду, затем
медленно побрел назад. Чем ближе он подходил к дому, тем болезненнее
ощущал, как пусто стало у него на душе. Исчезли ярость и страх. Он
чувствовал только холод, усталость и тоску - тоску по семье, которой у него
больше не было и которой - как казалось ему теперь - вообще никогда не
было.
Глава 11
Телефон зазвонил, когда он дошел до половины тропинки, спускающейся к
дому. Морт бросился бежать, хотя вовсе не собирался этого делать, и несся
как угорелый все оставшееся расстояние, проклиная себя за столь дурацкую
реакцию. Собакам Павлова с их рефлексами было до него далеко!
Он распахнул внешнюю дверь и уже нащупал ручку внутренней, когда
звонки прекратились. Морт вошел в дом, закрыл за собой дверь и посмотрел на
телефон, стоявший на маленьком антикварном столике, когда-то купленном Эми
на блошином рынке. В этот момент он легко представил себе, что телефон тоже
смотрит на него, терзаясь механическим нетерпением: Только ни о чем не
спрашивай меня, босс, - я не создаю новости, я только сообщаю о них. Морт
подумал, что, пожалуй, ему следовало бы купить новый телефон с
автоответчиком.., хотя, может быть, и не надо. Задумавшись об этом всерьез.
Рейни решил, что телефон вряд ли можно назвать его любимым изобретением
цивилизации. Если ты действительно кому-то нужен, тебе перезвонят.
Он сделал себе бутерброд и подогрел чашку супа, но понял, что не хочет
ничего. Морт чувствовал себя несчастным и одиноким. Кажется, он все-таки
немного заразился сумасшествием Джона Шутера. А потому не очень удивился,
обнаружив, что в сумме все эти чувства вызывали сонливость.
Морт с некоторой робостью покосился на кушетку, и внутренний голос тут
же прошептал: Ну ладно, отдохни. Только помни, что ты можешь убежать, но не
сможешь спрятаться. Когда ты, проснешься, все это дерьмо по-прежнему будет
здесь.
Это было истинной правдой, но со временем все проходит благополучно
проходит О сиюминутных решениях можно сказать только одно - они все-таки
лучше, чем никакие. Морт решил, что позвонит домой (его сознание настаивало
на том, чтобы думать о доме в Дерри как о "доме", и он подозревал, что это
пройдет не скоро), попросит Эми найти экземпляр "Журнала Эллери Квина" с
"Посевным сезоном" и выслать ему срочной бандеролью. Затем пару часов
подремал на кушетке. Поднялся он часов в семь или около того и, бодрый,
прошел в кабинет: где написал еще немного дерьма.
С таким отношением, кроме дерьма, ты ничего не напишешь, упрекнул его
внутренний голос.
- Пошел ты! - сказал ему Морт Одно из преимуществ одинокой жизни
заключается в том, что можно смело и громко разговаривать с самим с собой и
никто при этом не заподозрит, что ты сошел с ума.
Он набрал номер дома в Дерри. В трубке раздались гудки междугородной
связи, а затем самый ненавистный из всех телефонных звуков: мерзкий сигнал
"занято". Эми с кем-то разговаривала, а если Эми всерьез решила с
кем-нибудь поболтать, то беседа могла затянуться на несколько часов.
Возможно, даже дней.
- Ох, черт побери! - закричал Морт и с такой силой бросил трубку на
рычаги, что аппарат жалобно звякнул.
Ну и что теперь, малыш?
Он подумал, что можно было бы позвонить Изабелле Фортин, которая жила
через дорогу, но это показалось ему просто бессовестным. Изабелла и так
слишком погрузилась в их с Эми проблемы и делала для них все, разве что
только не бегала за покупками. К тому же было довольно поздно - журнал все
равно пролежит до утра на почте. Он мог позвонить Эми позднее, и если снова
будет занято, тогда уж он позвонит Изабелле.
А сейчас Морт вновь услышал призывную песнь кушетки и просто не мог
игнорировать ее.
Он выключил телефон из сети - тот, кто пытался дозвониться, пока Морт
шел по тропинке, может еще немного подождать, как и его пустые "будьте
любезны", "большое спасибо". Затем, вздохнув, побрел в гостиную.
Он уложил подушки как обычно - одну под голову, другую под шею - и
взглянул на озеро, в конце сверкающей золотой дорожки которого опускалось
солнце. Никогда в жизни я не чувствовал себя так одиноко и так
отвратительно, е удивлением подумал он. Его веки медленно опустились на
слегка покрасневшие глаза, и Морт Рейни, который все еще не понял, что
такое настоящий кошмар, заснул.
Глава 12
Ему приснилось, будто он в школе. Этот класс был ему знаком, хотя он
не мог вспомнить откуда. Вместе с ним здесь находился и Джон Шутер. На руке
у него висела сумка бакалейной лавки. Шутер достал из нее апельсин и
принялся задумчиво подкидывать его. Вверх - вниз. Шутер смотрел в сторону
Морта, но не на самого Морта; его пронзительный взгляд был устремлен на
что-то находящееся за плечом Морта. Рейни оглянулся и увидел стену из
обожженных досок, черную классную доску. На мутном стекле над дверью -
зеркально - было что-то написано, Он с трудом разобрал:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ШКОЛУ ТУМАКОВ!
Надпись на доске прочесть было легче.
ПОСЕВНОЙ СЕЗОН
Рассказ Мортона Рейни
Неожиданно почти у самого уха Морта что-то просвистело. Морт сжался от
страха. Это был апельсин. Он ударился в доску, лопнул с противным,
чавкающим звуком и растекся по написанным на ней словам.
Морт снова повернулся к Шутеру и закричал срывающимся, визгливым
голосом:
- Прекрати!
Шутер снова полез в сумку.
- Что такое? - спросил он спокойным, строгим голосом. - Разве ты не
узнаешь эти крова вые апельсины? Какой же ты тогда писатель?
Он бросил еще один апельсин. Тот расплылся малиновым пятном на имени
Морта и медленно стек вниз по стене.
- Не надо больше! - пронзительно закричал Морт.
Но упрямый Шутер снова полез в сумку. Его длинные мозолистые пальцы
впились в очередной апельсин; на его оранжевой кожуре красными каплями
выступила кровь.
- Не надо больше! Не надо больше! Пожалуйста! Не надо больше! Я во
всем признаюсь, я признаюсь в чем угодно, только прекрати! В чем, угодно,
только прекрати! Только...
Глава 13
- ...прекрати, только прекрати...
Он падал.
Морт успел схватиться за край кушетки и предотвратить стремительный и
наверняка болезненный полет на пол. Он перевернулся на другой бок и,
схватившись за подушку, дрожал всем телом, пытаясь удержать в памяти
смутные обрывки сна. Он пролежал так несколько секунд.
Кажется, ему снились класс и кровавые апельсины. Вроде бы речь шла о
какой-то "школе тумаков". Он едва помнил детали, подробности сна исчезли
без следа. Но что бы там ни происходило, это было очень реально. Слишком
реально.
Наконец Морт открыл глаза, но ничего вокруг не увидел: пока он спал,
солнце давно зашло. Все тело его онемело, особенно у основания шеи, видимо,
проспал часа четыре, может быть, даже пять. В темноте он осторожно
пробрался к выключателю, ухитрившись пройти возле самого края
восьмиугольного кофейного столика со стеклянным колпаком {Морт давно был
уверен, что этот столик обладал зачатками разума и с наступлением темноты
занимал наиболее выгодную позицию для того, чтобы стукнуть его по коленке),
и вышел в коридор, собираясь еще раз позвонить Эми.
По дороге посмотрел на часы. Было четверть одиннадцатого. Значит,
проспал около пяти часов.., и это случалось с ним не впервые. Удивительно,
что ночью его даже не будет мучить бессонница. Он заснет сразу, едва голова
коснется подушки.
Сняв трубку Морт удивился, обнаружив, что в ней царит мертвая тишина,
затем вспомнил, что вырвал корень этой проклятой штуковины. Он потянул за
провод, пока не добрался до вилки, хотел воткнуть ее в розетку.., и замер.
Прямо перед его глазами было окно.
Из окна хорошо просматривался угол веранды - как раз тот, на котором
таинственный и неприятный мистер Шутер оставил вчера под камнем "свою"
рукопись. За верандой стоял мусорный ящик, и на его крышке что-то было -
точнее, были два каких-то предмета. Что-то светлое и что-то темное. Темное
выглядело гадко; на какое-то ужасное мгновение Морту показалось, что там
копошился гигантский паук.
Он бросил телефонный провод и быстро повернулся к выключателю. Затем в
течение какого-то отрезка времени - Морт даже не понял, какого именно, и не
хотел этого знать - он потерял способность двигаться.
Светлым предметом был лист бумаги - обычный, восемь на двенадцать,
лист писчей бумаги. Хотя мусорный ящик находился от Морга в добрых
пятнадцати футах, он без труда мог разобрать несколько слов, написанных на
листе крупными печатными буквами. И подумал, что Шутер воспользовался либо
карандашом с очень мягким грифелем, либо кусочком угля. ПОМНИ, У ТЕБЯ ТРИ
ДНЯ, гласило послание. Я НЕ ШУЧУ.
Темным предметом был его кот Бамп. Очевидно, Шутер сломал коту шею, а
потом пригвоздил его к мусорному ящику отверткой, хранившейся у Морта в
сарае.
Глава 14
Морт не помнил, как вышел из ступора. Оцепеневший, он стоял в коридоре
возле телефонного столика, глядя в окно на старого доброго Бампа, из груди
которого торчала рукоятка отвертки, как раз в том месте, где у кота был
белый воротничок, Эми называла его "нагрудничком". А в следующий момент
Морт уже был на веранде и злобный ветер рвал на нем рубашку, пронизывая до
костей.
Он заставил себя остановиться. Разумеется. Шутер уже уехал. Поэтому и
оставил записку. Шутер был не из тех психов, которые забавляются, глядя,
как кто-то цепенеет от ужаса. Его безумие было совсем другого рода. Он не
задумываясь прикончил Бампа только для того, чтобы показать Моргу,
насколько серьезны его намерения. И сделал это так легко, как фермер ломом
раскалывает камень. В этом не было ничего личного; просто работа, которую
нужно было сделать.
Затем Морт вспомнил неистовое выражение глаз Шутера и задрожал. Вот в
этом было много личного. Это - исключительно личное.
- Он верит, что я вор, - прошептал Морт в холодную темноту западного
Мэна, и слова, ударяясь о дрожащие зубы, вырвались из его горла рваными
кусками. - Этот сумасшедший сукин сын действительно верит, что я украл у
него рассказ.
Он подошел к мусорному ящику, и его желудок вывернулся наружу. На лбу
выступил холодный пот Морт засомневался, что сможет сделать то, что должен
был сделать. Голова Бампа была запрокинута набок, отчего кот выглядел
несколько удивленным. Его маленькие, аккуратные острые зубки оскалились в
смертельной гримасе. На груди, прямо на (нагрудничке) груди, в том месте,
где торчала рукоятка отвертки, выступило несколько капель крови. Бамп был
дружелюбным котом. "Он наверняка и не подумал бежать от этого психа. Шутеру
не составило никакого труда сделать все что нужно, - подумал Морт и вытер
со лба болезненный пот. - Этот безумец подхватил кота, легко, как головку
ампулы, свернул ему шею и прибил его к мусорному ящику".
А Морт Рейни в это время мирно спал на кушетке. Впрочем, даже если бы
не спал, он все равно ничего бы не заметил.
Морт скомкал листок бумаги, сунул его в задний карман, затем положил
руку на грудь Бампу. Еще теплое тельце чуть дернулось от его прикосновения.
Желудок Морта снова вывернулся, но он заставил себя обхватать другой рукой
желтую пластмассовую рукоятку отвертки и выдернуть ее.
Швырнув отвертку на крыльцо, он зажал бедного старого Бампа в правой
руке, как пакет с тряпьем. Желудок Морта был уже в состоянии невесомости и
беспрерывно выворачивался наружу. Он приподнял крышку мусорного ящика,
закрепил ее специальной подпоркой, предохраняющей от падения. Внутри стояли
три ведра. Морт открыл среднее и аккуратно опустил туда Бампа. Кот, будто
меховая накидка, плавно опустился на зеленую холщовую сумку.
Морта захлестнуло бешенство. Окажись Шутер рядом в этот момент, Морт
не раздумывая кинулся бы на него, повалил бы на землю и задушил - если бы
смог.
Берегись - это действительно заразно.
Что ж, может быть, он уже заразился. Ему уже все равно. Дело было не
только в том, что Шутер убил единственную живую душу, с которой Морт мог
разделить свое одиночество в этом пустом доме у озера; дело было в том, что
Шутер сделал это, пока Морт спал, и получилось так, что старина Бамп вызвал
у хозяина рвоту, отвлек его чувства на себя.
Но хуже всего было то, что Морту пришлось положить своего доброго кота
в мусорный бак - как мешок с хламом.
Я похороню его завтра. Слева от дома, в том, месте, откуда видно
озеро.
Да, но сегодняшнюю ночь Бампу придется пролежать в мусорном ящике,
потому что какой-то человек - сумасшедший сукин сын! - бродит где-то
поблизости и у этого человека имеются какие-то претензии по поводу
рассказа, о котором Морт не вспоминал уже лет пять. Этот человек был
сумасшедшим, и писатель боялся хоронить любимого кота ночью, потому что,
замеченный или незамеченный, Шутер мог оказаться рядом.
Я хочу убить его. И если этот сумасшедший ублюдок еще раз приблизится
ко мне, я за себя не ручаюсь.
Он вернулся в дом и запер за собой дверь. Затем внимательно обошел все
комнаты, старательно запирая все двери и окна. Справившись с этим, вернулся
к окну, выходящему на веранду, и задумчиво поглядел в темноту. Морту была
видна отвертка, лежащая на веранде, и темная круглая дыра от нее на крышке
мусорного ящика.
Наконец он вспомнил, что собирался еще раз позвонить Эми.
Воткнул вилку в розетку и, медленно нажимая давно знакомые клавиши,
последовательность которых была для него неотъемлемой частью дома, думал,
стоит ли говорить Эми о смерти кота.
После предварительных гудков повисла необычно долгая пауза. Морт уже
собирался повесить трубку, когда наконец раздался последний гудок - такой
громкий, что показался ему чуть ли не воем, - а следом за ним механический
голос сообщил, что этот номер в настоящее время не обслуживается.
- Вот дела, - пробормотал Морт. - Что ты там натворила, Эми? Болтала,
пока телефон не задымился?
Он нажал на "отбой", и, пока решал, звонить или не звонить Изабелле
Фортин, и вспоминал номер соседки, телефон в его руке зазвонил.
До этого момента Морт Рейни даже не представлял себе, насколько он
выбит из колеи. С визгливым криком он отпрыгнул назад, уронил телефон и
чуть сам не упал, споткнувшись о дурацкую скамейку, которую Эми специально
купила, чтобы поставить возле телефонного столика, и которой никто, в том
числе и сама Эми, никогда не пользовался.
Ухватившись рукой за книжный шкаф, Морт все-таки удержался на ногах.
Затем схватил трубку и закричал:
- Алло? Ты, Шутер?
В тот момент, когда, казалось, весь мир медленно, но уверенно
переворачивается вверх дном, Морт и представить себе не мог, кто бы еще мог
звонить, кроме этого психа.
Но раздался голос Эми, и она почти кричала. Такой тон жены был хорошо
ему знаком по последним двум годам совместной жизни. Он означал, что Эми
была либо в отчаянии, либо в ярости. Скорее всего последнее.
- Морт? Это ты? Ради Бога, это ты или нет? Морт? М...
- Да, это я,. - сказал он и неожиданно почувствовал навалившуюся
усталость.
- Где, черт побери, тебя носило? Я уже три часа пытаюсь до тебя
дозвониться!
- Спал.
- Ты отключил телефон. - Она сказала это усталым, но обвиняющим тоном
человека, который уже не надеется что-либо изменить. - Что ж, милый, ты
выбрал для этого самое подходящее время.
- Я пытался позвонить тебе около пяти...
- Я была у Теда.
- Да? Но дома кто-то был, - настаивал Морт. - Может быть...
- Что значит - кто-то был? - резко спросила она, будто стеганула
кнутом. - Кто был?
- Откуда, черт возьми, мне знать, Эми? Ты ведь живешь в Дерри одна,
помнишь? Тебе Дерри, мне Тэшмор. Я знаю только, что, когда набрал твой
номер, телефон был занят. Если ты была у Теда, значит. Изабелла...
- Я до сих пор у Теда, - произнесла Эми, и теперь ее голос звучал
удивительно тихо. - Кажется, теперь мне придется остаться здесь надолго,
нравится мне это или нет. Кто-то сжег наш дом, Морт. Он сгорел дотла.
И неожиданно Эми заплакала.
Глава 15
Он был так сосредоточен на Джоне Шутере, что в ту минуту, стоя в
коридоре единственного оставшегося у семьи Рейни дома и прижимая к уху
телефонную трубку, немедленно решил, что именно Шутер и поджег их дом.
Мотив? Будьте любезны, офицер. Шутер поджег этот дом, старинный
викторианский особняк стоимостью около 800 тысяч долларов, чтобы избавиться
от одного журнала, а точнее, от июньского номера "Журнала мистических
историй Эллери Квина" за 1980 год.
Но мог ли Шутер это сделать? Конечно, нет. Между Дерри и Тэшмором
около сотни миль, а тело Бампа было все еще теплым, даже капельки крови на
груди не успели засохнуть.
Если только он успел...
Да что с тобой, в самом-то деле? Скоро ты обвинишь Шутера в своем
разводе и станешь думать, что спишь шестнадцать часов в сутки, потому что
Шутер подсыпает тебе в еду фенобар-битал. А дальше? Может быть, ты
обратишься в газеты с письмами о том, что королем американского кокаина
является некий джентльмен, самое место которому в вороньей заднице,
где-нибудь в штате Миссисипи, по имени Джон Шутер, что это он убил Джимми
Хоффа и он же был вторым снайпером, стрелявшим в Кеннеди в ноябре 63-го.
Хорошо, пусть Шутер сумасшедший... Неужели ты действительно думаешь: он
отмахал сотню миль на север и сжег дотла твой чертов дом только для того,
чтобы уничтожить журнал? Ведь этот журнал валяется по всей Америке! Будь
серьезнее.
И все-таки... Если он каким-то образом успел...
Нет. Это просто смешно! И вдруг Морт понял, что в любом случае не
сможет теперь предъявить Шутеру это чертово доказательство. Или все-таки
сможет? Нет, если...
Его кабинет в Дерри находился в задней части дома - в пристроенном
гараже.
- Эми, - произнес он в трубку.
- Это так ужасно! - заплакала она. - Я была у Теда и позвонила
Изабелле.., она сказала, что по меньшей мере пятнадцать пожарных машин..,
заливали из брандспойтов.., толпа.., ротозеи.., зеваки.., ты ведь знаешь,
как я ненавижу, когда люди глазеют на наш дом, даже когда он не горит...
Моргу пришлось прикусить губу, чтобы подавить дикий приступ хохота.
Засмеяться сейчас было бы хуже некуда, просто жестоко, потому что он
действительно знал. Много лет он вел неустанную борьбу и все-таки добился
успеха в своей профессии; порой он чувствовал себя путешественником,
пробравшимся сквозь опасные джунгли, в которых погибло немало искателей
приключений, а он преодолел все препятствия и был вознагражден за это. Эми
была счастлива за него, во всяком случае, поначалу, но успех мужа означал
для нее потерю собственной индивидуальности. Живя с Моргом, ей все труднее
было оставаться независимой личностью.
- Да, да, - сказал он как можно мягче, все еще покусывая губу, чтобы
не рассмеяться.
Не хотелось обижать Эми, просто рассмешила ее неудачная фраза, но она
бы этого не поняла. Когда они жили вместе, жена часто неверно истолковывала
его смех.
- Да, я понимаю, дорогая. Расскажи мне подробнее, что случилось.
- Кто-то сжег наш дом! - всхлипывая, повторила Эми. - Вот и все.
- Ничего не осталось?
- Ничего. Так сказал офицер пожарной команды. - Морг слышал, как она
глотает воздух, чтобы сдержать рыдания. - Все сгорело до.., до.., дотла!
- Даже мой кабинет?
- Оттуда в-все и н-началось. - Эми снова заплакала. - Офицер сказал,
что они так считают. И это совпадает с тем, что говорит Патти.
- Патти Чемпион?
Чемпионы жили в соседнем доме - справа от особняка Рейни; их участки
были отделены друг от друга тисовыми деревьями, за которыми ни та, ни
другая семья особенно не ухаживали.
- Да. Подожди секунду, Морт - Она громко всхлипнула, высморкалась и
заговорила более спокойно:
- Патти сказала пожарным, что как раз вышла погулять с собакой. Только
что стемнело. Она проходила мимо нашего дома и заметила возле него какую-то
машину. Затем в доме раздался треск, а потом она увидела в окне твоего
кабинета огонь.
- Она запомнила, какой марки была машина? - спросил Морт.
Он почувствовал холод в животе. До него постепенно доходило значение
происшедшего, и история с Джоном Шутером начала отодвигаться на второй
план. Речь шла не просто о проклятом июньском номере "Журнала мистических
историй Эллери Квина" за 80-й год. Речь шла почти обо всех его рукописях,
уже опубликованных, еще незаконченных, о первых публикациях, о зарубежных
изданиях, об авторских экземплярах.
О, но это только начало! Потеряна библиотека, не меньше четырех тысяч
томов. Если повреждения действительно столь серьезны, как говорила Эми,
значит, сгорел весь ее гардероб: и от античной мебели, которую она
коллекционировала - иногда с его помощью, но чаще самостоятельно, -
остались лишь угли и зола. Драгоценности и их личные бумаги, вероятно,
уцелели (они хранились под лестницей, в шкафу, который считался
огнеупорным), зато превратились в пепел турецкие ковры, тысячи видеокассет
стали грудой расплавленной пластмассы, аудио- и видеоаппаратура.., его
одежда.., их фотографии.., тысячи мелочей...
Боже, а он еще думал о каком-то дурацком журнале!
- Нет, - ответила Эми на вопрос, о котором сам он почти забыл, пытаясь
представить себе истинные размеры катастрофы. - Патти не смогла сказать,
какой марки была машина. Она считает, что дом подожгли "коктейлем" Молотова
или чем-то похожим, потому что сразу же после звука бьющегося стекла
вспыхнуло пламя. Патти шла по дороге, а в это время открылась дверь кухни и
оттуда выбежал человек. Бруно залаял на него, но Патти испугалась и
оттащила его в сторону, хотя, как она говорит, пес чуть не вырвал у нее из
рук поводок.
Этот человек сел в машину и включил фары, они почти ослепили Патти.
Она подняла руки, чтобы прикрыть глаза, и машина выскочила на дорогу.., а
она прижалась к нашему забору и изо всех сил тащила к себе Бруно, иначе он
попал бы под колеса. Потом машина свернула за угол и исчезла.
- Значит, она не разглядела, что это была за машина?
- Нет. Во-первых, было темно, а потом, когда в окнах твоего кабинета
вспыхнуло пламя, ее ослепил свет фар. Она побежала к себе и вызвала
пожарных. Изабелла говорит, что они приехали очень быстро, но ты же знаешь,
какой старый у нас дом.., каким он был старым.., и как быстро горит сухое
дерево.., особенно если облить его бензином...
Да, он знал. Их старый, сухой деревянный дом был голубой мечтой
поджигателя. Но кто это сделал? Если не Шутер, то кто? Эти ужасные новости,
добавившись ко всем остальным событиям прошедшего дня, как отвратительный
десерт после отвратительного обеда, окончательно парализовали его
способность мыслить логически.
- Он сказал, что, вероятно, это был бензин.., то есть офицер пожарной
команды.., он приехал туда первым, а потом полиция, и начали задавать
вопросы, Морт, в основном о тебе.., о том, какие у тебя могли быть враги..,
враги.., и я сказала, что вряд ли у тебя б-были враги.., я попыталась
ответить на все их вопросы...
- Я уверен, ты сделала все что могла, - мягко сказал он.
Эми продолжала говорить, будто не слышала его, разрубая фразы, как
оператор, сообщающий вслух зловещие новости в тот момент, когда они
выскакивают с телетайпной ленты.
- Я даже не знала, как им сказать о том, что мы разведены.., и,
конечно, они об этом не знали... Наконец пришлось Теду сказать им об
этом... Морт... Библия моей матери.., она лежала на тумбочке в спальне..,
там внутри были фотографии моей семьи.., и.., это была единственная вещь..,
единственное, что мне от нее остав-валось...
Ее голос растворился в горестных рыданиях.
- Я буду утром, Эми. Если мне удастся выехать в семь, я буду в Дерри в
девять тридцать. Может быть, в девять, вроде бы дороги сейчас пустые. Где
ты останешься на ночь? У Теда?
- Да, - шмыгая носом, сказала она. - Я понимаю, Морт, что тебе он не
нравится, но не знаю, что бы я делала без него сегодня ночью.., я бы не
выдержала.., ты понимаешь.., все их вопросы...
- В таком случае я очень рад, что он был рядом с тобой, - твердо
сказал Морт и был поражен своим спокойным и интеллигентным поведением. -
Позаботься о себе. У тебя есть твои таблетки? - В течение последних шести
лет Эми выписывали транквилизаторы, но она брала их с собой, только если
предстоял перелет.., или надо было участвовать в каком-либо официальном
мероприятии. Когда требовалось присутствие супруги.
- Они остались в медицинском шкафчике, - мрачно ответила она. - Не
важно. Я в порядке. Просто болит сердце.
Морт чуть было не сказал ей, что все-таки они очень похожи друг на
друга, но решил не делать этого.
- Я приеду как можно раньше. Но если ты думаешь, что мне лучше
приехать сегодня ночью...
- Нет, - сказала Эми. - Где мы встретимся? У Теда?
Внезапно вопреки всякому желанию Морт увидел в своей руке служебный
ключ от номера в мотеле. Увидел, как этот ключ поворачивается в замке.
Увидел, как медленно открывается дверь. Увидел удивленные лица на
простынях, лицо Эми слева, лицо Теда Милнера справа. Спросонья он растерял
всю свою напыщенность и был похож на злого карлика из детской сказки. Лишь
увидев его всклокоченные волосы, Морт впервые воспринял его как реального
человека. Он видел их страх и их голые плечи. И неожиданно в его голове
прозвучало: Женщина, укравшая вашу любовь, которая составляла единственную
ценность вашей жизни, была уже не совсем женщиной...
- Нет, не у Теда. Может быть, в том маленьком кафе на Витчем-стрит?
- Ты предпочитаешь, чтобы я пришла одна? Ее голос звучал не сердито,
но в нем была готовность рассердиться. "Как хорошо я ее знаю! - подумал он.
- Каждое движение, каждую интонацию, каждый поворот фразы. И как хорошо она
должна знать меня!"
- Нет. Приведи Теда. Это будет замечательно.
Замечательно или не замечательно, но Морт сможет это пережить. Он так
решил.
- Значит, в девять тридцать, - сказала Эми, и он услышал, как она
вздохнула. - В "Марчмане"?
- Это название кафе?
- Да. Ресторан "Марчман".
- Хорошо. В девять тридцать или чуть раньше... Если я приду первым, то
сделаю пометку мелом на дверях...
- ..а если я приду первой, то сотру ее, - закончила она их старую
семейную шутку, и они оба грустно рассмеялись.
Морт почувствовал, что даже смех причиняет боль. Ну ладно, допустим,
они действительно хорошо знали друг друга. Разве не для этого они провели
столько лет вместе? И разве не поэтому так чертовски больно ощущать, что
эта жизнь уже в прошлом?
Неожиданно он подумал о записке, которую нашел на крышке мусорного
ящика: ПОМНИ, У ТЕБЯ ТРИ ДНЯ. Я НЕ ШУЧУ. И Морту захотелось сказать ей: А
знаешь, Эми, у меня тут тоже кое-какие неприятности, но он понял, что не в
силах усугублять ее страдания. С этими неприятностями ему следовало
справиться самому.
- Случись это чуть позже, ты хотя бы сохранил свои рукописи, - сказала
она. - Я с ужасом думаю, сколько ты их потерял. Если бы два года назад ты
согласился купить те несгораемые ящики, которые предлагал тебе Херб, может
быть...
- Ничего страшного, - сказал Морт. - Новый роман у меня здесь. - Он
действительно был здесь. Целых четырнадцать страниц дерьма. - А остальное -
черт с ним. Встретимся завтра, Эми. Я...
(люблю тебя) Он плотно сжал губы. Они развелись. Разве мог он все еще
любить Эми? Это казалось чуть ли не извращением. И даже если так оно и
было, имел ли Морт какое-нибудь право говорить ей об этом?
- Я чертовски сожалею, Эми, - вместо этого сказал он.
- Я тоже, Морт. Очень, очень жаль. - Она снова начала плакать, и ему
было слышно, как какая-то женщина, вероятно Изабелла Фортин, стала утешать
ее.
- Поспи немного, Эми.
- Ты тоже.
Он повесил трубку. Казалось, в доме стало еще тише, чем было в
предыдущие ночи, - он не слышал ни единого звука, кроме завывания ветра и
далекого крика гагары на озере. Морт достал из кармана записку, расправил
ее и снова прочитал. Такие вещи следует хранить до прихода полиции. Лучше
всего даже не прикасаться к ним, пока полицейские детально не изучат их.
Эта записка была - оркестр, урежьте марш - УЛИКОЙ.
Что ж, хрен с ним, подумал Морт, снова комкая бумагу. Никакой полиции.
Дейв Ньюсам, местный констебль, к обеду уже едва ли помнит, что ел на
завтрак, и при этом ни за что не согласится передать дело окружному шерифу
или полицейскому управлению. Да и на жизнь Морта пока никто не покушался;
кто-то убил кота, но ведь кот - не личность. А после новостей, о которых
сообщила Эми, появление Джона Шутера вообще перестало быть важным. Да, он
был из Племени Безумцев, у него была навязчивая идея, и он мог быть
опасен.., но Морту все сильнее и сильнее хотелось уладить это дело
самостоятельно, даже если Шутер был опасен. Особенно если он был опасен.
Дом в Дерри оказался важнее Джона Шутера и его навязчивых идей. Дом
был важнее даже того мерзавца, который бросил в окно бутылку с
зажигательной смесью. Теперь уже все равно, был ли это Шутер или какой-то
другой идиот, страдающий то ли от зависти, то ли от умственной
неполноценности, или от того и другого сразу.
Дом оказался важнее. И Эми. Сейчас ей было плохо. Им обоим не
повредило бы, если бы Морт предложил ей свою помощь. Может быть, Эми
даже...
Он запретил себе думать на эту тему. Ни к чему хорошему такое не
приведет.
Морт прошел в спальню, разделся и лег, заложив руки за голову. Где-то
далеко снова отчаянно закричала гагара. В который раз он подумал о том, что
Шутер мог быть где-то рядом. Представил себе, как Шутер пробирается в
кустах и луна освещает его бледное лицо, увенчанное дурацкой черной шляпой.
Шутер был крепкий орешек, и, хотя с Бампом он расправился голыми руками и
отверткой, не исключено, что у него все-таки есть ружье.
"Нет, - подумал Морт, - вряд ли сейчас он где-то рядом".
Надо будет позвонить. По дороге в Дерри мне нужно будет сделать по
крайней мере два звонка. Один Грегу Карстейерсу, а другой Хербу Грикмору.
Если я собираюсь выехать в семь, то звонить отсюда слишком рано. Значит,
надо это сделать по дороге, с заправочной станции.
Морт повернулся на бок, подумав, что вряд ли сможет уснуть после
стольких событий... Сон сразу накрыл его мягкой темной волной, и если
кто-нибудь приходил, чтобы взглянуть на него, Морт об этом даже не
подозревал.
Глава 16
Будильник разбудил его в шесть пятнадцать. Полчаса он потратил на то,
чтобы похоронить Бампа на клочке земли между домом и озером, а в семь, как
и планировал, выехал. Он проехал уже десять миль и подъезжал к
Механик-Фоллз - суматошному городку, состоящему из текстильной фабрики,
закрытой в 1970 году; пяти тысяч жителей и светофора на пересечении 23-й и
7-й магистралей, - когда заметил, что бак его "бьюика" почти пуст Проклиная
себя за беспечность. Морг свернул на заправку. Если бы он заметил это,
проехав Механик-Фоллс, то пришлось бы возвращаться пешком, и тогда
неизвестно, когда бы он попал на встречу с Эми.
Предоставив заправщику возиться со шлангом, Морт подошел к настенному
телефону-автомату, достал из левого заднего кармана свою помятую записную
книжку и набрал номер Грега Карстейерса. Он надеялся, что в такое раннее
время Грег еще дома, и оказался прав.
- Привет, Грег. Морт Рейни.
- Привет, Морт. Кажется, у тебя какие-то неприятности в Дерри, верно?
