Кук Глен / книги / Тьма всех ночей

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

Код произведения: 15270
Автор: Кук Глен
Наименование: Тьма всех ночей


Глен КУК

                              ТЬМА ВСЕХ НОЧЕЙ

                               ИМПЕРИЯ УЖАСА

  ПРОЛОГ

  Лето, 994 год от основания Империи Ильказара

  КОНЕЦ ОХОТЫ

  Синяя комната в недрах скалы. Четверо ждут. Вошел пятый - на одежде
пыль дальних дорог.
  - Я был прав. Звездный Всадник по уши в этом деле. - Он тяжело упал в
кресло. Остальные молча ждали продолжения.
  - Мы потеряли дюжину крепких парней, но оно того стоило. Я опросил
людей, сопровождавших его ученика в Малик-Таус. Похоже, они не врут. Это
ученик Звездного Всадника.
  - Прекрасно, - сказал тот, кто принимал решения. - Но где же сейчас
Звездный Всадник? И где Джеррад?
  - Два вопроса. Один ответ. Грозовая Гора. Я потерял лучших агентов,
но сведения получил: старичка и крылатую лошадь видели возле Пещер
Старейших. Джеррад взял почтовых голубей. Птичник доставил мне одного -
как раз когда я прибыл домой. Джеррад разыскал старикана и встал лагерем
под той же горой. Рог у старика с собой.
  - Мы отправимся утром.
  Этот рог - Рог Звездного Всадника, Виндмийрнерхорн, если верить
молве, и был тем самым рогом изобилия. Человек, который завладеет им,
никогда и ни в чем не будет знать недостатка и получит все, о чем только
может мечтать.
  У этих пятерых были фантастические планы восстановления империи,
которую отобрали у их предков.
  Империя пала. Прошли многие-многие годы... Мечты оставались мечтами.
И в общем-то они понимали, что это не более чем мечты... И все же
упорствовали - особенно эти двое: тот, кто принимал решения, и тот, кто
пришел.
  - Там, внизу, - сказал Джеррад, показывая на глубокий, клубящийся
пылью розовато-зеленоватый каньон. - Рядом с водопадом.
  Остальные с трудом различили вдалеке едва заметный дымок.
  - Зачем он забрался на гору: Джеррад пожал плечами.
  - Просто сидит там. Весь месяц. Кроме одной ночи на прошлой неделе,
когда он улетал на своей лошади куда-то на восток. Он вернулся на
следующий день, еще до темноты.
  - Ты знаешь дорогу вниз? - Я не подходил ближе. Боялся спугнуть его.
  - Хорошо. Лучше начнем сейчас. Спустимся, пока не стемнело окончательно.
  - Окружаем его со всех сторон. Джеррад, что бы ни случилось, не дай
ему забрать Рог. Убей его, если понадобится.
  Они атаковали старика после полуночи. Если бы не луна, можно было бы
и еще выждать.
  Звездный Всадник проснулся от топота ног, мчащихся с бешеной
скоростью туда, где он оставил Рог.
  Первым был Джеррад, сжимавший в руке охотничий нож. Старик мгновенно
оценил ситуацию и на удивление проворно вскочил на спину крылатого коня.
Конь взмыл в небо со звуком, напоминающим хлопанье крыльев дракона.
  - Улетел! Чтоб его... - Предводитель был явно раздосадован таким
оборотом событий.
  - М-да... непоседливый старичок, - отметил кто-то.
  А Джеррад сказал:
  - Ну и что? Мы получили то, за чем пришли. Предводитель поднял
огромный Рог.
  - Да. Теперь он у нас. Основа новой империи. А Ветродуй будет ее
краеугольным камнем.
  - Да здравствует империя! - завопили остальные.
  С высоты еле слышно до них донесся звук, который можно было принять
за хохот.


                                  Глава 1


  583-590 годы от основания Империи Ильказара

  ОН ПОЯВИЛСЯ В КНИГЕ ЖИВЫХ

  Палачи в капюшонах устанавливали резной столб. У их ног жалобно
хныкал ребенок. Потом они привели женщину с заплаканными глазами, и
ребенок бросился к ней. Палач поймал его и передал стоявшему поблизости
старому крестьянину. Палачи укладывали вязанки хвороста у ног женщины, но
она смотрела только на ребенка, не замечая ничего вокруг. В глазах ее
застыла мольба. Священник благословил ее: перед его Церковью она не
свершила греха. Прежде чем выполнить свою часть церемонии, он потряс над
ее головой ярко раскрашенными раструбами из конского волоса, осыпая ее
пыльцой лотоса, которая убивает боль. А потом он запел отходную молитву, и
палач дал знак помощнику. Тот протянул факел.
  Женщина смотрела на огонь у своих ног, словно не сознавая, что
происходит. А ребенок все плакал и плакал.
  Крестьянин подхватил малыша поудобнее и понес прочь, подальше от
места казни. Вскоре ребенок замолчал, словно бы смирился с жестокой
судьбой. Старый крестьянин поставил его на мостовую, крепко держа за руку.
Он перенес достаточно горя и знал по собственному опыту, что боль потери
нужно попробовать как-то смягчить, а то она превратится в гложущую
ненависть. Когда-нибудь этот ребенок вырастет, станет мужчиной - надо
подумать о будущем.
  Они пробрались сквозь толпу гуляк - День Казни всегда считался
праздником в Ильказаре, - ребенок пытался не отставать и, спотыкаясь,
семенил за крестьянином, вытирая слезы грязной ладошкой. Покинув район
дворца, они оказались в трущобах и шли, пробиваясь в джунглях сохнущего на
веревках белья, до самой площади Крестьянского рынка. Старик подвел
мальчика к палатке, где перед дынями, помидорами, огурцами и плетенками с
кукурузой сидела пожилая женщина.
  - Так, - сказала она дребезжащим голосом. - Что это ты подобрал, Роял?
  - Эх, мать, одну печаль, - ответил он. - сидишь следы от слез?
Заходи, заходи, возьми сладенького. - Он подтолкнул мальчика внутрь.
  Женщина, пошарив в пакетике, отыскала там кусочек сахарного леденца.
  - Вот, мужичок. Это тебе. Садись, Роял, слишком жарко сегодня, чтобы
топать по городу. - Она вопросительно посмотрела на мужа.
  - Да, жаркий денек, - сказал Роял. - Люди короля опять жгут ведьм.
Она была молодой. Черный капюшон позволил мне увести ее ребенка.
  Малыш смотрел на старую женщину большими печальными глазами. В левом
кулаке он сжимал леденец. Правым утирал слезы. Но он молчал и был словно
каменный.
  - Я подумал, что нам нужно бы взять его на воспитание, - неуверенно
проговорил Роял: для них это была болезненная тема.
  - Это большая ответственность, Роял.
  - Да, мать. Но у нас нет своего. А если мы возьмем мальчика, то будет
кому оставить ферму. - Он не договорил, но она и так поняла, что муж
предпочтет оставить свою собственность кому угодно, только не королю,
которому доставалось все, если не было официальных наследников.
  - Ты всех встреченных сирот будешь подбирать?
  - Нет. Но этого на нас оставила сама Смерть. Разве мы можем не
выполнить ее поручения? Кроме того, разве мы не перешагнули уже из весны в
безнадежную осень, когда дерево уже не приносит плодов? Я что, должен
горбатиться на земле, а ты продавать урожаи, и все для того, чтобы зарыть
серебро под половицей? Или чтобы купить на него себе могилу?
  - Ладно. Но доброта эта тебе не впрок. Например, ты женился на мне,
хоть и знал, что я бесплодна.
  - И не пожалел об этом.
  - Тогда меня устраивает.
  Малыш слушал этот разговор молча. Когда старая крестьянка договорила,
он, вытерев слезы, вложил свою ладонь в ее руку.
  Хозяйство Рояла, на берегу Эоса двумя лигами выше Ильказара,
расцветало день ото дня. Там, где прежде были пыль и разруха, все
засверкало. Супруги достали припрятанные денежки и купили краску, гвозди и
материю для занавесок. Через месяц после прибытия малыша дом был как
новенький. Начищенные котелки и сковороды сияли над очагом. Грязь вымели,
и под ней обнаружился деревянный пол. Новая солома вызолотила крышу.
Небольшая пристройка за домом превратилась в чудесный уголок с маленькой
кроватью, самодельной мебелью и единственным детским стулом.
  Изменения не могли остаться незамеченными. Пришел королевский бейлиф
и пересмотрел налоги, Роял и его жена даже не обратили на это внимания.
  Но хотя они дарили малышу всю любовь и ласку, ребенок не сказал даже
"спасибо". Он был достаточно вежлив, никогда не раздражал их и любил
по-своему - но ничего не говорил. Только иногда поздно ночью Роял слышал,
как он плачет в своей комнатке. Приемные родители все больше привыкали к
этому молчанию и со временем прекратили попытки разговорить мальчика.
Возможно, думали они, малыш и прежде не говорил. Такие случаи были нередки
в столь грубом и жестоком городе, как Ильказар.
  Зимой, когда снег покрывал землю, семья оставалась дома. Роял обучал
мальчика, как срезать, шелушить и лущить кукурузу, как обрабатывать и
подвешивать бекон, как пользоваться молотком и пилой. Учил играть в
шахматы, в которых малыш быстро преуспел. Роял часто изумлялся его
способностям, забывая, что дети не глупее взрослых, просто меньше знают.
  Прошла зима. Ребенок вырос, окреп и многому научился, но так и не
заговорил. Они звали его Варт, что значит "Молчащий". Пришла весна, и Роял
начал работать в поле. Варт ходил за плугом, разбивая босыми ногами комки
земли. Когда появились побеги, Варт помогал с прополкой, подвязывал
помидоры и распугивал птиц, посягавших на дыни. "Когда-нибудь из него
получится прекрасный хозяин", - думала старая женщина. Казалось, он любил
заботиться о живом.
  Пришло лето, и дыни налились, помидоры покраснели, а кабачки стали
толстыми и зелеными.
  Варт помогал собирать урожай, упаковывать его и складывать в повозку.
Старушка не хотела, чтобы мальчик ехал в Ильказар, но Роял думал, что все
уже позабыто. Так что они отправились на рынок все вместе, и день оказался
удачным. Их урожай был одним из самых ранних, продукты - превосходны, а
город нуждался в свежих овощах. Позже, когда помидорами и кабачками
завалят все лотки, люди будут брать мясо.
  Заняв свое место в тени, старушка сказала:
  - Мы правильно сделали, усыновив мальчика. Кроме всего прочего, это
принесло нам удачу. Только глянь! Если люди не могут купить дыни, то берут
помидоры и кабачки.
  - Овощи ранние не по сезону. Когда рынки переполнятся, а продукты
пойдут на корм свиньям, все будет не так замечательно. Как ты думаешь, мы
сможем найти учителя для Варта?
  - Учителя? Роял! Мы же крестьяне.
  - Сословия остаются сословиями, но это преодолимо. Лучше всего
помогают деньги. А у нас есть немного серебра, которое мы все равно
никогда никуда не потратим. Я просто подумал, что он, быть может, захочет
научиться грамоте. Вроде как жалко тратить попусту такие мозги, как у
него. Но я не хочу связываться с кем-нибудь сильно важным. Может,
деревенский священник? Он возьмет за эту работу свежие овощи и немного
денег для пополнения винного погреба между сборами.
  - Я вижу, все уже решено, так что же мне остается? Давай поговорим с
мальчиком. Где он сейчас?
  - На той стороне площади, смотрит, как мальчишки играют в мяч. Я
приведу его.
  - Нет-нет, я сама. Я тут засиделась. Присмотри за помидорами.
Некоторые здешние красотки ослепляют - сопрут что-нибудь, да так, что ты и
не заметишь, заглядывая в их открытые блузки. Эта мода на раскрашенные
соски...
  - Да ну, мать, я слишком стар для этого.
  - Чтобы смотреть - не слишком. - Она зашагала между пустыми ящиками
из-под помидоров, мимо остатков кабачков, глядя на другую сторону площади.
  Вскоре она вернулась, встревоженная.
  - Его там нет, Роял. Мальчишки сказали, что он ушел еще час назад. И
ослика нет. Роял посмотрел на палатки.
  - Да-а. Ладно, я, кажется, знаю, куда он делся. Ты-то небось думаешь
про коварных учеников с кухни чародеев.
  Она слегка хмыкнула, затем помрачнела.
  - Ты думаешь, что он пошел назад, туда, где...
  - Ага. Я надеялся, что он не вспомнит, ведь он был совсем маленьким.
Но такие вещи нелегко забыть. Припаси леденцы к нашему возвращению.
  Роял нашел Варта там, где и ожидал, - верхом на ослике, перед
воротами королевского дворца.
  Площадь выглядела менее мрачной, чем обычно. Хотя мальчик явно пришел
не для того, чтобы посмотреть на исполнение приговора. Он казался таким
маленьким и хрупким сейчас. Когда Роял появился на площади, Варт
рассматривал задние ворота. На страже здесь стоял немолодой ветеран - он
остановил мальчика и стал расспрашивать, что он здесь делает. Он еще
пытался уговорить Варта ответить, когда подошел Роял.
  - Извините, сержант. Я слишком близко разместил палатку. Вот он и
убежал.
  - А, не важно, не беда. Все они разбегаются. У меня у самого такие.
Что там внизу, на рынке? Моя баба собиралась сходить.
  - Ей лучше поторопиться. Дыни уже кончились. Помидоры и кабачки скоро
разберут.
  - Тогда припаси для меня на конец дня. Оставь кабачок и несколько
помидоров. Мне страсть как захотелось гуляша. И смотри, где гуляет твой
ослик. У него на борту красивый парень. - Он одарил Варта теплой улыбкой.
  Когда Роял уводил ослика прочь, Варт не выразил никаких чувств. Но
позже, когда они пробирались по кривым улочкам и старый крестьянин
спросил: "Варт, ты бы хотел обучаться духовным наукам?" - мальчик был явно
взволнован. Роял Удивился. В какое-то мгновение ему даже показалось, что
мальчик заговорит. Но потом к малышу вернулась обычная невозмутимость.
  После того как был продан последний кабачок и все трое вернулись на
ферму, Роял пошел навестить приходского священника.
  Шло время, и мальчик рос. В свои десять лет он уже почти догнал Рояла
и был почти так же силен. Муж с женой не могли нарадоваться. Они берегли
его как драгоценное сокровище и давали все лучшее, что могли. В краю, где
болезни, голод и недоедание были постоянными спутниками бедности, подарком
мальчику была отличная еда. Он рос высоким - и это в стране, где высокие
люди были редкостью.
  Обучение под присмотром священника шло хорошо. Варт быстро выучился
грамоте и часто писал в тех случаях, когда другой бы говорил. На
священника способности ребенка произвели сильное впечатление, и он
отказался от платы за исключением редких подношений провизии, настаивая на
том, что занятия с таким способным учеником сами по себе достаточная
награда. Очень скоро священник выучил Варта всему, что знал.
  Как и должно было случиться, однажды в домик на реке пришла печаль.
Осенью, после того, как на рынке был распродан весь урожай, у старой
женщины случился апоплексический удар. Она кричала, а потом впала в кому,
после которой так и не проснулась. Роял горевал, но перенес потерю
стоически. Жена прожила долгую, насыщенную жизнь, несмотря на бездетность,
а в последние годы ей была дарована радость воспитывать сына. Кроме того,
Рояла утешало, что и Варт был потрясен потерей. Хотя он редко проявлял
свои чувства, но не был непослушным или непочтительным. Просто его мысли
витали где-то в мире теней, где их не могла коснуться обыденная жизнь.
  Варт и Роял похоронили женщину, а затем вернулись к полевым работам.
Но крестьянин был стар, и его воля к жизни угасла со смертью жены. Ранней
весной во время первых посадок он уснул и больше не проснулся.
  Варт снова плакал, он любил Рояла, как сын должен любить отца. Он
сходил в селение, отыскал священника и привел его, чтобы отслужить
панихиду.
  Варт работал изо всех своих сил и закончил сезон. На рынке он часто
продавал дешевле, потому что не хотел торговаться. Потом, отработав лето в
память своих приемных родителей, он поручил священнику продать хозяйство и
начал собственную жизнь.


