Гудкайнд Терри / книги / Меч истины: второе правило волшебника или Камень слез

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

 
Код произведения: 3354 
Автор: Гудкайнд Терри 
Наименование: Меч истины: второе правило волшебника или Камень слез 





Terry Goodkind "Stone of Tears",1995

  Book Two of Sword of Truth

  ТЭРРИ ГУДКАЙНД


  МЕЧ ИСТИНЫ

  КНИГА ВТОРАЯ

  ВТОРОЕ ПРАВИЛО ВОЛШЕБНИКА, ИЛИ КАМЕНЬ СЛЕЗ


                                  ГЛАВА 1


  Рэчел еще крепче прижала куклу к груди и уставилась на черного зверя,
наблюдавшего за ней из кустов. По крайней мере Рэчел казалось, что зверь
за ней наблюдает. Это трудно было сказать с полной определенностью,
поскольку глаза у зверя были такими же черными, как и все остальное.
Правда, когда на них падал свет, глаза вспыхивали золотым блеском.
  Ей уже доводилось видеть в лесу зверушек - кроликов, и енотов, и белок, и
еще всякую живность, но этот зверь был больше. Он был ростом с Рэчел, а
может, даже и выше. Медведи бывают черные. А что, если это медведь?
  Но это - не всамделишный лес, ведь он - во дворце. Рэчел еще никогда не
бывала в таком лесу. Интересно, водятся ли в таких лесах звери, как в
настоящих?
  Она, пожалуй, испугалась бы, не будь рядом Чейза. Рэчел знала, с Чейзом ей
ничего не угрожает. Чейз - самый храбрый человек на свете. Но все равно
она немного боялась. Чейз сказал ей, что она - самая храбрая девочка из
всех, кого он знает. Рэчел не хотела, чтобы Чейз подумал, будто она
испугалась какого-то большого кролика.
  Может, это всего-навсего большой кролик, который мирно сидит себе на
камне? Но у кроликов длинные уши. А может, и вправду медведь?
  Она повернулась и посмотрела на тропинку, на прекрасные цветы и увитые
лозой низкие стены, и на лужайку, на которой Чейз беседовал с Зеддом,
волшебником. Они стояли около каменного постамента, глядя на шкатулки, и
говорили о том, что с этими шкатулками делать. Рэчел была рада, ведь это
значит, что Даркен Рал не добрался до них и что он никогда никому не
сможет причинить больше зла.
  Рэчел обернулась проверить, не приблизился ли черный зверь. Зверь исчез.
Она осмотрелась по сторонам, но нигде его не увидела.
  - Как ты думаешь, Сара, куда он мог деться? - прошептала она.
  Кукла не ответила. Рэчел направилась к Чейзу. Ее ноги хотели бежать, но
Рэчел не хотела, чтобы Чейз подумал, будто она вовсе не такая храбрая.
Чейз сказал, что она храбрая, и от этого ей было хорошо. Рэчел шла, то и
дело оглядываясь через плечо, но черного зверя нигде не было видно. Может,
он живет в норе и ушел туда? Ее ноги все еще хотели бежать, только она им
этого не позволяла.
  Когда Рэчел дошла до Чейза, она бросилась к нему и обхватила его колено.
Чейз разговаривал с Зеддом, а она знала, что перебивать - невежливо, и
потому терпеливо ждала.
  - Ну и что будет, если ты просто закроешь крышку? - спросил волшебника
Чейз.
  - А все, что угодно! - Зедд взмахнул своими костлявыми руками. Его седые
волнистые волосы растрепались. - Откуда мне знать? Если я знаю, что такое
шкатулки Одена, это вовсе не означает, что я знаю, что с ними делать
сейчас, когда Даркен Рал открыл одну шкатулку. Магия Одена убила его за
то, что он открыл шкатулку. Она могла бы уничтожить весь мир. За то, что я
закрою шкатулку, она может убить меня. Или еще того хуже.
  Чейз вздохнул:
  - Ладно. Но мы же не можем попросту их тут оставить, так ведь? Значит,
придется нам с ними что-нибудь сделать?
  Волшебник нахмурился и в глубокой задумчивости уставился на шкатулки.
Прошло уже больше минуты. Рэчел изо всех сил дернула Чейза за рукав. Чейз
опустил взгляд на девочку.
  - Чейз...
  - "Чейз"? О чем мы договорились? - Он подбоченился и скорчил рожу,
изображая очень важного дядю. Рэчел захихикала и еще крепче обхватила его
колено. - И месяца не прошло, как ты стала моей дочкой, а уже нарушаешь
уговор. Я ведь говорил, что ты должна называть меня "папа". Никому из моих
детей не позволено называть меня Чейзом. Понятно?
  Рэчел ухмыльнулась и кивнула:
  - Да, Че... папочка.
  Чейз закатил глаза, покачал головой и взъерошил ей волосы.
  - Ну что там?
  - Там за деревьями такой большой зверь. По-моему, это медведь или кто-то
еще более страшный. Я думаю, тебе надо вынуть меч из ножен и пойти
посмотреть, что это такое.
  - Медведь? Здесь? - Чейз расхохотался. - Рэчел, этот сад - во дворце. В
таких садах медведи не водятся. Может, это была игра света. Свет вытворяет
здесь довольно странные штучки.
  Рэчел покачала головой:
  - Я так не думаю, Че... папочка. Он следил за мной.
  Чейз улыбнулся, снова взлохматил ей волосы, потрепал по щеке и еще крепче
прижал ее к себе.
  - Ну теперь, когда я рядом, никто не посмеет тебя обидеть.
  Рэчел молча кивнула. Сейчас, когда Чейз держал ее за руку, ей было уже не
так страшно, и она вновь окинула взглядом заросли.
  Черный зверь, почти скрытый низенькой, увитой лозой стенкой, метнулся в ее
сторону. Рэчел еще крепче вцепилась в куклу и тихонько захныкала, глядя на
Чейза. Он указывал рукой на шкатулки.
  - А кстати, что это за штука такая, булыжник или бриллиант, или как его
там? Он что, из шкатулки вылез? Зедд кивнул:
  - Да. Но я не хочу говорить вслух, что я об этом думаю, пока не буду
полностью уверен.
  - Папа, - захныкала Рэчел. - Оно приближается!
  Чейз опустил взгляд.
  - Отлично. Ты, главное, не упускай его из виду. - Он повернулся к
волшебнику. - А почему это ты не хочешь говорить об этом вслух? Ты что,
думаешь, оно как-то связано с тем, что ты рассказывал о завесе, отделяющей
нас от Подземного мира? Что она разорвана?
  Зедд нахмурился и поскреб костлявыми пальцами свой острый подбородок. Он
опустил взгляд на черный камень, лежавший перед открытой шкатулкой.
  - Это именно то, чего я боялся.
  Рэчел взглянула поверх стены - отследить, где прячется черный зверь. Над
кромкой стены виднелись руки. Она вздрогнула: зверь уже совсем близко!
  Его руки... Это были не руки. Это были когти. Длинные кривые когти.
  Она посмотрела на Чейза, посмотрела, чем он вооружен, - просто, чтобы
удостовериться, что этого достаточно. У Чейза были ножи, очень много
ножей, притороченных к поясу, а еще - меч, висевший на перевязи, а еще -
большой-большой топор, пристегнутый к поясу, а еще - несколько толстых
дубинок с острыми шипами, а еще - арбалет за спиной. Рэчел очень
надеялась, что этого достаточно.
  Подобный арсенал испугал бы любого человека, но он, казалось, нисколько не
пугает черного зверя, который подбирался к ним все ближе и ближе. А у
волшебника даже ножа нет. На нем один простой светло-коричневый балахон, и
все. И он такой тощий и костлявый. Куда ему до Чейза! Но у волшебника есть
магия. Может, его магия испугает черного зверя?
  Магия! Рэчел вспомнила о магической огневой палочке, которую ей подарил
волшебник Джиллер. Она опустила руку в карман и крепко сжала палочку.
Может, Чейзу понадобится ее помощь? Она не позволит, чтобы этот зверь
обидел ее нового папу. Она должна быть храброй!
  - А это опасно?
  Зедд исподлобья взглянул на Чейза:
  - Если это то, что я думаю, и если это попадет не в те руки, то "опасно" -
не то слово.
  - Тогда, может, нам лучше бросить камень в глубокую пропасть или вообще
уничтожить?
  - Невозможно. Камень нам еще пригодится.
  - А что, если мы его спрячем?
  - Именно об этом я и думаю. Вопрос - где? Тут следует учесть много
факторов. Мне надо отвезти Эди в Эйдиндрил и изучить вместе с ней
пророчества, и лишь тогда я буду с полной уверенностью знать, что делать с
камнем и что делать со шкатулками.
  - А до тех пор? Пока ты не будешь знать с полной уверенностью?
  Рэчел оглянулась на черного зверя. Он был еще ближе, у самого края стены,
совсем рядом с ними. Подтянувшись на своих когтистых лапах, он поднял
голову и посмотрел ей прямо в глаза.
  Зверь ухмыльнулся, обнажив длинные острые зубы. У Рэчел пресеклось
дыхание. Его плечи тряслись. Он хохотал. Девочка широко распахнула глаза.
Сердце бешено колотилось у нее в груди.
  - Папа... - жалобно прошептала она.
  Чейз даже не посмотрел на нее. Он только шикнул, чтоб она замолчала.
  Черный зверь перекинул ногу через стену и спрыгнул на землю, все так же
глядя горящими глазами на Рэчел, все так же сотрясаясь от беззвучного
хохота. Он перевел взгляд на Чейза, на Зедда, зашипел и припал к земле,
готовясь к прыжку.
  Рэчел дернула Чейза за штанину и с трудом проговорила:
  - Папа... оно приближается!
  - Отлично, Рэчел. Зедд, я все-таки не знаю...
  Черный зверь взвыл и выскочил на лужайку. Он промчался как стрела, как
черная молния. Рэчел завизжала. Чейз резко повернулся - как раз в тот
момент, когда зверь оказался прямо перед ним. Когти мелькнули в воздухе.
Чейз упал на землю, а зверь метнулся к Зедду.
  Волшебник простер вперед руки. Вспышки света вылетели из его пальцев,
отскочили от черного зверя и рикошетом ударили в землю. Зверь сбил Зедда с
ног.
  Хохоча и подвывая, черный зверь снова бросился к Чейзу, который пытался
сорвать с ремня топор. Когти вонзились в Чейза, и Рэчел вновь отчаянно
завизжала. Этот зверь был такой стремительный, она еще никогда не видела
таких зверей.
  Чейз ранен! Рэчел обезумела от ужаса. А зверь, все так же дико хохоча и
подвывая, выбил из рук Чейза топор. Рэчел, не раздумывая, схватила огневую
палочку.
  Одним прыжком она настигла зверя и ткнула его палочкой в спину.
  - Гори, - выкрикнула она волшебное слово.
  Пламя охватило черного зверя. Он злобно взвыл, повернулся к девочке и
оскалился. Отблески пламени заиграли на огромных острых зубах. Зверь
расхохотался, но не так, как смеются люди, когда они думают о забавных
вещах. От его смеха у Рэчел мурашки пробежали по коже. Зверь сгорбился и
медленно пошел прямо на нее, весь охваченный пламенем. Рэчел попятилась.
  Чейз сорвал с пояса тяжелую шипастую булаву и швырнул ее в черного зверя.
Зверь лениво оглянулся через плечо, посмотрел на Чейза и с диким хохотом
выдернул булаву у себя из спины. А потом повернулся и вновь бросился на
Чейза.
  Зедд был уже на ногах. С его пальцев сорвался волшебный огонь, и зверя
вновь охватило пламя. Он расхохотался в лицо Зедду. Огонь исчез, лишь
тонкие струйки дыма поднимались к потолку. А зверь выглядел точно так же,
как и раньше. По правде говоря, у него с самого начала был такой вид,
будто он уже обгорел дочерна и обуглился.
  Чейз поднялся с земли, и Рэчел увидела на нем кровь. Слезы навернулись ей
на глаза. Страж границы снял со спины арбалет, и в воздухе просвистела
стрела. Она вонзилась в грудь черному зверю. С ужасающим хохотом зверь
вытащил стрелу и разломил ее пополам.
  Чейз отшвырнул арбалет, выхватил из ножен меч, подбежал к зверю и с налета
рубанул его. Зверь мгновенно метнулся в сторону - удар не достиг цели.
Зедд взмахнул рукой, и черный зверь, перекувырнувшись в воздухе, покатился
по траве. Чейз заслонил собой Рэчел, одной рукой прижимая ее к себе, в
другой держа обнаженный меч.
  Зверь резко вскочил на ноги, переводя взгляд с Зедда на Рэчел и Чейза.
  - Идите, - отчаянно закричал Зедд. - Только не бегите! И не стойте на
месте.
  Чейз схватил Рэчел за руку и попятился. Зедд тоже медленно начал
отступать. Черный зверь затих и, моргая, забегал взглядом. Чейз тяжело
дышал. Его кольчуга и кожаная туника были изодраны и покрыты кровью. Рэчел
тихонько всхлипывала, глядя на него. А кровь стекала по его руке прямо в
ее ладонь. Она так любила своего папу и так боялась за него. Ему ведь
больно! Она еще крепче прижала к себе куклу.
  Зедд остановился.
  - Продолжайте идти, - тихо сказал он Чейзу.
  Черный зверь посмотрел на Зедда и оскалился, обнажив в страшной ухмылке
огромные острые зубы. Он расхохотался - жутко и страшно и, разрывая
когтями землю, бросился на волшебника.
  Зедд медленно поднял руки. Из-под ног зверя взметнулись в воздух клочья
травы и комья земли. И зверь тоже поднялся в воздух. Прежде чем он упал, в
него со всех сторон вонзились синие стрелы молний. Зверь захохотал,
отчаянно подвывая, и, весь окутанный дымом, плавно приземлился на ноги.
  Тогда Зедд проделал что-то еще, Рэчел не поняла, что именно, только зверь
вдруг застыл на месте, хватая лапами воздух, словно пытаясь бежать, но
ноги его будто приросли к земле. Он визжал и извивался, но не мог
сдвинуться с места. Зедд сделал несколько пассов и вновь воздел руки к
небу. Гром сотряс землю, и в зверя ударила еще одна молния. Он издал
скрипучий смешок - словно дерево сломалось - и бросился на Зедда.
  Зедд опять начал отступать. Зверь остановился и нахмурился. Волшебник тоже
остановился и развел руки в стороны. Ужасный огненный шар, рассыпая искры,
с ревом пролетел навстречу черному зверю.
  От удара содрогнулась земля. Желто-голубое пламя вспыхнуло так ярко, что
Рэчел даже зажмурилась. Огонь поглотил зверя.
  Мгновение спустя черная дымящаяся фигура неспешно вышла из бушующего
пламени, сотрясаясь от безудержного хохота. Еще мгновение - и волшебный
огонь беззвучно растворился в воздухе.
  Волшебник буркнул под нос что-то невразумительное и снова начал отступать.
Рэчел не поняла, что он сказал, а Чейз попросил его больше не выражаться
так при детях. Зедд был весь какой-то взъерошенный и жалкий, от его
балахона остались одни лохмотья.
  Рэчел с Чейзом шли по тропинке между деревьями. Они были уже совсем близко
к выходу. Зедд ненамного отставал от них. Черный зверь, не двигаясь с
места, растерянно смотрел на волшебника. Зедд остановился, и зверь тут же
метнулся к нему.
  Между ними встала ревущая стена пламени. Воздух наполнился дымом и
грохотом. Зверь, не останавливаясь, прошел сквозь огонь. Зедд сотворил еще
одну огненную стену, и зверь прошел ее так же, как и первую.
  А когда волшебник снова попятился, зверь остановился у низкой, увитой
лозой стены и тупо уставился на него. Толстая лоза сорвалась со своего
места и, извиваясь, как змея, обернулась вокруг черного зверя. Зедд уже
почти догнал Чейза и Рэчел.
  - Куда мы идем? - спросил Чейз. Зедд обернулся. Он выглядел усталым.
  - Посмотрим, удастся ли нам его тут запереть.
  Черный зверь отчаянно извивался и рвал лозу зубами и когтями, а три
человека медленно приближались к спасительной двери. Но вот наконец они
оказались снаружи. Чейз с Зеддом одновременно навалились на тяжелые
золоченые створки и резко захлопнули их.
  Из сада донесся пронзительный вой, и двери содрогнулись от мощного удара.
На металлической поверхности появилась огромная вмятина. Зедд не устоял на
ногах. Чейз прыгнул к дверям, навалившись на них всем телом, пытаясь
сдержать напор чудовищного создания.
  Раздался ужасающий скрежет - зверь пустил в ход когти. Весь в крови, Чейз
едва держался на ногах. Зедд вскочил с пола и бросился к нему на помощь.
  Между створками показался коготь, потом еще один. Сквозь двери до Рэчел
доносился леденящий душу хохот. Чейз крякнул. Дверь затрещала.
  Волшебник отступил назад и протянул руки, раскрыв ладони, словно желая
оттолкнуть от себя воздух. Треск прекратился. Из сада послышался злобный
вой.
  - Уходите! Уходите отсюда! - Зедд схватил Чейза за рукав.
  Чейз попятился от дверей.
  - Они удержат его?
  - Не думаю. Если он настигнет вас, идите. Не бегите и не стойте на месте -
это привлекает его внимание. Предупредите всех, кого увидите.
  - Зедд, что это за зверь?
  Еще один тяжелый удар - и еще одна вмятина на двери. А потом они увидели
кончики когтей, которые двигались вниз, вспарывая металл. От дикого
скрежета у Рэчел заложило уши.
  - Уходите! Немедленно!
  Чейз схватил Рэчел за руку, и они побежали вниз, в залу.


                                  ГЛАВА 2


  Зедд ощупывал сквозь грубую ткань балахона камень, уютно угнездившийся во
внутреннем кармане, и смотрел, как когти, появившиеся в разорванном
металле, втягиваются обратно. Он обернулся и увидел, как страж границы
уводит Рэчел подальше.
  Едва они отошли на полсотни шагов, как дверь с ужасающим грохотом
сорвалась с петель. Прочные петли разбились вдребезги, как будто были
сделаны из глины.
  Зедд отлетел с дороги - покрытая золотом железная дверь просвистела рядом
и врезалась в гладкую гранитную стену, высекая искры и поднимая клубы
каменной пыли. Зедд вскочил на ноги и побежал.
  Скрийлинг выпрыгнул из Сада Жизни в зал - на первый взгляд даже не слишком
устрашающе: приземистый скелет, кое-как обтянутый сухой, хрустящей,
почерневшей кожей. Как труп, долгие годы иссушаемый солнцем. Кое-где
лоскутами развевалась кожа и торчали белые кости - видимо, он пострадал в
схватке. Но скрийлинг не из тех, кто обращает внимание на подобную ерунду,
- он пришел из Подземного мира, и ему не препятствует бренность живых.
Крови не было совсем.
  Если бы его можно было серьезно ранить или расчленить, может, это бы его
остановило, но он так ужасающе быстр. И магия, безусловно, не могла
причинить ему ощутимого вреда. Скрийлинг порождение Магии Ущерба. Магия
Приращения просто абсорбировалась Магией Ущерба, впитываясь, как в губку.
  Может, ему и можно повредить Магией Ущерба, но у Зедда напрочь
отсутствовала эта сторона дара. Как и у любого другого волшебника за
последние несколько тысяч лет. Кое-кто мог, правда, иметь способности к
Магии Ущерба - Даркен Рал тому доказательство, - но никто не обладал даром.
  Нет, его магия не остановит эту тварь, подумал волшебник, - во всяком
случае, непосредственно. Но, может, косвенно?
  Зедд отступал, воспользовавшись тем, что скрийлинг ошарашенно моргает.
Теперь, решил волшебник, пока он неподвижен.
  Сконцентрировавшись, Зедд сгустил воздух. Он сделал воздух плотным,
плотным настолько, чтобы приподнять тяжелую дверь. Он устал, а это
требовало усилий. Мысленно ворча, он толкал дверь на спину скрийлинга.
  Заклубилась пыль. Дверь пронеслась по залу и обрушилась на скрийлинга,
придавив его к земле. Скрийлинг дико взвыл. Интересно, от боли или от
ярости, подумал Зедд.
  Дверь приподнялась, посыпалась всякая труха. Скрийлинг держал дверь на
лапе и хохотал, на шее у него все еще болталась лоза, которой его
безрезультатно пытались задушить.
  - Проклятие, - пробормотал Зедд. - Как все непросто.
  Он продолжал отступать. Скрийлинг вышел из-под двери, и дверь рухнула на
пол. Он последовал за Зеддом.
  Похоже, он уже начал понимать, что те, кто медленно перемещается, это те
же самые, что бегут или стоят неподвижно. Это был пока незнакомый ему мир.
Зедд должен что-нибудь придумать до того, как скрийлинг поймет еще
что-нибудь. Если бы он не был таким усталым...
  Чейз шел вниз по широкой мраморной лестнице. Зедд - быстрым шагом за ним.
Если бы знать точно, что те, за кем следует скрийлинг, это не Чейз с
Рэчел. Тогда он пошел бы другой дорогой и отвлек внимание на себя, но эта
тварь могла запросто увязаться за ними, и он не хотел оставлять Чейза
сражаться в одиночку.
  Мужчина и женщина, оба в белых одеждах, поднимались по ступенькам
навстречу. Чейз попытался развернуть их, но они проскользнули мимо.
  - Идите шагом! - крикнул им Зедд. - Не бежать! Вернитесь, или вас убьют.
  Они недоумевающе уставились на Зедда. Скрийлинг неторопливо двинулся,
клацая когтями по мраморному полу. Зедд слышал тяжелое дыхание и жуткий
хохот. Мужчина и женщина увидели черную тварь и замерли, широко открыв
одинаковые голубые глаза. Зедд растолкал их, развернул кругом и подтолкнул
обратно, вниз по ступенькам. Они разом бросились бежать, перескакивая
через три ступеньки. Их светлые волосы и белые одеяния развевались.
  - Не бегите! - одновременно прокричали Зедд и Чейз.
  Скрийлинг приподнялся на кончиках когтей, привлеченный неожиданным
движением, разразился кудахтающим хохотом и ринулся к ступеням. Зедд
ударил его в грудь плотным воздушным сгустком, отбросив на миг назад. Но
скрийлинг едва ли заметил это. Он смотрел поверх резных каменных перил на
верх лестницы на бегущих людей.
  Закудахтав, скрийлинг уцепился и перемахнул через перила, одним прыжком
преодолев добрых двадцать футов, отделявших его от бегущих, одетых в белое
фигур. Чейз мгновенно прижал лицо Рэчел к своему плечу и, развернувшись в
другую сторону, начал подниматься по ступеням. Он знал, что сейчас
произойдет, и ничего не мог с этим поделать.
  Зедд ждал наверху.
  - Быстрее, пока он отвлекся.
  Схватка была недолгой, и крики - столь же недолгие. Завывающий хохот эхом
отражался от стен. Кровь фонтаном брызнула на белый мрамор. Рэчел что есть
силы прижалась к Чейзу, уткнувшись в плечо, но не издала ни звука.
  Зедд был просто потрясен. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь столь же
юный так же хорошо соображал, как она. Она находчивая. Находчивая и
порывистая. Он понял, почему Джиллер использовал ее, чтобы сохранить
последнюю шкатулку Одена. Так и поступают волшебники, подумал Зедд, -
используют людей, которые делают то, что должно быть сделано.
  Они успели пробежать почти через весь зал, прежде чем скрийлинг показался
на верху лестницы, а тогда перешли на шаг. Скрийлинг скалил кровавые зубы,
его бессмертные черные глаза на мгновение сверкнули золотом в солнечном
свете из узкого высокого окна. Он поморщился от света, слизнул кровь с
когтей и вприпрыжку побежал за ними. Они прошли следующий пролет лестницы.
Тварь преследовала, иногда останавливаясь в замешательстве, будто теряя
уверенность, что следует за теми, за кем надо.
  Чейз одной рукой держал Рэчел, а другой - меч. Зедд держался между ними и
скрийлингом. Пятясь, они вошли в маленький зал. Скрийлинг карабкался по
стенам, продолжая преследование, - царапал гладкий камень, прыгал по
гобеленам, разрывая их когтями.
  Полированные столики орехового дерева, каждый на трех изукрашенных ножках,
с резьбой из виноградных лоз и золоченых цветов, полетели на пол, когда
скрийлинг зацепил их когтем, гримасничая и хохоча, под звуки разбивающихся
о камень стеклянных ваз. Вода и цветы выплеснулись на ковер. Скрийлинг
соскочил вниз, изодрал в лоскуты бесценный желто-голубой танимурский
ковер, а потом, завывая и хохоча, взвился по стене на потолок.
  Он продвигался по потолку, как паук, вися вниз головой, выслеживая их.
  - Как это у него получается? - прошептал Чейз.
  Зедд только покачал головой. Продолжая отступление, они очутились в
необъятных центральных залах Народного Дворца. Потолок здесь уходил ввысь
футов на пятьдесят и состоял из нескольких арочных сводов, поддерживаемых
колоннами.
  Неожиданно скрийлинг промчался по потолку маленького зала и спикировал на
них.
  Зедд послал огненную стрелу, пока тварь была еще в воздухе, но
промахнулся, и огонь ударил в гранитную стену, оставив черную отметину.
  А вот Чейз на этот раз не промахнулся, его меч настиг скрийлинга и обрубил
одну лапу. Впервые они услышали, как тварь взвыла от боли. Скрийлинг
отпрянул в сторону, укрылся за увитой плющом мраморной колонной. Обрубок
на каменном полу конвульсивно дергался.
  В зал ворвались солдаты с мечами наголо. Бряцание амуниции и оружия
отражалось от сводчатых потолков высоко над головами, и мерный топот
солдатских сапог гулко грохотал по каменным плитам вокруг бассейна. Лица
исказила ярость - во дворце обнаружен оккупант.
  Зедд почувствовал, что, как ни странно, он их может понять. Всего
несколько дней назад эти солдаты столь же охотно схватили бы его самого и
потащили к предшествующему Магистру Ралу на расправу, но теперь они
законопослушные сподвижники нового Магистра Рала - Ричарда, внука Зедда.
  Зедд вдруг понял, что в залах полно народу - посвящение только
закончилось. Даже если у скрийлинга всего лишь одна рука, это не помешает
ему устроить здесь кровавую бойню. Скрийлинг успеет убить сотню людей
прежде, чем до них дойдет, что надо отсюда бежать. А еще больше он убьет,
когда они побегут. Надо вывести отсюда всех.
  Железная волна докатилась до волшебника и окружила его. Солдаты напряженно
высматривали врага, готовые ко всему. Зедд обратился к командиру,
здоровенному детине в кожаной рубахе, надетой под кольчугу. На груди воина
был начищенный до блеска нагрудник с причудливой буквой "Р" - символом
дома Ралов. На предплечьях, покрытых широкими кольчужными кольцами,
виднелись знаки отличия. Пронзительные голубые глаза сверкали из-под
блестящего шлема.
  - Что здесь происходит? Где враги?
  - Немедленно уведите людей из этого зала. Они в опасности.
  Лицо командира побагровело от злости.
  - Я солдат, а не какой-то там вшивый пастух. Зедд процедил сквозь зубы:
  - А солдат и должен прежде всего оберегать людей. И если ты сейчас же не
выведешь людей из зала, я прослежу, чтобы ты и в самом деле стал пастухом.
  Тут до солдата дошло, с кем он, собственно, спорит. Командирский кулак
бухнул в грудь в знак приветствия.
  - Повинуюсь, волшебник Зорандер. И он обратил свой гнев на своих людей:
  - Вышвырнуть всех отсюда! Да пошевеливайтесь, проклятые! Развернуть строй!
Очистить зал!
  Солдаты тут же перестроились, толкая перед собой волну перепуганных людей.
Зедд надеялся, что они успеют освободить зал, а потом, может, с помощью
солдат удастся остановить скрийлинга и изрубить его на куски.
  Но они не успели.
  Скрийлинг высунулся из-за колонны и метнулся черной молнией... Крики,
вопли, стоны умирающих... беззащитные люди в панике метались по залу... А
скрийлинг хохотал. И не было ничего ужаснее этого запредельного,
леденящего душу хохота...
  Солдаты попробовали было навалиться всем скопом на скрийлинга, но тот
легко вырвался, расшвыряв их по залу. Среди обезумевшей толпы солдаты не
отважились использовать секиры и мечи, а вот скрийлингу явно нечего было
страшиться, и он неумолимо продвигался сквозь толпу, оставляя за собой
растерзанные тела. Он набрасывался на любого, кто встретился на его пути,
и рвал на части.
  - Проклятие! - закричал Зедд и повернулся к Чейзу. - Держись поближе ко
мне. Надо срочно упрятать эту тварь куда-нибудь.
  Зедд озирался в поисках чего-то подходящего и решил, что бассейн, пожалуй,
то, что надо.
  - Сюда! В бассейн!
  Бассейн посреди площадки ярко освещали солнечные лучи, лившиеся сквозь
отверстие в куполе. В центре бассейна из воды выступал черный камень, на
камне - колокол.
  Золотые рыбки лениво плавали в теплой воде. То, что творилось в зале, их
нимало не тревожило.
  И тут у Зедда возникла идея. Раз на скрийлинга не действует огонь, следует
попробовать нечто обратное. Усилием воли он отрешился от всех ужасов
происходящего, простер руки над водой, вбирая все тепло. Над водой
пробежали призрачные мерцающие волны. Зедд вбирал энергию, все усиливая
воздействие... Казалось, еще чуть-чуть - и жгучее марево вспыхнет.
  - Когда скрийлинг бросится на нас, постарайся спихнуть его в воду, -
сказал он Чейзу. Чейз кивнул.
  Зедд порадовался, что страж границы не из тех, кому нужно все сто раз
объяснять и кто тратит время на ненужные вопросы. Чейз опустил Рэчел на
пол и приказал ей встать за его спиной. Она послушно кивнула и, ни о чем
не спрашивая, отступила назад, прижимая к себе куклу. В другой руке она
держала огневую палочку. Зедд не преминул отметить, что Рэчел тоже
схватывает все на лету, и обратил свой взор в самую гущу схватки, туда,
где метался черный монстр, с нечеловеческой быстротой нанося удары. Зедд
швырнул огненный шар, метя прямо в скрийлинга. Он знал, что огнем ему не
навредить, просто хотел его пощекотать и отвлечь внимание на себя. Солдаты
в испуге отпрянули.
  Скрийлинг замер и медленно повернулся к Зедду. Из окровавленной пасти
свисала откушенная рука. Там, где пламя коснулось скрийлинга, поднимались
облачка пара. Увидев волшебника, скрийлинг закудахтал.
  Солдаты пытались оттащить людей подальше от места схватки, но и ими уже
овладела паника, и они и сами были бы рады оказаться подальше отсюда. Зедд
выпустил по скрийлингу обойму огненных шаров. Скрийлинг шутя отбивал их,
как детские мячики, шары превращались в снопы искр и исчезали. Зедд знал,
что другого эффекта он не добьется, но ведь он хотел привлечь внимание
скрийлинга, и это ему вполне удалось.
  - Эй, Чейз! Внимание! Приготовься спихнуть его в воду, - напомнил он Чейзу.
  - Неужели ты думаешь, что он от этого сдохнет?
  - Там видно будет.
  Жуткий скрежет когтей по камням - и скрийлинг ринулся на них. Из-под
когтей летели снопы искр и осколки гранита. Зедд стрелял в скрийлинга
плотными сгустками воздуха, изо всех сил пытаясь замедлить его движение.
После каждого удара скрийлинга бросало на пол, но он тут же вскакивал,
продолжая неумолимо приближаться. Чейз пригнулся, встал в боевую стойку,
готовясь достойно встретить противника. Теперь в руках стража границы был
не меч, а увесистая булава с шестью острыми шипами.
  Скрийлинг вдруг сделал неправдоподобно огромный прыжок и, прежде чем
волшебник успел хоть как-то отреагировать, хохоча и завывая, подмял его
под себя. Рухнув оземь, Зедд все-таки успел набросить волшебную сеть,
защитившую его от когтей и зубов, лязгнувших в миллиметре от горла.
  Человек и скрийлинг покатились по полу. Улучив момент, когда скрийлинг
оказался сверху, Чейз обрушил булаву ему на голову. Скрийлинг отпустил
Зедда и, взвыв, ринулся было на Чейза, но Чейз нанес ему удар в грудь,
стараясь отбросить подальше от Зедда. Раздался хруст костей. Но проклятой
твари все было нипочем.
  Черная лапа резко ударила Чейза по ногам, он потерял равновесие и упал.
Когти скрийлинга вцепились в него... Зедд успел прочухаться и ударил
воздушным кулаком, думая, что, может быть, удастся скинуть скрийлинга в
воду, но тот, крепко вцепившись в Чейза, даже не стронулся с места. Рэчел
отважно шагнула вперед и опять ткнула скрийлинга своей палочкой. Скрийлинг
взвыл от ярости, охваченный пламенем. Он метался в огне, рычал и скалился.
Чейз занес булаву, нанес ему сокрушительный удар в бок. Скрийлинг разжал
когти, отлетел в сторону и рухнул прямо в бассейн. Огонь с шипением погас,
и из бассейна повалил пар.
  Зедд, ни секунды не медля, воспламенил воду в бассейне. Волшебный огонь
мгновенно вобрал всю энергию, превратив бассейн в каток. Исчерпав всю
энергию, огонь погас, а скрийлинг вморозился в глыбу льда. Ну вот и все.
Можно немного передохнуть. Неожиданно навалилась тишина, нарушаемая лишь
стонами раненых.
  - Чейз, с тобой ничего не случилось? - закричала Рэчел, с трудом сдерживая
слезы.
  - Нет-нет, полный порядок, дочка, - ответил он и попытался сесть.
  Зедд что-то крепко сомневался, что это утверждение соответствует
действительности. Наверняка Чейз просто хотел успокоить Рэчел.
  - Послушай, Чейз, мне надо оказать помощь раненым, и я не хочу, чтобы
Рэчел на это смотрела. Вы могли бы с ней устроиться на той скамейке? -
Зедд решил схитрить, ведь иначе бы не удалось заставить Чейза спокойно
посидеть, чтобы Зедд мог осмотреть его раны. Но похоже, это сработало -
Чейз покорно кивнул и направился с Рэчел туда, куда указал ему волшебник.
  Командующий и уцелевшие солдаты - всего лишь семь или восемь,
окровавленные, в порванных кольчугах, - поспешили к Зедду, опасливо косясь
на скрийлинга во льду.
  - Хорошая работа, волшебник Зорандер. - В голосе командира звучало
неподдельное уважение. - Вот только пострадавших слишком много. Некоторые
еще живы. Не могли бы вы как-то помочь?
  - Да, разумеется. Я сделаю все, что в моих силах. А ты тем временем
прикажи своим людям заняться этой тварью. Нельзя терять времени. Пусть
возьмут топоры и изрубят скрийлинга на куски, а то как бы он не сообразил,
как растопить лед.
  - А он что, все еще живой? Зедд фыркнул.
  - Чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. Солдаты уже держали в руках
боевые топоры с серповидными лезвиями и ждали только приказа командира.
Тот дал знак, и они побежали к скрийлингу, скользя по льду. Убедившись,
что приказ выполнен, командующий спросил:
  - Что это было, волшебник Зорандер? Зедд глянул на Чейза: тот внимательно
прислушивался к разговору.
  - Это был скрийлинг.
  Как всегда, Чейз никак не проявил своих чувств. Зато командующий был явно
поражен.
  - Скрийлинги вырвались на свободу? Этого не может быть, волшебник Зорандер!
  Зедд пристально посмотрел на бывалого воина: шрамы на лице
свидетельствовали о многих сражениях, где он бился, не щадя жизни, как и
подобает солдату Д'Хары. То, что может испугать такого человека, должно
быть хуже смерти.
  Волшебник вздохнул. Он уже забыл, когда в последний раз спал, и чувствовал
себя прескверно. Да собственно, он ни разу не отдыхал с того дня, когда
два квода попытались схватить Кэлен. Исповедница, думая, что Ричард мертв,
призвала магию Кон Дар и сама уничтожила убийц. Потом Зедд с Чейзом трое
суток безостановочно следовали за Матерью-Исповедницей, охваченной магией
кровавой ярости, чтобы ей отомстить. Исповедница, захваченная силой двух
древних магий, не остановится, пока не свершится отмщение. Потом
оказалось, что Ричард жив, а сами они попали в плен. Это случилось только
вчера, хотя Зедду казалось, что прошла целая вечность.
  А потом была нескончаемо длинная ночь. И они стояли и беспомощно смотрели,
как Даркен Рал пытается обрести могущество, заключенное в шкатулках Одена.
А наутро Магистр Рал был убит, ибо открыл не ту шкатулку. Убит Ричардом с
помощью Первого Правила Волшебника. Это доказывало, что Ричард и сам
волшебник, хочет он того или нет, ведь только тот, кто наделен великим
даром, мог обмануть такого могущественного чародея, как Даркен Рал.
  Зедд задумчиво смотрел, как солдаты орудуют топорами.
  - Как твое имя, командующий?
  - Командир Внутренней гвардии, капитан Тримак, - четко отрапортовал он,
встав по стойке "смирно".
  - Внутренней гвардии? Что это значит?
  - Это личная охрана Магистра Рала, волшебник Зорандер. Отборная гвардия.
Две тысячи человек. Пока хоть один из нас жив, Магистру ничего не угрожает.
  - Понятно. Надеюсь, капитан Тримак, тебе известно, что высокое звание
обязывает. Тяжко бремя опасного знания. Трудно хранить его в тайне.
  - Мне это известно.
  - Так вот. То, что на нас напал скрийлинг, - опасное знание и должно быть
сохранено в тайне. По крайней мере некоторое время.
  Тримак вздохнул:
  - Понятно. Так вы поможете раненым, волшебник Зорандер?
  - Да, я сейчас этим займусь.
  Зедд с уважением отметил, что командующего, видимо, очень заботит судьба
раненых - будь то солдаты или просто люди.
  Волшебник направился к раненым, Тримак последовал за ним.
  - Ты знаешь, что Даркен Рал мертв? - спросил Зедд.
  - Да. Я был там сегодня утром и успел увидеть нового Магистра прежде, чем
он улетел на красном драконе.
  - И ты будешь служить Ричарду так же преданно, как и его предшественнику?
  - Он ведь из Ралов?
  - Да, из Ралов.
  - У него есть дар?
  - Да.
  - Я буду служить ему до последней капли крови, - сказал Тримак. - Пока
хоть один из нас жив, ничья тень не упадет на его лицо.
  - Вас ждет немало трудностей. Он очень упрям.
  - Он - Рал, и этим все сказано. Они все такие.
  Хотя обстановка не располагала к веселью, Зедд не смог сдержать улыбки.
  - К тому же он мой внук, хотя сам еще об этом не знает. Да что говорить,
он не знает даже, что он Рал и новый Магистр. И почти наверняка, когда
узнает, это его не обрадует. Но придет день, когда вы ему пригодитесь. Я
буду весьма признателен, капитан Тримак, если ты попробуешь при случае
объяснить это Ричарду.
  - Я готов отдать жизнь за него, - ответил Тримак. Зедд не мог не заметить,
что капитан ни на секунду не позволяет себе расслабиться; он все время
начеку и готов в любой момент отразить внезапное нападение.
  - Для начала было бы неплохо помочь Ричарду осознать, кем он стал. А то
ведь он привык считать себя лесным проводником. Ричард рожден быть вождем,
он призван вести за собой людей, вот только никак не хочет этого понять.
Но нравится ему или нет, никуда ему от этого не деться.
  Тримак улыбнулся.
  - Будет исполнено. - Он остановился и посмотрел на Зедда. - Я солдат
Д'Хары. Я служу Магистру Ралу. Но и Магистр Рал служит нам. Я - сталь
против стали, а Магистр - магия против магии. Возможно, он бы и обошелся
без нашей стали, но народ Д'Хары не может обойтись без его магии. Ричард
узнает об этом. Капитан немного помолчал и добавил:
  - Но объясни мне, волшебник, как скрийлинг оказался за пределами
Подземного мира?
  - Это дело рук бывшего Магистра, - вздохнул Зедд. - Он призвал очень
опасную магию - магию мира смерти. Он нарушил завесу между мирами.
  - Тупой кретин! Как он мог! Он должен был служить нам, а сам хотел, чтобы
пришла великая тьма и накрыла весь мир! Он заслуживает смерти!
  - Вот именно. Поэтому Ричард его и убил.
  - Значит, новый Магистр Рал уже начал служить нам.
  - Не далее как вчера подобное высказывание сочли бы предательством, -
усмехнулся волшебник.
  - Нет большего предательства, чем обрекать на смерть всех живущих.
  - Но еще вчера ты бы сам убил Ричарда, чтобы защитить Даркена Рала.
  - А разве Ричард не убил бы меня, чтобы добраться до своего врага? Но
теперь мы с ним служим друг другу. Глупо вспоминать прошлое.
  Зедд с уважением улыбнулся солдату. И тут же опять нахмурился.
  - Если не замкнуть завесу, капитан, Владетель ускользнет из Подземного
мира. Тогда всех живущих постигнет одна судьба. Не только д'хариан, но
вообще всех. А в пророчествах сказано, что если кому и суждено разделить
два мира, то только Ричарду. Помни об этом всегда, и особенно, если на
лицо Ричарда упадет тень врага.
  - Мы будем сталью против стали. А он станет магией против магии.
  - Хорошо. Ты верно все понял.


                                  ГЛАВА 3


  Зедд шел, глядя на мертвых и умирающих. Невозможно было не наступать на
кровь. Его сердце разрывалось при виде страданий. Только один скрийлинг.
Что будет, если придут еще?
  - Капитан, пошлите за целителями. Я не смогу помочь всем.
  - Уже сделано, волшебник Зорандер. Зедд кивнул и стал осматривать тех, кто
еще был жив. Солдаты Внутренней гвардии сновали между телами, устраивая
поудобнее раненых, унося с дороги погибших, многие из которых были их
товарищами. Зедд подходил к раненым и прикладывал пальцы к их вискам -
почувствовать травму, почувствовать, какое лечение требуется сейчас и
какое - в дальнейшем.
  Он прикоснулся к молодому солдату, который хрипло дышал, булькая кровью.
Зедд вздрогнул от того, что почувствовал. Он поднял глаза и увидел
реберные кости, торчащие из дыры в латах величиной с кулак. У волшебника
тошнота подступила к горлу. Тримак опустился на колени рядом с юношей.
Взгляд Зедда остановился на капитане, и тот кивком показал, что все понял.
Молодому человеку жизни оставалось на несколько глотков воздуха.
  - Идите, - тихо сказал капитан, - я побуду с мальчиком.
  Зедд пошел дальше, а Тримак сжал руку юноши в своей и стал нашептывать ему
утешительную ложь. В зал стремительно вошли три женщины в длинных
коричневых юбках с нашитыми рядами карманами. Ни один мускул не дрогнул на
их лицах.
  Вытащив из карманов бинты и целебные снадобья, три женщины склонились над
ранеными и начали накладывать швы и давать снадобья. Большинство ран было
подвластно искусству женщин-целительниц, а в остальных случаях все равно
бы никто не помог. Зедд попросил одну из трех, ту, с которой, казалось,
никому не захочется спорить, пойти осмотреть Чейза. Зедд видел, как он
сидит на скамье в дальнем конце зала, опустив голову, а Рэчел,
примостившись на полу, обхватила руками его колено.
  Зедд с двумя другими целительницами продвигались среди людей, помогая тем,
кому могли помочь, проходя мимо тех, кому помочь не могли. Одна
целительница позвала его. Она склонилась над женщиной средних лет, которая
всячески пыталась отказаться от ее помощи.
  - Пожалуйста, - говорила она слабым голосом, - помогите остальным. Я
прекрасно себя чувствую. Мне нужен только отдых. Пожалуйста. Помогите
остальным.
  Зедд опустился рядом с ней на колени и почувствовал, что балахон намок от
крови. Женщина одной рукой оттолкнула его руки. Другой рукой она собрала
кишки, чтоб не вывалились из рваной раны в животе.
  - Пожалуйста. Тут есть другие, кому можно помочь. Зедд поднял бровь, глядя
на ее мертвенно-бледное лицо. Тончайшей работы золотая цепочка в волосах
поддерживала голубой камень на лбу. Камень настолько сочетался с ее
глазами, что создавалось впечатление, будто у нее три глаза. Волшебнику
показалось, что он узнал камень, и он задумался, действительно ли это тот
самый камень или же всего лишь безделушка, купленная из прихоти. Он долго,
очень долго не видел ни одного, носившего Камень, согласно призванию.
Конечно, никто из этой молодежи не может знать, о чем на самом деле
говорит Камень.
  - Я волшебник Зеддикус 3'ул Зорандер. А ты кто, дитя, чтобы указывать мне?
  Она побледнела еще сильнее.
  - Простите меня, волшебник... - И замолчала, как только Зедд положил ей
пальцы на виски. От боли у него так резко пресеклось дыхание, что он
отдернул пальцы и призвал на помощь все свое мужество, чтобы сдержать
слезы.
  Теперь он знал без всяких сомнений: эта женщина носила Камень по
призванию. Камень, под цвет ее глаз, на лбу, будто глаз ума, был
талисманом, провозглашавшим внутреннее видение.
  Чья-то рука схватила его сзади за балахон и резко дернула.
  - Волшебник, - донесся из-за спины кислый голос. - Сначала вы должны
позаботиться обо мне!
  Зедд повернулся и увидел лицо, совершенно под стать голосу.
  - Я - леди Ордит Кондатит де Дакидвич, из дома Бургаласса. Эта девка -
всего лишь моя горничная. Будь она попроворнее, я не страдала бы так!
Из-за ее нерасторопности я едва не погибла! Вы должны сначала позаботиться
обо мне! Я вот-вот умру!
  Зедд, и не дотрагиваясь до нее, мог сказать, что она практически не
пострадала.
  - Простите, сударыня. - Приложив пальцы к ее вискам, он подумал: тяжелый
ушиб ребер, совсем небольшой - колен, и очень маленький порез на кисти,
требующий, самое большее, одного-двух стежков.
  - Ну? - Она вцепилась в свой серебристый гофрированный воротник. -
Волшебник, - проворчала она. - Тоже мне, волшебник. Никудышный, если
хочешь знать правду. А эти солдаты! Заснули, наверное, на своих постах!
Магистр Рал еще услышит об этом! Ну? Что со мной?
  - Увы, сударыня. Боюсь, я ничем не смогу вам помочь.
  - Что?! - Она схватила его за ворот балахона и резко рванула. - Смотри
получше, не то я еще полюбуюсь, как Магистр Рал насадит на пику твою
голову! Посмотрим, чем тогда тебе поможет твоя никчемная магия!
  - О, разумеется, сударыня. Я постараюсь сделать для вас все, что в моих
силах.
  Он резко рванул темно-бордовый атласный рукав, и ткань свесилась с руки
леди Ордит, как знамя, затем положил руку на плечо женщины с голубым
камнем. Она застонала, когда волшебник чуть заблокировал ее боль и придал
ей силы. Ее неровное дыхание выровнялось. Он держал руку на ее плече,
вливая в нее магию утешения и уюта.
  Леди Ордит завизжала:
  - Мое платье! Ты погубил его!
  - Простите, сударыня, но мы не можем рисковать заражением раны. Я бы
скорее потерял платье, нежели руку. Или вы придерживаетесь иного мнения?
  - Ну... Да, я понимаю...
  - Тут потребуется десять или пятнадцать стежков, - сказал Зедд, обращаясь
к крепкого сложения целительнице, сидевшей на полу между двумя женщинами.
Ее суровые, серо-голубые глаза сверкнули легким удивлением и обратились на
волшебника.
  - Вам виднее, волшебник Зорандер, я не сомневаюсь, - ровным голосом
проговорила целительница. Только пристальный взгляд выдавал, что она
поняла его истинное намерение.
  - Что?! Вы собираетесь позволить этой корове, этой повивальной бабке
делать за вас вашу работу?
  - Сударыня, я старый человек. У меня никогда не было способностей к шитью,
и мои руки ужасно дрожат. Боюсь, я принесу больше вреда, чем пользы, но,
если вы настаиваете, я приложу все старания...
  - Нет, - фыркнула она. - Лучше уж эта корова.
  - Очень хорошо. - Он посмотрел на целительницу. Ничто не исказило ее лица,
только щеки покрылись красными пятнами. - Что касается других ее травм,
боюсь, тут только одна надежда снять боль. В ваших карманах найдется
немного корня мимозы?
  Целительница в замешательстве подняла брови.
  - Да, но...
  - Отлично, - резко оборвал ее Зедд. - Думаю, двух кубиков будет
достаточно. Ее брови взметнулись вверх.
  - Двух?
  - Не смейте на мне экономить! - взвизгнула леди Ордит. - Если на всех не
хватит, значит, менее знатным должно достаться меньше! Дайте мне полную
дозу!
  - Очень хорошо. - Зедд бросил взгляд на целительницу. - Назначаю ей полную
дозу. Три кубика. И не целиком, а измельченные.
  Целительница еще шире раскрыла глаза и, не веря своим ушам, переспросила:
  - Измельченные?
  Зедд сощурился и кивнул, подтверждая свои слова. Углы ее губ изогнулись в
еле заметной улыбке.
  Корень мимозы в малых дозах действительно снимает боль, но его необходимо
глотать целиком, не разжевывая. Одного маленького кубика было бы вполне
достаточно. Измельченный, да еще три кубика... хм... пожалуй, леди Ордит
придется побегать в уборную.
  Большую часть следующей недели добрая леди, видимо, проведет в своих
покоях.
  - Как тебя зовут, милая? - спросил он целительницу.
  - Келли Халлик. Зедд устало вздохнул.
  - Келли, есть тут кто-нибудь еще, кому целительницы помочь не в состоянии?
  - Нет, господин. Миддея и Аннели уже заканчивают с последними.
  - Тогда, будь так добра, унеси леди Ордит куда-нибудь, где она не... где
ей будет удобнее лежать, пока ты будешь лечить ее.
  Келли быстро посмотрела на женщину, которую Зедд, утешая, держал за руку,
на рану поперек ее живота и вновь на Зедда.
  - Конечно, волшебник Зорандер. Вы выглядите очень усталым. Если вы потом
зайдете ко мне, я восстановлю ваши силы стенадиновым отваром. - Уголки ее
губ вновь изогнулись в легкой улыбке.
  Зедд подмигнул Келли:
  - Может, зайду.
  В любое другое время он куда серьезнее отнесся бы к подобному предложению
- Келли была женщиной статной, - но как раз сейчас ему было совсем не до
того.
  - Леди Ордит, как зовут вашу горничную?
  - Джебра Бевинвье. И еще она - никчемная девка. Дерзкая и ленивая.
  - Ну что ж, вы не будете более обременены ее никчемными услугами. Ей, судя
по всему, потребуется немало времени на выздоровление, а вы вскоре
собираетесь покинуть дворец.
  - Покинуть? Что значит "покинуть"? - Леди Ордит вскинула голову. - У меня
нет намерения уезжать отсюда.
  - Сейчас во дворце опасно оставаться такой знатной даме, как вы. Боюсь,
вам самой придется заботиться о собственной безопасности. Как вы верно
заметили, солдаты спят на своих постах. Придется вам уехать.
  - Ну, у меня просто не было намерения...
  - Келли, - Зедд сурово посмотрел на целительницу, - будь добра, помоги
леди Ордит перейти туда, где ты сможешь оказать ей помощь.
  Келли оттащила леди Ордит, как тюк с бельем, на достаточное расстояние,
чтобы у той не осталось ни малейшей возможности причинить волшебнику
какие-либо неприятности. Зедд с теплой улыбкой повернулся к Джебре и
откинул с ее лица короткие, светлые волосы. Он уже практически остановил
кровотечение, но это ее не спасет. То, что оказалось снаружи, необходимо
вернуть туда, где ему следует находиться.
  - Благодарю вас, господин. Мне теперь гораздо лучше. Если бы вы помогли
мне встать на ноги, я бы ушла с дороги.
  - Лежи, дитя, - мягко сказал он. - Мы должны поговорить.
  Зедд тяжелым взглядом обвел зрителей. Солдатам Внутренней гвардии
достаточно было поймать его взгляд, и они тут же разогнали собравшихся.
  Губы Джебры задрожали, она с трудом сделала вдох и едва заметно кивнула.
  - Я умираю, да?
  - Не хочу тебя обманывать, дитя. Пока я не отдохну, твоя рана - на грани
моих возможностей. У тебя нет времени ждать, пока я отдохну. Если я ничего
не предприму, ты умрешь. Если я попытаюсь что-то сделать, я могу ускорить
конец.
  - Сколько мне осталось?
  - Если я ничего не сделаю - возможно, час. Может быть, ночь. Я могу
облегчить боль настолько, чтобы по крайней мере сделать ее терпимой.
  Она закрыла глаза, и из-под век просочились слезы.
  - Никогда не думала, что я дорожу жизнью.
  - Из-за Камня Провидца, который ты носишь? Ее глаза широко распахнулись.
  - Вы знаете? Вы узнали Камень? Вы знаете, кто я?
  - Знаю. Много времени прошло с тех пор, когда люди узнавали Провидцев по
Камню, но я старик. Я видел таких, как ты. Ты из-за этого не хочешь, чтобы
я тебе помог? Ты боишься того, что может сделать со мной прикосновение?
  Она едва заметно кивнула.
  - Но я вдруг поняла, что мне дорога жизнь. Зедд похлопал ее по плечу.
  - Вот это-то мне и надо было знать, дитя. Не беспокойся обо мне. Я -
Волшебник первого ранга, а не какой-то там новичок.
  - Первого ранга? - прошептала Джебра, еще шире раскрыв глаза. - Я не
знала, что такие остались. Пожалуйста, господин, не рискуйте из-за меня.
  Зедд улыбнулся:
  - Никакого риска, всего лишь немного боли. Кстати, меня зовут Зедд.
  Она на мгновение задумалась, а потом сжала ему руку.
  - Зедд... если у меня есть выбор... я предпочту попытаться выжить.
  Он чуть улыбнулся и погладил ее холодный, влажный лоб.
  - Тогда я обещаю тебе сделать все-все, что только в моих силах. - Она
кивнула, ухватившись за его руку, ухватившись за свой единственный шанс. -
Есть ли что-то, что ты можешь сделать, Джебра, чтобы заблокировать свою
боль провидения?
  Она закусила нижнюю губу и покачала головой, с трудом сдерживая слезы.
  - Мне очень жаль, - еле слышно прошептала она. - Наверное, вам не
удастся...
  - Молчи, дитя, - успокоил он ее.
  Зедд глубоко вздохнул и накрыл ладонью ее руку, удерживавшую кишки. Другую
руку он нежно опустил ей на глаза. Внешний мир перестал существовать для
него. Он должен пробиться внутрь, к ее сознанию. Это может убить ее. И его
- тоже.
  Он сосредоточился и опустил барьеры своего сознания. Удар боли выбил
воздух из легких. Зедд не рискнул тратить силы на то, чтобы отдышаться. Он
стиснул зубы и справился с этим, напрягая мышцы до тех пор, пока они не
стали твердыми, как камень. А он ведь еще даже не коснулся боли от раны.
Он должен принять боль провидения, пройти сквозь нее, и лишь тогда ему
удастся справиться.
  Мучение затянуло его разум в реку тьмы. Водоворот прошлых видений Джебры
закружил его. Он мог лишь догадываться, что они значат, но боль их
реальности была слишком острая. Слезы полились из-под его крепко сомкнутых
век, он весь задрожал, словно пытаясь вырваться из нахлынувшего потока
страданий. Он знал, что он не может позволить, чтобы этот водоворот
затянул его, иначе он потеряется, растворится.
  Эмоции ее видений ударили его, когда он помчался глубже в ее сознание.
Темные мысли сразу за поверхностью восприятия вцепились в его волю,
пытаясь утащить его в глубины безнадежной оставленности. Его собственные,
полные боли воспоминания всплыли на поверхность сознания, чтобы
соединиться со всей скорбью Джебры в одной безумной агонии. Лишь его опыт
и решимость сохранили его разум, его свободу воли, не позволив затянуть их
в бездонные воды горечи и печали.
  Наконец он пробился к спокойному, белому свету в Центре ее бытия. Зедд
обнаружил в сравнительно слабой боли смертельную рану. Реальность не
всегда соответствует воображению, но в воображении боль была реальной.
  Вокруг спокойного центра, со всех сторон, холодная темнота внешней ночи
посягала на тускнеющее тепло и свет ее жизни в нетерпении навеки окутать
своим покровом душу Джебры. Зедд сорвал этот покров, чтобы свет его дара
согрел ее душу, влил в нее жизнь и жизненные силы. Тени отступили перед
мощью его Магии Приращения.
  Мощь этой магии, ее жизненная сила вернула все органы туда, где им
предназначено быть Творцом. Зедд пока не решался тратить силы на то, чтобы
уменьшить страдания. Спина Джебры выгнулась. Она завопила от боли. И он
почувствовал ту же боль. И содрогнулся от опаляющей остроты этой боли.
  Когда самое трудное, то, что выходило за пределы его понимания, осталось
позади, он наконец направил магию, чтобы заблокировать ее боль. Джебра
осела на пол со стоном облегчения, и он почувствовал это облегчение в
своем теле.
  Управляя потоком магии, Зедд завершил лечение. Он использовал свою силу,
чтобы свести вместе края раны, срастив ткань с тканью, плоть с плотью,
слой за слоем, до самой поверхности кожи, соединив все, как если бы это
никогда не было разделено.
  Теперь, когда все было закончено, оставалось только выйти из ее сознания.
Это было столь же опасно, как и войти, а сил у него почти не осталось, он
все отдал ей. Более чем изнуренный и еще сильнее обеспокоенный, он
отпустил себя в поток мучений.
  Примерно через час он обнаружил себя стоящим на коленях, сгорбившись и
непроизвольно рыдая. Джебра сидела, обхватив его руками, прижимая его
голову к своему плечу. Как только он осознал, что вернулся, он взял себя в
руки и выпрямился.
  Зедд окинул взглядом залу. Всех отогнали далеко, на достаточное
расстояние, за пределы слышимости. Да и кто захочет находиться рядом с
волшебником, когда у него такая магия, что люди так страшно кричат? Ведь
все слышали, как кричала Джебра.
  - Тут, - сказал он наконец, почти вернув чувство собственного достоинства,
- это было не так плохо. Уверен, теперь все хорошо.
  Джебра тихо засмеялась дрожащим смехом и крепко обняла его.
  - Меня учили, что волшебник не может лечить Провидцев.
  Зедд заставил себя поднять костлявый палец.
  - Обычный волшебник не может, милая. Но я - Зеддикус 3'ул Зорандер,
Волшебник первого ранга. Джебра отерла слезу со щеки.
  - У меня нет ничего ценного заплатить тебе. - Она расстегнула золотую
цепочку, которая скользнула по ее волосам и упала вниз, в подставленную
ладонь. - Пожалуй, кроме этого скромного приношения.
  Зедд опустил взгляд на цепочку с голубым камнем.
  - Ты очень добра, Джебра Бевинвье. Я тронут. - Зедд внезапно почувствовал
боль вины. Ведь это он послал импульс в ее сознание. - Это прекрасная
цепочка, и я приму ее со смиренной признательностью.
  Он использовал тонкий направленный поток силы, чтобы отделить Камень от
основания. Камень Зедд вернул обратно, ему нужна была только цепочка.
  - Цепочка - достаточная плата. Сохрани Камень, он принадлежит тебе по
праву.
  Джебра сжала Камень в руке и, кивнув, поцеловала волшебника в щеку. Он
принял поцелуй с улыбкой.
  - А теперь, милая, тебе необходимо отдохнуть. Я использовал большую часть
твоих сил, чтобы все исправить. Возможно, несколько дней в кровати - и ты
станешь как новенькая.
  - Боюсь, вы оставляете меня не только исцеленной, но и безработной. Я
должна найти работу, чтобы прокормить себя. - Она посмотрела вниз, на
окровавленный, разодранный подол зеленого платья. - И чтобы одеться.
  - Почему ты носила Камень, будучи горничной леди Ордит?
  - Немногие знают, что означает Камень. Леди Ордит не знала. Ее муж,
герцог, знал. Он хотел, чтобы я служила ему, но жена никогда бы не
позволила, чтобы ему служила женщина, поэтому пришлось устроить меня на
место ее горничной. Я знаю, для Провидицы не самое ужасное укрыться
где-нибудь, а в Бургалассе многие умирают голодной смертью. Моя семья
знала о моей способности и закрыла для меня двери, опасаясь тех видений,
которые у меня могли бы быть о них. Перед смертью моя бабушка вложила мне
в руку свой Камень, сказав, что, если я буду носить ее Камень, это будет
для нее честью.
  Джебра прижала к щеке стиснутый в кулаке Камень.
  - Благодарю вас, - прошептала она, - что не приняли от меня Камень. Что
поняли.
  Зедд ощутил еще один укол совести.
  - А потом герцог взял тебя на службу и использовал в своих собственных
целях?
  - Да. Лет двенадцать назад, наверное. Поскольку я была горничной леди
Ордит, я почти всегда присутствовала на любых вечерах и торжественных
приемах. А потом герцог приходил ко мне, и я рассказывала, что увидела о
его противниках. С моей помощью он укрепил свою власть и благосостояние. В
сущности, никто почти ничего не знает о Камне Провидца. Он презирал людей,
пренебрегавших древним знанием. Он насмехался над невежеством врагов,
позволяя мне открыто носить Камень. А еще он вынуждал меня следить за леди
Ордит. Это помешало ей преуспеть в попытках сделаться вдовой. Поэтому
сейчас она довольствуется тем, что предпочитает отсутствовать в доме
герцога при любой возможности. Ее не слишком огорчит, если она меня больше
никогда не увидит. Герцог использовал свою власть, чтобы я могла сохранить
свое место, когда леди Ордит пожелала бы обратного.
  - И почему ей так не нравились твои услуги? - Зедд ухмыльнулся. - Или ты и
правда ленивая и дерзкая, как она заявляет?
  Джебра улыбнулась в ответ. Тоненькие морщинки в углах ее глаз стали
отчетливее.
  - Нет. Это из-за видений. Иногда, когда у меня видения... Ну, вы
почувствовали что-то из тех страданий, когда лечили меня, хотя, я надеюсь,
не так сильно, как чувствую это я. Но иногда из-за боли я какое-то время
не могла ей служить.
  Зедд потер подбородок.
  - Ну, поскольку ты теперь без работы, ты будешь гостьей здесь, в Народном
Дворце, до тех пор, пока не поправишься. У меня есть тут некоторое
влияние. - Он вдруг сам удивился тому, что это правда, и вынул из кармана
балахона кошелек. - Это на расходы, и - за работу, если мне удастся
убедить тебя сменить работодателя.
  Джебра взвесила кошелек в ладони.
  - Если здесь медь, этого недостаточно ни для кого, кроме вас. - Она
улыбнулась и наклонилась чуть поближе к нему, глядя весело и сердито
одновременно. - А если серебро, это слишком много.
  Зедд возмущенно глянул на Джебру.
  - Это золото. - Испуганная, она заморгала. - Но не мое, а того, на кого ты
будешь работать.
  Она уставилась на кошелек с золотом, потом опять посмотрела на волшебника.
  - Кто он?
  - Ричард. Новый Магистр Рал.
  Джебра побледнела и решительно покачала головой. Понуро ссутулившись, она
сунула кошелек Зедду.
  - Нет. - Став еще бледнее, она вновь покачала головой. - Нет. Мне жаль. Я
не хочу работать на него. Нет. Зедд нахмурился.
  - Он не злой. У него на самом деле очень доброе сердце.
  - Я знаю.
  - Ты знаешь, кто он?
  Она опустила глаза и кивнула:
  - Я знаю. Я видела его вчера. В первый день зимы.
  - И у тебя было видение, когда ты увидела его? Ее голос теперь был усталый
и исполненный страха
  - Да.
  - Джебра, расскажи мне, что ты видела. Во всех подробностях. Пожалуйста.
Это очень важно.
  Одно долгое мгновение она смотрела на него исподлобья, затем вновь
опустила глаза, закусив нижнюю губу.
  - Это случилось вчера, на утреннем посвящении. Когда зазвонил колокол, я
пошла на площадь, и он стоял там, глядя в бассейн. Я обратила на него
внимание, потому что у него был меч Искателя. И потому, что он высокий и
статный. И он не опустился на колени, как все. Он стоял там, глядя на
подходящих людей, и, когда я приблизилась, наши взгляды случайно
встретились. Всего лишь на мгновение. От него шла такая сила, что у меня
пресеклось дыхание. Провидцы способны чувствовать определенные виды силы,
такие, как дар, исходящие от человека. - Она взглянула на Зедда. - Я
видела прежде людей с даром. Я видела их ауру. У всех она всегда была, как
ваша - теплая, мягкая. Ваша аура прекрасна. Его - совсем особенная. У него
есть то же, что и у вас, но кроме того - еще что-то.
  - Ярость, - тихо сказал Зедд. - Он Искатель. Она кивнула:
  - Возможно. Я не знаю. Я еще ни разу не видела ничего подобного. Но я могу
сказать вам, какое у меня было ощущение. Ощущение было такое, словно меня
швырнули в ледяную воду, прежде чем у меня появилась возможность
вздохнуть. Иногда мне не даются видения о людях. Иногда - даются. Никогда
нельзя сказать, когда придет видение. Иногда, когда человек расстроен, он
излучает горе, и видения становятся более сильными. Его аура была как
молния в грозу. Он испытывал страшную эмоциональную боль. Как животное,
попавшее в капкан и пытающееся отгрызть собственную лапу. Он испытывал
ужас от необходимости предать своих друзей, чтобы спасти их. Я не понимаю
этого. В этом нет смысла. Там был образ женщины, прекрасной женщины с
длинными волосами. Возможно, Исповедницы, хотя я не знаю, как такое могло
быть. Аура вспыхнула так сильно при ее страданиях, что я ощутила жар на
лице и испугалась, что кожа на самом деле обожжена. Если бы я не была на
посвящении, я бы все равно упала на колени от мучительности этой ауры. Я
уже почти бросилась к нему, чтобы его успокоить, когда подошли две
Морд-Сит и заметили, что он стоит в полный рост, не опустившись на колени.
Он не почувствовал страха, но собрался стать на колени так или иначе,
покорившись ужасающему предательству, к которому его принуждали. Я поняла
это, когда он преклонил колени. Я думала, все кончилось. Я была
благодарна, что видела только ауру, а не истинные видения. Я не хотела
никаких видений об этом человеке. - Она устремила взгляд мимо Зедда,
казалось, потерявшись в этих воспоминаниях.
  - Но это был еще не конец? Она очнулась.
  - Нет. Я думала, самое худшее позади, но то, что я уже увидела, было
пустяками по сравнению с тем, что было дальше.
  Джебра нервно потерла руки.
  - Мы возносили хвалу Отцу Ралу, и внезапно он вскочил на ноги. На лице у
него играла улыбка. Он нашел решение, сложил фрагменты мозаики. И
недостающий элемент встал на свое место. Лицо женщины и его любовь к ней
наполнили ауру.
  Она покачала головой.
  - Мне жаль того, кто попытается просунуть между ними палец. Он потеряет
палец, а может, и кисть, а может, и всю руку, прежде чем у них будет время
подумать и оттолкнуть его.
  - Ее зовут Кэлен, - сказал Зедд, чуть улыбнувшись. - И что потом?
  Джебра скрестила руки на груди.
  - Потом начались видения. Я увидела, как он убивает человека, но не смогла
бы рассказать, как. А потом я увидела человека, которого он собирался
убить: Даркена Рала. А потом я увидела, что это его отец, но он этого не
знает. Именно тогда я узнала, кто он: сын Даркена Рала, который скоро
станет новым Магистром Ралом. Аура вспыхивала страшными противоречиями.
  Зедд успокаивающе положил руку ей на плечо.
  - Даркен Рал хотел править миром с помощью страшной магии. Остановив его,
Ричард спас от смерти тысячи людей. Хотя убийство - ужасно, но, сделав
это, он спас куда больше жизней. Уверен, ты не из-за этого боишься Ричарда.
  Она покачала головой:
  - Нет. Это из-за того, что было потом. Две Морд-Сит встали, потому что он
собрался уйти с посвящения. Одна подняла свой эйджил, угрожая ему. Я
удивилась, увидев, что он носит на шее такой же, красный, совсем, как их.
Он сжал свой эйджил в кулаке. Он сказал им, что, если они не уйдут с
дороги, он убьет их. У меня перехватило дыхание, такая была вокруг него
аура ярости. Он хотел, чтобы они попытались. Они почувствовали это и
пропустили его. Когда он повернулся, чтобы уйти... это было, когда я
увидела другое видение. - Она прижала руку к сердцу, из глаз потекли
слезы. - Зедд... мои видения не всегда ясные. Иногда я не знаю, что они
означают. Однажды я увидела одного крестьянина. Птицы клевали его желудок.
Я не знала, что это значит. Оказалось, прилетела стая черных птиц и съела
все посевы, которые он вырастил. Он был готов посеять снова и вспахал
поле. Но он и его семья могли умереть от голода, если б он этого не сделал.
  Она отерла слезы, бегущие по щекам.
  - Иногда я не могу сказать, что означает видение и как все произойдет в
действительности. Не все видения сбываются. - Она встряхнула волосами. -
Но иногда все происходит в точности так, как я это видела. Я могу сказать,
когда они истинны и произойдут несомненно.
  Зедд похлопал ее по плечу.
  - Я понял, Джебра. Видения - вид пророчества, и я знаю, каким смутным
может быть пророчество. Какого рода видение у тебя было о Ричарде? Смутное
или ясное?
  Она пристально посмотрела ему прямо в глаза.
  - Всех типов. Видения всех типов, которые у меня когда-либо бывали, от
самого смутного до самого ясного, от возможного до предопределенного. Они
нахлынули на меня. Такого раньше никогда не бывало. Чаще всего у меня была
одна-единственная картинка, и я либо знала, что это значит и что это
истинно, либо не понимала этого и не могла сказать, произойдет ли это на
самом деле. Видения от этого человека обрушились водопадом. Они
захлестнули меня. Но в каждом были боль, зло и опасность. Одни, не самые
четкие, и, я знаю, - истинные, были самыми ужасными. В одном было что-то
вокруг его шеи, я не могу сказать что, но это было что-то, что причинит
ему страшную боль и заберет его от женщины... Кэлен, ты сказал, ее имя...
заберет его от всех, кого он любит. Запрет его под замок.
  - Ричард был в плену у Морд-Сит, она пытала его. Возможно, именно это ты и
видела, - предположил Зедд. Джебра резко покачала головой:
  - Я видела не то, что было, а то, что должно быть. И это - не боль,
причиняемая Морд-Сит. Другая. Я уверена.
  Зедд в задумчивости кивнул.
  - Что еще?
  - Я видела его в песочных часах. Он стоял на коленях в нижней половине,
плача в страданиях, песок падал повсюду вокруг него, но не песчинки
причиняли ему страдания. Надгробные камни всех, кого он любил, были в
верхней половине, но он не мог пробиться к ним сквозь песок. Я видела нож
у него в сердце, нож убийцы, сжатый в его собственных дрожащих руках.
Прежде чем я смогла понять, что должно случиться, пришло другое видение -
они не всегда следуют ходу событий. Он был в своем роскошном красном
плаще, том, что с золотыми пуговицами и парчовой отделкой. Он лежал лицом
вниз... с ножом в спине. Он был мертв, но в то же самое время не был. Его
собственные руки перевернули его на спину, но прежде, чем я увидела его
мертвое лицо, пришло другое видение. Самое страшное. Самое отчетливое. -
Слезы с новой силой хлынули у нее из глаз, и она начала тихонько
всхлипывать. Зедд сдавил ей плечо, требуя продолжения. - Я видела его
горящее тело. - Она вытерла слезы и качнулась назад и вперед, слегка
всхлипнув. - Он кричал. Я даже чувствовала запах горящей кожи. Затем, что
бы там ни сжигало его - я не могу сказать, что это было, - когда оно ушло,
он был без сознания, и на нем было клеймо. Клеймо, выжженное на груди.
  Зедд пошевелил языком во рту, пытаясь смочить его слюной.
  - Ты смогла разглядеть, что это было за клеймо?
  - Нет, ни что за клеймо, ни на что оно похоже. Но я знала, что это, с
такой же уверенностью, как я знаю, что это Солнце, когда вижу его. Это
было клеймо смерти, клеймо властителя Подземного мира. Владетель отметил
его, чтобы он стал его собственностью.
  Зедд постарался справиться с дыханием, унять дрожь в руках.
  - Были ли еще видения?
  - Да, но не такие отчетливые, и я не поняла их. Они мелькали так быстро,
что я не могла ухватить образ, только боль. А потом он ушел. Морд-Сит
повернулись, глядя ему вслед, а я побежала в свою комнату и заперлась там.
Я несколько часов пролежала в кровати не в силах остановить рыдания,
израненная тем, что увидела. Леди Ордит стучалась в мою дверь, требовала
меня, но я крикнула, что очень устала, и она в конце концов ушла в ярости.
Я плакала до тех пор, пока все внутри меня не застыло. Я видела в этом
человеке добро, и я пришла в ужас от зла, которое, я видела, похищает его.
Хотя картинки были все разные, они были подобны. Они все имели одинаковое
чувство: опасность. Опасность сгустилась вокруг этого человека так плотно,
как вода вокруг рыбы. - К ней немного вернулось хладнокровие, пока Зедд
сидел молча, глядя на нее. - Вот почему я не буду работать для него.
Добрые духи оберегают меня, и я не хочу иметь ничего общего с опасностью,
окружающей этого человека. С Подземным миром.
  - Может, тебе удалось бы помочь ему, помочь избежать опасности. Это то, на
что я надеялся, несмотря ни на что, - тихо сказал Зедд.
  Джебра вытерла слезы рукавом.
  - Даже за все золото и могущество герцога я не пойду за Магистром Ралом. Я
не труслива, но я и не героиня из песни, и не дура. Я не желаю, чтобы мои
кишки вывалились опять, и на этот раз вместе с моей душой.
  Зедд в молчании смотрел, как она, сама того не сознавая, всхлипывает,
далеко унесенная пугающими видениями. Джебра глубоко вздохнула и очнулась.
Ее голубые глаза наконец посмотрели на него.
  - Ричард мой внук, - просто сказал он. Ее веки, вздрогнув, опустились.
  - О добрые духи, простите меня. - Она прикрыла рот рукой, ее глаза
открылись, брови сошлись на переносице. - Зедд... Мне очень жаль, что я
рассказала тебе, что я видела. Прости меня. Если б я знала, я никогда бы
тебе не рассказала. - Ее руки задрожали. - Прости меня. Ох, пожалуйста,
прости меня.
  - Правда есть правда. Я не из тех, кто захлопнул бы дверь перед тобой за
то, что ты видела это. Джебра, я волшебник, я уже знаю об угрожающей ему
опасности. Именно поэтому я прошу тебя о помощи. Завеса, отделяющая
Подземный мир, разорвана. Существо, которое ранило тебя, проскользнуло в
мир живущих сквозь разрыв. Если завеса прорвется достаточно, Владетель
освободится. Ричард сделал одну вещь, которая, согласно пророчествам,
отмечает его как, возможно, единственного, кто способен восстановить
завесу.
  Он поднял кошелек с золотом и медленно положил ей на колени, ее глаза
следили за его движением. Зедд отдернул пустую руку. Ее взгляд остановился
на кошельке, как если бы это был страшный зверь, который может укусить.
  - Это, должно быть, очень опасно? - спросила она наконец слабым голосом.
  Зедд улыбнулся, когда она подняла глаза.
  - Не опаснее, чем отправиться на послеобеденную прогулку по дворцу,
защищенному крепостными стенами.
  Невольно вздрогнув, она схватилась за живот там, где была рана. Ее глаза
блуждали по огромному роскошному залу, словно в поисках пути к отступлению
или в ожидании нападения. Не глядя на него, она сказала:
  - Моя бабушка была Провидицей и моей единственной наставницей. Она сказала
мне однажды, что видения могут испортить мне всю жизнь и нет ничего, что
позволит мне остановить их. Она сказала, что, если когда-нибудь мне
выпадет возможность использовать видения во благо, не упустить свой шанс,
это сделает мое бремя чуть полегче. Это был день, когда она вложила Камень
мне в руки.
  Джебра подняла кошелек и положила его Зедду на колени.
  - Я не сделаю этого за все золото Д'Хары. Но я сделаю это ради вас.
  Зедд улыбнулся и потрепал ее по щеке.
  - Спасибо, дитя. - Он положил золото ей на колени, монеты негромко
зазвенели. - Это тебе понадобится. У тебя будут расходы. Что останется -
твое. Я хочу, чтоб было так.
  Она покорно кивнула.
  - Что я должна делать?
  - Ну, во-первых, нам обоим необходимо как следует выспаться. Тебе нужно
несколько ней отдохнуть, чтобы восстановить силы. А потом вам предстоит
совершить несколько поездок, леди Бевинвье. - Он улыбнулся, глядя, как она
вскинула бровь. - Мы оба сейчас слишком устали. Завтра, когда я отдохну, я
должен заняться очень важным делом. Перед отъездом я зайду к тебе, и мы
поговорим об этом Но, начиная с этой минуты, я попрошу тебя не носить
Камень так, чтобы он был виден. Открыто провозглашать твои способности
перед глазами тьмы? Это до добра не доведет.
  - Значит, мой новый хозяин тоже будет пользоваться моими услугами втайне?
Не самое почетное занятие.
  - Те, кто может распознать тебя сейчас, не просто сражаются ради золота.
Они служат Владетелю. Они хотят получить еще больше золота. Если они
раскроют тебя, ты пожалеешь, что я спас тебя сегодня.
  Она вздрогнула и лишь затем кивнула.


                                  ГЛАВА 4


  Опираясь руками, Зедд поднялся. Он помог встать Джебре. Как и следовало
ожидать, она была не в состоянии удержаться на ногах и тяжело опиралась на
Зедда Она извинилась. Зедду удалось заставить ее улыбнуться, сказав, что
не принимает никаких извинений и всегда рад случаю обнять красивую женщину.
  Люди понемногу вернулись к своим делам, занявшись обсуждением того, что
случилось: они шушукались и пугливо озирались - теперь во дворце
небезопасно. Мертвых вынесли, раненых перенесли в другое место. Служанки
тщательно оттирали кровь с гранитного пола. Вода в ведрах становилась
красной. Везде стояли солдаты Внутренней гвардии. Зедд направился к
капитану Тримаку.
  - Как бы то ни было, мне бы хотелось оказаться подальше отсюда. Я тут
таких аур навидалась, что по ночам кошмары мучают, - сказала Джебра.
  Капитан заметил волшебника и решил подойти
- Ты видишь что-нибудь об этом человеке, который приближается к нам? -
спросил Зедд.
  - Ничего особенного не вижу. Обычный служака. - Присмотревшись
повнимательнее, Джебра нахмурилась. - Служба всегда была ему обузой. Но
теперь у него появилась надежда, что он сможет гордиться тем, что у него
такая служба. Это что-нибудь дает?
  - Да, - улыбнулся Зедд. - А видений у тебя нет?
  - Нет. Только слабая аура. Волшебник задумчиво кивнул и спросил:
  - Кстати, как могло случиться, что такая красивая женщина не нашла себе
мужа?
  - В желающих недостатка не было. У троих были вполне серьезные намерения.
Но когда, преклонив колена, очередной претендент клялся в вечной любви, у
меня случались видения. О каждом.
  - А как ты объясняла отказ?
  - А я им не отказывала. Просто била по щекам, пока их пустые головы не
зазвенят. Зедд хмыкнул. Капитан Тримак подошел к ним.
  - Знакомьтесь, командующий, перед вами леди Бевинвье. - сказал Зедд.
Тримак кивнул. - Так же как и я, эта леди хранит покой и безопасность
нового Магистра Рала. Прикажите, чтобы, пока она во дворце, ей была
обеспечена надежная охрана. Магистру Ралу необходима ее помощь, и я не
хочу, чтобы ей еще раз пришлось рисковать жизнью.
  - Будет исполнено, волшебник Зорандер. Клянусь честью, с ней ничего не
случится. Я об этом позабочусь.
  Капитан обернулся и подал условный сигнал. Тут же к нему подбежали десятка
два солдат и замерли, ожидая приказаний.
  - Это леди Бевинвье. Я поручаю вам ее охранять. Вы должны любой ценой
обеспечить ее безопасность.
  Двадцать здоровенных кулаков ударили по металлическим нагрудникам. Двое
солдат тут же подхватили Джебру. Она крепко сжимала Камень, а кошелек
положила в карман.
  - Поищите ей походящие апартаменты, - сказал Зедд солдатам. - Ей нужен
покой, и проследите, чтобы ей приносили еду.
  Зедд посмотрел в усталые голубые глаза и ласково погладил Джебру по руке.
  - Хорошенько отдохни, дочка. Завтра утром я навещу тебя.
  - Спасибо, волшебник Зорандер. Солдаты осторожно повели ее, поддерживая
под руки, а Зедд обратился к Тримаку:
  - Капитан, здесь во дворце где-то должна быть леди Ордит Кондатит де
Дакидвич. У Магистра хватает забот и без ее вмешательства. Поэтому ей
следует покинуть дворец еще до захода солнца. Если леди заупрямится,
предложите ей на выбор карету или веревку.
  - Я лично прослежу за этим. - Улыбка Тримака не предвещала леди Ордит
ничего хорошего.
  - Если здесь имеются и другие индивидуумы с подобным темпераментом, можешь
действовать по своему усмотрению. Самое лучшее предложить им точно такой
же выбор. Настало время перемен.
  Зедд не мог видеть ауру солдата, но готов был поспорить, что она стала
гораздо ярче.
  Капитан явно обрадовался:
  - Не всем придутся по вкусу новые порядки, волшебник Зорандер.
  - Разве кто-нибудь, кроме Магистра Рала, имеет право тебе приказывать?
  - Да. Командующий кводами. Деммин Насс. Второй человек после Магистра.
  Услышав имя, Зедд вздрогнул.
  - Он умер.
  Тримак с облегчением кивнул, но заметил:
  - Это не все. На плато размещается примерно тридцатитысячная армия. Во
дворце мое слово закон, но за его пределами старшие армейские офицеры не
обязаны мне подчиняться. Я знаю, многие из них обрадуются переменам. Но
далеко не все.
  - Я уже говорил, что у Ричарда хватает своих забот. Магия против магии.
Против него магия Подземного мира, не надо беспокоить его по пустякам. Я
предоставляю тебе полную свободу действий. Делай все, что считаешь нужным,
чтобы уберечь Магистра от покушений стали. Это твой долг.
  - В Народном Дворце живут тысячи человек, - сказал капитан. - Это целый
город, под одной крышей. По равнинам Азрита со всех сторон света, кроме
востока, нескончаемым потоком движутся купцы, поставляющие сюда товары, -
от одиноких коробейников до громадных караванов. Эти дороги - настоящие
артерии, питающие сердце Д'Хары - Народный Дворец. Плато, на котором стоит
дворец, похоже на соты. Оно изрыто невероятным количеством пещер. Там
размещаются склады и живут люди. Все это создает большие трудности. Как и
во всяком городе, невозможно ручаться за помыслы тысяч приходящих сюда
людей. Поэтому я закрою и запечатаю главные внутренние двери, соединяющие
дворец с подземельями. Такого не случалось уже несколько столетий, и это
вызовет пересуды и нежелательные слухи в народе. Но мы рискнем. Кроме этих
дверей, на территорию дворца можно проникнуть только одним способом -
через восточную дорогу, проходящую над пропастью. Я прослежу, чтобы мост
был всегда поднят. Таким образом, без нашего ведома во дворец не проникнет
ни один человек. Правда, еще остаются многие тысячи тех, кто живет в самом
дворце. Намерения этих людей нам тоже неизвестны. Прежде всего это
солдаты, хорошо обученные и испытанные в боях воины, и как раз их-то
начальников я бы хотел держать подальше от Магистра Рала. У меня такое
ощущение, что новый Магистр не из тех Ралов, с которыми они привыкли иметь
дело, и это им может не слишком понравиться. Но выход найти несложно.
Д'Хара велика. Значит, до границ далеко, да и неспокойно там сейчас. Как
раз самое время направить туда войска. К примеру, меня крайне тревожит
обстановка в районе южной границы, это ведь на рубеже Диких Дебрей.
Говорят, служба там нелегкая, и просто нет времени готовить заговоры.
Кроме того, силы Внутренней гвардии явно недостаточны. Следует увеличить в
три раза численность, переведя во Внутреннюю гвардию людей из тех частей,
которые заслуживают доверия.
  Зедд пристально взглянул на капитана, который и во время разговора не
забывал отслеживать, что происходит в зале.
  - Я не солдат, - сказал Зедд. - Но даже я вижу, что это очень разумные
предложения. Надо обезопасить дворец насколько возможно. И это поручается
тебе.
  - В таком случае завтра же утром будет представлен список генералов: и
тех, которым можно доверять, и тех, кому доверять не следует.
  - А мне он зачем?
  - Но как же иначе? Ведь надо принять решение, что делать с этими людьми.
Поэтому последуют определенные приказы. А отдавать такого рода приказы
может только человек с даром.
  - Волшебники не должны править людьми, - устало проворчал Зедд. - Это
недопустимо.
  - Но такова судьба Д'Хары. Магия и сталь. Я всего лишь хочу защитить
Магистра Рала. И делаю то, что считаю необходимым.
  - А тебе известно, что я сражался и даже убивал волшебников, которые
пытались управлять народами?
  Зедд говорил, устремив взор в пространство, вспоминая те давно минувшие
времена. Капитан молчал. Зедд посмотрел на капитана и поймал на себе его
внимательный взгляд. Тримак помолчал еще немного, словно что-то обдумывая,
потом отчетливо сказал:
  - Будь у меня выбор, волшебник Зорандер, я бы предпочел служить тому, кто
считает власть тяжким бременем, а не тому, для кого власть в удовольствие.
  - Ладно, - буркнул Зедд, - значит, завтра утром. Но есть еще одна вещь, о
которой следует позаботиться в первую очередь, - я имею в виду Сад Жизни.
Именно там появился скрийлинг. Не могу сказать наверняка, но весьма
возможно, что он не последний, будут и другие. Так что необходимо
обеспечить надежную охрану Сада Жизни. Окружи его стальным кольцом воинов.
Пусть их будет как можно больше, и расставь их на таком расстоянии друг от
друга, чтобы они могли орудовать топорами. Кроме того, надо починить и
укрепить двери. И не впускать никого, ни единого человека, только меня и
Ричарда. Любая попытка войти туда - прямая угроза безопасности Магистра
Рала. Никого не впускать, даже садовников. И ты лично несешь
ответственность за надлежащее выполнение этого приказа.
  - Будет исполнено, волшебник Зорандер.
  - Хорошо, Магистру Ралу понадобится кое-что из этой комнаты. До его
прибытия я не решаюсь ничего в ней трогать. Находящиеся там предметы несут
смертельную опасность, так что следует отнестись к охране Сада со всей
ответственностью. Кроме того, там могут появиться новые скрийлинги. Или
что-нибудь похуже.
  - Когда?
  - Не знаю. По моим предположениям, первый должен был появиться только
через год, самое раннее - через несколько месяцев. То, что Владетель уже
сейчас сумел выпустить одного из своих убийц, очень тревожный признак. Не
знаю, зачем его послали. Может быть, как раз затем, чтобы убивать всех,
кто окажется на его пути. Ведь Владетель убивает и без всяких причин,
просто чтобы убить. Но могло быть и так, что скрийлинга послали убить
конкретного человека. Вот это действительно плохо. Завтра я покину дворец
и попробую разузнать побольше до того, как нагрянет новая беда.
  Тримак обеспокоенно смотрел на Зедда:
  - А когда вернется Магистр Рал?
  - Не знаю. Я думал, у меня будет время обучить его тому, что может
понадобиться, но ситуация изменилась. Я пошлю к Ричарду гонца с
сообщением, чтобы он ждал меня в Эйдиндриле. Над ним нависла страшная
опасность, а Ричард ничего не знает. События развиваются чересчур
стремительно, и Владетель опережает нас. Понятия не имею, что он намерен
делать и как именно. Ведь Даркен Рал попал в его сети еще до того, как
была прорвана завеса. А я ведь был беспечен все это время! Нет, только
последний дурак может быть так неосторожен. Если Ричард неожиданно
вернется сюда или если со мной что случится, постарайся помочь ему,
капитан Тримак. Объясни, что он уже не лесной проводник, а Магистр, и он в
ответе за судьбы людей. Не думаю, что он так просто с этим согласится.
Передай Ричарду, что я велел доверять тебе.
  - А если он не поверит, что я говорю от твоего имени?
  - Скажи: "Чтоб я лопнул". Тримак был весьма удивлен:
  - Вы хотите, чтобы капитан личной охраны сказал Магистру Ралу такое?!
  - Да, хочу. Это условный знак. Ричард поймет. - Тримак кивнул, хотя у него
оставались некоторые сомнения.
  - Волшебник Зорандер, мне пора. Еще предстоит многое сделать, надо
незамедлительно обеспечить надежную охрану Сада Жизни. Не сочтите за
бестактность, но должен сказать, что вам нужно отдохнуть. Да, сейчас это
именно то, что вам нужно. - Капитан посмотрел на служанок, усердно
скребущих каменный пол. - Работа целителя отнимает слишком много сил.
  - Не стану отрицать. Спасибо за совет, капитан. Думаю, я так и сделаю. -
На прощание Тримак ударил кулаком в грудь, но уходить не спешил. Он явно
хотел что-то сказать, но не решался и в смущении топтался на месте.
  - Солдату не пристало иметь свое мнение. И все-таки я хочу сказать, что
счастлив увидеть наконец человека с даром, который применяет магию, чтобы
исправить то, что натворили другие. Исцеляет искалеченных людей, например.
Не думал, что доведется такое увидеть.
  Зедд не стал обращать в шутку этот необычный комплимент. Ему было не до
веселья, и горечь была в его голосе, когда он сказал:
  - Мне очень жаль, что я не смог помочь твоему парню, капитан. Но тут бы
никто уже не смог помочь.
  - Верю, - невесело кивнул капитан. - У меня нет никаких сомнений в том,
что это правда. Чтоб мне лопнуть.
  Зедд понаблюдал, как капитан размашистым шагом идет по залу, словно
магнитом притягивая к себе подчиненных. Потом Зедд поднял руку, взглянул
на обмотанную вокруг пальца золотую цепочку и тяжело вздохнул. Пора
заняться делом. Привычным для волшебника делом: использовать людей. Будь
она проклята эта привычка.
  Он достал из потайного кармана черный, идеально округлый камень,
старательно приложил к цепочке... Так, немного магической силы, и камень
надежно закреплен на том самом месте, где раньше был камень Джебры. Зедд
втайне надеялся, что, может, он ошибается и ему не придется делать выбор,
не ему решать, кто взвалит на себя этот непосильный груз. Он закрыл глаза
и вызвал в памяти образ давно погибшей жены. Он запрятал это воспоминание
как можно дальше и предпочитал не воскрешать в памяти ее образ. Но теперь,
после непосильного напряжения борьбы за спасение жизни Джебры, все
внутренние барьеры исчезли. Он почувствовал, что глаза вдруг стали
мокрыми, смахнул слезы и усилием воли прогнал этот образ из прошлого.
"Одно утешает - себя я использую точно так же, как и других", - с горечью
подумал волшебник.
  Камень - маленький черный шарик - лежал на ладони. Зедд потер гладкую
поверхность мокрыми от слез пальцами. Янтарь. Сердце мучительно сжалось.
Сомнения исчезли. Это именно то, чего он так боялся.
  Смирившись со своей судьбой, старик накинул на камень сеть Волшебника.
Чары скроют истинную природу камня от всех, кроме Ричарда. А его внимание,
наоборот, привлекут. Достаточно, чтобы Ричард хоть раз увидел ожерелье, и
интерес к камню прочно засядет у него в голове.
  Зедд посмотрел на Чейза. Страж границы лежал на широкой каменной скамье,
прикрывая глаза забинтованной рукой. Рядом примостилась Рэчел, цепко
держась за ногу Чейза, положив голову ему на колено. Зедд направился к
ним, он подумал, что теперь, с падением границ, страж остался без работы.
  Не убирая руки с глаз, Чейэ неторопливо сказал:
  - Зедд, дружище, в следующий раз, когда надумаешь натравить на меня ведьму
в обличий целительницы, ведьму, которой неведома жалость, и она
недрогнувшей рукой вольет мне в глотку какую-то отраву, я непременно
сверну тебе шею, и тебе придется ходить задом наперед, чтобы видеть, куда
идешь.
  Зедд ухмыльнулся. Похоже, с выбором целительницы он не ошибся.
  - Неужели лекарство действительно было такое невкусное, Чейз? - спросила
Рэчел.
  - Только попробуй еще хоть раз назвать меня Чейзом и увидишь, что с тобой
случится.
  - Хорошо, папа. - Она улыбнулась. - Конечно, жаль, что тебе пришлось пить
горькое лекарство. Но по правде говоря, гораздо хуже, когда ты весь в
крови. Может быть, если ты в следующий раз послушаешься меня и вытащишь
меч тогда, когда я об этом скажу, ни крови, ни лекарств не будет.
  Что ж - меткий выстрел, да вдобавок Рэчел это произнесла с таким
притворно-невинным видом, что Зедд только ахнул. А Чейз так и застыл с
поднятой рукой, собрав всю свою волю, чтобы не расхохотаться. Лицо его так
забавно сморщилось, что Рэчел захихикала.
  - Да помилуют добрые духи того несчастного, кто будет твоим мужем. - К
Чейзу вернулся наконец дар речи. - Да ниспошлют добрые духи мир и покой
этому человеку, ибо недолго ему вкушать мир и покой, если он обречен
встретить тебя.
  - Что это значит? - нахмурилась девочка.
  - А вот что. - Чейз рывком сел и посадил Рэчел к себе на колено. - С
нынешнего дня у нас появилось новое правило. И лучше тебе его не нарушать.
  - Хорошо, папа. А какое правило?
  - Каждый раз, - сказал он зловещим шепотом, - когда тебе надо будет
сказать мне что-то важное, а я не стану тебя слушать, лягни меня, да
посильнее. И продолжай до тех пор, пока я тебя не выслушаю. Понятно?
  - Да, папа.
  - Учти, я не шучу. Я говорю абсолютно серьезно Именно так ты и должна
поступить.
  - Можешь на меня положиться, Чейз. Чейз скорчил страшную рожу и прижал к
себе Рэчел.
  На глаза Зедда навернулись слезы. При мысли о том, что он сейчас сделает,
ему стало не по себе. Вот только выбора у него не было. Старик тяжело
опустился на одно колено, заскорузлый от крови балахон царапал кожу.
  - Рэчел, я хочу кое о чем тебя попросить.
  - О чем?
  Волшебник протянул ей золотую цепочку с черным камнем.
  - Это чужая вещь. Не могла бы ты поносить ее какое-то время. Ну, как бы
взять на сохранение. Ричард вернется и заберет ее. Но когда это случится,
я не знаю.
  Чейз так взглянул на Зедда, что тот почувствовал себя как кролик под
взглядом удава.
  - Ой, какая красивая! У меня никогда такой не было.
  - Послушай, это очень важно. Так же важно, как и шкатулка Одена, которую
тебе доверил хранить волшебник Джиллер.
  - Но ведь Даркен Рал умер. Ты сам говорил. И он уже не сможет нам ничего
сделать.
  - Да, дитя мое. Но это тем не менее очень важно. Ты была такой умной и
храброй девочкой, когда прятала шкатулку, и я решил, что лучше всего
доверить ожерелье именно тебе. Пусть оно будет у тебя и дожидается
хозяина. Носи его не снимая. И никому не давай примерить, даже в шутку.
Это не игрушка. Это слишком серьезно.
  Едва Зедд упомянул шкатулку Джиллера, Рэчел притихла и уже с другим
настроением сказала:
  - Хорошо, Зедд. Я понимаю. Я буду его беречь.
  - Послушай, Зедд, - Чейз прижал девочку к себе и закрыл ей уши своими
ручищами, - что это ты затеял? Мне это, знаешь, как-то не нравится.
  - Я хочу избавить всех детей от жутких ночных кошмаров, - тихо ответил
волшебник. - Которым не будет конца.
  - Послушай, я не допущу...
  - Нет это ты послушай! Ты знаешь меня много лет. Скажи, хоть раз я
причинял кому-то боль из прихоти? Тем более ребенку? Или заставлял идти на
риск ради пустой забавы?
  - Нет. - В голосе Чейза звучала гранитная непреклонность. - И сейчас ты
этого не сделаешь.
  - Ты должен мне доверять. Я знаю, что делаю. То, что здесь было сегодня,
это мелочи, может случиться нечто похуже и очень скоро. Если не замкнуть
завесу, мир окунется в пучину страданий. Я делаю то, что должен делать.
Это мой долг. Я волшебник, и я увидел в этой девочке то, что еще раньше
заметил Джиллер. Ей суждены великие дела. Она сама как драгоценный камень
среди речной гальки.
  Помнишь, мы с тобой следили, чтобы рабочие как следует заложили все выходы
в гробнице Паниза Рала? Тогда я прочел руны на стенах, - те, что еще не
истаяли. Они были написаны на древне-д'харианском. Я не слишком сведущ в
этом языке, но все же достаточно, чтобы понять самое главное. Это были
указания, как проникнуть в Подземный мир. Помнишь каменный стол в Саду
Жизни? На самом деле это жертвенник. Даркен Рал проникал и путешествовал
под границами.
  - Но ведь он мертв.
  - Он убивал детей. Он приносил их невинные души в жертву Владетелю, чтобы
путешествовать по миру смерти. Неужели ты не понимаешь, что это значит? Он
заключил договор с Владетелем! А это значит - Владетель использовал в
своих целях людей из нашего мира. И наверняка не одного, а многих. А
теперь завеса прорвана. Потому-то и появился скрийлинг. Я знаю немало
древних пророчеств, и в них говорится как раз об этом. В пророчествах
говорится о Ричарде. Великие пророки прошлого пытались помочь ему сквозь
бездну времени. Помочь в борьбе против Владетеля. Но многое изменилось,
прошли века, и смысл большинства пророчеств утерян, и у меня есть
опасения, что эти искажения и неясности в пророчествах - работа Владетеля.
Владетель терпелив, как само время. Уже давно он опутал мир зловещей
черной сетью, выискивая таких, как Даркен Рал, тех, кто исполнял бы его
волю. Не случайно, что именно теперь, когда нам нужно знать как можно
больше, не осталось ни одного волшебника, кто способен понимать
пророчества. Мир на грани катастрофы, а я даже предположить не могу, чего
уже добился Владетель и что он намерен учинить.
  - А при чем тут моя дочь?
  - Поверь, не я ее выбрал. Камень должен быть сохранен, я волшебник,
поэтому знаю, что справиться с этим может только она. Тут уж ничего не
изменить. Лучше подумай, как помочь ей.
  - Как помочь ей? Скажи, что я должен делать?
  - Научи ее всему, что знаешь сам. Я знаю, она очень умна. Научи владеть
любым оружием. Чтобы была сильной и быстрой. Как маленький воин.
  - Как маленький воин, - повторил Чейз.
  - Завтра утром я отправлюсь за Эди и заберу ее в Эйдиндрил. Поезжай в
Племя Тины. Не медли. Ричард, Кэлен и Сиддин проведут эту ночь в гостях у
драконихи, а завтра она привезет их в деревню племени. У тебя уйдет на
дорогу несколько недель. Поторопись, у нас очень мало времени.
  Передай Ричарду и Кэлен, чтобы они сразу же отправлялись ко мне в
Эйдиндрил. Расскажи им все, что знаешь. Потом попробуй подыскать для Рэчел
безопасное место. Если таковое вообще существует.
  - Что еще?
  - Самое главное, быстрее найди Ричарда. Как же я был глуп, считая, что у
нас есть еще время. Иначе не отпустил бы его от себя ни на шаг. - Зедд
потер подбородок. - И кстати, скажи ему, что он мой внук, а заодно сын
Даркена Рала. Может, к моменту нашей встречи его гнев успеет хоть немного
поостыть. - Волшебник поежился. - Знаешь, как называют Ричарда в Племени
Тины? "Ричард-С-Характером". Он не похож на других. С одной стороны, он
один из самых мягких людей, которых я когда-либо знал, С другой - он носит
Меч Истины, и, боюсь, это пробудило в его душе и другие черты.
  - Он не рассердится, узнав, кто его дед, - попытался успокоить волшебника
Чейз. - Ведь он так тебя любит.
  - Может быть, - вздохнул Зедд. - Зато он точно рассердится, узнав, кто его
отец и что я все эти годы скрывал от него истину. Ричард и Джордж Сайфер
любили друг друга, как родные.
  - Ну, тут уж ничего не поделаешь.
  Зедд кивнул и поднял зажатое в руке ожерелье.
  - Ты доверяешь мне? - спросил он у Чейза. Тот несколько секунд молча
смотрел на него, а потом решился:
  - А ну-ка, дочка, дай я его сам тебе надену. - Чейз обвил вокруг шеи
девочки золотую цепочку и защелкнул замочек.
  Рэчел повертела янтарь в руках, чтобы получше рассмотреть.
  - Я буду хорошо заботиться о нем, Зедд.
  - Нисколько не сомневаюсь. Потрепав Рэчел по волосам, волшебник как бы
невзначай приложил указательный палец к ее вискам, с помощью магии внушая
девочке: это важно, ожерелье надо беречь так же, как раньше шкатулку
Одена. Никому про него не рассказывать.
  Когда Зедд убрал руку, Рэчел открыла глаза и улыбнулась. Чейз подхватил
Рэчел, поставил на скамейку рядом с собой. Потом выбрал из своего арсенала
самый маленький нож, отвязал кожаные ножны, привязанные ремешком к руке,
и, вытащив нож, показал его девочке.
  - Теперь ты моя дочка, значит, тебе тоже полагается носить нож. Но не
вздумай вынимать его прежде, чем я научу тебя с ним обращаться, иначе
можешь ненароком сама себя порезать. Я покажу тебе, как защищаться ножом,
и ты будешь в полной безопасности.
  Рэчел просияла.
  - Ты научишь меня, и я стану такой же, как ты? Вот это здорово!
  Привязывая ножны к ее запястью, страж границы фыркнул.
  - Сомневаюсь, что обучение будет успешным. Похоже, я даже не в состоянии
научить тебя называть меня папа.
  - Для меня Чейз и папа - одно и то же.
  Чейз покачал головой. На его лице было написано смирение. Зедд встал и
аккуратно расправил свой балахон.
  - Чейз, если тебе что-нибудь понадобится, обращайся к капитану Тримаку.
Возьми с собой столько солдат, сколько считаешь нужным. Хоть целую армию.
  - Вот еще! Я буду спешить, и лишний груз мне совершенно ни к чему. Кроме
того, бедный путник со своей дочкой привлекут к себе меньше внимания. А
нам, похоже, именно это и нужно. - Чейз посмотрел на камень на груди у
Рэчел.
  Зедд улыбнулся. Что и говорить, страж границы знает свое дело до
тонкостей. Эта парочка вполне под стать друг другу.
  - Часть пути я проеду вместе с вами, а потом сверну к границе. Утром у
меня есть кое-какие дела, но как только я освобожусь, мы тронемся в путь.
  - Хорошо. - Чейз внимательно поглядел на волшебника. - Похоже, перед
дорогой тебе не помешало бы хорошенько отдохнуть.
  - Да, наверное, ты прав. - Зедд внезапно почувствовал, как на него
свинцовой тяжестью наваливается усталость. Раньше ему казалось, что
виноваты бессонные ночи, но теперь он понял, что дело в другом: несколько
месяцев они вели борьбу против Даркена Рала, и в результате оказалось, что
с таким трудом одержанная победа - это только начало. И теперь им
противостоит не какой-то зарвавшийся чародей, а сам Владетель Подземного
мира.
  Сражаться с волшебником было для Зедда делом привычным. По крайней мере
известно, что представляют собой шкатулки Одена, и можно предвидеть
действия противника. Теперь же он не знал ничего - или почти ничего.
Вполне может быть, что битва уже проиграна или будет проиграна через пять
минут, а он даже не узнает об этом. Зедд старался не поддаваться
сомнениям, но на душе у него было тяжело. Впрочем, выбора нет, и придется
основываться на том, что ему известно.
  - Кстати, - сказал Чейз, закрепив, как положено, ножны с кинжалом у Рэчел
на руке, - целительница - не та, что меня пытала, а другая, Келли, -
кажется, так она себя называла - просила передать тебе записку.
  Он порылся в кармане и, двумя пальцами выудив оттуда маленький клочок
бумажки, протянул его Зедду.
  - Что это? - удивился волшебник. В записке было сказано: Западная окраина,
третий ярус вдоль дороги на Северное плоскогорье.
  - Это адрес, по которому можно ее найти, - объяснил Чейз. - Она тоже
заметила, что ты нуждаешься в отдыхе, и, если придешь, заварит тебе
стенадиновый чай, причем не крепкий, чтобы ты спокойно уснул. Тебе это о
чем-нибудь говорит?
  - Вроде бы да, - хмыкнул Зедд и, скомкав записку, задумчиво погладил
подбородок. - Хорошенько отдохните перед дорогой. Если раны не позволят
тебе уснуть, Чейз, я велю целительнице принести немного...
  - Не надо! Я прекрасно высплюсь.
  - Очень хорошо. - Он потрепал Рэчел по руке, хлопнул Чейза по плечу и
двинулся к выходу. Но, вспомнив о видениях Джебры, остановился.
  - Чейз, ты когда-нибудь видел у Ричарда красный плащ? Дорогой красный плащ
с золотыми пуговицами и парчовой отделкой?
  - У Ричарда? - Чейз рассмеялся. - Да ведь он вырос у тебя на руках, Зедд.
Ты лучше меня знаешь, что никакого красного плаща у него нет. Для
торжественных случаев у него имеется плащ коричневого цвета. Ричард ведь
лесной проводник и не любит ярких красок. Сколько я его помню, он даже
рубашки красной никогда не носил. Но почему ты об этом спрашиваешь?
  Не отвечая на вопрос прямо, волшебник сказал:
  - Когда увидишь его, передай от меня, чтобы ни в коем случае не надевал
красного плаща. Никогда. - Он погрозил Чейзу пальцем. - Это очень важно.
Смотри не забудь. Не надевать красный плащ.
  - Хорошо, передам, - коротко ответил Чейз. Он знал, когда не следует
проявлять чрезмерного любопытства.
  Зедд еще раз улыбнулся Рэчел и, крепко обняв ее на прощание, отошел от
скамейки, припоминая, где тут поблизости столовая зала. Кроме того, он
даже еще не знал, где ляжет спать. Надо бы разыскать одну из
многочисленных комнат для гостей.
  Зедд развернул записку и перечитал ее. Мимо как раз проходил статный
мужчина в ливрее - обладатель красивой, аккуратно подстриженной седой
бороды.
  - Простите. - Зедд загородил ему дорогу. - Не могли бы вы подсказать, где
тут находится, - он взглянул на бумажку, - Западная окраина, третий ярус
вдоль дороги на Северное плоскогорье?
  - Конечно, господин. - Бородач вежливо поклонился. - Там живут
целительницы. Это недалеко. Позвольте мне проводить вас до того места,
откуда вы, пользуясь моими указаниями, легко доберетесь самостоятельно.
  Зедд широко улыбнулся. Неодолимая усталость вдруг куда-то исчезла.
  - Огромное спасибо. Очень любезно с вашей стороны.


                                  ГЛАВА 5


  Сестра Маргарита поднялась по широкой каменной лестнице и свернула за
угол. Увидев ее, старенькая служанка, кряхтя, опустилась на колени. Сестра
на мгновение остановилась и коснулась ладонью склоненной головы.
  - Да благословит тебя Создатель.
  Служанка подняла глаза, и лицо ее расплылось в широкой беззубой улыбке:
  - Спасибо тебе, сестра. Да будет благословенно твое служение Ему.
  Маргарита улыбнулась в ответ и проводила взглядом старуху, которая с
трудом тащила ведро вниз по ступенькам. Бедная женщина, подумала
Маргарита, ей приходится работать по ночам. Но что поделаешь?
  Вот и сестру Маргариту тоже подняли сегодня посреди ночи.
  Платье отчего-то непривычно жало в плечах. Наклонив голову, Маргарита
увидела, что в спешке неправильно застегнула верхнюю пуговицу. Приведя
одежду в порядок, она толкнула тяжелую дубовую дверь и вышла в темноту.
  Расхаживавший по двору стражник увидел сестру и бросился к ней. Она
зевнула, прикрыв рот книгой. Стражник, пошатнувшись, остановился.
  - Сестра! Где аббатиса? Он зовет ее! У меня мурашки по спине бегут, так он
кричит. Где аббатиса?
  Сестра Маргарита пристально посмотрела на стражника. Когда он отступил на
шаг, сестра медленно продолжила свой путь.
  - Аббатиса не приходит просто потому, что пророк что-то кричит, - бросила
она через плечо.
  - Но ведь он зовет ее, именно ее!
  Она остановилась, крепко сжимая книгу в руках.
  - Может быть, ты желаешь сам нарушить ночной покой аббатисы просто потому,
что пророк этого захотел?
  В лунном свете лицо стражника стало мертвенно-бледным.
  - Нет, сестра!
  - Достаточно и того, что из-за него подняли с постели сестру.
  - Но, сестра... Вы же не знаете... Он кричал, что...
  - Довольно! - Она повысила голос. - Должна ли я напомнить тебе, что, если
хоть одно слово пророка сорвется с твоих губ, ты потеряешь голову?
  - Нет-нет, сестра. - Рука его непроизвольно метнулась к горлу. - Я бы
никогда никому не повторил его слов. Никому, кроме сестер.
  - Никому, даже сестрам. Его слово никогда не должно коснуться твоего языка.
  - Простите меня, сестра. - В голосе стражника послышалась мольба. - Просто
я еще никогда не слышал, чтобы он так кричал. Он вообще никогда ничего не
говорил, только иногда просил позвать сестру. То, что он сказал,
встревожило меня. Он никогда еще не говорил таких вещей.
  - Он прорвался сквозь щит. Такое уже случалось. Иногда ему это удается.
Вот потому-то его стражи связаны обетом никогда никому не говорить о том,
что им случится услышать. Что бы ты ни услышал, лучше бы тебе забыть об
этом навсегда. Если ты не хочешь, чтобы тебе помогли забыть.
  Он только покачал головой, от страха не в силах вымолвить ни слова. Сестре
не хотелось его запугивать, но что ей оставалось делать? А если он
сболтнет лишнее за кружкой пива? Пророчества опасны для непосвященных.
Маргарита мягко положила руку на плечо стражнику.
  - Как тебя зовут?
  - Меченосец Кевин Андельмер, сестра.
  - Если ты дашь мне слово, меченосец Андельмер, что сумеешь удержать язык
за зубами ради своего же блага, я подумаю, что можно для тебя сделать. Для
этой службы ты определенно не годишься.
  Он рухнул на колени.
  - Будь благословенна, сестра! Да я скорее соглашусь встретиться с сотней
варваров из Диких земель, чем еще раз услышать голос пророка! Я ничего не
скажу, клянусь жизнью.
  - Ну что ж, хорошо. Возвращайся на свой пост. А когда сменишься, найдешь
капитана и скажешь ему, что сестра Маргарита велела перевести тебя на
другой пост. - Она положила руку ему на голову. - Да благословит тебя
Создатель.
  - Спасибо, сестра. Вы были очень добры ко мне. Она пошла дальше, через
арку, мимо небольшой колоннады, вниз по винтовой лестнице, в освещенную
факелами залу, к двери в покои пророка. Два стражника, вооруженные пиками,
стерегли вход. Они склонились перед сестрой.
  - Мне передали, что пророк говорил сквозь щит.
  - Разве? - Холодные темные глаза удивленно посмотрели на нее. - Я ничего
не слышал. А ты? - Говоривший повернулся к товарищу, который стоял,
опершись на копье, подпирая рукой подбородок.
  - Ни слова. Тут тихо как в могиле.
  - Это тот, что наверху, он, что ли, распустил язык? - спросил первый
стражник.
  - Долгое время пророк ничего не говорил, только просил позвать сестру.
Мальчик никогда еще не слышал слова пророчества.
  - Мы должны сделать так, чтобы он вообще больше ничего не слышал? И не
говорил?
  - В этом нет необходимости. Он поклялся молчать, а завтра его переведут в
другое место.
  - Поклялся! - с кислой миной повторил стражник. - Клятвы - не более чем
пустые слова. Кровь - вернее.
  - Вот как? Должна ли я понимать это так, что и твой обет молчания не более
чем пустые слова? Кровь - вернее? - Сестра Маргарита сурово посмотрела на
него.
  Стражник опустил глаза:
  - Нет, сестра. Мой обет - настоящий. Она кивнула:
  - Кто-нибудь еще слышал слова пророка?
  - Нет, сестра, никто. Как только он начал звать аббатису, мы тут же
проверили помещение. Нигде не было ни души. Тогда я усилил посты и послал
за вами. Раньше пророк никогда не звал аббатису, только сестер. Я подумал,
пусть лучше сестра решит, стоит ли будить аббатису среди ночи.
  - Правильно подумал.
  - Теперь, сестра, когда вы здесь, мы, пожалуй, еще раз проверим посты. -
Его голос вновь стал суровым. - На всякий случай.
  Она кивнула:
  - И кстати, вам бы лучше надеяться, что с Андельмером ничего не случится и
что он не свалится со стены и не свернет себе шею. Но если вы услышите,
что он повторил хотя бы оно слово пророка, вы немедленно скажете об этом
сестре.
  Войдя в дверь, она почти сразу же почувствовала щит. Она крепко прижала
книгу к груди и попыталась обнаружить прореху. Найдя дыру, она улыбнулась:
крошечное отверстие в сети. Очевидно, пророк трудился над этим долгие
годы. Она прикрыла глаза, соединила сеть и связала ее заклинанием. В
следующий раз, когда пророк подойдет сюда, он ощутит магический удар.
Опять, уж в который раз, сестра восхитилась его гениальностью и его
настойчивостью. Ну что ж, вздохнула она, что же еще ему остается?
  Огромные покои пророка были залиты светом. На стенах висели гобелены, а
полы устилали разноцветные, голубые с желтым, ковры. Повсюду - на стульях,
на диване, на полу - лежали раскрытые книги, а самая большая кипа
потрепанных фолиантов возвышалась возле камина рядом с любимым креслом
пророка.
  Сестра Маргарита подошла к изящному палисандровому столику, опустилась в
кресло и, открыв книгу, пролистала ее почти до самого конца в поисках
чистой страницы. Пророка нигде не было видно: наверное, вышел прогуляться
в садик. Ведущие туда двустворчатые двери были распахнуты, и в комнату
вливался напоенный ароматами воздух. Из ящика стола она достала
чернильницу, перо и коробочку с мельчайшим песком и разложила все это
рядом с открытой книгой пророчеств.
  Когда она оглянулась, пророк стоял в полумраке дверного проема и молча
смотрел на нее. Он был в черном балахоне, капюшон накинут на голову. Он
стоял неподвижно, скрестив руки на груди, словно заполнив весь дверной
проем.
  - Добрый вечер, Натан, - сказала сестра, снимая крышку с чернильницы.
  Он медленно, уверенно шагнул вперед, из мрака - в свет светильников, и
откинул капюшон. Длинные, густые, прямые, белые как снег волосы упали ему
на плечи. Металлический ошейник, полускрытый черным балахоном, блеснул в
ярком свете. Кожа, обтягивающая решительный, гладко выбритый подбородок,
нервно подергивалась. Из-под густых седых бровей на Маргариту внимательно
смотрели темные, проницательные глаза. Он был действительно красив,
несмотря ни на что. Даже на то, что он был самым старым человеком из всех,
кого она когда-либо видела.
  И он был совершенно безумен. Или же достаточно умен, чтобы заставить всех
поверить в свое безумие. Она не знала, где правда. Этого не знал никто.
  Но как бы то ни было, он был, возможно, самым опасным из всех живущих.
  - Где аббатиса? - спросил пророк, и в голосе его прозвучала угроза.
  - Сейчас полночь, Натан. - Маргарита потянулась к перу. - Мы не собираемся
будить аббатису просто потому, что ты не спишь и захотел поговорить с ней.
Записать пророчество способна любая сестра. Может быть, ты сядешь, и мы
начнем работу?
  Он подошел к столику и встал напротив, возвышаясь над сестрой, как башня.
  - Не испытывай моего терпения, сестра Маргарита. Это - важно.
  - А ты не испытывай моего, Натан. - Она сверкнула глазами. - Стоит ли
напоминать тебе то, о чем ты забыл? Ты заставил меня встать среди ночи,
так что давай побыстрее перейдем к делу. Я бы хотела сегодня еще немного
поспать.
  - Я звал аббатису. Это - важно.
  - Натан, мы до сих пор еще не истолковали пророчества, которые ты дал нам
много лет назад. Какая разница, кто запишет твое нынешнее видение - я или
аббатиса? А она прочтет все сегодня утром. Или через неделю. Или через год.
  - У меня не было видения.
  - Так ты, - возмутилась сестра, - разбудил меня только ради того, чтобы я
составила тебе компанию?
  - А почему бы и нет? - Натан лучезарно улыбнулся. - Сегодня дивная ночь, а
ты красивая, особенно когда злишься. - Он склонил голову набок. - А?
Ладно, раз уж ты пришла и должна получить пророчество, изволь. Хочешь, я
скажу тебе, как ты умрешь?
  - Творец возьмет меня тогда, когда Он сочтет нужным. Я оставляю выбор ему.
  Пророк кивнул, глядя куда-то поверх ее головы.
  - Сестра Маргарита, ты не могла бы прислать мне женщину? Последнее время
мне очень одиноко.
  - В обязанности сестер не входит подыскивать тебе девок.
  - Но ведь они раньше приводили мне женщин, когда я давал пророчества.
  Сестра подчеркнуто спокойно положила перо на стол.
  - И последняя убежала отсюда, полуголая и полубезумная. Мы не успели
поговорить с ней. До сих пор не могу понять, как ей удалось проскользнуть
мимо стражи. Ты обещал не говорить ей пророчеств, Натан. Ты обещал.
Прежде, чем мы успели остановить ее, она пересказала людям твои слова.
Слухи росли, распространяясь, как пожар. Они спровоцировали гражданскую
войну. Почти шесть тысяч человек погибли из-за тех слов, что ты сказал
этой девушке.
  Он вздрогнул. Седые брови сошлись на переносице.
  - Это правда? Я не знал...
  Она глубоко вздохнула и, взяв себя в руки, заговорила:
  - Натан, я сама говорила это тебе уже три раза.
  Он скорбно опустил глаза.
  - Сожалею, Маргарита.
  - Сестра Маргарита.
  - Сестра? Ты? Ты слишком молода и привлекательна, чтобы быть сестрой.
Уверен, ты всего лишь послушница. Она встала.
  - Доброй ночи, Натан. - Маргарита закрыла книгу и собралась уходить.
  - Сядь, сестра Маргарита. - В голосе пророка вновь зазвучала угроза.
  - Тебе нечего сказать мне. Я пошла спать.
  - Я не говорил, что мне нечего сказать. Я сказал, что у меня нет
пророчества.
  - Если у тебя нет пророчества, что же ты можешь мне сообщить?
  Он вытащил руки из рукавов, оперся о стол костяшками пальцев и склонился к
ее лицу.
  - Сядь, или я ничего тебе не скажу.
  Маргарита хотела было применить силу, но передумала. Она решила, что легче
и спокойнее просто выполнить его просьбу.
  - Хорошо, я сяду. Так что это было?
  Он наклонился еще ближе, зрачки его расширились.
  - Пророчества миновали развилку, - прошептал он.
  - Когда? - Маргарита невольно вскочила с кресла.
  - Только что. Сегодня. В этот самый день.
  - Так вот почему ты разбудил меня среди ночи?
  - Я позвал вас, как только мне открылось это.
  - А почему ты не дождался утра? В конце концов, развилки случались и
раньше!
  Улыбнувшись, он медленно покачал головой:
  - Не такие.
  Она не хотела слушать, что будет дальше, - это никого бы не обрадовало.
Никого, кроме Уоррена. Он-то будет счастлив получить новый элемент для
своей мозаики. А для остальных это означает годы тяжелой работы.
  Некоторые пророчества строились по принципу "если... то" и разветвлялись
на несколько возможных линий. Для каждой ветви существовало свое
пророчество, существовали и специальные пророчества для "точки ветвления".
Но даже сами пророки не знали, по какой "линии" пойдут дальнейшие события.
  А потом, когда становилось очевидным, какая ветвь истинная, а какая -
ложная, для исследователей манускриптов начинались тяжелые времена. Ведь
каждая нереализованная ветвь, в свою очередь, разветвлялась, порождая
бесчисленное множество противоречий, неувязок и ошибок. Их надо было
выявить и отсечь.
  А пророчества не всегда располагались в строгой хронологической
последовательности, и чем дальше отстояло пророчество от развилки, тем
сложнее было определить, к какой именно ветви оно принадлежит.
  Сестра Маргарита откинулась в кресле.
  - Насколько важно то пророчество, которое разветвилось?
  - Это - основополагающее пророчество. Нет ни одного, более важного, чем
это.
  Десятилетия. Не годы, десятилетия. Основные пророчества затрагивали
абсолютно все. Сестра зябко поежилась. Это - как мгновенная слепота. До
тех пор, пока не будут отсечены все ложные ветви, ни на что нельзя
полагаться.
  Она посмотрела Натану в глаза:
  - Ты твердо знаешь, какое пророчество разветвилось?
  - Да. - Он гордо улыбнулся. - Я знаю, какая ветвь ложная, а какая -
истинная. Я знаю, что нас ждет.
  Ну, по крайней мере - хоть что-то. Сестра несколько оживилась. Если Натан
скажет, какая ветвь истинная, а какая - ложная, это уже достаточно ценная
информация. Поскольку пророчества не располагались в хронологическом
порядке, проследить каждую ветвь будет не так-то просто, но главное -
знать, с чего начать.
  - Ты молодец, Натан. - Он улыбнулся, словно ребенок, которому удалось
обрадовать маму. - Подвинь свое кресло поближе и расскажи мне о развилке.
  Натан тут же придвинул кресло к столу. В этот момент он походил на щенка,
играющего с палкой, и сестра очень надеялась, что ей не придется причинить
ему боль, чтобы отобрать игрушку.
  - Натан, ты можешь сказать мне, какое пророчество разветвилось?
  - Ты уверена, что хочешь это знать, сестра? - Он озорно прищурился. -
Пророчества опасны. В последний раз, когда я пересказал одно некоей
хорошенькой особе, погибли тысячи людей. Ты сама говорила.
  - Пожалуйста, Натан. Уже поздно. Это очень важно.
  Улыбка сошла с его лица.
  - Я не помню слов, это правда.
  Маргарита сомневалась, что он говорит правду. Слова пророчеств
отпечатывались в сознании Натана, как на каменных скрижалях. Сестра
успокаивающе накрыла ладонью его руку.
  - Это можно понять. Я сама знаю, как трудно бывает вспомнить все до
последнего слова. Просто перескажи мне, как можешь. Но, пожалуйста,
постарайся.
  - Ну... Хорошо. - Он посмотрел в потолок и задумчиво поскреб пальцем
подбородок. - Это пророчество, в котором что-то говорится о человеке из
Д'Хары, который смог бы погрузить во мрак весь мир, если б сосчитал тени.
  - Очень хорошо, Натан. Не мог бы ты вспомнить еще что-нибудь? Мне очень
нужна твоя помощь.
  Скорее всего Натан помнил каждое слово, но сестра знала, как он любит,
когда его уговаривают. Он бросил на нее быстрый взгляд и кивнул.
  - "С дыханием зимы поднимутся сочтенные тени. Если тот, кто несет в себе
месть Д'Хары, сосчитает их верно, тьма накроет весь мир. Если же он
ошибется, то ценою будет его жизнь".
  Действительно, пророчество с ветвлением. И сегодня истекали первые сутки
зимы. Маргарита никогда не знала, что означает это пророчество, но знала о
его существовании. Сколько раз она слышала, как об этом спорят внизу, в
скрипториуме, как обсуждают каждое слово и как каждый раз боятся, что
именно сейчас оно сбудется.
  - И какая же ветвь реализовалась?
  - Худшая. - Лицо Натана исказила кривая ухмылка. Маргарита принялась
нервно перебирать пуговицы.
  - Мы погибнем во тьме?
  - Тебе следует получше ознакомиться с пророчествами, сестра. Далее там
говорится вот что: "Но вслед за силой, что отнимет у него жизнь, еще более
черное зло придет в мир через то, что прорвалось. И тогда надежда на
спасение будет тонка, как белый клинок в руке рожденного Истиной". - Натан
еще ближе склонился к сестре и прошептал: - Есть только одно еще более
черное зло, сестра Маргарита, - это Повелитель Хаоса.
  - Да спасет нас Творец, да укроет он нас в Своем свете, - прошептала
сестра.
  Теперь на лице Натана появилась насмешка.
  - В пророчестве ничего не говорится о Творце, который придет спасти нас,
сестра. Лучше проследи истинную ветвь. Именно так Он даст тебе проблеск
надежды.
  - Натан, я не знаю, что означает это пророчество. Мы не в состоянии
проследить истинную и ложную ветви, если не знаем, что это значит. Ты
сказал, что знаешь об этом ветвлении. Ты не мог бы рассказать мне? Ты не
мог бы рассказать мне пророчества каждой ветви, чтоб я могла проследить
дальнейшее?
  - "Месть Магистра настигнет всех несогласных. Ужас, отчаяние и
безнадежность будут царствовать повсюду". - Пророк глянул на нее. - Это
начало ложной ветви.
  Сестра невольно вздрогнула при мысли о том, какова же тогда истинная, если
она еще хуже.
  - А пророчество из истинной ветви?
  - "Не поможет никто, кроме единственного, рожденного с даром нести Истину,
того, кто останется в живых, когда нависнет угроза теней. А потом придет
тьма великая, тьма смерти. И ради надежды спасти Жизнь та, что в белом,
должна быть предана народу своему, дабы возвеселился и возрадовался народ".
  Маргарита задумалась. Этих пророчеств она не помнила, но первое казалось
достаточно простым. Как бы то ни было, ложную ветвь проследить можно.
Второе - более туманное, но, пожалуй, и его удастся понять после некоторых
изысканий. Судя по всему, здесь речь идет об Исповеднице. Слова "та, что в
белом" означают Мать-Исповедницу.
  - Спасибо, Натан. Ложную ветвь проследить нетрудно. С истинной несколько
сложнее, но, зная начало линии, проще выявить дальнейший ее путь. Нам
просто придется проследить, с какими пророчествами связано это событие.
Интересно, как она обрадует свой народ? - На губах Маргариты заиграла
легкая улыбка. - Звучит так, словно она выйдет замуж, да?
  Пророк сощурился, откинул голову и застонал. Он встал на ноги, заходясь
истерическим хохотом. Он хохотал и хохотал, пока смех не перешел в сухой
кашель. А потом он повернулся к Маргарите, весь красный.
  - Дуры напыщенные! Вы, сестры, суетитесь вокруг нас так, словно то, что вы
делаете, имеет какое-то значение, словно вы знаете, что делаете! Вы
напоминаете мне наседок в курятнике, которые кудахтают с таким видом,
будто обсуждают проблемы высшей математики! Я бросаю вам зерна пророчеств,
вы пытаетесь подобрать их, но тычете клювами в грязь.
  Впервые с тех пор, как она стала сестрой, Маргарита почувствовала себя
маленькой и жалкой.
  - Натан, пожалуйста, не надо.
  - Идиотки, - прошипел пророк.
  Он рванулся к ней так стремительно, что Маргарита испугалась. Чисто
рефлекторно она высвободила силу ошейника. Натана швырнуло на колени. Он
схватился за грудь, судорожно глотая воздух. В тот же миг Маргарита,
овладев собой, остановила магический поток. Она уже сожалела о содеянном.
  - Извини, Натан. Ты испугал меня. Как ты? Он вцепился в подлокотник, с
трудом приподнялся, тяжело дыша опустился в кресло и кивнул. Маргарита
смущенно молчала, ожидая, пока он придет в себя. Натан криво усмехнулся.
  - Испугал тебя, да? А хочешь испугаться по-настоящему? Хочешь, я покажу
тебе пророчество? Не расскажу, а именно покажу? Покажу все, как оно будет
на самом деле. Я никогда еще не показывал это ни одной сестре. Вы все
изучаете пророчества и думаете, что способны понять, что стоит за словами,
но вы не понимаете ничего. Не так нужно работать с ними.
  Маргарита наклонилась к пророку.
  - "Не так нужно работать?" Что ты хочешь сказать? В пророчествах говорится
о будущем, и мы пытаемся понять это.
  Он покачал головой:
  - Это далеко не так. Пророчества даются теми, кто наделен даром, такими,
как я, пророками. И понимание их тоже дается тем, кто наделен даром,
таким, как я. А те, кто обладает силой, как ты, не способны понять
прочитанное или услышанное.
  Он выпрямился, и вновь Маргарита кожей ощутила его ауру, его могущество.
Она никогда не слышала о таких вещах. Она не знала, говорит ли пророк
правду или все его слова вызваны гневом.
  - Натан, все, что ты можешь рассказать или показать мне, принесет нам
неоценимую помощь. Мы вместе сражаемся на стороне Создателя. Его воля -
главное в нашей жизни. Силы Безымянного вечно сражаются с нами. Да, я
хотела бы, чтобы ты показал мне пророчество так, как оно осуществится.
  Лицо пророка стало таким серьезным, что у нее перехватило дыхание.
  - Хорошо, сестра Маргарита. - Он склонился к ней. - Смотри мне в глаза, -
прошептал он. - Затеряйся в моих глазах.
  Его пристальный взгляд завораживал, глубокие, темные глаза, казалось,
становятся все больше и больше... больше и больше... Не было ничего, кроме
его бездонных глаз. А потом Маргарита увидела бескрайнее чистое небо.
  - Я вновь скажу тебе истинное пророчество, но на этот раз ты увидишь, что
стоит за словами. - Маргарита слушала его и словно плыла в небе, как
облако. - Не поможет никто, кроме единственного, рожденного с даром нести
силу Истины, того, кто...
  Слова растаяли и исчезли, и она увидела. Картины, запахи, звуки нахлынули
на нее.
  Она увидела прекрасную женщину с длинными волосами, одетую в платье из
белого атласа, - Мать-Исповедницу. Маргарита увидела, как кводы из Д'Хары
убивают других Исповедниц, и ее охватил ужас. Она увидела самую близкую
подругу, сводную сестру женщины в белом, увидела, как та умирает у нее на
руках. Она почувствовала отчаяние Матери-Исповедницы.
  Потом Маргарита увидела Мать-Исповедницу рядом с тем человеком из Д'Хары,
который посылал убивать других Исповедниц. Стройный, красивый мужчина в
белых одеждах стоял перед постаментом с тремя шкатулками. Маргарита
удивилась, заметив, что шкатулки отбрасывают разное количество теней.
Мужчина в белых одеждах совершал странный обряд. Он накладывал чары, чары
зла, чары Подземного мира. Весь вечер, всю ночь, до самого рассвета. А
потом выглянуло солнце, и начался день, и Маргарита поняла, что это -
сегодняшний день. Она видела то, что произошло в этот самый день.
  Человек в белом завершил приготовления. Он подошел к шкатулкам. Улыбаясь,
он протянул руку и открыл ту, что посредине. Ту, что отбрасывала две тени.
Из шкатулки вырвался сноп света и словно омыл человека в белом. Лицо его
засияло. Но затем вспышка колдовской силы, магии шкатулки, закружилась
вокруг него и погасила его жизнь. Он сделал неправильный выбор; за ошибку
он заплатил жизнью - такую цену назначила магия.
  Маргарита увидела Мать-Исповедницу рядом с мужчиной. Мужчиной, которого
она любила. Маргарита почувствовала ее счастье. Такой радости она еще не
испытывала никогда. У Маргариты перехватило дыхание. То, что она видела,
происходило именно сейчас.
  А потом вихрь закружил ее сознание. Она увидела войну и смерть, царившие
повсюду. Она увидела смерть, которую нес Владетель Подземного мира, и ее
охватил неодолимый ужас.
  И вновь видение захлестнуло ее, закружило и швырнуло в огромную толпу. А
посреди толпы, на высоком помосте, стояла Мать-Исповедница. Возбужденная
толпа ликовала. Это было то самое радостное событие, предсказанное
пророчеством, событие той его ветви, которая должна реализоваться, чтобы
спасти мир от надвигающейся тьмы. Ликование толпы передалось Маргарите.
Она вся затрепетала в радостной надежде увидеть рядом с
Матерью-Исповедницей того, кого она так любила, того, за кого она должна
выйти замуж, чтобы наполнить радостью сердца людей.
  Но что-то тут было не так. Словно чья-то холодная рука сжала ей сердце, и
мурашки пробежали по коже.
  Ничего не понимая, Маргарита смотрела на связанные за спиной руки
Матери-Исповедницы, смотрела на стоявшего рядом с ней мужчину, не того,
которого она любила, - на мужчину в черном капюшоне, сжимавшего в руках
огромный топор. Недоумение сменилось ужасом.
  Сильная рука палача швырнула Мать-Исповедницу на колени, схватила ее за
волосы и прижала лицом к грубым доскам. Теперь ее волосы были совсем
короткие, не то что раньше, но это была именно она, та самая женщина,
Мать-Исповедница. Из-под плотно сомкнутых век текли слезы. Белое платье
сверкало в ярких солнечных лучах. У Маргариты пресеклось дыхание.
  Огромный серп топора взметнулся вверх, сверкнул на солнце и резко
опустился на помост.
  Маргарита отчаянно ловила ртом воздух.
  Голова Исповедницы упала в корзинку. Из толпы донеслись радостные
возгласы. Фонтаном хлынула кровь. Обезглавленное тело повалилось на
деревянный настил, и платье из белого стало красным. Так много крови!
Толпа восторженно ревела.
  У Маргариты вырвался вопль ужаса. Тошнота подступила к горлу. Натан
подхватил ее и прижал к себе, всхлипывающую и дрожащую. Он утешал ее, как
отец утешает испуганного ребенка.
  - Ах, Натан, и это - то самое событие, которое развеселит и обрадует
народ? Неужели она обязательно должна умереть, чтобы спасти мир?
  - Да, - тихо сказал Натан. - Почти все пророчества ведут к этой истинной
ветви. Чтобы мир живых был спасен от Владетеля Подземного мира, все
события истинной ветви должны произойти в нашей реальности. Согласно
пророчеству, народ должен возрадоваться при виде смерти
Матери-Исповедницы, иначе осуществится другая ветвь, и нас поглотит вечная
тьма Подземного мира. Не знаю почему, но это так.
  Пророк ласково гладил ее по спине, а Маргарита все всхлипывала, опустив
голову ему на плечо.
  - О всеблагий Творец, - воскликнула она, - смилуйся над своей несчастной
дочерью. Ниспошли ей силы!
  - В битве с Владетелем нет места милосердию.
  - Ах, Натан, я читала пророчества о гибели людей, но то были слова. Я
никогда не видела все, как оно есть на самом деле. Это видение ранило мою
душу.
  - Я знаю. Ах, как хорошо я это знаю! Маргарита отстранилась от него и
вытерла слезы.
  - Это истинное пророчество, которое последует за сегодняшним ветвлением?
  - Да.
  - И ты всегда так видишь все пророчества?
  - И так тоже. Так они приходят ко мне. Я показал тебе, как я их вижу.
Слова тоже приходят вместе с видением, и эти слова должны быть записаны.
Те, кому не дано видеть пророчества, прочитав эти слова, не увидят, что за
ними стоит. Но те, кому дозволено видеть, увидят все, как оно должно быть
на самом деле, прочитав эти слова. Я еще никому не показывал пророчества.
  - Тогда почему показал мне?
  Несколько мгновений он молча смотрел на нее своими печальными глазами.
  - Маргарита, мы сражаемся с Владетелем. Тебе предназначено знать, что мы в
опасности.
  - Мы постоянно сражаемся с Владетелем.
  - Мне кажется, что, возможно, сейчас все по-другому.
  - Я должна рассказать остальным. Я должна рассказать им, что ты можешь
показывать пророчества. Нам нужна твоя помощь, чтобы понять их.
  - Нет. То, что я показал тебе, я не покажу никому. И никакая боль, которую
вы мне причините, не заставит меня это сделать. Я больше никогда не покажу
ничего ни тебе, ни другим сестрам.
  - Но почему?
  - Вам не дозволено видеть пророчества. Только читать.
  - Но ведь...
  - Такова воля Создателя. Ваш дар скрывает от вас пророчества. Вам не
предназначено видеть их, как и неподготовленным людям не дозволено их
слышать. Ты сама мне это говорила.
  - Но это может помочь нам.
  - Видение пророчеств поможет вам не больее, чем той девочке, которой я
рассказал лишнее, или тем тысячам погибших, о которых ты говорила. Как вы
держите меня здесь в заточении, чтобы остальные не могли услышать то, что
им не дозволено слышать, так и я должен, должен держать в заточении
пророчества, оберегая их от всех, кроме других пророков. Такова воля Того,
Кто наделил нас даром и всем остальным. Если бы Он избрал тебя, Он бы дал
тебе ключ для понимания пророчеств. Он наделил бы тебя даром, но Он не
сделал этого.
  - Но, Натан, сестры причинят тебе боль. Они будут мучить тебя, пока ты не
откроешь им все.
  - Я ничего им не открою, какую бы боль они мне ни причинили. Скорее они
просто убьют меня. - Он склонился к сестре. - И они ничего мне не сделают,
если ты им не расскажешь.
  Она посмотрела на пророка так, как никогда не смотрела раньше. Никто не
был столь таинствен, как он. Он был единственным, кому сестры Света не
могли доверять до конца. Все остальные говорили им правду о своем даре и о
своих способностях, но Натан - сестры знали - никогда не говорил им, на
что он способен. Интересно, подумала Маргарита, что еще он знает, какие
еще у него возможности.
  - То, что ты показал мне, я унесу в могилу.
  - Спасибо тебе, дитя.
  "Дитя". Другие сестры могли бы сурово наказать его за подобное обращение.
Но Маргарита не из их числа. Она встала и одернула платье.
  - Утром я скажу тем, кто работает в архиве, о пророчестве, прошедшем
ветвление. Скажу, какая ветвь истинная, а какая - ложная. Они же сами
истолкуют пророчество с помощью того дара, каким наделил их Создатель.
  - Такова Его воля.
  Она сложила письменные принадлежности в ящик.
  - Натан, почему ты хотел, чтобы пришла аббатиса? Что-то я не помню, чтобы
ты когда-нибудь звал ее.
  Она подняла глаза и встретила холодный, отчужденный взгляд пророка.
  - А это, сестра Маргарита, тоже из тех вещей, которые тебе знать не
дозволено. Хочешь причинить мне боль, чтобы попытаться заставить меня
говорить?
  Она взяла со стола книгу пророчеств.
  - Нет, Натан, не хочу.
  - Тогда, может, передашь аббатисе мое послание?
  Она кивнула:
  - Что я должна сказать ей?
  - А ты пообещаешь и эту тайну унести с собой в могилу и не повторять моих
слов никому, кроме аббатисы?
  - Как скажешь, хоть я и не понимаю, почему ты этого хочешь. Ты можешь
доверять сестрам...
  - Нет! Маргарита, я хочу, чтобы ты выслушала меня. Когда идет битва с
Владетелем, доверять нельзя никому. Я и без того подвергаю себя опасности,
доверяя тебе и аббатисе. Никому не доверяй! - Нахмуренные брови придавали
ему рассерженный вид. - Только тот, кому доверяешь, способен предать.
  - Хорошо, Натан. Что мне сказать аббатисе? Он пристально посмотрел на нее
и еле слышно прошептал:
  - Скажи ей, что камень - в пруду. Маргарита удивленно сморгнула.
  - Что это значит?
  - Ты и так уже достаточно напугана, дитя мое. Лучше тебе не подвергать
себя новому испытанию.
  - Сестра Маргарита, Натан, - мягко сказала она. - Я не "дитя", а сестра
Маргарита. Пожалуйста, обращайся ко мне, как я того заслуживаю.
  Он улыбнулся.
  - Прости меня, сестра Маргарита. - От его взгляда по спине у нее пробежали
мурашки. - И еще кое-что, сестра Маргарита.
  - Что?
  Он потянулся и отер слезы с ее лица.
  - Я ничего не знаю о твоей смерти. - Она облегченно вздохнула. - Но я знаю
кое-что еще очень важное, что связано с тобой. Это касается битвы с
Владетелем.
  - Если это поможет мне нести в мир свет Создателя, скажи, что ты знаешь.
  Он задумался, глядя куда-то мимо нее, в пространство.
  - Придет время, очень скоро, когда ты столкнешься кое с чем, и тебе
понадобится ответ на вопрос. Не знаю, на какой вопрос, но, когда тебе
понадобится ответ, приди ко мне, и тогда я буду знать. Это ты тоже не
должна говорить никому.
  - Спасибо, Натан. - Она легонько коснулась его руки. - Да благословит тебя
Создатель.
  - Нет, благодарю, сестра. От Создателя мне более ничего не надо.
  Она удивленно посмотрела на него.
  - Это из-за того, что мы заперли тебя здесь? На его губах заиграла легкая
улыбка.
  - Пленники бывают разные, сестра. Что касается меня, Его благодать мне не
во благо. Единственное, что может быть хуже прикосновения Создателя, это
прикосновение Владетеля. Да и то не уверен.
  Она отняла руку.
  - Все равно я буду молиться за тебя, Натан.
  - Если ты так заботишься обо мне, освободи меня.
  - Прости, я не могу этого сделать.
  - Точнее, не хочешь.
  - Понимай, как знаешь, но тебе придется остаться здесь.
  Он наконец отвернулся. Маргарита направилась к двери.
  - Сестра? А ты не могла бы прислать мне женщину? Чтобы она провела со мной
ночь или две?
  В его голосе была такая боль, что Маргарита чуть не расплакалась.
  - Я думала, ты уже вышел из этого возраста. Он медленно повернулся к ней.
  - У тебя есть любовник, сестра Маргарита.
  Она пошатнулась. Как он узнал? Он не узнал, он догадался. Она молода и
хороша собой. И конечно, ее должны интересовать мужчины. Он просто
догадался. Но, с другой стороны, ни одна сестра не знает всех его
возможностей. Он единственный волшебник, кому они не могут доверять до
конца, поскольку не знают всей степени его могущества.
  - Ты прислушиваешься к сплетням, Натан? Он улыбнулся.
  - Скажи мне, сестра Маргарита, ты уже определила для себя тот день, когда
станешь слишком стара для любви, даже если речь идет об одной короткой
ночи? Пожалуйста, скажи мне точно, сестра, когда мы теряем потребность в
любви?
  Минуту она стояла молча, смущенно опустив глаза.
  - Я сама пойду в город, Натан, и приведу тебе женщину. Даже если мне
придется заплатить из своего кармана. Не обещаю, что она тебе покажется
прекрасной, - не знаю, каковы твои вкусы, - но, могу поклясться, она будет
не глупая, ведь, по-моему, ты ценишь ум больше, чем хочешь показать.
  - Спасибо, сестра Маргарита.
  - Но, Натан, ты должен пообещать мне, что не расскажешь ей ни одного
пророчества. Он склонил голову.
  - Разумеется, сестра Маргарита. Слово волшебника.
  - Я серьезно, Натан. Я не хочу разделять с тобой ответственность за гибель
людей. В той войне погибли не только мужчины, но и дети, и женщины. Я не
могу нести такое бремя.
  Он поднял брови.
  - Даже если одна из тех женщин, останься она в живых, должна была бы
родить мальчика, который вырос бы и стал кровожадным тираном, который
замучил бы и убил десятки тысяч ни в чем не повинных людей, и в том числе
- детей и женщин? Да, сестра? Даже если бы у тебя был шанс отсечь эту
ветвь ужасного пророчества?
  Маргарита застыла, не в силах пошевелиться. Наконец она заставила себя
заговорить.
  - Натан, - прошептала она, - ты хочешь сказать...
  - Спокойной ночи, сестра Маргарита. Он повернулся и вышел в уединенный
маленький садик, на ходу накинув на голову черный капюшон.