- Да. Было в новостях?
- По пятому каналу.
- Как это выглядело?
- Никак, - ответил Грег.
Морт вздрогнул.., впрочем, ему так или иначе предстояло от кого-либо
услышать об этом - пусть уж лучше расскажет Грег Карстейерс. Он был
дружелюбным длинноволосым парнем, бывшим хиппи, который вскоре после
Вудстока примкнул к какой-то невразумительной религиозной секте. У Грега
была жена и двое мальчишек, один семи лет, другой пяти, и, насколько Морт
знал их, вся его семья была такой же неунывающей и покладистой, как и сам
Грек Все настолько привыкли видеть улыбку на его лице, что без нее Грег
казался голым.
- Совсем плохо?
- Да, - просто ответил Грег. - Видимо, вспыхнуло как молния. Прими
соболезнования, старик.
- Спасибо. Я сейчас еду туда, Грег. Звоню из Механик-Фоллз. Ты можешь
оказать мне услугу, пока я доберусь?
- Если ты имеешь в виду кровлю, то, я думаю, она будет...
- Нет, не кровлю. Кое-что другое. Последние два или три дня меня
доставал один парень. Псих. Утверждает, что я украл у него рассказ, который
он будто бы написал шесть или семь лет назад. Когда я объяснил ему, что
написал свой рассказ гораздо раньше и могу это доказать, он пришел в
ярость. Я надеялся, что больше его не увижу, но не тут-то было. Вчера
вечером, пока я спал, он убил моего кота.
- Бампа? - В голосе Грега промелькнуло удивление, но для него это было
равнозначно изумленному воплю. - Он убил Болта?
- Вот именно.
- Ты сказал об этом Дейву Ньюсаму?
- Нет, и не собираюсь. Я хочу сам разобраться с этим психом, если
смогу.
- Кажется, твой парень не пацифист.
- Все-таки убить кота и убить человека - разные вещи, - сказал Морт, -
и к тому же я думаю, что справлюсь с ним скорее, чем Дейв.
- Что ж, может быть, ты и прав, - согласился Грег. - С тех пор, как
ему перевалило за семьдесят, Дейв стал немного медлительным. Что я могу для
тебя сделать, Морт?
- Прежде всего я хотел бы знать, где этот парень остановился.
- Как его имя?
- Не знаю. На рассказе, который он мне показал, написано "Джон Шутер",
но в разговоре ему хватило ума намекнуть, что это псевдоним. Похоже, так
оно и есть. В любом случае не думаю, что он зарегистрировался под этим
именем, если остановился где-нибудь в здешнем мотеле.
- Как он выглядит?
- Примерно шести футов роста, сорока с чем-то лет. Лицо побито
погодой, все в морщинах.
Морт говорил, и перед ним отчетливо встало лицо "Джона Шутера", будто
лицо духа, плавающего в искривленной поверхности магического кристалла
медиума. Писатель почувствовал, что руки покрываются мурашками, и поежился.
Внутренний голос нашептывал ему: он либо ошибается, либо намеренно вводит
Грега в заблуждение. Разумеется, Шутер опасен. И чтобы понять это, даже не
обязательно было видеть, как он поступил с Бампом. Морт мог понять это
вчера по выражению глаз Шутера. Тогда стоит ли изображать из себя героя?
Потому что. В нем заговорил еще один внутренний голос, и с опасным
упрямством. Просто потому что, вот и все.
Первый внутренний голос с беспокойством спросил: Ты хочешь показать
ему, какой ты сильный? Неужели все дело только в том, что ты хочешь
показать ему, какой ты сильный? Но второй голос не стал отвечать и
погрузился в молчание.
- Судя по твоему описанию, он похож на добрую половину фермеров,
живущих в округе, - с сомнением произнес Грег.
- Есть пара примет, по которым его легко узнать, - добавил Морт. -
Во-первых, он южанин и говорит с сильным акцентом. Носит большую черную
шляпу - фетровую, кажется, - как у квакеров. И у него голубой фургон "форд"
начала семидесятых. Номера штата Миссисипи.
- О'кей, это уже лучше. Я поговорю с людьми. Если он поблизости,
кто-нибудь должен об этом знать. Номера другого штата в это время года
должны привлечь внимание.
- Я знаю. - Что-то еще медленно всплывало в сознании писателя. -
Первым делом поговори с Томом Гринлифом. Вчера, когда я беседовал с этим
Шутером у озера. Том как раз проезжал мимо на своем "скауте". Он помахал
нам рукой, и мы ему в ответ. Том должен был хорошо его разглядеть.
- О'кей. Я зайду часам к десяти к Боуи, Том наверняка будет там.
- К Боуи мой псих тоже заходил, упоминал о книжном стенде, который там
стоит.
- Что мне делать, если я его найду?
- Ничего, - сказал Морт. - Ничего не делай. Я позвоню тебе сегодня
вечером. Завтра вечером я буду уже на озере. В Дерри мне теперь делать
нечего, разве что посыпать голову пеплом.
- Как Эми?
- Нашла себе другого парня. - Морт постарался произнести это не
слишком обреченно, отчего получилось как раз наоборот. - Теперь Эми с ним
будет решать, что ей делать дальше.
- Ох, прости.
- Ничего страшного. - Морт оглянулся на свою машину и увидел, что
заправщик протирает лобовое стекло, чего Морт никак от него не ожидал.
- Ты действительно уверен, что сам разберешься с этим парнем?
- Думаю, что да. - И Морт неожиданно понял, что Грег будет чувствовать
себя виноватым, если не найдет этого человека, а с Мортом что-нибудь
случится.
- Послушай, фее когда я пойду к этому парню, ты можешь пойти со мной.
- Я вынужден буду это сделать, - ответил Грег радостно.
- Он хочет увидеть доказательство, - объяснял Морт, - так что мне
просто необходимо достать этот журнал.
- Но ты ведь сказал, что он у тебя есть.
- Да, но парень не поверил. Думаю, что нужно просто сунуть ему этот
журнал в рожу и тоща он оставит меня в покое.
- Морт. - Грег поразмыслил над его словами. - Похоже, этот тип
действительно сумасшедший, верно?
- Да, конечно.
- Что ж, постараюсь его найти. Позвони мне вечером.
- Позвоню. Заранее спасибо, Грег.
- Не за что. Люди должны помогать друг другу.
- Говорят.
Он попрощался с Грегом и посмотрел на часы. Они показывали половину
восьмого, значит звонить Хербу Грикмору было по-прежнему рано, если он не
хотел вытащить Херба из постели. Морт решил, что необходимости в этом пока
нет и что он позвонит со следующей заправки. Спрятав записную книжку в
карман и вытащив бумажник, он вернулся к "бьюику" и спросил заправщика,
сколько должен.
- Если наличными, то со скидкой - двадцать два пятьдесят:
- Парень застенчиво взглянул на Морта. - Я хотел спросить, мистер
Рейни, не дадите ли вы мне свой автограф? Я читал все ваши книги.
Услышав эти слова, Морт снова подумал об Эми и о том, как она
ненавидела охотников за автографами. Сам писатель тоже не понимал их, но и
не видел в этом увлечении ничего плохого. А жена считала, что эти люди
разворовывают по кусочкам их личную жизнь, это приводило ее в бешенство.
Морт всегда внутренне съеживался, когда, кто-нибудь в присутствии Эми
обращался к нему с такой просьбой. Иногда он буквально читал ее мысли:
Если ты любишь меня, то почему же не остановишь их? Будто он мог это
сделать!
Его работа заключалась в том, чтобы писать книги, которые нравились бы
таким парням, как, к примеру, этот заправщик.., во всяком случае, Морту так
казалось. Если работа шла успешно, люди просили у него автографы.
Морт нацарапал на протянутой кредитной карточке свое имя (во всяком
случае, этот парень помыл ему ветровое стекло) и подумал о том, что если
Эми не нравилось, когда он потакал своим читателям - а где-то в глубине
души ей это очень не нравилось, хотя, наверное, она сама и не отдавала себе
в этом отчета, - то, вполне возможно, он действительно был виноват Но так
уж Морт Рейни был устроен.
В конце концов, закон есть закон, как говорил Шутер. А справедливость
есть справедливость.
Морт завел мотор и поехал в Дерри.
Глава 17
Он заплатил семьдесят пять центов за въезд на площадь Аугуста и
остановился у телефонов-автоматов. День был солнечный, но ветер мчался с
юго-запада, со стороны Литчфилда, через открытую равнину, и был достаточно
сильным, чтобы выжать из глаз Морта слезы. Он ощутил на губах их вкус. За
последнее время этот вкус совсем не изменился. Впрочем, Морту нравилась
такая погода - ему казалось, что ветер забирается ему в голову и выметает
пыль из самых потаенных и давно забытых уголков.
Он воспользовался своей кредитной карточкой и набрал нью-йоркский
номер Херба Грикмора - домашний, а не рабочий. В офисе "Джемса и Грикмора",
литературном агентстве Морта Рейни, Херб не появится еще как минимум час,
но Морт знал Херба достаточно долго и не сомневался, что к этому времени
тот уже принял душ и теперь потягивает кофе, дожидаясь, пока очистится
запотевшее зеркало в ванной, чтобы побриться.
Ему повезло. Херб ответил бодрым голосом, в котором не было уже ни
капли сонливости. Ну разве сегодня утром я по-прежнему не в ударе? -
подумал Морт и усмехнулся, поеживаясь на холодном октябрьском ветру.
- Привет, Херб! Я звоню тебе из автомата с площади Аугуста. Мой развод
завершился, мой дом в Дерри вчера ночью сгорел дотла, какой-то псих убил
моего кота, и теперь он холоднее, чем пряжка на ремне землекопа, - словом,
скучать мне не приходится.
Рейни даже не представлял себе, как абсурдно звучит перечисление
свалившихся на него бед, пока не продекламировал их вслух и чуть сам над
собой не рассмеялся. Боже, все-таки здесь было ужасно холодно, что не так
уж и плохо. Ведь это прочищает мозги!
- Морт? - осторожно переспросил Херб, будто заподозрил, что над ним
хотят посмеяться.
- К вашим услугам.
- Что ты там говорил о своем доме?
- Я расскажу тебе обо всем, но только один раз. Если нужно, записывай,
потому что я собираюсь вернуться в машину, прежде чем совершенно окоченею в
этой телефонной будке.
Он начал с Джона Шутера и закончил вчерашним разговором с Эми.
Херб, который часто бывал в гостях у Морта и Эми (и который, как
догадывался Морт, был совершенно обескуражен их разрывом), выразил
удивление и соболезнование по поводу их дома. Он спросил, есть ли у Морта
хоть малейшая идея о том, кто это сделал. Морт ответил, что нет.
- Ты подозреваешь этого Шутера? - спросил Херб. - Я понимаю, что кот
был убит незадолго до твоего пробуждения, но...
- Думаю, что технически это было возможно, так что пока я не
отбрасываю эту версию, - сказал Морт, - но я очень сомневаюсь, что это
Шутер. У меня не укладывается в голове, что кто-то мог поджечь дом из
двадцати четырех комнат только для того, чтобы уничтожить журнал. И все же
это странная история. Понимаешь, Херб, он действительно верит, что я украл
его рассказ. Он в этом ничуть не сомневается. Когда я сказал, что могу ему
предъявить доказательство, он решил, что мне просто хочется потянуть время.
- Ты.., ты ведь позвонил в полицию, не так ли?
- Да, я звонил сегодня утром, - сказал Морт, не уточняя, куда именно
звонил.
Получилось, что и не соврал вовсе - ведь он действительно звонил
сегодня утром Грегу Карстейерсу. Если бы Морт стал объяснять Хербу
Грикмору, которого отчетливо представлял себе сидящим в гостиной своей
нью-йоркской квартиры в аккуратных твидовых брюках и в рубашке с
многочисленными застежками, что собирается уладить это дело самостоятельно,
агент вряд ли бы его понял.
Херб был хорошим другом, но жизнь воспринимал довольно стереотипно.
Это был типичный Aiродской Цивилизованный Человек конца двадцатого века. Он
принадлежал к тому сорту людей, которые верят в советы. К тому сорту людей,
которые верят в пользу размышлений и готовы много размышлять. Он всегда был
готов участвовать в дискуссии, если появлялся повод, и всегда был готов
сослаться на Признанные Авторитеты, если повод не находился. Херб понимал,
что иногда мужчина должен совершить какой-то мужественный поступок.., но
для него это было скорее похоже на фильмы с участием Сильвестра Сталлоне,
чем на реальную жизнь, - Что ж, правильно, - Херб облегченно вздохнул. -
Тебе и без этого психа хватает неприятностей. Что ты будешь делать, если
они его найдут? Обвинишь в нарушении спокойствия?
- Постараюсь убедить его убраться отсюда подобру-поздорову.
Морт старательно поддерживал в себе состояние бодрого оптимизма, ничем
не оправданного, но, несомненно, искреннего. Наверняка долго оно не
продлится, а пока, размазывая манжетом пальто сопли по лицу, он продолжал
улыбаться. Писатель уже забыл, как это приятно, когда твой целовальник
растянут в улыбке.
- Как ты это сделаешь?
- Надеюсь, с твоей помощью. У тебя ведь есть папка моих работ, верно?
- Верно, но...
- Тогда мне нужно, чтобы ты нашел в ней июньский номер "Журнала
мистических историй Эллери Квина" за 1980 год. Тот, в котором был
опубликован "Посевной сезон". Мой экземпляр сгорел в пожаре, поэтому...
- У меня его нет, - мягко перебил Херб.
- У тебя его нет? - Морт был обескуражен, этого он никак не ожидал. -
Как нет?
- Потому что я стал твоим агентом только в 82-м. Я храню у себя все
твои работы, которые продал лично, но тот рассказ ты продавал сам.
- Ах черт! - Перед внутренним взглядом Морта предстала страница из
сборника "Каждый бросает по монете" с выходными данными. Большинство
рассказов сопровождалось строкой: "Публикуется с разрешения автора и
авторских агентов Джемса и Грикмора". Возле "Посевного сезона" (и еще двух
или трех рассказов в сборнике) значилось только: "Публикуется с разрешения
автора".
- Прости, - сказал Херб.
- Ну конечно, я ведь посылал его сам - я помню, что писал запрос,
перед тем как представить рассказ на рассмотрение. Просто иногда мне
кажется, что ты всю жизнь был моим агентом. - Морт еще немного посмеялся,
затем добавил:
- Никаких претензий.
- Вот и хорошо, - успокоился Херб. - Хочешь, я позвоню в "Эллери
Квин"? У них должны быть старые номера.
- Ты сможешь? - с надеждой спросил Морт - Это было бы замечательно.
- Сделаю первым делом. Только... - Херб помедлил.
- Только что?
- Обещай мне, что, когда этот журнал будет у тебя, ты не пойдешь к
этому парню один.
- Я обещаю, - немедленно согласился Морт. Он снова соврал, но какого
черта! Ведь Морт уже попросил пойти с ним Грега, и Грег согласился, так что
он не будет один. А Херб Грикмор был только его литературным агентом, а
вовсе не отцом. И в общем-то его не касается, как Морт будет улаживать свои
личные проблемы.
- О'кей. Я позабочусь об этом. Позвони мне из Дерри, Морт. Может быть,
все не так плохо, как кажется.
- Хотелось бы верить в это.
- А ты не веришь?
- Боюсь, что нет.
- Ну ладно, - вздохнул Херб и неуверенно добавил:
- Ничего, если я попрошу тебя передать привет Эми?
- Ничего, я передам.
- Хорошо. Держись и спрячься от ветра, Морт. Я слышу, как он завывает
в трубке. Ты, должно быть, замерз.
- Мне действительно пора. Еще раз спасибо, Херб.
Он повесил трубку и несколько секунд задумчиво смотрел на телефон.
Забыть о том, что в "бьюике" нет бензина, было еще не так страшно. Но
забыть о том, что Херб Грикмор стал его агентом только в 1982 году, - это
уже непростительно. Хотя ничего удивительного, ведь на него обрушилось
столько неприятностей! "Интересно, - подумал Морт, - о чем еще я забыл?"
Его внутренний голос, не тот, который звучал обычно, а второй,
возникающий из самых потаенных уголков сознания, неожиданно вновь
заговорил: Может быть, ты действительно украл рассказ? Может быть, ты
просто забыл об этом?
Возвращаясь к машине, Морт даже рассмеялся от неожиданности. Он
никогда в жизни не был в Миссисипи и, несмотря на то что уже много лет
работал в литературном бизнесе, еще ни разу не испытывал необходимости в
плагиате. Он сел за руль и включил мотор, размышляя о том, что с его
внутренним миром происходит нечто странное.
Глава 18
Морт не верил, что люди - даже если они пытаются быть принципиально
честными с самими собой - способны вовремя понять: вот какая-то часть их
жизни подходит к концу. Даже когда это совершенно очевидно - не как дважды
два, а уже как одиножды один, - люди по-прежнему продолжают верить, что все
еще можно вернуть. Теряя что-то дорогое, что-то крайне необходимое им, люди
готовы обмануть себя, готовы поверить, что в жизни правят те же законы, что
и развитием сюжета в телесериале, и что достаточно им совершить еще одно
усилие, и все вернется на свои места. "Без этой способности к самообману
человеческая цивилизация была бы еще безумнее" - так полагал Морт Рейни.
Но иногда правда прорывается сквозь все барьеры, и если, думая о своем
будущем, вы избегали этой правды, результат будет сокрушительным: она
нахлынет на вас, как волны прилива, которые сметают воздвигнутую на их пути
дамбу и разносят в щепки ваше убежище.
Одно из таких откровений снизошло на Морта после того, как
представители полиции и пожарного департамента удалились, оставив его с Эми
и Тедом Милнером, и они втроем медленно обходили еще дымящиеся руины
зеленого особняка в викторианском стиле, который простоял на Канзас-стрит
под номером 92 сто тридцать шесть лет Именно в это время - время скорбного
обхода бывших владений - он понял, что его брак с бывшей Эми Доуд из
Портленда, штат Мэн, подошел к концу. Это был не "кризисный период в
отношениях", не "временный разрыв". Уже не стоило надеяться, что со
временем, как это порой случается, обе стороны пожалеют о своем решении и
соединят свой жизни вновь. Это был конец. Их совместная жизнь стала
историей. Даже дом, в котором они вместе пережили так много хорошего,
превратился в груду бревен, похожих на зубы побежденного великана и все еще
тлеющих в яме, которая была раньше подвалом.
Их встреча в "Марчмане", маленьком ресторанчике на Витчем-стрит,
прошла довольно гладко. Эми крепко обняла его. Морг в ответ тоже обнял, но
когда попытался поцеловать ее в губы, Эми ловко отвела голову в сторону, и
он ткнулся губами ей в щеку. Как на дружеской вечеринке. Рада тебя видеть,
дорогой.
Тед Милнер, который этим утром тщательно уложил на голове каждый
волосок, молча сидел в углу за столиком и наблюдал за ними. В руках он
вертел трубку - уже года три он не появлялся без этой трубки на людях. Морт
был уверен, что она понадобилась ему только для того, чтобы выглядеть
солиднее и старше своих лет. А сколько же ему на самом деле? Точно Морт не
знал, но Эми было тридцать шесть, а Тед, с его отутюженными джинсами и
расстегнутой на шее рубашкой, должен быть по меньшей мере года на четыре
моложе. Морт подумал, а понимает ли Эми, что лет через десять, а то и пять
у нее могут возникнуть с Тедом проблемы, но не решился намекнуть ей на это.
Морт поинтересовался, не случилось ли после их разговора чего-нибудь
еще. Эми заметила, что нет. К ним подошел Тед и заговорил с еле заметным
южным акцентом - гораздо более мягким, чем гнусавая картавость Джона
Шутера, - сообщив Морту, что с ним хотят встретиться офицер пожарной
команды и лейтенант местного отделения полиции - на "месте происшествия",
как он выразился, хотят задать писателю несколько вопросов.
Морт ответил, что это будет чудесно. Тед спросил, не хочет ли он
выпить чашку кофе - у них еще есть время. Морт ответил; что это тоже будет
чудесно. Тед поинтересовался, как он поживает. И Морт снова употребил слово
"чудесно". С каждым разом оно все легче слетало с языка, но почему-то
казалось ему все более избитым. Эми, понимая щекотливость ситуации,
внимательно следила за их беседой. Ничего удивительного. В тот день, когда
он застиг их в постели, Морт пообещал Теду убить его. В действительности же
он, наверное, грозился убить их обоих. Морт смутно помнил о том, что там
происходило, и подозревал, что любовники тоже плохо соображали в той
неприглядной ситуации. Он не знал, что чувствовали по этому поводу два
других угла треугольника, но ему "смутность" воспоминаний казалась вполне
понятной и милосердной.
Они выпили кофе. Эми спросила о Джоне Шутере. Морт заверил, что
контролирует ситуацию, не упомянув ни о коте, ни о записке, ни о журнале.
Через некоторое время они вышли из "Марчмана" и прошли к номеру 92 по
Канзас-стрит, который раньше был их домом, а теперь стал "местом
происшествия".
Офицер пожарной команды и полицейский детектив, как и обещали,
встретили их там и задали свои вопросы. Большинство из них сводилось к
тому, кто из знакомых Морта мог ненавидеть его до такой степени, чтобы
швырнуть ему в кабинет техасский коктейль. Будь Морт один, он бы даже не
упомянул о Джоне Шутере, но о нем могла заговорить Эми, поэтому Морту
пришлось подробно описать свою встречу с этим человеком.
Офицер пожарной команды Викерхем спросил:
- Этот парень действительно был сердит?
- Да.
- Настолько, что мог приехать в Дерри и поджечь ваш дом? - уточнил
полицейский детектив Бредли.
Морг был почти уверен в том, что Шутер не делал этого, и не хотел,
чтобы они копались в подробностях этой истории. Иначе пришлось бы
рассказать и о том, что Шутер сделал с Бампом. А это расстроило бы Эми; это
бы очень ее расстроило.., и открылась бы банка с червями, которую он
предпочитает держать, закрытой. "Придется снова чуть-чуть соврать", - решил
Морт.
- Поначалу парень действительно был очень зол. Но когда я обнаружил,
что два рассказа и в самом деле почти целиком совпадают, то проверил дату
первой публикации своего.
- Его рассказ не публиковался? - спросил Бредли.
- Уверен, что нет. Вчера этот человек появился снова, и я спросил,
когда он написал свой рассказ. Я надеялся, что Шутер назовет дату позднее
моей первой публикации. Вы понимаете?
Детектив Бредли кивнул:
- Вы надеялись доказать, что обскакали его.
- Вот именно. "Посевной сезон" опубликован в сборнике рассказов,
вышедшем в 1983 году, но впервые рассказ напечатан в 80-м. Мне повезло. Он
сказал, что написал его в 1982 году. Так что, как видите, я его поймал.
Морт надеялся, что на этом все кончится, но Викерхем, офицер пожарной
команды, настойчиво переспросил:
- Мы-то видим, мистер Рейни, а увидел ли это он?
Морт вздохнул про себя. Маленькая ложь всегда приводит к тому, что
рано или поздно, но приходится либо во всем признаться, либо врать уже
по-крупному и до конца. Этот момент настал. В конце концов, все это
касалось только его, Морта, и никого больше.
- Да. Он понял, что проиграл.
- И что же он сделал? - спросил Тед. Морт взглянул на него с легким
раздражением. Тед оглядывался по сторонам, будто искал свою трубку, которая
осталась в машине; на его рубашке не было подходящих карманов.
- Он ушел, - сказал Морт.
Раздражение, вызванное вопросом Теда, которому вовсе незачем было
вставлять палки в колеса, помогло ему соврать. Оттого, что при этом он врал
и Теду, становилось легче.
- Пробормотал какую-то ерунду, дескать, все это невероятное
совпадение, потом прыгнул в свою машину, будто ему подпалили волосы или
облили задницу скипидаром, и уехал.
- Вы обратили внимание на марку машины и па номера, мистер Рейни? -
спросил Бредли и достал блокнот и шариковую ручку.
- Это был "форд", - сказал Морт - Номера я, к сожалению, не запомнил.
Это были номера не Мэна, но сказать точнее... - Он виновато пожал плечами.
Ему все больше и больше не нравилось происходящее. Сначала вроде бы
все шло замечательно, он был внимательным и избегал совсем уж откровенной
лжи - считал, что скрывает подробности только ради Эми, дабы не
рассказывать ей о том, как этот человек сломал Бампу шею и проткнул
отверткой. В результате Морт был вынужден рассказывать разным людям разные
истории. Но если они соберутся вместе и сравнят его рассказы, ему придется
туго. Пока это было маловероятно, если только Эми не встретится с Грегом
Карстейерсом или с Хербом Грикмором. Но что, если произойдет стычка, когда
Морт с Грегом найдут Шутера и сунут ему в лицо журнал?
Не волнуйся, старина, сказал себе Морт. Скоро все будет позади. При
этом он снова ощутил прилив ничем не оправданного оптимизма, нахлынувшего
на него во время телефонного разговора с Хербом, и, как и тогда, чуть не
захихикал вслух, но вовремя сдержался. Они бы очень удивились, если бы Морт
сейчас рассмеялся, и были бы правы.
- Я думаю, что Шутер должен был направиться в... - ...туда, откуда он
приехал, - закончил Морт, едва запнувшись.
- Надеюсь, что вы правы, - сказал лейтенант Бредли, - и все-таки
следовало бы его найти. Вероятно, мистер Рейни, вы действительно убедили
его в том, что он проиграл, но это не означает, что Шутер покинул вас в
прекрасном расположении духа. Он мог в ярости приехать сюда и поджечь ваш
дом просто потому, что вы его обкакали, - простите меня, миссис Рейни.
Эми скривила губы в улыбке и отмахнулась от извинений.
- Вы не думаете, что это возможно? Нет, подумал Морт. Не думаю. Если
бы он решил поджечь дом, то ему пришлось бы сначала убить Бампа, а потом
уже ехать в Дерри, иначе он бы не успел сделать это до моего пробуждения. В
таком случае тело Бампа было бы уже окоченевшим и кровь у него на груди
была бы засохшей. А на самом деле все было совсем не так... Хотя я при всем
желании не могу сказать им об этом. Они станут интересоваться, почему же я
сразу не рассказал им о Бампе, и наверняка решат, что я скрываю от них
что-то еще.
- Думаю, что возможно, - согласился Морт, - хотя, по-моему, этот
парень не похож на поджигателя.
- Ты хочешь сказать, что он не похож на Снупса? - неожиданно спросила
Эми.
Морт изумленно взглянул на нее, затем рассмеялся.
- Точно, - сказал он. - Он действительно южанин, но не Снупс.
- Что это означает? - насторожился Бредли.
- Старая шутка, лейтенант, - объяснила Эми. - Снупсы - это персонажи
из какого-то романа Уильяма Фолкнера. Они начали свою карьеру с того, что
поджигали амбары.
- Поджигателей как таковых не существует, - сказал Викерхем. - Они
появляются в самых разных обличьях. Поверьте мне.
- Что ж...
- Если вас не затруднит, опишите подробнее его машину, - попросил
Бредли и приготовился записывать. - Я бы хотел предупредить полицию штата.
Морт решил, что ему лучше снова соврать. И соврать как следует.
- Это был седан. В этом я почти уверен.
- Ага, "форд-седан". Да?
- Думаю, что годов семидесятых, - пробормотал Морт (на самом деле он
был уверен, что фургон Шутера вышел с конвейера примерно в те времена,
когда парень по имени Освальд [Осужденный за убийство в Далласе 35-го
президента США Джона Кеннеди.] избрал президентом Соединенных Штатов
Линдона Джонсона [36-й президент США.]) и, помолчав, добавил:
- Номера были светлого цвета. Возможно, из Флориды. Не могу
поклясться, но, кажется, это так.
- Ага. А как выглядел сам парень?
- Среднего роста. Со светлыми волосами. В очках. С такой круглой
проволочной оправой, как у Джона Леннона. Честно говоря, это все, что я
пом...
- Ты же вроде говорил, что на нем была шляпа, - внезапно вмешалась
Эми.
От неожиданности Морт даже щелкнул зубами, но тут же благодушно
добавил:
- Да. Точно. Совсем забыл. Темно-серая или черная. Только скорее это
была кепка. Такая, знаете, с козырьком.
- О'кей. - Бредли захлопнул свой блокнот. - Это уже кое-что.
- Может быть, поджог был просто актом вандализма, какой-нибудь
демонстрацией протеста? - спросил Морт. - В романах ничего не происходит
просто так, но в реальной жизни, насколько мне известно, это иногда
случается.
- Возможно, и так, - согласился Викерхем, - и все-таки проверить не
мешает. - Он подмигнул Морту и хитро произнес:
- Иногда, знаете ли, реальная жизнь подражает искусству.
- Мы можем быть еще чем-то полезны? - спросил Тед и положил руку на
плечо Эми.
Викерхем и Бредли переглянулись, после чего последний покачал головой:
- Не думаю, во всяком случае, не сейчас.
- Я спрашиваю только потому, что Эми и Морт должны еще встретиться со
страховым агентом, пояснил Тед. - И возможно, со следователем их компании.
Его южный акцент все больше и больше раздражал Морга. Он подозревал,
что родился Тед на юге - всего на несколько штатов севернее страны Фолкнера
[Герой Стивена Кинга имеет в виду родину известного американского писателя
Уильяма Фолкнера, лауреата Нобелевской премии (1949), - Нью-Олби, штат
Миссисипи.], но лично ему на это совпадение было наплевать.
Представители властей пожали Эми и Морту руки, выразили свое
соболезнование, попросили сообщить, если они что-нибудь вспомнят, и
оставили их, предоставив возможность совершить втроем еще один обход
остатков дома.
- Я сожалею по поводу всего этого, - неожиданно сказал Морт.
Она шла между мужчинами и посмотрела так, будто что-то в голосе
бывшего мужа изумило ее. Может быть, просто искренность.
- Обо всем. Действительно сожалею, Эми.
- Я тоже, - мягко ответила она и коснулась его руки.
- Что ж, Тедди присоединяется к вам, - сказал Тед с торжественной
сердечностью.
Эми повернулась к нему спиной, и в этот момент Морт готов был кинуться
на Теда и душить до тех пор, пока у того глаза не выскочат из орбит.
Они шли по улице мимо восточной стороны дома. Раньше в этом месте был
глухой угол, образованный стеной дома и его кабинетом. Здесь у Эми
находился небольшой сад. Сейчас цветы были мертвы, и Морт решил, что это
даже к лучшему. Вся трава выгорела в радиусе двенадцати футов от дома. Если
бы растения в это время цвели, они бы засохли, и это было бы совсем
печально. Это было бы...
Неожиданно Морт остановился. Он вспомнил рассказы. Рассказ. Можно было
назвать его "Посевной сезон", или "Секретное окно, секретный сад", - в
любом случае, если откинуть все внешнее и заглянуть в самую суть, это был
один и тот же рассказ. Смотреть было не на что, кроме как на голубое небо,
во всяком случае сейчас, но до вчерашнего пожара здесь было окно, прямо на
том месте, куда сейчас смотрел Морт.
Это было окно в маленькой комнатке рядом с прачечной. Маленькая
комнатка, которая стала кабинетом Эми. Именно сюда она приходила
подписывать чеки, делать записи в своем дневнике, говорить по телефону..,
это была комната, в которой, как он подозревал, несколько лет назад Эми
начала писать свой роман. А когда роман погиб, именно в этой комнате она
тихо и скромно похоронила его в ящике стола. Стол находился возле окна. Эми
любила приходить туда по утрам. Она могла начать в соседней комнате стирку,
а потом копаться здесь в бумагах в ожидании зуммера, означающего, что пора
выключать стиральную машину и включать сушилку. Эта комната была достаточно
обособлена от всего дома, и Эми говорила, что ей всегда нравилось, как
здесь тихо и спокойно. Тишина, чистота, спокойный утренний свет. Она любила
время от времени выглядывать из окна и любоваться на свои цветы, растущие в
глухом углу между домом и пристройкой. В голове Морта зазвучали ее слова:
Для меня это самая лучшая комната, потому что туда почти никто - кроме меня
- не заходит. Получается, что у меня есть свое секретное окно, которое
выходит в секретный сад?
- Морт? - Это Эми произнесла сейчас. Но он не сразу понял, что
происходит, спутав голос жены в реальности с голосом, звучащим только в его
сознании, - голосом памяти. Но истинным или ложным было это воспоминание?
Вопрос не из легких. Ему казалось, что воспоминание было истинным, он
пережил столько потрясений из-за Шутера, Бампа и пожара. Разве не могли у
него появиться.., галлюцинации? Разве не могло оказаться, что он подгоняет
события своей прошлой жизни к Эми, к этому дурацкому рассказу, в котором
человек сошел с ума и убил свою жену?
Не дай Бог, не дай мне Бог! Или все-таки я на грани нервного срыва?
- Морт, с тобой все в порядке? - капризно спросила Эми и дернула его
за рукав, возвращая к действительности.