                                  Глава 2


  Осень, 995 год от основания Империи Ильказара

  ВНИЗ, С ГОР СТРАХА

  Вороний Грай был древним замком, построенным на высоком пике
Кэндарина, так глубоко в Крачнодианских горах, что мало кто из людей в
долинных землях вообще знал о его существовании. И все же имена тех семи,
что шли сейчас по продуваемой ветром горной тропе, вскоре будут звучать из
бесчисленных уст. Те, кто не знал имен, величали шестерых из них Королями
Бурь. Сейчас они направлялись в главный город северных королевств,
сопредельных с Крачнодианскими горами, - Ива Сколовду.
  Во главе ехал Турран, повелитель Вороньего Грая. За ним следовал
самый старший, Райдью, седой, с жестоким лицом. Затем Вальтер, самый
младший из братьев, он был довольно красив. Следом ехали флегматичный
спокойный Брок и его близнец Люксос. Люксос был высок и худ, как гончая,
Брок, напротив, - низок, широк в плечах и мускулист. Замыкал процессию
Джеррад. Его единственным интересом в жизни была охота, не важно на кого -
горного медведя или опасного человека. Шесть странных мужчин.
  Седьмой была их младшая сестра Непанта. Ее волосы были черными и
длинными - фамильная черта. Она сидела в седле, гордо выпрямившись, что
соответствовало ее положению, но осанка была рождена не воинственностью.
Непанта ехала не как дева-хозяйка Вороньего Грая, а просто как печальная и
одинокая женщина. Необычно красивая, двадцатилетняя, и все же ее сердце
было таким же холодным, как ее дом в горах. Но сейчас ее отчужденность
объяснялась борьбой с планами братьев.
  Она устала от их заговоров и маневров. Неделей раньше, презрев угрозу
вечного проклятия, она призвала Ветродуй закрыть перевалы, через которые
они сейчас ехали, для того чтобы удержать братьев дома. Но она потерпела
неудачу, и теперь они не Доверяли ей.
  Группа достигла Северных ворот Ива Сколовды. Если бы их узнали, то
убили бы. Между этим городом и Вороньим Граем существовала вражда -
горькая как кровь, древняя как лес, и терпеливая как смерть. Но их приход
остался незамеченным. Была осень - время, когда меховщики и скорняки Ива
Сколовды ожидали северных охотников и торговцев шкурами.
  Сквозь гущу чужих звуков и запахов они проехали в центральную часть
города к гостинице "Имперский сокол", где затаились на несколько дней.
Турран, Вальтер и Райдью могли выходить на улицы - и то только по ночам.
Все время братья проводили в комнатах, лелея и вынашивая свои планы.
  Непанта, оставшись в одиночестве, думала о том, что ей могло бы
понравиться, или о том, чего она боялась. Она много спала и видела два
повторяющихся сна: один прекрасный и один ужасный. Плохой сон всегда
вырастал из хорошего.
  В первом сне она выезжала из Крачнодианских гор на юг, минуя Ива
Сколовду и Итаскию, к легендарному Дунно-Скуттари или к колыбели западной
культуры Хэлин-Деймиелю, где красивая умная женщина могла занять свое
место под солнцем. Затем медленно надвигался ужас, пока она не оказывалась
в городе тысячи кристальных башен. Непанте хотелось, чтобы какая-то башня
принадлежала ей. Ее обдавало теплом, когда взгляд натыкался на одну из них
- всегда изумрудную, - и непреодолимо тянуло туда. Стоило подойти ближе,
ужас и нетерпение охватывали ее. Затем, шагов за двадцать, она радостно
смеялась и бежала вперед.
  Всегда одно и то же. В этот момент ночной кошмар, грохоча,
обрушивался из темных закоулков разума. Прикосновение к острию - это было
больше чем острие. С грохотом рассыпающихся драгоценностей башня рушилась.
Из руин поднимался страшный дракон.
  Непанта бежала в сон, изменившийся за это время. Город кристальных
башен превратился в ощетинившийся лес копий. Она знала, что копья не
должны причинить вреда, но слишком их боялась, чтобы задуматься над
причинами страха.
  Затем она просыпалась - в холодном поту, испуганная, с чувством
непонятной вины.
  Из-за этих снов ее ночи были, во всяком случае, не скучными. Непанта
тосковала днем. Единственное, чем она могла занять ум, - так это
воспоминания о своей жизни в Вороньем Грае. Она устала от серых гор,
одетых саваном снега и обвитых реками льда, и от постоянно гудящих ледяных
ветров Она устала быть одна, устала быть никому не нужной. Она всего лишь
орудие в безумном плане братьев. Она хотела перестать быть Королевой Бурь,
а уйти в мир и просто быть.
  Наконец наступила ночь, их пятая ночь в Ива Сколовде, и Короли Бурь
приступили к действию. В темноте, лишь изредка озаряемой светом луны,
братья покинули гостиницу. Вооруженные.
  Вальтер и Райдью побежали к Северным воротам. Турран с остальными
отправился к Башне Луны, архитектурному чудовищу серого цвета, оттуда
правили городом и королевством. Заговорщики встречались в подвалах, в
укромных местах и точили мечи. Это будет ночь сведения счетов с королем и
его Советом.
  Вальтер и Райдью приблизились к двум сонным стражам у ворот. Один
страж проворчал:
  - Кто идет?
  - Может быть, смерть, - ответил Райдью, выхватывая меч из ножен.
Конец клинка застыл на волосок от горла часового.
  Другой охранник с ржавой пикой попробовал было нанести удар, но
Вальтер поднырнул и приставил кинжал к его груди.
  - Ложись! - приказал он, и часовой лег, гремя оружием. Второй быстро
последовал его примеру. Вальтер и Райдью связали охранников и свалили их в
караулку.
  Райдью вздохнул.
  - Когда я увидел, как эта пика идет вниз... - Он содрогнулся.
  - Ворота, - пробурчал смущенный Вальтер. Кряхтя, они выдвинули
тяжелый засов и распахнули ворота. Райдью вынес из будки факел и стал
размахивать им над головой. Вскоре послышались тихие шаги.
  Гигант с рыжей бородой возник из темноты, ведя полсотни солдат в
форме Вороньего Грая.
  - А, капитан Гримнасон, - хмыкнул Райдью. Он обнял косматого
великана. - Ты как раз вовремя. Славно. - Да, милорд. Как идут дела?
  - Пока прекрасно. Но конец еще предстоит увидеть, - ответил Вальтер.
  - Осталось самое трудное. Следуйте за мной.
  В то время, как Вальтер и Райдью отворяли ворота, Турран с остальными
подошли к Башне Луны и обнаружили у дверей всего одного стража.
  Турран вежливо сказал:
  - Пристав, мы купцы из Итаскии, торговцы пушниной, и хотели бы
встретиться с королем. Часовой ответил, наклонив голову:
  - Может, завтра вечером. Не этой ночью. Он на совещании с Советом
обороны. И сейчас немного поздновато, верно?
  - Советом обороны?
  - Да. - Одинокая вахта делает людей более разговорчивыми. Этот
часовой не был исключением. Наклонившись вперед, он зашептал:
  - Подозревают, что Вороний Грай начинает заварушку. Одному типу
показалось, что он видел здесь Туррана, главного из этих сумасшедших
колдунов. Это Буранову померещилось, - наверное, он смотрел сквозь дурное
вино. Он пьянчужка. Но король выслушал его. Э? Ну, может, старый дурень
знает что-то, чего мы не знаем. - Он хмыкнул, явно не соглашаясь с этой
мыслью. - В любом случае сегодня никаких аудиенций.
  - Даже для самих Королей Бурь? - спросил Люксос. Он засмеялся, когда
старый страж вздрогнул от удивления.
  - Брок и Джеррад, позаботьтесь о нем, - приказал Турран. Они быстро
связали часового и заткнули ему рот. - Люксос, - позвал Турран,
вглядываясь при свете факела в потрепанный кусок пергамента. - По какой
лестнице? - Он держал план башни, составленный для Вальтера теми людьми,
которые сейчас ждали в подвалах.
  - По главной, если быстро.
  Турран возглавил отряд. Они не встретили сопротивления, пока не
достигли двери зала Совета наверху башни. Здесь еще один стражник
попытался преградить им путь. Подавшись вперед, чтобы разглядеть лица, он
наткнулся на обнаженную сталь.
  - Убийцы! - закричал стражник и суетливо заспешил назад, пытаясь
прикрыть дверь. Но Брок и Турран дружно ударили плечами, переступив через
рухнувшее тело. Джеррад протянул часовому руку, помогая подняться, но
наступив сапогом на меч.
  Советники запаниковали. Жирные бюргеры могли поранить друг друга,
пока выцарапывали из ножен оружие, отступая к дальней стене. Один король
был недвижен. От страха он окаменел.
  - Добрый вечер! - сказал Турран. - Прослышали, что вы о нас тут
разговариваете. Продолжайте! Зачем пугаться? Мы пришли не за вашими
жизнями - только за вашим королевством. - Он засмеялся.
  Его веселье быстро угасло. Советники все еще держали оружие наготове.
  - Вороний Грай должен получить этот город!
  - Зачем? - спросил кто-то. - Чтобы возродить вражду, такую древнюю,
что кажется легендой? С тех пор как изгнали ваших предков, прошли столетия.
  - Не только это, - ответил Турран. - Мы возводим империю. Новую
империю - бедный Ильказар. - Он сказал это серьезно, хотя понимал, что для
его братьев все предприятие было скорее игрой, шахматами с живыми
фигурами. Планируя операцию, они не задумывались о последовательности
событий и их цене. Брок, Люксос, Джеррад и Райдыо играли в старинные
фантазии Вороньего Грая скорее ради азарта, чем из преданности.
  Послышался нервный смех. Еще кто-то сказал:
  - Мировая империя? Вороний Грай? С горсткой людей? Тогда как Ильказар
пал с его миллионами. Да вы с ума сошли.
  - Как лиса, - ответил Турран, откидывая назад темные волосы. - Как
хитрая лиса. Я уже взял Ива Сколовду. И без капли крови.
  - Еще нет! - Какой-то советник выполз вперед, выставив меч.
  Урран печально покачал головой.
  - Позаботься об этом дураке, Люксос, не порань.
  Люксос шагнул, уверенно улыбаясь. Решимость его противника
пошатнулась, но тот сделал выпад, который должен был сразить врага. Однако
Люксос отвел его клинок и предпринял собственную атаку. Сталь трижды
лязгнула о сталь. Советник таращился на свои пустые руки.
  Урок не пропал даром для остальных.
  Турран хмыкнул:
  - Как я говорил, мы побеждаем. Если сможем, то обойдемся без
кровопролития. Но если вы выберете такой путь, то можно устроить и
праздник для Черной Дамы. Вы, там, выгляньте в окно.
  Угрюмый толстяк выглянул.
  - Солдаты! - заревел он. - Что вы вытворяете?
  - Я уже говорил: берем город. Раздались яростные хрипы. Они двинулись
вперед...
  - Охрана башни, милорд, - произнес бас из дверного проема.
Рыжебородый капитан ввел взвод в зал. Он глянул на сбитых с толку
советников и, засмеявшись, спросил:
  - Что мне следует делать с ними?
  - Запри их в темницу, пока Непанта не будет в безопасности. Где
Вальтер?
  - Я нужен? - Вошел Вальтер, запыхавшись от подъема по лестницам. Его
лицо горело возбуждением.
  - Да. Собери своих сторонников. Я хочу сегодня вечером создать новое
правительство. Вальтер удалился. Турран продолжал:
  - Райдью, возьми взвод и приведи Непанту. Я хочу, чтобы она
перебралась сюда до рассвета.
  Райдью кивнул и исчез.
  Капитан Туррана развел советников по камерам. Затем Короли Бурь
уселись с королем Ива Сколовды и продиктовали ему текст отречения от
престола.
  Пришла Непанта. Заговорщики из подвалов принесли свои наточенные
мечи. Она стала их принцессой, а они - ее армией и полицией. Хотя Короли
Бурь им не доверяли: эти люди уже один раз предали.
  Непанта играла отведенную ей роль лучше, чем ожидали братья. Она не
одобряла захвата и многим рисковала, пытаясь его предотвратить, - но все
же приняла участие в представлении с охотой. Это был убогий тоскливый
город, не похожий ни на один из ее снов (она боялась, что таких чудесных
мест и не существует). Но по крайней мере Ива Сколовда обеспечивала хоть
какое-то подобие соответствия ее притязаниям. Она воспользуется своим
украденным мигом славы.
  Свергнутый король официально огласил свое отречение от престола в
следующий полдень, хотя в городе уже знали и как будто возмущаться не
собирались. Казалось, люди считали, что все равно не будет ничего хуже,
чем свергнутое правительство: настолько оно было продажно.
  Турран не хотел выставлять напоказ свою силу, чтобы не обострять
исторически сложившуюся враждебность, поэтому он увел солдат обратно в
Вороний! Грай, оставив только один взвод под командованием! лейтенанта
Рольфа Прешки в качестве телохранителя Непанты. Остальные Короли Бурь
задержались, чтобы помочь своей сестре организовать управление. Но
работали они неспокойно, в предвкушении следующего легкого завоевания.
  Непанта стояла у окна, одна в темном зале Башни Луны. Она смотрела на
сад, купающийся в лунном свете. Было почти утро. Ее черные волосы,
струящиеся по плечам, сияли. Ее темные глаза метались, изучая сад. Ее
губы, полные и красные, когда она (так редко) улыбалась, сейчас были сжаты
в узкую бледную линию, словно она обдумывала нечто неприятное. Хмурая
складка залегла между бровями. Внезапно она вынырнула из своего
оцепенения, повернулась и начала расхаживать. Ее походка была грациозной,
но не женственной. Несмотря на красоту, в Непанте не замечалось ничего
женского: возможно, потому, что она слишком долго жила среди суровых
мужчин, или потому, что она всегда боялась. Недобрые сны являлись теперь
каждую ночь. Но сейчас ее занимали не сны и не Вороний Грай.
  Братья, думала она, как в детстве играют в войну и захваты. Но они
выросли, и сейчас это был взрослый реальный мир, так плохо им знакомый.
Слишком долго они жили в дурацком вымершем Вороньем Грае. Это он так
перекроил им мозги, сумасшедший замок, воздвигнутый на вершине самого
высокого пика, в краю сабельно-острых кряжей и вечной зимы. Он просто
позволил своим обитателям выбежать ненадолго, чтобы они захватили Ива
Сколовду. Бедный город! И еще оставались старые несведенные счеты... Их
предки, вице-короли империи в Ива Сколовде, были изгнаны в Крачнодианию
после падения империи. И с тех пор каждое поколение было одержимо идеей
восстановить фамильное правление над прежней имперской провинцией,
прилегавшей к Крачнодиании. Мечты дураков умирают последними.
  Турран, как всегда, играл главного. Но что у него за армия? Ха!
Несколько сотен, из которых только перебежчики из Военной гильдии у
Рыжебородого Гримнасона годились для сражений. Еще ей было жалко городов
на западе. Они будут сражаться, и Турран сметет их древние стены и
освященные веками башни с помощью Ветродуя. Никогда прежде их род не
владел такой Силой. Эта линия жизни должна закончиться. Микрокосмической
культуре Вороньего Грая суждено пасть, потому что ее люди затеяли свою
игру. По мере того как Непанта размышляла над этим путем к смерти, она все
больше злилась.
  Сама не сознавая, она была так же самонадеянно высокомерна, как и ее
братья. Она ненавидела их отважную самоуверенность, но не могла
представить себе ничего, кроме победы на колдовском поле сражения.
  - Неужели этот идиотизм никогда не кончится? - спросила она темноту.
  Конечно, когда-нибудь конец будет. Может, это случится, когда гонцы
Черной Дамы назовут ее имя. Таким должен быть конец: победа или смерть.
Она не видела другого способа сбежать из собственного дома. Смерть
казалась единственным путем к свободе.
  О, все так ужасно, ей хотелось избавиться от изнуряющего груза жизни.
Ее братья не понимали этого. Они, как маленькие рыбки, были счастливы,
баламутя воду своих маленьких событий. Они не распознали скрывающегося в
Непанте чудесного и нетерпеливого, вечно удивляющегося миру ребенка. Но и
Непанта не понимала себя, и меньше всего - эти страхи, которые днем
скрывались за злостью, а ночью овладевали снами.
  За время пребывания в Ива Сколовде сны изменились. Приятная часть
осталась прежней, но когда она дотрагивалась рукой до изумрудного
острия... Башня растворяется, дракон поднимается, она бежит в странную
страну. В лес пик, но она больше не одна. Рядом с ней тысячи грациозных
кошек. Копья ударяют о землю. Получившие удар кошки принимают эти копья с
радостью. Большинство из них лишь символически пытаются избежать удара. В
ужасе Непанта убегает. К ее сожалению, она всегда сбегала одна.
  Одна. Она всегда была одна, даже в центре города, в самой сердцевине
королевства.
  Эти видения так тревожили, что Непанта боролась со сном. Сейчас,
когда она думала об этом ужасе, больше всего хотелось заплакать. Но она не
могла. Вороний Грай выстудил нежные чувства; даже гнев и ненависть
поблекли. Вскоре у нее не будет ничего - кроме ужаса одиноких ночей.
  Медленно и методично она принялась ругаться. Ее рот изрыгал всю
мерзость, все проклятия и хулу, все непристойности, слышанные за время,
проведенное в кругу суровых мужчин. Луна скрылась за горизонт. Звезды
выцвели. Рассвет пришел прежде, чем закончились слова. А когда Непанта
замолчала, то у нее ничего не осталось. Ничего, кроме страха.
  Но на какое-то мгновение вспыхнуло детское воспоминание. Дневной сон
о странном рыцаре, который придет и вызволит ее из Кэндарина.
  Это воспоминание было так же плохо, как и сны, но заставляло задаться
вопросом: чем она стала, позволив своим братьям торговать ею ради
сомнительного выигрыша в их игре. Целыми днями она была вынуждена
терпеливо сносить оскорбления, таившиеся в пустых глазах тех отбросов
общества, которыми по милости братьев она управляла. Будь прокляты они все
и прежде всего ее братья, слишком ленивые, чтобы заниматься управлением.
  Когда она наконец легла, то прошептала свою постоянную молитву:
  - Боги вверху, или Боги внизу, или всякие сущие Силы, молю
низвергнуть, развеять и воздать, разрушением сеятелям разрушения - Королям
Бурь из Вороньего Грая.
  Однажды ночью в огромном зале Башни Луни собрались шесть человек,
ожидая Туррана. Пятеро пребывали в скучающем покое, но Непанта...
  - Проклятие! - ругалась она, стуча с неженской яростью маленьким
кулачком по столу. - Что, этот лодырь никогда не появится?
  - Спокойно, Непанта, - уговаривал ее Райдью. - Что за спешка? С тех
пор как ты плохо обошлась с Ветродуем, погода ужасна. Мы будем ждать, не
важно сколько.
  Она сдержалась при упоминании о прошлой неудачной попытке, но ничего
больше не сказала.
  - Еще чуть-чуть, - сказал Вальтер. - Он скоро появится.
  И Турран прибыл через час. Вскинув голову, улыбнувшись вместо
приветствия, он на миг застыл в двери, рассматривая свое семейство. Самый
высокий из семерых, он имел крепкое мускулистое тело, весом почти в две
сотни фунтов. Его глаза и волосы были такими же, как и у остальных членов
семьи: черными и сияющими. Было в нем что-то, какая-то харизма, которая
заставляла людей, особенно женщин, следовать его планам. Он был
мечтателем, хотя мечтал менее сложно и более грандиозно, чем Непанта:
вести победоносные армии. Он был красивым, приятным, милым, потенциально
великим вождем и - немного более, чем нужно, - сумасшедшим.
  - Как идут дела?
  - Прекрасно, - ответил Райдью. - Наша победа предначертана звездами.
Земля содрогнется. - Турран нахмурился. Подчиняясь, Райдью продолжал:
  - Ты запоздал. Что случилось?
  - Погода. - Турран разместился в пустом кресле. - Над Крачнодианскими
горами сильная буря. Результат эксперимента Непанты. Ветер не утихает.
Потратил чертову уйму времени, чтобы добраться обратно. Нужно будет
прекратить его.
  Непанта уловила нотки сарказма в его голосе.
  - Проклятые вы мужчины! - зашипела она. - Всегда такое
превосходство... Сейчас, когда все здесь, давайте кончим валять дурака.
Какие у тебя новости, Турран?
  - Ага, все та же Непанта. Всегда скорей-скорей-скорей. Ну ладно,
похоже, что мир менее всего заботит то, чем мы занимаемся в Ива Сколовде.
И меняя тему:
  - Брок, не найдется ли вина? Это было голодное путешествие.
  - Это все, что ты можешь нам рассказа после того, как мы прождали так
долго? - спросила Непанта. - Только "дай мне поесть"?
  В ответе Туррана прозвучал долго сдерживаемый гнев:
  - Мы слишком долго терпели твои выходки, Непанта. То, что ты
натворила с Ветродуем, не должно повториться. Я предупреждаю тебя раз и
навсегда: ты получишь заслуженное наказание.
  Она пропустила опасную интонацию в его голосе.
  - Что ты можешь сделать? Запереть меня Глубоких Темницах, чтобы я не
расстроила ваш идиотский план?
  Единодушие кивков заставило ее умолкнуть. Потрясенная, она услышала,
как Люксос, который защищал ее, сказал:
  - Если это единственный способ, то я сам отведу тебя в подземелье.
  - И выброшу ключ, - добавил Вальтер" единственный брат, с которым она
ощущала душевную близость.
  Непанта была оглушена. Сумасшествие Туррана на заразило их всех. И
это были не пустые угрозы. Она закрыла рот и больше его не открывала.
  - Вальтер, что тут происходило? - спросил Турран. Вальтер отвечал за
разведку.
  - Мы держим башню - символ власти. Пока народ удовлетворен. Призрак
Ильказара не беспокоит их так, как это было несколько поколений назад.
  Турран задумался. Наконец он спросил:
  - Непанта, сможем мы тебе доверять, если оставим здесь одну?
  Не желая рисковать снова, она лишь молча кивнула. Что бы там ни было,
все равно люди Вальтера будут постоянно за ней присматривать. Как она
сможет разрушить их игру?
  - Хорошо. Я хочу отправиться домой, поработать с войсками. Мы
выезжаем утром, вернемся во время весенней кампании. Ты будь осторожна.
Если захочется что-нибудь испортить, просто вспомни про Глубокие Темницы.
Подумай о том, что тебе придется жить там, пока все не закончится. Мое
терпение когда-нибудь иссякнет.
  Непанта содрогнулась. Глубокие Темницы были ужасным местом, полным
слизи и зловония, глубоко под Вороньим Граем; вероятно, там обедали
призраки. Темницы были давно заброшены, и никто из ныне живущих не знал их
полностью.
  - Вальтер?
  - Да?
  - Ты можешь подготовить аппарат? По дороге я останавливался в
посольстве Двара. Мне не нравится их отношение. Они не хотят признавать
нашу власть. Надо преподать им хороший урок. Покажем нашу силу пораньше.
  Горячий румянец окрасил щеки Непанты. Наконец должно произойти что-то
интересное. Она наслаждалась манипуляциями с Ветродуем.
  (Воздушные элементы занимают высокое положение - это силы, несущие
Крачнодианские бури. Люди долин, которые все представляют в образах духов
и демонов, называют их Дикой Охотой. Они верят, что эти зловредные духи
ищут души, чтобы утащить их в свой особый ад. Короли Бурь знают больше. За
несколько поколений со времени изгнания после падения империи их род
научился управлять воздушными силами, а с их помощью - и сопутствующей им
погодой. Особенно яростным - были ветра.
  В этот вечер, когда народ наслаждался приятной зимней погодой в
городах вроде Итаскии, Душю, Скуттари и Хэлина-Деймиеля, над государством
- данником Ива Сколовды Дваром разразилась необычная буря. Она бушевала
всю ночь, а когда прошла, то весь Двар оказался засыпанным несколькими
футами снега. Пока обезумевшие люди выкапывались из-под завалов, Короли
Бурь ехали на север к Вороньему Граю.