                                  ГЛАВА 6


  Ледяной ветер бил в лицо, забирался холодными пальцами под одежду. Кэлен
была рада, что во вчерашней суматохе перед отлетом не забыла хотя бы
перевязать волосы. Она обхватила руками Ричарда и, зажмурившись, прижалась
лицом к его широкой спине. О добрые духи, ну почему прежде, чем повернуть,
дракону обязательно надо перекувырнуться в воздухе?
  Неведомая сила плотно вдавила ее в красную чешую. Ричард крикнул, чтобы
она посмотрела вниз. Кэлен чуть-чуть приоткрыла глаза, но, увидев землю не
внизу, а над головой, тут же зажмурилась опять. Просто удивительно, как
они до сих пор не свалились!
  Ричард говорил, что то же самое происходит, если сильно раскрутить ведро с
водой - вода не выливается, даже когда ведро переворачивается вверх дном,
- но Кэлен никогда такими глупостями не занималась и сильно сомневалась,
что это правда.
  Дракон еще раз перевернулся в воздухе, и Сиддин, который сидел на коленях
у Ричарда, завизжал от восторга. Кэлен снова открыла глаза и поняла, что
имел в виду Ричард: деревня Племени Тины была прямо под ними.
  Скарлет резко взмахнула огромными крыльями и по крутой спирали устремилась
вниз. Кэлен едва не стошнило. Она еще крепче вцепилась в Ричарда, а тот
размахивал руками и что-то радостно кричал, как мальчишка. Неожиданно для
себя Кэлен тоже весело рассмеялась. Да она готова каждый день летать на
драконе, лишь бы видеть его счастливым! Она подняла голову и поцеловала
Ричарда в шею. Он, не оборачиваясь, протянул руку и погладил ее по колену.
Кэлен прильнула к нему и почувствовала себя немного лучше.
  По просьбе Ричарда Скарлет приземлилась в самом центре деревни. Косые лучи
заходящего солнца ярко освещали обмазанные рыжеватой глиной хижины. На
кострах готовилась еда, и в воздухе разносился аппетитный запах. При виде
дракона женщины бросились врассыпную, а мужчины, поспешно вооружившись,
образовали вокруг площади плотное кольцо.
  Кэлен понимала, в чем дело: в прошлый раз на красном драконе прилетел
Даркен Рал. Он прилетел сюда в поисках Ричарда, а не найдя его, начал
убивать всех подряд. На месте жителей деревни Кэлен бы тоже испугалась.
  Конечно же, они еще не знали, что Даркен Рал мертв, а Ричард ухитрился
подружиться с драконом. Сначала он рискнул жизнью, чтобы спасти яйцо
Скарлет, потом дракониха оказала ему услугу, и в конце концов они стали
друзьями. Правда, время от времени Скарлет периодически напоминала
Ричарду, что когда-нибудь съест его, но Ричард в ответ только смеялся, и
Кэлен надеялась, что это они так шутят.
  Сиддин уже изнывал от нетерпения. Он что-то быстро затараторил на своем
языке. Ричард, естественно, не понял ни слова, но кивнул и с улыбкой
потрепал мальчика по голове. Они покрепче ухватились за наросты на
чешуйчатой спине дракона, и Скарлет пошла на посадку. Кэлен с опаской
посмотрела вниз, на охотников: может, прежде, чем пустить в ход
отравленные стрелы, они все же поглядят, кого именно привез дракон?
  Взметнулась пыль, поднятая могучими крыльями. Скарлет приземлилась, и
Ричард, посадив мальчика себе на плечи, встал во весь рост. Когда пыль
улеглась, Скарлет деликатно опустила голову, чтобы охотники могли
разглядеть ее пассажиров. Сиддин улыбался во весь рот и радостно
размахивал руками. Пораженные, охотники медленно опустили луки, и Кэлен
вздохнула с облегчением.
  Вперед выступил высокий седой старик. На нем была длинная рубаха и штаны
из оленьей кожи. Это был вождь племени, Птичий Человек. На его смуглом от
загара лице читалось нескрываемое удивление.
  Из-за спин охотников выглядывали изумленные лица детей и женщин. Волосы
женщин, согласно обычаю, были вымазаны свежей грязью.
  - Это я! - крикнул Ричард. - Я вернулся! С вашей помощью мы победили
Даркена Рала! И еще мы привезли назад сына Савидлина и Везелэн!
  Пока Кэлен переводила. Птичий Человек внимательно смотрел на нее. Потом
его лицо озарила широкая улыбка.
  - Мы рады приветствовать вас, вернувшихся с миром к своему народу!
  Скарлет легла на землю, и Ричард проворно соскользнул вниз по ее могучему
плечу. Одной рукой он придерживал Сиддина, а другую подал Кэлен, помогая
ей спуститься. Она была счастлива вновь ощутить под ногами твердую землю.
  Растолкав охотников, к ним бросилась Везелэн, выкрикивая на ходу имя сына.
За ней бежал Савидлин. Сиддин вытянул руки и упал прямо в объятия матери.
Везелэн и плакала, и смеялась одновременно, и все старалась обнять и сына,
и Ричарда с Кэлен. Савидлин похлопывал сына по спине и смотрел на его
спасителей мокрыми от слез глазами.
  - Твой сын был храбр, как подобает охотнику, - сказала Кэлен. Савидлин
горделиво кивнул и, шагнув вперед, легонько шлепнул ее по щеке.
  - Силы Исповеднице Кэлен.
  Кэлен вернула пощечину, и тогда Савидлин обнял ее так крепко, что едва не
задушил. Потом он поправил на плече шкуру койота и, повернувшись к
Ричарду, как следует размахнулся и отвесил ему оглушительную затрещину в
знак своего чистосердечного уважения к силе Искателя.
  - Силы Ричарду-С-Характером!
  Кэлен вздрогнула. Уж лучше бы он этого не делал! Она знала, что у Ричарда
до сих пор болит голова. Это началось еще вчера, но она надеялась, что
после того, как Ричард хорошенько выспится в пещере дракона, ему станет
легче. Сиддин до изнеможения играл с маленьким дракончиком, а потом
свернулся калачиком между ними и мгновенно уснул, но Кэлен не спалось. Она
обнаружила, что не в силах заставить себя перестать смотреть на Ричарда.
Наконец она положила голову ему на плечо, взяла его руки в свои и с
улыбкой на губах заснула. Им обоим нужен был отдых, но Ричард спал
беспокойно, его мучили кошмары, и он несколько раз просыпался. И хотя он
ничего не говорил, Кэлен по его глазам видела, что голова у него болит
по-прежнему. Впрочем, Ричард ничем не показал, что Савидлин перестарался,
и в свою очередь сполна продемонстрировал старейшине свое уважение.
  - Силы Савидлину, моему другу. - Ритуал был завершен, и начались дружеские
смешки и похлопывание по плечам. Обменявшись приветствием с Птичьим
Человеком, Ричард обратился к толпе: - Этого отважного и благородного
дракона зовут Скарлет. - Он говорил в полный голос, несмотря на то что
слушатели могли понять только перевод. - Она помогла мне убить Даркена
Рала и отомстить за погибших. Кроме того, она привезла сюда Сиддина, чтобы
развеять горе его родителей. Она мой друг и друг всего Племени Тины.
  Кэлен переводила, а охотники слушали. Сначала они были ошарашены, а потом
надулись от гордости, услышав, что враг племени убит одним из их
соплеменников, даже если этот соплеменник был принят в племя, а не
принадлежал ему от рождения. Люди Тины почитали силу, а убить того, кто
повинен в смерти своих собратьев, считалось великим ее проявлением.
  Скарлет покосилась на Ричарда.
  - Друзья! - фыркнула она. - Люди не могут дружить с красными драконами.
Они нас боятся.
  - А как же я? - улыбнулся Ричард. - Ты же мой друг.
  - Ну да, - согласилась Скарлет, выпустив тонкую струйку дыма. - Пока я
тебя не съела.
  Улыбка Ричарда стала еще шире. Он указал на Птичьего Человека.
  - Взгляни на него, Скарлет. Это он подарил мне свисток, который помог
отнять у Даркена Рала твое яйцо. Не будь у меня тогда этого подарка, гары
сожрали бы малыша. - Ричард хлопнул дракониху по блестящему красному боку.
  - А он у тебя очень симпатичный.
  Скарлет подняла голову. Огромные желтые глаза уставились на Птичьего
Человека.
  - Пожалуй, для закуски он слишком костляв, - заявила она и захихикала.
Казалось, загрохотал камнепад. - Да и от всей деревни пользы в общем-то
никакой. Много возни и мало мяса. Ну что ж, - она повернулась к Ричарду, -
если они твои друзья, Ричард Сайфер, значит, и мои тоже.
  - Его зовут Птичий Человек, Скарлет, потому что он любит всех, кто
способен летать.
  - Вот как? - Скарлет вытянула шею и осмотрела вождя более внимательно.
Стоящие рядом охотники в ужасе отшатнулись, но Птичий Человек не двинулся
с места.
  - Благодарю тебя за то, что ты помог Ричарду. Он спас моего малыша. Вашему
племени нечего меня бояться. Клянусь честью дракона.
  Птичий Человек выслушал перевод, улыбнулся драконихе, а затем обратился к
своим людям:
  - Как сказал Ричард-С-Характером, этот благородный дракон, Скарлет, - Друг
нашего племени. Отныне она получает право охотиться на наших землях, и мы
не причиним ей вреда, так же, как и она нам.
  Толпа разразилась восхищенными криками. Подружиться с драконом было
большой честью для поклонников силы. Люди размахивали оружием и
приплясывали от восторга. Скарлет, желая внести свой вклад в общее
ликование, запрокинула голову и с ревом послала в небо великолепную
огненную стрелу. Люди закричали еще громче.
  Вдруг Кэлен заметила, что Ричард смотрит куда-то в сторону. Проследив за
его взглядом, она увидела небольшую группу охотников, стоящих особняком.
Кэлен узнала их предводителя: именно этот человек в свое время упрекал
Ричарда в том, что тот принес в деревню беду, и говорил, что по его вине
люди Тины пали от руки Даркена Рала.
  Восторги не утихали, и Ричард, поманив пальцем Скарлет, что-то зашептал ей
в ухо. Дракониха выслушала его и, поразмыслив, кивнула. Ричард снял с шеи
свой костяной свисток и повернулся к Птичьему Человеку.
  - Ты подарил мне его, предупредив, что он не принесет мне пользы, потому
что я могу лишь вызвать всех птиц сразу. Но, быть может, добрые духи
рассчитывали именно на это. Благодаря твоему подарку я спас от Даркена
Рала всех. Благодаря ему я спас Кэлен. Спасибо тебе.
  Кэлен перевела, и Птичий Человек радостно засмеялся. Ричард шепнул Кэлен,
что скоро вернется, и опять забрался Скарлет на спину.
  - Почтенный старейшина, мы со Скарлет тоже хотим сделать тебе подарок. Мы
хотим взять тебя в небо, чтобы ты увидел мир таким, каким видят его твои
птицы. - С этими словами Ричард протянул вождю руку.
  Старейшина выслушал перевод и с опаской взглянул на дракона. Красная чешуя
высоко вздымалась в такт дыханию Скарлет, глянцевито поблескивая в лучах
заходящего солнца. Длинный хвост почти касался окружающих площадь хижин.
Дракониха, не торопясь, расправила и вновь сложила свои громадные крылья.
Птичий Человек посмотрел на Ричарда и решился. Губы старейшины тронула
мальчишеская улыбка. Кэлен не удержалась и рассмеялась, старейшина
ухватился за руку Ричарда и полез наверх.
  Подошел Савидлин и встал рядом с Кэлен. Увидев, какая честь оказана их
старейшине, охотники разразились восклицаниями. Кэлен не смотрела на
дракона. Она смотрела только на Ричарда. Скарлет взлетела, и Кэлен
услышала, как засмеялся Птичий Человек. Она надеялась, что он не
перестанет смеяться, когда Дракониха решит повернуть.
  - Ричард-С-Характером очень необычный человек, - заметил Савидлин.
  Кэлен улыбнулась и кивнула. Взгляд ее был прикован к единственному
охотнику, который не разделял общего веселья.
  - Кто этот человек? - спросила она.
  - Чандален. Он ненавидит Ричарда, потому что Даркен Рал пришел и убил
многих, охотясь за ним.
  Кэлен вспомнила Первое Правило Волшебника: люди могут поверить во все что
угодно.
  - Если бы не Ричард, мы уже были бы рабами Даркена Рала.
  Савидлин пожал плечами:
  - Иметь глаза не означает видеть. Тоффалар, которого ты убила, был его
дядей.
  Кэлен рассеянно кивнула.
  - Подожди меня здесь.
  Она пошла через площадь, на ходу развязав тесемку, которой были перевязаны
ее волосы.
  Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что Ричард любит ее и при
этом не подвластен ее магии. Трудно было поверить, что она, Исповедница,
способна испытывать любовь. Это противоречило всему, чему ее учили. Больше
всего ей хотелось остаться с Ричардом наедине и целовать его, и обнимать
его до скончания времен.
  Так неужели она позволит этому человеку, Чандалену, причинить Ричарду зло?
Теперь, когда она и ее возлюбленный могут наконец быть вместе, несмотря на
ее магию, она никому не позволит помешать их счастью!
  При одной мысли о том, что кто-то может причинить Ричарду зло, в Кэлен
вспыхивала магия кровавой ярости, Кон Дар. Кэлен даже не подозревала, что
способна призвать кровавую ярость, до тех пор, пока не услышала, что
Ричард убит, но теперь всегда ощущала ее в себе так же отчетливо, как и
привычную магию Исповедницы.
  Скрестив руки на груди, Чандален смотрел на приближающуюся Исповедницу.
Позади него, воткнув копья тупыми концами в землю, стояли охотники. Без
сомнения, они только что вернулись с охоты: их тела были покрыты еще не
засохшей грязью. В их расслабленных позах угадывалась настороженность.
  За плечом у каждого висел небольшой лук, на поясе - длинный нож. У
некоторых на руках виднелись пятна крови. Пучки травы, прикрепленные к
запястьям и воткнутые в волосы, служили охотникам маскировкой. Кэлен
остановилась перед Чандаленом и вгляделась в его темные глаза.
  - Силы Чандалену. - Она несильно хлопнула его по щеке ладонью.
  Его глаза сверкнули. Он отвел взгляд, но не ответил на приветствие, а лишь
презрительно сплюнул и вновь посмотрел на Кэлен:
  - Что тебе нужно. Исповедница?
  Воины за его спиной заулыбались. Земли Племени Тины были, пожалуй,
единственным местом в мире, где считалось оскорблением не получить
пощечину.
  - Ричард-С-Характером пожертвовал большим, чем ты можешь себе представить,
чтобы спасти наших соплеменников от Даркена Рола. Почему же ты ненавидишь
его?
  - Вы двое принесли в мое племя беду. И принесете опять.
  - В наше племя, - поправила Кэлен и, расстегнув пуговицы, закатала рукав
до самого плеча. - Тоффалар ранил меня, - сказала она, поднося обнаженную
руку к лицу Чандалена. - Этот шрам остался с тех пор, как он пытался убить
меня. Он ранил меня до того, как я убила его. Не после. Напав на меня, он
сам решил свою участь.
  Выражение лица Чандалена не изменилось.
  - Дядя никогда не умел обращаться с ножом. Бедняга.
  Кэлен стиснула зубы. Теперь отступать нельзя. Не сводя с Чандалена глаз,
она поцеловала кончики пальцев и коснулась ими щеки Чандалена - в том же
месте, куда только что его шлепнула. Охотники зашипели от ярости и
схватились за копья. Лицо Чандалена исказилось от ярости.
  Для охотника нет унижения тяжелее. Отказ Чандалена ответить на приветствие
не означал отсутствия у него уважения к силе Кэлен, но лишь только
нежелание демонстрировать это уважение. А Кэлен, заменив поцелуем
пощечину, отказал охотнику в силе, как бы назвала его неразумным
младенцем. И что хуже всего, это оскорбление было нанесено публично.
  Это было опасно само по себе, и вдвойне опасно, потому что Чандален считал
Кэлен врагом. В таких случаях ответом обычно служил удар ножом из-за угла.
Человек, обвиненный в слабости, лишался права встретиться со своим
противником лицом к лицу. С другой стороны, понятия Племени Тины о чести
требовали, чтобы сила была доказана открыто. Поскольку Кэлен оскорбила
Чандалена на виду у всех, честь требовала, чтобы и он ответил ей
принародно.
  - С этого момента, - сказала Кэлен, - если ты нуждаешься в моем уважении,
тебе придется заслужить его.
  Чандален сжал кулаки так, что побелели суставы. Кэлен насмешливо выпятила
подбородок.
  - Итак, ты все-таки решился засвидетельствовать уважение к моей силе?
  Но Чандален смотрел на что-то за ее спиной и не двигался. Его люди
отступили на шаг и с неохотой опустили копья. Кэлен обернулась и увидела
не меньше полусотни охотников с натянутыми луками. Каждая стрела смотрела
на Чандалена и его людей.
  - Где же твоя сила, - язвительно спросил Чандален, - если ты прячешься за
спины других?
  - Опустите оружие! - крикнула Кэлен. - И пусть никто не пытается защищать
меня от этих людей. Никто! Это касается только меня и Чандалена.
  Люди неохотно опустили луки. Чандален пожал плечами.
  - У тебя нет силы. За тобой стоит меч Искателя.
  Кэлен резко выбросила руку вперед и крепко стиснула его плечо. Чандален
окаменел. Его зрачки расширились. Он прекрасно знал, что означает этот
жест, и понимал, что быстрота его мускулов уступает быстроте мыслей
Исповедницы.
  - Только за минувший год я убила больше людей, чем ты за всю свою жизнь,
жалкий хвастун! - Голос Кэлен был похож на шипение разъяренной змеи. -
Если ты попытаешься причинить Ричарду зло, я убью и тебя. - Она
наклонилась ближе. - Даже если ты просто выскажешь вслух такую мысль, и
она дойдет до моих ушей, я тебя убью. - Кэлен с подчеркнутой
неторопливостью обвела взглядом толпу. - Я протягиваю каждому руку дружбы,
но если кто-нибудь протянет в ответ руку с ножом, я убью его так же, как
убила Тоффалара. И не думайте, что я не смогу. Или не захочу. - Она по
очереди оглядела охотников, и когда каждый кивнул в знак согласия, вновь
повернулась к Чандалену, а пальцы ее сжались еще крепче. Охотник судорожно
сглотнул и тоже кивнул. - То, что произошло между мной и Чандаленом,
касается только нас двоих. Не стоит говорить об этом Птичьему Человеку. -
Она убрала руку. В отдалении послышался рев возвращающегося дракона. - И
помни, Чандален, что мы с тобой - на одной стороне. Мы оба защищаем наше
племя, и я уважаю то, что ты для этого делаешь.
  Несильно шлепнув охотника по щеке, она сразу же повернулась к нему спиной,
лишая его возможности как возвратить пощечину, так и проигнорировать ее.
Этот жест отчасти поднял Чандалена в глазах собственных людей. Теперь если
бы он захотел возобновить ссору, это стало бы проявлением глупости и
слабости. Своим поступком Кэлен показала, что сама она придерживается
требований чести, а о поведении Чандалена предоставляет судить его
соплеменникам. Воевать с женщиной недостойно мужчины. Впрочем, Кэлен - не
обычная женщина. Она Мать-Исповедница.
  Кэлен перевела дух и, вернувшись к Савидлину, стала смотреть, как
опускается дракон. Стоящая рядом Везелэн крепко прижимала к себе сияющего
от счастья Сиддина. Подумав о том, какой страшной участи избежал этот
ребенок, Кэлен невольно вздрогнула,
- Из тебя вышел бы хороший старейшина, Мать-Исповедница, - заметил
Савидлин. - Ты умеешь преподать человеку урок чести и заставить
прислушаться к себе.
  - Лучше бы такие уроки вообще были бы не нужны, - сказала Кэлен. Савидлин
пробурчал в ответ что-то одобрительное.
  Взметнулась пыль, поднятая могучими крыльями, и Скарлет приземлилась.
Кэлен застегнула рукав.
  Лицо Птичьего Человека слегка позеленело, но глаза сияли. Широко улыбаясь,
он уважительно похлопал Скарлет по красному боку. Кэлен подошла ближе, и
Птичий Человек попросил ее перевести дракону слова благодарности.
  Кэлен засмеялась и кивнула:
  - Птичий Человек хочет сказать, что ты оказала ему величайшую честь,
подарив новое видение мира. Еще он говорит, что, если когда-нибудь тебе и
твоему малышу понадобится надежное убежище, вас всегда с радостью встретят
на этой земле.
  Огромные зубы блеснули в драконьей ухмылке.
  - Передай ему, что я польщена и благодарю его. - Она повернулась к
Ричарду. - Но мне пора возвращаться. Мой малыш, наверное, уже проголодался
и очень скучает.
  - Спасибо тебе, Скарлет! - воскликнул Ричард и, в свою очередь, хлопнул
дракона по блестящей чешуе. - Спасибо за все. И особенно за то, что ты
познакомила нас со своим малышом. Он даже еще симпатичнее, чем ты. Береги
его. И себя тоже. Живите свободными.
  Скарлет сунула лапу себе в пасть и со щелчком извлекла оттуда кончик зуба.
Впрочем, этот кончик был добрых шести дюймов длиной.
  - Драконы тоже обладают магией, - сказала Скарлет. - Подставь руку. -
Уронив зуб в ладонь Ричарда, она продолжала: - Не потеряй. У тебя большой
талант наживать неприятности, Ричард Сайфер. Если попадешь в беду, позови
меня, и я прилечу. Только помни - сделать это можно лишь один раз.
  - Но как мне тебя позвать?
  - Ты обладаешь даром, Ричард. Просто возьми его в руку и позови меня. Я
услышу. И не забывай - только в случае крайней необходимости.
  - Спасибо тебе, Скарлет, но у меня нет дара. Скарлет запрокинула голову и
захохотала. Казалось, с гор обрушилась лавина. Отсмеявшись, она лукаво
посмотрела на Ричарда желтым глазом.
  - Если у тебя нет дара, то его нет ни у кого. Удачи тебе, Ричард Сайфер.
  Все жители деревни молча смотрели ей вслед. Когда дракон растаял в
закатном небе, Ричард обнял Кэлен и привлек к себе.
  - Надеюсь, что слышу эту чушь про свой дар в последний раз. Кстати, я
видел вас сверху. - Он кивнул в сторону Чандалена. - Ты не хочешь сказать,
о чем вы беседовали?
  - Так, пустяки, - улыбнулась она. Чандален, словно услышав этот разговор,
отвернулся.
  - Когда же мы наконец останемся одни? - с застенчивой улыбкой спросила
Кэлен. - Еще немного, и я начну целовать тебя прямо при всех.
  Темнота не мешала наспех организованному празднику. Ричард взглянул на
старейшин, облаченных в шкуры койотов. Они смеялись и о чем-то оживленно
беседовали. Рядом суетились их жены и дети. К Ричарду с Кэлен то и дело
подходили люди, чтобы поздравить их с возвращением и обменяться
положенными пощечинами.
  Распугивая цыплят, среди хижин сновали голые ребятишки. Кэлен поражалась,
как они не мерзнут в такую холодную ночь. Возмущенные наседки громко
кудахтали и хлопали крыльями. Женщины в ярких платьях разносили на
плетеных подносах лепешки из тавы, жареный перец, сладкие рисовые пирожки,
вареную фасоль и печеное мясо.
  - Неужели ты думаешь, что нас отпустят прежде, чем мы расскажем о своих
великих приключениях? - улыбнулся Ричард.
  - Великие приключения? Я помню только постоянный страх и уйму проблем,
которые невозможно разрешить... - При воспоминании о том, что Ричард был в
плену у Морд-Сид, она содрогнулась. - И еще помню, что считала тебя
погибшим.
  - Так ведь это и есть суть приключений, - усмехнулся Ричард. - Разве ты не
знала?
  - Теперь мне приключений до конца жизни хватит. Ричард отрешенно посмотрел
куда-то вдаль.
  - Мне тоже.
  Взгляд ее скользнул по обтянутому красной кожей стержню, висящему у
Ричарда на груди на золотой цепочке. Эйджил. Отогнав неприятные
воспоминания, Кэлен взяла с подноса кусочек сыра и положила его Ричарду в
рот.
  - Может, мы сочиним какую-нибудь историю, которая звучала бы как настоящее
приключение? - спросила она. - Только покороче.
  - Отличная мысль, - кивнул Ричард и, начав жевать, тут же с отвращением
выплюнул сыр. - Что за мерзость?!
  - В самом деле? - Кэлен понюхала остатки сыра и осторожно попробовала. - Я
не люблю сыр, но, по-моему, вкус у него самый обыкновенный.
  - Вкус отвратительный! - упорствовал Ричард.
  - Вчера в Народном Дворце тебе тоже не понравился сыр, - нахмурилась
Кэлен. - А Зедд говорил, что он нормальный.
  - Ничего себе, нормальный! Совершенно тухлый! Я всю жизнь ем сыр и уж
как-нибудь отличу плохой от хорошего.
  - Ну ладно, ладно. Может, ты просто начал перенимать мои привычки? Я,
например, сыр ненавижу.
  - Я тебе не завидую, - усмехнулся Ричард и потянулся к лепешке. Кэлен
улыбнулась ему и этот момент заметила двух охотников. Она заметно
напряглась, и Ричард тоже насторожился.
  - Это люди Чандалена, - шепнула Кэлен. - Не знаю, что им нужно, но давай
не будем ввязываться в очередное приключение, ладно?
  Ричард ничего не ответил и даже не улыбнулся. Он спокойно смотрел на
охотников. Те подошли поближе и остановились перед Кэлен, внимательно ее
разглядывая. Потом тот, что впереди, поправил на плече лук и вытянул перед
собой руку раскрытой ладонью вверх. Кэлен знала значение этого жеста и
растерялась.
  - Вас послал Чандален? - спросила она.
  - Мы люди Чандалена, но не его дети. - Он не убирал руки, и Кэлен,
мгновение поколебавшись, решительно хлопнула по раскрытой ладони. Охотник
широко заулыбался и вежливо шлепнул Кэлен по щеке.
  - Силы Исповеднице Кэлен. Меня зовут Приндин, а это мой брат - Тоссидин.
  Кэлен вернула пощечину и обменялась приветствиями с Тоссидином. Тот тоже
расплылся в улыбке. Удивленная их дружелюбием, Кэлен вопросительно
посмотрела на Ричарда. Проследив за ее взглядом, братья шагнули вперед и
приветствовали Искателя, как подобает.
  - Мы хотели сказать, что сегодня ты проявила силу и честность, - объяснил
Приндин. - Чандален упрям, и его трудно переубедить, но он неплохой
человек. Он хочет лишь сохранить безопасность Племени Тины.
  - Ричард и я тоже люди Тины.
  - Мы знаем, - улыбнулись братья. - Старейшины объявили об этом. Мы будем
защищать вас так же, как и всех остальных.
  - И Чандален тоже?
  Охотники хмыкнули, но ничего не ответили. Они подняли свои копья,
собираясь уходить.
  - Скажи им, что у них очень хорошие луки, - неожиданно попросил Ричард.
  Кэлен видела краем глаза, что Ричард внимательно изучает обоих братьев.
Когда она перевела, они улыбнулись и закивали.
  - И мы хорошо владеем ими.
  - Скажи еще, что стрелы тоже выглядят неплохо. - Ричард не отводил от
охотников взгляда. - И попроси показать одну.
  Кэлен непонимающе посмотрела на него, но послушно перевела. Приндин выудил
из колчана стрелу и протянул Ричарду. Кэлен заметила, что старейшины
замолчали и наблюдают за ними. Ричард покрутил стрелу в пальцах, осмотрел
ее тупой конец и плоский кованый наконечник. Лицо его ничего не выражало.
  - Великолепная работа, - сказал он, возвращая стрелу.
  Приндин выслушал перевод и, убирая стрелу, предложил Ричарду:
  - Если ты неплохой стрелок, пойдем завтра с нами. Устроим состязание.
  Кэлен не успела перевести, ее перебил Савидлин:
  - В прошлый раз Ричард сказал мне, что оставил свой лук в Вестландии. Я
сделал ему другой. Это подарок за то, что он научил нас строить крыши, не
пропускающие воду. Скажи ему это и скажи еще, что, если он согласится, я
пошлю вместе с ним моих охотников. - Савидлин улыбнулся. - Посмотрим, кто
лучше стреляет.
  Братья заулыбались и с энтузиазмом закивали. Они, похоже, нисколько не
сомневались в исходе соревнования. Услышав перевод, Ричард был явно тронут.
  - Люди Тины делают самые лучшие луки из всех, что я видел, - сказал он. -
Это большая честь для меня, Савидлин. Я польщен. - Он улыбнулся. - Мы
покажем этим двоим, как надо стрелять.
  Последняя фраза насмешила братьев.
  - Увидимся завтра! - весело крикнул Приндин, и они ушли.
  Ричард мрачно смотрел им вслед.
  - Что ты там разглядел в этой стреле? - спросила Кэлен.
  - Попроси Савидлина дать одну из своих стрел, и я покажу.
  Савидлин достал колчан. Ричард выбрал стрелу с металлическим наконечником
и протянул ее Кэлен.
  - Посмотри внимательно и скажи, что ты видишь. Она повертела стрелу в
руках и пожала плечами, не понимая, что он имеет в виду.
  - Стрела как стрела. Ничем не отличается от остальных.
  - Ничем, говоришь? - Ричард улыбнулся и вытащил из колчана стрелу без
наконечника. - А эта?
  - Ты что, дурочкой меня считаешь? Это просто заостренная палка. А у той
металлический наконечник - точно такой же, как у стрел Приндина.
  - Нет, не такой. - Ричард убрал стрелу без наконечника в колчан и, взяв
ту, которую держала Кэлен, развернул ее другим концом. - Посмотри на
ложбинку, по которой проходит тетива, и представь себе, как стрела лежит
на луке. Понимаешь теперь?
  Кэлен отрицательно покачала головой.
  - На некоторых стрелах перья располагаются под углом, и стрела вращается
во время полета. Считается, что от этого увеличивается сила удара. Не
знаю, как на самом деле, да это и не важно. В Племени Тины используют
прямое оперение. Иными словами, стрела попадает в цель в точно таком же
положении, в каком сходит с тетивы.
  - Ну и что? Все равно не вижу разницы.
  - Смотри внимательно. Вот так стрела лежит на луке и именно в таком
положении попадет в мишень. Теперь взгляни на наконечник. Его плоскость
параллельна линии тетивы. Все стрелы с наконечниками у Савидлина точно
такие же. Так делается для охоты на крупного зверя, скажем, на кабана,
чтобы стрела не застряла между ребер и вошла глубже. А вот стрелы Приндина
другие - наконечник повернут на девяносто градусов. Когда стрела летит,
плоскость его параллельна земле. С такой стрелой глупо охотиться на
кабана. Надо выбрать другого зверя, ребра которого тоже располагаются
параллельно земле. Человека. Кэлен невольно поежилась.
  - Зачем?
  - Племя Тины тщательно охраняет свои земли и недолюбливает незваных
гостей. Вероятно, Чандален и его люди сторожат границы. Это самые опытные
следопыты и самые лучшие стрелки. Спроси Савидлина, хорошо ли они владеют
своими луками.
  Услышав вопрос, Савидлин крякнул.
  - Никто не может сравниться с Чандаленом и его людьми в этом искусстве.
Даже если Ричард-С-Характером стреляет хорошо, ему не избежать поражения.
Но они великодушны и никогда не стремятся унизить проигравшего. Ричард не
должен беспокоиться, завтрашнее состязание ему понравится. Он научится
стрелять лучше. Вот почему я хочу, чтобы мои люди тоже участвовали - воины
Чандалена всегда помогают нам стать лучше. В Племени Тины победить
кого-нибудь означает взять на себя ответственность за побежденного. И
научить его быть сильнее. И еще скажи Ричарду, что он уже принял вызов и
теперь не может отказаться.
  - Когда человек учится, он становится лучше, - кивнул Ричард, выслушав
перевод. - Я не собираюсь отказываться.
  Глядя на его сосредоточенное лицо, Кэлен не удержалась от улыбки. Он тут
же улыбнулся в ответ и, наклонившись, достал из сумки яблоко. Разрезав
его, Ричард вынул косточки и протянул половинку Кэлен.
  Старейшины забеспокоились. В Срединных Землях все красные плоды были
ядовитыми - следствие злых чар. Старейшины не знали, что в Вестландии,
откуда родом Ричард, это не так. В прошлый раз, съев у них на глазах
красное яблоко, Ричард избавился от необходимости жениться на девушке
Племени Тины: старейшины испугались, что его семя отравит ее. Теперь они
вновь с ужасом смотрели на красный плод.
  - Что ты делаешь? - удивилась Кэлен.
  - Давай-ка съешь его, а потом переведи им то, что я скажу.
  Доев свою половинку, Ричард поднялся на ноги и знаком попросил Кэлен
встать рядом с ним.
  - Почтенные старейшины, - начал он. - Теперь, когда угроза, нависшая над
нашим племенем, миновала, я хочу попросить вас кое о чем, и, надеюсь, вы
не откажете мне в моей просьбе. Я прошу у вас разрешения взять эту
женщину, которая, как и я, принадлежит Племени Тины, в жены. Как вы
убедились, она без опаски может есть то же, что и я. В то же время ее
магия Исповедницы не в состоянии причинить вред мне. Мы хотим быть вместе
и были бы счастливы сыграть свадьбу в окружении своих соплеменников.
  Последние слова Кэлен трудно было переводить: ее душили слезы. Но еще
труднее ей было удержаться от того, чтобы не броситься ему на шею. У нее
закружилась голова, и она ухватилась за Ричарда, чтобы не упасть.
  Старейшины удивленно переглянулись, а Птичий Человек радостно заулыбался.
  - Наконец-то вы в полной мере станете людьми Тины, - сказал он. - Ничто не
может доставить нам большей радости, чем ваше решение.
  Не дожидаясь перевода, Ричард обнял Кэлен и крепко поцеловал. Старейшины и
их жены захлопали в ладоши.
  Для Кэлен было особенно важно, что они поженятся в Племени Тины. С тех
пор, как они с Ричардом пришли сюда в поисках помощи и Ричард научил
жителей деревни делать черепичные крыши, это поселение стало для нее
домом. У нее появились друзья, вместе с ними она сражалась и вместе с ними
оплакивала погибших. В конце концов они сроднились с этими людьми, и в
честь их с Ричардом заслуг Птичий Человек принял в свое племя Искателя
Истины и Мать-Исповедницу.
  Старый вождь подошел к Кэлен и тоже обнял ее, как бы говоря, что понимает
и разделяет ее прошлые страдания и нынешнее счастье. Уткнувшись ему в
плечо, Кэлен расплакалась. Ей до сих пор не верилось, что все несчастья
наконец-то позади.
  Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы праздник побыстрее закончился и они
с Ричардом остались бы одни. Он целый месяц был в плену и вернулся к ней
только вчера. У нее не было времени даже поговорить с ним как следует. Или
хотя бы обнять его по-настоящему.
  Дети самозабвенно плясали у маленьких костерков. Возле больших костров не
утихали разговоры и смех. К Кэлен подбежала Везелэн и, обняв ее, шепнула,
что сошьет ей свадебное платье. Савидлин поцеловал Кэлен в щеку, а Ричарда
похлопал по спине. Кэлен не могла отвести глаз от своего будущего мужа. Да
и не хотела.
  К возвышению, где сидели старейшины, подошли охотники - те, что
сопровождали Птичьего Человека в тот день, когда он учил Ричарда
пользоваться подаренным свистком. Ричард тогда освоил только свист,
призывающий всех птиц сразу, и охотники хохотали до упаду над его
неуклюжими попытками вызвать какую-то определенную птицу.
  Увидев их, Савидлин заставил Ричарда показать свисток и в очередной раз
рассказать, как он переполошил гаров, созвав птиц со всей округи. Тысячи
голодных птиц переловили всех кровавых мух, и пока гары сражались с ними,
Ричард улизнул, забрав яйцо Скарлет.
  Смеялся Птичий Человек, хотя слышал эту историю уже в третий раз; смеялся
Савидлин; смеялись охотники, хлопая себя по ляжкам. Глядя на них, и Ричард
не мог удержаться от смеха. Кэлен смотрела на него и улыбалась.
  - Я думаю, этой истории будет достаточно, - шепнула она, наклонившись к
Ричарду. - Но как Скарлет удалось незаметно высадить тебя рядом с гарами?
  - Ну... - Ричард замялся. - Вообще-то она высадила меня на другой стороне
горы, и я прошел к Горящему источнику через пещеру.
  Кэлен поправила волосы.
  - И там действительно живет это чудище, Шадрин?
  - Живет. - Ричард вздохнул и отвел взгляд. - И не просто живет. Я уже
приготовился к смерти и думал, что больше никогда не увижу тебя. - На
мгновение взгляд его померк, потом Ричард вновь посмотрел на Кэлен и
улыбнулся. - Шадрин оставил мне на память шрамы, которые еще на зажили. Но
чтобы показать их, мне пришлось бы снять штаны.
  - В самом деле? - Кэлен засмеялась низким, гортанным смехом. - Я думаю,
мне лучше взглянуть... чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
  Внезапно она осознала, что старейшины смотрят на нее, и густо покраснела.
Чтобы скрыть смущение, она взяла с подноса пирожок и сунула в рот,
радуясь, что старейшины хотя бы не понимают ее языка. Дав себе обещание
впредь быть осмотрительнее, она поставила Ричарду на колени тарелку с
печеным мясом. Мясо выглядело очень аппетитно.
  - Вот, попробуй-ка.
  Она обернулась к женам старейшин и с улыбкой сказала, что пирожки очень
вкусные. А когда вновь посмотрела на Ричарда, увидела, что он с
отвращением отпихнул тарелку. Лицо его побледнело.
  - Убери это! - выдохнул он.
  - Что с тобой? - удивилась Кэлен, забирая мясо. Он уставился на свои
колени так, словно тарелка все еще была там.
  - Не знаю. Я только взглянул на него, и мне стало плохо. Показалось, что
это - труп. Словно я собираюсь жрать падаль. Как можно после этого есть?
  Кэлен не знала, что сказать. Ричард выглядел ужасно.
  - Мне кажется, я понимаю. Однажды я заболела, и меня угостили сыром. Меня
вырвало, а лекарь счел, что это полезно для здоровья, и стал ежедневно
пичкать меня сыром. В конце концов я выздоровела, но с тех пор ненавижу
сыр. А может быть, это оттого, что у тебя болит голова?
  - Может быть, - согласился он слабым голосом. - А может, я просто отвык.
Наверное, я слишком долго пробыл в Народном Дворце, а ведь там вообще не
едят мяса. Даркен Рал запрещает - то есть запрещал - есть мясо.
  Кэлен успокаивающе погладила его по голове, взъерошила волосы. Сначала
сыр, теперь мясо. Вкус у Ричарда становился чересчур привередливым, как...
да, как у волшебника.
  - Кэлен... Прости, пожалуйста, но мне нужно пойти куда-нибудь, где потише.
Голова буквально раскалывается.
  Она пощупала ему лоб: он был холодный и влажный. Кэлен встревожилась. Она
встала и подошла к Птичьему Человеку.
  - Ричарду нездоровится. Ему нужно отдохнуть. Вы не будете в обиде, если мы
покинем вас?
  Вождь усмехнулся, приписав ее словам скрытый смысл, но, взглянув на Кэлен
внимательнее, сразу стал серьезным.
  - Отведи его в дом духов. Там вас никто не побеспокоит. Если понадобится
целительница, позови Ниссел. - Он улыбнулся одними глазами. - Вероятно,
Ричард слишком долго летал на драконе. Я не перестаю благодарить духов,
что полет, которым меня одарила Скарлет, был коротким.
  Кэлен кивнула, торопливо пожелала всем доброй ночи, взяла сумки и,
протянув Ричарду руку, помогла ему подняться. Его глаза были плотно
закрыты, рот искривился. Встав на ноги, Ричард как будто почувствовал себя
лучше: он открыл глаза, глубоко вздохнул и вслед за Кэлен пошел через
площадь.
  Между хижинами было темно, но луна уже взошла, и они легко различали
дорогу. Постепенно шум праздника замер вдали, и только сапоги Ричарда
глухо шаркали по сухой земле.
  - Похоже, мне немного полегче. - Он перестал горбиться и зашагал быстрее.
  - У тебя часто болит голова?
  - Да, - улыбнулся Ричард, - это всем известно. Отец говорил, что у моей
матери тоже часто болела голова, причем так же, как у меня, эта боль
вызывала тошноту. Но сейчас все иначе. Словно кто-то застрял там и
пытается выбраться наружу. - Он забрал у Кэлен сумки и перекинул их через
плечо. - И раньше боль была гораздо слабее.
  По узкой тропинке они вышли к дому духов. Он стоял отдельно от других.
Черепичная крыша поблескивала в лунном свете. Из трубы поднимался дым.
  Куры, сбившиеся в кучку на небольшом возвышении неподалеку, недовольно
закудахтали, когда Кэлен отворила скрипучую дверь. Ричард лег возле камина
прямо на земляной пол. Кэлен вытащила из сумки одеяло и подложила ему под
голову. Ричард устало прикрыл глаза ладонью. Кэлен присела рядом. Она
чувствовала себя беспомощной.
  - Мне кажется, надо сходить за Ниссел. Быть может, целительница тебе
поможет.
  - Не стоит. Все будет в порядке. Просто мне нужно немного побыть в тишине.
- Он улыбнулся, не убирая с лица руки. - Ты заметила, что стоит нам
попасть на какой-нибудь праздник, как тут же случается неприятность?
  - Пожалуй, ты прав. - Кэлен погладила его по руке. - Из этого следует, что
нам надо почаще оставаться вдвоем.
  Ричард поцеловал ее пальцы.
  - Хотелось бы.
  Кэлен положила ладонь на его крепкую руку, и некоторое время они молчали.
Тишину нарушало только слабое потрескивание огня в очаге. Кэлен слышала,
как медленно, с трудом, дышит Ричард.
  Наконец он убрал руку с лица и посмотрел на Кэлен. В глазах его отражалось
пламя. Глядя на Ричарда, Кэлен вдруг испытала какое-то странное чувство.
Ричард напоминал ей кого-то, кого она уже встречала, но только кого?
Словно кто-то нашептывал ей из глубин памяти имя, но она не могла
расслышать его. Кэлен вновь положила руку ему на лоб. Теперь он уже не
казался таким холодным.
  Ричард сел.
  - Я только что подумал, - неожиданно сказал он, - что попросил разрешения
у старейшин взять тебя в жены, но забыл спросить твое мнение на этот счет.
  - Верно, - засмеялась Кэлен. - Забыл. Ричард вдруг очень смутился и отвел
взгляд.
  - Прости... Действительно, глупо вышло... Надеюсь, ты не сердишься? Не
лучший способ просить чьей-то руки, но я никогда еще этого не делал, и...
  - Так же, как и я.
  - И место выбрал не самое романтичное...
  - Самое романтичное место в мире всегда там, где ты.
  - И сейчас я веду себя не лучше. Нельзя говорить о таких вещах, когда
валяешься с больной головой.
  - Если ты сейчас же не сделаешь мне предложение, - прошипела Кэлен, - я из
тебя его выбью! Ричард наконец посмотрел ей в глаза:
  - Кэлен Амнелл, ты выйдешь за меня замуж?
  Кэлен вдруг обнаружила, что не может сказать ни слова. Она закрыла глаза и
поцеловала его в губы, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Ричард обнял
ее и прижал к себе. Она откинула голову и, когда голос вновь вернулся к
ней, сказала:
  - Да. - Она поцеловала его еще раз. - Конечно же, да.
  Она уткнулась ему в плечо, прислушиваясь к его дыханию. Тихонько
потрескивали дрова. Ричард погладил ее по волосам и нежно поцеловал в лоб.
Они молчали - слова были не нужны. Ей было легко и покойно в его объятиях.
Страх и боль, связанные с событиями последних дней, отступили. Ей хотелось
обнять его, раствориться в нем, слиться с ним в одно целое. Кэлен
улыбнулась. Зедд говорил, что это - как найти свою недостающую половинку.
  Она подняла голову и вдруг увидела, что Ричард плачет. Кэлен надеялась,
что эти слезы говорят о том, что он тоже избавился от своих демонов.
  - Я люблю тебя, - прошептала она. Ричард обнял ее еще крепче.
  - Как жаль, - тихо сказал он, - как жаль, что лучших слов люди еще не
придумали. Мне кажется, чтобы выразить мои чувства к тебе, их
недостаточно. Прости, что я тоже не могу придумать ничего лучшего.
  - Для меня они самые лучшие.
  - Тогда - я люблю тебя, Кэлен. Тысячу раз, миллион раз я люблю тебя.
Навсегда.
  Она слышала стук его сердца. И слышала стук своего. Ричард легонько
укачивал ее, и ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Иногда мир
кажется таким прекрасным...
  Ричард взял Кэлен за плечи и слегка отодвинулся, чтобы лучше видеть ее
лицо.
  - До сих пор не могу поверить, что можно быть такой красивой, - улыбаясь,
сказал он. - Я не встречал никого красивее тебя. - Он провел рукой по ее
волосам. - Как я рад, что тогда не остриг их. У тебя замечательная
прическа, и не вздумай ее менять, слышишь?
  - Разве ты забыл, что я Исповедница? Мои волосы - символ власти. И кроме
того, сама я не могу остричь их. Только кто-нибудь другой.
  - Отлично. Что касается меня, то я никогда этого не сделаю. И никому не
позволю. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Люблю твою власть и магию, но
прежде всего я влюбился в твои волосы - еще в тот день, когда впервые
увидел тебя в Оленьем лесу.
  Кэлен улыбнулась, вспомнив тот день. Ричард помог ей избавиться от квода и
спас ей жизнь.
  - Как же давно это было, - вздохнула она. - Кажется, прошла целая
вечность... А ты не жалеешь о прежней жизни? Простой лесной проводник.
Свободный. - Она лукаво улыбнулась. - И сам себе хозяин?
  Ричард усмехнулся:
  - Сам себе хозяин? Когда у меня будет такая жена? Ну уж нет. - Он
помолчал. - А насчет всего остального - может, и жалею немного. Но так или
иначе, я - Искатель Истины. Я принял Меч Истины, а значит, и все, что с
ним связано. И теперь я думаю - будешь ли ты счастлива, став женой
Искателя?
  - Я буду счастлива жить хоть в дупле, только бы с тобой. Но, Ричард, ведь
и я по-прежнему остаюсь Матерью-Исповедницей, и у меня тоже есть свои
обязанности.
  - Да, ты говорила, что значит быть Исповедницей. Это значит - лишать
человека воли, касаясь его своей властью. Он становится безраздельно
предан тебе и готов исполнить любое твое желание. Я знаю, что таким
образом ты можешь узнать правду о преступлениях, совершенных им, но разве
у тебя есть еще какие-то обязанности?
  - Боюсь, я сказала тебе не все. Впрочем, в то время это было не важно, Я
считала, что мы никогда не сможем быть вместе. Я думала, мы оба погибнем,
а если даже каким-то чудом удастся выжить и победить, ты вернешься в
Вестландию, и я больше никогда тебя не увижу.
  - Ты как-то упомянула, что Мать-Исповедница стоит выше королевы.
  Кэлен кивнула.
  - В Высший Совет входят представители наиболее могущественных стран. Эти
представители в той или иной степени управляют Срединными Землями. Каждое
государство независимо, но все прислушиваются к слову Совета. Таким
образом в Срединных Землях поддерживается мир. Высший Совет старается,
чтобы люди договаривались, а не воевали. Если какая-нибудь страна
переходит к военным действиям, остальные объединяются, чтобы дать отпор
захватчику. Поэтому короли, королевы и прочие облеченные властью
предпочитают со всеми спорными вопросами обращаться в Совет. Торговля,
границы, магия, религия - список проблем, которые там решаются, можно
продолжать до бесконечности.
  - Понятно. Примерно то же происходит и в Вестландии. Хотя она не так
велика, чтобы там были отдельные королевства, но каждый район имеет
определенную самостоятельность и представлен советником в Хартленде. Такую
должность занимал и мой брат, пока не стал Первым Советником, поэтому я
был о многом наслышан. Я видел советников приходящих в Хартленд, чтобы
решить те или иные вопросы, и многие из них пользовались моими услугами в
качестве проводника. Они любили поговорить, и я кое-что запомнил. Но
скажи, какую роль во всем этом играет Мать-Исповедница?
  - Видишь ли, Совет управляет Срединными Землями... - Кэлен прокашлялась. -
А Мать-Исповедница управляет Советом.
  - Ты хочешь сказать, что управляешь всеми королями и королевами? Всеми
странами? Всеми Срединными Землями?
  - Ну... Да, в каком-то смысле так оно и есть. Понимаешь ли, в Совете
представлены далеко не все народы. Одни государства для этого слишком
малы, например, Тамаранг, где правит королева Милена, или Племя Тины.
Другие целиком подчинены магии - скажем, земли Мерцающих в ночи. Для таких
стран Мать-Исповедница - единственный защитник. Дай только волю большим
государствам - и те их просто растопчут, Мать-Исповедница говорит за тех,
кто не имеет голоса.
  Другая проблема заключается в том, что между государствами существуют
разногласия, порой уходящие корнями в глубь веков. О причинах раздора
иногда никто уже и не помнит, но советники стремятся отстоять интересы
своих стран, не заботясь об интересах Срединных Земель в целом. У
Матери-Исповедницы нет других интересов, кроме блага всех Срединных Земель.
  Без руководства, осуществляемого Высшим Советом, каждый властитель
заботился бы только о собственном могуществе, но Мать-Исповедница обязана
думать о будущем и смотреть дальше, чем обычные политики. И когда речь
идет о власти, ей, так же, как и в вопросах правосудия, принадлежит
последнее слово. И слово это - закон.
  - Значит, это именно ты приказываешь всем королям и королевам?
  - Я, как и все мои предшественницы, предоставляю Совету право принимать
любые решения по своему усмотрению. Но когда эти решения идут вразрез с
интересами тех народов, что не представлены в Совете, появляюсь я и
высказываю свое мнение, которое не оспаривается. Но это только в крайнем
случае.
  - И они всегда тебя слушаются?
  - Всегда.
  - Но почему?
  Кэлен тяжело вздохнула:
  - Потому что возразить Матери-Исповеднице - значит обречь себя на полную
изоляцию и остаться беззащитным перед лицом более сильного соседа.
Результатом будет затяжная война, в которой сильнейший сокрушит слабейших,
как Паниз Рал, отец Даркена Рала, сокрушил соседей, основав Д'Хару. Они
понимают, что в конечном счете в их же интересах иметь независимого главу
Совета, который не оказывал бы предпочтения ни одной из сторон.
  - Это политика слабых. А что же держит в узде тех, кто сильнее?
  - Ты хорошо разбираешься в механизмах власти, - улыбнулась Кэлен. - Ты
прав. Сильные знают, что в случае чего им придется иметь дело с моей
магией. Впрочем, до такого никогда не доходит. Видишь ли, за
Матерью-Исповедницей стоят волшебники.
  - Я думал, волшебники вообще не желают иметь ничего общего с властью.
  - Разумеется, не желают. Угроза их вмешательства делает это просто
ненужным. Волшебники называют это парадоксом власти: "если ты хочешь,
можешь и готов применить силу, тебе не придется ее применять". Правители
знают, что если они перестанут сотрудничать и прислушиваться к мнению
Матери-Исповедницы, то волшебники в любой момент готовы продемонстрировать
им, как невыгодно быть наглым и алчным. Все это очень сложная и запутанная
система, но суть ее сводится к тому, что я управляю Высшим Советом, и без
моего управления неизбежно разразилась бы война, несущая гибель и
разорение более слабым, беззащитным, а то и просто миролюбивым народам.
  Ричард нахмурился, обдумывая услышанное. Кэлен догадывалась, что сейчас он
наверняка вспоминает, как она одним движением руки заставила королеву
Милену пасть на колени и принести присягу. Кэлен желала бы никогда не
показывать Ричарду, какой властью она обладает и какой ужас способна
вызвать в человеке, но это было необходимо. Некоторые люди подчиняются
только силе, и ты должен применить ее, если не хочешь быть поверженным сам.
  - Ситуация крайне тревожная, - вдруг очень серьезно сказал Ричард. -
Волшебники все мертвы: они пожертвовали собой, чтобы дать тебе возможность
найти Зедда, и, значит, Мать-Исповедница вновь под угрозой, Другие
Исповедницы тоже мертвы: их убил Даркен Рал. Если с тобой что-то случится,
некому занять твое место. Зедд тоже это понимает, иначе он не просил бы
нас приехать к нему в Эйдиндрил. Я видел многих, стремящихся к власти, от
моего брата до Даркена Рала, и могу сказать лишь одно: ты для них - только
помеха. И если для сохранения мира в Срединных Землях Мать-Исповедница
должна править по-прежнему, тебе понадобится помощь. Ты и я - мы оба
обязаны служить Истине. Значит, я помогу тебе. - Губы его тронула лукавая
улыбка. - Советники боялись волшебников, но посмотрим, что они запоют,
увидев Искателя.
  Кончиками пальцев Кэлен коснулась его щеки.
  - Ты исключительная личность, Ричард Сайфер. Могущественнее меня в
Срединных Землях нет никого, и все же мне кажется, что я лишь поддерживаю
твою мантию в знак признания твоего величия.
  - Я - всего лишь тот, кто любит тебя всем сердцем. Только в этом мое
величие. Только для этого я живу. - Он вздохнул. - Там, в Оленьем лесу,
все казалось гораздо проще. Только ты и я, и я готовил тебе еду на костре.
Вы позволите мне как-нибудь еще раз угостить вас, Мать-Исповедница?
  - Вряд ли госпоже Сандерхолт это понравится. Она не любит, когда на кухне
посторонние.
  - У тебя есть повариха?
  - Ну, строго говоря, я ни разу не видела, чтобы она готовила сама. В
основном она только распоряжается, размахивая деревянным половником,
словно скипетром, снимает пробу и без устали ругает поваров и поварят. А
если я забегаю на кухню приготовить что-нибудь, она советует мне поискать
другое занятие. Говорит, я нервирую ее поваров. Так что на кухне я бываю
редко. Хотя очень люблю готовить.
  - Повара, - проворчал Ричард себе под нос. - Вот кого у меня никогда не
было, так это поваров. Я всегда готовил себе сам. Ну что ж, надеюсь, эта
госпожа Сандерхолт найдет мне какой-нибудь уголок, если мне захочется
угостить тебя чем-нибудь особенным?
  - Держу пари, скоро она будет исполнять все твои желания.
  - Обещай мне одну вещь. - Ричард крепко сжал ее руку. - Обещай, что
когда-нибудь ты поедешь со мной в Вестландию. Я покажу тебе такие места в
Оленьем лесу, о которых знаю только я. Я давно мечтаю показать тебе их.
Там такая красота!
  - Конечно, обещаю, - прошептала Кэлен.
  Ричард наклонился, чтобы поцеловать ее. Но прежде, чем губы их
соприкоснулись, прежде, чем он успел ее обнять, он вздрогнул от боли.
Обхватив голову руками, он закачался и со стоном рухнул на землю. Кэлен
подхватила его и помогла лечь. На мгновение ей показалось, что он не
дышит, и она помертвела от страха.
  - Я сейчас приведу Ниссел. Потерпи, я мигом!
  В ответ он лишь слабо кивнул. Кэлен бросилась к двери и, толкнув ее,
выскочила в темноту. Ее дыхание серебрилось в морозном воздухе. Взгляд ее
упал на небольшое возвышение, где раньше сидели куры.
  Куры исчезли. На их месте стояла, сгорбившись, какая-то темная фигура.
  Она слегка шевельнулась, и в лунном свете глаза ее вспыхнули золотом.


                                  ГЛАВА 7


  Существо выпрямилось, со скрежетом царапнув когтями по краю стены. От
низкого кудахтающего смеха по спине Кэлен пробежали мурашки. Дыхание у нее
остановилось. Тварь была словно сгусток тьмы в серебристом сиянии.
Золотистые точки ее глаз вновь утонули в черноте ночи.
  В памяти крутилось что-то, связанное с этим существом, но Кэлен никак не
могла понять, что именно. Ей хотелось бежать, но она не знала, куда. Назад
к Ричарду или наоборот?
  Желтые глаза погасли, но Кэлен ощущала на себе их взгляд, словно холодное
дыхание смерти. Из груди ее вырвался всхлип, а существо вскочило на стену
и зашлось воющим смехом.
  Тяжелая дверь со стуком распахнулась, и в следующее мгновение Кэлен
услышала чистый звон Меча Истины, вылетающего из ножен. Черная тень
устремилась к Ричарду, глаза ее вновь вспыхнули в лунном свете. Ричард
отступил на шаг, а потом схватил Кэлен за руку и, втолкнув ее в дом,
пинком захлопнул за ней дверь.
  Вновь послышался утробный смех, и тут же - тяжелый удар. Кэлен поднялась
на ноги и вытащила свой нож.
  За дверью свистнул клинок, и в стену врезалось что-то тяжелое. Потом опять
послышался мерзкий хохот.
  Кэлен ударила в дверь плечом и выкатилась наружу. Не успела она вскочить
на ноги, как к ней метнулась черная тень. Кэлен взмахнула ножом, но
промахнулась.
  Мелькнули кривые когти, но прежде чем тварь успела нанести удар, Ричард
пинком отбросил ее к стене. Блеснув в лунном свете, на существо обрушился
Меч Истины, но оно с непостижимой быстротой увернулось, и лезвие лишь
рассекло стену. В воздух взлетели осколки разбитых кирпичей. Существо
издевательски захохотало и опять устремилось в атаку.
  Ричард резко дернул Кэлен за руку, и черная тень промчалась мимо. Кэлен
ударила ее ножом и едва не сломала лезвие: казалось, тварь состоит из
одних костей. У самого лица мелькнула когтистая лапа. Ричард вновь
взмахнул мечом и вновь промахнулся.
  Тяжело дыша, он напряженно всматривался во тьму. Вдруг, непонятно откуда,
выскочила черная тень и, обрушившись на Ричарда, повалила его. Сцепившись,
они покатились по земле. Комьями полетела грязь. Невероятным усилием
Ричард сбросил с себя противника. В следующее мгновение тварь вновь
оказалась на верхушке стены. Она стояла там, дико хохоча, но замолчала,
едва только Ричард и Кэлен пошли прочь.
  Внезапно зазвенели тетивы, и стрелы пронзили черное тело в том месте, где
у людей находится сердце. Ни одна не прошла мимо цели. За первым залпом
последовал второй, произведенный с не меньшей точностью, но тварь только
засмеялась. Она стояла, вся утыканная стрелами, похожая на подушечку для
иголок, и дико хохотала. Потом она одним движением смахнула с себя стрелы
и спрыгнула на землю. Кэлен не могла понять, почему она не нападает. В
воздух опять взвились стрелы и пронзили черное туловище, но тварь не
обратила на это никакого внимания.
  Один из охотников выскочил вперед и метнул копье. Немыслимо быстрым
движением тварь отклонилась в сторону. Лязгнули клыки, и копье с хрустом
переломилось пополам. Тварь захохотала. Охотник подался назад, и она,
моментально потеряв к нему всякий интерес, вновь уставилась на Ричарда и
Кэлен.
  - Почему оно не двигается? - прошептал Ричард. - Почему только следит за
нами?
  И тут Кэлен поняла, почему. А когда поняла, у нее подкосились ноги.
  - Это же скрийлинг! - пробормотала она скорее самой себе, а не Ричарду. -
О добрые духи, помогите нам, это же скрийлинг!
  Держась за руки, они осторожно отступали, не сводя со скрийлинга глаз.
  - Уходите! - крикнула Кэлен охотникам. - Только идите спокойно. Не
вздумайте бежать!
  В ответ охотники выпустили еще один веер бесполезных стрел.
  - Сюда, - сказал Ричард. - Здесь, между хижинами, темнее.
  - Эта тварь видит в темноте лучше, чем ты при свете. Она явилась к нам из
Подземного мира.
  - Что же нам делать? - спросил Ричард, не отрывая взгляда от освещенной
луной неподвижной фигуры.
  - Не знаю. Но только не бежать и не стоять на месте. Этим лишь привлечешь
его внимание. А убить его, по-моему, можно, лишь изрубив на куски.
  - А я что, по-твоему, пытался сделать? - рассерженно пробормотал Ричард. :
Кэлен огляделась.
  - Похоже, если он останется так стоять, нам удастся уйти. Если же нет,
придется уводить его от остальных.
  Словно услышав ее слова, скрийлинг захохотал и вприпрыжку двинулся вперед.
  - Нет ничего легче, - буркнул Ричард. Они пятились по узкому проходу между
стен, неотрывно следя за скрийлингом. Охотники упрямо крались за ним, и у
Кэлен болезненно сжалось сердце.
  - Я хотел, чтобы ты оставалась в доме, - прошептал Ричард. - Почему ты не
осталась там, где была в безопасности?
  В тоне его Кэлен безошибочно распознала магический гнев меча. Почувствовав
под пальцами что-то горячее и влажное, она подняла глаза и увидела кровь,
струящуюся по руке Ричарда.
  - Потому что я люблю тебя, дубина! И больше не смей так со мной обращаться!
  - Если мы останемся живы, я тебя высеку!
  Они продолжали пятиться по извилистой дорожке.
  - Если останемся живы - пожалуйста. Как твоя голова?
  - Понятия не имею. Сначала боль была дикая, а потом вдруг все прошло. А
как только прошло, я сразу почувствовал, что за дверью кто-то есть, и
услышал этот мерзкий хохот.
  - Может быть, ты все-таки прежде услышал, а потом почувствовал?
  - Не знаю. Может, и так. Но все равно это очень странно.
  Она потянула его на другую дорожку. Там было еще темнее, но в лунном свете
они неожиданно увидели, как скрийлинг, словно гигантский паук, скользит за
ними по отвесной стене. Кэлен затаила дыхание.
  - Как у него это получается? - прошептал Ричард.
  Она не ответила. Между домами замелькали факелы:
  охотники пытались окружить скрийлинга. Ричард огляделся по сторонам.
  - Если они нападут на него, он их всех перебьет. Этого нельзя допустить. -
Он посмотрел направо. - Иди к охотникам и скажи, чтобы убирались отсюда.
  - Ричард, я не оставлю... Он подтолкнул ее:
  - Делай, что я говорю! Живо!
  От его тона Кэлен вздрогнула. Она послушно направилась к охотникам, а
Ричард вышел на освещенное пространство и, сжав обеими руками меч, крепко
уперся ногами в землю. Он спокойно взглянул на скрийлинга, висящего на
стене, и тот внезапно захохотал, словно узнал того, кто стоит перед ним.
Заскрежетали когти. Скрийлинг спрыгнул на землю и тут же растворился в
окружающей тьме.
  Кэлен видела, что Ричарда переполняет гнев, но лезвие меча даже не
дрогнуло.
  Этого не может случиться, подумала она, просто не может. Ведь только что
все было так хорошо! Эта тварь способна убить Ричарда. Действительно,
способна! А это значит - конец всему. В душе ее, требуя выхода,
взметнулась кровавая ярость, и Кэлен позволила ей освободиться.
  Скрийлинг, словно черная молния, устремился на Ричарда. Навстречу ему
взметнулось сверкающее лезвие Меча Истины. Кэлен отчетливо видела, что на
этот раз удар попал в цель. Скрийлинг вновь дико захохотал и с размаху
ударил по мечу, потеряв при этом несколько пальцев. Ричард крутанул мечом,
и скрийлинг отлетел к противоположной стене, но тут же вскочил и снова
бросился на человека. Ричард поднял меч, но в этот момент ярость
Исповедницы достигла предела. Сама Не понимая, что делает, Кэлен выбросила
вперед руку, всей душой желая уничтожить того, кто пытается убить
человека, которого она любит.
  Скрийлинг был уже рядом с Ричардом, когда из пальцев Исповедницы вырвалась
синяя молния, озарив все вокруг голубым светом. Молния и Меч Истины
обрушились на скрийлинга одновременно. Он словно взорвался, разлетевшись
на черные клочья. Крови не было совсем. Кэлен так и не поняла, что именно
уничтожило его: магия Кон Дар или магия меча.
  Над деревней прокатился гром, спутник волшебной молнии, и воцарилась
тишина.
  - Ты цел? - воскликнула Кэлен, бросаясь к Ричарду и обнимая его. Он молча
кивнул и, обняв ее свободной рукой, убрал меч в ножны. Подбежали охотники
с факелами. При свете их она увидела у Ричарда на руке глубокую рваную
рану. Она оторвала от платья полоску и перевязала ее.
  Охотники по-прежнему держали наготове копья и луки.
  - Никто не пострадал? - спросила Кэлен, оглядывая их. Вперед протолкался
Чандален.
  - Я же говорил, что от вас добра не жди!
  Кэлен сердито посмотрела на него, но вслух ничего не сказала, а только
вежливо поблагодарила его и остальных охотников за попытку помочь.
  - Кэлен, что это было? И как тебе удалось его убить? - Он пошатнулся и
только с помощью Кэлен сумел устоять на ногах.
  - По-моему, это был скрийлинг. А как мне удалось его убить, я и сама не
знаю.
  - Скрийлинг? Что...
  Он вдруг зажмурился и, обхватив голову руками, медленно опустился на
колени. Кэлен не смогла его удержать. К ним подскочил Савидлин, но прежде,
чем он успел подхватить Ричарда, тот упал навзничь, корчась от боли.
  - Савидлин, помоги мне отнести его в дом духов и пошли кого-нибудь за
Ниссел! И ради всего святого, пусть она поспешит!
  Савидлин повернулся и крикнул одному из охотников, чтобы тот бежал за
целитель ни це и. Сам он и еще несколько человек подняли Ричарда. Опершись
на копье, Чандален стоял в стороне и молча смотрел.
  Освещаемая факелами, процессия двинулась к дому духов. Охотники вместе с
Кэлен осторожно внесли Ричарда в дом и положили возле огня. Кэлен
подложила ему под голову одеяло. Савидлин отослал своих людей, но сам
остался.
  Кэлен опустилась на колени и дрожащей рукой потрогала Ричарду лоб.
Ледяной. Ричард лежал неподвижно и, казалось, был без сознания. Кэлен
кусала губы, стараясь не разрыдаться.
  - Ниссел вылечит его, - сказал Савидлин. - Вот увидишь. Она хорошая
целительница и знает, что делать.
  Кэлен молча кивнула. Ричард заворочался, словно ища положение, при котором
боль меньше, и что-то невнятно пробормотал.
  Они долго сидели в молчании. Наконец Савидлин спросил:
  - Мать-Исповедница, скажи, что ты сделала? Как тебе удалось призвать
молнию?
  - Боюсь, я не смогу тебе ответить. Но это часть магии Исповедниц. Мы
называем ее "Кон Дар".
  Обхватив руками колени, Савидлин изучающе посмотрел на нее.
  - Я не знал, что Исповедницы способны призывать молнию.
  Кэлен подняла голову.
  - Несколько дней назад я сама об этом не знала.
  - А что это была за черная тварь?
  - Я думаю, это порождение Подземного мира.
  - Оттуда приходят к нам тени наших предков? - Кэлен кивнула. - Но зачем
она явилась сюда?
  - Прости, Савидлин, я не знаю ответа. Но если появятся и другие, скажи
людям, что уходить от них нужно обычным шагом. Не стоять и не бежать. И
если они появятся, дайте мне знать.
  Савидлин замолчал, обдумывая услышанное. Наконец дверь скрипнула, и на
пороге возникла сгорбленная старуха в сопровождении двух охотников с
факелами.
  Кэлен бросилась к ней и схватила ее за руку.
  - Ниссел. как хорошо, что ты пришла!
  Ниссел улыбнулась и потрепала ее по плечу.
  - Как твоя рука, Мать-Исповедница?
  - Уже зажила, спасибо. Ниссел, с Ричардом творится что-то неладное. У него
ужасно болит голова.
  - Хорошо, хорошо, девочка. Сейчас мы на него посмотрим.
  Один из охотников протянул целительнице ее сумку. Когда она опускалась на
колени рядом с Ричардом, в сумке что-то негромко звякнуло. Ниссел
попросила поднести факелы поближе и, сняв окровавленную повязку, сжала
рану пальцами. Ричард не шелохнулся.
  - Пока он без сознания, надо заняться его рукой.
  Она аккуратно промыла рану и зашила ее. Кэлен и трое мужчин молча
смотрели, как она это делает. Факелы чадили и потрескивали, освещая дом
духов неровным, мятущимся светом. Черепа предков на полке, казалось,
внимательно наблюдают за происходящим.
  Бормоча что-то себе под нос, Ниссел закончила шить, смазала рану каким-то
снадобьем, пахнущим сосновой смолой, и наложила чистую повязку. Потом она
сказала охотникам, что они могут идти, и начала что-то искать в своей
сумке. Уходя, Савидлин ободряюще дотронулся до плеча Кэлен и сказал, что
утром они увидятся.
  После того как мужчины ушли, Ниссел перестала рыться в сумке и посмотрела
на Кэлен:
  - Я слышала, что ты хочешь сделать его своим супругом? - Кэлен кивнула. -
А я думала, что любовь недоступна тебе, ибо, если вы возляжете вместе,
твоя магия поразит его.
  - Нет, - глядя на Ричарда, улыбнулась Кэлен. - Ричард не такой, как все.
Он обладает особой магией, которая защищает его от моей. - Она говорила
так, потому что они с Ричардом обещали Зедду никому не открывать правды -
правды о том, что защитой Ричарду служит его любовь.
  - Я рада за тебя. деточка. - Ниссел погладила Кэлен по руке и опять
полезла в свою сумку. Вытащив оттуда пригоршню небольших пузырьков, она
спросила: - И часто у него болит голова?
  - Он говорил, что часто, но не так сильно, как сейчас, и боль другая.
Словно кто-то пытается выбраться из головы наружу. По его словам, такого
никогда еще не было. Ты думаешь, что сумеешь ему помочь?
  - Посмотрим, - Целительница принялась открывать пузырьки и по одному
подносить их к носу Ричарду. Наконец при очередной попытке больной
очнулся. Ниссел сама понюхала бутылочку, кивнула и, что-то удовлетворенно
пробормотав себе под нос, снова открыла сумку.
  - Что происходит? - слабым голосом спросил Ричард.
  Кэлен наклонилась и поцеловала его в лоб.
  - Ниссел хочет тебя вылечить. Лежи спокойно. Ричард закрыл глаза и
дрожащими пальцами коснулся висков. Тело его выгнулось от боли. Ниссел
сильно нажала ему на подбородок и ловко сунула в открывшийся рот несколько
маленьких листочков.
  - Скажи ему, пусть жует их. Пусть жует, не переставая...
  - Она говорит, чтобы ты жевал эти листья. Они тебе помогут.
  Ричард кивнул и начал послушно жевать. Кэлен откинула волосы у него со
лба, злясь на собственную беспомощность. Ей было невыносимо видеть его
страдания.
  Ниссел достала из сумки кожаную флягу и, вылив ее содержимое в чашку,
добавила туда несколько порошков из разных флакончиков. Кэлен помогла
Ричарду сесть, чтобы он смог выпить лекарство. Потом он снова лег и,
тяжело дыша, опять принялся жевать листья.
  Ниссел встала и протянула Кэлен небольшой пакетик.
  - Питье поможет ему уснуть, а листья снимут боль. Когда эти кончатся, дай
ему еще.
  - Ниссел, что с ним? - наклонившись к старушке, тихо спросила Кэлен.
  Ниссел открыла один из пузырьков и, понюхав его, сунула Кэлен под нос.
Пахло сиренью и лакрицей.
  - Дух, - кратко сказала она.
  - Дух? Что это значит?
  - Болезнь духа. Не крови, не равновесия, не души. Духа.
  Кэлен не поняла ни слова, да к тому же это было совсем не то, что она
хотела узнать.
  - Он поправится? Вылечат его это лекарство и твои листья?
  Ниссел улыбнулась и похлопала ее по руке.
  - Я еще погуляю на вашей свадьбе. Если не поможет это, попробуем
что-нибудь другое.
  Кэлен взяла ее под руку и проводила до двери.
  - Спасибо, Ниссел.
  Снаружи, у небольшой стены, стоял Чандален, а чуть поодаль - его люди,
полускрытые темнотой. Увидев Приндина, Кэлен подошла к нему.
  - Ты не проводишь Ниссел до дома?
  - Конечно. - Он взял целительницу под руку, и они пошли прочь. Кэлен
посмотрела на Чандалена долгим взглядом и направилась к нему.
  - Я оценила, что ты со своими людьми решил охранять нас.
  - Вас никто не охраняет, - бросил он с безразличным видом. - Наоборот, мы
охраняем свое племя от вас. Вернее, от той беды, которую вы принесете в
следующий раз.
  Кэлен стряхнула с плеча налипшую грязь.
  - Если чудовище появится снова, не пытайтесь убить его сами. Я не хочу,
чтобы кто-то погиб. Даже ты. И помните: нельзя ни стоять, ни бежать. Вы
должны уходить спокойным шагом, иначе оно убьет вас. И обязательно
позовите меня. Ясно? Не пытайтесь сражаться с ним сами, просто позовите
меня.
  Лицо воина осталось непроницаемым.
  - А ты опять ударишь его молнией?
  - Ударю, если понадобится, - холодно сказала она, хотя в душе сомневалась,
удастся ли ей сделать это еще раз. - Ричард-С -Характером болен. Боюсь,
завтра он будет не в состоянии состязаться с вами в стрельбе.
  Чандален насмешливо хмыкнул:
  - Я так и знал, что он придумает какую-нибудь отговорку.
  Кэлен со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Но нельзя же стоять
здесь и препираться с этим идиотом, когда она должна быть рядом с Ричардом!
  - Спокойной ночи, Чандален.
  Ричард по-прежнему лежал на спине и жевал листья. Она присела рядом,
отметив про себя, что он выглядит уже лучше.
  - Эти листья начинают мне нравиться.
  - Как ты себя чувствуешь? - Она осторожно пощупала ему лоб.
  - Так себе. Боль то уходит, то возвращается. Похоже, листья мне помогают.
Только голова от них кружится.
  - Пусть лучше кружится, чем болит.
  - Верно. - Он взял ее за руку и прикрыл глаза. - С кем это ты там
беседовала?
  - С этим глупцом, с Чандаленом. Он сторожит дом духов. Боится, что мы
принесем племени еще несчастье.
  - Возможно, он не так уж глуп. Похоже, эта тварь явилась сюда именно за
нами. Как ты ее называла?
  - Скрийлинг.
  - А что такое скрийлинг?
  - Не знаю точно. Насколько мне известно, их никто в наше время не видел,
но я слышала описание. Предполагается, что они из Подземного мира.
  Ричард перестал жевать и уставился на нее широко открытыми глазами.
  - Из подземного? А что ты еще о них знаешь?
  - Да почти ничего. - Она вдруг нахмурилась. - Скажи, ты когда-нибудь видел
Зедда пьяным?
  - Зедда? Ни разу. Он не любитель выпить, только поесть. Говорит, что
выпивка омрачает разум, а важнее его ничего нет. - Ричард улыбнулся. - Еще
он говорит, что чем меньше у человека мозгов, тем больше он пьет.
  - Я просто хотела сказать, что пьяный волшебник - довольно неприятное
зрелище. Однажды, еще в детстве, я сидела в Хранилище и просматривала
словари. Там уйма всяческих словарей. Одним словом, я занималась, а рядом
четверо волшебников изучали книгу пророчеств - я такой еще никогда не
видела. Они склонились над ней и о чем-то горячо спорили. Готова
поклясться, они были напуганы. В то время мне было куда интереснее
наблюдать за волшебниками, чем заниматься зубрежкой. Так вот, я смотрела
на них, и вдруг все четверо разом побелели как снег, вскочили, будто
ужаленные, а книга захлопнулась с таким треском, что я аж подпрыгнула.
Потом один из них ушел и вернулся с бутылкой. В полном молчании они
достали кружки и начали пить - и пили до тех пор, пока бутылка не
опустела. Тогда они стали пьяны и счастливы. Они громко смеялись и пели.
Мне это казалось очень интересным, ведь я такого еще не видела. Наконец
они заметили, что я смотрю на них, и позвали меня. Не то чтобы мне
действительно хотелось пойти к ним, но ведь они были волшебниками, и я
всех их хорошо знала. Я поборола страх и подошла. Один посадил меня к себе
на колени и спросил, не хочу ли я спеть вместе с ними. Я ответила, что не
знаю их песен. Они переглянулись и сказали, что это не беда и они меня
научат. И действительно, мы сидели довольно долго, пока я наконец не
запомнила одну песню.
  - И ты до сих пор ее помнишь? - Кэлен кивнула.
  - Ее невозможно забыть. - Она собралась с духом и запела:

  Скрийлинги вырвались, чтобы содрать с тебя кожу,
Скрийлинги золотоглавые, страшные слуги Владетеля.
  Не убегай же от них, ведь бегущий отчетливо виден им -
Мигом поймают тебя, будут глумиться, замучают.

  Только не вздумай стоять: видят стоящего скрийлинги.
  Медленно прочь уходи - золотые глаза не найдут тебя.
  Коль не поймают тебя, сам Владетель поймать попытается,
Он растерзает тебя, твою душу из тела он высосет.

  Темен пророчества смысл, нелегко толковать предсказание:
  Истинно будет рожден тот, кто может покончить с Владетелем.
  Камень он, брошенный в пруд, он отмечен судьбою и пламенем.
  Только сокрыта во тьме дорога избранника.1

  - Отвратительная песня, - резюмировал Ричард, не переставая жевать листья.
Кэлен кивнула.
  - А ночью мне снились кошмары. Мама пришла ко мне, села на кровать и
спросила, что мне снилось. Я спела ей эту песенку, и тогда она легла рядом
и оставалась со мной до утра. На следующий день она поговорила с
волшебниками. Не знаю, что она им сказала, но с той поры они старались не
попадаться ей на глаза. А от меня бежали, как от чумы.
  Ричард взял из пакетика очередную порцию листьев и отправил в рот.
  - Итак, скрийлингов посылает Владетель? Владетель Подземного мира?
  - Так поется в песне, и скорее всего это правда. Ни одно существо из
нашего мира не сможет хохотать, пронзенное столькими стрелами.
  Ричард задумался.
  - А что такое "камень, брошенный в пруд"? Кэлен пожала плечами.
  - Ни до, ни после я об этом не слышала.
  - Ну хорошо, а синяя молния? Как ты это сделала?
  - Это каким-то образом связано с Кон Дар. Когда я почувствовала кровавую
ярость в первый раз, произошло то же самое. - Кэлен тяжело вздохнула: эти
воспоминания были ей неприятны. - Я тогда думала, что ты погиб. Раньше я
ее не чувствовала, но теперь она всегда со мной, так же, как и магия
Исповедницы. Это как две оборотные стороны. Рано или поздно я должна была
пробудить ее в себе. Может быть, именно об этом предупреждала меня Эди,
когда мы были у нее. Но как я это сделала, я не знаю.
  - Ты никогда не перестанешь меня удивлять, - улыбнулся Ричард. - Я бы не
смог существовать спокойно, зная, что способен призывать молнии.
  - Вот и прекрасно, - рассмеялась Кэлен. - Когда какая-нибудь красавица
вздумает тебя обольстить, вспомни об этом.
  Ричард взял ее за руку.
  - Ты моя единственная красавица.
  Кэлен пригладила его взлохмаченные волосы.
  - Скажи, я могу что-нибудь для тебя сделать?
  - Да, - шепнул он. - Ложись ко мне ближе. Я хочу, чтобы ты была
близко-близко. Я боюсь никогда не проснуться и хочу чувствовать тебя рядом.
  - Ты проснешься, - с напускной веселостью пообещала Кэлен, доставая второе
одеяло. Она легла рядом с Ричардом, положила голову ему на плечо, а руку
на грудь и постаралась забыть те слова, которые он только что произнес.


                                  ГЛАВА 8


  Просыпаясь, она почувствовала рядом тепло его тела. Сквозь щели в стенах
пробивались узкие лучи света. Кэлен села, протерла заспанные глаза и
посмотрела на Ричарда.
  Он лежал на спине, глядя в потолок. Его широкая грудь размеренно
поднималась и опускалась. Кэлен улыбалась, всматриваясь в родное лицо.
Ричард был так красив, что у нее защемило сердце.
  Но внезапно она вздрогнула, осознав, что в этом лице кажется ей таким
знакомым. Даркен Рал! Те же совершенные, без малейшего изъяна, черты.
Только красота Даркена Рала была застывшей красотой статуи, а лицо Ричарда
было немного грубее и оттого казалось живым.
  Еще когда ведьма Шота приняла облик матери Ричарда, Кэлен заметила, что
глаза и губы Ричард унаследовал от нее. Его лицо было бы точной копией
лица Даркена Рала, если бы на него не наложились материнские черты. Но
хотя волосы у Ричарда были не светлыми, а темными, а глаза - не голубыми,
а серыми, взгляд его оставался таким же, как у Даркена Рала, - хищным и
пронизывающим. Кэлен не сомневалась, что в Ричарде течет кровь Ралов, но
ведь Даркен Рал из Д'Хары, а Ричард родился в Вестландии. Что же их может
связывать? Поразмыслив, Кэлен решила, что это результат пересечения
генеалогических ветвей где-то в далеком прошлом.
  Ричард по-прежнему лежал, уставившись в потолок. Кэлен легонько потрясла
его за плечо.
  - Как твоя голова?
  - Что? - Ричард резко вскочил и непонимающе огляделся. - Я спал... Что ты
сказала?
  Кэлен нахмурилась.
  - Ты не спал.
  - Да нет же, спал, и очень крепко. Ее кольнуло нехорошее предчувствие.
  - У тебя глаза были открыты, я сама видела. - Она не стала говорить о том,
что с открытыми глазами спят только волшебники.
  - В самом деле? - Ричард протер глаза. - А где эти листья?
  - Вот. Все еще болит?
  - Да, но уже меньше. - Он отправил в рот несколько листьев и пробежался
пальцами по ее волосам. - По крайней мере я могу разговаривать. - Он
улыбнулся. - И улыбаться, не опасаясь, что моя голова от улыбки расколется.
  - Может быть, тебе лучше не ходить сегодня на стрельбище?
  - Савидлин сказал, что я не имею права отказываться. Не могу же я его
подвести. И кроме того, я хочу поглядеть, что за лук он мне сделал. Я даже
не помню, когда в последний раз стрелял из лука.
  Он еще немного пожевал листья, а потом они скатали одеяла и пошли искать
Савидлина. Они нашли его дома. Сиддин увлеченно рассказывал отцу, как это
здорово - летать на драконе. Савидлин с серьезным видом кивал. Он обожал
всяческие истории и с одинаковым интересом мог слушать и малыша, и
охотника, вернувшегося с охоты. Кэлен с удовольствием отметила, что Сиддин
говорит только о том, что было на самом деле, и ничего не присочиняет.
  Потом Сиддин захотел узнать, нельзя ли им завести собственного дракончика.
Савидлин объяснил сыну, что красный дракон не домашнее животное, а друг
всего племени, и предложил Сиддину найти взамен рыжего цыпленка и играть с
ним.
  Везелэн готовила какую-то диковинную кашу с добавлением яиц. Она усадила
гостей на шкуры, устилавшие пол, и вручила им глиняные миски и лепешки из
тавы, которые полагалось использовать вместо ложек, макая их в кашу.
  Ричард попросил Кэлен узнать, не найдется ли у Савидлина какого-нибудь
сверла. Тот повернулся и вытащил изпод скамейки тонкую палочку из
какого-то очень твердого дерева. Ричард смущенно оглядел палочку со всех
сторон и, приложив ее к драконьему зубу, попробовал покрутить. Савидлин
засмеялся:
  - Ты хочешь его просверлить? - Ричард кивнул. - Дай сюда, я покажу тебе.
как это делается.
  Кончиком ножа Савидлин наметил в зубе отверстие, потом насыпал туда песка,
приложил палочку и, зажав ее между ладонями, начал быстро вращать. Время
от времени он останавливался, чтобы добавить еще песка, который, так же,
как и ладони, смачивал слюной. На удивление быстро просверлив зуб
насквозь, Савидлин подправил ножом противоположную сторону и с довольной
улыбкой вернул его Ричарду. Поблагодарив, Ричард продел в отверстие тонкую
полоску кожи и повесил зуб себе на шею, рядом с костяным свистком и
эйджилом. Последний предмет в этой коллекции Кэлен совсем не нравился.
  Выбирая кусочком лепешки остатки каши, Савидлин спросил:
  - Ну, как твоя голова? Прошла?
  - Лучше, но все равно еще болит. Ниссел дала мне какие-то листья, и они
помогают. Стыдно вспомнить, как вы вчера меня несли.
  Савидлин расхохотался.
  - Однажды я был сильно ранен. - Он ткнул пальцем в кривой шрам у себя на
боку. - И меня принесли домой женщины. - Он многозначительно поднял бровь.
- Женщины! - Везелэн бросила на него недовольный взгляд, но Савидлин
сделал вид, что ничего не заметил. - Когда мои люди об этом узнали, они
очень смеялись. - Он отправил в рот последний кусочек лепешки и, прожевав,
добавил: - Но увидев женщин, которые меня несли, они перестали смеяться и
захотели узнать, как получить такую рану, чтобы тебя отнесли домой женщины.
  - Савидлин! - с угрозой в голосе сказала Везелэн. - Если ты соскучился по
ранам, я могу нанести тебе еще одну, не хуже первой!
  - И как же тебе удалось ее получить? - спросил Ричард.
  - Без особого труда! - Савидлин пожал плечами. - Я так и сказал своим
людям: просто стоишь как пень, пока тебя не ударят копьем, и все дела.
  - Это был враг? Савидлин кивнул.
  - Почему же он тебя не прикончил?
  - Потому что я послал в него десятишаговую стрелу. - Савидлин показал на
свое горло. - Вот сюда.
  - А что такое десятишаговая стрела? Савидлин достал из колчана длинную
стрелу с зазубренным наконечником.
  - Вот посмотри. Видишь темное пятно? Это яд. Десятишаговый яд. Если она
попадет в тебя, ты успеешь сделать лишь десять шагов, а потом умрешь. -
Савидлин опять рассмеялся. - Мои люди решили поискать другие способы
заставить женщин таскать их на руках.
  Везелэн наклонилась и буквально заткнула ему рот куском лепешки. Потом она
повернулась к Кэлен:
  - Мужчины обожают рассказывать дурацкие истории. - Она лукаво улыбнулась.
- Но я сильно беспокоилась, пока он не поправился. А о том, что он
поправился, я узнала, когда он пришел ко мне и сделал Сиддина. С тех пор я
уже не беспокоилась.
  Кэлен перевела автоматически, но, когда осознала смысл этих слов,
почувствовала, что краснеет. Покосившись на Ричарда, она сделала вид, что
поглощена едой, а про себя порадовалась, что хотя бы уши у нее прикрыты
волосами.
  Савидлин покровительственно похлопал Ричарда по плечу:
  - Скоро ты убедишься, что женщины тоже любят почесать языки.
  Кэлен мучительно соображала, как бы половчее сменить тему, но в голову
ничего не приходило. Выручил Савидлин: он выглянул за дверь и, вернувшись,
сказал:
  - Скоро уже выходить.
  - Откуда ты знаешь? Савидлин пожал плечами.
  - Я здесь, вы здесь, другие люди тоже здесь. Когда здесь будут все,
значит, пора выходить.
  Он пошарил в углу и вытащил лук. Лук был длиннее, чем тот, которым обычно
пользовался Савидлин. Под рост Ричарда. Савидлин с видимым усилием согнул
его и приладил тетиву.
  Ричард наблюдал за ним с довольной улыбкой. Он сказал, что никогда еще не
видел такого отличного лука, и Савидлин, надувшись от гордости, протянул
ему колчан, полный стрел.
  Ричард для пробы несколько раз натянул тетиву.
  - Как раз по мне. Как тебе удалось правильно подобрать натяжение?
  Савидлин засмеялся и показал на свой подбородок:
  - Я не забыл, с каким уважением ты приветствовал меня при первой встрече.
Для меня этот лук туговат, подумал я, но тебе будет в самый раз. И не
ошибся.
  Кэлен наклонилась к Ричарду:
  - Может, все-таки передумаешь? Как твоя голова?
  - Ужасно. Но у меня есть эти листья, а они немного помогают. Я думаю,
обойдется. И потом, я не хочу разочаровывать Савидлина.
  Она положила руку ему на плечо.
  - Может, мне тоже пойти с вами? Ричард поцеловал ее в лоб.
  - Не думаю, что мне понадобится переводчик, если я буду стрелять плохо. Не
стоит давать Чандалену возможность унизить меня больше, чем он собирается.
  - Но Зедд говорил мне, что ты неплохо стреляешь. По сути, он говорил, что
ты стреляешь отлично.
  Ричард взглянул на Савидлина, натягивающего тетиву на свой лук.
  - Это было давно, и с тех пор я почти не стрелял. И потом, боюсь, он
сказал так, чтобы ты меньше беспокоилась.
  Ричард поцеловал Кэлен, и мужчины вышли на улицу. Кэлен стояла на пороге и
смотрела им вслед. Чандален, увидев ее, сделал вид, что перебирает стрелы.
Заметив это, Приндин и Тоссидин постарались спрятать улыбки.
  Ричард огляделся. Его явно беспокоили те, кто шел позади. По сравнению с
ним они казались карликами, но у каждого карлика имелся лук с отравленными
стрелами, и далеко не все испытывали к Ричарду симпатию. Кэлен невольно
поежилась.
  Везелэн, стоящая рядом, словно прочла ее мысли.
  - Савидлин обещал проследить, чтобы с Ричардом ничего не случилось, -
сказала она. - Не тревожься, Чандален не станет делать глупостей.
  - Вопрос только в том, что именно он считает глупостью.
  Везелэн вытерла руки о подол и повернулась взглянуть, чем занят Сиддин.
Тот ковырял пальцем землю, до крайности недовольный тем, что его оставили
дома. Постояв над ним несколько мгновений, Везелэн легонько шлепнула сына
тряпкой:
  - Беги, играй. - Сиддин стрелой вылетел за дверь, а Везелэн повернулась к
Кэлен. - Молодые не понимают, как прекрасна жизнь. - Она покачала головой.
  - И как коротка.
  - Наверное, поэтому всем нам хочется вернуть молодость.
  Везелэн кивнула:
  - Наверное. - Ее смуглое лицо осветилось прелестной улыбкой. - Так какой
цвет ты предпочитаешь для свадебного платья?
  Кэлен задумалась, улыбаясь своим мыслям:
  - Ричарду нравится синий.
  - Прекрасно! - воскликнула Везелэн. - У меня есть как раз то, что нужно. Я
приберегала его для особого случая.
  Везелэн ушла в маленькую спальню и вернулась с небольшим свертком. Присев
рядом с Кэлен, она развернула его и положила ей на колени великолепный
отрез глубокого синего цвета. По темному фону были рассыпаны голубые
цветы. Кэлен подумала, что из него выйдет умопомрачительное платье. Она
пропустила ткань между пальцев.
  - Какая прелесть! Откуда он у тебя?
  - Выторговала у северян. - Она похлопала себя по голове. - Им понравились
мои глиняные чашки, и я обменяла их на ткань.
  Кэлен знала, сколько стоит такая ткань. Везелэн пришлось отдать за нее
гору посуды.
  - Я не могу принять его, Везелэн. Ты заработала его тяжелым трудом. Он
твой.
  Везелэн критически оглядела голубую ткань:
  - Глупости! Вы научили нас делать крыши, которые не протекают. Вы спасли
моего сына от призраков, а заодно избавили нас от этого старого дурня,
Тоффалара. Мой муж стал старейшиной, и он никогда не был так счастлив, как
в тот день. Когда Сиддина похитили, вы отыскали его и привезли назад. Вы
убили того, кто хотел поработить весь мир. Что по сравнению с этим жалкий
клочок ткани? Я буду гордиться тем, что Мать-Исповедница Срединных Земель
наденет на свадьбу платье, сшитое моими руками. Я знаю, у тебя множество
изысканных нарядов и диковинных вещей, привезенных издалека, но что еще я
могу подарить своей подруге? Не я делаю тебе одолжение. Одолжение делаешь
мне ты.
  Глаза Кэлен наполнились слезами.
  - Ты даже не представляешь, как я счастлива слышать твои слова, Везелэн.
Быть Исповедницей - значит внушать людям ужас. Сколько я себя помню, люди
боялись и избегали меня. Никто не относился ко мне, как к женщине, никто
даже не говорил со мной, как с женщиной. Только Ричард разглядел во мне
меня. Ни одна хозяйка не приглашала меня в свой дом. Ни одна мать не
разрешала мне подержать на руках ее ребенка. - Она вытерла слезы. - Это
платье станет самым красивым и самым дорогим из всех, что у меня есть и
будут. Я буду носить его с гордостью, потому что его сошьет мне подруга.
  Везелэн, прищурившись, глянула на нее:
  - Когда твой мужчина увидит тебя в этом платье, ему сразу захочется
сделать тебе ребеночка.
  Кэлен засмеялась сквозь слезы. Она никогда не позволяла себе даже мечтать,
что кто-то будет относиться к ней иначе, чем к Исповеднице.
  Все утро они занимались шитьем. Везелэн радовалась тому, что она это
платье сошьет, а Кэлен - тому, что будет его носить. В Эйдиндриле было
множество искусных портних, но не одна не смогла бы сравниться с Везелэн с
ее костяными иглами.
  Устав от работы, они перекусили лепешками из тавы и куриным бульоном.
Везелэн сказала, что продолжит шитье вечером, и спросила, не хочет ли
Кэлен заняться чем-нибудь еще. Кэлен ответила, что с удовольствием
приготовила бы чего-нибудь.
  Бывая в Племени Тины, Кэлен никогда не ела здесь мяса. Она знала, что люди
Тины едят человечину, едят своих врагов, чтобы узнать их тайные мысли. Не
желая никого оскорблять, она говорила, что не ест мяса вообще. Зная об
этом, Везелэн предложила потушить овощи, и Кэлен с радостью согласилась,
тем более что вчера Ричард отреагировал на мясо довольно странно.
  Они нарезали таву и еще какие-то неизвестные Кэлен овощи, добавили перец,
фасоль, орехи и, приправив все это зеленью и сушеными грибами, положили в
большую кастрюлю. Везелэн подбросила в огонь поленьев и, сказав, что
мужчины вряд ли вернутся до темноты, предложила сходить к большим печам на
площади, поболтать с другими женщинами, а заодно испечь хлеб. Кэлен
согласилась.
  - Мы будем обсуждать твою свадьбу, - сказала Везелэн. - Свадьба - это
такое событие, о котором всегда приятно поговорить. Особенно, - она
улыбнулась, - если рядом нет мужчин.
  Кэлен с радостью обнаружила, что теперь молодые девушки уже не стесняются
ее и охотно с ней разговаривают. Женщинам постарше не терпелось обсудить
предстоящую свадьбу, а молодых интересовали далекие страны. Еще им
хотелось знать, правда ли, что мужчины повинуются Матери-Исповеднице и
исполняют ее приказы. Затаив дыхание, они слушали рассказы Кэлен о Совете
и о том, как Мать-Исповедница защищает народы вроде их собственного от
угрозы вторжения со стороны больших и сильных государств. Кэлен объяснила,
что пользуется своей властью над людьми только в крайнем случае и в равной
степени служит всем народам Срединных Земель. Когда ее спросили,
приходилось ли ей командовать армиями во время битв, она сказала, что ее
обязанности заключаются как раз в том, чтобы избежать битв. Наконец
девушкам захотелось знать: много ли у Кэлен служанок и, естественно,
платьев. Последний вопрос вогнал ее в краску, а более взрослые собеседницы
заметно забеспокоились.
  - Самое красивое платье из всех, что у меня есть, это то, которое сошьет
Везелэн, - ответила Кэлен, - потому что она сделает это в знак дружбы, а
не по приказу. Нет большего сокровища, чем дружба. Я бы согласилась отдать
все, что у меня есть, и голодать, лишь бы иметь настоящего друга.
  Этот ответ понравился всем: и старым, и молодым, и разговор, к
удовольствию Кэлен, вновь переключился на предстоящую свадьбу.

  День уже клонился к вечеру, когда в деревне поднялась суматоха, и Кэлен
увидела Ричарда. Он широкими шагами направлялся к хижине Везелэн. Даже на
расстоянии было видно, что он разъярен. За ним, стараясь его успокоить,
бежали охотники.
  Кэлен вытерла перепачканные в муке руки и поспешила навстречу. Она
перехватила их почти у самого дома.
  Справа от Ричарда шел Чандален, слева - Савидлин. По плечу Чандалена
струилась кровь. Глаза у него были безумные.
  Кэлен подбежала к Ричарду и дернула его за рукав. Он резко повернулся, но,
увидев ее, слегка успокоился и отпустил рукоять меча.
  - Ричард, что случилось?
  Он бросил на Чандалена уничтожающий взгляд и вновь повернулся к ней.
  - Мне надо, чтобы ты перевела. Случилось очередное небольшое
"приключение", а я не в состоянии объяснить им, что к чему.
  - Я хочу знать, почему он пытался убить меня! - перебил Чандален.
  - О чем это он? Говорит, что ты пытался его убить.
  - Убить? Я спас этому идиоту жизнь! И не спрашивай меня почему. Не надо
было вмешиваться. В следующий раз и не стану. - Он провел рукой по
волосам. - Проклятие, моя голова меня доконает.
  - Ты сделал это намеренно! - продолжал Чандален, указывая на свое плечо. -
Я видел, как ты стрелял. Это не могло быть случайностью!
  Ричард воздел руки к небесам.
  - Идиот! - Он в бешенстве уставился на Чандалена. - Да, ты видел, как я
стрелял. Неужели ты думаешь, что, если бы я хотел тебя убить, ты бы сейчас
возмущался? Конечно, я сделал это намеренно! Это был единственный способ
тебя спасти! - Он раздвинул большой и указательный пальцы примерно на
полдюйма. - Вот в какой промежуток я должен был попасть, видишь? Возьми я
чуть выше или ниже, ты был бы мертв.
  - Что ты несешь? - Чандален тоже был взбешен.
  - Ричард, успокойся. - Кэлен взяла его за руку. - Лучше объясни, что
случилось.
  - Они не могли меня понять. Ни один. А я не мог им ничего втолковать. - Он
растерянно поглядел на нее. - Я убил человека...
  - Что?! Это был охотник?
  - Нет! Убитый тут вообще ни при чем. Наоборот, они счастливы, что я его
убил. Я спас Чандалену жизнь. Но они думают...
  - Успокойся! - повторила она. - Объясни им, а я переведу.
  Ричард потер глаза тыльной стороной ладони и на мгновение опустил глаза.
Потом он поднял голову:
  - Я буду говорить только один раз, Чандален. И если ты не поймешь, что я
хочу сказать, мы с тобой встанем по разные стороны этого поля и начнем
стрелять друг в друга. И учти: мне понадобится только одна стрела.
  - Объясняй, - бросил Чандален, скрестив на груди мускулистые руки.
  Ричард сделал глубокий вдох.
  - Ты стоял далеко. Не знаю почему, я вдруг почувствовал, что он там, у
тебя за спиной. Я повернулся сразу, но все, что я увидел, это... Вот. - Он
схватил Кэлен за плечи и развернул лицом к Чандалену, а сам пригнулся за
ее спиной. - Примерно так. Я видел только его макушку. И еще копье,
которым он собирался тебя проткнуть. У меня был только один способ
остановить его. Только один. Я не видел, как он стоит, видел только его
макушку. Туда я и вынужден был стрелять. Чуть выше - и он отделался бы
легкой царапиной, а ты бы умер. Чтобы убить его наверняка, я должен был
пустить стрелу через твое плечо.
  Он снова показал пальцами расстояние в полдюйма.
  - Смотри, в какую щель надо было попасть. Чуть ниже, и стрела войдет тебе
в кость. Чуть выше, и он уцелеет, а ты умрешь. По-моему, десяток швов
небольшая цена за жизнь.
  - Откуда мне знать, что ты говоришь правду? - В голосе Чандалена уже было
меньше уверенности, но лицо его оставалось по-прежнему злым.
  Ричард проворчал что-то себе под нос. И вдруг его осенило. Он подскочил к
одному из воинов и выхватил у него из рук холщовый мешок. Сунув туда руку,
он вытащил из мешка человеческую голову и протянул Чандалену. Стрела
пробила голову насквозь. Оперение торчало из середины лба, а острие
выглядывало с другой стороны.
  Кэлен отвернулась, зажав рот рукой, а Ричард встал за спиной Чандалена,
держа отрубленную голову так, что древко стрелы легло прямо на рану.
  - Смотри сам, - сказал Ричард, - если бы этот человек стоял во весь рост,
то стрела, попавшая ему в лоб, не задела бы твоего плеча.
  Охотники начали кивать и оживленно перешептываться. Чандален оглянулся и
внимательно изучил положение стрелы. Но размышлял он недолго, а потом
забрал у Ричарда голову и кинул обратно в мешок.
  - Меня зашивали не раз, зашьют и теперь. Это пустяки. Но учти: я тебе верю
только на этот раз.
  - Следующего раза тебе не пережить, - бросил Ричард вслед уходящим
охотникам, но Кэлен переводить не стала.
  - Зачем ему отрезали голову? - спросила она.
  - Откуда мне знать? Это была не моя идея. И лучше не спрашивай, что они
сделали с телом.
  - Судя по твоим словам, ты очень рисковал. Далеко от тебя стоял Чандален?
  - Никакого риска, можешь мне поверить, - устало ответил Ричард. - Не
больше чем в сотне шагов.
  - Ты можешь послать стрелу на сто шагов с такой точностью?
  - Могу, - вздохнул он. - Могу даже на двести. И на триста. - Ричард
посмотрел на свои измазанные в крови руки. - Мне надо умыться, Кэлен.
По-моему, моя голова сейчас разлетится на куски. Я едва стою на ногах.
Пожалуйста, приведи Ниссел.
  - Хорошо. Иди в дом, а я сбегаю за ней.
  - Савидлин, наверное, тоже на меня сердится. Передай ему мои извинения. Я
испортил все его стрелы.
  Ричард вошел в дом и закрыл за собой дверь. Кэлен проводила его
обеспокоенным взглядом. Савидлину явно не терпелось с ней поговорить, и
Кэлен взяла его под руку.
  - Ричарду нужна иелительница. Пойдем со мной, и по дороге ты расскажешь
мне, что случилось.
  Савидлин с опаской оглянулся на дверь и, когда они отошли на порядочное
расстояние, сказал:
  - Ричард-С -Характером очень подходящее имя для твоего друга.
  - Он сильно расстроился из-за того что убил человека. Ему будет нелегко с
этим жить.
  - То, что он тебе рассказал, - это не все.
  - Тогда расскажи ты.
  Он выразительно посмотрел на нее:
  - Мы стреляли. Чандален был вне себя, потому что Ричард ни разу не
промахнуся. Он называл Ричарда демоном, а потом отошел в сторону и
остановился в густой траве. Мы стояли с другой стороны поля и смотрели,
как Ричард стреляет. Мы никогда не видели, чтобы человек стрелял с такой
точностью. Он наложил очередную стрелу и вдруг внезапно развернулся к
Чандалену. Мы и глазом моргнуть не успели, как он выстрелил. А Чандален
был безоружен, понимаешь? Сначала мы даже не поверили своим глазам. Но
двое воинов Чандалена тоже держали луки наготове. Один из них пустил в
Ричарда десятишаговую стрелу еще до того, как его собственная долетела до
Чандалена.
  - Он выстрелил в Ричарда и промахнулся? - недоверчиво перебила его Кэлен.
  - Воин Чандалена промахнуться не может.
  - Он и не должен был промахнуться, - низким дрожащим голосом сказал
Савидлин. - Но Ричард успел повернуться, выхватить из колчана последнюю
стрелу и тоже выстрелить. В жизни не видел, чтобы человек двигался с такой
скоростью. - Он говорил торопливо, словно боялся, что ему не поверят. -
Стрела Ричарда столкнулась в воздухе с другой стрелой и расщепила ее
надвое. Половинки пролетели по разные стороны от Ричарда.
  - Ты хочешь сказать, что Ричард попал в летящую стрелу? - переспросила
Кэлен. Савидлин кивнул.
  - Но второй воин выстрелил тоже, а больше стрел у Ричарда не было. Он
стоял, опустив лук, и ждал. Это тоже была десятишаговая стрела. Я слышал,
как она свистнула на лету. - Он опасливо огляделся и продолжал: - Ричард
выхватил ее прямо из воздуха! Он положил ее на свой лук и направил на
людей Чандалена. Он что-то кричал им. Мы не поняли ни слова, но побросали
луки и вытянули перед собой пустые руки. Мы думали, что
Ричард-С-Характером обезумел и сейчас перебьет нас всех. Мы очень
испугались. Но тут Приндин закричал, что позади Чандалена валяется
мертвец. Тогда мы сообразили, что Ричард-С-Характером убил нарушителя
наших границ, вооруженного копьем. Стало ясно, что Ричард хотел убить его,
а вовсе не Чандалена. Но Чандален не успокоился. Он думал, что Ричард
ранил его нарочно. А когда его люди продемонстрировали Ричарду свое
уважение, он просто взбесился от ярости.
  Кэлен не верила своим ушам. То, о чем рассказал Савидлин, было выше
человеческих возможностей.
  - Ричард хотел извиниться перед тобой за испорченные стрелы, - сказала
она. - Что он имел в виду?
  - Ты знаешь, что такое выстрел в древко? Кэлен кивнула:
  - Это когда стрела попадает в древко предыдущей, которая уже в мишени. В
Эйдиндриле тому, кто может так сделать, дается специальная ленточка. Я
видела людей, у которых таких лент было не меньше полудюжины. И знаю
одного, у кого их было десять.
  Савидлин протянул ей свой колчан. Каждая стрела была расщеплена надвое.
  - Ричарду-С-Характером надо давать ленточку, когда он промахивается. Но,
боюсь, тогда у него не будет ни одной. Хорошую стрелу сделать нелегко, а
сегодня он испортил не меньше сотни. Но люди все равно просили его
стрелять снова и снова, потому что никогда такого не видели. Один раз он
вогнал одна в другую шесть стрел подряд! Потом мы настреляли кроликов и
зажарили их на костре. Ричард сидел с нами, но есть отказался. Он выглядел
нездоровым и сказал, что хочет поупражняться в стрельбе в одиночестве,
пока мы едим. И вот потом, когда мы поели, он убил этого человека.
  Кэлен кивнула:
  - Надо поскорее привести Ниссел. - Она шла опустив глаза, и вдруг
спросила: - Савидлин, а зачем понадобилось отрезать ему голову? Это же
отвратительно!
  - А ты заметила, что его веки выкрашены черным? Это делается для того,
чтобы обмануть наших духов и проскользнуть незамеченным. Человек с черной
краской на веках мог прийти на наши земли только с одной целью: убивать.
Чандален и его люди вывешивают головы таких людей на высоких шестах,
отмечающих наши границы. Это предупреждение тем, кто захочет прийти к нам
с черной краской на веках. Тебе это может показаться отвратительным, но в
конечном счете это помогает избежать убийств. Не думай плохо о воинах
Чандалена из-за того, что они отрезают головы своим врагам. Они делают это
сегодня не потому, что это им нравится, а чтобы меньше крови пролилось
завтра.
  Кэлен устыдилась:
  - Поторопившись с обвинением, я уподобилась Чандалену. Прости меня,
старейшина Савидлин, за то, что я позволила себе дурно подумать о твоем
народе.
  Не говоря ни слова, Савидлин дружески похлопал ее по плечу.
  Вернувшись с целительницей, они увидели, что Ричард забился в угол и
обеими руками держится за голову. Его бил озноб, а кожа была влажной и
бледной. Ниссел незамедлительно дала ему выпить какой-то микстуры, а
немного погодя велела проглотить какую-то таблетку кубической формы.
Увидев таблетку, Ричард улыбнулся. Должно быть, он знал, что это такое.
Потом Ниссел присела рядом и долго следила за его пульсом. Когда к нему
вернулся нормальный цвет лица, она велела ему запрокинуть голову и открыть
рот. Он послушался, и Ниссел выжала ему в рот сок какого-то растения.
Ричард поморщился, а старуха, улыбнувшись, повернулась к Кэлен.
  - Теперь ему станет легче. И пусть продолжает жевать листья. В случае чего
снова зовите меня.
  - Ниссел, скажи, скоро ли он поправится? И поправится ли вообще?
  - Духи не всегда бывают послушными, - ответила Ниссел, глядя на Ричарда. -
А этот, похоже, особенно упрям. - Заметив убитое выражение на лице Кэлен,
она улыбнулась: - Не бойся, дитя. Я могу заставить повиноваться даже духа.
  Кэлен кивнула. Целительница потрепала ее по плечу и ушла. Ричард взглянул
на Савидлина и Кэлен.
  - Ты сказала ему насчет стрел? Кэлен улыбнулась краешком губ:
  - Он беспокоится, что испортил тебе много стрел.
  - Я сам виноват, - усмехнулся старейшина. - Слишком хороший лук ему
сделал. - Ричард выжал из себя улыбку, а Савидлин добавил: - Везелэн печет
хлеб, а мне нужно отлучиться по делам. Постарайтесь как следует отдохнуть.
Мы вернемся к вечеру и поужинаем вместе. Судя по запаху, моя жена
приготовила что-то очень вкусное.