- Да, - ответил он, но тут же признался:
- Не совсем. Если честно, мне немного не по себе.
- Может быть, из-за завтрака, - предположил Тед.
Эми кинула на него взгляд, от которого Морт почувствовал себя чуточку
лучше. Это был не очень любящий взгляд.
- Завтрак тут ни при чем! - возмущенно заявила она и обвела рукой
черное пепелище. - Дело вот в этом. Давайте уйдем отсюда.
- В полдень - встреча с представителями страховой компании, - напомнил
Тед.
- Что ж, у нас еще больше часа. Пойдем к тебе, Тед. Я и сама чувствую
себя не очень хорошо. Мне бы хотелось посидеть.
- Хорошо, - сказал Тед слегка раздраженным тоном, в котором читалось
"и-вовсе-незачем-так-орать", отчего Морту стало еще легче на сердце.
И хотя утром писатель сказал себе, что дом Теда Милнера - это
последнее место на земле, где бы он хотел оказаться, сейчас Морт без
возражений отправился с бывшей женой и ее любовником.
Глава 19
Они молча ехали через весь город в восточный район, где находилась
квартира, в которой Тед наконец повесил свою шляпу. Морт не знал, о чем
думают Эми и Тед. Скорее всего Эми думала о доме, а Тед о том, успеют ли
они вовремя на встречу с представителями страховой компании. Зато Морт
знал, о чем он сам думает. Он старался понять: сходит с ума или еще нет.
Что всплыло из глубин его памяти - реальность или ложные воспоминания?
Все-таки он склонялся к тому, что Эми действительно произнесла
когда-то такую фразу о своем кабинете, расположенном по соседству с
комнатой для стирки, - это не было ложным воспоминанием. Сказала ли она это
до 82-го года, когда так называемый Джон Шутер, по его словам, написал
рассказ под названием "Секретное окно, секретный сад"? Этого Морт не знал.
Как ни пытался он сосредоточиться, как ни напрягал свой перегруженный,
измученный болью мозг, он выдавал лишь краткое и категоричное заключение:
точного ответа нет. Но если Эми действительно говорила это, не важно когда
именно, могло ли название рассказа Шутера быть простым совпадением?
Допустим, что могло. Но не слишком ли много совпадений?
Морт уже смирился с тем, что даже пожар был просто случайным
совпадением. Воспоминания о саде Эми не давали ему покоя.., становилось все
труднее и труднее верить, что все эти события не связаны друг с другом
каким-то странным, возможно, даже сверхъестественным образом.
И разве сам лже-Шутер не был точно так же сбит с толку? Как он попал к
вам? - спрашивал он, задыхаясь от ярости и изумления. Вот что я
действительно хочу знать. За каким чертом такой сытый засранец, как вы,
забрался в какую-то вонючую дыру в Миссисипи и украл мой чертов рассказ?
Тогда Морт решил, что либо это еще одно проявление его безумия, либо парень
чертовски хороший актер.
Теперь, в машине Теда, писатель впервые подумал о том, что окажись он
сам на месте человека, называющего себя Шутером, он вел бы себя точно так
же. Можно сказать, что он уже оказался в этом положении. Единственное, чем
их рассказы совершенно отличались друг от друга, так это названиями. Оба
названия вполне соответствовали самому рассказу, но теперь у Морта появился
вопрос, очень похожий на тот, что задавал ему Шутер: Каким образом вам
пришло в голову это название, мистер Шутер? Вот что я действительно хочу
знать. Каким образом вы узнали, что в двенадцати сотнях миль от вашего
Богом забытого городишки в Миссисипи, у жены одного писателя, о котором,
как вы утверждаете, никогда раньше не слышали, было ее собственное
секретное окно, выходящее на ее собственный секретный сад?
Что ж, выяснить это можно было, разумеется, только одним способом:
Грег найдет Шутера, и тогда Морт обязательно спросит его об этом.
Глава 20
Он отказался от чашки кофе, предложенной Тедом, и попросил кока-колы
или пепси. От холодного напитка его желудок немного успокоился. Морт
ожидал, что, стоит ему попасть сюда, в эту квартиру, в которой Тед и Эми
вили свое семейное гнездышко, поскольку теперь им незачем было прятаться в
дешевых загородных мотелях, его захлестнет бессильная ярость. Но ничего
подобного не почувствовал. Это была обычная квартира, каждая комната
которой провозглашала, что ее владелец - Предприимчивый Молодой Холостяк,
Которому Удалось Сделать Это. Морт обнаружил, что способен примириться с
таким положением дел, хотя, наблюдая за Эми, испытывал легкое беспокойство.
Он думал о маленьком кабинете Эми, чистом и светлом, с сонным
жужжанием сушилки, доносящимся из-за стены; о ее маленьком кабинете с
секретным окном, с единственным окном во всем доме, выходящим туда, где
стена дома и пристройка образовывали глухой угол. Он думал о том, как много
связывало Эми с тем домом и как мало связывает с этим. Но пережить это
предстояло ей самой. Через пять минут, проведенных в новом доме своей
бывшей жены, который оказался вовсе не ужасным вертепом несправедливости, а
вполне обычным домом, Морт понял, что сможет примириться и с этим...
Она спросила, останется ли он в Дерри на ночь. - Как только мы
закончим со страховой компанией, я собираюсь вернуться в Тэшмор. Если
всплывет что-то новое, они свяжутся со мной.., или с тобой.
Морт улыбнулся ей. Эми улыбнулась в ответ и коснулась его руки. Теду
это не понравилось. Поигрывая трубкой, он нахмурился и демонстративно
уставился в окно.
Глава 21
К вящей радости Теда Милнера, на встречу с представителями страховой
компании они не опоздали. Его присутствие уже не вызывало у Морта большого
беспокойства; в конце концов, Теду дом на Канзас-стрит никогда не
принадлежал, даже после развода, а Эми рядом с ним вроде бы чувствовала
себя спокойнее, так что Морт махнул на это рукой.
Дон Стрик, агент Объединенной страховой компании, еще раз обошел
вместе с ними "место происшествия", а затем пригласил их в свой кабинет Там
уже находился человек по имени Фред Эванс, который представился
следователем Объединенной компании, специалистом по поджогам. Эванс должен
был встретиться с ними раньше, но всю ночь с фонариком и фотоаппаратом
"Полароид" ползал по пепелищу, а утром вернулся к себе в мотель, чтобы
перед встречей с Рейни хоть немного поспать.
Писателю Эванс очень понравился. Казалось, этот человек действительно
сочувствовал их потере, в то время как все остальные, включая и мистера
Присоединившегося К Ним Тедди, просто произносили традиционные слова
соболезнования перед тем, как приступить к тому, что считали своими
текущими делами (для Теда Милнера, например, решил Морт, текущим делом было
как можно скорее вытолкать его из Дерри и отправить на озеро Тэшмор).
Фред Эванс не называл 92-й номер по Канзас-стрит "местом
происшествия", а называл "домом". Его вопросы, по существу, те же самые,
что задавали Викерхем и Бредли, были мягче, детальнее и глубже. Хотя Эванс
спал не больше четырех часов, во время беседы он был предельно внимателен,
говорил четко и ясно, в глазах его светилось понимание. Поговорив с ним
двадцать минут. Морг решил, что если бы ему надо было поджечь свой дом,
чтобы получить страховку, то он бы предпочел иметь дело с другой страховой
компанией или дождаться, пока этот человек уйдет в отставку.
Покончив с вопросами, Эванс улыбнулся им.
- Вы мне очень помогли. Позвольте еще раз поблагодарить вас за
продуманные ответы и за ваше отношение ко мне. Часто люди встают на дыбы,
услышав слова "страховое расследование". Понятно, все и без того
расстроены, и стоит появиться следователю, как они думают, что их пытаются
обвинить в поджоге своей собственности.
- При данных обстоятельствах вряд ли мы могли бы рассчитывать на
лучшее отношение, - сказала Эми, и Тед Милнер так неистово кивнул головой,
будто был марионеткой, управляемой очень нервным кукловодом.
- Теперь нам предстоит самое неприятное, - сказал Эванс, кивнул
Стрику, тот открыл ящик стола и достал папку с отпечатанными на компьютере
бумагами. - После таких опустошительных пожаров мы обязаны ознакомить
клиентов с полным списком застрахованного имущества. Вам следует
подтвердить, что все эти вещи по-прежнему принадлежат вам и в момент пожара
находились в доме. Если после последней ревизии мистера Стрика что-то из
этого списка было продано или какие-то вещи вывезены из дома, помечайте эти
пункты галочкой. - Остановившись, Эванс прикрыл губы кулаком и прокашлялся.
- Мне говорили, что вы.., больше не живете вместе, поэтому посмотрите
внимательно, что из вещей было вывезено перед пожаром из дома.
- Мы разведены, - прямо сказал Морт - Я живу сейчас в нашем доме на
озере Тэшмор. Раньше мы пользовались им только летом, но он отапливается,
так что там вполне можно жить и в холодные месяцы. К несчастью, я так и не
перевез основную часть своих вещей из этого дома. Отложил на потом.
Дон Стрик сочувственно кивнул. Тед закинул ногу на ногу, поигрывая в
руках трубкой и напустив на себя вид человека, которому все происходящее
смертельно надоело.
- Изучите список внимательно, - повторил Эванс, взял у Стрика папку и
положил ее на стол перед Эми. - Понимаю, что это неприятно - вроде охоты за
сокровищами наоборот.
Чтобы заглянуть в бумаги, Теду пришлось опустить свою трубку и
вытянуть шею. Его скука исчезла, во всяком случае, на время; в глазах
появилось оживление, как у прохожих, глазеющих на последствия страшной
дорожной аварии. Эми заметила его взгляд и услужливо пододвинула ему
бумаги. Морт, сидящий по другую сторону от нее, снова переложил их на
место.
- Ты не против? - спросил он Теда, по-настоящему рассердившись, и это
было ясно по его голосу.
- Морт... - тихо произнесла Эми.
- Я не собираюсь раздувать скандал, - сказал Морт, - но это было наше
имущество, Эми. Наше.
- Я не думаю... - возмущенно начал Тед.
- Нет, он совершенно прав, мистер Милнер, - вмешался Фред Эванс с
мягкостью, которая, как уже понял Морт, вполне могла оказаться обманчивой.
- Закон гласит, что вы вообще не имеете права заглядывать в этот список.
Обычно, если ни у кого нет возражений, мы закрываем глаза на такие вещи..,
но, кажется, в данном случае у мистера Рейни возражения есть.
- Вы чертовски правы, у мистера Рейни действительно есть возражения, -
ответил Морт и вцепился руками в колени, чувствуя, как ногти врезаются в
мягкую плоть.
Эми переводила недовольный взгляд с Морта на Теда. Морт ожидал, что
Тед распустит перья, начнет фыркать и как-то еще выражать свое
недовольство, но ничего подобного тот не сделал. Морт решил, что
несправедлив к этому человеку, ведь знал его не слишком хорошо (хотя успел
убедиться, что, внезапно просыпаясь в номере мотеля, Тед похож на злого
карлика). Но Морт хорошо знал Эми: если бы Тед был каким-то вздорным
ветрогоном, она бы его уже бросила.
Криво улыбнувшись, обращаясь исключительно к Эми e игнорируя остальных
присутствующих, Тед спросил:
- Может, мне лучше пройтись? Морт не смог удержаться.
- Может, нам пройтись вдвоем? - спросил он Теда с фальшивым
дружелюбием.
Эми смерила его потемневшим прищуренным взглядом и снова обернулась к
Теду:
- Ты не против прогуляться? Это было бы лучше...
- Разумеется.
И Тед непринужденно поцеловал ее в щеку, что стало для Морта еще одним
прискорбным откровением: этот мужчина действительно заботился о ней. Может
быть, не всегда, но, во всяком случае, сейчас. А Морту уже хотелось думать,
что Эми была для Теда всего лишь игрушкой, которая в любой момент могла ему
надоесть. Впрочем, это не очень соответствовало тому, что он знал об Эми.
Его бывшая жена гораздо лучше его разбиралась в людях.., и гораздо больше
уважала себя.
Тед удалился. Эми с упреком посмотрела на Морта:
- Ты доволен?
- Вполне. Послушай, Эми, может, я был не очень деликатен, но мои
побуждения вполне искренни. Все эти годы нас многое связывало. Это -
последнее, что мы должны сделать вместе, и касается это только нас. Ты меня
понимаешь?
Стрик чувствовал себя неуютно. Фред Эванс напротив: он переводил
взгляд с Морта на Эми и снова на Морта с оживленным интересом человека,
наблюдающего по-настоящему хороший теннисный матч.
- Понимаю, - тихо сказала Эми.
Морт коснулся ее руки, и Эми улыбнулась. Улыбка вышла довольно
натянутой, но он решил, что это лучше, чем ничего. Придвинул свой стул
поближе, и они склонились над списком, сдвинув головы, как школьники,
заполняющие тест. Морту не понадобилось много времени, чтобы понять, почему
Эванс так настойчиво предупреждал их. Рейни считал, что представлял себе
размеры потерь. Он ошибался.
Пробегая глазами колонки сухого компьютерного текста, Морт подумал,
что, если бы кто-нибудь вытащил из дома номер 92 по Канзас-стрит все, что в
нем находилось, и разбросал по кварталу на глазах у всего света, он не был
бы в большем ужасе! В голове не укладывалось, что всех этих вещей, о
существовании которых он едва ли не забыл, больше нет Семь музыкальных
центров, четыре телевизора, один с монтажной видеоприставкой. Китайский
фарфоровый сервиз и настоящий староамериканский гарнитур - Эми собирала их
по одному предмету. Спальню украшала коллекция античного оружия, стоимость
которой составляла 14 тысяч долларов. Они никогда не коллекционировали
всерьез предметы искусства, но считали себя ценителями и хранили в доме
около двенадцати оригинальных произведений. В списке они оценивались в 22
тысячи, но Морта не заботила их цена в долларах.
Он думал о рисунке Н. С. Виса, на котором два мальчика выходили в море
на маленькой лодочке. Шел дождь, на мальчиках были плащи и галоши, их губы
растянуты в улыбке. Морт любил этот рисунок, теперь и его больше не
существовало.
Стеклянные изделия фирмы "Вотерфорд". Спортивный инвентарь, сложенный
в гараже: лыжи, десятискоростные велосипеды и старое каноэ. В списке
перечислялись три меховые шубы Эми. Он увидел, что она поставила галочки
напротив бобровой и норковой шубы - очевидно, они все-таки сохранились, -
но быстро пробежала, мимо короткого лисьего полушубка, не пометив его. Это
был теплый и модный осенний полушубок. Должно быть, он висел в шкафу. Морт
вспомнил, что шесть или семь лет назад подарил ей этот полушубок на день
рождения. Теперь и его не было. И "целестроновский" телескоп. Пропал,
Огромная головоломка, подаренная им в день свадьбы матерью Эми. Мать Эми
была мертва, а теперь и ее подарок тоже развеялся прахом по ветру.
Самый страшный пункт, во всяком случае для Морта, был в середине
второго столбика, и снова указанная рядом стоимость в долларах больно
ранила его. 124 бутылки вина, гласил пункт, стоимость 4900 долларов. Вино
они любили оба. Они не испытывали к нему неистовой страсти, но завели в
погребе специальный винный шкафчик, где собирали ценные сорта, и вместе
распивали время от времени бутылочку.
- Даже вино, - сказал он Эвансу. - Даже это. Эванс бросил на него
странный взгляд, смысл которого Морт не совсем понял, затем кивнул.
- Сам по себе винный погреб не сгорел, потому что в стоящем в подвале
баке было очень мало топливного масла и оно не взорвалось. Но температура
внутри была очень высока, и большинство бутылок лопнуло. А те несколько
штук, которые уцелели... Я не слишком хорошо разбираюсь в вине, но
сомневаюсь, чтобы его теперь можно было пить. Может быть, я ошибаюсь.
- Вы не ошибаетесь, - сказала Эми, одинокая слеза скатилась по ее
щеке, и она с отсутствующим видом вытерла ее.
Эванс предложил ей свой носовой платок. Она отрицательно покачала
головой и вместе с Мортом снова склонилась над списком.
Через десять минут все было закончено. Они расписались в нужном месте,
и Стрик заверил их подписи. Буквально через секунду появился и Тед Милнер,
будто он наблюдал за происходящим по видеосвязи.
- Что-нибудь еще? - спросил Морт Эванса.
- Не сейчас. Возможно, что-то понадобится. Вы оставили свой адрес в
Тэшморе, мистер Рейни?
- Да. - И записал его для Эванса. - Пожалуйста, свяжитесь со мной,
если я смогу быть вам полезен.
- Хорошо. - Эванс встал, протянул руку. - Это всегда гадкое дело.
Сожалею, что вам пришлось пройти через это.
Они пожали всем руки и оставили Стрика и Эванса писать рапорты. Было
уже далеко за полдень, и Тед спросил Морта, не хочет ли он пообедать с
ними. Морт отказался.
- Я хочу вернуться домой. Немного поработать и постараться хоть на
некоторое время забыть об этом.
Писатель направился к своей машине, будто и в самом деле, приехав в
Тэшмор, думал сесть за письменный стол. Ничего удивительного в этом не
было. Раньше - по крайней мере вплоть до развода, который был исключением
из всех правил его жизни, - Морту всегда казалось, что лучше всего в
трудные времена писать. Это было ему необходимо. Когда реальность приносила
неприятности, он хотел погрузиться в мир, созданный им самим.
Морт ждал, что Эми попросит его передумать, но она этого не сделала.
- Поезжай осторожно, - сказала она и запечатлела в уголке его губ
целомудренный поцелуй. - Спасибо, что приехал и что.., что так благоразумно
ко всему отнесся.
- Я могу что-нибудь для тебя сделать, Эми? Она отрицательно покачала
головой, слегка улыбнулась и взяла Теда за руку. Если Морт и ждал от нее
какого-то знака, то знак этот оказался слишком очевиден, чтобы его не
заметить.
Втроем они медленно двинулись к "бьюику" Морта.
- У тебя там все в порядке? - спросил Тед. - Что-нибудь нужно?
В третий раз Морт обратил внимание на южный акцент этого человека -
просто еще одно совпадение.
- Не могу ни о чем думать. - Морт открыл дверцу "бьюика", выловив из
кармана ключи. - Откуда ты родом, Тед? Должно быть, ты или Эми мне об этом
говорили, но будь я проклят, если помню. Не с Миссисипи?
Тед искренне рассмеялся.
- Нет, Морт, очень далеко оттуда. Я вырос в штате Теннесси. Маленький
городок с названием Шутер-Ноб [Shooter Knob (англ.) - Холм Стрелка.].
Глава 22
Морт возвращался на озеро Тэшмор, крепко сжимая в руках руль, выпрямив
спину, не спуская глаз с дороги. Он сделал погромче радио и каждый раз,
чувствуя в середине лба предательские признаки усиленной работы мозга, изо
всех сил пытался сосредоточиться на музыке. Не проехав и сорока миль, он
заметил, что в шинах упало давление, но махнул на это рукой, даже не
подумав заехать на ремонтный пункт. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей и
головной боли, Морт принялся насвистывать себе под нос.
Он подъехал к дому примерно в половине пятого и как всегда припарковал
"бьюик" сбоку от дома. Эрик Клэптон запнулся на самом пике пронзительного
гитарного соло, когда Морт выключил мотор. И тишина рухнула на него, как
камни в пенистую резину. На озере не было ни одной лодки, в траве - ни
одного насекомого.
Потребность облегчиться и потребность подумать - очень похожие
ощущения, подумал он, выходя из машины и расстегивая ширинку. И с тем, и с
другим можно повременить... Но не долго. Морт Рейни облегчался у машины,
размышляя о секретном окне и секретном саде.
Он думал о том, кому мог принадлежать этот сад и кто мог смотреть в
это окно. Он думал о том, почему волею судьбы журнал, который понадобился
ему для доказательства одному парню, что тот либо сумасшедший, либо
мошенник, сгорел в тот самый вечер... Он думал о том, что любовник его
бывшей жены, человек, к которому Морт испытывал непреодолимое отвращение,
вырос в городке с названием Шутер-Ноб - "Холм Стрелка" и что "Шутер", то
есть "Стрелок", был псевдонимом вышеупомянутого сумасшедшего-или-мошенника,
ворвавшегося в жизнь Морта Рейни как раз в тот момент, когда вышеупомянутый
писатель только начал привыкать к тому, что развод не отвлеченное понятие,
а необратимый факт его личной биографии. Он подумал даже о том, что этот
человек, Джон Шутер, по его собственному утверждению, обнаружил плагиат
Морта Рейни примерно в то же самое время, когда Морт Рейни ушел от своей
жены.
Вопрос: Могло ли все это быть совпадением?
Ответ: Технически могло.
Вопрос: Верил ли он сам, что все это было совпадением?
Ответ: Нет.
Вопрос: В таком случае верит ли он в то, что сходит с ума?
Ответ: нет. Не верил и не верю. Во всяком случае, пока, - сказал
самому себе Морт, застегнул ширинку и, обогнув угол дома, подошел к двери.
Глава 23
Он достал ключ, вставил в замок и тут же вынул. Прикоснулся пальцами к
дверной ручке и понял, что она чуть повернута. Шутер был здесь... был или
до сих пор здесь находится. Ему даже не пришлось взламывать замок. Этот
негодяй вошел в дом без всякого труда. Ведь запасной ключ от этого дома
Морт хранил в старой супнице на верхней полке сарая, а Шутер заходил в этот
сарай за отверткой, которой пригвоздил старину Бампа к крышке мусорного
ящика. И теперь он был в доме, шарил по углам.., или прятался. Он был...
Ручка не повернулась. Дверь была по-прежнему заперта.
- Ну хорошо, - сказал Морт. - Ничего страшного.
Он негромко засмеялся и повернул ключ в замке. То, что дверь заперта,
вовсе не означало, что Шутера в доме не было. Скорее, наоборот - он мог
быть в доме именно тогда, когда Морт меньше всего этого ожидал. Он мог
воспользоваться запасным ключом, положить его на место, а затем запереть
дверь изнутри, чтобы усыпить подозрения своего противника. Изнутри дверь
запиралась простым нажатием кнопки под ручкой. Он пытается вывести меня из
себя, подумал Морт, заходя в дом.
Дом был залит пыльным солнечным светом и тишиной. Однако тишина отнюдь
не казалась необитаемой.
- Ты хочешь вывести меня из себя, не так ли? - выкрикнул Морт.
Он ожидал, что его голос прозвучит в этой тишине безумно: одинокий
человек с признаками паранойи обращается к незваному гостю, существующему,
судя по всему, только в его воображении. Но голос звучал вовсе не безумно.
Ничего подобного - он звучал как голос человека, попавшего в добрую
половину расставленных ему жизнью ловушек. Да, быть наполовину неудачником
не так уж здорово, но наполовину - это все же лучше, чем стать ничем.
Он прошел в гостиную с высоким сводчатым потолком, со стеклянной
стеной, за которой открывался вид на озеро, и, разумеется, со Знаменитой На
Весь Мир Тахтой Морга Рейни, также известной под названием "Кушетка
Коматозного Писателя". Его губы растянулись в скупую улыбку. Он
почувствовал в паху какими легкими и твердыми стали у него яйца.
- Наполовину неудачник лучше, чем ничего, верно, мистер Шутер? -
выкрикнул он.
Его крик замер в пыльной тишине. Он ощущал в этой пыли затхлый запах
табака. На глаза ему попалась смятая пачка сигарет, которую он откопал в
ящике стола. Ему вдруг показалось, что в доме стоит какой-то ужасно
неприятный запах - почти вонь. Запах отсутствия женщины. Нет, дело вовсе не
в этом, подумал он - женщины тут ни при чем. Запах, который ты чувствуешь,
- это запах Шутера. Ты чувствуешь запах этого человека и запах его сигарет.
Не твоих, а его.
Задрав голову, Морт медленно огляделся вокруг. Стена с обоями
кремового цвета оканчивалась наверху спальней. Пространство от перил до
ступенек было закрыто темно-коричневыми деревянными планками. Эти планки
уберегали спящего там от опрометчивого падения вниз. Их тени темными
полосами лежали на полу гостиной. В этот момент они напоминали Морту клетку
или окно тюремной камеры.
- Вы там наверху, мистер Шутер? - выкрикнул он.
Ответа не последовало.
- Я знаю, что вы пытаетесь вывести меня из себя! - Теперь Морт
чувствовал себя нелепо. - У вас ничего не выйдет!
Примерно шесть лет назад они построили в гостиной большой камин с
печью из черного камня. Рядом, на специальной стойке, хранились каминные
принадлежности. Он схватил совок для угля, взвесил его в руке, отложил в
сторону и взял кочергу. Взглянув сквозь планки на спальню для гостей, Морт
взмахнул кочергой, как рыцарь, приветствующий королеву. Затем стал медленно
подниматься по ступенькам. Он чувствовал, как его мышцы охватывает
напряжение, но понимал, что боится вовсе не Шутера; он боялся того, что
наверху никого не окажется.
- Я знаю, что ты там! Я знаю, ты пытаешься вывести меня из себя! Я не
могу понять только одного - зачем ты все это делаешь, милый, и когда я
найду тебя, тебе лучше все мне объяснить!
Он остановился на площадке второго этажа. Сердце тяжело стучало в
лопатку. Слева от него была дверь в спальню для гостей. Справа - дверь в
ванную для гостей. Внезапно он понял, что Шутер действительно был рядом, но
не в спальне. Нет. Он всего лишь хотел создать впечатление того, что
находится в спальне. Он хотел, чтобы Морт в это поверил.
Шутер находился в ванной.
И тут: стоя на лестничной площадке с крепко зажатой в руке кочергой,
взмокший от напряжения, Морт услышал его. Слабый шорох. Он действительно
был там. Судя по звуку, стоял в ванной и чуть шелохнулся. Что ж, давай
поиграем в прятки. Я тебя слышу, мальчик Джонни! Ты вооружен, ублюдок?
Наверняка вооружен, решил Морт, но вряд ли у него было ружье. Похоже,
со стрельбой его сближал только псевдоним. На вид Шутер был из тех парней,
которые чувствуют себя увереннее с более примитивным оружием. Об этом можно
было судить и по способу, каким он расправился с Вампом.
Держу пари, что это молоток, подумал Морт и вытер пот с шеи. Он
чувствовал, что глаза его чуть не выпрыгивают из орбит при каждом ударе
сердца. Ляпов поспорить, что у него молоток из моего сарая.
Больше Морт об этом не думал, пока не увидел Шутера; ясно увидел его
перед собой, стоящего в ванной в черной шляпе с круглой тульей и в желтых
рабочих ботинках. Его губы были раздвинуты в усмешке, обнажив сделанный в
рассрочку зубной протез, и это была даже не усмешка, а настоящая гримаса.
По его лицу тоже струился пот, капли стекали вниз по глубоким морщинам, как
по жестяным желобам, а в руках у него был.., молоток из сарая, закинутый
высоко над плечом, как молоток судьи. Он стоял в ванной и ждал подходящего
момента, чтобы опустить молоток. Следующее дело, господин судья.
Я знаю тебя, приятель. Я запомнил номер твоей машины. Я запомнил его в
первый же раз, как только увидел тебя. Но заметь, ты выбрал не того
писателя, с которым стоило связываться. Кажется, с самой середины мая я
хотел кого-нибудь убить, и ты ничем не хуже любого другого.
Морт повернул голову к двери в спальню. Одновременно протянул левую
руку к двери в ванную и обхватил пальцами дверную ручку.
- Я знаю, что ты там, - закричал он в закрытую дверь спальни. - Если
ты под кроватью, лучше вылезай оттуда! Считаю до пяти! Если на счет "пять"
ты не выйдешь, я сам войду туда и.., переверну все вверх дном. Ты слышишь
меня?
Ответа не было.., хотя на самом деле он и не ожидал никакого ответа.
Или хотел его услышать. Морт крепче обхватил пальцами круглую ручку, но не
стал открывать дверь, а решил, что будет выкрикивать цифры в дверь спальни.
Он не знал, заметит ли Шутер, если он повернет голову в сторону ванной, но
подумал, что, вероятно, заметит. Этот человек был умен. Чертовски умен!
За мгновение до того, как начал считать, он уловил еще какое-то слабое
движение в ванной. Морт мог бы не услышать его, если бы не прислушивался
так напряженно, сосредоточив на звуках все свое внимание.
- Роз! Боже, ведь он весь обливался потом. Как свинья.
- Два!
Ручка двери в ванную казалась холодным камнем в его сжатых в кулак
пальцах.
- Тр...
Морт повернул ручку двери в ванную и толкнул ее с такой силой, что она
ударилась в стену, порвав обои и слетев с нижней петли. И он действительно
был там, он был там, он надвигался на Морта, вскинув оружие, его зубы
обнажились в зверином оскале, а глаза были безумными, совершенно безумными.
Морт наотмашь рубанул кочергой, со свистом рассекая воздух. Но ему хватило
времени понять, что Шутер тоже взмахнул кочергой, понять, что на Шутере не
было черной шляпы с круглой тульей, понять, что это был вообще не Шутер,
что это был он, что этим сумасшедшим был он сам. А затем кочерга
устремилась в зеркало, висящее над раковиной, и вдребезги разбила его, и
серебряные осколки брызнули во все стороны, мерцая в темноте, и в раковину
со стены упала аптечка. Дверца аптечки распахнулась, и изнутри, как из
раскрытого рта, посыпались пузырьки с каплями от кашля и йодом, пачки
горчичников и прочие медицинские мелочи.
- Я убил чертово зеркало! - пронзительно закричал Морт и хотел уже
отшвырнуть кочергу, когда в ванной комнате, за мутной пластиковой дверцей в
душ, что-то шевельнулось и раздался слабый визг. Усмехнувшись. Морт рубанул
кочергой по дверце, проламывая ее насквозь. Затем он закинул кочергу на
плечо. Его глаза были широко раскрыты, губы растянуты в гримасе, которую он
ожидал увидеть на лице Шутера.
Морт вздохнул и медленно опустил свое оружие. Оказалось, для того,
чтобы оторвать пальцы правой руки от кочерги и бросить ее на пол, ему нужно
воспользоваться левой рукой.
- Маленький, хитрый, трусливый зверек, - сказал он мышке, испуганно
мечущейся по дну ванны. - Что случилось с твоей норкой? - Голос у него был
хриплым, низким и странным, совсем не похожим на его собственный голос:
такое ощущение бывает, когда впервые слушаешь свой голос записанным на
магнитофон.
Морт повернулся и медленно вышел из ванной мимо покосившейся двери,
висящей на одной петле. Под его ботинками хрустели осколки разбитого
зеркала.
Он хотел только одного: поскорее спуститься по лестнице, лечь на свою
кушетку и немного вздремнуть. Сейчас он хотел этого больше всего на свете.
Глава 24
Его разбудил телефон. Сумерки уже превратились в ночь. Он осторожно
пробрался в темноте мимо кофейного столика со стеклянным колпаком, которому
так нравилось бить его по коленке. У Морта было странное ощущение, что
время каким-то образом растянулось. Правая рука чертовски болела. Со спиной
было не лучше. Интересно, с какой же силой он рубанул кочергой по зеркалу?
Насколько он поддался панике? Ему не хотелось об этом думать.
Он поднял трубку, даже не пытаясь угадать, кто это мог быть. В
последнее время у него такая бурная жизнь, что это может оказаться даже сам
президент.
- Алло?
- Как поживаете, мистер Рейни? - спросил его голос, и, отшатнувшись,
Морт на мгновение отдернул телефонную трубку подальше от уха, будто это
была змея, которая могла его укусить.
- У меня все прекрасно, мистер Шутер, - пробормотал он пересохшими
губами. - А как вы?
- Лучше всех, - добродушно отозвался Шутер густым, южным карканьем,
навязчивым, как непокрашенный амбар посреди поля. - Хотя я не думаю, что у
вас действительно все прекрасно. Кажется, вас вовсе не беспокоит, что вы
обворовали другого человека. Правда, вас все-таки поймали с поличным.., и,
кажется, это повлекло за собой немало неприятностей.
- О чем вы говорите?
В голосе Шутера послышалось легкое удивление.
- Ну как же, я слышал по радио, что кто-то поджег ваш дом. Ваш другой
дом. А потом, когда вы снова вернулись к себе, у вас стоял такой шум, будто
с вами случился припадок или вы дрались с привидением. Крики.., грохот...
Неужели преуспевающие писатели всегда крушат все вокруг если у них в жизни
что-то не клеится?
Боже мои, он был здесь. Он был.
Морт поймал себя на том, что смотрит в окно, будто Шутер все еще мог
быть там.., притаился в кустах и разговаривал с Мортом по какому-нибудь
беспроволочному телефону. Нелепость, разумеется.
- Журнал с моим рассказом скоро будет у меня, - сказал Морт. - Когда я
покажу его вам, вы оставите меня в покое?
В голосе Шутера по-прежнему звучало удивление.