                                  Глава 3


  Осень - зима, 995 - 996 годы от основания Империи Ильказара

  УСТАМИ ДУРАКА

  Человек, прозываемый Салтимбанко, но кое-кому более известный как
Насмешник, сидел у Драконовых ворот Прост-Каменца. Кусок грязной земли
рядом с ним был захвачен немытой оборванной ребятней: все они смеялись и
потешались над ним или просили показать какой-нибудь фокус. Тучный
псевдофилософ, претендующий на роль чародея, отчаялся отогнать их и теперь
пытался перекричать шум, стирая струйки пота, катившиеся по темному лицу.
  - Эгей, великий лорд, - окликнул он проходящего путника. - Сказать
твое будущее? Не спеши прочь от славного Прост-Каменца, не узнав, что
Судьба держит в загашнике. Вот небогатая тучность, известный как великий
некромант, чтобы предсказать твое будущее. Всего только одна крона, лорд,
и важное колдовство окутает твою персону. Одна-разъединственная крона - и
твое богатство само будет защищено от всякого злого заклинания.
  Путник плюнул в сторону толстяка и вышел, не задерживаясь, из
Драконовых ворот. Его яркая колесница, окутанная дымом благовоний, миновав
статуи крылатых львов и уродливых горгулий, проехала между двумя
гигантским драконами зеленого камня - Огненноглазым и Пламяязыким.
  Салтимбанко с помощью одного из черепов своей коллекции
чревовещательным голосом проклял путника. Несмотря на ругань, ребятня
визжала от восторга. Они позвали своих друзей-приятелей. Толстяк
продолжил, направив обличительную речь на себя, чтобы привлечь больше
хулиганского отродья. Его большие темные глаза зловеще прищурились -
совсем как у Огненноглазого дракона у ворот.
  Он начал долгое черное колдовство, призывая гром, молнии и огонь с
небес обрушиться на маленьких пострелят. Ничего не произошло. Его магия
была фальшивой - хоть и впечатляла, - и дети знали, что он мошенник.
  - Тьфу! - фыркнул Салтимбанко, поджав толстые губы на круглом как
дыня лице. - Тьфу! - Разговаривая с самим собой, он бормотал:
  - Великий могучий богатый Прост-Каменец, вожделенный карбункул моей
матери. Три холодных дождливых несчастных мня сидения у знаменитых
Драконовых ворот - и ни шекеля. Ни одного мелкого прозеленевшего насквозь
медяка не бросили этой смиренной, готовой помочь душе. Что это за странный
город? Здесь никакой прибыли, разве что плевки и дерьмо мерять в шекелях и
талантах. О Салтимбанко, мой самый близкий и мягкотелый, друг из друзей
моего сердца, пришло время странствовать, поискать большое зеленое
пастбище на другой стороне горизонта, Может быть, есть более суеверный
мир, где люди верят в богов и духов и в силы великого некроманта.
Сам-друг, следовало бы отправиться в легендарное королевство Ива Сколовды.
  - Оу-у! - отвечал сам себе жуликоватый чародей, тряся животом. - Так
далеко! По всяком здравом рассуждении эта дородность не способна идти так
далеко! Большой и хорошо упитанный вечный студент философии может
исчахнуть от перенапряжения, еще даже не отшагав изнурительную двадцатую
милю!
  Видя, что ленивая натура потребует убеждений, его авантюристская
сторона представил свой наиболее важный - и наименее правдивый - аргумент:
  - И, тучный, какое ужасное будущее состоится, буде карга-жена
сам-друга обнаружит, что ее непокорный супруг вернулся в неблагодарный
Прост-Каменец? Произойдет кровавейшее убийство прямо в сердце этих вшивых
улиц. - Он выдержал паузу, Давая время на размышление. Из-под ресниц
Салтимбанко проверял реакцию наблюдавших за ним пацанов. Они замолкли,
впечатленные его словами. Они созрели. - И более того, - объявил он сам
себе. - Если человек с нежными ногами, это еще не значит, что сам-друг
должен прошагать много миль долгого пути до Ива Сколовды. Разве мы не
можем с нашими многими талантами и при поддержке верной нам шайки молодежи
случайно умыкнуть какой-нибудь богатый транспорт?
  Лицо толстяка посветлело при мысли о краже. Он ответил сам себе:
  - Эгей! Когда смотришь в лицо клыкозубой необходимости, эта тучность
способна на все, что угодно. Жена? Эгей! Какая чудовищная мысль! -
Несколько мгновений он молчал, затем поднял; глаза, отобрал полдюжины
пацанов и подозвал их поближе.
  На следующее утро обитатели Драконовых ворот, среди которых были
хозяева, готовые ободрать неосторожных путешественников, увидели
необыкновенный спектакль. Смуглый толстяк в роскошной гоночной колеснице,
расписанной гербами знатного рода, спешно уносился из города. За
колесницей бежала кучка хохочущей оборванной ребятни. Позади них,
неотступно преследуя повозку, но задерживаемая мальчишками, следовала
добрая дюжина городских стражников. За ними шла банда профессиональных
задерживателей воров, ожидавших разумного вознаграждения от владельца
колесницы. Последней, слишком далеко, чтобы принять участие в убийстве,
шествовала престарелая красотка, рыдающая, как гарпия, упустившая жертву.
(Насмешник тоже рыдал, когда она назначила цену за исполнение роли
мифической жены.)
Колесница прогремела через ворота и отправилась на север. Толстяк
хохотал как сумасшедший.
  Наконец, потеряв след вора, раздраженные преследователи воротились. А
далеко от города хохочущий толстый негодяй трусил на новой колеснице вверх
по дороге на Ива Сколовду.
  Как только опасность миновала, Салтимбанко одолели сомнения. Каждый
ручей у дороги был поводом для остановки. Первый же попавшийся постоялый
двор имел удовольствие обрести его болтливое присутствие аж на неделю,
пока хозяин не заподозрил неладное и не вышвырнул гостя вон. На самом деле
толстяку не хотелось ехать прямо в Ива Сколовду, хотя он и не осознавал
этого.
  Позже Салтимбанко остановился поболтать с владельцем процветающего
хозяйства. Крестьянин принял его за слабоумного, но решил, что торговля
лошадьми имеет свои преимущества. Он получил от Салтимбанко колесницу и
лошадей за три куска серебра и костлявого, смешного ослика. Животное
казалось смехотворно маленьким под необъятностью Салтимбанко, но как будто
не замечало своего груза. Ослик флегматично трусил на север, не размышляя
над недостатками своего нового хозяина.
  Крестьянин совершил сделку, исподтишка смеясь. Смеялся и Салтимбанко.
Он вернул себе деньги, потраченные в Прост-Каменце, и в придачу получил
ослика. Ослик был частью плана - как раз то, что нужно, чтобы сделать
въезд в Ива Сколовду и достопримечательным, и невинным. Следуя намеченному
плану, толстяк создавал себе репутацию сумасшедшего болтливого безвредного
дурачка.
  В деревнях и селениях по пути следования Салтимбанко щедро раздавал
пророческие ответы на задаваемые вопросы, а потом требовал плату за свои
консультации и советы. Если денег не давали, он приходил в справедливое
негодование. Население долины Серебряной Ленты полюбило его. Ему платили
просто ради развлечения. По мере приближения к Ива Сколовде Салтимбанко
часто посмеивался, оставаясь один.
  Его продвижение на север было достаточно медленным, чтобы слава шла
впереди - так, как и планировалось. Вскоре к его появлению каждая деревня
заготовила невероятные вопросы. (Обычно связанные с космогонией и
космологией: первичный акт творения, форма Земли, происхождение Солнца,
Луны и планет. Хотя иногда поступали и серьезные просьбы о совете, и тогда
он отвечал еще безумнее, чем обычно.) Когда наконец почти через два месяца
толстяк достиг Ива Сколовды, у него уже была устоявшаяся репутация. Почти
все принимали его за сумасшедшего - это была основа его плана. Без этого
он бы ничего не добился и не получил бы плату за работу, для которой был
нанят. Неделю спустя после благополучного и праздничного прибытия, после
того, как он снял старое жилье в бедном квартале города, превратив его в
причудливый храм, толстяк сказал себе:
  - Сам-друг, надо начинать работать.
  Холодным утром он въехал на Рыночную площадь на своем ослике,
осмотрел палатки - пока не нашел одну, принадлежащую крестьянину, с
которым он встречался раньше.
  - Сам-друг, - сказал он, - должен позаимствовать пустой ящик.
  - Ящик? - переспросил заинтригованный фермер.
  - Да, ящик, в качестве кафедры. - Он произнес это с невозмутимым
видом, но достаточно напористо, чтобы убедить человека, что его не
вовлекают в чистейшее безумие. Крестьянин ухмыльнулся. Салтимбанко
улыбнулся в ответ, мысленно поздравляя себя.
  - Этот подойдет?
  Салтимбанко посмотрел на пустую полевую подвеску для семян.
  - Этот хорош, но коротковат. А еще не найдется?
  - Если ты их вернешь.
  - Сам-друг, даю самое святое ручательство.
  В конце площади возвышалась невысокая гора булыжников, остатки
развалившегося здания. Там Салтимбанко возвел шаткое сооружение из своих
ящиков, взгромоздился на них и заревел:
  - Кайтесь! Грешники, конец света, великий Судный день надвигается на
вас! Кайтесь! Слушайте, воспринимайте правду, которая ведет к прощению и
вечной жизни!
  Люди, стоявшие поблизости, повернулись к нему. Внезапно испугавшись,
он почувствовал, как заколотилось сердце, но заставил себя продолжать:
  - Идет Судный день. Мир накануне пожирающего огня! О грешники,
возопите к любви, предлагаемой вам самой Святой Непорочной Гудрун, Земной
Матерью, Пречистой, которая спасет вас ради любви! "Дайте мне любовь, -
сказала она, - а я верну ее вечной жизнью". - Он продолжал, сопровождая
громадным количеством вздора, предписания правоверной Гудрун для
возлюбивших ее, коль скоро они добьются ее милости и пребудут с ней в ее
покое, именуемом вечностью. Он усилил нажим описанием ужасных мучений
ожидающих тех, кто не получит любви Гудрун. Речи мелькали выражения его
приемного отца типа "Полюби меня или хоть кого-нибудь", "зачем ты так
ранишь меня" и "ты - жестокое маленькое дитя".
  Действительно, когда-то в Малых Королевствах, особенно в Кавелине,
был распространен культ Гудрун, но он исчез несколько столетий назад. Ни
сам Салтимбанко, ни его слушатели не имели ни малейшего понятия, чему он
был посвящен на самом деле. Но все же проповеднику сопутствовал успех. Его
страстная, огненная речь и угрозы наступающего Судного дня привлекли
внимание. И дальше больше. Вскоре собралась гигантская толпа. По мере того
как подходили все новые и новые любопытные, речь Салтимбанко становилась
все жизнерадостнее и убедительнее. Через полчаса после начала у оратора
были добрые три сотни увлеченных слушателей, и он полностью забыл свои
страхи. У него открылось второе дыхание, и он играл на чувствах толпы с
уверенным мастерством.
  Конечный результат речи был именно таким, как ему и хотелось. Он
читал это на лицах слушателей, в улыбках, прикрываемых ладошками, в
осторожных кивках людей в первом ряду, которые не хотели своим несогласием
ранить чувства явного психически больного. Салтимбанко тщательно скрывал
собственную радостную улыбку. Все решили, что он безвредный и милый
сумасброд из тех, кто следит, чтобы люди не померли, забыв уйти из-под
дождя.
  А еще толстяк добился того, чего хотел, обратив на себя внимание
властей. В толпе были люди, каких он уже встречал в других королевствах:
слишком средние, слишком незаинтересованные, слишком внимательные под
маской безразличия, чтобы быть чем-нибудь иным, кроме осведомителей.
Осведомители Королей Бурь, которые должны интересоваться любым сборищем
людей. Их принцесса Непанта уже доказала свою политическую ловкость. Она
уверила своих последователей, однажды предавших прежнего короля, что в
случае ее падения они не смогут избежать наказания. Их имена и поступки
будут доступны любому последующему правительству, и они умрут. Они
вынуждены поддерживать ее и проявлять самый глубокий интерес ко всему, что
хоть тенью может коснуться правления принцессы.
  Они были людьми, остающимися в тени, на которых держалось
правительство, созданное Вальтером для сестры. Привлечение их внимания
являлось основной задачей Салтимбанко. Все должны принимать его за
безвредного шута, но особенно эти люди и их госпожа.
  - Что ты думаешь? - спросил один человек-тень у другого.
  - Клоун с новым спектаклем. Мне кажется, он закончит просьбой о
деньгах.
  В этот момент Салтимбанко так и поступил, объяснив это заботой о
душах слушателей. Он внутренне улыбнулся, видя, как соглядатаи обменялись
понимающими кивками. На время он был в безопасности.
  Он продолжал свои идиотские выступления день за днем, неделю за
неделей, передвигаясь по городу, чтобы его услышало как можно больше
народу. Каждый день он разглагольствовал на новую тему, перелагая
философскую чушь столетий на свою безумную, но невинную репутацию. В
какое-то время собралась толпа юных последователей, которые приходили на
все его горячие речи. Этих молодых толстяк боялся. Вдруг они испортят его
нейтральность? Поскольку все эти молодые - политические идиоты и не
выбирают себе мест для сборищ, то они могут воспользоваться его
выступлениями для прикрытия своих собраний. Однако со временем оказалось,
что опасения были напрасны. Не существовало никаких активистов, а так,
просто тешилась скучающая молодежь.
  Недели пролетали быстро, потому что он и сам получал большое
удовольствие и был удачлив в сборе пожертвований. Оставался всего месяц до
весны, когда он решил, что город дозрел для выдающегося произведения -
давно подготовленной, а для людей с улицы смехотворной оратории,
восхваляющей принцессу Непанту. Политическая обстановка становилась все
более угрожающей, и Непанте пришлось столкнуться с постоянно растущим
недовольством населения. Речь предстояло отважно произнести на ступенях
Башни Луны.
  Поскольку большинство ивасколовдцев считали, что эта речь станет
новой вершиной развивающегося идиотизма, Салтимбанко был уверен, слушатели
последуют за ним повсюду. Естественно они собрались в огромном количестве.
Когда оратор добрался до башни, рядом с его невозмутимым осликом собралась
большая толпа. Люди приветствовали Салтимбанко радостными криками.
Удвоенная стража башни поглядывала на них с опаской.
  Увидев Салтимбанко, солдаты расслабились. Теперь они знали, что,
кроме раскатов смеха, ничто не грянет. Салтимбанко взмолился, чтобы
нечаянно не поднять бунт.
  Неторопливо он поднялся по ступеням, ведущим ко входу в башню,
приподнимая подол своей монашеской рясы, как это делает старая женщина,
переходя реку вброд. (Его опыт подсказал, что аудиторию следует разогреть
до начала речи.)
Он остановился на пять ступеней ниже солдат, повернулся и разразился
потоком цветистых восхвалений, посвященных Непанте. Вскоре толпа
заходилась от хохота.
  Принцесса сидела в затемненном кабинете, не думая ни о чем. У нее
было дурное настроение. Ее не интересовало, что творится во внешнем мире,
она была почти полностью погружена в себя. Ужасные демоны ночных кошмаров
начали посещать ее и днем. Теперь Непанта могла заснуть, только изнемогая
от усталости. Бегство из Вороньего Грая лить все ухудшило вместо того,