  Когда Савидлин вышел, Кэлен села рядом с Ричардом на пол.
  - Ричард, так что все-таки произошло? Савидлин рассказывал мне о твоих
подвигах. По-моему, раньше ты так хорошо не стрелял?
  Он вытер со лба пот.
  - Нет. Мне приходилось в свое время расщеплять стрелы, но не больше, чем
полдюжины в один день.
  - А стрелял ты в тот день много?
  Он кивнул:
  - Да. Это был удачный день, и я хорошо чувствовал мишень. Но сегодня все
было иначе.
  - Как?
  - Ну, когда мы пришли на стрельбище, голова у меня болела дико. Охотники
связали мишень из травы и начали стрелять. Честно говоря, я не надеялся
попасть хотя бы раз, потому что голова очень сильно болела, но не хотелось
разочаровывать Савидлина. Поэтому я решил попробовать другой способ. Я
взял лук и постарался призвать мишень.
  - Что значит "призвать мишень"?
  - Трудно объяснить. - Ричард пожал плечами. - Раньше я думал, что все
стрелки так делают, но Зедд сказал, что это не так. Я смотрю на мишень и
стараюсь как бы притянуть ее к себе. Если удается настроиться верно,
окружающее исчезает, и в мире остаются только две вещи: я и мишень. И
тогда она действительно придвигается ближе. В таких случаях я точно знаю,
куда ударит стрела и когда надо спустить тетиву. С тех пор, как я
обнаружил в себе это умение, я стараюсь как можно чаще его использовать.
То есть добиться нужного ощущения и не стрелять, если оно отсутствует.
Когда настрой верный, промахнуться невозможно.
  - Но ты сказал, что сегодня все было иначе?
  - Верно. Голова у меня сильно болела. Я стоял и смотрел, как стреляют
другие охотники. Они великолепные стрелки! Потом Савидлин хлопнул меня по
спине, и я понял, что теперь моя очередь. Меня мутило от боли, но я все
равно взял лук и призвал мишень. - Ричард озадаченно почесал затылок. - Не
знаю, как объяснить то, что случилось потом. Я призвал мишень, и боль
исчезла. Сразу и без следа. А мишень придвинулась так близко, как еще
никогда не приближалась. Казалось, будто в воздухе просверлена дорожка,
ведущая прямо в центр мишени, и от меня требуется только приложить стрелу
к ее началу. Никогда еще мое чувство цели не было таким сильным. Это все
равно что мишень стала бы размером с дом. Я точно знал, что не промахнусь.
  Потом, когда мне надоело расщеплять стрелы, я решил для разнообразия
срезать наконечником следующей красное оперение предыдущей. Охотники
подумали, что я начал промахиваться. Им и в голову не пришло, что можно
придумать что-то более сложное, чем всаживать древко в древко.
  - И пока ты стрелял, голова у тебя не болела? - Ричард кивнул. - А у тебя
есть какие-нибудь предположения - почему?
  Ричард подтянул колени к подбородку и обхватил их руками.
  - Боюсь, что да. Это была магия.
  - Магия? - прошептала Кэлен. - То есть как?
  Он внимательно взглянул на нее:
  - Не знаю, Кэлен, как ты ощущаешь свою магию внутри себя, но я тоже
способен ее почувствовать. Всякий раз, когда я обнажаю Меч Истины, магия
вспыхивает во мне, становится частью меня. Я знаю, на что она похожа. Я
ощущал ее много раз и часто по-разному, в зависимости от того, для чего я
ее использовал. Мой меч приносит мне радость, и для меня его магия -
словно пес, сидящий у моих ног. Она всегда со мной, и теперь мне даже не
нужно обнажать меч, чтобы вызвать ее в себе. И сегодня, когда я натягивал
тетиву и призывал мишень, я чувствовал то же самое. Магию. Когда Зедд меня
лечил или когда ты коснулась меня, охваченная Кон Дар, я чувствовал магию.
Вот и на этот раз было то же самое. Я знаю, что это была магия. Она
отличалась от магии Зедда или от твоей, но я узнал этот трепет, похожий на
второе дыхание. Живое дыхание. - Ричард помолчал. - Магия была внутри
меня, я просто высвободил ее, призвав мишень.
  Кэлен кивнула. Состояние, которое описывал Ричард, было ей хорошо знакомо.
  - А может быть, это что-то, связанное с мечом?
  - Не знаю, - покачал головой Ричард, - но сомневаюсь. Я не мог управлять
ею. А потом это внезапно ушло, словно свечу задуло. Ощущение наступившей
тьмы, понимаешь? И голова опять заболела. Я перестал чувствовать мишень,
не говоря уж о том, чтобы призвать ее. Магия то появлялась, то исчезала, и
я не мог сказать, когда это случится в следующий раз. А когда охотники
стали есть мясо, я почувствовал дурноту и решил отойти подальше. Пока они
ели, я стрелял, и, если мне удавалось ощутить магию, голова переставала
болеть.
  - А как ты поймал стрелу в воздухе? Ричард печально посмотрел на нее:
  - Савидлин и об этом тебе рассказал? - Кэлен кивнула. - Это было
удивительнее всего, - сказал Ричард, вздыхая. - Не знаю, как это
объяснить, но я просто сделал воздух плотнее.
  - Сделал воздух плотнее?
  Ричард кивнул:
  - Нужно было замедлить полет стрелы, и все, что я мог придумать, - это
уплотнить воздух. Нечто похожее иногда происходит с Мечом Истины - воздух
как будто застывает и не дает нанести удар. Не спрашивай меня, как я это
сделал. Мне просто пришла в голову такая мысль, а в следующее мгновение
стрела была уже у меня в руке.
  Он замолчал. Кэлен уставилась в пол, не зная, что на это сказать. Когда
она подняла голову, Ричард глядел в пространство.
  - Я люблю тебя, - прошептала она.
  - Я тоже тебя люблю. - Он резко повернулся к ней. - Кэлен, я боюсь.
  - Чего?
  - Скрийлинг. Головная боль. Твоя молния. Сегодняшнее состязание. Все это
признаки грядущей беды, и все они связаны с магией. Я думаю, нам надо
поспешить в Эйдиндрил и найти Зедда.
  Кэлен не считала, что он непременно ошибается, но существовало и другое
объяснение.
  - Молния - часть моей магии. Ты не имеешь к ней никакого отношения, за
исключением того, что я хотела тебя защитить. Скрийлинг, мне
представляется, пришел из Подземного мира. Вряд ли он как-то связан с
нами. Просто злобная тварь. Ну а сегодняшние события... Они скорее всего
обусловлены магией меча. Конечно, с уверенностью сказать не могу, но...
  - А головные боли?
  - Не знаю.
  - Кэлен, эти боли меня убьют. Не знаю почему, но мне это известно точно.
Это не просто болезнь. Это что-то большее, хотя я не знаю, что.
  - Ричард, пожалуйста, не говори так. Ты пугаешь меня.
  - Я и сам боюсь. Не исключено, что еще и из-за этого я взъелся на
Чандалена. Я боюсь, что он прав, и за мной по пятам действительно следуют
несчастья.
  - Что ж, значит, надо подумать об отъезде в Эйдиндрил.
  - А как быть с моей головой? Большую часть времени я не в состоянии даже
стоять. Нельзя же каждые пять минут останавливаться и стрелять из лука.
  Кэлен проглотила комок в горле.
  - Может быть, Ниссел что-нибудь посоветует?
  - Она в состоянии лишь ненадолго облегчить боль, - покачал головой Ричард.
  - А скоро, мне кажется, она не сможет даже этого. Боюсь, что я умру, Кэлен.
  Она тихо заплакала. Ричард прислонился к стене, обнял ее и прижал к себе.
Он хотел еще что-то сказать, но она зажала ему рот ладонью. Ей казалось,
что мир рушится. Ричард молчал, давая ей выплакаться. Теперь она понимала,
что он был прав. Все происходящее связано с Ричардом. Он испытывает боль,
он в опасности. Кэлен торопливо искала способ отвлечь его, успокоить.
  - Послушай, Ричард Сайфер, если ты таким образом хочешь увильнуть от
женитьбы...
  - Кэлен, что ты... Клянусь, я...
  Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.
  - Я знаю. Ричард, нам выпали тяжелые испытания, но мы справились с ними.
Справимся и теперь. Должны справиться. И кстати, Везелэн уже дошивает мое
свадебное платье.
  - Правда? - Ричард положил в рот еще щепотку целебных листьев. - Не
сомневаюсь, что в нем ты будешь еще красивее.
  - А вот чтобы это узнать, тебе придется на мне жениться.
  - Да, госпожа.
  Вскоре вернулись Савидлин и Везелэн в сопровождении Сиддина. Сиддин сиял.
Полет на драконе сделал его маленькой знаменитостью, и он весь день
рассказывал приятелям о своих приключениях. Теперь он желал посидеть на
коленях у Кэлен и поведать ей о своей популярности.
  Кэлен с улыбкой выслушала его, а потом они приступили к ужину, состоящему
из овощей и свежих лепешек. Ричард, как и Кэлен, не притронулся к сыру и
вежливо отказался от копченого мяса, предложенного Савидлином.
  Но прежде чем они успели закончить ужин, в дверях показался Птичий
Человек. Лицо его было угрюмо. За его спиной стояли вооруженные охотники,
и Кэлен не понравилось выражение их лиц.
  Встав из-за стола, Ричард шагнул им навстречу:
  - В чем дело? Что случилось?
  Птичий Человек обвел всех пронзительным взглядом.
  - Три женщины, чужестранки, приехали верхом.
  Кэлен не могла понять, почему три женщины вызвали такое беспокойство.
  - Чего они хотят?
  - Они плохо говорят по-нашему, но, насколько можно судить, им нужен
Ричард. Ричард и его родители.
  - Мои родители? Ты не ошибся?
  - По-моему, они пытались сказать именно это. Еше они говорили, чтобы ты не
пытался бежать. Теперь, когда они приехали за тобой, бежать бесполезно.
Они предупредили меня, чтобы я не вмешивался.
  С недоброй улыбкой Ричард проверил, легко ли вынимается меч из ножен.
  - Где они?
  - В доме духов.
  Кэлен поправила волосы.
  - Они назвали себя?
  Серебристые волосы Птичьего Человека блеснули в лучах заходящего солнца.
  - Да. Они называют себя "сестры Света".
  Кэлен похолодела. Она хотела перевести эти слова, но не смогла открыть рта.


                                  ГЛАВА 9


  Ричард нахмурился:
  - Ну? Что он сказал? Кто они такие?
  - Сестры Света, - непослушными губами произнесла Кэлен.
  - И что это значит?
  - Не знаю. Никто не знает. Ричард, прошу тебя, давай уедем. - Она умоляюще
схватила его за рукав. - Пожалуйста. Прямо сейчас. Давай просто удерем.
  Ричард посмотрел на вооруженных охотников, стоящих за спиной Птичьего
Человека.
  - Поблагодари старейшину и скажи, что мы сами обо всем позаботимся.
  Птичий Человек кивнул и ушел со своими людьми Сказав Савидлину, что они
пойдут одни, Ричард взял Кэлен за руку и вывел на улицу. Он взял ее за
плечи и мягко толкнул к стене.
  - Ну что ж, может, ты и не знаешь о них всего, но кое-что знаешь
наверняка. Не нужно большого ума, чтобы понять, что ты испугалась. Чего?
  - Они как-то связаны с волшебниками. Вернее, с теми, кто обладает даром.
  - Точнее.
  Кэлен, в свою очередь, положила руки ему на плечи.
  - Одно время меня сопровождал в путешествиях волшебник Джиллер. Как-то раз
мы разговорились. О жизни, о человеческих устремлениях и тому подобных
вещах. Джиллер был волшебником по призванию. У него не было дара, только
всепоглощающее желание быть волшебником. Собственно, это и есть призвание.
Он был учеником Зедда, но поскольку, покидая Срединные Земли, Зедд
набросил на всех волшебную сеть, Джиллер не помнил о нем. Да и никто не
помнил. Никто не помнил даже его имени. Так вот, я спросила Джиллера,
хотел бы он иметь нечто большее, чем призвание. Хотел бы он иметь дар? Он
мечтательно заулыбался, но вскоре его улыбка погасла. Он побледнел как мел
и сказал: "Нет, я не хочу иметь дар" Я была поражена выражением ужаса на
его лице. Волшебника нелегко испугать простым вопросом. Я спросила его,
почему, и он ответил, что, если бы у него был дар, ему бы пришлось
предстать перед сестрами Света. Я спросила, кто они такие, и услышала в
ответ, что лучше о них не упоминать. Он буквально умолял меня не
расспрашивать его об этом. Я до сих пор помню, как меня потрясло выражение
его лица.
  - А ты не знаешь, откуда они родом?
  - Я обошла все Срединные Земли, но никогда не встречала того, кто их видел.
  Ричард отпустил ее и задумался, уперев руку в бок и покусывая губы.
  - Дар, - проворчал он наконец. - Все опять возвращается к дару. А я-то
думал, что мы покончили с этой чепухой. Нет у меня никакого дара!
  Кэлен в отчаянии сплела пальцы:
  - Ричард, давай сейчас же уедем! Если даже волшебники боятся сестер
Света... Пожалуйста, давай уедем прямо сейчас!
  - А если они погонятся за нами? Если схватят нас в тот момент, когда боль
свалит меня с ног и я не смогу защищаться?
  - Ричард, я ведь ничего о них не знаю. Но их испугался волшебник... Может,
мы и сейчас беззащитны?
  - Я Искатель Истины. Я не беззащитен. Но я боюсь опоздать. Лучше
встретиться с ними сейчас, когда я могу диктовать им свои условия. А кроме
того, мне уже надоело слышать про мой дар. У меня его нет, и пора положить
конец этой болтовне.
  - Будь по-твоему, - вздохнула она. - В самом деле. Искатель Истины и
Мать-Исповедница сумеют за себя постоять.
  Он бросил на нее подозрительный взгляд.
  - Ты туда не пойдешь.
  - А у тебя есть веревка?
  - Веревка? Зачем?
  - Чтобы связать меня. Вряд ли у тебя найдется другой способ помещать мне
пойти с тобой.
  - Кэлен, я не позволю...
  - А я не позволю тебе смотреть на другую женщину в мое отсутствие. Если
она вдруг тебе понравится, я должна быть рядом, чтобы дать ей пинка.
  Ричард сердито посмотрел на Кэлен, но потом наклонился и поцеловал ее.
  - Хорошо. Только давай на этот раз попробуем обойтись без "приключений".
  Кэлен улыбнулась:
  - Мы только скажем им, что у тебя нет дара, и все. А потом я собираюсь
поцеловать тебя по-настоящему.
  Когда они подошли к дому духов, уже стемнело. Неподалеку паслись три
крепкие лошади под необычными для здешних мест седлами с высокими луками.
У самой двери Ричард и Кэлен приостановились, чтобы улыбнуться друг Другу
и пожать руки. Ричард положил руку на рукоять меча и решительно толкнул
дверь. Лицо Кэлен превратилось в холодную бесстрастную маску Исповедницы.
  По обе стороны почти погасшего очага горели два факела. Одеяла лежали там,
где Кэлен их оставила. Пахло смолой и душистыми палочками, которые горели
в доме духов всегда. Черепа предков тускло поблескивали в мерцающем свете
факелов. Посреди комнаты стояли три женщины в длинных, почти до самой
земли, шерстяных плащах с поднятыми капюшонами. Под плащом у каждой была
длинная раздвоенная юбка для верховой езды и простая белая блуза.
  Женщины откинули капюшоны. Та, что стояла в центре, ростом почти не
уступала Кэлен. У нее были строгие черты лица и густые, слегка вьющиеся
каштановые волосы. Другая, юная и черноволосая, стояла слева. У третьей
были роскошные темные кудри, в которых, впрочем, уже проглядывала седина.
Все трое, скрестив руки на груди, высокомерно смотрели на вошедших.
  Кэлен сразу бросилось в глаза, с какой непринужденностью и достоинством
они держатся. Этим они напомнили ей ее домоправительницу в Эйдиндриле.
Руки их были пусты, но Кэлен ничуть не удивилась бы, увидев у сестер Света
хлысты. С первого взгляда было ясно, что они готовы немедленно пресечь
малейшее проявление неуважительного к себе отношения.
  - Вы родители Ричарда? - спросила та, что в центре. Голос ее, против
ожидания, оказался довольно мягким, но при этом в нем явственно
чувствовалась привычка повелевать.
  Ричард наградил ее испепеляющим взглядом:
  - Нет. Я и есть Ричард. Моя мать умерла, когда я был еще ребенком, а отец
погиб этой осенью.
  Сестры Света удивленно переглянулись. В глазах Ричарда вспыхнул опасный
огонек.
  Магия меча уже пробудилась в нем, хотя Ричард даже не вытащил его из ножен.
  - Это невозможно, - сказала та, что стояла в центре. - Ты просто... стар.
  - Помоложе тебя, - огрызнулся Ричард. Женщина покраснела. Глаза ее сердито
сверкнули, но она тут же взяла себя в руки.
  - Я не хочу сказать, что ты старик. Просто ты оказался старше, чем мы
предполагали. Меня зовут сестра Верна Совентрин.
  - Я - сестра Грейс Рендал, - представилась женщина, стоящая справа.
  - Я - сестра Элизабет Майрик, - добавила третья. Только сейчас сестра
Верна обратила внимание на Кэлен:
  - А ты кто такая, дитя мое?
  Сердце Кэлен учащенно забилось. Она стиснула зубы.
  - Я не твое "дитя", - ледяным тоном одернула она сестру. - Я -
Мать-Исповедница.
  Сестры Света едва заметно вздрогнули и почтительно склонили головы.
  - Прости, Мать-Исповедница.
  Атмосфера накалялась. Кэлен вдруг осознала, что ее руки сжаты в кулаки.
Она чувствовала, что Ричарду грозит опасность, но решила вести себя, как
подобает Матери-Исповеднице.
  - Откуда вы родом? - холодно спросила она.
  - Мы пришли... мы пришли издалека.
  - В Срединных Землях, приветствуя Мать-Исповедницу, полагается преклонить
колено. - Кэлен редко настаивала на этом, но сейчас ей показалось, что это
необходимо.
  Сестры, все как одна, резко выпрямились и негодующе нахмурились.
  Этого было достаточно. Лязгнула сталь. Ричард выхватил меч. Он ничего не
сказал - просто стоял, сжимая обеими руками рукоять. Мускулы его
напряглись. В глазах плясал магический огонь. Кэлен порадовалась, что его
гнев направлен не на нее, но сестры нечем не выразили испуга. Они
повернулись к ней, и все трое одновременно опустились на одно колено.
  - Прости, Мать-Исповедница, - повторила сестра Верна. - Мы незнакомы со
здешними обычаями. Мы никого не хотели оскорбить.
  Кэлен выждала положенное время, не отказав себе в удовольствии добавить
парочку лишних секунд.
  - Встаньте, дети мои.
  Сестры поднялись на ноги и снова скрестили на груди руки.
  - Мы здесь не для того, чтобы сражаться, Ричард. - Сестра Верна вздохнула.
- Мы здесь для того, чтобы помочь тебе. Убери меч. - В последней фразе
явственно прозвучал приказ.
  Ричард не пошевелился.
  - Мне передали, будто вы пришли за мной, что бы это ни значило, и что
бежать бессмысленно. Я никогда ни от кого не убегал. Я Искатель Истины. И
только я решаю, когда мне доставать или убирать меч.
  - Искатель? - воскликнула сестра Элизабет. - Ты Искатель?
  Сестры Света вновь переглянулись.
  - Говорите, что вам нужно! - рявкнул Ричард. - Быстро!
  Сестра Грейс нетерпеливо вздохнула:
  - Ричард, мы не причиним тебе зла. Неужели ты боишься трех женщин?
  - Иногда одной женщины достаточно, чтобы испугаться. Мне тяжело дался этот
урок, но я его хорошо усвоил. И я не разделяю распространенного
заблуждения насчет того, что женщин убивать нельзя. Предлагаю в последний
раз: говорите, зачем пришли, или наша беседа окончена!
  Сестра Грейс бросила мимолетный взгляд на эйджил на шее у Ричарда:
  - Да, я вижу, у тебя были хорошие учителя. - Лицо ее немного смягчилось. -
Ты нуждаешься в нашей помощи, Ричард. Мы пришли потому, что у тебя есть
дар.
  - Вы совершаете серьезную ошибку, - сказал Ричард, поочередно оглядев всех
трех сестер. - У меня нет дара, как и ни малейшего желания иметь дело с
магией. - Он убрал меч в ножны и взял Кэлен за руку. - Сожалею, что вам
пришлось напрасно проделать столь долгий путь. Племя Тины не любит
незваных гостей. Стрелы у них смазаны ядом и всегда попадают в цель. Я
попрошу, чтобы они позволили вам беспрепятственно покинуть их владения. И
советую не испытывать их терпения.
  Ричард повернулся и направился к двери. Кэлен физически ощущала исходящие
от него волны гнева. Она видела ярость в его глазах, но было в них и
кое-что еще: боль.
  - Головные боли убьют тебя, - спокойно сказала сестра Грейс.
  Ричард застыл как вкопанный, глядя в никуда.
  - Голова болела у меня всю жизнь. Я привык.
  - Но не так, как сейчас, - настаивала она. - Я вижу это по твоим глазам.
Мы легко узнаем головную боль, вызванную даром. Это наша работа.
  - Здешняя целительница хорошо знает свое ремесло. Она позаботится обо мне.
Она уже мне помогла и, я уверен, скоро вылечит меня совсем.
  - Целительница тебе не поможет. Кроме нас, тебе не поможет никто. И если
ты откажешься от нашей помощи, ты умрешь. Мы пришли спасти тебя.
  Ричард протянул руку к щеколде:
  - Вам совсем ни к чему так обо мне беспокоиться. Я сам знаю, что мне
делать. Доброго вам пути, милые дамы. Кэлен мягко, но решительно отвела
его руку.
  - Ричард, - шепнула она. - Может быть, все-таки выслушаем их? По крайней
мере вреда от этого не будет. А вдруг они наведут тебя на мысль, как
избавиться от этих болей?
  - У меня нет дара! Я не желаю связываться с магией. Она не принесла мне
ничего, кроме горя, ничего, кроме боли! У меня нет дара, и он мне не
нужен! - Ричард вновь взялся за щеколду.
  - Надеюсь, ты не станешь уверять нас, что твои вкусы по отношению к еде не
изменились за последнее время? - поинтересовалась сестра Грейс. - Я имею в
виду последние несколько дней.
  Ричард опять остановился.
  - Каждый может разлюбить одно и полюбить другое, - буркнул он.
  - Скажи, кто-нибудь видел, как ты спишь?
  - А при чем тут это?
  - Тот, кто видел тебя спящим, должен был заметить, что теперь ты спишь с
открытыми глазами.
  У Кэлен мороз пробежал по коже. События последних дней начали связываться
воедино.
  - Я не сплю с открытыми глазами. Вы ошибаетесь.
  - Ричард, - прошептала Кэлен, - может быть, все-таки лучше выслушать их?
По-моему, у них есть, что сказать.
  Он посмотрел на нее так, словно надеялся, что она поможет ему найти выход.
  - Я не сплю с открытыми глазами!
  - Нет, спишь. - Она положила руку ему на запястье. - Пока мы охотились за
Ралом, я не раз видела тебя спящим. Когда я стояла на часах, то смотрела,
как ты спишь. С тех пор, как мы покинули Д'Хару, ты спишь с открытыми
глазами, как Зедд.
  Ричард по-прежнему стоял спиной к сестрам.
  - Чего вы хотите? - резко спросил он. - Как вы собираетесь избавить меня
от боли?
  - Прежде всего изволь повернуться лицом, - сказала сестра Верна, словно
урезонивая непослушного ребенка. - И обращайся к нам с уважением.
  Она взяла неверный тон. Ричард хлопнул дверью с такой силой, что та едва
не слетела с петель. Кэлен почувствовала себя предательницей. Ричард ждал,
что она будет на его стороне. Ему нужна была помощь, а не истина.
  И все же... Ричард не из тех, кто избегает правды. Но он чем-то смертельно
напуган. Она повернулась и посмотрела на сестер Света.
  - Это не игра, Мать-Исповедница, - сказала сестра Грейс. - Если мы ему не
поможем, он умрет. И очень скоро.
  Кэлен покорно кивнула. Ее злость прошла, сменившись горькой печалью.
  - Я пойду поговорю с ним, - еле слышно произнесла она. - Пожалуйста,
подождите здесь. Я его приведу.
  Ричард сидел у невысокой стены как раз там, где вчера ночью его меч
раздробил кирпичи. Он упер локти в колени и, обхватив руками голову,
уставился в землю. Кэлен присела рядом.
  - Болит еще сильнее, да?
  Ричард кивнул. Кэлен подобрала с земли какую-то веточку и начала
машинально обрывать сухие листочки. Этот жест словно напомнил ему о
чем-то: он достал из кармана несколько целебных листьев и сунул их в рот.
  - Ричард, скажи- мне, чего ты боишься? Он ответил не сразу.
  - Помнишь, когда появился скрийлинг, я сказал, что почувствовал его, а ты
возразила, что я сначала его услышал? Присутствие чужака сегодня я тоже
почувствовал. Это было одно и то же: опасность. Я чуял угрозу, хотя и не
мог сказать, какая она.
  - Но как это связано с сестрами?
  - Еще не войдя в дом, еще не увидев их, я испытал то же самое ощущение:
опасность. Мне показалось, эти женщины хотят разлучить нас.
  - Ричард, ты этого не знаешь. Они говорят, что хотят только помочь тебе.
  - Нет, знаю. Точно так же, как знал, что явился скрийлинг, так же, как
знал, что пришел человек с копьем. Эти женщины представляют для меня
угрозу.
  Кэлен стало трудно дышать.
  - Еще ты сказал, что головные боли тебя убьют. Я боюсь за тебя, Ричард.
  - А я боюсь магии, Кэлен. Я ненавижу ее. Я ненавижу даже магию меча и был
бы рад вообще от него избавиться. Ты не в состоянии представить, что я
творил этим мечом. Ты понятия не имеешь, что значит обратить цвет клинка в
белый. Магия Даркена Рала убила моего отца и лишила меня брата. Она
принесла зло множеству людей. - Он тяжело вздохнул. - Ненавижу магию!
  - У меня тоже есть магия, - мягко сказала она.
  - И она чуть было не разлучила нас навсегда.
  - Но ведь не разлучила же! Ты нашел способ. А не будь ее, мы бы не
встретились. - Она погладила его по руке. - Магия вернула Эди ногу и
помогла многим людям. А Зедд? Он тоже волшебник, и у него есть дар. Не
станешь же ты утверждать, что это плохо. Он всегда использовал свой дар во
благо людям. Ты тоже обладаешь магией, Ричард. У тебя есть дар. Ты должен
смириться с этим. С помощью дара ты почувствовал скрийлинга и спас меня. С
помощью дара ты почувствовал убийцу и спас Чандалену жизнь.
  - Мне не нужна магия!
  - Мне представляется, что ты сейчас думаешь о задаче, а не о решении. Не
ты ли всегда говорил мне, что надо делать наоборот?
  Ричард прислонился затылком к стене и прикрыл глаза.
  - То есть именно так ты понимаешь семейную жизнь? До старости указывать
мне на глупости, которые я совершил?
  Она улыбнулась:
  - А ты бы предпочел, чтобы я позволила тебе предаваться самообману?
  Он коснулся пальцами ее щеки.
  - Конечно, нет. Просто от боли я не могу мыслить четко.
  - И все-таки нужно что-то делать. По крайней мере надо хотя бы дослушать
этих сестер. Они говорят, что хотят тебе помочь...
  - Даркен Рал тоже так говорил.
  - От Даркена Рала ты не прятался, Ричард.
  Он посмотрел на нее долгим взглядом и наконец кивнул:
  - Хорошо, я выслушаю их.
  Сестры встретили Кэлен благосклонными улыбками. Безусловно, они были
довольны, что она привела Ричарда. Ричард и Кэлен встали поближе друг к
другу.
  - Мы готовы выслушать - но только выслушать! - все, что вы можете сказать
относительно моих головных болей.
  Сестра Грейс взглянула на Кэлен:
  - Благодарю тебя, Мать-Исповедница, но мы будем говорить только с Ричардом.
  Глаза его вспыхнули, но голос остался спокойным:
  - Мы с Кэлен собираемся пожениться. - Сестры опять переглянулись, и на
этот раз их взгляд был серьезен. - Все, что вы намерены сказать мне,
касается и ее. Она останется и будет слушать. Или мы оба, или никто.
Выбирайте.
  - Ну что ж, пусть будет по-твоему, - после паузы сказала сестра Грейс.
  - Но прежде вам следует узнать, что я не в восторге от магии и отнюдь не
уверен, что обладаю даром. Но даже если так, я этому не рад и больше всего
хотел бы от него избавиться.
  - Мы здесь не для того, чтобы радовать тебя, Ричард. Мы здесь затем, чтобы
спасти твою жизнь. Мы должны научить тебя пользоваться даром. Если ты не
научишься управлять им, он тебя убьет.
  - Я понимаю. С Мечом Истины было то же самое.
  - И первое, что тебе следует усвоить, - добавила сестра Верна, - что не
только Мать-Исповедница, но и мы требуем к себе уважения. Для того, чтобы
стать сестрой Света, нужны годы упорного труда, поэтому изволь относиться
к нам с подобающим почтением. Обращайся к нам: сестра Верна, сестра Грейс,
сестра Элизабет.
  Глаза Ричарда сверкнули, но он сдержался:
  - Как пожелаете, сестра Верна. - Он внимательно оглядел их и спросил: - А
кто такие сестры Света?
  - Это те, кто учит волшебников. Волшебников, обладающих даром.
  - Откуда вы родом?
  - Мы живем и трудимся во Дворце Пророков. Кэлен нахмурилась:
  - Где это?
  - В городе Танимура.
  Кэлен нахмурилась еще больше.
  - Я знаю все города в Срединных Землях, но ни разу не слышала о Танимуре.
  - И тем не менее мы оттуда.
  - Почему вы так удивились, узнав, что я уже взрослый? - спросил Ричард.
  - Потому, - ответила сестра Грейс, - что человек с даром обычно привлекает
наше внимание в более раннем возрасте.
  - В каком же?
  - Самые старшие были втрое моложе тебя.
  - И чем вы объясните, что я до сих пор не привлекал вашего внимания?
  - Очевидно, ты был каким-то образом скрыт от нас. Кэлен видела, что Ричард
вновь почувствовал себя Искателем и желает узнать ответы на свои вопросы
прежде, чем самому отвечать на чужие.
  - Вы учили Зедда?
  - Кого?
  - Я говорю о Волшебнике первого ранга по имени Зеддикус 3'ул Зорандер.
  - Мы такого не знаем, - ответили сестры, переглянувшись.
  - Мне показалось, что ваша обязанность знать обо всех, имеющих дар, сестра
Верна?
  Она фыркнула:
  - А ты сам знаком с этим волшебником?
  - Я-то да. А вот почему вы - нет?
  - Ему много лет? - Ричард кивнул. - Тогда, возможно, он учился во Дворце
еще до нас.
  - Возможно, - ответил Ричард и, заложив руки за спину, задумчиво прошелся
по комнате. - А как вы узнали обо мне? Сестра Элизабет?
  - Действительно, в наши обязанности входит знать обо всех имеющих дар. И
хотя, без сомнения, раньше ты был сокрыт от нас, но, как только ты
использовал дар, мы об этом узнали.
  - Что, если я не хочу быть волшебником?
  - Это твое дело. Наше - научить тебя управлять магией. Мы не собираемся
заставлять тебя становиться волшебником, а хотим лишь помочь тебе обрести
контроль над магией. Потом можешь поступать как тебе заблагорассудится.
  Ричард остановился напротив сестры Верны:
  - Откуда вы знаете, что у меня есть дар?
  - Мы - сестры Света. Знать такие вещи - наша обязанность.
  - Вы думали, что я еще мальчик. Вы думали, что я живу в родительском доме.
Вы не знали, что я Искатель. Не знаете, кто сейчас Великий Волшебник.
Похоже, вы плохо справляетесь со своими обязанностями. Возможно, вы
ошиблись и насчет моего дара. Как вы можете требовать уважения к себе,
допуская столь грубые промахи?
  Сестры побагровели. Сестра Верна с трудом заставила себя говорить спокойно:
  - Наша работа, наше призвание - помогать тем, кто имеет дар. Мы посвятили
этому жизнь. Но мы пришли издалека. Много ли можно узнать на большом
расстоянии? Мы не в состоянии дать ответ на все вопросы. Впрочем, то, о
чем ты говоришь, не имеет значения. Важно лишь то, что дар у тебя есть, и
если ты не примешь нашей помощи, то умрешь. Одна из причин, по которым мы
стараемся разыскать человека с даром и поговорить с его родителями,
заключается как раз в том, чтобы избежать осложнений. Мы помогаем
родителям понять, что для блага их же ребенка лучше принять наше
предложение. Родители, как правило, больше заинтересованы в будущем своих
детей, чем люди твоего возраста - в своем собственном. Кроме того, учить
человека твоих лет нелегко. Чем человек моложе, тем легче ему учиться.
  - То есть тем труднее ему принимать самостоятельные решения, так? - Она
промолчала. - Я спрашиваю еще раз: как вы узнали, что у меня есть дар?
  Сестра Грейс поправила свои пышные черные волосы.
  - Когда рождается будущий волшебник, дар его скрыт и пока безопасен. Мы
стараемся отыскивать таких детей как можно раньше. Для этого есть много
способов. Но бывает, что каким-нибудь своим поступком человек пробуждает
дар. Тогда он оказывается под угрозой. Нам до сих пор не понятно, как тебе
удалось остаться незамеченным для нас. Так вот, если дар пробужден,
остановить его развитие невозможно. Он должен подчиниться тебе, или ты
умрешь. Именно это произошло с тобой. Впрочем, такие вещи случаются крайне
редко. Упоминания о них есть в хрониках, но мы, честно говоря,
сталкиваемся с этим впервые. Тем не менее это не меняет главного: у тебя
есть дар, он пробужден, и его развитие началось. Добавлю, что нам еще не
приходилось обучать человека твоего возраста. Боюсь, что впереди нас ждут
неприятности. Учеба требует дисциплины и послушания. В твоем возрасте
этого добиться нелегко.
  - Сестра Грейс. - Ричард говорил очень мягко, но взгляд его стал жестким.
  - Я спрашиваю в последний раз: как вы узнали, что у меня есть дар?
  Она фыркнула и небрежно бросила сестре Берне:
  - Скажи ему.
  Та кивнула и вытащила из-за пояса небольшую книжицу в черном переплете.
  - Те, кто наделен даром, до некоторой степени могут пользоваться им, даже
когда дар еще спит. - Она нахмурилась, листая страницы. - Вероятно, ты
замечал за собой способность делать что-то, что другим не под силу. Но
чтобы дар начал развиваться, надо использовать его особенным образом. Ты
это сделал, и теперь остановить его развитие невозможно.
  Она продолжала переворачивать страницы, пока не нашла нужную.
  - Вот оно. - Опустив книгу, сестра Верна посмотрела на Ричарда. - Три
поступка, которые необходимо совершить, чтобы пробудить свой дар. Мы не
знаем деталей, но принципы нам известны. Во-первых, ты должен применить
дар, чтобы спасти кого-то. Во-вторых, должен применить его, чтобы спасти
себя. И наконец, должен использовать магию, чтобы убить того, кто наделен
даром. Как ты понимаешь, свершить их непросто и не менее сложно обнаружить
свершившееся.
  - И что сказано про меня в этой книге? Сестра Верна опять пробежала
взглядом по страницам, и прежде чем ответить, убедилась, что Ричард
внимательно слушает:
  - Во-первых, ты применил дар, чтобы спасти женщину, которую тянули к себе
духи Подземного мира. Не физически - я имею в виду ее сознание. Ты ее
вытащил, а без тебя она была бы потеряна. - Сестра Верна исподлобья
взглянула на Ричарда. - Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли?
  Ричард и Кэлен переглянулись. Они оба понимали, о чем она говорит.
"Приют-сосна, - прошептала Кэлен, - первая ночь после нашей встречи. Не
будь тебя, меня затянуло бы в Подземный мир".
  - Я понимаю, - кивнул Ричард. - Дальше.
  - Второе. - Сестра Верна снова устремила взгляд в книгу. - Ты спас свою
жизнь... где же это? Только что было перед глазами. Ага, вот... Во-вторых,
ты применил дар, чтобы спасти собственную жизнь. Ты расщепил сознание.
Надеюсь, ты помнишь, как это случилось?
  Ричард закрыл глаза.
  - Помню. - Голос его был очень тихим. Кэлен не поняла ничего, но
промолчала. Сестра Верна опять обратилась к книге.
  - И наконец, третье. Ты воспользовался магией, чтобы убить волшебника. Имя
его - Даркен Рал. Тебе известно это имя?
  - Да. - Ричард открыл глаза. - Как вы об этом узнали?
  - Поступки, которые ты совершил с помощью магии - особой магии! -
оставляют следы, что обусловлено твоей сущностью и тем, что ты
неподготовлен. Будь ты подготовлен, следов не осталось бы, и мы не смогли
бы ни о чем узнать. Во Дворце Пророков есть люди, которые хорошо ощущают
такие следы.
  Ричард хмуро взглянул на нее:
  - Одним словом, вы шпионили за мной. Но что касается Даркена Рала, я не
убивал его. Фактически я к нему даже не притронулся.
  - Мне понятно твое возмущение, - спокойно сказала сестра Грейс. - Но все
делалось исключительно в твоих интересах. Ты можешь сколь угодно долго
рассуждать, совершил ты три поступка, пробуждающих дар, или нет, но он
пробужден, и ты начал становиться волшебником. Можешь верить или не
верить, но это так. И не мы возложили на тебя это бремя. Мы лишь пытаемся
помочь тебе нести его.
  - Но...
  - Никаких "но"! Пробудившийся дар можно узнать еще по трем косвенным
признакам. Во-первых, у человека меняются вкусы по отношению к еде. Мы
изучали это явление и, хотя так и не поняли его причины, знаем, что оно
связано с пробудившимся даром. Во-вторых, ты начинаешь спать с открытыми
глазами. Это свойственно всем волшебникам, даже тем, которые имеют лишь
призвание. У имеющего дар это признак того, что он совершил все три
поступка. У волшебника по призванию такой сон появляется с началом
обучения. И наконец, третий признак - это головные боли. Убийственные. От
них есть только одно средство - научиться управлять даром. Если этого не
сделать, рано или поздно боли убьют тебя.
  - Когда? Сколько времени у меня останется, если я не приму вашей помощи?
  Кэлен дернула его за рукав.
  - Ричард...
  - Сколько?
  - Говорят, что одному несостоявшемуся волшебнику удалось прожить несколько
лет, - сказала сестра Элизабет. - Другой же протянул всего лишь несколько
месяцев. Мы считаем, что это связано с силой дара: чем сильнее дар, тем
страшнее боль и тем быстрее наступает смерть. Что касается тебя, то
примерно через месяц ты начнешь терять сознание от боли.
  - Уже терял, - хмуро сказал Ричард. Сестры снова переглянулись.
  - Мы начали искать тебя, когда ты еще не совершил ни одного из этих трех
поступков, - сказала сестра Верна. - Но с тех пор, как мы выехали из
Дворца, ты успел совершить уже все. Эта книга - волшебная. Точная ее копия
осталась во Дворце, и когда что-то записывается в одной, запись сразу же
появляется и в другой. Скажи, сколько времени прошло с того дня, когда ты
убил этого Даркена Рала?
  - Три. И на вторую ночь я в первый раз потерял сознание.
  - На вторую ночь! - Сестры опять переглянулись, и на этот раз Ричард не
выдержал.
  - Почему вы все время переглядываетесь?
  - Потому что ты исключительная личность, Ричард, - мягко заметила сестра
Верна. - Необычная во всех отношениях. Мы не предполагали, что в одном
человеке может сочетаться столько удивительных качеств.
  Кэлен обвила рукой его талию.
  - Вы правы, он исключительная личность. Человек, которого я люблю. Чем вы
можете ему помочь?
  Она опасалась, что сестры испугаются и передумают помогать Ричарду.
  - Существуют особые правила, которым ему придется следовать. Нам всем
придется следовать этим правилам, они неизменны. Любые переговоры здесь
бесполезны. Он должен отдать себя в наши руки и отправиться с нами во
Дворец Пророков. - Глаза сестры Верны стали печальны. - Один.
  - Надолго? - сердито спросил Ричард. - Сколько времени займет мое обучение?
  Черные волосы сестры Грейс блеснули в свете факелов.
  - Сколько потребуется. Все зависит от того, как быстро ты учишься. И пока
обучение не закончится, тебе нельзя покидать стен Дворца.
  У Кэлен сжалось сердце.
  - Смогу ли я навещать его?
  Сестра Грейс медленно покачала головой:
  - Нет. И еще одно. - Ее взгляд остановился на эйджиле. Она вынули из
складок плаща металлическое кольцо размером с ладонь. Кольцо казалось
сплошным, но сестра сделала какое-то движение, и оно распалось на две
половинки, соединенные друг с другом. Она подняла отливающее серебристым
светом кольцо повыше. - Это ошейник. Он называется Рада-Хань. Ты должен
надеть его.
  Ричард отпустил Кэлен и непроизвольно схватился за горло. Лицо его
побледнело, глаза широко раскрылись.
  - Почему? - выдохнул он.
  - Слова кончились. Начинается дело. - Сестры Верна и Элизабет отступили.
Сестра Грейс осталась, сжимая в руке ошейник. - Это не игра. С этого
момента все будет идти строго по правилам. Слушай внимательно, Ричард.
Трижды тебе будет предложено принять Рада-Хань и вместе с ним - нашу
помощь. Каждая из нас имеет право один раз предложить тебе это. Для
Рада-Хань имеются три основания, и каждая сестра может назвать тебе одно
из них. После того как оно будет названо, ты должен принять Рада-Хань или
отказаться. Если ты отвергнешь все три предложения, четвертого не будет.
Ты лишишься возможности обрести поддержку у сестер Света. Впрочем,
надеюсь, этого не случится. Но если ты откажешься в третий раз, твой дар
погубит тебя.
  Ричард по-прежнему сжимал рукой свое горло.
  - Почему я должен носить ошейник? - прохрипел он.
  - Никаких вопросов, - властно отрезала сестра Грейс, - ты будешь только
слушать. Ты должен сам, по собственной воле, надеть Рада-Хань себе на шею.
Но снять его сам ты не сможешь. Он может быть снят лишь сестрами Света. Он
останется на тебе до тех пор, пока мы не сочтем, что обучение закончено. И
только мы можем решить, что оно закончено.
  Грудь Ричарда тяжело вздымалась. Его взгляд был прикован к ошейнику. Глаза
его были дикими и полны ужаса. Кэлен никогда не видела у него таких глаз.
  Сестра Грейс мстительно прищурилась:
  - Сейчас ты получишь первое предложение. Каждая сестра имеет право
предложить тебе нашу помощь, но первое предложение ты услышишь от меня. Я,
сестра Света Грейс Рендал, объявляю тебе первое основание Рада-Хань и
предлагаю тебе нашу помощь. Первое основание Рада-Хань таково: он избавит
тебя от головной боли и очистит твой разум для обучения. Ты волен принять
нашу помощь или отказаться от нее. Но я настоятельно рекомендую тебе
принять первое предложение. Поверь, во второй раз это будет сделать
гораздо сложнее, а в третий - почти невозможно. Прошу тебя, Ричард, прими
нашу помощь сейчас. От этого зависит твоя жизнь.
  Она замолчала в ожидании. Взгляд Ричарда вернулся к серебристому кольцу. В
этом взгляде застыл панический ужас. В воздухе повисла гнетущая тишина,
нарушаемая лишь потрескиванием дров в очаге и шипением факелов.
  Ричард поднял глаза. Он открыл рот, но под тяжелым взглядом сестры Грейс
не смог вымолвить ни слова.
  - Я не надену ошейник, - наконец выдавил он. - Я никогда больше не надену
ошейник. Ни ради кого. Ни ради чего. Никогда.
  Сестра Грейс вздрогнула, но ошейник не опустила. Она была поражена:
  - Ты отвергаешь мое предложение и Рада-Хань?
  - Отвергаю.
  Сестра Грейс побледнела. В глазах ее смешались досада и ужас. Она
повернулась к сестрам Берне и Элизабет:
  - Простите меня, сестры. Я потерпела неудачу. - Она протянула Рада-Хань
сестре Элизабет. - Теперь все зависит от вас.
  - Свет простит тебя, - прошептала сестра Элизабет и поцеловала сестру
Грейс в обе щеки.
  - Свет простит тебя. - Сестра Верна сделала то же самое.
  Сестра Грейс повернулась к Ричарду. Голос ее был тихим:
  - Пусть Свет всегда будет благосклонен к тебе. Пусть придет день, когда ты
отыщешь свой путь.
  Не отрывая от Ричарда глаз, она встряхнула рукой, и вдруг из рукава у нее
выскочил нож. Впрочем, он больше напоминал длинную иглу, торчащую из
серебряной рукоятки.
  Ричард отпрянул, неуловимым движением выхватив меч. Воздух наполнился
волшебным звоном.
  Так же стремительно сестра Грейс перехватила стилет и развернула острием к
себе. Видно было, что она умеет обращаться с оружием. По-прежнему глядя на
Ричарда, она вонзила клинок себе в грудь.
  Темноту разорвал яркий луч. Казалось, он вырвался из глаз сестры. В
следующее мгновение ее бездыханное тело рухнуло на землю.
  Ричард и Кэлен в ужасе отшатнулись. Сестра Верна склонилась над телом и
вынула стилет из раны. Выпрямившись, она посмотрела на Ричарда.
  - Мы предупреждали - это не игра. - Серебристый клинок исчез в складках
плаща. - Ты должен похоронить ее сам. Если ты поручишь это другому, тебя
до конца дней будут мучить кошмары, порожденные магией. От них нет
спасения. - Сестры накинули капюшоны. - Тебе была предложена помощь в
первый раз. Ты отказался. Мы еще вернемся.
  Они направились к двери и вышли из дома.
  Лезвие меча уткнулось в землю. Ричард смотрел на мертвую женщину, и по
щекам его бежали слезы.
  - Я никогда больше не надену ошейник, - прошептал он скорее самому себе. -
Кто бы меня об этом ни просил.
  Усталым движением он поднял сумку и, достав оттуда небольшую лопатку,
прицепил ее к поясу. Потом перевернул сестру Грейс, скрестил ей руки на
груди и взвалил тело на плечи. Одна рука соскользнула и повисла, качаясь.
Голова запрокинулась, мертвые глаза остекленели. На белой блузе отчетливо
выделялось пятнышко крови.
  Ричард посмотрел на Кэлен. Глаза его были мутными от боли.
  - Я иду хоронить ее. Я хотел бы сделать это один. Кэлен кивнула. Ричард
толкнул дверь плечом и вышел. Кэлен обессиленно опустилась на землю и
зарыдала.


                                  ГЛАВА 10


  Когда он вернулся, Кэлен сидела, неотрывно глядя в огонь. Выплакавшись,
она сходила к Савидлину, рассказала ему о случившемся, вернулась и теперь
ждала Ричарда.
  Он сел рядом с ней и, обняв ее, положил голову ей на плечо.
  Она зарылась пальцами в его волосы и крепко прижалась к нему. Она
понимала, что нужно что-то сказать, но слова не шли у нее с языка.
  - Ненавижу магию, - наконец прошептал Ричард. - Она снова встает между
нами.
  - Мы не позволим ей. Мы обязательно что-нибудь придумаем!
  - Почему она убила себя?
  - Не знаю, - вздохнула Кэлен.
  Ричард достал из кармана несколько целебных листьев и сунул их в рот. Он
долго жевал их, глядя на огонь, и лицо его кривилось от боли.
  - Мне хочется убежать, но я не знаю, куда. Как можно сбежать от того, что
внутри тебя? Кэлен положила руку ему на колено.
  - Я знаю, Ричард, тебе тяжело говорить об этом, но, пожалуйста, выслушай
меня. Магия сама по себе - не зло. - Он промолчал, и она продолжала: - Зло
- те люди, которые пользуются ею в дурных целях. Такие, как Даркен Рал. Я
обладаю магией от рождения. Мне пришлось научиться жить с сознанием этого.
Неужели ты станешь ненавидеть меня из-за того, что я обладаю магией?
  - Конечно, нет.
  - Ты любишь меня, несмотря на это?
  Ричард задумался.
  - Нет. Я люблю тебя такой, как ты есть, и твою магию тоже, ибо она - часть
тебя. Именно поэтому она надо мной не властна. Если бы я любил тебя,
невзирая на магию, то не смог бы принять тебя такой, какая ты есть. Тогда
она уничтожила бы меня.
  - Вот видишь? Магия - не обязательно зло. Два самых близких тебе человека
обладают магией - я и Зедд. Прошу тебя, послушай. У тебя есть дар. И он
называется даром, а не проклятием. Это прекрасная, редкая вещь. Она может
быть использована, чтобы помогать людям. И ты уже не раз это делал. Быть
может, лучше взглянуть на вещи с такой точки зрения, чем пытаться бороться
с тем, от чего невозможно избавиться?
  Он долго не отвечал, а когда заговорил, то так тихо, что она едва могла
расслышать слова:
  - Я никогда больше не надену ошейник. Кэлен невольно взглянула на эйджил
на шее у Ричарда. Небольшой стержень, обтянутый красной кожей, слегка
покачивался в такт его дыханию. Она знала, что эйджил служит орудием
пытки, но понятия не имела, как он действует. Еще она знала, что ей
неприятно видеть его на шее Ричарда.
  - Морд-Сит заставляла тебя носить ошейник?
  - Ее звали Денна.
  - И она... и Денна заставляла тебя его носить?
  - Да. - По щеке его скатилась слеза. - Ошейник применялся для пыток и был
снабжен цепью. Денна водила меня на ней, как зверя. Этой же цепью она
приковывала меня, и я не мог пошевелиться. Она обрела власть над той
частью магии меча, которая причиняла боль. Это не позволяло мне даже
натянуть цепь, хотя я пытался. Пытался не раз. Ты даже не в состоянии
представить себе таких мучений. Денна тоже заставила меня своими руками
надеть на шею кольцо. Она многое заставляла меня делать.
  - Но головная боль в конце концов убьет тебя. А сестры сказали, что
ошейник избавит тебя от боли и поможет научиться овладеть даром,
- Это всего лишь одно из оснований. Два других мне еще неизвестны. Ты
скажешь, что я веду себя по-дурацки, да мне и самому порой так кажется.
Умом я понимаю, что ты права. Но что-то внутри меня твердит, что здесь
какой-то подвох.
  Кэлен слегка коснулась пальцами эйджила.
  - Может быть, все дело в нем? В том, что делала Денна? - Ричард кивнул. -
Ричард, как это происходило?
  Он посмотрел на нее долгим взглядом и сжал в кулаке эйджил.
  - Коснись моей руки. Не трогай эйджил, только мою руку.
  Кэлен дотронулась до сжатых пальцев. Закричав от боли, она тут же
отдернула руку. Она трясла кистью, пока боль не утихла, и, отдышавшись,
спросила:
  - Но почему не было больно в первый раз?
  - Я не держал эйджил.
  - А почему тебе самому не больно, когда ты его держишь?
  Ричард по-прежнему сжимал эйджил в кулаке.
  - Мне больно. Мне всегда больно, когда я его держу. Кэлен не верила своим
ушам:
  - Ты хочешь сказать, тебе сейчас так же больно, как было мне?
  - Нет. Моя рука защитила тебя. На самом деле боль гораздо сильнее.
  - Мне нужно узнать, насколько.
  - Нет. - Он выпустил эйджил. - Я не хочу, чтобы ты хоть раз испытала такую
боль.
  - Ричард, прошу тебя! Я хочу знать. Я хочу понять.
  Ричард поглядел ей в глаза и тяжело вздохнул.
  - Есть ли такая просьба, в которой я могу тебе отказать? - Он снова взял
эйджил в руку. - Только не хватай его: ты не сможешь достаточно быстро
разжать пальцы. Только коснись. Задержи дыхание и стисни зубы, чтобы
случайно не прикусить язык. И напряги мышцы живота.
  Сердце ее учащенно забилось. Она медленно протянула руку. Она вовсе не
жаждала испытать такую боль, но она хотела знать, ибо эта боль стала
частью Ричарда. Она хотела знать о нем все. Даже то, что несет муку.
  Это было все равно что коснуться молнии.
  Боль пронзила руку и вгрызлась в плечо. Кэлен опрокинулась на спину, потом
перекатилась на живот, сжимая онемевшее плечо здоровой рукой. Рука висела
как плеть. Кэлен была ошеломлена и испугана таким натиском боли. Она
кричала, уткнувшись лицом в грязный пол, а Ричард ласково гладил ее по
спине. Она рыдала оттого, что поняла теперь, хотя бы чуть-чуть, что ему
довелось вынести.
  Когда она наконец смогла сесть, Ричард смотрел на нее, по-прежнему держа в
руке эйджил.
  - Тебе сейчас так же больно?
  - Да.
  Кэлен ударила его кулаком в плечо.
  - Брось его! - прохрипела она. - Прекрати!
  Ричард разжал пальцы, и эйджил повис на цепочке.
  - Я держал его, чтобы отвлечься от головных болей. Веришь или нет, но это
помогает.
  - Боли теперь стали сильнее?
  Он кивнул:
  - Если бы Денна не научила меня терпеть боль, я бы давно уже был без
сознания. Она научила меня справляться с болью, сделала меня устойчивым к
ней, чтобы продлить мои мучения.
  Кэлен всхлипнула:
  - Ричард, я...
  - То, что ты почувствовала, - это меньшее, на что способен он. - Он
коснулся стержнем своей ладони. Брызнула кровь. - Эйджилом можно кромсать
плоть. Дробить кости. Денна очень любила ломать им мне ребра. Я слышал их
хруст. Кости до сих пор еще не совсем срослись, и мне больно, когда я
ложусь или когда ты меня обнимаешь. Впрочем, эйджил способен и на большее.
С его помощью можно убить. Одним прикосновением. - Он помолчал, глядя в
огонь. - Денна подвешивала меня к потолку за связанные за спиной руки. Она
пытала меня часами. Пока я был в сознании, я умолял ее прекратить пытку,
но она меня не слушала. Никогда. У меня не было никакой возможности
освободиться, и она тоже называла это обучением. Я умолял ее убить меня,
но напрасно. Я убил бы себя сам, но ее магия не позволяла мне этого
сделать. Она заставляла меня вставать на колени и просить ее продолжать
пытки. Я делал все, что она приказывала. У нее были подруги, и она иногда
разрешала им тоже со мной... поразвлечься.
  Кэлен сидела не шелохнувшись. Ей было трудно дышать.
  - Ричард, я...
  - Каждый день она брала меня за ошейник и приводила в специальную комнату,
где ей никто не мешал Упражняться с эйджилом. Весь пол там был залит
кровью. Моей кровью. Иногда она пытала меня с утра до вечера. А потом
ночью... Вот что значит для меня носить ошейник. Можно бесконечно
рассуждать о том, что он мне поможет, и о том, что у меня нет выбора, но
ошейник означает для меня именно это. Я совершенно точно знаю, что ты
сейчас чувствуешь. Тебе кажется, что кожа твоя сожжена, мышцы разорваны и
раздроблена кость. Теперь представь себе эти ощущения во всем теле и
каждый день. Вот что значит носить ошейник Морд-Сит. И добавь еще
безнадежность и мысли о том, что никогда больше не увидишь того, кого
любишь. Я лучше умру, чем снова надену ошейник.
  Кэлен потерла плечо. Все было именно так, как он описал. Она не могла ни
говорить, ни думать. Да и кто в таком состоянии способен на разговоры? Она
сидела и смотрела на него, а Ричард не отрывал глаз от огня. По щекам ее
бежали слезы. Ей было больно за него.
  Потом она внезапно услышала свой голос, хотя дала себе клятву не
спрашивать его об этом:
  - Денна сделала тебя своим мужем. Это правда?
  Ричард не стал увиливать.
  - Да, - прошептал он, не оборачиваясь. На щеке его блеснула слеза. -
Откуда ты знаешь?
  - Два квода под предводительством Деммина Насса настигли меня. Даркен Рал
наложил на них заклятия, против которых была бессильна магия Зедда. И моя
тоже. Зедд не мог даже пошевелиться: заклятия сковали его. Деммин Насс
рассказал мне о том, что случилось с тобой. Он сказал, что ты умер. Тогда
я призвала Кон Дар и убила его.
  Ричард прикрыл глаза.
  - Я был не в состоянии остановить ее. Клянусь, я пытался. Но ты не можешь
себе представить, что она со мной вытворяла. У меня не было ни одного
шанса. Она могла делать со мной все, что угодно. Ей не хватало дня. Она
хотела пытать меня и ночью.
  - Как может человек быть столь жестоким?
  Ричард посмотрел на эйджил и медленно сжал его пальцами.
  - За нее взялись, когда ей было двенадцать лет. Ее обучали этим же
эйджилом. Тем, что сейчас на мне. Все, что она делала со мной, проделывали
с ней. День за днем. Год за годом. На глазах у нее убили ее родителей. И
некому было помочь ей. Она выросла на кончике эйджила, не видя никого,
кроме своих мучителей. Она даже не знала, что на свете существуют надежда,
сочувствие или любовь. Можешь ли ты представить себе весь этот ужас?
Жизнь, состоящая из бесконечной боли. Они отняли у нее тело и душу.
Сломали ее. Сделали одной из них. Даркен Рал лично занимался этим. Когда
она мучила меня, эйджил причинял ей такую же боль, как и мне. Вот тебе
пример магии. А однажды Даркен Рал избивал ее несколько часов, потому что
решил, что она слишком мягко ко мне относится. Он содрал ей кожу со спины.
- Ричард опустил голову. Он плакал. - Ив конце ее жизни, наполненной
безумием и болью, пришел я и, сделав свой меч белым, пронзил ее сердце.
Перед смертью она попросила меня взять этот эйджил, чтобы я никогда не
забыл о ней. Ей нужно было, чтобы хоть кто-нибудь понял ее. Это было все,
чего она хотела: чтобы кто-нибудь понял и не забывал ее. Я поклялся, и она
повесила эйджил мне на шею. А потом просто смотрела, как я поднимаю меч,
чтобы убить ее. Она надеялась, что у меня достанет силы ее убить. Вот как
можно сделать человека столь жестоким, как ты выражаешься. И если бы я
мог, я бы оживил Даркена Рала ради того, чтобы иметь возможность убить его
еще раз.
  Кэлен сидела неподвижно, раздираемая противоречивыми чувствами. Она
ненавидела Денну, ревновала и в то же время жалела ее. Она отвернулась,
вытирая с лица слезы.
  - Ричард, почему же у них ничего не вышло? Почему Денне не удалось сломить
тебя? Как тебе удалось сохранить свой разум?
  - Именно так, как сказали сестры. Я расщепил сознание. Я не знаю, как
объяснить понятнее. Я не отдавал себе отчета в том, что делаю, но тем не
менее спас себя. То, что составляет мою сущность, ушло далеко, а остальное
я отдал на растерзание. Я позволил Денне делать с этим все, что угодно.
Даркен Рал говорил, что только человек с даром способен на такое. Именно
тогда я впервые услышал, как это называется.
  Он лег на спину, прикрыв глаза ладонью. Кэлен достала одеяло и подложила
ему под голову.
  - Прости, - прошептала она.
  - Все позади, а это главное. - Он убрал руку и с улыбкой взглянул на
Кэлен. - Все позади, и мы вместе. В определенном смысле это пошло мне на
пользу. Если бы Денна не "обучала" меня, я не смог бы сейчас противостоять
головной боли. Быть может, ее уроки помогут нам выбраться из той ситуации,
в которую мы попали.
  Она с состраданием посмотрела на него:
  - Но ведь тебе очень плохо. Он слабо кивнул:
  - Да. Но я лучше умру, чем опять надену на себя ошейник.
  Теперь она понимала его - но цена, которой досталось ей это понимание,
была слишком высока. Кэлен легла рядом и прижалась к Ричарду. В глазах у
нее стояли слезы.


                                  ГЛАВА 11


  На следующий день небо затянули серые тучи. Когда Кэлен с Ричардом вышли
из деревни, на них обрушился ледяной ветер. Ричарду хотелось уйти подальше
от людей и домов. "Хочу поглядеть на небо и землю", - сказал он. Они шли в
молчании. Пожухлая трава стелилась под порывами ветра. Ричард взял с собой
лук, чтобы хотя бы на время избавиться от головных болей. Кэлен,
разумеется, пошла с ним.
  Всего несколько дней назад им принадлежала вечность, а теперь эта
вечность, казалось, утекает как песок сквозь пальцы. Кэлен хотела
бороться, но не знала как. Все было так хорошо и внезапно стало так плохо!
  Она не надеялась, что Ричард добровольно наденет на себя этот ошейник,
Рада-Хань, что бы там ни твердили ему сестры. Возможно, он смирится с
необходимостью овладеть своим даром, но ошейник носить не станет. А это
значит, что Ричард умрет. Но учитывая то, что он рассказал - и особенно
то, о чем, как она подозревала, он Умолчал, - какое право она имеет
просить его принять Рада-Хань?
  И все же так приятно было хоть ненадолго оказаться вдали от людей, от
деревни и от глаз Чандалена, постоянно следящих за ними. Как убедить его?
Он считает, что они с Ричардом приносят несчастье племени, и ведет себя
так, словно они делают это намеренно. Кэлен устала от постоянных тревог.
Ей уже стало казаться, что это никогда не кончится. Ну ничего, сказала она
себе, по крайней мере сегодня можно забыть о тревогах и просто побыть
вдвоем.
  Кэлен сказала Ричарду, что в свое время училась стрелять из лука. Его лук
оказался для нее слишком тяжел, и Ричард одолжил в деревне другой,
поменьше.
  Мишени, связанные из пучков травы, были похожи на отряд безмолвных воинов,
стерегущих равнину. У некоторых были даже головы. Кресты на мишенях,
указывающие место, куда нужно стрелять, показались Ричарду чересчур
крупными, и он уменьшил их, оставив вместо каждого креста всего по
нескольку травинок.
  Они отошли подальше - по мнению Кэлен, даже слишком далеко, потому что на
таком расстоянии она с трудом различала даже сами чучела. Ричард натянул
на лук простую кожаную тетиву и стрелял до тех пор, пока боль в голове не
утихла.
  Ричард был сама сосредоточенность и плавность. Казалось, он и лук слились
воедино. Кэлен улыбалась, радуясь тому, что этот красивый молодой человек
- ее мужчина. Сердце ее сладко замирало, когда она смотрела в его серые
глаза, сейчас не затуманенные болью, а задорно поблескивающие.
  - Ты не хочешь проверить, куда ты попал?
  Он улыбнулся:
  - А я и так знаю. Теперь давай ты.
  Она сделала несколько выстрелов, постепенно вспоминая прежние навыки.
Опершись на лук, Ричард наблюдал за ней. Она была еще совсем девчонкой,
когда в последний раз держала в руках лук. Ричард еще немного посмотрел,
как она стреляет, а потом подошел и встал у нее за спиной. Одной рукой он
поправил ее пальцы на самом луке, а другой взялся за тетиву.
  - Вот так и держи. Нельзя как следует натянуть тетиву, если сжимать стрелу
большим и указательным пальцами, как ты. Держи ее тремя первыми пальцами,
она должна быть между ними, словно в гнезде. Старайся натягивать тетиву от
плеча. И не тяни на себя стрелу, держи только тетиву. Стрела сама о себе
позаботится. Ну что? Так ведь лучше?
  Она усмехнулась:
  - Это потому, что ты меня обнимаешь.
  - Ты лучше следи за своими действиями, - проворчал Ричард.
  Кэлен прицелилась и выстрелила. Ричард сказал, что уже лучше, и велел
продолжать. Кэлен выстрелила еще несколько раз, и, как ей показалось, одна
из стрел даже задела мишень. Она вновь натянула тетиву, стараясь держать
лук неподвижно. Неожиданно Ричард ткнул ее пальцем в живот. Кэлен
взвизгнула и попыталась увернуться.
  - Прекрати! - Она задыхалась от смеха. - Прекрати немедленно! Я же не могу
стрелять в такой обстановке. Ричард обхватил ее за бедра.
  - А ты учись.
  Кэлен насупилась:
  - Это как?
  - Помимо умения стрелять вообще, необходимо умение стрелять в любой
обстановке. Если ты не можешь стрелять, когда смеешься, как ты сможешь
выстрелить, когда тебя парализует страх? Ты должна суметь выстрелить, что
бы ни происходило вокруг. Только ты и твоя цель, ничего больше. Остальное
не важно. От остального ты должна отрешиться. Не думай, как тебе страшно
или что произойдет, если ты промахнешься. Ты должна выстрелить, несмотря
ни на что. Когда на тебя несется дикий вепрь, у тебя нет времени бояться
или думать о том, что ты можешь промахнуться. Ты просто будешь вынуждена
стрелять. Если, конечно, поблизости не окажется дерева, на которое можно
влезть.
  - Но, Ричард, у тебя есть дар. У меня его нет, и я так не смогу.
  - Глупости. Дар тут абсолютно ни при чем. Надо просто сосредоточиться.
Сейчас сама убедишься. Бери стрелу.
  Он снова встал у нее за спиной, отвел в сторону ее непослушный локон и,
глядя поверх ее плеча, зашептал что-то ей на ухо, пока она натягивала
тетиву. Он шептал, что она может чувствовать цель так же, как может
дышать, с той же естественностью и легкостью.
  Смысл отдельных слов ускользал от нее, но каждое рождало в сознании яркий
образ. В этот момент для Кэлен существовало лишь три вещи: стрела, мишень
и эти слова. Все остальное исчезло - и вдруг мишень начала увеличиваться и
словно притягивать к себе стрелу. Речь Ричарда заставила воспринимать
действительность, не анализируя ее. Кэлен расслабилась и затаила дыхание.
Она почувствовала цель! Она почувствовала, когда должна выстрелить.
  Легко, словно дуновение ветра, стрела сорвалась с тетивы. Казалось, она
сама приняла решение. Кэлен ощутила, как распрямился лук, почувствовала
удар тетивы о запястье, увидела, как мишень притягивает стрелу, и услышала
звук, с которым стрела вонзилась в центр мишени. В следующее мгновение
воздух с шумом ворвался в ее легкие.
  Это было похоже на то, словно она только что дала волю своей магии
Исповедницы. Собственно, это и была магия - магия Ричарда. Его слова несли
в себе магию. Это было все равно что взглянуть на мир другими глазами.
  Наваждение кончилось. Мир вернулся на место. Кэлен почти упала в объятия
Ричарда.
  - Это было волшебно! Мишень словно сама нашла меня!
  - Вот видишь! Я же говорил.
  Она поцеловала его.
  - Это не я, это ты сделал. Я только держала лук. Он улыбнулся:
  - Нет, Кэлен, это твой выстрел. Я только направлял твой разум. В этом и
заключается обучение. Попробуй еще раз.
  Всю свою жизнь Кэлен провела среди волшебников и знала, как они добиваются
своего. Точно так же действовал и Ричард. Он говорил так, как говорят
волшебники. Это говорил его дар, говорил помимо его желания.
  Постепенно Ричард умолк. Без его слов достигнуть нужного ощущения
оказалось труднее, но тем не менее ей это удавалось. Теперь уже можно было
смело утверждать, что Кэлен делает все сама, без его помощи. Это
действительно было похоже на состояние предельной собранности.
  Но как только она начала постигать искусство отрешаться от внешнего мира,
Ричард принялся отвлекать ее. Для начала он просто пощекотал ей живот.
Слегка улыбнувшись, она запретила себе думать от этом и заставила себя
сосредоточиться на том, что должна сделать. Прошел не один час, прежде чем
она научилась стрелять, не замечая щекотки. Правда, не каждый раз. Но это
было опьяняющее чувство - знать, куда попадет стрела.
  - Это магия, - говорила она Ричарду. - То, что делаешь, - это самая
настоящая магия.
  - Ничего подобного. Это доступно любому. Воины Чандалена всегда стреляют
именно так. Это лишь вопрос тренировки. Все зависит от тебя, а я только
направляю твой разум. Если бы ты чаще практиковалась, то додумалась бы до
этого еще раньше. То, что тебе незнакомо, - это еще не магия.
  Кэлен окинула его долгим взглядом:
  - Что-то мне не верится. Твой выстрел. Давай стреляй, а я тебя пощекочу.
  - Сначала давай перекусим. И ты еще немного потренируешься.
  Они вытоптали небольшой пятачок в траве, вроде гнезда, и завалились на
спину. Они ели обернутые зеленью лепешки из тавы и изюм, запивая все это
водой прямо из бурдюка. Высокая трава защищала от ветра и холода. Потом
Кэлен положила голову Ричарду на плечо, и они молча смотрели в небо. Кэлен
знала, что он, как и она, размышляет о том, что им предстоит сделать.
  - Быть может, - нарушил молчание Ричард, - я действительно сумею расщепить
сознание, чтобы избежать головных болей. Даркен Рал говорил, что однажды
мне это удалось.
  - Ты с ним говорил? Ты говорил с Даркеном Ралом?
  - Да. Вообще-то говорил он, а я преимущественно слушал. Он много чего мне
сказал, но я ему не поверил. Он говорил, что Джордж Сайфер не был моим
отцом. Он говорил, что я расщепил сознание и у что меня есть дар. Он
говорил, что меня предали. Вспомнив, как Шота предсказывала, что вы с
Зеддом используете против меня магию, я подумал, что предатель - один из
вас. Я и представить не мог, что им окажется мой брат. Возможно, если я
сумею понять, как мне удалось расщепить сознание, я смогу противостоять
головным болям. Не исключено, что именно этому меня собираются научить
сестры. Однажды мне это уже удалось, и если я пойму принцип, то мне не
понадобится помощь... - Он прикрыл глаза рукой и замолчал, не желая вслух
произносить конец фразы. - Кэлен, возможно, у меня нет никакого дара.
Может, это всего лишь Первое Правило Волшебника.
  - О чем это ты?
  - Зедд говорил нам, что большая часть того, во что люди верят, - неправда.
Первое Правило заставляет тебя верить во что-то либо потому, что ты
хочешь, чтобы это было так, либо потому, что боишься, что так будет. Я
боюсь, что у меня окажется дар, и этот страх заставляет меня допустить,
что сестры сказали правду. Возможно, у сестер есть причины обманывать
меня, и никакого дара у меня нет.
  - Ричард, неужели ты и впрямь считаешь, что все происшедшее не имеет к
этому отношения? Зедд говорил, что у тебя есть дар. Даркен Рал говорил,
что у тебя есть дар. Сестры говорили, что у тебя есть дар. И даже Скарлет
сказала, что ты обладаешь даром.
  - Скарлет сама не знала, о чем говорит, сестрам я не доверяю, и неужели ты
считаешь, что я поверю хоть одному слову Даркена Рала?
  - А как же Зедд? Не думаешь ли ты, что и он тебе солгал? Или что он сам не
знает, о чем говорит? Ты сам мне сказал, что он умнейший человек из всех,
кого ты встречал. Кроме того, он Волшебник первого ранга. Не станешь же ты
утверждать, что Волшебник первого ранга неспособен распознать, у кого есть
дар, а у кого нет?
  - Зедд мог ошибаться. Он, конечно, умен, но не всеведущ.
  Кэлен промолчала, пытаясь понять, почему он так упорно открещивается от
своего дара. Она бы хотела, ради его же спокойствия, чтобы все было так,
как ему представляется, но он был неправ, и она это знала.
  - Когда я коснулась тебя своей властью в Народном Дворце, все знали, чем
это должно кончиться, и думали, что все пропало. Ты процитировал наизусть
Книгу Сочтенных Теней Даркену Ралу, так? - Ричард кивнул. - Я не поверила
своим ушам. Откуда ты мог знать, что написано в этой книге? Как ты мог ее
выучить?
  Ричард вздохнул.
  - Еще в детстве отец показал мне тайник, где он спрятал Книгу Сочтенных
Теней. Он рассказал, что ее охранял страшный зверь. Книге, по его словам,
предстояло попасть в недобрые руки, и зверь ждал, пока за ней придет новый
владелец. Отцу удалось похитить ее. Теперь я знаю, что это должны были
быть руки Даркена Рала, но тогда ни ему, ни мне это было неизвестно. Отец
сказал, что забрал Книгу, чтобы она не послужила злу. Он опасался, что ее
будут искать, и заставил меня выучить ее наизусть. От корки до корки. Он
сказал, что я должен запомнить каждое слово, чтобы однажды вернуть знание,
заключенное в ней, истинному владельцу. Отец не знал, что истинный
владелец Книги - Зедд. Я потратил несколько лет, чтобы запомнить каждое
слово. Сам отец никогда в нее не заглядывал и говорил, что только я могу
ее выучить. Потом он ее сжег. Мне никогда не забыть того дня, не забыть
того сияния, звуков и видений, сопровождавших ее горение.
  - Магия, - прошептала Кэлен. Он кивнул и снова прикрыл глаза ладонью.
  - Мой отец пожертвовал жизнью, чтобы спасти Книгу от Даркена Рала. Он был
героем. Если бы не он, мы все бы погибли.
  Кэлен задумалась, не зная, как лучше выразить свою мысль.
  - Но Зедд говорил, что Книга Сочтенных Теней находилась в Хранилище. Каким
образом она попала к твоему отцу?
  - Этого отец мне не сказал.
  - Ричард, я родилась и выросла в Эйдиндриле. Немалую часть своей жизни я
провела в Хранилище. Это могучая крепость. В далекие времена там жили
сотни волшебников, но, когда я была там, их оставалось всего шестеро и
среди них не было ни одного Волшебника первого ранга. Проникнуть в
Хранилище было нелегко. Я, как и другие Исповедницы, имела туда доступ,
ибо должна была изучать книги, хранящиеся там. Но для прочих людей вход в
Хранилище был закрыт. Его защищала магия.
  - Если ты хочешь спросить, как моему отцу удалось туда проникнуть, то я не
знаю. Но он был человеком хитроумным и, вероятно, нашел способ.
  - Если бы Книга просто была в Хранилище - возможно. Волшебники и
Исповедницы могли свободно входить и выходить оттуда, а периодически вход
ненадолго открывался для всех желающих. Но внутри Хранилища есть места,
защищенные гораздо более сильной магией. Туда не могла попасть даже я.
Зедд говорил, что Книга Сочтенных Теней - одна из важнейших, если не самая
важная из книг, посвященных магии. Он сказал, что хранил ее в особом
месте, в личном хранилище Волшебника первого ранга. Оно отделено от общего
здания, хотя и является его частью. Я любила гулять по стенам,
огораживающим хранилище Великого Волшебника. Оттуда открывался
великолепный вид на Эйдиндрил. Но сила заклятий, берегущих хранилище,
ощущалась даже там. Они вселяли ужас. Стоило мне сделать лишний шаг, как
волосы у меня вставали дыбом и начинали искриться. Тот, кто попытался бы
подойти ближе, испытал бы невероятный страх, такой сильный, что у него
остановилось бы дыхание. С тех пор как Зедд, еще до нашего с тобой
рождения, покинул Срединные Земли, никто не входил в хранилище Великого
Волшебника. Некоторые волшебники пытались. У входа в хранилище есть
небольшая серебряная пластина. Говорят, что коснуться ее - все равно что
коснуться ледяного сердца самого Хранилища. Если магия, заключенная в ней,
не узнает тебя, ты не сможешь войти. Касаться ее, не имея в качестве
защиты собственной магии, и даже находиться у входа - смертельно опасно.
Сколько я себя помню, волшебники пытались проникнуть туда. Они хотели
знать, что там хранится. Великий Волшебник ушел, и они хотели по крайней
мере составить опись того, что ему принадлежало. Но у них ничего не вышло.
Ни один не смог даже положить ладонь на серебряную пластинку. Ричард, если
пять волшебников третьего ранга и один - второго не сумели войти туда, как
это удалось сделать твоему отцу? Он усмехнулся:
  - Я бы тоже не прочь знать ответ на этот вопрос. Но я не знаю.
  У нее на руках было еще одно неопровержимое доказательство. Ей не хотелось
лишать Ричарда надежды, но она понимала, что обязана привести его. Истина
есть истина. Ричард должен знать истину о себе.
  - Ричард, Книга Сочтенных Теней была руководством по магии. Это была
магическая книга.
  - Я в этом не сомневаюсь. Я видел, как она горела.
  Она легонько постучала пальцем по его ладони:
  - В Хранилище были другие подобные ей книги, но не такие важные.
Волшебники разрешали мне иногда листать их. Но когда я пробовала прочесть
что-нибудь, хотя бы строчку, происходила странная вещь: я моментально
забывала то, о чем только что прочла. Я не могла запомнить ни единого
слова. Я начинала читать снова - и с тем же успехом. Волшебники смеялись
над моими попытками. Наконец во мне вспыхнуло раздражение, и я спросила у
них, в чем дело. Волшебники объяснили мне, что эта книга - руководство по
магии и защищена особыми заклятиями, которые сокрыты в определенных
словах. Только обладающий даром способен запомнить прочитанное, и чем
важнее книга, тем сильнее охраняющие ее заклятия. Даже те шестеро
волшебников могли прочесть далеко не все книги из библиотеки, а только
наименее важные и лишь благодаря специальной подготовке. А Книга Сочтенных
Теней, как я уже говорила, была важнейшей в области магии. Ричард, ты
никогда бы не выучил ее наизусть, если бы не обладал даром. Более того,
твой отец, видимо, знал об этом, раз доверил такое дело именно тебе. -
Голова ее по-прежнему лежала у него на плече, и она почувствовала, как
изменился ритм его дыхания, когда он осознал значение сказанного. - Ты до
сих пор помнишь Книгу Сочтенных Теней, Ричард?
  - Каждое слово.
  - Я слышала, как ты пересказывал ее, но не могу вспомнить ни строчки.
Магия ключевых слов стерла то, что ты говорил, из моей памяти. Я даже не
знаю, как ты воспользовался Книгой, чтобы убить Даркена Рала.
  - В начале Книги сказано, что если тот, кто хочет открыть шкатулки Одена,
слышит ее содержание из чужих уст, в правильности услышанного он может
убедиться с помощью Исповедницы. Рал думал, что ты коснулась меня своей
магией, и поэтому был уверен, что я говорю правду. Собственно, я и сказал
ему правду, но в самом конце опустил один важный момент. В результате он
открыл не ту шкатулку, и магия Одена убила его.
  - Вот видишь? Ты до сих пор помнишь каждое слово. А это значит, что у тебя
есть дар. Если мы хотим выбраться из этой ситуации, то прежде всего должны
взглянуть правде в глаза, а уж потом думать, что с ней, этой правдой,
делать. Любимый, у тебя есть дар. Ты обладаешь магией. Мне очень жаль, но
это правда.
  Ричард тяжело вздохнул.
  - Я поступал как глупец, не желая признаваться в этом даже самому себе.
Таким путем многого не достигнешь. Но твоя любовь открыла мне глаза.
Спасибо тебе.
  - Ты не глупец. Ты тот, кого я люблю. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
  Она поцеловала его ладонь, а потом они долго молчали, глядя в небеса.
Темное холодное небо казалось Кэлен отражением ее души.
  - Жаль, что тебе не удалось узнать моего отца, - сказал наконец Ричард. -
Он был очень неординарным человеком. Даже я не знал, до какой степени
неординарным. Но я потерял его. - Он помолчал, словно размышляя о чем-то.
  - А твой отец? Кем он был?
  - Мужем Исповедницы, - нехотя ответила Кэлен. - Он не был отцом в том
смысле, который вкладывают в это слово другие дети. Моя мать коснулась его
своей властью, и кроме желания угождать ей для него ничего не
существовало. Он обращал на меня внимание только для того, чтобы сделать
ей приятное, ведь я была ее дочерью. Он видел во мне лишь приложение к
своей госпоже.
  Ричард сорвал травинку и, задумчиво пожевав ее, спросил:
  - А кем он был до того, как твоя мать коснулась его?
  - Королем Галей. Его звали Вайборн Амнелл.
  Приподнявшись на локте, Ричард удивленно взглянул на нее:
  - Король? Твой отец был королем?
  Ее лицо непроизвольно приняло бесстрастное выражение: оно превратилось в
маску Исповедницы.
  - Мой отец был мужем Исповедницы. И более - никем. Когда мама тяжело
заболела, он буквально обезумел. В конце концов волшебник и лекарь,
которые ухаживали за ней, сказали, что они бессильны противостоять духам,
которые призывают ее к себе, и скоро она должна покинуть мир живых.
Услышав это, отец издал ужасный вопль и, перерезав себе горло, рухнул
мертвым.
  Ричард посмотрел ей в глаза:
  - Прости. - Он наклонился и поцеловал ее в лоб. - Прости, Кэлен.
  - Это было давно.
  Ричард снова лег на спину и сорвал еще одну травинку.
  - И все же, учитывая происхождение, ты, наверное, принцесса, королева или
что-нибудь в этом роде?
  Кэлен улыбнулась его представлению о мире, в котором она прожила всю жизнь.
  - Нет. Я - Мать-Исповедница. Дочь Исповедницы - это дочь Исповедницы, а не
дочь своего отца. - Сказав это, Кэлен почувствовала себя неловко. - Отец
не виноват, что ее мать коснулась его своей властью. Хочешь, я расскажу
тебе о нем?
  - Конечно. Все-таки ты и его дочь, а я хочу знать о тебе все.
  Кэлен задумалась на мгновение, не зная, как он воспримет следующие ее
слова.
  - Видишь ли, до того, как моя мать коснулась его своей властью, мой отец
был супругом королевы Бернадины.
  - Твоя мать отняла мужа у другой женщины?
  Кэлен чувствовала на себе его взгляд:
  - Все не так, как тебе представляется. Этот брак был скорее политическим
соглашением. Мой отец был воином, он был великим полководцем. Он обвенчал
свои земли с владениями королевы Бернадины, в результате чего возникла
нынешняя Галея. Он сделал это ради своих подданных, ибо под властью
единого короля Галея смогла противостоять более могущественным соседям.
Королева Бернадина правила мудро, и люди уважали ее. Выходя замуж, она
тоже думала не о себе, а о своих подданных. Они с отцом не любили друг
друга, но подарили Галее сначала дочь, Цириллу, а потом сына - Гарольда.
  - Значит, у тебя есть сводные брат и сестра?
  Она пожала плечами:
  - Можно сказать и так. Но не в том смысле, какой ты вкладываешь в эти
слова. Я - Исповедница, а не узелок в паутине королевской власти.
Естественно, я встречалась и с сестрой, и с братом. Они неплохие люди.
Цирилла сейчас - королева Галей. Ее мать умерла несколько лет назад. А
принц Гарольд командует армией, как когда-то его отец. Они не воспринимают
меня как родственницу. Я - Исповедница. Мое дело - магия.
  - А твоя мать? И вообще, как это все началось?
  - В то время она только-только стала Матерью-Исповедницей. Ей нужен был
сильный мужчина, способный подарить ей здоровую дочь. Она слышала, что
королева несчастлива в браке, и решила поговорить с ней. Королева
Бернадина честно призналась, что не любит мужа и изменяет ему. Однако она
уважала его как воина и как политика и не желала, чтобы моя мать забрала
его с помощью магии. Но пока моя мать раздумывала, как быть в такой
ситуации, Вайборн застал супругу в постели с любовником. Он чуть ее не
убил. Услышав об этом, моя мать вернулась в Галею и решила все проблемы
по-своему. У Исповедниц бывает много поводов для опасений, но чересчур
вспыльчивый муж не относится к их числу.
  - Должно быть, трудно жить с человеком, которого не любишь.
  Она улыбнулась и потерлась лицом о его плечо:
  - Всю жизнь я была уверена, что у меня никогда не будет любимого человека.
Жаль, что моей матери не удалось узнать, как это прекрасно.
  - А как ты сама относилась к тому, что у тебя такой отец?
  Кэлен ответила не сразу.
  - Он казался мне странным. Бесчувственным ко всему, что не касалось моей
матери. Она требовала, чтобы он больше времени проводил со мной и учил
меня тому, что знает сам. Он выполнял ее требования с удовольствием, но
это удовольствие относилось к ней, а не ко мне... А учил он меня тому, что
знал лучше всего: войне. Учил тактике и стратегии, учил тому, как можно
вырвать победу у превосходящего численностью противника, учил, как выжить
и победить, пользуясь собственными мозгами, а не только правилами. Мать
иногда наблюдала за нашими занятиями. Отец то и дело посматривал на нее и
спрашивал, верно ли он меня учит. Она отвечала ему, что да; я должна была
знать о войне все. Мать надеялась, что эти сведения мне никогда не
пригодятся, но в случае чего помогут остаться в живых. Отец учил меня, что
самое главное качество воина - безжалостность. Он говорил, что не однажды
побеждал только потому, что был безжалостен. Он говорил, что страх -
сильнейшее оружие, и полководец должен уметь посеять страх в сердцах
врагов. То, чему он научил меня, действительно мне пригодилось. Я выжила,
в то время как другие Исповедницы погибли. Потому что, когда было нужно, я
убивала. Отец научил меня не быть слишком разборчивой, когда речь идет о
выживании. За это я люблю его и ненавижу одновременно.
  - Что ж, я благодарен ему за уроки, которые он тебе преподал. В том, что
ты сейчас со мной, есть и его заслуга.
  Кэлен склонила голову, наблюдая за птичкой, удирающей от ворона.
  - То, чему он меня учил, само по себе не является ужасным. Ужасны те, кто
вынуждает нас делать это ради того, чтобы остаться в живых. Отец никогда
не вел несправедливых войн. Он вступал в бой только в том случае, если не
было другого выхода. И боюсь, нам пора тоже задуматься о том, как выжить.
  - Ты права, - ответил он, обнимая ее. - Сидя здесь, мы похожи на мишени:
мы ждем того, что случится с нами, так же, как они ждут, когда в них
вонзится стрела.
  - А что, по-твоему, мы должны делать?
  Ричард пожал плечами:
  - Не знаю. Знаю только, что, сидя здесь, мы рано или поздно получим свою
стрелу. Рано или поздно сестры вернутся. Но зачем их ждать? У меня нет
ответов на все вопросы, но и бездействием мы ничего не добьемся.
  Она сунула руки под мышки, чтобы отогреть замерзшие пальцы.
  - А Зедд?
  Ричард кивнул:
  - Если кто-то и знает, что нужно делать, так это Зедд. Мы должны
отправляться к нему.
  - А головные боли? Что, если они обрушатся на тебя по дороге? Что, если
они еще усилятся, а Ниссел рядом не будет?
  Он помрачнел:
  - Не знаю. Но мы должны попытаться. Это единственный шанс.
  - Значит, отправляемся немедленно, пока тебе не стало хуже. Нет смысла
ждать, пока случится еще что-нибудь.
  - Да. Но прежде нам нужно сделать еще кое-что. Кое-что важное.
  Кэлен непонимающе уставилась на него:
  - Что?
  - Сыграть свадьбу, - улыбнулся Ричард. - Я никуда не поеду, пока не увижу
тебя в том платье, о котором ты мне прожужжала все уши.
  Кэлен порывисто обняла его:
  - О, Ричард, оно великолепно! Везелэн шьет его и все время улыбается. Не
могу дождаться, когда надену его. Оно тебе обязательно понравится.
  - Ну уж в этом, моя будущая женушка, я ни капли не сомневаюсь.
  - Все с нетерпением ждут нашей свадьбы. У Племени Тины это всегда большое
событие. Пляски, музыка, песни. Вся деревня будет гулять. Везелэн
говорила, что одни приготовления займут не меньше недели. Нам надо только
сказать, чтобы начинали.
  Ричард прижал ее к себе:
  - Считай, что мы сказали.
  Она поцеловала его и в этот момент почувствовала, что у него опять начала
болеть голова.
  - Пойдем-ка, - сказала она, поднимаясь. - Постреляем еще, пусть твоя боль
успокоится.
  Они стреляли по очереди, а потом пошли собирать стрелы. Увидев, что одна
из ее стрел расщепила предыдущую, которую послал Ричард, Кэлен взвизгнула
от восторга.
  - Стражи в Эйдиндриле позеленеют от ярости, услышав об этом. Им придется
вручать почетную ленточку Матери-Исповеднице! Да что там - они позеленеют
даже, когда увидят у меня лук!
  Ричард улыбнулся, выдергивая из мишени стрелы:
  - Ну, сначала тебе нужно побольше потренироваться. А то вдруг они не
поверят на слово и потребуют доказательств. Мы с Савидлином не хотим
опозориться. - Внезапно он повернулся к ней: - Погоди, что ты вчера
говорила? Вчера ночью, насчет квода, что ты сказала? Рал наложил на них
заклятия, против которых Зедд оказался бессилен?
  Кэлен была слегка удивлена столь неожиданной переменой темы:
  - Да, его магия не смогла их остановить.
  - Это потому, что Зедду подвластна лишь Магия Приращения. Большего не дано
любому волшебнику, имеющему дар, только Приращение. Даркен Рал не
исключение, но он каким-то образом овладел и противоположной Магией
Ущерба. Против Магии Ущерба Зедд бессилен. Так же, как и ты, ведь магию
Исповедниц создали волшебники. - Кэлен кивнула, нахмурившись, а Ричард
спросил: - Тогда как же тебе удалось их убить?
  - Я призвала Кон Дар, - пожала плечами Кэлен. - Это тоже часть нашей
магии, хотя до того момента я даже не знала, как ею пользоваться. Но это
как-то связано с яростью. Собственно, Кон Дар и значит "кровавая ярость".
  - Ты понимаешь, что говоришь? Вывод можно сделать только один: ты
применила Магию Ущерба. Иначе как бы тебе удалось уничтожить их? Магия
Зедда оказалась бессильна, и твоя тоже, потому что квод был защищен от
Магии Приращения. Следовательно, ты обладаешь Магией Ущерба. Но если ваша
магия, магия Исповедниц, была создана волшебниками, откуда в ней взяться
элементам Магии Ущерба?
  - Не знаю, - помолчав, ответила Кэлен. - Никогда не задумывалась над этим.
Но скорее всего ты прав. Может, когда доберемся до Эйдиндрила, Зедд
объяснит нам, в чем тут суть.
  Ричард с мрачным видом выдернул из мишени очередную стрелу.
  - Может быть. И все же почему Исповедницам подвластна Магия Ущерба? -
Морщины у него на лбу стали глубже. - Не удивлюсь, если ответ кроется в
той молнии...
  У Ричарда - дар, у нее - Магия Ущерба... Есть чего испугаться. Кэлен
поежилась, но не от холода.
  Они стреляли весь день, пока не начало темнеть. В конце концов Кэлен
выбилась из сил и заявила, что даже ради спасения собственной жизни не
выпустит больше ни одной стрелы. Она посоветовала Ричарду еще немного
пострелять перед уходом, чтобы хоть ненадолго оттянуть возвращение боли.
Наблюдая за ним, она вспомнила, что хотела испытать его умение целиком
сосредоточиваться на стрельбе, и встала у него за спиной.
  - Пора проверить, так ли ты хорошо умеешь стрелять, как говоришь.
  Когда он поднял лук, она пощекотала его. Ричард засмеялся и передернул
плечами - но только после того, как выстрелил. Кэлен попробовала еще раз -
и с тем же успехом. Ее охватил азарт. Если щекотка не действует, надо
придумать что-то другое.
  Прижавшись к его спине, Кэлен расстегнула ему рубашку. Ее пальцы
пробежались по его груди. Под гладкой кожей перекатывались мускулы. Ричард
был рядом - теплый, сильный. Родной.
  Кэлен расстегнула еще несколько пуговиц, и ее рука скользнула к его
животу. Ричард продолжал стрелять, но Кэлен уже забыла, что хотела лишь
помешать ему. Она поцеловала его в шею. Ричард вздрогнул - но сначала
стрела сорвалась с тетивы. Он достал из колчана другую. Кэлен расстегнула
последнюю пуговицу, и обе ее руки легли на его обнаженный торс. Ричард
остался невозмутим, а ее дыхание, наоборот, участилось.
  Кэлен твердо решила победить в этой игре. Она крепко прижалась к нему, и
рука ее скользнула еще ниже.
  - Кэлен... - выдохнул Ричард. - Кэлен, это нечестно!
  Он по-прежнему продолжал натягивать тетиву, но прицелиться не мог: стрела
ходила ходуном.
  Она легонько куснула его за ухо и, поцеловав, шепнула:
  - А кто говорил, что может отрешиться от всего, что происходит вокруг? -
Рука ее опускалась все ниже и ниже.
  - Кэлен, - хриплым голосом повторил Ричард. - Это нечестно... это обман...
  - Не имеет значения. Таковы были твои собственные слова. Ты уверял, что
можешь стрелять при любых обстоятельствах. - Она пощекотала язычком его
ухо. - Этого достаточно, любимый? Почему же ты не стреляешь?
  - Кэлен... - Он задыхался... - Ты обманщица...
  Кэлен засмеялась низким горловым смехом и легонько сжала пальцы. Ричард
судорожно вздохнул и выпустил тетиву. Ясно было, что эту стрелу они
никогда не найдут.
  - Похоже, ты промахнулся, - прошептала Кэлен ему на ухо.
  Ричард отшвырнул лук и, повернувшись к ней, поцеловал ее.
  - Обманщица, - повторил он. - Это нечестно...
  Он отбросил ее длинные волосы и приник теплыми губами к ее шее. Кэлен
вздрогнула. Мир внезапно закрутился, и она обнаружила себя лежащей на
земле рядом с Ричардом. "Я люблю тебя", - хотела прошептать она, но Ричард
закрыл ей рот поцелуем. Руки ее обвились вокруг его шеи. Кэлен едва не
задохнулась, но не хотела прерывать поцелуя.
  Внезапно Ричард вскочил на ноги.
  В сумерках тускло блеснула сталь.
  Страсть в глазах Ричарда уступила место магическому гневу Меча Истины.
Сверкающее лезвие со свистом рассекло воздух. Ричард стоял в расстегнутой
рубахе, и грудь его тяжело вздымалась.
  - Что случилось? - удивленно спросила Кэлен.
  - Кто-то идет сюда. Встань за моей спиной. Быстро! Кэлен вскочила на ноги,
схватила свой лук и наложила стрелу.
  Чуть впереди заколыхалась трава. Но причиной тому был не ветер.


                                  ГЛАВА 12


  Серая пятнистая голова приближалась к ним, то и дело выныривая из густой
травы. Существо, чем бы оно ни было, казалось не слишком высоким. С мыслью
о том, что это может быть еще один скрийлинг, Кэлен изо всех сил натянула
тетиву, так что оперение стрелы коснулось щеки. Больше всего она боялась,
что не успеет выстрелить. Впрочем, судя по прошлой встрече со скрийлингом,
стрела тут не поможет, подумала Кэлен. И вряд ли ей удастся снова призвать
молнию.
  - Подожди, - внезапно сказал Ричард и отвел ее лук в сторону.
  Приземистая безволосая фигура с длинными руками и толстыми ногами внезапно
вынырнула перед ними. На пришельце были лишь грязные рваные штаны,
подпоясанные веревкой. Желтые глаза уставились на Кэлен.
  - Красивая госпожа.
  - Самюэль, - воскликнул Ричард, узнав неизменного спутника ведьмы Шоты. -
Что ты здесь делаешь?
  Уродливое создание с шипением потянулось к Мечу Истины:
  - Моё! Отдай!
  Ричард угрожающе взмахнул мечом, и Самюэль отдернул руку. Кончик меча
коснулся серых складок кожи у него на шее.
  - Я спросил, что ты здесь делаешь.
  Заплывшие глазки сверкнули.
  - Хозяйке нужен Искатель.
  - В таком случае ты зря сюда притащился. Нам нечего делать в Пределе
Агаден.
  Самюэль посмотрел на Ричарда желтым глазом:
  - Хозяйка покинула Агаден. - Он повернулся и ткнул длинным пальцем в
сторону деревни. - Хозяйка ждет тебя там, где много людей живут вместе. -
Он вновь повернулся к Ричарду. - Она сказала, что, если ты не придешь, она
убьет людей и разрешит мне изжарить их и съесть.
  Ричард стиснул зубы.
  - Если она хоть кого-нибудь тронет...
  - Она обещала не причинять им зла... если, конечно, ты придешь.
  - Что она хочет?
  - Тебя.
  - Это я понял - зачем?
  - Хозяйка не сказала Самюэлю. Велела только тебя привести.
  Кэлен ослабила тетиву:
  - Ричард, ведь Шота говорила, что убьет тебя, если увидит снова.
  Не сводя глаз с Самюэля, Ричард ответил:
  - Нет. Она говорила, что убьет меня, если снова увидит в Пределе. Но она
покинула Агаден.
  - И все же...
  - Если я не пойду, она убьет людей. Или ты сомневаешься, что она исполнит
свою угрозу?
  - Нет... Но ведь она может убить и тебя.
  Ричард улыбнулся:
  - Меня? Не думаю. Она меня любит. Я спас ей жизнь. По крайней мере
косвенно.
  Кэлен разозлилась. Она не забыла, как Шота однажды хотела соблазнить
Ричарда, и ей это совсем не нравилось. Не считая сестер Света, ведьма была
последним человеком, кого Кэлен хотела бы увидеть еще раз.
  - Мне это не по душе, - сказала она. Ричард бросил на нее быстрый взгляд:
  - Если ты видишь другой выход, скажи.
  - Знаю, знаю, - сердито буркнула Кэлен. - Выбора, как всегда, нет. И все
же держись подальше от ее лап.
  Ричард удивленно посмотрел на нее и повернулся к Самюэлю:
  - Веди нас, но не забывай, в чьих руках теперь меч. И помни, что я говорил
тебе в прошлый раз. Я насажу тебя на вертел прежде, чем ты только захочешь
поджарить меня.
  Самюэль искоса посмотрел на меч и, ни слова не говоря, двинулся в сторону
деревни. Он то и дело оглядывался, идут ли они за ним. Ричард, не убирая
меч, надел лук на плечо и пошел, держась между Самюэлем и Кэлен. В глазах
у него по-прежнему плясал магический гнев. Самюэль быстро пробирался
сквозь густую траву. Время от времени он оборачивался и шипел на своих
спутников.
  Кэлен буквально наступала Ричарду на пятки.
  - И пусть лучше не пробует опять напустить на меня своих змей! - бормотала
она. - Никаких змей! Я не шучу!
  - Как будто у тебя есть выбор, - проворчал Ричард. Когда они дошли до
деревни, уже почти стемнело. Деревня казалась вымершей. Все жители сбились
в кучку на площади, окруженные кольцом воинов, стоящих плечом к плечу.
Кэлен знала, что Племя Тины панически боится ведьмы. Здесь даже не
осмеливались вслух произносить ее имя.
  Собственно говоря, все, кто хоть раз встречался с Шотой, боялись ее - в
том числе и Кэлен. В тот памятный день, в Пределе Агаден, Шота убила бы
ее, если бы не Ричард: ведьма пообещала исполнить любое его желание, и он
воспользовался этим, чтобы спасти Кэлен. Было весьма сомнительно, что она
предложит ему исполнить еще одно желание.
  Самюэль провел их к дому духов с такой уверенностью, словно прожил в
деревне всю жизнь. Смех его напоминал бульканье. Он то и дело подпрыгивал
и ухмылялся своими бесцветными губами. Время от времени Ричард грозил ему
мечом, на что Самюэль недовольно шипел и сверкал желтыми глазами.
  Наконец они подошли к дому духов, Самюэль ухватился своими длинными
пальцами за засов, но открывать не спешил.
  - Красивая госпожа подождет здесь. И Самюэль тоже. Хозяйка хочет видеть
только Искателя.
  - Ричард, я пойду с тобой, - твердо сказала Кэлен. Он искоса взглянул на
нее и повернулся к Самюэлю:
  - Открывай.
  С неприязнью взглянув на него, Самюэль отодвинул засов. Держа меч
наготове, Ричард вошел в дом. Следом за ним вошла Кэлен. Дверь со скрипом
захлопнулась, и кислая рожа Самюэля исчезла из виду.
  Посередине дома духов стоял высокий, изящный трон, освещенный факелами.
Отблески пламени играли на резных позолоченных изображениях роз, змей,
кошек и прочих тварей, покрывающих каждый дюйм его поверхности. Над троном
нависал тяжелый парчовый балдахин, украшенный золотыми кистями. Основанием
трону служили три беломраморные плиты, образующие высокие ступеньки. Трон
был сплошь покрыт плотным алым бархатом. Все это огромное сооружение
выглядело весьма величественно. Кэлен не могла представить себе, как его
умудрились втащить в узкие двери и сколько для этого понадобилось мужчин.
  На троне с царственным видом восседала Шота. Ее миндалевидные глаза
бесстрастно смотрели на Ричарда. Вальяжно откинувшись на алый бархат, она
положила руки на широкие подлокотники в виде золотых горгулий. Горгульи
сразу же принялись лизать ей запястья, а ведьма невозмутимо постукивала по
подлокотникам накрашенными ноготками. Ее пышные, отливающие янтарем волосы
каскадом спадали на плечи.
  Шота перевела взгляд своих древних глаз на Кэлен. Этот тяжелый, как скала,
и столь же непроницаемый взгляд пронзил Кэлен насквозь. Она не могла
двинуться с места. С балдахина соскользнула покрытая разноцветными
полосами змея и, зашипев, коснулась Кэлен раздвоенным языком. Потом змея
вползла на колени хозяйке и свернулась там, словно довольная кошка.
  Это был намек на то, какая судьба ждет незваную гостью, если она осмелится
прогневить ведьму. Кэлен сглотнула комок в горле, стараясь сделать это
незаметно. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Шота,
убедившись, что намек понят, снова не мигая уставилась на Ричарда.
  - Убери меч, Ричард. - Голос ведьмы был столь же мягок, как бархат,
покрывающий трон. Кэлен подумала, что несправедливо впридачу к красоте
иметь еще и голос, способный растопить сердце любого мужчины.
  - Помнится, во время нашей последней встречи ты обещала убить меня. -
Голос Ричарда тоже был на удивление спокойным.
  - Если мне придет в голову убить тебя, мой мальчик, меч тебе не поможет.
  Внезапно Ричард вскрикнул и, словно обжегшись, выронил меч. Он изумленно
уставился на него, тряся обожженной рукой.
  - А теперь вложи меч в ножны, - все так же ласково сказала Шота.
  Исподлобья взглянув на нее, Ричард подобрал меч и вложил его в ножны.
  Довольная улыбка тронула полные губы Шоты. Она убрала с колен змею и
встала, пристально глядя на Ричарда. Потом она наклонилась вперед, и при
этом движении ее пышная грудь едва не вывалилась из глубокого выреза
воздушного серого платья. Почему этого не произошло, Кэлен так и не
поняла. Из ложбинки между грудей выскочил небольшой флакончик на изящной
серебряной цепочке.
  Кэлен поморщилась, глядя, как Шота грациозно спускается по трем мраморным
ступеням. Подол ее платья вздымался и опадал, словно от легкого ветра. Но
в доме духов не было никакого ветра. Эта ткань, подумала Кэлен, слишком
тонка для одежды. Она представила в этом платье себя и покраснела.
  Спустившись на землю, Шота вынула из флакончика пробку. Трон за ее спиной
расплылся, словно подернувшись легкой дымкой, и внезапно превратился в
серое облако. Облако закружилось, все быстрее и быстрее, а потом свилось в
тонкий жгут и втянулось во флакончик. Шота заткнула флакон пробкой и
отправила на прежнее место. Кэлен шумно вздохнула.
  Взгляд ведьмы опустился на расстегнутую рубашку Ричарда. Казалось, она
поражена, но вместе с тем и довольна. Ричард смутился.
  - Какое восхитительное нарушение приличий! - улыбнулась Шота. Ее длинный
накрашенный ноготок коснулся его обнаженной груди и опустился ниже, до
самого живота. - Застегни пуговицы, Ричард, иначе я могу забыть, зачем я
здесь.
  Лицо его стало пунцовым. Он начал застегивать рубашку, а Кэлен
инстинктивно придвинулась ближе к нему.
  - Шота, - сказал Ричард, заправляя рубашку в штаны. - Я должен
поблагодарить тебя. Может, ты этого и не знаешь, но ты мне очень помогла.
Помогла мне раскрыть тайну.
  - Я, собственно, и хотела тебе помочь.
  - Нет, ты не понимаешь. Я имею в виду себя и Кэлен. Ты помогла мне понять,
как мы можем быть вместе. Раскрыть тайну любви. - Он улыбнулся. - Теперь
мы поженимся.
  На мгновение в воздухе повисло ледяное молчание.
  - Это правда, - сказала Кэлен, стараясь держать голову выше. - Мы любим
друг друга... И теперь можем быть вместе... Всегда. - Она ненавидела себя:
какая-то ведьма заставляет ее объясняться и чуть ли не оправдываться!
  Шота пристально взглянула на Кэлен, и улыбка медленно исчезла с ее лица.
Кэлен опять почувствовала комок в горле.
  - Вы просто дети, - прошептала Шота, покачав головой. - Глупые,
невежественные дети!
  Ричард почувствовал прилив гнева.
  - Быть может, мы кое-чего и не знаем, но мы не дети. Мы любим друг друга.
И собираемся пожениться. Я надеялся, что ты порадуешься за нас, ведь в
этом отчасти есть и твоя заслуга.
  - Разве не я говорила тебе, мой мальчик, что ее нужно убить?
  - Но все уже позади, - возмутилась Кэлен. - Мы справились с этой задачей,
и теперь все будет хорошо. У нас все будет в порядке.
  Кэлен охнула, почувствовав, что отрывается от земли. Их с Ричардом
швырнуло через всю комнату, и от удара о стену у Кэлен перехватило
дыхание. Они повисли, прижатые к глиняной стене, на высоте в добрых три
фута. Кэлен обнаружила, что может двигать только головой, да и то с
трудом. Даже ее плащ был распластан по стене, словно она лежала на полу.
Ричард был так же беспомощен. Оба они отчаянно крутили головами и пытались
освободиться, но тщетно.
  Шота подошла к ним. В ее глазах пылал опасный огонь. Она остановилась
прямо напротив Кэлен.
  - Так, значит, ему не нужно было убивать тебя? И теперь у вас все в
порядке? Так или нет, Мать-Исповедница?
  - Да. - Кэлен постаралась придать своему голосу уверенность.
  - А тебе не приходило в голову, Мать-Исповедница, что у меня были причины
сказать ему то, что я сказала?
  - Да, но ведь все обернулось...
  - И тебе не приходило в голову, Мать-Исповедница, что существуют причины,
по которым среди Исповедниц не принято любить своих мужей? И что,
возможно, это одни и те же причины?
  Кэлен не знала, что на это ответить. Мысли у нее разбегались.
  - О чем ты говоришь? - вмешался Ричард. Шота не обратила на него никакого
внимания.
  - Отвечай, Мать-Исповедница.
  В горле у Кэлен пересохло, и она едва сумела прохрипеть:
  - Что ты имеешь в виду? Какие причины?
  - Ты уже спала с ним? Спала с человеком, которого любишь, Мать-Исповедница?
  Этот вопрос вогнал ее в краску.
  - Как ты смеешь спрашивать меня об этом?
  - Отвечай, Мать-Исповедница, - прошипела Шота, - иначе я прямо сейчас
сдеру с тебя кожу и сделаю себе какой-нибудь симпатичный сувенир. Впрочем,
я и так уже подумываю об этом. Отвечай немедленно и не вздумай солгать!
  - Я... Мы... Нет! Но в любом случае это тебя не касается!
  Шота подошла ближе. Взгляд ее глаз обжигал.
  - И дважды подумай, прежде чем лечь с ним, Мать-Исповедница!
  - Что это значит? - выдохнула Кэлен, широко распахнув глаза.
  Шота скрестила на груди руки. Голос ее стал угрожающим.
  - Исповеднице не полагается любить своего супруга, ибо, если у них родится
мальчик, она обязана приказать отцу убить ребенка. Человек, которого она
коснулась своей властью, сделает все, что она пожелает. И не станет
задавать вопросов.
  - Но...
  Шота подошла еще ближе. Глаза ее пылали.
  - Если ты любишь его, сможешь ли ты потребовать от него такого? Сможешь ли
ты попросить Ричарда убить собственного сына? И думаешь, он тебя
послушается? А ты? Сможешь ли ты убить ребенка, рожденного тобой от
любимого человека? Отвечай, Мать-Исповедница!
  Слова ведьмы, словно клинок, вонзались в душу и сердце. У Кэлен хватило
сил прошептать только:
  - Нет.
  Она видела, как рушатся все ее надежды. В радости от того, что может
любить и быть любимой, Кэлен забыла о будущем. О последствиях. О детях.
Она думала только о том, что они с Ричардом могут быть вместе.
  - А что потом, Мать-Исповедница? - Шота кричала ей прямо в лицо. - Вы его
вырастите, так? И в мир придет Исповедник-мужчина! Исповедник-мужчина! -
Она сжала кулаки так, что побелели пальцы. - И опять наступят темные
времена! Темные времена! Из-за тебя! Из-за того, что ты любишь этого
человека! Ты даже не подумала об этом, ты, невежественная девчонка!
  Кэлен уже не могла дышать. Ей хотелось бежать без оглядки, но она была не
в состоянии даже пошевелить рукой.
  - Не все Исповедники были воплощением зла, - едва нашла в себе силы
прошептать она.
  - Все как один! Все как один! - Шота, не глядя, ткнула пальцем в сторону
Ричарда. - И ты собираешься рискнуть судьбами мира, потому что любишь его?
Рискнуть ввергнуть нас всех в пучину беззакония только потому, что тебе
очень захочется оставить вашего сыночка в живых?
  - Послушай, Шота, - вдруг на удивление спокойно сказал Ричард. - У
Исповедниц, как правило, рождаются дочери. Не слишком ли рано ты забила
тревогу? Может случиться так, что у нас вообще не будет детей. Бездетные
пары - не редкость.
  Неожиданно он съехал вниз по стене и оказался на полу. Шота в гневе
ухватила его за ворот и несколько раз ударила о стену.
  - Ты думаешь, я так же глупа, как ты? Я ведьма! Я способна видеть сквозь
время! Я уже говорила тебе, что точно знаю, какие события произойдут, а
какие - нет! У вас с Кэлен неизбежно родится мальчик. Она - Исповедница.
Дети Исповедниц всегда наследуют их дар. Всегда! А если ты осчастливишь ее
ребенком, это обязательно будет мальчик!
  Она снова ударила его о стену. Кэлен никогда не видела ведьму в таком
состоянии. Шота всегда внушала ей ужас, но при этом оставалась спокойной и
рассудительной. По крайней мере внешне. Сейчас она была сама на себя не
похожа.
  Ричард пока не пытался сопротивляться, но Кэлен видела, что в нем закипает
гнев.
  - Послушай, Шота...
  Она снова ударила его о стену:
  - Укороти язык, пока я тебе не укоротила его сама!
  Гнев Ричарда сравнялся с яростью ведьмы.
  - Ты уже не раз ошибалась, Шота! - выкрикнул он. - Ошибалась! Есть много
путей, по которым могут пойти события! Если бы я послушался тебя в тот раз
и убил Кэлен, Даркен Рал сейчас правил бы миром! Вот к чему привели бы
твои дурацкие советы! Только благодаря ей мне удалось одолеть его. А
поступи я по-твоему - все бы погибли! - Он тяжело дышал, с ненавистью
глядя на ведьму. - Если ты пустилась в дорогу, только чтобы пугать нас
пустыми угрозами, то зря потратила время. Я не послушался тебя тогда и не
собираюсь слушаться сейчас! Я не убью Кэлен и не брошу ее, что бы ты ни
говорила. И что бы ни говорил мне любой другой.
  Несколько мгновений Шота молча смотрела на него, а потом опустила руки.
  - Я пришла сюда не ради пустых угроз. И не затем, чтобы обсуждать вашу
интимную жизнь, Ричард Рал.
  Ричард отшатнулся, словно его ударили.
  - Я не...
  - Я пришла сюда потому, что сама готова убить тебя за то, что ты сделал,
Ричард Рал. Ваш будущий ребенок - ничто по сравнению с тем чудовищем,
которому ты уже дал жизнь.
  - Почему ты меня так называешь? - прошептал Ричард.
  Шота всмотрелась в его побледневшее лицо:
  - Потому что тебя зовут именно так.
  - Я Ричард Сайфер. Джордж Сайфер был моим отцом.
  - Тебя воспитал человек по имени Сайфер. Но зачал тебя Даркен Рал. Он
изнасиловал твою мать.
  Ричард побледнел еще больше. Кэлен было больно за него, но теперь она
поняла, что в глубине души всегда знала правду. Он был слишком похож на
своего отца, Даркена Рала. Она старалась освободиться, чтобы встать рядом
с ним, но не могла.
  Ричард покачал головой:
  - Нет. Это неправда. Этого не может быть.
  - Может, - огрызнулась Шота. - Твоим отцом был Даркен Рал. Зеддикус 3'ул
Зорандер твой дед.
  - Зедд? - прошептал Ричард. - Зедд - мой дедушка? - Он выпрямился. -
Даркен Рал... Нет, это невозможно. Ты лжешь.
  Он обернулся и посмотрел на Кэлен. И прочитал в ее глазах истину. Он вновь
повернулся к ведьме.
  - Зедд должен был мне сказать. Должен. Я не верю тебе.
  - Мне все равно, - устало сказала Шота. - Мне все равно, чему ты веришь.
Достаточно того, что я знаю истину. А истина в том, что ты
незаконнорожденный сын незаконнорожденного. - В голосе ее вновь
послышались нотки бешенства. - Все твои предки по этой линии были
незаконнорожденными, и каждый имел дар. Но хуже всего, что дар есть у
Зедда. Твой дар - это жуткая смесь. - Она поглядела в его расширенные
глаза. - Ты очень опасная личность, Ричард Рал. Я бы, пожалуй, назвала
твой дар проклятием.
  - Да, проклятием, - эхом откликнулся Ричард.
  - Так ты знаешь о своем даре? Об этом по крайней мере споров не будет? -
Ричард обреченно кивнул.
  - Вот и прекрасно. Остальное меня не волнует. Ты сын Даркена Рала, а с
другой стороны, внук Зеддикуса 3'ула Зорандера. Он отец твоей матери. Как
ты к этому отнесешься - дело твое. Можешь поверить, можешь попытаться себя
обмануть. Вести дискуссии о твоем происхождении я не собираюсь.
  Ричард подался назад и пятился до тех пор, пока не уперся в стену. Он
поднес пальцы к вискам.
  - Уходи, Шота. Пожалуйста, уходи. - Голос его звучал безжизненно. - Я не
хочу ничего больше слышать. Уходи. Оставь меня одного.
  - Я разочаровалась в тебе, Ричард.
  - Мне все равно.
  - Я и не знала, что ты так глуп.
  - Мне все равно.
  - Я думала, Джордж Сайфер кое-что для тебя значил. Я думала, что у тебя
есть честь.
  Он поднял голову:
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Джордж Сайфер воспитал тебя. Отдал тебе свою любовь. Он учил тебя,
заботился о тебе, кормил тебя. В конце концов он тебя создал. И ты хочешь
отбросить это только потому, что кто-то надругался над твоей матерью?
Неужели это так важно?
  Глаза Ричарда вспыхнули. Он сжал кулаки, и Кэлен показалось, что сейчас он
ударит Шоту. Но в следующий момент пальцы его разжались.
  - Но... Если Даркен Рал мой отец... Шота всплеснула руками.
  - И что? Ты уже готов воспылать к нему любовью? Начать убивать людей? Ты
боишься, что начнешь творить зло только потому, что рожден от Даркена
Рала? Боишься забыть все, чему учил тебя Джордж Сайфер, просто потому, что
у тебя другая фамилия? И этот человек называет себя Искателем! Я
разочаровалась в тебе, Ричард. Я думала, что ты считаешь себя личностью, а
не бледной тенью своих далеких предков.
  Ричард опустил голову. Шота замолчала, сердито глядя на него. Наконец он
тяжело вздохнул:
  - Прости меня, Шота. Спасибо, что не позволила мне оказаться глупее, чем я
есть. - Он повернулся к Кэлен. - Пожалуйста, отпусти ее
Кэлен почувствовала, что сила, прижимавшая ее к стене, ослабла. Очутившись
на земле, она хотела броситься к Ричарду, но взгляд ведьмы пригвоздил ее к
месту. Ричард внимательно изучал носки своих сапог. Шота коснулась его
подбородка и заставила поднять голову.
  - Ты должен радоваться, Ричард. Твой отец хотя бы не был уродом. Потому
что внешность - это все, что ты от него унаследовал. Быть может, еще
темперамент. Ну и, естественно, дар.
  Ричард резко оттолкнул ее руку.
  - Дар! - воскликнул он. - Я не желаю иметь дар! И не желаю иметь ничего,
что с ним связано. Тем более что я получил его от Даркена Рала. Я ненавижу
его! И ненавижу магию!
  - Но ты получил дар еще и от Зедда. - В голосе Шоты Кэлен с изумлением
услышала сострадание. - Такое случается раз в столетие, а то и реже. Это
очень опасная смесь, Ричард.
  - В семье не без урода.
  Шота с усмешкой погладила его по щекам.
  - Вспомни эти слова, когда возляжешь со своей возлюбленной. От Кэлен
мальчик получит дар Исповедника. От тебя - волшебника. Способен ли ты
постичь опасность, сокрытую здесь? Способен ли представить себе
Исповедника, наделенного даром? Я сомневаюсь. Ты должен был убить ее,
когда я тебе говорила, ты, невежественное дитя! Убить до того, как отыщешь
способ соединиться с ней. Ты должен был это сделать.
  Ричард гневно взглянул на нее:
  - Хватит! Я слушал тебя достаточно и больше не желаю! Я уже говорил тебе,
что лишь благодаря Кэлен мне удалось одолеть Даркена Рала. Если бы я убил
ее, победил бы он. Я надеюсь, ты не станешь больше терять время, повторяя
эту чушь.
  - Нет, - спокойно ответила Шота. - И вообще, все это не имеет значения. Я
здесь не из-за того, что вы сделаете в будущем, а из-за того, что уже
сделано в прошлом. А это, Ричард, хуже, чем все ваше упрямство. Любое
чудовище, которое вы можете себе вообразить, - пустяк по сравнению с тем
чудовищем, которое уже существует по твоей милости.
  Ричард нахмурился:
  - Я остановил Даркена Рала. Я убил его, и в мире больше не осталось
чудовищ.
  Ведьма медленно покачала головой:
  - Его убила магия Одена. А ведь я говорила тебе, что нельзя позволять ему
открывать шкатулку. Ты не убил его, а лишь толкнул его на самоубийство.
Убила его магия Одена. А ты должен был убить его сам, до того, как он
откроет шкатулку.
  - Но как? Другого пути не было! Это был единственный способ уничтожить
его. И потом, какая теперь разница? Главное, что он мертв!
  - Уж лучше бы ты позволил ему победить, чем открыть не ту шкатулку.
  - Ты с ума сошла! Что может быть хуже, чем Даркен Рал, поработивший мир с
помощью магии Одена?
  - Владетель, - прошептала Шота. - Все, что мог сделать с нами Даркен Рал,
не идет ни в какое сравнение с тем, чему ты открыл дорогу.
  - О чем ты?
  - О Владетеле Подземного мира. Мир живущих защищен от него магической
завесой. Она отбрасывает Владетеля и его служителей назад. Это грань,
разделяющая смерть и жизнь. Но теперь благодаря твоим действиям завеса
порвана. И некоторые из слуг Владетеля уже проникли в наш мир
  - Скрийлинги... - выдохнул Ричард. Шота кивнула:
  - Да. Освободив магию Одена, ты дал ей возможность нарушить завесу. Если
дыра увеличится, Владетель проникнет в наш мир. Ты даже представить не
можешь, что это значит. - Шота коснулась эйджила на шее у Ричарда. - То,
что с тобой проделывали с помощью этой штучки, покажется тебе нежным
поцелуем. И никто не избежит этой участи. Уж лучше бы нами правил Даркен
Рал. Ты обрек всех живущих на немыслимые мучения.
  Шота сжала пальцами эйджил:
  - Я рада была бы убить тебя за это. Рада была бы замучить тебя до смерти.
Но я - ничто по сравнению с Владетелем. Знаешь ли ты, как он поступает с
теми, у кого есть дар? Знаешь ли ты, как жаждет он заполучить такую
жертву? Но ведьм и колдуний он любит еще больше.
  Из глаз Шоты брызнули слезы, и Кэлен поняла наконец, что ведьма охвачена
не яростью, а страхом.
  Так вот почему она здесь! Не из-за Кэлен и ее будущего ребенка! Ее пригнал
сюда ужас. Кэлен попыталась представить себе, что же могло до такой
степени напугать Шоту, и содрогнулась. Это было выше ее понимания.
  Ричард уставился на Шоту широко открытыми глазами:
  - Но... Должен же быть способ, которым мы можем предотвратить это?
  - Мы? - взвизгнула ведьма и ткнула Ричарда пальцем в грудь. - Ты! Только
ты! Только ты можешь остановить Владетеля!
  - Я? Почему я?
  - Не знаю! - процедила она сквозь зубы. - Но только у тебя есть для этого
власть. - Она снова ткнула Ричарда в грудь. - Только у тебя есть такая
возможность! Не знаю, почему, но ты и больше никто способен замкнуть
завесу. - Шота заплакала навзрыд. - Только ты, глупец, неразумный ребенок!
  Кэлен смотрела на нее как завороженная. Мысль о том, что Владетель может
вырваться на свободу, не укладывалась у нее в голове. Подземный мир
вторгнется в мир живущих... Она была не в состоянии представить себе, как
это выглядит, но, видя испуганную Шоту, понимала, что надвигается нечто
ужасное.
  - Но, Шота... Ведь я ничего об этом не знаю... Не знаю даже, за что
уцепиться.
  Шота, как заведенная, продолжала тыкать ему пальцем в грудь.
  - Ты должен! Должен! - кричала она. - Ты даже не представляешь, что он со
мною сделает! Если тебе плевать на меня, подумай о себе! Тебя ведь ждет то
же самое! А если тебе плевать на себя, подумай о Кэлен! Она обречена на
вечную муку только потому, что ты ее любишь! Он будет мучить ее, чтобы
тебе было больнее! Мы все будем висеть между жизнью и смертью, и это не
кончится никогда. - Голос Шоты исказился до неузнаваемости. - Он вытянет
из нас души... Он заберет их к себе... Навсегда!
  Ричард обнял Шоту и привлек к себе, утешая.
  - Навсегда, Ричард! - всхлипывала она. - Разум, лишенный души, в вечной
ловушке смерти. Ты слишком глуп, чтобы это понять. А когда поймешь, будет
уже поздно!
  Кэлен встала рядом с Ричардом, положив руку ему на плечо. Она даже не
испытывала ревности, глядя, как он утешает Шоту. Она понимала ее
состояние, хотя не могла разделить ее страх, ибо не знала того, что знала
Шота. Впрочем, ее поведение само по себе говорило о том, что произошла
катастрофа.
  - Скрийлинги ворвались в Предел, - вдруг всхлипнула ведьма.
  Ричард непонимающе уставился на нее.
  - Скрийлинги? В Предел Агадена?
  - Скрийлинги - и с ними волшебник. Отвратительный, мерзкий волшебник! Мы с
Самюэлем едва унесли ноги.
  - Волшебник? - Ричард слегка отодвинулся от Шоты. - Что ты понимаешь под
этим словом? Волшебников больше нет.
  - И все же один есть, в Агадене. И Скрийлинги тоже. Это мой дом, Ричард!
Мой дом!
  - Шота, - не удержалась Кэлен, - а ты уверена? Быть может, это все-таки не
волшебник? На земле не осталось ни одного волшебника. Кроме Зедда. Они все
погибли.
  Шота нахмурилась, хотя по щекам у нее текли слезы:
  - Когда дело касается магии, меня не обманешь! Я узнаю волшебника с
первого взгляда и сразу пойму, есть ли у него дар. Огонь волшебника ни с
чем не спутаешь. Так вот, этот волшебник с даром. Правда, он молод. Не
знаю, откуда он взялся и почему о нем раньше никто не слышал. Но он был со
скрийлингами! Со скрийлингами!
  - Это может означать лишь одно, - сказал Ричард. - Он служит Владетелю.
Видимо, его задача - еще больше разорвать завесу и дать дорогу своему
господину. Итак, у Владетеля есть пособники в нашем мире. Вероятно, и
Даркен Рал был одним из них. Вот почему он владел Магией Ущерба!
  Шота повернулась к Ричарду:
  - Раз Владетель использует волшебников, значит, завесу способен повредить
только волшебник. У тебя есть дар. Ты тоже волшебник. Глупый волшебник, но
все-таки волшебник. Не знаю почему, но только у тебя есть шанс помешать
другим и восстановить завесу.
  Ричард смахнул слезу со щеки Шоты.
  - И что же ты будешь делать?
  Глаза ведьмы сверкнули:
  - Как - что? Вернусь в Агаден и отберу у них свое жилище!
  - Но ты ведь уже проиграла?
  - Меня застали врасплох, - фыркнула Шота. - Я только забежала сюда, чтобы
сказать тебе, какой ты глупец. И что тебе нужно делать. Ты должен замкнуть
завесу, иначе мы все... - Она не договорила и повернулась к нему спиной. -
Я вернусь в Агаден. А Владетель пусть ищет себе другого пособника. Я
отниму у этого волшебника дар. Ты знаешь, как отнять дар у волшебника,
Ричард?
  - Нет. - Ричард поглядел на нее с интересом. - Даже не думал, что такое
возможно.
  - О да, это вполне возможно! - Шота вновь повернулась к нему и вскинула
бровь. - Если содрать с волшебника кожу, магия вытечет из него. Это
единственный способ, и я собираюсь воспользоваться им. Я подвешу этого
волшебника за пальцы и сдеру с него кожу заживо. Дюйм за дюймом. А потом я
покрою ею свой трон. Я буду сидеть на его шкуре и смотреть, как он
корчится и истекает магией. - Ведьма сжала кулак. - Или я умру.
  - Шота, мне нужна помощь. Я ничего не знаю о завесе.
  Шота посмотрела на него. Кулак ее разжался, рука опустилась.
  - Я не могу сказать ничего, что помогло бы тебе.
  - То есть ты можешь сказать что-то, что мне не поможет?
  Она кивнула.
  - И что же это?
  Шота скрестила руки на животе. Глаза ее вновь увлажнились.
  - Ты попадешь в ловушку. Не спрашивай, что это значит, потому что я не
знаю. Ты не сможешь закрыть завесу, пока не выберешься оттуда. И помни,
что, пока ты будешь в ловушке, Владетель может найти дорогу в наш мир. Но
прежде всего тебе нужно научиться использовать свой дар.
  Ричард отошел к противоположной стене и встал там, не оборачиваясь. Кэлен
тоже не смотрела на ведьму. Ей не хотелось лишний раз встречаться с ней
взглядом.
  - Что-нибудь еще? - спросил Ричард через плечо. - Что-нибудь еще ты можешь
мне сказать? Любую мелочь?
  - Нет. И, поверь, я не стала бы ничего скрывать. Я не хочу заглянуть в
глаза Владетелю.
  Ричард взъерошил рукой волосы. Он что-то обдумывал. Потом он вернулся
назад и остановился перед Шотой.
  - У меня все время болит голова. Болит очень сильно. Ведьма кивнула:
  - Это твой дар.
  - Ко мне приходили три женщины. Назвались сестрами Света. Сказали, что я
должен поехать с ними, чтобы научиться управлять своим даром, иначе
головная боль меня убьет. - Ричард помолчал, вглядываясь в ее лицо. - Ты
что-нибудь о них знаешь?
  - Я ведьма. О волшебниках мне известно довольно мало. Но сестры Света
действительно каким-то образом связаны с ними. Вернее, с их подготовкой.
Это все, что я знаю. Не имею даже представления, откуда они, эти сестры.
Просто, когда рождается человек с даром, к нему рано или поздно приходят
сестры.
  - Что будет, если я откажусь идти с ними. Я умру?
  - Если ты не научишься управлять своим даром, боль в голове убьет тебя.
Больше мне ничего не известно.
  - То есть без них мне не обойтись?
  Шота пожала плечами:
  - Не знаю. Но если ты не овладеешь своим даром, то не сможешь выбраться из
ловушки и замкнуть завесу. Да и выжить, если уж на то пошло: головные боли
убьют тебя.
  - То есть ты хочешь сказать, что я должен пойти с ними?
  - Нет. Я сказала лишь, что ты должен овладеть своим даром. Возможно, для
этого есть и другой путь.
  - Какой?
  - Не знаю, Ричард. Я даже не знаю, существует ли он вообще. Прости, но я
ничем не могу тебе помочь. Я просто не знаю. Только глупец будет давать
советы касательно тех вещей, в которых не разбирается.
  - Шота, - умоляюще сказал Ричард. - Я словно в тумане. Я ничего не
понимаю. Сестры, дар. Владетель... Неужели тебе больше нечего мне сказать?
  - Я сказала тебе все, что знаю. Я в таком же тумане, как и ты. Даже хуже.
Ты хотя бы имеешь возможность повлиять на события. Я - нет. - Глаза ее
предательски заблестели. - Я боюсь. С тех пор как я впервые услышала обо
всем этом, я не могу заснуть. Мне кажется, я уже ощущаю на себе взгляд
мертвых глаз Владетеля. Если бы я знала что-нибудь еще, я бы обязательно
сказала. Но мне ничего не известно о Подземном мире. Да и никто из живущих
ни разу не сталкивался с ним лицом к лицу. Ричард опустил голову.
  - Шота, - прошептал он, - я даже не знаю, с чего начать. Мне страшно. Мне
очень страшно. Она кивнула:
  - Так же, как и мне. - Она протянула руку и коснулась его лица. - Прощай,
Ричард Рал. И не пытайся бороться с тем, что внутри тебя. Лучше используй
это. - Шота повернулась к Кэлен. - Я не знаю, сумеешь ли ты ему помочь, но
уверена, что, если у тебя будет такая возможность, ты постараешься.
  Кэлен кивнула:
  - Не сомневайся. Желаю тебе вернуть свое жилище.
  - Спасибо, - ведьма улыбнулась, - Мать-Исповедница.
  Шота повернулась и направилась к двери. Ее невесомое платье слегка
развевалось. Она толкнула дверь, и снаружи сверкнули два желтых огонька -
глаза Самюэля. На пороге Шота остановилась:
  - Если ты замкнешь завесу, Ричард, на всю жизнь я буду твоей должницей.
  - Спасибо, Шота.
  - Но знай: если у вас с Кэлен родится ребенок, то он будет мальчиком. И
Исповедником. Ни у тебя, ни у нее недостанет сил убить его, хотя вы и
будете знать о последствиях. - Она помолчала. - Моя мама жила в темные
времена. - Голос ее стал ледяным. - У меня сила есть, и я ей воспользуюсь.
Даю вам слово. И поймите - в этом нет ничего личного.
  Дверь скрипнула и закрылась. В доме духов внезапно стало очень тихо. И
очень пусто.
  Кэлен попыталась стряхнуть с себя оцепенение. Она посмотрела на свои руки.
Они дрожали. Ей хотелось, чтобы Ричард обнял ее, но он этого не сделал. Он
молча смотрел на дверь. Лицо его было белым, как снег.
  - Не могу поверить, - прошептал он. - Как такое могло случиться? Или мне
это только снится?
  Кэлен почувствовала слабость в коленях.
  - Ричард, что мы теперь будем делать?
  Он повернулся к ней. Взгляд у него был отсутствующий. По щекам текли слезы.
  - Это просто сон... Кошмарный сон...
  - Если это сон, то он снится нам обоим. Что нам теперь делать, Ричард?
  - Почему все спрашивают об этом меня? Почему меня? Почему вам кажется, что
я все знаю?
  Кэлен словно одеревенела. Разум отказывался ей служить. Она тщетно
пыталась собрать разбегающиеся мысли.
  - Потому что ты - Ричард. Потому что ты - Искатель.
  - Я ничего не знаю ни о Подземном мире, ни о Владетеле. Это мир смерти.
  - Шота говорила, что никто из живущих не знает.
  Но Ричард, казалось, уже справился с потрясением. Он грубо схватил ее за
плечи.
  - Значит, спросим у мертвых!
  - Что?
  - Духи предков. Мы можем говорить с ними. Я буду просить о сборище и задам
им пару вопросов. Они должны мне ответить. И может, они подскажут, как
можно замкнуть завесу. А заодно - как избавиться от головной боли и
научиться управлять даром. - Он потянул ее за руку. - Пошли.
  Кэлен с трудом сдержала улыбку. Без сомнения, Ричард настоящий Искатель.
Они быстро шли по деревне, а там, где было посветлее, даже бежали. Луна
скрылась за облаками, и между домами была непроглядная темень. От ледяного
ветра у Кэлен слезились глаза.
  Площадь была ярко освещена. С факелами в руках люди жались друг к другу,
окруженные кольцом охотников. Они еще не знали, что ведьма ушла. Когда
подошли Кэлен с Ричардом, все молча уставились на них. Охотники
расступились, пропустив их туда, где стоял Птичий Человек и другие
старейшины. Недалеко от них Кэлен увидела Чандалена.
  - Вам больше ничего не угрожает! - крикнула она. - Ведьма ушла!
  Раздался дружный вздох облегчения. Чандален яростно ударил копьем о землю:
  - Вы опять принесли беду! Не обращая на него внимания, Ричард попросил
Кэлен переводить и обратился к Птичьему Человеку:
  - Почтенный старейшина, ведьма приходила не для того, чтобы причинить вам
зло. Она хотела предупредить меня о великой опасности.
  - Это слова! - рявкнул Чандален. - Откуда нам знать, что ты не лжешь?
  Кэлен видела, что Ричард с трудом сохраняет спокойствие.
  - Ты считаешь, что если бы она хотела отправить тебя в мир духов, то не
сделала бы этого?
  Ответом ему был только злобный взгляд Чандалена. Птичий Человек бросил на
Чандалена взгляд, от которого тот сразу стал словно ниже ростом.
  - Что за опасность?
  - Подземный мир угрожает поглотить мир живущих.
  - Это невозможно. Завеса отбросит его назад.
  - Ты знаешь о завесе?
  - Да. В мире смерти, который вы называете Подземным, есть много уровней, и
у каждого существует своя завеса. Когда мы устраиваем сборище и призываем
духов наших предков, они на короткое время могут миновать их.
  На мгновение Ричард потерял дар речи.
  - А что ты еще можешь сказать мне о завесе?
  Старейшина пожал плечами:
  - Ничего. Мы знаем лишь то, что сказали нам духи: им дозволено проходить
сквозь завесу, но только если мы призовем их, и то ненадолго. Потом они
обязаны возвращаться. Они же говорили нам и о нескольких уровнях мира
мертвых. По их словам, они обитают на самом верхнем и поэтому могут
приходить к нам. Но духи тех, кто был лишен чести, опускаются на самый
нижний уровень и не могут подняться. Они навсегда заперты в мире мертвых.
  Ричард поочередно оглядел старейшин.
  - Завеса прорвана. Если ее не замкнуть, мир смерти поглотит нас всех.
  Люди забеспокоились. По толпе пробежал испуганный шепот. Ричард вновь
посмотрел на Птичьего Человека.
  - Почтенный старейшина, я прошу вас созвать сборище. Я надеюсь, что духи
ваших предков не откажут мне в помощи. Я надеюсь узнать способ замкнуть
завесу до того, как Владетель Подземного мира вырвется оттуда. Духи ваших
предков могут мне помочь, и я должен использовать эту возможность.
  Чандален снова стукнул копьем о землю.
  - Ложь1 Твоими устами говорит ведьма! Мы не станем тревожить духов наших
предков из-за ее лживых речей! Духи наших предков призываются по нашему
желанию, а не по желанию какой-то ведьмы! Они покарают нас за такое
святотатство!
  Ричард гневно взглянул на него:
  - Они будут призваны не по желанию ведьмы! О сборище прошу я, а я тоже
принадлежу к Племени Тины. Мне нужна помощь, чтобы уберечь от гибели всех
живущих!
  - За тобой по пятам идет смерть. За тобой по пятам приходят убийцы с
черными веками. За тобой по пятам следует ведьма. Ты говоришь, что тебе
нужна помощь. Но почему была порвана эта завеса?
  Ричард расстегнул рукава и закатал их. Медленно достал Меч Истины. Не
сводя глаз с Чандалена, он провел лезвием меча по своим предплечьям. Обе
стороны клинка окрасились кровью. Двумя руками взявшись за рукоять, он
опустил меч к земле.
  - Кэлен, я хочу, чтобы ты кое-что перевела ему. И постарайся не пропустить
ни слова. - Голос его был спокойным, почти мягким, но в глазах пылала
смертельная угроза. - Чандален, если сегодня ночью я услышу от тебя еще
хоть одно слово, даже если это будет слово согласия или дружбы, я убью
тебя. Кое-что из того, что сказала мне ведьма, заставило меня жаждать
крови. И если ты дашь мне хоть малейший повод, я убью тебя.
  Старейшины выпучили глаза. Чандален открыл было рот, чтобы что-то сказать,
но, увидев выражение лица Ричарда, тут же его закрыл и уставился в землю.
Ричард вновь обратился к Птичьему Человеку:
  - Почтенный старейшина, мое сердце открыто тебе. Ты знаешь, что я не хочу
причинить зло твоему народу. Я не обратился бы к тебе с такой просьбой, не
будь это так важно или если бы у меня был выбор. Прошу тебя, созови
сборище и дай мне возможность спросить у духов, как мне предотвратить
угрозу, нависшую над всем миром.
  Птичий Человек повернулся к другим старейшинам. Все они по очереди
кивнули. Кэлен знала, что это простая формальность. Савидлин был на их
стороне, а остальные, исходя из прошлого опыта, просто побоялись
связываться с Искателем. Кроме того, решающее слово все равно было за
Птичьим Человеком. Он оглядел старейшин и повернулся к Ричарду:
  - Мне это не по душе. Я не хотел бы тревожить духов расспросами о мире, в
котором они живут. Они могут быть недовольны. Они могут разгневаться. - Он
посмотрел Ричарду в глаза. - Но твое сердце открыто мне. Я знаю, что ты
стремишься предотвратить великую угрозу и не просил бы меня об этом, будь
у тебя выбор. - Его жесткая ладонь легла на плечо Ричарда. - Я даю
согласие.
  Кэлен облегченно вздохнула. Ричард кивнул и поблагодарил старейшин. Кэлен
знала, что действительно, будь у него выбор, он постарался бы избежать
встречи с духами. Последнее сборище было еще свежо в его памяти.
  Внезапно в воздухе мелькнула черная тень. Кэлен инстинктивно вскинула
руки. В следующее мгновение Ричард зашатался и отступил на шаг: что-то
ударило его прямо в лоб. Раздались удивленные возгласы. Между Ричардом и
Птичьим Человеком на землю упало что-то темное. Ричард выпрямился,
прижимая ладонь ко лбу. Между пальцами у него текла кровь.
  Птичий Человек склонился над темным предметом. Когда он выпрямился, в
руках у него была мертвая сова; шея сломана, крылья раскинуты. Старейшины
переглянулись. Чандален нахмурился, но ничего не сказал.
  Ричард поднес к глазам окровавленные пальцы.
  - Первый раз в жизни сталкиваюсь с совой. Но почему она погибла?
  Птичий Человек ласково погладил серые перья.
  - Птицы живут в воздухе, на другом уровне нашего мира. Вернее, на двух:
ведь им принадлежит и воздух, и земля. И они могут перемещаться с одного
уровня на другой. Птицы теснее связаны с миром духов, чем мы, особенно
совы. Они могут видеть в ночи, когда мы слепы - так же, как слепы мы и в
мире духов. Я - духовный наставник Племени Тины. Только Птичий Человек
может быть духовным наставником, ибо только ему доступны такие вещи. - Он
поднял мертвую птицу повыше и продолжал: - Это предупреждение. Впервые я
вижу, чтобы послание из мира духов принесла сова. Она отдала свою жизнь,
чтобы предостеречь тебя. Ричард, прошу тебя, обдумай еще раз свою просьбу.
Это событие означает, что сборище будет опасным - достаточно опасным,
чтобы духи прислали нам своего вестника.
  Ричард перевел взгляд с лица старейшины на мертвую птицу. Потом протянул
руку и тоже коснулся взъерошенных перьев. Никто не проронил ни звука.
  - Опасным для меня - или для старейшин?
  - Для тебя. Ведь ты же просишь о сборище. Сова несла послание именно тебе.
Ты - тот, кого духи хотят предостеречь. - Он взглянул на Ричарда из-под
бровей. - Это - кровавое предостережение. Одно из самых ужасных. Хуже совы
только ворон. Если бы предостережение принес ворон, оно означало бы верную
смерть.
  Не отрывая глаз от мертвой совы, Ричард вытер пальцы о рубашку.
  - У меня нет выбора, - прошептал он. - Если я буду бездействовать, завеса
будет порвана окончательно, и Владетель Подземного мира проникнет к нам.
Смерть поглотит нас всех. Я должен узнать, как остановить его. Я должен
хотя бы попытаться.
  Птичий Человек кивнул:
  - Как пожелаешь. Приготовления займут три дня.
  Ричард вскинул глаза:
  - В прошлый раз они заняли два. Нам нельзя терять времени, старейшина.
  Птичий Человек глубоко вздохнул:
  - Два дня.
  - Благодарю тебя, почтенный старейшина. - Ричард повернулся, и Кэлен
увидела, что глаза его мутны от боли. - Кэлен, пожалуйста, найди Ниссел и
приведи ее в дом духов. Я буду там. И пусть захватит с собой что-нибудь
сильнодействующее.
  Она стиснула его руку:
  - Конечно, Ричард. Я быстро.
  Ричард кивнул. Он вытащил меч из земли и ушел в темноту.