- Журнала с вашим рассказом не существует, мистер Рейни. Мы знаем об
этом, вы и я. Он не мог появиться в 80-м году. Откуда он мог взяться в этом
журнале, если мой рассказ, который вы украли, написан мной только в 82-м?
- Черт побери, я не крал ваш рас...
- Когда я услышал о вашем доме, - невозмутимо продолжал Шутер, - я
прогулялся до киоска и купил "Вечерний экспресс". Там есть фотография того,
что осталось. Не много. Кстати, там есть и фотография вашей жены. -
Наступила длинная, задумчивая пауза, затем Шутер добавил:
- Она хор-рошенькая. - И намеренно подчеркнул свое деревенское
произношение, чтобы Морт не мог не заметить сарказма. - Каким образом такой
отвратительный сукин сын, как вы, умудрился отхватить такую хор-рошенькую
жену, мистер Рейни?
- Мы разведены. Я уже вам говорил об этом. Может быть, она поняла,
какой я отвратительный. Почему бы не оставить Эми в покое? Это дело
касается только вас и меня.
Он заметил, что уже второй раз за два дня отвечает на телефонный
звонок в полусонном и практически беззащитном состоянии. В результате Шутер
почти полностью руководил разговором. Он водил Морта за нос, стрелял в
него, как в мишень.
Так возьми и повесь трубку.
Морт не мог. Во всяком случае, пока.
- Только вас и меня, верно? - переспросил Шутер. - Значит, вы никому
больше обо мне не говорили?
- Что вы хотите? Скажите мне! Какого черта вам от меня нужно?
- Вы хотите узнать вторую причину, по которой я приехал, да?
- Да!
- Я хочу, чтобы вы написали мне рассказ, - спокойно объяснил Шутер. -
Я хочу, чтобы вы написали рассказ, поставили под ним мое имя, а потом
отдали бы его мне. Вы должны мне рассказ. Закон есть закон, а
справедливость есть справедливость.
Морт стоял в коридоре, сжимая в больном кулаке телефонную трубку, и в
середине его лба пульсировала вена. На несколько секунд ярость настолько
охватила его, что он чувствовал себя похороненным в ней заживо, а в голове
его бессмысленно повторялась одна и та же фраза: "АХ ВОТ КАК! АХ ВОТ КАК!
АХ ВОТ КАЮ" - снова и снова.
- Вы меня слышите, мистер Рейни? - спросил Шутер своим спокойным,
протяжным голосом, - Если вы не оставите меня в покое, то единственным, что
я напишу для вас, - очень медленно, вязким, как сироп, голосом произнес
Морт, - будет свидетельство о смерти.
- Ты много разговариваешь, бродяга, - терпеливо сказал Шутер тоном
человека, объясняющего тупому ребенку простую задачку, - потому что знаешь,
что я не смогу причинить тебе большого вреда. Если бы ты украл у меня
собаку или машину, я мог бы забрать твою собаку или машину. Сделать это мне
было бы так же легко, как свернуть голову твоему коту. Даже если бы ты
попытался меня остановить, я бы справился с тобой и все равно забрал бы то,
что мне нужно. Но здесь другое дело. То, что мне нужно, находится внутри
твоей головы. Твое добро спрятано надежно, как в сейфе. И я не могу просто
выломать дверь и все сжечь. В данном случае я должен придумать какой-то
другой способ. Ты меня понимаешь?
- Я не знаю, о чем вы говорите, - сказал Морт, - но в тот день, когда
вы получите от меня рассказ, статуя Свободы наденет платье. Бродяга.
Шутер продолжал, словно размышляя вслух:
- Я бы, конечно, не тронул ее, если бы мог, но мне начинает казаться,
что вы не оставите мне такой возможности.
Рот у Морта внезапно пересох, стал сухим, безжизненным и горячим.
- Что... Что вы...
- Неужели вы хотите проснуться как-нибудь вечером и обнаружить Эми
прибитой к мусорному ящику? Или однажды утром включить радио и услышать,
что она потерпела поражение, сражаясь с бензопилой, которую вы храните в
своем гараже? Или что ваш гараж сгорел вместе с ней?
- Вы понимаете, что вы говорите? - прошептал Морт; от гнева и
бессильной ярости у него на глазах выступили слезы.
- У вас осталось еще два дня, чтобы как следует обмозговать ситуацию.
Лично я подумываю об этом всерьез, мистер Рейни. Я хочу сказать, что будь я
на вашем месте, то действительно бы позаботился о ней. И вряд ли я стал бы
говорить об этом кому-нибудь еще: не люблю играть с огнем во время грозы.
Разведены вы или нет, но мне кажется, что вы по-прежнему испытываете к этой
леди какие-то чувства. Вам пришло время немного повзрослеть. Вы не сможете
так просто избавиться от меня. Разве вы еще не поняли этого? Я знаю обо
всем, что вы делаете, и не оставлю вас в покое, пока не получу то, что мне
причитается, - Вы сумасшедший! - закричал Морт.
- Спокойной ночи, мистер Рейни. - И Шутер повесил трубку.
Глава 25
Еще несколько секунд Морт простоял возле столика, сжимая трубку в
руке. Затем схватил телефонный аппарат и чуть не швырнул его о стену. Но,
вовремя спохватившись, поставил аппарат на место и сделал несколько
глубоких вдохов - пока голова не стала легкой и чуть-чуть не закружилась.
Затем набрал домашний номер Херба Грикмора.
После второго гудка трубку сняла Делорес, подружка Херба, и позвала
его к телефону.
- Привет, Морт! Что там за история с домом? - Голос Херба чуть
удалился от микрофона в трубке. - Делорес, ты не передвинешь сковородку на
дальнюю конфорку?
В Нью-Йорке время ужина, подумал Морт, и он хочет дать мне это понять.
Кому, черт побери, какое дело до моих неприятностей? Какой-то маньяк грозит
превратить мою жену в телячьи котлеты, но жизнь идет своим чередом, верно?
И ответил:
- Дом пропал. Страховая компания возместит убытки. - Морт сделал
паузу. - Во всяком случае, денежные.
- Сожалею, - сказал Херб. - Я могу что-нибудь сделать для тебя?
- Что касается дома, то ничего, но спасибо за предложение. А вот с
рассказом...
- С каким рассказом?
Морт почувствовал, как его рука снова сжимает телефонную трубку, и
заставил себя расслабиться. Херб не знает, какая здесь сложилась ситуация.
Ты должен помнить об этом.
- Один мой тронутый приятель роет песок, желая взглянуть на этот
рассказ, - объяснил он, стараясь, чтобы его голос звучал не так беспечно. -
"Посевной сезон". "Журнал мистических историй Эллери Квина"!
- Ах этот! - вспомнил Херб.
Морт снова почувствовал приступ ярости.
- Ты ведь не забыл позвонить, не так ли?
- Нет... Я позвонил, - заверил его Херб. - Просто сейчас уже забыл об
этом. Ведь ты потерял свой дом, и все такое...
- Хорошо. И что же они сказали?
- Об этом не беспокойся. Завтра утром они вышлют мне с курьером
ксерокопию, и я сразу же перешлю ее тебе федеральной почтой. Она будет у
тебя послезавтра в десять часов.
На какой-то момент Морту показалась, что все его проблемы решены, и он
почувствовал облегчение. Но тут же вспомнил о том, как блестели глаза
Шутера. О том, как он приблизил свое лицо, пока они едва не соприкоснулись
лбами. Он вспомнил о сухом запахе корицы, который уловил в дыхании Шутера,
когда тот произнес: "Ты лжешь".
Ксерокопия? Он не сомневался, что Шутеру нужен только подлинник.., но
ксерокопия?
- Нет, - медленно ответил Морт. - Так не пойдет. Никаких ксерокопий,
никаких телефонных звонков от редакторов. Это должен быть экземпляр самого
журнала.
- Что ж, это немного сложнее. Видишь ли, в Манхэттене только
издательский корпус, а склад со старыми журналами находится в Пенсильвании.
Они хранят только по пять экземпляров каждого выпуска - это действительно
все, что они могут позволить себе хранить, если учесть, что "Эллери Квин"
выходит с 1941 года, там просто сходят с ума, когда у них просят экземпляр
взаймы.
- Действуй, Херб! Этот журнал можно найти где угодно - на распродаже
или в какой-нибудь библиотеке!
- В библиотеках никогда не найдешь полных комплектов. - Херб сделал
паузу. - Значит, говоришь, телефонный звонок тоже не поможет? Ты думаешь,
этот парень такой псих, что решит, будто с ним разговаривает один из тысячи
твоих агентов?
В трубке было слышно, как Херба спросили:
- Тебе наливать вина?
А он, чуть отодвинув в сторону трубку, ответил:
- Подожди пару минут. Дел.
- Отрываю тебя от обеда, - сказал Морт. - Извини.
- Я выполняю свои обязанности. Послушай, Морт, давай начистоту - этот
парень действительно такой псих? Он опасен?
И вряд ли я стану говорить об этом кому-нибудь еще: не люблю играть с
огнем во время грозы.
- Не думаю, но я хочу поскорее избавиться от него, Херб. - Морт
помедлил, стараясь выдержать правильную интонацию. - За последние полгода
на меня обрушился целый поток дерьма. Пожалуй, это единственная проблема, с
которой я в состоянии справиться самостоятельно. И я хочу поскорее
избавиться от этого идиота.
- Хорошо. - Херб, видимо, принял неожиданное решение. - Позвоню
Марианне Джефери из "Эллери Квина". Мы давно знакомы. Если я попрошу ее
обратиться к куратору библиотеки - честное слово, Морт, они так и называют
этого парня, "куратор библиотеки", - и прислать нам июньский номер за 1980
год, она сделает это. Ничего, если я пообещаю, что ты в благодарность дашь
им что-нибудь новое?
- Конечно, - сказал Морт и добавил про себя: скажи им, что рассказ
будет подписан именем Джона Шутера, и чуть не рассмеялся вслух.
- Хорошо. Она попросит куратора послать его тебе по федеральной почте
прямо из Пенсильвании. Только верни в нормальном состоянии, или тебе самому
придется искать такой же журнал на распродаже.
- Есть шансы, что все это произойдет послезавтра? - спросил Морт, в
глубине души чувствуя подлую уверенность, что Херб из-за этой истории
сочтет его сумасшедшим.., наверняка он считает, что писатель просто делает
из мухи слона.
- Думаю, шансов много. Сам понимаешь, я не могу дать гарантию, но
все-таки считай, что я ее даю.
- Спасибо, Херб. - искренне поблагодарил Морт. - Ты просто шикарный
парень.
- О, блахдрю вас, ма'ам, - ответил Херб, бездарно копируя Джона Уэйна.
Он считал, что у него это прекрасно получается, и был безмерно горд своим
талантом.
- А теперь иди обедай. И поцелуй от меня Делорес.
Херб по-прежнему был в роли Джона Уэйна.
- Ни черта подобного. Лучше я разрешу ей поцеловать себя, бродяга.
Ты много говоришь, бродяга.
Морт почувствовал такой приступ ужаса, что чуть не заорал. Тот же
акцент, то же ленивое, назойливое растягивание гласных. Каким-то образом
Шутер поселился в его телефонной линии, и теперь не имело значения, кому
Морт пытался позвонить и чей набирал номер, - ему неизменно отвечал Джон
Шутер. А Херб Грикмор был просто еще одним из его многочисленных
псевдонимов, и...
- Морт? Ты меня слышишь?
Он закрыл глаза. Стоило Хербу заговорить нормально, и все снова встало
на свои места. Это был Херб, все тот же Херб. Просто он произнес то же
самое слово, которое...
Что?
Просто это один аттракцион этого бесконечного парада совпадений.
О'кей. Никаких проблем. Я буду покорно стоять и смотреть, как они
проплывают мимо меня. Ничего страшного, я видел уже целую кучу гораздо
более впечатляющих образцов.
- Я слышу тебя, - ответил Морт, открывая глаза. - У меня просто
закружилась голова оттого, как сильно я тебя люблю.
- Ты шутишь, - сказал Херб, очевидно польщенный. - Скажи, ты
действительно в состоянии уладить это дело осторожно и благоразумно?
- Вполне.
- Тогда я думаю, что мне пора идти ужинать со светочем моей жизни.
- Это хорошая идея. До свидания, Херб.., и спасибо.
- Не за что. Я постараюсь сделать все, чтобы ты получил журнал
послезавтра. Делорес передает тебе привет.
- Если она собиралась налить тебе вина, держу пари, что она это уже
сделала. - И оба они, засмеявшись, повесили трубки.
Как только Морт дал отбой, к нему снова вернулись терзавшие его
кошмары. Шутер. В доме было пусто и темно, и все это, разумеется,
способствовало игре воображения. И все-таки он не верил, что Шутер был
каким-то сверхъестественным существом или же суперпреступником. Иначе бы
Шутер знал, что Мортон Рейни не совершал плагиата - во всяком случае, этот
рассказ он написал сам. Иначе бы Шутер грабил банки, а не околачивался бы в
западном Мэне, пытаясь заполучить какой-то рассказ от писателя,
заработавшего большую часть своих денег на романах.
Морг медленно двинулся в гостиную, намереваясь пройти через нее в
кабинет и включить свой компьютер, когда внезапная мысль (во всяком случае,
этот, рассказ он написал сам) заставила его остановиться.
Что значит "во всяком случае"? Разве он когда-нибудь воровал другую
чужую работу?
Впервые с тех пор, как Шутер появился на его крыльце со своей
рукописью, Морт всерьез задумался над этим вопросом. Во многих рецензиях
высказывалось мнение, что на самом деле его нельзя назвать оригинальным
писателем: что часто Морт Рейни пользуется избитыми сюжетами. Он вспомнил,
как Эми читала рецензию на "Мальчика учителя музыки", в начале которой
критик признавал, что книга написана динамично и увлекательно, а затем
сравнивал ее сюжет с сюжетами других произведений. "Ну и что? - сказала
она. - Разве эти люди не знают, что на свете существует не больше пяти
хороших сюжетов и писатели просто снова и снова пересказывают их с разными
персонажами?"
Сам Морт считал, что сюжетов было по крайней мере шесть: успех,
неудача, любовь и потеря, месть, двойники, поиски высшей силы, будь то Бог
или дьявол. Сейчас он едва вспомнил первые четыре и тут же понял, что в
"Посевном сезоне" использовано по меньшей мере три из них. Но можно ли
считать это плагиатом? Если да, то каждый новеллист в мире был виновен в
этом преступлении.
"Плагиат, - решил Морт, - это открытое воровство". А он никогда в
жизни не делал этого. Никогда.
- Никогда, - сказал он, вскинул голову и с вытаращенными глазами
зашагал в свой кабинет, как воин, идущий на поле битвы.
Следующий час он провел за компьютером. И не написал за это время ни
единого слова.
Глава 26
Во время бесполезного просиживания за компьютером Морт решил, что обед
лучше не съесть, а выпить. Он приканчивал второй бурбон, когда снова
зазвонил телефон. Он осторожно приблизился к аппарату, еще раз пожалев о
том, что не поставил себе автоответчик, у которого есть по крайней мере
одно важное преимущество: вы можете прослушивать поступающие звонки и
отвечать только на те, на какие пожелаете.
Не решаясь снять трубку, Морт стоял возле телефона и думал о том, как
сильно ему не нравятся звонки современных аппаратов. Когда-то они звонили -
даже весело звякали. Теперь издают какой-то пронзительный улюлюкающий шум,
похожий на приближающуюся головную боль.
Ну и что, ты снимешь наконец трубку или так и будешь стоять и слушать
эти ужасные звуки?
Я больше не хочу с ним разговаривать. Он вызывает у меня страх, он
приводит меня в бешенство, и я даже не знаю, какое из этих чувств хуже.
Может быть, это не он.
А может быть, и он.
Два этих предположения снова и снова повторялись у него в голове, и от
них было еще хуже, чем от пронзительных трелей телефона, поэтому Морт
все-таки поднял трубку и грубо сказал:
- Алло!
А это оказался абсолютно безобидный рабочий Грег Карстейерс.
Грег задал уже набившие оскомину вопросы о доме, и Морт добросовестно
ответил на них, думая о том, что все эти разговоры очень похожи на
объяснения по поводу внезапной смерти - бесконечное повторение одного и
того же постепенно притупляет чувство потери.
- Послушай, Морт сегодня днем я наконец-то поговорил с Томом
Гринлифом. - Морту показалось, что голос у Грега немного странный -
какой-то осторожный. - Том и Сонни Троттс красят сейчас фасад методистской
церкви.
- Ясно. Ты говорил с ним о моем приятеле?
- Да. Том решил, что, должно быть, ты перепутал дни.
- Перепутал дни? Что это значит?
- Видишь ли, - виновато стал объяснять Грег, - Том действительно
проезжал вчера днем мимо озера и видел тебя. Он сказал, что помахал тебе и
ты помахал ему в ответ. Но...
- Что? - Морт в страхе понял, что сам уже знал ответ.
- Том говорит, что ты был один, - закончил Грег.
Глава 27
Морт долго молчал. Он был просто неспособен что-либо сказать. Грег
тоже молчал, давая ему время подумать. Конечно, Том Гринлиф старше Дейва
Ньюсама по крайней мере на три, а то и на все наесть лет, но при этом вовсе
не был дряхлым стариком.
- Боже! - наконец тихо произнес Морт.
- Лично я думаю, - робко сказал Грег, - что Том сам мог что-то
перепутать. Ты ведь знаешь, он уже не...
- Зеленый юнец, - закончил за него Морт - Я знаю. Но если кто-нибудь в
Тэшморе способен с первого взгляда запомнить чужака, то это только Том. Он
всегда запоминал незнакомцев, Грег Это одна из особенностей его профессии,
верно? - Он поколебался, затем не выдержал:
- Ведь Том смотрел прямо на нас! Он смотрел прямо на нас двоих}
Осторожно, стараясь, чтобы это прозвучало как шутка, Грег сказал:
- Ты уверен, Морт, что этот парень тебе не привиделся?
- Я даже не задумывался над этим, - медленно, очень медленно отвечал
Морт, - до сего момента. Если ничего этого не было, а я хожу и говорю всем,
что это было, то выходит, что я сумасшедший.
- Ох, я вовсе не это имел в виду, - поспешно заметил Грег.
- А я именно это.
Может быть, он этого и добивается, подумал Морт. Может быть, он хочет,
чтобы все вокруг считали меня сумасшедшим, - тогда в конце концов это может
стать правдой.
Ну да, конечно, а для этого он подговорил старого Тома Гринлифа, чтобы
тот все отрицал. Наверняка он попросил Тома съездить в Дерри и поджечь мой
дом, а сам остался здесь, чтобы расправиться с моим котом, верно?
А теперь подумай. ПОДУМАЙ как следует. Видел ли ты его? ДЕЙСТВИТЕЛЬНО
ли ты его видел?
Морт задумался. Никогда прежде он не задумывался так крепко - даже в
тот майский день, когда застал Эми в постели с Тедом и пытался решить, что
же ему теперь с ними сделать. Неужели Джон Шутер просто привиделся ему?
Рейни снова вспомнил о том, как стремительно Шутер схватил его и
прижал к машине.
- Грег?
- Я слушаю. Морт.
- А машину Том тоже не видел? Старый фургон с номерами штата
Миссисипи?
- Он говорит, что за весь вчерашний день не видел на дороге у озера ни
одной машины. Только твою, она стояла в конце тропинки, ведущей к озеру.
Том решил, что ты наслаждаешься пейзажем.
Это реальность или вымысел?
Он снова ощутил на своих плечах крепкие руки Шутера, снова
почувствовал, как этот человек в мгновение ока прижимает его к машине. "Ты
лжешь", - сказал ему Шутер. Морт видел вспыхнувшую в его глазах ярость,
чувствовал в его дыхании запах сухой корицы.
Его руки.
Хватка его рук.
- Грег, подожди секунду у телефона.
- Конечно.
Морт опустил трубку и попытался закатать рукава своей рубашки. Сделать
это оказалось не просто, потому что руки безудержно дрожали. Тогда он
расстегнул рубашку, стащил ее с себя и вытянул руки перед собой. Сначала он
ничего не заметил, но, медленно выворачивая руки, увидел то, что искал: два
желтоватых синяка на внутренней стороне каждой руки, чуть выше локтей.
Это отметины от пальцев Джона Шутера, когда он схватил Морта и прижал
к машине.
Внезапно Морт Рейни подумал, что может объяснить происходящее, и ему
стало страшно. Не за себя.
За старого Тома Гринлифа.
Глава 28
Он снова взял телефонную трубку:
- Грег?
- Я здесь.
- Том нормально выглядел, когда ты с ним разговаривал?
- Он был каким-то измученным, - быстро ответил Грег. - Старый глупец
не нашел себе лучшего занятия, как целыми днями лазить на ветру по лесам и
махать кистью. Эта работа ему уже не по возрасту. У меня было такое
ощущение, что Том вот-вот свалится в ближайшую кучу листьев, если вовремя
не доберется до постели. Я понимаю, Морт к чему ты клонишь. Действительно,
он был таким уставшим, что мог о чем-нибудь забыть, но...
- Нет, я о другом. Ты уверен, что он был просто измучен? Может, он был
испуган?
Теперь на другом конце провода наступила долгая тишина. Как бы ни
терзало его нетерпение. Морт не осмелился нарушить ее. Он готов был
предоставить Грегу столько времени для размышлений, сколько тому было
нужно.
- Он был сам не свой, - наконец сказал Грег - Будто что-то.., выбило
его из колеи. Я решил, что Том просто очень устал, но, возможно, дело было
в чем-то еще. Возможно, усталость тут ни при чем.
- Он мог что-нибудь скрыть от тебя? На этот раз пауза не была такой
долгой.
- Не знаю. Наверное, мог. Это все, что я могу сказать с уверенностью,
Морт. Теперь я жалею, что не поговорил с ним подольше и как следует на него
не нажал.
- Думаю, будет неплохо, если мы с тобой зайдем к нему, - решил Морт. -
Немедленно.
Все было так, как я тебе рассказал. И если Том сказал тебе что-то
другое, то только потому, что мой друг напугал его до полусмерти. Я сейчас
приеду к тебе.
- О'кей. - Грег был явно взволнован. - Но знаешь ли. Том не из тех,
кого легко напугать.
- Уверен, что так оно и есть, но Тому уже семьдесят пять, если не
больше. Чем старее ты становишься, тем легче тебя напугать.
- Почему бы нам не встретиться прямо у него?
- Хорошая мысль. - Морт повесил трубку, вылил остатки бурбона в
раковину и отправился на своем "бьюике" к дому Тома Гринлифа.
Глава 29
Подъехав, Морт увидел, что "скаут" Тома стоял у задней двери дома, а
Грег припарковал свою машину на обочине. На Греге была фланелевая куртка с
поднятым воротником; с озера дул довольно сильный ветер.
- С Томом все в порядке, - наконец сказал он Морту.
- Откуда ты знаешь?
Оба старались говорить как можно тише.
- Я увидел его "скаут" и подошел к задней двери дома. Там приколота
записка, на которой написано, что у него был трудный день и он рано лег
спать. - Грег усмехнулся и отбросил с лица длинные волосы. - А еще
написано, что если он кому-нибудь понадобится, то пусть они звонят мне.
- Записка написана его почерком?
- Да. Его огромными каракулями. Я, во всяком случае, сразу узнал его
руку. Потом я обошел дом и заглянул в окно спальни. Он там. Окно
занавешено, но удивительно, как стекло до сих пор не треснуло от его храпа.
Хочешь проверить сам? Морт вздохнул и отрицательно покачал головой.
- Тут что-то не так, Грег. Том видел нас. Обоих. Буквально через
несколько минут после того, как проехал Том, человек совсем взбесился и
схватил меня за руки. У меня даже синяки остались. Если хочешь, я могу
показать.
Грег отрицательно покачал головой.
- Я верю тебе. Чем больше я об этом думаю, тем меньше мне нравится,
какой у Тома был голос, когда он сказал мне, что ты был на озере один.
Здесь действительно что-то.., не то. Утром я снова поговорю с Томом. Или,
если хочешь, можем поговорить вместе.
- Обязательно. Когда?
- Давай подойдем к церкви в половине десятого. С утра ему нужно выпить
две-три чашки кофе - пока Том их не выпьет, из него слова не вытащить. А
потом мы на пару минут снимем его с этих чертовых лесов. Может, спасем ему
жизнь. Годится?
- Да. - Морт протянул руку. - Извини, что заставил тебя заниматься
этой мышиной возней. Грег пожал ему руку.
- Извинений не нужно. Что-то здесь не так. Времени у меня достаточно,
и мне любопытно выяснить, в чем тут дело.
Морт вернулся в "бьюик", а Грег сел за руль своего грузовика. Они
разъехались в разные стороны, оставив старика в беспокойном сне.
Сам Морт не мог заснуть почти до трех часов утра. Он ерзал и
ворочался, пока простыни не превратились в поле битвы, и оставаться в
постели стало выше его сил. Тогда, несколько удивленный, он прошел в
гостиную к кушетке. По дороге задел ногой подлый кофейный столик, монотонно
выругался, лег на кушетку, поправил подушку под головой и мгновенно
провалился в черную дыру.
Глава 30
Проснувшись на следующее утро в восемь часов, Морг решил, что
чувствует себя превосходно. Он думал так до тех пор, пока не скинул ноги с
кушетки и не сел, однако, едва сделав это, застонал так громко, что
следовало бы назвать этот стон сдавленным криком. Несколько секунд Морг не
мог пошевелить ни одной мышцей - спина, колени и правая рука невыносимо
болели. С рукой было хуже всего, и он принялся осторожно ее массировать.
Он читал где-то, что в состоянии аффекта люди проявляют иногда
невероятную силу: могут поднять машину, под которую попал их ребенок, или
голыми руками задушить убийцу-добермана - и только потом, успокоившись,
понимают, какое невероятное они совершили усилие. Теперь Морт поверил в
это. Вчера он так сильно ударил по двери в ванную на верхнем этаже, что
сорвал ее с петли. С какой же силой тогда он рубанул кочергой? Судя по
тому, как болела рука, гораздо сильнее, чем он хотел. Ему страшно было
думать о том, какое впечатление может произвести эта сломанная дверь, если
ее увидит человек с менее воспаленным, чем у него, сознанием. Морт знал,
что исправлять все эти повреждения придется ему самому - хотя вряд ли он в
состоянии будет справиться с ними.
У Грега Карстейерса наверняка уже появились серьезные сомнения по
поводу вменяемости Морта, и стоит ему увидеть покосившуюся дверь, разбитое
зеркало и сорванную со стены аптечку, как сомнения перерастут в
уверенность. Пожалуй, Шутер и в самом деле стремится создать у всех
впечатление, что Морт сумасшедший. Сейчас, при свете дня, эта мысль вовсе
не показалась абсурдной: напротив, была очень логичной и убедительной.
В половине десятого он обещал встретиться с Гретом у церкви для
разговора с Томом Гринлифом. Времени было еще достаточно, но если он будет
сидеть и пересчитывать свои болячки, то никогда и никуда не доберется.
Морт заставил себя подняться на ноги и медленно пройти через весь дом
в ванную для хозяев. Там он проглотил три таблетки аспирина, пустил из душа
такую горячую воду, что в ванной комнате повисли облака пара, и встал под
струю.
Ко времени выхода из дома аспирин подействовал. Морт решил, что
все-таки сможет пережить и этот день, хотя денек обещал быть не очень
веселым и довольно долгим. Ничего. Морт сможет его пережить.
Это второй день, думал он, одеваясь. По телу пробежала легкая судорога
от сознания, что завтра наступит конец. Он подумал об Эми, затем снова
вспомнил слова Шутера: Я бы, конечно, не тронул ее, если бы мог, но мне
начинает казаться, что вы не оставите мне такой возможности.
Новая судорога вернула Морта к действительности. Сначала этот
сумасшедший сукин сын убил Бампа, затем стал угрожать Тому Гринлифу
(наверняка угрожал Тому Гринлифу), и - Морт все-таки склонялся к этой мысли
- возможно, именно он поджег дом в Дерри. Морт понял, что давно уже знал об
этом, но не смел признаться даже самому себе. Ну конечно, Шутер должен был
поджечь дом, чтобы избавиться от журнала, - он настолько потерял разум, что
даже не подумал: в доме было и нечто более ценное. Сумасшедшие не
задумываются о таких мелочах.
А Бамп? Наверное, решение убить кота пришло к нему неожиданно. Шутер
подошел к его дому, увидел, что кот сидит на крыльце, дожидаясь, когда его
впустят в дом, а Морт по-прежнему спит, и убил ни в чем не повинное
животное. Добраться так быстро до Дерри было нелегко, но возможно. Он мог
это сделать.
А теперь он грозил добраться до Эми.
Я должен предупредить ее, решил Морт, заправляя рубашку в штаны. Я
должен немедленно позвонить ей и обо всем рассказать. Одно дело - я сам
хочу разобраться с этим человеком, но совсем другое - ждать, пока этот псих
доберется до единственной женщины, которую я действительно любил и которая
ничего не знает...
Да. И все-таки первым делом он должен поговорить с Томом Гринлифом и
добиться от него правды. Пока Том не подтвердит тот факт, что Шутер
действительно бродит вокруг и что он действительно опасен, поведение Морта
будет казаться здесь всем подозрительным или просто безумным. Поэтому
сначала - Том.
Но перед тем как встретиться с Гретом у методистской церкви, он
собирался заехать к Боуи и съесть один из знаменитых омлетов с беконом и
сыром, которые готовила Герда. Помните, частный детектив Рейни, голодный
солдат - плохой солдат. Так точно, сэр. Он прошел в коридор, открыл
маленькую деревянную коробочку, висящую на стене возле телефонного столика,
и стал нащупывать ключи от "бьюика". Их в коробке не было.
Нахмурившись, Морт прошел на кухню. Ключи лежали на полке возле
раковины. Он взял их и с недоумением подбросил на ладони. Разве, вернувшись
вчера от Тома, он не положил их в коробку? Он попытался вспомнить, но не
смог - не был уверен. Морт так привык, возвратясь домой, бросать ключи в
коробку... Если вы спросите человека, который очень любит яичницу, что он
ел на завтрак три дня назад, он не сможет вспомнить - будет убежден, что ел
яичницу, просто потому, что всегда готовит ее по утрам. Эта ситуация была
очень похожей. Морт вернулся домой усталым, больным и озабоченным. Он
просто не мог вспомнить.
И ему это не нравилось.
Ему это совсем не нравилось.
Морт прошел к задней двери и открыл ее. На перилах веранды лежала
черная шляпа Джона Шутера с круглой тульей.
Морт остановился в дверях, бессмысленно разглядывая шляпу. В его
кулаке были зажаты ключи от машины, и солнце блеснуло на свисающем между
пальцев медном брелке. В ушах раздавались удары сердца. Оно стучало
медленно и задумчиво. Кажется, он ждал этого.
Шляпа лежала на том самом месте, где Шутер оставил свою рукопись. А на
дороге стоял "бьюик". Хотя вчера вечером он оставил машину за углом - это
Морт точно помнил, - но теперь она стояла здесь.
- Что ты делаешь? - неожиданно закричал Морт, закинув голову в небо, и
птицы, беспечно чирикающие в ветвях деревьев, испуганно умолкли. - Ради
Бога, скажи, что же ты делаешь?
Но если Шутер и был поблизости, наблюдая за ним, то ничего не ответил.
Возможно, потому, что Морт и сам достаточно скоро получит ответы на все
свои вопросы.
Глава 31
Пепельница в кабине "бьюика" была выдвинута, и в ней лежали два
сигаретных окурка. Оба без фильтра. Морт подцепил ногтями один из них, и
его лицо исказилось гримасой отвращения - он был уверен, что это
"Пэлл-Мэлл", сигареты, которые курил Шутер. Так и оказалось.
Он повернул ключ, и мотор тут же заработал. Выходя, Морт не слышал ни
звука, но сейчас он завелся так, будто был еще теплым. Шляпа Шутера лежала
теперь на багажнике. Морт поднял ее с тем же отвращением, с каким доставал
окурки из пепельницы, подхватил пальцами за самый кончик, чтобы только не
выронить по дороге. Под ней ничего не было, и внутри нее тоже ничего,
только очень старая, пропитанная потом подкладка. Она пахла потом и чем-то
еще - остро и неприятно. Этот запах что-то смутно напоминал Морту, но он
так и не мог вспомнить, что именно. Он положил шляпу на заднее сиденье - до
встречи с Грегом и Томом осталось меньше часа, и ему показалось, что будет
лучше, если они не увидят эту чертову шляпу.
Морт не мог объяснить почему, но этим утром ему казалось безопаснее
следовать своим инстинктам, чем пытаться понять их причину, поэтому он
переложил шляпу в багажник и поехал в город.