чтобы, как она надеялась раньше, улучшить.
  Неясно, словно через приглушающую завесу, докатился рокот.
  "Ветродуй? - было ее - первой мыслью. Затем:
  - Человеческие голоса?"
Принцесса пошла к окну, чтобы взглянуть на улицу. Она шла на
негнущихся ногах, как старуха. Из-за занавесок она посмотрела на толпу и
ужаснулась: никогда не видела, чтобы столько народу собиралось в одном
месте. Дрожь страха полностью вывела ее из полусонного состояния. Она
отвернулась от окна, прижав ладони к горлу, схватила шнур звонка и вызвала
дежурного капитана охраны.
  Он уже ожидал ее зова, постучав в дверь прежде, чем смолк звонок.
  - Входите! - приказала она, пытаясь скрыть панику.
  - Госпожа? - Она не заметила его любезности.
  - Рольф, что там делают эти люди? - Она махнула дрожащей рукой в
сторону окна.
  - Дурак произносит речь, госпожа.
  - Кто? - требовательно спросила Непанта. Она была уверена, что голос
ее подводит. Но даже если и так, капитан не подал виду, что заметил
что-нибудь. Он спокойно ждал. - Давайте послушаем, - решила она.
  Они встали у окна, но ничего не расслышали, кроме смеха толпы, хотя
Непанте казалось, что несколько раз прозвучало ее имя. Робко, как
маленькая девочка, она спросила:
  - Над чем они смеются?
  - О, принцесса, они считают его великим клоуном и дурачком. - Рольф
хмыкнул, оперевшись на подоконник.
  - И ты тоже, да? Он улыбнулся:
  - Конечно. Ива Сколовде давно нужен был такой. Слишком все степенно.
  - Кто он? Откуда взялся?
  - Тут вы верно прихватили меня, ваше высочество. Поскольку люди его
слушают, мы попытались его проверить. Известно, что он появился некоторое
время назад, после того как проповедовал в селениях на юге. Есть
свидетельства, что до этого он жил в Прост-Каменце. После прибытия он
провел некоторое время один, а потом начал эти свои речи. Сейчас он
народный герой. Я уверен, что он безвреден, ваше высочество. Люди
собираются, чтобы посмеяться над ним. Не похоже, что это его заботит. Он
по-доброму обходится с ними.
  "Ясно. Он увидел, что я испугалась, - подумала Непанта, - и пытается
успокоить меня". Вслух она сказала:
  - О чем же он говорит? Почему собралась такая огромная толпа?
  Капитан внезапно показался расстроенным. Он попытался уклониться от
разговора.
  - Давай выкладывай, Рольф. Я слышала, как он произносил мое имя. Что
он говорит обо мне?
  - Как ваше высочество пожелает, - пробормотал он. Явно он боялся
потерять свою должность. - Он восхваляет вас, принцесса.
  В глазах Непанты вспыхнули искры, из которых легко мог разгореться
пожар гнева.
  - И поэтому они считают его дураком? Но почему?
  Поведение Рольфа явно показывало, что он сейчас предпочел бы
оказаться где-нибудь подальше отсюда. Он запинался и мямлил, откашливался,
глядел по сторонам и бормотал что-то неразборчивое.
  - Капитан! - отрезала Непанта. - Ваше молчание вызывает мое
неудовольствие! - А затем уже мягче добавила:
  - Назовите мне случай, когда я наказывала солдата за его мнение или
за то, что он принес дурные вести?
  - Не могу припомнить такого, принцесса.
  - Если вы подумаете более старательно, - прошептала она, показывая в
сторону окна, - то вспомните, что все наказания были за нарушение
дисциплины, а не за выполнение обязанностей, даже если они неприятны мне.
А теперь выкладывай! Почему народ смеется, когда этот человек восхваляет
меня?
  - Они презирают вас, госпожа.
  Казалось, по комнате пронесся холодный ветер. Безусловно,
стремительно надвигающиеся с севера тучи обещали зимние бури.
  - Презирают меня! Но почему? - За ее спокойным любопытством
угадывались раненые чувства.
  - Потому что вы есть, кто вы есть, - мягко объяснил капитан. - Потому
что вы женщина, по тому что вы власть, потому что вы свергли их короля.
Почему люди презирают своих правителей? По всем этим причинам и, может
быть, еще потому, что вы из Вороньего Грая, из старой вражды, и потому,
что советники, которых вы по глупости освободили, продолжают подстрекать
их. - Холодный ветер свистел вокруг башни, спустившись с Крачнодианских
гор, хватающий за душу, обжигающий ознобом.
  Неужели отголоски падения империи никогда не затихнут? Ильказар стал
пылью и прахом, но эхо ужаса от его падения до сих пор мстит его
разбросанным правнукам. Крылья ненависти все еще осеняют их жизни словно
голодные стервятники.
  Внизу у башни еще шумела толпа.
  - Скажи мне, Рольф, только честно: разве не стало людям лучше с тех
пор, как я пришла? Разве не стали ниже налоги? Разве я не забочусь о
бедных? Разве я не заменила продажное, ленивое, безразличное правительство
на честное, деятельное и ответственное? Разве я не задавила преступные
организации, которые, по сути, до моего прибытия были вторым
правительством? - Она содрогнулась, вспомнив ряды голов на пиках,
выставленные над городскими воротами. - И денежная помощь торговле с
Итаскией и Прост-Каменцем?
  - Все это правда, но такие вещи ничего не значат для глупцов,
принцесса. Я знаю. Я вырос здесь. Ваши реформы нашли поддержку у мелких
торговцев, ремесленников, особенно у меховщиков и скорняков, у гильдий и у
способных думать тружеников. Все они были в ужасном положении при старом
правительстве и преступных синдикатах. Но большинство людей не хотят
оказаться одураченными крючкотворством ваших указов. И богачи, и смещенные
советники продолжают говорить, что это так. А кроме программ, на которые
не обращают внимания, вы еще иностранка и узурпаторша. - Он слабо
улыбнулся, пытаясь прояснить суть дела.
  Но в комнате все еще висел холод.
  Непанта ослабила напряженность Рольфа одной из своих редких улыбок.
  - Иностранка, следовательно - тиран, да? Даже если их неблагодарные
животы, заполнены в первый раз за многие годы? Ладно, не важно. Их мнение
не заботит меня, пока они ведут себя прилично.
  Какое-то время она размышляла. Рольф молча ожидал, не обращая
внимания на ту боль, которую вызвали его объяснения. Наконец Непанта
сказала.
  - Я помню слова древнего мудреца, они записаны на старом свитке у нас
дома. Он писал: "Человек мудр только тогда, когда он боится потерять
разум", а дальше выводил, что народные массы - ослы, поскольку они не
понимают, что уже знают все, что стоит знать.
  Рольф ничего не ответил и казался необычно задумчивым возможно,
потому, что принцесса была необычно разговорчивой... Она раздражала его
сменой тем.
  - Что, у этого человека привычка говорить обо мне?
  - Нет, принцесса. Каждый день это что-нибудь новое и, прошу вашего
прощения, всегда нечто идиотское. Насколько я знаю, сегодня его первое
политическое выступление, хотя это можно и оспорить.
  Холодный ветер дул, набирая силу.
  - Ну, например.
  Рольф, почувствовав себя на безопасной территории, расслабился и
хмыкнул, вспоминая образцы самой несусветной чуши.
  - Вот только вчера он заверял, что Земля - круглая.
  Непанта, которая знала, посмотрела с осторожным изумлением.
  - Еще пример!
  Без усмешки Рольф торопливо сказал:
  - Перед этим он говорил, что Солнце - просто звезда, только близко от
нас. Философ Скаане оспорил его утверждение. У них была настоящая
дискуссия психов, и Скаане утверждал, что Земля вращается вокруг Солнца...
  - Что он говорил за день до этого? Рольф с трудом сохранял выдержку.
  - Что-то религиозное - вроде того, что при каждом седьмом
перевоплощении душа переселяется в животное, которое ему больше всего
подходит по характеру. Так, он объявил, что его осел - это Вилис,
последний король Ильказара.
  По губам Непанты скользнула тень улыбки. - Продолжай.
  Рольф ухмыльнулся. Он уже вспомнил прекрасный образчик.
  - Ну, за последнюю неделю Земля изменила форму. Она стала большой
лодкой, плывущей по морю эскалонианского вина, при этом судно движется
гигантской уткой, которая гребет за кормой. В тот день он был пьян, может,
поэтому он видел вселенную как море вина.
  Еще одна из редких улыбок мелькнула на лице Непанты.
  - Приведи его сюда!
  - Госпожа, если мы его сейчас остановим, они пойдут на штурм дворца!
  - Хорошо, подожди, пока он закончит.
  - Слушаюсь.
  Она пересекла комнату и подошла к северному окну. В отдалении неясно
вырисовывались одетые снегом вершины Крачнодианских гор. Северный ветер
ворчал, грозя снегом.
  Салтимбанко понял важность появления Рольфа, как только тот показался
в дверях башни. Еще через пять минут Салтимбанко успешно закруглил свою
безумную речь, приведя ее к шумному и веселому заключению. Через четверть
часа площадь перед башней опустела, толпа схлынула, освободив место для
ослика и ящика для пожертвований. Ящик был переполнен.
  Рольф пригласил толстяка в башню. Внутренне содрогаясь, Салтимбанко
последовал за ним. Он добрался до покоев Непанты, пыхтя и хрипя, как
умирающий дракон. Он покраснел, а лицо стало влажным от пота.
  Дверь была открыта. Рольф вошел без доклада.
  - Вот человек, которого вы затребовали, госпожа.
  Отвернувшись от окна, Непанта ответила:
  - Спасибо, капитан. Вы можете идти.
  - Но...
  - Вы говорили, что он безвреден.
  - Да, но...
  - Если мне понадобится помощь, я закричу. Ступайте!
  Рольф вышел.
  Непанта посмотрела на своего посетителя и сказала:
  - Ну? - Когда тот не ответил, она повторила громче.
  Салтимбанко постарался не сдержать изумления, которое эта женщина
вызвала в нем. Она была прекрасна - с волосами цвета воронова крыла,
глазами черного дерева, нежным овалом лица... Действительно ли он заметил
одиночество и страх за нахмуренным лбом, которые более или менее
предвидел? Он был удивлен. Эта женщина вовсе не была той старой гарпией,
которую он заранее невзлюбил. Может, в начале своего тридцатилетия, никак
не старше. Его невинные глазки нагло изучали ее тело. Салтимбанко
заподозрил, что задание может оказаться менее неприятным, чем он ожидал.
  В этот момент ее голос вернул его к реальности.
  - Да, женщина? - Полностью следуя своей роли, он не кланялся знати и
не признавал превосходства.
  - Учитель, кто ты? - спросила она, награждая его ученым титулом. -
Что ты собой представляешь?
  Это был неожиданный вопрос, но уличная практика научила его давать
туманные, но важно звучавшие ответы.
  - Сам-друг семь Салтимбанко. Есмь самый смиренный, прибитый бедностью
ученик Единой Великой Правды. Есмь единственный Истинный Пророк. А также
Спаситель Мира. Есмь Поставщик Космической Мудрости в изношенных одеждах.
Есмь сын Короля Оккультных Знаний...
  - И Принц Обманов! - засмеялась Непанта.
  - Это только одно из лиц тысячегранной драгоценности Великой Правды:
  - И в чем же состоит эта Великая Правда?
  - Великая Правда? Эгей! Это чудо всех времен, разворачивающееся перед
мерцанием в огромных и прекрасных глазах дамы...
  - Короче, без базарных баек.
  - Итак. Великая Правда заключается в том, что все - обман. Все люди
лжецы, все вещи врут. Вселенная, Время, Жизнь - все только огромные
космические розыгрыши, из которых сотканы маленькие ежедневные обманы.
Даже сама Великая Правда недостоверна.
  Непанта скрыла свое изумление, заслонив лицо ладошкой.
  - Не оригинально - это из Этриана Ильказарского, жившего пять веков
назад, но тем не менее интересно. Ты всегда следуешь своему кредо и не
говоришь ничего, кроме вранья?
  - Безусловно! - Он прореагировал так, словно была затронута его честь.
  - И еще одно. - Она снова засмеялась - и с удивлением обнаружила, что
смеется. Сколько времени прошло с тех пор, как она смеялась последний раз
просто потому, что ей было забавно? И сможет ли этот толстяк, который был
далеко не так глуп, как изображал, заставить ее и плакать? - Почему ты
проповедуешь такие странные вещи?
  Салтимбанко, спрятав испуг под маской беззаботности, тщательно
подумал, прежде чем ответить. Здесь будет наиболее уместно небольшое
полуправдивое, но в целом ложное направление разговора.
  - Многочисленное количество людей, которые считают меня просто
громогласным вздорным брехуном. Эгей! Это они большие дураки. Они
приходят, радуются представлению, ага? Итак, после представления многие
приходят к бедному толстяку, дают ему денежки, чтобы уберечь себя от себя.
Подумайте, великая госпожа! Много людей сегодня толпились перед башней,
ага? Может, три, четыре, пять тысяч. Может, одна тысяча из них пожалела
слабоумного. Каждый бросил один грошик - один фиговый грошик, хотя
некоторые давали и больше, - в корзину, которую видели на очень печальном
и по виду голодным ослике, который принадлежит кретинскому поставщику
проповедей. Сам-друг считает прибыль. Имею сейчас десять крон и более,
доходы одного месяца. И вот таким манером проходит каждый день года.
Сам-друг, будучи бережливым, стал вдруг так богат, как самый богатый из
смеющихся над безмозглым проповедником, Эгей! Тогда сам-друг будет
смеяться сам! Но молчание, полное молчание! Людей легко довести до
убийства.
  Салтимбанко хмыкнул над одурачиванием тех, кто считает его дураком,
но затем понял, что позволил себе слишком расслабиться. Он обнаружил свое
увлечение накоплением денег. Волки ужаса завыли в глубинах его разума. Да,
он был профессионалом, но не умел отгонять чувство в серьезных ситуациях.
Хотя действительно скрыл его хорошо.
  - Тебе нравится, когда люди насмехаются над тобой?
  - Эгей! Сам-друг есмь исполнитель, разве нет? Множество смеется над
толстым, это верно. Никакой радости. Но и он знает, как наслаждаться
золотом, добытым таким образом из необозримых, кошелей. Толпа и
Салтимбанко - на равных, потому что мы держим за дурака друг друга.
  Непанта обернулась к северному окну, вглядываясь в бурю,
заваривающуюся над Крачнодианскими горами. Затем она резко повернулась
обратно и минуту рассматривала Салтимбанко, чувствуя слабость.
  - Не поужинаешь ли ты со мной сегодня вечером? - спросила она. Затем
глубоко вздохнула от безрассудства своего поступка, неуверенная, зачем она
это сделала. Принцесса знала только, что ей приятна компания этого
честно-жуликоватого, внешне веселого и внутренне испуганного человека.
Возможно, это было чувство душевной близости.
  Пока они стояли, глядя друг на друга, первые завитки бури начали
мести вокруг башни. Непанта побежала закрывать окна.
  Вечером Салтимбанко отобедал с этой женщиной и принял ее следующее
приглашение - переждать бурю, оставшись на ночь. Они беседовали на
протяжении всего последующего дня, что привело к повторному приглашению на
обед, а затем и к предложению остаться на ночь. На следующий день Непанта
предложила ему свое покровительство. Явно лишенный гордости Салтимбанко
принял его немедленно и быстро переехал в башню - с осликом и всем
имуществом. Его комнаты располагались рядом с покоями Непанты, что вызвало
пересуды у прислуги. Но, несмотря на их старания, ничего предосудительного
в результате этого соглашения обнаружено не было.