                                  ГЛАВА 13


  Итак, причина смерти... Она задумалась, приложив к губам кончик простой
деревянной ручки. Маленькая скромная комнатка тонула в полумраке: свечи,
которым с трудом нашлось место среди многочисленных бумаг, едва рассеивали
темноту. На столе громоздились стопки толстых фолиантов, а между ними
лежали пожелтевшие свитки. Свободным оставался лишь небольшой пятачок, и
на этом пятачке размещался сейчас составляемый ею отчет.
  За ее спиной пылились на полках разнообразные магические предметы.
Вездесущим служанкам запрещалось касаться их, стирать с них пыль входило в
ее обязанности, но у нее вечно не было для этого ни времени, ни желания.
Кроме того, покрытые пылью, эти предметы привлекали к себе меньше
любопытных взглядов.
  На окнах висели тяжелые плотные шторы. Единственным светлым пятном в
комнате был желто-голубой коврик перед столом. Посетители, как правило,
предпочитали смотреть именно на него.
  Причина смерти... Эти отчеты - сплошное мучение. Она поморщилась. Но
мучение необходимое. По крайней мере пока. Во Дворце Пророков обожали
отчеты. Некоторые сестры всю свою жизнь не вылезали из архивов,
регистрируя отчеты, перекладывая их с места на место, оберегая эти
бумажки, которые, может быть, когда-нибудь кому-нибудь понадобятся.
  Ну что ж, пока времена не переменились, придется придумывать подходящую
причину смерти. Истина никого не интересует, но удовлетворительное
объяснение представить необходимо. Эти сестры трясутся над каждым, у кого
есть дар. Какая глупость!
  Несчастный случай в процессе обучения? Она улыбнулась. Этой формулировкой
она не пользовалась уже много лет. Она обмакнула перо в чернильницу и,
сложив губы трубочкой, начала писать:
  Причиной смерти стал несчастный случай, связанный с Рада-Хань. Даже самый
молодой и гибкий побег, как я неоднократно предупреждала сестер, ломается,
если согнуть его слишком сильно.
  Вот и все. И кто станет задавать вопросы? Пусть поломают голову, кто
именно допустил ошибку. Это избавит их от чрезмерного любопытства. Она
потянулась за песочницей, и в этот момент раздался стук в дверь.
  - Одну секундочку! - Взяв двумя пальцами письмо этого мальчишки, она
поднесла его к свече, а потом, когда оно разгорелось, бросила в остывший
камин. Больше он писем писать не будет. - Войдите!
  Тяжелая сводчатая дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова.
  - Это я, сестра, - шепнула голова.
  - Не стой на пороге, как послушница. Входи и закрой дверь.
  Женщина вошла, осторожно закрыла за собой дверь и огляделась. На ковер она
даже не взглянула.
  - Сестра...
  Сердитый взгляд и палец, прижатый к губам, заставил ее замолчать.
  - Никаких имен, даже когда мы одни! Я же тебе говорила!
  Гостья взглянула на стену так, словно боялась, что оттуда сейчас кто-то
выскочит.
  - Я думала, ваша комната защищена...
  - Конечно, защищена. Но всегда остается возможность, что ветерок донесет
наши слова до чужих ушей. Если это случится, не хотелось бы, чтобы вместе
со словами он донес и имена. Или тебе, наоборот, хочется именно этого?
  - Конечно, нет! Конечно, вы правы! - Девушка нервно сцепила пальцы. -
Когда-нибудь это станет не нужно. Ненавижу, что мы должны прятаться.
Когда-нибудь мы...
  - Что ты узнала?
  Гостья поправила платье и, положив руки на стол, слегка наклонилась
вперед. Ее глаза блестели. Это были необычные глаза - бледно-голубые с
темно-фиолетовыми крапинками. Хозяйке кабинета стоило большого труда не
смотреть в них.
  Девушка наклонилась к ней поближе и прошептала:
  - Они нашли его.
  - Ты видела книгу?
  - Да, видела. Во время обеда. Я ждала, пока все не ушли. - Она взглянула
на собеседницу. - Он отверг первое предложение.
  - Что? - Она хлопнула ладонью по столу. - Ты уверена?
  - Это сказано в книге. И не только это. Он уже вырос. Вырос и стал
мужчиной.
  - Взрослым! - Сидящая за столом женщина тяжело вздохнула.
  - Как звали эту сестру?
  - Какая разница? Ведь все они наши.
  - Нет, не все. Я не смогла послать трех наших сестер. Только двух. Одна -
сестра Света.
  В голубых глазах вспыхнуло удивление.
  - Как это? Как же вы допустили это? В таком важном деле...
  Ладонь снова хлопнула по столу:
  - Молчать!
  Гостья вздрогнула и выпрямилась, покраснев.
  - Это была сестра Грейс.
  Хозяйка кабинета, прикрыв глаза, откинулась в кресле.
  - Сестра Грейс была одна из наших.
  - Значит, из двух оставшихся наша только одна. Но кто? Сестра Элизабет или
сестра Верна?
  - Это не то, что тебе следует знать.
  - Но почему? Ненавижу оставаться в неведении. Ненавижу, когда говоришь с
сестрами и не знаешь, кто из них сестра Света, а кто - сестра Тьмы.
  Хозяйка кабинета в гневе ударила кулаком о стол.
  - Не смей больше произносить этого вслух! - прошипела она. - Или я
отправлю тебя к Безымянному по кусочкам!
  На сей раз гостья опустила взгляд на ковер. Лицо ее побледнело.
  - Простите меня, - прошептала она.
  - Тех сестер Света, которые верили в наше существование, уже нет в живых.
Но если твои слова коснутся чужих ушей, подозрения проснутся вновь. И ты
никогда, слышишь, никогда не должна их произносить! Если сестры поймут,
кто ты и кому ты служишь, ты и пикнуть не успеешь, как у тебя на шее
окажется Рада-Хань.
  Гостья невольно вскинула руки к горлу.
  - Но я...
  - Ты выцарапаешь себе глаза из страха вновь увидеть тех, кто ежедневно
будет тебя допрашивать. Вот почему тебе нельзя знать никаких имен. Тогда
ты никого не сможешь выдать. Кстати, другие тоже не знают твоего имени и
не могут выдать тебя. Вам дозволено знать только одно имя - мое.
  - Но, сестра... Я скорее откушу собственный язык, чем назову кому-нибудь
ваше имя!
  - Это ты сейчас так говоришь. Но когда у тебя на шее будет Рада-Хань, ты
скажешь все что угодно, лишь бы его убрали... Я, конечно же, все пойму, но
это не в счет... А вот Безымянный тебя не помилует. И когда он заглянет
тебе в глаза, пытки и Рада-Хань покажутся тебе приятным чаепитием.
  - Но я служу... Я дала обет... Я поклялась...
  - Каждый, кто преданно служит ему, будет вознагражден, когда Безымянный
вырвется из-за завесы. Но каждый, кто предал его, каждый, кто против него
сражался, будет обречен вечно расплачиваться за свою ошибку.
  - Конечно, сестра. - В бледно-голубых глазах загорелся фанатичный огонь. -
Я живу, только чтобы служить. Я не предам нашего Господина. Я принесла ему
обет.
  - Скажи лучше - отдала душу.
  Голубые глаза блеснули.
  - Я поклялась.
  Хозяйка кабинета кивнула:
  - Как и все мы, сестра. Как и все мы. - Она уселась поудобнее. - В книге
было сказано еще что-нибудь?
  - У меня было мало времени, но кое-что я запомнила. Его сопровождает
Мать-Исповедница. Он - ее будущий муж.
  - Мать-Исповедница? - Она нахмурилась, но потом пренебрежительно махнула
рукой. - Ничего страшного. Что еще?
  - Он Искатель.
  - Будь проклят Свет! - Ладонь снова хлопнула о стол. - Искатель... Ничего,
справимся. Это все?
  Собеседница медленно покачала головой и, наклонившись над столом, сказала:
  - Он взрослый, сильный мужчина. И все же он потерял сознание от боли через
два дня после того, как пробудил свой дар.
  Настал черед хозяйке кабинета широко открыть глаза.
  - Два дня, - прошептала она, приподнявшись в кресле, - ты уверена? Два
дня?
  Ее собеседница пожала плечами:
  - Я только повторяю то, что говорилось в книге. Там сказано именно так, но
я не знаю, правда ли это. Я вообще не понимаю, как такое могло случиться.
  Хозяйка кабинета тяжело опустилась в кресло.
  - Два дня, - повторила она, уставясь на стол. - Чем скорее мы наденем на
него Рада-Хань, тем лучше.
  - Даже сестры Света считают так же. В книге было ответное послание. От
самой аббатисы.
  - Аббатиса сама рассылает приказы? - не поверила хозяйка кабинета.
  - Да, - кивнула гостья и со вздохом добавила: - Как бы мне хотелось знать,
за нас она или нет?
  Последнюю фразу хозяйка кабинета проигнорировала:
  - И что там написано?
  - Что, если он отвергнет третье предложение, сестра Верна должна убить его
собственноручно. Какая чушь! Если дар его и впрямь так силен, то,
отвергнув третье предложение, он проживет от силы пару недель. Зачем
аббатисе понадобилось отдавать этот нелепый приказ?
  - А ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-нибудь отклонил первое предложение?
  - Н-нет, никогда.
  - Таковы правила. Если некто, имеющий дар, отверг все три предложения, его
следует убить, дабы избавить от безумия и страданий. Ты не слышала об
этом, потому что на нашей памяти никто еще не отвергал первое предложение,
но я работала в архивах и изучала пророчества. Там я наткнулась на этот
пункт. Аббатиса очень сведуща в древних законах. Кроме того, она боится,
ибо тоже читала пророчества.
  - Боится? - Голубые глаза широко раскрылись. - Аббатиса? Она никогда
ничего не боялась.
  Хозяйка кабинета кивнула:
  - А сейчас боится. Впрочем, тут есть всего два варианта, и оба нам на
руку. Или он примет Рада-Хань, или умрет. Если он его примет, мы будем
учить его по-своему. Если умрет - мы избавимся от лишних хлопот. Пожалуй,
лучше бы даже было, чтобы он умер. Умер до того, как сестры Света поймут,
кто он такой, - если они уже этого не поняли.
  Женщина с голубыми глазами понизила голос:
  - Если даже они уже поняли, среди них найдутся такие, кто рад будет убить
его.
  Хозяйка кабинета ответила не сразу:
  - Да, такие найдутся. - Легкая улыбка тронула ее губы. - Они стоят перед
опасной дилеммой. А мы - перед новыми возможностями. - Ее улыбка погасла.
  - А как насчет остального?
  Гостья выпрямилась и скрестила на груди руки.
  - Рэнсон и Вебер ждут там, где вы приказали. Они прошли все испытания и,
узнав, что завтра их освободят, распетушились. - Она хищно оскалилась. -
Но пока на них Рада-Хань, я преподам им хороший урок. Когда я поведу их
сюда, вы услышите, как стучат от страха их зубы.
  Хозяйка кабинета пропустила эти слова мимо ушей.
  - По расписанию у меня сейчас начинаются занятия. Ты проведешь их вместо
меня. Скажи, что я работаю над отчетом. А я пойду навещу наших приятелей.
Может, они и прошли все испытания аббатисы, но мои - еще нет. Один из них
должен принести клятву. А другой...
  Гостья в нетерпении перегнулась через стол:
  - Но кто? Кого вы собираетесь... О, как бы я хотела взглянуть на это... И
поучаствовать... Обещайте, что вы мне все-все расскажете.
  Такое рвение вызвало у хозяйки кабинета улыбку.
  - Обещаю. Во всех подробностях. С начала и до конца. Каждый его вопль. А
теперь иди и проведи за меня уроки.
  Гостья, пританцовывая, направилась к двери. У нее был вид легкомысленной
школьницы. Чрезмерное усердие часто бывает опасно. Оно заставляет забыть
об осторожности. Доставая из ящика стола скальпель, хозяйка кабинета
мысленно дала себе указание в будущем реже использовать эту девушку и не
спускать с нее глаз.
  Она проверила пальцем остроту лезвия и осталась довольна. Спрятав
скальпель в складках одежды, она сняла с полки пыльную статуэтку и сунула
ее в карман. Уже на пути к двери она вспомнила еще кое о чем и вернулась к
столу, чтобы взять лежащий у кресла хлыст.
  В этот поздний час коридоры Дворца были тихи и безлюдны. Несмотря на жару,
она накинула на плечи короткий голубой плащ из тонкой материи. При мысли о
будущем новичке, имеющем мощный дар, ее начинала бить дрожь. Вырос и стал
мужчиной!
  Покачивая головой, она молча шла по длинным ковровым дорожкам вдоль стен,
отделанных панелями из вишневого дерева. Она проходила мимо окон, закрытых
тяжелыми шторами, мимо столов, на которых стояли вазы с засохшими цветами,
мимо изящных светильников. Некоторые окна были открыты. Огни города на
таком расстоянии казались серебристой россыпью звезд. Легкий ветерок
принес с собой запах тины. Вероятно, скоро отлив, подумала она.
  Служанки и уборщицы, завидев ее, склонялись в поклонах, но она их едва
замечала. И естественно, не знала в лицо. Это было ниже ее достоинства.
  Вырос. Вырос и стал мужчиной.
  Лицо ее было темным от гнева. Как это могло случиться? Кто-то допустил
серьезную ошибку. Ошибку. Недосмотр. Оплошность. Другого объяснения нет.
  Служанка, которая, встав на четвереньки, усиленно чистила ковер, едва
успела отскочить.
  - Простите, сестра!
  Вырос. Даже у ребенка непросто изменить сложившийся образ мышления. А у
мужчины? Она опять покачала головой. Вырос. Она в злости щелкнула хлыстом
по ноге. От этого звука две служанки, стоявшие неподалеку, вздрогнули и
поспешно бухнулись на колени, прикрывая голову руками.
  Ну что ж, вырос он или не вырос, а ошейник надеть ему придется. А потом
будет полный Дворец сестер, которые не спустят с него глаз. Но, даже надев
Рада-Хань, он все равно останется взрослым мужчиной. И к тому же
Искателем. Его будет тяжело контролировать. Тяжело и опасно.
  В конце концов, подумала она, с ним всегда может произойти "несчастный
случай в процессе обучения". Да и без этого имеющего дар подстерегает
множество опасностей. Но если его удастся привлечь на свою сторону или по
крайней мере использовать, все беспокойство окупится сторицей.
  Она вышла в холл. Сначала он показался ей пустым, но потом она заметила у
окна девичью фигуру. Девушка стояла в тени и смотрела в окно. Одна из
послушниц. Она встала за спиной у девушки и скрестила на груди руки.
Послушница не слышала, как она подошла: девушка увлеченно рассматривала
ворота.
  Сестра кашлянула. Девушка обернулась, ойкнула и низко поклонилась.
  - Прошу прощения, сестра. Я не слышала, как вы вошли. Доброго вам вечера.
  Она опустила голову, но сестра, уперев кончик хлыста ей в подбородок,
заставила ее поднять взгляд. У девушки были большие карие глаза.
  - Тебя зовут Паша, не так ли?
  - Да, сестра. Паша Маес. Послушница, третья ступень. Скоро мое посвящение.
Я первая в списке.
  - Первая в списке! - фыркнула сестра. - Самонадеянность, милочка, не
пристала и сестрам, не говоря уж о послушницах. Даже третьей ступени.
  Паша опустила глаза и поклонилась, насколько позволял ей хлыст у
подбородка.
  - Да, сестра. Прошу прощения, сестра.
  - Что ты здесь делаешь?
  - Просто смотрю, сестра. Смотрю на звезды.
  - Смотришь на звезды! А мне показалось, что на ворота. Или я ошибаюсь?
  Паша сделала очередную попытку уставиться в пол, но хлыст решительно
вернул ее голову в прежнее положение.
  - Нет, сестра, - промямлила она. - Не ошибаетесь. Я смотрела на ворота. -
Она облизнула пересохшие губы. Губы у нее были полные и очень чувственные.
Помолчав, она быстро заговорила: - Я слышала, как девушки говорили... Ну,
что три сестры Света покинули Дворец, уже очень давно, и это значит,
говорили они, что скоро сюда привезут новичка. Кого-то с даром. Я здесь
уже много лет, но ни разу не видела, как привозят новичка. - Она опять
облизнула губы. - И я... Мне казалось... Я надеялась... Поскольку я первая
в списке... Я думала, мне доверят его воспитывать. Так же всегда бывает
перед посвящением. - Она умоляюще сложила руки. - А я очень хочу стать
сестрой. Я много училась и много работала. И ждала, все время ждала. А
новичков не привозили. Я виновата, сестра, но я просто не могла усидеть на
месте. И я... да, я смотрела на ворота, потому что надеялась увидеть, как
его привезут.
  - И ты думаешь, что способна справиться с такой работой? Справиться с
новичком?
  - Да, сестра. Я упражняюсь ежедневно.
  Она оценивающе поглядела на послушницу.
  - Вот как? А ну-ка, покажи мне свое умение. Они уставились друг на друга.
Внезапно сестра почувствовала, как ее ноги отрываются от земли. Воздушная
прослойка была очень плотной. Неплохо. А если возникнет сопротивление?
Повинуясь мысленному приказу сестры, в обоих концах холла вспыхнули
сгустки огня и устремились к женщинам. Паша не дрогнула. На пути огня
встала плотная стена воздуха. Не самая лучшая защита, но Паша быстро
исправила свою ошибку. Прежде чем огонь пробил защиту, в воздухе блеснули
капли воды. Пламя погасло.
  Сестра неподвижно висела над полом, даже не пробуя пошевелиться. Она
чувствовала, что волшебная сеть держит ее слишком крепко. Она сделала сеть
холодной и хрупкой, как лед, а потом разбила. Освободившись, она, в свою
очередь, подняла послушницу над полом. Защитные заклинания девушки не
смогли разорвать сеть, но частично проникли сквозь нее. Сестра
почувствовала, что вновь поднимается в воздух. Паша даже побелела от
напряжения.
  Началась беззвучная битва. Заклинания сталкивались и расходились,
сплетались в клубок и искали бреши в защите противника. На протяжении всей
схватки обе женщины висели в нескольких дюймах от пола.
  Наконец сестре надоело затянувшееся состязание. Связав воедино свои и
чужие заклятия, она обрушила их на девушку, а сама мягко опустилась на
землю. На Пашу навалилась двойная тяжесть. Просто, но эффективно:
заставить противника бороться не только с атакующими заклятиями, но и с
его собственными, защитными заклинаниями. Против такого приема Паша
оказалась бессильна: в курс обучения подобные вещи не входили.
  Лицо послушницы исказилось, на лбу выступил пот. Она прилагала отчаянные
усилия, чтобы освободиться. Ковер в дальнем конце холла обуглился и
задымился. Лампы раскачивались из стороны в сторону, грозя сорваться. Паша
не сдавалась. С оглушительным треском лопнуло большое зеркало на стене, и
одновременно с зеркалом Паша разбила сковавшие ее заклинания. Тяжело дыша,
она опустилась на землю.
  - Я еще не встречалась с такими приемами, сестра, - задыхаясь, сказала
Паша. - Это... это же не по правилам. Хлыст снова уперся ей в подбородок.
  - Правила хороши только в детских играх, а ты уже не ребенок. Сестры часто
сталкиваются с ситуациями, которые не предусмотрены никакими правилами. Ты
должна быть готова к этому. Если ты будешь упорно следовать чьим-то
"правилам", то очень скоро обнаружишь, что висишь на острейшем лезвии. А
держать это лезвие будет тот, кто и знать не желает о твоих "правилах".
  На лице Паши не дрогнул ни один мускул.
  - Да, сестра. Спасибо, что вы мне его показали. Сестра улыбнулась про
себя. У этой девчонки есть характер. Необычное качество для послушницы
даже третьей ступени. Она присмотрелась к ней Повнимательнее: мягкие
каштановые волосы, большие глаза, полные губы. Мужчинам такие нравятся.
Гордая осанка, пышные плечи и бедра, которые неспособно скрыть даже платье
послушницы.
  Хлыст опустился ниже, вдоль шеи Паши, до расстегнутого ворота ее платья.
  "Вырос и стал мужчиной".
  - С каких это пор, Паша, - по ровному голосу сестры невозможно было
понять, сердится она или нет, - послушницы получили право, надевая платье,
застегивать его так, как ты?
  Паша покраснела.
  - Простите, сестра. Но ночь такая теплая... Я была здесь одна... То есть
думала, что никого рядом нет... Я просто хотела, чтобы ветерок немного
остудил мою кожу. - Лицо ее стало пунцовым. - Я вся вспотела. Я никого не
хотела оскорбить. Мне очень стыдно. Простите меня.
  Руки Паши торопливо нашарили пуговицы, но сестра движением хлыста
остановила ее.
  - Такой сотворил тебя Создатель. Не надо стыдиться того, чем Он, в
бесконечной мудрости Своей, наградил тебя. Только тот, кто не слишком
предан Ему, способен упрекнуть тебя в том, что ты с гордостью
демонстрируешь работу Творца во всем ее великолепии.
  - Почему... Благодарю вас, сестра. Я никогда не смотрела на это с такой
стороны. - Она нахмурилась, - А что значит "не слишком предан"?
  Сестра убрала хлыст. Казалось, она удивлена вопросом.
  - Те, кто служит Безымянному, дорогая, отнюдь не сидят по углам. Они могут
быть повсюду. Даже ты можешь оказаться одной из них. Или я.
  Паша рухнула на колени и простерла перед собой руки.
  - Прошу вас, сестра, - взмолилась она, - не говорите такого о себе, даже в
шутку. Вы сестра Света и здесь, во Дворце Пророков, мы в безопасности.
Сюда не проникнет шепот Безымянного!
  - В безопасности? - Кончик хлыста заставил Пашу подняться с колен. -
Только глупец может считать себя в безопасности, даже здесь. Но сестры
Света отнюдь не глупы. Они знают, что шепот тьмы слышен повсюду.
  - Да, сестра. Я буду помнить.
  - Вспомни об этом, если кто-нибудь станет укорять тем, что Творец создал
тебя такой, какая ты есть. Спроси себя, почему он ненавидит то, что
создано Его рукой. Ненавидит так же, как ненавидит Его создания Безымянный.
  - Да, сестра. Благодарю вас... - Паша запнулась. - Вы направили мои мысли
в новое русло. Я никогда раньше не думала о Создателе таким образом.
  - Он ничего не делает без причины. Разве не так?
  - Что вы хотите сказать?
  - Ну, например, он сотворил мужчину сильным и крепким. Как, по-твоему, для
чего?
  - Это все знают. Сила дана мужчине для того, чтобы трудиться. Трудиться,
чтобы его семья не голодала. Трудиться, чтобы добиться успехов. Трудиться,
чтобы Создатель гордился своим творением. А тот, кто ленив, пренебрегает
даром Создателя.
  - А как ты думаешь, зачем Создатель дал тебе твое тело?
  - Я... я не знаю... не знаю точно... То есть я должна что-то делать, чтобы
Он гордился своим творением, но я не знаю, что...
  Сестра кивнула:
  - Подумай об этом. Подумай о том, почему ты здесь. Почему ты здесь и
сейчас. У каждого из нас свое предназначение. И у сестер Света тоже, не
так ли?
  - О да, сестра. Мы здесь затем, чтобы учить тех, кто имеет дар. Учить их
пользоваться им и отличать шепот Безымянного от ласковых слов Творца.
  - И каким же образом мы это делаем?
  - Создатель наделил нас колдовским даром, который помогает нам наставлять
тех, кто имеет волшебный дар.
  - Но если Создатель был столь мудр, что наделил тебя способностью к
колдовству, не кажется ли тебе, что он с определенной целью дал тебе и
твою внешность? Не часть ли это твоего призвания? Не предначертал ли Он,
чтобы твоя красота тоже служила Ему?
  Паша растерянно смотрела на нее.
  - Я никогда не задумывалась об этом... Но чем мне может помочь моя
внешность?
  Сестра пожала плечами:
  - Кто может постичь замыслы Творца? Но если Он пожелает, они станут ясны.
  - Да, сестра, - неуверенно сказала Паша.
  - Скажи, Паша, когда ты видишь мужчину, которого Создатель наделил
приятной внешностью и красивым телом, о чем ты думаешь? Что ты чувствуешь?
  Паша опять залилась румянцем.
  - Я... Иногда... Мое сердце начинает биться чаще. И мне... мне это
приятно. Я чувствую... желание.
  Сестра позволила себе слегка улыбнуться:
  - Этого не нужно стыдиться, моя дорогая. Это желание коснуться того, что
создано рукой Творца. Не кажется ли тебе, что Он будет рад, что ты
восхищаешься Его работой? Не желает ли Он, чтобы ты насладилась плодами
Его трудов? Точно так же и мужчины хотят насладиться твоей красотой и
коснуться того, что создал Творец. Преступлением было бы не
воспользоваться тем, что Им создано.
  Паша потупилась.
  - Я не смотрела на это с такой точки зрения. Вы открыли мне глаза, сестра.
Чем больше я узнаю, тем больше остается неизведанного. Я надеюсь
когда-нибудь обрести хотя бы половину вашей мудрости, сестра.
  - Знания приходят к нам в самое разное время, Паша. Уроки, которые дает
нам жизнь, как правило, неожиданны. Сегодня ночью ты смотрела в окно,
надеясь узнать одно, а узнала совсем другое - и гораздо более важное.
  Паша благодарно коснулась ее руки.
  - Спасибо, сестра, что нашли для меня время. Никто из сестер никогда не
разговаривал со мной столь откровенно.
  - То, о чем я тебе говорила, Паша, не входит в курс обучения, принятый во
Дворце. Услышав мои слова. Безымянный был бы разгневан, поэтому не забывай
их. Обдумай их хорошенько, и рука Творца проявит себя. Ты поймешь, что
должна делать, чтобы лучше служить Ему. Если понадобится, ты всегда можешь
обратиться ко мне за разъяснениями, но сохрани нашу беседу в тайне. Те,
кто внимает шепоту Безымянного, могут оказаться повсюду.
  Паша сделала книксен:
  - Да, сестра. Благодарю вас.
  - Послушнице предстоит пройти много испытаний. Все они разработаны во
Дворце и проводятся по определенным правилам. Но последнее испытание, то,
которое сделает тебя сестрой Света, - оно особого рода. Для него правил не
существует. Новичков очень тяжело направлять. Хотя это отнюдь не значит,
что они плохие люди.
  - Тяжело направлять?
  - Разумеется. Они приходят сюда, оторванные от привычного образа жизни, и
попадают туда, где все им незнакомо. Они могут проявлять непокорность, и
тогда с ними очень нелегко справляться. Это происходит оттого, что они
боятся. И мы должны отнестись к этому с пониманием и быть терпеливыми.
  - Боятся? Боятся сестер? И Дворца?
  - А разве тебе не было страшно, когда ты впервые попала сюда? Хотя бы
немного?
  - Да, может быть - но самую малость. Ведь я мечтала о том, чтобы жить во
Дворце. Это было самым большим моим желанием.
  - А новички - они никогда не мечтали об этом. Их дар представляется им
проклятием. Твой дар рос вместе с тобой, он - часть тебя, ты ощущала его с
рождения. Но дар волшебника проявляется неожиданно, независимо от желания
того, кто им обладает. А Рада-Хань способен буквально воспламенить дар, и
это чувство для них непривычно. Оно их пугает. А страх заставляет их
сопротивляться. Сопротивляться нам. Твоя работа, работа послушницы третьей
ступени, заключается в том, чтобы добиться от них послушания прежде, чем
сестры примутся за их обучение. Это необходимо для блага самих будущих
волшебников. И вот здесь-то правила чаще всего оказываются бессильны. Ведь
новички не подозревают еще ни о каких правилах. Следуя привычным
стереотипам, ты рискуешь не справиться. Иногда бывает недостаточно даже
ошейника. Ты должна уметь воспользоваться всем, чем наделил тебя
Создатель. Ты должна уметь предпринять самые неожиданные шаги, чтобы
удержать будущего волшебника в повиновении. В этом заключается последнее,
истинное испытание. Те послушницы, которые не выдержат его, будут изгнаны
из Дворца.
  Паша широко раскрыла глаза:
  - Я никогда об этом не слышала! Сестра пожала плечами:
  - Значит, наша беседа тебе пригодилась. Я рада, что Творец избрал именно
меня, чтобы тебе помочь. Возможно, другие не были достаточно
заинтересованы в твоих успехах и кое-что упустили. Если тебя действительно
приставят к новому ученику, тебе лучше со всеми вопросами обращаться ко
мне.
  - О, да! Благодарю вас, сестра. Признаюсь, меня беспокоит мысль о том, что
обучение новичка может оказаться нелегким. Мне всегда представлялось, что
это - приятная обязанность, потому что я считала, что они жаждут знаний...
  - Все люди разные. Некоторые послушны, как дитя в колыбели. Другим нужно
доказывать право руководить ими. В древних хрониках я читала, что иногда
дар пробуждается еще до того, как мы отыщем волшебника и наденем ему на
шею спасительный Рада-Хань.
  - Нет! Ведь это ужасные мучения! Внезапно открывшийся дар должен пугать
их, особенно когда рядом нет сестер Света.
  - Несомненно. И страх делает их неуправляемыми, как я уже говорила. В
хрониках я прочла даже о случае, когда имеющий дар отказался от первого
предложения.
  Паша в ужасе поднесла ладонь ко рту:
  - Но... ведь это значит, что... Одна из сестер... Сестра торжественно
кивнула:
  - Такова цена, которую все мы должны быть готовы заплатить. На нас лежит
большая ответственность.
  - Но почему родители не убедили его принять предложение?
  Сестра наклонилась к ней и понизила голос:
  - В хрониках сказано, что он уже был взрослым мужчиной.
  - Взрослым? - Паша недоверчиво поглядела на собеседницу. - Если даже
ребенка тяжело наставлять... Что же сказать о взрослом мужчине?
  Сестра ответила ей многозначительным взглядом:
  - Мы здесь для того, чтобы служить Создателю. Все, чем Он наделил нас,
дано нам именно с этой целью, хотя не всегда можно сказать заранее, что и
когда пригодится. Послушница, которая работает с новичком, должна
воспользоваться всем, чем Он наделил ее. Ведь ошейника, как я уже
говорила, порой недостаточно, а правила частенько бывают бесполезны. - Она
помолчала. - Так ты по-прежнему желаешь стать сестрой Света? Даже зная,
что тебе может достаться новичок, работать с которым будет неизмеримо
труднее, чем с любым обычным воспитанником?
  - О да! Конечно, сестра! Это испытание будет ниспослано мне самим Творцом,
но я докажу, что достойна своего призвания. Я сделаю все, что в моих
силах. Я использую все, чему меня учили, и все, чем наделил меня
Создатель. Я готова к тому, что мой подопечный будет родом из странных
земель, где существуют странные обычаи, к тому, что он будет напуган, к
тому, что с ним будет нелегко. И я готова придумать свои собственные
правила, чтобы добиться успеха. - Она застенчиво посмотрела на сестру. - А
если вы действительно будете мне помогать, то, опираясь на вашу мудрость,
я преодолею любые трудности.
  Сестра с улыбкой кивнула:
  - Я дала слово и помогу тебе, с чем бы ты ни столкнулась. - Она задумчиво
нахмурилась. - Возможно, увидев твою красоту, наш новый ученик узрит за
ней красоту самого Создателя. Не исключено, что именно таким способом ты
сумеешь указать ему путь к Свету.
  - Это была бы для меня большая честь, сестра.
  - В этом, моя дорогая, ты абсолютно права. А теперь ступай к своей
наставнице и скажи ей, что у тебя слишком много свободного времени. Пусть
с завтрашнего дня подыщет тебе какую-нибудь работу. Скажи ей, что в
последнее время ты чересчур часто глядишь в окно.
  Паша склонила голову и сделала книксен.
  - Да, сестра, - покорно сказала она. Сестра улыбнулась, поймав ее взгляд:
  - Я тоже слышала о том, что три сестры отправились на поиски человека с
даром. Правда, вернутся они не скоро, но, когда вернутся, я напомню
аббатисе, что ты первая в списке и готова к ответственному заданию.
Конечно, если сестры действительно кого-нибудь привезут.
  - О, спасибо, сестра! Спасибо!
  - Ты красивая девушка, Паша. В тебе воплотилось великое мастерство
Создателя.
  - Благодарю вас. - На сей раз Паша не покраснела.
  - Благодари Создателя.
  - Я буду благодарить Его в своих молитвах. Сестра, а до того, как сестры
вернутся, не могли бы вы найти время еще раз побеседовать со мной? Помочь
получше понять, для чего предназначил меня Создатель.
  - Если хочешь.
  - Конечно, хочу. Очень хочу!
  Она потрепала Пашу по щеке:
  - Разумеется, моя дорогая, разумеется! А теперь - марш к своей наставнице.
Я не люблю, когда будущие сестры не могут найти себе лучшего занятия, чем
глядеть в окошко.
  - Да, сестра. - Паша с улыбкой поклонилась и пошла к двери, но внезапно
остановилась и обернулась к сестре. - Сестра... Боюсь, я не знаю вашего
имени...
  - Ступай!
  Паша вздрогнула.
  - Да, сестра.
  Паша торопливо вышла, поправив по пути сбившийся ковер. Сестра смотрела ей
вслед, с удовлетворением отметив про себя, какие стройные у девушки ножки
и как плавно покачиваются при ходьбе ее бедра.
  "Вырос и стал мужчиной".
  Собравшись с мыслями, она продолжила свой путь по Дворцу, спускаясь все
ниже и ниже с этажа на этаж. Вскоре деревянные панели на стенах сменились
голым камнем, а уютные светильники уступили место чадящим факелам, а когда
сестра миновала этажи, отведенные под комнаты для прислуги и мастерские,
исчезли и факелы. Она зажгла на ладони огненный шарик и, освещая им
дорогу, продолжала спускаться дальше.
  Здесь, на нижнем уровне Дворца, было холодно и очень пыльно. Дойдя до
нужного помещения, она зажгла факел, висящий у входа, и распахнула тяжелую
дверь. В маленькой комнате не было ничего, за исключением еще одного
факела, вороха соломы и двух волшебников на нем. В воздухе стоял
неприятный запах плесени.
  Когда она вошла, волшебники, пошатываясь, поднялись на ноги. Оба были в
длинных балахонах, указывающих на их высокий ранг. Волшебники глупо
улыбались и, судя по всему, были в стельку пьяны. Решили отпраздновать
свою. последнюю ночь во Дворце, с раздражением подумала она. Последнюю
ночь в обществе сестер Света. Последнюю ночь с Рада-Хань на шее.
  Эти двое попали во Дворец еще мальчишками и почти в одно и то же время. С
тех пор они стали друзьями. Сэм Вебер был невысок, у него было простое
открытое лицо, светлые курчавые волосы и мягкий спокойный взгляд. По
сравнению с остальными чертами лица его подбородок казался излишне
крупным. Второй, Невилл Рэнсон, был повыше, волосы имел черные, всегда
стриг их коротко и старался следить за прической. Он носил короткую,
аккуратную бородку, в которой уже начала пробиваться седина. Глаза у него
были почти такие же темные, как волосы, а черты лица - более жесткие, чем
у товарища.
  "Я всегда говорила, что он будет красивым мужчиной", - глядя на Рэнсона,
подумала сестра. Когда-то, давным-давно, его, еще ребенка, доверили
воспитывать именно ей, тогда послушнице. Это было ее последнее испытание
перед тем, как стать сестрой.
  Волшебник Рэнсон взмахнул рукой и попытался отвесить поклон, но едва не
упал. Восстановив равновесие, он широко улыбнулся, отчего сразу стал похож
на мальчишку, несмотря на возраст и седину в бороде.
  - Доброго вам вечера, сестра... - начал он, но договорить не успел: она
изо всех сил ударила его хлыстом по подбородку. Хрустнула кость. Невилл с
воплем повалился на пол.
  - Я же говорила, - прошипела она сквозь стиснутые зубы, - никогда не
произноси вслух мое имя, если мы не одни. То, что ты пьян, ничего не
меняет.
  Вебер окаменел. Его лицо побледнело, улыбка пропала. Рэнсон корчился на
полу, закрывая руками лицо. Кровь текла между пальцами и капала на одежду.
  К щекам Вебера вновь прилила кровь.
  - Как вы смеете?! Мы прошли все испытания! Мы - волшебники!
  Она освободила силу, заключенную в Рада-Хань. Заклинание отбросило Вебера
к стене, и ошейник прилип к ней, словно гвоздь к магниту.
  - Прошли испытания! - взвизгнула сестра. - Прошли испытания! Вам предстоит
еще главное испытание - мое! - Она увеличивала боль, причиняемую
Рада-Хань, до тех пор, пока Вебер не начал корчиться в агонии. - Так-то вы
обращаетесь к сестре! Так-то показываете свое уважение!
  Она ослабила хватку, и Вебер повалился на пол. Вскрикнув от боли, он с
усилием встал на колени.
  - Простите, сестра, - забормотал он хриплым голосом. - Я не хотел быть
непочтительным. Это лишь оттого, что я выпил лишнего. Простите, сестра!
Пожалуйста!
  Уперев кулаки в бока, она смотрела на него. Потом кончиком хлыста указала
на Рэнсона:
  - Исцели его. И побыстрее. Я пришла предложить вам последнее испытание, а
не смотреть, как он скулит, получив единственный легкий шлепок.
  Вебер склонился над другом и осторожно перевернул его на спину.
  - Все хорошо. Невилл, - приговаривал он. - Я помогу тебе. Лежи спокойно.
  Сэм мягко развел руки товарища и коснулся пальцами разбитого подбородка.
Не переставая бормотать заклинания, он принялся за исцеление. Это
продолжалось недолго:
  Вебер был талантливым целителем. Потом он помог Рэнсону сесть и вытер ему
лицо пучком соломы.
  Невилл поднялся на ноги. Глаза его горели, но говорить он старался
спокойно:
  - Прошу прощения, сестра. Что вы от нас хотите?
  Вебер встал рядом с ним:
  - Мы выполнили все требования сестер. Мы свободны.
  - Свободны? Свободны? Нет, я так не думаю. Или вы забыли наши беседы?
Забыли то, что говорила вам я? А может, вы надеялись, что я позабуду?
Думали просто упорхнуть из Дворца? Свободны, как птички! Как бы не так!
Никто еще не покидал Дворец, не повидав сначала меня. Или кого-нибудь из
моих людей. Вы знаете, тут все дело в присяге.
  Отступив на полшага, мужчины переглянулись.
  - Если вы позволите нам уйти, - учтиво сказал Вебер, - мы принесем вам
любую присягу.
  - Мне присягу? - Неожиданно голос ее стал очень спокойным. - Нет,
мальчики, это присяга не мне. Это присяга Владетелю, и вы это знаете. -
Волшебники побледнели. - И ее принесет тот, кто пройдет испытание. Только
один из вас принесет эту присягу.
  - Один из нас? - сглотнув, переспросил Рэнсон. - Но почему? Почему только
один?
  - Потому что, - почти шепотом ответила она, - другой умрет. Ему незачем
будет присягать.
  Волшебники вздрогнули и придвинулись ближе друг к другу.
  - И что это за испытание? - спросил Вебер.
  - Снимайте балахоны, и мы начнем. Они переглянулись.
  - Балахоны? - переспросил Рэнсон, непроизвольно подняв перед собой руку. -
Сейчас? Здесь? Она по очереди оглядела их:
  - Не стесняйтесь, мальчики. Я множество раз купала вас в пруду.
  - Но тогда мы были еще детьми, - попытался возразить Рэнсон, - а теперь мы
взрослые мужчины. Глаза ее злобно сверкнули.
  - Не заставляйте меня повторять дважды! Иначе я сожгу их прямо на вас!
  Вздрогнув, волшебники начали торопливо стаскивать с себя балахоны. Она с
подчеркнутым презрением смотрела на мужчин, и под ее взглядом те
покраснели от стыда. Сестра встряхнула рукавом, и в руке у нее оказался
скальпель.
  - А теперь к стене. Оба.
  Они замешкались, и, чтобы поторопить их, она применила силу ошейника.
Волшебников отшвырнуло к стене, где они и застыли, опутанные невидимой
сетью, не в силах пошевелить даже пальцем.
  - Прошу вас, сестра, - прошептал Рэнсон, - не убивайте нас. Мы сделаем
все. Все, что угодно.
  - Конечно, сделаете По крайней мере один из вас. Однако мы еще не
выяснили, кто же это будет. Так что лучше держи язык за зубами, пока я
тебе его не отрезала.
  Оглядев беспомощных волшебников, она двинулась к Веберу и, приложив
скальпель к его груди, сделала два аккуратных надреза, сходящихся внизу,
почти у пупка. Обливаясь потом, Вебер стиснул зубы, но не проронил ни
звука. Соединив эти два надреза одним поперечным, сестра с помощью
скальпеля отделила от тела верхнюю часть треугольника и перешла к Рэнсону.
  С ним она проделала ту же операцию: два продольных разреза и один
поперечный. По лицу его струился пот, смешанный со слезами, но Невилл
молчал. Закончив, сестра выпрямилась и оценила результаты. И треугольники,
и кусочки отодранной кожи были одинаковыми. Отлично. Она убрала скальпель
в рукав.
  - Один из вас завтра избавится наконец от ошейника и волен будет
отправиться, куда пожелает. Так, во всяком случае, полагают сестры. Но
Владетель решил иначе. Завтрашний день для одного из вас станет началом
его службы Владетелю. Тот, кто будет служить ему хорошо, будет
вознагражден, когда Владетель вырвется из-за завесы. Но тот, кто не
справится со своими обязанностями, то... ну, словом, ему придется горько
пожалеть об этом.
  - Сестра, - дрогнувшим голосом спросил Рэнсон, - но почему только один? Мы
оба можем принести присягу. Мы оба можем служить Владетелю.
  Вебер бросил на него осуждающий взгляд. Он не любил просить пощады. Он
всегда был упрям.
  - Эта присяга - присяга кровью. Только тот, кто выдержит мое испытание,
удостоится чести ее принести. Второй сегодня ночью лишится своего дара. А
знаете ли вы, как лишить волшебника дара?
  Волшебники отрицательно покачали головами.
  - Если содрать с него кожу, магия вытечет из него, - сказала сестра таким
будничным тоном, словно говорила о том, как снять кожицу с груши. -
Вытечет вся, без остатка.
  Вебер молча смотрел на нее. Лицо его стало белым как полотно. Рэнсон в
ужасе закрыл глаза.
  Сестра намотала на пальцы лоскутки кожи и продолжала объяснять:
  - Дело это сугубо добровольное. А для того, чтобы вы лучше представляли
себе, что вас ожидает, - небольшая демонстрация. Я не хочу, чтобы вы
думали, будто смерть будет для одного из вас легким выходом. - Она ласково
улыбнулась им. - Вы можете кричать, мальчики. Я знаю, что это очень больно.
  Она отступила назад и вырвала у каждого из груди полоску кожи. Сестра
терпеливо ждала, пока утихнут вопли, а потом еще дала им время слегка
порыдать: это помогает лучше усвоить урок.
  - Прошу вас, сестра! - простонал Вебер. - Мы служим Создателю. Так учили
нас сестры. Создателю, а не Владетелю!
  Она холодно взглянула на него:
  - Если ты так предан Создателю, Сэм, я позволю тебе выбирать первым.
Хочешь ли ты остаться в живых или умереть сегодня ночью?
  - Почему он? - прохрипел Рэнсон. - Почему ты дала ему выбирать первым?
  - Попридержи язык, Невилл. Будешь говорить, когда придет время! - Она
вновь посмотрела на Вебера и подняла его голову за подбородок: - Ну, Сэм?
Кто же умрет - ты или твой лучший друг? - Она отпустила его подбородок и
скрестила руки на груди.
  Сэм затравленно смотрел на нее. Лицо его было уже не белым, а серым. На
Рэнсона он старался не глядеть. Когда Сэм заговорил, голос его был едва
слышен:
  - Меня... Убей меня. Пусть Невилл живет. Я не присягну Владетелю в
верности. Я лучше умру.
  Некоторое время она молча смотрела в его пустые глаза, а потом повернулась
к Рэнсону:
  - Так что ты хотел сказать, Нэвилл? Кому жить? Кому - умирать? Тебе или
твоему лучшему другу? Кто принесет присягу Владетелю?
  Облизнув губы, он бросил взгляд на товарища, потом - на сестру.
  - Вы же его слышали. Если он хочет умереть, пусть умирает. Я хочу жить. Я
присягну Владетелю в верности. Я дам ему свою клятву.
  - Свою душу.
  Он медленно кивнул. Глаза его пылали.
  - Мою душу.
  - Ну что ж, - она улыбнулась. - Похоже, друзья пришли к согласию. Таким
образом, все довольны. Быть посему. Я рада, Невилл, что именно ты
останешься с нами. Я горжусь тобой.
  - Должен ли я присутствовать? - спросил Рэнсон. - Должен ли видеть это?
  - Видеть это? - Сестра вскинула брови. - Да ты ведь сам должен это сделать.
  Он нервно сглотнул, но жестокий блеск не исчез из его глаз. Сестра всегда
знала, что это будет именно он. О, на этот счет у нее не было никаких
сомнений. Она слишком хорошо его изучила. Она потратила немало времени,
направляя его на этот путь.
  - Нельзя ли исполнить мою последнюю просьбу? - прошептал Вебер. - Нельзя
ли перед смертью снять с меня ошейник?
  - Чтобы ты освободил Огонь Жизни волшебника и умер своей смертью в то
время, когда твоя жизнь должна принадлежать нам? - рассмеялась сестра. -
Ты думаешь, я глупа? Ты думаешь, я глупая, мягкосердечная женщина? - Она
покачала головой. - Отказано.
  Она ослабила хватку ошейников. Вебер упал на колени, голова его поникла.
Рэнсон выпрямился и расправил плечи.
  - А как быть с этим? - показал он на кровавую полоску у себя на груди.
  Сестра повернулась к Веберу.
  - Вставай, Сэм. - Вебер встал, не поднимая головы. - Твой лучший друг
ранен. Исцели же его.
  Не говоря ни слова, Вебер положил ладони Рэнсону на грудь и начал
исцеление. Рэнсон спокойно стоял, ожидая, когда боль утихнет. Сестра
отошла к двери и, опершись о косяк, смотрела, как работает Вебер. Работает
в последний раз.
  Он закончил и, по-прежнему не глядя ни на Рэнсона, ни на сестру, отошел к
дальней стене, опустился на корточки, спрятав голову между колен. Рэнсон,
все еще голый, стоял посередине комнаты и ждал. Когда молчание стало
невыносимым, он спросил:
  - Что я должен делать теперь?
  Сестра встряхнула рукавом, и в руках у нее снова возник скальпель. Она
подбросила его в воздух и, поймав за лезвие, протянула Рэнсону.
  - Ты должен содрать с него кожу. С живого. Она держала скальпель до тех
пор, пока Рэнсон не взял его. Взгляды их встретились. Потом Рэнсон опустил
глаза на скальпель в вытянутой руке.
  - С живого, - повторил он.
  Сестра вынула из кармана статуэтку, которую взяла в своем кабинете: она
изображала коленопреклоненного человечка, держащего в руках большой
кристалл. Его миниатюрное личико было обращено вверх, словно в изумлении.
Кристалл имел вытянутую форму и был слегка огранен. Внутри, в прозрачной
полутьме, мерцали морозные искорки, напоминающие звезды. Рукавом плаща
сестра смахнула с фигурки пыль и поставила ее перед Рэнсоном.
  - Это магия и вместилище магии, - сказала она. - Кристалл называется
квиллион. Он вберет в себя магию, когда она начнет вытекать из твоего
приятеля после того, как ты снимешь с него кожу. Когда вся его магия
переместится в квиллион, кристалл засияет оранжевым светом. Ты принесешь
его мне, чтобы я убедилась, что ты выполнил задание.
  Рэнсон проглотил комок в горле:
  - Да, сестра.
  - Но прежде чем я уйду, ты должен принести присягу. - Она подобрала с пола
фигурку и, дождавшись, пока Рэнсон возьмет ее в руки, продолжала. - Это
будет твоим первым заданием после того, как ты дашь клятву Владетелю. Если
ты не справишься с ним - впрочем, как и с любым последующим заданием, - то
пожалеешь, что не оказался на месте своего приятеля. И будешь жалеть об
этом до скончания времен.
  Рэнсон стоял, держа в одной руке скальпель, а в другой - квиллион.
  - Да, сестра. - Он бросил через плечо взгляд на человека, сидящего у
дальней стены, и понизил голос. - Сестра, не могли бы вы... нельзя ли
лишить его языка? Если он будет говорить, я не знаю, смогу ли...
  Она вскинула бровь:
  - У тебя же есть нож. Отрежь ему язык, и дело с концом.
  Рэнсон на мгновение закрыл глаза и сглотнул. Потом он снова открыл их.
  - А что, если он умрет раньше, чем из него вытечет вся магия?
  - Поскольку рядом квиллион, он будет жить до тех пор, пока в нем остается
магия. Когда вся она окажется в квиллионе, кристалл начнет светиться. Это
значит, что твое задание выполнено. Дальнейшая судьба твоего приятеля меня
не интересует. Если хочешь, можешь убить его сразу.
  - А если он попытается сопротивляться? - Рэнсон по-прежнему говорил
негромко. - С помощью магии?
  Она с улыбкой покачала головой:
  - Именно поэтому я и оставила на нем ошейник. Вебер не сможет остановить
тебя. Кстати, когда он умрет, его жизненная сила, поддерживающая
Рада-Хань, иссякнет, и ошейник откроется. Принесешь его мне вместе с
кристаллом.
  - А что делать с телом?
  Она пристально посмотрела на него:
  - Ты же владеешь Магией Ущерба. Я потратила столько времени, чтобы научить
тебя, как поступать в таких случаях. - Она взглянула на Вебера. -
Воспользуйся ею. Уничтожь тело с помощью Магии Ущерба. Здесь не должно
остаться ни одного кусочка кожи, ни одной капельки крови.
  Рэнсон встал прямо и кивнул:
  - Хорошо.
  - После того, как ты закончишь, и прежде, чем поднимешься ко мне, тебя
ждет еще одно поручение. Рэнсон тяжело вздохнул.
  - Еще одно поручение? Я должен сделать что-то еще этой же ночью? -
переспросил он.
  Она улыбнулась и потрепала его по щеке.
  - Это поручение тебе понравится. В определенном смысле оно будет наградой
за первое. Ты убедишься, что верная служба Владетелю вознаграждается
щедро. Предательство, правда, карается строго, но, я надеюсь, тебе это не
грозит.
  Он недоверчиво посмотрел на нее:
  - И каким же будет второе поручение?
  - Ты знаешь послушницу по имени Паша? Он ухмыльнулся:
  - Во Дворце Пророков нет мужчины, который не знал бы Паши Маес.
  - И насколько же хорошо они ее "знают"? Рэнсон пожал плечами:
  - Ну, говорят, она не прочь поцеловаться в уголке.
  - И не больше?
  - Говорят, кому то удалось даже залезть ей под юбку. Я слышал, как парни
обсуждали, какие у нее ножки. Но не думаю, чтобы дело зашло дальше этого.
Некоторые от нее без ума, в особенности молодой Уоррен.
  - А этот Уоррен тоже норовит залезть ей под юбку?
  - По-моему, она не узнает его, даже столкнувшись нос к носу, - хихикнул
Рэнсон. - Да и то, если он наберется храбрости высунуть свой нос из
архивов, чтобы взглянуть на нее. - Он внезапно нахмурился. - Так какое же
будет задание?
  - Когда закончишь здесь, поднимись к ней в комнату. Скажешь, что завтра
покидаешь Дворец. Скажешь, что, когда прошел последнее испытание,
Создатель ниспослал тебе видение. В этом видении, скажешь ты. Он повелел
тебе научить послушницу по имени Паша использовать дар красоты, которым
наделил ее Создатель. Скажешь, что она должна уметь с помощью этого дара
доставить мужчине наслаждение, ибо Создатель сказал, что ее ждет особая
миссия и ей надо быть готовой к ней. Создатель, так ты ей объяснишь,
желает помочь ей в воспитании нового ученика, который будет труднее, чем
все предыдущие за всю историю Дворца. Скажешь, что Создатель избрал тебя и
специально сделал нынешнюю ночь столь жаркой, что жар проник в ее тело и
дошел до самого сердца, чтобы душа ее пробудилась и она была бы готова
исполнить Его волю. - Сестра ухмыльнулась. - А после этого ты будешь учить
ее доставлять наслаждение мужчине.
  Рэнсон недоверчиво посмотрел на нее:
  - С чего вы взяли, что она поверит во всю эту чушь?
  - Делай, как я говорю, и тебе достанется больше, чем пошарить у нее под
юбкой. Собственно говоря, я уверена, что к концу твоей речи юбки на ней
уже не будет.
  Он кивнул:
  - Отлично.
  Сестра медленно опустила взгляд ниже.
  - Ну что ж, я рада видеть твой... энтузиазм. - Она вновь посмотрела ему в
глаза. - Ты должен обучить ее всем тонкостям. По крайней мере всем, каким
успеешь обучить до рассвета. Я хочу, чтобы она знала, как угодить мужчине
и заставить его прийти к ней еще не раз.
  - Да, сестра, - ухмыльнулся он. Она слегка приподняла ему подбородок
кончиком хлыста:
  - Ты должен быть нежен с ней, Невилл. Не вздумай причинить ей хотя бы
малейшую боль. Я хочу, чтобы это стало для нее счастливым открытием. Я
хочу, чтобы она осталась довольна.
  - На меня еще никто не жаловался, - буркнул Рэнсон.
  - Глупец! О таких вещах женщины не говорят мужчине в лицо, о них
перешептываются за его спиной. И не вздумай просто залезть на нее,
получить удовольствие и заснуть. Этой ночью ты спать не должен. Эта ночь
должна остаться в ее памяти. Ты должен быть хорошим учителем, Невилл. И
научить ее всему, что знаешь. - Она подняла хлыст еще выше. - Это приятное
задание, но в то же время его поручает тебе Владетель. Если ты провалишь
его - как и любое другое, - твоя служба Владетелю закончится. Но твои
страдания не кончатся никогда. Владетель будет незримо наблюдать за вами
этой ночью. А утром ты придешь ко мне и подробнейшим образом доложишь мне,
чему ты ее обучил. Каждую мелочь. Мне нужно это знать, чтобы управлять ею.
  - Да, сестра.
  Сестра поглядела на Вебера, сидящего у стены.
  - Чем быстрее ты разделаешься с ним, тем быстрее пойдешь к Паше, и тем
больше у тебя останется времени на ее обучение.
  Рэнсон ухмыльнулся:
  - Я понял, сестра.
  Она убрала хлыст, и Рэнсон вздохнул с облегчением. Сестра швырнула ему
балахон:
  - Оденься. У тебя непристойный вид. - Она подождала, пока он оденется. - С
завтрашнего дня начнется твоя настоящая служба.
  - Какая служба? - с любопытством спросил он, поправляя балахон.
  - После церемонии ты немедленно покинешь Дворец и отправишься к себе на
родину. Ты ведь еще не забыл, где твоя родина, Невилл? Так вот, ты
отправишься в Эйдиндрил и предложишь свои услуги его высочеству принцу
Фирену. Тебе предстоит сделать там несколько важных вещей. Крайне важных.
  - Например?
  - Об этом поговорим утром. А теперь, прежде чем приступить к своему
первому заданию, ты должен принести присягу. Делаешь ли ты это по доброй
воле, Невилл?
  Она не отрываясь смотрела ему в глаза. Он бросил быстрый взгляд на Вебера,
потом - на скальпель и квиллион. На мгновение его взгляд стал далеким, и
сестра поняла, что он думает о Паше. Наконец Рэнсон выдохнул:
  - Да.
  Она кивнула:
  - Отлично, Невилл. На колени. Пришло время присяги.
  Он опустился на колени. Сестра воздела руки. Факел зашипел и погас.
Комната погрузилась в черноту.
  - Клятва Владетелю, - начала сестра, - должна быть принесена во тьме, ибо
тьма - его обитель...


                                  ГЛАВА 14


  Кэлен тихонько открыла дверь. Ричард уже проснулся и сидел у огня. Когда
дверь закрылась, грохот барабанов и завывание болдов, доносящиеся из
деревни, сразу стали почти не слышны. Она подошла к Ричарду и положила
руку ему на волосы.
  - Как твоя голова?
  - Пока ничего. Отдых и тот отвар, которым напоила меня Ниссел, мне очень
помогли. - Он говорил, не поднимая глаз. - Меня уже ждут там, снаружи, так?
  Кэлен присела рядом с ним:
  - Да. Уже пора. - Она потерлась о его плечо. - Ты уверен, что сможешь есть
мясо, зная, что это такое?
  - Придется.
  - Но все-таки это мясо... Как ты сможешь взять его в рот?
  - Если я хочу, чтобы они созвали сборище, я должен это съесть. И я это
съем.
  - Ричард, сборище меня тревожит. Боюсь, ты просто не выдержишь. Неужели
нет другого способа? И Птичий Человек тоже обеспокоен. Может, все же не
следует рисковать?
  - Следует.
  - Но почему?
  Некоторое время он молча глядел в огонь.
  - Потому что в случившемся виноват я. Я несу ответственность за то, что
завеса порвана. Так сказала Шота. Я виноват. Я - причина всех бед.
  - Даркен Рал виноват больше...
  - Я тоже Рал, - прошептал Ричард.
  - Грехи отца падут на детей, так что ли?
  Ричард улыбнулся слабой улыбкой:
  - Я никогда не верил в эту древнюю чушь. Но, возможно, доля истины в этом
есть. - Он наконец посмотрел на нее. - Вспомни, что говорила Шота. Только
я в состоянии замкнуть завесу. Может быть, потому, что Даркен Рал с
помощью магии Одена и моей уловки разорвал завесу, я должен ее
восстановить?
  В глубине его глаз вспыхнул темный огонь. Кэлен стало не по себе.
  - То есть ты думаешь... Ты думаешь, что если Рал разорвал ее, то и
замкнуть ее должен Рал? Ричард пожал плечами:
  - Возможно. Во всяком случае, это объясняет, почему никто, кроме меня, не
может этого сделать. Объяснение, конечно, не ахти какое, но лучшего я
придумать не в состоянии. - Он улыбнулся. - Хорошо, что у меня будет умная
жена.
  Кэлен рассмеялась. Она была счастлива видеть его улыбку.
  - Ну, твоя умная жена вообще не считает это объяснением.
  - Может, и так, но все же тут есть над чем поразмыслить.
  - А что ты собираешься делать потом?
  - Я уже все продумал. - Он развернулся к ней и улыбнулся широкой
мальчишеской улыбкой. - Сегодня ночью состоится сборище, на котором, я
надеюсь, мы выясним что-нибудь полезное, а утром... - Он подбросил
драконий зуб на ладони и вновь озорно улыбнулся. - Утром я вызову Скарлет
- с помощью этого. Вот как мы доберемся до Зедда. Вот как обманем головную
боль. У Скарлет есть магия. Она позволяет ей преодолевать огромные
расстояния за очень короткое время. Мы улетим прежде, чем сестры успеют
нам помешать, а догонят они нас нескоро. До тех пор я успею посоветоваться
с Зеддом. Уж он-то наверняка знает об этом больше - я имею в виду головные
боли. Итак, сразу после сборища я вызываю Скарлет. Но прилетит она скорее
всего лишь к вечеру. - Он наклонился и быстро поцеловал Кэлен. - А мы тем
временем сыграем свадьбу.
  У Кэлен часто забилось сердце.
  - Свадьбу?
  - Ну да, свадьбу. Все в один день - послезавтра. И сразу же улетим.
  - О, Ричард... Это чудесно! Но, может быть, не стоит откладывать? Вызови
Скарлет прямо сейчас. Мы поженимся утром, когда она уже будет здесь. Люди
племени за ночь все приготовят. Ради нас они поторопятся. Мы отправимся к
Зедду и спросим совета у него. И тебе не нужно будет рисковать с этим
сборищем.
  Ричард покачал головой:
  - Нет, Кэлен, без сборища не обойтись. Шота сказала, что только я могу
замкнуть завесу. Я, а не Зедд. Боюсь, что он так же, как мы, не знает, что
делать. Он сам говорил, что его знания о Подземном мире скудны. О мире
смерти вообще мало известно в мире живущих, но духи предков - другое дело.
Поэтому надо узнать у них все, что возможно. Я не имею права лететь к
Зедду только затем, чтобы услышать от него, что он ничего не знает.
Сначала нужно хоть за что-нибудь зацепиться. Шота говорила, что лишь я
могу замкнуть завесу - не потому ли, что я - Искатель? Я должен следовать
своему призванию и находить ответы. Даже если сам я в них ничего не пойму,
то, может быть, поймет Зедд. Тогда он скажет, что нужно сделать и что могу
сделать я.
  - А если Зедда еще не будет в Эйдиндриле? Ведь мы же наверняка прилетим
туда раньше?
  - Мы знаем, что он направляется именно туда, и постараемся его отыскать.
Скарлет нам поможет. Уж ее-то он обязательно заметит.
  Кэлен внимательно посмотрела на него:
  - Я вижу, ты все решил. Ричард пожал плечами:
  - Если кто-то и может меня разубедить, то только ты. У тебя есть план
получше? Она покачала головой:
  - Хотелось бы, но у меня его нет. Впрочем, в твоем плане меня устраивает
все, за исключением сборища. Мягкая улыбка пробежала по лицу Ричарда.
  - Я был бы счастлив увидеть тебя в платье, сшитом руками Везелэн. Как ты
думаешь, она успеет? А брачную ночь мы проведем уже в Эйдиндриле, в твоих
покоях.
  Кэлен тоже не удержалась от улыбки.
  - Везелэн постарается. А кроме того, праздник будет довольно скромный.
Из-за сборища никто не успеет подготовить все как следует. Впрочем, Птичий
Человек будет рад поженить нас и так. - Она лукаво взглянула на Ричарда. -
А в Эйдиндриле у нас будет настоящая кровать. Удобная и большая.
  Ричард обнял ее за талию и поцеловал в губы, но Кэлен не ответила на
поцелуй. Глаза ее смотрели куда-то в сторону.
  - Ричард... А как же то, что Шота говорила о... о нашем ребенке?
  - Шота и раньше ошибалась. И даже когда она оказывалась права, события
часто происходили не так, как нам представлялось с ее слов. Я не собираюсь
расставаться с тобой только потому, что она этого хочет. Помнишь, что ты
однажды сказала? Нельзя позволять красивой женщине решать твою судьбу,
если рядом есть мужчина. И кроме того, мы можем сначала спросить совета у
Зедда. Во всем, что касается Исповедниц и дара, он великий знаток. Она
пробежалась пальцами по его груди.
  - Похоже, у тебя на все найдется ответ. Как тебе удалось стать таким умным?
  Он притянул ее к себе и на этот раз поцеловал крепче.
  - Я найду ответ на любой вопрос ради тебя и твоей большой удобной кровати.
Ради этого я готов даже спуститься в Подземный мир и сразиться с самим
Владетелем.
  Кэлен прижалась к его плечу - совсем, как в тот день, когда они впервые
встретились и ее преследовал квод. Казалось, это было много лет назад,
хотя прошло всего несколько месяцев. Но того, что им пришлось пережить,
хватило бы на целую жизнь, и Кэлен уже устала от бесконечного страха,
сражений и погони. Это просто нечестно - только подумаешь, что все уже
позади, как все начинается сызнова.
  Кэлен мысленно одернула себя. Нельзя так смотреть на вещи! Это значит
думать о задаче, а не о решении. Надо увидеть задачу такой, какая она
сейчас, а не сравнивать ее с прошлыми испытаниями.
  - Может, на этот раз все будет проще, - вслух сказала она. - Сделаем, как
ты говоришь, узнаем, что от нас требуется, а потом быстренько покончим с
этим. - Она поцеловала его в шею. - Пожалуй, нам лучше отправляться; если
я останусь здесь еще хоть на минуту, моя большая удобная кровать нам уже
не понадобится.
  Они покинули тишину дома духов и, взявшись за руки, углубились в темные
узкие проходы между хижинами. Когда Ричард держал ее за руку, Кэлен
чувствовала себя увереннее. Так было с самого первого дня, когда они
встретились и Ричард протянул ей руку, предложив свою помощь и дружбу.
Никто никогда еще не протягивал ей руки: люди панически боялись
Исповедниц. Как ей хотелось бы, чтобы все неприятности кончились и они с
Ричардом зажили бы мирной спокойной жизнью! И могли бы браться за руки,
когда пожелают, а не когда надо будет опять куда-то бежать.
  С каждым шагом музыка, разговоры, веселые крики детей становились все
громче. На площадке в центре деревни ярко полыхали костры. Музыканты,
устроившись под навесом из травы, отчаянно колотили в барабаны и водили
палками вверх-вниз по шершавой поверхности болдов. Громкая музыка слышна
была, вероятно, далеко за пределами деревни. Танцоры в специальных
костюмах кружились вокруг костров, то подпрыгивая, то приседая все вместе.
На кострах готовилась еда, и в воздухе разносился соблазнительный аромат.
  Кэлен и Ричард пробились сквозь толпу, туда, где горели самые большие
костры. Здесь было даже жарковато. По случаю праздника мужчины надели
самые лучшие шкуры, а женщины - самые яркие платья. Волосы у всех были,
разумеется, обильно вымазаны свежей грязью. Девушки разносили лепешки из
тавы, жареный перец, фасоль и лук, капусту и огурцы, мясо и рыбу. На
празднике в честь встречи с духами предков веселилась вся деревня.
  Навстречу Кэлен и Ричарду вышел Савидлин и повел их к небольшому
возвышению, предназначенному для старейшин. На плечах у него была
соответствующая его положению шкура койота. Птичий Человек и другие
старейшины приветствовали вновь прибывших улыбками и кивками. Как только
Ричард уселся, скрестив ноги, ему тут же поднесли плетеную корзину и блюдо
с едой. Кэлен и Ричард разломили лепешки, обернули их перцем и начали
есть, следя за тем, чтобы, согласно обычаю, подносить пищу ко рту только
правой рукой. Мальчик поставил перед ними глиняные кружки и кувшин с
водой, настоянной на душистых травах.
  Убедившись, что гости устроились как полагается, Птичий Человек подал знак
нескольким женщинам, стоявшим неподалеку. Кэлен знала, что это значит.
Этим женщинам было доверено приготовление особого блюда. Одна из них
приблизилась, держа на голове деревянный поднос, на котором были аккуратно
разложены куски вяленого мяса. Ричард спокойно смотрел на нее, ничем не
выдавая своих чувств.
  Если он откажется есть, сборища не будет, подумала Кэлен. Тем более что
это не просто мясо. Впрочем, она знала, что Ричард выполнит все требования
старейшин.
  Женщина сняла с головы поднос и протянула его сначала Птичьему Человеку, а
потом и остальным старейшинам. После того, как каждый взял по кусочку,
мясо было предложено их женам. Потом женщина протянула поднос Ричарду.
Какое-то мгновение он помедлил, а потом взял один из самых больших ломтей,
но не начал есть, пока женщина не предложила мясо Кэлен и не получила
отказ.
  - Я знаю, что для тебя это нелегко, Ричард-С-Характером, - сказал Птичий
Человек, - но это необходимо, чтобы узнать намерения наших врагов.
  Ричард откусил большой кусок мяса.
  - Нельзя сворачивать с выбранного пути. - Он прожевал мясо, потом
проглотил. Лицо его оставалось по-прежнему бесстрастным. Глаза смотрели
куда-то вдаль. - Кто это был?
  Птичий Человек ответил не сразу:
  - Тот, кого ты убил.
  - Понятно.
  Он откусил еще. Ричард выбрал самый большой ломтик и намеревался съесть
его целиком, чтобы доказать старейшинам необходимость созвать сборище даже
вопреки предостережению духов.
  Он смотрел на танцоров и жевал, запивая каждый кусок водой из кружки.
Возвышение для старейшин было островком молчания посреди всеобщего веселья.
  Внезапно Ричард перестал жевать. Его глаза расширились. Он выпрямился и
быстро повернулся к старейшинам:
  - Где Чандален?
  Они уставились на него и непонимающе переглянулись. Ричард вскочил на ноги:
  - Где Чандален?
  - Где-то здесь, - отозвался наконец Птичий Человек.
  - Найдите его! Немедленно! И приведите сюда!
  Птичий Человек отправил одного из охотников на поиски. Ричард соскочил с
возвышения и, отыскав женщину с подносом, взял еще один кусок мяса. Кэлен
наклонилась к Птичьему Человеку:
  - Вы понимаете, что с ним происходит?
  Тот степенно кивнул:
  - Его посетило видение; видение, вызванное плотью врага. Такое случается.
Вот почему мы делаем это - чтобы проникнуть в тайные замыслы наших врагов.
  Ричард в нетерпении расхаживал туда-сюда перед возвышением.
  - Что с тобой? - спросила Кэлен. - Что ты увидел? Он на мгновение
остановился. Лицо его было тревожным.
  - Опасность, - лаконично ответил Ричард и снова принялся мерить шагами
землю. Кэлен поинтересовалась, какая именно опасность, но он, похоже, даже
не услышал вопроса.
  Наконец посланец вернулся. За ним шел Чандален и его люди.
  - Зачем ты позвал меня, Ричард-С-Характером?
  - Попробуй это. - Ричард протянул ему мясо. - Попробуй и скажи, что ты
видишь.
  Чандален посмотрел Ричарду в глаза и взял мясо. Ричард положил в рот
остатки своего ломтика и вновь принялся расхаживать взад-вперед. Наконец
он не выдержал:
  - Ну? Что ты видишь?
  Чандален подозрительно взглянул на него:
  - Врага.
  Ричард выразительно вздохнул:
  - Кто был этот человек? Из какого он племени?
  - Бантак, - ответил Чандален. - Они живут на востоке.
  - Бантак?! - Кэлен быстро спустилась к ним. - Бантаки мирный народ. Они
никогда ни на кого не нападали. Это противоречит их убеждениям.
  - Это был бантак, - повторил Чандален. - И он выкрасил себе веки черным.
Он напал на меня. - Чандален бросил взгляд на Ричарда. - По крайней мере
так говорил Ричард-С-Характером.
  Ричард вновь принялся расхаживать.
  - Они идут, - тихо сказал он. Он остановился и сгреб Чандалена за плечи. -
Они идут! Они идут, чтобы напасть на нас!
  Чандален нахмурился.
  - Бантаки - не воины, - возразил он. - Как верно сказала Мать-Исповедница,
это миролюбивый народ. Они растят хлеб, пасут коз и овец. Мы торгуем с
ними. Тот, кто хотел меня убить, видимо, повредился в уме. Бантаки знают,
что люди Тины сильнее. Они никогда не осмелятся напасть на нас.
  Услышав перевод, Ричард окаменел.
  - Собери людей, - жестко сказал он. - Собери побольше людей. Их надо
остановить.
  - Нам нечего бояться бантаков, - наставительно сказал Чандален. - Они не
станут на нас нападать.
  - Ты отвечаешь за жизнь своих соплеменников, Чандален! - Ричард едва
сдерживал гнев. - Я говорю тебе, что им угрожает опасность. Ты не имеешь
права пренебречь моими словами. - Он провел рукой по волосам и уже
спокойнее добавил: - Не странно ли, что один человек вдруг осмелился
напасть на многих? Вот ты, Чандален, - ты решился бы прийти и почти в
открытую напасть на столь многочисленного врага? С одним копьем против
луков? Решился бы?
  Чандален промолчал. Птичий Человек спустился с возвышения и встал рядом с
ним, напротив Ричарда.
  - Расскажи, что тебе открыла плоть нашего врага ? Что ты увидел?
  Ричард сунул ему под нос кусок мяса:
  - Этот человек был сыном вождя!
  Старейшины дружно ахнули. Птичий Человек не сводил с Ричарда глаз.
  - Ты уверен? Убийство сына вождя - тяжкое оскорбление, Даже us самозащиты.
У меня нет сына, но если бы был... - Птичий Человек вскинул бровь. - Этого
достаточно, чтобы начать войну.
  - Да, я знаю, - торопливо кивнул Ричард. - Так было задумано. Не знаю уж
почему, но бантаки вообразили, что Племя Тины им угрожает. Чтобы
удостовериться, они послали к нам сына вождя. Они рассуждали так: если он
будет убит, значит, они правы. Когда он не вернулся, а голова его
оказалась на столбе, они решили ударить первыми. - Он вновь потряс перед
старейшинами куском мяса. - Этот человек по какой-то причине затаил в
своем сердце зло. Он хотел, чтобы война началась. Он напал на нас, зная,
что будет убит. Он желал этого, чтобы начать войну. Он знал, что потом его
соплеменники начнут убивать людей Тины. Неужели вам непонятно? Звуки
празднества разносятся далеко, они слышат их и знают, что мы не готовы к
битве. Они идут! Сейчас!
  Старейшины опасливо отошли на шаг. Птичий Человек повернулся к Чандалену:
  - Ричард-С-Характером увидел беду, вкусив плоть врага. Любой из твоих
воинов стоит десяти. Нельзя позволить бантикам убивать наших людей.
Остановите их, пока они не дошли до деревни.
  Чандален взглянул на Ричарда, потом опять на Птичьего Человека.
  - Мы проверим, было ли истинным его видение. Я поведу своих людей на
восток. Если бантаки идут, мы остановим их.
  - Нет! - воскликнул Ричард, когда Кэлен перевела. - Они придут с севера.
  - С севера? - Чандален снисходительно взглянул на него. - Бантаки живут на
востоке, а не на севере. С востока они и придут.
  - Они понимают, что мы будем ждать их с востока. Они считают, что Племя
Тины хочет их перебить, и приняли меры. Они хотят совершить обходной
маневр и ударить с севера.
  Чандален скрестил на груди руки:
  - Бантаки - не воины. Они ничего не знают о тактике. Если они собираются
напасть на нас, как ты говоришь, то просто пойдут самой короткой дорогой.
Тем более что, по твоим же словам, слышат наш праздник и знают, что мы не
готовы. У них нет причин заходить в обход и нападать с севера. Это лишняя
трата времени.
  Ричард поглядел на него:
  - Они придут с севера.
  - Это часть твоего видения? - спросил Птичий Человек. - Ты понял это,
когда ел мясо?
  Ричард вздохнул и опустил глаза.
  - Нет. Я видел только идущих воинов. - Он провел рукой по волосам. - Но я
знаю, что это правда. Не могу объяснить почему, но я знаю. Они идут с
севера.
  Птичий Человек повернулся к Чандалену:
  - Может, нам следует разделить людей? Половину послать на восток, а
половину - на север?
  Чандален покачал головой:
  - Нет. Если видение говорит правду, нам понадобятся все воины. Атаковав их
неожиданно и всеми силами, мы положим этому конец. Но если нас будет мало,
а их, как утверждает Ричард-С-Характером, много, мы можем потерпеть
поражение. Наши женщины и дети будут убиты, хижины - сожжены. Этого нельзя
допустить.
  Птичий Человек кивнул:
  - Духи предупредили нас, Чандален, и твоя обязанность - защитить наше
племя. Поскольку видение умолчало о том, откуда именно придет враг, я
предоставляю судить об этом тебе. Ты самый опытный воин из нас, и я
доверяю твоей интуиции. - Он нахмурился и строго добавил: - Но я полагаюсь
на твой боевой опыт, а не на личные пристрастия, Чандален.
  Чандален остался невозмутим.
  - Бантаки придут с востока, - сказал он и, бросив взгляд на Ричарда,
добавил: - Если придут вообще.
  Ричард положил руку ему на плечо:
  - Прошу тебя, послушай. - Голос его был тихим, и в нем явственно
угадывалась тревога. - Я знаю, что не вызываю в тебе симпатии, и,
возможно, для этого есть основания. Возможно, я действительно приношу
нашему племени одни несчастья. Но сейчас на племя идет беда. И она идет с
севера. Я прошу тебя, умоляю - поверь мне. От этого зависит судьба нашего
племени. Ты можешь меня ненавидеть, но почему из-за твоей ненависти должны
умирать другие? - Он вытащил из ножен Меч Истины и протянул его Чандалену
рукоятью вперед. - Я отдаю тебе свой меч. Веди воинов на север. А если я
ошибаюсь и бантаки идут с востока, возвращайся и убей меня им.
  Чандален взглянул на меч, потом на Ричарда и усмехнулся:
  - Меня не обманешь. Я не позволю погубить мой народ ради того, чтобы иметь
повод убить тебя. Я иду на восток. - Он повернулся и скрылся в толпе, на
ходу отдавая команды своим людям. Ричард посмотрел ему вслед и медленно
убрал меч в ножны.
  - Этот человек - глупец! - воскликнула Кэлен. Ричард покачал головой:
  - Нет, он всего лишь делает то, что считает нужным. Ему важнее защитить
свое племя, чем покончить со мной. Если бы мне понадобился человек,
который защищал бы в бою мою спину, я хотел бы, чтобы это был Чандален.
Несмотря на то что он ненавидит меня. Он не глупец - глупец это я, потому
что оказался не в состоянии его убедить. - Он повернулся к ней. - Я должен
идти на север. Я должен остановить их.
  Кэлен огляделась.
  - Здесь осталось еще много охотников. Мы можем взять их всех и...
  - Нет, - перебил ее Ричард. - Их слишком мало. Кроме того, понадобятся
люди, чтобы защищать деревню, если я потерплю неудачу. Пусть старейшины
продолжают празднество. Сборище должно состояться. Оно для нас слишком
важно. Я пойду один. Я - Искатель. Может быть, мне удастся остановить
бантаков. Надеюсь, они рассудят, что один человек не представляет собой
угрозы, и согласятся меня выслушать.
  - Хорошо. Подожди здесь, я скоро вернусь.
  - Куда ты?
  - Я должна надеть платье Исповедницы
  - Ты со мной не пойдешь!
  - Пойду. Ты не знаешь их языка.
  - Кэлен, я не допущу...
  - Ричард! - Она схватила его за ворот. - Я - Мать-Исповедница. У меня под
носом готова начаться война, и ты считаешь, что я буду молчать? Жди здесь!
  Она отпустила его и торопливо ушла. Мать-Исповедница не собиралась
обсуждать свои приказы. Они должны выполняться безоговорочно. По пути ей
стало стыдно за свою вспышку, но ее взбесило, что Чандален не захотел
прислушаться к словам Ричарда.
  Кроме того, она злилась и на бантаков. Она не раз бывала у них в селении и
всегда считала бантаков мирными и здравомыслящими людьми. Впрочем, что бы
там ни случилось, войны она не допустит. Ее призвание - предотвращать
войны, а не смотреть, как они начинаются. Ответственность за это лежит на
ней, а не на Ричарде.
  В хижине Савидлина было темно и тихо. Кэлен быстро переоделась. Все
Исповедницы носили одинаковые платья - с квадратным вырезом, из черного
атласа, длинные и лишенные каких-либо украшений. Но платье
Матери-Исповедницы было белым. Это был символ власти. Надевая его, она
переставала быть Кэлен Амнелл, она становилась Матерью-Исповедницей,
воплощением власти и истины. Когда все другие Исповедницы погибли,
ответственность за мир и спокойствие в Срединных Землях легла на ее плечи,
и теперь, надевая свое белое платье, Кэлен испытывала совсем иные чувства,
чем прежде. Раньше это было в порядке вещей - теперь это означало
тяжелейшую ответственность. Впрочем, после встречи с Ричардом многое
изменилось и в этом плане. Прежде Кэлен чувствовала себя одинокой в своих
трудах, а сейчас все сильнее ощущала свое единство со всеми народами
Срединных Земель, свою принадлежность к ним - и вместе с тем свою
персональную ответственность за всех и каждого Пока она жива, пока она
Мать-Исповедница - войны не будет. Кэлен решительно схватила два тяжелых
плаща и поспешила обратно.
  Старейшины по-прежнему стояли возле возвышения. Ричард ждал. Она бросила
ему плащ и обратилась к старейшинам:
  - Завтра ночью состоится сборище. Оно должно состояться! К этому времени
мы вернемся. - Кэлен повернулась к женам старейшин:
  - Везелэн, на следующий день мы хотим сыграть свадьбу. Прости, что нет
времени на подготовку, но нам надо уехать, и чем быстрее, тем лучше. Мы
должны попасть в Эйдиндрил. Угроза, нависшая над Племенем Тины и другими
народами Срединных Земель, слишком велика. Мы обязаны предотвратить ее.
  Везелэн улыбнулась:
  - Твое платье будет готово. Хотелось бы устроить вам большое торжество, но
мы все понимаем.
  Птичий Человек положил руку ей на плечо:
  - Если Чандален все же ошибся... Будьте осторожны. Бантаки - мирный народ,
но все в этом мире меняется. Скажите им, что мы не хотим убивать их людей.
Нам не нужна война.
  Кэлен кивнула и, накинув на плечи плащ, повернулась к Ричарду:
  - Идем.


                                  ГЛАВА 15


  Не говоря ни слова, Ричард пошел за ней. В молчании они вышли из деревни и
направились на север. Звуки праздника постепенно затихали в ночи. Слабого
света луны было достаточно, чтобы различать дорогу, - но вместе с тем этот
свет делал из них слишком хорошие мишени.
  Наконец Ричард нарушил молчание:
  - Кэлен, прости.
  - За что?
  - За то, что я забыл, кто ты такая. Ты - Мать-Исповедница, и это - твой
долг. Просто я очень беспокоился за тебя.
  Ее удивило такое признание.
  - Прости и ты, что я повысила на тебя голос. Но я была очень встревожена.
Я должна защищать народы Срединных Земель и не могу оставаться спокойной,
когда они собираются убивать друг друга. Я так устала от убийств, Ричард!
Я думала, они наконец закончились. Я не могу больше этого выносить. Просто
не в состоянии!
  Он обнял ее:
  - Я понимаю. Я чувствую то же самое. - Он крепко сжал ее плечо. -
Мать-Исповедница не допустит кровопролития. - Ричард опустил голову. Кэлен
показалось, что он нахмурился, но в темноте она не могла сказать
наверняка. - С моей помощью.
  - С твоей помощью, - улыбнулась она, на мгновение прижавшись к нему. -
Отныне и навсегда.
  Они отошли уже довольно далеко от деревни, но пока не видели ничего, кроме
черной земли и звездного неба. Время от времени Ричард останавливался,
чтобы оглядеть окрестности и достать из кармана очередную порцию листьев.
Миновала полночь. Внезапно местность начала понижаться, и Ричард снова
остановился.
  - Бантаки поднимутся к нам, - сказал он, - и незачем идти им навстречу,
рискуя нарваться на какой-нибудь сюрприз.
  Ричард вытоптал в траве небольшой пятачок, и они устроились там в
ожидании. Каждому удалось урвать несколько минут сна, пока другой
вглядывался в темноту. "Сколько же раз нам приходилось вот так же охранять
сон друг друга", - подумала Кэлен, глядя на спящего Ричарда. Придет ли
день, когда они смогут просто уснуть и не будет необходимости за чем-то
следить. Уснуть вдвоем... Придет, решила она, и достаточно скоро. Ричард
выяснит, как замкнуть завесу, замкнет ее, и все закончится. Они заживут в
покое и мире.
  Кэлен поплотнее закуталась в плащ и прижалась к Ричарду. От тепла его тела
она немного согрелась, и ее потянуло в сон. Ей хотелось надеяться, что
Ричард не ошибся, и бантаки придут с севера. Если они нападут с востока,
прольется много крови. Чандален не способен на милосердие, а Кэлен не
хотела ничьей смерти. Бантаки - тоже ее народ. Она погрузилась в
беспокойный сон, и ее последняя мысль была о Ричарде.
  Ричард разбудил ее, но тут же зажал ей рот ладонью, а другой рукой
притиснул к земле, не позволяя подняться. Справа, на востоке, небо уже
начинало светлеть. Прижатая к земле, Кэлен не могла ничего увидеть, но по
тому, как напряглись мускулы Ричарда, понимала, что кто-то идет.
  Ричард не шевелился; он напряженно вглядывался в предрассветную мглу.
Сухая трава мягко шуршала под порывами ветра. Узкие облака на востоке
стремились закрыть своей чернотой восходящее солнце. Стараясь не шуметь,
Кэлен медленно освободилась от плаща. Бантаки узнают ее длинные волосы, но
она хотела, чтобы они увидели ее платье и поняли, что Мать-Исповедница
оказалась здесь не случайно. Ричард тоже сбросил плащ. В сухой траве
замелькали неясные тени. Кэлен и Ричард поднялись во весь рост.
  Бантаки, вооруженные луками и копьями, шли, вытянувшись в тонкую линию.
Кэлен с Ричардом оказались в самой ее середине. Раздались удивленные
возгласы, и линия поломалась. Бантаки остановились.
  Кэлен стояла не шевелясь. Ее лицо превратилось в ничего не выражающую
маску Исповедницы. Так учила ее мать. Ричард положил руку на рукоять меча.
Бантаки, одетые в простую походную одежду, подняли луки. Видно было, что
они весьма озадачены таким поворотом событий.
  - Как вы смеете угрожать Матери-Исповеднице? - громко крикнула Кэлен. -
Опустите оружие! Немедленно!
  Бантаки заозирались. Им не верилось, что, кроме этих двоих, здесь больше
никого нет. Их уверенность поколебалась. Они хотели совершить нечто
неслыханное и знали об этом. Казалось, они не могут решить, стрелять ли в
Мать-Исповедницу или, наоборот, рухнуть перед ней на колени. Кэлен
угрожающе шагнула им навстречу:
  - Немедленно!
  Бантаки отпрянули. Стрелы и копья повернулись на Ричарда. Вероятно,
бантаки надеялись, что это будет неплохой компромисс. Но Кэлен так не
считала.
  Она сделала еще шаг вперед и загородила собой Ричарда. Теперь копья и
стрелы снова смотрели на нее.
  - Ты соображаешь, что делаешь? - прошептал Ричард у нее над ухом.
  - Стой спокойно и не мешай. Если не заставить их опустить оружие и начать
переговоры, нам конец.
  - Но что происходит? Я думал, все боятся Матери-Исповедницы.
  - Они боятся, но пользуются тем, что со мной нет волшебника. Поэтому они и
обнаглели. Впрочем, их поведение все равно очень странно. - Она сделала
еще один шаг вперед. - Кто будет говорить от имени бантаков? Кто из вас
возьмет на себя ответственность за то, что бантаки осмелились угрожать
Матери-Исповеднице?
  Видя, что, целясь в Ричарда, они одновременно целятся и в
Мать-Исповедницу, бантаки забеспокоились и чуть-чуть опустили оружие.
Ненамного, но все же опустили.
  Наконец вперед протолкался какой-то старик и остановился перед Кэлен. Он
был одет так же просто, как и остальные, но на груди у него висел золотой
медальон - символ власти. Кэлен знала этого старика. Ма-Бан-Грид, вождь и
шаман бантаков. Его изборожденное морщинами лицо было мрачно; Кэлен
никогда не видела его таким, в ее памяти Ма-Бан-Грид был неизменно веселым
и улыбчивым человеком.
  - Я говорю за бантаков, - прошамкал он: у него остались только два
передних зуба. Потом Ма-Бан-Грид взглянул на Ричарда. - Кто этот человек?
  Кэлен нахмурилась:
  - Ма-Бан-Грид допрашивает Мать-Исповедницу вместо того, чтобы
приветствовать ее, как полагается?
  Воины заволновались. Но Ма-Бан-Грид не смутился. Взгляд его оставался
по-прежнему твердым.
  - Сейчас дурные времена. И мы на чужой земле. Мы здесь не для того, чтобы
приветствовать тех, кто предстанет перед глазами бантаков. Мы пришли
убивать людей Тины.
  - Почему?
  Ма-Бан-Грид подошел к ней вплотную:
  - Они сами хотели войны, так предупреждали нас духи-братья, и
спровоцировали ее, убив одного из моих людей. Мы должны уничтожить людей
Тины, пока люди Тины не уничтожили нас.
  - Войны не будет! Я - Мать-Исповедница, и я не допущу этого! Если вы
ослушаетесь, я покараю вас своей властью!
  Воины попятились, испуганно перешептываясь. Но Ма-Бан-Грид не двинулся с
места.
  - Духи-братья сказали, что Мать-Исповедница не отдает более указаний
народам Срединных Земель. И доказательством тому служит то, что она
лишилась поддержки волшебников. - Он хмуро посмотрел на нее. - Я не вижу с
тобой волшебника. Духи-братья, как всегда, сказали правду Ма-Бан-Гриду.
  Кэлен ничего не ответила. Ричард наклонился к ней:
  - Что они говорят?
  Кэлен перевела ему. Ричард сделал шаг вперед и встал рядом с ней.
  - Я хочу сказать им пару слов. Ты переведешь? Кэлен кивнула:
  - Они желают знать, кто ты такой. Я им еще не сказала.
  Взгляд Ричарда стал ледяным.
  - Сейчас я удовлетворю их любопытство. - Голос его был так же холоден, как
и взгляд. - И вряд ли они будут этому рады.
  Он поочередно оглядел воинов, подчеркнуто не замечая Ма-Бан-Грида, и в
глазах его Кэлен увидела магический гнев Меча Истины. Ричард призвал
магию, даже не вынимая меча из ножен.
  - Вы следуете за старым глупцом - за старым глупцом по- имени Ма-Бан-Грид,
у которого не хватает ума отличить истинных духов от духов обмана. - Воины
ахнули от такой дерзости. Ричард повернулся к Ма-Бан-Гриду. - Или это не
так, старый глупец?
  На мгновение тот потерял дар речи:
  - Кто ты такой, что осмеливаешься нанести мне такое оскорбление?
  Ричард посмотрел на него в упор:
  - Твои ложные духи сказали тебе, что люди Тины убили одного из ваших. Они
лгали тебе, а ты в своей глупости поверил им.
  - Ложь! Мы видели его голову! Люди Тины убили его! Они хотят войны! Мы
перебьем их всех! До последнего человека! Они убили нашего соплеменника!
  - Твоя глупость начинает утомлять меня, старик. Бантаки лишены разума,
если доверили такому, как ты, говорить с духами.
  - Ричард, ты в своем уме? - прошипела Кэлен.
  - Переводи.
  Она перевела. С каждым словом Ма-Бан-Грид все больше наливался кровью.
Казалось, он сейчас вспыхнет. Ричард наклонился к нему поближе:
  - Люди Тины не убивали вашего соплеменника. Это сделал я.
  - Ричард! Я не могу этого перевести! Они убьют нас!
  - Что-то испугало их до такой степени, что они решили начать войну, -
спокойно пояснил Ричард, не сводя глаз с Ма-Бан-Грида. - Если мы не
испугаем их еще больше, они убьют и нас, и всех людей Тины. Переводи.
  Кэлен шумно вздохнула и перевела бантакам слова Ричарда. Копья и луки
мгновенно поднялись снова.
  - Ты! Ты убил одного из наших!
  Ричард пожал плечами:
  - Да. - Он ткнул себя пальцем в лоб. - Я влепил ему стрелу прямо сюда.
Одну стрелу. Прямо в лоб. Она пробила ему голову, когда он намеревался
ударить человека копьем в спину. Человека, у которого не было ненависти к
бантакам. Я убил его, как убил бы койота, ворующего у меня овец. Тот, кто
трусливо наносит удар сзади, недостоин жить. А тот, кто, повинуясь
фальшивым духам, отдает людям такие приказы, недостоин быть вождем.
  - Мы убьем тебя!
  - В самом деле? Допускаю, что вы попытаетесь, но у вас ничего не выйдет. -
Ричард повернулся спиной к Ма-Бан-Гриду и отошел шагов на двадцать. Воины
расступились перед ним. - Мне понадобилась только одна стрела. Попробуйте
убить меня тоже одной стрелой, и вы увидите, на чьей стороне добрые духи.
Выберите любого, кого считаете лучшим. Пусть он сделает то же, что сделал
я. Пусть убьет меня всего лишь одной стрелой. - Он опять ткнул себя
пальцем в лоб. - Прямо сюда. Так же, как я застрелил труса, который хотел
убить человека ради ваших духов лжи!
  - Ричард! Ты сошел с ума! Я не стану говорить им, чтобы в тебя стреляли.
  - Кэлен, я могу это сделать. Чувствую, что могу.
  - Один раз у тебя получилось, но это не значит, что получится еще. Я не
собираюсь стоять и смотреть, как тебя убивают.
  - Кэлен, если мы не остановим их здесь и сейчас, они убьют нас обоих, и
Владетель вырвется из-за завесы. Кроме того, сегодня ночью должно
состояться сборище, а это очень важно. Сейчас я просто использую Первое
Правило Волшебника: первый шаг к вере - это желание, чтобы что-то
оказалось правдой, или боязнь, что это окажется правдой. До сих пор они
верили во что-то, потому что им хотелось, чтобы так было. Я должен
заставить их испугаться того, что мои слова окажутся правдой.
  - А что ты им скажешь?
  - Мы теряем время. Переводи, пока им еще интересно, иначе они и в самом
деле убьют нас, а потом отправятся убивать людей Тины.
  Кэлен повернулась к Ма-Бан-Гриду и с большой неохотой перевела им то, о
чем просил Ричард. Среди воинов поднялся переполох: каждый хотел стрелять
в незнакомца. Ма-Бан-Грид молча подождал, пока они успокоятся.
  - Каждый может стрелять в того, кто убил нашего соплеменника, - улыбнулся
он. - Каждый! Убейте его!
  Бантаки вскинули луки.
  - Трусы! - закричал Ричард. - Этот старый глупец боится! Он знает, что
добрые духи защитят меня! Он знает, что послушался духов обмана, и хочет
заставить вас подчиниться их воле! Он боится, что его глупость станет
известна всем! Но этим он только сам себя выдает!
  Ма-Бан-Грид стиснул зубы. Взмахом руки он заставил бантаков опустить
оружие и, выхватив лук у ближайшего воина, повернулся к Ричарду:
  - Я докажу тебе, что говорил с истинными духами! Ты умрешь за то, что убил
одного из бантаков! И за то, что оскорбил наших духов-братьев!
  Он положил на тетиву стрелу и прицелился. Воины разразились одобрительными
возгласами. Кэлен похолодела от ужаса. У нее перехватило дыхание.
  Ричард выхватил стрелу из воздуха прямо перед своим лицом.
  Бантаки молча смотрели, как Ричард подходит к вождю, держа стрелу в руке.
Глаза его пылали. Он остановился перед Ма-Бан-Гридом я, сломав стрелу,
сунул обломки ему под нос.
  - Добрые духи защитили меня, старый глупец, - угрожающе сказал он. - Ты
внимал духам обмана.
  - Кто ты? - выдохнул Ма-Бан-Грид. Глаза его были широко раскрыты.
  Ричард медленно обнажил меч. В воздухе разнесся мягкий звон стали. Лезвие
уперлось старику в горло.
  - Я - Ричард, Искатель Истины. Супруг Матери-Исповедницы. - Каждое слово
было отчетливо слышно в морозном воздухе. - И кроме того, я волшебник. Ее
волшебник.
  У Ма-Бан-Грида отвисла челюсть. Он побледнел и опасливо покосился на меч:
  - Волшебник? Ты?
  - Волшебник! - Ричард обвел воинов гневным взглядом. - Волшебник, -
повторил он. - И мне повинуется магия. Дар. Похоже, старый глупец, твои
духи и тут солгали тебе. Они говорили, что у Матери-Исповедницы волшебника
нет. Они послали твоего сына спровоцировать войну, которой вовсе не желало
Племя Тины. Они использовали тебя в своих целях. Мудрый вождь догадался бы
об этом, но глупец - нет. - Среди воинов послышался ропот. - Если ты
будешь упорствовать, если ослушаешься Матери-Исповедницы, я обращусь к
магии, чтобы убить тебя. Это будет ужасная магия; она испепелит землю
бантаков и навеки сделает ее бесплодной. Все бантаки умрут страшной
смертью - смертью от моей магии. Я убью всех бантаков. Стариков и детей.
Всех, до последнего человека. - Его холодный взгляд уперся в Ма-Бан-Грида.
  - Но начну я с тебя, старый глупец.
  - Магия? - прошептал Ма-Бан-Грид. - Ты убьешь нас с помощью магии?
  Ричард наклонился к нему:
  - Если вы ослушаетесь Мать-Исповедницу, я уничтожу вас с помощью магии,
более ужасной, чем вы в состоянии себе представить.
  Бантаки увлеченно слушали длинный список несчастий, которые Ричард
обязывался обрушить на их головы. Большую часть своих угроз он
позаимствовал у Зедда, вспомнив, как тот отвадил толпу крестьян, которые,
думая, что Зедд - колдун, вознамерились его убить. Чем больше Ричард
говорил, тем круглее становились глаза бантаков.
  Ма-Бан-Грид перевел взгляд с лезвия меча на лицо Ричарда. Его
самоуверенность поувяла, но все же он не был до конца убежден.
  - Духи сказали мне, что у Матери-Исповедницы нет волшебника. Почему я
должен тебе верить?
  Внезапно гнев сошел с лица Ричарда. Магический огонь в его глазах погас,
сменившись покоем, но это было еще страшнее, чем ненависть или ярость: это
было спокойствие человека, осознающего некую тяжкую необходимость.
  В предрассветной мгле возникло ослепительное сияние. Меч в руке Ричарда
стал белым - и это была магия. Сияние разгоралось, и вскоре на него стало
невозможно смотреть.
  Ричард использовал единственную магию, которая была ему подвластна, -
магию Меча Истины.
  Этого оказалось достаточно. Людей охватил ужас. Побросав оружие, бантаки
рухнули на колени, бормоча извинения и умоляя духов защитить их. Многие
застыли как изваяния, не зная, что делать.
  - Прости меня, старик, - тихо сказал Ричард, - но я вынужден убить тебя,
чтобы спасти жизнь многим. Знай, что я прощаю тебя и сожалею о том, что
обязан совершить.
  Кэлен перевела, но удержала Ричарда за руку:
  - Ричард, подожди. Прошу тебя, дай попробую я. Он мрачно кивнул:
  - Попробуй. Но если у тебя ничего не выйдет, я его убью.
  Кэлен понимала, что его цель - напугать бантаков, чтобы страх разрушил
наложенные на них заклятия. Но Ричард преуспел в этом настолько, что
напугал даже ее. Он возвысился над магическим гневом меча, и это было
страшнее, чем любая ярость.
  Кэлен повернулась к старику:
  - Ма-Бан-Грид, Ричард говорит правду: он готов убить тебя. Я попросила его
подождать, чтобы даровать тебе свое прощение, если ты прислушаешься к
нашим словам и поймешь, что мы не Солгали. Я могу попросить его сохранить
тебе жизнь, и он выполнит мою просьбу. Но всего лишь один раз. Потом он
меня не послушается. Если твое раскаяние будет неискренним, ты окажешься
повинным в гибели многих людей. Ричард - человек слова, и если ты
попытаешься обмануть его, он исполнит свою угрозу. Я даю тебе последнюю
возможность прислушаться к истине. Еще не поздно. Мать-Исповедница не
желает, чтобы умирали люди. Жизнь любого человека Срединных Земель
одинаково дорога моему сердцу. Но иногда приходится жертвовать одним,
чтобы спасти многих. А теперь я жду твоего ответа, вождь.
  У воинов, стоящих вокруг, был вид людей, обнаруживших вдруг, что они
делают совсем не то, что хотели. Бантаки были миролюбивым племенем, и
теперь казалось, они смущены и огорчены. Ричард внушил им страх, который
оказался сильнее того, что привел их сюда.
  Резкий порыв ветра взметнул волосы Кэлен. Она отбросила назад непослушную
прядь и продолжала ждать. Ма-Бан-Грид поднял голову. Огонь, пылавший в его
глазах, погас. Заклятия пали.
  - Я слышал, что говорили духи, - сказал он тихо. - Я думал, они говорили
правду. Но все так, как он говорит. Я просто старый глупец. - Он посмотрел
на примолкших воинов. - Никогда бантаки не несли смерть другим людям. Не
будет этого и сейчас. - Наклонив голову, он снял с себя медальон и
протянул его Кэлен. - Прошу тебя, Мать-Исповедница, передай это Племени
Тины. Я отдаю его с миром. Войны не будет. - Он повернулся. Ричард уже
убирал меч в ножны. Ма-Бан-Грид вновь посмотрел на Кэлен. - Благодарю тебя
за то, что остановила нас. Если бы не ты, я продолжал бы прислушиваться к
голосам духов обмана и творил бы ужасные вещи.
  Кэлен почтительно склонила голову перед стариком:
  - Я рада, что смогла предотвратить кровопролитие.
  Ричард посмотрел на нее:
  - Спроси, как духам удалось склонить его к поступкам, противоречащим
традициям его народа?
  - Ма-Бан-Грид, каким образом духи пробудили в твоем сердце жажду крови?
  Он бросил на нее неуверенный взгляд:
  - Их голоса приходили ко мне среди ночи. Они нашептывали мне чувства,
которые были им нужны. Сначала я не подчинялся им, но в этот раз не смог
устоять. В моем сердце вспыхнула ненависть, которой я не знал раньше.
  - Завеса, отделяющая наш мир от Подземного, порвана, - сказал Ричард.
Кэлен перевела, и по толпе воинов пробежал испуганный шепот. - Духи лжи
могут заговорить с тобой снова, вождь. Будь начеку. Я понимаю, что ты был
обманут, и не держу на тебя зла. Но надеюсь, что теперь, когда ты знаешь
правду и предупрежден, ты будешь осмотрительнее.
  - Благодарю, волшебник, - кивнул Ма-Бан-Грид. - Я буду бдителен.
  - А что еще говорили тебе духи?
  Старик нахмурился, припоминая:
  - На самом деле я не помню, чтобы голоса говорили что-то конкретное.
Просто их шепот порождал во мне жажду крови. Мой сын... - Вождь опустил
глаза. - Тот, кто погиб... Он был подле меня и слышал их тоже. Но я
чувствовал, что с ним духи говорят иначе, чем со мной. Потом в его глазах
загорелась дикая ненависть. Она была гораздо сильнее моей. После этого он
сразу ушел.
  Некоторое время Ричард молча смотрел на вождя, а когда заговорил, голос
его был мягок:
  - Прости, Ма-Бан-Грид, что мне пришлось убить твоего сына. Это разрывает
мне сердце. Но я должен был это сделать. Если бы у меня был другой выход,
я бы воспользовался им, верь мне.
  Старик кивнул, но ничего не смог выговорить. Потом он оглядел своих людей
и, казалось, внезапно устыдился чего-то.
  - Я не знаю, что мы здесь делаем, - прошептал он. - Это не наш путь, о
бантаки.
  - Это вина духов обмана, - сказал Ричард. - Я рад, что мы оказались здесь
вовремя и помогли вам увидеть истину.
  Вождь снова кивнул и, бросив еще один взгляд на своих людей, молча побрел
на восток. Кэлен тяжело вздохнула. Бантаки шли за своим вождем, волоча по
земле копья.
  - И что ты об этом думаешь? - спросила наконец она. Ричард положил руку на
эфес меча.
  - Владетель опережает нас, - сказал он и заглянул ей в глаза. - Это была
попытка дискредитировать тебя. Дискредитировать Мать-Исповедницу.
Владетель готовит нам ловушку. У него, несомненно, есть какой-то план, но
я, как назло, не имею ни малейшего представления, в чем этот план
заключается.
  - И что же нам делать?
  - То, что и собирались. Сегодня ночью будет сборище, а завтра мы поженимся
и улетим в Эйдиндрил. Кэлен внимательно посмотрела на него.
  - Ты и в самом деле - волшебник, - мягко сказала она. - Ты использовал
магию, чтобы разбить заклятия Владетеля.
  На лице Ричарда ничего не отразилось.
  - Нет. Это всего лишь маленький трюк, которому научил меня Зедд. Однажды
он сказал мне, что люди боятся смерти от магии больше, чем любой другой.
Будто от этого они становятся мертвее. Я использовал этот страх и Первое
Правило Волшебника, чтобы их убедить. Ни один дух не смог бы внушить им
такого ужаса.
  - А как же ты сделал Меч Истины белым? Ричард ответил не сразу:
  - Помнишь, еще в Вестландии Зедд объяснял, как действует этот меч? Что ты
не можешь убить им того, кого считаешь невиновным? - Она кивнула. - Так
вот, Зедд ошибался. Когда меч становится белым, ты можешь убить кого
угодно. Даже того, о ком точно знаешь, что он ни в чем не виноват. Даже
того, кого любишь. - Взгляд его стал тяжелым. - Ненавижу магию.
  - Ричард, твой дар только что помог тебе спасти жизни многих людей!
  - А какой ценой? - прошептал он. - Стоит мне лишь подумать о том, чтобы
изменить цвет клинка, я сразу же вспоминаю, как я чуть было не убил им
тебя.
  - Но не убил же. А чуть - не считается.
  - Мне от этого не легче. Если мне приходится убивать кого-то белым
клинком, я чувствую боль - я чувствую боль даже когда просто думаю, что
способен это сделать. Тогда я сразу вспоминаю, что я - Рал. - Он тяжело
вздохнул и заговорил о другом. - На сборище нам надо быть очень
осторожными.
  - Ричард... После истории с бантаками вещи предстают в новом свете. Мы
были дважды предупреждены о том, что говорить с духами - опасно. Может
быть, лучше все-таки отказаться от сборища?
  Он посмотрел куда-то в сторону:
  - А есть ли у меня выбор? Владетель опережает нас. События развиваются
слишком быстро, а мы все больше убеждаемся в собственном невежестве. Надо
разузнать все, что можно.
  - Но если духи предков не смогут нам помочь?
  - Все равно мы узнаем хоть что-то. Нельзя пренебрегать ни малейшей
возможностью: риск и без того велик. - Он мягко взял ее за руку. -
Кэлен... Я не могу избавиться от ответственности. И от чувства вины.
  Кэлен дождалась, пока он посмотрит на нее:
  - Но почему? Потому что Даркен Рал - твой отец? Ты чувствуешь
ответственность, потому что ты тоже Рал?
  - Может быть. Но Рал я или нет, я не могу допустить, чтобы Владетель
захватил всех живущих. Захватил тебя. Я должен найти способ остановить
его. Даркен Рал преследует меня даже из могилы. Как ни крути, но причина
во мне. Не знаю, как это вышло, но во всем случившемся моя вина. Я должен
что-то предпринять, иначе погибнут все. А главное - погибнешь ты, и эта
мысль причиняет мне мучения, которые я никогда еще не испытывал. И ради
того, чтобы этого не случилось, я не остановлюсь ни перед чем. Я использую
любую возможность, каким бы при этом ни был риск. Я должен пойти на
сборище. - Он выразительно взглянул на нее. - Даже если я думаю, что
именно здесь и таится ловушка, я обязан попытаться.
  - Ловушка?.. По-твоему, оно может оказаться ловушкой?
  - Не исключено. Нас ведь предупредили. Но по крайней мере мы будем
настороже. - Он опустил взгляд. - На сборище у меня не будет меча. Как ты
думаешь, удастся ли тебе вызвать молнию, если понадобится?
  Кэлен покачала головой:
  - Не знаю, Ричард. Я понятия не имею, как вызвала ее в прошлый раз. Это
просто произошло, понимаешь? Я не знаю, как ею управлять.
  Он кивнул и погладил ее по руке:
  - Ну что ж, может быть, в этом и не возникнет необходимости. Может быть,
духи предков помогут нам. Ведь они уже помогли мне один раз.
  Внезапно он поднял руку и крепко сжал эйджил. Его серые глаза помутнели от
боли. Обхватив руками голову, он опустился на землю. Кэлен присела рядом.
  - Мне надо отдохнуть, прежде чем отправляться обратно, - пробормотал
Ричард. - Эти боли в голове меня доконают.
  Кэлен с ужасом подумала, что он прав и боль в голове действительно убьет
его, прежде чем они окажутся в Эйдиндриле. Скорее бы прошли эти сутки!
  Когда они вернулись, день уже перевалил за полдень. Ричарду стало немного
лучше, но в глазах его по-прежнему стояла боль. Они подошли к возвышению,
где сидели старейшины. Птичий Человек шагнул им навстречу.
  - Ну что? Видели ли вы бантиков? От Чандалена нет никаких известий.
  Кэлен протянула руку, и золотой медальон упал в подставленную ладонь
старейшины.
  - Мы встретили их на севере, как и говорил Ричард. Ма-Бан-Грид посылает
тебе этот дар в знак того, что войны между вашими племенами не будет. Они
совершили ошибку и раскаиваются. Мы убедили их, что Племя Тины не желает
им зла. Чандален, к сожалению, тоже совершил ошибку.
  Птичий Человек важно кивнул и, повернувшись к охотникам, стоявшим
неподалеку, приказал им вернуть Чандалена и его воинов. Кэлен показалось,
что он чем-то опечален.
  - Почтенный старейшина, что-то не так?
  Взгляд его карих глаз был тяжелым. Он посмотрел на Ричарда, потом опять
перевел глаза на Кэлен.
  - Вернулись сестры Света. Они ждут в доме духов.
  У Кэлен сжалось сердце. Она никак не думала, что сестры вернутся так
скоро. Прошло всего несколько дней. Она повернулась к Ричарду:
  - Сестры Света ждут в доме духов.
  - Час от часу не легче, - вздохнул Ричард. - Сегодня ночью должно
состояться сборище, - сказал он, обращаясь к Птичьему Человеку. - Будете
ли вы готовы?
  - Сегодня ночью духи предков появятся среди нас. Мы будем готовы.
  - Соблюдайте осторожность. Ничего не принимайте на веру. Помните, от этого
зависят наши жизни. - Ричард взял Кэлен за руку. - Пойдем-ка посмотрим,
нельзя ли положить конец этим глупостям.
  Они пошли по полю, обходя костры. Люди по-прежнему были повсюду - они ели,
плясали, играли на болдах и барабанах. Детишек, правда, поубавилось:
вероятно, многих отправили по домам, но другие еще плясали и играли возле
костров.
  - Три дня, - пробормотал Ричард.
  - Что?
  - Они вернулись через три дня. Но сегодня я отправлю их восвояси, а завтра
мы улетим. Когда через три дня они вернутся опять, мы уже два дня как
будем в Эйдиндриле.
  - Если только в этом действительно есть какая-то система, - бросила Кэлен,
не поворачивая головы. - С таким же успехом они могут вернуться через
день. Или через час.
  Она почувствовала его взгляд, но все равно не повернулась.
  - На что ты намекаешь?
  - У тебя только три попытки, Ричард. И я боюсь. Боюсь за тебя.
  На этот раз она посмотрела на него, но он уже отвернулся.
  - Я не надену ошейник. Ни ради чего. Кто бы меня об этом ни просил.
  - Я знаю, - вздохнула Кэлен.
  Толкнув дверь, Ричард вошел в дом духов. Посреди полутемного помещения
стояли две женщины в плащах с откинутыми капюшонами. Не сводя с них
решительного взгляда, Ричард направился к ним. Лица сестер были строги,
но, казалось, почти спокойны.
  Ричард остановился перед женщинами:
  - У меня много вопросов, и я хочу получить ответы.
  - Мы рады видеть, что ты еще сохранил рассудок, Ричард, - сказала сестра
Верна. - И до сих пор жив.
  - Почему сестра Грейс покончила с собой? Почему вы допустили это?
  Сестра Элизабет шагнула вперед, держа в руках открытый ошейник.
  - Мы уже говорили тебе, обсуждения закончены. Теперь все будет идти по
правилам.
  - У меня тоже есть свои правила, - сжал кулаки Ричард. - И вот первое:
никто из вас сегодня себя не убьет. Они пропустили его слова мимо ушей.
  - Ты будешь слушать. Я, сестра Света Элизабет Майрик, объявляю тебе второе
основание Рада-Хань и даю тебе вторую возможность принять нашу помощь.
Первое из трех оснований для Рада-Хань заключается в том, чтобы избавить
тебя от головной боли и сделать твой мозг восприимчивым для обучения. Ты
отверг первое предложение. Я принесла тебе второе. - Она посмотрела ему в
глаза, чтобы удостовериться, что он внимательно слушает. - Второе
основание Рада-Хань состоит в том, что он позволит нам управлять тобой.
  - Управлять мной? - насторожился Ричард. - Что вы хотите этим сказать?
  - То, что я сказала.
  - Я не собираюсь надевать на шею кольцо, чтобы вы могли "управлять мной".
  - Он слегка наклонился вперед. - Да и по любой другой причине.
  Сестра Элизабет подняла ошейник выше.
  - Как тебе уже было сказано, принять второе предложение гораздо труднее.
Но прошу тебя, поверь, ты находишься в большой опасности. Твое время на
исходе. Пожалуйста, прими второе предложение сейчас. Согласиться с третьим
основанием Рада-Хань будет еще труднее.
  В глазах Ричарда появилось выражение, которое Кэлен видела у него лишь
однажды - когда ему в первый раз предложили принять ошейник. Что-то
нечеловеческое, что-то пугающее. По коже у нее пробежали мурашки. Когда он
заговорил, в его голосе не осталось и следа гнева.
  - Я уже сказал, - прошептал он. - Я не надену ошейник. Ни ради кого. Ни
ради чего. Если вы хотите научить меня управлять даром, мы можем
поговорить об этом. В мире происходят вещи, о которых вы и понятия не
имеете. Вещи важные и чрезвычайно опасные. На мне как на Искателе лежит
большая ответственность. Я не ребенок, как те, с кем вы привыкли иметь
дело. Я уже вырос. И мы можем все обсудить.
  Сестра Элизабет уставилась на него буравящим взглядом. Ричард отступил на
шаг. Он закрыл глаза и качнулся, но внезапно выпрямился и полной грудью
вдохнул воздух. Теперь он смотрел на сестру так же, как она на него. Между
ними что-то произошло за эти несколько секунд, но Кэлен даже предположить
не могла, что именно.
  Взгляд сестры Элизабет вновь стал обычным. Ее руки, держащие ошейник,
опустились, а голос понизился до испуганного шепота:
  - Принимаешь ли ты второе предложение и Рада-Хань?
  Голос Ричарда обрел прежнюю властность:
  - Отвергаю.
  Сестра Элизабет побледнела и, мгновение помедлив, повернулась к сестре
Берне.
  - Прости, сестра, я потерпела неудачу. - Она вложила Рада-Хань ей в руки.
  - Теперь все зависит от тебя. Сестра Верна поцеловала ее в обе щеки.
  - Свет простит тебя, сестра. Сестра Элизабет опять повернулась к Ричарду.
Лицо ее приняло отрешенное выражение.
  - Пусть Свет будет благосклонен к тебе. Пусть придет день, когда ты
отыщешь путь.
  Ричард стоял, уперев кулаки в бока, и не сводил с нее глаз. Она
запрокинула голову и так же, как сестра Грейс, встряхнула рукавом. В руке
у нее сверкнул длинный нож с серебряной рукоятью. Ричард продолжал
спокойно смотреть на нее. Она развернула нож острием к себе. Кэлен затаила
дыхание, зная, что эта женщина хочет убить себя. Тишина, казалось, стала
осязаемой. На мгновение, равное одному биению сердца, все застыли, как
изваяния.
  Но одновременно с первым движением кинжала Ричард метнулся вперед. Его
скорость была поразительна. Прежде чем сестра Элизабет успела осознать,
что случилось, Ричард перехватил ее руку и вырвал нож из ее пальцев. Она
попыталась удержать оружие, но Ричард был гораздо сильнее.
  - Я же сказал вам о своих правилах. Я не позволю тебе покончить с собой.
  - Прошу тебя! Дай свершиться... - Внезапно она вздрогнула. Голова ее
запрокинулась. Из глаз вырвался ослепительный луч, и сестра Элизабет
рухнула на землю. Сестра Верна, наклонившись, выдернула из тела свой нож и
в упор посмотрела на Ричарда:
  - Ты должен похоронить ее сам. Если это сделает кто-то другой, тебя до
конца жизни будут мучить кошмары, порожденные магией. От них нет спасения.
  - Ты убила ее! Ты убийца! Как ты могла это сделать? По-прежнему глядя на
Ричарда, сестра Верна убрала нож в складки одежды. Потом она подошла к
нему и, взяв нож убитой из его рук, спрятала оружие в одежде убитой.
  - Ее убил ты, - прошептала она.
  - Кровь на твоих руках!
  - Кровь остается на топоре, но топор не действует сам по себе.
  Рука Ричарда метнулась к ее горлу. Сестра не двинулась с места, она просто
стояла и смотрела на него. Руки его наткнулись на невидимый барьер, и, как
он ни пытался его сокрушить, у него ничего не выходило. А сестра Верна
продолжала смотреть ему в глаза.
  Только теперь Кэлен поняла, кто такие сестры Света.
  Внезапно Ричард перестал прилагать усилия. Он опустил руки и заметно
расслабился. Лицо его приняло спокойное выражение. А потом его рука мягко
двинулась вперед, и в следующее мгновение пальцы сомкнулись на ее горле. В
глазах сестры Верны мелькнул испуг, смешанный с недоверием.
  - Ричард, - сердито прошептала она. - Убери руку.
  - Как ты сама сказала, это не игрушки. Почему ты убила ее?
  Внезапно он почувствовал, что теряет вес. По-прежнему держа сестру за
горло, он повис над полом на высоте в несколько дюймов. Когда она поняла,
что он не собирается подчиняться, в воздухе вспыхнуло пламя и охватило их
обоих ревущим кольцом.
  - Я сказала, убери руку.
  Казалось, еще мгновение - и огонь пожрет Ричарда. Не успев даже понять,
что она делает, Кэлен простерла руку по направлению к сестре Света. Из
пальцев вырвалась голубая молния и с треском рассыпалась по стенам, а
Кэлен прилагала отчаянные усилия, чтобы удержать рвущуюся на свободу мощь.
Полутемная комната озарилась голубыми всполохами.
  - Довольно! - Голубые нити всосали в себя ревущее пламя. - На сегодня
достаточно убийств! - Молнии погасли.
  В доме духов опять воцарилась тишина. Сестра Верна поглядела на Кэлен. В
глазах ее плясала ярость. Ричард опустился на пол и отпустил ее горло.
  - Я не причинила бы ему вреда. Я только хотела его припугнуть и заставить
слушаться. - Она повернулась к Ричарду. - Кто научил тебя разбивать сеть?
  - Никто. Я сам научился. Почему ты убила сестру Элизабет?
  - Сам научился! - передразнила она. - Я говорила тебе. Это не игра. Мы
соблюдаем правила. - Голос ее пресекся. - Я знала сестру Элизабет много
лет. Если ты когда-нибудь видел свой меч белым, то, быть может, поймешь,
чего мне стоило сделать то, что я сделала.
  Ричард ничего не сказал ей насчет меча.
  - И ты воображаешь, что после этого я тебе поверю?
  - Твое время истекает, Ричард. После того, что я увидела сегодня, я буду
удивлена, если боль не убьет тебя, и очень скоро. Не понимаю, как тебе до
сих пор удается оставаться хотя бы в сознании. Но что бы ни защищало тебя,
этой защиты надолго не хватит. Я понимаю, что тебе отвратительно видеть
чью-нибудь смерть. Поверь, мне тоже, но все, что делается, делается для
тебя, для спасения твоей жизни. - Она повернулась к Кэлен. - Будь крайне
осмотрительна с применением силы, которой ты обладаешь, Мать-Исповедница.
Сомневаюсь, что ты хотя бы отчасти представляешь себе, насколько она
опасна. - Взгляд ее карих глаз вновь переместился на Ричарда. - Ты услышал
первое и второе предложение и отверг их. Я еще вернусь. - Она наклонилась
к нему. - У тебя осталась последняя возможность. Если ты откажешься от
нашей помощи в третий раз, ты умрешь. Подумай об этом хорошенько, Ричард.
  Как только дверь за сестрой Верной закрылась, Ричард склонился над телом
убитой.
  - Она пыталась что-то сделать со мной. Это магия. Я почувствовал ее.
  - И на что это было похоже? Ричард неуверенно покачал головой.
  - Когда они появились здесь в первый раз, я почувствовал, словно что-то
подталкивает меня согласиться, но ошейник так меня напугал, что я не
обратил на это внимания. Но на этот раз оно было гораздо сильнее. Это была
магия. Магия принуждала меня сказать "да", принять предложение сестер. Но
только я подумал об ошейнике, как это влияние прекратилось, и я смог
сказать сестрам "нет". - Он посмотрел на Кэлен. - Может, ты объяснишь мне,
что это было? Что она такое делала и что значит этот огонь и все остальное?
  Руки Кэлен по-прежнему были окутаны голубым сиянием.
  - Да. Эти сестры - колдуньи. Ричард поднялся на ноги:
  - Колдуньи? - Он посмотрел ей в глаза. - А почему они убивают себя, если я
говорю "нет"?
  - Я думаю, для того, чтобы передать свою силу следующей сестре. А та, став
могущественнее, пробует снова.
  Ричард взглянул на тело убитой.
  - Неужели я им так нужен, что ради того, чтобы завладеть мной, они готовы
расстаться с жизнью?
  - Может быть, они говорят правду и действительно желают тебе помочь?
  Он бросил на нее косой взгляд.
  - Для того, чтобы сохранить жизнь чужому человеку, они готовы отдать свои?
Разве это разумно?
  - Не знаю я, Ричард. Но меня тревожат твои головные боли. Я боюсь, что
сестры правы, и у тебя остается мало времени, пока эти боли не убьют тебя.
Я боюсь, что ты больше не сможешь с ними справляться. - Голос ее задрожал.
  - Я не хочу тебя потерять.
  Ричард обнял ее.
  - Все будет хорошо. Я ее похороню. Через несколько часов начнется сборище.
А завтра мы уже будем в Эйдиндриле, а там мне ничего не грозит. Зедд
что-нибудь придумает.
  Кэлен молча уткнулась ему в плечо.