Глава 32
По дороге к закусочной Боуи он снова проехал мимо дома Тома. "Скаута"
у дома уже не было. Морт почувствовал беспокойство, но потом решил, что это
вовсе не плохой знак, а хороший: следовательно. Том уже начал свой рабочий
день. Или тоже отправился к Боуи - Том был вдовцом и чаще всего завтракал
где-нибудь в местных заведениях.
Он увидел в закусочной большинство рабочих Тэшмора - они пили кофе и
обсуждали наступающий сезон охоты на оленей, но Том (был мертв он был мертв
Шутер убил его и угадайте чьей машиной он при этом воспользовался)
почему-то не пришел сюда.
- Морт Рейни! - Гарда Боуи, высокая женщина с копной ярко-каштановых
волос и роскошной круглой грудью, приветствовала его своим обычным
лошадиным басом, доставшимся ей в наследство от матери-прачки. - Сколько
лет, сколько зим! Пишете новую замечательную книгу?
- Стараюсь, - сказал Морт. - Вы не сделаете мне ваш особый омлет?
- Черт побери, ни за что! - сказала Герда и громко засмеялась, чтобы
стало ясно, что она шутит.
Следом засмеялись официанты в оливковых комбинезонах. На секунду Морту
захотелось иметь при себе большое ружье, какое носил под своим твидовым
спортивным пальто Грязный Гарри. Пиф-паф, и порядок был бы восстановлен.
Поставив перед ним омлет с тостами, кофе и положив рядом свежий номер
местной газеты, она тихо произнесла:
- Я слышала о вашем разводе. Сожалею. Морт поднес чашку кофе к губам -
при этом его рука почти не дрожала.
- Спасибо, Герда.
- Вы заботитесь о себе?
- Ну.., пытаюсь.
- Я спросила, потому что вид у вас немного осунувшийся.
- С трудом засыпаю по ночам. Думаю, просто еще не привык к тишине.
- Ни черта подобного - вы не привыкли спать в одиночестве! Но мужчина
не должен спать один, Морт, только потому, что его женщина не могла оценить
то, что у нее было. Ничего, что я с вами так говорю...
- Ничего, - сказал Морт, хотя ему было неприятно, и он подумал, что
Герда Боуи пытается подражать Энн Ландерс.
- ..но ведь вы единственный знаменитый писатель в нашем городе.
- Может быть, это и к лучшему.
Она засмеялась и ущипнула его за ухо. Морту с гало интересно, что бы
сказала она и эти парни в оливковых комбинезонах, если бы он укусил
ущипнувшую его руку, и поразился тому, как понравилась ему эта идея.
Неужели все здесь обсуждают его с Эми? Кто-то говорит, что жена не смогла
оценить то, что у нее было, другие говорят, что бедная женщина не выдержала
жизни с сумасшедшим человеком, и никто из них не имеет ни малейшего
представления о том, что обсуждает, и о том, как Морт жил с Эми, когда у
них все было хорошо. "Конечно, так оно и есть, - устало подумал он. -
Больше всего на свете люди любят обсуждать тех, чьи имена можно увидеть в
газетах".
Он взглянул на свой омлет, и ему расхотелось есть.
Все-таки он принялся ковырять его вилкой и сумел протолкнуть в горло
большую его часть. Впереди у него длинный день. Мнение Герды Боуи по поводу
его вида и его личной жизни ничего не меняло.
Покончив с завтраком, Морт расплатился и вышел из закусочной (рабочие
дружно поднялись и вышли за пять минут до него, один из них задержался,
чтобы получить автограф для своей племянницы, у которой сегодня был день
рождения). Было пять минут десятого. Сидя за рулем, Морт пролистал газету в
поисках того, что пишут об истории с домом в Дерри, и нашел заметку на
третьей странице. ПОЖАРНЫЙ ИНСПЕКТОР ИЗ ДЕРРИ СООБЩАЕТ, ЧТО НИКАКИХ СЛЕДОВ
ПОДЖИГАТЕЛЯ ДОМА РЕЙНИ ПОКА НЕ НАЙДЕНО, сообщал заголовок. Сама статья
занимала меньше половины колонки. Последнее предложение гласило: "Мы не
смогли получить комментарий самого Мортона Рейни, известного автора таких
бестселлеров, как "Мальчик учителя музыки" и "Семья Делакоурт".
Это означало, что Эми не дала км его местный номер телефона. Очень
хорошо. Нужно будет поблагодарить ее за это.
Но сначала - Том Гринлиф. "К тому времени, как я доеду до методистской
церкви, будет уже двадцать минут десятого. Почти половина". Морт завел
мотор "бьюика" и двинулся в путь.
Глава 33
У церкви, на обочине, была припаркована одна-единственная машина -
старинный "форд" с фургончиком и с надписями на каждой дверце:
"СОННИ ТРОТТС, ПЛОТНИЦКИЕ И МАЛЯРНЫЕ РАБОТЫ". Морт увидел на лесах и
самого Сонни, маленького человечка лет сорока с абсолютно лысой головой и
веселыми глазками. Он размашисто работал кистью, а из магнитофона, стоящего
у него в ногах, неслась бодрая музыка Лас-Вегаса - Эд Аймис или Том Джонс,
словом, один из тех парней, которые поют, расстегнув три верхние пуговицы
на рубашке.
- Привет, Сонни! - окликнул его Морт.
Сонни продолжал красить, двигая кистью в ритм музыке. Певец вопрошал в
песне, кто такой мужчина и как он должен поступать в жизни. Когда-то Морт
тоже задавал себе эти вопросы, только без сопровождения группы духовых
инструментов.
- Сонни!
Сонни вздрогнул. С кончика его кисти слетела капля белой краски, и на
какой-то жуткий момент Морту показалось, что и сам маляр вот-вот свалится с
лесов. Но Сонни ловко схватился за веревку, повернулся и посмотрел вниз.
- В чем дело, мистер Рейни? Из-за вас я крутанулся, прямо как
балерина.
Почему-то Морт вспомнил гнома из диснеевского мультфильма "Алиса в
стране чудес" и едва сдержал невольный приступ смеха.
- Мистер Рейни? С вами все в порядке?
- Да.
Морт глубоко вдыхал воздух. Это был трюк, которому он научился в
старой церковной школе, существующей уже тысячу лет. Действительно, он не
знал более надежного способа сдержать неожиданный позыв смеха. Хотя, как и
любой действенный трюк, он был довольно сложен для исполнения.
- Мне показалось, что вы сейчас упадете, Сонни.
- Я не упаду, - позволив себе рассмеяться, сказал Сонни. Он выключил
магнитофон, в котором намечалось новое страстное путешествие. - Вот Том,
пожалуй, может упасть, а я - нет.
- А где Том? - спросил Морт. - Я хотел поговорить с ним.
- Он позвонил рано утром и сказал, что не сможет сегодня выйти на
работу. Я сказал ему, чтобы он не беспокоился - двоим здесь все равно
нечего делать. - Сонни посмотрел на Морга и доверчиво сбавил тон:
- С ним все в порядке, просто он взвалил на себя непосильную ношу. Эта
работа ему не по годам. Говорит, что у него что-то со спиной. Может быть.
Хотя это на него совсем не похоже.
- Когда это было? - спросил Морт, отчаянно пытаясь, чтобы его голос
звучал беззаботно.
- Рано, - сказал Сонни. - Часов в шесть или около того. Я как раз
собирался в нужник, для утреннего моциона. У меня все по расписанию. -
Сонни был невероятно горд этим фактом. - Конечно, Том хорошо знает, когда я
встаю и отправляю свои нужды.
- Но голос у него был не слишком бодрым?
- Нет. Он был совсем не похож на себя. - Сонни сделал паузу,
нахмурился, казалось, будто он изо всех сил пытается что-то вспомнить. -
Вчера с озера дул крепкий ветер. Должно быть, Том подхватил насморк. Но
Томми - железный парень. Дайте ему день-другой, и он будет в норме. Я бы
больше беспокоился, если бы он в таком состоянии вздумал лазить по доскам.
Я могу чем-нибудь помочь вам, мистер Рейни?
- Нет. - Морт почувствовал, как в груди у него появился твердый комок
ужаса - будто кусок скомканного полотна. - Кстати, а Грега вы не видели?
- Грега Карстейерса?
- Да.
- Сегодня утром не видел. Он ведь занимается перевозками. - Сонни
засмеялся. - Может спать дольше, чем мы.
- Я просто думал, что он тоже придет встретиться с Томом, - сказал
Морт. - Ничего если я немного подожду? Может быть, он появится.
- Будьте моим гостем, - сказал Сонни. - Музыка не мешает.
- Совсем нет.
- Сейчас по телевизору можно заказать потрясные пленки. Нужно просто
сообщить им номер своей кредитной карточки. Даже не платить за звонок. - Он
склонился над магнитофоном, затем с воодушевлением посмотрел вниз на Морта
и благоговейно добавил:
- Это Роджер Уиттекер.
Сонни нажал на кнопку. Роджер Уиттекер сообщил им, что были времена
(хотя был уверен, что они и сами об этом знают), когда он пытался откусить
больше, чем мог проглотить. Морт тоже переживал нечто подобное, но без
сопровождения группы духовых инструментов. Он прогуливался по обочине, с
отсутствующим видом рылся в карманах своей рубашки и был немного удивлен,
обнаружив, что старая пачка "L&M" все еще была там. Теперь в ней осталась
всего одна сигарета. Он закурил, ожидая, что вкус у нее будет противным, и
заранее вздрагивая. Но вкус был вполне терпимым. На самом деле вкуса почти
никакого не было.., будто бы его украли годы.
Это не единственное, что крадут годы.
Как это правдиво! К делу не относится, но правдиво. Он курил и смотрел
на дорогу. Теперь Роджер Уиттекер сообщал ему и Сонни, что корабль стоит в
порту и скоро они отправятся торговать в Англию. Сонни подпевал, повторяя
последние слова каждой строчки. Не больше; только последние слова. По 23-й
магистрали проезжали легковые автомобили и грузовики. "Форд" Грега
по-прежнему не появлялся. Морт отшвырнул сигарету, взглянул на часы,
увидел, что уже без четверти десять, и понял, что Грег, который был почти
религиозно пунктуальным, уже не приедет.
Шутер добрался до них обоих.
О черт!!! Не говори глупостей! Откуда тебе знать?
Я знаю. Шляпа. Машина. Ключи.
Ты не просто спешишь с выводами, ты торопишься как угорелый.
Шляпа. Машина. Ключи.
Он развернулся и снова подошел к лесам.
- Наверное, он забыл, - сказал Морт, но Сонни не услышал его,
поглощенный своей работой и песней Роджера Уиттекера.
Морт сел в машину и уехал. Погруженный в свои собственные мысли, он не
слышал, как Сонни окликнул его.
Вероятно, его голос перекрыла музыка.
Глава 34
Он подъехал к своему дому в четверть одиннадцатого, вышел из машины и
направился к двери. На полпути повернул назад и открыл багажник. Шляпа
по-прежнему лежала там, черная и отвратительная, как жаба в волшебном саду.
Подхватив ее, на этот раз не так брезгливо, как прежде, он захлопнул
багажник и вошел в дом.
Морт остановился в коридоре, не совсем понимая, что собирается делать
дальше.., и неожиданно, без всяких на то причин, надел шляпу себе на
голову. Сделав это, он вздрогнул, как вздрагивает человек, хвативший
большой глоток чистого спирта. Но дрожь быстро прошла.
И судя по ощущениям, шляпа была ему как раз впору.
Он медленно прошел в ванную для хозяев, включил свет и встал перед
зеркалом. Морт чуть не захохотал - в этой шляпе он был похож на мужика с
вилами, что на картине Гранта Вуда "Американская провинция". Он похож на
персонажа картины, хотя тот парень был изображен с непокрытой головой.
Шляпа полностью закрывала волосы Морта, как она закрывала волосы Шутера
(если у Шутера вообще были волосы - это был еще не решенный вопрос, хотя
Морт предполагал, что при следующей встрече узнает об этом наверняка,
поскольку головной убор Шутера был теперь у Морта), и едва касалась
верхушек ушей. Это было довольно весело. Просто умора.
Затем неугомонный голос в его голове спросил:
Зачел! ты надел ее? Как ты думаешь, на кого ты похож? На него? - и
смех стих. Зачем же он надел эту шляпу?
Он хотел, чтобы ты ее надел, тихо ответил неугомонный голос.
Да? Но почему? Почему Шутер хотел, чтобы Морт надел его шляпу?
Может быть, он хочет...
Ну? - перебил он неугомонный голос. - Хочет что?
Он решил, что голос замолчал, и потянулся к выключателю, когда голос
снова заговорил:
...опозорить тебя.
Зазвонил телефон, и Морт подпрыгнул на месте. Виновато стащив шляпу с
головы (как человек, который боится, что его застанут в тот момент, когда
он примеряет нижнее белье жены), он подошел к телефону, надеясь, что это
звонит Грег и что старик у него - рассказал об угрозах Шутера, и Грег
забрал Тома к себе. Ради его безопасности. Это было настолько реально, что
Морт удивился, как не подумал об этом раньше.
Но это был не Грег. Это звонил Херб Грикмор.
- Все улажено, - весело сказал Херб. - Марианна все сделала. Она
просто прелесть.
- Марианна? - тупо переспросил Морт.
- Марианна Джефери из "Эллери Квина"! - напомнил Херб. - "Эллери
Квин"? "Посевной сезон"? Июньский номер за 1980 год? Вы понимаете, что я
говорю, бвана?
- Ах, - сказал Морт. - О Боже! Спасибо, Херб! Это точно?
- Не сомневайся. Завтра ты его получишь - сам журнал, а не ксерокопию.
Он придет утренней почтой. О мистере Шутере что-нибудь слышно?
- Пока нет, - сказал Морт, глядя на черную шляпу в своей руке и
по-прежнему ощущая странный, острый запах, который исходил от нее.
- Что ж, отсутствие новостей - хорошие новости. Ты говорил с местными
властями?
Разве он обещал Хербу, что сделает это? Точно Морт не помнил, но мог и
обещать. В любом случае лучше подыграть ему.
- Да. Старый Дейв Ньюсам решил, что не стоит пока звонить во все
колокола, думает, парень просто резвится.
Ужасно гадко врать Хербу, особенно после того, как он оказал такую
услугу, но был ли какой-то смысл говорить ему правду? Это было бы слишком
безумно, слишком сложно.
- Держи их в курсе. Я думаю, что это важно. Морт, я действительно так
думаю.
- Да. Миллион благодарностей за журнал. Ты спас мне жизнь. - И Морт
подумал о том, что это была не просто фраза.
- Рад помочь. Помни, что в маленьких городках федеральную почту обычно
доставляют прямо на местное отделение. Хорошо?
- Да.
- Как продвигается новая книга? Я давно хотел спросить об этом.
- Отлично!
- Что ж, ладно. Избавляйся от этого парня и возвращайся к работе.
Работа спасала и гораздо лучших людей, чем ты или я, Морт.
- Я знаю. Передавай привет своей даме.
- Спасибо. Ты тоже передавай... - Херб внезапно умолк, и Морт
буквально услышал, как тот прикусил себе язык.
Трудно привыкнуть к тому, что хорошо знакомые люди уже не общаются
друг с другом. Говорят, ч после ампутации болят отрезанные конечности.
- ..привет своим соседям, - закончил он.
- Я понял. Будь здоров, Херберт.
Морт медленно отошел от стола и взглянул на озеро. Сегодня на нем не
было ни одной лодки. Похоже, что одной ногой я уже выбрался из этой
истории, независимо от того, что еще произойдет. Теперь я могу показать ему
этот проклятый журнал. И, может быть, это его успокоит... Хотя, может быть,
и нет. Ведь он сумасшедший. О представителях Племени Безумцев никогда не
скажешь заранее, что они сделают в следующую минуту. Они способны на все. В
этом и заключаются их сомнительные чары. Все возможно.
В конце концов, Грег мог быть и дома - может быть, он просто забыл об
их встрече или у него возникли какие-то непредвиденные дела. Чувствуя
неожиданную надежду, Морт вернулся к телефону и набрал номер Грега. Когда в
трубке раздался третий звонок, он вспомнил, как еще неделю назад Грег
говорил ему, что собирается отправить жену и детей к родственникам. На
следующий год Меган должна пойти в школу, и уехать им будет уже труднее.
Значит, Грег был один.
(шляпа) Как и Том Гринлиф.
(машина) Молодой муж и старый вдовец.
(ключи) И как же все это произошло? Очень просто - не сложнее, чем
заказать по телевизору кассету Роджера Уиттекера. Шутер отправился в дом
Тома Гринлифа, но не на своем фургоне - о нет, это было бы слишком похоже
на рекламу. Он оставил свою машину припаркованной у дома Морга Рейни или
где-то поблизости и отправился к Тому на "бьюике". Там он заставил Тома
позвонить Грегу. Может быть, вытащил Грега из постели, но Грег волновался
за Тома и поэтому поспешил приехать. Затем Шутер заставил Тома позвонить
Сонни Троттсу и сказать ему, что чувствует себя не очень хорошо и не сможет
сегодня выйти на работу. Шутер приставил к горлу Тома отвертку и
предупредил, мол, не сделаешь все как надо, будешь старым дураком. Том
сделал все как надо.., хотя даже Сонни, который был не слишком умен и
только вылез из постели, сообразил, что Том говорил как-то странно. Чтобы
расправиться с Томом, Шутер воспользовался отверткой. И когда появился Грег
Карстейерс, он снова воспользовался отверткой - или чем-нибудь похожим, -
чтобы расправиться с ним. И...
Ты должен выбросить это дерьмо из своей головы. В тебе говорят
навязчивые воспоминания, а ничего больше. Повтори: и... НИЧЕГО.., больше.
Это, конечно, благоразумно, но не убедило его. Это был не Честерфилд.
Это не удовлетворяло.
Обхватив руками голову. Морт медленно обошел весь первый этаж дома.
А как насчет грузовиков? "Скаут" Тома. "рейнджер" Грега? Прибавь сюда
еще и "бьюик", и получится, что автомобилей уже целых три штуки - даже
четыре, если считать фургон самого Шутера. А Шутер - всего один человек.
Он не знал.., он понимал только одно: что сумасшедшие способны на все.
Снова вернувшись к телефону, Морт вытащил из ящика стола телефонную
книгу и принялся искать номер городского констебля. Неожиданно он
остановился.
Одним из этих автомобилей был "бьюик". Мой "бьюик".
Он медленно отодвинул телефон и попытался представить себе, как же
Шутер справился с таким количеством автомобилей. Ничего у Морта не
складывалось. Это было все равно что сидеть перед компьютером, когда идея
ускользнула, а перед глазами так и будет мерцать пустой экран. Но он понял,
что не хочет звонить Дейву Ньюсаму. Пока не хочет. Морт медленно пошел в
кабинет, и тут телефон зазвонил сам.
Это был Шутер.
- Приходите туда, где мы встречались в тот день. Прогуляемся немного.
Вы, мистер Рейни, производите на меня впечатление человека, который думает
с той же скоростью, с какой старики пережевывают свою кашу, но я готов дать
вам столько времени, сколько понадобится. Я еще раз позвоню, позже. Все,
кому вы позвоните между этим и следующим моим звонком, будут только на
вашей совести.
- Что вы делаете? - Теперь голос Морта едва ли был громче шепота. -
Что, черт побери, вы делаете?
В трубке раздались гудки.
Глава 35
Он прошел к тому месту, где сходились две тропинки, к тому месту, где
он разговаривал с Шутером, son когда Том Гринлиф имел несчастье увидеть их.
Почему-то он не захотел ехать туда на "бьюике". Кусты по обеим сторонам
тропинки были побиты и оборваны, отчего тропинка выглядела диковато. Морт
резкими толчками двигался вперед и уже знал, что обнаружит под первым же
развесистым деревом... Так оно и случилось: "скаут" Тома Гринлифа; оба его
приятеля находились в машине.
Грег Карстейерс сидел, за рулем с откинутой назад головой, и отвертка
- на этот раз фирмы "Филипс" - была по самую рукоятку воткнута ему в лоб,
над правым глазом. Эта отвертка лежала у Морта в кладовке. На красной
пластиковой ручке была большая трещина, и не узнать ее было невозможно.
Том Гринлиф сидел на заднем сиденье. Из его головы торчал кухонный
топорик. Глаза были открыты. По ушам струйками стекали мозги. На деревянной
ручке топорика красными буквами, полустертыми, но все еще вполне
разборчивыми, было написано одно слово: РЕЙНИ. Этот топорик тоже хранился в
сарае Морта.
Он не двигаясь стоял возле машины. Вокруг звенели цикады. Где-то над
головой выбивал морзянку дятел. Свежий бриз гнал по озеру пенистые волны;
вода сегодня была темно-синей, и контрастные белые барашки придавали озеру
очень живописный вид.
Позади него раздался шелест. Морт обернулся так резко, что чуть не
упал - упал бы, если бы рядом не стоял "скаут", на который можно было
опереться. Это был не Шутер. Белка. Она сидела на стволе ветвистого клена,
сияющего в красном закатном солнце, и смотрела на него с неприкрытой
ненавистью. Морт подождал, пока успокоится его готовое выпрыгнуть из груди
сердце. Он ждал, когда белка спрыгнет с дерева. Сердце успокоилось; белка
не спрыгнула.
- Он убил их обоих, - наконец сказал он, обращаясь к белке. - Он
поехал к Тому на моем "бьюике". Потом поехал к Грегу на "скауте" Тома. Том
был за рулем. Он убил Грега. Потом заставил Тома приехать сюда и убил его.
Он воспользовался для этого моими инструментами. Потом он пешком вернулся в
дом Тома.., или, может быть, поехал туда. Кажется, ему хватило цинизма
поехать. Сонни сказал, что голос Тома звучал как-то странно, и я знаю
почему. Когда у Сонни раздался этот звонок, солнце уже почти поднялось и
Том был уже мертв. Это Шутер позвонил Сонни и говорил с ним, подражая Тому
Пожалуй, это было не так уж сложно. Судя по тому, как Сонни сегодня утром
врубал музыку, он немного глуховат. После того, как Шутер позвонил Сонни
Троттсу, он снова сел в мой "бьюик" и поехал к дому. "Рейнджер" Грега
по-прежнему припаркован на обычном месте. Вот так...
Белка стремительно метнулась вверх по стволу и исчезла в горящих
красных листьях.
- ..все это и было, - глухо закончил Морг.
Неожиданно он почувствовал на ногах что-то влажное. Он отступил на два
шага, вспомнил о стекающих мозгах Тома Гринлифа, ноги его подкосились. Он
упал, и мир поплыл у него перед глазами.
Глава 36
Придя в себя, Морт перевернулся, неуверенно сел и посмотрел на часы.
Четверть третьего, но они, должно быть, остановились в это время прошлой
ночью. Ведь он обнаружил "скаут" Тома утром, значит, сейчас не мог быть
день. Он испытывал неимоверную слабость, впрочем, учитывая обстоятельства,
ничего удивительного в этом не было. Но неужели он провалялся без сознания
три с половиной часа?
Во всяком случае, секундная стрелка часов по-прежнему бегала по
циферблату.
Должно быть, часы завелись, когда я упал, вот и все.
Но это было не все. Солнце изменило положение и уже уходило за облака,
заполнившие небо. Цвет озера поскучнел до равнодушной желтизны.
Итак, он почувствовал слабость, упал в обморок, и что дальше? Это
невероятно, но, кажется, Морт заснул. За последние три дня он сильно
перенервничал и прошлой ночью не мог заснуть до трех часов. Так что это
можно назвать комбинацией умственного и психического переутомления. Его
сознание просто отключилось. И...
Шутер! Боже, ведь Шутер сказал, что будет звонить!
Он попытался подняться на ноги, но тут же упал и застонал от боли и
удивления - ноги подгибались, будто ватные. Казалось, что в них вонзились
сотни иголок, икры дрожали от боли и напряжения. Должно быть, Морт упал на
какую-то гадость. Какого черта он не приехал сюда на "бьюике"? Если Шутер
уже позвонил и Морга не оказалось дома, этот человек может сделать
что-нибудь еще.
Он снова попытался встать на ноги, и на этот раз это ему почти
удалось. Но когда Морт сделал шаг левой ногой, та отказалась принять на
себя вес его тела. Падая, он чуть не ударился головой о борт грузовика и
внезапно увидел себя в одном из зеркал "скаута". Выпуклая поверхность
превратила его лицо в гротескное чудовище из комнаты смеха. По крайней мере
хорошо, что он оставил дома эту проклятую шляпу. "Если бы я увидел ее
сейчас на своей голове, - подумал Морт, - я бы закричал, не смог
удержаться".
Наконец он вспомнил, что в "скауте" было два мертвеца. Они сидели,
медленно коченея, а из их голов торчали его слесарные инструменты.
Морт выполз из тени "скаута", руками закинул свою левую ногу на правую
и начал колотить по ней кулаками, как человек, собравшийся зажарить дешевый
кусок мяса.
Остановись! - закричал слабый голос - это была последняя крупица
здравомыслия в сонме голосов, звучащих в голове Морта, единственный слабый
свет разума в том, что казалось теперь громадным вместилищем черных
грозовых туч, расположенным между ушами. Остановись. Он сказал, что будет
звонить днем, а сейчас только четверть третьего! Еще достаточно времени!
Достаточно времени!
А если он позвонил раньше? Может быть, на этом глухом, суконном Юге
день заканчивается в два часа?
Если я буду и дальше колотить по своей ноге, то ее окончательно сведет
судорогой. Будет интересно посмотреть, как я поползу к своему дому, чтобы
успеть ответить на звонок.
Это подействовало. Морт наконец остановился. На этот раз он поднялся
на ноги осторожнее и несколько секунд просто постоял (и позаботился о том,
чтобы стоять спиной к "скауту" - он не хотел заглядывать внутрь машины)
перед тем, как сделать первый шаг Иголки стали пропадать. Сначала он
заметно прихрамывал, но постепенно его походка выровнялась.
Он почти миновал кусты, которые Шутер обрезал "скаутом" Тома, когда
услышал звук приближающегося автомобиля. Не задумываясь он упал на колени и
проследил за промчавшимся мимо ржавым "кадиллаком". Он принадлежал Дону
Бейссинджеру, старому алкоголику, который большую часть своего времени
проводил пропивая остатки своего когда-то значительного наследства и
пользовался дорогой у озера, чтобы срезать угол и добраться до тропы,
известной в округе как "дорога Бейссинджера". Морт подумал, что Дон был
едва ли не единственным человеком, который жил здесь круглый год.
Как только "кадиллак" исчез из поля зрения, Морт поднялся на ноги и
поспешил домой. Теперь он был счастлив, что не поехал на "бьюике". Он знал
"кадиллак" Дона Бейссинджера, и Бейссинджер прекрасно знал "бьюик" Морта.
Сейчас еще слишком рано, чтобы Дон успел набраться до беспамятства, и он
непременно бы запомнил, что машина Морта была припаркована неподалеку от
того места, где вскоре обнаружат невероятную, ужасную находку.
Он пытается свалить эти убийства на тебя, думал Морт, хромая по
тропинке к дому. Он сделал для этого все: если прошлой ночью у дома Тома
Гринлифа стояла какая-то машина, то это наверняка был твой "бьюик". Он убил
их твоими инструментами.
Я мог бы избавиться от инструментов, неожиданно подумал он. Я мог бы
бросить их в озеро. Наверняка меня бы стошнило, но я бы смог это пережить.
Смог бы? Это еще вопрос. И даже если бы ты это сделал... Шутер
наверняка продумал и такую возможность. Кажется, он продумал все варианты.
Он знает, что, если ты попытаешься избавиться от топорика и отвертки, а
полиция проверит дно озера и все-таки обнаружит их, дело обернется для тебя
еще хуже. Ты понимаешь, что он делает? Видишь?
Да. Он видел. Джон Шутер приготовил ему подарок. Это было чучело,
вывалянное в дегте и перьях. Большое, блестящее, вымазанное в дегте чучело.
Морг шлепнул чучело левой рукой по голове, и рука тут же прилипла. Чтобы
отлепить ее, пришлось ударить чучело правой рукой в живот, но от этого
правая рука тоже прилипла. Это было... Какое слово он обычно употреблял с
этаким самодовольным удовлетворением? "Нечестно", не так ли? Да, именно
так. С каждым движением он все больше приклеивался к чучелу Джона Шутера. А
теперь?
Что ж, теперь Морт был вынужден врать всем подряд, и, если правда
выплывет наружу, ему несдобровать, а в четверти мили от него сидел человек
с топором в голове вместо шляпы, и на ручке топора было написано имя Морта.
Вряд ли можно было придумать что-нибудь хуже.
Ему показалось, что в пустом доме зазвонил телефон, и он рысью кинулся
к крыльцу.
Глава 37
Шутер не позвонил. Минуты тянулись как конфеты-липучки, а Шутер не
звонил. Морт неустанно ходил по дому, дергая и закручивая волосы на голове.
Теперь он понимал, что испытывает наркоман, дожидаясь торговца наркотиками.
Дважды он собирался прекратить ожидание и направлялся к телефону,
чтобы позвонить властям - не старому Дейву Ньюсаму и даже не местному
шерифу, а в полицию штата. Ему вспомнилась старая вьетнамская поговорка:
"Убей их всех, и пусть их сортирует сам Бог". Почему бы и нет?
В конце концов, у него была хорошая репутация: он был уважаемым членом
двух обществ Мэна, а Джо Шутер был...
Кем же был Шутер?
На ум приходило слово "фантом".
Еще на ум приходило выражение "тень на плетень".
Но не эго остановило Морта. Остановила жуткая уверенность в том, что
Шутер позвонит как раз в ту минуту, когда он займет линию.., что Шутер
услышит в трубке сигнал "занято", повесит трубку и Морт никогда больше не
услышит его.
В четверть пятого начался дождь, крупный отвесный дождь, холодный и
мягкий. Он неожиданно упал с белого неба, начал стучать по крыше, листья
вокруг дома набухли от влаги.
В десять часов телефон зазвонил. Морт прыгнул к нему. Это была Эми.
Эми хотела поговорить о пожаре. Эми хотела поговорить о том, какой она
была несчастной, о том, как она переживала, не только за себя, но за них
обоих. Эми хотела сказать ему, что Фред Эванс, следователь из страховой
компании, по-прежнему находится в Дерри, по-прежнему роется на месте
происшествия, по-прежнему расспрашивает обо всем на свете, начиная с
результатов последней ревизии и кончая тем, у кого были ключи от шкафа с
вином. И Тед заподозрил в его поведении нечто неладное. Эми хотела спросить
у Морта, изменило бы что-нибудь в их жизни, если бы у них были дети.
Морт постарался как можно спокойнее ответить на все ее вопросы и в
течение всего разговора физически ощущал, как проходит назначенное Шутером
время. Он сходил с ума, думая о том, что сейчас Шутер позвонит ему,
услышит, что линия занята, и совершит какое-то новое зверство. Наконец он
сказал единственное, что сумел придумать, чтобы закончить разговор и
освободить линию: мол, ему нужно в туалет, и если он немедленно не
доберется до него, то случится беда.
- Это из-за спиртного? - озабоченно спросила она. - Ты пил?
- По-моему, съел что-то за завтраком, - сказал он. - Послушай, Эми,
я...
- У Боуи?
- Да. - И он попытался изобразить, что задыхается от напряжения и
боли.
Правда заключалась в том, что он действительно чувствовал, как
задыхается. Он и в самом деле захотел в туалет, и это было уже совсем
комично.
- Эми, действительно, я...
- Боже, Морт, ведь у нее самый грязный гриль в городе! Иди. Я позвоню
позже.
В трубке раздались гудки. Он опустил ее на аппарат, постоял несколько
секунд, удивленный и испуганный тем, что его ложные жалобы неожиданно
оказались правдой; кишки стянуло в болезненный, пульсирующий узел.
Он побежал в туалет, расстегивая на ходу ремень.
Туалет был близко, и он успел: присел на унитаз, ощущая запах
собственных испражнений, со штанами, спущенными до щиколоток, попытался
восстановить дыхание и... В это время снова зазвонил телефон.
Морт вскочил, как клоун из коробочки, зацепился коленом за край
унитаза и побежал к телефону, придерживая одной рукой штаны и семеня, как
девушка в узкой юбке. У него появилось жалкое, стыдливое чувство человека,
не успевшего подтереться, и, хотя понимал, что такое может случиться с
каждым, Морт неожиданно подумал, что он никогда не читал об этом в книгах -
никогда, ни в одной книге.
Ох, жизнь была так похожа на комедию! На сей раз это был Шутер.
- Я видел вас там, - сказал Шутер; голос у него был спокойным и
безмятежным, как всегда. - Там, где я их оставил. Со стороны можно было
решить, что вас хватил солнечный удар, только ведь сейчас не лето.
- Что вы хотите? - Морт переложил трубку к другому уху Брюки снова
соскользнули к щиколоткам. Он плюнул на них. Резинка хоккейных трусов
повисла между коленями и бедрами. "Какой прекрасный снимок можно было бы
сейчас сделать!" - подумал Морт.