                                  Глава 4


  590 - 605 годы от основания Империи Ильказара

  КАК ОДИНОКО СИДИТ ГОРОД...

  Любовь покинула его, Варт стал желчнее. Он решил пройти курс
обучения, о которой думал уже давно. Однажды в разгар сбора урожая он
посетил своего учителя-священника и договорился, что тот поможет ему
продать дом. Деньги, оставленные ему Роялом, Варт закопал у реки. Затем,
сложив вещи в старую сумку, он двинулся Ильказар.
  Среди многочисленных городских нищих появился еще один. Этот был
поярче, он учился, учился, но оставался невидимым, кто же удостоит
постреленка больше чем взглядом. Со временем он похудел, стал оборваннее -
и мудрее.
  Он все еще оставался молчаливым. И странным. Взрослые чувствовали
себя при нем неуютно, хотя не понимали почему. Возможно, причиной был его
холодный взгляд или то, как изгибались вверх уголки его губ в ухмылке
вампира, обнажая клыки, когда речь шла о будущем. Словом, в его взгляде
было нечто такое, что заставляло взрослых отводить глаза. Он казался
голодной тварью, желающей их сожрать.
  Однако его странность привлекала беспризорников. Они окружали новичка
таким уважением и страхом, с каким старшие относились только к главным
чародеям и королю. Вскоре Варт и стал королем - королем империи нищих и
воров, которые находили его владычество прибыльным. Похожий на маленького
идола, он держал свой королевский двор на углу Крестьянского рынка, а
приверженцы, следуя его указаниям, сказочно обогащались.
  Но всех этих людей, независимо от степени восхищения предводителем,
тревожило ночное времяпровождение Варта. Он часто бродил ночами в
окрестностях дворца, изучая королевскую башню или Дома каких-нибудь
могучих чародеев. И он никогда не пропускал сжигания ведьм, хотя его
внимание было редко приковано к жертве. Его взгляд был обращен на черные
капюшоны и чародеев, наблюдавших за исполнением приговора.
  Что это за правосудие? В городе, возвеличенном Магией, управляемом
магией - вне зависимости от Королевских указов, - политика определялась
манипуляциями магов. Зачем были нужны эти сжигания ведьм? Какой силой, так
пугавшей магов, обладала ведьма?
  Было древнее пророчество (весь Ильказар, от короля до последнего
нищего, незыблемо верил в пророчества), которое возвещало, что город и
империя падут из-за ведьмы. Главные чародеи справедливо полагали, что
мертвая ведьма мало что сможет сделать ДЛЯ осуществления пророчества.
Поэтому смертная казнь полагалась любой слегка заподозренной в ведьмовстве
женщине. Или - обладающей собственностью, которой хотел завладеть чародей:
все имущество ведьмы переходило к тому, кто на нее донес.
  На доходы, получаемые от своей империи нищих, Варт ходил по чародеям
и покупал знания. В облике горячего и нетерпеливого безголосого мальчика
он добыл многие секреты. Чародеи тали его замечательным исключением среди
молодежи, впадая в ошибку не очень мудрых людей, которая сродни обращению
детей с любимыми домашними зверушками: иногда их считают забавны ми,
иногда надоедливыми, но никогда не принимай: всерьез. Они были старыми
людьми, эти чародеи, и давно забыли, что такое быть молодым. Большинство
людей забывает. Вот так за время учебы Варт узнал многие секреты,
тщательно оберегаемые взрослых.
  От чародеев и от священников, чей интерес нему поддерживали письма
старого наставника.
  Варт получил необыкновенное образование. Он почти рассмеялся в тот
день, когда услышал пророчество, приговорившее его мать к смерти. Уже
позже он узнал, что она умерла для того, чтобы обеспечить жадного чародея
благоустроенным домом, а для короля Вилиса послужить решением проблем
личного, политического и финансового характера.
  Однажды ночью кто-то застал его плачущим. С тех пор он получил новое
имя - Варт Локкур; Молчащий, Горестный Странник. Он стал актером, этот
Вартлоккур. Играя на жалости к своей немоте, он заставлял сильных мужчин
исполнять его желания. Чародеи обучали его. Священники привязывались к
нему всей душой. Он внушил своим приверженцам желание исполнить его тайную
цель. Они были уверены, что таковая у него есть. В Ильказаре он стал одним
из самых известных детей и одной из самых интригующих тайн.
  Однажды несколько священников собрались вместе и, поскольку им было
больно видеть, как пропадают способности мальчика, решили оплатить его
обучение. Но когда они решили рассказать ему об этом, он уже исчез. Варт
выбрал себе двенадцать товарищей и с ними покинул город. Куда он ушел?
Почему? Священники побеспокоились некоторое время да скоро и позабыли. С
этим мальчишкой было связано что-то тревожащее, что хотелось поскорее
забыть.

  ***

  Перевал Лао-Па-Синг в двух тысячах миль к вое току от Ильказара был
единственным местом пересечения гигантских двойных горных цепей Столбов
Слоновой Кости и Столбов Богов. На западе располагав лишь
города-государства, маленькие королевства, разрастающиеся побеги Империи
Ильказара. На востоке находился Шинсан - империя, пугающая своим
колдовством и преданностью злу. К западу от этих лежали плодородные
равнины Предсеньей - идеальный выпас. Но кочевники избегали этих мест -
слишком близко к Шинсану...
  Оттуда, от Лао-Па-Синга, одним весенним днем спустя много месяцев
после того, как Вартлоккур покинул Ильказар, прискакал мальчик двенадцати.
Он не был уроженцем Шинсана. Егс кожа была коричневой, как у загорелого
человека с запада, а не цвета натуральной амбры, как у людей востока. На
его лице боролись два выражения: ужаса от прошлого и надежда на будущее.
Не имея разрешения на въезд, мальчик остановился, чтобы доказать, что он
привез свой пропуск на свободу, вытащил свиток из седельной сумки и
развернул его, глядя на слова, которые не мог прочесть:

  Королю и чародеям Ильказара:
  Мой гнев будет жечь, и я убью вас мечом,
И жены ваши станут вдовами,
А дети останутся без отцов.

  Послание было подписано невыразительным знаком овала и не вызвало
никакого интереса.
  Было некоторое ворчание по поводу наглости пославшего, но никакого
страха. Посланец не сказал, откуда он прибыл.
  Годом позже другой юноша, с загнанным видом и скачущий так, словно
его нес дьявол, передал следующее послание:

  Королю и чародеям Ильказара,
Которые ложно судили женщину
По имени Смирена:
  Они посеяли ветер и пожнут бурю.

  Это послание было подписано нулем и стилизованной маской смерти. Оно
вызвало больше раздумий, чем предшествующее, поскольку посланец признал,
что явился из Шинсана. Изучили архивы, подняли дело Смирены. Оказалось,
что сын не разделил ее участи. Появились некоторое опасение и разговоры о
древнем пророчестве.
  Но ничего не произошло, и вскорости все опять было забыто - до тех
пор, пока через год не появился третий посланник. А затем другие, год за
годом, пока наконец король и чародеи поверили в Угрозу. Они нанимали убийц
(потому что даже МОЩЬ чародеев Ильказара не может пробить некромантический
щит Шинсана), но наемники ушли на сторону. Нет дураков идти в Империю Зла.
  Богатые не преуспеют в день гнева.
  Под двенадцатым посланием стояла дюжина знаков-подписей, и каждый из
них был обещанием. Король и чародеи пытались убедить друг друга, что в
состоянии справиться с угрозой.
  На тринадцатый год молодой человек с таким же загнанным взглядом, как
у его предшественников, покинул Шинсан. Он пересек Предсенную Степь и
сделал передышку в Некремносе на реке Рее. В городе и на востоке Степи он
обнаружил легионы Ильказара. За время его отсутствия империя разрослась.
Некремнос был протекторатом. Протекторат являлся альтернативой кровавой
бессмысленной войне. Ильказар, сочетая свое магическое и военное
превосходство, действовал непреодолимо.
  Король Некремноса Птотор Храбрый был мудрее, чем его считали
остальные владыки. Он знал древнем предсказании и молил Судьбы ударить по
империи во время его правления.
  Вартлоккур поговорил с королем, обсуждая вину империй.
  В Шемерхане он застал разрушенный голодающий город, поскольку его
жители отдали все свои силы запросам Ильказара. Вартлоккур поговорил
королем, а потом поехал к Гог-Алану. Он обнаружил еще один завоеванный
город, в состоянии более худшем, чем предыдущий. За слишком упорное
сопротивление город был лишен всех привилегий. Мужчинам, прежде гордым,
было разрешено жить лишь на те деньги, которые могли заработать их
женщины, услаждая похоть имперских солдат. И снова Вартлоккур поговорил со
свергнутым правителем и отправился дальше.
  Он пересек перевалы к западу от Гог-Алана и повернул на юг в
Джебал-аль-Альф-Дхулкварне-ни - черный регион, не имеющий короля. В конце
концов он достиг долины Себил-эль-Селиб, Тропы Перепутья, где когда-то
первый король-император Ильказара попал в засаду и был распят восставшими
аристократами. Здесь Вартлоккур разбил свой лагерь и сделал необходимые
приготовления.
  Несколькими днями позже он вошел в город, давший ему жизнь и
причинивший так много боли. У ворот он встретил чародеев, ожидавших
ежегодного послания, которое он отказался вручить кому-либо, кроме короля.
Послание предписывало смерть через сожжение королю Вилису и семижды семи
ильказарским чародеям в отмщение за преступление против Смирены. Как и
следовало ожидать, условия были отвергнуты. Заканчивалось послание
обещаниями голода и мора, землетрясений и знамений в небе, появлением
врагов, неисчислимых как звезды, и было скреплено печатью с числом 13.
  Первое время печать оставалась нерасшифрованной. Но однажды на
мистическое число обратили внимание, и чародеи пришли к выводу, что враг
уже находится среди них. Они обыскали город, но он уже исчез. Они обыскали
империю - и все равно ничего не нашли. Страх преследовал правителей. Но
ничего не произошло. Или так казалось.
  Падение Ильказара описано в эпосе "Народе Ильказара" - сомнительном
и, безусловно, преувеличенном изложении конца короля Вилиса. Песнь
начинается словами:

  Как одиноко сидит город, некогда многолюдный!
  Он стал, как вдова; великий между народами
Сделался данником.

  Варвары вторглись в пределы империи. Беспокойный ропот поднимался в
подчиненных государствах. Армии империи десятикратно уменьшились и были
деморализованы странным мором. Звезды в небе взрывались и умирали. В самом
Ильказаре видели дракона, которой пересек лунный диск. Небывалый шторм
разбил корабли в море Коцум. Тролледингианские пираты совершали вылазки на
западном побережье. И гласит песнь:

  Горько плачет он ночью, и слезы на ланитах его.
  Нет у него утешителя
Из всех, любивших его; все друзья его изменили ему,
Сделались врагами ему.

  Подчиненные государства восстали. Размещенные в них войска были
потрясены и ошеломлены. Ильказарские сборщики налогов роптали, потому что
деньги в империю не поступали. Те, кто занимался трофеями и контрибуцией,
роптали, потому что не было новых завоеваний. Народ взроптал, когда
уменьшились и стали задерживаться выплаты.
  Король попытался остановить наступающий мрак выступлениями и речами.
Он обещал невозможные вещи, в которые верил сам...
  Но не мог разбить восставших. Они были слишком многочисленны, и их
ряды пополнялись день ото дня. Безусловно, злосчастье преследовало войска,
посланные против восставших: наводнения, сгнившая еда, болезни. И с каждой
победой мятежников число их сторонников росло.
  Темный шепоток распространялся по Ильказару: с приходом варваров
город погибнет. Люди уезжали - пока король не объявил эмиграцию
государственным преступлением. Дурак. Ему следовало бежать самому.
  В этот год не было урожая. Ржа, черви, жуки и саранча пожрали все.
Единственной доступной пищей было то, что осталось в запасах, и
немногочисленные поступления дани и налогов.
  Несмотря на страх перед чародеями Ильказара, восставшие короли и
варвары объединились против империи.
  Говорит поэт:

  Умерщвляемые мечом счастливее умерщвляемых голодом,
Потому что сии истаивают, поражаемые недостатком плодов полевых.
  Руки мягкосердных женщин варили детей своих, чтобы они были для них
пищею...

  Перед Ильказаром стояли армии, хорошо снабженные всем необходимым
после уничтожения имперских легионов. Они выставляли напоказ жирные отары.
Внутри городских стен в это время подобранных дохлых крыс продавали по
серебряному шекелю за штуку. Живая крыса стоила вдвое дороже. Люди боялись
дохлых крыс, они несли чуму. Собаки и кошки исчезли вслед за лошадьми
королевской кавалерии и животными из королевского зоопарка. В воздухе
сгущались слухи. Исчезали дети. Мужчины в хорошей физической форме
боялись, что их обвинят в людоедстве. Иногда свалившихся от болезней людей
находили растерзанными. Может, крысы. Может, и не крысы.
  Осада продолжалась. Однажды из лагеря осаждающих прибыл всадник,
мрачный юноша, испуганный городом и чародеями внутри него - чародеев
держало в страхе искусство одного-единственного человека, обученного
таинственными тервола и принцем-тауматургом Шинсана. Он доставил свиток.
Кое-кто заметил, что послание прибыло в тот же день, что и предыдущие. Оно
содержало все приказы Вартлоккура с одним существенным добавлением:
списком людей, которые должны быть выпущены из города и перед кем должен
преклониться сам король.
  Вилис уже был более сговорчив. Через пять дней на городских стенах
стало заметно оживление. Короли и генералы восставших - одетые в черное,
на черных конях, с развевающимися черными знаменами - приблизились к
городу и остановились на расстоянии полета стрелы.
  Когда солнце достигло зенита, семь групп из семи высоких шестов
каждая поднялись над городской стеной. К каждому был привязан политый
горючей смесью один из главных чародеев. Сам король нес факелы, чтобы
разжечь пламя. Наступила полная тишина. Ни тучки не было на небе.
Казалось, все на земле застыло в напряженном ожидании. Затем в сторону
наблюдавших потянулся дымок. Вонь горящей плоти заставила лошадей
отпрянуть.
  Молчащий не выказал никаких чувств. Его победа еще не была полной.
  После того как огни погасли, ворота распахнулись, и истощенные жалкие
люди вышли наружу. На виду у всех король пал на колени и целовал им
пыльные ноги, когда они проходили мимо. Их выжило мало, тех, кто однажды
помог или проявил доброту к несчастному сироте. Одним из них был человек в
оборванной черной одежде палача, другим - пожилой сержант. Там были
священники, горсточка мелких чародеев, несколько поблекших и иссохших
проституток, которые когда-то уделили мальчику хоть немного внимания.
  Ворота закрылись. Вартлоккур ждал. Солнце сдвинулось на запад. Он
послал всадника.
  - Третий приказ! - потребовал всадник.
  - Я отдал все, что мог, - ответил король Вилис. - Мое могущество и
сама империя обратились в прах. Это чересчур жестоко! - Он схватил лук,
выстрелил в посланца, но промахнулся.
  - Тогда погибнет весь Ильказар! - Всадник умчался.
  Вартлоккур долго размышлял. Он успел надавать обещаний, до исполнения
которых, он надеялся, дело не дойдет. Ему нужен был один Вилис. Но с ним
были еще и короли, поверившие его слову.
  Эти короли ждали. Ждал и город. Вартлоккур принял решение. Он воздел
руки и призвал духов, которых до времени не тревожил - силу, доселе
неподвластную никакому второстепенному чародею. Земля задрожала - так
исподволь, что сначала это заметили только лошади. Короли ужаснулись
власти Вартлоккура. Стихийный дух Земли, известный тем, что он не
подчиняется никому, кроме самых высочайших мастеров восточной магии, внял
его призыву.
  Дрожь переросла в землетрясение. Городские ворота распались. Шесты с
чародеями полетели со стен. Шпили и башни содрогнулись. А тряска
усиливалась. Рухнули высокие здания. Начала трескаться толстая стена -
самое мощное сооружение Ильказара. Руки Вартлоккура болели от напряжения и
от истекающей Силы. Он держал их еще высоко. Если руки опустятся раньше
времени, Властелин Земли прекратит еще не завершенную работу и Ильказар
восстановит достаточно силы, чтобы сделать штурм ужасающе дорогим.
Полыхали пожары. Пыль от рухнувших зданий смешивалась с дымом, заволакивая
небо. Величественная Ратуша соскользнула в Эос (который вторгся в Ильказар
через уцелевшую решетку), запрудила его, и часть города затопило.
  В конце концов Вартлоккур был удовлетворен и позволил землетрясению
прекратиться. Он спустил свою свору. Завоеватели почти не встретили
сопротивления. Он сам подвел королей к дворцу.
  Вилиса они обнаружили на развалинах крепости - он мерно раскачивался,
прижимая корону груди, и пел детскую песенку. Солдаты торопливо расчистили
угол Площади Казней от мусора. установили там столб и привязали к нему
короля. Принесли огонь. Вартлоккур стоял перед Вилисом с факелом в руке.
  Сторонники Вартлоккура ожидали, что он будет: смеяться или хвастать
исполнением мести, - но этого не произошло. Они ожидали, что вот теперь-то
он заговорит, впервые за десятилетия, и скажет что-нибудь вроде:
"Вспоминай в аду мою мать", но он этого не сделал. Он сказал только:
  - Ты обрек меня на одиночество, Ильказар, - и отшвырнул факел в
сторону. Склонив голову, он повернулся и медленно пошел прочь из города,
оставив милосердие или его отсутствие на своих приверженцев.
  Относительно беспристрастный поэт заканчивает эпос горькой руганью
Ильказара, проклиная его на все времена. Но прежде чем закончить песнь, он
кратко отмечает, что ему понятно, почему Вартлоккур отбросил факел. Больше
никто не понял тогда, и мало школяров догадались с тех пор. Гибель
Ильказара и его короля означала, что Вартлоккур потерял то единственное,
что неизменно сопровождало его и чему он посвятил четырнадцать лет жизни.
Под маской победы таилось поражение.