  1 Перевод с английского О.Г.Косовой.



                                  ГЛАВА 16


  Восемь обнаженных мужчин и Кэлен, тоже обнаженная, сидели на полу, образуя
кольцо. Ричард сидел слева от Кэлен, и его тело, как и у всех остальных,
все было покрыто черной и белой глиной, кроме небольшого кружка на груди.
В тусклом свете очага Кэлен видела причудливые узоры у него на лице: такая
маска была у каждого и предназначалась для того, чтобы духи предков могли
их увидеть. Кэлен подумала, что она представляется Ричарду дикаркой, так
же, как и он ей. От едкого дыма у нее зачесался нос. Кэлен не сомневалась,
что старейшины чувствуют то же самое, но никто из них не пошевелился: они
отрешенно смотрели прямо перед собой и бормотали заклинания, обращенные к
духам.
  Внезапно сама собой захлопнулась дверь, и Кэлен вздрогнула от
неожиданности.
  Птичий Человек поднял отсутствующий взгляд.
  - С этого мгновения и до окончания сборища никто не сможет ни войти, ни
выйти. Дверь замкнули духи.
  Вспомнив слова Ричарда о том, что сборище может оказаться ловушкой, Кэлен
крепче стиснула пальцы Ричарда и почувствовала ответное пожатие. "По
крайней мере, - подумала она, - мы вместе". Она надеялась, что сумеет
защитить его. Надеялась, что сможет в случае необходимости опять призвать
молнию.
  Птичий Человек вынул из плетеной корзины лягушку и передал корзину
следующему старейшине. Кэлен смотрела на черепа, стоящие в центре круга, а
старейшины, передавая друг другу корзины, доставали оттуда лягушек и
принималась тереть ими чистый кружок у себя на груди. При этом они
запрокидывали головы и бормотали какие-то слова. Савидлин, не глядя,
протянул корзину Кэлен.
  Зажмурившись, Кэлен сунула руку в корзину и достала оттуда скользкую и
брыкающуюся священную лягушку, кожа ее была холодной и влажной. Стараясь
не выдать своего отвращения, Кэлен потерла лягушкой свободный от краски
кружок у себя на груди и, мысленно сковав свою силу, чтобы, находясь в
трансе, ненароком не высвободить ее, передала корзину Ричарду.
  По коже пробежало неприятное покалывание. Кэлен выпустила лягушку и снова
взяла Ричарда за руку. Стены потускнели, словно подернутые туманом, и
вдруг закачались. Кэлен попыталась вернуть себе ясность зрения, но у нее
ничего не вышло. Внезапно комната стала увеличиваться в размерах; стены
словно раздвинулись, а в следующее мгновение исчезли совсем. Кэлен
казалось, что она медленно кружится вокруг черепов, как в хороводе.
  Окружающий мир постепенно изменялся. Где-то среди черепов зародился
тоненький лучик и, легко коснувшись глаз Исповедницы, стал единственным
источником света во всей Вселенной. Звуки исчезли - остался только далекий
рокот барабанов, которому вторило завывание болдов, да монотонный напев
старейшин. Воздух, казалось, тоже перестал существовать, превратившись в
дым, до отказа наполнивший легкие. Волшебный свет разгорался все ярче и
ярче, а лотом в нем заскользили какие-то тени.
  Кэлен уже знала, что это такое. Духи. Предки племени. Она почувствовала,
как ее плеча коснулась бесплотная рука.
  Губы Птичьего Человека зашевелились, но голос был не его - ровный,
холодный и безжизненный. Голос погибших предков.
  - Кто созвал сборище?
  Кэлен наклонилась к Ричарду:
  - Они хотят знать, кто созвал сборище. Ричард кивнул:
  - Я. Я созвал сборище.
  Бесплотная рука отпустила ее плечо, и духи вплыли в центр круга.
  - Назови свое имя. - От этого голоса у Кэлен по коже побежали мурашки. -
Свое полное и истинное имя. Если ты уверен, что действительно желаешь
говорить с нами, повтори просьбу о сборище, когда назовешь его. Мы еще раз
предостерегаем тебя.
  Ричард внимательно выслушал перевод.
  - Ричард, прошу тебя...
  - Я должен. - Он взглянул на бестелесные тени в центре круга и, сделав
глубокий вдох, начал: - Меня зовут Ричард... - Он нервно сглотнул и на
мгновение прикрыл глаза. - Меня зовут Ричард Рал, и я повторяю просьбу о
сборище.
  - Да будет так, - прошелестел мертвый голос. Дверь в дом духов с треском
открылась. Кэлен не удержалась от изумленного восклицания и почувствовала,
как вздрогнула рука Ричарда. Дверь оставалась открытой - черная дыра в
окружающем ее мягком сиянии. Старейшины подняли головы, и взгляды их
утратили отрешенность. Казалось, они смущены и испуганы.
  Духи заговорили вновь, и на сей раз без посредника в лице Птичьего
Человека. Возникающий из пустоты голос казался от этого еще ужаснее.
  - Все, кроме того, кто призывал духов предков, могут покинуть сборище.
Уходите, пока есть возможность. Внемлите нашему предупреждению. Тот, кто
останется с человеком, просившим о сборище, рискует потерять свою душу. -
Духи обратились непосредственно к Ричарду, и голос стал похож на шипение.
  - Но ты уже не можешь уйти.
  Пока Кэлен переводила это Ричарду, старейшины испуганно переглядывались.
Она знала: такого еще не случалось.
  - Пусть уходят все, - прошептал Ричард. - Все до одного. Я не желаю им зла.
  Кэлен посмотрела в тревожные глаза Птичьего Человека.
  - Пожалуйста. Уходите все. Пока можете. Мы не хотим подвергать вас
опасности.
  Старейшины тоже смотрели на Птичьего Человека. Он взглянул на Кэлен, потом
- на Ричарда, потом - снова на Кэлен.
  - Я ничего не могу посоветовать тебе, дитя мое. Такого еще не случалось. Я
не понимаю, что это значит.
  Кэлен кивнула:
  - Я знаю. Уходите же, пока не поздно.
  Савидлин на прощание коснулся ее плеча, а потом старейшины один за другим
начали исчезать в черном проеме двери. Кэлен невозмутимо осталась сидеть
рядом с Ричардом. И духами.
  - Кэлен, я хочу, чтобы тоже ушла. Немедленно. - Голос его был спокойным,
почти ледяным, но в глазах отражался ужас. И магия. Он смотрел на духов, а
Кэлен смотрела на него.
  - Нет, - выдохнула она и подвинулась ближе к центру. - Я тебя не оставлю.
Что бы ты ни говорил. Слова разделяют нас, но сердца наши едины благодаря
моей магии. Мы - одно. Что случится с одним из нас, случится с обоими. Я
остаюсь.
  Ричард не повернул головы. Он не отрываясь смотрел на духов, плывущих над
черепами. Кэлен подумала, что он начнет уговаривать ее уйти, но Ричард не
стал. Когда он заговорил, его голос был мягким и нежным:
  - Вместе так вместе. Спасибо. Я люблю тебя, Кэлен Амнелл.
  Дверь с грохотом захлопнулась, и Кэлен снова невольно вскрикнула. В ушах у
нее отдавался стук сердца. Она пыталась дышать помедленнее, но не могла. В
горле стоял комок.
  Неясные силуэты духов начали тускнеть.
  - Прости, Ричард Рал. Ты вызвал того, кого нам не дозволено видеть. Мы не
можем остаться.
  Духи исчезли, а вместе с ними исчезло и сияние. Кэлен и Ричард остались в
полнейшей темноте. Она слышала лишь слабое потрескивание огня на границе
этой черноты, дыхание Ричарда, свое дыхание - и более ничего. Ричард
нашарил в темноте ее ладонь. Они сидели, одинокие и обнаженные, в
кромешной тьме, и ждали.
  Кэлен уже начала думать, вернее, надеяться, что ничего не случится, но тут
перед ней возник, постепенно разгораясь, какой-то свет.
  Зеленоватый свет.
  Такой свет она видела только однажды.
  В Подземном мире.
  Ее дыхание участилось. Свет разгорался все ярче, и одновременно
послышались отдаленные стенания.
  Потом, словно внезапный удар грома, раздался оглушительный, раздирающий
уши, треск, от которого содрогнулась земля.
  В самой сердцевине зеленоватого сияния возник белый туман и, сгустившись в
человеческую фигуру, предстал перед ними. У Кэлен перехватило дыхание. Она
почувствовала, как шевелятся на голове волосы.
  Белая фигура сделала шаг вперед. Пальцы Ричарда до боли впились Кэлен в
ладонь. Она узнала эти белоснежные одежды, длинные светлые волосы и
болезненно прекрасное лицо человека, стоящего перед ними и улыбающегося
отвратительной улыбкой.
  - О добрые духи, защитите нас! - прошептала Кэлен.
  Это был Даркен Рал.
  Не сговариваясь, Кэлен и Ричард медленно поднялись на ноги. Горящие
голубые глаза неотрывно следили за каждым их движением. Расслабленно и
неторопливо Даркен Рал поднес руку ко рту и лизнул кончики пальцев.
  - Спасибо тебе, Ричард, за то, что призвал меня обратно. - Его улыбка
стала шире. - Как это любезно с твоей стороны!
  - Я... я не призывал тебя, - прошептал Ричард. Даркен Рал негромко
рассмеялся:
  - Ты, как всегда, ошибаешься. Именно это ты и сделал. Ты просил о сборище.
Ты так стремился встретиться с духами предков! А я и есть твой предок.
Только ты мог провести меня через завесу, Ричард. Только ты.
  - Я проклинаю тебя!
  - Проклинай, сколько тебе заблагорассудится. - Даркен Рал широко развел
руки. - Но, как видишь, я все еще здесь.
  - Но я же убил тебя!
  Мерцающее белое одеяние заколыхалось в такт смеху Даркена Рала.
  - Убил? О да, ты убил меня. И с помощью магии отправил меня туда, где меня
хорошо знают. Туда, где у меня есть... друзья. А теперь призвал меня
обратно. И опять с помощью магии. И не просто призвал, Ричард, а еще
больше разорвал этим завесу. - Он медленно покачал головой. - Ну, есть ли
предел твоей глупости?
  Не касаясь земли, он плавно скользнул к Ричарду. Тот выпустил руку Кэлен и
отшатнулся. Она хотела отступить вместе с ним, но ноги ее не слушались.
  - Я убил тебя! - Глаза Ричарда были расширены. - Я уничтожил тебя! Я
победил! Ты проиграл!
  - О да. - Светлые волосы колыхнулись в такт согласному кивку. - С помощью
своего дара и Первого Правила Волшебника ты выиграл одно небольшое
сражение в бесконечной войне. Но благодаря своему невежеству ты нарушил
Второе Правило и, таким образом, проиграл ее всю. - Даркен Рал злобно
усмехнулся. - Какой позор! Наверное, тебя никто не предупредил, что магия
опасна? А я бы мог научить тебя. Принять участие в твоей судьбе. - Он
пожал плечами. - Впрочем, какая разница? Ты помог победить мне и так. Я
горжусь тобой, сынок.
  - Что за Второе Правило? В чем я ошибся?
  Даркен Рал удивленно вскинул брови и сделал еще шаг вперед.
  - Как, разве ты не знаешь? А должен бы. - Даркен Рал понизил голос. - Ведь
сегодня ты нарушил его еще раз. А нарушив его еще раз, еще раз надорвал
завесу, причем сильнее, чем тогда, и помог мне пробраться сюда, чтобы я
окончательно расчистил дорогу Владетелю. - Он лукаво заулыбался. - И все
сам, все сам! - Он издал довольный смешок. - Мой сын! Никогда не следует
заниматься тем, в чем ничего не смыслишь.
  - Что тебе нужно?
  Даркен Рал скользнул еще ближе:
  - Мне нужен ты, мой сын. Ты. - Он поднял руку. - Ты отправил меня в
Подземный мир, и я хочу отплатить тебе тем же. Я отправлю тебя к
Владетелю. Он жаждет тебя. Ты принадлежишь ему.
  Не сознавая, что делает, Кэлен вскинула руку. Из ее пальцев вырвалась
синяя молния. Темноту озарила яркая вспышка, землю сотряс громовой удар,
но Даркен Рал лишь досадливо отмахнулся, и молния раскололась. Одна ветвь,
пробив потолок, вонзилась в черное небо, и сверху посыпалась труха. Вторая
ударила в пол, и в воздух взметнулись комья земли.
  Даркен Рал повернулся и в упор посмотрел на Кэлен. Этот взгляд опалил ее
душу. Он улыбнулся - такой мерзкой улыбки она никогда не видала. В каждой
клеточке ее тела вспыхнула боль. Кэлен попробовала еще раз призвать свою
силу, но у нее ничего не вышло. Она не могла даже пошевелиться. Ричард,
похоже, был парализован так же, как и она.
  Окружающий мир исчез, провалившись в бездну ужаса. "Ричард! - вскричала
она про себя. - Мой Ричард! О добрые духи, не дайте этому произойти!"
В глазах Ричарда загорелся гнев. Усилием воли он стряхнул с себя
оцепенение и шагнул вперед, но Даркен Рал положил руку ему на грудь, прямо
напротив сердца, и Ричард остановился.
  - Я заклеймлю тебя, Ричард, Клеймом Владетеля. Ты принадлежишь Ему.
  Ричард откинул голову. От крика его, казалось, готовы рухнуть стены. Он
проник в самое сердце и в самую душу Кэлен, наполнив их безнадежностью и
отчаянием. Казалось, она пережила тысячу смертей за одно мгновение.
  Когда Даркен Рал коснулся груди Ричарда, из-под его ладони вырвались клубы
дыма. Отвратительно запахло горелым мясом. Даркен Рал убрал руку.
  - Такова плата за невежество, Ричард. Ты заклеймен и отныне принадлежишь
Владетелю. Отныне и навсегда. Твой путь начинается.
  Ричард обмяк, словно марионетка, у которой перерезали ниточки. Он упал, и
Кален не знала, умер он или только потерял сознание. Она выпрямилась, но
это было не ее движение. Это действовали ниточки, за которые дергал Даркен
Рал.
  Он скользнул к ней, окутав ее бледным сиянием. Кэлен хотела отпрянуть,
хотела зажмуриться, но не могла пошевелиться.
  - Убей и меня, - прохрипела она. - Отправь меня вслед за ним. Прошу.
  Мерцающая рука коснулась ее. Сердце пронзила боль, и сознание помутилось.
Его пальцы раскрылись. От прикосновения его ладони по телу Кэлен пробегали
леденящие и обжигающие волны.
  Даркен Рал убрал руку.
  - Нет. - Кровожадная ухмылка вернулась на его лицо. - Нет. Это слишком
легкий выход. Пусть он лучше смотрит, как ты страдаешь. Пусть лучше
смотрит, будучи не в состоянии помочь. Это увеличит и его муку. -
Пронзительный взгляд Даркена Рала буквально выворачивал ее наизнанку.
Точно такой же взгляд бывал иногда у Ричарда. - Я оставлю тебя в живых.
Пока. Но очень скоро ты окажешься на грани жизни и смерти. Одна боль будет
сменять другую, - беспощадно сказал Даркен Рал. - А он будет смотреть.
Вечно. Я буду смотреть. Вечно. Владетель будет смотреть. Вечно.
  - Прошу тебя! - зарыдала она. - Отправь меня вслед за ним!
  Даркен Рал поднял руку и пальцем смахнул слезу у нее со щеки. Кэлен
содрогнулась от боли.
  - Раз ты так сильно его любишь, я сделаю тебе небольшой подарок. - Он
небрежно махнул рукой в сторону Ричарда. - Я позволю ему пожить еще
немного. Немного, но достаточно для того, чтобы ты смогла увидеть, как
клеймо Владетеля высасывает из него жизнь. Высасывает душу. Время - ничто.
Владетель все равно получит его. Я дарю тебе эту небольшую частичку
вечности, чтобы ты могла видеть, как умирает тот, кого ты любишь.
  Он склонился над ней. Она попыталась отшатнуться, но не смогла. Губы его
коснулись ее щеки. Кэлен пронзила острая боль, а в мозгу вспыхнули картины
насилия. Мерцающие пальцы отбросили волосы с ее шеи, и он прошептал ей
прямо в ухо:
  - Наслаждайся моим подарком. Придет время, и я завладею тобой. Навсегда.
Ты будешь между жизнью и смертью. Навсегда. Я рассказал бы тебе, какие
страдания тебя ожидают, но, боюсь, ты просто не поймешь. Но ничего, скоро
сама все увидишь. - Он чуть слышно засмеялся ей в ухо. - Как только я
окончательно разорву завесу и проложу дорогу Владетелю.
  Он коснулся губами ее шеи. Кэлен была не в силах сопротивляться. Видения,
возникающие в голове, причиняли ни с чем не сравнимую боль.
  - Это маленький задаток. До встречи, Мать-Исповедница.
  Как только он отвернулся, она вновь обрела способность двигаться. Она
попыталась призвать свою магию. Магия не приходила. Кэлен зарыдала от
бессилия, глядя, как Даркен Рал выходит из дома духов и растворяется во
тьме.
  Когда он исчез, она с воплем рухнула на пол и, царапая ногтями землю,
подползла к Ричарду.
  Он лежал лицом вниз. Она перевернула его на спину. Его рука со стуком
упала на землю, голова безвольно качнулась. Он не дышал и, казалось, был
уже мертв. На груди его горел отпечаток ладони - клеймо Владетеля.
Обожженная кожа потрескалась и кровоточила. Жизнь и душа покидали Ричарда.
  Сотрясаясь от рыданий, она уткнулась в него и прижалась лицом к его
холодной щеке. "Пожалуйста, Ричард, - всхлипывала она, - пожалуйста, не
покидай меня. Я все для тебя сделаю. Лучше я умру вместо тебя. Только не
умирай! Не оставляй меня! Пожалуйста, Ричард. Не умирай!"
Потом она, обессилев, затихла. Ей казалось, что ее мир кончился. Он
умирает! Она ни о чем не могла думать и только повторяла, что любит его.
Он умирает, а она ничего не в состоянии сделать. Она слышала, как
замедляется его дыхание. Она сама хотела умереть вместе с ним, но смерть
не приходила. Она утратила ощущение времени. Она не могла понять, прошло
ли несколько минут, или несколько часов. Она перестала отличать реальное
от нереального. Все происходило словно в страшном сне. Дрожащими пальцами
она гладила его лицо. Кожа его была холодной, как у мертвеца.
  - Ты, наверное, и есть Кэлен?
  Она резко повернулась и села. Дверь в дом духов снова была закрыта, и в
темноте ясно вырисовывалась светящаяся фигура - только на сей раз это был
призрак женщины с роскошными светлыми волосами, заплетенными в длинную
косу. Незнакомка стояла, скрестив руки на груди, и приветливо улыбалась.
  - Кто ты?
  Женщина уселась на землю напротив Кэлен. И та с удивлением заметила, что,
несмотря на отсутствие одежды, она не выглядит обнаженной. Женщина
взглянула на Ричарда, и на ее лице появилось выражение мучительной тоски.
  - Меня зовут Денна.
  Услышав это имя, Кэлен непроизвольно сжала кулаки. Кровавая ярость вновь
взметнулась в ней, но, прежде чем она успела нанести удар, Денна
заговорила вновь:
  - Он умирает и нуждается в нас. В нас обеих.
  - Ты можешь помочь ему? - недоверчиво спросила Кэлен.
  - Может быть, вместе у нас это получится. Но только если ты достаточно
сильно его любишь.
  В Кэлен вспыхнула надежда:
  - Я сделаю все, что угодно! Все, что угодно!
  - Надеюсь на это, - кивнула Денна и, склонившись чад Ричардом, мягко
коснулась его груди. Кэлен опять едва удержалась, чтобы не освободить свою
силу. Действительно ли она хочет ему помочь? Но, с другой стороны, это
единственный шанс... Ричард глубоко вздохнул. У Кэлен радостно забилось
сердце. Денна убрала руку и улыбнулась:
  - Он еще жив.
  Кэлен разжала кулак и смахнула со щеки слезу. Ей очень не нравился взгляд,
которым Денна смотрит на Ричарда.
  - Как ты сюда попала? Тебя же не мог позвать Ричард, ты не его предок.
  Денна повернулась, и ее улыбка погасла.
  - Я не могу дать исчерпывающего объяснения, но постараюсь объяснить так,
чтобы ты поняла. Я пребывала там, где царят темнота и покой. Даркен Рал,
проходя через это место, растревожил меня. Этого не должно было бы
случиться. Когда он приблизился, я почувствовала, что его призывает
Ричард, и позволила ему миновать завесу и попасть сюда. Я очень хорошо
знаю Даркена Рала и знаю, что он может сделать Ричарду. Поэтому я пошла за
ним. Я бы никогда не смогла пересечь свою собственную завесу, но вместе с
Даркеном Ралом мне удалось пройти. Я пришла потому, что беспокоилась за
Ричарда. Лучше я объяснить не могу.
  Кэлен кивнула. Она видела в Денне не бесплотного призрака, а женщину,
которая когда-то сделала Ричарда своим мужем. Внутри нее злобно вскипала
сила Исповедницы. Кэлен пыталась удержать ее, убеждая себя тем, что это
делается ради спасения Ричарда. Другого выхода у нее нет, и если Денна
может помочь, надо дать ей такую возможность. Кэлен сказала, что готова на
все, и не собиралась отказываться от своих слов. Нет смысла убивать того,
кто и так уже мертв, даже если хочется убить его тысячу раз, а потом еще
тысячу.
  - Ты можешь ему помочь? Ты можешь его спасти?
  - На нем - клеймо Владетеля. Отмеченный этим клеймом принадлежит ему. Но
если поверх клейма ляжет чья-то рука, оно перейдет к этому человеку, и тот
окажется на месте Ричарда. А он не достанется Владетелю. Он будет жить.
  Кэлен поняла, что нужно делать. Без колебаний она склонилась над Ричардом
и протянула к нему руку.
  - Тогда я приму клеймо. Я отправлюсь к Владетелю вместо него, а он
останется жить. - Она растопырила пальцы, чтобы точно попасть на клеймо.
  - Кэлен, не делай этого!
  Она оглянулась:
  - Почему? Если это его спасет, я хочу поменяться с ним местами.
  - Я понимаю, но все не так просто. Сначала нам надо поговорить. Это будет
тяжелый разговор для нас обеих. Нам обеим придется пострадать, чтобы
помочь ему.
  Кэлен неохотно убрала руку и кивнула. Ради спасения Ричарда она готова
была заплатить любую цену, даже поговорить с этой... женщиной. На всякий
случай, положив руку Ричарду на плечо, она посмотрела Денне в глаза:
  - Откуда ты меня знаешь?
  Денна улыбнулась и едва не засмеялась:
  - Знать Ричарда - все равно что знать Кэлен.
  - Он тебе обо мне рассказывал?
  Улыбка Денны погасла.
  - Все время. Я слышала твое имя тысячи раз. Когда я мучила Ричарда, в
бреду он звал тебя. Никого другого. Ни мать, ни отца, только тебя. Я
доводила его до того, что он забывал свое собственное имя, но твое помнил
всегда. Я так и знала, что он найдет способ обойти твою силу Исповедницы.
- На мгновение к ней вернулась ее улыбка. - Я думаю, он может заставить
солнце взойти посреди ночи.
  - Зачем ты мне все это рассказываешь?
  - Затем, что я хочу, чтобы ты помогла ему, и хочу, чтобы ты как следует
поняла, какую боль причинит ему твоя помощь. Ты должна отдавать себе отчет
в том, что от тебя потребуется. Не хочу хитрить. Ты должна знать все.
Только в этом случае ты можешь его спасти. Иначе ничего не получится.
Помимо клейма, Ричарду угрожает еще одна опасность. Безумие. Безумие,
виной которому была я. Оно убьет его так же верно, как и клеймо Владетеля.
  - Ричард самый разумный человек из всех, кого я знаю. Нет у него никакого
безумия. Надо просто поскорее убрать клеймо.
  - Он отмечен не только клеймом. У него есть дар. Я это поняла в тот
момент, когда он пришел, чтобы меня убить. А сейчас я это вижу: его
окружает особая аура. Я знаю, что дар убивает его и что у него очень мало
времени. Не знаю, сколько именно, но знаю, что немного. Нет смысла спасать
его от Владетеля, чтобы потом его погубил собственный дар.
  Кэлен шмыгнула носом и кивнула:
  - Сестры Света сказали, что могут ему помочь. Но они говорили, что для
этого он сам должен надеть на себя ошейник. Ричард не будет его надевать.
Он рассказывал мне, что ты с ним делала и почему он не хочет надевать
ошейник. Только Ричард не сумасшедший. В конце концов он поймет, что нужно
сделать, и сделает это. Такой уж он человек. Он может понять, где правда.
  Денна отрицательно покачала головой:
  - То, что он тебе рассказывал, лежит не глубже поверхности. Ты даже не
можешь вообразить того, о чем он умолчал. Но мне ясна самая суть его
безумия. Он тебе ничего не расскажет. Но я должна это сделать.
  В Кэлен снова заговорил гнев.
  - Не думаю, что с твоей стороны это будет верным решением. Если он не
хочет рассказывать мне об этом, видимо, мне не следует этого знать.
  - Ты обязана. Ты обязана его понять, если хочешь ему помочь. В
определенном смысле я понимаю его лучше, чем ты. Я доводила его до грани
безумия и даже за грань. Я видела его в пустыне безумия. Я сама была там
вместе с ним и удерживала его.
  Кэлен уставилась на нее. Она наконец осознала, что выражают глаза Денны,
когда она смотрит на Ричарда. Кэлен не верила ей.
  - Ты его любишь!
  Денна взглянула на нее.
  - Он любит тебя. Эту любовь я использовала, чтобы его мучить. Я подводила
его вплотную к смерти, но не давала ему умереть. Другие могут довести
человека до края быстрее, но не могут долго удерживать его там. Они все
время норовят поспешить и убивают жертву, прежде чем та успеет испытать
самые изощренные муки и самое жесточайшее безумие. Даркен Рал выбрал меня,
потому что у меня был талант не дать человеку умереть до срока и причинить
даже еще большие страдания. Даркен Рал лично учил меня. Иногда мне
приходилось часами сидеть и ждать, зная, что еще хоть одно касание эйджила
- и Ричард умрет. И пока я сидела и ждала, когда можно будет начать мучить
его снова, он все шептал твое имя, опять и опять. Часами. Он даже сам не
сознавал, что делает это. Ты была той ниточкой, которая привязывала его к
жизни. Той ниточкой, которая позволяла мне причинять ему
сверхъестественную боль. Позволяла толкать его все ближе к смерти и все
глубже в безумие. Я использовала его любовь к тебе, чтобы наказывать его
тогда, когда другие средства уже не действовали. И когда я сидела так,
слушая, как он шепчет твое имя, я мечтала, что когда-нибудь, пусть всего
только раз, он позовет меня. Но он не позвал ни разу. За это я его мучила
больше, чем за все остальное.
  По щекам Кэлен бежали слезы.
  - Пожалуйста, Денна! Я не хочу ничего больше слышать! Не желаю знать, что
помогала тебе делать то, что ты делала. Я этого не вынесу!
  - Ты должна. Я даже еще не начинала рассказывать о том, что тебе
необходимо знать, если хочешь его спасти. Ты должна понять, как именно я
использовала магию и почему он так ненавидит ее - даже в себе. Я это
понимаю, потому что Даркен Рал проделывал со мной то же самое.
  Кэлен сидела, бессмысленным взглядом уставясь в никуда, а Денна
рассказывала, что именно она делала с Ричардом. Как пользовалась эйджилом.
Она подробно описывала каждое прикосновение и объясняла, что за ним
следует. Кэлен хорошо помнила, что она почувствовала, коснувшись эйджила,
- лишающую разума боль. Но теперь она понимала, что это было самое малое
из того, на что способен этот предмет.
  Она плакала, а Денна рассказывала, как она приковывала Ричарда к стене и,
оттянув за волосы его голову, вставляла эйджил ему в ухо. Рассказывала о
том, как он в состоянии был вытерпеть это, потому что любил Кэлен. Кэлен
была потрясена, слушая ужасные описания того, что ему пришлось пережить.
Того, что ему пришлось пережить из-за магии; того, что ему пришлось
пережить из-за собственной магии. Кэлен боялась даже взглянуть на Денну.
Боялась поймать ее взгляд. И это было только начало.
  Наконец желудок ее взбунтовался, и она поднесла трясущуюся руку ко рту,
чтобы унять рвоту. То, о чем говорила Денна, уже не вмещалось в слова.
Кэлен пыталась заставить себя перестать плакать и не могла. Она умоляла
добрых духов сделать так, чтобы Денна замолчала и перестала говорить вещи,
которые невозможно слушать, но Денна все говорила. Она говорила о том, что
Морд-Сит делают со своими мужчинами и почему их мужчины никогда не живут
долго.
  Она не упустила ни одной, даже самой интимной подробности. И естественно,
сказала о том, что Ричард пережил то, чего не пережил бы никакой другой
мужчина.
  На этом месте Кэлен не выдержала. Она отвернулась и, сделав несколько
нетвердых шагов, рухнула на колени. Держась одной рукой за живот, а другой
упираясь в землю, она корчилась в приступах рвоты, пока ее желудок не
опустел. Денна стояла над ней и гладила по голове. Отдышавшись, Кэлен
почувствовала ее прикосновение. Она попыталась вызвать молнию, но не нашла
в себе сил. Она разрывалась между необходимостью сделать все для спасения
Ричарда и желанием уничтожить эту женщину с помощью магии Кон Дар.
  - Убери... от меня... руки... - выдавила она в промежутках между
рыданиями. Рука Денны перестала касаться ее волос. Желудок Кэлен опять
конвульсивно сжался. - Сколько раз ты делала с ним это?
  - Достаточно. Но дело не в этом.
  Кэлен в бешенстве обернулась и, сжав кулаки, завизжала:
  - Сколько раз?!
  Голос Денны был спокойным и мягким:
  - Прости, Кэлен. Я не знаю. У меня не осталось записей. Но он был со мной
очень долго. Дольше, чем любой другой мужчина. Я делала это почти каждую
ночь. И то, что я делала, не довелось испытать никому, кроме Ричарда,
потому что никто не обладал его силой, силой его любви к тебе. Любой
другой умер бы сразу. Он долго сопротивлялся, но в конце концов этого
оказалось достаточно.
  - Достаточно! Достаточно для чего?
  - Достаточно, чтобы свести его с ума.
  - Он не сумасшедший! Не сумасшедший! Не сумасшедший!
  Денна смотрела на Кэлен, охваченную болью и гневом.
  - Кэлен, послушай меня. Не было еще человека, которого бы я не сломала. Но
Ричард спас себя тем, что расщепил сознание. Он спрятал сердцевину своей
личности так глубоко, что я не смогла до нее добраться. До нее не смогла
добраться даже магия. Для этого он применил свой дар. Он спас от безумия
суть своей личности, но безумие поселилось в самых темных уголках его
разума. Ведь я использовала его же собственную магию, и он не мог
защититься от нее полностью. Я говорю тебе это затем, чтобы ты уяснила
себе истинную причину его безумия. Он пожертвовал частью, чтобы сохранить
остальное. Сохранить его для тебя. Жаль, что в свое время мне не удалось
сделать того же.
  Кэлен схватила руку Ричарда и прижала ее к сердцу.
  - Как ты могла! - всхлипнула она. - О, мой бедный Ричард! Как ты могла!
Как можно вообще с кем-то делать такое?
  - Все мы немного сумасшедшие. Одни больше, другие меньше. Моя жизнь была
сплошным мраком безумия.
  - Но как ты могла! Как ты могла, зная, что это такое!
  Денна исподлобья взглянула на нее.
  - Ты тоже творила ужасные вещи. Разве твоя сила не причиняла людям боль?
  - Но все они были закоренелыми преступниками.
  - Все? - спокойно переспросила Денна. - Все до одного?
  Кэлен запнулась.
  - Нет, - прошептала она, вспомнив о Брофи. - Но я делала это не потому,
что мне так хотелось. Я была вынуждена. Это моя работа. Мое призвание. Мой
долг.
  - Но все же ты делала это. А как насчет Деммина Насса?
  Кэлен вздрогнула. Она отчетливо помнила - о, какое сладостное
воспоминание, - как расправилась с этим зверем в облике человека. Она
всхлипнула:
  - О, добрые духи! Неужели я ничем не лучше тебя?
  - Все мы делаем то, что должны, а причина не имеет значения. - Светящиеся
пальцы Денны коснулись опущенного подбородка Кэлен. - Я рассказала это не
для того, чтобы помучить тебя. То, что было, терзает меня больше, чем ты
думаешь. Но я хочу спасти Ричарда, потому что только он может остановить
Владетеля.
  Кэлен крепче прижала к груди руку Ричарда.
  - Мне очень жаль, Денна... Только я никогда не смогу тебя простить. Я
знаю, что Ричард смог... Но я не такая. Я тебя ненавижу.
  - Я и не жду твоего прощения. Мне нужно лишь, чтобы ты знала правду.
Правду о безумии Ричарда.
  - Зачем?
  - Затем, чтобы понять, что должна сделать. Ошейник - вот самая суть его
безумия. Это символ всего, что я с ним проделывала. В его сознании ошейник
неизменно связан с безумием и пыткой. И магия для него - это безумие и
пытка. Потеря себя. Понимаешь? Мысль о том, чтобы вновь надеть на себя
ошейник, вызывает это безумие из темных уголков его сознания, будит
безотчетный страх, затаившийся там. Когда он говорит, что лучше умрет, чем
еще раз наденет ошейник, он говорит правду. Он не сделает этого даже ради
спасения собственной жизни. Но если не сделает, то умрет. И на свете есть
только одна вещь, которая может заставить его надеть ошейник.
  Кэлен вскинула голову. Глаза ее округлились.
  - Ты хочешь, чтобы я попросила его это сделать? - Она почувствовала
внезапную слабость. - После всего, что ты мне рассказала?
  Денна кивнула:
  - Если ты попросишь его, он это сделает. Кроме этого, его ничто не может
заставить. И никто.
  Безвольная рука Ричарда выскользнула из трясущихся пальцев Кэлен. Ее
ладонь невольно метнулась ко рту. Денна права. После того что Кэлен
услышала, у нее не оставалось сомнений. Денна права.
  Теперь ей стал ясен и смысл того взгляда, которым Ричард смотрел на
ошейник в руках сестер Света. Безумие. Ричард никогда не наденет его по
доброй воле. Никогда. Теперь Кэлен знала это точно. Абсолютно точно.
  Из груди ее вырвалось сдавленное рыдание.
  - Если я заставлю его надеть ошейник, он подумает, что я предала его. В
своем безумии он сочтет, что я хочу причинить ему зло. - Кэлен зарыдала
навзрыд. - Он меня возненавидит!
  Голос Денны понизился до мягкого шепота.
  - Прости, Кэлен. Это действительно может случиться. Нельзя говорить с
уверенностью, но он может взглянуть на вещи и с такой стороны. Я не знаю,
насколько сильна будет вспышка безумия, когда он услышит, что должен
надеть ошейник, и тем более услышит это от тебя. Но он любит тебя больше
жизни, и поэтому, кроме тебя, никто не сможет его уговорить.
  - Денна, я не знаю, отважусь ли я... После всего, что ты мне рассказала...
  - Ты должна, иначе он погибнет. Если ты любишь его так сильно, как
говоришь, ты должна это сделать. И наберись мужества, ибо ты знаешь, что
это причинит ему боль. Тебе придется сделать то, что делала я, чтобы он
испугался и выполнил твою просьбу. Тебе придется самой довести его до
безумия, чтобы он вообразил, будто ты - это я. Тебе придется воскресить в
его сознании время, когда он выполнял все мои желания. Ты можешь потерять
его любовь. Он может возненавидеть тебя навеки. Но если ты действительно
любишь его, то поймешь, что, кроме тебя, ему некому помочь. И некому его
спасти.
  Кэлен лихорадочно пыталась найти какой-нибудь выход.
  - С утра мы собирались улететь к Зедду. Это волшебник, который, наверное,
поможет Ричарду справиться со своим даром. Ричард уверен, что Зедд знает,
что делать.
  - Возможно, ты и права. Прости, Кэлен, я ничего не могу тебе на это
сказать. Не исключено, что Зедд поможет ему. Но что касается сестер Света
- я точно знаю, что у них есть сила, которая спасет Ричарда. Если он
отвергнет их предложение в третий раз, то навсегда утратит возможность
воспользоваться их помощью. А если окажется, что этот волшебник бессилен,
Ричард умрет. У него мало времени, от силы несколько дней. Ты понимаешь,
что это значит, Кэлен? Если он умрет, Владетель заберет его, а потом и
всех нас. Только Ричард может замкнуть завесу.
  - Но как? Ты знаешь, как ее замкнуть?
  - К сожалению, нет. Я знаю только, что разорвать ее окончательно можно
только из этого мира. Вот почему Владетель посылает сюда своих слуг. Вот
почему Даркен Рал поднялся сюда. Но как бы то ни было, только Ричард может
остановить их и исправить то, что уже сделано. Если он отвергнет третье
предложение, а ваш волшебник не сможет ему помочь, Ричард очень скоро
умрет - умрет так же верно, как если бы на нем оставалось клеймо
Владетеля. Если вы успеете добраться до своего волшебника прежде, чем
сестры появятся снова, тогда... тогда, возможно, ошейник и не понадобится.
Но если они придут раньше... Я хочу, чтобы ты поклялась сделать в этом
случае то, что должно быть сделано ради спасения Ричарда.
  - Но время еще есть. Сестры вернутся не раньше, чем через несколько дней.
Мы успеем найти Зедда.
  - Надеюсь, что так и будет. Действительно, надеюсь. Я знаю, ты мне не
поверишь, но мне так же, как и тебе, не хочется, чтобы Ричард снова надел
ошейник и оказался лицом к лицу со своим безумием. Но если вы не успеете
улететь к Зедду, обещай, что не позволишь ему отвергнуть третье
предложение сестер Света.
  Из глаз Кэлен снова брызнули слезы. Она знала, что Ричард возненавидит ее
за это. Он подумает, что она предала его.
  - А как же клеймо? - неуверенно спросила она. Денна ответила не сразу.
  - Клеймо приму я. - Голос ее был едва слышен. - Я отправлюсь к Владетелю
вместо него. - По щеке призрака скатилась искрящаяся слеза. - Но сделаю
это только, если буду наверняка знать, что у него будет шанс остаться в
живых.
  Кэлен недоверчиво посмотрела на нее.
  - Ты сделаешь это ради него? - прошептала она. - Почему?
  - Потому что он, после всего, что я с ним творила, пожалел меня. Только он
старался облегчить мои страдания. Когда Даркен Рал избил меня, он плакал и
приготовил мазь, чтобы унять боль, хотя я никогда не прекращала пытку,
даже если он умолял меня об этом. Никогда. Более того, после всего, о чем
я тебе рассказала, он простил меня. Он понял, какие муки мне пришлось
пережить. Он надел на шею мой эйджил и обещал помнить обо мне, помнить о
том, что я больше, чем просто Морд-Сит, помнить о том, что я - Денна. -
Еще одна искорка упала на землю. - И еще потому, что я люблю его. Даже в
смерти я люблю его. И хотя я всегда знала, что этой любви никогда не
бывать взаимной, я все равно его люблю.
  Кэлен посмотрела на Ричарда, беспомощно лежащего на спине, посмотрела на
черное кровоточащее клеймо у него на груди. Раскрашенный глиной, он был
похож на злобного дикаря, но он не был дикарем; он был самым добрым
человеком из всех, кого Кэлен знала. И в этот миг она поняла, что готова
сделать все, что угодно, лишь бы его спасти. Все, что угодно.
  - Да, - прошептала она, - Я обещаю. Если мы не найдем Зедда прежде, чем
сестры придут в третий раз, я заставлю его надеть ошейник, чем бы мне это
ни грозило. Даже если он возненавидит меня. Даже если это меня убьет.
  Денна протянула к ней руку.
  - Здесь, между жизнью и смертью, клянусь сделать все, чтобы спасти его.
  Кэлен посмотрела на протянутую к ней руку.
  - Я все равно не могу тебя простить. И никогда не прощу.
  Денна ждала, не опуская руки.
  - Единственное прощение, в котором я нуждалась, мне было уже даровано.
  Кэлен еще раз взглянула на ее руку и наконец протянула навстречу свою.
  - Клянусь спасти того, кого мы любим.
  Их руки соприкоснулись. Воцарилось молчание. Потом Денна убрала руку:
  - Пора. Время его истекает. Кэлен кивнула.
  - Когда он очнется, позаботься о нем. Клеймо исчезнет, но рана останется.
И она будет очень глубокой. Кэлен снова кивнула.
  - Здесь есть целительница. Она его вылечит.
  Глаза Денны были полны сострадания.
  - Спасибо тебе, Кэлен, за то, что ты любишь его достаточно сильно, чтобы
ему помочь. Да хранят вас обоих добрые духи. - Она улыбнулась слабой,
испуганной улыбкой. - К сожалению, я больше не увижу добрых духов, иначе
непременно попросила бы их позаботиться о вас.
  Кэлен молча коснулась руки Денны, в душе молясь, чтобы той достало сил. В
ответ Денна погладила ее по щеке и повернулась к Ричарду. Ее рука легла на
клеймо и словно бы растворилась в нем. Грудь Ричарда поднялась.
  Лицо Денны исказилось от боли. Она откинула голову, и крик ее поразил
Кэлен в самое сердце. А потом она исчезла. Ричард застонал. Кэлен
бросилась к нему. Она плакала.
  - Кэлен? - прохрипел он. - Кэлен, что случилось? Мне больно... Мне очень
больно...
  - Лежи спокойно, любимый. Все хорошо. Я здесь, и ты в безопасности. Сейчас
тебе помогут.
  Он кивнул. Кэлен бросилась к двери и распахнула ее. Старейшины, собравшись
в кружок, сидели почти у порога.
  - Скорее! - закричала Кэлен. - Отнесите его к Ниссел! Нет времени звать ее
сюда!


                                  ГЛАВА 17


  Ричард пошевелился, и Кэлен подняла голову. Прежде чем остановиться на ее
лице, его серые глаза пробежались по комнате.
  - Где мы?
  Она легонько погладила его по плечу:
  - У Ниссел. Она лечила твой ожог.
  Он коснулся повязки у себя на груди и поморщился:
  - И давно? Сколько сейчас времени?
  Кэлен протерла глаза и посмотрела на приоткрытую дверь, в которую вливался
тусклый утренний свет.
  - Рассвело час или два назад. Ниссел спит в задней комнате. Она всю ночь
провозилась с твоей раной. Старейшины все снаружи. Они так и не уходили с
тех пор, как тебя принесли.
  - Принесли? Когда это было?
  - В полночь.
  Ричард опять огляделся.
  - Так что же произошло? Здесь был Даркен Рал... - Он взял ее за руку. - Он
коснулся меня. Он... он меня заклеймил. Куда он ушел? И что было потом?
  Кэлен покачала головой:
  - Не знаю. Он просто исчез.
  Ричард до боли стиснул ей кисть.
  - Что значит "исчез"? Вернулся обратно в зеленый свет? Назад в Подземный
мир?
  Она схватила его за пальцы:
  - Ричард! Мне больно!
  Он сразу разжал руку.
  - Прости. - Он положил ее голову на здоровое плечо. - Я не хотел. Прости,
пожалуйста. - Он шумно вздохнул и добавил: - До сих пор не могу поверить,
что я оказался таким дураком.
  Кэлен поцеловала его в шею:
  - Мне было не так уж и больно.
  - Я не об этом. Быть настолько тупым, чтобы вызвать его из Подземного
мира! А ведь меня же предупреждали. Я должен был задуматься. Я должен был
отказаться! А я, как дурак, думал только об одном и забыл, что в мире есть
и другие вещи! Только сумасшедший мог это сделать!
  Кэлен вздрогнула.
  - Не говори так, - шепнула она. - Ты не сумасшедший. - Она встала и
посмотрела на него сверху вниз. - Никогда не смей так о себе говорить!
  Он уселся напротив нее и опять поморщился, коснувшись своей повязки. Его
пальцы пробежали по ее щеке и коснулись волос. Ричард улыбнулся, и от этой
улыбки у нее защемило сердце.
  Он поглядел ей в глаза.
  - Ты самая прекрасная женщина в мире. Я тебе уже говорил об этом?
  - Тысячу раз.
  - И это правда. Я люблю твои зеленые глаза и твои волосы. У тебя самые
лучшие волосы, какие я видел. Я люблю тебя больше всего на свете.
  Кэлен старалась удержать слезы.
  - Я тоже люблю тебя больше всего на свете. Пожалуйста, Ричард, пообещай,
что ты никогда не усомнишься в моей любви. Что бы ни случилось.
  Он погладил ее по щеке.
  - Обещаю. Клянусь, что никогда не усомнюсь в твоей любви. Что бы ни
случилось. Годится? А в чем дело?
  Она прижалась к нему и, положив голову ему на плечо, обняла его -
осторожно, чтобы не потревожить рану.
  - Даркен Рал напугал меня, вот и все. Я боялась, что он сожжет тебя своей
рукой. Я думала, ты умрешь.
  Ричард коснулся ее плеча:
  - Так что же там было? Я помню, как он сказал, что я его вызвал, потому
что он мой предок, а потом говорил что-то насчет клейма Владетеля. Потом я
уже ничего не помню. Что произошло?
  - Ну... - Кэлен лихорадочно придумывала подходящий ответ. - Он сказал, что
заклеймит тебя, то есть убьет, а клеймо отправит тебя прямо к Владетелю.
Он сказал, что пришел в наш мир, чтобы окончательно разорвать завесу.
Потом он коснулся тебя и обжег. Но он не успел тебя убить, потому что я
призвала молнию, Кон Дар.
  - Вряд ли это могло убить его, распылить, или как еще называется то, что
можно сделать с духом. Это было бы слишком большое везение.
  Она покачала головой:
  - Я его и не убила. Он отразил молнию, во всяком случае, частично. Но мне
кажется, я его напугала, и он ушел. Не обратно в зеленый свет, а в дверь.
Ушел, не успев закончить то, что хотел с тобой сделать. Просто ушел, и все.
  Ричард улыбнулся и крепко обнял ее.
  - Моя защитница. Ты спасла меня. - Он мгновение молчал. - Итак, он здесь,
чтобы порвать завесу. - Ричард задумчиво нахмурился. - И что же случилось
потом?
  Кэлен твердо решила не говорить ему правды, но не могла вынести его
пристального взгляда и уткнулась ему в плечо. Она напряженно думала о том,
как отвлечь Ричарда от этой темы.
  - А потом старейшины отнесли тебя сюда, и Ниссел занялась твоим ожогом.
Она говорила, что ожог ужасный, но компресс его быстро излечит. Только
тебе нельзя несколько дней снимать повязку, чтобы рана затянулась. - Она
погрозила ему пальцем. - Я тебя знаю. Ты захочешь снять ее как можно
скорее. Ты думаешь, что всегда знаешь, как лучше. Так вот, ничего не
выйдет. Ты снимешь ее, только когда я разрешу, Ричард Сайфер.
  Его лицо омрачилось.
  - Ричард Рал.
  Кэлен посмотрела на него.
  - Прости. Ричард Рал. - Она заставила себя улыбнуться. - Мой Ричард.
Может, ты захочешь сменить фамилию, когда мы поженимся. Будешь Ричард
Амнелл. Мужья Исповедниц обычно так и делают.
  Он усмехнулся:
  - Мне нравится. Ричард Амнелл. Супруг Матери-Исповедницы. Преданный
супруг. Любящий супруг. - Его глаза вновь затуманились. - Иногда я боюсь,
что сам не знаю, кто я или что я такое. Порой мне кажется...
  - Ты - часть меня. А я - часть тебя. Все остальное не важно.
  Он рассеянно кивнул. В глазах его стояли слезы.
  - Я хотел как лучше с этим сборищем. Я надеялся найти способ отвести беду.
А на деле, как сказал Даркен Рал, сделал только хуже. Он прав, я просто
глупец. И теперь в том, что произойдет, будет моя вина.
  - Ричард, перестань. Ты измучен и ранен. Когда отдохнешь, ты найдешь
выход. Все можно исправить.
  Ричард нахмурился, но ничего не сказал. Он отбросил одеяло и оглядел себя:
  - А кто смыл глину и одел меня?
  - Старейшины. Мы с Ниссел попробовали тебя одеть, - Кэлен покраснела, - но
ты для нас слишком большой и тяжелый. Так что они заодно и одели тебя. И
то только все вместе, и это заняло у них уйму времени.
  Ричард кивал, но, казалось, совсем не слушал ее. Он поднял руку к груди,
где обычно висели свисток, драконий зуб и эйджил, но не обнаружил их.
  - Надо быстрее убираться отсюда. Мы должны найти Зедда. Прямо сейчас, пока
не стряслось еще что-нибудь. Где зуб Скарлет? Я должен вызвать ее. И где
мой меч?
  - Все наши вещи остались в доме духов. Ричард на минутку задумался, потом
погладил ее по голове.
  - Ладно. - Он твердо посмотрел ей в глаза. - Я схожу за зубом и вызову
Скарлет, а ты беги к Везелэн и надевай свое свадебное платье. Пока Скарлет
прилетит, мы успеем еще пожениться. Как только она появится, мы улетаем. -
Он поцеловал Кэлен в щеку. - Мы сыграем свадьбу и будем в Эйдиндриле еще
до темноты. Все будет хорошо, вот увидишь. Все будет хорошо. Я исправлю
свою ошибку и покончу с этим. Обещаю.
  Кэлен обняла его за шею.
  - Мы покончим с этим, - поправила она. - Вместе. Всегда вместе.
  Ричард улыбнулся:
  - Вместе. Ты нужна мне. Ты освещаешь мне путь.
  Кэлен отодвинулась и строго на него посмотрела.
  - Ну что ж, тогда слушай мои указания и делай то, что тебе говорят. Ты
никуда не пойдешь, пока Ниссел не разрешит тебе встать. Она говорила, что,
когда проснется, переменит повязку и даст тебе лекарство. До тех пор ты
останешься здесь. Ясно? Я не хочу, чтобы ты умер у меня на руках после
того, как я приложила столько усилий, чтобы тебя спасти. Что касается
меня, то я пойду к Везелэн, чтобы окончательно подогнать платье. Когда
Ниссел закончит, тогда, - она опять погрозила ему пальцем, - и только
тогда ты можешь пойти и вызвать Скарлет. После этого ты соберешь вещи,
найдешь меня, и я выйду за тебя замуж. - Она поцеловала его в нос. - И то,
если ты пообещаешь, что никогда меня не разлюбишь.
  - Никогда, - улыбнулся Ричард. Она положила руки ему на плечи и сплела
пальцы у него на затылке.
  - Сейчас я разбужу Ниссел и попрошу ее поторопиться. Но, пожалуйста,
Ричард, поторопись и ты. Вызови Скарлет сразу, как только сможешь. Я хочу
улететь отсюда. И сделать это, пока сестра Верна еще далеко. Никто не
знает, когда она появится снова, и я не хочу рисковать. Я хочу оказаться
как можно дальше отсюда. И от сестер Света. Я хочу найти Зедда, чтобы он
избавил тебя от головных болей, пока они не стали еще сильнее.
  Ричард улыбнулся ей озорной мальчишеской улыбкой.
  - А как насчет твоей большой кровати? Не хочешь ли ты заодно побыстрее
добраться и до нее?
  Она легонько щелкнула его по носу.
  - В моей большой кровати еще не бывало мужчин. Как бы мне тебя не
разочаровать.
  Обняв Кэлен за талию, он привлек ее к себе и нежно поцеловал в шею. В
точности в то же место, что и Даркен Рал.
  - Разочаровать меня? Это, моя дорогая, единственная вещь в мире, которая
тебе не под силу. - Он еще раз поцеловал ее. - А теперь буди Ниссел. Мы
теряем время.

  Кэлен, насколько возможно, подтянула материю вверх.
  - Я никогда не носила платьев с таким глубоким вырезом. Тебе не кажется,
что оно... открывает чересчур много?
  Везелэн, сидящая на корточках, снизу вверх взглянула на Кэлен и вынула изо
рта костяную иголку, мешающую говорить.
  - Ты думаешь, ему не понравится?
  Кэлен зарумянилась.
  - Ну, мне кажется, что понравится... То есть надеюсь, что да, но...
  - Если ты беспокоишься, что он увидит слишком много, может, тебе лучше еще
раз подумать?
  Кэлен вскинула брови.
  - Но не только же он будет на меня смотреть. Я никогда не носила ничего
похожего. Я боюсь... Я боюсь, что это неприлично.
  Везелэн улыбнулась и похлопала ее по руке.
  - Платье тебе идет. Ты в нем прекрасно выглядишь. Все замечательно.
  Но Кэлен продолжала подозрительно себя оглядывать.
  - Правда? Ты уверена? А оно не слишком меня обтягивает?
  Везелэн заулыбалась еще шире.
  - Не слишком. У тебя очень красивая грудь. Каждый это скажет.
  Кэлен залилась краской. Без сомнения, так оно и будет. В Племени Тины во
всеуслышание сделать женщине комплимент по поводу ее груди было все равно
что сказать, что у нее приятная улыбка, и к этому обычаю Кэлен никак не
могла привыкнуть. Она смущенно поправила юбку.
  - Это самое красивое платье из всех, что я когда-либо носила, Везелэн.
Спасибо тебе. Я буду его беречь.
  - И может быть, однажды твоя дочка наденет его на свадьбу.
  Кэлен с улыбкой кивнула. "Прошу вас, добрые духи, - подумала она, - если у
меня родится ребенок, пусть это будет девочка, а не мальчик". Она подняла
руку и коснулась ожерелья у себя на шее - небольшой круглой косточки,
нанизанной на нить среди красных и желтых бусинок.
  Это ожерелье дала ей Эди, костяная женщина, для защиты от злобных тварей,
стерегущих границу между Вестландией и Срединными Землями. Старая женщина
сказала, что когда-нибудь ожерелье защитит и ее ребенка.
  Кэлен очень любила это ожерелье. Точно такое же когда-то получила от Эди и
ее мать. Потом она отдала его Кэлен, а та, в свою очередь, своей названной
сестре Денни. С тех пор, как Денни умерла, Кэлен больше его не видела.
  А нынешнее ожерелье ей было вдвойне дороже, потому что в ту ночь Ричард
поклялся на нем защитить будущего ребенка Кэлен. В то время ни он, ни она
не могли даже предположить, что этот ребенок будет от него.
  - Надеюсь, что так. Везелэн, а ты будешь стоять со мной рядом?
  - Стоять с тобой рядом?
  Кэлен смущенно прикрыла волосами свою полуобнаженную грудь.
  - Там, откуда я родом, принято, чтобы во время свадьбы рядом с тобой стоял
твой лучший друг. Это как бы представитель добрых духов, наблюдающий за
свадьбой. Ричард попросит Савидлина, а я хочу, чтобы рядом со мной стояла
ты.
  - Какой странный обычай. Ведь добрые духи и так всегда наблюдают за нами.
Но если у вас так принято, я почту за честь стоять рядом с тобой.
  - Спасибо, - просияла Кэлен.
  - А теперь выпрямись. Я почти закончила.
  Везелэн снова принялась за шитье. Кэлен старалась стоять прямо, несмотря
на то что она всю ночь просидела рядом с Ричардом, и сейчас ей больше
всего на свете хотелось лечь и уснуть. И еще у нее ужасно болела спина.
  Внезапно она подумала, что Денне сейчас гораздо больнее.
  "Меня это не касается", - сказала она себе. После всего, что Денна делала
с Ричардом, для нее любых мучений мало. Кэлен вспомнила рассказы Денны и
опять почувствовала тошноту.
  Она до сих пор ощущала на шее губы Даркена Рала. При воспоминании об этом
поцелуе ее бросило в дрожь.
  Потом в памяти возникло искаженное от боли лицо Денны в тот момент, когда
она исчезла. Ну и наплевать: она это заслужила.
  А это могло произойти и с Ричардом, мелькнула мысль. Если бы не Денна, это
случилось бы с ним.
  - Не надо бояться, Кэлен.
  - Что? - Кэлен очнулась от своих мыслей. Перед ней стояла Везелэн и
улыбалась. - Прости. Что ты сказала?
  Везелэн смахнула слезинку с ее щеки.
  - Я говорю, не надо бояться. Ричард - хороший человек. У вас с ним будет
счастливая жизнь. Перед свадьбой всем немного страшновато, но не волнуйся.
Все будет хорошо, вот увидишь. В свое время я тоже плакала перед свадьбой.
Я вовсе не собиралась плакать, потому что любила Савидлина, но вдруг
обнаружила, что плачу, совсем как ты. - Она подмигнула. - Но потом у меня
больше не было причин плакать. Иногда я находила повод поворчать, но
плакать - никогда.
  Кэлен вытерла другую щеку. Да что с ней такое? "Меня совершенно не
волнует, что случилось с Денной, - сказала она себе. - Ни капельки". Она
кивнула Везелэн и выдавила из себя улыбку.
  - Это моя самая большая мечта в жизни - никогда больше не плакать.
  Везелэн по-матерински обняла ее.
  - Не хочешь ли чего-нибудь съесть?
  - Нет, не хочу...
  В комнату ворвался Савидлин, взмокший от бега. Увидев его лицо, Кэлен
похолодела.
  - Я проводил Ричарда до дома духов, как ты просила. Но за ним пришла
сестра Света! Сейчас они там, в доме духов. Я не знаю его языка, но понял,
что он хотел мне сказать. Он несколько раз назвал твое имя. Он хочет,
чтобы я привел тебя. Поторопись.
  - Не-е-е-т! - простонала Кэлен и вылетела за дверь вслед за Савидлином.
  На бегу она подобрала платье, чтобы не путалось в ногах. Она никогда еще
не бегала так быстро. Она мчалась по узким дорожкам между домами, и
ледяной воздух разрывал легкие. За спиной слышался топот Савидлина. В
голове была только одна мысль: успеть. Этого не должно было случиться!
Сестра Верна не могла вернуться так быстро. Ведь они уже почти успели
удрать! Это просто нечестно! Ричард!
  В воздухе кружились большие снежинки и тут же таяли, коснувшись ее
разгоряченной кожи. Зима. Внезапный порыв ветра швырнул ей в лицо
пригоршню снега, но Кэлен только тряхнула головой и свернула на очередную
дорожку.
  "Не туда!" - сообразила она и, резко развернувшись, бросилась в другом
направлении. Лицо ее было мокрым от снега и слез. Этого просто не может
быть!
  Задыхаясь, она выскочила на свободное пространство перед домом духов. Там,
где Ричард пробил стену, сражаясь со скрийлингом, были привязаны три
лошади.
  Вокруг стояли люди, но Кэлен даже не заметила их. Она видела перед собой
только закрытую дверь и со всех ног бросилась к ней.
  Казалось, она бежит целую вечность, словно в кошмарном сне, и никак не
может добежать. Ноги подкашивались, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
  "Пожалуйста, добрые духи! - взмолилась она. - Только не дайте мне
опоздать!"
Стиснув зубы, она толкнула дверь и ворвалась в дом духов. Сквозь дыру в
потолке, пробитую молнией, падал неяркий луч света. В этом луче друг
против друга стояли Ричард и сестра Верна. Сверху на них неторопливо
опускались снежинки. Все остальное тонуло в полумраке. На поясе у Ричарда
висел меч, но ни свистка, ни зуба, ни эйджила Кэлен у него не увидела.
Значит, он не успел вызвать Скарлет.
  Сестра Верна протягивала Ричарду ошейник. Она бросила на Кэлен
предостерегающий взгляд и вновь повернулась к Ричарду:
  - Итак, ты услышал третье основание Рада-Хань. Это твоя последняя
возможность принять нашу помощь. Принимаешь ли ты ее?
  Ричард медленно повернулся туда, где, тяжело дыша, стояла Кэлен. Взгляд
его серых глаз задержался на ее голубом платье и остановился на лице.
  - Кэлен... - восхищенно сказал он. - Это платье... Оно великолепно.
Великолепно.
  Кэлен потеряла дар речи. Сердце ее готово было разорваться.
  - Ричард! - грозно произнесла сестра Верна.
  Только сейчас Кэлен увидела то, что она держит в другой руке. Серебристый
кинжал. Но лезвие смотрело не на нее, оно было направлено на Ричарда.
Кэлен вдруг осознала: если Ричард откажется, сестра Верна заколет его. Но
он словно бы не замечал оружия, тускло поблескивающего в неярком свете.
Кэлен подумала, что в этом виноваты заклятия, наложенные сестрой Верной.
  Ричард вновь повернулся к сестре.
  - Вы сделали все, что можно. По крайней мере старались. Но этого мало. Я
уже сказал, что я не...
  - Ричард! - Кэлен шагнула к нему, и он повернулся на ее оклик. - Ричард, -
прошептала она, делая еще шаг. Ее голос надломился. - Прими предложение.
Надень ошейник. Пожалуйста.
  Сестра Верна невозмутимо наблюдала за происходящим. Ричард нахмурился:
  - Что? Кэлен... Ты не понимаешь. Я же говорил тебе, что не...
  - Ричард!
  Он замолчал, озадаченно глядя на Кэлен. Она покосилась на сестру Верну: та
молча ждала, что будет дальше, но взгляд у нее был тяжелым. Этот взгляд
ясно говорил, что именно она сделает с Ричардом, если Кэлен не удастся его
переубедить.
  - Ричард, послушай меня внимательно. Я. Хочу. Чтобы ты. Принял.
Предложение. Он нахмурился еще больше:
  - Что?..
  - Возьми ошейник.
  В глазах его вспыхнул гнев:
  - Я тебе уже все сказал! Я не собираюсь...
  - Ты сказал, что любишь меня!
  - Кэлен, да что с тобой? Конечно, люблю, но...
  - Тогда ты примешь предложение! - резко оборвала она его. - Если ты
действительно меня любишь, то возьмешь ошейник и наденешь его. Ради меня.
  Он не поверил своим ушам:
  - Ради тебя? Кэлен... Я не могу... Я не...
  - Нет можешь! - Она была слишком мягкой и понимала это. Он всего лишь
смутился. Она должна быть сильнее. Если она хочет его спасти, то должна
действовать, как Денна. "Добрые духи, - взмолилась она, - дайте мне силы
спасти его!"
- Кэлен, не знаю, что на тебя нашло, но давай обсудим это потом. Ты
знаешь, как сильно я тебя люблю, но я не буду...
  - Нет будешь! - заорала она, сжав кулаки. - Будешь, если действительно
любишь меня! Нечего болтать о любви, если ты ничем не хочешь ее доказать!
Ты мне противен!
  Он потерянно уставился на нее:
  - Кэлен...
  - Ты недостоин моей любви, если ничем не можешь доказать свою! Как ты
смеешь говорить мне об этом!
  Глаза Ричарда наполнились слезами. И безумием.
  И памятью о том, что с ним делала Денна. Он медленно опустился перед ней
на колени.
  - Кэлен... Пожалуйста...
  Она наклонилась над ним и занесла кулак:
  - Молчи!
  Ричард в испуге прикрыл руками голову. Он подумал, что она хочет его
ударить. Он действительно так подумал! Сердце ее готово было разорваться,
по щекам текли слезы, но она не позволила себе проявить слабость:
  - Я сказала, возьми ошейник! И не смей говорить со мной! Если любишь меня,
возьми ошейник!
  - Кэлен, прошу тебя... - Он уже плакал. - Не делай этого! Ты не понимаешь.
Не проси меня о...
  - Я все прекрасно понимаю! - закричала она. - Я понимаю, что ты хочешь
убедить меня в своей любви! Только я тебе не поверю! Не поверю! Ты лгал
мне! Вся твоя любовь - ложь, если ты не наденешь ошейник! Ложь! Гнусная
ложь!
  Он не смел поднять голову и взглянуть на нее, стоящую над ним в голубом
свадебном платье. С каждым словом он все больше съеживался и опускал глаза.
  - Я не... Я не лгу... Пожалуйста, Кэлен. Я люблю тебя. Весь мир для меня
ничто по сравнению с тобой. Прошу тебя, поверь. Я сделаю для тебя все.
Только, пожалуйста...
  Умирая в душе, Кэлен схватила его за волосы и рывком подняла голову,
заставляя смотреть на себя. В глазах Ричарда плясало безумие. Прежний
Ричард куда-то исчез. "Только бы не навсегда, - взмолилась она. - Прошу
вас, добрые духи, лишь бы не навсегда!"
  - Слова! - рявкнула она вслух. - Одни слова. Где любовь?
  Она замахнулась, чтобы влепить ему пощечину. Ричард зажмурился, но Кэлен
не могла заставить себя ударить его. Все силы уходили на то, чтобы не
упасть рядом с ним на колени, не обнять его и не сказать ему, что она его
любит и все будет хорошо.
  Но все будет как раз плохо. Если он не наденет ошейник, то погибнет. И
спасти его может только она. Даже если это убьет ее.
  - Не бей меня больше, - прошептал он. - Денна, пожалуйста... Не надо.
  Кэлен сглотнула комок в горле и заставила себя говорить:
  - Посмотри на меня. - Он воспринял это как приказание. - Я не собираюсь
повторять дважды. Если ты любишь меня, то примешь предложение и наденешь
ошейник. Если нет, ты будешь наказан. Самым страшным наказанием в твоей
жизни. Сделай это немедленно, иначе конец. Всему конец. - Ричард
заколебался. Кэлен стиснула зубы. - Не заставляй меня повторять дважды,
дружочек. Надень ошейник. Немедленно!
  Она знала, что Денна всегда называла его "дружочком", она сама это
говорила. Кэлен знала, что это слово значит для Ричарда, и надеялась, что
ей не придется им воспользоваться. Последняя нить, связывающая его
сознание с реальностью, оборвалась, и в глазах у него Кэлен прочла то, что
было страшнее смерти.
  "Предательство!"
Она выпустила его волосы. Не вставая с колен, Ричард повернулся к сестре
Верне. Она подняла ошейник повыше. По блестящей поверхности пробежал
холодный отблеск. Ричард как завороженный глядел на него. В воздухе
неторопливо кружились снежинки. Сестра Верна невозмутимо смотрела не
Ричарда.
  - Хорошо, - прошептал он и трясущейся рукой потянулся к ошейнику. Его
пальцы обхватили гладкий металл. - Я принимаю предложение. Я принимаю
ошейник.
  - Надень его, - мягко сказала сестра Верна, - и застегни.
  Ричард повернулся к Кэлен:
  - Я обещал сделать все ради тебя.
  Кэлен хотелось умереть.
  У Ричарда так сильно дрожали руки, что Кэлен показалось, что сейчас он
уронит ошейник. Он сделал глубокий вдох и надел его себе на шею. Раздался
щелчок, и ошейник превратился в сплошное гладкое металлическое кольцо без
всяких следов соединения.
  На мгновение дневной свет померк. Вдали над равниной прокатился низкий
раскат грома. Такого звука Кэлен еще никогда не слышала. Земля
содрогнулась, и Кэлен подумала, что этот гром как-то связан с магией
ошейника, но, увидев, как настороженно оглядывается сестра Верна, поняла,
что это не так.
  Ричард медленно поднялся на ноги.
  - Ты убедишься, сестра Верна, что держать поводок от этого ошейника
гораздо труднее, чем носить его. - Он скрипнул зубами. - Гораздо труднее.
  Голос сестры Верны остался спокойным.
  - Мы только стремимся помочь тебе, Ричард.
  Ричард едва заметно кивнул:
  - Я ничего не принимаю на веру. Вам придется мне это доказать.
  Внезапно Кэлен охватила паника:
  - Третье основание? Третье основание Рада-Хань? В чем оно заключалось?
  Ричард одарил ее взглядом, перед которым бледнел даже взгляд Даркена Рала.
На мгновение Кэлен забыла, как дышать.
  - Первое основание - избавить меня от головных болей и сделать мой разум
открытым для обучения. Второе - управлять мною. - Внезапно он схватил
Кэлен за горло, но глаза его смотрели куда-то сквозь нее. - А третье -
заставить меня страдать.
  Кэлен со стоном закрыла глаза:
  - Нет! О, добрые духи, нет!
  Он отпустил ее горло. Взгляд его стал безразличным.
  - Надеюсь, я доказал тебе свою любовь, Кэлен. Надеюсь, теперь ты мне
поверишь. Я отдал тебе все, и больше у меня ничего не осталось. Ничего.
  - Осталось! Осталось больше, чем тебе кажется! Я люблю тебя больше всего
на свете!
  Она несмело коснулась его щеки. Он оттолкнул ее руку. Глаза сказали все:
сказали, что она предала его.
  - Вот как? - Он отвернулся. - Хотелось бы мне тебе верить.
  - Ты обещал никогда не сомневаться в моей любви, - через силу сказала
Кэлен. Он равнодушно кивнул:
  - Да, обещал.
  Если бы она могла поразить молнией себя, то сделала бы это.
  - Ричард... Я знаю, сейчас тебе трудно понять, что произошло, но, поверь,
я была вынуждена - вынуждена спасти тебе жизнь. Боль в голове и твой дар
убили бы тебя. Я надеюсь, что когда-нибудь ты все поймешь. Я люблю тебя
всем сердцем.
  Лицо Ричарда не изменилось.
  - Если ты говоришь правду, отправляйся к Зедду и расскажи ему, что ты
натворила. Расскажи ему.
  - Ричард, - напомнила о себе сестра Верна, - возьми вещи и подожди у
коновязи.
  Ричард посмотрел на нее через плечо и кивнул. Потом он прошел туда, где
лежали его плащ, сумка и лук. Глядя, как он вешает на грудь свисток
Птичьего Человека, эйджил Денны и зуб Скарлет, Кэлен подумала, что ей
нечего подарить ему на память.
  Когда он проходил мимо, она схватила его за плечо.
  - Подожди! - Она вытащила у него из-за пояса нож и одним движением
отхватила длинную прядь своих волос. Она даже не успела задуматься о том,
что случается с Исповедницей, отрезающей себе волосы.
  С криком боли она повалилась на землю. Магия пронзила ее насквозь, обжигая
каждую клеточку. Кэлен едва не потеряла сознание и корчилась на земле,
судорожно хватая ртом воздух.
  Едва придя в себя, она отрезала от платья небольшую полоску и перевязала
ей свою прядь. Ричард безучастно смотрел, как она возвращает нож на место
и кладет перевязанный голубой ленточкой локон ему в сумку.
  - Это чтобы ты помнил, что мое сердце всегда с тобой... Что я люблю тебя.
  - Найди Зедда. - Это было все, что он сказал перед тем, как повернуться и
выйти за дверь.
  Кэлен стояла, глядя ему вслед. Она чувствовала себя раздавленной,
потерянной, опустошенной. Рядом с ней встала сестра Верна и тоже поглядела
на дверь.
  - Возможно, это самый мужественный поступок, который мне довелось видеть,
- мягко сказала она. - Счастливы народы Срединных Земель, имеющие такую
Мать-Исповедницу.
  Кэлен продолжала смотреть на дверь.
  - Он думает, что я предала его. - Она повернулась и сквозь слезы взглянула
на сестру Верну. - Он уверен, что я его предала.
  Несколько мгновений сестра изучала ее лицо.
  - Это не так. Обещаю, что в свое время я помогу ему в истинном свете
увидеть то, что ты совершила сегодня.
  - Прошу вас, - умоляюще сказала Кэлен, - не надо его мучить.
  Сестра Верна скрестила руки на груди и глубоко вздохнула:
  - Ты только что причинила ему боль ради спасения его жизни. Почему же
требуешь меньшего от меня?
  По щеке Кэлен пробежала слеза.
  - Я не буду. И кроме того, сомневаюсь, что вам удастся ранить его больнее.
  Сестра Верна кивнула:
  - Боюсь, ты права. Но я даю тебе слово лично проследить за тем, чтобы его
учителя не выходили за рамки необходимого. Ни на йоту. Я даю тебе слово
сестры Света.
  - Спасибо. - Кэлен опустила взгляд на серебристый кинжал у нее в руке.
Сестра Верна тут же убрала его в рукав. - Ты хотела его убить. Если бы он
сказал "нет", ты бы его убила.
  Сестра кивнула:
  - Если бы он сказал "нет", боль и безумие в конце концов лишили бы его
всего человеческого. Ты спасла ему жизнь. Благодарю тебя,
Мать-Исповедница... Кэлен.
  Она направилась к двери, но Кэлен окликнула ее:
  - Сестра? Это надолго? Надолго вы его забираете? Сколько мне придется
ждать?
  Сестра Верна не обернулась.
  - Прости, но я не могу сказать. Столько, сколько понадобится. Во многом
это зависит от него. От того, насколько быстро он учится.
  Кэлен впервые улыбнулась:
  - Я думаю, ты будешь удивлена тем, как быстро он учится.
  Сестра Верна кивнула:
  - Этого-то я и боюсь больше всего - знаний, которые опережают мудрость.
  - Мне кажется, его мудрость тоже удивит тебя.
  - Молюсь, чтобы ты оказалась права. Прощай, Кэлен. И не пытайся следовать
за нами, иначе Ричард умрет.
  - И еще одно, сестра. - В голосе Кэлен прозвучала холодная угроза, и
сестра невольно поежилась. - Если ты хоть в чем-то солгала мне, если
Ричард погибнет, я выслежу каждую из сестер Света. И убью вас всех, до
единой. Но не раньше, чем вы сами станете умолять меня о смерти.
  Сестра Верна еще мгновение помедлила на пороге, потом кивнула и, ни слова
не говоря, вышла наружу.
  Кэлен вышла вслед за ней и смешалась с толпой, глазеющей, как сестра
забирается на свою лошадь. Ричард уже был в седле. На Кэлен он даже не
взглянул.
  Сердце ее было разбито. Она хотела в последний раз увидеть его лицо, но,
когда они тронулись, он не обернулся.
  Кэлен рухнула на колени.
  - Ричард! Я люблю тебя!
  Казалось, он не услышал. Всадники растворились в густом снегопаде. Кэлен
сидела в грязи, в своем голубом свадебном платье, и плакала. Везелэн
положила руку ей на плечо, утешая.
  Кэлен вспомнила просьбу Ричарда: "Найди Зедда". Она заставила себя встать.
Все старейшины были здесь. Она поочередно оглядела их:
  - Я должна немедленно покинуть Племя Тины. Я должна попасть в Эйдиндрил.
Мне нужны несколько человек, чтобы быть уверенной, что я туда попаду.
  Савидлин выступил вперед:
  - Я пойду. И мои охотники тоже. Мы можем взять всех, если пожелаешь, а их
у меня сотня.
  Она положила руку ему на плечо и слабо улыбнулась:
  - Нет. Мне не нужно, чтобы это был ты или твои охотники. Я возьму только
троих. Большой отряд привлечет лишнее внимание. Проще будет взять троих и
двигаться быстрее. - Кэлен ткнула пальцем в человека, который стоял
неподалеку и молча смотрел на нее. - Я выбираю тебя, Чандален. - Его
братья встали у него по бокам. - И вас, Приндин и Тоссидин.
  Чандален возмущенно шагнул вперед:
  - Меня? Почему именно меня?
  - Потому что я должна во что бы то ни стало попасть в Эйдиндрил. Ты -
лучший воин племени. Однажды Ричард сказал, что, если бы ему понадобился
человек, который защищал бы ему спину в бою, он выбрал бы тебя, несмотря
на то что ты его ненавидишь. Там, куда мы идем, нас ждут большие
опасности. Если мы не справимся, каждый скажет, что ты просто не слишком
старался. Все решат, что ты просто погубил Мать-Исповедницу, и племя
отвергнет тебя. Все племя.
  Приндин тоже шагнул вперед, и его брат встал рядом с ним.
  - Я иду с тобой. И мой брат тоже. Мы поможем тебе.
  - А я - нет! - выкрикнул Чандален. - Я не пойду!
  Кэлен посмотрела на Птичьего Человека. Тот спокойно выдержал ее взгляд и
повернулся к Чандалену. В голосе его зазвучал металл.
  - Кэлен принадлежит Племени Тины. Ты самый отважный и опытный воин. Твоя
задача - защищать своих соплеменников. Любого из них. И ты это сделаешь.
Ты пойдешь с ней. Или ты сейчас же покинешь племя и больше не вернешься. И
еще: если ты допустишь, чтобы она погибла, тоже можешь не возвращаться. А
если вернешься, то будешь убит, как тот человек, что пришел на наши земли,
выкрасив веки черным.
  Чандалена трясло от ярости. Он воткнул копье в землю и сжал кулаки.
  - Перед тем как покинуть наши земли, я должен обратиться к добрым духам с
просьбой даровать нам удачу. Церемония будет продолжаться до утра. Потом
мы отправимся.
  Все взгляды обратились на Кэлен.
  - Мы отправимся через час. Ты пойдешь со мной. За это время ты должен
успеть подготовиться.
  Кэлен повернулась и пошла в дом духов, чтобы сменить свое подвенечное
платье на дорожный костюм и собрать вещи. Везелэн вызвалась ей помочь, и
Кэлен с радостью согласилась.


                                  ГЛАВА 18


  Порою снегопад становился таким густым, что казалось, будто над землей
стоит плотный белый туман. Налетающий ветер швырял в лицо мокрую снежную
крупу, и Ричард то и дело терял из вида сестру Верну, которая ехала чуть
впереди. Третья лошадь, привязанная к его седлу, покорно трусила рядом.
Ричард не задумывался, куда и зачем они едут, не замечал ни холода, ни
колючего снега - ему было все равно. В голове у него, как гонимые ветром
снежинки, кружились безрадостные мысли, и ему никак не удавалось привести
их в порядок. К тому же ожог опять разболелся, и это мешало
сосредоточиться. Почему Кэлен вдруг усомнилась в его любви? Она была для
него смыслом всего существования - и прогнала его. Почему?
  Разум его метался от одного невероятного предположения к другому. Зачем
Кэлен заставила его надеть ошейник? Ведь она же знает, что это для него
значит. Может быть, надо было без утайки рассказать ей о Денне все? Может,
тогда она бы лучше поняла его?
  Ричард осторожно потрогал повязку на груди. Снегопад пошел на убыль и
вскоре совсем перестал. Низкие облака поредели, и кое-где между ними уже
пробивалось солнце. Посмотрев, как падают лучи, Ричард понял, что полдень
давно миновал. Вокруг по-прежнему простиралась пустая унылая равнина. Они
ехали уже несколько часов, и за все это время сестра Верна не проронила ни
слова.
  Ричард поднял руку и с опаской коснулся своего ошейника. Гладкая полоска
металла, и никаких следов замка. А ведь он говорил, что никогда больше не
будет носить ошейник. Более того, он поклялся себе в этом. И вот на нем
снова железное кольцо. И хуже всего, что он своими руками надел его себе
на шею. Надел потому, что Кэлен просила его об этом. Надел потому, что она
усомнилась в его любви.
  Наконец, впервые с начала пути, ему удалось перевести мысли в другое
русло. Он больше был не в состоянии размышлять о Кэлен, не мог выносить
эту боль. В конце концов он - Искатель, есть много более важных вещей,
которые надо обдумать.
  Легким толчком он заставил лошадь бежать быстрее и догнал сестру Верну,
ехавшую на гнедом жеребце.
  Ричард поднял руку, чтобы поправить капюшон, и обнаружил, что даже не
надел его: пальцы коснулись лишь мокрых волос. Он посмотрел на сестру
Верну:
  - Есть вещи, о которых нам надо поговорить. Ты о них еще не знаешь, но это
очень важно.
  Она равнодушно взглянула на него. Капюшон ее был низко надвинут на лоб.
  - И что же это за вещи?
  - Я - Искатель.
  Она снова стала смотреть на дорогу.
  - Вряд ли это что-то, чего я еще не знаю. Ее спокойствие и безразличие
задели его.
  - На мне лежит большая ответственность. Грядет беда, о которой тебе ничего
не известно. - Сестра Верна ничего не ответила. Словно Ричард ничего не
сказал. Он решил взять быка за рога. - Владетель пытается вырваться из
Подземного мира.
  - Мы не произносим его имя вслух. Ты должен в дальнейшем поступать так же.
Это привлекает его внимание. Если нам нужно упомянуть о нем, мы называем
его "Безымянный".
  Она говорила с Ричардом как с ребенком. Жизнь Кэлен в опасности, а эта
женщина поучает его, словно мальчишку!
  - Меня не волнует, как вы его называете, но он пытается освободиться. И я,
уверяю тебя, давно уже привлек его внимание.
  Наконец сестра Верна соизволила взглянуть на Ричарда, но сделала это с
прежним безразличием.
  - Безымянный всегда пытается освободиться. Ричард сделал глубокий вдох и
зашел с другого конца:
  - Завеса, отделяющая нас от Подземного мира, повреждена. И он вот-вот
оттуда вырвется.
  На этот раз взгляд из-под низко опущенного капюшона был более
заинтересованным. Сестра Верна нахмурилась, но в уголках ее губ спряталась
улыбка.
  - Сам Творец поместил Безымянного туда, где он сейчас находится. Он сам,
Своею рукой, замкнул завесу, чтобы Безымянный не мог освободиться. -
Улыбка ее стала шире. - Безымянный не в состоянии вырваться из темницы,
которую уготовил ему Создатель. Не надо бояться, дитя мое.
  Вне себя от злости, Ричард резко дернул поводья и загородил ей дорогу.
Лошади столкнулись и недовольно заржали. Ричард крепко схватил гнедого
жеребца за уздечку, чтобы тот не встал на дыбы.
  - У меня есть имя! То, что ты нацепила на меня этот ошейник, еще не дает
тебе повода давать мне всякие клички! Меня зовут Ричард! Ричард Рал!
  На сестру Верну этот выпад не произвел никакого впечатления. Ее голос
оставался спокойным и ровным.
  - Извини, Ричард. Это просто привычка. До сих пор я имела дело только с
людьми, которые были гораздо моложе тебя. Я не хотела тебя оскорбить.
  Под ее взглядом Ричард вдруг почувствовал себя глупцом и устыдился.
Действительно, мальчишество. Он отпустил поводья.
  - Прости, что сорвался. Я сейчас не в лучшем настроении.
  Сестра снова нахмурилась:
  - Я думала, твоя фамилия - Сайфер.
  Ричард плотнее запахнул плащ, закрывая повязку на груди.
  - Это долгая история. Джордж Сайфер воспитывал меня как родного сына. Я
только недавно узнал, что мой настоящий отец - Даркен Рал.
  Она нахмурилась еще больше:
  - Даркен Рал? Тот волшебник, которого ты убил? Ты убил собственного отца?
  - Не надо так на меня смотреть. Ты его не знала. Ты даже себе не
представляешь, что это был за человек. Он сгноил в тюрьмах, замучил и убил
больше людей, чем ты встречала за всю свою жизнь. А при мысли о том, что
он сделал с моей матерью, мне становится дурно. Но, к сожалению, это
правда. Я его сын. Только если ты ждешь, что я стану раскаиваться в том,
что убил его, тебе придется ждать очень долго.
  Сестра Верна покачала головой, глядя на Ричарда с неподдельным сочувствием.
  - Прости, Ричард. Порой в ткань нашей жизни Творец вплетает весьма
причудливые узоры, а нам остается только гадать, зачем. Но в одном я
уверена: Он никогда ничего не делает без причины.
  Болтовня. Все, чего он добился от этой женщины, - лишь пустая болтовня.
Ричард развернул свою лошадь и начал заново:
  - Говорю тебе: завеса повреждена, и Владетель пытается освободиться.
  Голос сестры Верны угрожающе понизился:
  - Безымянный!
  Ричард выразительно вздохнул:
  - Хорошо. Безымянный. Называй его как хочешь, но он пытается вырваться.
Над нами над всеми нависла страшная угроза.
  Над Кэлен нависла страшная угроза.
  Его ничуть не заботило, что сестра в гневе может испепелить его своим
колдовством; собственная жизнь для Ричарда отныне ничего не значила. Его
беспокоила только судьба Кэлен.
  Сестра Верна на мгновение нахмурилась, но тут же заулыбалась:
  - Кто тебе это сказал?
  - Ведьма Шота. Она сказала, что завеса порвана. - Ричард умолчал о том,
что она. говорила еще, что только он, Ричард, может замкнуть завесу. - и
Вла... Безымянный может освободиться.
  Сестра Верна откровенно расхохоталась:
  - Ведьма! И ты ей поверил? Поверил ведьме? То есть ты думаешь, что ведьма
может вот так просто взять и сказать правду?
  Ричард сердито покосился на нее:
  - Мне показалось, она говорила очень уверенно. Она не стала бы лгать мне в
таких важных вещах. Я ей поверил.
  Сестра Верна развеселилась еще больше:
  - Если тебе уже приходилось иметь дело с ведьмами, Ричард, ты должен
знать, что у них весьма оригинальный взгляд на правду. Намерения могут
быть самыми лучшими, но слова, которые они произносят, странным образом
обретают совсем другой смысл.
  Это была правда, и Ричард заколебался. Сестра Верна, безусловно,
разбирается в ведьмах. Фактически она высказала то, о чем думал он сам.
  - И все же она была вполне уверена в своих словах. И очень испугана.
  - Охотно верю. Мудрый человек всегда опасается Безымянного. Но я не стала
бы слишком полагаться на то, что она говорит.
  - Дело не только в ней. Произошли и другие события. Она насмешливо
посмотрела на него:
  - Например?
  - Скрийлинги.
  Ее карие глаза остались спокойными.
  - Скрийлинги. Ты видел скрийлинга, так?
  - Видел! Он напал на меня! Скрийлинги - порождения Подземного мира. Они
посланы Безымянным. А этот пришел через дыру в завесе специально, чтобы
меня убить!
  Она опять улыбнулась:
  - У тебя слишком богатое воображение. Ты просто наслушался детских
песенок.
  В Ричарде вспыхнула злоба.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Скрийлинги действительно обитают в Подземном мире, как, впрочем, и
многие другие твари. Например, гончие сердца. Но их вовсе не "посылают".
Они просто приходят. Мы живем в мире, который лежит между добром и злом,
между светом и тьмой. Творец вовсе не хотел создать мир, прекрасный во
всех отношениях. Нам, как всегда, не ясно, чем именно Он руководствовался,
но у Него, несомненно, были причины, потому что Он - всеблаг. Возможно,
скрийлинги призваны напомнить нам о том, что в мире есть зло. Не знаю. Я
знаю лишь, что это зло, которое время от времени приходит. С теми, кто
имеет дар, такое случалось и раньше. Возможно, он их каким-то образом
привлекает. Может быть, это испытание. А может, предупреждение тем, кто
сторонится Света.
  - Но в пророчествах говорится, что скрийлингов пошлет Безымянный. Пошлет,
когда будет порвана завеса.
  - Как это может быть? Разве завеса была уже порвана когда-нибудь?
  - Откуда мне знать? - Он на минуту задумался. - Впрочем, видимо, нет.
Иначе как бы ее тогда замкнули? И безусловно, об этом остались бы
упоминания. Но к чему ты клонишь?
  - Если завеса никогда не бывала повреждена, кто же посылал скрийлингов к
нам и раньше? Ведь у них уже есть название, и мы знаем, что они собой
представляют.
  Теперь пришла очередь Ричарда хмуриться.
  - Быть может, мы называем их так потому, что так они названы в пророчестве?
  - А ты сам читал это пророчество?
  - Сам - нет. Мне его пересказывала Кэлен.
  - А она читала его сама? Собственными глазами?
  - Нет. Она выучила его, когда была маленькой. - Ричард хмурился все
больше. - Это была песня. Кэлен слышала ее от волшебников.
  - Песня! - Сестра Верна заулыбалась еще шире. - Ричард, я отнюдь не хочу
умалить твои опасения, но вещи, передаваемые из уст в уста, со временем
очень изменяются. Особенно если это песня. А пророчества понять еще
труднее, чем слова ведьмы. В нашем Дворце хранится много пророчеств.
Возможно, в процессе обучения тебе доведется с ними работать. Я прочитала
их все и могу сказать, что в большинстве своем они лежат за пределами
человеческого разумения. Стоит дать волю воображению, и они скажут все,
что тебе захочется услышать. По крайней мере тебе покажется, что ты хочешь
услышать именно это. Некоторые волшебники посвящают всю жизнь изучению
пророчеств, но даже им удается понять лишь незначительную часть истины.
Так что есть опасность, что все далеко не так ясно. Кроме того, неужели ты
думаешь, что разорвать завесу так легко? Нужно верить, Ричард. Верить в
Создателя.
  Некоторое время они ехали в молчании. Слова сестры Верны звучали разумно.
Ричард чувствовал, что его представление о мире поколебалось.
  Впрочем, скоро ему стало не до того: Кэлен вновь вторглась в его сознание.
Воспоминания о том, как она заставила его надеть ошейник, зная, что это
разлучит их, разрывали ему сердце. Ожог на груди опять разболелся.
  В конце концов Ричард вновь повернулся к сестре:
  - Это не все. Я не сказал тебе самого главного.
  Она улыбнулась ему материнской улыбкой.
  - Ну что же, рассказывай. Возможно, мне удастся рассеять твои опасения.
  Ричард сделал глубокий вдох:
  - Человек, которого я убил, Даркен Рал, мой отец... Ну, в общем, когда он
умер, то попал в Подземный мир. Прямо к Вла... то есть к Безымянному. Но
прошлой ночью он вернулся. Прошел через дыру в завесе. Теперь он снова в
нашем мире и готовится разорвать завесу окончательно.
  - И ты точно знаешь, что его послал Безымянный. Ты сам был в Подземном
мире и видел его там, прислуживающим Владетелю?
  Она опять обнаружила слабое место в его рассуждениях, но Ричард сделал
вид, что не заметил насмешки:
  - Я говорил с ним, когда он вернулся в наш мир. Он сам сказал мне об этом.
Он сказал, что пришел сюда, чтобы окончательно разорвать завесу. Он
сказал, что Владетель жаждет овладеть миром живущих. Умерший вернулся в
наш мир! Ты понимаешь? Он мог сделать это, только пройдя через завесу.
  - И этот дух ни с того ни с сего возник перед тобой и все рассказал?
  Ричард бросил на нее осуждающий взгляд, но сестра Верна словно не заметила
этого.
  - Это было на сборище. Племя Тины устраивает их, чтобы разговаривать с
духами предков. Я намеревался узнать у духов способ замкнуть завесу, а
вместо этого появился Даркен Рал.
  - А-а, - сестра Верна удовлетворенно кивнула, - теперь мне ясно.
  - Что тебе ясно?
  На ее лице отразилось то безграничное терпение, с которым взрослый человек
пытается втолковать что-то на редкость бестолковому ребенку.
  - А ты пил какое-нибудь особое питье или ел особую еду перед тем, как
увидеть духа?
  - Нет.
  - То есть ты просто сидел с этими дикарями и вдруг увидел духов?
  - Ну, не совсем так. Сначала было пиршество. Оно длилось два дня.
Старейшины действительно ели и пили что-то особенное. Но я - нет. Потом мы
намазались глиной и вошли в дом духов. Нас было девять человек. Мы уселись
в круг и начали повторять какие-то заклинания. Потом старейшины пустили по
кругу корзину, а мы по очереди доставали оттуда священных лягушек и терли
ими себе грудь...
  - Лягушки! - Сестра Верна кинула на него быстрый взгляд. - Они были
красного цвета, верно?
  - Да. Красные лягушки духов.
  Сестра улыбнулась:
  - Я о них слышала. И от этого у тебя по коже побежали мурашки. А потом ты
увидел духов, так?
  - Довольно упрощенное изложение, но в целом верное. Только я не пойму, в
чем ты хочешь меня убедить?
  - Ты часто бывал в Срединных Землях? Ты хорошо знаешь их обитателей?
  - Нет. Я родился в Вестландии и о жителях Срединных Земель не знаю почти
ничего. Она снова кивнула.
  - В Срединных Землях есть много неверующих, которые не знают о свете
Создателя. Они поклоняются самым неожиданным вещам, например, идолам или
же духам. Это дикари, чьи обряды сильно различаются, но у них есть одна
общая черта: все они употребляют специальную пищу или напитки, которые
помогают им "увидеть" своих "духов-защитников". - Она посмотрела на
Ричарда, чтобы удостовериться, что тот слушает внимательно. - Что касается
людей Тины, то они используют слизь красных лягушек, чтобы вызвать у себя
видения.
  - Видения?
  - Создатель поместил в наш мир много растений и животных, которые
оказывают на нас удивительное воздействие. Например, настой из ивовой коры
излечивает лихорадку. Никто не знает, почему, но все этим пользуются.
Наряду с полезными вещами есть вещи, которые могут сделать тебя больным, а
то и убить. А некоторые субстанции, как, скажем, слизь красных лягушек,
при соприкосновении с кожей вызывают у человека видения. Он видит то, чем
заняты его мысли. Дикари в невежестве своем считают такие сны наяву
реальностью. Именно это произошло с тобой. Ты нанес слизь красной лягушки
на кожу, и тебя посетили видения. А твой естественный ужас перед
Безымянным заставил тебя поверить в них. Если бы эти "духи" существовали
на самом деле, зачем бы тогда тебе понадобилась слизь красных лягушек,
чтобы их увидеть? Только, пожалуйста, не подумай, Ричард, что я над тобой
насмехаюсь. Видения могут казаться чрезвычайно реальными, я это знаю.
Когда находишься под влиянием особых средств, они могут казаться даже
более чем реальными. Но на самом деле это всего лишь иллюзия.
  Ричарда не особенно вдохновило такое объяснение, но он понимал, что имеет
в виду сестра Верна. С самого раннего детства Зедд брал его с собой в лес
и учил различать полезные травы: ом-траву, которая унимает боль и
заживляет раны, дурман, корень которого хорош при глубоких ранениях, и
многие другие, способные излечить лихорадку, облегчить роды, снять
наговоры. Одновременно Зедд показывал ему и иные травы - ядовитые, и еще
те, что способны вызвать видения.
  Однако он был уверен, что беседа с Даркеном Ралом ему не привиделась.
  - Он обжег меня. - Ричард распахнул плащ и показал сестре Берне повязку. -
Это уж никак не могло быть иллюзией. Даркен Рал был там, он коснулся меня
рукой, и у меня остался ожог. Какое же это видение?
  Сестра Верна фыркнула.
  - Одно из двух. После того, как ты потер себе кожу слизью, ты уже не видел
комнаты, где находился, так?
  - Да, стены словно бы растворились в черной пустоте.
  - Но ведь на самом деле они никуда не делись, верно? И я уверена, что в
этом помещении горел огонь. Ведь когда ты обжегся, ты уже не сидел на
прежнем месте? Ты наверняка встал и двигался по комнате, да?
  - Да, - неохотно согласился Ричард. Сестра поджала губы.
  - В таком состоянии нетрудно случайно попасть на огонь, а потом
вообразить, что тебя обжег призрак.
  Ричард почувствовал, что из него хотят сделать дурака. Но, может, она
права? Неужели все действительно так просто? Неужели он действительно был
чересчур легковерен?
  - Но ты сказала - одно из двух. Что же второе?
  Сестра ответила не сразу, а когда ответила, голос ее изменился:
  - Безымянный всегда ищет способы перетянуть человека на свою сторону. Его
щупальца достигают нас даже из-за завесы. Он в состоянии причинить нам
зло. Он опасен. Опасен Подземный мир. Когда человек невежественный
начинает заигрывать с Тьмой, он рискует навлечь на себя беду, рискует
привлечь внимание Безымянного или тех, кто ему служит. Возможно, тебя
действительно коснулось и обожгло одно из порождений Тьмы. - Она
непроизвольно огляделась. - Люди слишком глупы и не стараются уклониться
от подобных вещей. А они очень опасны. Иногда они грозят смертью. - Она
помолчала и добавила уже веселее: - Таково наше призвание - показать людям
дорогу к свету Создателя и научить их держаться подальше от Тьмы.
  Ричард не мог придумать ничего, что бы ей возразить. Ее логика была
безукоризненна. Но если сестра Верна права, значит, Кэлен ничего не
грозит, она в безопасности. Ричарду очень хотелось бы в это верить.
Безумно хотелось, но все же...
  - Допускаю, что ты можешь оказаться права, но я не уверен. Я видел больше,
чем можно пересказать словами.
  - Я понимаю, Ричард. Тяжело признавать собственные ошибки. Это все равно
что самоистязание. Но если ты действительно хочешь быть взрослым и умным
человеком, ты должен уметь взглянуть правде в глаза, даже если при этом
придется назвать себя дураком. Я вовсе не хочу сказать, что ты глупец,
потому что искренне заблуждался. Твой страх вполне понятен. Мудрый человек
всегда в состоянии отличить истину от лжи и знает, что на свете есть еще
очень и очень много вещей, кроме тех, которые ему уже известны.
  - Но все, о чем я говорил, взаимосвязано...
  - Так ли? Мудрый человек не станет нанизывать бусинки различных событий на
нить одного ожерелья просто потому, что ему так хочется. Мудрый человек
узнает истину, даже если она покажется ему непривычной. Вот самое
прекрасное ожерелье - истина.
  - Истина, - буркнул Ричард себе под нос. Он - Искатель, Истина - самая
суть его существования. Это слово горит золотыми буквами на рукояти его
меча. Меча Истины. Многое из того, что произошло, он просто не мог облечь
в слова и объяснить сестре Верне. Могло ли быть так, как она говорит?
Неужели он до сих пор просто обманывал себя?
  Ричард вспомнил Первое Правило Волшебника: люди глупы и поэтому готовы
поверить во что угодно, потому что хотят, чтобы это было правдой, или
боятся, что это окажется правдой. Ричард по опыту знал, что это правило
распространяется на него так же, как на любого другого. В этом смысле он
ничем не отличается от остальных и готов поверить в какую угодно ложь.
  Он верил, что Кэлен его любит. Он верил, что она никогда не причинит ему
боли. А она его прогнала. Ричард снова почувствовал ком в горле.
  - Я сказала тебе правду, Ричард. Я здесь для того, чтобы тебе помочь.
  Он промолчал. Он ей не верил. Словно в ответ на его мысли сестра Верна
спросила:
  - Как твоя голова?
  Ричард был потрясен вопросом. Вернее, не самим вопросом, а тем, что
пришлось ответить:
  - Все... прошло. Совсем не болит. Сестра Верна с довольной улыбкой кивнула:
  - Как и было обещано, Рада-Хань избавил тебя от боли. Мы только стараемся
помочь тебе, Ричард. Его глаза сузились.
  - Еще ты говорила, что с его помощью вы будете "управлять" мною.
  - Только ради того, чтобы учить тебя. Чтобы учить человека, нам нужно его
внимание. Исключительно ради этого.
  - И чтобы заставить меня страдать. Ты говорила, что ошейник причиняет боль.
  Она на мгновение отпустила поводья и воздела руки к небу:
  - Я уже причинила тебе боль. Я только что назвала твои убеждения глупейшим
заблуждением. Разве это не заставило тебя страдать? Разве не больно
осознавать, что ты ошибался? Но не лучше ли узнать истину, чем верить в
ложь? Даже если это причинит тебе боль?
  Ричард отвернулся, думая о той истине, что Кэлен заставила его надеть
ошейник и прогнала прочь. Эта истина причиняла боль больше, чем любая
другая истина о том, что он оказался недостаточно хорош для нее.
  - Может, и так. Но мне не нравится носить ошейник. Ни в малейшей степени.
  Его утомили разговоры. Грудь опять разболелась. Все тело одеревенело. Он
потерял Кэлен. Она заставила его надеть ошейник и прогнала прочь. Он
толкнул коленями лошадь и поехал вперед, чтобы сестра Верна не увидела его
слез.
  Он ехал в молчании. Лошадь на ходу щипала сухую траву. В другое время
Ричард не позволил бы этого: когда у лошади в пасти мундштук, она не может
жевать как следует, и у нее могут начаться колики. Но сейчас, вместо того,
чтобы натянуть поводья, он, наоборот, ослабил их еще больше и ласково
потрепал лошадь по теплой шее.
  Самая лучшая компания: лошадь не назовет тебя дураком и не станет ничего
требовать. Он тоже не собирается ее одергивать. Лучше быть лошадью, чем
человеком, внезапно подумал Ричард. Беги, поворачивай, останавливайся. И
ничего больше. Впрочем, кому сейчас не лучше по сравнению с ним?
  Что бы там ни говорила сестра Верна, он - пленник, и никакими словами
этого не изменишь. Если он хочет когда-нибудь освободиться, то должен
научиться управлять своим даром. Рано или поздно сестры решат, что он
достиг успеха, и, может быть, отпустят его. Даже если Кэлен к тому времени
его забудет, он по крайней мере вновь обретет свободу.
  Значит, на том и порешим, подумал Ричард. Надо учиться как можно быстрее,
чтобы избавиться от ошейника и вырваться на свободу. Зедд всегда говорил,
что он все схватывает на лету. Он научится всему. Ему всегда нравилось
учиться. Он всегда хотел знать как можно больше, ему никогда не хватало
уже известного. Зато он узнает много нового. Быть может, в конце концов
это не так уж и плохо. Кроме того, что ему еще остается?
  Он вспомнил, как учила его Денна.
  Настроение сразу испортилось. Опять самообман. Сестры его никогда не
отпустят. Он будет учиться не тому, чему хочет сам, а тому, чему захотят
сестры. И вряд ли это будет иметь хоть какое-то отношение к истине. Это
будет боль. Ничего, кроме боли и безнадежности.
  Ричард ехал, погруженный в мрачные мысли. Он - Искатель. То есть Несущий
смерть.
  Каждый раз, когда он убивал кого-нибудь Мечом Истины, он снова и снова
чувствовал это. Это было самой сутью его призвания: нести смерть.
  Уже на закате он заметил впереди россыпь белых пятен. Это был не снег;
снег еще не покрыл всю землю. Кроме того, пятна двигались. Сестра Верна
ничего о них не сказала и как ни в чем не бывало ехала дальше. Солнце
светило всадникам в спину, и перед лошадьми ложились длинные тени. Впервые
Ричард осознал, что они едут прямо на восток.
  Когда они подъехали ближе к загадочному пятну, стало ясно, что это просто
отара овец. Пасли отару бантаки, которых Ричард узнал по одежде. Три
пастуха, не обращая внимания на сестру Верну, преградили ему дорогу. Они
что-то горячо говорили на своем языке. Ричард не понимал ни слова, но лица
их были более чем красноречивы и выражали безграничное почтение. Потом
пастухи дружно бухнулись на колени и, вытянув перед собой руки, принялись
отбивать поклоны. Затем снова вскочили на ноги и начали что-то говорить на
своем непонятном языке.
  Ричард, придержав лошадь, удивленно смотрел на них и наконец поднял руку в
приветственном жесте. Пастухи расплылись в улыбках и снова принялись
кланяться. Он поехал дальше, а они, поднявшись с колен, припустились за
ним, протягивая ему хлеб, фрукты, полоски вяленого мяса, ожерелья из
клыков, бусы и даже свои пастушьи посохи.
  Ричард выдавил улыбку и знаками постарался показать, что в дарах не
нуждается. Но один бантак был особенно настойчив и снова, и снова пытался
всучить Ричарду спелую дыню. В конце концов Ричард, чтобы отвязаться, ее
взял. Бантаки опять попадали на колени, а Ричард, отвесив им с седла
прощальный поклон, сунул дыню в седельную сумку и пустился догонять сестру
Верну.
  Она остановила лошадь и развернулась ему навстречу. Лицо ее было сердито.
Интересно, чем она недовольна на этот раз?
  - Почему эти люди так тебя называют? - спросила она.
  - Как "так"? Я не понимаю их языка.
  Она стиснула зубы:
  - Они говорят, что ты волшебник. Почему?
  Ричард пожал плечами:
  - Вероятно, потому, что я им об этом сказал.
  - Что? - Она откинула капюшон. - Ты не волшебник! Ты не имел права так о
себе говорить! Ты лжец! Ричард положил руки на высокую луку седла.
  - Ты права. Я не волшебник. Да, я сказал им неправду.
  - Ложь - преступление против Создателя!
  Ричард устало вздохнул.
  - Я сделал это не для того, чтобы поиграть в волшебника. Я должен был
предотвратить войну, и это был единственный способ спасти жизнь многим
людям. Это сработало, и никто не пострадал. Случись мне снова выбирать
между ложью и убийствами, я поступил бы точно так же.
  - Лгать нехорошо. Создатель ненавидит ложь.
  - То есть твоему Создателю больше по душе убийства?
  Сестра Верна бросила на него испепеляющий взгляд:
  - Не моему Создателю. Он сотворил всех нас. И Он ненавидит ложь.
  Ричард спокойно смотрел на взбешенную женщину:
  - И он лично сказал тебе об этом, не так ли? Подошел, присел рядом и
сказал: "Сестра Верна, я хочу, чтобы ты знала: я не люблю неправды"?
  - Конечно, нет! - зарычала сестра Верна. - Это записано! Записано в книгах.
  - А, - кивнул Ричард, - тогда конечно. Если это записано в книгах, значит,
это наверняка так и есть. Каждый знает, что ежели что-то написано в книге,
то это правда.
  Глаза сестры Верны пылали.
  - Ты слишком легко относишься к словам Создателя!
  Ричард наклонился к ней, сам уже начиная злиться:
  - А ты, сестра Верна, слишком легко относишься к человеческой жизни.
Особенно, если эти люди - язычники.
  Сестра Верна осеклась и постаралась взять себя в руки.
  - Ричард, ты должен уяснить себе, что лгать нехорошо. Очень нехорошо. Это
противоречит замыслу Творца, противоречит тому, чему учим мы. Ты такой же
волшебник, как неразумный ребенок - умудренный опытом старец. Называть
себя волшебником, когда таковым не являешься, значит лгать. Грязно лгать.
Это отвратительно. Ты не волшебник.
  - Сестра Верна, я не хуже тебя знаю, что лгать нехорошо, и не занимаюсь
этим ежедневно. Но в данном конкретном случае я предпочел солгать, чтобы
спасти людям жизнь. Другого способа не было.
  Она глубоко вздохнула и кивнула; каштановые кудряшки качнулись в такт
этому движению.
  - Возможно, ты и прав. Во всяком случае, ты знаешь, что ложь
отвратительна. Но смотри, как бы она не вошла у тебя в привычку. Ты не
волшебник.
  Ричард взялся за поводья:
  - Я знаю, что я не волшебник. Мне абсолютно точно известно, кто я такой. -
Он толкнул лошадь коленями и поехал вперед. - Я Несущий смерть.
  Сестра Верна схватила его за плащ, и Ричард чуть было не вывалился из
седла. Он натянул поводья и остановился, глядя в ее широко раскрытые глаза.
  - Что ты сказал? - требовательно спросила она. - Как ты себя назвал?
  - Несущий смерть.
  - Кто дал тебе это имя?
  Ричард вгляделся в ее побледневшее лицо.
  - Я знаю, что значит носить Меч Истины. И знаю, что значит вынуть его из
ножен. Я знаю это лучше, чем любой из моих предшественников. Меч - часть
меня, а я - его часть. Я знаю, чего он требует от меня. В последний раз с
помощью его магии я убил человека, который надел на меня ошейник. Я солгал
бантакам только потому, что не хочу, чтобы умирали люди. Это была
единственная причина. Бантаки - мирный народ. Я не хотел, чтобы они
познали ужас, который ведут за собой убийства. Я хорошо выучил этот урок.
Ты убила сестру Элизабет; возможно, ты понимаешь, о чем я говорю.
  - Кто дал тебе имя "Несущий смерть"? - настойчиво повторила сестра Верна.
  - Никто. Я сам себя так назвал, потому что это точно отражает то, что я
делаю, то, что составляет мою суть. Я - Несущий смерть.
  Сестра отпустила его рукав.
  - Понятно.
  Она развернула лошадь, но Ричард резко окликнул ее. Сестра Верна
остановилась.
  - Почему? Почему ты хотела узнать, кто дал мне такое имя? Почему это важно?
  В глазах сестры мелькнула тень страха. От ее злости не осталось и следа.
  - Как я уже говорила, я прочла все пророчества во Дворце. И в одном мне
встретились следующие слова:
  "Он тот, кто приносит смерть и сам даст себе такое имя".
  Ричард прищурился:
  - А что там еще говорилось? Говорилось ли там, что я убью тебя и любого
другого, если потребуется, чтобы избавиться от ошейника?
  Сестра Верна отвела взгляд:
  - Пророчества - не для глаз и ушей неподготовленного человека.
  Она ударила лошадь пятками и поскакала вперед. Ричард поехал следом. Он
решил пока не касаться этой темы. До пророчеств ему не было никакого дела.
Он уже убедился, что в них нет ничего, кроме загадок, а загадки он
ненавидел. Если нужно сказать что-то действительно важное, зачем прибегать
к недомолвкам? Глупая и никому не нужная игра.
  По пути он прикинул, скольких людей готов убить, чтобы избавиться от
ошейника. Одного или сотню - какая разница? При мысли о том, что у него на
шее Рада-Хань, в Ричарде вскипал гнев. Он стиснул зубы и еще крепче сжал
поводья.
  Несущий смерть. Он убьет столько людей, сколько понадобится. Он избавится
от ошейника или погибнет. Каждая клеточка его тела наполнилась желанием
убивать, и Ричард внезапно осознал, что призвал магию меча, даже не
вынимая его из ножен. Магия переполняла его. Ричарду пришлось сделать над
собой большое усилие, чтобы унять ее и успокоиться.
  Он знал, что, кроме обычной ненависти и гнева, исходящих от меча, ему
доступна и оборотная сторона магии, магия белого клинка. Сестрам об этом
ничего не известно. Ричард надеялся, что необходимости просветить их на
этот счет у него не возникнет. Но если потребуется, он это сделает. Он
должен избавиться от ошейника. Он должен использовать и ту, и другую
стороны магии своего меча, а то и обе сразу, чтобы избавиться от
Рада-Хань. Но лишь когда придет время. Когда придет время.
  Спустились лиловые сумерки, и сестра Верна решила остановиться на ночлег.
Ричарду она не говорила ничего сверх необходимого. Он не знал, сердится ли
она еще или уже нет, но, если честно, это его мало беспокоило.
  Неподалеку оказался ручей, вдоль которого росло несколько молоденьких ив.
Ричард отвел туда лошадей, разнуздал их, стреножил и долго с удивлением
разглядывал железные удила с заостренными краями, похожие больше на орудия
пытки, чем на лошадиную упряжь. Такие удила могли использовать только
люди, ничего не смыслящие в лошадях, считающие, что подчинить можно только
жестокостью. Хорошо бы им самим засунуть эти железки в рот, может, это их
чему-нибудь научит. Ведь для хорошо вышколенной лошади достаточно легкой
уздечки. А если лошадка еще и умная, то и уздечка не нужна. Ричард с
отвращением подумал о людях, восполняющих жесткостью недостаток ума и
терпения. Он поднял руку и попробовал коснуться кончика черного уха.
Лошадь испуганно отпрянула.
  - Вот оно что, - проворчал Ричард, - значит, за уши тебя тоже таскали. Не
волнуйся, дружок, - он ласково похлопал лошадь по выгнутой шее, - меня
тебе нечего бояться.
  Она успокоилась и ткнулась ему в плечо мягкими губами. Ричард сменил воду
в бурдюках и напоил лошадей, следя, чтобы они не увлекались - иначе есть
риск простудить их. Затем он нашел в одной из седельных сумок скребницу и
почистил животных, не забыв осмотреть их копыта. Ричард не торопился,
предпочитая общество лошадей обществу сестры Света. Потом он вытащил дыню
- подарок бантаков - и, срезав кожуру, разделил ее между животными. Дынные
корки - излюбленное лакомство лошадей, и они впервые за всю дорогу слегка
оживились. Учитывая металлические удила, это было неудивительно.
  Потом, решив, что грудь болит слишком сильно, чтобы стоять тут и дальше,
Ричард вернулся к сестре Верне. Она сидела, подстелив под себя небольшое
одеяло. Ричард тоже развернул свое и устроился напротив. Скорее из желания
чем-то занять руки, чем оттого, что испытывал голод, он вынул из сумки
лепешку и, разломив ее, протянул половинку сестре Верне. Потом Ричард
разрезал дыню и тоже предложил сестре. Она холодно посмотрела на него.
  - Это получено обманом.
  - Это получено как знак благодарности тому, кто предотвратил войну.
  - Возможно, - фыркнула сестра Верна, но дыню взяла.
  - Если хочешь, я первым постою на страже, - предложил Ричард.
  - Это не нужно.
  Не переставая жевать дыню, Ричард посмотрел на сестру:
  - В Срединных Землях попадаются гончие сердца. И не только они. Я могу
привлечь скрийлинга. Мне кажется, разумнее будет спать по очереди.
  Сестра Верна откусила кусок лепешки и, не глядя на Ричарда, сказала:
  - Со мной ты в безопасности. Спать по очереди нет необходимости.
  Голос ее звучал ровно, но было ясно, что она на грани того, чтобы
рассердиться. Ричард в молчании проглотил еще один кусок, а потом решил
разрядить обстановку.
  - Ты здесь, я тоже. Рада-Хань на мне. Как насчет того, чтобы начать учить
меня пользоваться даром?
  Он постарался вложить в свой голос энтузиазм, которого не чувствовал.
Сестра Верна взглянула на него из-под бровей:
  - У тебя будет достаточно времени для занятий, когда мы достигнем Дворца
Пророков.
  Ричарда как холодной водой облили. Он почувствовал нарастающий гнев. Гнев
меча поднимался в нем, требуя выхода. Но Ричард сдержался:
  - Как пожелаешь.
  Сестра Верна легла на одеяло и поплотнее завернулась в плащ.
  - Холодно. Разведи костер.
  Он не торопясь положил в рот последний кусочек лепешки, прожевал его,
проглотил и тогда спокойно сказал:
  - Я удивлен скудостью твоих познаний в магии, сестра Верна. На свете есть
волшебное слово, способное поистине творить чудеса. Возможно, ты его даже
слышала. Это слово - "пожалуйста". - Ричард поднялся на ноги. - Я не
замерз. Если тебе нужен костер, разводи его сама. А я собираюсь стоять на
страже. Я уже говорил, что ничего не принимаю на веру. Даже если нас убьют
сегодня ночью, я успею тебя предупредить. - Он повернулся к ней спиной и,
не дожидаясь ответа, пошел прочь. По правде говоря, ему успел уже
опротиветь ее голос. Отойдя подальше, Ричард наткнулся на небольшое
возвышение и уселся там, чтобы смотреть по сторонам. И думать.
  Ночь выдалась безоблачной. Луна заливала землю мягким серебристым светом.
Равнина просматривалась великолепно. Как ни пытался он заставить себя
думать о чем-нибудь другом, мысли его постоянно возвращались к Кэлен.
  Он смахнул с лица слезы и, обхватив руками колени, попробовал представить
себе, где сейчас Кэлен и чем она занята. Отправилась ли она к Зедду?
Тревожится ли она за него, Ричарда, настолько, чтобы взять на себя такой
труд?
  Луна неторопливо плыла по небосводу. Что же теперь делать? Ричард
чувствовал себя потерянным. Перед его мысленным взором возникло лицо
Кэлен. Он сразился бы со всем миром, чтобы увидеть ее улыбку, чтобы
вернуть тепло ее любви. Он представил себе ее зеленые глаза, ее длинные
волосы. Ее прекрасные волосы.
  При этой мысли Ричард вспомнил о локоне, который Кэлен положила ему в
сумку. Он достал его и начал рассматривать в лунном свете. Перетянутый
голубой ленточкой, локон напоминал восьмерку, и Ричард непроизвольно
вздрогнул: он знал, что восьмерка, положенная на бок, является символом
бесконечности.
  Ричард повертел локон в пальцах. Кэлен дала его ему на память. Дала,
потому что знала: он ее никогда не увидит. От этой мысли у Ричарда
перехватило дыхание.
  Он изо всех сил стиснул эйджил, так что рука задрожала от усилия.
Физическая боль переплелась с болью душевной. Ричард терпел эту боль, пока
она не стала невыносимой, а потом еще немного, пока не помутилось сознание
и он едва не лишился чувств.
  Судорожно хватая ртом воздух, он повалился на землю. Боль вымела из головы
все мысли. Лишь через несколько минут он обрел способность соображать, но
долго еще лежал на земле, постепенно приходя в себя.
  Наконец он нашел в себе силы снова сесть и в этот момент обнаружил, что
по-прежнему держит в руке перевязанный ленточкой локон. Глядя на него в
лунном свете, Ричард вспомнил, как сестра Верна назвала ложью то, что он
сказал бантакам. Гнусной ложью. Кэлен произнесла те же самые слова. Она
назвала "гнусной ложью" его любовь к ней.
  - Это не ложь, - прошептал Ричард. - Я готов сделать ради тебя все, что
угодно, Кэлен.
  Но этого оказалось недостаточно. Добровольно надеть на себя ошейник
оказалось недостаточным. Он, Ричард, оказался недостаточно хорош для нее.
Сын чудовища. Ричард знал, что было нужно Кэлен. Что ей действительно было
нужно.
  Ей нужно было от него избавиться.
  Ей нужно было, чтобы он надел на себя ошейник и убрался подальше. А она
обрела бы свободу.
  - Я сделаю для тебя все, что угодно, Кэлен, - тихо повторил Ричард.
  Он встал и окинул взглядом пустынную равнину. Далекий горизонт тонул в
густой темноте.
  - Все, что угодно. Даже это. Ты свободна, любовь моя.
  Он размахнулся и зашвырнул локон в сухую траву. Потом опустился на колени
и, прижавшись лбом к холодной земле, зарыдал. Он плакал до тех пор, пока
не кончились слезы, и корчился от боли, пока не осознал, что опять сжимает
в кулаке эйджил. Он отпустил его и поднялся на ноги.
  Все кончено. Ричард чувствовал себя опустошенным. Он чувствовал себя
мертвецом.
  Он медленно извлек из ножен Меч Истины. В холодном воздухе пронесся чистый
звон. Пустота в душе исчезла, уступив место магическому гневу. Ричард
позволил ему поглотить себя целиком, без остатка. Грудь его тяжело
вздымалась, его переполняло желание убивать. Он повернулся туда, где
лежала спящая сестра Верна. Он тихо шел в ту сторону, пока не различил в
темноте человеческий силуэт. Ричард был лесным проводником и умел
передвигаться бесшумно. Умел очень хорошо.
  Он не торопился. Спешить нет необходимости. У него достаточно времени. Он
постарался успокоить дыхание, чтобы не производить даже малейшего шума. Он
был целиком во власти всепожирающей ярости, а мысль об ошейнике превращала
бушующий в нем огонь в адское пламя.
  Магический гнев меча тек по нервам, словно расплавленный металл. Это
чувство было хорошо знакомо Ричарду, и он целиком отдался ему. Теперь его
ничто не остановит. Только кровь может насытить душу Несущего смерть.
  Его пальцы побелели от напряжения. Его мускулы ждали только приказа
действовать. Но им не придется ждать долго. Магия Меча Истины повелевала
ему отдать этот приказ.
  Черной тенью Ричард навис над сестрой Верной. Ярость стучала в висках. Он
провел мечом по левому предплечью, чтобы клинок ощутил вкус крови. Темная
струйка пробежала по лезвию. Ричард снова обеими руками сжал рукоять.
  Он чувствовал тяжесть металлического кольца у себя на шее; лезвие
поднялось и сверкнуло в лунном свете.
  Он посмотрел на сестру Верну, лежащую у его ног. Сестра свернулась
калачиком и во сне мелко дрожала от холода.
  Ричард стоял над ней, подняв меч. Магический гнев требовал крови. Он
стиснул зубы, Кэлен прогнала его. Потому что он - сын чудовища.
  Нет. Не только сын. Ричард увидел себя со стороны: вот он стоит с поднятым
мечом над спящей женщиной, готовый убить.
  Он сам - чудовище.
  Именно это разглядела в нем Кэлен. Именно поэтому прогнала его прочь,
заставив надеть ошейник. Потому что зверю нужен ошейник.
  Из глаз его брызнули слезы. Меч медленно опустился, уткнувшись лезвием в
землю. Ричард стоял, глядя на спящую и дрожащую во сне от холода женщину.
Он простоял так долго.
  А потом тихо убрал меч в ножны и, подняв свое одеяло, осторожно, чтобы не
разбудить, укрыл им сестру Верну. Он сидел рядом с ней до тех пор, пока
она не перестала дрожать, а потом завернулся в плащ и улегся прямо на
землю.
  Он очень устал, и все его тело болело, и все же ему никак не удавалось
уснуть. Он знал, что впереди его ждут сплошные мучения. Именно для этого и
предназначен ошейник. Когда сестра Верна доставит его в свой Дворец, за
него возьмутся по-настоящему.
  Впрочем, что это может изменить?
  Воспоминания о том, что с ним вытворяла Денна, вонзились в мозг, как
раскаленные иглы. Он вспомнил невыносимую боль, беспомощность и кровь. Его
кровь.
  Эти образы снова и снова всплывали у него в голове. Сколько бы он ни
прожил, ему никогда не забыть об этом. И не успела закончиться одна полоса
мучений, как тут же начинается другая. Видно, этому никогда не будет конца.
  Только одна мысль утешала Ричарда в этом аду: сестра Верна сказала, что
его опасения насчет Владетеля - ошибка, а значит, Кэлен ничто не грозит.
Ей ничто не грозит, а все остальное не важно. Он постарался
сосредоточиться только на этом и лишь тогда смог наконец уснуть.