- Я хотел было приколоть на вас записку, но решил не делать этого. -
Шутер помолчал, затем презрительно добавил:
- Вас очень легко напугать.
- Что вы хотите?
- Я ведь вам уже сказал, мистер Рейни. Я хочу, чтобы вы написали
рассказ вместо того, который вы украли. Разве вы еще не готовы это
признать?
Да! Скажи ему "да"! Скажи ему все, что он хочет: что земля плоская,
что Джон Кеннеди и Элвис Пресли живы, прекрасно себя чувствуют и дуэтом
играют на банджо в кубинском ресторане, что Мерил Стрип - трансвеститка.
Скажи ему все, что он ХОЧЕТ.
Но Морт не стал этого делать.
Все неистовство, и крушение, и ужас, и смущение внезапно с воем
вырвались из его горла:
- ЯНЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО! НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО! Ты СУМАСШЕДШИЙ. И Я МОГУ ЭТО
ДОКАЗАТЬ! У МЕНЯ ЕСТЬ ЖУРНАЛ! ПОНЯЛ, ПСИХ? Ты СЛЫШИШЬ МЕНЯ? У МЕНЯ ЕСТЬ
ЭТОТ ЧЕРТОВ ЖУРНАЛ!
Ответом на это было отсутствие ответа. Линия стала тихой и мертвой, не
слышно даже смутного бормотания фантомных голосов, которые обычно разрывают
эту гладкую темноту, похожую на ту, что ползла по стеклянной стене каждую
ночь, которую Морт проводил здесь один.
- Шутер? Тишина.
- Шутер, ты меня слышишь?
Снова тишина. Он ушел.
Морт уже медленно опускал трубку, когда голос Шутера, слабый,
отдаленный, почти неразличимый, спросил:
- ..сейчас?
Морт снова прижал трубку к уху. Кажется, она весила фунтов восемьсот.
- Что? Я думал, ты повесил трубку.
- У тебя есть журнал? У тебя есть этот мифический журнал? Сейчас? -
Кажется, в первый раз Шутер казался расстроенным. Расстроенным и
неуверенным.
-Нет. - ответил Морт.
- Ну что же! - с облегчением сказал Шутер. - Думаю, что нам пришло
время поговорить...
- Он придет по федеральной почте, - перебил его Морт. - Он будет на
почте завтра в десять часов.
- Что будет? - спросил Шутер. - Какая-то мутная бумажка, которую ты
сунешь мне в качестве копии?
- Нет, - сказал Морт.
Ощущение, что он все-таки поколебал этого человека, что он прорвался
сквозь защитную броню и нанес ему точный и сокрушительный удар, было
сильным и убедительным. На какую-то секунду или на две голос Шутера
зазвучал почти испуганно, и Морт был несказанно этому рад и подтвердил:
- Журнал. Настоящий журнал.
Наступила еще одна долгая пауза, но на этот раз Морт держал трубку
крепко прижатой к уху. Шутер был там. Неожиданно рассказ снова стал центром
событий, рассказ и обвинение в плагиате. Шутер пытался помыкать им как
мальчишкой из колледжа. Но похоже, что теперь этот человек оставит его в
покое.
Когда-то - в той же церковной школе, в которой Морт научился
сдерживать смех, - он видел, как мальчик воткнул булавку в жука, ползущего
по его парте. Жук был обречен, он извивался под булавкой и медленно умирал.
Тоща это зрелище очень опечалило Морта. Теперь он хотел сделать то же самое
с этим человеком. С этим сумасшедшим человеком.
- Никакого журнала быть не может, - наконец сказал Шутер. - И рассказа
в нем быть не может. Этот рассказ мой!
Морт слышал в его голосе муку. Настоящую муку. Булавка насквозь
пронзила Шутера. Теперь он извивался под ней и медленно умирал.
- Завтра в десять он будет здесь, - сказал Морт, - или позже, как
только в Тэшмор доставят утреннюю почту. Я буду счастлив встретиться с
тобой прямо там. Ты сможешь посмотреть на него. Ты сможешь смотреть на него
сколько пожелаешь, ты, чертов маньяк!
- Не там, - сказал Шутер после еще одной паузы. - У тебя дома.
- Забудь об этом. Когда я покажу тебе этот номер "Эллери Квина", я
хочу быть в таком месте, где смогу позвать на помощь, если ты кинешься на
меня.
- Ты сделаешь по-моему. - Шутер уже вполне контролировал себя.., но
еще не так уверенно, как прежде. - А если нет, я увижу тебя в тюрьме штата
Мэн по обвинению в убийстве.
- Не смеши меня. - Но Морт почувствовал, как его кишки снова начинают
сворачиваться в узел.
- Ты гораздо больше увяз в этих убийствах, чем думаешь, - продолжал
Шутер. - И теперь, чтобы выкарабкаться, тебе придется проявить массу
сообразительности. Если я просто исчезну, мистер Рейни, то вы обнаружите,
что на вашу шею накинута петля, а ноги ласкает костер.
- Ты не испугаешь меня.
- Испугаю. - Шутер говорил почти вежливо. - Хотя и ты тоже начал меня
немного пугать. Я никак не могу с тобой разобраться.
Морт молчал.
- Это было бы просто смешно, - сказал Шутер странным, задумчивым
голосом, - если бы мы сочинили один и тот же рассказ в разных местах и в
разное время.
- Я тоже об этом думал.
- Вот как?
- Но выбросил это из головы, - сказал Морт. - Слишком много
совпадений. Если бы речь шла хотя бы об одном и том же сюжете, это было бы
еще понятно. Но тот же язык. Тот же чертов стиль!
- Ага. Я думал о том же самом, бродяга. Это уже слишком. Совпадение
отпадает. Хорошо, допустим, ты украл его у меня, но будь я проклят, если
могу понять, как и когда.
- Перестань! - не выдержал Морт. - У меня есть журнал! У меня есть
доказательство! Разве ты не понимаешь? Все кончено! Была ли это какая-то
дурацкая игра или просто заблуждение, все кончено! У меня есть журнал!
После долгого молчания Шутер сказал:
- Ну, пока еще его у тебя нет.
- Согласен, - сказал Морт. Неожиданно он почувствовал свою власть над
этим человеком. - Так что мы будем делать сегодня?
- Что? Ничего, - сказал Шутер. - Те двое подождут. У одного жена и
дети уехали к родственникам. Другой жил один. Завтра утром ты пойдешь и
получишь свой журнал. Я приду к тебе где-то в полдень.
- Ты убьешь меня, - сказал Морт и обнаружил, что эта мысль не вызывает
у него ужаса - во всяком случае, сейчас. - Если я покажу тебе журнал, твое
заблуждение рассеется, и ты убьешь меня.
- Нет! - ответил Шутер, и казалось, что на этот раз он был откровенно
удивлен. - Тебя? Нет, сэр! Те двое могли сунуть свой нос в наши дела. Я не
мог этого допустить.., и потом, я понял, что могу использовать их, чтобы
заставить тебя иметь дело со мной. Увеличить твою ответственность.
- А ты хитрец. Я признаю это. Ты, конечно, псих, но признаю, что ты
самый ловкий сукин сын, которого я видел в жизни.
- Что ж, возможно, ты прав, - согласился Шутер. - Если я приду завтра
и обнаружу, что ты ушел, мистер Рейни, я посвящу свою жизнь тому, чтобы
уничтожить каждого человека в мире, которого ты любишь и ценишь. Я буду
жечь твою жизнь, как ветер выжигает тростниковое поле. Ты пойдешь в тюрьму
за убийство тех двоих, но тюрьма не будет твоим последним горем. Ты понял?
- Да. Я понял. Бродяга.
- Значит, ты будешь на месте, Морт Рейни.
- А предположи - просто предположи, - что я покажу тебе журнал и там в
оглавлении будет мое имя, а в середине - рассказ. Что тогда?
Воцарилась короткая пауза. Затем Шутер сказал:
- Я пойду к властям и признаюсь во всем, что совершил. Но я позабочусь
о себе задолго до суда, мистер Рейни. Потому что если все окажется так, как
ты говоришь, значит, я действительно сумасшедший. А такой сумасшедший
человек... - Он вздохнул. - Такой сумасшедший человек не имеет ни права, ни
смысла жить дольше.
Эти слова подействовали на Морта со странной силой. Он не уверен,
подумал он. A первый раз он действительно не уверен... Даже я сам никогда
не был так не уверен.
Но Морт выкинул эти мысли из головы. У него никогда не было причин
быть неуверенным. Это вина Шутера. Шутер сам во всем виноват.
- Откуда мне знать, что ты не заявишь, будто мой журнал - подделка?
Морт ожидал, что ответа не будет или Шутер скажет, что придется
поверить ему на слово, но Шутер удивил его.
- Если он настоящий, я пойму. А если он поддельный, мы оба будем знать
это. Я не думаю, что ты смог бы за три дня соорудить поддельный журнал,
пусть даже в Нью-Йорке на тебя работает целая толпа.
Наступила очередь Морта подумать, и он думал долго, очень долго. Шутер
терпеливо ждал.
- Я собираюсь довериться тебе, - наконец произнес Морт. - Сам не знаю
почему. Может быть, потому, что теперь у меня самого не так уж много
осталось в жизни. Но я не собираюсь доверять тебе очертя голову. Ты придешь
сюда. Встанешь на дороге, там, где я смогу тебя видеть и убедиться, что ты
идешь без оружия. Я выйду. Это тебя устраивает?
- Вполне.
- Боже, храни нас обоих.
- Да, сэр. Будь я проклят, если до сих пор понимаю, во что я
ввязался, и это не очень приятное чувство.
- Шутер?
- Я здесь.
- Я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос. Тишина... "Но приглашающая
тишина", - подумал Морт.
- Это ты поджег мой дом в Дерри?
- Нет, - наконец ответил Шутер. - Я был здесь и присматривал за тобой.
- И за Бампом.
- Послушай, - сказал Шутер. - Моя шляпа у тебя?
- Да.
- Мне она понадобится в любом случае.
И линия опустела.
Вот так.
Морт медленно опустил трубку и осторожно пошел в ванную - придерживая
штаны рукой, - чтобы закончить свои дела.
Глава 38
Эми действительно перезвонила, около семи. И на этот раз Морт был
способен поговорить с ней почти нормально - так, будто ванная наверху не
была разбита и в машине у озера не сидели два мертвеца, коченея в
сгущавшихся сумерках.
Эми сказала, что сама поговорила с Фредом Эвансом и у нее сложилось
впечатление, будто он то ли знает что-то о пожаре, то ли просто подозревает
о чем-то, но не хочет им говорить. Морт попытался успокоить Эми, и до
некоторой степени это ему удалось, но сам он при этом снова почувствовал
беспокойство. Если Шутер не поджигал дом - а Морт поверил, что этот человек
сказал ему правду, - значит, пожар был все-таки.., совпадением?
Рейни не знал, прав он или нет.
- Морт, я так беспокоилась о тебе, - неожиданно сказала Эми.
Это вернуло его к реальности.
- Обо мне? Со мной все в порядке.
- Ты уверен? Вчера мне показалось, что у тебя.., oакой странный вид. -
Она сделала паузу. - Честно говоря, мне показалось, что ты выглядел как
перед.., ну, ты знаешь.
- Эми, у меня не было нервного срыва.
- Конечно, нет, - быстро согласилась она. - Но ты знаешь, что я хочу
сказать. Когда эти люди из кино так ужасно обошлись с "Семьей Делакоурт".
Это было одно из самых горьких переживаний в жизни Морта. Кинокомпания
"Парамаунт" выплатила аванс в 75 тысяч долларов за приобретение прав на его
книгу по самой высокой цене - 750 тысяч долларов - чертовски большие
деньги. Они уже чуть было не заплатили эту немалую сумму, когда кто-то
вытащил из папок нечто под названием "Домашняя команда", и этот старый
сценарий оказался так похож на "Семью Делакоурт", что возникли юридические
проблемы. Это был единственный случай в его карьере - во всяком случае, до
этого кошмара, - когда над ним нависло обвинение в плагиате. В конце концов
было принято решение приостановить выплату аванса. Морт до сих пор не знал,
действительно ли на студии забеспокоились по поводу плагиата, или просто им
разонравился его роман. Если дело было только в сходстве двух сюжетов, то
он не мог понять, как такие чистоплюи вообще могли сделать какое-нибудь
кино. Херб Грикмор получил экземпляр сценария "Домашней команды", и Морт
обнаружил в нем всего два едва похожих мотива. Эми согласилась с ним.
Эта суета началась как раз в тот момент, когда Морт зашел в тупик,
работая над романом, который отчаянно хотел написать. В это же время он
должен был совершить рекламный тур по поводу выхода "Семьи Делакоурт" в
мягкой обложке. Все это свалилось на Морта Рейни одновременно, и ему
пришлось совсем не сладко.
И все-таки у него не было нервного срыва.
- Со мной все в порядке, - настойчиво повторил он, стараясь говорить
вежливо.
Много лет назад он заметил в Эми одно удивительное и довольно
трогательное качество: если с ней говорить очень вежливо, эта женщина может
поверить во что угодно. Он часто думал о том, что если бы эта черта была
присуща всем людям - как привыкли мы обнажать зубы, чтобы
продемонстрировать ярость или веселье! - войны бы прекратились еще миллион
лет назад.
- Ты уверен. Морт?
- Да. Позвони мне, если узнаешь что-нибудь от нашего друга из
страховой компании.
- Хорошо.
Он сделал паузу.
- Ты у Теда?
- Да.
- Как у тебя с ним?
Немного помолчав, Эми просто сказала:
- Я люблю его.
- Вот как...
- У меня не было других мужчин, - неожиданно призналась она. - Я
всегда хотела сказать тебе об этом. У меня никогда не было других мужчин.
Но Тед.., его не ослепило твое имя, просто он увидел меня, Морт. Он увидел
меня.
- Ты хочешь сказать, что я не видел?
- Раньше видел. - Голос у Эми был слабый и несчастный. - Но ты так
часто покидал меня.
Он вытаращил глаза и моментально приготовился к битве. К битве за
справедливость.
- Что? Я не уезжал ни в какие поездки со времен тура по поводу "Семьи
Делакоурт"! И та поездка была совсем короткой!
- Я не хочу спорить с тобой, Морт, - мягко перебила его Эми. - Та
часть жизни уже закончилась. Я только пытаюсь сказать тебе, что, даже когда
ты находился рядом, ты слишком часто уходил. Видишь ли, у тебя была
любовница - твоя работа. - Ее голос зазвучал твердо, но Морт чувствовал,
что Эми вот-вот заплачет - Как я ненавидела эту суку, Морт Она была
симпатичнее меня, умнее меня, веселее меня. Как я могла с ней
конкурировать?
- Что ж, давай вини во всем меня, это же так просто, - запричитал он и
ужаснулся, чувствуя, что у него перехватило горло. - Чего ты хотела от
меня? Чтобы я был водопроводчиком? Чтобы я остался без работы и мы бы жили
как нищие? Я больше ни черта не умею делать, неужели ты этого не понимаешь?
Я ничего больше не умею!
Морт надеялся, что слезы высохнут, хоть на время, но они не уходили.
Кто из них снова потер бок этой ужасной волшебной лампы? Кто виноват на
этот раз?
- Я не обвиняю тебя. В этом есть и моя вина. Ты бы никогда не застал
нас.., ничего такого не произошло бы.., если бы я не была такой слабой и
трусливой. Тед хотел, чтобы мы пришли и обо всем рассказали тебе. Он не раз
просил об этом. А я все время его отговаривала. Я говорила ему, что еще не
уверена. Я говорила себе, что все еще люблю тебя, что все еще может
вернуться на круги своя.., но, наверное, ничего не возвращается. Я... - Она
всхлипнула; все-таки она заплакала. - Я никогда не забуду выражение твоего
лица, когда ты открыл ту дверь в мотеле. Я унесу твой взгляд с собой в
могилу.
Вот и хорошо! - захотелось ему закричать. - Вот и хорошо! Потому что
ты просто увидела выражение лица! А мне пришлось все это пережить!
- Ты знаешь о моей любви, - неуверенно сказал он. - Я никогда не таил
ее от тебя. Ты знала о ней с самого начала.
- Но я никогда не знала, как крепки ее объятия.
- Ладно, не вешай нос, Эми, Кажется, теперь я с ней расстался. Эми
плакала.
- Морт, Морт... Единственное, чего я хочу, это чтобы ты был счастлив.
Разве ты не понимаешь этого? Разве ты не можешь быть счастливым?
Но он лишь видел, как ее голое плечо прикасается к голому плечу Теда
Милнера. Он видел их глаза, широко раскрытые, испуганные, и волосы Теда,
взъерошенные во сне. Он захотел сказать Эми об этом сейчас - хотя бы
попытаться, - но передумал. И без того достаточно. Они вдоволь покусали
друг друга. Может, когда-нибудь они снова смогут вернуться к этому
разговору. Вот только не стоило ей говорить о нервном срыве. У него не было
нервного срыва.
- Эми, мне, пожалуй, пора идти.
- Да, нам обоим пора. Тед ушел показывать дом, но он скоро вернется. Я
должна приготовить что-нибудь на обед.
- Прости, что спорил с тобой.
- Ты позвонишь, если я тебе понадоблюсь? Я все еще беспокоюсь.
- Да, - сказал он, попрощался и повесил трубку.
Несколько секунд Морт стоял возле телефона, ожидая, что непременно
вот-вот разразится слезами. Но слезы ушли. Вероятно, это было по-настоящему
ужасно.
Слезы ушли.
Глава 39
От мерного стука дождя Морт сделался тупым и равнодушным. Он развел в
камине небольшой огонь, придвинул стул и попытался прочитать статью в
"Харпере", но начал клевать носом, вздрагивая всякий раз, когда его
подбородок падал на грудь и из горла вылетал громкий храп. Надо было купить
сигареты, подумал он. Несколько затяжек меня бы взбодрили. Но Морт не купил
сигарет и вовсе не был уверен в том, что они могли бы его взбодрить. Это
была не усталость, а последствия перенесенного шока.
В конце концов он добрел до кушетки, поправил подушки и лег. В темное
стекло возле его щеки стучал холодный дождь.
Только однажды, подумал Морт. Я сделал это только однажды. И
провалился в глубокий сон.
Глава 40
Во сне он попал в самый большой в мире школьный класс.
Стены тянулись вдаль на целые мили. Каждая парта была горой, серые
квадраты кафеля простирались среди них бесконечной равниной. Часы на стене
- огромное холодное солнце. Дверь в коридор закрыта, но Мортон Рейни
все-таки прочитал слова; написанные на гофрированном стекле:
УЧЕБНАЯ КОМНАТА ДОМАШНЕЙ КОМАНДЫ
ПРОФ. ДЕЛЛАКОУРТ
Фамилию написали неправильно, подумал Морт. В ней должна быть всего
одна буква "л". Но внутренний голос сказал, что он не прав.
Морт стоял на гигантской, простирающейся вдаль канавке для мела,
прибитой к огромной доске, и держал кусок мела размером с бейсбольную биту.
Он хотел опустить руки, которые ужасно болели, но не мог. Ему нужно было
пятьсот раз написать на доске одно и то же предложение: Я не списывал у
Джона Кинтнера. Должно быть, он написал его уже четыре сотни раз, но этого
было мало. Воровать у человека работу, которая составляла единственную
ценность в его жизни, было непростительно. Поэтому теперь он должен был
писать, писать и писать и не обращать внимания на голос разума, который
пытался прокричать ему, что это всего лишь сон и правая рука болит совсем
по другой причине.
Мел скрипел. Отвратительно. Пыль, едкая и почему-то знакомая - очень
знакомая, - сыпалась ему на лицо. Наконец Морт окончательно выбился из сил.
Его руки опустились, словно их оттянули сумки, набитые свинцовыми ядрами.
Он повернулся на канавке для мела и увидел, что в огромном классе была
занята только одна парта. За партой сидел молодой парень с деревенским
лицом: с такими лицами ходят по борозде за мулами. Светло-каштановые волосы
гвоздями торчали на его голове; грубые, побитые и поцарапанные руки были
сложены на парте. Он смотрел на Морта бледными, глубоко посаженными
глазами. Я знаю тебя, произнес Морт во сне. Верно, бродяга, сказал Джон
Кинтнер с протяжным южным акцентом. Только у меня чужие руки и ноги. А
теперь продолжай писать. И не пять сотен раз. Пять тысяч.
Морт снова обернулся к доске, но в этот момент его нога соскользнула с
края канавки, и, пронзительно закричав, он вывалился из нее наружу и
полетел в сухом, пропитанном мелом воздухе, и Джон Кинтнер смеялся, а он...
Глава 41
...проснулся на полу. Его голова каким-то образом оказалась под подлым
кофейным столиком, Морт хватался за ковер и кричал визгливым, пронзительным
голосом.
Он был на озере Тэшмор. Не в каком-то таинственном, циклопических
размеров школьном классе, а на озере.., и в тумане на востоке всходило
солнце.
Со мной все в порядке. Мне просто снился сон, и со мной все в порядке.
Но это было не так. Потому что теперь это был не сон. Джон Кинтнер
существовал в реальности. Господи, как же он мог забыть Джона Кинтнера?!
Морт посещал колледж в Бейтсе и специализировался на изучении
художественной литературы. Позже, рассказывая о первых шагах молодого
литератора, он говорил своим ученикам, что, выбирая такую специализацию,
мужчина или женщина совершают самую крупную ошибку в своей жизни, если они
хотят писать романы для того, чтобы зарабатывать этим на жизнь. Эти слова
он повторял при любой возможности.
- Идите работать на почту. Фолкнер так и сделал.
Ученики смеялись. Они любили слушать учителя, а сам он был доволен,
когда ему удавалось развеселить класс. Это было лучше всего - вряд ли он
или кто-то другой действительно могли научить их писательскому ремеслу. А
когда занятия подходили к концу, учитель всегда испытывал облегчение.
Ученики вызывали у него беспокойство. Он полагал, что причиной этому был
Джон Кинтнер.
Морт так и не вспомнил, действительно ли Кинтнер был родом из
Миссисипи, но полагал, что это было именно так. Впрочем, Кинтнер мог
приехать из любого другого южного штата - из Алабамы, Луизианы или из
какого-нибудь рабочего городка северной Флориды. Морт посещал колледж в
Бейтсе много лет назад, и с тех пор ни разу не вспомнил о Джоне Кинтнере,
который теперь - неожиданным и совершенно необъяснимым образом - всплыл в
его памяти.
Это неправда. Ты думал о нем прошлой ночью. Хочешь сказать, что он мне
снился, быстро поправил себя Морт, но этот противный тоненький голосок
внутри него настаивал на своем.
Нет, еще раньше. Ты думал о нем, когда разговаривал с Шутером по
телефону.
Морт не хотел думать об этом. Он не должен думать об этом. Джон
Кинтнер остался в прошлом:
Джон Кинтнер не имел никакого отношения к тому, что происходило
теперь. Морт встал и в молочном предутреннем свете побрел, пошатываясь, на
кухню, чтобы сварить себе крепкий кофе. Побольше крепкого кофе. Но
противный тоненький голосок не отставал. Морт взглянул на кухонные ножи,
подвешенные к магнитной панели, купленной когда-то Эми, и подумал о том,
что если бы он мог зарезать этот тоненький голосок, то немедленно бы сделал
это.
Ты думал, что поколебал его, что тебе удалось нанести ему
сокрушительный удар. Ты думал, что история снова вернулась к главному
пункту: к рассказу и обвинению в плагиате. Шутер хотел помыкать тобой, как
мальчишкой из колледжа. Как жалким мальчишкой из колледжа. Как...
- Заткнись! - рявкнул Морт. - Убирайся к черту.
Голос замолчал, но Морт уже не мог забыть о Джоне Кинтнере.
Насыпая трясущейся рукой в кофеварку зерна, Морт подумал о том, как
настойчиво и упорно он повторял, что не крал рассказ у Шутера и что вообще
никогда не занимался плагиатом.
И все-таки он это сделал.
Однажды.
Только однажды.
- Но ведь это было так давно, - прошептал Морт. - И к этому делу не
имеет никакого отношения.
Наверное, так оно и было, только остановить воспоминания было уже
невозможно.
Глава 42
Он учился на предпоследнем курсе. Шел весенний семестр. В классе
художественной литературы он был посвящен созданию короткого рассказа.
Преподавал парень по имени Ричард Перкинс-младший, который написал два
романа, получивших очень хорошие рецензии, но так и не признанных
читателями, - из всего тиража продали всего несколько экземпляров. Морт
попробовал прочесть один из них и решил, что хорошие рецензии и равнодушие
читателей вызваны одной и той же причиной: книги были непонятными. Но
парень оказался неплохим учителем - во всяком случае, развлекал дюжину
своих учеников.
Одним из них был Джон Кинтнер. Кинтнер только что поступил в колледж,
но получил специальное разрешение на посещение этих занятий. И Морт не мог
не признать, что парень его заслуживал. Пусть он и простой работяга с Юга,
но этот простак, несомненно, обладал литературным талантом.
За время семестра каждый из них должен был написать шесть коротких
рассказов или три длинных. Раз в неделю Перкинс зачитывал один из
рассказов, который, по его мнению, мог вызвать оживленную дискуссию. На
следующем занятии студенты должны были высказать свое мнение о
прослушанном. Обычная схема. И вот, на какой-то неделе, Перкинс прочел им
рассказ Джона Кинтнера. Он назывался... Как же он назывался?
Морт повернул кран, чтобы налить в кофеварку воды, но замер и,
прислушиваясь к звуку льющейся воды, невидящими глазами уставился в туман
за стеклянной стеной.
Черт побери, ты же прекрасно знаешь, как он назывался. "Секретное
окно, секретный сад".
- Ничего подобного! - обиженно завопил Морт на весь дом; потеряв
терпение, он преисполнился решимости раз и навсегда заткнуть этот противный
тоненький голосок.., и неожиданно вспомнил.
- "Лютик на дороге", - пронзительно закричал он. - Рассказ назывался
"Лютик на дороге", и он не имеет никакого отношения.., ни к чему!
Хотя это было не совсем так. Но Морт вовсе не нуждался в том, чтобы
какой-то настырный голосок, звучащий где-то в глубине его больного мозга,
постоянно указывал бы ему на это.
Позднее в печати появилось три или четыре рассказа Кинтнера, а затем
он где-то исчез (Морт догадывался, что во Вьетнаме - именно там все они
исчезали в конце шестидесятых, во всяком случае молодые). "Лютик на дороге"
был не лучшим его рассказом.., но достаточно добротным. Кинтнер определенно
был лучшим писателем в классе. Ричард Перкинс-младший выделял его из всех
учеников, и Морт Рейни не мог с этим не согласиться, так как и сам считал,
что Кинтнер писал гораздо лучше, чем Ричард Перкинс-младший. А когда все
это осталось в прошлом, Морт поверил, что лучшим был он.
Но был ли он лучше Кинтнера?
- Да-а... - промычал он себе под нос, включая кофеварку. - Я был
вторым.
Да. Морт был вторым, и это приводило его в ярость. Он знал, что
большинство студентов посещают эти занятия только для того, чтобы убить
время, потешить свое самолюбие перед тем, как окончательно проститься с
детством и осесть в своих кабинетах и офисах, которые и станут для них
настоящим рабочим местом. Творческая деятельность большинства из них будет
заключаться в написании статеек для местных газет и сочинении рекламных
объявлений о моющем порошке. Морт же поступил в класс Перкинса, будучи
совершенно уверен, что станет первым, потому как другого пути у него просто
не было. По этой же причине появление в классе Джона Кинтнера стало для
Морта потрясением.
Он вспомнил, как однажды попытался поговорить с парнем.., но Кинтнер,
который общался с одноклассниками только по необходимости, кажется, едва ли
был способен произнести что-либо членораздельное. Если ему приходилось
говорить вслух, он мямлил и запинался как мальчик испольщика, чье
образование закончилось на четвертом классе. Очевидно, литература была для
него единственной возможностью общения с миром.
И ты украл у него рассказ...
- Заткнись, - проворчал Морт. - Ради Бога, заткнись.
Ты был вторым, и это приводило тебя в бешенство. Ты был счастлив,
когда Кинтнер ушел, потому что после этого ты снова мог стать первым, каким
был всегда.
Да. Правда. А как-то, через год, когда Морт уже готовился к получению
диплома, он мыл туалет в крошечной квартирке, которую снимал с двумя
одноклассниками, и увидел стопку учебных рассказов, оставшихся после
предыдущего семестра. В этой стопке оказался и один из рассказов Кинтнера.
Как раз тот, что назывался "Лютик на дороге".
Морт вспомнил, как сидел на потертом, пропахшем пивом ковре в своей
спальне, читал рассказ и чувствовал, как снова внутри закипает старая
зависть.
Он выкинул остальные работы, но этот рассказ оставил себе.., по
причинам, в которых ему не особенно хотелось разбираться.
На втором курсе Морт послал свой рассказ в литературный журнал под
названием "Осиновый лист". Рассказ вернули с письмом, в котором говорилось,
что редакторам рассказ понравился, "хотя финал довольно невнятный". Текст
письма показался Морту слегка снисходительным, но удивительно ободряющим:
ему предлагали прислать на редакторский суд какое-нибудь другое
произведение.
В течение следующих двух лет он послал в журнал еще четыре рассказа.
Ни один из них не приняли, но каждый отказ сопровождался персональным
письмом. Морт переживал характерную для начинающих авторов смену настроений
- от бурного оптимизма до глубокого безверия. Временами он был убежден, что
признание его "Осиновым листом" - лишь вопрос времени. Порой приходил к
выводу, что весь редакционный совет журнала состоит из отвратительных
подонков с карандашными шеями, что они просто издеваются над ним, дразнят,
как голодную собаку, показывая ей кусок мяса и убирая его, когда та
прыгает. А иногда представлял себе, как кто-нибудь из них достает из
конверта его очередную рукопись и кричит: "Еще один рассказ этого придурка
из Мэна! Кто на этот раз хочет написать ему письмо?" И все они заливаются
смехом, может, даже катаются по полу и утирают слезы с глаз.
Впрочем, Морт не особенно предавался этой профессиональной паранойе.
Он понимал, что пишет хорошо и со временем добьется своего. А в то лето,
работая официантом в Рокленде, он вспомнил о рассказе Джона Кинтнера и
подумал, что этот рассказ до сих пор валяется где-то в чемодане.
Неожиданно появилась идея: он переделает титульный лист и предложит
рассказ "Осиновому листу" под своим именем. Морт решил, что это будет
неплохая шутка, хотя теперь, оглядываясь назад, с трудом понимал, над кем
он хотел посмеяться и в чем именно эта шутка заключалась.
Он помнил, что не собирался публиковать рассказ под своим собственным
именем.., если даже в глубине души такое намерение у него и было, то сам
Морт о нем не знал. Если бы произошел невероятный случай и рассказ приняли,
он бы отозвал его, сославшись на то, что хочет немного доработать текст. А
если бы его отвергли, Морт бы чувствовал некоторое удовлетворение,
убедившись, что Джон Кинтнер тоже оказался недостаточно хорош для этого
журнала.
Словом, Морт Рейни послал рассказ.
И они его приняли.
И Морт Рейни позволил принять его.
И они прислали ему чек на двадцать пять долларов. В сопроводительном
письме это называлось "гонораром".
И они опубликовали рассказ.
И Мортон Рейни, преодолевая запоздалое раскаяние по поводу того, что
однажды натворил, получил по чеку эти деньги и опустил их в ящик для сбора
пожертвований в церкви Святой Катарины.
Но он чувствовал не только раскаяние. О нет.
Морт сидел за кухонным столом, подперев рукой подбородок, дожидаясь,
пока сварится кофе. У него отчаянно болела голова. Он не хотел думать о
Джоне Кинтнере и о рассказе Джона Кинтнера. История с "Лютиком на дороге"
была самым позорным поступком в жизни известного писателя Морта Рейни;
ничего удивительного, что он не вспоминал об этом столько лет И сейчас
хотел снова забыть об этом. Ему предстоял очень важный день - может быть,
самый важный день в его жизни. Может быть, это был последний его день.
Моргу следовало бы думать о том, как он пойдет на почту. Морту следовало бы
думать о его противоборстве с Шутером, но из головы все не шли события тех
далеких лет.
Когда молодой Рейни увидел журнал, настоящий журнал со своим именем
над рассказом Джона Кинтнера, он почувствовал себя лунатиком, проснувшимся
далеко от своей постели и обнаружившим, что во сне совершил что-то
непоправимое. Как он мог позволить этой шутке зайти так далеко? Боже, ведь
он всего лишь хотел пошутить, хотел посмеяться...
Но он позволил этой шутке зайти так далеко. Рассказ был опубликован, и
в мире существовала по крайней мере еще дюжина людей, которые знали, что
это был не его рассказ, - в том числе и сам Кинтнер. И если кому-нибудь из
них попадется в руки "Осиновый лист"...