                                  Глава 5


  Весна, 996 год от основания Империи Ильказара

  ПРОДАННЫЕ КАЖДОЙ РУКОЙ

  После дикой ночной бури - возможно, последней за эту зиму, -
Крачнодианские горы и долина Серебряной Ленты были засыпаны искрящимся
снегом, а температура воздуха вряд ли превышала точку таяния. Серебряная
Лента широко разлилась на равнинах у восточной стены. Несколькими милями
ниже лед сжимал реку, преграждая путь потоку. Ветер пел одинокую панихиду
вокруг Башни Луны. Это была ночь, подходящая для землетрясений, ночь для
Ветра Судеб. Со времени появления толстяка Непанта стала лучше спать. Он
не был способен отгонять демонов ее разума, но он их немного приручил. Но
в ту ночь она снова вышагивала по комнате, хотя и не от старого кошмара.
Ветер, шептавший сквозь окна и занавеси, нес предчувствие. Опасение
отгоняло сон.
  Ее мимолетно касалось будущее, хотя его прикосновение редко было
отчетливым. Что-то в Ива Сколовде было ужасно не правильно. Временами она
это чувствовала, но не могла обнаружить что.
  Выглянув из окна, обращенного к северу, она наконец нашла видимую не
правильность. Небо за северной стеной освещалось заревом. Зарево
постепенно разгоралось. Она знала, что это. Огонь. Но что же это за огонь!
Чтобы вызвать такое огромное зарево, огонь должен полностью вырваться
из-под контроля. Ее опасения возросли. Она взяла одежду, приготовленную на
утро.
  Непанта только успела одеться и проклинала сломанный ноготь, когда в
дверь постучали.
  - Войдите! - сказала она в полной уверенности, что голос звучит
ужасно, и вошел Рольф с мрачным лицом.
  - Ну?
  - Дурные новости, госпожа. - Я видела огни. Что произошло? -
Нападение. Бандиты с гор перебрались через стену. Там их целая тысяча,
грабят и убивают.
  Непанта нахмурилась.
  - Что за дьявольщина! Рольф продолжал:
  - Отряды хорошо сражаются - при данных обстоятельствах.
  - Рольф, я не хочу называть тебя лжецом, но мы с тобой прекрасно
знаем, что ни одно и этих горских племен не может быть настолько велико.
Навряд ли племя может выставить даже сотню воинов, считая калек, стариков
и мальчишек. Хорошо сражаются при данных обстоятельствах?
  - Может быть, я преувеличил, но клянусь, что там больше пяти сотен. Я
видел по меньшей дюжину знаков разных племен. Они заполучили какого-то
объединившего их военачальника. Обстоятельства таковы: ваши враги внутри
города соединились с горскими бандитами. Они нападают на нас сзади. Наши
сторонники атакуют. На улицах полный хаос. Я не могу одновременно
поддерживай порядок в городе и защищать его.
  - Когда все это началось?
  - Три часа назад, принцесса.
  - Почему мне не доложили?
  - Поначалу казалось, что в этом нет нужды. А потом у меня уже не было
времени.
  Отдаленный шум сражения достиг ушей Непанты. Под ее окном проносились
верхом какие-т тени - одни прочь, другие в сторону сражающегося квартала.
  - Видели ли вы предводителя горцев? Как он выглядит? - Без всякой на
то причины она заранее была уверена в ответе Рольфа.
  - Высокий, худой, смуглый, лицо как у коршуна, а глаза такие, что
сквозь них можно увиден полыхание огней пекла. Он не горец с севера или
Ива Сколовды, но и не с запада. Южанин, я полагаю. Из пустынь. Я слыхивал
его имя, но не могу вспомнить. Они зовут его волшебником.
  - Вартлоккур! - выплюнула Непанта, произнеся это имя с гневом и
страхом.
  - Госпожа? - наморщил лоб Рольф. Он уже слышал это имя прежде. Но
где? Ах да, эти старые песни - "Чародеи Ильказара". - Но в этом нет
никакого смысла. Тот Вартлоккур жил лет пятьсот назад.
  - Меня много лет пугало это имя, Рольф. - Она упала духом и
превратилась в испуганную потерянную маленькую девочку. - Что я могу
сделать? Зачем Турран оставил меня одну? Он бы знал, что предпринять. -
Непанта плакала. Это случилось в первый раз за много лет. Потом она впала
в истерику, проклиная судьбу.
  Потрясенный Рольф, не зная, что предпринять, побежал в покои
Салтимбанко.
  Толстяк проснулся с долгой и цветистой руганью, в которой
гипотетические незаконнорожденные дети Рольфа проклинались на поколения
вперед.
  - Насмешник, захлопни свою проклятую богом пасть и послушай! - Он
отодвинулся назад, готовый шлепнуть толстяка.
  Салтимбанко сосредоточился на мрачном лице над ним и на прозвучавшем
имени.
  - Что случилось?
  - Здесь Гарун. Рано. Он малочислен, но я уже расстроил дела так
сильно, что ему не остается ничего, кроме как победить.
  - Сам-друг, план в этом и заключается.
  - Да. Но когда я сообщил о нападении и описал Гаруна, женщина впала в
истерику, стала неистово вопить о Вартлоккуре, Клыкодреде, Эль-баре. Пойди
лучше успокой ее, а то она провал: всю операцию...
  - Сам-друг признанный эксперт по утешен: истерик. Но также расстроен
упоминанием секретных имен: Насмешник мертв...
  Несколько минут спустя Салтимбанко ворвался в покои Непанты,
плюхнулся в кресло, посадил на свои полные колени и начал успокаивать. Он
пытался понять причину истерики, но так и не преуспел в этом. Непанта
взяла себя в руки.
  - Сам-друг, - вдруг объявил он, резко поднимаясь и успев подхватить
принцессу прежде, чем та грохнулась на пол, - храбро выступит против копий
варварских орд, чтобы речью восстановить энергию крепких сердцем отрядов!
  - Он стремительно исчез, прежде чем она успела что-то сказать.
  После ухода Салтимбанко Непанта стала мыслить так, как принято у
Королей Бурь. Она спокойно крикнула:
  - Рольф! Пошлите человека в Вороний Грай, с известием о том, что
произошло и с именем "Вартлоккур". Турран поймет, что я имею в виду. О,
запросите подкреплений. Затем подготовьте мою охрану и лошадей.
Обезопасьте путь отступления. И посмотрите, нельзя ли перехватить
Салтимбанко до того, как он даст себя убить.
  Просьба о подкреплении, как она знала, была бесполезной. Сражение
будет проиграно или выиграно еще прежде, чем Турран получит послание. Но
он сможет привести достаточно людей, чтобы отобрать столицу обратно.
  Быстро - быстрее, чем позволял его объем, - Салтимбанко спешил в
северный квартал. По дороге то здесь, то там он деморализовывал
встреченные отряды высокопатриотическими речами, обещаниями немедленной
победы и призывом начать мощное ответное наступление. У него был
замечательный подбор двусмысленных выражений, убеждавших людей в том, что
они уже разгромлены.
  Сражение переползало в восточный квартал, заселенный преимущественно
мелкими торговцами и ремесленниками - основной массой тех меховщиков и
скорняков, чья продукция пользовалась спросом в других королевствах, теми,
кто горячо поддерживал Непанту. Атака стала захлебываться, потому что эти
люди яростно защищали свои дома. Шаль, что не было свежих подкреплений,
способных использовать преимущество сложившейся ситуации.
  Салтимбанко внезапно возник возле Северных ворот у командного поста
захватчиков. Громким криком он предупредил своих сообщников прежде, чем
горцы успели проткнуть его копьям. Человек, называемый Гаруном, затащил
его в хваченный дом.
  Салтимбанко сидел за потрескавшимся дубовым столом и смотрел на
Гаруна.
  - Сам-друг, думаю, что великий генерал ударяет рановато - хотя и
храбро, с успехом.
  Худой темнолицый человек некоторое вред хранил молчание, а потом
прошептал:
  - У меня есть способности. Их покупатель хорошо заплатил. Я
отрабатываю цену.
  - Сам-друг, делаю то же самое. - Гарун держался холодно и
отстраненно. Салтимбанко встревожился. Что-нибудь не так? Потом
Салтимбанкс вздохнул. Этот человек всегда выглядел так в критические
моменты своих войн. Полная отстраненость необходима. - Это крупная
операция по безупречному плану. Короли Бурь безмозглы. - хмыкнул, думая о
горшке золота, ожидающем его в конце этой кровавой радуги. - А старикан,
сыплющий золотом, что с ним?
  - Ничего. Ни словечка со времени последней встречи. Я заплатил
нескольким парням, чтобы они за ним приглядывали. Он набирает наемников
малых королевствах.
  - Сам-друг есмь студент-философ могучих ментальных сил мозга, и все
же я не способен увидеть причину, по которой стоит закончить сумасшедший
план этого безумного старикана. Не люблю находиться в потемках. Есть
опасения здесь, здесь и здесь. - Он похлопал себя по лбу, сердцу и кошелю.
  - За такую плату я готов терпеть таинственность. Слушай, я ввязался в
сражение. Мне некогда трепаться и нечего сказать. Передай Рольфу мои
поздравления. Он делает успехи. Из него со временем сможет получиться
полноправный партнер. И передавай привет Браги и Элане. А сейчас иди. Надо
спешить. Мы сможем поговорить после падения Вороньего Грая.
  - Спеши-поспеши. Всегда спешка. Сам-друг, держа зоркий глаз и еще
зорче сохраняя голову на месте, присмотрел интересный списочек и
скопировал его. Шпионы, работающие на Вальтера. Может оказаться подручным.
  Бин Юсиф раздраженно схватил список и жестом показал на дверь.
  На рассвете патрули Рольфа подобрали Салтимбанко, бесцельно
бродившего у Южных ворот. Солнце тщетно старалось пробиться сквозь дым над
городом. Толстяка, явно находившегося в шоке, бесцеремонно привязали к
седлу и повезли вместе с отступающим отрядом Непанты.

  ***

  Турран продвигался на юг вместе с авангардом своей маленькой армии,
пробираясь через один из вечнозеленых лесов в высоких глубинах каньонов.
  Стонал ветер. Лавины с вершин заставляли каньон рокотать. Вот тогда и
начали поступать донесения с юга.
  Первым было сообщение от Непанты, но в действительности оно пришло от
одного из шпионов Вальтера - Рольфа. После колебаний Турран вызвал на
встречу Вальтера. Но тут поступило следующее донесение.
  - Я получил парочку посланий от твоего человека, Рольфа. В одном
говорится, что, похоже, Непанта нашла себе любовника.
  - Мы должны его убить? - Нет. Пока нет. Может, обуздает ее. Вальтер с
ухмылкой предложил:
  - Тогда давай поможем ему. Тебе не кажется, что она немножко
недоделанная?
  Хохот Туррана тут же отозвался обрушившейся лавиной.
  - Лет на пятнадцать недоделана. - На его лице появилось кислое
выражение. - Это вина матери. - Вальтер знал свою мать только понаслышке.
Она умерла, родив Непанту, когда ему самому был только один год. Говоря о
матери, Турран, как и другие братья, имел в виду вторую жену своего отца,
угрюмую женщину. - Она наговорила Непанте о мужчинах гадостей, а никто не
доказал ей, что это неверно...
  - Неверно. Что там неверно?
  - Э?
  - Ты же вызвал меня сюда не для того, чтобы поговорить о личной жизни
Непанты. Или об отсутствии таковой.
  - Нет, но это часть донесения. Этот парень, в которого она втюрилась.
Какой-то придурок, похоже, безвредный, умеющий усмирять ее норов. Нет,
настоящую проблему твой человек приберег для конца. И то, что он написал
позже.
  - Что же? - Беспокойство Вальтера возросло.
  - В ночь, когда было послано первое сообщение, горские банды напали
на Ива Сколовду. На город, а не на окружающие деревушки. Они незаметно
спустились по Серебряной Ленте, перебрались через стену, открыли ворота -
и никто не заметил.
  - Предательство. Кто-то заплатил.
  - Понятное дело. И ты еще не слышал худшего. Рольф говорит, что их
силы составляют пять или шесть сотен.
  - Нет. Невозможно. Тогда должен быть кто-то, кто объединил племена.
  - Но они же годами враждовали.
  - Верно. Я слежу за этим. Из тех краев даже никакого слуха не
доносилось, не считая того, что прошлой осенью возле Грона обосновался
какой-то чародей. Я проверил его. Какой-то шаман, изгонятель бесов, а не
настоящий маг.
  - И все же кто-то объединил племена, ее; они напали. Верно? - Да.
  - Так что этот кто-то и должен быть твоим заклинателем бесов, если он
единственный пришелец в округе. Ты согласен?
  - Еще раз - да. Никто из вождей племен согласится выполнять приказы
другого вождя. Но все равно в этом нет никакого смысла.
  - Нет. Ни один шарлатан не владеет искусством военачальника. Разве
что он выдает за другого...
  - Я все еще не думаю, что это возможно... Вальтер побледнел. -
Господи, какой дурак - Гарун бин Юсиф!
  - Что?
  - И все происходило на моих глазах. Я должен был предпринять
что-нибудь еще полгода назад. Господи, я просто ослеп. Этот заклинатель
бесов Гарун бин Юсиф.
  - Ты бредишь?
  - Подумай! Если ты не можешь нанять Военную гильдию или обычных
наемников, но хочешь затеять войну и иметь шанс на победу, то что ты
сделаешь?
  Через минуту Турран вздохнул и мрачно кивнул.
  - Найму Гаруна бин Юсифа, Короля-без-Трона. Героя Либианнина и
Хэлин-Деймиеля. Принимаю. Это более чем подходит. Но что он тут делает?
  Вальтер потряс головой.
  - По последним слухам предполагалось, что он работает с частями
Итаскийской армии, разрабатывая тактику для береговой охраны против
тролледингианских рейдеров, поскольку ожидались их вылазки.
  - Выясни! - Приказ Туррана был холоден и резок как зимний ветер.
  - Я хочу знать, почему он оставил теплое местечко и возглавил армию
дикарей. Я хочу знать каждое слово, которое он произнес за месяц до того,
как сменил место, кому и почему. И каждое сделанное им движение. Я хочу
знать все это - и быстро. Наводни Итаскию шпионами. Потому что второе
послание еще хуже. Непанта не смогла удержать Ива Сколовду. Сторонники
прежнего короля восстали одновременно с нападением горцев. Она уверяет,
что это было запланировано. Мне следовало оставить с ней Рыжебородого.
Прешка - ученик по сравнению с мастером Гримнасоном.
  - Будем отвоевывать город?
  - Нет... - В глазах Туррана появился задумчивый блеск. - Непанта
отступает на север с тремя сотнями верных ивасколовдцев. Я готов биться об
заклад, что бандиты находятся впереди нее. А мы здесь... Скажи
Рыжебородому, чтобы он подготовился к форсированному маршу.
  Хмыкнув, Вальтер отправился за Гримнасонол Однако челюсти капкана
наемников захлопнулись только на бандитских шайках. Каким-то образом учуяв
опасность, бин Юсиф избежал участи диких союзников и исчез.