                                  ГЛАВА 19


  Ричард открыл глаза. Солнце только-только поднялось над горизонтом. Он сел
и тут же поморщился от боли. Он положил руку на грудь, туда, где была
повязка, и подождал, пока боль утихнет. После вчерашних упражнений с
эйджилом он чувствовал себя так, будто его основательно избили. Болело
везде. Это напомнило Ричарду, как Денна "обучала" его эйджилом. Правда,
тогда он просыпался в гораздо худшем состоянии и лишь затем, чтобы пытка
началась снова.
  Сестра Верна, скрестив ноги, сидела на одеяле и, что-то жуя, смотрела на
Ричарда. Капюшон ее плаща был опущен на плечи. Судя по всему, она только
что причесалась.
  Одеяло Ричарда, уже аккуратно сложенное, лежало рядом. Ни слова
благодарности. Он поднялся на ноги, разминая одеревеневшие мышцы. Голубое
небо было холодным и чистым. В воздухе стоял запах душистой травы.
  - Пойду оседлаю лошадей, - сказал Ричард, - и можно будет отправляться.
  Пар от его дыхания растаял в воздухе белым облачком.
  - Разве ты не хочешь поесть?
  Ричард покачал головой:
  - Я не голоден.
  - Что у тебя с рукой? - не глядя на него, спросила сестра Верна.
  Ричард посмотрел на засохшую струйку крови у себя на запястье.
  - Я чистил меч. Было темно, и я порезался. Ничего особенного.
  - Понятно. - Ричард поскреб щетину на подбородке. - Надеюсь, когда ты
бреешься, ты более осторожен.
  Ричард тут же решил, что, пока у него на шее кольцо, бриться он не станет.
В знак протеста. Ведь ясно, что он не более чем пленник, несмотря на все
уверения сестры Верны в обратном. Металлическому кольцу на шее нет и не
может быть оправдания - ни сейчас, ни потом. В том, что касается этого,
Ричард не допускал никаких компромиссов.
  - Пленники не бреются, - сказал он и, повернувшись, пошел к лошадям.
  - Ричард! - Он обернулся. - Ну-ка, присядь. - Голос сестры Верны звучал
мягко, но Ричард не обманывался на ее счет. Она показала ему рукой рядом с
собой. - Садись. Я обдумала твои вчерашние слова. Ты здесь, я тоже.
Садись, я начну учить тебя управлять даром.
  - Здесь? - Он не верил своим ушам. - Сейчас?
  - Да. Иди сюда и садись.
  На самом деле Ричард ничуть не беспокоился по этому поводу: он ненавидел
магию. Его просьба была вызвана исключительно желанием снять напряжение,
возникшее между ними. Какое-то время он молча смотрел на сестру, но
наконец сел рядом с ней и скрестил ноги, подражая ее позе.
  - И что от меня требуется?
  - Чтобы управлять своим даром, тебе предстоит научиться многому. И прежде
всего постичь принцип всеобщего равновесия, особенно в том, что касается
магии.
  Ты должен прислушиваться ко всем нашим предупреждениям и следовать всему,
что тебе говорят. Магия - очень опасная вещь. Возможно, ты уже знаешь это
на примере Меча Истины, верно? - Ричард ничего не ответил, и сестра
продолжала: - Последствия могут быть весьма неожиданными. И
разрушительными.
  - Я уже использовал свой дар. Ты сказала, что я совершил три поступка.
  Сестра Верна слегка наклонилась к нему:
  - И посмотри, что из этого вышло. Последствия были весьма неожиданны.
Например, у тебя на шее появилось кольцо.
  Ричард удивленно посмотрел на нее.
  - При чем тут мой дар? Вы уже давно меня разыскивали, ты сама говорила.
Если бы я не воспользовался даром, результат был бы тот же самый.
  Не отводя глаз от Ричарда, сестра Верна медленно покачала головой:
  - Мы искали тебя годами, но ты был скрыт от нас. Если бы ты не использовал
свой дар, сомневаюсь, что нам удалось бы тебя найти. Именно это привело к
тому, что на шее у тебя появился ошейник.
  Годами. Они годами выслеживали его. Все то время, пока он мирно жил в
Вестландии, сначала с родителями и братом, потом сам по себе, они,
оказывается, его искали. А он даже ни о чем не подозревал. При мысли об
этом его бросило в дрожь. Он сам отдал им себя, применив дар. "Ненавижу
магию", - подумал Ричард.
  - Ну что ж, я согласен, что последствия оказались разрушительными. Но ведь
это же для меня. А вы, помоему, должны быть довольны. Разве вы не этого
хотели?
  - Мы должны были это сделать, - поправила сестра Верна. - Но ты угрожал
отнять у меня жизнь. Ты угрожал отнять жизнь у любого, кто помешает тебе
снять ошейник. А это могут оказаться и все сестры Света. Я знаю, что
нельзя пренебрегать угрозами волшебника, даже если он еще не обучен. Ты
применил дар, благодаря чему удалось тебя найти, но теперь все сестры
Света под угрозой гибели.
  Ричард не чувствовал никакого удовлетворения от того, что его угрозы были
восприняты всерьез. Он вообще ничего не чувствовал.
  - Почему же вы заставили меня его надеть? - тихо спросил он.
  - Чтобы помочь тебе. Иначе бы ты умер.
  - Вы мне уже помогли. Голова больше не болит. Примите мою благодарность и
отпустите меня на все четыре стороны.
  - Если снять ошейник прежде, чем ты научишься управлять даром, боли
вернутся и убьют тебя.
  - Ну так учи меня, чтобы я мог поскорее от него избавиться.
  - В этом деле надо соблюдать осторожность. Тебе придется набраться
терпения. Нам больше, чем тебе, известно об опасностях, подстерегающих
ученика, и мы не хотим, чтобы ты по неведению причинил себе зло. Впрочем,
до этого еще далеко. Прежде чем подобная угроза станет реальной, пройдет
еще немало времени. Так как у тебя с терпением?
  - У меня нет ни малейшего желания использовать дар. Можешь считать это
своего рода терпением.
  - Для начала сойдет. А теперь начнем. - Она уселась поудобнее. - В каждом
человеке заключена некая сила. Это сила жизни. Мы называем ее "Хань". -
Ричард нахмурился. - Подними руку. - Ричард выполнил приказание. - Вот
она, сила жизни, дарованная нам Творцом. Она заключена в тебе, и ты только
что ее использовал. Но те, кто обладает даром, могут простирать ее за
пределы своего тела. В этом случае она называется сетью, и про человека,
который имеет дар, как ты, говорят, что он может забрасывать сеть. Она
позволит тебе воздействовать на предметы примерно так же, как ты
управляешь собственным телом.
  - Разве такое возможно?
  Сестра Верна зажала в пальцах маленький камешек.
  - Вот, мой разум с помощью Хань заставил руку поднять камень. Рука
действует не сама по себе, ею движет Хань, послушный воле моего разума. -
Она бросила камешек на землю и протянула к нему руки. Камешек подпрыгнул и
повис в воздухе между ее ладонями. - Сейчас я сделала то же самое, только
направила жизненную силу за пределы своего тела. Это и есть дар.
  - То есть ты можешь делать то же, что и волшебник?
  - Нет. Только очень немногое. Но именно поэтому мы в состоянии обучать
волшебников. Мы понимаем, как это должно происходить, и в какой-то степени
можем управлять жизненной силой. Но, разумеется, это ни в какое сравнение
не идет с могуществом волшебника, умеющего пользоваться своим даром.
  - Почему?
  - Потому что все люди разные. И каждый по-разному использует свою силу. В
этом смысле не найдешь двух одинаковых людей. Любовь - тоже проявление
жизненной силы, направленной вовне, на другого человека. Правда, очень
слабое проявление. Но даже несмотря на то что любовь присуща всем, она
воспринимается и используется каждым по-разному. Кто-то хочет с помощью
Хань сделать счастливым другого человека, а кто-то, наоборот, себя.
Некоторые стараются подчинить себе партнера. Любовь может ранить, а может
и исцелять. Всего не перечислишь. Когда мы поймем конкретную специфику
твоего дара, мы сможем подобрать для тебя соответствующие упражнения, так
называемые "формы". Формы - это практический способ помочь тебе научиться
обращать свою жизненную силу вовне. Впрочем, пока это не важно. Прежде
всего ты должен научиться ощущать Хань внутри себя, а потом уже можно
будет говорить о том, чтобы простирать его за пределы тела. После того,
как ты коснешься его в себе, мы получим представление о том, в какой
области лежит его применение. Волшебники тоже все разные и по-разному
применяют свой Хань. У одних он проявляется только в области разума.
Такие, как правило, посвящают себя изучению пророчеств. Другие с его
помощью создают неповторимые, прекрасные вещи. Третьи способны наделять
свои творения магической силой. Четвертые умеют с помощью Хань
воздействовать на материальный мир, примерно так же, как я подняла камень,
только в гораздо больших масштабах. Одним словом, у каждого свой дар, хотя
бывают волшебники, которым доступно все понемножку. - Она вдруг
нахмурилась. - На этом этапе, Ричард, очень важна правда. Говоря о том,
как именно ты ощущаешь в себе Хань, ты должен быть предельно искренним.
Малейшая ложь создаст колоссальные сложности. - Ее лицо слегка
разгладилось. - Но сначала научись ощущать жизненную силу, а потом мы
постараемся понять, что ты за волшебник.
  - Я уже говорил: я не желаю быть волшебником. Мне нужно лишь избавиться от
головной боли и от ошейника.
  - Управлять Хань с помощью дара и значит быть волшебником. Когда ты
научишься этому, ты волей-неволей станешь волшебником. Впрочем,
"волшебник" - всего лишь слово. К чему бояться слов? Если ты не захочешь
пользоваться даром - дело твое. Мы не в состоянии тебя заставить. Но
волшебником ты все равно будешь.
  - Я научусь всему, что необходимо, но волшебником не буду.
  - Это не так уж страшно, Ричард. Всего лишь способ познать себя.
  Ричард вздохнул:
  - Ну и чудесно. И как же этого добиться?
  - Процесс обучения долог и состоит из многих ступеней. Я не могу объяснить
тебе сразу все, ты просто не поймешь. Ты должен в совершенстве освоить
каждую ступень и лишь потом переходить к следующей. Прежде чем я покажу
тебе как высвобождается Хань, ты должен ощутить его в себе, коснуться его
и понять, что это такое. Ты должен его почувствовать. Понимаешь, о чем я
говорю?
  - Более или менее, - кивнул Ричард. - Так что же такое Хань? Как я узнаю,
что коснулся его? На что это похоже?
  Взгляд ее стал отрешенным.
  - Ты сразу это поймешь, - прошептала она. - Ошибиться невозможно. Это все
равно что увидеть свет Создателя. Ощутить свое единство с Ним.
  Ричард смотрел на восторженное лицо сестры Верны и гадал, скажет ли она
когда-нибудь что-то определенное.
  - И все-таки, как это сделать? - наконец спросил он. Она медленно
посмотрела на него.
  - Ты должен искать Хань внутри себя.
  - Как?
  - Просто сиди и старайся найти. Отбрось все посторонние мысли. Пусть на
тебя снизойдет покой. Для начала закрой глаза и дыши медленно и глубоко.
Окунись в пустоту. Чтобы было легче, попробуй сосредоточиться на чем-то
одном, и тогда все остальное исчезнет.
  - На чем-то одном? Например? Она пожала плечами:
  - На чем хочешь. Это всего лишь средство в достижении цели, но не сама
цель. Все люди разные. Некоторые повторяют про себя одно и то же слово,
чтобы избавиться от посторонних мыслей, другие рисуют в воображении
какую-нибудь картинку и сосредоточиваются на ней. Потом, когда ты
коснешься своей силы и почувствуешь с ней единство, нужда в подобных
приемах минует сама собой. Ты постигнешь природу Хань и сможешь управлять
ею непосредственно. Это станет твоей второй натурой. Я знаю, сейчас это
звучит для тебя странно и выглядит нелегкой задачей, но придет время, и ты
будешь призывать Хань с такой же легкостью, как призываешь магию своего
меча.
  То, что говорила сестра Верна, отнюдь не представлялось Ричарду странным.
Напротив, он не мог отделаться от ощущения, что все это ему уже знакомо.
Слова казались непривычными, но то, что за ними стояло, было ему вполне
понятно.
  - Значит, ты хочешь, чтобы я просто сел, закрыл глаза и постарался
сосредоточиться?
  - Да, - кивнула она и поплотнее запахнула плащ. - Можешь приступать.
Ричард сделал глубокий вдох.
  - Ну, поехали.
  Он закрыл глаза. В голове тотчас замельтешил вихрь бессвязных мыслей. Он
попробовал придумать какое-нибудь слово или картинку, чтобы отрешиться от
них. Но, кроме имени Кэлен, в голову ничего не лезло. Кэлен... Кэлен...
Ричард быстро отказался от этой идеи. Он ненавидел магию и не хотел
связывать имя Кэлен с тем, что ему ненавистно. Кроме того, воспоминания об
утраченной любви вряд ли способны принести требуемое умиротворение. Он
решил отказаться от слов и перейти к мысленным изображениям. Стараясь
дышать размеренно, Ричард попробовал путем тщательных и спокойных
размышлений выбрать подходящий предмет. Отбросив несколько вариантов, он
наконец остановился на Мече Истины.
  Меч обладал собственной магией, что, по идее, должно было способствовать
успеху. Представить его тоже оказалось нетрудно. Итак, все нужные
требования как будто соблюдены. Ричард вообразил свое оружие парящим на
черном фоне и сосредоточился на хорошо знакомых деталях: блестящее лезвие,
желобок для стока крови, хищно выгнутые гарды, серебряная филигрань на
эфесе и слово "Истина", золотом выложенное на рукояти.
  Ричард старался изо всех сил, но что-то ему постоянно мешало. Внезапно он
сообразил, что именно. Черный фон! В следующее мгновение черный цвет
сменился белым, лишь в центре остался небольшой черный квадрат. Знакомая
фигура! Ричард хорошо помнил ее по Книге Сочтенных Теней, которую знал с
детства.
  "Изгони из разума своего все образы, помыслы и желания. Да будет он чист.
Пусть останется в нем лишь Черный Квадрат, помещенный в Белую
Безграничность".
  Указание по снятию покрова со второй шкатулки Одена! Он сам следовал ему,
когда хотел доказать Даркену Ралу, что помнит Книгу Сочтенных Теней. Но
почему это всплыло в памяти именно сейчас? Наверное, случайность.
  Впрочем, если его разум желает использовать именно эту картину, значит,
так тому и быть. В конце концов она ничем не хуже любой другой. Ричард
сосредоточился, и сверкающий меч на фоне черного квадрата посреди
ослепительной белизны обрел поразительную четкость. И в этот момент
картинка начала изменяться.
  Меч, черный квадрат и белая граница задрожали, словно далекий пейзаж в
жаркий день. Изображение утратило четкость, а потом и вовсе исчезло.
Ричард увидел хорошо знакомое ему место.
  Сад Жизни в Народном Дворце.
  Сначала он подумал, что это какой-то посторонний образ ненароком вкрался в
его сознание. Воспоминание о том, как он убил Даркена Рала, было чересчур
ярким и вполне могло всплыть перед внутренним взором, когда все остальное
исчезло.
  Он попытался вернуть образ Меча Истины, и тут в ноздри ему ударил
отвратительный запах. Запах горелого мяса. Ричарда передернуло. Желудок
болезненно сжался.
  Он всмотрелся внимательнее. Ощущение было такое, словно он смотрит сквозь
мутное стекло. Повсюду - на невысоких стенах, среди кустов и деревьев, на
развороченных клумбах - валялись трупы. И все они были обуглены. Одни
перед смертью побросали оружие, другие по-прежнему сжимали в мертвых
пальцах мечи и боевые топоры. Ричарда охватило недоброе предчувствие.
  А потом он увидел белую фигуру, склонившуюся над алтарем, где стояли три
шкатулки Одена. Одна до сих пор была открыта. Человек в белой одежде
выпрямился и медленно повернулся. У него были длинные светлые волосы.
  На Ричарда смотрел Даркен Рал.
  Его голубые глаза горели. На губах играла отвратительная усмешка. Ричарду
показалось, что его неудержимо тянет к этому улыбающемуся лицу.
  Даркен Рал поднял руку и лизнул кончики пальцев.
  - Ричард, - прошипел он. - Я ждал тебя. Ну что ж, смотри, как я уничтожу
завесу.
  Задыхаясь, Ричард усилием воли вернул изображение меча, словно захлопнул
тяжелую дверь. Он держал его перед собой, уже без черного фона, до тех
пор, пока не смог наконец нормально дышать.
  "Это всего лишь игра воображения, мои потаенные страхи", - сказал он себе.
Глядя на меч, он внушал себе, что видение было вызвано тревогой за Кэлен и
недостатком сна.
  Это единственное объяснение. Увиденное просто не могло быть реальностью.
Это невозможно. Нужно быть сумасшедшим, чтобы поверить, что это было наяву.
  Ричард открыл глаза. Сестра Верна спокойно смотрела на него. Она глубоко
вздохнула. Разочарована, подумал Ричард.
  - Извини, - с трудом выговорил он. - Ничего не вышло.
  - Не переживай. Я и не надеялась, что получится с первого раза. Чтобы
коснуться Хань, требуется много времени. Рано или поздно у тебя получится.
Излишние усилия только вредны: это достигается покоем и миром, а не силой.
На сегодня достаточно.
  - Достаточно? Да ведь прошло всего несколько минут. Она вскинула бровь.
  - Ты просидел с закрытыми глазами около часа. Он ошарашенно посмотрел
сначала на нее, потом - на солнце. Казалось, оно скачком переместилось
вверх. Около часа! Как так может быть? Его снова кольнуло недоброе
предчувствие.
  - Тебе показалось, что прошло всего несколько минут? - нахмурилась сестра
Верна.
  Ричарду не понравилось выражение ее лица. Он поднялся на ноги:
  - Не знаю. Не обратил внимания. Впрочем, это действительно было больше
похоже на час.
  Он начал собирать свои немногочисленные пожитки. Чем больше он размышлял
над тем, что увидел, тем менее реальным ему это представлялось. Словно
сон, который после пробуждения быстро тускнеет в памяти. Отчетливый,
страшный, но все же - сон. Ричард почувствовал себя последним дураком: ну
надо же, испугаться сна! Он смертельно устал и, вероятно, пока пытался
сосредоточиться на мече, незаметно для себя уснул. Это, кстати, объясняет,
почему ему показалось, что прошло всего несколько минут. Он уснул, а вся
эта чушь ему просто приснилась.
  Ричард тяжело вздохнул. Он чувствовал слабость, но вместе с тем и
облегчение. Ощутив на себе пристальный взгляд сестры Верны, он обернулся.
  - Ну а теперь ты не хочешь побриться? Теперь, когда убедился, что я
стараюсь тебе только помочь?
  Ричард выпрямился.
  - Я уже говорил: пленники не бреются.
  - Ты не пленник, Ричард.
  Ричард, не торопясь, скатал одеяло и тщательно уложил его в мешок.
  - Ты согласишься снять с меня ошейник?
  Она ответила не сразу, но ответила решительно:
  - Нет. Только когда придет время.
  - Могу ли я покинуть тебя и идти, куда пожелаю?
  Она нетерпеливо вздохнула:
  - Нет. Ты должен идти со мной.
  - А если я все-таки попытаюсь? Ее глаза сузились:
  - Тогда мне придется применить силу. Лучше тебе не пробовать.
  Ричард выразительно кивнул.
  - В моем понимании это и есть пленник. И до тех пор, пока я в плену,
бриться не собираюсь.
  Лошади тихонько заржали, когда подошел Ричард, и потянулись к нему. Сестра
Верна посмотрела на них подозрительно. Приговаривая что-то ласковое,
Ричард достал скребницу и принялся чистить лошадей, обращая особое
внимание на их спины.
  Сестра Верна скрестила руки на груди:
  - Зачем ты это делаешь? Ты же чистил их вчера вечером.
  - Потому что лошади любят покататься по земле. Для коня комок грязи под
седлом - все равно что для тебя камешек в ботинке. Только лошадь не может
остановиться и вытряхнуть камень. Я предпочитаю лишний раз почистить, чем
потом идти пешком.
  Закончив, Ричард убрал скребницу.
  - Кстати, а как их зовут?
  Сестра Верна недоуменно нахмурилась.
  - Никак. Это же лошади. Неразумные животные. Зачем им имена?
  Ричард показал на жеребца, который вез сестру Верну.
  - Ты не дала имени даже собственному коню?
  - Это не мой конь. Лошади общие. Я просто беру первую попавшуюся. До
вчерашнего дня я ездила на той, на которой сейчас едешь ты. Какая разница?
Все они одинаковы.
  - Ну что ж, значит, с сегодняшнего дня у каждой будет свое имя. Чтобы не
было недоразумений. У тебя жеребец, значит, назовем его Джеком. Моя кобыла
будет зваться Бонни, а та, что свободна, - Джеральдина.
  - Джек, Бонни и Джеральдина! - фыркнула сестра Верна. - Не сомневаюсь, что
это из книжки "Приключения Бонни Дэй".
  - Рад слышать, что ты читала не только пророчества, сестра Верна.
  - Как я уже говорила, волшебники попадают во Дворец, как правило, в весьма
юном возрасте. Один мальчик принес с собой эту книжонку. Я ее пролистала,
чтобы выяснить, насколько она подходяща для юного ума, и обнаружила, что
это абсолютно нелепая история о трех людях, которые наживают себе
неприятности исключительно потому, что ни один из них не отягощен ни
малейшим количеством ума.
  Ричард усмехнулся:
  - Значит, это самые подходящие имена для "неразумных животных".
  Она осуждающе посмотрела на него:
  - "Приключения Бонни Дэй" - глупая и бесполезная книжка. Бесполезная во
всех отношениях. Я ее сожгла.
  Ричард был огорчен, но вида не подал.
  - Мой отец... Вернее, человек, который воспитал меня как своего сына,
Джордж Сайфер... Он часто путешествовал. Однажды из очередной поездки он
привез мне эту книгу, чтобы я учился по ней читать. Это была первая книга
в моей жизни, я перечитывал ее много раз. Я получил массу удовольствия.
Кроме того, она научила меня думать. Я, как и ты, решил, что эта троица
натворила уйму глупостей, и дал себе слово никогда не повторять их ошибки.
Ты можешь считать эту книгу бесполезной, но меня она научила многому. И
прежде всего размышлять. Но, быть может, для ваших учеников это качество
не является обязательным? - Он отвернулся и начал неторопливо раскладывать
на земле упряжь. - Мой настоящий отец, Даркен Рал, недавно навестил наше
жилище. Он искал сына, чтобы вспороть ему живот и по его внутренностям
прочесть кое-какую информацию. Проще говоря, он хотел убить меня так же,
как убил Джорджа Сайфера. - Он бросил быстрый взгляд на сестру Верну. - Но
меня не оказалось дома, и, пока он ждал меня, он разорвал эту книгу, а
страницы разбросал по полу. Тоже, наверное, не хотел, чтобы я задумывался
над ее уроками.
  Сестра Верна ничего не ответила. Она молча смотрела, как Ричард
развязывает уздечки и высвобождает удила. Он слышал за спиной ее сердитое
дыхание.
  - Я не собираюсь звать лошадей по именам, - с неожиданным упрямством
сказала она
Ричард аккуратно положил стальные шипастые удила одно на другое.
  - Тебе придется пересмотреть свое мудрое решение, сестра Верна.
  Она сделала несколько шагов и встала так, чтобы он мог ее видеть.
  - Что ты задумал? Зачем ты отвязал удила? Ричард вынул из ножен меч.
Воздух наполнился магическим звоном, а в глазах Ричарда вспыхнул гнев.
  - Я разобью их, сестра.
  Он поднял меч и, не успела она опомниться, с яростным криком обрушил его
на удила. Посыпались искры, и удила превратились в бесполезные кусочки
горячего металла.
  Сестра Верна рванулась вперед:
  - Ты с ума сошел! Как мы теперь будем управлять лошадьми?!
  - Удила с шипами - это жестокость. Я не позволю тебе ими пользоваться.
  - Проклятие! Это же просто неразумные животные! По-другому они не понимают!
  - Животные! - буркнул Ричард, убирая меч в ножны. Он накинул на Бонни
уздечку и продел поводья сквозь кольца сбруи. - Чтобы управлять лошадью,
мундштук не нужен. Я покажу тебе, как это делается. Кроме того, теперь они
смогут щипать траву по пути и будут довольны.
  - Это опасно! Они упрямы, и без шипов с ними не справиться!
  Ричард хмуро взглянул на сестру:
  - Есть много способов заставить лошадь слушаться.
  - Без мундштуков это невозможно.
  - Чушь. Опытному наезднику достаточно собственного тела. Только надо,
чтобы лошадь понимала тебя и доверяла тебе.
  Сестра Верна шагнула вперед:
  - Это глупо! И опасно! Здесь и без того хватает опасностей. Если мы угодим
в переплет, лошадь может испугаться и понести. Как ты ее остановишь без
удил с шипами?
  Ричард посмотрел ей прямо в глаза:
  - Иногда хочешь одного, а выходит прямо противоположное. Если мы окажемся
в опасности и ты захочешь резко остановить лошадь, то можешь
просто-напросто порвать ей губы. От боли, гнева и ужаса она вообще
перестанет подчиняться. Она просто обезумеет. Она будет думать только о
том, что раз за разом всадник причиняет ей боль, и чем дальше, тем больше.
Она может тебя сбросить, и счастье еще, если после этого просто убежит в
испуге. А если слишком разъярится, то затопчет тебя. Видишь? Ты думала,
что удила с шипами тебя спасут, а на деле окажется, что они тебя погубили.
Если мы будем проезжать через какой-нибудь город, я, так и быть, разрешу
тебе купить обычные гладкие удила и пользоваться ими. Но пока мы вместе,
совать лошади в рот острые шипы я не позволю.
  Сестра глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и вновь скрестила руки на
груди.
  - Ричард, мы не сможем править лошадьми без мундштуков. Это же так просто.
  Он улыбнулся ей уголком рта.
  - Уверяю тебя, сможем. Я тебя научу. Худшее, что может случиться, - лошадь
понесет, и тебе не удастся остановить ее сразу. Но рано или поздно ты ее
остановишь. А если воспользоваться острыми удилами, и ты, и лошадь можете
быть ранены или погибнуть. - Он похлопал Бонни по шее. - Прежде всего вам
необходимо подружиться. Лошадь должна быть уверена, что ты будешь
заботиться о ней и никогда не причинишь ей боли. Если вы подружитесь,
лошадь сама не допустит, чтобы с тобой что-то случилось. Она сделает все,
что ты захочешь. На самом деле это совсем нетрудно. От тебя требуется,
помимо твердой руки, лишь немного любви и уважения. Но если вы собираетесь
подружиться, лошади нужно имя, чтобы она знала, когда к ней обращаются. -
Ричард протянул руку, и Бонни ткнулась ему в ладонь. - Не правда ли,
Бонни? Хорошая девочка. Ну конечно, хорошая. - Он через плечо посмотрел на
сестру Верну. - Джек любит, если ему почесать под мордой. Попробуй
показать ему, что хочешь с ним подружиться. - Он насмешливо улыбнулся. -
Так или иначе, сестра Верна, твоих любимых удил больше нет. Придется тебе
учиться обходиться без них.
  Сестра Верна смерила его ледяным взглядом и нерешительно подошла к Джеку.
Некоторое время она просто стояла перед конем, а потом протянула руку и
почесала ему под мордой.
  - Хороший мальчик, - сказала она лишенным всякого выражения голосом.
  - Так не пойдет, сестра Верна. Ты считаешь лошадей неразумными созданиями,
потому что они не понимают слов, но в интонациях они разбираются
великолепно. Если ты хочешь, чтобы Джек тебе поверил, постарайся хотя бы
притвориться приветливой.
  Сестра похлопала коня по шее.
  - Глупая скотина, - сказала она приторно-сладким голосом. - Ты доволен? -
бросила она через плечо.
  - Главное, чтобы он был доволен. Тебе необходимо его доверие. Погляди, как
он держится: пока он тебе не верит. Ну ничего. С сегодняшнего дня ты сама
будешь о нем заботиться. Чистить его, кормить, поить. Седлать. Он должен
зависеть от тебя, а следовательно, и доверять. Я возьму на себя заботу о
Бонни и Джеральдине. К Джеку никто, кроме тебя, прикасаться не будет. Не
забывай чистить его с вечера, а потом еще раз утром.
  - Я? Ну уж нет! Я приказываю, а ты подчиняешься. До сих пор ты превосходно
заботился обо всех троих и будешь делать это и впредь.
  - При чем здесь приказы? Речь идет исключительно о твоих отношениях с
лошадью. Я же сказал уже: удил больше нет, и тебе придется искать другой
способ. Ради собственной безопасности. - Ричард протянул ей уздечку. -
Вот, накинь на него и протяни через это кольцо.
  Пока она это делала, Ричард порезал остатки дыни.
  - Поговори с ним. Назови его по имени. Скажи ему, что он тебе нравится. Не
важно, что ты ему скажешь, можешь, например, описывать свои действия, но
пусть твой голос звучит так, словно этот конь тебе очень дорог.
Притворись. Говори с ним так, будто это один из твоих воспитанников.
  Сестра бросила через плечо испепеляющий взгляд и начала что-то нашептывать
- так тихо, что Ричард не мог расслышать слова. Впрочем, голос ее звучал
ласково. Когда она закончила возиться с уздечкой, Ричард протянул ей
нарезанную дыню.
  - Лошади это обожают. Угости его и скажи, что он хороший мальчик. Его
отношение к уздечке должно измениться. Он должен радоваться, что она
пришла на смену шипам, которые он ненавидит.
  - Радоваться уздечке? - переспросила сестра Верна.
  - Конечно. Совсем не обязательно то и дело демонстрировать ему боль,
которую ты можешь причинить. Это неэффективно. Ты должна быть твердой, но
доброй. Доброта и взаимопонимание, и никакой грубой силы. - Внезапно он
перестал улыбаться, и в глазах его мелькнул гнев. - У тебя непременно
должно получиться, сестра. Просто обмани его так же, как обманываешь меня.
  Она в негодовании выпрямилась:
  - Я поклялась жизнью доставить тебя во Дворец Пророков. Но, боюсь, когда
мы туда попадем, меня казнят за то, что я исполнила клятву.
  Она отвернулась и протянула кусочек дыни сгоравшему от нетерпения Джеку.
  - Хороший мальчик, хороший. Ну что, тебе нравится, Джек? Хороший мальчик.
  В ее голосе были ласка и сочувствие, только вот искренности не хватало.
Впрочем, для лошади этого достаточно. Но Ричард не доверял сестре Верне и
хотел, чтобы она это знала. Он был невысокого мнения о людях, считающих,
что его легко обмануть. Он гадал, в какую сторону изменится отношение
сестры Верны к нему теперь, когда он дал ей понять, что не проглотил
наживки.
  Кэлен говорила, что сестра Верна - колдунья. Ричард не представлял себе,
на что она способна, но не забыл волшебную сеть, сковавшую его в доме
духов. Он видел, как она зажгла огонь силой мысли. С таким же успехом она
могла развести костер вчера вечером, и у нее не было необходимости просить
об этом Ричарда. Она пыталась сломить его волю, и Ричард не сомневался,
что с помощью своего Хань она может разорвать его на части.
  Сестра Верна хочет заставить его безоговорочно, не раздумывая, исполнять
все ее приказания. Вышколить его, словно лошадь. "Неразумное животное".
Ричард сильно сомневался, что она испытывает к нему больше уважения, чем к
лошадям.
  Чтобы подчинить лошадь, используется острый кусок железа, а для него
нашлось кое-что похуже - кольцо вокруг шеи. Но ничего, придет время, и он
его снимет. Пусть Кэлен уже не вернуть, но от ошейника он избавится.
  Пока сестра пыталась подружиться с Джеком, Ричард оседлал двух других
лошадей.
  - Далеко отсюда до Дворца Пророков? - спросил он.
  - Очень далеко. Нам предстоит тяжелый и длинный путь на юго-восток.
  - Вот и прекрасно. Значит, у тебя будет достаточно времени, чтобы
научиться управлять Джеком без мундштука. Ты увидишь, это совсем несложно,
тем более что лидер у нас - Бонни, и Джек не отойдет от нее ни на шаг.
  - Почему Бонни? Ведь Джек - жеребец, и...
  - Кобылы всегда вне иерархии. Они защищают своих жеребят, и если, скажем,
к табуну приблизится хищник, жеребец отгонит его, и только, а вот кобыла
будет преследовать, пока не убьет. Ни один жеребец не в состоянии навязать
кобыле свою волю, наоборот, сам готов подчиниться. В нашем маленьком
табуне главенствует Бонни, и остальные будут брать с нее пример. Поэтому я
поеду первым, а ты просто держись следом, и все будет в порядке.
  Сестра без возражений вскарабкалась в седло.
  - Люстра в центральном зале, - пробурчала она себе под нос. - Великолепное
место. Всем будет хорошо видно.
  - О чем это ты?
  - О люстре главного зала во Дворце Пророков. Я думаю, меня повесят именно
на ней.
  - Все в твоих руках, - спокойно сказал Ричард, садясь в седло. - Я же не
прошу никуда меня везти.
  - Да уж знаю, - вздохнула сестра и вдруг как-то странно посмотрела на
Ричарда: с нежностью и сочувствием. Разве только слегка напряженно. -
Пойми, я всего лишь стараюсь тебе помочь. Мне кажется, ты сейчас очень
нуждаешься в друге, и я предлагаю тебе свою дружбу.
  - Очень любезное предложение, сестра Верна, только я, пожалуй, все-таки
отклоню его. Я не забыл, как быстро ты всаживаешь в спину друзьям тот нож,
который прячешь в рукаве, и воздержусь пока принимать твою дружбу. И
постараюсь не поворачиваться к тебе спиной. А если ты все же говоришь
искренне, то вот тебе мой совет: чем скорее ты это докажешь, тем лучше,
потому что в тот день, когда я начну выяснять это сам, времени у тебя не
будет. Друг не станет надевать на друга ошейник, а я собираюсь избавиться
от Рада-Хань. Когда придет время, настоящие друзья мне помогут. А все
прочие станут моими врагами. Мертвыми врагами.
  Ричард резко сжал колени, и Бонни послушно рванулась вперед. Сестра
поехала следом, не переставая что-то бормотать. Ричард прислушался.
  - Люстра в центральном зале, - говорила она. - Самое подходящее место.


                                  ГЛАВА 20


  Сердце отчаянно колотилось в груди. Изо всех сил стараясь не поддаваться
страху, она спряталась за толстым стволом старой сосны и прижалась к
шершавой коре. Если сестры узнают, что за ними следят...
  Ночной воздух был сырым и холодным. Она затаила дыхание, вглядываясь в
мрак. В горле стоял комок. "О Создатель, защити меня!" - беззвучно
взмолилась она.
  Черная тень неслышно придвинулась ближе - еще один шаг, и незнакомец
обнаружит ее укрытие. Подавив крик, она сосредоточилась и, коснувшись
своего Хань, приготовилась к схватке. Действовать надо быстро, но в то же
время аккуратно, иначе неизвестный успеет поднять тревогу. Прежде всего
нужно его обездвижить, а потом уже выяснять, кто он такой, и решать, что
делать с ним дальше.
  Незнакомец нерешительно сделал еще один шаг, и в следующее мгновение,
выскользнув из-за ствола, она накинула на него волшебную паутину.
Невидимые нити, тугие, как канаты, моментально лишили его способности
двигаться. Человек хотел закричать, но она ловко заткнула ему рот
воздушным сгустком и выпрямилась, с трудом переводя дыхание.
  Ни единый звук не нарушил ночную тишину, но радоваться пока рано - ведь
поблизости могут быть и другие. Ни на секунду не ослабляя хватки, она с
бьющимся сердцем подошла ближе, и на ладони ее замерцал крошечный огонек.
  - Джедидия! - удивленно воскликнула она. - Ох, Джедидия... Как ты меня
напугал! - Она вгляделась в его перекошенное от страха лицо и слабо
улыбнулась: - Сейчас я тебя отпущу, но ты должен молчать. Обещаешь?
  Тот, насколько ему позволяла сеть, кивнул. Она убрала паутину и вытащила
воздушный кляп.
  - Сестра Маргарита, - одними губами прошептал Джедидия, - ты едва не
заставила мою бедную душу расстаться с телом.
  - Прости, - беззвучно рассмеялась она, - но из-за тебя я и сама была
близка к этому.
  Маргарита обрезала тонкую нить Хань, поддерживавшую огонек, и они оба
опустились на землю, стараясь прийти в себя после пережитого потрясения.
Джедидия был на несколько лет моложе сестры Маргариты, но гораздо выше ее
и очень красив. До боли красив, подумала она.
  Сестра Маргарита была приставлена к нему с первого дня, как Джедидия попал
во Дворец. Тогда она была еще послушницей. Учеба давалась ему легко, и он
много занимался. Работать с ним было одно удовольствие. С другими
учениками возникало много трудностей, но только не с Джедидией. Он
выполнял все ее поручения. Достаточно было попросить, и он уже бежал это
делать.
  Во Дворце считали, что на самом деле он просто старается угодить
Маргарите, но никто не отрицал, что он лучший ученик и наверняка станет
лучшим волшебником, а только это Имело значение. Благодаря успехам своего
подопечного Маргарита довольно быстро из послушницы стала сестрой Света, и
в тот день Джедидия был по-настоящему счастлив. Он гордился ею больше, чем
она сама. Впрочем, она им тоже гордилась - во Дворце уже много столетий не
видели волшебника такого уровня.
  - Маргарита, - прошептал он, - что ты тут делаешь?
  - Сестра Маргарита, - поправила она.
  Он поцеловал ее в ухо:
  - Мы здесь одни.
  - Прекрати! - одернула его она. От поцелуя у нее мурашки пробежали по
коже. Джедидия подкрепил поцелуй магией, и Маргарита пожалела, что в свое
время научила его этому. Впрочем, в другое время она жаждала бы, чтобы он
это сделал. - А ты как тут очутился? У тебя нет повода сопровождать сестру
за пределы Дворца.
  - Я вижу, что ты что-то задумала, и не пытайся меня разубедить. Что-то
опасное. Сначала у меня зародились лишь смутные подозрения, но, когда я
понял, что ты направляешься в Хагенский лес, мне стало за тебя страшно. Я
не позволю тебе бродить по таким опасным местам. Во всяком случае, в
одиночку. Я должен быть рядом, чтобы защищать тебя.
  - Ах, так ты собирался меня защищать! С твоего позволения, я напомню тебе,
что я скрутила кое-кого в мгновение ока. Ты едва смог коснуться своего
Хань, не говоря уж о том, чтобы распорядиться им. Тебе еще многому следует
научиться, прежде чем всерьез защищать кого-нибудь. А сейчас отправляйся
домой и ложись спать.
  Огорошенный, Джедидия не нашелся даже, что ответить. Маргарита пожалела о
своей резкости, но выхода у нее не было. Если ее опасения оправданны,
Джедидии лучше оставаться в стороне. Маргарита вовсе не хотела лишиться
своего любимого ученика.
  Правда, она слегка покривила душой. Уже сейчас Джедидия был сильнее любой
сестры, если, конечно, ему удавалось должным образом сосредоточиться.
Правда, такое пока случалось нечасто, но тем не менее многие во Дворце
опасались, как бы парень не зашел чересчур далеко.
  - Прости меня, Маргарита, - прошептал Джедидия, опустив глаза. - Просто я
очень за тебя беспокоился.
  От звука его голоса у нее сладко заныло сердце. Маргарита наклонилась и
едва слышно произнесла:
  - Я знаю. Я прощаю тебя, Джедидия, и не сержусь, однако то, что происходит
сейчас, касается только сестер Света.
  - Но я не хочу, чтобы ты здесь оставалась. Ты сама знаешь, что такое
Хагенский лес.
  Джедидия был прав. Вот уже на протяжении тысячелетий Хагенский лес и
впрямь был очень опасным местом. В свое время во Дворце был принят особый
закон, повелевающий сохранять лес в первозданном виде. "Смешно, - подумала
Маргарита, - как будто в нашей власти что-то здесь изменить".
  Предания говорили, что в Хагенском лесу завершают свое обучение
волшебники, наделенные особым даром. Рассказывали, что никто и никогда
специально не посылал их туда - они уходили сами, не в силах противиться
таинственному зову.
  Правда, документально это нигде зафиксировано не было, и Маргарита ни разу
не слышала, чтобы кто-то стал свидетелем такого случая, однако легенды
упрямо твердили, что на заре времен существовали волшебники, наделенные
чрезвычайно могучим даром, сила которого заставляла их добровольно
отправляться в лес. Некоторым даже удавалось вернуться, и, видимо, на
основе их свидетельств были разработаны определенные правила, следуя
которым человек мог чувствовать себя в Хагенском лесу в относительной
безопасности.
  - Я пришла сюда в темноте, после захода солнца, и не собираюсь
задерживаться здесь до рассвета. А если солнечные лучи не коснутся того,
кто осмелился ступить под священные кроны, то он сможет беспрепятственно
вернуться обратно. Впрочем, в любом случае это касается только меня, а ты
должен немедленно покинуть лес.
  - Но я хочу знать, что привело тебя сюда, и жду правдивого ответа, сестра
Маргарита. Наверняка произошло что-то очень важное, и если тебе грозит
опасность, я не останусь в стороне.
  Маргарита нащупала на груди затейливое украшение в виде золотого цветка -
подарок Джедидии. Он сделал его собственными руками, не прибегая к помощи
магии. Золотой цветок символизировал его дар, распустившийся благодаря
сестре Маргарите, и она ценила эту безделушку больше, чем любое другое
украшение.
  Маргарита опустила руку и, обняв Джедидию, всем телом прижалась к нему.
  - Хорошо, я скажу тебе, милый, но не все. Это слишком опасно.
  - Что значит опасно?! - возмутился он, но Маргарита перебила:
  - Молчи и слушай, или я немедленно заставлю тебя уйти. Ты знаешь, что это
в моей власти. Он непроизвольно схватился за ошейник:
  - Маргарита, ты этого не сделаешь! После того, как мы...
  - Тихо!
  Он замолчал на полуслове. Она подождала немного, чтобы убедиться, что он
так и будет молчать, и продолжала:
  - С некоторых пор я подозреваю, что от нас скрывают, что на самом деле
произошло с теми, кто покинул Дворец или умер. По-моему, их просто
умерщвляли.
  - Что?!
  - Да тише ты! - прошептала она сердито. - Ты что, хочешь, чтобы нас тоже
убили? - Он снова замолчал. - Я думаю, что во Дворце Пророков происходит
что-то ужасное. Я думаю, их убивал кто-то из сестер.
  - Убивали? Сестры? Только безумец может предположить такое.
  - Нет, я-то как раз в своем уме, но все подумают именно так, если я
произнесу это во всеуслышание. Я должна найти доказательства.
  Джедидия задумался.
  - Ну что ж... Ты знаешь, я поверю всему, что ты скажешь, но это так
странно... Впрочем, я готов помочь. Что, если выкопать тела или
расспросить слуг? Может, кто-то что-то видел. Я неплохо знаком с
некоторыми из них, и...
  - Джедидия, это еще не самое страшное.
  - Но что может быть страшнее? Пальцы ее нервно стиснули цветок, а голос, и
без того еле слышный, стал еще тише.
  - Во Дворце появились сестры Тьмы. В темноте было плохо видно, но
Маргарита явственно представила, как поежился при этих словах Джедидия.
Какое-то время тишину нарушало лишь назойливое гудение мошкары и хриплое
дыхание волшебника.
  - Маргарита... Сестры... Нет, это невозможно! Да их просто не существует!
Это всего лишь миф. Сказка.
  - Нет, это не сказка, Джедидия. Я знаю, о чем говорю.
  - Маргарита, умоляю тебя, опомнись! Это серьезное обвинение, и если ты не
представишь доказательств, тебя просто казнят. А как можно доказать то,
чего нет? Не существует никаких сестер... - Он замолчал, не решаясь
выговорить ужасное слово, и Маргарита хорошо его понимала. Она чувствовала
то же самое, но во Дворце происходили странные и страшные вещи, которых
уже нельзя было не замечать. Маргарита вздохнула. Уж лучше бы ей не ходить
вчера к пророку или по крайней мере не слушать его речей.
  Аббатиса разгневалась, потому что Маргарита отказалась передать послание
пророка ее помощнице, но в конце концов Маргарита добилась аудиенции, хотя
пользы от этого было немного. Аббатиса равнодушно спросила, что означает
"камень в пруду", а когда Маргарита призналась, что и сама не знает,
сурово отчитала ее за то, что та осмелилась побеспокоить ее ради такой
чепухи. Сестра отправилась к пророку за разъяснениями, но тот напрочь
отрицал, что вообще что-то кому-то передавал, и аббатиса просто взбесилась
от злости.
  - Я всей душой желаю, чтобы ты оказался прав, - вздохнула Маргарита, - но
ты ошибаешься. Сестры Тьмы существуют, и они здесь, среди нас. Вот почему
я пришла сюда ночью. Я хочу получить доказательства.
  - И как же ты собираешься это сделать?
  - Проследить за ними. Сегодня ночью они собирались в Хагенский лес, и я
хочу выяснить, зачем.
  - А ты кого-нибудь из них знаешь?
  - Да, знаю. Не всех, конечно, но некоторых.
  - И кто же это?
  - Джедидия, я не скажу. Если они что-нибудь пронюхают, то убьют нас обоих.
Лучше я раздобуду доказательства и сразу доложу аббатисе.
  - Хорошо, но все-таки, как ты узнала о них?
  Маргарита напряженно вгляделась в темноту. Вроде бы тихо. Мгновение
поколебавшись, она решилась:
  - У одной из сестер есть некая магическая вещь - атрибут черной магии. Я
видела это у нее в кабинете. Вообще-то там полно всяких старинных
безделушек, но эта статуэтка привлекла мое внимание. Понимаешь, когда один
из наших мальчиков погиб, я пришла к этой сестре, чтобы обсудить ее
доклад. Так вот, я увидела, что статуэтка стоит в самом дальнем углу и
никакой пыли на ней нет. Она была прикрыта книгой - видимо, от посторонних
глаз, - но я все равно разглядела.
  - И это все? Только потому, что кто-то вытер пыль с какой-то статуэтки, ты
вообразила...
  - Нет. Никто не знает, зачем нужна эта статуэтка, а у меня, когда с нее
стерли пыль, появилась причина об этом задуматься. Я была очень осторожна,
и никто не догадался, чем я занимаюсь, но в конце концов я выяснила.
  - И как же ты это сделала?
  Она вспомнила, как Натан взял с нее клятву молчать о том, кто рассказал ей
о статуэтке.
  - Это тебя не касается.
  - Но, Маргарита...
  - Я сказала, тебя не касается! - отрезала она. - И вообще это не важно.
Важно лишь то, что я это узнала. Статуэтка изображает человека, держащего
в руках кристалл. Этот кристалл называется квиллион.
  - И что это значит?
  - Это очень редкий магический кристалл. Он обладает способностью
вытягивать из волшебника магическую силу. От удивления Джедидия на
мгновение потерял дар речи.
  - Откуда ты знаешь, что это квиллион, если он так редок? Может, ты просто
перепутала его с чем-то похожим?
  - Я могла бы ошибиться, если бы им не воспользовались. Когда квиллион
вытягивает из волшебника силу, он начинает светиться оранжевым светом. Его
заставляет гореть Хань волшебника, сила его дара. Я была в кабинете
буквально мгновение, но успела разглядеть статуэтку, стоящую за книгами.
На ней не было пыли, а квиллион горел оранжевым светом. Только тогда я еще
не знала, что это такое. А когда узнала, то сразу вернулась, чтобы отнести
его аббатисе в качестве доказательства Но кристалл уже не горел.
  - А это что означает? - испуганно прошептал Джедидия.
  - Это означает, что сила волшебника покинула квиллион и перешла к кому-то
другому. Квиллион - просто сосуд для хранения дара. Я думаю, Джедидия, что
сестры убивали волшебников и забирали их дар себе.
  Его голос дрогнул.
  - Тогда каким же могуществом они обладают? С даром волшебника...
  Маргарита кивнула:
  - Да. Они обладают таким могуществом, какое мы даже не в состоянии себе
представить. И следовательно, они очень опасны. Если они меня обнаружат,
это страшнее, чем любая казнь. Я не знаю, как их остановить. Никто не в
силах тягаться с ними. Нужны доказательства, чтобы аббатиса поверила мне:
возможно, она знает, что делать в такой ситуации. Я - нет. Единственное,
чего я не могу понять, - как сестрам удается воспринять дар, заключенный в
квиллионе. Дар волшебника, его Хань, имеет мужскую природу, а сестры -
женщины. Женщина не может воспринять мужской Хань. Вероятно, для этой цели
они и используют квиллион, а не забирают дар, когда убивают волшебника. Но
каким именно способом - ума не приложу.
  - И все-таки - зачем ты пришла сюда? Она зябко поежилась, хотя ночь была
теплой.
  - Помнишь тот день, когда Сэм Вебер и Невилл Рэнсон получили право снять
ошейники и покинуть Дворец? Джедидия кивнул:
  - Да. Я тогда очень расстроился, потому что Сэм обещал зайти ко мне
попрощаться, а заодно похвастаться тем, что на нем уже нет Рада-Хань. Но
он так и не пришел, а потом мне сказали, что он уехал ночью, потому что
терпеть не может слезливых прощаний. Только Сэм был моим другом и очень
вежливым человеком. Уйти не попрощавшись совсем на него не похоже. Я был
очень огорчен, потому что от всей души хотел пожелать ему счастливого пути.
  - Они убили его.
  - Что?! - Джедидия отшатнулся. - О Создатель, нет! - Его голос сломался. -
Ты уверена? Откуда ты знаешь?
  Она положила руку ему на плечо:
  - Мне тоже показался странным такой отъезд, и я заподозрила, что случилось
нечто ужасное. И я решила взглянуть на квиллион - не светится ли он опять.
Но дверь оказалась запечатана.
  - Это ничего не доказывает! Сестры иногда запечатывают свои комнаты и
кабинеты. Ты сама так делаешь, если не хочешь, чтобы тебя беспокоили.
Например, когда мы вдвоем.
  - Конечно. Но ведь я хотела взглянуть на квиллион, поэтому подождала в
уголке, пока не вернется хозяйка. А потом сделала вид, что прохожу мимо.
Она не успела закрыть за собой дверь, и я заглянула внутрь. Квиллион
светился. Прости, Джедидия.
  - Кто она? - угрюмо спросил он. - Имя?!
  - Я не скажу тебе, Джедидия. Во всяком случае, пока не раздобуду
доказательства. Это слишком опасно. Он задумался.
  - Если этот кристалл действительно квиллион, почему же она не спрятала его
получше?
  - Видимо, уверена, что никто не знает о его назначении. А может, она
настолько уверена в себе, что не считает нужным соблюдать осторожность.
  - Тогда надо вернуться, снять защиту и отнести статуэтку аббатисе. Я
уверен, что смогу снять печать.
  - Именно это я и собиралась сделать. Сегодня вечером. Но когда я
вернулась, кабинет был открыт, а статуэтка исчезла. Потом я увидела, как
эта сестра и другие сестры уходят из Дворца. Я пошла за ними. Если мне
удастся забрать квиллион в тот момент, когда он светится, я смогу
доказать, что эти сестры служат Тьме. Я должна остановить их, пока они не
совершили еще одного убийства. Они убийцы, Джедидия, но это еще не самое
страшное. Гораздо страшнее то, во имя чего они убивают. Он покорно
вздохнул:
  - Хорошо. Но мы идем вместе.
  Она стиснула зубы:
  - Нет. Ты вернешься во Дворец.
  - Я люблю тебя, Маргарита, и если ты хочешь заставить меня тревожиться в
одиночестве, я тебе этого никогда не прощу. Я сам пойду к аббатисе,
добьюсь аудиенции и попрошу ее о помощи. Пусть меня за это казнят, но,
может быть, они все же чего-то заподозрят, и поднимется тревога. Это все,
что я могу сделать, чтобы тебя защитить. Или я иду с тобой, или иду к
аббатисе. Выбирай.
  Она знала, что Джедидия не шутит. Он всегда выполнял свои обещания, как и
подобает могущественному волшебнику. Маргарита привстала и обвила руками
его шею.
  - Я люблю тебя, Джедидия.
  Он поднялся ей навстречу, и она крепко поцеловала его. Руки Джедидии
скользнули ей под платье. В его объятиях Маргарита таяла. Его горячие губы
коснулись ее шеи, и по всему телу пробежала магическая волна. Он коленом
раздвинул ей ноги, и руки его поднялись выше. Она тихонько застонала.
  - Пойдем со мной, - зашептал он ей в ухо. - Вернемся, запечатаем комнату,
и я доведу тебя до безумия. Ты сможешь кричать во весь голос, и тебя никто
не услышит.
  Она оттолкнула его, но Джедидия не подчинился. Он хотел соблазнить ее,
чтобы отвлечь от опасности. Маргарита обнаружила, что ей приходится делать
над собой усилие, чтобы его остановить. Еще немного - и она бы не устояла.
  - Джедидия, - хрипло прошептала она, - пожалуйста, не заставляй меня
прибегать к ошейнику. Это слишком важно. Речь идет о жизни и смерти.
  Он вновь попытался ее обнять, но она тонкой нитью Хань скрутила ему руки и
не отпускала.
  - Я понимаю, Маргарита. Только ведь речь идет и о твоей жизни. Я не хочу,
чтобы с тобой что-то случилось. Я люблю тебя больше всего на свете.
  - Джедидия, это гораздо более важно, чем только моя жизнь. Речь идет о
жизни всех людей на земле. Я думаю, это дело рук Безымянного.
  Юноша окаменел.
  - Этого не может быть!
  - Зачем, по-твоему, сестры так стремятся получить магическую силу? Для
чего она им нужна? Почему ради нее они готовы убивать? Какова их цель?
Кому, как ты считаешь, служат сестры Тьмы?
  - Милостивый Творец, - медленно прошептал Джедидия, - сделай так, чтобы
она ошибалась! - Он крепко схватил ее за плечи. - Маргарита, кто еще знает
об этом? Кому ты успела сказать?
  - Только тебе, Джедидия. Я знаю четверых, может быть, пятерых сестер Тьмы.
Но есть и другие, о которых мне ничего не известно. Я не знаю, кому могу
доверять. Сегодня из Дворца вышли одиннадцать сестер, но их с таким же
успехом может быть больше.
  - А аббатиса? Вдруг ты пойдешь к ней, а она тоже из них?
  Она со вздохом покачала головой:
  - Может быть, ты и прав, но это единственная надежда. Не представляю, кто
еще, кроме нее, может помочь. Я должна пойти к ней. - Она коснулась
кончиками пальцев его щеки. - Пожалуйста, Джедидия, возвращайся. Если со
мной что-то случится, останешься ты. Ты кое-что знаешь и сможешь начать
действовать.
  - Нет. Я тебя не оставлю. Если ты заставишь меня вернуться, я пойду к
аббатисе. Я тебя люблю. Лучше мне умереть, чем жить без тебя.
  - Но подумай о других! От этого зависит жизнь многих людей.
  - Я не хочу ни о ком думать, кроме тебя. Даже не проси меня уходить, когда
тебе угрожает опасность.
  - Иногда ты бываешь просто невыносим, любимый. - Она взяла его руки в
свои. - Джедидия, если нас схватят...
  - Мы будем вместе, и я разделю твою судьбу.
  - Тогда стань моим мужем. Мы столько раз говорили об этом... Если мне
суждено умереть сегодня ночью, я хочу умереть твоей женой.
  Он притянул ее к себе и прошептал ей прямо в ухо:
  - Я был бы счастливейшим человеком в мире. Я так люблю тебя, Маргарита! Но
мы не можем пожениться прямо здесь.
  - Зато можем произнести слова обряда. Наша любовь - вот единственное, что
имеет значение. Слова, идущие от сердца, соединят нас крепче, чем любая
церемония.
  - Это счастливейшая минута в моей жизни. - Он взял ее за руку. - Я,
Джедидия, клянусь быть твоим мужем в горе и радости, в жизни и смерти. Я
вручаю тебе свою жизнь и вечную преданность. Пусть наши сердца навеки
соединятся перед ликом Создателя.
  Со слезами на глазах Маргарита повторяла за ним слова обета. Ни разу в
жизни ей не бывало так страшно - и в то же время она была на вершине
блаженства. Потом они поцеловались, и никогда еще Джедидия не целовал ее
так ласково и так нежно. Маргарита прижалась к нему, и он обнял ее за
плечи. В его объятиях она чувствовала себя в полной безопасности. Как это
замечательно - быть любимой. Наконец Джедидия разомкнул объятия.
  Маргарита прерывисто вздохнула:
  - Я люблю тебя, муж мой.
  - Я люблю тебя, жена моя. Отныне и навеки.
  Она улыбнулась и, хотя в темноте не могла видеть его лица, знала, что
Джедидия улыбнулся тоже.
  - Ну а теперь посмотрим, удастся ли нам раздобыть доказательства. Удастся
ли остановить сестер Тьмы. Удастся ли сделать так, чтобы Творец гордился
сестрой Света и будущим волшебником.
  Он сжал ее руку.
  - Только обещай, что не наделаешь глупостей. Дай слово, что не станешь
рисковать жизнью. Я хочу провести остаток ночи у тебя в постели, а не в
лесу.
  - Я должна знать, куда они пошли. Я должна предоставить аббатисе
доказательства. Но эти сестры гораздо сильнее меня, не говоря уж о том,
что их там одиннадцать. Кроме того, если они действительно служат Тьме, то
наверняка владеют Магией Ущерба. А против нее у нас нет защиты. Не
представляю себе, как мы отнимем у них квиллион. Разве что подвернется
счастливый случай. Надо держать глаза открытыми, и, быть может, Создатель
укажет нам способ. Но я не собираюсь рисковать напрасно. Нас не должны
обнаружить.
  Джедидия кивнул:
  - Хорошо. Такая позиция мне по душе.
  - Но помни, Джедидия, я - сестра Света. Я несу ответственность.
Ответственность перед Создателем и его детьми. И хотя мы теперь муж и
жена, моя задача по-прежнему руководить тобой. В этом смысле равенства
между нами нет. Я позволю тебе сопровождать меня, только если ты дашь
слово во всем меня слушаться. Ты еще не стал настоящим волшебником. Если я
что-то скажу, ты обязан подчиниться. Я лучше владею своим Хань, нежели ты.
  - Я понимаю. Я хотел стать твоим мужем еще и потому, что уважаю тебя. Мне
не нужна покорная дурочка-жена. До сих пор ты мной руководила, и я не вижу
смысла что-то менять. Ты научила меня всему, что я знаю. Я всегда готов
следовать за тобой.
  Она с улыбкой покачала головой:
  - У меня не муж, а просто чудо. Ты станешь великим волшебником. Поистине,
великим. Я никогда не говорила тебе об этом, потому что боялась, что ты
возгордишься, но другие сестры утверждают, что ты будешь волшебником,
равных которому не видели во Дворце вот уже тысячу лет.
  Он промолчал. Маргарита не могла видеть его лица, но была уверена, что он
покраснел.
  - Единственно, что мне нужно, - это то, чтобы ты всегда могла мной
гордиться.
  Она поцеловала его в щеку и взяла за руку.
  - А теперь пойдем и попробуем остановить зло.
  - А как ты узнаешь, куда они пошли? Здесь темно, как в могиле. Даже луны
не видно.
  Она лукаво усмехнулась.
  - Этому трюку научила меня мать. Я его никому не показывала. Когда я
увидела, что сестры уходят из Дворца, то разлила по полу свой Хань. Они
прошли сквозь него и теперь оставляют следы, которые видны только мне. Я
различаю их так же ясно, как блеск зеркала в солнечный день.
  - Ты должна научить и меня.
  - Обязательно, но в свое время. Идем.
  Она потянула его за руку, и они углубились в чащу. Вдалеке раздавались
крики ночных птиц, ухала сова. Они шли, то продираясь через кустарник, то
спотыкаясь о корни деревьев, и только благодаря уловке Маргариты не
сбились с дороги.
  Никогда еще Маргарита не забиралась так глубоко в Хагенский лес. Время от
времени на пути попадались небольшие болотца, над которыми стоял удушливый
смрад гниющих растений. В глубоких оврагах, поросших густым мхом,
Маргарита то и дело оступалась, а разлапистые ветви, нависающие над
головой, то и дело норовили схватить путников за волосы или царапнуть по
лицу.
  Вскарабкавшись на вершину очередного холма, Маргарита с тоской оглянулась
туда, где возвышался Дворец Пророков - огромная каменная глыба, освещенная
призрачным лунным светом, и мерцали огоньки Танимуры. Как было бы хорошо
оказаться сейчас дома! Но Маргарита знала, что от нее зависит судьба
многих людей. Сам Создатель возложил на нее эту миссию, и она должна
исполнить Его волю.
  Впрочем, если ее подозрения верны, покои Дворца в смысле безопасности мало
чем отличаются от Хагенского леса. Правда, несмотря на все, что ей удалось
выяснить, Маргарита сама с трудом в это верила. А вдруг аббатиса просто
посмеется над ее страхами? Нет-нет, этого не может быть, ведь больше
Маргарите не к кому обратиться! Другим сестрам нельзя доверять - недаром
Натан предостерегал ее.
  Теперь она была рада, что Джедидия остался. Пусть толку от него немного,
но, поделившись с ним своей тайной, Маргарита испытала громадное
облегчение. Какое счастье, что у нее есть муж, на которого можно
положиться! Она улыбнулась в темноте и дала себе слово в случае чего
защитить его даже ценой собственной жизни.
  Потом почва пошла под уклон - впечатление было такое, будто они спускаются
в какую-то огромную яму, стенки которой усеяны большими и маленькими
камнями. Внезапно очередной камень предательски выскользнул из-под ноги
Маргариты, но она вовремя успела поставить на его пути воздушную преграду.
Не хватало еще оповестить о своем приближении небольшим обвалом!
Убедившись, что все обошлось, Маргарита с облегчением перевела дух и с
предельной осторожностью двинулась дальше. Джедидия молчаливой тенью
следовал за ней.
  Наконец камни опять сменились мягким мхом, заглушающим шаги, и Маргарита
слегка успокоилась. Здесь, внизу, воздух был очень тяжелым, но она не
обратила на это внимания.
  Вскоре до них донеслось пение. Маргарита не разбирала слов, но, услышав
нечеловечески низкие голоса, она едва сдержала возглас отвращения.
Ощущение было такое, словно в воздухе разлилось омерзительное зловоние.
  Джедидия испуганно схватил Маргариту за руку.
  - Прошу тебя, давай вернемся, пока не поздно, - прошептал он. - Мне
страшно.
  - Джедидия! - Она возмущенно дернула его за ошейник. - Опомнись, ты же
волшебник! Для чего я, по-твоему, учила тебя столько лет? Чтобы ты
показывал фокусы на ярмарке? Мы с тобой оба служим Создателю, и пришло
время доказать Ему нашу преданность. Над миром нависла угроза, и мы должны
отвести ее. Где же твоя честь?
  Даже в темноте она заметила, как смутился Джедидия.
  - Прости меня. Ты права. Я проявил слабость, но, клянусь, больше этого не
повторится!
  Ее гнев остыл.
  - Я тоже боюсь. Коснись своего Хань и будь готов освободить силу в любой
момент. Если что-то случится, не отступай. И не думай о том, скольких ты
покалечишь или убьешь. Если ты не потеряешь голову, у тебя хватит сил
защитить себя. Вспомни все, чему учили тебя я и другие сестры. И не теряй
веры в Создателя. Он ничего не делает без причины, и, быть может,
сегодняшняя ночь и есть то, ради чего мы с тобой призваны в этот мир.
  Джедидия кивнул, и Маргарита вновь отыскала цепочку следов, исчезающую
среди деревьев. Судя по всему, пение доносилось из самого центра
гигантской чаши, и Маргарите показалось, что она узнает некоторые голоса.
  "О милостивый Создатель, дай мне силы исполнить свой долг перед тобой. Дай
силы и Джедидии. Помоги нам, чтобы мы помогли детям Твоим".
  Впереди забрезжил какой-то свет. Маргарита и Джедидия перебегали от дерева
к дереву, прячась за толстыми стволами. Под ногами чуть слышно
похрустывала опавшая хвоя. Таинственное сияние становилось все отчетливее.
Взявшись за руки, они скользнули в густой кустарник на самом краю ельника,
и перед ними открылась широкая поляна.
  Не менее сотни свечей образовывали правильный круг, идущий по всей опушке.
Внутри располагался еще один круг, поменьше, выложенный из белого песка.
Он мерцал, отбрасывая во все стороны радужные блики. Маргарита подумала,
что это, наверное, и есть тот самый магический песок, о котором она
столько слышала, но никогда не видела.
  На белом песке были начертаны магические фигуры. В некоторых местах они
касались окружности, но никакой закономерности в этом Маргарита не
уловила. Магические фигуры были ей незнакомы, хотя некоторые символы, из
которых они состояли, она узнала. Она видела их в древних фолиантах. Они
были обращены к Подземному миру.
  Приблизительно посередине между белой окружностью и свечами сидели,
образуя еще один круг, одиннадцать сестер. Маргарита вгляделась, пытаясь в
тусклом мерцающем свете разглядеть их лица. Но у каждой на голове был
капюшон с прорезями для глаз. Сестры пели в унисон. Их длинные тени
сходились к центру круга.
  В центре лежала женщина, полностью обнаженная, если не считать такого же,
как у остальных, капюшона на голове. Она лежала на спине. Руки ее были
скрещены на груди, а ноги плотно сжаты.
  Итого, двенадцать. С той, что в центре, будет двенадцать. Маргарита вновь
напрягла зрение, но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Внезапно
она заметила темную фигуру на противоположной стороне круга. У нее
перехватило дыхание, Это существо было больше человека. Голова его была
опущена, и капюшона на нем не было. Рядом с ним сходились линии магических
знаков.
  Это была не сестра. В глаза Маргарите бросилось слабое оранжевое сияние.
На коленях у этого существа лежал квиллион.
  Спрятавшись за кустами, Маргарита и Джедидия наблюдали за сестрами. Спустя
некоторое время одна из них, та, что сидела рядом с загадочной фигурой,
поднялась на ноги. Песнопение прекратилось. Сестра отрывисто заговорила на
каком-то незнакомом Маргарите языке, при этом она бросала на обнаженную
женщину искрящийся песок. Песок ярко вспыхивал, озаряя темные фигуры
сестер. На каждую вспышку сестры отвечали странными тягучими словами.
Маргарита и Джедидия переглянулись, и ее растерянность и испуг отразились
в его глазах.
  Сестра воздела руки и выкрикнула последнее заклинание. Потом она подошла к
обнаженной женщине и, встав у нее в головах, снова подняла руки.
Искрящийся песок вновь вспыхнул, и оранжевое сияние квиллиона стало ярче.
  Зловещая фигура медленно подняла голову. Маргарита беззвучно вскрикнула,
увидев морду чудовища. Клыкастая пасть распахнулась с низким рычанием.
Сестра вытащила из-под плаща тонкий серебряный жезл и снова запела, делая
им короткие взмахи. Одновременно она брызгала водой на лежащую женщину.
  На мгновение квиллион вспыхнул еще ярче и вдруг начал быстро тускнеть.
Черные зрачки зверя уставились на обнаженную женщину. Маргарита глядела во
все глаза. Ее сердце так колотилось, что, казалось, вот-вот выскочит из
груди.
  Когда квиллион потух, глаза зверя засветились - таким же оранжевым светом,
как до этого кристалл.
  Еще две сестры поднялись на ноги и встали по обе стороны от первой. Одна
из них преклонила колени и опустила голову, глядя на обнаженную женщину.
  - Пришло время. Ты знаешь, что сейчас будет. Мы все прошли через это.
Теперь твоя очередь. Я предлагаю тебе дар. Хочешь ли ты принять его?
  - Да. Я избрана. Дар мой. Я хочу его. Маргарите показалось, что она узнала
оба голоса, но поручиться бы не смогла: капюшон искажал звуки.
  - Дар будет твоим, сестра. - Женщина сняла с себя плащ и скрутила его в
тугой жгут. Две другие опустились на колени рядом. - Ты должна пройти
испытание болью, чтобы заслужить дар. Мы не имеем права касаться тебя
магией, но попытаемся помочь тебе, чем можем.
  - Я сделаю все. Дар мой. Пусть это свершится. Обнаженная женщина раскинула
руки. Сестры изо всех сил прижали их к земле, а сестра, стоящая в головах,
поднесла скрученный жгутом плащ к ее лицу и велела ей крепко зажать его
зубами.
  - Теперь раздвинь ноги. Ты должна все время держать их в таком положении.
Если попытаешься сдвинуть ноги, то навсегда потеряешь возможность обрести
дар. Навсегда.
  Обнаженная женщина напряженно глядела вверх. Она задыхалась от страха,
грудь ее высоко вздымалась. Она медленно раздвинула ноги. Зверь,
приподнявшись, низко зарычал.
  Маргарита изо всех сил сжала пальцы Джедидии.
  Зверь принюхался. Он стал медленно распрямляться, и Маргарита поняла, что
он гораздо больше, чем ей показалось сначала. У него было мощное тело,
очень похожее на человеческое. В неверном свете свечей бугры мышц на его
груди и руках блестели от пота. Ноги, от узких бедер до щиколоток, были
покрыты колечками шерсти. На лодыжках шерсть была наиболее густой и
длинной. Но голова зверя ничуть не напоминала человеческую. Это было нечто
клыкастое, злобное, уродливое.
  Словно пробуя воздух на вкус, из пасти высунулся тонкий длинный язык. В
глазах зверя оранжевым светом горел дар, перешедший к нему из квиллиона.
Он опустился на четвереньки и приблизился к обнаженной женщине. Маргарита
едва не вскрикнула. Она узнала это животное. Она видела его изображение в
одной из старинных книг В той же книге, где были магические символы.
  Намлунг. Один из слуг Безымянного.
  "О Создатель, - беззвучно взмолилась она. - Защити нас!"
С низким утробным рычанием намлунг, словно огромный кот, двинулся к
распростертой женщине. Глаза его горели, под блестящей кожей играли мощные
мускулы. Опустив голову, он ткнулся ей между ног. Какое-то время намлунг
принюхивался, а потом его длинный язык пробежал по ее телу. Женщина
вздрогнула и тихо вскрикнула сквозь плотную ткань, которую сжимала зубами.
Но ноги не сдвинула. На намлунга она не смотрела. Сестры вновь принялись
петь. Намлунг снова лизнул ее - на этот раз медленнее - и зарычал. Женщина
вновь приглушенно вскрикнула. Тело ее блестело от пота. Но ноги не
сдвинулись ни на дюйм.
  Встав на колени, намлунг запрокинул голову и зарычал прямо в черное небо.
На фоне свечей отчетливо вырисовывался его шиповатый остроконечный фаллос.
Намлунг наклонился вперед, упираясь руками в землю. Его мускулы
напряглись. С ворчанием он облизал ей горло, а потом опустился, накрыв ее
своей огромной тушей.
  Его бедра резко качнулись вперед. Женщина крепко зажмурилась и закричала.
Намлунг сделал быстрый и сильный рывок вперед, и глаза ее широко
раскрылись от боли. Даже кляп во рту и пение сестер не могли заглушить ее
криков, и с каждым разом намлунг вонзался в нее все сильнее.
  Маргарита с трудом заставляла себя дышать. Она ненавидела этих женщин. Они
предавали себя злу, для которого нет названия в человеческом языке. Тем не
менее они были ее сестрами, и она не могла спокойно наблюдать, как
страдает одна из них. Внезапно она осознала, что вся дрожит. Одной рукой
она сжимала золотой цветок на шее, а другой вцепилась в Джедидию. Лицо ее
было мокрым от слез.
  Намлунг утюжил лежащую женщину, а три другие сестры держали ее.
Приглушенные вопли отдавались в ушах Маргариты.
  Сестра, державшая кляп, наконец заговорила:
  - Если хочешь получить дар, ты должна поощрить его. Он не расстанется с
даром, пока ты его не заставишь, пока не возьмешь у него дар. Ты должна
завоевать его, понимаешь?
  Женщина кивнула. По щекам ее текли слезы.
  Сестра выдернула кляп:
  - Намлунг твой! Возьми же у него дар!
  Две другие сестры освободили руки лежащей. Все втроем они вернулись в круг
и присоединились к общему пению. Женщина исторгла такой вопль, что у
Маргариты кровь застыла в жилах.
  Женщина руками и ногами обхватила намлунга, прижалась к нему всем телом и
стала двигаться вместе с ним в такт пению. Крики ее прекратились; теперь
она лишь тяжело дышала от натуги.
  Маргарита больше не могла на это смотреть. Она закрыла глаза, едва успев
подавить вопль, уже готовый вырваться из горла. Впрочем, это не принесло
облегчения: ведь она по-прежнему все слышала.
  "Прошу тебя, Создатель, пусть это кончится. Пожалуйста, пусть это скорее
кончится!"
И тут зверь издал протяжный хрип, и все закончилось. Маргарита открыла
глаза и увидела неподвижно застывшую спину намлунга. По телу его пробежала
судорога, и зверь медленно обмяк. Под его тяжестью женщина едва могла
дышать.
  С невероятной силой она сбросила с себя намлунга. Откатившись в сторону,
он стал на четвереньки и вернулся на свое место в круге. Там он свернулся
черным клубком и замер. Пение оборвалось. Женщина, тяжело дыша, лежала на
земле, постепенно приходя в себя. Ее мокрое от пота тело поблескивало в
свете догорающих свечей.
  Наконец она сделала глубокий вдох и медленно поднялась. По ее ногам
струилась темная кровь. По спине Маргариты пробежал холодок, когда
женщина, неторопливым движением стянув капюшон, повернулась в ее сторону.
  Жуткий оранжевый свет в ее глазах погас, и они снова стали бледно-голубого
цвета с фиолетовыми крапинками. Маргарита хорошо знала эти глаза.
  - Сестра Маргарита! - Тон ее был таким же фальшивым, как улыбка тонких
губ. - Понравилось ли тебе то, что ты увидела? Я думаю, должно было
понравиться.
  С широко раскрытыми от удивления глазами Маргарита медленно поднялась на
ноги. На другой стороне круга сестра, которая держала кляп, тоже встала и
откинула капюшон.
  - Маргарита, дорогая, как мило с твоей стороны проявить интерес к нашей
маленькой компании. Я и понятия не имела, что ты настолько глупа. Не
думаешь ли ты, что квиллион случайно попался тебе на глаза? Не думаешь ли
ты, что меня не предупредили, что кто-то пытается сунуть нос не в свое
дело? Мне пришлось выяснить, кто тут шныряет вокруг. Я позволила тебе
увидеть квиллион, но не была до конца уверена, пока ты не решила
проследить за нами. - От ее улыбки Маргарита похолодела. - Ты думаешь, мы
дуры? Я увидела Хань, который ты разлила у нас под ногами. Какой позор!
Для тебя, разумеется.
  Маргарита до боли стиснула золотой цветок. Как они могли заметить ее Хань?
Она их недооценила, вот как. Не сообразила, что они обладают даром. И
теперь это будет стоить ей жизни.
  Но только ей! Только ей. Пожалуйста, милостивый Создатель, только ей.
  - Джедидия, - зашептала она, - беги! Я задержу их, насколько смогу. Беги,
любовь моя, спасай свою жизнь! Сильная рука крепко стиснула ее плечо.
  - Ну что ты, любовь моя. - От его жесткого и бездушного голоса у Маргариты
все поплыло перед глазами. - Я пытался спасти тебя, Маргарита, пытался
заставить тебя повернуть назад. Но ты меня не послушала. - Он посмотрел на
сестру, стоящую на той стороне круга. - Если я возьму с нее клятву, можно
будет?.. - Ответом ему был выразительный взгляд. Он вздохнул. - Нет, я
вижу, нельзя.
  Он вытолкнул Маргариту на середину. Она подошла к границе запретного
круга, очерченной свечами. Ноги были как ватные. Разум отказывался
служить. Голос тоже не слушался.
  Сестра на другой стороне круга хлопнула в ладоши и посмотрела на Джедидию:
  - Она еще кому-нибудь рассказала?
  - Нет. Только мне. Она искала доказательств, прежде чем обратиться к
кому-нибудь за помощью. - Он снова взглянул на Маргариту. - Не так ли,
любовь моя?
  Он покачал головой, и губы его тронула улыбка. Губы, которые она целовала!
Маргарите стало нехорошо. Видел ли когда-нибудь Создатель такую дуру!
Какой позор!
  - Ты славно потрудился, Джедидия, и будешь вознагражден. А что касается
тебя, Маргарита, то завтра утром Джедидия доложит во Дворце, что, устав от
настойчивых домогательств немолодой по сравнению с ним женщины, он
окончательно и бесповоротно отказал тебе во всем. И ты убежала, не
выдержав позора и унижения. Если кто-нибудь придет сюда и найдет твои
останки, это послужит только лишним доказательством, что ты решила
покончить с собой, почувствовав себя недостойной именоваться сестрой Света.
  Глаза в темно-фиолетовую крапинку обратились к сестре Маргарите.
  - Отдайте ее мне. Позвольте мне испытать мой новый дар!
  Под этим взглядом Маргарита окаменела, все еще судорожно сжимая золотой
цветок на шее. Она едва могла дышать. Мысль о том, что Джедидия ее предал,
была хуже смерти.
  А она еще молила Создателя дать Джедидии силы, чтобы он мог помочь другим!
И даже не знала, кто эти другие. Создатель услышал ее молитвы - как
оказалось, глупые.
  Согласие было получено, и тонкие губы скривились в хищной усмешке.
Маргарита почувствовала себя нагой и беззащитной под пронизывающим
взглядом этих крапчатых глаз.
  Наконец Маргарита заставила свой разум действовать. Она лихорадочно
пыталась найти путь к спасению. Она могла придумать лишь одно, пока не
стало еще слишком поздно: с решительностью отчаяния она позволила своему
Хань растечься по всему телу и превратиться в щит. Самый мощный из
известных ей щитов - воздушный. Она сделала его твердым, как сталь.
Непроницаемым. Она вложила в него всю свою боль и ненависть.
  Тонкая улыбка не исчезла с лица сестры Тьмы.
  - Воздух, значит? При помощи дара я способна теперь его видеть. Показать
тебе, что я могу с ним сделать? Что может с ним сделать дар?
  - Создатель защитит меня, - немеющими губами прошептала Маргарита.
  Тонкая улыбка превратилась в злобный оскал.
  - Ты так думаешь? Сейчас ты убедишься, что твой Создатель бессилен.
  Она вскинула руку. Маргарита ждала огненного шара. Но нет, это оказался
воздушный шар, такой плотный, что искажал перспективу. Он с ревом
устремился на Маргариту и прошел сквозь щит так же легко, как пламя
прожигает бумагу.
  Это было невозможно: воздух не в состоянии сломить себе подобный щит,
особенно такой прочный, как у Маргариты. Но этот воздушный сгусток был
создан не обычной сестрой, а сестрой, имеющей дар. Дар волшебника.
  В следующее мгновение Маргарита обнаружила, что лежит на земле и видит над
собой звезды. Прекрасные звезды. Звезды Создателя. Только она не могла
дышать. Просто не могла.
  Странно, но самого удара она не помнила. Только ощущение того, что ее
заставили резко выдохнуть воздух. Ей было холодно, но на лице она
почувствовала что-то теплое. Теплое и влажное. И это было приятно.
  Ноги не слушались. Как ни старалась, она не могла заставить их двигаться.
Маргарита слегка приподняла голову. Силуэты сестер, казалось, маячили
где-то в невообразимой дали. И сестры, все как одна, смотрели на нее.
Маргарита опустила взгляд на свои ноги.
  То, что она увидела, было ужасно.
  Ниже пояса у нее ничего не было. Только какие-то кровавые лохмотья. Где же
все остальное? Ноги, наверное, где-то здесь. Они должны быть где-то здесь.
  Они действительно были здесь. Они валялись неподалеку. Там, где она только
что стояла.
  Так. Теперь ясно, почему она не может дышать. Но воздушный сгусток не в
состоянии разорвать человека пополам. Ни одна из сестер не способна на
это...
  "О Создатель, почему Ты не пришел мне на помощь? Я исполнила волю Твою.
Как же ты допустил такое?"
Она, вероятно, должна испытывать боль, ведь так? Что еще может чувствовать
человек, разорванный пополам? Но она не испытывала боли. Совсем.
  Холод. Она ощущала только холод. Но кровь у нее на лице была теплой. Это
было приятно. Ей это нравилось.
  Быть может, Создатель помог ей тем, что избавил от боли? Конечно же, это
так. Создатель забрал ее боль. "Благодарю тебя, о Создатель. Я сделала
все, что могла. Прости, но я потерпела поражение. Пошли другого".
  Сапоги рядом: Джедидия. Муж Джедидия. Чудовище Джедидия.
  - Я пытался предостеречь тебя, Маргарита. Я хотел, чтобы ты повернула
назад. Ты не можешь сказать, что я не пытался.
  Ее руки были раскинуты по сторонам. В правой руке она по-прежнему сжимала
золотой цветок. Она его так и не выкинула. Даже разорванная надвое, она не
выпустила его. Она попыталась сделать это сейчас, но не могла заставить
себя разжать руку. Она горячо желала, чтобы у нее все же хватило на это
сил. Она не хотела умирать с этим подарком в руке. Но она не могла разжать
пальцы.
  "О Создатель, я проиграла и здесь..."
Осознав, что это ей не удастся, Маргарита сделала единственное, на что еще
была способна. На это у нее ушли последние силы. Может, кто-нибудь найдет
ее и сумеет задать верный вопрос.
  Устала. Как же она устала!
  Она попыталась закрыть глаза, но глаза не закрывались. Как может человек
умереть, если ему некому закрыть глаза?
  Над головой было множество звезд. Прекрасных звезд. Только, кажется,
раньше их было больше. Ее мать однажды говорила ей, сколько звезд на небе.
Но она не может вспомнить.
  Ну что ж, тогда она их сосчитает.
  Одна... Вторая...


                                  ГЛАВА 21


  Давно это было? - спросил Чейз. Семеро страшных на вид мужчин, сидевших на
корточках перед нею и Чейзом, уставились на него и заморгали. Ни у кого из
семерых не было никакого оружия, кроме ножей, а у одного не было даже
ножа. Только за ними стояли много других мужчин, и у каждого было копье
или лук, или то и другое сразу.
  Рэчел поплотнее завернулась в тяжелый шерстяной плащ и качнулась с пяток
на носки, чтобы не так мерзли ноги. Они уже начали леденеть. Она погладила
большой янтарь, висящий на шее. Гладкий, похожий на слезинку камень под ее
пальцами стал как будто теплее.
  Чейз пробормотал что-то, чего Рэчел не поняла, и, поправив на плечах
черный плащ, указал палочкой на две человеческие фигурки, нацарапанные на
земле. Все его кожаные ремни, на которых висело оружие, заскрипели, когда
он наклонился вперед. В каждый сапог Чейза с легкостью поместились бы обе
ноги обычного человека. Он постучал палочкой по картинке и, повернувшись,
махнул рукой в сторону бесконечной равнины.
  - Давно? - Он опять показал рукой на рисунок и еще раз взмахнул рукой. -
Сколько дней назад они ушли?
  Мужчины обменялись словами, которых ни Чейз, ни она не поняли, а потом
старик с длинными серебристыми волосами и смуглым морщинистым лицом -
единственный, кто вместо шкуры койота носил простую одежду из оленьей
кожи, - нарисовал на земле другую картинку. Ну, это легко, подумала Рэчел.
Солнце. Старик начал рисовать под ним какие-то черточки. Чейз терпеливо
смотрел. Один ряд, второй, третий. Наконец старик остановился.
  - Три недели, - сказал Чейз, глядя на картинку. Он посмотрел на старика с
длинными волосами. - Три недели? Он выставил семь пальцев и трижды махнул
рукой. - Они ушли три недели назад?
  Старик кивнул и добавил несколько слов на своем смешном языке.
  Сиддин протянул Рэчел еще одну лепешку с медом. Это было ужасно вкусно.
Рэчел старалась есть помедленнее, но лепешка исчезла в мгновение ока.
Рэчел пробовала мед только раз - еще в замке, когда была игрушкой
принцессы. Принцесса не разрешала ей есть меда, она говорила, что он ей не
понравится, но один повар однажды дал ей чуть-чуть.
  При мысли о том, какая подлая была эта принцесса, Рэчел передернуло.
Больше она никогда не захочет жить в замке. А теперь, когда она стала
дочкой Чейза, ее никто и не будет заставлять. Каждый вечер, кутаясь в
одеяло перед сном, она старалась представить, на что похожа ее новая семья.
  Чейз говорил, что у нее будут сестры и братья. И настоящая мама. Он
говорил, что она должна относиться к ним с уважением. Рэчел думала, что у
нее получится. Легко относиться с уважением к тому, кто тебя любит.
  Чейз ее любит. На самом деле он никогда этого не говорил, но это и так
ясно. Когда в темноте слышались страшные звуки, он обнимал ее своей
огромной рукой и гладил по голове.
  Сиддин улыбнулся, глядя, как Рэчел слизывает с пальцев остатки меда. Как
здорово снова с ним встретиться. Когда они только попали сюда, Рэчел
боялась, что будут неприятности. Грозные воины, все разрисованные грязью и
увешанные пучками травы, возникли перед ними, едва только Рэчел и Чейз
выехали на равнину. Рэчел даже не видела, откуда они выскочили. Просто
появились и все.
  Сначала она испугалась, потому что они направили на них копья и голоса их
звучали угрожающе, а она не понимала, что они говорят. Но Чейз спрыгнул с
лошади и, взяв Рэчел на руки, просто смотрел на воинов. Он даже не вынул
меч или какое другое оружие. Рэчел думала, что ему вообще не может
что-либо угрожать. Чейз - самый храбрый человек, которого она видела.
Воины смотрели на нее, а она смотрела на них, а Чейз гладил ее по голове и
говорил, чтобы она не боялась. Воины опустили копья и отвели их в деревню.
  А в деревне она увидела Сиддина. Сиддин знал и Рэчел, и Чейза с тех пор,
как Кэлен освободила его из темницы в замке королевы Милены. Зедд, Кэлен,
Чейз, Сиддин и она были вместе, когда убегали со шкатулкой. Рэчел не умела
говорить на его языке, но Сиддин их узнал и сказал отцу, кто они такие.
После этого все стали относиться к ним хорошо.
  Чейз показал указательным пальцем одной руки на одного нарисованного
человечка, пальцем другой - на второго, потом сложил пальцы вместе и,
вытянув руки, покачал ими вверх-вниз, изображая, как люди переваливают
через холмы.
  - Ричард и Кэлен ушли три недели назад, и они отправились на север? В
Эйдиндрил?
  Мужчины дружно покачали головами и снова что-то затараторили на своем
языке. Отец Сиддина жестом заставил их замолчать. Он показал на себя,
потом - на других мужчин, а затем поднял три пальца и наконец на
изображение человечка в женском платье. Проделав эти манипуляции, он
сказал: "Кэлен" и махнул рукой на север.
  Чейз, в свою очередь, показал на рисунок солнца, потом - на женскую
фигурку, потом - на отца Сиддина, по-прежнему держащего перед собой три
отставленных пальца, потом - на север.
  - Три недели назад Кэлен и три ваших человека ушли на север, в Эйдиндрил?
  Мужчины закивали и повторили: "Кэлен" и "Эйдиндрил".
  Чейз опустился на колено и ткнул пальцем в изображение мужчины.
  - Ричард тоже ушел, так? - Он вновь показал на север. - Ричард тоже ушел в
Эйдиндрил? Вместе с Кэлен?
  Мужчины все как один посмотрели на старика с длинными волосами. Тот
взглянул на Чейза и покачал головой. Костяная свистулька, висевшая на
кожаном ремешке у него на шее, закачалась из стороны в сторону. Он показал
на изображение человека с мечом и махнул рукой совсем в другом направлении.
  Чейз непонимающе уставился на него, потом нахмурился. Старик взял палочку
и нарисовал на земле еще три женские фигурки. Убедившись, что Чейз смотрит
внимательно, он перечеркнул две фигурки крестиком и вновь поднял на Чейза
вопросительный взгляд.
  - Что это значит? Умерли? Это значит, что они умерли? - Старик
по-прежнему, не шевелясь, глядел на Чейза. Чейз провел пальцем по горлу. -
Умерли?
  Старик быстро кивнул и повторил "умерли", забавно растягивая гласные. Он
показал палочкой на рисунок солнца, потом - на изображение Кэлен и,
наконец, взмахом руки через плечо напомнил о направлении, в котором она
ушла. Затем он снова показал на солнце, на Ричарда, на оставшуюся
неперечеркнутой женскую фигурку и махнул рукой на восток.
  Чейз встал. Он все понял, и это ему не понравилось. Он тяжело вздохнул,
глядя туда, куда в последний раз показал старик с серебристыми волосами.
  - Восток. Самое сердце Диких Дебрей, - пробурчал он себе под нос. - Почему
же Ричард ушел без Кэлен? - Он задумчиво почесал подбородок. Рэчел
подумала, что он обеспокоен. Он же не может быть испуганным? Чейз ничего
не боится. - Добрые духи, зачем Ричарда понесло в Дикие Дебри? И как это
Кэлен позволила этому парню туда отправиться? И кто пошел с ним? - Мужчины
переглянулись, удивленные тем, что Чейз беседует с пустотой.
  Чейз опять опустился на корточки, заскрипев ремнями, и, показав на
изображение третьей женщины, нахмурился и выразительно пожал плечами, всем
своим видом стараясь изобразить непонимание.
  Старик с длинными серебристыми волосами печально посмотрел на Чейза и
протяжно вздохнул. Он еще раз ткнул палочкой в рисунок, не перечеркнутый
крестиком, и, обернувшись, взял у одного из воинов веревку. Он обернул ее
вокруг шеи и, поймав непонимающий взгляд Чейза, показал на изображение
Ричарда. По-прежнему глядя на Чейза, он несколько раз дернул за веревку и
показал на восток. Потом коснулся палочкой изображения Кэлен, сделал вид,
что утирает слезы, и показал на север.
  Чейз встал. Вернее, почти подпрыгнул. Лицо его побледнело.
  - Она его забрала! - прошептал он - Эта женщина взяла его силой и увела в
Дикие Дебри!
  Рэчел встала рядом с ним.
  - Что это значит, Чейз? Почему Кэлен не пошла с Ричардом?
  Он посмотрел на нее сверху вниз. От выражения его лица ей стало не по себе.
  - Кэлен отправилась за помощью. Она пошла в Эйдиндрил. Она хочет найти
Зедда.
  Никто не проронил ни звука. Заложив руки за ремень, Чейз не отрываясь
смотрел на восток.
  - Добрые духи, - прошептал он, - если Ричард действительно идет в Дикие
Дебри, сделайте так, чтобы он повернул на север. Но только не на юг, иначе
ему не поможет даже Зедд.
  Рэчел крепко прижала к себе куклу.
  - А что такое Дикие Дебри?
  - Плохое место, малышка. - Чейз не отрывал глаз от темнеющего неба. -
Очень плохое место.
  Он сказал это спокойно и тихо, но по спине у Рэчел пробежали мурашки.

  Зедд придержал лошадь и почувствовал, как напряглись ее мускулы. Зедд
предпочитал ездить без седла. Когда ему приходилось садиться на лошадь, он
хотел, чтобы она чувствовала себя как можно свободнее. Он считал, что это
лишь справедливо. Лошади, как правило, ценили такое уважение, а эта в
особенности. С помощью шпор и седла Зедд никогда не смог бы добиться от
нее такого послушания.
  Седло и прочую упряжь он подарил человеку по имени Хафф. Таких больших
ушей, как у этого Хаффа, Зедд никогда не видел. Как ему удалось найти себе
спутницу жизни, оставалось загадкой Тем не менее жена у Хаффа была, и было
четверо ребятишек, в результате чего Хафф нуждался в упряжи куда больше,
чем Зедд. Не для того, чтобы ездить верхом, а чтобы продать ее. Здесь его
урожай собрала армия Д'Хары.
  Это было самое меньшее, что мог сделать для Хаффа Зедд. В тот день Рэчел
промокла до нитки, и Хафф предоставил им сухое место для ночлега - хотя
это был, впрочем, всего лишь ветхий сарай, а его жена предложила им пустую
капустную похлебку и ничего не просила взамен. Впрочем, стоило
пожертвовать седлом за одно удовольствие увидеть физиономию Чейза, когда
Зедд сказал, что не голоден.
  Страж границы, который и сам привык есть за троих, понимал все не хуже
волшебника. Приближается зима, а вместе с ней голод. Даже если за седло не
удастся выручить полную стоимость, может, этого будет достаточно, чтобы
пережить хотя бы самое трудное время.
  Зедд видел, как Чейз тайком сунул в карманы ребятишек по монете и грозным
голосом, который вызвал у мальчишек только улыбки, запретил им шарить по
карманам прежде, чем он уедет. Зедд надеялся, что монеты не были золотыми.
Страж границы мог услышать, как вор открывает окно в соседнем городе, и
даже назвать его имя, но, когда речь заходила о детях, совершенно терял
голову.
  Получив седло, Хафф подозрительно поинтересовался, что от него требуется
взамен. Зедд сказал, что он должен всего лишь присягнуть в верности
Матери-Исповеднице и новому Магистру Ралу, которые положили конец
разорившей его войне. С серьезным видом Хафф пошевелил своими большими
ушами, торчащими из-под вязаной шапочки и, поразмыслив, кивнул и сурово
сказал:
  - Присягаю.
  Неплохое начало: одно седло - один верноподданный. Хорошо бы и дальше все
шло так легко. Впрочем, это было много недель назад. Теперь Зедд
путешествовал в одиночестве.
  Потянуло слабым дымком. Лошадь, осторожно ступая по узкой тропе, подняла
морду и принюхалась. Смеркалось, и на тропу ложились глубокие тени. Еще до
того, как между деревьями показался маленький домик, Зедд услышал грохот
переворачиваемой мебели, звон посуды и сочные проклятия. Лошадь
насторожилась, прядая ушами. Зедд успокаивающе похлопал ее по шее.
  Домик был сложен из почерневших от времени бревен. Крытую папоротником
крышу устилали сухие сосновые иглы. Перед домом, словно небольшой садик,
росли пожухшие папоротники. Зедд спешился и почесал лошадь под мордой. Она
посмотрела на него умными большими глазами.
  - Будь хорошей девочкой и поищи себе чего-нибудь поесть сама. Только не
уходи далеко, хорошо? - Лошадь ответила ему тихим ржанием. Зедд с улыбкой
потрепал ее по носу. - Хорошая девочка.
  Из дома доносилось низкое шипение и гневные выкрики. Что-то то тяжелое
шлепнулось на пол, сопровождаемое взрывом проклятий на непонятном языке.
  - Вылезай оттуда, гнусная тварь!
  Зедд ухмыльнулся, услышав знакомый скрипучий голос. Он посмотрел на
лошадь, которая паслась неподалеку в сухой траве, время от времени
обеспокоенно вскидывая голову, и неторопливо зашагал к дому. По дороге он
пару раз останавливался, чтобы полюбоваться красотой окружающего леса.
Удивительно, как здешняя тишина, покой и великолепие соседствуют с самым
опасным местом в мире - границей. Впрочем, границы больше не существует, а
тишина и спокойствие, как хорошо было известно Зедду, имели отнюдь не
естественные причины. Это было делом рук той женщины, которая как раз в
этот момент выругалась так, что способна была бы вогнать в краску
сандарианского гусара.
  Однажды Зедд был свидетелем тому, как один из этих гусар обругал свою
королеву, чем, естественно, довел ее до глубокого обморока. Наградой ему,
разумеется, была веревка. У парня нашлась пара теплых словечек и для
палача, который в ответ не поднес ему чарочку, зато предложил отвести душу
в последнем слове, грубо говоря, в последнем ругательстве. Остальные
гусары, похоже, решили, что это неплохая сделка.
  Что касается королевы, то она так и не смогла оправиться от удара. Всякий
раз, завидев одного из своих гусаров, она так краснела, что не падала в
обморок исключительно благодаря тому, что ее тут же бросались ожесточенно
обмахивать веерами все бывшие рядом слуги. Королева, вероятно, с радостью
перевешала бы весь полк, если бы гусары не раз и не два спасали ей не
только трон, но и жизнь. Впрочем, это было давно и совсем на другой войне.
  Зедд с наслаждением вдыхал полной грудью чистый душистый воздух.
Наклонившись, он подобрал засохшую дикую розу и превратил ее в свежий,
едва распустившийся бутон. Желтые лепестки раскрылись, и в воздухе
разлился чудеснейший аромат. Закрыв глаза, Зедд понюхал цветок и прицепил
его себе на грудь. Торопиться не следовало.
  Нельзя беспокоить колдунью в таком состоянии.
  Через открытую дверь донесся очередной взрыв проклятий, и тот, в чей адрес
они были направлены, был наконец призван к ответу. Послышался удар,
нанесенный, по всей вероятности, обухом топора, и нарушитель спокойствия
вылетел в дверной проем. Маленькая, сплошь покрытая костяной броней тварь
шмякнулась на спину на землю прямо у ног волшебника. Она рычала и щелкала
зубами, загребая воздух когтистыми лапами. Ни топор, ни удар о землю ей,
казалось, нисколько не повредили.
  Хватало. Мерзкая тварь. Несколько лет назад именно из-за хваталы Эди
лишилась ноги. Эти создания вцеплялись в жертву мертвой хваткой и
вгрызались в плоть до самой кости, а потом начинали высасывать кровь своим
морщинистым ртом, усеянным кривыми зубами. Избавиться от хваталы было
невозможно, а по своей воле он расставался с добычей, только когда сосать
было уже больше нечего.
  Что касается Эди, она спаслась тогда лишь тем, что отрубила собственную
ногу. При мысли об этом Зедда чуть не стошнило. Он примерился и изо всех
сил пнул извивающуюся тварь. Отлетев на десяток шагов, хватало шлепнулся
на брюхо и, немного помедлив, неуклюже заковылял в глубь леса - искать
добычу попокладистее.
  Зедд посмотрел на женщину, стоящую на крыльце. Она учащенно дышала и тоже
подозрительно рассматривала гостя своими абсолютно белыми глазами. Платье
ее, того же цвета, что и балахон Зедда, было расшито желтыми и красными
бусинками, образующими замысловатые фигуры - древние символы колдовского
дара. Несмотря на хмурое лицо, она была очень красива.
  В руках ее по-прежнему был топор, и Зедд благоразумно решил пока не
спешить.
  - Не стоит заигрывать с хваталами, Эди. Разве ты забыла, как когда-то
лишилась ноги? - Он улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой и
отцепил от балахона розу. - Не найдется ли у тебя чего-нибудь поесть? Я
умираю с голоду.
  Она молча взглянула на него и, прислонив топор к стене, поинтересовалась:
  - Зачем ты быть здесь, волшебник?
  Зедд шагнул на крыльцо и с театральным поклоном протянул ей цветок так,
словно это было бесценное сокровище.
  - Я не мог более оставаться вдали от ваших нежных ласк, милая дама. - Он
улыбнулся самой неотразимой из своих улыбок.
  Эди изучающе посмотрела на него.
  - Это быть ложью.
  Зедд поперхнулся и подумал, что ему надо бы получше отрепетировать улыбку.
  - А что за дивный запах я слышу?
  Не отводя от него взгляда, Эди взяла розу и, воткнув ее себе в волосы,
стала еще красивее.
  - Это быть суп.
  Она взяла его руки в свои. Ладони ее были мягкими, а запястья - тонкими.
Слабая улыбка озарила ее лицо.
  - Это быть хорошо - видеть тебя снова, Зедд. Было время, когда я боялась,
что мы уже не встретиться. Я провела немало бессонных ночей, думать о
судьбе, которая постигнет всех нас, если ты потерпишь неудачу. Но пришла
зима, мир остался прежним, и я поняла, что ты победил.
  Обескураженный тем, что его лучшая улыбка не возымела действия, Зедд
отвечал осторожно:
  - Даркен Рал потерпел поражение.
  - А Ричард и Кэлен? Они быть в безопасности?
  Зедд надулся от гордости.
  - Еще бы! Строго говоря, именно Ричард нанес поражение Даркену Ралу.
  Она снова кивнула:
  - Похоже, тебе есть о чем рассказать. Зедд пожал плечами, словно все это
не имело никакого значения.
  - Так, немного.
  Эди продолжала улыбаться, но Зедду показалось, что взгляд ее белых глаз
проникает ему прямо в душу.
  - У тебя быть причина быть здесь. И боюсь, эта причина мне не понравится.
  Зедд нахмурился и поправил свои седые волосы.
  - Проклятие, женщина, ты собираешься угостить меня этим своим супом или
нет?
  Эди наконец перестала сверлить его взглядом и повернулась к двери.
  - По-моему, того, что я наварила, хватит даже тебе. Входи и закрой за
собой дверь. Я не хочу среди ночи опять гоняться за хваталом.
  Пригласила войти. Ну что ж, пока все идет гладко. Зедд прикинул, что
именно придется ей рассказать. Будем надеяться, не все. Вот она, работа
волшебника - использовать людей. Особенно противно, что приходится
использовать тех, кого любишь. Очень любишь.
  Зедд помог Эди поднять стулья и стол, собрать рассыпанные по полу кружки и
миски, а потом начал рассказывать о том, что случилось с тех пор, как они
расстались в последний раз. Он начал с того, как они миновали границу,
защищенные, хотя бы отчасти, костяным амулетом, который Эди дала ему на
прощание. Этот амулет на кожаном ремешке по-прежнему висел у него на шее,
и Зедд не видел причин с ним расставаться.
  Эди слушала не перебивая. Когда Зедд дошел до того, как Ричард попал в
плен к Морд-Сит, она отвернулась, но Зедд заметил, что плечи ее дрожат. С
нарочитой беспечностью Зедд упомянул о том, что Даркен Рал отобрал у
Ричарда ночной камень, который дала ему Эди.
  Эди нагнулась, чтобы взять с пола упавшую миску, и Зедд скорчил у нее за
спиной рожу.
  - Этот камень едва меня не угробил. С его помощью Даркен Рал заманил меня
в ловушку. Я был на волоске от Подземного мира. Ты чуть не убила меня,
отдав его Ричарду.
  - Не будь таким твердолобым тупицей, - фыркнула Эди. - Ты быть достаточно
ловким, чтобы спастись. Если бы не ночной камень, Ричард мог быть убитый,
когда проходил границу. Даркен Рал быть бы победителем и сейчас, без
сомнения, терзал твою душу. Отдав его Ричарду, я спасти тебе жизнь,
волшебник.
  - Эта штука была опасной! - заявил Зедд, потрясая здоровенной костью,
подобранной с пола. На полках у Эди подобных костей было навалом. - Нельзя
раздавать такие вещи, как леденцы. Во всяком случае, без предупреждения.
  Есть от чего вознегодовать! Он чуть было не угодил в Подземный мир из-за
этого камня. Эта женщина могла хотя бы изобразить раскаяние.
  Зедд перешел к рассказу о том, как Ричарду удалось вырваться, хотя
наброшенная на него волшебная сеть изменила его облик, и о нападении
кводов. С трудом сохраняя спокойствие, он поведал о том, что произошло с
Кэлен и как она призвала Кон Дар и уничтожила нападавших. Закончил он тем,
как Ричард обманул Даркена Рала и заставил его открыть не ту шкатулку.
Зедд объяснил, что магия Одена покарала Даркена Рала за ошибку. Улыбаясь
про себя, Зедд под конец добавил, что Ричард нашел способ обойти магию
Исповедницы, и теперь они с Кэлен вольны любить друг друга, сколько им
вздумается. О том, в чем именно заключается этот способ, Зедд умолчал. Об
этом не полагалось знать никому.
  Он был доволен, что ему удалось рассказать все, что он хотел, не особенно
углубляясь в кое-какие излишне болезненные моменты. Нечего бередить старые
раны. Эди не стала задавать вопросов; она подошла и положила руку ему на
плечо, словно говоря, что рада тому, что им всем удалось выжить и победить.
  Зедд тоже молчал. Он рассказал все - по крайней мере все, что собирался. В
углу валялись разбросанные кости, и Зедд начал помогать Эди складывать их
по порядку. Вероятно, хватало прятался именно здесь. Ошибка с его стороны.
  Неудивительно, что люди прозвали Эди костяной женщиной; дом был битком
набит костями. Казалось, Эди посвятила им всю свою жизнь. Колдунья,
специализирующаяся исключительно на костях, внушала беспокойство. Она
практически не использовала ни яды, ни амулеты, ни всякие зелья и прочие
атрибуты, характерные для ее ремесла. Зедд знал, что она пытается нащупать
на этом пути, но он не знал почему.
  Колдуньи обычно предпочитали иметь дело с живой материей. Эди углубилась в
изучение того, что мертво. Темное и опасное знание. К несчастью, теперь
Зедд тоже вынужден этим заняться. Ну что ж, если хочешь постичь суть огня,
ты должен изучать его. Правда, это неплохой способ сгореть. Зедд
поморщился: ему не понравилось сравнение, которое только что пришло ему в
голову.
  Он положил на место последнюю кость и поглядел на Эди:
  - Если ты не хочешь, чтобы у тебя по дому разгуливали хваталы, тебе
следует держать дверь закрытой.
  Зедд придал своему лицу назидательное выражение на случай, если Эди
обернется, но она не обернулась. Она продолжала невозмутимо складывать у
печки рассыпавшиеся дрова.
  - Дверь была закрыта. На засов. - В ее голосе было что-то такое, от чего у
Зедда сразу пропала охота строить рожи. - Это быть уже третий раз.
  Подобрав еще одну кость, завалившуюся за поленницу, она бросила ее Зедду.
  - Раньше хваталы никогда не забираться в мой дом. - Она говорила тихо,
словно боялась, что кто-то подслушает. - Я за этим следила. - Она положила
руку на большую белую кость, висящую на стене. - Но с приходом зимы все
быть по другому. Кости перестали их отгонять. Причина быть для меня
загадкой.
  Эди долгое время жила у прохода через границу. Никто лучше нее не знал
всех капризов, причуд и опасностей этого места. И никто лучше не знал, как
их миновать. Но границы исчезли. Теперь здесь должно быть вполне безопасно.
  Зедд попробовал догадаться, о чем она не договаривает; колдуньи никогда не
говорят всего, что им известно. Зачем она продолжает жить здесь, где
случаются такие странные и опасные вещи? Может, это просто упрямство,
свойственное всем колдуньям?
  Эди поднялась и прошлась по комнате, освещенной только огнем в печи.
  - Зажечь лампу?
  В ответ Зедд простер руку к столу, и лампа вспыхнула сама собой, озарив
мягким светом печь, сложенную из гладких речных камней, и темные стены,
сплошь увешанные костями. На полках вдоль одной из стен стояли черепа
каких-то ужасных тварей. Одни кости были превращены в магические атрибуты,
другие были нанизаны в ожерелья, украшенные разноцветными бусинками,
третьи - покрыты непонятными древними символами. Некоторые кости были
окружены заклинаниями, написанными на стене. Такой впечатляющей коллекции
Зедд еще никогда не видел.
  - Почему ты хромаешь? - спросил он, понаблюдав, как Эди ходит по комнате.
  - Ты сделать мне новую ногу слишком короткой, - помолчав, сказала она.
  Зедд подпер рукой подбородок и задумчиво посмотрел на ее ногу.
Действительно, оплошал. Но тогда ему надо было как можно скорее уйти, и он
очень спешил.
  - Может, мне удастся ее слегка удлинить. - Он перестал подпирать
подбородок и сделал неопределенный жест в воздухе. - Сделать их
одинаковыми.
  Эди помешивала суп.
  - Нет уж, спасибо, - бросила она через плечо.
  Зедд удивленно вскинул бровь:
  - Ты не хочешь, чтобы они стали одной длины?
  - Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты вернул мне ногу. С двумя ногами
живется проще. Я даже не представлять себе, до какой степени я ненавижу
эти костыли. Нога мне прекрасно служит, и я быть довольна. - Она поднесла
к губам ложку, пробуя суп.
  - С одинаковыми ногами жизнь станет еще проще.
  - Я сказала, нет.
  - Проклятие, женщина, почему "нет"? Эди положила ложку на место и взяла с
полки жестянку со специями. Она говорила тихо, и голос ее был не таким
скрипучим, как обычно:
  - Это быть слишком больно. Если бы я знать заранее, то предпочла бы
доживать жизнь с одной ногой. - Она бросила в суп щепотку пряностей. Зедд
дернул себя за ухо. Возможно, она права. Процесс отращивания ноги едва не
убил ее. Зедд не предполагал такого поворота. До сих пор ему успешно
удавалось стирать из памяти людей болезненные ощущения, даже когда он не
знал, чем они вызваны. Но он упустил из виду, что на этот раз боль была
слишком сильной.
  Не надо было забывать о Втором Правиле Волшебника. Но он тогда был слишком
озабочен тем, чтобы сделать Эди добро. Впрочем, обычно именно так Второе
Правило и действует.
  - Ты знаешь цену магии не хуже волшебника, Эди. И кроме того, я делал это
ради тебя. В обмен на боль. - Зедд знал, что на сей раз процесс не
потребует таких усилий, но, понимая ее состояние, решил не настаивать. -
Возможно, ты и права. Пусть остается как есть.
  Белые глаза опять обратились на него.
  - Зачем ты быть здесь, волшебник?
  Зедд озорно улыбнулся:
  - Хотел тебя повидать. Такую женщину трудно забыть. Кроме того, я хотел
сообщить тебе, что Ричард одолел Даркена Рала и мы победили. - Эди
продолжала смотреть на него, и он нахмурился. - Как ты думаешь, зачем к
тебе лезут хваталы?
  Она выразительно покачала головой:
  - Твоя речь - как походка пьяного: все время виляет. - Она жестом
попросила его достать миски. - Я и так знаю, что мы победили. Первый день
зимы пришел и ушел, а в мире все по-прежнему. Впрочем, я рада увидеть твои
старые кости. - Ее голос понизился и стал еще скрипучее. - Зачем ты быть
здесь, волшебник?
  Зедд встал из-за стола, радуясь возможности хоть на минутку избавиться от
ее пронизывающего взгляда.
  - Ты не ответила на мой вопрос. Зачем к тебе лезут хваталы?
  - За тем же, за чем и ты! - рявкнула Эди. - Чтобы доставить неприятности
бедной старухе.
  - Мои глаза не видят старуху, - ухмыльнулся Зедд, возвращаясь с мисками. -
Они видят только красивую женщину.
  Эди беспомощно развела руками.
  - Твой язык опаснее любого хваталы.
  Зедд протянул ей миску.
  - А раньше они забирались к тебе?
  - Нет. - Эди отвернулась, чтобы наполнить миску. - Когда еще были границы,
хваталы торчали в проходе, как и другие твари. После того как граница
исчезла, они на какое-то время пропали, но с началом зимы появились опять.
Это не быть правильно. Я думать, что-то пошло не так.
  Она поставила перед ним полную миску, источающую дивный аромат.
  - Может, когда границы пали, они были недалеко и просто вылезли из прохода.
  - Может быть. Когда границы пали, все твари вернулись в Подземный мир. Но
некоторые вырвались и разбежались по окрестным лесам. Но зима началась
месяц назад, а до того я здесь хватал никогда не видела. Боюсь, это
объяснение не быть достаточным. Наверное, случилось что-то еще.
  Зедд прекрасно знал, что именно, но промолчал. Вместо этого он спросил:
  - Эди, а почему ты не уезжаешь? Поехали вместе со мной? В Эйдиндрил. Это
было бы...
  - Нет! - рявкнула Эди и осеклась, словно удивленная собственной вспышкой.
Она разгладила платье, давая себе немного остыть, потом взяла ложку и
принялась наливать суп в другую миску. - Нет. Здесь быть мой дом.
  Зедд молча следил за ее действиями. Закончив, она поставила миску на стол,
взяла с полки буханку и указала ею на свободный стул. Зедд сел. Эди
уселась напротив, нарезала хлеб и кончиком ножа подвинула один кусок
Зедду. Глаза их встретились.
  - Пожалуйста, не проси меня покинуть мой дом.
  - Я только беспокоюсь о тебе, Эди. Она обмакнула хлеб в суп.
  - Это быть ложью.
  Он посмотрел на нее из-под бровей.
  - Это не ложь.
  - "Только" быть ложью, - не отрываясь от тарелки, уточнила она.
  Зедд не стал спорить и занялся супом.
  - Уммм... Шамешательно, - сказал он, набив рот горячим мясом. Эди кивнула
в знак благодарности. Зедд ел, пока миска не опустела, потом встал и
положил себе еще. Возвращаясь за стол, он обвел комнату рукой, в которой
держал ложку.
  - У тебя чудесный дом, Эди. Просто чудесный. - Он сел за стол, и Эди
протянула ему еще кусок хлеба. Зедд разломил его пополам. - Но я не думаю,
что тебе стоит оставаться здесь в одиночестве. Хваталы не в счет. - Он
показал куском хлеба на север. - Почему бы тебе не поехать со мной?
Эйдиндрил тоже чудесное местечко. Тебе там понравится. Там полно комнат,
выберешь себе, какую захочешь. А можешь даже поселиться в Хранилище.
  - Нет.
  - Почему "нет"? Мы отлично проведем время; колдунье есть чем заняться в
Хранилище. Там полно книг, и...
  - Я сказала, нет.
  Он посмотрел, как она ест суп, вздохнул и тоже взял в руки ложку. Но
надолго его не хватило. Он отложил ложку и хмуро взглянул на Эди.
  - Эди, я рассказал тебе не все.
  Она вскинула бровь:
  - Надеюсь, мне не надо изображать удивление? Я быть плохая притворщица.
  Она снова уткнулась в миску.
  - Эди, завеса прорвана.
  Она застыла с ложкой, недонесенной до рта. На Зедда она не смотрела.
  - Чушь! Что ты знать о завесе? Ты понятия не иметь, о чем говоришь,
волшебник.
  Ложка продолжила свое движение.
  - Я знаю, что она разорвана.
  Эди выудила из миски последний кусок картошки.
  - Ты говоришь о невозможном, волшебник. Завеса не быть разорванной. - Она
встала и взяла с собой миску. - Будь спокойный, старик, если завеса быть
разорвана, у меня быть неприятности похуже хваталы. Только я их не иметь.
  Зедд повернулся и, положив руку на спинку стула, стал смотреть, как Эди с
миской в руках, хромая, идет к котелку.
  - Камень Слез снова в этом мире, - тихо сказал он. Эди замерла. Миска
выскользнула у нее из рук и покатилась по полу.
  - Не произноси таких вещей вслух, - прошептала она, - пока у тебя не
останется никаких сомнений. Пока не сможешь поклясться честью волшебника.
Пока не будешь готов отдать свою душу Владетелю, если это быть ложью.
  - Я готов отдать душу Владетелю, если то, что я говорю, - ложь, - твердо
сказал Зедд, глядя ей в спину. - Пусть берет ее хоть сейчас. Камень Слез -
в этом мире. Я видел его.
  - Да защитят нас добрые духи! - выдохнула колдунья. - Выкладывай, какую
глупость ты сотворить на сей раз!
  - Иди-ка сюда и садись, Эди. Прежде всего я хочу, чтобы ты рассказала мне,
для чего ты живешь здесь, возле прохода, и что вообще такое этот проход?
Что ты делала тут, на краю Подземного мира, и почему не желаешь уезжать?
  Она подскочила вплотную и сгребла его за ворот балахона:
  - Это быть моим делом!
  Не снимая руки со спинки стула, Зедд поднялся на ноги.
  - Эди, я должен знать. Это важно. Я должен знать, что ты здесь делала,
потому что есть вероятность, что это может нам помочь. Мне хорошо известна
та боль, с которой ты живешь. Не забывай, я ее видел. Я не знаю ее
причины, но знаю ее глубину. Я прошу тебя разделить ее со мной. Я прошу
как друг. Не заставляй меня просить, как волшебник.
  На последней фразе она подняла голову и встретилась с ним глазами. Гнев ее
постепенно угас. Эди кивнула:
  - Хорошо. Возможно, я действительно хранить это в себе слишком долго.
Возможно, мне станет легче, если я расскажу кому-нибудь... другу.
Возможно, ты не захочешь принять мою помощь, когда услышишь. Но если не
передумаешь - я жду, что ты расскажешь мне все, что случилось. - Она
погрозила ему пальцем. - Все.
  Зедд обескураженно улыбнулся:
  - Конечно.
  Эди опустилась на стул, но не успела она сесть, как самый большой череп
внезапно свалился с полки. Они дружно уставились на него, потом Зедд
подошел к нему и поднял. Его пальцы пробежались по острым зубам величиной
с человеческую ладонь. Основание черепа было плоским. Скатиться с полки он
не мог. Зедд поставил его на место.
  - Похоже, - проскрипела Эди, - в последнее время костям больше нравится
быть на полу. Они то и дело падать.
  Бросив напоследок хмурый взгляд на череп, Зедд снова уселся за стол.
  - Расскажи мне о костях. Зачем они тебе, что ты с ними делаешь? Расскажи
мне все с самого начала.
  - С самого начала? - Она бросила быстрый взгляд на дверь, словно хотела
сбежать. - Это быть очень печально.
  - Я никому не повторю ни слова из сказанного тобой, Эди.