Сам Рейни никому ничего не сказал - разумеется. Он просто ждал, слабея
от страха. Все лето и начало весны он ел и спал очень мало; он похудел, и
под глазами у него появились темные круги. От каждого телефонного звонка
сердце его стучало, как отбойный молоток, он приближался к аппарату на
дрожащих ногах и с холодным потом на лбу, уверенный в том, что это звонит
Кинтнер, и первые слова, которые он сейчас услышит, будут: Ты украл мой
рассказ, и с этим нужно что-то делать. Пожалуй, я начну с того, что
расскажу всем, какой ты вор.
Самым невероятным было именно это: Морт прекрасно все понимал. Он
прекрасно понимал, что означает такой поступок для молодого писателя,
мечтающего сделать себе имя в литературе. Все равно что играть в русскую
рулетку с противотанковым ружьем. И все-таки... Все-таки...
Осень догорала, ничего не происходило, и он постепенно начал
успокаиваться. Вышел в свет следующий номер "Осинового листа". Предыдущий
номер стал реже попадаться в киосках и на библиотечных столах - его
похоронили в куче других журналов или перевели на пленку. Хотя по-прежнему
в любой момент могло произойти что-то непредвиденное, - и Морт мрачно
полагал, что теперь ему предстоит прожить в ожидании катастрофы всю
оставшуюся жизнь. Но как это и случается чаще всего, с глаз долой - из
сердца вон.
Затем, в ноябре того же года, пришло письмо из "Осинового листа".
Морт держал его в руках, глядя на свое имя на конверте, и дрожал
мелкой дрожью. Его глаза наполнились какой-то жидкостью, слишком горячей и
едкой для того, чтобы быть похожей на слезы, и конверт сначала удвоил вес в
его руке, а затем утроил.
Поймали. Меня поймали. Они хотят, чтобы я ответил на письмо, которое
им прислал Кинтнер... Или Перкинс... Или один из студентов класса... Меня
поймали.
Он подумал о самоубийстве - очень спокойно и деловито. У его матери
было снотворное. Морт мог бы воспользоваться им. Примирившись с этой
мыслью, он вскрыл конверт и медленно вытянул канцелярский лист. Он долго
держал его сложенным и думал, не сжечь ли не глядя. Морт не был уверен в
том, что сможет прочесть свой смертный приговор. Он боялся сойти с ума.
Давай, черт побери! Разворачивай бумагу и читай. Последнее, что ты еще
можешь сделать, это хотя бы узнать о последствиях. Ты не можешь избежать
их. Но, ради Бога, стоит хотя бы взглянуть, что они пишут.
И развернул письмо.
Дорогой Морт Рейни!
Ваш рассказ "Глаз вороны" был необычайно хорошо принят читателями.
Прошу простить, что так долго не сообщали вам об этом, честно говоря, мы
ожидали получить сообщение от вас. Столько лет вы так терпеливо предлагали
нам свои работы, что ваше молчание теперь, когда вам наконец удалось
"сделать это", несколько озадачивает. Если публикация вашего рассказа
чем-то вам не понравилась - шрифтом, дизайном, расположением и т, д., - мы
надеемся, что вы сообщите об этом. И, кстати, как насчет другого рассказа?
С уважением. Чарли, Чарльз Палмер, помощник главного редактора.
Морт перечитал это письмо дважды, а затем разразился лошадиным смехом,
от которого задрожали стены, - к счастью, дома никого не было. Он слышал
выражение "живот надорвать от смеха" и теперь испытал это на себе - он
чувствовал, что если не остановится, у него действительно надорвется живот
и кишки расползутся по полу. Он уже собирался отравиться, а в журнале хотят
знать, понравился ли ему шрифт, которым был напечатан его рассказ! Морт
ожидал узнать, что его карьера - не начавшись - уже безнадежно загублена, а
они хотели новых рассказов! Новых рассказов!!
Он засмеялся - скорее, завыл - и вскоре его смех превратился в
истерический плач. Затем сел на софу, еще раз перечитал письмо Чарльза
Пал-мера и плакал до тех пор, пока снова не засмеялся. Наконец Морт встал,
прошел в комнату, лег на кушетку, подложил под себя подушки так, как ему
нравилось, и заснул.
Эта история сошла ему с рук. Так все и кончилось. И он больше никогда
не делал ничего даже отдаленно похожего. Все случилось почти тысячу лет
назад, и непонятно, почему теперь это снова всплыло в его памяти и
преследует его?
Он не знал, он просто хотел прекратить думать об этом.
- И немедленно, - произнес он в пустой комнате и быстро подошел к
кофеварке, стараясь не обращать внимания на головную боль.
Ты знаешь, почему ты вспомнил об этом.
- Заткнись. - Он сказал это довольно дружелюбно, даже весело.., но,
взяв кофеварку, заметил, что руки у него дрожат.
Невозможно вечно скрывать свои грехи. Ты, наверное, болен, Морт.
- Заткнись, я же предупредил тебя, - сказал он веселым, дружелюбным
тоном.
Ты, должно быть, очень болен. Похоже, что у тебя нервный со...
- Заткнись! - закричал он.
И со всей силы швырнул кофеварку о стену. Она перелетела через
кухонную стойку в комнату, несколько раз перевернулась в воздухе, врезалась
в стеклянную стену, разбилась вдребезги и замертво упала на пол. Он
посмотрел на стеклянную стену и увидел длинную серебристую трещину, которая
начиналась там, куда попала кофеварка, и зигзагом тянулась к потолку. Морту
казалось, что такая же трещина образовалась у него в голове.
Но противный голос действительно заткнулся.
С трудом передвигая ноги, он прошел в ванную, взял будильник и
вернулся в гостиную. На ходу поставил будильник на половину одиннадцатого.
В половине одиннадцатого он должен пойти на почту, получить свою посылку, и
тогда весь этот кошмар останется позади.
А пока надо поспать.
И желательно на кушетке, где ему всегда спалось лучше всего.
- У меня нет нервного срыва, - прошептал он своему тоненькому голоску,
но тот и не собирался спорить.
Морт решил, что голосок испугался. "Вот и хорошо, - подумал он, - так
ему и надо", - потому что этот голосок пугал его.
Он всматривался в серебристую трещину на стеклянной стене и вдруг
вспомнил о том, как позвал горничную мотеля и попросил у нее служебный
ключ. Вспомнил о том, как темно было в комнате и как он стоял в дверях,
дожидаясь, пока привыкнет к темноте. Вспомнил их голые плечи. Вспомнил их
испуганные глаза. Вспомнил, как закричал. Он не помнил, что именно - и так
и не посмел потом спросить об этом у Эми, - но, судя по выражению их глаз,
он кричал что-то очень гадкое.
Если когда-нибудь у меня и мог быть нервный срыв, подумал он,
разглядывая мерцающую трещину то это случилось бы именно тогда. Черт
побери! Это письмо из "Осинового листа" не идет ни в какое сравнение с тем
мгновением, когда он открыл дверь номера в мотеле и увидел свою жену с
другим мужчиной, лощеным торговцем недвижимостью из какого-то дурацкого
городишки в Теннесси...
Морт закрыл глаза и открыл их потому, что рядом с ним кричал какой-то
новый голос. Это был будильник. Туман рассеялся, солнце уже взошло, пора
идти на почту.
Глава 43
По дороге Морт неожиданно почувствовал уверенность в том, что
федеральная почта уже пришла.., e что сейчас он увидит в окошке огорченную
физиономию Джульет, которая сообщит, что для него ничего нет. А как же его
доказательство? Оно развеется как дым. Эта уверенность была ни на чем не
основана - Херб был предусмотрительным человеком и никогда не давал
обещаний, которые не мог сдержать, - но чувство было слишком сильным, чтобы
с ним бороться.
Он заставил себя выйти из машины, и путь от дверей почтового отделения
до окошка, за которым Джульет Стокер сортировала почту, показался ему
длиной по меньшей мере в тысячу миль.
Добравшись наконец до окошка, он попытался заговорить, но слова
застряли в горле. Его губы двигались, но гортань слишком пересохла. Джульет
взглянула на него и чуть отступила назад. Девушка казалась встревоженной.
Хотя, конечно, не такой, как Эми и Тед в момент, когда он открыл дверь
номера в мотеле и направил на них пистолет.
- Мистер Рейни? С вами все в порядке? Он прокашлялся.
- Простите, Джульет. Кажется, у меня перехватило горло.
- Вы очень бледны.
И Морт услышал в ее голосе знакомые интонации, которые появлялись у
многих обитателей Тишмора, стоило им заговорить с писателем, - это была
своеобразная гордость, но с едва заметной долей раздражения и
снисходительности: будто он был каким-то ребенком-вундеркиндом, нуждающимся
в особой опеке.
- Наверное, вчера вечером съел что-нибудь не то, - сказал он. - Мне
что-нибудь прислали по федеральной почте?
- Нет, ничего.
Морт отчаянно схватился за край стойки, и на какой-то момент ему
показалось, что сейчас он рухнет на пол, но в то же самое мгновение понял,
что девушка вовсе не говорила того, что он будто бы услышал.
- Извините?
Джульет уже отвернулась от него, и, пока рылась в каких-то пакетах на
полу, к нему была обращена ее крепкая деревенская задница.
- Я сказала, что вам только одна посылка. - И положила перед ним на
стойку пакет.
Морт увидел на пакете обратный адрес "Эллери Квина" в Пенсильвании и
почувствовал облегчение. Будто в пересохшее горло влилась холодная вода.
- Спасибо.
- Всегда пожалуйста. Знаете, если начальство узнает, что федеральная
почта лежит у нас в таком виде, оно с ума сойдет.
- Спасибо еще раз, я ценю вашу заботу, - сказал Морт.
Теперь, когда журнал был у него в руках, Рейни испытывал жгучую
потребность поскорее уйти отсюда, вернуться домой. Ему казалось, что он
может умереть, если немедленно не окажется дома. Морт не мог понять, почему
так спешит - до полудня оставался еще час с четвертью, - но не мог бороться
со своим нетерпением. Смутившись, подумал о том, чтобы дать Джульет на чай,
- лишь бы только она заткнулась, а та, заметив его смущение, как истинная
янки заговорила еще громче и лукаво спросила:
- Вы ведь никому не скажете, правда?
- Ни за что, - пообещал он, выдавливая из себя улыбку.
- Хорошо, - сказала Джульет Стокер и улыбнулась. - Потому что я
видела, что вы делаете. Он остановился у дверей.
- Простите?
- Я сказала, что, если вы это сделаете, меня просто застрелят, -
сказала Джульет и заботливо взглянула ему в лицо. - Вам нужно пойти домой и
лечь в постель, мистер Рейни. Вы в самом деле очень неважно выглядите.
Я чувствую себя так, будто целых три дня не вылезал из постели, - во
всяком случае, ничего полезного за это время я не сделал.
- Что ж, - согласился Морт, - пожалуй, это и в самом деле неплохая
идея. Мне действительно немного не по себе.
- Сейчас ходит вирус. Вы могли заразиться. На почту вошли две женщины
из Кэмп-Вигмора - весь город подозревал, что они лесбиянки, но застать их с
поличным никому так и не удалось, - и Морт улучил момент, чтобы удалиться.
Он сел в "бьюик", бережно положил себе на колени голубой пакет. Ему не
нравилось, что все вокруг говорят, будто он плохо выглядит, еще меньше
Морту нравилось, как работают его мозги.
Это уже не имеет значения. Все почти закончилось.
Он начал открывать конверт, но в это время женщины из Кэмп-Вигмора
вышли на улицу и посмотрели на него, склонив головы. Одна из них
улыбнулась. Другая засмеялась. Морт неожиданно решил, что лучше вскрыть
конверт дома.
Глава 44
Морт припарковал "бьюик" возле дома, на привычном месте, выключил
зажигание.., и в этот момент в глазах у него слегка помутилось. Когда все
прошло, он почувствовал удивление и испуг. Неужели с ним действительно было
что-то не в порядке? Какие-то физические недомогания?
"Нет, просто сказывается напряжение", - решил он.
Морт что-то услышал - или ему показалось - и быстро обернулся. Позади
ничего не было. Не давай воли своим нервам, сказал он себе, дрожа всем
телом. Вот и все, что ты должен сделать, - просто не давай воли своим
чертовым нервам.
Потом подумал: А ведь у меня был пистолет. В тот день у меня в руках
был пистолет Но незаряженный. Потом я сказал им об этом. Эми поверила мне.
Не знаю, как Милнер, но Эми поверила и...
Это правда, Морт? Он действительно был незаражен?
Он снова вспомнил о трещине на стеклянной стене, бессмысленный
серебряный зигзаг похожий на молнию, который тянулся из самого центра к
потолку. Вот так это и происходит, подумал он. Так, это и случается в
человеческой жизни.
Затем он опустил голову и снова посмотрел на пакет. Вот о чем ему
следовало сейчас думать, а вовсе не об Эми и мистере Теде
Поцелуй-Мою-Задницу с Холма Стрелка в черт знает какой глуши штата
Теннесси.
Конверт был приоткрыт - теперь повсеместно царит беспечность. Он
вытряхнул журнал себе на колени. На обложке яркими красными буквами было
написано название "ЖУРНАЛ МИСТИЧЕСКИХ ИСТОРИЙ ЭЛЛЕРИ КВИНА". Под ним,
шрифтом поменьше, стояла дата: ИЮНЬ, 1980. А еще ниже перечислялись имена
некоторых авторов, представленных в этом выпуске: Эдвард Д.Хок. Рус
Ренделл. Эд Макбейн. Патрисия Хайсмит. Лоренс Блок.
Его имени на обложке не было.
Ну разумеется. В те времена Рейни вообще был едва известен как
писатель, а уж тем более как автор таинственных историй; "Посевной сезон"
был его единственным опытом в подобном жанре. Постоянным читателям журнала
его имя тогда ничего бы не сказало, вот редакторы и не вынесли его на
обложку. Он перевернул обложку.
Страница с содержанием номера отсутствовала.
Эта страница была вырвана из журнала.
Морт с неистовством перелистал весь журнал, отшвырнул его, затем снова
поднял со сдавленным криком. Он и не заметил, что где-то были вырваны
страницы, но, пролистав журнал во второй раз, понял, что страниц с 83-й по
97-ю в журнале не было.
- Ты их вырвал! - закричал он.
Он закричал так громко, что его глаза чуть не вылезли из орбит. Он
принялся стучать кулаками по рулю своего "бьюика", снова, и снова, и снова.
Заревел сигнал.
- Ты вырвал мой рассказ из журнала, сукин сын! Как тебе это удалось?
Ты вырвал его! Ты вырвал его! Ты вырвал его!
Глава 45
Он был уже на полпути к дому, когда молчавший до этого тоненький
голосок снова поинтересовался, а как же Шутер мог это сделать. Конверт
пришел по федеральной почте из Пенсильвании и попал прямо в руки Джульет, и
как же, как же, ради всего святого...
Морт остановился.
Хорошо, сказала Джульет. Хорошо, потому что я видела, что вы делали.
Вот в чем дело! Теперь все ясно. Джульет была замешана во всем этом.
Если только...
Если только позабыть о том, что Джульет жила в Тэшморе с незапамятных
времен.
Если только позабыть о том, что она вовсе не говорила этих слов. Они
прозвучали только в его сознании. Легкое помутнение рассудка.
- И все-таки он это сделал, - сказал Морт. Он вошел в дом и, как
только за ним закрылась дверь, изо всей силы швырнул журнал, который
взлетел как вспугнутая птица, затрепетал страницами и с хлопком приземлился
на полу.
- О да, готов спорить, готов поспорить на свою чертову задницу, он
сделал это. Не стоит дожидаться его здесь. Я...
Он увидел шляпу Шутера. Шляпа Шутера лежала на полу у двери в его
кабинет.
На несколько секунд Морт замер на месте, сердце загрохотало в
барабанных перепонках, затем он на цыпочках двинулся вперед, театрально
размахивая руками, будто нелепый мультипликационный герой. Он вытащил из
небольшой кучки инструментов кочергу и чуть поморщился, когда конец кочерги
звякнул о совок для углей. Сжав кочергу в руке, он осторожно вернулся к
закрытой двери, как и в тот раз, когда разбил зеркало в ванной. По пути
пришлось обогнуть валявшийся на полу журнал.
Он подошел к двери и замер перед ней.
- Шутер? Ответа не было.
- Шутер, лучше выходи по своей воле! Если мне придется войти и
расправиться с тобой, то ты уже никогда больше никуда не выйдешь по своей
воле!
Ответа по-прежнему не было.
Морт чувствовал, как его охватывает нервное возбуждение (в
действительности он уже не был уверен, что у него еще есть нервы), а затем
повернул ручку. Толкнул дверь плечом, с криком ворвался внутрь и принялся
размахивать кочергой...
А комната была пуста.
Но Шутер все-таки побывал здесь. Да. Компьютер Морта валялся на полу,
монитор был вдребезги разбит. Шутер уничтожил его. На столе, на котором
прежде стоял компьютер, теперь громоздилась старая пишущая машинка "Ройял".
Стальная поверхность этого динозавра была тусклой и пыльной. В клавиши была
воткнута рукопись. Рукопись Шутера, та самая, которую тот миллион лет назад
оставил под камнем на веранде.
Это было "Секретное окно, секретный сад".
Морт отбросил кочергу. Будто загипнотизированный, подошел к машинке и
взял рукопись. Он медленно перелистал страницы и неожиданно понял, почему
миссис Гавин была так уверена, что эта рукопись принадлежит ему..,
настолько уверена, что вытащила ее из мусорного ведра. Возможно, она сама
не отдавала себе отчета, но ее глаза просто узнали этот шрифт. Ведь она
многие годы видела рукописи, которые выглядели точно так же, как рукопись
"Секретного окна, секретного сада". Компьютер и лазерный принтер появились
у Морта сравнительно недавно. Большую часть своей писательской карьеры он
пользовался этим "Ройялом". С годами машинка совсем износилась, а теперь и
вовсе пребывала в печальном состоянии, с буквами кривыми, как зубы старика.
Разумеется, она все время была здесь - погребенная в самом дальнем
углу кабинета под грудами всевозможных гранок и рукописей.., того, что
называют "черновиками". Должно быть, Шутер украл ее, напечатал на ней свою
рукопись, а затем, когда Морт ушел на почту, притащил обратно. Конечно. Все
логично, разве не так?
Нет, Морт. Никакой логики в этом, нет Ты хочешь совершить логичный
поступок? Тогда позвони в полицию. Это будет самым логичным из всего, что
ты можешь сделать. Позвони в полицию, попроси их приехать и забрать тебя.
Попроси приехать побыстрее, пока ты не успел ничего разрушить. Попроси их
приехать прежде, чем ты убьешь кого-нибудь еще.
Морт с диким криком бросил страницы рукописи, и они лениво окружили
его, как листопад правды, в мгновение ока рухнувшей на него зигзагом
серебристой молнии.
Глава 46
Никакого Джона Шутера вообще не было. Никогда не было.
- Нет, - сказал Морт.
Он снова крупными шагами начал мерить огромную гостиную. Головная боль
вернулась и теперь накатывала волнами.
- Нет. Я ни за что с этим не соглашусь. Я ни за что с этим не
соглашусь, никогда.
Но его согласие или несогласие не имело никакого значения. Все части
головоломки были налицо, и, когда Морт увидел старую пишущую машинку, они
вдруг стали складываться в нужном порядке. Теперь, пятнадцать минут спустя,
они все еще складывались, и казалось, что у Морта Рейни уже не хватит сил
оторвать их друг от друга.
Он снова и снова вспоминал парня с заправочной станции, который протер
ветровое стекло его "бьюика". Морт и не надеялся, что кто-то станет
протирать ему стекло, и решил, что парень оказал дополнительную услугу
только потому, что узнал писателя, чьи книги ему нравились. Может быть, так
оно и было, но ветровое стекло действительно надо было протереть. Лето
прошло, но если часто и быстро гонять по проселочным дорогам, то стекло
быстро пачкается.
А ему пришлось как следует поездить по проселочным дорогам. Ему надо
было в кратчайший срок сгонять в Дерри и обратно, задержавшись ровно
настолько, чтобы успеть поджечь дом. На обратном пути он даже не
остановился на заправку. А после этого нужно было еще пойти и убить кота,
разве не так? Он был занят, занят, очень занят.
Морт остановился посреди гостиной и обернулся, чтобы посмотреть сквозь
стеклянную стену.
- Если все это сделал я, то почему же я этого не помню? - спросил он,
обращаясь к серебристой трещине в стекле. - Почему я не могу вспомнить даже
сейчас?
Он не знал.., но теперь понял, откуда взялось это имя, разве не так?
Одна половина от южанина, чей рассказ он украл в колледже; вторая половина
от человека, который украл его жену. Все это было похоже на причудливую
литературную шутку.
Она сказала, что любит его, Морт. Она сказала, что теперь любит его.
- Черт с ним! Человек, который спит с чужой женой, - вор. А женщина -
его сообщник.
Морт с вызовом взглянул на трещину.
Трещина ничего не сказала.
Три года назад Морт опубликовал роман под названием "Семья
Деллакоурт". В обратном адресе - после рассказа Шутера - значился город
Деллакоурт, штат Миссисипи. Это...
Внезапно он рванулся в кабинет за энциклопедией, поскользнулся и чуть
не упал на кучу разбросанных по полу бумаг. Он вытащил том с буквой "М" и
нашел статью "Миссисипи". Дрожащим пальцем пробежал по списку городов -
список занимал целую страницу, - надеясь вопреки надежде.
Ничего хорошего он там не увидел.
Ни Деллакоурта, ни Делакоурта в штате Миссисипи не было.
Он подумал, не поискать ли Перкинсбург, город, в котором Шутер вроде
бы купил его сборник "Каждый бросает по монете" перед тем, как сесть на
автобус "Грейхаунд". Но просто закрыл энциклопедию. Зачем зря тратить
время? В штате Миссисипи действительно мог быть город с названием
Перкинсбург, но теперь это ничего не меняло.
Имя романиста-преподавателя, в классе которого Морт встретил Джона
Кинтнера, было Ричард Перкинс-младший. Вот откуда взялось это название.
Да, но я ведь не помнил ничего этого, так, каким же образом?..
Ох, Морт, запричитал тоненький голосок. Ты очень болен. Ты очень
больной человек.
- Я не согласен с этим, - снова сказал Морт, ужасаясь невероятной
слабости собственного голоса, да разве мог он когда-нибудь представить
себе, что жизнь может быть похожа на сон, в котором ты совершаешь нечто
совершенно непоправимое?
Ты убил двух человек, прошептал ему тоненький голосок. Ты убил Тома,
так как он знал, что в тот день ты был один.
А потом убил Грега, пока он не узнал правду. Если бы ты убил только
Тома, Грег позвонил бы в полицию.
Ты не мог этого допустить, пока не закончилась эта ужасная история,
которую ты всем рассказывал. Проснувшись вчера, ты был в ужасном состоянии.
У тебя онемело и ныло все тело. И это было не только потому, что ты сломал
дверь в ванной и разбил зеркало, разве не так?
У тебя было гораздо больше дел. Тебе нужно было позаботиться о Томе и
Греге. Ты был прав, правильно рассчитав передвижение автомобилей, но..,
человеком, который вернулся пешком в дом Тома, чтобы забрать "бьюик", был
ты сам.
Это ты позвонил Сонни Троттсу и притворился Томом. Человек, который
только что приехал из какого-то городишки в Миссисипи, не мог знать, что
Сонни глуховат, а ты знал об этом. Ты убил их, Морт, ты убил этил: людей! -
Я не верю, что это сделал я! - пронзительно закричал он. - Все это - часть
его плана! Это всего лишь часть его маленькой игры! Его маленькой
психологической игры! А я не.., я не верю...
Остановись, прошептал у него в голове тоненький голосок, и Морт
остановился.
На какой-то момент наступила полная тишина в обоих мирах: в том, что
находился в голове Морта, и в том, что был снаружи.
И тогда тоненький голосок тихо спросил: Зачем ты сделал это, Морт?
Зачем ты пролил столько крови? Шутер все время потел получить от тебя
рассказ, но ведь никакого Шутера не было.
Что ты хочешь, Морт? Для чего ты создал Джона Шутера?
Снаружи донесся рокот мотора. Морт посмотрел на часы и увидел, что
стрелки показывали ровно полдень. Возглас облегчения и рев триумфа
вырвались из его груди, как пламя вырывается из трубы дымохода. То, что у
него был журнал, но по-прежнему не было доказательств, не имело уже
никакого значения. То, что Шутер мог убить его, тоже не имело никакого
значения.
Морт Рейни с легким сердцем готов был умереть, если бы просто знал,
что Джон Шутер действительно существовал и что сам Морт не несет
ответственности за пережитый им ужас.
- Он здесь! - радостно закричал Морт и выбежал из кабинета. Он дико
махал руками над головой и даже слегка подпрыгивал, заворачивая за угол и
выбегая в коридор.
Остановившись в дверях, он посмотрел на дорогу, лежащую за покатой
крышкой мусорного ящика, к которой был прибит Бамп. Его руки медленно
опустились. Темный ужас поразил его мозг. Нет, даже не поразил; мозг
провалился, будто чья-то безжалостная рука набросила на него огромную тень.
Последний элемент мозаики встал на место.
За мгновение до этого, еще в кабинете, у Морта мелькнуло, что он мог
совершить все эти невероятные убийства только потому, что ему недоставало
мужества покончить с собой. Теперь он понял, что Шутер говорил правду,
когда сказал, что никогда не убьет Морта.
К его дому приближался не воображаемый фургон Джона Шутера, а вполне
реальная маленькая "субару". За рулем сидела Эми. Она украла его любовь, а
женщина, укравшая вашу любовь, которая составляла единственную ценность
вашей жизни, была уже не совсем женщиной.
И все-таки Морт по-прежнему любил ее.
Это Шутер ненавидел ее.
Это Шутер собирался ее убить и похоронить на озере, рядом с Бампом, и
это место долго бы оставалось тайной для них обоих.
- Уходи, Эми, - прошептал он беспомощно голосом дряхлого старика. -
Уезжай, пока не поздно, еще не поздно.
Но Эми вышла из машины, и в тот момент, когда она захлопнула за собой
дверцу, чья-то неведомая рука набросила глубокую тень на голову Морта, и он
погрузился во тьму.
Глава 47
Эми толкнула дверь и обнаружила, что та не заперта. Она вошла, начала
звать Морта, затем остановилась. Оглянулась пораженная, широко раскрыв
глаза.
В доме царил беспорядок. Мусорное ведро было переполнено. Несколько
вялых осенних мух ползало по перевернутому набок алюминиевому чайнику. В
воздухе стоял затхлый, прокисший запах. Ей показалось, что это запах
испорченных продуктов.
- Морт?
Ответа не было. Она прошла, неуверенно переступая с ноги на ногу,
очень сомневаясь в том, что хочет увидеть остальную часть дома. Миссис
Гавин была здесь всего три дня назад - каким же образом за это время дом
превратился в настоящую помойку? Что случилось?
Эми беспокоилась о Морте практически весь последний год их совместной
жизни, но после развода стала волноваться еще больше. Она беспокоилась и,
конечно, чувствовала себя виноватой. Эми возложила часть вины на себя и
полагала, что так будет всегда. Морт действительно никогда не был сильны
м.., но величайшая его слабость заключалась в его упорном {а иногда почти
истерическом) нежелании признать этот факт В это утро у него был голос
человека, стоящего на грани самоубийства. И единственной причиной, по
которой Эми согласилась с его просьбой не привозить сюда ее, было опасение,
что при виде него Морт - если он действительно балансировал на краю
пропасти - мог окончательно выйти из себя.
Мысль об убийстве никогда не приходила ей в голову, не пришла, и
сейчас. Даже когда в тот ужасный день, в мотеле, он размахивал перед ними
пистолетом. Эми не испугалась. Ни, кзопелькы. Морт не был убийцей.
- Морт? М...
Она обошла кухонную стойку - слова замерли на языке - ив изумлении
теперь разглядывала большую гостиную. Повсюду были разбросаны бумаги.
Казалось, Морт выложил из ящиков и папок все свои рукописи и разбросал их
по дому, как конфетти на какой-нибудь нью-йоркской мессе для черных. Стол
был завален грязной посудой. У треснутой стеклянной стены валялась разбитая
кофеварка.
И повсюду, повсюду, повсюду было одно слово. Это слово было ШУТЕР.
ШУТЕР. Написано на стенах цветными мелками, которые Морт, должно быть,
вытащил из ее ящика с художественными принадлежностями. ШУТЕР. Дважды
выведено на стене чем-то похожим на взбитые сливки - разумеется, это были
сливки, возле печи валялся грязный миксер. ШУТЕР Нацарапано чернилами на
кухонной стойке и карандашом на деревянной ножке письменного стола - ровной
колонкой, которая аккуратной полосой спускалась вниз и состояла из
одного-единственного слова:
ШУТЕР, ШУТЕР, ШУТЕР, ШУТЕР.
Хуже всего, что это слово большими, высотой в три фута, корявыми
буквами было нацарапано на полированной поверхности стола вишневого дерева,
словно некая гротескная декларация любви: ШУТЕР.
Отвертка, которой он сделал это, лежала рядом на стуле. Ее железное
лезвие было испачкано в чем-то красном. Эми решила, что это следы вишневого
дерева.
- Морт? - прошептала она, оглядываясь вокруг.
Теперь она испугалась, что может найти его мертвым, погибшим от своих
собственных рук. И где? Конечно, в кабинете. Где же еще? Он проводил там
самые важные часы своей жизни; конечно, он решил умереть именно там.
Хотя Эми совсем не хотелось заходить туда, хотя Эми совсем не хотелось
находить тело Морга, ноги все-таки несли ее к кабинету. По пути она, даже
не взглянув на пол, задела ногой присланный Хербом Грикмором "Журнал
мистических историй Эллери Квина".
Эми подошла к двери в кабинет и медленно открыла ее.
Глава 48
Морт стоял перед своей старой пишущей машинкой: компьютер валялся на
полу в куче осколков. Выглядел Морт странно, как сельский священник.
Наверное, отчасти из-за позы, которую принял, предположила Эми: он стоял
вытянувшись в струнку, заложив руки за спину. Но прежде всего странное
ощущение возникало из-за шляпы. Черной шляпы, надвинутой так низко, что она
почти касалась его ушей. Эми показалось, что он даже немного похож на
мужчину с картины "Американская провинция", несмотря на то, что мужчина был
изображен без шляпы.
- Морт? - позвала она слабым и неуверенным голосом.
Он не ответил, только пристально взглянул на Эми. В его глазах
блестела жестокость. Она никогда не видела у Морта такого выражения, даже в
тот ужасный день в мотеле. Казалось, что это был вовсе не Морт, а какой-то
незнакомец, лишь немного похожий на Морта.
Хотя Эми узнала эту шляпу.
- Где ты нашел это старье? На чердаке? - В ее ушах громко отдавалось
биение сердца, отчего голос слегка дрожал.
Он должен был найти ее на чердаке. Вокруг распространялся сильный
запах нафталина, Эми чувствовала его даже на расстоянии. Морт купил эту
шляпу много лет назад в подарочном магазине в Пенсильвании. Они
путешествовали по Западу страны.
В Дерри у нее был небольшой сад - в углу, который образовывал дом и
пристроенный к нему кабинет: Это был ее сад, но Морт часто пропалывал его и
выдергивал сорняки - особенно когда застревал на какой-то идее. Обычно,
работая в саду он надевал эту шляпу. Называл ее "шляпой для размышлений".
Эми вспомнила, как однажды Морг разглядывал себя в зеркало и пошутил, что
ему обязательно надо сфотографироваться в таком виде. "Когда я надеваю
шляпу, - сказал он, - я становлюсь похожим на человека, родившегося на
суровом севере и привыкшего ходить с плугом за задницей мула".
Позже шляпа исчезла. Должно быть, она переехала сюда и была заброшена
куда-то на чердак. Но...
- Это моя шляпа, - сказал он наконец смущенно скрипучим голосом. -
Кроме меня, никто не смеет к ней прикасаться.
- Морт? Что случилось? Что...
- Вы ошиблись номером, женщина. Морта здесь нет. Он мертв. - Его
пронзительный взгляд был тверд. - Он слишком долго изворачивался" но в
конце концов больше не смог врать самому себе и оставил меня в покое. Я
даже пальцем его не тронул, миссис Рейни. Клянусь вам. Он избрал способ
трусов, чтобы уйти.
- Почему ты так говоришь? - спросила Эми.
- Потому что я всегда так говорю, - сказал он с легким удивлением. - У
нас в Миссисипи все так говорят.
- Морт прекрати!
- Разве вы не понимаете, что я говорю? - спросил он. - Вы же не
глухая, не так ли? Он умер. Он покончил с собой.
- Прекрати, Морт, - повторила Эми и почувствовала, как из глаз у нее
потекли слезы. - Ты пугаешь, меня, мне это не нравится.
- Не имеет значения.