                                  Глава 6


  Лето, 996 год от основания Империи Ильказара

  В СЕРДЦЕ ГОР СТРАХА

  Высоким, холодным, одиноким был Вороний Грай - огромная крепость из
серого камня. Защищали ее двенадцать высоких башен - одни квадратные,
другие круглые - и зубцы-бойницы, напоминающие массивные челюсти. Лед
застыл на стенах белыми пятнами. С внешнего склона окна без стекол
казались пустыми глазницами. Гигантский туннель входа с опущенными
зубчатыми решетками - похожими на клыки - завершал сходство крепости с
черепом.
  Место казалось холодным, продуваемым всеми ветрами. Таким оно и было.
  Непанта стояла на парапете своей Колокольной башни, ежась на северном
ветру. С содроганием она смотрела на печальный пейзаж: голые скалы и
заснеженные равнины. Да, крепость казалась неприступной, хотя Непанта,
конечно, и не специалист. Треугольная в плане постройка расположена на
высоком утесе. Противник мог бы добраться только до одной стены, самой
высокой, - а так крепость везде защищали неприступные скалы. Но, изучая
мощь Вороньего Грая, Непанта не ощущала радости. Она думала, что все это
напрасно, что врагов, которыми они встретились, возможно, не остановит ни
оружие, ни стены. Гибельные напасти отметали прочь защиту.
  Стоны ветра перешли в вой. Он пробирался ледяными клешнями сквозь ее
наряды.
  Из открытого люка на ветер выбралась грузна фигура Салтимбанко. Глядя
на него, Непанта печально шепнула:
  - Я бы хотела, чтобы со всем уже было все кончено.
  Клоун был в на редкость веселом настроении.
  - Ага, прекрасная принцесса! - закричал (как и ее лояльные
ивасколовдцы, он настаивал этом титуле). - Смотри! Закованный в сталь
серебро рыцарь идет сквозь опасности половины мира, преодолевает могучие
горные вершины, попадает в неприступные крепостные твердыни, гряде в славе
спасти прекрасную деву. "Но что это?" кричит славный рыцарь в образе
самого себя. "Где прячется кровавый дракон?" Сам-друг, будучи воителем
могучих мускульных сил, буду лупить его в хвост и в зад, вот так... и вот
так... ответный выпад... левой в челюсть... он готов!
  Несмотря на ужасное настроение, Непанта рассмеялась: уж очень комично
поэтичный образ рыцаря из легенды сочетался с выражением "левой в
челюсть". Все еще смеясь, она поняла, что под драконом подразумевается ее
плохое настроение, и захохотала еще громче. Она вспоминала времена, когда
вовсе не была способна смеяться, и не хотела, чтобы это повторилось в
будущем. В недалеком будущем.
  - Увы и ах, сэр рыцарь, - простонала она в притворной тоске (которая
была недалека от настоящей). - Это не дракон держит меня в рабстве, а
шестеро троллей и великанов-людоедов - они там, внизу.
  - Эгей! Драчливый народ, говорите? Оу! - Салтимбанко запричитал. -
Сам друг очень сильно испуган, может быть, сам оставил за спиной тролличий
мир.
  - Нехорошо говорить такие вещи о своих братьях, - сказал добродушный
голос.
  Салтимбанко и Непанта уставились на Вальтера, пытаясь угадать, что
кроется за его появлением здесь. Однако Вальтер не имел никаких претензий
- в данный момент.
  Увидев, как Вальтер отреагировал на первое утверждение, Непанта резко
бросила:
  - Не говорить так о моих братьях? О вас, с вашими мозгами хорька и
сердцем стервятника? Да если вы не людоеды и не тролли, то, умоляю, скажи
- кто же вы такие?
  - Поосторожнее, Непанта. В гневе разлетаются все секреты. А ты
слишком близко подошла к обозначенной границе, разговаривая подобным
образом. - Он перевел взгляд вниз, напоминая ей о Глубоких Темницах, а
потом сменил тему разговора. - Но я пришел сюда не для того, чтобы
спорить. Просто захотелось осмотреть холодные владения вместе с моей
малышкой сестрой.
  Все трое посмотрели вдаль, поверх застывших, покрытых ледниками
горных утесов. Когти зимы никогда не отпускали Вороний Грай полностью,
лишь ослабляли свою хватку на лето.
  - Похоже, ты сегодня поэтично настроен, - заметила Непанта.
  Вальтер пожал плечами и показал вдаль:
  - Разве это не подходящий объект для поэмы?
  - Да. Ода Богу Ветров или Деду Морозу. Или, может быть, эпос,
описывающий одиссею ледника. Во всяком случае - ничего человеческого или
теплого.
  - Хм, верно сказано, - пробормотал Салтимбанко. Затем, решив, что
Вальтер хочет поговорить с Непантой наедине, он направился к люку.
  - Постой, Салтимбанко, не покидай нас, - закричал Вальтер в
притворном ужасе. - Здесь не будет обсуждаться никаких секретов. А если ты
уйдешь, то у Непанты испортится настроение. Если бы существовал
какой-нибудь сердечный эликсир - зелье, поддерживающее бодрость духа, - то
оно бы точно находилось в тебе. Доказательство? Непанта, Прекрасная
Непанта, милая Непанта, однажды заплутавшая в своих дремах, с куском
деревяшки вместо сердца. И кого следует благословлять за чудесную
перемену? Даже Турран это заметил. "О, это ты, добрый молодец, Рыцарь
Задумчивый".
  Непанта посмотрела на Вальтера с изумлением.
  Даже Салтимбанко, которому хотелось бы услышать более скандальную
похвалу своим поступкам, был смущен столь не типичной для Вальтера речью.
Хотя и не настолько, чтобы показать это.
  - Слушай, сестричка, - продолжал Вальтер. - Слушай, о, ветер, похожий
на рычание подыхающего дракона! Кто спас дух удрученного клана? Кто принес
сердце бессердечной? Этот человек, который так мудро валяет дурака! Я
думаю, что он вовсе не дурак, но самый умный жулик - актер или клоун!
  Хотя Салтимбанко и сохранил на лице самоуверенную ухмылку, внутри у
него все сжалось от страха. Многочисленные вопросы выбросили щупальца
Ужаса на подготовленные сознанием вины поля разума. Что узнал Вальтер? Или
это были голословные заявления? Предупреждение, что он под подозрением?
  Непанта прервала цепь его размышлений вопросом:
  - Вальт, что делает тебя таким прозаичным? Ты.. - Она насмешливо
прикусила язычок, строила рожицу и продолжила:
  - Я хотела сказать что-то противное. Полагаю, пребывать в моем
обществе - не самое приятное занятие: два прекрасных рыцаря пытаются
развлечь меня, а я лишь вон как гарпия.
  Оба мужчины запротестовали, но она остановила их движением руки.
  - Кто меня лучше знает, чем я сама? - она не выдержала и
расхохоталась. Ее подстегнул к этому смешной ужас на лице Салтимбанко.
Очевидно, она только что нарушила какую-нибудь безумную философскую
доктрину.
  Однако, когда толстяк заговорил, он не сказал ничего философского.
  - Оу! - закричал он. - Слышу вой старику Ледяного Ветра! Сам-друг
защищен мудро накопленными слоями оберегающей плоти. Сам позволяя
тучность, я все же начинаю замерзать, неподвижно стоя перед потоком из-за
гор. Умоляю, добрые господа! Нельзя ли нам перенести встречу туда, где
горят большие теплые огни?
  Один только взгляд на свинцовое небо и снежные вихри вокруг убедил
обоих в мудрости Салтимбанко.
  - Эгей! - закричал Вальтер, подражая Салтимбанко. - Этот человек
снова прав! Горячие меды в Большом зале, э? Теплый огонь, горячее вино,
кусочек ягненка и дружеская беседа. Пойдемте.
  - Я иду, - сказал Непанта с легким смешком. - Но я отказываюсь от
мяса. Астрид, жена Рыжебородого, говорила мне, что избыток мясной пищи
плохо сказывается на цвете лица.
  Вальтер и Салтимбанко вытаращили глаза и чуть было не расхохотались,
но сдержались, увидев, что она говорит серьезно. Как бы то ни было, этот
смех был скорее от неожиданности: когда это прежде Непанта высказывала
такие женские соображения? Тут Вальтер глянул на Салтимбанко с новой
вспышкой смеха в глазах.
  Дюжина огромных очагов весело горела в Большом зале. Каждый раз,
входя туда, Салтимбанко поражался, каким домашним было это место. Собаки и
маленькие дети, независимо от их пола, рода и положения, играли и
сражались, рычали и жевали Разбросанные кости на толстом слое соломы на
полу в общей куче. И только изредка слуга или воин наступал на щенка или
ребенка...
  Солдаты Туррана и ивасколовдцы Непанты сидели за огромными столами,
выпивая, распевая, Рассказывая байки или мучаясь пьяными снами. Некоторые
обращали свое сердечное внимание на своих или чужих жен. За главным столом
Турран боролся на руках с одним из мускулистых сержантов Рыжебородого. В
другом конце зала звенел металл, там мужчины тренировались с затупленным
оружием. Над головами на еле заметном сквозняке развевались знамена,
исполняя тихий танец теней в свете очагов и факелов.
  В другом танце двигались женщины - жены и дочери солдат: они сновали
между столами с кувшинами эля и вином, с огромными подносами с грудами
жареной ягнятины, малочисленными кусками говядины и совсем случайными
одинокими порциями дичи.
  Непанта, Вальтер и Салтимбанко пробирались сквозь эту двигающуюся и
шумную толпу к главному столу. Непанта и Салтимбанко принимали приветствия
толпы. Салтимбанко пользовался популярностью в отрядах, потому что был
забавен. К Непанте хорошо относились просто потому, что она как женщина
придавала очарование этому суровому старому замку и его причудливому
семейству. Все Короли Бурь были популярны, вероятно, по той причине, что
они были лучшими хозяевами, каких знавали наемники. Человек, служивший под
их знаменами, имел мало причин для жалоб.
  Поистине только враг мог их ненавидеть - и то только потому, что они
как-никак враги. Братья показали себя беспощадными по отношению своим
врагам, неутомимыми в достижении своих целей. О своих сторонниках они
заботились с той же неутомимостью. Насмешник был бы рад перейти на их
сторону, не будь его преданность куплена раньше.
  Они подошли к главному столу. Турран еще хрипел в схватке с сержантом
Черным Клыком. Подняв на них взгляд, Турран улыбнулся. Его физиономия
покраснела от избытка вина и напряжения схватки.
  - Хо! Посмотрите, как я сейчас уложу этого хвастливого жулика! У-уф!
- Он отвлекся. Черный Клык взял вверх. Турран громко захохотал, хлопнул
сержанта по плечу и кликнул слуг.
  Вальтер скользнул на сиденье рядом с братом. Непанта и Салтимбанко
уселись за столом напротив. Женщины принесли ножи, посуду и кружки для эля
и вина. Подошли еще несколько с освежающими напитками, бараниной и всякими
прочими яствами, составлявшими основу обильных трапез Вороньего Грая.
  - Эй! - сказал Вальтер, одновременно ущипнув прислуживающую девицу. -
Суп из капусты для моей сестры. Запомни, чтоб никакого мяса! Она не хочет
испортить свой прекрасный цвет лица.
  Непанта была поражена женским щебетом, чего это они?.. Потому что
Вальтер щипал и ласкал, до кого мог дотянуться? Она гневно глянула на
женщин. Смех моментально прекратился. Но тишина продержалась лишь до того
момента, пока они шли до кухни, а там - снова зашумели.
  Дело в том, что среди женщин Вороньего Грая давно бродил слух,
который они считали замечательным и который не был секретом ни для кого
кроме Непанты. Известно это было и всем мужчинам. Да и как смогли бы они
его не знать, если невозможно было укрыться от вечно треплющихся языков
жен и дочерей? Он был известен всем мужчинам, кроме Салтимбанко, который
что-то подозревал. Все, кроме Непанты, были уверены, что она влюбилась.
  Они уверяли, что Салтимбанко разделяет эти чувства, и приводили в
качестве доказательства его неуклонную потерю веса. Другие возражали, что
худение вызвано тяготами отступления в Вороний Грай и уровнем жизни в
замке. Хотя в любом случае Салтимбанко действительно терял фунты.
  Перешептывания служанок заставили Непанту покраснеть и вызвали на ее
лице привлекательный румянец. Она сердито глянула на Вальтера.
  - Ха! - сказал Турран в ответ на утверждение Вальтера. - Прекрасно! -
Он разразился хохотом.
  Непанта разозлилась. Она хотела сказать столько гадостей, но внезапно
ее братья, прислужницы, Салтимбанко - короче, все в зале, - смолкли.
Птичник, хранитель сокола и голубей Вороньего Грая, старый и немощный
человек, часто нуждающийся в помощи, вбежал в Большой зал, подвывая, будто
за ним гнался его собственный призрак. Все замерло, как в склепе.
Шевелилось лишь пламя факелов. Сотни людей одновременно задержали дыхание
в предчувствии ужасных новостей. Птичник не покидал своего насеста
месяцами.
  Заклятие тишины было нарушено плачем испуганного ребенка. Тут голоса
заволновались как шум прибоя. Птичник, шатаясь, добрел до главного стола.
  - Сэр! - проскрипела древняя, похожая на палку фигура. - Сэр! - И
снова:
  - Сэр!
  Турран, искренне привязанный к старику, дал ему время успокоиться и
начал дружеский расспрос.
  - Ну а теперь, Птичник (уже давно никто не помнил его настоящего
имени), что там стряслось? Что вызвало столько живости в человеке твоих
лет?
  Птичник немедленно забыл о своей цели и начал доказывать, что он
совершенно здоров. Самым страшным для него была отставка от дел.
  - Твое сообщение, Птичник, - напомнил ему Турран. - Причина всего
этого волнения? Старик достаточно долго отгонял свои страхи, чтобы наконец
сказать:
  - Ваш брат, сэр. Послание от вашего брата.
  - Которого? Кого из них?
  - Как, от лорда Райдью, конечно, сэр. Будьте уверены, да, от Райдью.
  - И что же сообщает мой братец?
  - О! Конечно, вот зачем я бежал всю дорогу сюда, вверх, в Большой
зал, верно? Хм... ох? Да! - Он посмотрел на свою мятую, неделями не
снимаемую одежду. - Ага! Вот он, где и должен быть, дьяволеныш. - Хихикая,
он вытащил из глубин засаленной рубашки кусок скомканного грязного
пергамента.
  Турран грациозно принял оборванный лоскут, велел старику сесть и
выпить кружку вина, после чего принялся читать при свете факела.
  На его лице отразились противоречивые чувства. Темные глаза излучали
ярость и отчаяние. Длинные свисающие усы словно ожили в легком танце.
Волнами накатывались и уходили гнев и нечто похожее на печаль. По мере
того как он читал и перечитывал, ноздри раздувались. Наконец, убедившись в
прочитанном, он скомкал пергамент в кулаке и встал.
  Словно не замечая сотен вопрошающих глаз, он повернулся к своему
окружению:
  - Вальтер, Непанта, идемте со мной. Ты тоже, толстяк. - Он развернул
к себе солдата, с которым боролся на руках:
  - Черный Клык, разыщи моих братьев. Пошли их в Нижние Оружейные
палаты.
  Он прошествовал к главному выходу как король, пренебрегая жужжащими
пересудами в Большом зале. Его спутники были слишком подавлены, чтобы
подражать походке Туррана.
  Нижние Оружейные палаты располагались гораздо ниже основания
Вороньего Грая. За исключением Глубоких Темниц они были самой глубокой
частью крепости. Именно здесь Короли Бурь практиковались в колдовстве.
Здесь хранились самые важные магические предметы. Здесь же были еще и
сокровища Вороньего Грая: драгоценные камни и деньги, которыми
расплачивались со шпионами, подкупали предателей, нанимали убийц и
оплачивали армию. Надежно защищенный, здесь лежал и Рог Звездного
Всадника. Короли Бурь смогли заставить его давать только пищу, одежду,
немного золота и дрова. Вопреки ожиданиям Рог не стал краеугольным камнем
их могущества.
  Нижние Оружейные палаты были сырым и неуютным местом - мерзкие,
пахнущие плесенью, кишащие пауками и крысами. Липкая слизь сползала по
древним стенам, скользкая гниль делала пол предательским. В отличие от
домашнего уюта, витавшего в воздухе верхней части крепости, эти глубокие
норы пахли чем-то таким, что Салтимбанко сразу счел неуловимо не праведным.
  Это был его первый поход на такую глубину. Пытаясь подражать
размашистому шагу Туррана, он то и дело поскальзывался и чувствовал себя
Ужасно - здесь злая беда подстерегала за каждым поворотом. Он ожидал
внезапного и позорного конца. Тем не менее, он пережил это путешествие,
завершившееся в слабо освещенной комнате. Ее чистота показалась
Салтимбанко таким же чудом, как вода для путника, томимого жаждой. Только
миг он дивился странному голубому свету и колдовским тауматургическим
предметам, развешанным по стенам. Этих Королей Бурь прозвали колдунами -
теперь Салтимбанко убедился, что это и в самом деле так.
  Все расположились за круглым столом и молча ждали. Никто не
расспрашивал Туррана. Он заговорит, когда придет время.
  Через несколько минут прибыл Брок. Его глаза расширились, когда он
увидел Салтимбанко.
  - А что он здесь делает?
  - Непанта теперь ест капусту, потому что баранина портит цвет лица, -
ответил Вальтер таким тоном, будто это все объясняло. И действительно это
все объяснило, всем - кроме Салтимбанко и самой Непанты.
  - Ох!
  Шли минуты. Турран становился все беспокойнее. Его пальцы барабанили
по столешнице. Брок и Вальтер начали ерзать. Салтимбанко, как он часто
делал во время вынужденных ожиданий, похрапывал.
  За дверью раздалось нервное шарканье.
  - Ну? - раздраженно бросил Турран. Затем, менее грубо:
  - О, это ты. Входи, Черный Клык. Где он?
  Сержант вошел осторожно, словно ступал по горящим углям. Он был
испуган и тщетно пытался это скрыть.
  - Сэр, Джеррад покинул замок. Медвежья охота. Он может не воротиться
на этой неделе.
  - Похоже, что и в этом месяце, - прорычал Турран. - Хотел бы я, чтобы
он хоть кому-то сказал, когда отправлялся. Спасибо, сержант. Можешь идти.
  Черный Клык поклонился, бросил последний исполненный ужаса взгляд на
комнату и удалился.
  - Непанта, не разбудишь ли своего дружка?
  Ноготь в ребра! Проклятие всех приятно дремлющих мужчин с начала
времен. Самые черные ругательства от всего сердца - тоже древняя традиция.
Салтимбанко вернулся к окружающей реальности.
  - Райдью прислал сообщение, - сказал им, сердито глянув, Турран. - Он
извещает, что наш друг бин Юсиф вернулся в Ива Сколовду десять дней назад.
После этого там произошло несколько убийств. Бин Юсиф исчез, возник заново
в Прост-Каменце, и там были убийства. Позже его видели на постоялом дворе
"Красное сердце" в Итаскии, где он раздавал золото так, будто это простая
вода. Я хотел бы знать, как он так быстро до всего этого дошел. Потом он
исчез. И той же ночью произошла еще дюжина убийств. И каждый убитый - в
Ива Сколовде, Прост-Каменце и Итаскии - был одним из шпионов Вальтера.
  - Что? - Вальтер вскочил в ярости. - Как?..
  - Я не знаю, - прорычал Турран. - Для этого он должен был получить
список. Я смогу найти виновного, подвергнув допросу каждого в замке.
  - Я действительно веду записи, - пробормотал Вальтер. - Кто и где.
  - Да? Это не очень умно, верно? Представь себе, что ты шпион...
Какого черта ты думал, когда это делал?
  Вальтер не обратил внимания на гнев брата.
  - Зачем бы ему избавляться от нашей слежки? Он и так полностью
свободен.
  - Очень просто, - сказала Непанта. - не свободен. Он должен покрывать
кого-то. Того, кто передал ему список.
  - Ага...
  Салтимбанко бросило в пот. Волки подобрал: близко. Ему следовало их
отвлечь... Турран спросил:
  - Вальт, кто мог добраться до твоих бумаг?
  - Любой. В разное время. Я не запираю дверь. Никогда в голову не
приходило, что в этом есть необходимость. Любой, у кого было время, мог
снять копию списка.
  - Ладно, будь оно проклято, начни запирать дверь.
  - Знаменитый случай запирания двери после того, как лошадь уже увели,
- проком тировал Салтимбанко. - Великие лорды и леди, сколько людей в
замке умеют читать и писать? - Он нашел способ диверсии. Он заставит их
гоняться за тенями. - Начнем расспрашивать их, эге? Но мы не будем
упоминать о случившимся. Может, если не спугнем, то изменник допустит
ошибку. Может, мы изготовим новый список. Не зная, что за ним наблюдают,
предатель может снова выполнять свое предательское задание. Цап-царап! Мы
его накрыли! Эгей! Большая висельная вечеринка! Все свободны, много вина и
песен, а смиренный сам-друг герой, придумавший план, проводит славное
время...
  - Хорошая мысль, - сказал Турран, - но без вешанья. Я хочу
расспросить этого человека. Брок, я хочу, чтобы завтра ты узнал, кто умеет
читать и писать. Скажем, что у нас есть работа для грамотного. Предложи
награды, так, чтобы откликнулись все. А теперь о худшей части послания
Райдью.
  - Ты имеешь в виду, что есть еще и хуже? - спросил Вальтер.
  - Да. Ива Сколовда и Двар заключили союз. Они собирают армию
наемников для нападения на Вороний Грай. Они подняли знамя войны две
недели назад и уже собрали пять тысяч человек. Замечательно, вам не
кажется? Особенно если учесть, большинство этих наемников - южане из
Либианнина, Хэлина-Деймиеля и малых королевств, их офицеры наняты Военной
гильдией.
  - Похоже, что наш высокий утес получит кое-что раньше, чем ожидал, -
сказал Вальтер. - Они действительно пойдут на Вороний Грай? Как они нас
разыщут?
  - Снова наш друг Гарун. Командовать будет он. Райдью говорит, что
когда Гарун был в Ива Сколовде и Дваре, то посетил тамошних королей.
  - Но они же не могут надеяться взять Вороний Грай...
  - Они не знают этого. А нас ужасно мало. Но это меня не сильно
беспокоит. Из-за чего и почему заваривается вся эта каша. Поразмышляйте.
Гарун бин Юсиф - человек с целью и большим талантом. Он занят двадцать
пять часов в сутки между политиками, изводя Эль Мюрид и консультируя
Итаскийский Генеральный штаб. Хотя и в роскоши, будьте уверены.
  - Зачем, - удивился Вальтер, - такому человеку добиваться того, что
он хочет, организуя горские племена?
  - Вот на это я и пытаюсь найти ответ. Более того, почему, преследуя
Непанту после Ива Сколовды, он преждевременно их распустил? Около
пятидесяти горцев попали тогда в ловушку, строенную Турраном для бин Юсифа.
  - Он закончил свою работу.
  - Верно. Кто-то захотел выставить нас из Ива Сколовды. И захотел
достаточно сильно, чтобы согласиться на те безумные цены, которые бин Юсуф
заламывает за свою работу. И это не были приверженцы короля. Припомните,
он приступил к работе в холмах еще до того, как мы взяли город.
  - Ясновидение, - прорычал Брок. - Некромантия. - Он скривился так,
будто откусил кислое дикое яблоко. - Звездный Всадник?
  - Возможно. Но перейдем к основному вопросу. Он убивает шпионов, пока
его армия еще только набирается. Зачем?
  - Готовится нечто крупное, - предположил Вальтер.
  - Блестяще. И это нечто, что нам не нравилось в долинах. Нечто, что
начиналось раньше, а мы не обращали внимания. Что?
  Турран разговаривал в стиле, предполагающем, что его незнание было
риторическим приемом - до последнего и простого "Что?". Стало ясно, что он
тоже озадачен.
  - Мы лучше пересидим и выждем, пока не выясним, - сказал Вальтер.
  - Мы можем здесь продержаться, пока у нас есть Рог. - Бормоча, он
добавил:
  - Это должен быть Всадник. Пытается получить Рог обратно.
  - Теперь план. Мы малочисленны, но я сомневаюсь, что они нас одолеют.
Если мы сможем продержать их до зимы, мы их сметем. Они будут захвачены
непогодой на ненадежных дополнительных фронтах. Я полагаю, они отойдут с
первым снегом и разойдутся, как только получат долины.
  Ни Ива Сколовда, ни Двар не смогут удержать вместе. Для этого у них
нет ресурсов.
  - А на следующее лето они снова увидят нас на своей территории,
только сопротивляться будут меньше, - осенило Вальтера.
  - Как бы то ни было, звучит неплохо, - пробормотал Брок. - Но хотел
бы я лучше знать о том, что готовится.
  - Ты! - сказал ему Турран. - Я предводитель в осаде. А ты сделай эту
кучу камней непробиваемой. А теперь пора рассказать остальным. И держитесь
повеселее, обратите все в шутку. Смейтесь, когда будете выходить отсюда,
потому что какой-нибудь идиот может прийти за нами.
  Турран и его братья вошли в Большой зал, где объявили о предстоящей
осаде.
  Салтимбанко и Непанта брели по леденящим переходам, до апартаментов
принцессы в Колокольной башне. Непанта села перед большой рамой и начала
вышивание. Салтимбанко упал в уют большого набитого гусиным пухом кресла у
очага. Служанка принесла подогретое вино и исчезла.
  Гостиная Непанты - возможно, самая уютная в Вороньем Грае, - была
заполнена женскими вещами. В углу висел забытый летний костюм, стол был
заставлен редко используемой косметикой. Ковры на полу, занавеси на
стенах, ароматы духов в воздухе - все говорило, что здесь обитает женщина.
  Эта комната была полна сонного уюта, такого умиротворяющего, что
Салтимбанко не мог оставаться бодрствующим. Через какие-нибудь пять минут
после прибытия он ушел в мягкое посапывание.
  Оставив свою вышивку, чтобы расчесать волосы, Непанта бросила на
гостя взгляд, удививший бы ее саму, если бы она знала, что он выражал. И
задумалась об этом человеке. Он словно впрыгнул в реальную жизнь уже
вполне взрослым, незадолго до прибытия в Ива Сколовду.
  Прошлое? Было ли оно вообще у Салтимбанко? Наверняка, хотя мало кто
гордился бы им, будь оно их собственным.
  Его самые ранние воспоминания относились к плутовской юности,
проведенной в компании слепого и пьянчуги-садху. (Этот святой человек был
законченным мошенником и источником многих неверных сведений, приведших к
теперешнему положению.) Они странствовали между Аргоном, Некремносом и
Тройес, иногда забредая в Матаянгу. Этот садху рано воспитал в Салтимбанко
стойкое отвращение к честной работе, а от слепца и других, в чьей компании
они путешествовали, он получил совершенные знания щипачества, ловкости
рук, чревовещания и всякого фиглярства, которые теперь использовал для
уверения окружающих в своих магических способностях.
  После сведения старых счетов с садху в стиле тончайшей авантюры
(старик обращался с ним как с рабом), обокрав, обжулив и доведя до вражды
половину Среднего Востока, Салтимбанко сбежал на запад. В Алтее он
присоединился к карнавалу вел цыганскую жизнь в западных королевствах,
Иногда он объявлял, что его имя - Насмешник, исходя из образа,
разыгрываемого в фарсах, но это не было правдой. Когда он не был на сцене
или на сидел в будке, как "Маг Магелин", то смешивался с толпой и срезал
кошели. Он был очень удачлив. Но однажды он срезал не ту завязку кошеля и
почувствовал, что его запястья зажаты мертвой, хваткой. Он обнаружил, что
смотрит в темное орлиное лицо, хищные глаза... Он дернулся, чтобы
освободиться, используя приемы, освоенные на Востоке. Сопротивление было
безрезультатным.
  Позже Гарун пришел поговорить, и Насмешник скоро обнаружил, что
находится на службе у бин Юсифа в качестве агента, засланного в лагерь Эль
Мюрида, главы орд религиозных фанатиков, которые тогда осаждали
Хэлин-Деймиель.
  Действуя по наитию, он сделал удачный ход в войне с Эль Мюридом,
успешно похитив его дочь Ясмид. Смятение в лагере Эль Мюрида позволила
Гаруну и его сторонникам примерно за месяц сломить осаду Хэлин-Деймиеля и
создать дутую репутацию бин Юсифа.
  После этого он, Гарун и их общий "дружок" Браги Рагнарсон провели
несколько лет, встревая в безумные авантюры. Затем замысел Гаруна вовлек
его в роль Короля-без-Трона, командующего роялистами Эль Мюрида,
направленными от Хаммада аль Накира, когда была одержана победа. Тогда же
Рагнарсон, дурачина, женился, и смуглый толстяк на исходе второго десятка
обнаружил, что бродит один-одинешенек, то приставая к карнавальным
процессиям, то выполняя мелкие шпионские поручения. Прежняя связь между
этими тремя выцветала из памяти...
  Затем материализовался Гарун в сопровождении старика, переполненного
обещаниями несметного богатства.
  Насмешник - заядлый игрок - отчаянно нуждался в деньгах.
  Долгий путь вел к настоящему моменту - иногда слишком трудный, часто
опасный и редко счастливый. Здесь, в Вороньем Грае, он чувствовал себя как
дома и был так близок к довольству, как только возможно. Ему нравились эти
Короли Бурь, хотя придет день, когда он должен будет их предать...