                                  ГЛАВА 22


  Я родилась в городе Шора, это в Никобарисе, - "сделав глубокий вдох,
начала Эди. - У моей матери не было колдовского дара. Она, как это
сказать... быть проскочившая. Но у моей бабушки Линдел дар был. Моя мать
всю жизнь благодарить добрых духов за то, что у нее не быть дара, и
проклинать их за то, что дар быть у меня. В Никобарисе те, кто иметь дар,
быть ненавидимыми. Им не доверяли. Это быть потому, что люди считали, что
даром может наделять не только Создатель, но и Владетель. Даже тот, кто с
помощью дара творить добро, его сразу подозревать, что он быть проклятым.
Ты ведь знаешь, что это значит?
  - Да, - сказал Зедд, отщипнув кусочек хлеба. - Это те, кто обратился к
Владетелю. Принес ему обеты. Они прячутся в Свете, словно тени, и служат
Владетелю, приближая час его торжества. Любой может оказаться проклятым.
Некоторые годами не обнаруживают себя и ждут, когда их призовут. А когда
они призваны, начинают служить Владетелю. Их называют по-разному, но
сущность их одинакова. В некоторых книгах они именуются посредниками, в
некоторых - детьми Погибели. Среди них есть люди значимые, вроде того же
Даркена Рала, которым Владетель поручает наиболее ответственные дела. А
встречаются и самые обычные, которых используют для всяких мелочей. Тех,
кто имеет дар, опять же, как Даркен Рал, Владетелю труднее перетянуть на
свою сторону. Тех, кто его лишен, - проще, но даже среди них посредники
встречаются нечасто.
  - Даркен Рал быть проклятым? - изумилась Эди.
  - Да, - кивнул Зедд. - Он сам мне об этом сказал. Правда, он назвал себя
посредником, но это одно и то же. Все они служат Владетелю.
  - Это быть опасная новость.
  - Другие я приношу редко, - сказал Зедд, макая хлеб в суп. - Ты
остановилась на своей бабушке, Линдел.
  - Во времена ее молодости колдуньи могли быть убиты по любому поводу:
болезни, несчастный случай, тяжелые роды - все быть им в вину. Их считать
проклятыми, хотя это быть несправедливым. Некоторые пытались с этим
бороться. Пытались не раз. Но от этого страх и ненависть быть только
сильнее. Потом наступила передышка. Правители Никобариса решили позволить
колдуньям быть, если они в доказательство того, что не быть проклятые,
поклянутся душой не использовать дар без разрешения городских властей или
представителя короля. Клятва быть приносима публично. Клятва не
использовать дар и предупреждать о намерениях Владетеля.
  - А почему люди были так уверены, что колдуньи - проклятые? - с набитым
ртом осведомился Зедд
- Потому что быть легче обвинить во всех своих несчастьях женщину, чем
доискиваться правды, и гораздо приятнее вынести приговор конкретному
человеку, чем проклинать неизвестное. Дар может творить не только добро,
но и зло. И потому что он может творить и зло, люди верить, что по крайней
мере часть его даруется Владетелем.
  - Глупейшее суеверие, - проворчал Зедд.
  - Ты отлично знаешь, что суеверию не обязательно иметь отношение к разуму.
Но стоит ему пустить корни, как оно вырастать в могучее развесистое дерево.
  Зедд хмыкнул, соглашаясь.
  - Итак, колдуньи перестали использовать дар?
  Эди отрицательно качнула головой.
  - Да. До тех пор, пока этого не требовать общее благо. Тогда они ходить в
городской совет или к представителю короля, чтобы испросить разрешения.
  Зедд в раздражении хлопнул ложкой по столу.
  - Но ведь у них же был дар! Если он есть, его невозможно не применять!
  - Они применять, но только тайно. Чтобы никто не видеть, и никогда не
обращали на человека.
  Откинувшись на спинку стула, Зедд молча покачал головой. Первое Правило
Волшебника. До чего же все-таки глупы бывают люди. Эди тем временем
продолжала рассказ:
  - Бабушка Линдел быть суровая женщина и сама себе госпожа. Она и пальцем
не пошевелить, чтобы научить меня пользоваться даром. Она лишь
посоветовать мне смириться с ним. А мать, разумеется, ничему не могла меня
научить. Поэтому мне пришлось учиться самой. Я росла, и мой дар рос вместе
со мной, но я отлично понимала, что применить его - значит осквернить
себя. Все равно что прикоснуться к Владетелю. Мне это вбивать в голову
ежедневно. И я в это верить. Я ужасно боялась нарушить запрет. Кратко
сказать, я быть плод с того дерева суеверия. Однажды, когда мне быть
восемь или девять лет, я быть с отцом и матерью на городской площади. На
той стороне площади загорелся дом. Там, на третьем этаже, жить девочка,
моя ровесница. Она умоляла о помощи. Но никто не мог до нее добраться,
потому что нижние этажи быть охвачены пламенем. Ее крики обжигали каждый
мой нерв. Я начала плакать. Я хотела помочь. Это быть невыносимо. - Эди
сложила руки на коленях и уставилась в стол. - Я сделать так, что огонь
погас. Я спасла девочку. Лицо ее ничего не выражало.
  - Вряд ли кто-то, кроме родителей девочки, этому обрадовался, верно? -
спросил Зедд. Эди покачала головой.
  - Теперь все знать, что у меня дар. Все знать, что я быть тот, кто погасил
огонь. Моя мать заплакала, а отец отвернулся. Он не хотел на меня
смотреть, потому что я нести в себе зло. Кто-то привел бабушку Линдел. Ее
уважали, потому что она твердо держать клятву. Бабушка отвела нас с
девочкой в городской совет и там высекла ее.
  Зедд не поверил своим ушам.
  - За что?
  - За то, что она помогла Владетелю заставить меня воспользоваться даром, -
пояснила Эди. - Мы с этой девочкой знать друг друга, вроде бы как дружили.
Больше она со мной не разговаривала. - Эди обхватила руками живот. - Потом
бабушка Линдел сорвала с меня одежду и хлестала меня, пока я вся не
покрылась кровью. Я кричать сильнее, чем та девочка в огне. Потом она
протащить меня голой и в крови через весь город к своему дому. Унижение.
быть страшнее побоев. Потом, уже в доме, я спросила, как она могла быть
столь жестокой. Она посмотрела на меня сверху вниз: "Жестокой, дитя?
Жестокой? Ты не получила ни единым ударом больше, чем заслужила. И ни
одним меньше, чтобы тебя не приговорили к смерти". Потом она заставила
меня дать клятву: "Клянусь своей надеждой на спасение никогда не обращать
свой дар на человека по какой бы то ни было причине, без разрешения
городского совета или представителя короля. И пусть мою душу заберет
Владетель, если я когда-нибудь причиню людям зло своей магией". Потом она
обрила мне голову. Я так и быть без волос, пока не стать взрослой.
  - Обрила тебя? Почему?
  - Потому что в Срединных Землях, как тебе хорошо известно, длина волос
женщины указывает на ее положение в обществе. Это быть доказательство для
меня и для других, что мое положение - самое низкое. Я воспользоваться
даром публично и без разрешения. Это быть напоминанием о моем проступке. С
тех пор я жила у бабушки Линдел и редко видела мать и отца. Первое время я
очень по ним скучала. Бабушка начала учить меня пользоваться даром, чтобы
я могла хорошенько разобраться в том, чего мне не следует делать. Я не
любила бабушку. Она быть слишком бесчувственной. Но я ее уважала. На свой
лад она была очень порядочной женщиной. Если она меня наказывала, то лишь
тогда, когда я нарушала ее правила. Она немилосердно меня порола, но
только если я пренебрегала тем, о чем была предупреждена заранее. Она
учила меня, но не дала мне ни тепла, ни любви. Это быть тяжелая жизнь,
зато я научилась дисциплине. Но главное - я научилась использовать дар. За
это я всегда быть благодарна бабушке, ибо дар быть моей жизнью. Он
позволял мне коснуться чего-то более высокого и благородного, чем быть я
сама.
  - Прости, Эди. - Зедд начал прихлебывать остывший суп, поскольку не знал,
чем еще заняться. Есть ему уже не хотелось.
  Эди подошла к печи и долго глядела в огонь. Зедд терпеливо ждал, когда она
найдет слова.
  - Когда я выросла, мне быть позволено отрастить волосы. - Эди улыбнулась
слабой улыбкой. - Люди считали меня привлекательной.
  Зедд отставил миску и, подойдя, положил руку ей на плечо.
  - Вы и сейчас весьма привлекательны, сударыня.
  По-прежнему глядя в огонь, она накрыла его руку ладонью.
  - Пришло время, и я влюбилась. Его имя быть Пел. Он быть неуклюжий, но
честный и добрый. Он быть нежен со мной. Он бы вычерпал море ложкой, если
бы решил, что это меня порадует. Мне казалось, что солнце встает лишь для
того, чтобы освещать мне его лицо, а луна восходит, чтобы мы могли
целовать друг друга. Сердце мое билось только для него. Мы хотели
пожениться. Но у городского совета, возглавляемого человеком по имени
Матрин Галин, были другие планы. - Эди убрала руку и скомкала ворот
платья. - Они решили, что я должна выйти замуж за парня из соседнего
города. Он быть сыном мэра. Для жителей Шоры я была ценным трофеем.
Колдунья, связанная клятвой, считалась признаком высокой добродетели
горожан. Отдав меня важному человеку из другого города, они могли
надеяться получить от этого большие выгоды - по крайней мере торговые. Я
быть в панике. Я умоляла бабушку заступиться за меня. Я говорила ей о
своей любви к Пелу. Говорила, что не желаю быть подарком в обмен на
торговые привилегии. Говорила, что дар, которым я обладаю, - мой, и он еще
не причина, чтобы отдать меня в рабство. Колдуньи не быть рабынями.
Бабушка тоже быть колдуньей. Ее презирали за дар, но уважали за то, что
она держала клятву. И даже больше, чем уважали, - ее боялись. Я умоляла ее
о помощи.
  - Непохоже, чтобы такой человек согласился тебе помочь.
  - Больше мне не к кому было обратиться. Она сказала, что ей нужно
подумать, и велела прийти попозже. Это быть самый длинный день в моей
жизни. Когда я пришла к ней на исходе дня, она велела мне встать на колени
и принести клятву. Она сказала, что на этот раз слова должны идти из
самого сердца. Она частенько заставляла меня повторять слова клятвы. Я
опустилась на колени и на этот раз говорила искренно как никогда. Потом я
затаила дыхание и стала ждать. Я даже не подняться с колен. Она посмотрела
на меня сверху вниз. Лицо ее по-прежнему быть хмурым. "У тебя мятежный
дух, - сказала она, - и ты должна его укротить. Люди потребовали от тебя
клятвы, и ты дала ее. Надеюсь, что я не доживу до того дня, когда ты ее
нарушишь. Это твой единственный долг. Совет я беру на себя и поговорю с
Матрином Галином. Ты выйдешь замуж за Пела". Я уткнулась в подол ее платья.
  Эди замолчала, глядя в огонь.
  - И что же, - Зедд вскинул бровь, - ты вышла замуж за своего возлюбленного?
  - Да, - прошептала Эди. Она взяла ложку и стала помешивать суп. Зедд
смотрел на нее. Наконец Эди положила ложку на место. - Три месяца я
думала, что жизнь быть прекрасной. - Она уставилась в пустоту, беззвучно
шевеля губами. Зедд обнял ее за плечи и бережно усадил на стул.
  - Позволь мне приготовить тебе чашечку чая. Когда Зедд вернулся с
дымящейся чашкой, она по-прежнему сидела не шевелясь, положив руки на
стол. Он сунул чашку ей в руки и сел напротив. Зедд не торопил Эди,
понимая, что ей нужно собраться с силами, чтобы продолжить рассказ.
Наконец она снова заговорила:
  - Это быть в тот день, когда мне исполнилось девятнадцать. Мы с Пелом
поехали за город. Я быть беременна. - Она подняла чашку обеими руками и
сделала глоток. - Мы бродили по полям, придумывали имя будущему ребенку,
держались за руки и... Ну, ты знаешь, как глупа любовь в этом возрасте...
На обратном пути нам пришлось пройти мимо мельницы. Я помню, как еще
удивилась, что на мельнице никого не быть. Обычно там всегда кто-то быть.
- Эди на мгновение закрыла глаза и сделала еще один глоток. - Но как
оказалось, люди там быть. Защитники Паствы. Они ждали нас.
  Зедд знал, о ком идет речь. В крупных городах Никобариса были хорошо
обученные люди, которые охотились на проклятых. Искореняли зло, как только
его увидят. В других странах такие люди назывались иначе, но суть от этого
не менялась. О доказательствах они, как правило, не заботились.
Единственное, что от них требовалось, - предъявить труп. Если они
говорили, что убитый был проклятым, значит, так оно и есть. В небольших
городах Защитниками были обычно откровенные насильники и убийцы. Население
их панически боялось. И не без причины.
  - Она растащили нас... - ее голос сорвался, но лишь на мгновение, - по
разным комнатам в подвале мельницы. Там быть темно и пахло пылью. Я не
знала, что происходит с Пелом. Я едва могла дышать от страха. Матрин Галин
говорить, что я и Пел быть проклятыми. Он сказал, что я отказалась выйти
замуж за того, за кого мне было предложено, потому что, по замыслу
Владетеля, мне нужно было остаться в Шоре. Этим летом на город обрушилась
эпидемия, и многие умерли. Матрин сказал, что болезнь напустили мы с
Пелом. Я говорить, что это не так, и в доказательство повторила клятву. -
Она покрутила в руках чашку и поставила ее на стол.
  - Пей, это тебе поможет, - сказал Зедд, дотронувшись до ее руки. Он
добавил в чай листьев морошки. Они оказывали успокаивающее действие.
  Эди сделала большой глоток.
  - Матрин Галин сказал, что мы с Пелом быть проклятыми, и на кладбище
полным-полно доказательств тому.
  Он говорил, что ему нужно только одно: наше признание. Другие Защитники
заворчали, как гончие, готовые разорвать на части кролика. Я очень боялась
за Пела. Они били меня, и я знала, что Пелу быть еще хуже, потому что они
хотят заставить его назвать меня проклятой. Для них это быть самое большое
удовольствие: заставить человека оклеветать того, кого он любит. Я все
отрицала, но они даже не слушали. - Она подняла голову и посмотрела Зедду
в глаза: - Они не хотели слушать.
  - Что бы ты ни сказала, - спокойно кивнул Зедд, - это не имело значения.
Это все равно что пытаться уговорить стальной капкан отпустить твою ногу.
  - Я знаю. - Под маской спокойствия клокотал гнев. - Я могла бы остановить
их с помощью дара, но это быть против всего, чему меня учили, против
всего, во что я верила. Мне казалось, что этим я лишь докажу самой себе,
что они правы. Я думала, это быть преступлением против Создателя. В ту
минуту я чувствовать себя такой же беспомощной, как если бы у меня совсем
не быть дара. - Она допила чай. - Мои крики не могли заглушить криков
Пела, доносящихся из соседней комнаты.
  Зедд принес горячий чайник и снова наполнил ее чашку.
  - Ты ничего не могла поделать, Эди. Не надо себя винить.
  - Они хотеть, чтобы я назвала Пела проклятым, - сказала Эди, глядя, как
Зедд наливает чай и себе. - Я отказалась. Я говорить, что они могут убить
меня, но не заставят произнести этих слов. Матрин наклонился ко мне
вплотную. До сих пор у меня перед глазами стоит его ухмылка. Он сказал: "Я
тебе верю, девочка. Но это не имеет никакого значения, потому что нам и не
нужно, чтобы ты назвала имя проклятого. Это должен сделать Пел. И он
должен назвать твое имя. Ты быть проклятой". Его подручные крепко схватили
меня. Матрин пытался влить мне в горло какую-то жидкость. Я стиснула зубы,
но он зажал мне нос, и я быть вынужденной проглотить или задохнуться. Я
хотеть задохнуться, но, помимо воли, разжала зубы. Жидкость обожгла мне
горло, словно расплавленный металл. Я не могла говорить. Я не могла даже
кричать. Я не могла вообще издать ни звука. Это быть невероятная боль. Я
никогда не думала, что такая бывает. Потом меня оттащили к Пелу и усадили
напротив. Матрин схватил меня за волосы так, что я не могла пошевелиться.
Мое сердце едва не разорвалось, когда я увидела, что они сделать с Пелом.
Его лицо быть белым, как снег. Они отрубили ему почти все пальцы. Один за
другим. - Ее собственные пальцы обхватили чашку, а взгляд стал
отсутствующим. - Матрин сказал Пелу, что я призналась. Сказал, что я
назвала его проклятым. Пел смотрел на меня, и глаза его быть расширенными.
Я хотела крикнуть, что это неправда, но не могла издать ни звука. Я хотела
покачать головой, но Матрин держал меня крепко. Пел сказал, что он им не
верит. Он отрубили ему еще один палец. Они говорили, что делают это только
потому, что я назвала его проклятым. Только по моему слову. Пел в ужасе
смотрел на меня, его трясло, но он продолжал повторять, что не верит. Они
сказали ему, что я просила убить его, потому что он быть проклятый. Но Пел
снова сказал, что не верит им. Он сказал, что любит меня. Тогда они
сказали, что если я его оклеветала, то должна отказаться от своих слов, и
нас отпустят. Но я этого не сделаю, сказали они, потому что Пел быть
проклятый, и я хотеть его смерти. Пел умолял меня отказаться от своих
слов. Он выкрикивал мое имя. Он просил меня сказать хоть что-нибудь. Но я
не могла. Мое горло быть сожжено. А Матрин держал меня за волосы, и я не
могла даже покачать головой. Пел смотрел на меня большими глазами. А я
молчала. "Как ты могла, Эди? - спросил он наконец. - Как ты могла назвать
меня проклятым?" Потом он заплакал. Матрин потребовал от него назвать
проклятой меня. Он сказал, что в таком случае они поверят ему, а не мне,
потому что у меня есть дар, а его отпустят. Пел прошептал: "Я не скажу
этого даже ради спасения жизни. Даже несмотря на то что она меня предала".
Эти слова разорвали мне сердце.
  Эди по-прежнему смотрела в никуда, но свеча в дальнем углу внезапно
превратилась в бесформенный кусок воска. Зедд ощущал исходящие от колдуньи
волны магии.
  - Матрин перерезать Пелу горло, - буднично сказала она. - Он отрезал ему
голову и поднес к моему лицу. Он сказал: смотри, что происходит с теми,
кто служит Владетелю. Он сказал: смотри хорошенько, потому что это
последнее, что ты видишь. Его подручные запрокинули мне голову, и Матрин
вылил мне на глаза обжигающую жидкость. Я ослепла. И в этот момент во мне
что-то сломалось. Мой Пел умер. Умер с мыслью о том, что я его предала. Я
сама быть на пороге смерти. Внезапно я поняла, что это моя вина. Мой
возлюбленный умер, потому что я решила держать клятву. Глупейшую клятву.
Он поплатился жизнью за нелепое суеверие. Но теперь мне быть все равно;
моя душа опустела. Я высвободила свою силу, высвободила гнев. Я нарушить
клятву не причинять вреда людям. Я не могла видеть, но я могла слышать. Я
слышала, как растекается кровь по каменным стенам. Я ударила во все
стороны. Я убивала любое живое существо в комнате, будь то человек или
мышь. Я не могла видеть; я просто била по малейшему проявлению жизни,
которое чувствовала. Я быть уверенной, что никому не удалось уйти. В
каком-то смысле я быть даже рада, что ослепла, иначе, боюсь, не смогла бы
довести дело до конца. Потом, спотыкаясь, я обошла комнату, на ощупь
пересчитывая тела. Одного не хватало. Я поползла в город, к бабушке Линд
ел. До сих пор не знаю, как мне удалось добраться. Наверное, меня вел дар.
Увидев меня, бабушка быть в ярости. Первое, что она сделала, - спросила,
не нарушила ли я клятву.
  - Но ведь ты не могла говорить. Как же ты ответила? Эди улыбнулась ледяной
улыбкой.
  - Я подняла ее в воздух и пару раз стукнула о стену. А потом кивнула.
По-моему, очень красноречиво. Конечно, она сопротивлялась, но я оказалась
сильнее. Гораздо сильнее. А до того я и не подозревала, что дар вообще
может различаться по силе. По сравнению со мной она была беспомощнее
куклы. Мне хотелось убить ее за вопрос, который она задала, но я не
смогла. Я отпустила ее и сама без сил повалилась на пол. Только тогда
бабушка занялась моими ранами. Она сказала, что я поступила плохо, но то,
что сделали со мной, - еще хуже. С тех пор я больше не боялась бабушки
Линдел. Не потому, что она мне помогла, а потому, что я нарушила клятву и
отныне меня ничто не связывало. И еще потому, что я быть сильнее. С этого
дня уже она меня боялась. И лечила в надежде, что я уеду, когда
поправлюсь. Через несколько дней ее вызвали в городской совет. Вернувшись,
она рассказала, что я перебила всех, кроме Матрина. Ему удалось
ускользнуть. Ее допрашивали, но она сказала, что не знает, где быть я. Ей
поверили - или сделали вид, что поверили. Королевским слугам не хотелось
наживать себе еще одного врага в лице колдуньи. Так или иначе, ей
позволили идти, куда она пожелает.
  Напряжение, сковывавшее Эди, казалось, немного ослабло. Чай уже остыл, и,
подливая кипятку, Зедд подумал, что неплохо бы и себе добавить морошки. Он
понимал, что это еще не конец истории.
  - Я потеряла ребенка, - внезапно сказала Эди. Зедд вздрогнул.
  - Мне очень жаль, - тихо сказал он.
  - Я знаю. - Эди подняла голову, и взгляды их встретились. - Я знаю. - Она
легко коснулась пальцами шеи. - Мое горло исцелилось, и голос вернулся.
Только теперь он совсем другой. Словно железом скребут по камню.
  - А мне твой голос нравится, - улыбнулся Зедд. - Кроме того, ты, похоже, и
впрямь сделана из железа. На лице ее мелькнула тень улыбки.
  - Голос вернулся, а зрение - нет. Я остаться слепой. Но бабушка Линдел
быть опытной колдуньей и много повидала на своем веку. Она научила меня
видеть без помощи глаз. Это магическое зрение. Конечно, оно совсем не
похоже на настоящее, но в каком-то смысле оно даже лучше. Теперь я видеть
больше, чем раньше. Когда я поправилась, бабушка сказала, что я должна
покинуть ее дом. Она не хотела жить под одной крышей с клятвопреступницей,
несмотря на то что мы быть одной крови. Она боялась, что я навлеку беду.
Она не знала, от кого придет беда: от Владетеля ли, за нарушение клятвы,
или от Защитников Паствы, но понимала, что добром это не кончится.
  Зедд потянулся на стуле, разминая затекшие мускулы.
  - И беда пришла?
  - О да, - прохрипела Эди, наклонившись вперед. Ее акцент то пропадал
совсем, то вновь появлялся. - Беда пришла. Их привел Матрин Галин:
двадцать Защитников Паствы. Состоящих на жалованье у короля.
Профессионалы, закаленные в боях. Высокие, хмурые и безжалостные. В
безукоризненном конном строю. Мечи, копья, плюмажи. Кольчужные рубахи,
сверкающие нагрудники. На каждом - королевский герб. Красные плащи. Белые
кони. Одним словом, красавцы. Я вышла на крыльцо и смотрела на них. Они
маневрировали так слаженно, будто на параде. Казалось, сам король смотрит
на них. Лошади дружно ударили копытами о землю, и строй застыл по команде
капитана. Они быть передо мной, готовые заняться привычным делом. За их
спинами маячил Матрин, тоже верхом. Капитан поднял руку: "Ты арестована по
обвинению в колдовстве и должна быть казнена немедленно!" - Эди помолчала,
глядя на Зедда. - Я вспомнить Пела. Своего Пела. - Лицо ее окаменело. Она
была целиком во власти воспоминаний. - Ни один меч не покинул ножен. Ни
одно копье не опустилось. Ни одна нога не коснулась земли. Они все умерли
раньше. Я прошлась взглядом слева направо. Убивая одного за другим. Это
произошло со скоростью мысли. Бум, бум, бум. Всех до одного, кроме
капитана. Он с каменным лицом восседал на своей белой лошади, а вокруг
падали его закованные в броню люди. Когда все кончилось, я поглядела ему в
глаза. "Броня, - сказала я, - бессильна против того, кто действительно
проклят. И против настоящей колдуньи тоже. Она годится только против
невинных людей". Потом я велела ему передать королю послание. Послание от
колдуньи по имени Эди. Он спокойно спросил, в чем оно заключается.
"Передай ему, - ответила я, - что день, когда он решит послать за мной еще
кого-нибудь, станет последним днем в его жизни". В холодном взгляде
капитана ничего не отразилось. Не говоря ни слова, он повернул лошадь и,
не оглядываясь, поехал прочь. - Эди опустила голову. - Бабушка Линдел
отвернулась от меня. Она сказала, чтобы я немедленно покинула ее дом и
никогда не возвращалась.
  Зедд невольно поежился при мысли о том, какой силой должна обладать
колдунья, чтобы одним махом убить девятнадцать человек. До сих пор он
считал, что ни одна колдунья вообще не способна на такое.
  - А как же Матрин? Разве ты не убила его? Эди покачала головой.
  - Нет, - сказала она со зловещей улыбкой. - Я взяла его с собой.
  - С собой?
  - Я привязала его к себе. Соединила его жизнь с моей. Сделала так, что он
всегда знал, где я быть, и должен был каждое полнолуние являться ко мне
независимо от расстояния и собственного желания. Ему пришлось следовать за
мной, по крайней мере быть неподалеку, чтобы успеть явиться в срок.
  Зедд нахмурился, изучая остатки чая у себя в кружке.
  - Однажды в Винстеде - это столица и королевская резиденция государства
Кельтон - мне встретился человек. Его звали Матрин. Бродяга, у которого
одна рука была беспалой, насколько я помню. И он был слепым. Глаза... -
Зедд пристально посмотрел на Эди. - Глаза ему кто-то выколол.
  Эди кивнула:
  - Так оно и было. - Лицо ее вновь окаменело. - Каждое полнолуние он
возвращался ко мне, и я отрезала от его тела кусок, чтобы его крики
заполнили пустоту в моем сердце.
  Зедд откинулся на стуле, упираясь руками в стол. Действительно, железная
женщина.
  - Значит, ты поселилась в Кельтоне?
  - Нет. Я вообще не селилась нигде. Я путешествовала в поисках женщин,
имеющих дар, надеясь, что они помогут мне узнать то, что я хочу. Никто их
них сполна не разбирался в интересующем меня предмете, но каждая добавляла
хотя бы крупицу к тому, что мне было уже известно. А каждое полнолуние
Матрин приходил ко мне, и я отрезала от его тела еще что-нибудь. Я хотела
бы, чтобы он жил вечно, чтобы вечно мучить его. Он бил меня кулаками в
живот, и я потеряла ребенка Пела. Он убил Пела. Он лишил меня глаз. - В
свете лампы ее белые зрачки блеснули красным. - Он заставил Пела поверить,
что я предала его. Я хотела, чтобы Матрин Галин страдал вечно.
  - И давно ты... - Зедд сделал рукой неопределенный жест. - Надолго его
хватило?
  Эди вздохнула:
  - Ненадолго - и слишком надолго. - Зедд нахмурился. - Однажды мне пришла в
голову мысль: я никогда не пользовалась магией, чтобы запретить Матрину
покончить с собой. Почему же он продолжает ко мне приходить? Почему
позволяет себя мучить? Почему бы ему просто не убить себя? В следующий раз
я не только отрезала от него очередной кусок, но и сняла заклятие, лишила
его необходимости возвращаться. Но сделала это незаметно, и теперь до
следующего полнолуния он мог просто забыть обо мне.
  - Значит, больше ты его не видела? Эди сурово покачала головой:
  - Нет. Я думала, что так быть, но он вернулся ровно через месяц. Вернулся,
хотя ничто не заставляло его возвращаться. У меня кровь застыла в жилах,
когда я подумала, почему. Я решила, что настало время ему заплатить жизнью
за то, что он сделал со мной и с Пелом. Но перед тем, как отдать мне
жизнь, подумала я, он даст мне ответ на этот вопрос. За время странствий я
многому научилась. Я думала, что это мне никогда не пригодится, но той
ночью я нашла этому применение. Это был способ узнать, какой именно пытки
человек боится больше всего. Этот трюк хорош, когда речь идет только о
страхах, чтобы выведать тайну, он, к сожалению, не годится. Итак, Матрин
заговорил и против воли поведал мне о своих страхах. Я подробно объяснила
ему, что собираюсь делать, а сама отправилась на поиски необходимых вещей.
Когда я вернулась, Матрин был полумертв от страха. Я предложила ему
открыть секрет добровольно, но он отказался. Тогда я показала ему то, что
принесла с собой, и, детально описав назначение каждой вещи, повторила
свое предложение. Он дрожал, хрипел и потел от страха, но все равно
отказался. Возможно, он надеялся, что у меня не хватит духу выполнить свои
угрозы. Но он ошибался. Собравшись с силами, я оживила его потаенные
страхи и начала терзать его душу.
  Зедд содрогнулся от отвращения, но любопытство оказалось сильнее.
  - Что же ты делала?
  - Это единственное, о чем я тебе не скажу. Да это и не важно. Матрин
молчал. Несколько раз я была близка к тому, чтобы прекратить пытку, и
тогда вспоминала последнее, что видела обычным зрением: окровавленную
голову своего мужа в руках у этого негодяя. И еще я вспоминала, как Пел
сказал, что не станет покупать себе жизнь ценой предательства, хотя был
уверен, что это я предала его. - На мгновение Эди закрыла глаза, но потом
так же спокойно продолжила: - Матрин умирал. Я уже начала думать, что все
было напрасно, как вдруг он совершенно переменился и бодро заявил, что
сейчас все расскажет. Не потому, что боится, а потому, что так
предусмотрено планом. Я спросила: "Каким еще планом?", а он закашлялся и
прохрипел: "Неужели ты не догадываешься? Неужели ты до сих пор не
сообразила, кто я такой? Я проклятый. Я скрывался у тебя под носом - ведь
ты сама привязала меня к себе, - и Владетелю было очень легко следить за
тобой. А разве тебе не известно, что именно обладающие даром нужны ему
более прочих?" Но я догадывалась о том, что Матрин быть проклятым. Я
сказала ему, что он плохо служил своему господину. Сказала, что он
проиграл и теперь умрет за свои преступления. - Эди наклонилась вперед. -
В ответ он заулыбался. Заулыбался! А потом сказал: "Ошибаешься, Эди. Я не
проиграл. Я выполнил все, что мне поручил Владетель. Я великолепно
справился со своей задачей. Так было задумано. Я заставил тебя сделать
все, чего хотел от тебя Владетель. Я буду вознагражден. Это я поджег тот
дом на площади, помнишь? Это я убил Пела. Не потому, что считал его
проклятым, а для того, чтобы ты нарушила клятву. Для того, чтобы ненависть
Владетеля завладела твоим сердцем. Но клятвопреступление - это лишь первый
шаг. Взгляни, что было дальше. Взгляни, что ты делаешь сейчас. Посмотри,
как близко ты оказалась к Владетелю. Он держит тебя мертвой хваткой. Ты
могла и не клясться ему в верности, но ты выполняешь его поручения. Ты
стала тем, что ненавидишь сама. Ты стала, как я; ты стала проклятой.
Владетель смеется над тобой, Эди, и благодарен тебе за то, что ты отвела
ему местечко в своем сердце". Сказав это, Матрин упал на спину и умер.
  Эди спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Хрустнув суставами, Зедд
поднялся со стула и, подойдя к Эди, прижал ее голову к себе.
  - Все не так, милая моя. Совсем не так. Уткнувшись ему в балахон, она
затрясла головой.
  - По-твоему, ты быть очень умным, волшебник? Ты не быть таким умным, как
тебе кажется. Именно в этом-то ты и не прав.
  Зедд опустился рядом с ней на колени, взял ее руки в свои и посмотрел в ее
заплаканное лицо.
  - Я достаточно умен, чтобы понять: ни Владетель, ни его слуги не позволят
тебе радоваться победе над ними.
  - Но я...
  - Ты просто защищалась. Ты ответила ударом на удар не потому, что это тебе
нравилось. Не потому, что хотела помочь Владетелю.
  Эди сдвинула брови в попытке остановить слезы.
  - Ты быть уверен? Настолько уверен, что смог бы оказать доверие такому
человеку, как я?
  Зедд улыбнулся:
  - Более чем. Может, я знаю не все в этом мире, но уверен в одном: ты не
проклятая. Ты жертва, а не преступник.
  Эди покачала головой:
  - А вот я сомневаюсь.
  - После смерти Матрина ты продолжала убивать? Пыталась мстить всем подряд?
  - Нет, конечно.
  - Если бы ты была посредником, то поступила бы именно так. Вы не прокляты,
сударыня. Мое сердце разрывается при мысли о том, что сделал с тобой
Владетель, но души твоей он не коснулся. Она по-прежнему принадлежит тебе.
Забудь свои страхи.
  Он ласково погладил ее по руке. Эди смахнула слезы со щек.
  - Налей мне еще чаю, - попросила она, - только без морошки, а то я усну,
не успев дорассказать.
  Зедд удивленно вскинул бровь. Оказывается, она знала о его проделках. Он
потрепал ее по плечу и поднялся на ноги. Налив Эди чаю, он придвинул стул
поближе и стал смотреть, как она пьет.
  Выпив полчашки, Эди вновь обрела контроль над собой.
  - Война с Д'Харой еще быть ожесточенной, но уже подходить к концу. Я
почувствовала, что возникли границы. Почувствовала, что они появились в
нашем мире.
  - Значит, ты поселилась здесь сразу после того, как они возникли?
  - Нет. Сначала я встретилась еще с несколькими колдуньями. От них я узнала
кое-что о костях. - Эди вынула из-под платья небольшое ожерелье и показала
Зедду маленькую круглую косточку между красной и желтой бусинами. Точно
такое же ожерелье было у Зедда на шее. - Эта кость из основания такого же
черепа, что стоит у меня на полке. Помнишь, он еще упал? Это существо
называется скрин. Подобно гончим сердца, скрины охраняют Подземный мир, но
в отличие от них скрины охраняют оба направления. В каком-то смысле они -
часть завесы, хотя это и не совсем точное объяснение. В нашем мире они
имеют форму и телесны, а в Подземном представляют собой чистую силу.
  - Силу? - нахмурился Зедд.
  Эди подняла ложку и уронила ее на стол.
  - Вот тебе пример силы. Мы ее не видим, но она есть. Она заставляет ложку
упасть, а не повиснуть в воздухе. Примерно то же самое быть скрин. Они
живут в месте соприкосновения обоих миров и отталкивают все, что
приближается к ним с той или другой стороны. Иногда при этом их самих
выталкивает в наш мир. Но это случается очень редко, и поэтому о скринах
известно немногим. - Зедд нахмурился еще больше. - Это быть очень сложно.
Как-нибудь в другой раз я постараюсь объяснить получше. Самое главное, что
эта косточка в ожерелье делает тебя невидимым для них.
  Зедд достал из-за пазухи свое ожерелье и посмотрел на него внимательнее.
  - И для других тварей тоже, когда ты минуешь проход? - Эди кивнула. - А
как ты вообще узнала о существовании прохода? Я сам воздвиг эти границы,
но даже не подозревал, что он есть.
  Она задумчиво покрутила в руках чашку.
  - Расставшись с бабушкой, я поставила перед собой задачу узнать как можно
больше о Подземном мире. После смерти Матрина я удвоила усилия. Колдуньи,
с которыми я встречалась, знали немного, но, как правило, каждая слышала о
такой, кто знает больше. Я странствовала от одной к другой, собирая знания
по крупицам. Я пыталась сложить из кусочков целую картинку. В конце концов
мне удалось до некоторой степени понять, как взаимодействуют оба мира.
Воздвигнуть границы - это все равно что заткнуть у чайника носик и
поставить его на огонь. Если клапана нет, чайник обязательно лопнет. Я
знала, что у того, кто создавал границы, хватило мудрости предусмотреть
клапан. Зедд задумчиво поскреб подбородок.
  - Ну да. В этом есть смысл. Равновесие. Все силы должны быть уравновешены.
- Он посмотрел на Эди. - Воздвигая границы, я использовал магию, которую
сам не понимал до конца. Я руководствовался древней книгой, которую
написал волшебник, чье могущество я не в состоянии даже вообразить. С моей
стороны это был тогда просто жест отчаяния.
  - Не могу представить, чтобы ты был в отчаянии.
  - Порой наша жизнь - лишь череда отчаянных поступков.
  Эди кивнула:
  - Может быть, ты и прав. Я быть в отчаянии, когда решила скрываться от
Владетеля. Я не забыла, как Матрин Галин сказал, что Владетель все время
был у меня под носом. Вот я и подумала, что безопаснее всего будет и мне
спрятаться под носом у него. Поэтому я поселилась возле прохода. Он не
принадлежал ни нашему миру, ни миру смерти. Это быть их переплетением.
Место, где оба мира отчасти проникают один в другой. С помощью костей я
быть в состоянии спрятаться от Владетеля. Ни он, ни его подручные не могли
меня увидеть.
  - Спрятаться? - Зедд хорошо знал Эди. В ней было железа больше, чем в
чайнике. Он недоверчиво посмотрел на нее. - Ты пришла сюда, просто чтобы
здесь спрятаться?
  Эди отвела взгляд и убрала ожерелье под платье.
  - Есть и другая причина. Я дала клятву. Самой себе. Я поклялась, что найду
способ сообщить моему Пелу, что я не предавала его. - Эди залпом допила
чай. - Почти всю жизнь я провела здесь, возле прохода, пытаясь найти
способ. Ведь проход - часть Подземного мира. Мира мертвых.
  Зедд задумчиво двигал по столу свою чашку.
  - Проход исчез вместе с границами, Эди. Мне нужна твоя помощь здесь, в
этом мире.
  Эди уперлась ладонями в крышку стола.
  - Когда ты растил мне ногу, это заставило меня заново пережить всю ту
боль, о которой я, казалось, уже забыла. Ведь прошло много лет. Но,
оказывается, она еще свежа.
  - Прости, Эди, - тихо сказал Зедд. - Я должен был принять во внимание твое
прошлое, но я и представить себе не мог, что тебе пришлось столько
пережить. Прости меня.
  - Ты не должен просить прощения. Вернув мне ногу, ты сделал мне поистине
волшебный подарок. Ты не мог знать о том, что мне приходилось делать.
Твоей вины в этом нет. Ты не мог знать, что я проклятая.
  Зедд сердито посмотрел на нее.
  - По-твоему, тот, кто выступает против зла, сам становится злодеем?
  - Я хуже, чем ты в состоянии понять.
  Зедд медленно покивал:
  - Ну да. Позволь мне рассказать небольшую историю. У меня была любовь, как
и у тебя. Ее звали Эрилин. Мы были счастливы с ней так же, как и вы с
Пелом. - Зедд слегка улыбнулся, вспоминая те прекрасные дни. Потом улыбка
угасла. - Пока Паниз Рал не послал за ней квод.
  - Послушай, Зедд, - Эди взяла его за руку, - тебе совсем не обязательно...
  Он стукнул кулаком по столу с такой силой, что чашки подпрыгнули.
  - Ты и представить себе не можешь, что они с ней сделали. - Он наклонился
вперед, и лицо его побагровело. - Я выследил всех, - процедил он сквозь
стиснутые зубы. - Всех четверых. По сравнению с ними твой Матрин Галин
может считать себя счастливчиком. До Паниза Рала я добраться не смог и
занялся его армией. Там, где ты убивала одного, Эди, я убивал тысячу. Даже
мои сторонники боялись меня. Я был дыханием смерти. Я сделал все, чтобы
остановить Паниза Рала. И даже, может быть, больше. - Он опять откинулся
на спинку стула. - Если на свете есть добродетельные люди, то я не из их
числа.
  - Ты делал лишь то, к чему был вынужден. Это не умаляет твоей добродетели.
  Зедд изогнул бровь.
  - Мудрые слова. И сказаны мудрой женщиной. Возможно, тебе самой стоит к
ним прислушаться. - Эди промолчала. Зедд взял со стола чашку и покатал ее
в ладонях. - Впрочем, мне повезло больше. У нас с Эрилин было больше
времени. И я не потерял свою дочь.
  - Паниз Рал не пытался убить и ее?
  - Пытался. Более того, считал, что это ему удалось. Я... я наложил на нее
чары кажущейся смерти. Паниз Рал был уверен, что видел, как она умерла.
Это был единственный способ защитить ее и избежать повторной попытки,
которая могла бы стать успешной.
  - Чары кажущейся смерти... - Эди тихонько прошептала благословение на
родном языке. - Это очень опасные чары. Не хочу упрекать тебя, ибо у тебя
быть причина, но такие вещи не проходят незамеченными. Для духов, я имею в
виду. Тебе повезло, что это сработало. Быть счастье, что в тот день с
тобой были добрые духи.
  - Порой мне трудно понять, что такое везение, Эди. Я растил дочку без
матери. Она выросла и стала красивой женщиной. И вот тогда все это
случилось. Даркен Рал стоял рядом со своим отцом, когда я послал через
границу Огонь Волшебника. Он стоял рядом, когда Огонь поразил Паниза Рала.
Даркен Рал был опален. Он рос и учился магии, чтобы закончить то, что
начал отец, и отомстить. Он нашел способ преодолеть границу. Он мог
приходить в Срединные Земли, и я ничего об этом не знал. Он изнасиловал
мою дочь. Он не знал, кто она - все думали, что моя дочь умерла, - иначе
он убил бы ее, будь уверена. Но он надругался над ней. - Зедд с силой
сдвинул ладони. Чашка раскололась. Зедд осмотрел свои руки и весьма
удивился, не увидев на них ни царапины. Эди ничего не сказала. - После
этого я забрал ее в Вестландию. Там я мог ее спрятать и защитить. Не знаю,
был ли это несчастный случай, или виной тому чей-то злой умысел, но она
умерла. Сгорела в собственном доме. Хотя я всегда считал, что для
случайности там было слишком много совпадений. Я так и не смог ничего
доказать. Видимо, добрые духи все же не были со мной в тот день, когда я
наложил на нее чары кажущейся смерти.
  - Мне очень жаль, - мягко сказала Эди, но Зедд только отмахнулся.
  - У меня остался ее сын. - Он щелчком отправил чашку в самый центр стола.
- Сын Даркена Рала. Отродье слуги Владетеля. Но все же и сын моей дочери и
к тому же мой внук. Неповинный в том преступлении, благодаря которому
появился на свет. Замечательный мальчик. - Он взглянул на нее из-под
бровей. - Мне кажется, ты его знаешь. Его зовут Ричард.
  Эди едва не свалилась со стула.
  - Ричард! Ричард твой... - Она ошалело покачала головой. - Ох уж мне эти
волшебники со своими секретами! - Она нахмурилась, но лицо ее быстро
разгладилось. - Впрочем, у тебя были причины держать это в тайне. А у
Ричарда есть дар?
  Зедд поднял голову и кивнул:
  - Безусловно. В частности, именно поэтому я прятал его в Вестландии. Я с
самого начала подозревал, что дар у него есть, и понимал, чем это ему
грозит. Стоит только начать учить мальчика, и он сразу привлечет к себе
внимание Владетеля. Я решил подождать, пока он не вырастет, а потом
испытать его и, если окажется, что дар у него есть, начать обучение.
Иногда я надеялся, что Ричард лишен дара, хотя в глубине души всегда знал,
что это не так. А теперь убедился: Ричард применил дар, чтобы остановить
Даркена Рала. И я думаю, что он унаследовал дар как от меня, так и от
своего отца. От двух, так сказать, линий.
  - Понятно. - Это было все, что сказала Эди.
  - Впрочем, есть более важные вещи, о которых стоит побеспокоиться. Даркен
Рал ввел в игру шкатулки Одена. Он открыл одну - на свою беду, но,
возможно, и на нашу... В Хранилище есть книги, где говорится об этом. Там
сказано, что когда шкатулки в игре, то даже если тот, кто ввел их в игру,
допустит ошибку и будет убит, магия Одена может разорвать завесу. Эди, о
Подземном мире тебе больше известно, чем мне. Ты посвятила изучению этого
всю свою жизнь. Мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты отправилась со
мной в Эйдиндрил и попыталась отыскать в книгах хоть какую-то зацепку. Я
прочел много книг, но так и не смог разобраться. Надеюсь, тебе это
удастся. Даже если ты всего лишь укажешь мне на то, что я пропустил, это
уже важно.
  - Я быть старухой, - горько сказала Эди, уставившись в стол. - Я быть
старухой, которая впустила Владетеля в свое сердце.
  Зедд попытался поймать ее взгляд, но она отводила глаза. Он встал,
отшвырнув ногой стул.
  - Старуха? Нет. Дура? Возможно.
  Эди не ответила. Она по-прежнему смотрела в стол.
  Зедд пересек комнату и, заложив руки за спину, принялся разглядывать
висящие на стене талисманы.
  - Может, я тоже уже старик? А? Просто выживший из ума старик. Пожалуй,
надо подыскать для этого дела кого-нибудь помоложе. - Он бросил взгляд
через плечо. Эди смотрела на него. - И чем моложе, тем лучше. Ребенка. Лет
этак десяти. Уж он-то наверняка не допустит, чтобы смерть поглотила наш
мир. У него хватит ума что-нибудь придумать. - Волшебник в сердцах махнул
рукой. - Послушать тебя, опыт не имеет никакого значения. Только молодость.
  - Сейчас ты действительно ведешь себя глупо, старик. Ты знаешь, что я
имела в виду.
  Пожав плечами, Зедд вернулся к столу.
  - Тебе не приходило в голову, что сидеть в своей конуре означает именно
то, чего ты боишься: быть посредником Владетеля? - Он уперся в стол
костяшками пальцев и наклонился вплотную к Эди. - Если не борешься с ним,
значит, ему помогаешь. Вот в чем состоял его план. Не перетянуть тебя на
свою сторону, а просто нейтрализовать. Посеять в твоем сердце страх перед
борьбой.
  В глазах Эди мелькнуло сомнение.
  - Что ты хотеть сказать?
  - Ты уже сделала все, что ему было нужно, Эди. Ты боишься сама себя.
Владетель терпелив. У него в запасе вечность. Ему не нужно было, чтобы ты
исполняла поручения. Перетянуть на свою сторону человека с даром ему
нелегко. Ты не стоишь таких усилий. Он хотел всего лишь убрать тебя с
дороги. Больше ему ничего не требовалось. И он своего добился. В каком-то
смысле Владетель так же слеп в нашем мире, как и мы - в его. Просто у него
здесь побольше влияния. Но он вынужден с осторожностью ставить перед собой
задачи. И он старается не тратить сил попусту.
  Сомнение на лице Эди уступило место пониманию.
  - Возможно, ты не так уж и глуп, старик.
  Зедд улыбнулся и поднял опрокинутый стул.
  - Мне тоже всегда так казалось.
  Положив руки на колени, Эди смотрела на стол так, словно надеялась, что он
даст ей совет. Слышно было, как потрескивает огонь в очаге.
  - Все эти годы истина быть у меня перед глазами. - Она подняла голову. -
Как тебе удалось достичь такой мудрости?
  Зедд пожал плечами:
  - Это одно из преимуществ долгой жизни. Ты видишь в себе лишь старуху. А я
вижу поразительную женщину, которая многое познала и извлекла мудрость из
увиденного за долгие годы. - Он вынул из ее волос желтую розу и поднес к
самому ее лицу. - Твоя красота - не маска, скрывающая внутреннее уродство.
Она - отражение красоты глубинной.
  Эди взяла у него цветок и положила на стол.
  - Твой льстивый язык не может изменить того факта, что я загубила свою
жизнь...
  - Нет, - оборвал ее Зедд. - Ты ошибаешься. Просто ты не хочешь взглянуть
на вещи с другой стороны. В магии, как и во всем, существует равновесие.
Надо лишь уметь его разглядеть. Владетелю удалось отстранить тебя от
борьбы и посеять в твоей душе сомнение. Ты боялась, что в один прекрасный
день сможешь предаться злу. Но есть вещи, которые уравновешивают то, что
он сделал. Ты поселилась здесь, чтобы узнать все возможное о мире смерти и
передать послание своему Пелу. Не понимаешь, о чем я? Тобой
манипулировали, чтобы ты не вмешивалась в дела Владетеля, но, с другой
стороны, ты тем временем стала сведуща в вещах, способных остановить его.
Ты должна не предаваться скорби, а, наоборот, воспользоваться тем, что
тебе было дано взамен.
  Глаза Эди сверкнули. Она обвела взглядом свое жилище: груду костей в углу,
стены, увешанные талисманами, полки, уставленные черепами... Все это она
собирала долгие годы.
  - Но моя клятва... Мой Пел... Я должна достучаться до него, должна ему
объяснить. Он умер, уверенный, что я предала его. Если я не оправдаюсь
перед ним, я быть потеряна. Мое сердце быть потеряно. А если я быть
потеряна, Владетель найдет меня.
  - Пел умер, Эди. Его больше нет. Границ и прохода тоже больше не
существует. Ты лучше меня понимаешь, что если не добилась успеха, пока они
были, то теперь это вообще невозможно. Если ты хочешь исполнить обет,
здесь оставаться бессмысленно. Возможно, в Эйдиндриле тебе повезет больше.
Если ты поможешь мне остановить Владетеля, это не значит, что ты нарушишь
свою клятву. Если мои знания смогут помочь тебе в достижении твоей цели, я
с радостью предлагаю их тебе. Ты знаешь вещи, которых не знаю я, но и мне
известно многое, что неизвестно тебе. Все-таки я, что ни говори, Волшебник
первого ранга. Возможно, мои знания тебе пригодятся. Кроме того, Пел вряд
ли обрадуется, узнав, что ради того, чтобы сообщить ему, что ты не
предавала его, ты предала всех остальных.
  Эди повертела в руках розу и снова положила ее на стол. Она встала и,
обойдя стол, подошла к Зедду. Ее руки легли ему на плечи. Внезапно Эди
наклонилась и поцеловала его в голову, а потом пригладила ему волосы. На
мгновение Зедд подумал, что она сейчас вцепится ему в горло. После всего,
что он ей наговорил, такое вполне могло случиться.
  - Благодарю тебя, мой друг, за то, что ты выслушал меня и помог
разобраться в том, что произошло. Моему Пелу ты бы пришелся по душе. Вы
оба - люди чести. Я согласна помочь тебе, если и ты обещаешь, что поможешь
мне сдержать клятву.
  Зедд повернулся к ней. Эди ласково улыбнулась ему.
  - Я сделаю все, что в моих силах. Даю слово.
  Эди заулыбалась еще шире и вновь погладила его по седым волосам.
  - Ну а теперь расскажи мне о Камне Слез. В первую очередь нужно решить,
что делать с ним.


                                  ГЛАВА 23


  - Камень Слез? Ну... В общем, я его спрятал.
  - Отлично, - кивнула Эди. - За ним нужно следить хорошенько. Эта вещь не
должна затеряться в нашем мире. - Внезапно она нахмурилась. - А он быть
хорошо спрятан?
  - Ну... - снова замялся Зедд. Он знал, что Эди на это скажет, но обещание
есть обещание. - Он висит на цепочке. А цепочка висит на шее у одной
маленькой девочки. Я... боюсь, я не знаю, где сейчас эта девочка.
  - Ты касался его?! - выпучила глаза Эди. - Касался Камня Слез? Да еще
отдал его какой-то девчонке? - Она сгребла Зедда за воротник и притянула к
себе. - Камень Слез? Тот самый, который Создатель собственными руками
повесил на шею Владетеля, чтобы навечно запереть его в Подземном мире? А
ты нацепил его на шею маленькой девочке? И теперь она неизвестно где?
  - Ну... должен же я был куда-то его деть! - рассердился Зедд. - Не мог же
я оставить его там, где нашел!
  - И я только что поверила, что этот человек быть мудрым! - всплеснула
руками Эди. - Да хранят меня добрые духи от таких мудрецов!
  Зедд вскочил на ноги.
  - А что бы ты делала на моем месте?!
  - Да уж дала бы по крайней мере себе труд подумать! И, ясное дело, ни за
что бы до него не дотронулась. Это быть вещью из другого мира!
  Зедд сердито одернул балахон.
  - Такой роскоши, как время на размышление, у меня не было. На нас напал
скрийлинг. И если бы я оставил Камень там...
  - Скрийлинг! - Эди резко повернулась к нему. - Да ты просто мешок с
хорошими новостями, старик! - Она ткнула его пальцем в грудь. - Это не
оправдание! Тебе нельзя было...
  - Чего нельзя? Нельзя брать Камень? Лучше бы его взял скрийлинг, это ты
хочешь сказать?
  - Скрийлинги быть просто убийцами. Им не быть дела до Камня.
  - Ты в этом настолько уверена, что согласилась бы рискнуть? Рискнуть всем?
А если бы ты ошиблась? Пусть Владетель забирает Камень и делает с ним все,
что сочтет нужным? Ты настолько в этом уверена?
  Эди нахмурилась и опустила руку.
  - Нет... Наверное, нет. Все может быть так, как ты говоришь. Быть такая
возможность, что скрийлинг забрать Камень. Не исключено, что ты сделал
единственно возможную вещь. Но отдать Камень маленькой девочке!..
  - А куда мне еще было его девать? К себе в карман? В карман волшебнику,
где Владетель найдет его моментально? А, наверное, ты считаешь, что я
должен был спрятать его в укромном и только мне одному известном месте?
Чтобы слуги Владетеля добрались бы до меня, развязали мне язык, а потом
пошли и преспокойно забрали его?
  Эди, пробормотав проклятие, скрестила руки на груди, но потом слегка
успокоилась.
  - Ну... может быть...
  - Никаких "может быть"! У меня не было выбора. Это был жест отчаяния. Я
сделал единственное, что было возможно в таких обстоятельствах.
  - Ты прав, волшебник, - устало вздохнула Эди. - Ты сделал все, что мог. -
Она зябко повела плечами. - Все равно это быть глупо, - добавила она со
вздохом. - Сядь. - Она мягко толкнула его на стул. - Я хочу тебе кое-что
показать.
  Зедд сел, а Эди, прихрамывая, подошла к полке.
  - Я бы с радостью сделал что-то другое, - виновато сказал он ей в спину, -
но ничего другого не оставалось.
  - Я знаю, - кивнула на ходу Эди. - Говоришь, скрийлинг? - Зедд подтвердил.
- Ты уверен? - Зедд изогнул бровь. - Ну да, конечно же, ты уверен. - Она
нахмурилась, размышляя. - Скрийлинги быть убийцами на службе у Владетеля.
Они служат верно и очень опасны, но не слишком умны. Им нужно ткнуть
пальцем в того, кого надо найти. Они плохо ориентируются в нашем мире.
Откуда Владетель знал, где ты быть? Откуда скрийлинг знал, где тебя
искать? И знал, что именно ты быть тот, за кем он послан?
  - Понятия не имею, - пожал плечами Зедд. - Я был в том месте, где Даркен
Рал пытался открыть шкатулки. Но уже прошло время. Никто не мог знать, что
я все еще там.
  - И ты убил скрийлинга?
  - Да.
  - Это быть хорошо. Владетель не станет посылать другого после того, как ты
доказал, что способен с ними справляться.
  - Тоже мне, утешение! Матрин Галин был послан, чтобы убрать с дороги тебя,
а скрийлинг - меня. Ты права: Владетель не станет натравливать на меня еще
одного скрийлинга. Он натравит кого-нибудь посерьезнее.
  - Если он действительно быть посланным за тобой. - Эди оттянула нижнюю
губу и пробурчала что-то себе под нос. - Так где ты нашел Камень?
  - Рядом со шкатулкой, которая была открыта.
  - А где появился скрийлинг?
  - В том же помещении.
  Эди сокрушенно покачала головой.
  - Похоже, скрийлинг и впрямь был послан за Камнем, как ни бессмысленно это
звучит. И я не пойму, как он тебя нашел, - добавила она, роясь на полке. -
Что-то должно было его направлять.
  Наконец она нашла то, что искала, и положила на стол небольшую - размером
с куриное яйцо - круглую косточку, покрытую коричневатым налетом. Это была
искусно вырезанная морда какой-то твари, чей жуткий взгляд, казалось,
всегда был обращен на тебя, как ни поверни талисман. Кость, несомненно,
была очень древней.
  Зедд взвесил талисман на ладони и обнаружил, что он тяжелее, чем можно
было подумать.
  - Что это?
  - Его дала мне одна колдунья. Когда я пришла к ней, она быть при смерти.
Она спросила, знаю ли я, что такое скрин. Я ответила - да. Она облегченно
вздохнула и сказала такое, отчего у меня по коже пробежали мурашки. Она
сказала, что ждала меня, поскольку так ей было ведено в пророчестве. Она
вложила этот талисман мне в руку и добавила, что он сделан из кости
скрина. - Эди показала на груду костей в углу. - Скрин встретился мне в
проходе, и я с ним сразилась. Все его кости здесь. А череп стоит на полке.
Тот, что упал, я уже говорила. - Эди понизила голос. - Колдунья сказала,
что владеть этой вещью могут лишь посвященные. С помощью древней магии ее
сделал в далеком прошлом один могущественный волшебник. Сделал потому, что
так было ведено пророчествами, и быть может, сам Создатель направлял его
руку. Колдунья говорила, что это самый могущественный талисман, которого
когда-либо касалась моя рука. Силу, заключенную в нем, не в состоянии
постичь человеческий разум. Он сделан из кости скрина и из силы скрина.
Она говорила, что он понадобится людям, когда завеса быть порвана. Я
спросила, как он попал к ней и как пробудить его магию, но радость,
вызванная моим приходом, отняла у старухи последние силы, и она сказала,
что нуждается в отдыхе. Она велела мне прийти на следующий день, и тогда
она расскажет мне все, что знает. Но когда я пришла наутро, она уже
умерла. - Эди многозначительно посмотрела на Зедда. - Чересчур вовремя,
подумалось мне еще тогда. Зедд думал о том же.
  - И у тебя нет ни малейшей зацепки относительно того, как им
воспользоваться?
  - Нет.
  С помощью магии Зедд заставил талисман подняться в воздух и начал медленно
вращать его. Но как бы он его ни повернул, злобные глаза все время
смотрели на волшебника.
  - Ты не пробовала прощупать его магией?
  - Я боялась.
  Зедд накрыл шарик своими костлявыми ладонями и начал осторожно касаться
его различными видами силы, применяя все известные ему типы магического
воздействия, в надежде нащупать броню, защищающую талисман, расколоть ее и
пробудить скрытую в талисмане магию. Бесполезно.
  Вся магия Зедда отражалась от талисмана, словно волшебник пытался
коснуться пустоты. С таким щитом Зедду еще не приходилось сталкиваться. Он
увеличил силу воздействия. С тем же успехом он мог бы попробовать
уцепиться за гладкий лед.
  Эди дернула его за рукав.
  - По-моему, тебе не стоит...
  Внезапно лампа ярко вспыхнула и погасла. От фитиля потянулась тонкая
струйка дыма. Огонь в очаге бросил на стены огромные тени. Зедд,
нахмурившись, посмотрел на погасшую лампу.
  Раздался тяжелый удар, и Зедд с Эди переглянулись. Череп скрина, опять
упав с полки, покатился по полу к столу, но на полпути остановился,
покачиваясь из стороны в сторону. Пустые глазницы уставились на людей.
Длинные клыки вонзились в дощатый пол.
  Зедд с Эди разом вскочили на ноги. Талисман, предоставленный сам себе, со
стуком запрыгал по столу.
  - Что ты опять натворил, глупый старик?
  - Абсолютно ничего.
  Внезапно и остальные кости посыпались на пол. Костяная пирамида в углу
рухнула. Кости, словно живые, заскользили по полу прямо к черепу. Одно
ребро запуталось в ножках стула, но быстро вывернулось и поспешило дальше.
  Зедд недоумевающе повернулся к Эди, но та уже торопливо отдергивала
бело-голубую занавеску над кухонной полкой.
  - Эди, что происходит? Что ты там делаешь? Кости собирались вокруг черепа,
и в их движениях явно угадывалась закономерность.
  Эди так спешила, что второпях сорвала занавеску.
  - Уходи! Убирайся, пока не поздно!
  - Но что случилось?
  Эди яростно принялась расшвыривать банки и склянки. Она запустила руку в
самую глубину, нащупывая то, что искала. Чашки полетели на пол. Огромный
кувшин разлетелся вдребезги. По столу и по спинке стула потекла какая-то
густая, вязкая жидкость, в которой торчали осколки стекла.
  - Делай, что я сказала, волшебник! Уходи! Немедленно!
  Хрустя стеклом под ногами, Зедд бросился к ней, но, взглянув через плечо
на череп скрина, замер как вкопанный.
  На глазах у него кости соединялись, и непонятная конструкция росла как на
дрожжах. Выстроились в ряд ребра, позвонки с щелканьем сели друг на друга,
и стало ясно, что это - скелет. Образовались ноги, скелет поднялся, и
череп, подскочив под самый потолок, с хрустом сел на свое место.
  Зедд схватил Эди за руку и дернул к себе. Она обернулась, держа в руках
какую-то жестянку, плотно закрытую крышкой.
  - Эди, что происходит?!
  Она кивнула на скелет, который уже упирался головой в потолок.
  - Ты что, не видишь?
  - Разрази меня гром, женщина, что я должен видеть? Я вижу, что эти кости
ни с того ни с сего ожили!
  Скрин скрючился, потому что ему уже не хватало места, а кости все
продолжали и продолжали прибывать.
  - Там нет костей! - крикнула Эди. - Я вижу плоть!
  - Плоть! Проклятие! Ты же сказала, что убила его!
  - Я говорила, что я с ним сразилась. Не знаю, можно ли вообще убить
скрина, он же и так неживой. Но в одном ты быть прав, волшебник: раз ты
способен расправиться со скрийлингом. Владетель послал за тобой кое-кого
посерьезнее.
  - Откуда он знает, где мы? Твои кости должны были скрыть нас!
  - Не знаю. Я ничего не могу понять... К ним протянулась когтистая лапа.
Зедд отскочил под прикрытие стола, таща за собой Эди, которая лихорадочно
отвинчивала крышку жестянки. Припозднившиеся кости со стуком занимали свои
места. Наконец Эди справилась с крышкой, и та, звеня, отлетела в сторону.
Скрин взмахнул рукой, и стол с треском развалился на куски. Талисман
мелькнул среди обломков и покатился по полу. Зедд сделал попытку
подхватить его магией. С таким же успехом он мог попытаться удержать на
кончике ножа капельку ртути. Он хотел поставить на его пути воздушную
преграду, но не рассчитал, и костяной шарик исчез в углу.
  Скелет шагнул к ним. Зедд метнулся в сторону, но упал. Вместе с ним упала
и Эди. К счастью, скрин не мог двигаться быстро: он уже слишком вырос, и
ему было тесновато. Поднимаясь на ноги, Зедд увидел, что Эди сунула руку в
жестянку.
  Челюсти скрина раскрылись, словно в рычании. Зедд не услышал ни звука, но
почувствовал порыв горячего воздуха. Балахон его заколыхался, словно от
ветра.
  Эди вынула руку из жестянки и швырнула в скрина пригоршню белого песка.
  "Колдовской песок! - изумился Зедд. - У этой ведьмы есть колдовской песок!"
Скрин отступил на шаг, тряся головой, но быстро оправился и снова двинулся
вперед. Зедд метнул в него огненный шар, но пламя не причинило скрину
никакого вреда. Отказавшись от огня, Зедд ударил скрина воздушным
сгустком. Никакого эффекта.
  Скрин наступал, а Зедд с Эди пятились через комнату. Зедд испробовал на
скрине все известные ему виды магии, но ничего не добился. Эди высыпала на
ладонь остатки песка и, когда скрин опять беззвучно зарычал, швырнула их
ему в пасть, выкрикнув заклинание на своем языке. Челюсти со стуком
захлопнулись, скрин попятился.
  - Это все, что у меня быть, - сказала Эди. - Надеюсь, хватит.
  Не хватило. Скрин помотал головой и, выплюнув песок, снова двинулся на
людей. Пока Эди пыталась зайти к нему в тыл, Зедд швырял в скрина поленья,
стулья, обломки стола, но они только отскакивали от ходячей груды костей.
Зедд сунул руку в карман и, выудив оттуда пригоршню магического песка из
собственных запасов, бросил песок туда, где у скрина должен был находиться
желудок. Безрезультатно. Впрочем, Зедду удалось хотя бы отвлечь внимание
скрина от Эди. Воспользовавшись этим, она сорвала со стены какую-то
древнюю кость. С одного конца у нее свисали перья, а с другого - красные и
желтые бусинки.
  Зедд попытался схватить скрина за руку, но был отброшен в сторону. Скрин
повернулся к Эди. Выкрикнув заклинание, она ткнула его костью. Скрин
метнулся вперед, его клыки щелкнули. Эди отпрянула, успев спасти руку, но
талисман пропал. Скрин перекусил его пополам.
  Вот и все. Они сделали все, что могли. Перекувырнувшись через голову, Зедд
оказался рядом с Эди.
  - Пошли! Пора убираться отсюда!
  - Я не могу! Здесь быть очень важные вещи!
  - Хватай, что можешь, и уходим.
  - Где та круглая кость, что я тебе показывала? Зедд сделал попытку
проскочить в угол, но скрин едва не схватил его. Зедд отступил, отбиваясь
всеми известными видами магии.
  - Эди, уходим!
  - Нельзя оставлять талисман! Он быть слишком важен для завесы!
  Она бросилась в угол. Зедд попытался схватить ее, но промахнулся. К
счастью, скрин тоже. И все же он задел ее руку. Эди с криком отлетела к
стене и упала лицом вниз. Сверху на нее посыпались кости.
  Зедд ухватил ее за платье и оттащил в сторону. Кривые когти вонзились в
стену, в нескольких дюймах от его головы. Эди извивалась на полу, стараясь
вырваться и добраться туда, куда укатился талисман.
  Вновь запрокинув голову в беззвучном рыке, скрин выпрямился во весь рост.
Потолок треснул. Скрин принялся кромсать стены. Зедд потащил упирающуюся
колдунью к дверям.
  - Здесь быть вещи, которые надо взять! Это важно! Я собирала их всю жизнь!
  - Нет времени, Эди! Заберем их потом!
  Она вырвалась и бросилась к стене, на которой висели талисманы. Скрин
потянулся к ней. С помощью магии Зедд дернул ее назад, сгреб в охапку и
вместе с ней выскочил за дверь. Огромные челюсти клацнули им вслед.
  Оказавшись на крыльце, Зедд побежал прочь, толкая перед собой Эди. Она
пыталась сопротивляться с помощью магии, но Зедд безжалостно пресек эти
попытки. Ночной воздух был холодным, ледяной ветер подхватывал и уносил
сизые облачка их дыхания.
  Эди рыдала, словно мать, у которой отнимают ребенка. Простирая залитые
кровью руки к дому, она умоляла:
  - Пожалуйста! Мои вещи! Я не могу их оставить! Ты не понимаешь! Там быть
важная магия!
  Скрин крушил дом, чтобы вырваться и добраться до них.
  - Эди! - Зедд наклонился к ней вплотную. - Мертвецам они не понадобятся!
Вернемся за ними, когда ускользнем от скрина.
  Грудь ее тяжело вздымалась, по щекам текли слезы.
  - Пожалуйста, Зедд! О добрые духи, мои кости! Ты не понимаешь! Там важная
магия. Она поможет замкнуть завесу! Если кости попадут в дурные руки...
  Зедд свистом подозвал лошадь и потащил Эди к ней. Колдунья упиралась на
каждом шагу.
  - Зедд, прошу тебя! Не надо! Мы должны забрать их!
  - Эди, если мы умрем, то уже никому не поможем! Лошадь рыла копытами
землю, боязливо косясь на скрина, который уже выбирался из-под рухнувшего
дома, расшвыривая бревна и доски. Она испуганно заржала, но Зедд ухватил
ее за гриву и сел верхом, посадив Эди у себя за спиной.
  - Скачи! Лети как ветер, милая!
  В воздух взлетели комья земли, и лошадь стремительно рванулась вперед.
Зедд пригнулся, Эди обхватила его за пояс, и темнота понеслась им
навстречу. Позади, шагах в десяти, мчался скрин. С той же скоростью.
Хорошо, что не быстрее, мелькнуло у Зедда. Он слышал, как щелкают его
челюсти. Лошадь тоже слышала это и неслась изо всех сил. Теперь все
зависело от того, кто устанет раньше, она или скрин. Впрочем, Зедд ничуть
не сомневался - кто.


                                  ГЛАВА 24


  Ричард открыл глаза.
  - Мне кажется, сюда кто-то идет.
  Сестра Верна, сидевшая с другой стороны костра, отложила небольшую
книжечку, в которой что-то писала:
  - Ты коснулся своего Хань, да?
  - Нет, - честно признался Ричард. У него затекли ноги. Он просидел без
движения по меньшей мере час. - Но я не ошибаюсь. Сюда кто-то идет. Каждый
вечер повторялось одно и то же. Ричард сидел и добросовестно представлял
себе свой меч на черном фоне, пытался нащупать ту силу, что, по словам
сестры Верны, таилась в глубине его существа. Но до сих пор у него ничего
не выходило. Сестра Верна наблюдала за ним, что-то записывала, а иногда
сама погружалась в медитацию. После того случая Ричард ни разу не пытался
представить себе меч на черном квадрате, погруженном в Белую
Безграничность. Он не хотел повторения того кошмара.
  - Я начинаю думать, что вообще не способен коснуться своего Хань. Я делаю
все, что могу, но ничего не выходит.
  Сестра поднесла книжечку к самым глазам и при свете луны принялась
перечитывать написанное.
  - Я уже говорила тебе, Ричард, это требует времени. По существу, ты даже
еще не начинал. Не расстраивайся. В свое время это произойдет.
  - Сестра Верна, повторяю еще раз: сюда кто-то идет. Она снова начала
писать.
  - Если ты не коснулся своего Хань, Ричард, как ты можешь об этом знать?
  - Понятия не имею. - Ричард почесал затылок. - Но я много времени провел в
лесах. Иногда я отчетливо ощущал чужое присутствие. Разве тебе это
незнакомо? Разве ты не чувствуешь, когда на тебя смотрят?
  - Только если коснусь своего Хань, - не переставая писать, сказала она. Ее
лицо, освещенное отблесками огня, было бесстрастно.
  - Ты говорила, что эти места опасны. Сюда кто-то идет, сестра Верна!
  Сестра открыла предыдущую страницу и принялась перечитывать написанное.
  - И давно ты об этом знаешь?
  - Я сказал тебе сразу, как только почувствовал. Довольно давно.
  Она положила книжечку на колени и подняла голову.
  - Но ты говоришь, что не коснулся своего Хань? Ты ничего не почувствовал в
себе? Ни силы, ни света? Не ощутил присутствия Создателя? - Ее глаза
сузились. - Лучше не лги мне, Ричард! Лучше не лги, когда дело касается
Хань!
  - Сестра Верна, ты что, оглохла? Кто-то идет сюда!
  Она закрыла книгу.
  - Ричард, я знаю это с того момента, когда ты только закрыл глаза.
  Он удивленно посмотрел на нее.
  - Так чего ж мы сидим?
  - Мы не просто сидим. Ты пытаешься коснуться Хань, а я занимаюсь своими
делами.
  - Почему же ты ничего не сказала?
  Сестра Верна со вздохом сунула книжечку за пояс.
  - Потому что тот, кто идет сюда, еще далеко. Пока мы все равно ничего не
можем предпринять, а ты нуждаешься в упражнениях. Ты должен пробовать
снова и снова, пока не коснешься своего Хань. - Она со смирением покачала
головой. - Впрочем, я вижу, ты сейчас слишком возбужден. У нас есть еще
минут десять - пятнадцать. Самое время начать собирать вещи.
  - А раньше? Почему мы не уехали сразу, как ты это почувствовала?
  - Потому что, если нас выследили, ускользнуть уже не удастся. Это их
земли; нам все равно не оторваться.
  - Тогда зачем же ты собираешься бежать сейчас?
  Она поглядела на него, как на безнадежного идиота.
  - Не можем же мы ночевать здесь после того, как убьем их.
  Ричард вскочил на ноги:
  - Убьем?! Ты даже не знаешь, кто эти люди, а уже приговорила их к смерти.
  Сестра Верна встала и выпрямилась, глядя ему в глаза.
  - Ричард, я сделала все, чтобы этого избежать. Встретили ли мы до сих пор
хоть одного человека? Нет. И это несмотря на то что людей здесь больше,
чем комаров на болоте. Я избегала любого, кого могла ощутить своим Хань, я
пресекла все попытки контакта. Я сделала все, чтобы обойтись без
неприятностей. Я не хочу никого убивать, но эти люди хотят убить нас.
  Теперь Ричард понял, почему они так петляли. Несмотря на то что неделя за
неделей они уходили все дальше на юго-восток, делалось это несколько
странным образом.
  Без всяких объяснений сестра Верна то и дело меняла направление, а иногда
даже возвращалась назад.
  Ричард ни о чем не спрашивал. Во-первых, потому что не рассчитывал, что
сестра Верна соизволит ответить на его вопросы, а во-вторых, потому что
ему было, в сущности, все равно. Куда бы они ни ехали, он все равно
остается пленником.
  Ричард поскреб отрастающую бороду и начал забрасывать костер землей. Эта
ночь, впрочем, как и все предыдущие, была на удивление теплой. Ричард
терялся в догадках, куда подевалась зима.
  - Мы даже не знаем, кто они такие. Нельзя же просто взять и убить любого,
кто появится перед нами.
  - Ричард. - Она раздраженно махнула рукой. - Далеко не всем сестрам
удается благополучно миновать эти земли. Многие гибнут. Именно по этой
причине мы, как правило, путешествуем втроем. Но я одна. Неприятное
исключение.
  Лошади забеспокоились: тихонько заржали, вскидывая головы. Ричард
проверил, легко ли вынимается меч из ножен.
  - И все же ты не права. Надо было уходить, как только ты узнала об их
приближении. Если драться, то лишь тогда, когда нет другого выхода. А ты
даже не попыталась его найти.
  Скрестив руки на груди, она посмотрела на него.
  - Эти люди намерены убить нас, - тихо, но твердо сказала она. - Нас обоих.
Если мы попытаемся скрыться, они пошлют за подмогой, и по нашим следам
пойдут сотни, если не тысячи. Пока, я надеюсь, за нами следит всего один -
дозорный, и ему очень хочется расправиться с нами в одиночку. Поэтому я не
хочу бежать: сейчас у нас есть еще шанс остаться в живых.
  - Я не стану убивать людей по одному твоему слову, сестра Верна.
  Они уставились друг на друга, и в этот момент Ричард услышал крик: женский
крик. Он повернулся, напряженно вглядываясь в темноту. Никого не было
видно, но крики, несомненно, приближались.
  Ричард поспешно забросал костер и бросился к лошадям. Что бы там ни
говорила сестра Верна, он не станет никого убивать. Эта сумасшедшая даже
не хочет попытаться найти выход!
  А может, она просто желает посмотреть, как он будет драться? Сестра Верна
постоянно наблюдала за Ричардом, словно он - жук в коробке, и подробно
расспрашивала его каждый раз после того, как он пытался коснуться своего
Хань. Но чем бы там этот Хань ни был, Ричард не мог даже почувствовать его
присутствие, не говоря уж о том, чтобы коснуться или призвать его.
  Он как раз запихивал в седельные сумки последние вещи, когда из темноты
выбежала женщина. В развевающемся плаще, истошно крича, она выскочила на
поляну и бросилась к Ричарду.
  - Прошу вас! - кричала она. - Помогите! Не отдавайте меня им!
  На лице ее читался такой неприкрытый ужас, что у Ричарда дрогнуло сердце.
Чуть-чуть не добежав до него, она споткнулась, но Ричард успел подхватить
ее хрупкое тело. На ее испачканном грязью лице были отчетливо видны следы
слез.
  - Пожалуйста, господин! - Она умоляюще взглянула на Ричарда своими темными
глазами. - Не отдавайте меня им! Вы даже не знаете, что они со мной
сделают!
  Перед мысленным взором Ричарда возникла Кэлен, за которой гонится квод. Он
вспомнил, в каком она была ужасе и как повторяла те же самые слова: "Ты
даже не знаешь, что они со мной сделают!"
  - Тебя никто не тронет. Ты в безопасности.
  Ее рука выскользнула из-под плаща и обвилась вокруг Ричарда. Женщина
открыла рот, словно хотела что-то сказать, но внезапно захрипела и
обмякла. Из глаз ее вырвалась вспышка света, и в следующее мгновение
Ричард понял, что держит в руках труп. Сестра Верна убрала в рукав длинный
нож с серебряной рукоятью.
  Ричард опустил безжизненное тело на землю и схватился за меч. Ночной
воздух наполнился чистым звоном стали.
  - Ты сумасшедшая! - прошипел Ричард. - Ты ее просто зарезала!
  Ответный взгляд сестры Верны был не менее гневным.
  - Мне показалось, ты говорил, что не разделяешь распространенного
заблуждения насчет того, что женщин убивать нехорошо.
  Магическая ярость меча переполняла Ричарда и жаждала освобождения.
  - Ты сошла с ума! - Он поднял меч, готовясь нанести смертельный удар.
  - Прежде чем убить меня, - подчеркнуто спокойно сказала сестра Верна, -
убедись, что ты не совершаешь ошибки. - Ричард ничего не ответил: в таком
состоянии он просто не мог говорить. - Посмотри на ее руки.
  Ричард посмотрел вниз. Руки убитой были закрыты плащом. Кончиком меча он
отбросил плащ. Мертвые пальцы все еще сжимали рукоять кинжала. На лезвии
виднелись темные пятна.
  - Она успела тебя задеть?
  - Нет, - через силу ответил Ричард. - А что?
  - Этот кинжал отравлен. Достаточно легкой царапины.
  - С чего ты взяла, что он предназначался для меня? С таким же успехом она
могла надеяться защититься им от преследователей.
  - Какие преследователи? Она здесь одна. Она и была тем дозорным, о котором
я говорила. А ты еще жалуешься, что я поучаю тебя, как ребенка! Так не
будь же ребенком, Ричард. Я знаю повадки этих людей. Она хотела убить нас.
  Ричард стиснул зубы.
  - Надо было хотя бы сделать попытку скрыться, когда она только-только
заметила нас.
  - Ну да, - кивнула сестра Верна, - и умереть. Повторяю, Ричард, я знаю
этих людей. Здесь, в Диких Дебрях, все спят и видят как бы убить нас. Нам
достаточно попасться кому-нибудь на глаза. Она позвала бы на помощь
других, и наша песенка была бы спета. Магический гнев не должен ослеплять
тебя, Ричард. У нее был отравленный кинжал, и, обняв ее, ты дал ей
великолепную возможность им воспользоваться. - Сестра повернулась и обвела
рукой окружающую темноту. - Где же ее преследователи? Здесь никого нет, и
мой Хань говорит мне об этом. Она была одна. Ты вел себя глупо, Ричард, и
я только что спасла тебе жизнь.
  Ричард убрал меч в ножны.
  - Не могу сказать, что я сильно этому рад, сестра Верна. - Он уже не знал,
чему верить. Он устал нести бремя магии и бремя смерти. - А что это за нож
у тебя в рукаве? Почему глаза ее вспыхнули, когда ты убила ее?
  - Этот нож называется "дакра". Он чем-то похож на отравленное лезвие: им
нельзя ранить, им можно только убить. Дакра гасит искру жизни. - Она
опустила глаза. - Отнимать чью-то жизнь - это ужасно, Ричард, но иногда
другого пути нет. Сегодня это был единственный способ спасти наши жизни.
Это так, веришь ты мне или нет.
  - Все, что я знаю, сестра Верна, так это то, что ты воспользовалась этим
способом без всякого стеснения и даже не попыталась найти другой. - Он
повернулся. - Я хочу похоронить ее.
  - Ричард. - Она смущенно разгладила юбку. - Надеюсь, ты поймешь... и не
истолкуешь мои слова превратно... но, когда мы окажемся во Дворце, нам
придется забрать у тебя Меч Истины. Для твоего же блага.
  - Вот как? И каким же образом это будет способствовать моему благу?
  Сестра Верна нервно сложила ладони.
  - Ты упомянут в пророчествах. Вот что там говорится: "Он - Несущий смерть,
и сам даст себе это имя". Это чрезвычайно опасное пророчество. Дальше там
сказано, что владелец меча способен отозвать смерть и призвать прошлое в
настоящее.
  - И что это значит?
  - Мы не знаем.
  - Так я и думал, - проворчал Ричард. - Пророчества - это всего лишь
дурацкие загадки. Вы придаете им слишком большое значение. Вы признаетесь,
что не понимаете их, но пытаетесь им следовать. Только глупец будет
следовать указаниям, которых не понимает. Если бы я действительно мог
отозвать смерть, я вернул бы жизнь этой женщине.
  - Мы знаем больше, чем тебе кажется, Ричард. И я уверена, что лучше на
время забрать у тебя меч, пока мы глубже не разберемся в пророчестве.
Просто в целях безопасности.
  - Сестра Верна, если забрать у тебя твою дакру, ты перестанешь быть
сестрой Света?
  - Конечно, нет. Дакра - всего лишь инструмент. Не она делает меня тем, кто
я есть.
  Ричард холодно улыбнулся:
  - То же самое и с мечом. С ним или без него, я остаюсь Искателем. С ним
или без него, я остаюсь опасным для вас. Если вы отберете меч, это вас не
спасет.
  Сестра Верна стиснула кулаки.
  - Это не одно и то же.
  - Меч останется у меня, - спокойно сказал Ричард. - Тебе никогда не
понять, как я ненавижу его, ненавижу его магию и как горячо желал бы от
него избавиться. Но меч был вручен мне, когда я был назван Искателем. И
пока на то есть моя воля, он - мой. Я - Искатель, и только мне решать,
когда расстаться с Мечом Истины.
  Она сощурилась.
  - Был назван Искателем? Так ты не нашел его? Не купил? Он был дан тебе
волшебником? Волшебником, который назвал тебя Искателем? Настоящим
Искателем Истины?
  - Именно так.
  - Кто был этот волшебник?
  - Я уже говорил: Зеддикус 3'ул Зорандер.
  - Ты впервые увидел его, когда он вручил тебе меч?
  - Нет. Я знаю его всю жизнь. Фактически, он меня вырастил. Он - мой дед.
  Повисло тяжелое молчание.
  - И он назвал тебя Искателем, - наконец проговорила сестра Верна. - Назвал
Искателем, потому что не хотел учить тебя пользоваться даром? Не хотел,
чтобы ты стал волшебником?
  - Не хотел? Да когда он узнал, что у меня есть дар, он чуть ли не на
коленях умолял меня стать его учеником!
  - И ты отказался? - прошептала она.
  - Ну да. Я сказал, что не хочу быть волшебником. - Что-то тут не так.
Сестра явно была обескуражена. - А он сказал, что предложение остается в
силе. Но что с тобой?
  Она рассеянно потерла ладони друг о друга.
  - Это так... необычно. Многое, что связано с тобой, весьма необычно.
  Ричарду показалось, что она чего-то недоговаривает. Похоже, Зедд все же
мог бы помочь ему без всяких ошейников. Но Кэлен хотела, чтобы он надел
ошейник. Ей нужно было избавиться от него. Эта мысль причиняла нестерпимую
боль.
  А меч... Это единственное, что осталось у Ричарда от Зедда. Меч был ему
дан, когда он был еще в Вестландии, когда он был еще дома. Теперь он далек
от дома и от своих лесов. Меч - единственная память о доме и Зедде.
  - Сестра, я был назван Искателем и получил этот меч. Он - мой, до тех пор,
пока я не решу снять с себя это бремя. Но решить это могу только я. А если
тебе хочется отнять его силой - что ж, можешь попробовать прямо сейчас.
Только помни, что один из нас умрет. А кто - в данный момент мне в
общем-то безразлично. Но я буду сражаться до последнего вздоха. Меч
принадлежит мне по праву, и пока я жив, ты его не получишь.
  Где-то в отдалении послышался звериный вой и тут же оборвался. Опять
воцарилась тишина.
  - Ну что ж, раз ты получил этот меч, а не просто нашел его или купил,
можешь оставить его себе. Я не стану отбирать его у тебя. Не могу ручаться
за других сестер, но постараюсь уговорить и их. Единственное, что нас
волнует, - это твой дар. Единственное, чему мы должны тебя научить, - это
магия. - Она выпрямилась и взглянула на Ричарда с такой холодной яростью,
что он невольно отшатнулся. - Но если ты еще раз осмелишься поднять на
меня этот меч, я заставлю тебя проклясть тот день, когда Создатель вдохнул
в тебя жизнь. - На скулах у нее заиграли желваки. - Надеюсь, мы поняли
друг друга?
  - Чем я так важен, что вы готовы убивать ради того, чтобы завладеть мною?
  Холодное бешенство в ее голосе было страшнее крика:
  - Наше призвание - помогать тем, у кого есть дар, ибо дар дается человеку
Создателем. Мы служим Создателю. Ради Него мы умираем. Из-за тебя я
лишилась своих лучших подруг. Я оплакиваю их и, засыпая, молюсь за них.
Сегодня я убила эту женщину, и, вероятно, мне придется убить еще многих,
прежде чем мы доберемся до Дворца.
  Ричард чувствовал, что лучше бы промолчать, но уже не мог остановиться.
Сестра раздула угольки гнева, тлевшие в его душе.
  - Не пытайся переложить на меня ответственность за свои поступки, сестра!
  Даже в темноте он увидел, как изменился цвет ее лица.
  - Я старалась быть терпеливой, Ричард. Я жалела тебя, потому что ты
оказался выхвачен из привычной тебе жизни. Я понимаю твои растерянность и
испуг. Но мое терпение подходит к концу! Я старалась не видеть
безжизненные тела своих подруг, когда смотрела в твои глаза. Молчала,
когда ты упрекал меня в бессердечности. Я старалась забыть, что ты, а не
я, провожал их в последний путь, и не думать о том, что могла бы сказать,
стоя над их могилами. Есть вещи, перед которыми бессилен разум, бессильна
надежда. Бессильна даже вера. И когда я думаю о них, я готова исполнить
твое желание и снять с тебя Рада-Хань, оставив тебя умирать от боли и
безумия. Но я не могу, ибо я выполняю волю Создателя.
  Горячие угольки гнева не погасли совсем, но немного остыли.
  - Я сожалею о случившемся, сестра Верна... Ричард хотел, чтобы она
накричала на него, обругала - это было лучше, чем видеть ее холодный гнев
и спокойное презрение.
  - Ты возмущен тем, что я обращаюсь с тобой, как с ребенком, но до сих пор
не дал мне ни малейшего повода вести себя иначе. Я знаю путь, который тебе
предстоит пройти, и сейчас ты действительно не более чем ребенок,
неразумное дитя, которое требует прекращения опеки, хотя даже еще не
научилось стоять на ногах. Ошейник, который ты носишь, способен управлять
тобой. А еще он способен причинять тебе боль. Великую боль. До сего дня я
избегала прибегать к его силе, стараясь иными средствами подтолкнуть тебя
к осознанию необходимости того, что происходит. Но если ты меня вынудишь,
я применю силу. Видит Создатель, все остальное я уже перепробовала. С
каждым днем дорога будет становиться все опаснее, а другой у нас нет. У
сестер Света существует договор с местными жителями, согласно которому нас
должны пропустить, но для этого тебе придется выполнить кое-какие их
требования. Ты будешь делать все, что я скажу, иначе нам не выжить.
  Ричард подозрительно посмотрел на нее:
  - Что именно?
  - Хватит на сегодня испытывать мое терпение, Ричард.
  - Согласен, если ты поняла, что по доброй воле я не отдам тебе меч.
  - Мы лишь стараемся помочь тебе, Ричард, но, если ты опять вздумаешь
угрожать мне оружием, я заставлю тебя горько пожалеть об этом. - Она
поглядела на эйджил, висящий у него на груди. - Не только Морд-Сит умеют
причинять боль.
  Ричард похолодел. Итак, его подозрения подтверждаются. Сестры Света учат
теми же методами, что и Морд-Сит. Это и есть истинное основание Рада-Хань.
Именно так они собираются учить и его: болью. Впервые сестра Верна
допустила оплошность и обнаружила перед ним свои истинные намерения.
  Она вытащила из-за пояса свою книжечку.
  - Прежде чем мы уедем, я должна еще кое-что сделать. Ступай похорони ее. И
спрячь тело получше: если его найдут, за нами будет погоня, и мне снова
придется убивать ни за что. - Она протянула руки к погасшему костру, и
пламя вспыхнуло вновь. - А после того, как похоронишь ее, сделай
одолжение, прогуляйся немного. Я хочу, чтобы ты малость остыл. И не
возвращайся, пока не возьмешь себя в руки. Но если вздумаешь удрать или
если к тому времени, как я закончу дела, в твоей тупой башке не появится
хотя бы крупицы здравого смысла, я верну тебя с помощью ошейника. - Она
многозначительно взглянула на него из-под бровей. - И тебе это не
понравится. Клянусь, что это тебе ничуть не понравится.
  Тело женщины оказалось на удивление легким, и Ричард, почти не замечая его
тяжести, брел меж невысоких каменистых холмов. Луна уже взошла, и он
хорошо различал дорогу. В голове у него теснились невеселые мысли. Он
уныло шагал, отшвыривая ногой случайные камешки.
  Ричард был удивлен внезапным признанием сестры Верны. До сих пор она ничем
не показывала, что смерть двух других сестер причинила ей душевную боль, и
Ричард считал, что если она ничего не говорит, значит, ничего не
чувствует. Теперь ему было искренне жаль ее, он разделял ее страдания. Уж
лучше бы она ничего не говорила. Куда проще было огрызаться на каждое
слово, считая ее бессердечной.
  Он отошел довольно далеко и неожиданно обнаружил, что стоит на каменистом
гребне, окруженном остроконечными скалами. Мысли его вернулись к телу,
которое он нес на спине. Рубаха Ричарда насквозь пропиталась кровью, и он
почувствовал внезапное отвращение.
  Он осторожно опустил тело на камни и огляделся в поисках подходящего
места. На поясе у него болталась небольшая лопатка, но он понимал, что
вырыть могилу в такой почве - дело нелегкое. Проще бросить тело в
какую-нибудь расселину и заложить камнями.
  Ричард рассеянно потрогал повязку у себя на груди. Ниссел дала ему
тряпицу, пропитанную лечебной мазью, и Ричард ежедневно прикладывал ее к
ожогу, стараясь при этом не смотреть на рану. Шрам в виде растопыренной
пятерни приводил его в ужас.
  Сестра Верна утверждала, что Ричард по неосторожности угодил в костер в
доме духов, но он был абсолютно уверен, что это не так. Это было клеймо
Подземного мира. Клеймо Даркена Рала. Ричард стыдился его и не позволял
сестре Берне взглянуть на рану. Этот ожог служил ему постоянным
напоминанием о том, кто на самом деле его отец, и казался оскорблением
памяти Джорджа Сайфера, человека, который воспитал Ричард, который подарил
ему свою любовь и участие.
  Кроме того, клеймо напоминало о том, каким чудовищем является он сам,
Ричард Рал. Чудовищем, которого Кэлен почла за лучшее прогнать и заставила
надеть ошейник.
  Ричард прихлопнул муху, жужжащую у самого лица, и в следующее мгновение
обернулся, пораженный внезапной догадкой. Так и есть: над мертвой женщиной
кружил целый рой. Он вздрогнул от страха, когда еще одна муха ужалила его
в шею.
  Кровавые мухи!
  Он выхватил меч как раз в тот момент, когда от соседней скалы отделилась
большая черная тень. Чистый звон стали потонул в злобном рычании. Огромные
крылья раскрылись, и гар бросился на человека. На мгновение Ричарду
показалось, что на скале мелькнула еще одна тень, но его внимание тут же
переключилось на крылатого зверя с горящими зелеными глазами, пикирующего
на него.
  Зверь был слишком велик для длиннохвостого гара и, судя по тому, как он
ловко увернулся от меча, слишком умен. Короткохвостый гар, выругался про
себя Ричард. Правда, гар был чересчур тощим, видимо, охота в этих местах,
как правило, бывала неудачной, но все равно он был раза в полтора выше
Ричарда.
  Уворачиваясь от удара когтистой лапы, Ричард споткнулся и упал на тело
убитой женщины. Он поднялся, яростно вращая мечом, позволив магическому
гневу завладеть каждой клеточкой своего тела. Лезвие полоснуло по гладкому
тугому розовому пузу. Взревев от боли и бешенства, гар снова бросился на
него и внезапно опрокинул Ричарда на землю ударом кожистого крыла.
  Ричард перекатился через голову и, вскочив на ноги, вновь взмахнул мечом.
Сверкнув в лунном свете, клинок отрубил гару полкрыла. Брызнула кровь. Но
это только подстегнуло гара. Длинные клыки, с которых капала пена,
оскалились. Зеленые глаза сверкнули яростным огнем. От громкого рычания
Ричард едва не оглох. В воздухе мелькнули огромные когти.
  Магия взметнулась в Ричарде, требуя крови. Вместо того, чтобы отступить,
он пригнулся, а потом, распрямившись, вонзил меч в заросшую густой шерстью
грудь зверя. Резким движением повернув меч в ране, Ричард выдернул его, и
гар рухнул, захлебнувшись в предсмертном вое.
  Ричард вновь занес меч, собираясь отсечь ему голову, но в этом уже не было
необходимости. Помедлив мгновение, гар завалился на спину, ломая крылья,
несколько раз судорожно дернулся и затих.
  Из темноты донесся протяжный вой. Ричард отступил на несколько шагов.
Маленькая темная тень скользнула к поверженному чудовищу и, раскинув
маленькие крылышки, взобралась ему на грудь.
  Ричард не поверил своим глазам. Детеныш!
  Умирающий гар сделал попытку накрыть детеныша лапой, но у него не хватило
сил. Он медленно повернул голову. В зеленых глазах читалась боль... и
мольба. Из пасти хлынула кровь, дыхание оборвалось. Зеленые глаза потухли.
Все было кончено. Звереныш вцепился в шерсть убитого гара и жалобно завыл.
  Маленький или большой, все равно это гар, подумал Ричард. Он подошел
ближе. Надо его убить. Ярость по-прежнему бурлила в нем. Он поднял меч.
  Маленький гар прикрыл голову дрожащими крыльями и шмыгнул в сторону. Но
недалеко. Даже страх не мог заставить его покинуть мать.
  - О добрые духи, - прошептал потрясенный Ричард. - Я не могу!
  Маленький гар дрожал, глядя, как медленно опускается меч. Когда лезвие
коснулось земли, Ричард отвернулся и закрыл глаза. Его мутило от магии
меча, которая заставила его испытать боль поверженного врага, и от
осознания низости того, что он только что намеревался сделать.
  Убрав меч в ножны, Ричард глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, а потом
взвалил на плечи тело убитой женщины и, не оглядываясь, зашагал прочь. В
спину ему неслись душераздирающие крики малыша, оплакивающего мать. Он не
мог его убить. Просто не мог. "Кроме того, - сказал себе Ричард, - меч бы
мне этого не позволил".
  Конечно, можно было бы сделать лезвие белым, но Ричард не хотел лишний раз
испытывать связанную с этим боль, тем более для того, чтобы убить
беззащитного детеныша.
  Он понес тело к другому холму, и крики маленького гара за спиной
постепенно затихали. Ричард опять опустил труп на землю и сел рядом, чтобы
перевести дух. Мертвый гар был отчетливо виден в лунном свете - большое
черное пятно на фоне серой скалы. А рядом - пятнышко поменьше. Плач
детеныша был уже еле слышен. Ричард сидел долго, всматриваясь в темноту и
прислушиваясь.
  "Добрые духи, что же я наделал!"
Но духи, как водится, не откликнулись.
  Уголком глаза Ричард уловил какое-то движение. На фоне желтой луны
мелькнули два крылатых силуэта. Гары! Они заложили вираж и начали
неторопливо снижаться. Еще двое!
  Ричард вскочил на ноги. Вероятно, они заметили малыша и хотят ему помочь.
Он возликовал, но тут же сообразил, сколь нелепа такая радость. Похоже, он
уже начинает испытывать странную симпатию ко всяким чудовищам.
  Он пригнулся. Гары пронеслись у него над головой и по спирали устремились
к соседнему холму.
  Маленький гар примолк.
  Гары приземлились чуть в стороне от холма и, не складывая крыльев,
осторожно двинулись к мертвому гару. Внезапно они взмахнули крыльями и
бросились на притихшего детеныша. Тот прервал молчание и завизжал.
Послышалось хлопанье крыльев, злобное рычание и испуганные крики малыша.
  Ричард выпрямился. Некоторые животные имеют привычку пожирать детенышей
своего вида. Особенно самцы, и особенно, если еды не хватает. Они вовсе не
собирались его спасать; они собирались съесть его!
  Не успев толком осознать, что делает, Ричард уже бежал вниз по склону
холма, стараясь не думать о том, что поступает глупо. Взлетая на следующий
склон, он выхватил меч. Испуганные крики малыша гнали его вперед, а жадный
рев взрослых гаров наполнял сердце магической яростью.
  Сверкала сталь, лязгали когти, хлопали крылья. Эти два гара оказались
больше, чем тот, которого убил Ричард, скорее всего действительно самцы.
Гары отступили, и лезвие пронзило воздух, зато один из них отпустил
малыша. Он скользнул к телу матери и испуганно зарылся в мех. Гары
старались окружить Ричарда, размахивая когтистыми лапами, а тот отчаянно
вращал мечом, пытаясь удержать их на расстоянии. Один из гаров вновь
потянулся за малышом, но Ричард подхватил детеныша свободной рукой и
отступил на несколько шагов.
  Гары тут же набросились на тушу сородича. Детеныш с плачем протянул лапки
к маме и захлопал крыльями, пытаясь освободиться.
  Ричард оценил обстановку. До тех пор, пока мертвый гар здесь, детеныш его
не оставит; но у него больше шансов выжить, если ничто не будет
привязывать его к этому месту. Маленький гар был легче, чем можно было
предположить, исходя из того, что ростом он был по пояс человеку.
  Ричард сделал попытку отогнать гаров, но ты были слишком голодны, чтобы
отступить, и лишь огрызнулись. Они дрались между собой, раздирая когтями
тушу. Ричард взмахнул мечом, и в этот момент детеныш все-таки вырвался и с
воплем бросился вперед. Но все уже было кончено. Разодрав тушу на две
части, гары взмыли в воздух, каждый со своей половиной. Еще мгновение - и
они скрылись из виду.
  Малыш остановился там, где только что лежало тело его матери, и беспомощно
уставился в темное ночное небо. Ричард, тяжело дыша, убрал меч в ножны и
уселся на каменный выступ. Ему надо было передохнуть. Он закрыл лицо
ладонями. По щекам катились слезы. Похоже, он совсем потерял разум. Что,
скажите на милость, он делает! Рисковать жизнью из-за пустяков. Впрочем,
нет, не из-за пустяков...
  Ричард поднял голову. Маленький гар стоял в луже крови на том месте, где
только что была его мама. Крылья его опустились, он весь как-то сгорбился,
маленькие уши с кисточками печально обвисли. Большие зеленые глаза
смотрели на Ричарда.
  - Прости, малыш, - прошептал Ричард.
  Детеныш нерешительно шагнул к нему. Его мордочка была мокрой от слез, так
же как и лицо Ричарда. Он сделал еще один маленький нетвердый шаг. Ричард
протянул к нему руки. Мгновение гар смотрел на него, а потом с жалобным
криком бросился вперед и, вцепившись в одежду Ричарда тонкими лапками,
обхватил крыльями его плечи. Ричард крепко прижал звереныша к себе и,
нежно поглаживая жесткую шерстку, зашептал слова утешения. Впервые он
видел живое существо в таком горе, существо, которое настолько нуждалось в
утешении, что готово было принять его даже от того, кто стал причиной
этого горя. А может, он узнал в Ричарде того, кто спас его от двух больших
и голодных чудищ? Возможно, оказавшись перед выбором, маленький гар
предпочел видеть в человеке спасителя, а не убийцу своей матери? А
возможно, последнее событие просто вытеснило из памяти все предыдущие.
  Маленький гар был похож на мохнатый мешочек с костями. Судя по всему, он
был на грани голодной смерти. Ричард слышал, как у него бурчит в животе.
От зверя исходил слабый мускусный запах, не слишком приятный, но и не
отталкивающий. Ричард продолжал шептать что-то ласковое, и постепенно
всхипывания стали реже. Когда наконец детеныш, издав протяжный вздох,
затих, Ричард встал, но острые коготки цепко обхватили его ногу. Маленький
rap поднял голову и поглядел Ричарду в глаза. Он пожалел, что у него нет с
собой еды, чтобы накормить малыша.
  - Я должен идти, - сказал Ричард, отцепляя от штанов крошечные коготки. -
Эти двое больше не вернутся. Попробуй поймать какого-нибудь кролика.
Теперь тебе придется самому о себе заботиться. Ну, иди же.
  Гар поморгал в ответ и, медленно расправив крылья, потянулся и зевнул.
Ричард повернулся и пошел прочь. Через несколько шагов он оглянулся: гар
ковылял следом. Ричард остановился.
  - Тебе со мной нельзя! - Он махнул в сторону. - Уходи. Ступай своей
дорогой. - Ричард шагнул вперед. Гар, как на невидимой привязи, двинулся
за ним. - Уходи! Я тебя не возьму! Убирайся!
  Крылья детеныша опять опустились. Под взглядом Ричарда он медленно стал
пятиться назад. Ричард повернулся и пошел, а гар остался стоять на месте.
  Ричард должен был успеть похоронить женщину и вернуться к костру, прежде
чем сестра Верна надумает применить силу ошейника. Он вовсе не желал ей
давать повод для таких экспериментов. Скоро у нее и без того их будет
достаточно. Он оглянулся, чтобы убедиться, что гар не идет следом.
Детеныша нигде не было видно.
  Тело лежало там, где Ричард его оставил. Кровавые мухи над ним не
кружились. Теперь нужно было найти или участок относительно мягкой почвы,
или достаточно глубокую и узкую расщелину. Сестра Верна вполне однозначно
выразилась насчет того, что тело должно быть спрятано как можно лучше.
  Пока Ричард осматривался в поисках подходящего места, послышался шелест
крыльев, и рядом с телом на землю шмякнулся маленький гар. Детеныш сложил
крылья и преданно уставился на Ричарда своими зелеными глазищами. Ричард
пробормотал проклятие и попытался его прогнать, но гар не двинулся с места.
  - Ты не можешь идти со мной! Убирайся! Гар подобрался к нему и снова
вцепился в ногу. И что же делать? Нельзя же, в самом деле, взять с собой
детеныша гара?
  - А где твои мухи? У тебя даже собственных кровавых мух нет! Как же ты
будешь кормиться? - Ричард сокрушенно покачал головой. - Впрочем, это меня
не касается.
  Гар потерся мордой о его ноги и утробно зарычал, обнажив небольшие, но
очень острые клыки. Ричард огляделся. Гар явно рычал на мертвое тело.
Ричард со стоном закрыл глаза. Малыш хочет есть. Если похоронить тело, он
все равно до него доберется.
  Ричард смотрел, как гар бочком подбирается к трупу. Рычание становилось
все ниже. Ричарду в голову пришла мысль, от которой его едва не стошнило.
  Сестра Верна велела избавиться от тела. Никто не должен узнать, отчего
умерла эта женщина, сказала она. Почему же тогда не скормить тело гару?
Ричард гнал от себя эти мысли, но они настойчиво возвращались. В конце
концов, даже если он ее похоронит, труп все равно сожрут черви. Чем же
черви лучше, чем гар? И тут же он подумал о другом, не менее
отвратительном: кто он такой, чтобы судить? Ведь он сам ел человеческую
плоть - так чем же он лучше гара?
  Кроме того, пока детеныш занят едой, можно ускользнуть, и гар уже не
успеет его догнать. Маленький гар будет предоставлен самому себе, и Ричард
наконец от него избавится.
  Он посмотрел, как звереныш исследует человеческое тело и пытается зубами
ухватить руку убитой. Похоже, малыш еще не знаком с такой ситуацией. Гар
зарычал громче. От этого зрелища Ричарду стало дурно.
  Гар выпустил руку и посмотрел на Ричарда, словно просил помочь. Крылья его
нервно подрагивали. Он хотел есть.
  Можно убить двух зайцев.
  Да и какая разница? Она все равно мертва. Дух ее покинул тело. Стиснув
зубы, Ричард поднял меч.
  Отпихнув гара ногой, он разрубил тело на куски. Звереныш набросился на
них, а Ричард повернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь. Звуки за спиной
вызывали в нем тошноту. Но кто он такой, чтобы судить? Он перешел на бег,
стараясь побыстрее добраться до лагеря. Рубаха взмокла от пота, а меч
никогда еще не казался таким тяжелым. Ричард старался выбросить
происшедшее из головы, он заставлял себя думать о доме, об Оленьем лесе.
Ему отчаянно хотелось стать тем, кем он был прежде.
  Сестра Верна как раз закончила чистить Джека и теперь возилась с седлом.
Она пристально посмотрела на Ричарда и вновь принялась нашептывать Джеку
что-то ласковое и тихое. Ричард взял скребницу и занялся Дже-ральдиной.
Больше всего ему сейчас хотелось побыстрее отсюда убраться.
  - Ты уверен, что никто не найдет тело?
  Его рука замерла.
  - Теперь это не важно. На меня напали гары. Тело досталось им.
  Сестра ненадолго задумалась.
  - Да, по-моему, я слышала гаров. Пожалуй, это сработает. - Рука Ричарда со
скребницей возобновила движение. - Ты их убил?
  - Я убил одного. - Сначала он решил не говорить ей, но потом подумал, что
это не важно. - Там был детеныш. Его я не тронул.
  - Гары - кровожадные животные. Лучше бы ты убил и его. Пожалуй, тебе
следует вернуться и сделать это.
  - Я не смог. Он... не подпустил меня достаточно близко.
  - У тебя есть лук.
  - Да что это изменит? Без матери детеныш все равно издохнет.
  - Наверное, ты прав. - Она наклонилась затянуть подпругу. - Будет лучше,
если мы побыстрее уедем.
  - А почему гары не нападали на нас раньше?
  - Их отгонял мой Хань. Просто ты ушел слишком далеко и оказался за
пределами безопасной зоны.
  - Наверное, это тяжело? - Ричард был доволен, что этому загадочному Хань
нашлось хоть одно полезное применение. - Гары ведь очень крупные твари.
  - Да, они велики. - Сестра улыбнулась. - Кроме того, здесь водятся и
другие твари, не менее опасные. Но всегда следует стараться добиться
желаемого путем наименьших усилий. - Она ласково потрепала своего коня. -
Гораздо проще не подпускать к себе кровавых мух. Я так и делаю, а гары при
этом уверены, что здесь нет ничего, достойного внимания. Таким образом, я
жертвую лишь ничтожной частью своего Хань.
  - Почему же ты тогда не защищаешь нас и от людей? Не проще ли было бы
оттолкнуть ту женщину?
  - У некоторых племен, населяющих эти земли, есть амулеты, способные
противостоять нашей силе. Именно поэтому наш путь так опасен, и сестры
часто гибнут, пересекая Дикие Дебри. К сожалению, мы не знаем, как
действуют эти амулеты, иначе непременно нашли бы защиту и от них. Но пока
нам это не известно, мы бессильны.
  Ричард ничего не ответил и в молчании закончил седлать лошадей. Сестра
Верна тоже не делала попыток возобновить беседу. Наконец он не выдержал:
  - Сестра Верна... Я хочу сказать, что сожалею о том, что случилось с
твоими подругами. - Ричард старался не смотреть ей в глаза и
сосредоточенно ковырял сапогом землю. - Я хочу, чтобы ты знала: когда я
хоронил их, я прочел над могилами молитву и попросил добрых духов быть
милостивыми к ним. Я не хотел их смерти. Что бы ты ни думала, я
действительно не желаю ничьей смерти. Я даже не могу есть мясо, ибо одна
мысль о том, что кто-то должен умереть, чтобы я был сыт, вызывает у меня
тошноту.
  - Благодарю тебя, Ричард, но знай, что молиться следует только Создателю,
ибо лишь Его свет ведет и направляет нас. Возносить молитвы духам -
кощунство. - Сестра Верна помолчала, а когда заговорила вновь, голос ее
смягчился: - Впрочем, ты еще не прошел обучения, и винить тебя не в чем.
Ты сделал все, что мог, и я уверена, что Создатель услышал твою молитву,
ибо она была чиста.
  Такой взгляд на вещи показался Ричарду чересчур ограниченным. О Создателе
он почти ничего не слышал, зато духов видел собственными глазами - как
злых, так и добрых. Уверенность сестры представлялась ему сродни тем
многочисленным суевериям, которым обычно подвержены люди, плохо знающие
лес. В бытность свою проводником Ричард немало наслушался всяких баек,
порожденных извечным стремлением людей понять свое место в мире. Порой они
были очень красивы и захватывающи, но это были всего лишь сказки, и,
наученный опытом, Ричард вовсе не собирался верить на слово тому, что
говорила сестра Верна.
  По ее словам выходило, что Создатель, словно король, восседает на небесном
троне, снисходительно внимая бесчисленным молитвам простых смертных. Но
разве есть ему дело до молитв? К молитвам скорее уж прислушаются духи,
сами некогда бывшие живыми людьми и хорошо понимающие желания плоти. А
Создатель... Не просто ли это иное название для закона всеобщего
равновесия, о котором неоднократно говорил Ричарду Зедд.?
  Впрочем, Ричард знавал немало людей, стойко придерживающихся своих
взглядов, и давно убедился, что разубеждать их бесполезно, да и не нужно.
Пусть сестра Верна верит во что ей нравится - ведь это тешит ее душу
независимо от того, права она или нет. Зачем это менять?
  Ричард снял с плеча перевязь и протянул меч сестре:
  - Я обдумал наш давешний разговор и решил, что ты права. Мне больше не
нужен меч. Возьми его.
  - Ты действительно так считаешь? - спросила сестра, принимая у Ричарда
перевязь и ножны. Голос ее был совершенно бесстрастен.
  - Да. С меня достаточно. Отныне меч твой. Ричард отвернулся и принялся
затягивать подпругу. Он избавился от Меча Истины, но по-прежнему ощущал в
себе его магию. Человек не властен отказаться от своего призвания, но по
крайней мере стали и крови больше не будет.
  - Ты страшный человек, Ричард, - прошептала сестра Верна.
  - Ну да, - кивнул он, не оборачиваясь. - Поэтому я и отдаю тебе меч. Если
хочешь владеть им, прими и владей. А я погляжу, как это у тебя получится.
  Ричард подтянул подпругу, ласково похлопал Бонни по холке и наконец
повернулся к сестре. Та по-прежнему держала меч на вытянутых руках.
  - До сегодняшнего дня я и понятия не имела, насколько ты опасен.
  - Все это в прошлом. Меч теперь у тебя, и...
  - Я не могу его принять, - перебила сестра. - Долг повелевал отобрать у
тебя меч по прибытии во Дворец, и был только один способ этому помещать.
Ты нашел этот способ. - Она резко протянула меч Ричарду. - Самый страшный
противник тот, чьи действия нельзя предугадать. Я не знаю, как ты
поступишь через минуту, но знаю, что впереди нас всех ждет большая беда.
Не только сестер, но и тебя, Ричард.
  - О чем ты? - Он непонимающе уставился на нее. - Ты хотела отнять у меня
меч, а я больше не в силах выносить того, на что он меня обрекает. Просто
наши желания совпали, вот и все.
  - Это просто для тебя, потому что ты объясняешь ход своих мыслей. Но все
дело в том, что ты мыслишь не так, как другие. Ты - человек-загадка, и в
критическую минуту твое поведение становится непредсказуемым. Это
проявляется твой дар, Ричард. Ты используешь Хань, сам того не понимая,
вот в чем таится основная опасность.
  - Не ты ли говорила, что ошейник призван открыть мое сознание для
обучения? Будем считать, что так оно и случилось, а в результате я сделал
то, чего ты от меня добивалась. По твоим словам, это для моего же блага,
так чем же ты недовольна?
  - Твое благо, Ричард, вовсе не обязательно означает, что будет хорошо
всем. Добро и зло не зависят от твоих личных устремлений. А теперь забирай
свой меч. Я не могу его принять, тебе надо смириться с тем, на что он тебя
обрекает.
  - Я же сказал - мне он больше не нужен!
  - Значит, брось его в огонь. Я не хочу его даже касаться. Он осквернен.
  - Еще чего! - сердито буркнул Ричард и, взяв меч у сестры, вновь надел
перевязь. - Но мне кажется, ты чересчур впечатлительна, сестра. Это всего
лишь меч, и никакой скверны на нем нет.
  Он тяжело вздохнул. Опять ошибка. Меч тут ни при чем. Все дело в магии, а
магию он ей не предлагал. От нее нельзя отказаться, даже если захочешь:
магия сидит внутри. Когда Кэлен это поняла, она захотела избавиться от
этой магии - то есть от него самого.
  Сестра Верна отвернулась от Ричарда и уселась в седло. - Нам пора, -
холодно бросила она. Ричард верхом на Бонни не спеша двинулся следом за
сестрой. Мысли его вернулись к маленькому гару. Может, зверенышу все же
удастся выжить и найти себе пропитание? Ричард мысленно попрощался с ним и
устремился сквозь ночь.
  Он искренне хотел избавиться от меча, но теперь, когда это не удалось,
испытывал странное облегчение. Казалось, меч необходим ему, чтобы обрести
некую цельность. Кроме того, он был вручен ему Зеддом, и хотя этот дар в
корне изменил жизнь Ричарда, но все равно напоминал о доме и о старом
волшебнике.


                                  ГЛАВА 25


  Лошадь почти выбилась из сил, но по-прежнему мчалась галопом. Эди
держалась за Зедда, Зедд - за конскую гриву. Под ними ритмично двигались
мускулы животного. Пролетающие мимо деревья сливались в одну бесконечную
стену. Лошадь, не останавливаясь, перелетала через валуны и рухнувшие
стволы.
  Скрин несся следом на расстоянии одного биения сердца. Он был гораздо
крупнее лошади и мчался напролом, ломая сучья. Зедд слышал их треск. Он
несколько раз валил перед скрином деревья, но скрина это не останавливало.
Зедд перебрал все магические трюки и заклинания. Ни одно не сработало, но
Зедд отказывался признать поражение. Стоит смириться с мыслью о нем - и
поражение неизбежно.
  - Боюсь, на сей раз Владетель до нас добрался, - крикнула сзади Эди.
  - Еще нет! Но как он нас нашел? Кости скрина скрывали тебя годами. Что же
случилось?
  Эди ничего не ответила.
  Тропа шла вдоль бывшей границы и поворачивала в сторону Срединных Земель.
Зедд порадовался, что границ больше нет, иначе лошадь вбежала бы уже
прямиком в
Подземный мир. Но так или иначе эти гонки не могут продолжаться до
бесконечности. В конце концов скрин их настигнет. Есть границы или нет,
они все равно угодят в Подземный мир, где их поджидает Владетель.
  "Думай", - приказал себе Зедд.
  С помощью магии он придал лошади сил и выносливости, но понимал, что
сердце, легкие и мышцы животного все равно не смогут долго выдерживать все
возрастающие нагрузки. Он сам уже чувствовал себя как загнанная лошадь.
Это не могло продолжаться долго.
  Зедд оставил бесплодные попытки остановить скрина. Надо как следует все
обдумать. Хотя и это опасно - не исключено, что до сих пор они живы только
потому, что его усилия сохраняли дистанцию между лошадью и скрином.
  Ему показалось, что слева мелькнул зеленый огонек. Такой оттенок зеленого
Зедд видел только в одном месте: на границе. На границе Подземного мира.
Это невозможно, подумал он. Копыта лошади выбивали быструю дробь.
  - Эди! У тебя есть какая-нибудь вещь, которую скрин способен учуять?
  - Например?
  - Откуда я знаю! Все, что угодно! Он что-то чувствует. Что-то связанное с
Подземным миром.
  - У меня ничего нет. Он наверняка нашел нас по костям в моем доме.
  - Но ведь именно они скрывали тебя столько лет! Слева мелькнула еще одна
вспышка. На этот раз ошибиться было нельзя. Потом - справа. И опять слева.
  - Зедд! Похоже, скрин призывает Подземный мир. Он хочет загнать нас туда!
  "Кости!"
  - Разве он на это способен?
  - Да, - упавшим голосом ответила Эди.
  - Проклятие! - пробормотал Зедд в летящий навстречу ветер.
  Между деревьями замелькала целая цепочка зеленых огней. Они приближались.
Надо немедленно что-то придумать, иначе - смерть.
  "Думай!"
Внезапно зеленые огоньки слились в две светящиеся стены по обе стороны от
тропы. Послышался глухой удар. Лошадь мчалась по узкому коридору, стенки
которого постепенно сближались.
  Кости.
  Кости скрина.
  - Эди! Дай ожерелье, которое у тебя на шее!
  Зеленые стены неотвратимо смыкались. Времени нет.
  Это единственный шанс.
  Эди сняла с себя ожерелье и снова вцепилась в Зедда.
  Рука ее была скользкой от крови. Зедд рванул с шеи свое ожерелье и взял
оба в одну руку.
  - Если это не сработает, прощай, Эди. Мне всегда было приятно находиться в
твоем обществе!
  - Что ты собираешься делать?
  - Держись крепче!
  Стены соприкоснулись. Зедд наклонился вперед и послал лошади мысленную
команду. Она резко остановилась и, взрыхлив землю копытами, отпрянула в
сторону. До границы Подземного мира оставались считанные шаги.
  Зедд размахнулся и швырнул оба ожерелья, в каждом из которых была косточка
скрина, прямо в зеленое мерцание.
  Скрин проскочил мимо. Не останавливаясь, он устремился вслед за ожерельями
прямо в Подземный мир. Сверкнула вспышка, раздался хлопок, и скрин исчез,
а с ним и зеленое сияние. Лес потемнел. Наступившую тишину нарушало лишь
хриплое дыхание людей.
  Эди устало уткнулась Зедду в спину.
  - Ты быть прав, старик. Твоя жизнь - сплошная череда отчаянных поступков.
  Зедд погладил ее по колену и спрыгнул с лошади. Бедное животное едва
держалось на ногах. Зедд вдохнул в измученную лошадь еще немного сил и
мысленно передал ей свою благодарность. Прижавшись щекой к лошадиной
морде, он закрыл глаза и постоял так, отдыхая. Потом Зедд повернулся к Эди.
  Нанесенная скрином рана все еще кровоточила. На широкой спине лошади
колдунья казалась совсем крошечной. Опущенные плечи и поникшая голова
только усиливали это впечатление. Она даже не пошевелилась, когда Зедд
начал осматривать рану.
  - Я быть полной дурой, - прошептала колдунья. - Пока я думать, что
спряталась под носом у Владетеля, он прятался под носом у меня. Все эти
годы.
  - Утешься тем, что он все равно не извлек из этого никакой выгоды. Его
усилия пропали впустую. А теперь постарайся не двигаться. Я займусь твоей
раной.
  - У нас не быть времени. Мы должны возвращаться. Мне надо забрать кости.
  - Я сказал, постарайся не двигаться.
  - Нам нужно спешить. Зедд сердито нахмурился.
  - Как только я закончу, мы сразу отправимся в путь. Но лошадь устала и
способна идти только шагом. Я пойду пешком, а ты оставайся в седле. А
теперь сиди спокойно, иначе мы проторчим здесь всю ночь.
  До домика они добрались только к рассвету. Это было печальное зрелище.
Скрин развалил его буквально по бревнышку. Мужественно, не обращая
внимания на разрушения, Эди принялась рыться в обломках, шаг за шагом
пробираясь туда, где они в последний раз видели круглый талисман,
сделанный из кости скрина.
  Зедд изучал следы вокруг дома, когда Эди позвала его.
  - Иди сюда и помоги мне найти ту круглую кость, волшебник!
  - Не думаю, что тебе удастся ее найти, - отозвался Зедд, переступая через
бревно.
  Эди отшвырнула в сторону сломанную доску.
  - Она где-то здесь. - Колдунья остановилась и оглянулась через плечо. -
Что ты сказал? Почему мне не удастся ее найти?
  - Здесь кто-то побывал.
  Эди обвела взглядом развалины.
  - Ты уверен?
  - Я видел следы. - Зедд показал рукой. - И эти следы - не наши.
  Эди выронила кости, которые собрала по дороге.
  - Чьи?
  Зедд оперся рукой о сломанную балку.
  - Понятия не имею. Следы принадлежат женщине, это все, что я могу сказать.
Думаю, она забрала талисман.
  Эди принялась ожесточенно рыться в обломках, но скоро оставила это занятие.
  - Ты прав, старик. Талисман исчез. - Она замерла, словно к чему-то
прислушиваясь. - Проклятые, - прошипела она наконец. - Ты рано сказал, что
усилия Владетеля были напрасны.
  - Боюсь, что так. - Зедд вытер об одежду испачканную ладонь. - Пожалуй,
лучше убраться отсюда поскорее. И подальше.
  Эди наклонилась к нему и тихо, но твердо сказала:
  - Зедд, мы должны найти эту кость. Это быть очень важно для завесы.
  - Она замела следы с помощью магии. У меня нет ни малейшего представления,
куда могла направиться эта женщина. Я видел только один отпечаток ноги.
Надо уходить: Владетель, безусловно, предвидел, что мы захотим вернуться.
Я тоже воспользуюсь магией, чтобы замести наши следы. Никто не должен
знать, куда мы пойдем.
  - Ты быть уверенным, что это сработает? Похоже, Владетель прекрасно
осведомлен, где мы находимся.
  - Он выследил нас по ожерельям. Теперь Владетель слеп в отношении нас. Но
оставаться здесь все равно опасно. Тот, кто забрал кость, может стать
глазами Владетеля.
  Эди опустила голову и закрыла глаза.
  - Прости меня, Зедд, что так получилось. Это все из-за моей глупости.
  - Чепуха! Всего не предугадаешь. Нельзя пройти по жизни, ни разу не
оступившись. Самое главное - не завязнуть в грязи и не повторять прежних
ошибок.
  - Но этот талисман быть очень важным!
  - Он пропал, Эди. Сейчас с этим уже ничего не поделаешь. По крайней мере
мы обманули Владетеля; он до нас не добрался. Но лучше поторопиться.
  Эди начала собирать оброненные кости.
  - Я сейчас.
  - Нам нельзя ничего брать, - спокойно сказал Зедд. Она выпрямилась.
  - Я должна забрать кости. В них сосредоточена важная магия.
  Зедд мягко взял ее руку.
  - Владетель знал, где мы находимся, потому что следил за ожерельями.
Остальные кости тоже могут нас выдать. Мы не имеем права рисковать.
Оставлять их здесь тоже опасно: они могут попасть в недобрые руки. Боюсь,
Эди, мне придется уничтожить твою коллекцию.
  Эди открыла рот, но долго не могла найти слов.
  - Я их не оставлю. Они быть очень важными. Их было невероятно трудно
собрать. Это заняло годы. Владетель не мог пометить их все. Мне пришлось
горы свернуть, чтобы найти эти кости.
  Зедд похлопал ее по запястью:
  - Эди, если Владетель хотел, чтобы у тебя была кость, помеченная им, ты
вряд ли нашла бы ее на дороге. Она должна была достаться тебе нелегко,
чтобы ты берегла ее как зеницу ока и никогда с ней не расставалась.
  Эди отдернула руку.
  - С таким же успехом он мог пометить все, что угодно! Почему ты уверен,
что твою лошадь не подсунул тебе какой-нибудь проклятый?
  - Потому что я отказался от той, которую мне предлагали, - усмехнулся
Зедд. - И взял другую.
  Глаза Эди наполнились слезами.
  - Прошу тебя, Зедд, - прошептала она. - Эти кости - все, что у меня есть.
С их помощью я надеялась докричаться до Пела.
  - Я помогу тебе передать послание Пелу. Я дал тебе слово. Но ты избрала
неверный путь. Я укажу тебе другой.
  Эди с надеждой шагнула к нему.
  - Какой?
  Зедд сочувственно посмотрел на нее.
  - Я знаю способ на короткое время призывать духов через завесу и говорить
с ними. Даже если мне не удастся вызвать именно Пела, послание я смогу
передать. Только, Эди, пожалуйста, послушай меня: этого нельзя делать
сейчас. Нужно подождать, пока завеса не будет восстановлена.
  Ее дрожащие пальцы коснулись его руки.
  - Как? Как вызвать духа?
  - Это возможно. Большего тебе не следует знать.
  - Скажи. - Она крепко стиснула его руку. - Я должна убедиться, что ты не
лжешь. Я должна знать, как это сделать.
  Зедд надолго задумался. С помощью Облачного Камня он призывал дух своего
отца и дух своей матери, но они предупредили его, что таким образом можно
повредить завесу. Значит, сейчас открывать духам дорогу в этот мир опасно
вдвойне. Кроме того, неизвестно еще, не проскользнет ли кто следом, а в
мире и без того уже достаточно порождений тьмы...
  А что касается Эди... Даже несмотря на то что она - колдунья, знать об
этом свойстве Облачного Камня ей не дозволено. Эту тайну, так же как и
многие другие, волшебники обязаны свято хранить. На сердце у Зедда было
тяжело, но долг есть долг.
  - Тебе придется поверить мне на слово. Клянусь, что я в состоянии тебе
помочь, и когда угроза минует, я это сделаю.
  - Но как?! - настаивала Эди, не отпуская его руки. - Ты уверен, что это
возможно? Откуда ты знаешь, как это сделать?
  Зедд гордо расправил плечи.
  - Я - Волшебник первого ранга.
  - Но ты уверен?
  - Эди, я дал тебе слово, а я не разбрасываюсь обещаниями. Конечно, я не
уверен полностью, но надеюсь, что у меня получится. Сейчас мы обязаны
использовать наши знания, чтобы остановить Владетеля. Завеса должна быть
восстановлена. От нас зависит безопасность всех в этом мире. Личные дела
могут и подождать. Если я сейчас стану вызывать духов, последствия будут
ужасны; вплоть до того, что я своими руками могу окончательно разорвать
завесу.
  Она отпустила его руку и поправила седую прядь, упавшую на лицо.
  - Прости, Зедд. Конечно, ты прав. Я много лет изучала переплетение двух
миров. Мне следовало бы быть умнее. Прости.
  Зедд улыбнулся и обнял ее за плечи.
  - Я рад, что ты не отступаешься от того, что для тебя важно. Это значит,
что ты человек чести. Нет лучшего союзника, чем человек чести.
  - И все же... - Эди с тоской взглянула на жалкие развалины своего жилища.
- Я собирала их всю жизнь. Я охраняла их и заботилась о них. Люди,
отдавшие их мне, считали, что я достойна доверия.
  Зедд взял ее под руку и повел прочь.
  - Прежде всего они имели в виду, что ты используешь свой дар для защиты
тех, кто его не имеет. На это надеялись те, кто писал пророчества. Тебе не
случайно довелось жить именно в этом месте и именно в это время. Вот какое
доверие ты должна оправдать.
  Она кивнула, опираясь на его руку.
  - Зедд, мне кажется, пропали еще кое-какие из моих костей.
  - Я знаю.
  - В дурных руках они будут очень опасны.
  - И это я знаю.
  - И что же ты думаешь делать?
  - То, о чем говорят пророчества. Есть только один путь, который дает нас
шанс замкнуть завесу.
  - И что же это быть, старик?
  - Мы должны помочь Ричарду, ибо в пророчествах сказано, что он -
единственный, кто способен замкнуть завесу.
  Над развалинами дома взметнулось рыжее пламя, но ни Зедд, ни Эди не
обернулись.