Он расцепил руки за спиной. В одной из них были ножницы из верхнего
ящика стола. Взошло солнце, и, когда он щелкнул ножницами, на лезвии
блеснул солнечный зайчик.
- Больше вы не будете бояться. - И он медленно пошел на Эми.
Глава 49
Несколько секунд она в оцепенении стояла на месте. Морт не мог убить
ее: если он и был способен на убийство, то наверняка совершил бы его в тот
день в мотеле.
Она увидела выражение его глаз и поняла, что Морт тоже знал об этом.
Но это был не он.
Эми закричала, развернулась и кинулась к дверям.
Шутер двинулся за ней, и ножницы в его руке описали серебряную дугу Он
бы всадил их по самую рукоятку прямо между лопатками, если бы его нога не
заскользила по бумагам, разбросанным на деревянном полу Он растянулся во
весь рост с криком, в котором смешались растерянность и гнев. Лезвия
воткнулись в девятую страницу "Секретного окна, секретного сада", и их
концы обломились. Он ударился губами об пол. Во все стороны брызнула кровь.
Пачка "Палл-Малл" - сигарет, которые Джон Кинтнер молчаливо курил на
переменах той осенью, когда они с Мортом Рейни посещали курс художественной
литературы, - выпала из кармана и заскользила по гладкому деревянному полу,
как фишка по игровому столу. Он поднялся на колени, зарычал, его
окровавленные губы скривились в жуткой улыбке.
- Вам никто не поможет; миссис Рейни! - закричал он, поднимаясь на
ноги; посмотрел на раскрытые ножницы, увидел обломанные концы и нетерпеливо
откинул их в сторону. - У меня есть для вас место в саду! Я уже выкопал
его. Теперь вы от меня не уйдете!
И побежал за ней к двери.
Глава 50
Посреди гостиной Эми оступилась. Она задела ногой "Журнал мистических
историй" и неуклюже растянулась на боку, ударившись правым бедром и грудью.
Она закричала.
Шутер бросился к столу и схватил отвертку, которой убил кота.
- Лежите и не двигайтесь, - приказал он, когда Эми перевернулась на
спину и уставилась на него широко раскрытыми, вконец обезумевшими глазами.
- Если вы двинетесь, вам будет очень больно. Я не хочу причинять вам боль,
миссус [Произношение, характерное для коренных жителей Юга.], но сделаю
это, если понадобится. Мне нужно кое-что забрать, видите ли. Я проделал
огромный путь, и мне нужно кое-что забрать, чтобы решить свои проблемы.
Когда он приблизился, Эми, приподнявшись на локтях, оттолкнулась
ногами и чуть отодвинулась назад. Волосы упали ей на лицо. Кожа покрылась
потом; она чувствовала исходящий от нее запах, горячий и зловонный. Лицо,
склонившееся над ней, сияло торжеством: осуждающий лик сумасшествия.
- Нет, Морт! Пожалуйста! Пожалуйста, Морт... Он бросился на Эми, занес
отвертку над головой и резко опустил ее. Эми вскрикнула и откатилась влево.
Лезвие отвертки вонзилось в ее плоть.
Бедро обожгло болью. Но она нашла в себе силы приподняться на колени,
чувствуя, как рвется в клочья ее платье.
- Нет, мадам, - задыхаясь, произнес Шутер, и его пальцы сомкнулись у
нее на лодыжке. - Нет, мадам.
Эми оглянулась и сквозь паутину своих волос увидела, что он пытается
другой рукой выдернуть отвертку из пола. Черная шляпа с круглой тульей
съехала ему на затылок.
Он выдернул отвертку и воткнул в икру ее правой ноги.
Боль была ужасной. Боль была целым миром. Она пронзительно закричала и
лягнула его ногой, стараясь попасть но лицу. Удар пришелся ему в нос.
Кажется, он был сломан. Шутер хрюкнул и, схватившись за лицо, упал на бок.
Эми вскочила. Она слышала вой женщины. Так воют на луну собаки. И не сразу
поняла, что это не собака. Это она сама.
Шутер тоже встал. Его вытянутое лицо превратилось в кровавую маску.
Маска раскололась посередине, обнажив кривые зубы Морта Рейни. Она еще
помнила, как когда-то прикасалась к этим зубам своим языком.
- Ах ты, собачонка, - усмехаясь, произнес он. - Все в порядке, мадам.
Вы попали прямо в точку.
И прыгнул на Эми.
Она отпрянула назад. Отвертка выпала из ее ноги и покатилась по полу.
Шутер чуть отступил, затем снова прыгнул на нее, почти игриво. Эми схватила
стул и швырнула в его сторону. Несколько секунд они просто смотрели друг на
друга поверх стула.., а затем он схватил ее за платье. Эми успела вырваться
и отскочить.
- Касается, я с тобой намучаюсь, - задыхаясь, сказал он.
Эми наконец толкнула дверь.
Он бросился за ней, молотя ее по спинет его ногти скользили по ее
затылку, пытаясь зацепиться за воротник. Это ему почти удалось, и все-таки
он упустил момент, когда мог схватиться поудобнее и развернуть ее к себе.
Эми бросилась бежать мимо кухонной стойки к задней двери. Ее правая
туфля хлюпала на ноге. Она была полна крови. Шутер гнался за ней, задыхаясь
и выпуская из ноздрей кровавые пузыри.
Толкнув перед собой прозрачную дверь, она споткнулась и растянулась во
весь рост на веранде, окончательно потеряв дыхание. Она упала точно на том
самом месте, где Шутер оставил свою рукопись. Перевернувшись на спину, Эми
увидела, что он приближается к пей. Теперь он приближался к ней с голыми
руками, но казалось, что этого было более чем достаточно. Его глаза под
полями черной шляпы были суровыми, неподвижными и ужасными.
- Прошу прощения, миссуе, - сказал он.
- Рейни! - закричал над головой Эми чей-то голос. - Остановись?
Она попыталась обернуться, но не смогла. Кажется, растянула шейную
мышцу. Шутер и вовсе не обратил на голос никакого внимания. Он упрямо шел
на Эми.
- Рейни! Остановись!
- Рейни здесь н... - начал Шутер, а затем в осеннем воздухе раздался
сухой щелчок пистолетного выстрела.
Шутер остановился на месте и с любопытством, почти небрежно, взглянул
на свою грудь. Там была маленькая дырка. Никакой крови не вытекало - во
всяком случае, пока, - но дырочка была. Его указательный палец был отмечен
маленькой точкой крови, напоминавшей знак препинания, которым обычно
заканчивается предложение. Он задумчиво глядел на эту точку. Затем опустил
руки и посмотрел на Эми.
- Детка? - спросил он и растянулся на дощатом полу веранды.
Она перевернулась, умудрилась подняться на локтях и, задыхаясь от
рыданий, поползла к нему.
- Морт? - кричала она. - Морт? Пожалуйста, Морт, попытайся что-нибудь
сказать!
Но он не собирался ничего говорить, я через некоторое время Эми
осознала это.
В течение следующих недель и месяцев она снова и снова будет отвергать
этот простой факт его смерти, а потом снова и снова будет осознавать его.
Он был мертв. Он был мертв. Он сошел с ума, и теперь он был мертв.
Он сам и тот, кто в результате болезненного состояния души и мозга
поселился у него внутри, оба были мертвы.
Эми положила голову ему на грудь и заплакала. Сзади кто-то подошел и
успокаивающе положил ей руку на плечо. Эми даже не обернулась.
***
Примерно через три месяца после событий на озере Тэшмор Тед и Эми
Милнер приехали, чтобы встретиться с человеком, который застрелил первого
мужа Эми, известного писателя Мортона Рейни.
Один раз за прошедшие три месяца, во время следствия, они уже виделись
с этим человеком, но встреча проходила в официальной обстановке, и Эми не
захотела поговорить с ним лично. Тогда это было невозможно. Женщина была
благодарна за то, что он спас ей жизнь.., но Морт был ее мужем, она много
лет любила его и в глубине души чувствовала, что в тот ужасный момент на
курок пистолета нажал не только Фред Эванс.
Она понимала, что придет время, когда ей станет необходимо выяснить
все до конца, через год или два, может быть, даже три. Но тем временем
произошло нечто такое, что заставило ее действовать быстрее. Эми надеялась,
что Тед позволит ей поехать в Нью-Йорк одной, но он проявил настойчивость.
Последнее время Тед никуда не отпускал Эми одну: в тот раз ее чуть было не
убили.
Эми довольно резко заметила Теду, что он не хочет отпускать ее одну
потому, что в тот раз она не предупредила его о своей поездке в дом на
озере, но муж только пожал плечами. Так что они вместе приехали в Нью-Йорк,
вместе поднялись на сорок третий этаж огромного небоскреба и вместе вошли в
крошечную комнатку между кабинетами Объединенной страховой компании,
которую Фред Эванс называл своим рабочим домом и в которой он обитал, когда
не выезжал на места происшествий.
Эми села в самом дальнем углу и, хотя в комнате было довольно тепло,
укутала плечи шалью.
Эванс вел себя любезно и внимательно - как сельский доктор,
принимающий пациентку, которую лечил с самого детства. Он нравился Эми. Но
есть кое-что, чего он никогда не узнает, подумала она. Я могла бы набраться
смелости и сказать ему, а он кивнул бы мне в ответ, но это вовсе не
означало бы, что он мне поверил. Он знает лишь о том, что навсегда
останется для меня человеком, застрелившим Морта, человеком, которому
пришлось смотреть, как я рыдала на груди у Морта, пока не приехала "скорая
помощь" и пока один из санитаров не сделал мне укол. Только после этого я
позволила забрать тело. Но он никогда не узнает, что даже после этого
по-прежнему нравится мне.
Он вызвал из соседнего кабинета женщину и попросил ее принести три
большие чашки очень горячего чая. За окном был январь, стояли морозы, дул
сильный ветер. Неожиданно Эми захотелось оказаться сейчас в доме у озера
Тэшмор. Она подумала о том, как сейчас выглядит само озеро: вода уже
наверняка замерзла, и безумный ветер гоняет по льду бесконечные призрачные
змейки снежного порошка. Но тут же в ее сознании возникла смутная, но
жуткая ассоциация: она увидела Морта, распростертого на полу, увидела пачку
"Пэлл-Мэлл", скользящую по доскам, как фишка на игровом столе. Она
поежилась, неожиданное желание оказаться в доме у озера Тэшмор исчезло без
следа.
- С вами все в порядке, миссис Милнер? - спросил Эванс.
Она кивнула. Мрачно нахмурившись и поигрывая своей трубкой, Тед
сказал:
- Моя жена, мистер Эванс, хочет услышать все, что вам известно о
происшедшем. Сначала я пытался отговорить ее, но затем пришел к мысли, что
так будет лучше. Ее все еще мучают по ночам кошмары, и...
- Разумеется, - сказал Эванс, не то чтобы полностью игнорируя Теда, но
обращаясь преимущественно к Эми. - Думаю, что пройдет это не скоро. Если
честно, то меня самого мучают кошмары. Я никогда прежде не убивал человека.
- Он помолчал, затем добавил:
- Мне повезло: не хватило года, чтобы попасть во Вьетнам.
Эми ответила ему улыбкой. Бледной, но все-таки улыбкой.
- Во время расследования она уже слышала все подробности, - продолжил
Тед, - но хочет услышать все это снова, лично от вас, без формальностей.
- Я понимаю, - сказал Эванс и показал на трубку:
- Если хотите, можете курить.
Тед посмотрел на трубку и, будто смутившись, быстро опустил ее в
карман пиджака.
- Я пытаюсь бросить.
Эванс взглянул на Эми и спросил все тем же участливым, даже слегка
сладким тоном:
- Скажите, какой цели может послужить наша беседа? А если точнее,
зачем вам понадобился этот разговор?
- Я не знаю, - тихо и спокойно ответила Эми. - Но три недели назад мы
поехали в дом на озере Тэшмор, чтобы навести там порядок - мы выставили
этот дом на продажу, - и кое-что произошло. Точнее, произошло целых два
события. - Она взглянула на своего мужа и снова улыбнулась бледной улыбкой.
- Тед знает, что случилось нечто необычное, поскольку я позвонила вам и
назначила эту встречу. Но он не знает, что именно произошло, и боюсь,
сейчас мое поведение его очень раздражает. Наверное, он прав.
Тед Милнер не стал отрицать, что поведение Эми его раздражает. Он
опустил руку в карман пиджака, чтобы достать трубку, но передумал.
- Эти два события связаны с тем, что произошло в вашем доме на озере в
октябре?
- Не знаю, мистер Эванс... Я не знаю, что именно там произошло. Я бы
хотела услышать, что известно вам?
- Что ж, - протянул Эванс, откидываясь на спинку стула и отпивая чай
из чашки, - если вы пришли, надеясь получить исчерпывающие ответы, боюсь,
вы будете глубоко разочарованы. Я могу рассказать вам про пожар. Что же
касается того, почему ваш муж сделал то, что он сделал.., вероятно, вам об
этом известно гораздо больше, чем мне. Самое странное в этом пожаре было
то, что начался он не в самом доме, а в пристроенном к нему кабинете
мистера Рейни. Вероятно, эта акция была направлена конкретно против него,
но его самого не было в доме.
На пепелище, в том месте, где находился кабинет: мы нашли крупный
осколок бутылки. Когда-то в ней было вино - шампанское, если точнее, - но
нет никаких сомнений, что после этого в бутылку был залит бензин. На
осколке уцелела часть наклейки, и мы отправили по факсу ее копию в
Нью-Йорк. Ее идентифицировали как "Мойе э Шандо" тысяча девятьсот
восемьдесят какого-то года. То, что эта бутылка, в которой был коктейль
Молотова, именно из вашего бара, не было доказано безусловно, но, по всей
вероятности, миссис Милнер, это было именно так. В своем списке вы указали,
что дома было больше дюжины бутылок "Мойе э Шандо" восемьдесят третьего и
восемьдесят четвертого годов.
Это привело нас к естественному хотя и несколько смелому
предположению, что дом подожгли вы или ваш бывший муж. Вы, миссис Милнер,
говорили, что ушли и оставили дом незапертым...
- Это до сих пор мучает меня. Уходя ненадолго, я часто забывала
запереть дверь. Я выросла в маленьком городке Бангор и так и не избавилась
от своих деревенских привычек. Морт часто... - Ее губы задрожали, и Эми
замолчала на несколько секунд, сжав их так крепко, что они побелели, но
снова взяла себя в руки и тихо договорила:
- Он часто ругал меня за это.
Тед взял ее за руку.
- Это, конечно, не имеет значения, - сказал Эванс. - Даже если бы вы
заперли дом, у мистера Рейни все равно была бы возможность проникнуть туда,
ведь у него все еще оставались ключи. Правильно?
- Да, - сказал Тед.
- Возможно, если бы вы заперли дверь, наше расследование закончилось
бы быстрее, хотя и это вряд ли. Мы никак не можем избавиться от
бюрократической текучки. На наших совещаниях рождается масса бесполезных
версий. Одна из них заключалась в том, что поджигателем мог быть кто
угодно. Ведь у нас были показания миссис Рейни - простите, миссис Милнер -
о том, что дом остался незапертым. Но когда мы стали рассуждать исходя из
предположения, что бутылка, которую использовали для поджога, взята из бара
этого же дома, круг подозреваемых сразу сузился.
- Потому что бар был заперт, - подсказал Тед. Эванс кивнул.
- Вы помните, миссис Милнер, как я спрашивал вас, у кого находятся
ключи от этой комнаты?
- Зовите меня Эми, ладно? Он кивнул.
- Вы помните, Эми?
- Да. Мы начали запирать этот бар три или четыре года назад, после
того как у нас пропало несколько бутылок с красным столовым вином. Морт
решил, что виновата горничная. Мне не хотелось верить в это, потому что мне
она нравилась, но я знала, что муж вполне мог оказаться прав. Вероятно, так
оно и было. После этого мы начали запирать бар, чтобы ни для кого больше не
было соблазна.
Эванс взглянул на Теда Милнера.
- Один ключ от этого бара был у Эми, а второй, как ей казалось, все
еще оставался у мистера Рейни. Так что число возможных вариантов было
ограниченным. Разумеется, если бы это была Эми, то вы, мистер Милнер,
являлись бы ее сообщником, так как вы обеспечивали друг другу алиби на тот
вечер. У мистера Рейни алиби не было, но предположительно он находился в
это время совсем в другом месте. Но самое главное то, что мы никак не могли
найти мотив для преступления. Благодаря его работе и у Эми, и у Морта было
хорошее материальное положение. Мы искали отпечатки пальцев, и нам удалось
обнаружить два годных образца. Это произошло на следующий день после нашей
встречи в Дерри. Оба отпечатка принадлежали мистеру Рейни. Но это тоже
нельзя было считать доказательством...
- Нельзя? - изумленно спросил Тед. Эванс отрицательно покачал головой.
- Экспертиза подтвердила, что отпечатки были оставлены незадолго до
того, как то, что осталось от бутылки, попало в огонь, но не смогла
определить, когда именно. От огня из них испарилось масло. К тому же если
наше предположение было верным и эта бутылка действительно хранилась в
вашем баре, то кому-то нужно было вынуть ее из пакета или коробки, в
которой она продавалась, и поставить на полку. Это могли сделать и мистер,
и миссис Рейни, и Морт мог бы утверждать, что отпечатки остались именно
после этого.
- Тогда он был уже не в состоянии что-либо утверждать, - мягко сказала
Эми.
- Вероятно, вы правы, но тогда мы об этом не знали. Нам известно, что
люди, как правило, берут бутылки за горлышко или за верхнюю часть. Эти же
два отпечатка находились около донышка и были расположены под очень
странным углом.
- Как будто ее несли боком или вверх дном, - вставил Тед. - Разве не
так вы сказали на слушании?
- Да. Но те, кто разбирается в вине, обычно так не делают. Чтобы не
взболтать осадок. А если это шампанское...
- Его и вовсе нельзя взбалтывать, - сказал Тед. Эванс кивнул.
- Если вы сильно взболтаете бутылку шампанского, она может взорваться
от давления.
- Но в этой бутылке было не шампанское, - тихо сказала Эми.
- Нет. Хотя и это по-прежнему не доказано. Я обошел местные
заправочные станции и попытался выяснить, не покупал ли в тот вечер
кто-нибудь, похожий на мистера Рейни, небольшое количество бензина. Узнать
мне ничего не удалось. Я был не очень удивлен, ведь он мог купить бензин в
Тэшморе или на любой из сотен заправочных станций по дороге.
Затем я встретился с Патрицией Чемпион, нашей единственной
свидетельницей. Я показал ей фотографию "бьюика" выпуска 1986 года - такой
автомобиль, по нашим сведениям, был у мистера Рейни. Она сказала, что,
может быть, видела эту машину, но наверняка утверждать не может Так что это
мне тоже ничего не дало. Я вернулся к дому, чтобы еще раз осмотреть его, и
тут пришли вы, Эми. Было раннее утро. Я хотел задать вам несколько
вопросов, но вы были очень расстроены. Я спросил, для чего вы пришли сюда,
и был очень удивлен вашим ответом. Вы сказали, что собирались поехать на
озеро Тэшмор повидать вашего мужа, но перед этим решили взглянуть на сад.
- По телефону Морт все время говорил о том, что он называл моим
"секретным окном".., тем, которое выходило в сад. Он сказал, что оставил
там что-то. Но там ничего не было. Во всяком случае, я ничего не нашла.
- Во время нашей встречи ваш бывший муж произвел на меня странное
впечатление, - медленно сказал Эванс. - У меня сложилось мнение, что он -
не совсем в порядке. Дело не в том, что он что-то скрывал от меня, в этом я
почти не сомневался. Было в нем что-то еще. Некая отстраненность.
- Да, я тоже это чувствовала. Все сильнее и сильнее. Отстраненность.
- У вас был очень болезненный вид. Я решил, Эми, что, когда вы поедете
в Тэшмор, мне лучше последовать за вами, особенно после того как попросили
меня не говорить мистеру Милнеру, если он будет искать вас. Мне показалось,
вы скрываете от меня истинную причину этой поездки. Я решил, что, поехав за
вами, смогу что-нибудь выяснить. И еще я подумал... - Он смущенно замолчал.
- Вы подумали, что со мной может что-нибудь случиться, - продолжила
она. - Спасибо, мистер Эванс. Теперь вы понимаете, что он бы меня убил.
Если бы вы не поехали за мной, он бы меня убил.
- Я оставил машину на дороге и пошел к дому пешком. Потом я услышал в
доме страшный шум и побежал. В этот момент вам удалось вырваться на
веранду, а он гнался за вами.
Эванс взглянул на них обоих, внимавших ему с серьезными лицами.
- Я попросил его остановиться, - сказал он. - Я попросил его об этом
дважды.
Эми подалась вперед, мягко коснулась его руки, затем снова отклонилась
на спинку стула.
- Вот и все, - сказал Эванс. - Все остальное я знаю из газет и из двух
коротких бесед с мистером Милнером...
- Зовите меня Тедом.
- Хорошо, Тед. - Кажется, называть по имени Эми Эвансу было намного
легче, чем Теда. - Я знаю, что у мистера Рейни было нечто вроде приступа
шизофрении и он одновременно представлял себя двумя разными людьми. При
этом ни один из этих двоих не догадывался, что оба существуют в одном теле.
Я знаю, что одного из них звали Джон Шутер. Из показаний Херберта Грикмора
я знаю, что мистер Рейни вообразил, будто Шутер преследовал его из-за
рассказа под названием "Посевной сезон", и мистеру Грикмору пришлось
достать экземпляр журнала, в котором впервые был опубликован этот рассказ,
чтобы мистер Рейни мог доказать факт первой публикации. Мистер Рейни
получил этот журнал как раз перед вашим приездом, Эми, - он найден в доме.
Конверт федеральной почты, по которой пришел журнал, лежал на сиденье
"бьюика", принадлежавшего вашему бывшему мужу.
- Но он вырвал рассказ из журнала, не так ли? - спросил Тед.
- Не только сам рассказ, но и страницу с оглавлением. Он тщательно
уничтожил все следы существования этого рассказа. У него был швейцарский
армейский нож, которым он, вероятно, и воспользовался. Недостающие страницы
были обнаружены в бардачке "бьюика".
- В конце концов существование этого рассказа стало тайной даже для
него самого, - мягко заметила Эми.
Эванс, подняв брови, посмотрел на нее:
- Простите?
Она покачала головой:
- Нет, ничего.
- Кажется, я рассказал вам все что мог, - закончил Эванс. - Остальное
- лишь домыслы. В конце концов, я ведь страховой следователь, а не
психиатр.
- В нем жили два человека, - сказала Эми. - Он сам.., и созданный им
персонаж. Тед считает, что имя "Шутер", отложилось у Морта в голове, когда
он узнал о том, что Тед родился в маленьком городке под названием Холм
Стрелка. Это в штате Теннесси. Я уверена, что он прав. Морт всегда подбирал
имена своих персонажей таким способом. Для него эти имена были.., чуть ли
не анаграммой.
Больше я ничего не знаю - могу только догадываться. Я знаю, что, когда
решался вопрос о съемке фильма по его роману "Семья Делакоурт", у Морта
чуть не случился нервный припадок. На киностудии возникли сомнения из-за
случайного сходства сюжета романа с другим сценарием, который назывался
"Домашняя команда", но тогда там поняли, что Морт не мог видеть их
сценарий. И они, и Херб Грикмор все Морту объяснили. Вопрос о плагиате даже
не возникал.., разве что только у самого Морта. Он отреагировал на это
очень бурно, ненормально. Казалось, эта история распалила в нем давно
угасший костер, в котором все еще оставались тлеющие угли.
- А вы не думаете, что он создал Джона Шутера для того, чтобы наказать
вас? - спросил Эванс.
- Нет. Шутер возник для того, чтобы наказать самого Морта. Я думаю...
- Эми сделала паузу, поправила шаль, плотнее укутывая плечи, и не очень
уверенно взяла чашку с чаем. - Я думаю, что когда-то в прошлом Морт
действительно украл чье-то произведение. Наверное, это было очень давно,
потому что, начиная с "Мальчика учителя музыки", все, что он написал,
издавалось большими тиражами, и о плагиате непременно бы стало известно.
Сомневаюсь, что Морт вообще опубликовал украденное. Но думаю, что нечто
подобное действительно произошло, и именно из той истории и появился
реальный Джон Шутер. Не из-за того, что киностудия обратила внимание на его
роман, и не из-за.., не из-за моих отношений с Тедом, и даже не из-за
развода. Может быть, все это наложилось одно на другое, но думаю, что
началась вся эта история еще до того, как мы познакомились. А потом, когда
Морт остался один в доме на озере...
- Пришел Шутер, - тихо сказал Эванс. - Пришел и обвинил его в
плагиате. Никто так и не уличил мистера Рейни в воровстве, и в конце концов
ему пришлось самому наказать себя. Но вряд ли дело только в этом. Ведь он
пытался убить вас.
- Нет. - сказала Эми. - Не он, а Шутер. Эванс удивленно поднял брови.
Тед с беспокойством посмотрел на нее и снова достал из кармана трубку.
- Настоящий Шутер.
- Я не понимаю вас.
Она снова улыбнулась бледной улыбкой.
- Я сама себя не понимаю. Поэтому и приехала сюда. Не думаю, что наш
разговор может иметь какой-то практический смысл - Морт умер, и все
кончилось. - но он может помочь мне. Разговор поможет мне спать спокойно.
- Тогда объясните нам, - сказал Эванс.
- Видите ли, когда мы приехали, чтобы привести дом в порядок, по
дороге мы остановились на заправочной станции, которая называется "У Боуи".
Тед стал заливать в машину бензин - у Боуи самообслуживание, - а я зашла в
магазин. Там я встретила человека по имени Сонни Троттс, который обычно
работал с Томом. Том был старшим из тех двух рабочих, которых нашли
убитыми. Сонни хотел сказать мне, что очень опечален смертью Морта, что он
видел Морта накануне его смерти и хотел кое-что рассказать ему, но так и не
успел. Речь шла о Томе Гринлифе, точнее, о чем-то, что Гринлиф поведал
Сонни, когда они красили фасад местной методистской церкви. Сонни после
этого видел Морта, но решил пока что ничего ему не говорить. А потом
вспомнил, что это имеет отношение к Грегу Карстейерсу...
- Второму убитому?
- Да. Тогда Сонни обернулся и окликнул Морта, но тот его не услышал. А
на следующий день Морт умер.
- И о чем же рассказал этому Сонни мистер Гринлиф?
- О том, что, кажется, видел привидение, - холодно сказала Эми.
Тед и Эванс посмотрели на нее, но не проронили ни слова.
- Сонни сказал, что в последнее время Том стал довольно забывчивым и
очень беспокоился по этому поводу. Сам Сонни считая, что это обычный
склероз, которым страдают все старики, но Тому пятьдесят шесть лет назад
пришлось лечить жену от полной потери памяти, с тех пор он очень боялся,
что и с ним случится нечто подобное. Сонни говорил, что когда его приятель
забывал дома кисть, то мучился из-за этого весь день. Так вот, Том
рассказал Сонни, что Грег Карстейерс спрашивал его, не знает ли он
человека, с которым Морт Рейни разговаривал накануне, и сможет ли он узнать
его, если увидит снова. Том сказал Грегу, что никого не видел с Мортом, что
Морт был один.
Щелкнула спичка. Тед Милнер наконец-то решил разжечь свою трубку.
Эванс не обратил на него внимания. Он весь подался вперед и был полностью
сосредоточен на рассказе Эми Милнер.
- Говорите прямо. По словам этого Сонни Труттса...
- Троттса.
- Хорошо, Троттса. По его словам. Том Гринлиф все-таки видел кого-то с
Мортом?
- Не совсем, - уточнила Эми. - Сонни думает, что если бы Том был
уверен, он не стал бы лгать Грегу. Том сказал, что и сам не понял, что
именно он увидел. Что он запутался. Что ему показалось безопаснее вообще
ничего не говорить об этом. Том не хотел, чтобы кто-нибудь, особенно Грег
Карстейерс, с которым они часто работали вместе, узнал, что он не уверен в
себе самом. Старик Гринлиф очень боялся, что люди решат, будто он заболел
чем-то похожим на то, от чего умерла его жена.
- Простите, я, кажется, не понимаю.
- По словам Сонни, - терпеливо объяснила Эми, - Том проезжал на своем
"скауте" мимо озера и видел Морта, который стоял на том месте, где
заканчивается тропинка.
- Там, где были обнаружены тела?
- Да. Очень близко. Морт помахал ему рукой. Том тоже помахал в ответ и
поехал дальше. А потом Том взглянул в зеркало заднего вида и увидел рядом с
Мортом другого человека и старый фургон, стоящий возле них, хотя десять
секунд назад ни этого человека, ни машины там не было. И еще: на голове у
этого человека была черная шляпа... Но и он, и его машина были прозрачными,
и сквозь них все было видно.
- Ох, Эми, - мягко сказал Тед. - Этот человек просто наговорил тебе
чепухи. Старческая болтовня.
Она отрицательно покачала головой:
- Не думаю, что Сонни достаточно умен для того, чтобы выдумать такую
историю. Он сказал мне, что позже Том все-таки решил связаться с Гретом и
рассказать ему, что видел этого человека; но не хотел вдаваться в
подробности по поводу его прозрачности. По словам Сонни, старик Гринлиф был
просто в ужасе: считал, что у этого события могут быть только два
объяснения - либо он все-таки сошел с ума, либо он действительно видел
привидение.
- Да, жуткая история, прямо мурашки бегут по телу. - И это было
правдой - у Эванса на несколько мгновений руки и лоб покрылись гусиной
кожей. - Но все это слухи,., слухи, переданные теперь уже мертвым
человеком.
- Да.., но это еще не все. - Эми опустила чашку на стол, взяла свою
сумочку и стала в ней копаться. - Я убиралась в кабинете Морта и нашла эту
шляпу - эту жуткую черную шляпу. Она валялась за его столом. Я была
поражена: я не предполагала, что могу на нее наткнуться, думала, что
полиция забрала ее в качестве доказательства или еще для чего-то. Я взяла
палку, чтобы вытащить ее оттуда, ткнула в шляпу, и она, перевернулась. Я
вынесла ее на палке из дома и выбросила в мусорный ящик. Вы понимаете?
Тед, судя по всему, не понимал. Эванс, очевидно, понял.
- Вы не хотели к ней прикасаться.
- Вот именно. Не хотела прикасаться. Я бросила ее в ящик, и она
осталась там, на зеленом пакете для мусора. Я готова поклясться в этом. А
потом, примерно час спустя, мне надо было выкинуть старые лекарства,
шампуни и прочее, Я открыла крышку мусорного ящика и увидела, что шляпа
снова перевернута, а за ленту вставлено вот это. - Она достала из сумочки
маленький сложенный лист бумаги и дрожащей рукой протянула его Эвансу. -
Когда я нашла эту шляпу за столом, записки в ней не было. Это я точно знаю.
Эванс взял бумагу и несколько секунд держал ее на весу. Ощущение было
неприятным. Бумага казалась слишком тяжелой и какой-то странной на ощупь.
- Я думаю, что Джон Шутер все-таки существовал, - сказала Эми. - Я
думаю, что он был лучшим созданием Морта - персонажем, который получился
настолько живым, что действительно воплотился в реальности.
- А я думаю, что это письмо от привидения. Эванс развернул бумагу. В
центре листа было написано несколько строк:
Мадам, прошу простить меня за причиненные неприятности. Ситуация вышла
из-под контроля. Теперь я возвращаюсь домой. Я получил мой рассказ, а это
все, что мне было нужно. Он называется "Лютик на дороге", и это
действительно замечательный рассказ.
Искренне ваш Джон Шутер.
Под аккуратными строками стояла размашистая подпись.
- Это подпись вашего бывшего мужа, Эми? - спросил Эванс.
- Нет. Ничего похожего.
Три человека сидели в кабинете, глядя друг на друга. Фред Эванс
чувствовал: надо что-то сказать, но так и не смог придумать, что именно.
Через некоторое время тишина и запах табака Теда Милнера стали настолько
гнетущими, что никто из них не мог больше этого выдержать. Мистер и миссис
Милнер выразили искреннюю признательность, попрощались и покинули кабинет,
чтобы как можно лучше распорядиться своими жизнями, а Фред Эванс остался со
своей, которой он тоже старался распорядиться как можно лучше.
И иногда, поздно ночью, он и женщина, которая когда-то была замужем за
Мортоном Рейни, просыпались оттого, что им снился человек в черной шляпе с
круглой тульей, который смотрел на них прищуренными от солнца глазами, и от
этих глаз разбегалось множество морщинок. В его взгляде не было любви.., но
оба они чувствовали в нем какую-то странную, суровую жалость.
В выражении его лица не было доброты, от него становилось не по себе.
Но оба - и Эми, и Эванс, - находясь далеко друг от друга, чувствовали, что,
может быть, хоть когда-нибудь сумеют примириться с этим взглядом. И снова
возделывать свои сады.