                                  ГЛАВА 26


  Королева Цирилла высоко держала голову. Она отказывалась признаваться в
том, что грубые пальцы конвоиров причиняют нестерпимую боль. Она не
сопротивлялась, когда ее вели по грязному коридору. Сопротивление
бесполезно; этим ничего не добьешься. Она должна держаться так, как
держалась всегда: с достоинством. Она - королева Галей. Она должна
сохранять достоинство, что бы ей ни грозило. Нельзя показать, что она
испугана.
  Впрочем, собственная судьба ее не беспокоила. Она печалилась лишь о том,
что случится с ее подданными.
  И о том, что уже случилось.
  Около сотни галеанских солдат были убиты у нее на глазах. Кто мог
предвидеть, что такое может произойти здесь, на нейтральной территории?
Нескольким гвардейцам удалось ускользнуть, но их, несомненно, постараются
выследить и убить. Она надеялась, что ее брату, принцу Гарольду,
посчастливится избежать общей участи. Если он выживет, то, быть может,
сумеет организовать оборону страны, ибо на Галею надвигается страшная беда.
  Перед очередным факелом, укрепленным в стене, королеву рывком заставили
остановиться, и Цирилла негромко вскрикнула.
  - Мои люди сделали вам больно, госпожа? - послышался сзади насмешливый
голос.
  Она лишила принца Фирена удовольствия услышать ответ.
  Стражник вставил ключ в проржавевший замок и с натугой повернул его. Потом
он всем телом налег на засов, который подался с пронзительным скрежетом.
Тяжелая дверь со скрипом открылась, и королеву втолкнули в следующий,
длинный и узкий, коридор.
  Она слышала шелест своего платья и тяжелые шаги конвоиров, отдающиеся эхом
от каменных стен. Время от времени на пути попадались зловонные лужи, и
тогда грохот сапог сменялся отвратительным хлюпаньем. Воздух был сырым и
холодным. Обнаженные плечи королевы начали замерзать.
  Сердце ее испуганно забилось при мысли о том, куда ее ведут. О добрые
духи, только бы там не было крыс! Цирилла панически боялась их цепких
коготков, острых зубов и хитрых черных бусинок-глаз. Когда она была
маленькой, ей снились кошмарные сны про крыс, и она часто просыпалась от
собственного крика.
  Усилием воли уняв сердцебиение, она постаралась думать о другом. Ей
вспомнилась та странная женщина, которая так настойчиво добивалась
аудиенции. Тогда Цирилла была едва ли не возмущена поведением незнакомки,
а теперь горько раскаивалась, что не прислушалась к ее словам.
  Как же ее звали? Госпожа как-ее-там. Правда, волосы ее были коротковаты
для такого титула... Госпожа... Бевинвье! Да, точно: госпожа Бевинвье и
какие-то земли. Цирилла не могла полностью вспомнить ее титул, да это и не
важно. Важно было то, что она говорила.
  "Уезжайте из Эйдиндрила, - сказала госпожа Бевинвье. - Уезжайте
немедленно".
  Но Цирилла не имела права покидать Эйдиндрил до тех пор, пока Совет не
выслушает ее и не примет меры. Она приехала сюда, чтобы просить Совет
исполнить свой долг и остановить кельтонских солдат, опустошающих земли
Галей.
  Кельтонская армия разрушала города, разоряла деревни, убивала людей.
Причина? Ничем не прикрытая жажда наживы и желание расширить свои
владения. И за счет кого? За счет своего же союзника. Неслыханная подлость.
  Обязанность Совета - вставать на защиту тех, кто подвергся агрессии, не
важно, с чьей стороны. Высший Совет Срединных Земель существовал для того,
чтобы исключить возможность подобного инцидента. Королева Цирилла
намеревалась потребовать, чтобы он обрушил на захватчика объединенную мощь
всех государств.
  Хотя саму Галею никак нельзя было назвать беспомощной, но только что
окончившаяся война с Д'Харой чрезвычайно ослабила ее. Начинать в таком
состоянии еще одну войну Галея не могла. Но пока галеанские войска
отражали атаки воинов Д'Хары, Кельтон, наоборот, накапливал силы и теперь,
видимо, считает, что Галея должна расплачиваться за свою стойкость.
  Прошлой ночью госпожа Бевинвье умоляла Цириллу уехать. Она говорила, что
королева не добьется помощи у Совета. Она говорила, что если королева
останется в Эйдиндриле, то подвергнет себя огромной опасности. Цирилла
потребовала объяснений, но госпожа Бевинвье отказалась их представить.
  Королеве ничего не оставалось, как только поблагодарить ее и сказать, что
долг перед подданными не позволяет ей покинуть Эйдиндрил, не поговорив,
как она собиралась, с Советом. Услышав это, госпожа Бевинвье разрыдалась,
умоляя королеву прислушаться к ее словам.
  В конце концов она призналась, что ее посетило видение. Цирилла,
естественно, попросила ее обрисовать его поподробнее, но госпожа Бевинвье
утверждала, что видение было очень нечетким, подробности ей неизвестны,
но, если королева сейчас же не покинет Эйдиндрил, произойдет нечто
ужасное. Цирилла с большим уважением относилась к магии, но не слишком
доверяла предсказателям. Среди них было немало шарлатанов, для которых
главное - поживиться за счет хорошо подвешенного языка, а не предотвратить
реальную опасность.
  Впрочем, слезы госпожи Бевинвье тронули королеву, хотя она и была уверена,
что это всего лишь трюк с целью выманить у королевы какую-то сумму.
Правда, посетительница производила впечатление хорошо обеспеченной дамы,
но времена нынче тяжелые, и дорогая одежда - еще не признак богатства.
Лучший способ добыть денег - взять их у того, у кого они есть. Королева
Цирилла знала многих, чье состояние, заработанное тяжелым трудом за долгие
годы, разлетелось в пыль во время войны с Д'Харой. Возможно, короткие
волосы госпожи Бевинвье - результат такого же несчастья.
  Королева еще раз поблагодарила женщину и сказала, что ее миссия слишком
важна, чтобы сворачивать с полдороги. На прощание она вложила в руку
посетительницы золотой, но добилась этим только того, что госпожа Бевинвье
отшвырнула монету и в слезах выбежала из зала.
  Цирилла была несказанно изумлена. Шарлатан никогда не отказывается от
золота. Конечно, пока не соберет его груды. Одно из двух: либо эта женщина
говорила правду, либо она подослана кельтонцами, желающими предотвратить
ее выступление в Совете.
  Впрочем, в любом случае это не имело значения. Королева уже приняла
решение. Кроме того, она рассчитывала на свое влияние. Галея пользовалась
уважением за ту роль, которую она сыграла в борьбе с Д'Харой.
  Когда Эйдиндрил пал, члены Совета, которые отказались вступить в союз с
Д'Харой, были казнены, а их кресла заняли марионетки. Те же, кто выразил
готовность сотрудничать с захватчиками, сохранили свое положение.
Представитель Галей оказался в числе погибших.
  Почему закончилась война, до сих пор оставалось загадкой. Войскам Д'Хары
было объявлено, что Даркен Рал умер и все военные действия должны быть
прекращены. Новый Магистр Рал не только отозвал войска, но и приказал
своим людям оказать посильную помощь пострадавшему от войны населению.
Цирилла предполагала, что прежний Магистр был просто убит.
  Впрочем, как бы то ни было, положение сразу изменилось к лучшему. Совет
снова оказался в руках народов Срединных Земель. Предатели и марионетки
понесли заслуженное наказание. Все возвращалось на свои места, и Цирилла
надеялась, что Совет окажет содействие Галее.
  Кроме того, у нее был там могущественный союзник: Мать-Исповедница. И дело
было даже не в том, что Кэлен приходилась ей сводной сестрой. Галея в лице
королевы Цириллы всегда выступала за независимость всех королевств и за
сохранение мира в Срединных Землях. Мать-Исповедница ценила такую позицию
и уважала ту твердость, с которой королева Галей ее отстаивала.
  Разумеется, Кэлен никогда не оказывала Цирилле явного предпочтения:
во-первых, Матери-Исповеднице не подобает иметь любимчиков, а во-вторых,
это могло бы посеять семя раздоров в Совете. Цирилла, в свою очередь,
уважала Кэлен за то, что она хранит единство Срединных Земель и не
опускается до грязных политических игр. Цирилла сама ненавидела интриги и
считала, что дела выгоднее основывать на собственной честности, чем на
чужой благосклонности.
  В глубине души королева Галей всегда гордилась своей сводной сестрой.
Кэлен была на двенадцать лет ее моложе, но благодаря уму и силе духа
пользовалась огромным авторитетом. Их связывало кровное родство, но они
почти никогда не говорили об этом. Кэлен была Исповедницей,
Матерью-Исповедницей Срединных Земель, она владела магией, и доля
отцовской крови для нее ничего не значила. В жилах Исповедницы течет
только кровь Исповедницы.
  И все же, не имея собственной семьи, за исключением брата Гарольда,
Цирилле порой хотелось просто обнять Кэлен, как младшую сестренку, и
поговорить о чем-нибудь заветном. Но это было невозможно. Цирилла -
королева Галей, а Кэлен - Мать-Исповедница. Они - словно жители разных
миров, которых не связывает ничто, кроме взаимного уважения и случайного
родства. Долг превыше всего. Семьей Цириллы была Галея, а семьей Кэлен -
клан Исповедниц.
  Хотя и находились такие, кто был возмущен тем, что мать Кэлен, как
говорится, прибрала к рукам короля Вайборна, Цирилла не относилась к их
числу. Королева Бернадина с детства внушала ей и Гарольду, что клан
Исповедниц выполняет в обществе чрезвычайно важную роль и нельзя допустить
его вырождения. Цирилла не помнила, чтобы мать хоть раз пожалела об
утраченном муже - наоборот. Бернадина всегда учила детей гордиться кровным
родством с одной из Исповедниц.
  Правда, гордость эта омрачалась у Цириллы некоторой настороженностью:
Исповедницы жили в своем собственном мире, который всю жизнь оставался
загадкой для юной королевы. Девочек, отмеченных даром, буквально с пеленок
забирали в Эйдиндрил, где их воспитанием занимались не только другие
Исповедницы, но и волшебники. До конца обучения они были полностью
изолированы от окружающего мира, а само обучение, по слухам, было весьма
нелегким. Цирилла знала, что Исповедницам ни при каких обстоятельствах не
дозволялось проявление обычных человеческих чувств. В определенном смысле
они становились рабынями своего призвания и даже мужей выбирали не по
любви, а во имя высшего долга. Впрочем, в своей жизни Цирилла тоже
частенько сталкивалась с чем-то подобным, и груз ответственности,
получаемый по праву рождения, был ей хорошо знаком.
  И все же Цирилла втайне мечтала, чтобы их отношения со сводной сестрой
стали хоть чуточку теплее. Быть может, и Кэлен порой думала о том же, - во
всяком случае, Цирилла очень на это надеялась, - но ужаснее всего было то,
что хотя и она, и Кэлен в равной степени служили людям, однако народ Галей
любил и почитал свою королеву, а вот Мать-Исповедницу боялись и ненавидели
все без исключения. Быть может, именно поэтому Исповедниц с детства
приучали подавлять свои эмоции.
  В свое время Кэлен предупреждала Цириллу о том, что нельзя доверять
Кельтону.
  Это случилось несколько лет назад, на празднике летнего солнцестояния.
Первое лето после смерти королевы Бернадины. Первое лето, которое Цирилла
встретила в королевском сане. Первое лето после того, как Кэлен стала
Матерью-Исповедницей.
  То, что она получила свой титул в столь юном возрасте, говорило как о силе
ее магии, так и силе ее характера. Возможно, впрочем, что это было вызвано
необходимостью. Цирилла слабо представляла себе принцип отбора, она знала
только, что между Исповедницами никогда не бывает ни вражды, ни
соперничества и что решающую роль играет сила магического дара, а уж потом
идут возраст и образование. Что касается простых смертных, то для них
возраст Матери-Исповедницы вообще ничего не значил. Они боялись
Исповедниц, как огня, а Мать-Исповедницу - в особенности, ибо знали, что
она превосходит могуществом всех остальных. Но Цирилла в отличие от
большинства понимала, что магия сама по себе - еще не причина для страха,
а Кэлен ни разу не запятнала себя бесчестным поступком и превыше всего
ставила мир и спокойствие тех, за кого несла ответственность.
  В тот день на улицах Эбиниссии, королевской резиденции Галей, царило
всеобщее веселье. Столы ломились от праздничных яств, и никому, даже
самому последнему пастуху, не отказывали в угощении. Любой мог принять
участие в играх, поглазеть на жонглеров и акробатов, сплясать под веселую
музыку.
  Цирилла как королева наблюдала за состязаниями и раздавала почетные
ленточки победителям. Она еще никогда не видела столько улыбающихся лиц,
столько счастливых людей. Она никогда еще так остро не чувствовала свою
связь с подданными и их любовь к своей королеве.
  А ночью в королевском дворце был бал. Почти четыре сотни гостей в
изысканнейших нарядах заполнили огромную залу. Ошеломляющее зрелище. Вино
текло рекой, длинные столы ломились под тяжестью бесчисленных блюд. Да и
как же иначе - ведь это самый главный день в году! Нынешний бал своим
великолепием затмил все предыдущие, и жители Галей не уставали благодарить
судьбу. То были дни мира и процветания, дни щедрости и изобилия, время
надежд и великих начинаний.
  Музыка оборвалась на середине такта, и веселый гомон внезапно сменился
гробовым молчанием, когда в зал быстро и целеустремленно вошла
Мать-Исповедница. За ней шел ее волшебник в серебристых одеждах. Простое
белое платье Исповедницы выделялось среди буйства красок, словно полная
луна, затмевающая звезды. Яркие цвета и причудливые наряды вдруг стали
казаться на удивление заурядными. Там, где она проходила, люди склонялись
в поклонах. Цирилла сидела за длинным столом в окружении своих советников.
Перед ней стоял высокий граненый бокал с терпким вином.
  Провожаемая взглядами, Кэлен пересекла огромную залу и, остановившись
перед королевой, поклонилась в знак приветствия. Ее лицо казалось
высеченным изо льда. Не дожидаясь положенного по этикету ответного
поклона, она спросила:
  - Королева Цирилла, есть ли среди ваших советников человек по имени Дефан
Тросе?
  - Вот он, - показала рукой королева. Бесстрастный взгляд Исповедницы
переместился на Дефана.
  - Я хочу поговорить с ним наедине.
  - Дефан Тросе - мой доверенный советник, - возразила Цирилла. Впрочем, это
было преуменьшение. Это был человек, которым она восхищалась, человек, в
которого она начинала влюбляться. - Вы можете поговорить с ним в моем
присутствии. - Она понятия не имела, о чем пойдет речь, но решила, что это
необходимо узнать. Исповедницы не прерывают торжеств по пустякам. - К
сожалению, мы ограничены местом и временем, но, если ваше дело не терпит
отлагательств, решите его прямо здесь и сейчас.
  Цирилла надеялась, что Мать-Исповедница отложит разговор, но ошиблась.
Кэлен задумалась. Лицо ее по-прежнему ничего не выражало, зато волшебника
у нее за спиной никак нельзя было назвать бесстрастным. Несомненно, он был
чем-то чрезвычайно встревожен. Он наклонился к Кэлен, собираясь что-то
сказать, но та жестом призвала его к молчанию.
  - Как вам угодно, - сказала она королеве. - Я очень сожалею, но дело
действительно не терпит отлагательств. - Она вновь перевела взгляд на
Дефана. - Только что я выслушала исповедь убийцы. Помимо всего прочего, он
признался, что был пособником другого убийцы. Он назвал этим убийцей вас,
советник, а жертвой - вас, королева Цирилла.
  По зале пронесся изумленный шепот. Дефан побагровел. Шепот умер,
сменившись хрупкой тишиной.
  Цирилла не успела уследить за тем, что случилось потом. Только что Дефан
стоял рядом, заложив руку за отворот синего мундира, а в следующее
мгновение он уже заносил кинжал над Матерью-Исповедницей. Но Кэлен легко
перехватила его запястье, и тут же залу потряс беззвучный удар грома.
Стоящий перед королевой бокал раскололся; красное вино полилось на
скатерть. Цирилла вздрогнула от внезапной боли, пронзившей все ее тело.
Глаза Дефана широко распахнулись, челюсть отвисла.
  - Госпожа, - благоговейно прошептал он.
  Цирилла оцепенела. Исповедница коснулась его своей властью! Конечно, она
слышала много рассказов, но сама никогда не видела, как это происходит. Да
и немногие могли этим похвастаться. Магия, казалось, до сих пор висит в
воздухе.
  Люди придвинулись ближе, но предостерегающий взгляд, брошенный
волшебником, заставил их отступить.
  Кэлен слегка осунулась, но голос ее был по-прежнему тверд.
  - Ты собирался убить королеву?
  - Да, госпожа, - с готовностью подтвердил Дефан, облизнув пересохшие губы.
  - Когда?
  - Сегодня ночью. В суматохе, когда гости начнут расходиться. - На лице его
было написано мучительное ожидание, по щекам катились слезы. - Прошу тебя,
госпожа, приказывай! Скажи мне, чего ты желаешь? Позволь мне выполнить
твой приказ.
  Цирилла не могла оправиться от потрясения. Вот так Исповедницы отнимают
людей. Сначала - отец, а сейчас - человек, который был ей дорог.
  - Жди и молчи, - приказала Кэлен и повернулась к Цирилле. Взгляд ее был
тяжел и печален. - Простите, что нарушила ваше веселье, королева, но я
боялась опоздать.
  Вспыхнув от ярости, Цирилла уставилась на Дефана. Тот преданно смотрел на
Кэлен.
  - Кто приказал тебе?! Говори! Кто приказал тебе убить меня?!
  Казалось, он ее не слышит.
  - Он не ответит вам, королева Цирилла. Он скажет только мне.
  - Так спроси его!
  - Это неблагоразумно, - спокойно заметил волшебник.
  - Не смей мне указывать! - взъярилась Цирилла. Какой позор! Весь дворец
знал, как она восхищается Дефаном, и теперь все видят, что он ее обманул.
Нынешнего солнцестояния долго никто не забудет! Кэлен наклонилась к ней и
мягко сказала:
  - Цирилла, мы опасаемся, что уста его запечатаны заклятием. Я уже задавала
этот вопрос его сообщнику, и тот умер, не успев открыть рта. Но существует
много способов обойти заклятие. Если бы вы позволили мне забрать его и
расспросить так, как я считаю нужным, ответ был бы получен.
  Цирилла едва не плакала от ярости.
  - Я доверяла ему! Он был моей правой рукой! И предал меня! Меня, Не тебя!
Я хочу знать, кто его послал! Я хочу услышать это из его собственных уст!
Ты в моем королевстве, в моем доме! Спроси его!
  Кэлен выпрямилась, и ее лицо вновь превратилось в ничего не выражающую
маску.
  - Как пожелаете. - Она повернулась к Дефану. - Ты решил убить королеву по
собственному желанию?
  - Нет, госпожа! - Он радостно потер руки, довольный, что может ей
услужить. - Меня послали.
  - Кто?
  Дефан открыл рот, собираясь ответить, но из горла у него с бульканьем
хлынула кровь, и он упал мертвым.
  - Как я и думал, - хмыкнул волшебник. - То же самое, что и с другим.
  Кэлен подняла кинжал и рукояткой вперед протянула его Цирилле.
  - Нам представляется, что вокруг вас, королева, зреет заговор. Не знаю,
состоял ли в нем этот человек, но, без сомнения, он был послан Кельтоном.
  - Кельтон? Я отказываюсь вам верить! Кэлен кивнула на кинжал.
  - Это оружие сделано в Кельтоне.
  - Кельтонские оружейники славятся по всему миру! Это еще ничего не
доказывает.
  Кэлен замерла. Цирилла была слишком расстроена, чтобы гадать, что
скрывается за спокойным взглядом ее зеленых глаз. Когда Кэлен заговорила,
ее голос был сух и бесстрастен:
  - Мой отец говорил, что кельтонцы могут напасть только по двум причинам.
Первая - зависть. А вторая - слабость противника. Но в любом случае они
начинают с убийства самого влиятельного человека в стране. Благодаря вам
Галея сейчас даже сильнее, чем раньше, и нынешний праздник - наглядное
тому подтверждение. Вы - символ могущества и, стало быть, причина зависти.
Мой отец говорил, что с кельтонцев нельзя спускать глаз и никогда не стоит
поворачиваться к ним спиной. Он говорил, что неудачное покушение лишь
заставляет их еще сильнее желать вашей крови, и они постоянно лгут в
ожидании того момента, когда ваша слабость позволит им нанести удар.
Бессильный гнев на Дефана заставил Цириллу бросить Матери-Исповеднице
необдуманные слова:
  - Я никогда не слышала нашего отца! Он никогда не давал мне уроков! Его
отняла у меня Исповедница!
  Непроницаемая маска превратилась в лицо человека, многое испытавшего за
долгую жизнь и знающего то, что известно немногим.
  - Возможно, королева Цирилла, добрые духи сочли, что эти знания для вас
слишком тяжелы, и предпочли, чтобы уроки отца слушала я. Благодарите их за
это. Сомневаюсь, чтобы его слова доставили вам удовольствие. Они не дали
мне ничего, кроме возможности сохранить вам жизнь этой ночью. Пожалуйста,
не печальтесь. Живите в мире с собой и наслаждайтесь тем, что у вас есть:
любовью своих подданных. Они - ваша единственная семья.
  Она повернулась, собираясь уйти, но Цирилла взяла ее за руку и отвела в
сторонку. Слуги подняли тело Дефана и вынесли его из залы.
  - Прости меня, - сказала Цирилла, смущенно теребя подол платья. - Я
пыталась сорвать на тебе свою злость на Дефана.
  - Я понимаю. На твоем месте я, вероятно, повела бы себя так же. Я прочла
твои чувства к Дефану в твоих глазах и не жду, что ты будешь рада тому,
что я только что сделала. Прости меня за то, что я наполнила твой дом
страданием в тот день, когда повсюду должно царить веселье. Но я очень
боялась опоздать.
  Кэлен заставила ее почувствовать себя младшей сестрой. Цирилла по-новому
посмотрела на стройную красивую девушку, стоящую перед ней. Кэлен уже в
том возрасте, когда женщине требуется супруг. Возможно, она уже сделала
выбор. Ее мать была в таком же возрасте, когда отняла у Цириллы отца.
Столь же юной.
  Глядя в бездонные зеленые глаза, Цирилла почувствовала, как ее гнев
утихает. Эта девушка, ее сестра, только что спасла ей жизнь, заранее зная,
что на благодарность рассчитывать не приходится. Скорее она была готова к
тому, что вызовет страх и ненависть в сердце сводной сестры. Так молода...
Цирилле стало стыдно за свой эгоизм. Впервые за весь вечер она улыбнулась
Кэлен.
  - Неужели все, чему учил тебя Вайборн, было настолько ужасно?
  - Он учил меня только убивать. Кого убивать, когда убивать и как убивать.
Будь благодарна, если ты никогда не услышишь таких уроков и тебе не
придется ими воспользоваться. А я вынуждена это делать, и, боюсь, это
только начало.
  Цирилла нахмурилась. Кэлен - Исповедница, а не убийца.
  - Что это значит?
  - Мы нарушили их конспирацию. Пока не получены доказательства, рано об
этом говорить, но я думаю, что грядет буря, которой ни мне, ни тебе еще не
приходилось видеть.
  - Кэлен... - В первый и последний раз в жизни Цирилла ласково коснулась
ладонью щеки своей сводной сестры. - Почему бы тебе не остаться? Развейся,
побудь со мной до конца праздника. Мне будет очень приятно, если ты
останешься.
  Лицо Кэлен вновь превратилось в ничего не выражающую маску.
  - Я не могу. Мое присутствие пугает людей. Спасибо за предложение, но я не
хочу портить вам праздник.
  - Чепуха! Ты вовсе его не испортишь!
  - Я бы очень хотела, чтобы это было так, но увы. И помни, что говорил наш
отец: не спускай с кельтонцев глаз. Мне нужно идти. Собираются тучи, и
Исповедницам предстоит много работы. Перед возвращением в Эйдиндрил я
нанесу визит в Кельтон, объявлю о своих подозрениях и сделаю все, чтобы
то, что случилось сегодня, более не повторилось. Я поставлю в известность
Совет, чтобы он тоже не спускал с Кельтона глаз.
  Какие знания, полученные в Эйдиндриле, могут превратить хрупкую девушку в
железного бойца?
  - Благодарю тебя, Мать-Исповедница. - Вот и все, что смогла сказать на
прощание сводной сестре королева Галей. Кэлен ушла, сопровождаемая
волшебником. Это был самый доверительный разговор, который состоялся у них
с сестрой. После ее ухода праздник возобновился, но уже не доставлял
Цирилле прежнего удовольствия. Она думала о Кэлен. Такой юной и такой
старой.
  Войдя в зал, королева была крайне удивлена, обнаружив, что
Мать-Исповедница не возглавляет Совет, как обычно. Никто не знал, где она.
Можно было догадаться, что Кэлен отсутствовала во время осады и падения
Эйдиндрила; безусловно, она не сидела сложа руки и делала все возможное,
чтобы остановить нашествие Д'Хары. Все Исповедницы участвовали в этой
борьбе, и Цирилла не сомневалась, что Кэлен делала не меньше других,
используя все, чему научил ее отец.
  Но то, что она не вернулась в Эйдиндрил сразу после окончания военных
действий, внушало тревогу. Возможно, она еще не успела вернуться, но
Цирилла боялась, что ее настиг квод. Магистр Рал приговорил всех
Исповедниц к смерти, и за ними беспощадно охотились. Галея предоставила им
убежище, но кводы, неумолимые и безжалостные, выслеживали их повсюду.
  Но хуже всего, что на Совете не было даже волшебника, наблюдающего за
заседанием. У Цириллы на мгновение замерло сердце. Она понимала, что
отсутствие Матери-Исповедницы и волшебника создает опасную пустоту в зале
заседаний Совета.
  Но когда она увидела, кто сидит во главе Совета, тревога ее переросла в
ужас. Высокородный принц Фирен Кельтонский. Тот, от кого она пришла
просить защиты, сам оказался вершителем правосудия. Страшно было видеть
его сидящим в кресле, которое всегда принадлежало только
Матери-Исповеднице.
  Похоже, далеко не все в Высшем Совете обстояло благополучно.
  И все же Цирилла, не обращая на принца внимания, изложила Совету свои
претензии. В ответ принц Фирен встал и обвинил в измене королеву Галей.
Без зазрения совести он возложил на нее ответственность за те
преступления, в которых был повинен сам. Он уверял Совет, что Кельтон ни
на кого не нападает, напротив, сам вынужден защищаться от жадного соседа.
В заключение он прочел собравшимся лекцию о зле, которое несут с собой
женщины, дорвавшиеся до власти. Совет полностью с ним согласился. Королеве
Цирилле даже не дали возможности привести доказательства или хотя бы
оправдаться.
  Она стояла, потеряв дар речи, а Совет, не теряя времени, признал ее
виновной и постановил лишить жизни королеву Галей путем отсечения головы.
  Где же Кэлен? Где же волшебники?
  Видение госпожи Бевинвье говорило правду. Цирилла должна была послушаться
ее или по крайней мере подготовиться к такому повороту событий. И Кэлен,
предупреждая ее, тоже была права: первый удар Кельтон нанес из зависти, а
сейчас, спустя годы, атаковал вновь, видя, что противник ослаблен.
  Во дворе замка королеву ждал почетный эскорт, готовый сопровождать свою
повелительницу домой. Ей надо было хотя бы позаботиться о безопасности
своих людей! Но она и этого не сделала.
  Едва было произнесено последнее слово приговора, послышались отчаянные
крики и шум сражения. Вернее, не сражения, а просто резни. Галеанские
воины в знак уважения к Высшему Совету Срединных Земель пришли без оружия.
  Стоя у окна в окружении стражников, королева Цирилла в ужасе смотрела, как
гибнут ее люди. Некоторым удалось завладеть оружием нападающих и оказать
сопротивление, но это было бесполезно. Врагов было впятеро больше. Цирилла
не могла сказать, удалось ли кому-нибудь ускользнуть, но она всем сердцем
надеялась на это. И молилась, чтобы среди выживших оказался ее брат,
Гарольд.
  Алая кровь дымилась на белом снегу. Цирилла была в ужасе от этой расправы.
Единственное милосердие заключалось в том, что она была быстрой.
  Королеву бросили на колени перед Советом, и принц Фирен собственным мечом
обрезал ей волосы. Она молча перенесла унижение и гордо вскинула голову,
стараясь быть достойной своих людей, которых убили у нее на глазах.
  Всего час назад ей представлялось, что беды ее подданных вот-вот
закончатся, но оказалось, что это было только начало.
  Ее подвели к низенькой железной двери и рывком заставили остановиться.
Цирилла невольно вздрогнула, когда грубые пальцы впились ей в запястья. У
противоположной стены лежала лестница высотой в два человеческих роста.
  Стражник с ключами снова начал возиться с замком, проклиная проржавевший
механизм. Он, как и все остальные, несомненно, был кельтонцем. До сих пор
Цирилла не видела ни одного человека из прежней охраны. Впрочем, почти все
они были убиты, когда войско Д'Хары заняло Эйдиндрил.
  Наконец дверь открылась. За ней обнаружилась темная дыра, ведущая вниз. У
Цириллы подкосились ноги, и если бы не руки конвоиров, она бы, пожалуй,
упала. Ее хотят сунуть в эту дыру, а там наверняка крысы!
  Цирилла попыталась вновь обрести твердость в ногах. Все же она - королева!
Это ей удалось, но унять бешено колотящееся сердце она не смогла.
  - Как вы смеете сажать даму в эту крысиную нору!
  Принц Фирен подошел ближе к черной дыре. В руках у него был снятый со
стены факел.
  - Крысы? Так вот что беспокоит вас, моя госпожа? Крысы? - Он насмешливо
улыбнулся. Несмотря на молодость, принц в совершенстве освоил науку
унижать. Если бы у королевы были свободны руки, она влепила бы ему
пощечину. - Позвольте мне развеять ваши опасения, королева Цирилла.
  Он бросил факел в дыру. Падая, тот осветил чьи-то лица. В дыре были люди.
Человек шесть, а то и десять. Один из них поймал факел.
  - Королева беспокоится, нет ли у вас крыс! - крикнул принц Фирен,
склонившись над ямой. Голос его эхом раскатился в стенах тоннеля.
  - Крыс? - отозвался из ямы хриплый голос. - Нету крыс. Больше нету. Мы
всех давно съели.
  Голос принца был исполнен неподдельного участия.
  - Вот видите? - сказал он. - Этот парень говорит - нет никаких крыс.
Теперь вам легче, моя госпожа?
  Ее взгляд метался от освещенной факелом ямы к лицу принца и обратно.
  - Кто эти люди?
  - Ну, в основном убийцы, ожидающие исполнения приговора, как и вы.
Настоящие звери, скажу по секрету. У меня до них просто руки не доходят.
Боюсь, долгое ожидание не лучшим образом повлияло на их характер. - Он
опять ухмыльнулся. - Но, я уверен, общество королевы подействует на них
благотворно.
  - Я требую отдельной камеры! - Цирилла с трудом заставила себя произнести
эти слова.
  Ухмылка исчезла. Принц изумленно поднял бровь.
  - Требуете? Вы - требуете? - Внезапно он с силой хлестнул ее по лицу. - Вы
ничего не можете требовать! Вы не более чем преступница, повинная в гибели
моих подданных! И теперь вас ждет смерть!
  Щека Цириллы горела от пощечины.
  - Вы не можете бросить меня туда, к ним! - Она знала, что это бесполезно,
но слова вырвались сами собой.
  Фирен выпрямился, поправляя свою голубую мантию, и громко крикнул в черную
яму:
  - Эй, мужичье, вы же не станете обижать благородную даму, а?!
  Из ямы донесся усиленный эхом смешок.
  - Еще бы, конечно, нет! Мы не хотим, чтобы нас обезглавили дважды! - В
хриплом голосе явственно прозвучала угроза. - Мы будем с ней очень ласковы.
  Цирилла почувствовала в уголке рта теплую струйку крови.
  - Фирен, ты не сделаешь этого. Я требую немедленной казни!
  - Ну вот, опять - требую!
  - Почему нельзя сделать это сейчас?! Пусть приговор приведут в исполнение!
  Он поднял руку, чтобы еще раз ударить ее, но, видимо, передумал. Рука в
белой кружевной перчатке опустилась.
  - Поглядите-ка! Сначала вы кричали о своей невиновности и не желали
умирать, а теперь согласны на все. Ничего, через пару дней в обществе этих
скотов вы станете умолять меня о казни. Когда люди соберутся поглазеть на
вас, вы признаетесь перед ними во всем, и это будет правильно. Но, к
сожалению, пока у меня есть другие дела. Вы будете казнены, когда я найду
для этого время.
  Только сейчас Цирилла начала осознавать, какая судьба ее ожидает. Из глаз
у нее брызнули слезы.
  - Прошу вас... Не надо... Умоляю...
  Принц Фирен поправил белое кружевное жабо. Голос его стал почти нежным.
  - Нож Дефана подарил бы тебе быструю смерть. Тебе не пришлось бы мучиться.
Будь на твоем месте мужчина, я не позволил бы себе проявить такое
милосердие. Но тебя не устраивал легкий путь. Ты допустила, чтобы
Мать-Исповедница вмешалась в наши дела. Ты допустила, чтобы еще одна баба
совала свой нос в то, чем должны заниматься мужчины. У баб для власти
кишка тонка! Они к этому не приспособлены. Их на пушечный выстрел нельзя
подпускать ни к войнам, ни к политике. Пришла пора исправить эту ошибку!
Дефан умер, пытаясь облегчить твою участь, и теперь мы поступим по-другому.
  Принц кивнул стоящему у него за спиной стражнику. Тот притащил лестницу и
опустил ее в яму. Остальные обнажили мечи на случай, если кто-то из
заключенных вздумает выбраться из ямы. Сильные руки подтолкнули Цириллу
вперед.
  - Я королева! - запротестовала она, понимая, что это бессмысленно, но не в
силах совладать с охватившей ее паникой. - Я не могу спускаться по этой
трухлявой лестнице!
  Принц удивленно нахмурился, но потом жестом велел стражникам убрать
лестницу.
  - Как вам будет угодно, моя госпожа, - сказал он с издевательским поклоном.
  Он коротко кивнул стражникам, державшим Цириллу. Они отпустили ее, и,
прежде чем она успела пошевелиться, принц Фирен сильно толкнул ее в грудь.
Потеряв равновесие, она опрокинулась назад и полетела прямо в дыру.
  Цирилла зажмурилась в ожидании удара о камень и неизбежной смерти. За долю
секунды перед мысленным взором королевы пронеслась вся ее прошлая жизнь.
Неужели она была напрасной? Неужели она жила только ради этого? Только
ради того, чтобы ее голова раскололась, словно яйцо, упавшее со стола?
  Но ее подхватили сильные руки. Эти руки были повсюду, они шарили по всему
ее телу. Цирилла открыла глаза и увидела, как над головой с лязгом
захлопнулась железная дверь.
  Вокруг были лица. Заросшие, грязные лица. Безобразные ухмыляющиеся рожи.
Похотливые взгляды. Голодные, злобные ухмылки. Оскаленные зубы. В горле у
нее встал комок, она задыхалась. Разум отказывался служить, им овладела
безнадежность.
  Цириллу бросили на пол. Острые холодные камни больно впились в спину. Со
всех сторон раздавалось отвратительное хрюканье и нетерпеливое сопение. Ее
прижали к полу, и она не могла пошевелиться.
  Скрюченные пальцы с обломанными ногтями разорвали на ней платье и
вцепились в обнаженное тело.
  И тогда Цирилла сделала то, чего не делала с самого детства.
  Она завизжала.


                                  ГЛАВА 27


  Поглаживая пальцами круглую косточку в своем ожерелье, Кэлен изучала
раскинувшийся в долине город. Со всех сторон его окружали холмы. За тонкой
ленточкой городской стены торчали островерхие крыши, а вдали, на северной
стороне, возвышался дворец.
  Город казался вымершим. Из бесчисленных труб не поднималось ни одной
струйки дыма, улицы были пусты, на прямой как стрела южной дороге, ведущей
к главным воротам, как и на многих других дорогах, опоясывающих город, не
было видно никакого движения.
  Пологий склон, начинавшийся у ее ног, был укрыт белым снежным одеялом.
Налетевший ветер бросил Кэлен в лицо горсть искристого снега, забрался
холодными пальцами под накидку из белого волчьего меха, но она едва
обратила на это внимание.
  Эту накидку сшили ей Приндин и Тоссидин. Волки боятся людей и редко
показываются им на глаза, поэтому Кэлен мало что знала об их повадках.
Стрелы братьев нашли цель там, где Кэлен не видела ничего. Если бы она не
знала, как стреляет Ричард, она решила бы, что это чудо. В мастерстве
владения луком братья почти не уступали Ричарду.
  Кэлен всегда ощущала к волкам некоторую неприязнь, но никогда не причиняла
им зла, а после того, как Ричард рассказал ей, что волки живут семьями,
стала относиться к ним с большей симпатией. Она была против того, чтобы
ради ее комфорта братья убивали этих животных, но они настаивали, и в
конце концов Кэлеп сдалась. Когда братья снимали шкуру, ее едва не
стошнило при виде груды костей и мяса, совсем недавно бывшей красивым и
сильным зверем. Кэлен не могла не вспомнить Брофи, человека, которого она
коснулась своей властью, чтобы доказать его невиновность. Джиллер,
волшебник Кэлен, превратил Брофи в волка, чтобы он мог освободиться от
магии Исповедницы и начать новую жизнь. Вероятно, семья этого волка будет
горевать, как горевала волчица Брофи, когда он был убит, защищая Кэлен.
  Ей пришлось видеть столько убийств! От этой мысли Кэлен едва не заплакала.
Неужели это никогда не кончится! Но по крайней мере Приндин с Тоссидином
не радуются и не гордятся тем, что убили великолепного зверя; они даже
помолились добрым духам за своего "брата волка", как они выражались.
  - Нам не следовало бы этого делать, - проворчал Чандален. Он стоял у нее
за спиной, опираясь на копье, но Кэлен не обернулась. Она не могла
оторвать взгляда от спокойного города внизу. Слишком спокойного. Голос
Чандалена был не таким резким, как обычно, и выдавал благоговение,
охватившее воина при виде такого большого города, как Эбиниссия.
  Он никогда еще не уходил так далеко от границ владений своего племени,
никогда не видел столько домов, да еще такого размера. Когда он впервые
осознал их величину, его карие глаза раскрылись в немом изумлении, а
острый язык на время утратил свою остроту. Для охотника, прожившего всю
жизнь в крохотной деревушке посреди бескрайних равнин, город должен был
представляться творением магии, а не рук человеческих.
  Кэлен было отчасти жаль его и двух братьев, чьи наивные представления о
внешнем мире подверглись серьезному испытанию. Впрочем, прежде чем путь их
окончится, их ждет еще много не слишком приятных открытий.
  - Чандален, я потратила уйму сил, чтобы научить вас своему языку. Там,
куда мы направляемся, все говорят только на нем. Я учила вас исключительно
для вашего же блага, чтобы вы могли чувствовать себя в безопасности в
чужих краях. Ты волен считать, что я делаю это из вредности, но в любом
случае изволь говорить со мной только на том языке, которому я вас учила.
  Голос Чандалена стал жестче, но благоговение, вызванное видом огромного
города, в нем сохранялось. Возможно, это было не только благоговение, а
чувство, которого прежде Кэлен у Чандалена не замечала: страх.
  - Я веду тебя в Эйдиндрил, а не в это место. Здесь мы только напрасно
потратим время.
  Судя по тону, он не сомневался, что "это место" может быть только
средоточием зла.
  Прищурившись от солнечных бликов на белом снегу, Кэлен увидела далеко
внизу две человеческие фигурки. Приндин и Тоссидин поднимались по склону.
  - Я - Мать-Исповедница. Мой долг - защищать все народы Срединных Земель,
так же, как я защищаю Племя Тины.
  - Моему племени от тебя одни неприятности, - скорее по привычке, чем с
искренним возмущением возразил Чандален.
  - Хватит уже, Чандален, - устало ответила Кэлен. К счастью, он не стал
настаивать и обратил свой гнев на другое.
  - Эти глупцы, похоже, забыли, чему я их учил, - раздраженно сказал он,
имея в виду Приндина и Тоссидина. - Будь они младше, непременно заслужили
бы порку. Любой может увидеть, как они поднимаются. Да и нам не мешало бы
уйти с открытого места.
  Кэлен позволила ему увести себя под прикрытие деревьев - не потому, что
считала это необходимым, но потому, что хотела показать Чандалену, что
уважает его старания ее защитить. Постоянно возмущаясь тем, что его
заставили сопровождать Кэлен, Чандален, что ни говори, ревностно исполнял
свои обязанности, так же как Приндин и Тоссидин. Только братья делали это
с улыбкой, а Чандален - с ворчанием. Все трое относились к Кэлен как к
сокровищу, которое надо постоянно оберегать. Но Приндин и Тоссидин, Кэлен
не сомневалась, были искренни, а Чандален - она была уверена - воспринимал
это как тягостную обязанность.
  - Лучше бы нам поскорее уйти отсюда, - снова завел от старую песню.
  Кэлен выпростала руку из-под накидки и поправила упавшую на лицо прядь.
  - Мой долг - выяснить, что там случилось.
  - Ты говорила, что твой долг - идти в Эйдиндрил, как просил
Ричард-С-Характером.
  Не отвечая, Кэлен отвернулась и отошла подальше в глубь леса. Разлука с
Ричардом была для нее невыносима. Стоило закрыть глаза, и она видела его
лицо, а в ушах звучал голос, обвиняющий ее в предательстве. При мысли о
том, что она натворила, ей хотелось упасть на колени и кричать, не
переставая, в надежде, что это уменьшит страдания.
  Но что еще ей оставалось делать? Если Ричард - единственный, кто может
замкнуть завесу, а ошейник - единственное, что может спасти его жизнь и
дать ему такую возможность, у нее не было выбора. Разве могла она принять
другое решение? Ричард первый перестал бы ее уважать за то, что она
поступилась своей ответственностью перед всем миром. Ричард, которого она
любит, рано или поздно это поймет. Он должен понять.
  Но если хотя бы одно из того, что ей говорили, - ложь, значит, она ввергла
любимого человека в самый ужасный из его кошмаров.
  Часто ли Ричард смотрит на локон, который она дала ему на память, думает
ли о ней? Кэлен надеялась, что он найдет в себе силы понять ее и простить.
Ей так хотелось сказать ему, как сильно она его любит. Обнять его. Быть
рядом с ним. Только бы добраться до Эйдиндрила, только бы найти Зедда!
Зедд обязательно что-нибудь придумает!
  И все же она обязана выяснить, что произошло здесь. Она - Мать-Исповедница.
  Кэлен намеревалась обойти Эбиниссию, но последние два дня они буквально
шли по заледеневшим женским трупам. Ни одного мужчины, только женщины, от
молодых до старых, старухи и дети. Все полураздетые, а некоторые и совсем
голые. Неудивительно, что они замерзли. Слишком уставшие, слишком
напуганные или слишком растерянные, чтобы искать укрытия, они бежали из
Эбиниссии не просто в замешательстве, а в панике, предпочитая умереть от
холода, чем остаться в городе.
  Многие, судя по всему, были подвергнуты издевательствам, прежде чем им
удалось вырваться из города. Кэлен догадывалась, что с ними делали и
почему они выбрали смерть. Трое охотников тоже это знали, но никто не
сказал этого вслух.
  Кэлен поплотнее закуталась в волчью шкуру. Это случилось совсем недавно,
и, значит, войска Д'Хары здесь ни при чем. Они уже давно отозваны. И
безусловно, они не стали бы этого делать после того, как война окончена.
  Не в силах больше выносить неизвестности, Кэлен поправила висящий на плече
лук и начала спускаться навстречу Приндину и Тоссидину. Она уже привыкла
передвигаться в широких снегоступах, которые охотники соорудили из ивовых
прутьев и волчьих сухожилий. Чандален бросился следом:
  - Не надо спускаться! Там может быть опасный!
  - Опасность, - поправила Кэлен, перебросив дорожную сумку на другое плечо.
- Если бы там была опасность, Приндин с Тоссидином не шли бы в открытую.
Ты можешь оставаться, а я спускаюсь.
  Зная, что спорить бесполезно, Чандален молча пошел за ней. Полуденное
солнце светило ярко, но совершенно не грело. С отрогов Ранг-Шада то и дело
налетал порывистый ветер, но сегодня, к счастью, он был слабее обычного.
Снегопадов тоже не было уже несколько дней, и путники наслаждались ясной
погодой. Но мороз тем не менее стоял жуткий. Кэлен казалось, что при
каждом вдохе ее нос превращается в кусочек льда.
  Она перехватила братьев на середине пути. Тяжело дыша, они поднимались по
склону и, увидев Кэлен, остановились, устало опершись на копья. У себя на
равнинах они были очень выносливы, но никак не могли привыкнуть к горам.
  - Пожалуйста, Мать-Исповедница, - стараясь выровнять дыхание, заговорил
Приндин. - Не ходи туда. Духи предков этих людей покинули их.
  Кэлен вынула из-за пазухи флягу с водой и протянула ее Приндину. Воду
приходилось держать под одеждой, иначе она сразу же замерзала. Тот сделал
несколько жадных глотков и передал флягу брату.
  - Что это значит? Вы же не заходили в город, ведь так? Я велела вам только
обойти вдоль стен.
  - Нет, - покачал головой Приндин. - Мы прятались, как ты нам велела. Мы не
зашли в город, но это и не нужно. Достаточно того, что мы увидели снаружи.
  Тоссидин вернул флягу Кэлен.
  - Вы видели людей? - спросила она, затыкая ее пробкой.
  Тоссидин бросил быстрый взгляд через плечо.
  - Мы видели много людей.
  - Мертвых людей, - добавил Приндин.
  - Сколько? От чего они умерли?
  Тоссидин пожал плечами:
  - Война. У многих было оружие: мечи, копья и луки. Я не знаю слова, чтобы
сказать, сколько их. Я никогда не видел так много людей. Даже за всю свою
жизнь. Это была война. И всех побежденных убили.
  На мгновение Кэлен оцепенела от ужаса. Неужели никому не удалось выжить?
  Война. Но войска Д'Хары уже отозваны. Значит, здесь побывал кто-то другой.
  Стряхнув оцепенение, она бросилась вниз по склону холма, не обращая
внимания на распахнувшуюся накидку и ледяной ветер. При мысли о судьбе,
постигшей жителей Эбиниссии, у нее сжималось сердце. "Я должна увидеть все
своими глазами!"
- Прошу тебя, Мать-Исповедница, не ходи туда! - крикнул Приндин ей
вдогонку. - Не нужно на это смотреть.
  Трое охотников широкими прыжками бежали за ней, но не могли догнать.
  - Я уже видела мертвецов, - крикнула Кэлен, не останавливаясь.
  Она была еще далеко от городских стен, когда начали попадаться трупы. Они
были занесены снегом. В одном месте из сугроба торчала рука, словно перед
смертью человек тянулся к свету и воздуху. Убитых было невероятное
количество - и все в галеанской форме, смерзшейся и окровавленной.
Стервятники и гиены еще не успели обглодать трупы.
  В стене возле окованных железом южных ворот зияла дыра. Края ее почернели
и были оплавлены. Кэлен потрясенно уставилась на камень, растекшийся,
словно воск. Она знала лишь одну силу, способную на такое: волшебный огонь.
  Разум отказывался дать объяснение увиденному. Несомненно, это след
волшебного огня, но ведь волшебников больше нет. Если не считать Зедда и,
может быть, Ричарда. Но Зедд не способен на такие поступки.
  Вдоль стен по всему периметру города возвышались умело сложенные штабеля
обезглавленных трупов. Головы были сложены отдельно, оружие - тоже. Груды
мечей, копий и щитов напоминали чудовищных стальных дикобразов. Массовое
избиение, бойня, кошмар. И тела только галеанских солдат. У каждого были
подвернуты руки, чтобы не нарушить аккуратности штабелей.
  - Тысяча, - тихо сказала Кэлен, повернувшись к охотникам, которые догнали
ее и стояли за спиной. - Так звучит слово, которого вы не знаете. Здесь не
меньше пяти тысяч человек.
  Приндин осторожно потыкал тупым концом копья в снег.
  - Я не знал, что есть слово для такого большого количества людей. Когда
вернется тепло, здесь будет плохое место, - добавил он шепотом.
  - Здесь и сейчас плохое место, - буркнул его брат на родном языке.
  Кэлен понимала, что перед ними - лишь мизерная часть всех жертв.
Оборонительная тактика горожан была ей хорошо знакома. На крепостные стены
им полагаться уже не приходилось, эти времена отошли в прошлое. С
образованием союза Срединных Земель город начал стремительно расти, и
прежние мощные фортификации в конце концов были снесены, а вместо них
построены нынешние, далеко не такие надежные. Они служили скорее символом
процветания города, чем защитой от нападения.
  В случае военных действий ворота наглухо закрывались, а отборные войска,
из которых состоял гарнизон столицы, давали противнику бой под стенами
города, не позволяя ему приблизиться и начать осаду по всем правилам.
Истинной защитой Эбиниссии служили окружающие долину горы: защитники знали
там каждый камень, каждую тропу, а нападающие в тесноте скал не имели
возможности развернуть войска и нанести мощный удар.
  Армия Д'Хары два месяца пыталась взять Эбиниссию, но безуспешно. Защитники
города атаковали врага в узких расщелинах, устраивали засады и не
позволяли нападающим расслабиться ни на минуту. В конце концов изрядно
потрепанная армия Д'Хары убралась восвояси - зализывать раны и подыскивать
более покладистую добычу. Однако и гарнизон Эбиниссии понес серьезные
потери. Будь Даркен Рал меньше занят поисками шкатулок, он, вероятно,
прислал бы в помощь осаждающим резервы, чтобы подавить численностью
внешнее кольцо обороны. Даркен Рал этого не сделал, но сейчас кто-то
поступил именно так.
  Обезглавленные трупы принадлежали тем, кто защищал город снаружи. Прижатые
к стенам, одни были убиты, а другие - взяты в плен и казнены: вероятно,
для того, чтобы посеять ужас в сердцах тех, кто оставался в городе.
Несомненно, это произошло до того, как была пробита стена. Кэлен знала,
что в городе ее ждет гораздо более страшное зрелище. Замерзшие женщины в
горах не оставляли в этом никаких сомнений.
  Лицо ее вновь превратилось в ничего не выражающую маску Исповедницы.
  - Приндин, Тоссидин, вы еще раз обойдете город снаружи. Я хочу знать все о
том, что случилось. Я хочу знать, когда это произошло, я хочу знать,
откуда пришли нападавшие и куда ушли, когда все закончилось. Мы с
Чандаленом войдем в город. Встречаемся здесь же, на этом месте.
  Братья кивнули и пошли вдоль стен, на ходу переговариваясь и указывая друг
другу на следы, понятные только им. Кэлен вошла в пролом. Под ногами
хрустела щебенка. Чандален шел следом, положив стрелу на тетиву лука.
  Ни один из охотников не пытался оспорить ее указания. Они были потрясены
размерами города, ошеломлены тем, что здесь случилось, и поражены
выдержкой Матери-Исповедницы.
  Чандален не смотрел на трупы, валяющиеся повсюду; его внимание было
целиком сосредоточено на распахнутых окнах и узеньких улочках между
глинобитными домами, принадлежащими крестьянам и пастухам с близлежащих
полей. На снегу не было ни единого свежего отпечатка. Никаких признаков
жизни.
  Кэлен выбирала дорогу, а Чандален держался чуть сзади, на расстоянии
полушага. Она не останавливалась осмотреть трупы. Все люди погибли одной
смертью: были убиты в бою.
  - Они проиграли, потому что врагов было много, - тихо сказал у нее за
спиной Чандален. - Много, как ты говоришь, тысяч. Защитники были обречены.
  - Почему ты так думаешь?
  - Они все лежат между домами. Там неудобно драться, но, когда врагов
много, это единственный способ: в этих проходах они не могут навалиться
все сразу. Они мешали бы друг другу, а копья их были бы бесполезны. Когда
враг превосходит тебя численностью, остается только не давать ему
развернуться и постоянно нападать со всех сторон, чтобы он не знал, откуда
ждать следующего удара. Именно так и поступили защитники. Они понимали,
что нельзя делать то, чего ждет от тебя враг. Кроме того, я вижу здесь не
только солдат, но и стариков, и детей. А старики и дети не станут драться
вместе с Чандаленом, пока не увидят, что дело плохо и я окружен многими
врагами. Для воина победить врага в одиночку - высочайшая доблесть. Дети и
старики не станут унижать его помощью, если врагов не слишком много.
  Кэлен понимала, что Чандален прав. Каждый видел, что произошло под стенами
города. Люди знали, что поражение означает смерть.
  Но они полегли, словно трава под ветром. Когда Кэлен и Чандален добрались
до того места, где когда-то стояли древние стены, трупов стало еще больше.
Видимо, здесь, на возвышенности, защитники города вступили в последнюю,
решающую схватку, но удача отвернулась от них. Они проиграли.
  Среди убитых не было ни одного чужого, только эбиниссцы. Кэлен знала, что
многие народы верят, что, оставив убитых на поле боя, они лишат себя удачи
в будущих битвах и обрекут души погибших на возмездие со стороны
побежденных. Впрочем, это касалось только удачных сражений. Если битва
проиграна, погибших как раз следует оставить, и тогда все будет наоборот.
Поскольку нападающие, несомненно, унесли своих мертвецов с собой, круг
подозреваемых резко сужался. Народов, разделяющих это поверье, было не так
уж много, и первым в этом списке стояло одно хорошо знакомое Кэлен
государство.
  Обогнув опрокинутую повозку и груду рассыпанных дров, Чандален изумленно
уставился на вывеску с изображением зеленой ветки и ступки с пестиком.
Прикрыв ладонью глаза от солнца, он вгляделся в темный провал разбитого
окна:
  - Что это?
  - Лавка травника, - ответила Кэлен, проходя вслед за ним в черный дверной
проем. Сорванная с петель дверь валялась поодаль. Под ногами хрустели
осколки стекла и засушенные растения, превратившиеся теперь в бесполезную
кашу. Уцелели всего две баночки с какими-то мазями, все остальные были
разбиты. - Люди приходили сюда за целебными травами и другими лекарствами.
  Стенной шкаф в углу состоял из сотен маленьких выдвижных ящичков, ручки
которых потемнели от бесчисленных прикосновений. В основном все они были
выпотрошены; их содержимое валялось на полу, раздавленное тяжелыми
сапогами, но некоторые ящички уцелели. Чан-дален присел на корточки и
принялся поочередно выдвигать их. Он с интересом смотрел, что там внутри,
а потом аккуратно задвигал на прежнее место.
  - Ниссел была бы... Как это по-вашему? "Расстроена"?
  - Расстроена, - подтвердила Кэлен.
  - Да, расстроена тем, что так много целебных растений погибло. Это
преступление - уничтожать то, что может помочь людям.
  Кэлен смотрела, как он выдвигает и задвигает ящички.
  - Преступление, - безучастно согласилась она. Чандален выдвинул очередной
ящичек и замер. Несколько мгновений он смотрел на него, не веря своим
глазам, а потом осторожно вынул пучок крошечных листьев, перевязанных
ниткой. Листья были темно-зеленые с малиновыми прожилками.
  - Квессин-доу, - прошептал он, удивленно присвистнув.
  Глаза Кэлен уже привыкли к полумраку, и она внимательно осмотрелась. В
лавке не было трупов. Возможно, хозяину удалось улизнуть, но скорее всего
он погиб, сражаясь на улицах города.
  - Что такое "квессин-доу"?
  - Лекарство, - завороженно глядя на листья, ответил Чандален. -
Квессин-доу может спасти тебя, когда по ошибке проглотишь десятишаговый
яд. А если действовать быстро, то можно выжить, даже когда ты ранен
отравленной стрелой.
  - Как можно проглотить его по ошибке?
  - Этот яд делается из пережеванных листьев банду. Их надо жевать очень
долго, пока они не превратятся в пасту. При этом можно случайно проглотить
немного, а если делать яд часто, то все равно заболеешь. - Чандален
развязал кожаный мешочек, висевший у него на поясе, и достал небольшую
коробочку, плотно закрытую крышкой. Внутри была темная масса. - Это
десятишаговый яд, которым мы смазываем свои стрелы. Если проглотить его
совсем чуть-чуть, то сильно заболеешь. Если побольше, будешь болеть долго,
а потом умрешь. Ну а тот, кто по неосторожности проглотил слишком много,
умирает сразу. - Чандален спрятал коробочку обратно в мешочек.
  - Значит, квессин-доу может спасти человека? - Чандален кивнул. - Ну а
если ты ранен десятишаговой стрелой? Разве ты успеешь принять противоядие?
  - Когда как. Иногда можно просто случайно поцарапаться своей же стрелой, и
тогда, конечно же, успеешь съесть квессин-доу. Раньше наши охотники всегда
носили с собой несколько листьев. Но даже если ты ранен врагом, еще не все
потеряно. Десятишаговая стрела хороша, когда попадает в шею. Тут уже
ничего не поможет. Но если стрела попала в ногу, яд действует медленнее. А
еще бывает, что на стреле яда меньше, чем надо, например, если ее слишком
часто использовали. Тогда он действует еще медленнее. В старину перед
схваткой наши воины специально ели квессин-доу, и стрелы врагов были им
нипочем. - Чандален печально покачал головой. - Беда только в том, что эти
растения - большая редкость. Когда в последний раз мы покупали точно такой
же пучок, каждому охотнику, чтобы расплатиться, пришлось сделать по три
лука и два раза по пять стрел, а женщинам - очень много посуды. Но те
листья давно уже кончились, а люди, которые нам их продали, не могут найти
новых. Листья просто исчезли. Два человека умерли от яда с тех пор. Если
бы кто-нибудь принес в наше племя такой пучок, мы бы щедро ему заплатили...
  Кэлен смотрела, как он почтительно кладет листья на прежнее место.
  - Возьми их, Чандален. Отдай своему народу. Здесь они уже никому не
помогут.
  Он медленно задвинул ящичек в шкаф.
  - Я не могу. Нехорошо брать чужое, даже если этот человек умер. Они не
принадлежат моему племени. Они принадлежат тем, кто жил здесь.
  Кэлен присела рядом, открыла ящичек и подняла с пола маленькую тряпицу.
Завернув в нее листья, она протянула сверток Чандалену:
  - Возьми. Я знаю жителей этого города и расплачусь с ними за то, что
взяла. А поскольку я собираюсь расплатиться, сейчас они принадлежат мне.
Возьми. Я дарю их твоему племени за те неприятности, которые я вам
причинила.
  Чандален озабоченно посмотрел на сверток.
  - Для подарка это слишком ценная вещь. Делая такой подарок, ты налагаешь
обязательства на мое племя.
  - Тогда считай это платой за то, что вы с Приндином и Тоссидином охраняете
меня в пути. Вы рискуете жизнью, но больше мне нечем вам заплатить. У
вашего племени нет передо мной никаких обязательств.
  Нахмурившись, Чандален некоторое время размышлял, потом взял сверток и,
подбросив его на ладони, положил в мешок. Затянув мешок сыромятным ремнем,
он встал.
  - Ты заплатила нам за то, что мы проводим тебя в Эйдиндрил, и кроме этого,
мы тебе ничего не должны.
  - Ничего, - кивнула Кэлен.
  Они снова пошли по молчащим улицам, мимо высоких домов, мимо лавок и
постоялых дворов. Каждая дверь была взломана, каждое окно - разбито.
Осколки стекла, словно застывшие слезы, сверкали на солнце. Орды
захватчиков прошли сквозь каждое здание, сметая на пути все живое.
  - Как удавалось такому количеству людей жить в одном месте и не голодать?
Им не хватило бы ни дичи в горах, ни полей для посевов.
  Кэлен постаралась взглянуть на город глазами Чандалена. Конечно, для него
это загадка.
  - Горожанам вовсе не обязательно всем охотиться или работать на полях. У
каждого есть свое ремесло.
  - У каждого? Как это?
  - Это значит, что каждый занимается чем-то одним. А то, чего не может
сделать сам, он покупает за золото или серебро.
  - А где он берет это золото и серебро?
  - Ему дают те, кто покупает у него вещи, которые он производит.
  - А у них откуда оно берется?
  - Они тоже умеют делать какие-то вещи, и за них им тоже платят.
  Чандален скептически усмехнулся:
  - А почему они не меняются? Это же гораздо проще.
  - Ну, по сути, это и есть обмен. Допустим, мне нужен твой лук, но у меня
нет ничего, что нужно тебе. Я даю вместо этого деньги - такие кружочки из
золота и серебра, а ты покупаешь на них то, что тебе необходимо.
  - Деньги, - повторил Чандален, словно пробуя новое слово на вкус, и
недоверчиво покачал головой. - Зачем же тогда людям работать? Почему бы им
просто не пойти и не взять себе столько этих самых денег, сколько им нужно?
  - Некоторые так и делают. Они добывают золото и серебро. Но это очень
тяжелый труд. Золото трудно найти, и его надо выкапывать из-под земли.
Именно потому, что золото - редкость, из него делают деньги. Если бы его
было так же легко отыскать, как овес или песок, никто не стал бы на него
меняться. Деньги потеряли бы цену, наша система обмена бы рухнула, и люди
начали голодать.
  Чандален нахмурился и остановился.
  - А как выглядит это золото и серебро, о которых ты говоришь?
  Кэлен не остановилась вместе с ним, и ему пришлось ускорить шаги, чтобы ее
догнать.
  - Золото... Помнишь медальон, который вождь бантаков отдал Племени Тины в
знак мира? Вот он сделан из золота. - Чандален кивнул и понимающе хмыкнул.
- Кстати, - на этот раз остановилась уже Кэлен. - Ты, случайно, не знаешь,
откуда у бантаков столько золота?
  - Еще бы! - отозвался Чандален, разглядывая черепичные крыши домов. - Это
мы им даем.
  - Что?! - воскликнула Кэлен и, схватив его за руку, развернула к себе. -
Что значит "мы им даем"?
  Чандален вздорогнул. Он не любил, когда ее рука - рука Исповедницы -
касалась его. Если она вздумает освободить свою силу, его не спасет даже
стальная броня, не то что тонкая волчья шкура. Кэлен убрала руку, и он
вздохнул с явным облегчением.
  - Чандален, а где Племя Тины берет столько золота? Он посмотрел на нее,
как на ребенка, который спросил, откуда берется грязь.
  - Из ям, конечно. На севере наших владений, где земля каменистая и сухая,
есть глубокие ямы. Там и лежит золото. Это плохое место. Воздух горячий и
нездоровый. Если долго сидеть в этих ямах, умрешь. Золото лежит глубоко,
на самом дне. Желтый металл. Слишком мягкий, чтобы делать из него оружие,
поэтому нам он не нужен. - Чандален подтвердил свои слова
пренебрежительным взмахом руки. - Но бантаки говорят, что духам их предков
нравится смотреть на желтый металл, и поэтому мы разрешаем им приходить
туда и лезть в ямы, чтобы они могли угодить своим духам, когда те приходят
в наш мир.
  - Чандален, а другие племена знают об этих ямах? Он пожал плечами:
  - Мы не пускаем к себе чужаков. И потом, я же говорю, для оружия этот
металл слишком мягкий. Кому он нужен? Правда, бантакам он нравится, и они
дают нам хорошие вещи за то, что мы разрешаем им его брать. Но даже они
много не берут, потому что это очень плохое место. Никто не полезет туда
по доброй воле, кроме бантаков, которым надо умилостивить своих предков.
  Как ему объяснить, если он понятия не имеет об устройстве внешнего мира?
  - Чандален, вы никогда не должны использовать это золото. - На лице его
отразилось естественное непонимание человека, который уже объяснил, что
это золото никому, кроме бантаков, не нужно. - Ты можешь думать, что оно
бесполезно, но другие люди готовы убивать, чтобы завладеть им. Если
кто-нибудь узнает, что на вашей земле есть золото, он сделает все, чтобы
отнять его. Жажда золота лишает людей разума. Все люди Тины будут убиты.
Чандален выпрямился и гордо ударил себя в грудь.
  - Я и мои воины защитим наше племя! Мы прогоним любых чужаков.
  Кэлен обвела рукой сотни и сотни трупов, лежащих вокруг:
  - А если их будет много? Если их будут тысячи? - Чандален плохо
представлял себе количество людей, населяющих Срединные Земли. - Они не
остановятся, пока не сметут вас.
  Чандален проследил взглядом за ее рукой и нахмурился. Его самоуверенность
улетучилась.
  - Духи предков предупреждали нас, что нельзя никому говорить о ямах с
нездоровым воздухом. Мы позволяем приходить туда только бантакам, и никому
больше.
  - Смотрите не забывайте об этом, - сказала Кэлен, - иначе многим захочется
его отнять.
  - Плохо брать то, что тебе не принадлежит, - назидательно произнес
Чандален, и Кэлен сокрушенно вздохнула. - Если я сделаю лук для обмена,
все будут знать, что это моя работа, потому что это будет очень хороший
лук. Если кто-нибудь отнимет его, каждый поймет, где он его взял. Вора
поймают и заставят вернуть мне лук. А деньги? Разве можно определить, кому
они принадлежали раньше?
  Кэлен ломала голову, как объяснить Чандалену такие вещи. Впрочем, это
помогало хотя бы не смотреть по сторонам. Улица, по которой они шли, была
буквально усеяна трупами.
  - Действительно, трудно. Поэтому люди тщательно охраняют свои деньги, и
наказание за воровство бывает весьма суровым.
  - Что значит - суровым?
  - Если человек украл немного, его держат под замком в тесном помещении до
тех пор, пока его семья не возместит украденное. И то считается, что в
этом случае вору повезло.
  - Под замком? А что это?
  - Замок - это такой способ запирать двери. Каменные комнаты, куда сажают
воров, не могут открываться изнутри, потому что на двери есть замок, и у
тебя должен быть ключ, причем строго определенный, чтобы его открыть.
  Чандален бросил настороженный взгляд в боковую улочку, где была ювелирная
лавка, но ничего подозрительного не увидел.
  - Я бы скорее умер, чем сидеть под замком в каменном доме.
  - Если вор украл слишком много и ему не повезло, именно это с ним и
происходит.
  Чандален недоверчиво хмыкнул. Похоже, такой уклад жизни представлялся ему
неэффективным.
  - Наш способ лучше. Каждый делает то, что ему нужно, и не надо никаких
ремесел. Мы вымениваем только очень немногие вещи.
  - На самом деле вы делаете то же самое, что и эти люди, Чандален, хотя и
не сознаете этого.
  - Нет. У нас каждый умеет делать много вещей. И своих детей мы учим тому
же.
  - У тебя тоже есть ремесло, Чандален, - возразила Кэлен. - Ты охотник,
вернее, ты защищаешь племя. - Она вновь показала на мертвых солдат. - Эти
люди - солдаты. Их ремесло такое же, как твое: защищать свой народ. Ты
сильный, умелый воин, хорошо владеющий копьем и луком, умеющий раскрывать
и предупреждать замыслы врага. Ты посвятил этому жизнь. Ты такой же
солдат, как они.
  Чандален задумался.
  - Но это же только я. - Он остановился, чтобы стряхнуть со снегоступа
налипший снег. - Потому что я сильный и мудрый. У других моих
соплеменников ремесла нет.
  - Ремесло есть у всех, Чандален. Ниссел - целительница, и ее ремесло -
помогать раненым и больным. Они занимается только этим. Есть ли у нее
время добывать себе пищу?
  - Те, кого она лечит, дают ей все, что нужно, и даже когда все здоровы,
люди приносят ей пищу, чтобы она в любое время была готова помочь
кому-нибудь.
  - Вот видишь? Те, кого она лечит, платят ей лепешками и овощами, но это то
же самое, как если бы ей платили деньгами. Она служит всему племени,
поэтому каждый жертвует небольшой частью, чтобы она могла без помех
заниматься своим ремеслом. В городах это называется налогом. Каждый отдает
в общую казну некоторую часть денег, чтобы те, кто трудится на благо всех
горожан, могли спокойно жить и работать.
  - И за твою работу люди кормят тебя так же, как мы, когда ты приходишь со
всякими неприятностями в наше племя?
  - Да, - кивнула Кэлен, радуясь, что в его голосе не прозвучало привычной
враждебности.
  Дома становились все больше, и Чандален внимательно вглядывался в разбитые
окна верхних этажей. Вокруг по-прежнему не было ни малейшего признака
жизни. Они миновали распахнутые двойные двери гостиницы "Алая роза". У
входа валялись припорошенные снегом столы и кресла, белье и посуда - на
каждом предмете красовалось изображение розы. Сквозь двери Кэлен увидела
тело мальчика - судя по одежде, он, видимо, работал на кухне. Лицо его
было обращено к потолку, в глазах застыл предсмертный ужас. Мальчику было
не больше двенадцати.
  - Но это же только охотники и Ниссел, - после недолгого размышления сказал
Чандален. - А у других все равно нет ремесел.
  - Есть, только в разной степени. Женщины пекут хлеб, мужчины делают
луки... То же самое и в природе. Одни растения любят влажность, другие -
наоборот. Одни животные едят траву, другие - листья, третьи - насекомых, а
некоторые - других животных. У каждого своя роль. Женщины рожают детей, а
мужчины... - Она остановилась, глядя на трупы людей. Кулаки ее сжались. -
А мужчины, похоже, умеют лишь убивать. Видишь, Чандален? Женское ремесло -
дарить жизнь, а мужское - ту же самую жизнь отнимать.
  Кэлен прижала сжатые кулаки к груди. Она была в опасной близости к тому,
чтобы утратить контроль над собой. Ноги подкашивались, голова кружилась.
  Чандален искоса посмотрел на нее.
  - Птичий Человек говорил, что нельзя судить всех за поступки немногих.
Кроме того, женщины дарят жизнь не в одиночку. Мужчина тоже участвует в
этом.
  Кэлен глубоко вдохнула морозный воздух и ускорила шаг. Они свернули на
улицу, вдоль которой тянулись витрины дорогих магазинов. Словно желая
сменить тему. Чандален показал луком на одну из них:
  - Зачем нужен деревянный человек?
  Из разбитой витрины торчал безголовый манекен, облаченный в синее платье,
расшитое бисером. Радуясь возможности отвлечься от мучительных мыслей,
Кэлен подошла поближе.
  - Это лавка портного, - объяснила она. - Его ремесло - шить одежду, а этот
деревянный человек служит просто для того, чтобы показывать всем, какие
прекрасные платья может сшить владелец этого дома.
  Она остановилась перед высокой витриной. С узорчатых рам свисали желтые
лоскуты - остатки роскошной портьеры. Платье на манекене напомнило Кэлен
ее собственный свадебный наряд. В горле у нее запершило. Рядом,
настороженно озираясь, остановился Чандален. Кэлен протянула руку и
потрогала затвердевшую на морозе лазурную ткань.
  За манекеном маячили в полумраке припорошенный снегом пол и узкая стойка.
Кэлен вздрогнула: невысокий лысый человечек был пришпилен к стене копьем,
торчащим у него из груди. А на стойке лицом вниз лежала женщина. Юбка у
нее была задрана, в спине торчали большие портняжные ножницы. Кэлен отвела
взгляд и увидела в глубине еще один манекен. Мужское пальто, надетое на
него, было все в дырах. Очевидно, дожидаясь своей очереди, солдаты
развлекались тем, что метали в манекен ножи. А закончив насиловать
портниху, они зарезали ее ее же ножницами.
  Кэлен отвернулась от витрины и едва не столкнулась с Чандаленом. Его лицо
побагровело. В глазах полыхала ненависть.
  - Не все мужчины такие! Я перерезал бы глотку любому из своих воинов, если
бы он позволил себе такое!
  Кэлен ничего не ответила. У нее внезапно пропало всякое желание говорить.
Распахнув накидку, она быстро пошла прочь. Сейчас ей нужно было глотнуть
холодного воздуха.
  В молчании, нарушаемом только звуком шагов и завыванием ветра, они
миновали конюшни, где валялись конские туши с перерезанным горлом, прошли
мимо гостиниц и старых домов с высокими окнами. Широкие карнизы смыкались
над головами, погружая улицу в полумрак. Деревянные резные пилястры у
двери одного из домов были изрублены ударами меча безо всякой причины -
просто потому, что были слишком красивы.
  Здесь, в тени крыш, было еще холоднее, но Кэлен не замечала холода. Они
переступали через трупы, огибали опрокинутые кареты и подводы. Повсюду
царило безумие смерти и разрушения.
  Глядя себе под ноги, Кэлен упрямо брела по глубокому снегу. Порыв ледяного
ветра обжег кожу, и она снова завязала воротник накидки: холод отнимал не
только тепло, но и силы. С угрюмой решительностью она шла к своей цели,
надеясь в глубине души, что никогда не достигнет ее.
  Окруженная со всех сторон застывшей смертью, подавленная одиночеством, она
шла и беззвучно молилась:
  "Прошу вас, добрые духи, окружите Ричарда теплом".


                                  ГЛАВА 28


  Выжженная солнцем бесплодная равнина простиралась, насколько хватало глаз.
Впереди, у самого горизонта, дрожал раскаленный воздух, и казалось, что
там отплясывают загадочный танец бесплотные призраки, живущие в этой
пустыне. Далеко позади высились последние скалы хребта, который они
недавно пересекли. Ричард утер рукавом взмокший от пота лоб. Скрипнуло
седло. Ричард ждал. Бонни, Джек и третья лошадь, Джеральдина, тоже
терпеливо ждали, время от времени постукивая копытами по иссохшейся,
потрескавшейся земле. Сестра Верна застыла в седле, вглядываясь в слепящую
даль с таким вниманием, словно там разворачивались какие-то чрезвычайно
важные события. Если не считать слегка растрепанных волос, жара, похоже,
не причиняла ей никаких неудобств.
  - Что за погода? - нарушил молчание Ричард. - Ведь сейчас зима! Я никогда
не слышал, чтобы зимой стояла такая жара.
  - В разных местах погода разная, - буркнула сестра Верна.
  - Что значит - разная? Зимой везде холодно. А такая жарища бывает только
летом.
  - А в горах летом лежит снег.
  - Я знаю. Но ведь это только в горах. Чем выше, тем холоднее воздух. А мы
на равнине.
  - Погода зависит не только от высоты, - по-прежнему не оборачиваясь,
сказала сестра Верна. - На юге всегда теплее, нежели на севере. А это
место особенное. Оно само по себе источник жара.
  - И что же это за место?
  - Долина Заблудших, - прошептала она.
  - А кто тут заблудился?
  - Те, кто ее создал. И те, кто пытался пройти. - Наконец она соизволила
взглянуть на него. - Здесь кончается мир. Во всяком случае, твой.
  Бонни переступила с ноги на ногу, и Ричард чуть переместился в седле.
  - Если здесь кончается мир, зачем мы сюда притащились?
  Сестра Верна указала рукой на лежащую перед ней равнину:
  - Как Вестландия, где ты рожден, отделена от Срединных Земель, а те, в
свою очередь, от Д'Хары, так и эти земли отделяют твой мир от того,
который лежит по ту сторону.
  Ричард нахмурился:
  - А что за мир лежит по ту сторону?
  Сестра Верна опять отвернулась.
  - Ты жил в Новом мире. Там, за этой равниной, начинается Древний мир.
  - Древний мир? Никогда о таком не слышал.
  - В Новом мире о нем известно лишь очень немногим. Он ушел в прошлое и
забыт. Долина Заблудших разделяет оба мира так же, как границы разделяли
на три части Новый мир. Та бесплодная местности, по которой мы ехали, и
эта долина... Никто из тех, кто отважился пересечь их, не вернулся назад.
Люди считают, что дальше ничего нет. Здесь проходят южные границы
Срединных Земель и Д'Хары, а за ними, как утверждают невежды, тянется
бескрайняя бесплодная равнина.
  Ричард подъехал вплотную к сестре Верпе.
  - А на самом деле? И почему никто не может ее пересечь? И если это еще
никому не удавалось, то как пересечем ее мы?
  Она искоса взглянула на него.
  - Простые вопросы, но непросто ответить. Земли между Древним и Новым миром
на самом деле узкий перешеек, с обеих сторон сжатый морями.
  - Морями?
  - Ты никогда не видел моря?
  Ричард отрицательно покачал головой.
  - Далеко на юге Вестландии, я слышал, есть море, но люди там не живут. Во
всяком случае, так говорят. Сам я его никогда не видел, но знаю, что оно
похоже на гигантское озеро.
  - Так и есть, - усмехнулась сестра Верна. Она показала рукой направо. -
Там, в нескольких днях пути, начинается море. Слева тоже лежит море,
только немного дальше. Пустыня велика, но все же именно здесь Древний и
Новый миры ближе всего подходят друг к другу. Поэтому война вспыхнула
здесь. Война между волшебниками.
  - Между волшебниками? Какая война?
  - Да, между волшебниками. Это было очень давно, когда в мире было много
волшебников. В результате возникла пустыня, которую ты видишь перед собой.
Это все, что осталось от чародеев, чье могущество намного превышало их
мудрость.
  Ричарду не понравился взгляд, которым она его одарила.
  - И кто победил?
  Сестра Верна положила руки на луку седла, и поза ее стала менее
напряженной.
  - Никто. Враждующие стороны были разделены этим перешейком между морями.
Война закончилась, но никто не добился перевеса.
  Ричард наклонился и достал из седельной сумки флягу.
  - Не хочешь воды?
  С легкой улыбкой сестра взяла протянутую флягу и сделала большой глоток.
  - Эта долина - пример того, что происходит, когда магией управляет сердце,
а не разум. - Ее улыбка увяла. - Теперь оба мира разделены навечно. И это,
кстати, тоже одна из причин, по которой сестры Света обучают тех, кто
имеет дар: чтобы эта ошибка не повторилась.
  - А из-за чего они сражались?
  - Из-за чего, по-твоему, могут сражаться волшебники? Из-за власти, конечно.
  - Я слышал о войне, в которой решалось, имеют ли право волшебники править
миром.
  Она вернула ему флягу и вытерла губы тыльной стороной ладони.
  - Это разные войны. И вместе с тем - одна. Та, о которой ты говоришь, была
уже позже, когда миры разделились и волшебники, принадлежащие к разным
лагерям, оказались заперты в Новом мире. И те, и другие пытались навязать
свою волю тем людям, которые жили там или попали туда вместе с
волшебниками. Потом одна из этих групп затаилась и столетиями наращивала
свою мощь, чтобы в один прекрасный день сделать попытку захватить власть
над Новым миром. Именно тогда прежняя вражда вспыхнула с новой силой.
Война продолжалась до тех пор, пока они не потерпели поражение и не были
уничтожены. Лишь немногим удалось бежать и укрыться в Д'Харе, которая была
их твердыней. - Она взглянула на Ричарда, вскинув бровь. - Сдается мне,
они были одной с тобой крови.
  Ричард проигнорировал последнюю фразу и, глотнув из фляги теплой воды,
смочил полоску ткани и повязал ее вокруг лба. Этой хитрости его научила
Кэлен: влажная ткань спасала голову от перегрева, а заодно не позволяла
уже изрядно отросшим волосам лезть в глаза.
  - Так что же произошло здесь?
  Сестра Верна обвела рукой горизонт.
  - Здесь, на этом узком перешейке, сражались не только люди, но и
волшебники. Они наносили удары и возводили щиты, используя при этом магию,
которую сейчас даже трудно себе представить. В попытках добиться перевеса
они насылали на противника ужасные чары и невероятно опасные заклятия.
Собственно, это и ждет нас впереди.
  Ричард окаменел.
  - Ты хочешь сказать, что вся эта магия, все их заклятия до сих пор там?
  - Безусловно.
  - Но это же невозможно! Разве магия за это время не должна была ослабнуть?
Или рассеяться?
  - Возможно, - вздохнула сестра Верна. - Но они сделали больше. Они создали
особые устройства, поддерживающие силу заклятий.
  - Разве устройство может быть способно на это? Сестра Верна смотрела в
никуда - а может, на что-то, видимое только ей одной.
  - Башни Погибели, - прошептала она и замолчала. В ожидании продолжения
Ричард похлопывал Бонни по шее. Наконец сестра Верна вздохнула, словно
отгоняя тяжелые мысли, и заговорила: - От моря до моря противники
протянули две линии башен, в которых сосредоточили всю мощь своего
волшебства. Здесь, в этой долине, обе линии встретились, но завершить
начатое не удалось никому. Сила уже построенных башен оказалась так
велика, что волшебники не могли с ней справиться. Ни той, ни другой
стороне не удалось построить последнюю башню, чтобы замкнуть линию.
Поэтому в магии, владеющей этой долиной, имеется слабое место. Брешь.
  - Если имеется брешь, почему же никто не может пройти?
  - Сила магии здесь лишь немногим слабее, чем по всей полосе башен, но
пройти все-таки можно. Там, где линия не прерывается, магическая стена
непроницаема: от моря до моря и даже в самом океане. В том месте, где эта
линия размыкается, есть надежда прорваться. Но это очень трудно. Заклятия
проносятся над брешью, словно грозовые тучи, гонимые ветром, образуя
постоянно изменяющийся лабиринт, в котором благодаря отсутствию замыкающих
башен существуют безопасные проходы. Но уловить их может лишь тот, у кого
есть дар. Простому смертному тут не пройти. Магия убьет его. А то и хуже -
заставит вечно блуждать по долине. Заклятия ведь невидимы. Их можно только
почувствовать с помощью дара, да и это весьма непросто.
  - Значит, сестры Света могут пройти эту долину, потому что у них есть дар?
  - Да. Но не более двух раз. Магия запомнит тебя и на третий раз убьет. В
давние времена сестер, которые отправлялись в Новый мир и успешно
возвращались обратно, посылали туда снова. Ни одна не вернулась. Ни одна.
- Сестра Верна печально смотрела в слепящую даль. - Они там. Они там, и
никто никогда не найдет их и не спасет. Магия башен сгубила их.
  Ричард подождал, пока она снова посмотрит па него:
  - Возможно, сестра, они просто разочаровались в своем призвании и
раздумали возвращаться. Откуда ты знаешь?
  - Я знаю, - вздохнула она. - Те, кто проходит там, иногда видят их. - Она
помолчала. - Видела их и я.
  - Прости, - сказал Ричард, думая о Зедде. Кэлен должна найти его и
рассказать о случившемся. - Значит, волшебник может пройти долину?
  - Только пока он не обрел полного могущества. Чтобы наши ученики могли
вернуться, мы позволяем им покинуть Дворец до того, как они полностью
овладеют даром. Основное назначение башен - преградить путь волшебникам.
Полностью открывшийся дар притянет к себе заклятия, как магнит притягивает
железные опилки. Именно для таких построены башни. Именно таких ищет
магия. Могущественный волшебник заблудится здесь так же быстро, как тот,
кто ничего не смыслит в магии. Это ловушка, где гибнут самые сильные и
самые слабые. Именно поэтому ни одной из сторон не удалось достроить свою
линию.
  Надежды рухнули. Даже если Кэлен возьмет на себя труд найти Зедда, старый
друг ничем не сможет ему помочь. Ричард сглотнул ком в горле и вдруг
вспомнил про зуб, который дала ему Скарлет.
  - А если попытаться перелететь через долину? Сестра Верна покачала головой.
  - Заклятия простираются в воздух так же, как и в море. Ни одно создание,
умеющее летать, не способно перелететь через эти земли.
  - А морем? Если отплыть достаточно далеко? Где-то же магия кончается?
  Она пожала плечами:
  - Я слышала, что в далеком прошлом было несколько удачных попыток. Что
касается меня, то я видела много кораблей, отважившихся на это, но ни один
не вернулся.
  Ричарду стало не по себе.
  - А ты... можешь провести кого-нибудь за собой?
  - Одного или двух человек, при условии, что они будут держаться рядом. Как
и ты, кстати. Больше - уже нет. Они наверняка заблудятся. Проходы между
заклятиями слишком узки и коварны.
  Ричард долго обдумывал услышанное и наконец задал следующий вопрос:
  - А почему никто до сих пор не разрушил башни?
  - Мы пробовали. Это невозможно.
  - Если у вас ничего не вышло, это не значит, что это вообще нельзя сделать.
  Она метнула на него сердитый взгляд.
  - Башни и заклятия созданы не только Магией Приращения, но и Магией Ущерба.
  Магия Ущерба! Неужели волшебники древности ею владели? Но как? Это же
невозможно! С другой стороны, Даркен Рал тоже ею владел...
  - А почему башни не дают магии рассеяться?
  Сестра Верна задумчиво перебирала поводья.
  - В каждой из них заточен Огонь Жизни волшебника.
  - Ты хочешь сказать, что волшебник отдавал башне свою жизненную силу? -
Ричард не верил своим ушам.
  - Хуже. В каждой башне содержится жизненная сила не одного, а многих
волшебников.
  Ричард содрогнулся, представив себе могущественных волшебников, жертвующих
жизнью ради чудовищных сооружений.
  - А близко друг к другу стоят эти башни?
  - Говорят, что некоторые отстоят на мили, а некоторые разделены считанными
ярдами. Это как-то связано с точками силы самой земли. Мы в этом не
разбираемся. С тех пор как построена линия, приближаться к башням опасно.
Мы даже не знаем, сколько их всего. Нам известны лишь те, что стоят в этой
долине.
  Ричард поежился.
  - А мы увидим их по дороге?
  - Заранее не могу сказать. Иногда безопасный проход оказывается рядом с
башней, иногда - нет. По пути сюда я видела только одну. Многие сестры
вообще их не видят. Я надеюсь, что мне тоже больше не придется на них
смотреть.
  Ричард вдруг осознал, что левой рукой крепко сжимает рукоять меча. Слово
"истина" до боли врезалось в ладонь. Он отпустил меч и постарался
успокоиться.
  - Так с чем же нам предстоит столкнуться?
  Сестра Верна взглянула на горизонт и вновь повернулась к Ричарду:
  - Там есть все, что угодно. Заклятия отчаяния. Твоя душа навеки окажется в
плену безнадежности. Заклятия счастья, затягивающие душу в иллюзорный рай,
откуда нет возврата. Заклятия разрушения. Они разрывают в клочья.
Заклятия, которые могут оживить твои страхи и заставить тебя бежать без
оглядки прямиком в объятия смерти. Другие, наоборот, станут искушать тебя
тем, о чем ты мечтаешь, на что надеешься. И если ты пожелаешь... - Она
наклонилась к нему. - Не отходи от меня ни на шаг и ни в коем случае не
останавливайся. Ты должен подавить в себе любое желание, любое чувство,
будь то страх, или тоска, или что-то еще. Ты меня понял?
  Ричард кивнул. Сестра Верна вновь обратила взор к расплавленному
горизонту, и Ричарду показалось, что он тоже видит темные облака, плывущие
над равниной. Но почему-то он знал, что это не облака, а магия. Бонни
вскинула голову, и он успокаивающе потрепал ее шею.
  Наглядевшись вдоволь, Ричард повернулся к сестре Верне. Она по-прежнему,
не шевелясь, смотрела вперед.
  - Чего же ты ждешь, сестра? Храбрости?
  - Ты угадал, дитя мое, - откликнулась она, не оборачиваясь. - Я жду
храбрости. Нa этот раз ее обращение не вызвало в нем гнева. Оно весьма
точно отражало степень знакомства Ричарда с магией. Не отрывая глаз от
залитого бешеным солнцем ада впереди, она еле слышно добавила:
  - Ты еще лежал в колыбели, когда я прошла через долину, но каждое
мгновение я помню так же отчетливо, словно это было вчера. Да, я жду
храбрости.
  Ударив коленями в бока лошади, Ричард послал Бонни вперед.
  - Чем раньше мы двинемся в путь, тем быстрее достигнем цели.
  - Или заблудимся. - Сестра Верна двинулась следом за ним. - Ты так
торопишься заблудиться, Ричард?
  - Я уже заблудился, сестра.


                                  ГЛАВА 29


  Широкие - двадцать шагов от края до края - ступени были запорошены снегом,
и только в углу, около балюстрады, ветер обнажил узенькую полоску розового
мрамора. Помедлив мгновение, чтобы собраться с духом, Кэлен решительно
шагнула вперед. Вдоль лестницы стояли изящные статуи, выполненные с таким
мастерством, что казалось: ветер вот-вот взметнет их одежды. Десять
белоснежных колонн поддерживали высокую арку над входом. Тела павших в
безнадежной битве кучами лежали на заснеженных лужайках и в просторном
холле со сводчатыми потолками. На мраморном полу валялись сорванные с
петель двери, украшенные изящной резьбой, изображающей могучих львов,
поддерживающих гербы королевского дома Амнеллов. У входа стояли статуи
короля Вайборна и королевы Бернадины высотой в человеческий рост. В правой
руке у каждой статуи были щит и копье. В левой руке королева держала
пшеничный сноп, а король - ягненка. Обе статуи были обезглавлены, а у
королевы к тому же отколота грудь. На светло-бежевых мраморных плитах
валялись три кучки щебня.
  Непослушными пальцами Кэлен сняла снегоступы и положила их возле статуи
королевы. Чандален последовал ее примеру и вслед за Исповедницей вошел во
дворец. Под ногами хрустели осколки разбитых зеркал и витражей.
Великолепные гобелены были сорваны со стен и разодраны в клочья. Кэлен
поплотнее закуталась в волчью шкуру: внутри было гораздо холоднее, чем
снаружи. Пар от дыхания лениво клубился в стылом воздухе.
  - Для чего служило это место? - шепотом спросил Чандален, словно опасаясь
потревожить души погибших.
  Кэлен пришлось сделать над собой усилие, чтобы говорить нормальным голосом:
  - Это жилище королевы этих земель. Ее имя - Цирилла.
  - Один человек живет в таком большом доме?! - забыв об осторожности,
изумленно воскликнул Чандален. Высокие своды отозвались гулким эхом.
  - Здесь живет много людей. Советники - это примерно то же, что ваши
старейшины, - и другие, которые заботятся о нуждах страны. Кроме того,
здесь же живут и те, кто заботится о нуждах советников, чтобы они могли
без помех исполнять свои обязанности. Многие называют дворец своим домом,
но правит здесь королева, так же, как правит она и страной. Королева -
самая главная среди них.
  Чандален молча шел за Кэлен, осматривающий дворец. Его глаза разбегались
при виде стольких чудесных вещей. К сожалению, от прежнего великолепия
мало что уцелело. Резная мебель была превращена в обломки, тяжелые
разноцветные занавеси и драпировка были разодраны... Повсюду царило
разрушение.
  Они спустились на нижний этаж. Промерзшие дубовые ступени жалобно
заскрипели. Чандален настоял на том, чтобы идти первым. Ударом ноги он
распахивал двери, держа наготове лук с десятишаговой стрелой, и лишь
убедившись, что в комнате никого нет, разрешал войти Кэлен.
  Но везде они находили только трупы. Слуг, судя по всему, выстраивали вдоль
стен и расстреливали сразу. На кухнях, вперемежку с трупами поваров,
поварят, кухарок и виночерпиев, валялись пустые бочонки из-под пива и
вина: вероятно, покончив с резней, захватчики решили отметить победу. Что
касается закуски, то они, похоже, не столько ели, сколько расшвыривали еду
по полу и по стенам.
  Пока Чандален проверял разграбленные кладовые, взгляд Кэлен упал на тела
двух молодых служанок. Они лежали возле колоды для рубки мяса. Одежды на
них не было. Как видно, первое впечатление оказалось неверным: не всем
посчастливилось умереть сразу.
  С застывшим лицом Кэлен вышла из кухни и быстро поднялась по черной
лестнице, ведущей на верхние этажи. Перепрыгивая через ступеньки, Чандален
в три прыжка догнал ее. Кэлен не сомневалась, что он начнет возмущаться
тем, что она пошла одна, но он заговорил не об этом:
  - Там есть солонина. Может быть, мы возьмем немного? Не думаю, что духи
убитых сочтут это воровством. Будь эти люди живы, они сами предложили бы
нам еду.
  Кэлен на ходу коснулась деревянных перил, но тут же отдернула руку и
сунула ее под накидку: полированная поверхность была настолько холодной,
что обжигала пальцы.
  - Если съешь это мясо, умрешь. Оно, безусловно, отравлено. Это ловушка для
тех, кто придет сюда потом. Они хотят, чтобы умерли все.
  Наверху трупов не оказалось. Похоже, здесь захватчики решили устроить
казармы. Огромный бальный зал был завален пустыми флягами из-под вина,
объедками, использованными бинтами и прочим мусором. Разбитый столик из
орехового дерева. Почерневшие простыни и грязные одеяла. Сломанные копья и
треснувшие щиты. Отпечатки грязных сапог на дорогих коврах.
  - Два, может быть, три дня они были здесь, - сказал Чандален, внимательно
изучив этот хлам.
  - Похоже на то, - согласилась Кэлен, осматриваясь по сторонам. Чандален
отшвырнул ногой пустую флягу.
  - Не понимаю, зачем им понадобилось тут оставаться. Только для того, чтобы
пить и плясать?
  - Не знаю, - вздохнула Кэлен. - Вероятно, они хотели отдохнуть и заняться
ранеными. А может, действительно, просто праздновали победу.
  Чандален нахмурился:
  - Убийство - не повод для праздника.
  - Для этих людей - повод.
  Кэлен заставила себя вернуться к лестнице, ведущей на следующий этаж. Ей
очень не хотелось туда подниматься. Там располагались королевские покои.
  Сначала они осмотрели западное крыло: апартаменты придворных кавалеров.
Эту часть дворца облюбовали для себя вражеские офицеры. Здесь они спали и
здесь же веселились.
  Сделав глубокий вдох, Кэлен стиснула зубы и решительно пошла через
центральный зал в восточное крыло. Чандален не отставал ни на шаг. Он
хотел и здесь пойти первым, но Кэлен ему не позволила. У первой комнаты
она на мгновение замерла и распахнула дверь. Почти сразу же она закрыла ее
и направилась к следующей.
  В каждой комнате на кровати лежало обнаженное женское тело. Комната за
комнатой - и везде то же самое. Судя по количеству отпечатков сапог, здесь
побывала вся армия. Там, где солдаты дожидались своей очереди, грязи было
буквально горы.
  - Теперь понятно, зачем им понадобились эти несколько дней, - севшим
голосом сказала Кэлен, стараясь не встречаться с Чандаленом глазами. Он
молчал.
  Эти дни, без сомнения, были самыми длинными в жизни несчастных женщин.
Кэлен молилась, чтобы хотя бы их души обрели покой.
  Она дошла до последней двери. Здесь жили самые молодые фрейлины. Кэлен
медленно отворила дверь и замерла на пороге. Чандален стоял рядом, глядя
через ее плечо. Подавив вскрик, она повернулась и положила руку ему на
грудь.
  - Пожалуйста, подожди здесь.
  Он кивнул и принялся сосредоточенно разглядывать носки своих башмаков.
  Кэлен закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, собираясь с
духом. Одной рукой держась за живот, другой прикрывая рот, она обогнула
опрокинутый шкаф и двинулась между рядами кроватей. Изящные ручные
зеркальца, щетки, заколки - одним словом, все то, что девушки так
заботливо раскладывают на туалетных столиках, валялось на полу. Ледяной
ветер шевелил синие муаровые занавески на разбитых окнах.
  Самой старшей из этих девушек было шестнадцать с половиной, многих из них
Кэлен знала лично. Тела на кроватях были для нее не просто безымянными
трупами. Приезжая на заседания Совета, королева Цирилла всегда брала с
собой своих юных фрейлин. Кэлен помнила, какими восторженными глазами они
разглядывали величественный город. Их неподдельное восхищение заставляло и
ее по-новому взглянуть на город, где она провела почти все детство. Ей
были симпатичны эти девчушки, и она слегка завидовала их беззаботности и
простому взгляду на жизнь. Кэлен хотела лично показать девочкам город, но
не решилась: она была Матерью-Исповедницей и знала, что им будет неуютно в
ее обществе.
  Кэлен останавливалась у каждой кровати, усилием воли заставляя себя
смотреть на знакомые лица. Джулиана. Она была самой юной, но невероятно
напористой и самоуверенной. Всегда знала, чего она хочет, и не собиралась
отступать. Помнится, она была без ума от военных и однажды разругалась по
этому поводу со своей наставницей, госпожой Нелдой. Кэлен тогда тайком
вступилась за Джулиану и уверяла разъяренную госпожу Нелду, что гвардейцы
в Эйдиндриле все как один люди честные и не посмеют даже пальцем тронуть
королевскую фрейлину. Глядя на запястья Джулианы, прикрученные к изголовью
кровати, Кэлен прокляла духов за то, что те столь буквально выполнили ее
просьбу.
  На соседней кровати, залитой кровью, лежала Эшли; ее грудь была
исполосована ножом, а горло перерезано. Эшли. Ее родителей Кэлен хорошо
знала: отец Эшли был секретарем посла Галей в Эйдиндриле. Ее мать плакала
от радости, когда королева Цирилла согласилась взять Эшли к себе на
службу. Какими словами расскажет теперь Кэлен ее родителям, чем
закончилась королевская служба?
  Возвращаясь назад под взглядами мертвых глаз, в которых навеки застыли
ужас и боль, Кэлен вяло удивилась про себя, что не плачет. Разве она не
должна была разрыдаться? Разрыдаться, упасть на колени, сжать кулаки и
кричать - кричать, пока не разорвутся легкие? Но глаза ее были сухи. У нее
просто не было слез. Вероятно, оттого, что это слишком много для одного
человека. За последние дни она видела столько, что ее душа окаменела. Это
как горячая ванна: сначала кажется, что сваришься заживо, а потом ничего,
привыкаешь...
  Чандален стоял там же, где она его оставила. Его пальцы, сжимающие лук,
побелели. Кэлен осторожно закрыла дверь и пошла по коридору. Она думала,
что Чандален последует за ней, но ошиблась.
  - Любая женщина плакала бы на твоем месте, - сказал он, глядя на дверь. Ее
щеки вспыхнули.
  - Я не любая!
  - Да, ты не любая. - Он отвернулся от двери и теперь смотрел на свой лук
так, словно видел его впервые. - Я хочу рассказать тебе одну историю.
  - Я не хочу сейчас никаких историй, - резко сказала она, делая еще
несколько шагов по коридору. - Может быть, позже.
  - Я хочу рассказать тебе одну историю, - словно не слыша, повторил
Чандален.
  Она вздохнула:
  - Ну, если это для тебя так важно, рассказывай.
  Чандален подошел ближе. Он был на несколько дюймов ниже Кэлен, но ей
почему-то вдруг показалось, что она смотрит на него снизу вверх.
  - Когда мой дед был таким же молодым и сильным, как я, - он похлопал себя
по груди, - у него уже были жена и двое сыновей. Тогда многие приходили в
нашу деревню, чтобы меняться. Мы никому не отказывали. Мы всем были рады.
Приходили к нам и джакопо.
  - Какие еще джакопо? - Кэлен знала все племена в Срединных Землях, но ни
разу не слышала о джакопо.
  - Джакопо жили на западе, почти у самой границы.
  Кэлен нахмурилась, мысленно представив карту.
  - К западу от Племени Тины никто не живет. Земля там пустынна.
  Чандален посмотрел на нее из-под бровей.
  - Джакопо были высокие люди. И очень сильные. - Он показал рукой рост
человека, на голову выше его самого, а потом широко развел руки. - Только
это был мирный народ. Как бантаки. Как люди Тины. Но потом они напали на
нас. Никто не знал, почему. Но наше племя боялось. Мы вздрагивали по ночам
от мысли, что завтра снова придут джакопо. Они убивали мужчин, угоняли
женщин и делали с ними такое же. - Чандален махнул рукой в сторону двери.
  - Насиловали, - ровным голосом подсказала ему Кэлен. - Это называется
"насиловать".
  Чандален кивнул.
  - Они делали это с нашими женщинами. Они брали их в плен и насиловали. -
Он опять покосился на дверь. - Так же, как здесь. Ты понимаешь, о чем я
говорю?
  - Да, - коротко сказала Кэлен. - Они насиловали ваших женщин, мучили их, а
потом убивали.
  Он кивнул, радуясь, что не нужно вдаваться в подробности.
  - В то время у Племени Тины не было воинов, как сейчас. Мы никогда ни с
кем не воевали. Мы думали, что это нехорошо. Но джакопо заставили нас
захотеть воевать. Они забрали мою бабушку, жену моего деда. И дед поклялся
отправить джакопо в мир духов. Он собрал всех, кто потерял жену, сестру
или мать, и... - Чандален вытер лоб, хотя вспотеть в такой холод было
невозможно.
  - Я понимаю. - Кэлен коснулась его плеча, и на этот раз он не отшатнулся.
  - Мой дед попросил о сборище, и духи предков пришли к нему. Он оплакивал
перед ними свою жену и просил духов научить его, как остановить джакопо. И
духи сказали, что прежде всего нужно забыть о слезах, пока не закончится
война.
  Кэлен рассеянно пощипывала волчью шкуру.
  - Мой отец учил меня тому же, - сказала она. - Он говорил: "Не проливай
слез по тем, кто уже в земле, пока не отомстишь тем, кто отправил их в
землю. Потом у тебя будет достаточно времени".
  - Твой отец был мудрым человеком, - одобрительно покивал Чандален. Кэлен
молча ждала, пока он соберется с мыслями и продолжит рассказ. - Каждую
ночь духи предков приходили к моему деду и учили его убивать, а днем он
передавал эти знания остальным. Он научил их обмазывать себя грязью и
обвязываться пучками травы, чтобы стать невидимыми. Наши воины стали как
тени. Джакопо не могли увидеть их даже на расстоянии вытянутой руки. А
потом мы начали воевать. Но не так, как воевали джакопо, а так, как учили
нас духи. Джакопо привыкли воевать днем, потому что их было много и нас
они не боялись. Духи сказали моему деду, что он не должен сражаться так,
как привыкли джакопо, а должен заставить их бояться темноты, бояться
травы, бояться криков птиц и лягушачьего кваканья. На каждого человека из
Племени Тины приходилось пять джакопо, и сначала они не боялись нас. Но мы
убивали их, когда они шли на охоту, убивали, когда они собирали урожай со
своих полей, убивали, когда они пасли своих коз, когда они спали и когда
ели. Любого джакопо. Каждого джакопо. Мы не сражались с ними. Мы их
убивали. Убивали до тех пор, пока в нашем мире не осталось ни одного
джакопо, пока все они не переселились в мир духов.
  Кэлен хотела спросить, значит ли это, что они убивали даже детей, но не
стала, поскольку знала ответ: ведь племени с таким названием больше не
существовало. В памяти ее вновь всплыли слова отца: "Если тебе навязали
войну, ты должен забыть о милосердии. Тебе милосердия не окажет никто, и,
проявляя его, ты погубишь своих людей так же верно, как если бы бросил их
безоружными навстречу врагу. Это будет ошибка, за которую те, кто идет за
тобой, поплатятся жизнью".
  - Я понимаю, Чандален, - сказала она вслух. - Твой народ сделал
единственное, что оставалось. Это было необходимо. Мой отец говорил: "Если
тебе навязали войну, пусть она станет такой, которую твой противник не в
состоянии представить себе, даже в ночных кошмарах. Чуточку меньше - и
враг победит".
  - Должно быть, твой отец тоже слушал голоса своих предков. Он хорошо
сделал, что научил тебя этому, - с уважением сказал Чандален. - Но я знаю,
как тяжело носить это знание в своем сердце. Оно делает человека жестоким.
  - Это так. Я знаю это на собственном опыте. Но твой дед сохранил честь
Племени Тины. И я уверена, что, когда война кончилась, он пролил немало
слез над погибшими соплеменниками.
  Чандален быстрым движением сбросил с себя меховую накидку. На каждом
предплечье у него болтались на ленточках, сплетенных из льняных нитей,
острые, словно иглы, костяные ножи. Рукоятки их были обмотаны, чтобы не
скользили в руке, и украшены черными перьями.
  Чандален коснулся одного из ножей.
  - Этот из моего деда. - Он дотронулся до другого. - А этот из моего отца.
Когда у меня вырастает сильный сын, он будет носить оружие, сделанное из
моих костей и костей моего отца, а кости моего деда успокоятся наконец в
земле.
  Когда Кэлен впервые увидела эти ножи в тот день, когда они покидали
деревню, она подумала, что это какое-то ритуальное оружие. Теперь она
понимала, что ошибалась. Это было самое настоящее оружие. Оружие духа.
  - А что это за перья?
  Чандален тронул черные перья у себя на правом плече.
  - Эти дал мне Птичий Человек, тот, что был в нашем племени тогда, когда
был сделан этот нож. А эти, - он показал на левое предплечье, - нынешний
Птичий Человек. Перья ворона.
  У Племени Тины ворон считался самым могущественным духом. Духом, взывающим
к смерти. Мысль о том, чтобы носить на себе ножи, сделанные из костей
твоего отца или деда, представлялась Кэлен отвратительной, но она
понимала, что Чандален этим гордится и промолчать в такой ситуации -
значит оскорбить воина.
  - Ты оказываешь мне большую честь, призывая духов своих предков, чтобы
защитить меня. Похоже, Чандалена не обрадовали ее слова.
  - Я надел их потому, что Птичий Человек велел мне защищать тебя, как того,
кто принадлежит Племени Тины. Это мой долг. - Он вновь коснулся ножа на
правом плече. - Мой дед учил моего отца и дядю Тоффалара, которого ты
убила, защищать своих соплеменников. - Он дотронулся до другого ножа. - А
мой отец научил меня. Когда у меня будет сын, я стану учить его, и когда
придет время ему защищать людей Тины, мой дух будет с ним. С тех пор, как
мы перебили джакопо, немногим позволяется вступать в наши земли. Духи
предков сказали нам, что приглашать к себе чужаков - значит приглашать
смерть. Духи говорили правду. Ты привела к нам Ричарда-С-Характером, а
вслед за ним пришел Даркен Рал и убил немало людей.
  Опять все свелось к этому. Чандален терзался тем, что он, защитник
племени, оказался не в состоянии остановить убийц. Кэлен хорошо его
понимала, но...
  - Духи предков помогли нам спасти Племя Тины и еще очень много других
людей. Они видели, что Ричард, как и ты, рискует жизнью во имя спасения
тех, кто не хочет войны. Они знают, что сердце его не лживо.
  - Он остался в доме духов, когда Даркен Рал убивал моих соплеменников. Он
даже не попытался его остановить. Он не захотел сражаться. Он позволил
умирать нашим людям.
  - А знаешь ли, почему? - Кэлен ждала ответа, но Чандален молчал. Лицо его
было каменным. - Духи сказали ему, что если он выйдет и станет сражаться,
то будет сражаться так, как того хочет Даркен Рал, и, значит, неизбежно
погибнет, не сумев помочь никому. Чтобы победить, Ричард должен был
выждать время и сражаться по-своему. Не то же самое ли говорили духи
твоему деду?
  - Так говорит Ричард, - недоверчиво буркнул охотник.
  - Я была там, я слышала духов собственными ушами. Ричард рвался в бой, но
они запретили ему сражаться. Никто тогда не мог остановить Даркена Рала.
Ричард погиб бы напрасно, а Даркен Рал сейчас властвовал бы над миром.
  - Если бы ты не привела Ричарда к нам в деревню, Даркен Рал не стал бы его
там искать. Кэлен расправила плечи.
  - Послушай, Чандален! Ты знаешь, кто я и в чем заключается мое призвание?
  - Да. Ты, как и все Исповедницы, заставляешь людей бояться.
  - Не только. Я стою во главе Совета Срединных Земель. Я представляю в
Совете все народы, и благодаря мне племена, такие, как Племя Тины,
сохраняют независимость.
  - Мы можем и сами справиться.
  - Это ты так думаешь. Твой дед был храбрым человеком, и вы победили
джакопо, несмотря на то что их было впятеро больше. Однако оглянись,
Чандален. Солдат, погибших здесь, было в сотни раз больше, чем всех людей
Тины, включая женщин и детей. И все же они не устояли. А ты? Как ты
думаешь, что произошло бы, если бы те, кто разорил этот город, решили
захватить ваши земли?
  Чандален молчал, переминаясь с ноги на ногу.
  - Существуют народы, не имеющие своих представителей в Совете. Например,
Племя Тины или бантаки. За них говорит Мать-Исповедница. Я защищаю ваше
право жить по-своему и не позволяю никому зариться на ваши земли. Ты прав,
меня боятся. И потому слушаются. А если бы не боялись, давно уже отняли бы
у вас ваши владения. Ты сам видел местность, по которой мы шли. Для
земледелия она почти не годится. А на ваших равнинах очень удобно
выращивать хлеб и разводить скот. Ваши охотничьи угодья были бы выжжены и
засеяны, чтобы менять урожай на золото. Даже такой храбрый и сильный воин,
как ты, не смог бы защитить свой народ. Чужаки затопили бы вашу землю, как
саранча, и ваша храбрость и сила оказались бы бесполезны. Защитники этого
города были сильны и отважны; их было в сотни раз больше, чем вас, - и
посмотри, что с ними стало. А ведь это всего один город. Есть много
других, и они больше, чем этот. Быть храбрым не значит быть глупым,
Чандален. Ты понимаешь, что здесь произошло. Долго ли, по-твоему,
продержались бы твои воины против такой армии? Даже если бы каждый из вас
убил бы не пять, а пятьдесят врагов, ничего бы не изменилось. Вас перебили
бы так же, как вы перебили джакопо. Всех до единого! И только я, - Кэлен
ткнула себя пальцем в грудь, - не позволяю этого сделать. Тебя никто не
боится, зато все боятся меня и того союза, который я представляю. В
Срединных Землях немало благородных людей, готовых сражаться и умереть,
защищая слабых. Те, кто погиб здесь, были из их числа. Они всегда
поддерживали меня, когда я говорила, что сильная страна не имеет права
отнимать землю у своего соседа только потому, что сосед слабее. Я стою во
главе Совета Срединных Земель и слежу за тем, чтобы все жили в мире. По
моему приказу объединенная армия выступит против любого, кто вздумает
затеять войну. Да, я заставляю людей бояться. Но я заставляю их слушаться.
Я не наслаждаюсь властью. Я использую ее, чтобы все народы Срединных
Земель, в том числе и Племя Тины, оставались свободными и жили так, как
они того пожелают. Люди, погибшие здесь, тоже сражались за это право. Они
сражались за тебя и твое племя, хотя ты, возможно, никогда бы не узнал о
крови, пролитой за твою свободу. - Ее пальцы стиснули воротник накидки. -
А вы никогда не воевали за них - до тех пор, пока не пришел Даркен Рал. Но
когда возникла угроза для всех, я пришла к вам вместе с Ричардом - просить
помощи. Духи ваших предков поняли, за что мы сражаемся, и откликнулись на
нашу просьбу. Впервые люди Тины пролили кровь во имя свободы и жизни всех
народов Срединных Земель. Они в долгу перед Племенем Тины - но и вы тоже в
долгу перед ними. Ричард-С-Характером рисковал жизнью ради твоего племени,
Чандален, и потерял в этой борьбе тех, кто был ему дорог, так же, как и
ты. На его долю выпали страдания, которых ты просто не в состоянии себе
представить. - Она перевела дыхание и яростно продолжала: - Я заставляю
людей бояться, чтобы ты по-прежнему имел возможность упорствовать в своей
слепоте и упиваться своим упрямством. Мы с Ричардом спасли от гибели всех
людей, населяющих Срединные Земли, включая и вас, людей Тины, - так
неужели мы не заслужили если не помощи, то хотя бы простой благодарности?
  Она замолчала. Чандален медленно отошел к перилам и пробежался пальцами по
полированной поверхности. Когда он заговорил, голос его был непривычно
мягок:
  - Ты видишь во мне упрямца. И я в тебе тоже. Быть может, нашим отцам
стоило научить нас тому, что люди часто делают то, что делают, не из
упрямства, а оттого, что боятся за тех, кого обязаны защитить. Может быть,
нам надо стараться видеть друг в друге не врагов, а людей, делающих все
возможное, чтобы спасти свой народ. Тень улыбки тронула ее губы.
  - Возможно, Чандален вовсе не так слеп, как я думала. Боюсь, и мой взгляд
должен стать острее, чтобы я смогла видеть в тебе человека чести, которым
ты и являешься.
  Чандален сдержанно улыбнулся и кивнул.
  - Ричард-С-Характером неглуп, - сказал он и, перегнувшись через перила,
поглядел вниз, на первый этаж, - если говорил, что выбрал бы Чандалена,
чтобы Чандален защищал его спину в бою.
  - Ты прав, - тихо сказала Кэлен. - Ричард не глуп.
  - И к тому же он пожертвовал собой, став твоим мужем. Ведь если бы тебе
пришлось выбирать мужа, ты, безусловно, выбрала бы мужчину из Племени
Тины, потому что мы очень сильны. - В его голосе прозвучала гордость. - И,
вероятно, ты выбрала бы меня, потому что тебе нужен сильнейший. Ричард
спас меня.
  - Очень жаль, что такая судьба представляется тебе столь ужасной, - с
натянутой улыбкой сказала Кэлен.
  Чандален подошел к ней. Некоторое время он смотрел ей в глаза, а потом
начал развязывать ленточку на правом предплечье. Сняв костяной нож, он
протянул его Кэлен.
  - Дед будет горд, что защищает тебя, женщину Племени Тины.
  - Чандален, я не могу его принять. В нем дух твоего деда.
  Не обращая внимания на ее слова, он начал привязывать нож к левому
предплечью Кэлен.
  - Дух моего отца со мной, и со мной моя сила. Ты сражаешься за людей Тины.
Дедушка хотел бы быть рядом с тобой в этой битве. Ты оказываешь ему честь.
  Он завязал узел, и Кэлен гордо вскинула голову.
  - Это большая честь для меня, Чандален.
  - Это хорошо. Теперь твой долг - сражаться так же, как сражался мой дед, и
защищать своих людей. Всех своих людей. - Он взял ее правую руку и
приложил к ножу. - Поклянись, что всегда будешь верна этому долгу.
  - Я уже поклялась защищать людей Тины и все народы Срединных Земель. Я
сражалась и буду сражаться за всех вас.
  Но охотник не отпускал ее руку:
  - Поклянись Чандалену.
  Она всмотрелась в его суровое лицо и сказала:
  - Клянусь.
  Чандален улыбнулся и заботливо поправил ее накидку, которую сдвинул, чтобы
привязать нож.
  - Когда Чандален увидит Ричарда-С-Характером, он поблагодарит его за
избавление от участи стать супругом Матери-Исповедницы. Я желаю ему удачи,
ибо он, как и я, защищает людей Тины. Так говорил Птичий Человек.
  Кэлен подняла с пола накидку Чандалена.
  - Надень. Я не хочу, чтобы ты замерз. Тебе еще предстоит проводить меня до
Эйдиндрила.
  Он кивнул и, накинув шкуру на плечи, вновь посмотрел на дверь.
  - Кто-то побывал здесь после того, как враги ушли. Кэлен нахмурилась:
  - Почему ты так думаешь?
  - Зачем ты закрываешь дверь после того, как осмотришь комнату?
  - Из уважения к умершим.
  - Когда мы пришли, двери были закрыты. Те, кто насиловал женщин, не стали
бы этого делать. У них уважения нет. Двери закрыл кто-то другой, кто был
здесь до нас.
  Кэлен тоже поглядела на двери, взвешивая его слова.
  - Наверное, ты прав. - Она покачала головой. - Они не стали бы закрывать
двери.
  Чандален снова перегнулся через перила, глядя на лестницу.
  - Зачем мы здесь?
  - Я должна была узнать, что стало с людьми.
  - Ты видела это снаружи. Зачем мы пришли в этот дом?
  Кэлен опустила глаза.
  - Потому что я хочу узнать, убита ли королева. Чандален посмотрел на нее
через плечо.
  - Она что-то для тебя значит?
  - Да, - ответила Кэлен, чувствуя, как бьется сердце. - Ты обратил внимание
на статуи у входа?
  - Мужчина и женщина? Кэлен кивнула.
  - Женщина - это ее мать. Моя мать была Исповедницей. Мужчина - это отец
королевы. Король Вайборн. Он был и моим отцом.
  Чандален удивленно изогнул бровь:
  - Ты - сестра королевы?
  - Сводная сестра. - Собравшись с духом, Кэлен начала подниматься по
лестнице. - Давай посмотрим, здесь ли она. Потом можно будет идти дальше,
в Эйдиндрил.
  У входа в королевские покои Кэлен остановилась, стараясь унять бешено
колотящееся сердце. Она не могла заставить себя открыть дверь. В покоях
стоял отвратительный смрад, но Кэлен не обратила на это внимания.
  - Останься здесь, а я посмотрю, - предложил Чандален.
  - Нет, - ответила Кэлен, - я должна увидеть своими глазами.
  Она потянула за ручку, но дверь оказалась запертой. Впрочем, в замочной
скважине торчал ключ. Кэлен коснулась обжигающе ледяного металла.
  - Это и есть замок, о котором я тебе говорила, - сказала она и, вынув
ключ, показала его Чандалену. - А это ключ. - Вставив ключ на место, она
повернула его дрожащими пальцами. - Если у тебя есть ключ, ты можешь
отпереть замок и открыть дверь.
  Тот, кто запер дверь, сделал это из уважения к королеве.
  Окна в королевской приемной были целы, и мебель - тоже. Впрочем, теплее от
этого в комнате не было, зато воняло так, что Кэлен и Чандален едва не
задохнулись.
  Вся приемная была заляпана человеческими испражнениями. Они были повсюду:
на коврах, на столах, даже в камине, не говоря уж о бархатных креслах и
диванах.
  Стараясь дышать сквозь мех на накидках, Кэлен и Чандален, осторожно
ступая, прошли в королевскую опочивальню. Там было еще хуже - просто
некуда поставить ногу. Здесь были измазаны даже стены, а на королевской
кровати возвышалась целая зловонная пирамида. Если бы все это не замерзло,
в комнате нельзя было бы находиться ни секунды.
  Но трупов, к счастью, здесь не было. Королевы не было во дворце.
  Список подозреваемых в голове у Кэлен сократился до одной строчки.
  - Кельтонцы! - прошипела она. Чандален был ошарашен.
  - Зачем они это сделали? Разве они дети, не знающие, как себя вести?
  Оглядевшись напоследок еще раз, Кэлен стрелой вылетела в коридор, снова
заперла дверь и сделала наконец первый глубокий вдох.
  - Это послание, - сказала она, отдышавшись. - Знак презрения к тем, кто
здесь жил. И к людям, и к тому, что им принадлежало. Победители старались
унизить побежденных всеми способами, которые могли придумать.
  - По крайней мере твоей сводной сестры здесь нет. Кэлен поправила накидку
и потуже затянула ремешок на воротнике.
  - Зато там есть это.
  Она начала спускаться по лестнице и этажом ниже остановилась, чтобы еще
раз взглянуть на закрытые двери. Чандален стоял рядом.
  - Надо идти к воротам, - сказала Кэлен. - Приндин и Тоссидин, наверное,
уже вернулись.
  - Разве это не вызывает в тебе гнева? - Сам Чандален готов был взорваться
от ярости.
  Только сейчас Кэлен осознала, что на лице ее снова маска Исповедницы.
  - Вряд ли мне стоит показывать свой гнев прямо сейчас. Но когда придет
время, ты увидишь его, обещаю.


                                  ГЛАВА 30


  В маленьком глинобитном домике недалеко от пролома в городской стене Кэлен
смотрела, как Чандален разводит огонь в небольшой яме, заменяющей очаг.
  - Погрейся, - сказал он, - а я пойду встречу Приндина и Тоссидина.
  Он вышел. Кэлен сбросила накидку и села поближе к огню, хотя понимала, что
если согреется сейчас, то потом будет мерзнуть еще больше. Она протянула
руки над пламенем и почувствовала, как по телу начинает разливаться тепло.
  В доме было всего две комнаты, но для кого-то они составляли большую часть
мира. Кэлен осмотрелась. Стол разломан, зато тяжелая грубая скамья в углу
уцелела. Рваная одежда, смятые оловянные миски, разбитая прялка. Три
катушки с нитками втоптаны в земляной пол.
  Кэлен заметила у стены помятый котелок и решила, что проще воспользоваться
им, чем распаковывать свой. Она набила котелок снегом и поставила на камни
над огнем. В раздавленной жестянке в углу оказался чай, но Кэлен не
рискнула его заваривать и достала свой. Снег в котелке быстро таял, и она
то и дело выбегала на улицу за новыми порциями. Впрочем, Кэлен была рада
любому занятию - лишь бы не видеть стоящие перед глазами мертвые лица
девочек-фрейлин.
  Когда вода в котелке готова была закипеть, пришел Приндин. Он поставил лук
у стены и с тяжелым вздохом опустился на скамью.
  Кэлен привстала и выглянула за дверь.
  - А где же твой брат?
  - Скоро придет. Мы разделились, чтобы успеть увидеть побольше. - Он
вытянул шею, стараясь заглянуть в соседнюю комнату. - А где Чандален?
  - Пошел искать вас.
  - Значит, скоро вернется. Мой брат недалеко.
  - И что вы нашли?
  - Еще мертвецов.
  Видно было, что сейчас ему не хочется ничего рассказывать, и Кэлен решила
подождать с расспросами, пока не вернутся Чандален с Тоссидином.
  - Сейчас будет чай.
  - Горячий чай - это хорошо, - обрадовался Приндин. Придерживая рукой
волосы, Кэлен стала сыпать в закипевшую воду заварку. - У тебя очень
красивый зад.
  Кэлен выпрямилась и повернулась к охотнику:
  - Что ты сказал?
  - У тебя очень красивый зад. - Приндин показал на него пальцем. - Мне
нравится такая форма.
  Кэлен давно научилась не удивляться, сталкиваясь с некоторыми обычаями
народов Срединных Земель. Например, в Племени Тины мужчина, делающий
комплимент женщине по поводу ее груди, тем самым выражал уверенность в
том, что она будет хорошей матерью и нарожает кучу детишек. Сделав такой
комплимент, можно было с уверенностью надеяться на дружбу с отцом девушки
и на благосклонность ее матери. В то же время интерес к тому, как девушка
выглядела бы без грязи в волосах, приравнивался к непристойному
предложению.
  Вообще люди Тины трактовали вопросы пола весьма необычно. Кэлен не раз и
не два заливалась краской, когда Везелэн без всякого стеснения начинала
расписывать подробности своей интимной жизни с мужем. И, что хуже всего,
она обожала делать это в его присутствии.
  Поэтому Кэлен не обиделась на замечание Приндина, она понимала, что это
своего рода уважение и он не хотел ее оскорбить, но все же она
рассердилась. Может быть, потому, что Приндин улыбался, а у нее перед
глазами стояли лица убитых фрейлин.
  Приглядевшись к выражению ее лица, Приндин нахмурился.
  - Я вижу, ты удивлена. Разве Ричард-С-Характером никогда не говорил тебе
об этом?
  Кэлен замялась, думая, как бы поделикатнее закрыть эту тему.
  - Ну... Он никогда не говорил об этом особо.
  - Значит, другие мужчины должны были сказать тебе раньше. На твой зад
любой обратит внимание. И вообще на твое тело приятно смотреть. Оно
заставляет хотеть... - Он растерялся. - Я не знаю вашего слова для...
  Кровь прихлынула к ее лицу, и она шагнула к нему.
  - Приндин! - Она заставила себя разжать кулаки и говорить спокойно. -
Приндин, я - Мать-Исповедница. Он кивнул, ничуть не смутившись.
  - Да, но ты же еще и женщина, а твой зад...
  - Приндин! - Кэлен чувствовала, что теряет контроль над собой. - У вас
принято говорить женщине такие вещи, но в других странах это недопустимо!
Это считается оскорблением, и очень серьезным. Более того, я -
Мать-Исповедница, и со мной нельзя говорить таким образом!
  Улыбка сошла с его лица.
  - Но ты теперь тоже из Племени Тины.
  - Это правда, но тем не менее я остаюсь Матерью-Исповедницей.
  Приндин побледнел.
  - Я оскорбил тебя! - Он упал на колени. - Прости меня, я не хотел проявить
неуважение. Я просто хотел тебя похвалить...
  Щеки Кэлен снова запылали, но теперь уже от стыда. Она все-таки не
сдержалась и унизила его.
  - Я понимаю, Приндин. Я знаю, ты не имел в виду ничего дурного. Но за
пределами Племени Тины ты не должен ни с кем так разговаривать. Тебя
просто не поймут и сильно обидятся.
  - Я же не знал! - Приндин чуть ли не плакал. - Пожалуйста, скажи, что
прощаешь Приндина!
  - Да, да... Конечно. Я знаю, что ты не хотел меня обидеть. - Она взяла его
за руки. - Конечно, прощаю.
  В дверях возник Чандален. Лицо его было угрюмо. Он бросил быстрый взгляд
на Приндина и вопросительно посмотрел на Кэлен.
  - Что происходит?
  - Ничего. - Она поспешно помогла Приндину подняться. Тем временем в
комнату вошел Тоссидин. - Но нам придется поговорить о том, как принято
разговаривать с женщиной в Срединных Землях. Есть вещи, которые вам
необходимо знать, чтобы избежать неприятностей. - Она поправила одежду и
быстро спросила. - Что вы нашли?
  Чандален сурово поглядел на Приндина:
  - Что ты натворил?
  Тот отступил на полшага и опустил глаза.
  - Я не знал, что поступаю плохо. Я только сказал, что у нее красивый...
  - Хватит! - оборвала его Кэлен. - Просто небольшое недоразумение.
Забудьте. - Она повернулась к огню. - Я заварила чай. Найдите-ка кружки -
они валяются где-то здесь - и будем пить чай, пока вы рассказываете о том,
что увидели.
  Тоссидин отправился искать кружки, по пути отвесив брату подзатыльник и
подкрепив его соответствующим замечанием. Чандален снял накидку и, присев
у огня, протянул к костру замерзшие руки. Тоссидин принес кружки, и Кэлен
принялась разливать чай.
  Чтобы показать всем, что Приндин не утратил достоинства в ее глазах, она
предложила ему говорить первым. Приндин, растерянно потирая затылок,
бросил короткий взгляд на брата и Чандалена, лицо его стало серьезным.
  - Война была десять, может быть, двенадцать дней назад. Враги пришли с
востока, но не все. Часть их двигалась с северо-востока и с юга. Люди из
города сражались с ними в ущельях, а потом те, кто остался в живых,
собрались у городских стен. Враги преследовали их и убивали. У южных ворот
была последняя битва. Выиграв ее и казнив пленников, враги ворвались в
город. Когда они перебили всех там, то снова ушли на восток.
  - Они забрали с собой своих мертвецов, - добавил Тоссидин. - Она увезли их
на повозках: там очень много следов от колес. На это у них ушло целых два
дня. Очень много убитых. Тысячи. Защитники города дрались, как дьяволы.
Враги потеряли больше людей, чем убили сами.
  - А куда они дели трупы? - спросила Кэлен.
  - Бросили в яму по пути на восток, - ответил Приндин. - Я могу показать,
где это. Яма очень глубокая. Кэлен обхватила чашку ладонями, чтобы согреть
руки.
  - Как они выглядят? Какая на них одежда? Приндин сунул руку за пазуху и
вытащил свернутый кусок ткани. Это было знамя, покрытое кровавыми пятнами.
  - Там много палок с такими штуками, - пояснил Приндин. - И на одежде у
солдат такие же знаки.
  Кэлен развернула знамя и потрясенно уставилась на черный щит с вышитой
серебром витиеватой буквой "Р" - символ дома Ралов.
  - Д'Хара, - прошептала она. - Но как это может быть? - Она подняла голову.
  - А были ли там кельтонцы?
  Братья переглянулись. Они не понимали. Они не знали, кто такие кельтонцы.
  - Некоторые одеты по-другому, - неуверенно сказал Приндин. - Но почти у
всех есть такой знак. На одежде или на щите.
  - И они ушли на восток?
  - Да, - кивнул Тоссидин. - Не знаю, как сказать, сколько их было, но если
стоять у широкой дороги и смотреть, как идет такая армия, то придется
смотреть целый день.
  - А еще, - добавил Приндин, - к ним присоединились воины, которые ждали на
севере. Кэлен нахмурилась, размышляя.
  - Ты сказал про повозки... А много их было? Большие повозки?
  - Да сотни! - презрительно фыркнул Приндин. - Эти люди ничего не несут.
Они победили, потому что их было много, но они лентяи. Они сами едут в
повозках и везут на них свои вещи.
  - У них много припасов, - возразила Кэлен. - Армия очень большая. Они все
везут на повозках, чтобы сберечь силы для боя.
  - Они их потеряют! - веско сказал Чандален. - Если ты не несешь сам все,
что тебе нужно, а везешь на повозке или на лошади, ты становишься слабым.
Этим людям далеко до нас.
  - И все же им хватило сил разрушить этот город, - сказала Кэлен,
покосившись на Чандалена.
  - Потому что их было много, - усмехнулся тот. - Так же, как и джакопо. Но
не потому, что они сильны или умеют сражаться.
  - Большое количество, - заметила Кэлен, - уже само по себе сила.
  С этим никто не стал спорить.
  - Теперь их число не имеет значения, - сказал Приндин, допивая чай. - Они
ушли. Собрались все вместе и ушли на восток.
  - На восток... - Кэлен на мгновение задумалась. - Над ущельем, где они
проходили, есть мост? Узкий веревочный мост?
  Братья кивнули. Кэлен встала.
  - Проход Джара, - прошептала она и, повернувшись, посмотрела на дверь. -
Один из немногих, где могут проехать повозки.
  - И еще кое-что, - сказал Тоссидин, тоже вставая. - Дней пять назад сюда
пришли еще люди. - Он выставил перед собой обе руки, растопырив пальцы. -
Столько людей пришли убивать. - Он закрыл все пальцы, кроме одного. - А
столько пришли потом.
  Кэлен посмотрела на Чандалена.
  - Те, что закрыли двери.
  Он кивнул, а братья нахмурились.
  - Они осмотрели город, - продолжал Тоссидин, - но, увидев, что здесь
больше некого убивать, тоже пошли на восток, чтобы присоединиться к
остальным.
  - Нет, - покачала головой Кэлен. - Они не хотят к ним присоединиться. Они
их преследуют, так мне представляется.
  Приндин ненадолго задумался.
  - Но если они их догонят, то тоже умрут. Их слишком мало. Все равно что
блоха попытается съесть собаку.
  - Нам надо идти, - сказала Кэлен, надевая накидку. - Проход Джара широк и
удобен, но это длинный и извилистый путь. Я знаю другие дороги - вроде
той, что ведет через веревочный мост над проходом Джара и уходит в долину
Гарпий. Армии там не пройти, а мы пройдем, и это будет короче. Расстояние,
которое они прошли за три дня, мы пройдем за один.
  Чандален встал, но было ясно, что ему это не по душе.
  - Мать-Исповедница, Эйдиндрил в другой стороне.
  - Все равно нам надо перебраться через горы. Этот путь ничем не хуже
любого другого.
  - Но ведь там многотысячная армия. Ты сама говорила, что хочешь добраться
до Эйдиндрила без лишних приключений. На этом пути их будет слишком много.
  Кэлен присела и принялась зашнуровывать снегоступы. Перед глазами у нее
стояли лица убитых девушек.
  - Я Мать-Исповедница. Я не допущу, чтобы в Срединных Землях творилось
такое. Это мой долг.
  Братья невесело переглянулись и тоже потянулись за снегоступами. Только
Чандален не двинулся с места.
  - Ты говорила, что твой долг - попасть в Эйдиндрил, как просил
Ричард-С-Характером. Ты говорила, что обязана выполнить его просьбу.
  Кэлен замерла, но лишь на мгновение. Чандален был прав, но только отчасти.
Кончив зашнуровывать снегоступы, она поднялась.
  - Я не отказываюсь от своих слов. Но мы люди Тины. На нас лежат и другие
обязанности.
  - Какие обязанности?
  Кэлен потрогала костяной нож на левом предплечье.
  - По отношению к духам. Джакопо, бантаки и эти люди - все они послушались
злых духов, пробравшихся через завесу. Мы несем ответственность перед
духами наших предков и их живущими потомками.
  Сказав это, Кэлен почувствовала легкий укол сомнения. Ричард просил ее
найти Зедда, а ведь Ричард - единственный, кто может замкнуть завесу.
Чандален прав: нужно идти в Эйдиндрил.
  Но мертвые лица по-прежнему стояли у нее перед глазами. Она не могла
справиться с собой.
  Братья сидели на скамье, зашнуровывая снегоступы. Чандален подошел к Кэлен
и тихо спросил:
  - Что пользы в том, что мы их догоним? Ты совершаешь ошибку.
  - Чандален, тех, что устроили эту резню, не меньше пятидесяти тысяч. Тех,
кто закрыл во дворце двери, - от силы тысяч пять. Ими движет гнев, но если
они догонят врага, то, без сомнения, погибнут. У меня есть возможность
спасти их, и я не имею права ею пренебрегать.
  - А если тебя убьют, не обрушится ли на нас еще большее зло?
  - Вы трое позаботитесь о том, чтобы меня не убили.
  Она пошла к двери, но Чандален остановил ее.
  - Скоро стемнеет, - спокойно сказал он, - а нам надо отдохнуть и поесть.
Отправимся на рассвете.
  - Луна будет освещать нам дорогу. У нас нет времени отдыхать. - Она
наклонилась к нему. - Я ухожу сейчас. Если ты такой сильный, как говоришь,
то пойдешь со мной. Если же нет - можешь остаться и отдыхать.
  Чандален фыркнул и упер руки в бока. Он был возмущен до предела.
  - Ты не можешь идти дольше, чем Чандален. Мы идем вместе!
  Кэлен сдержанно улыбнулась ему и вышла за дверь. Братья схватили луки и
выскочили за ней. Чандален присел и поспешно зашнуровал снегоступы.