                                  Глава 7


  605 - 808 годы от основания Империи Ильказара

  И ВОРОБЕЙ НАХОДИТ СЕБЕ ГНЕЗДО

  Пал, пал Ильказар, пал как руина, как смерть. Что еще оставалось там,
когда конец уже достигнут? Вартлоккур ушел прочь, подавленный и одинокий.
Его великая работа была завершена. Цели достигнуты.
  У победы уже появился горький вкус желчи. Двумя десятилетиями он
заплатил за нее, а сейчас она казалась бессмысленной и, возможно, даже
была ошибкой. Разрушая то, что он считал подлым, он разрушил и много
хорошего. Потому что, несмотря на всю злокозненность верхушки, империя
давала народу многое, что следует считать благом: мир на большей
территории запада, единый закон и единый язык, относительную общественную
и личную безопасность... Вартлоккур предвидел тысячи крохотных хозяйчиков,
выползающих как личинки, чтобы сожрать труп империи. Западный край
обратится в хаос.
  Ответственность за это вызывала тревогу.
  Должен ли он теперь поставить точку в своей истории? Покончить со
своим прошлым, оставив себе роль наблюдателя и терпя последствия
содеянного?
  Нет, думал он, нет. Должно быть нечто, чем он сможет оправдать свое
существование, возместить зло, им сотворенное, облегчить наступающую боль.
  Вартлоккур поднял глаза. Ноги несли его на север. Неплохое
направление, если все равно куда идти. Он вернулся к своим размышлениям.
Беспокоило нечто, слышанное от приемного отца.
  Когда-то было время для всего, рассказывал ему Роял. Время для
рождения и смерти, для любви и ненависти, для войны и мира, для созидания
и разрушения. И время любви женщины. Лишь сам человек мог судить, когда
наступило его время. Когда павший Ильказар остался далеко позади, он
осознал, что Роял в своей деревенской простоте был столь же мудр, как
священники и чародеи, учившие его позже. Его переполняло одиночество. Он
вспоминал Рояла и его старую жену. Ненависть ушла, он вернулся к своей
точке рождения, одинокий в одиноком мире.
  Никогда до этого его одиночество не было таким абсолютным.
Одиночество, испытанное в Шинсане, всегда скрашивалось невыносимым
существованием Ильказара.
  "Пал, пал Ильказар, что был могуч меж держав..."
Потеря матери оставила его безутешным, но боль смягчила доброта
палача и Рояла. Сейчас улицы Ильказара стали прибежищем шакалов.
Вартлоккур не был нужен никому и ничему. Его имя уже стало легендой,
варварской легендой, сотканной из тьмы и страха. Со временем легенда
обрастет домыслами. Пока он остается Вартлоккуром, он будет двигаться в
пустоте, создаваемой ужасом, что он вновь использует Силу, показанную в
Ильказаре.
  - А женщины? - спросил он себя. Его невежество в отношении другого
пола было так же велико, как и знание Силы. Слишком много лет, напряженных
лет постижения мастерства потрачено ради мщения. Всякая ли женщина сможет
принять Разрушителя Империи? Он был уверен, что состарится, разыскивая
такую. Она должна быть столь же отчужденной, как он, столь же несчастливой
и неблагоразумной. Где же ему найти женское подобие себя самого?
  Он сменил имя. Элдред-Странник стал личностью, знакомой многим на
дорогах и перепутьях западных городов-государств. Он обновился, как
человек, вынашивающий свою мечту, хотя никто не знал какую - и меньше всех
сам Странник. Он решил было, что нашел стоящий план, когда заново
обнаружил в себе жалость к бедности. Он привел к власти бедняка в
Хэлин-Деймиеле, чтобы помочь его детям, но этот человек оказался более
жесток и продажен, чем любой наследственный монарх. В Лебианнине человек,
поднявшийся с его помощью менее высоко, пытался мучить его, заставляя дать
больше. Элдред стал человеком столь же презираемым, сколь прежде пугающим
был Вартлоккур. От менее суетливого Звездного Всадника он быстро заполучил
прозвище "Старый Приставала".
  От депрессии он бежал на восток, в степи за горой Мруки. Он
обнаружил, что мысли плутают во тьме. Есть ли у него вообще достойный
повод жить? Вартлоккур перебрал все старые аргументы. Однажды ночью, в
мрачном овраге у ручья, когда степной ветер стонал и выл в редких кронах
деревьев, он достал странные инструменты, начертал пентаграммы, возжег
курения, произнес заклинания и сотворил мощное чудодейство. К рыданиям
ветра добавили свои голоса демоны. Появлялись и исчезали стаи
полупрозрачных дьяволов. Наконец, незадолго до рассвета, ему удалось
увидеть смутные тени ниже по реке времени.
  Если бы он смог вытерпеть еще несколько столетий - две женщины
ожидали его где-то, хотя видение было необычайно туманным. Одну он
использует для себя, другую будет любить. Его любовь ожидала в потоке
времени, когда сверхъестественные силы вмешаются в людские дела.
Некромантия не могла рассказать больше. Силы, которые Вартлоккур называл
Судьбами и Роком, будут состязаться меж собой.
  И все же он выбрал жизнь, чтобы неотступно добиться этой любви. Он
почувствовал, что Судьбы руководят им.
  Как-то и где-то (возможно, от тервола или принца-тауматурга Империи
Ужаса) Вартлоккур усвоил, что Судьбы контролируют его предназначение. Его
сильно тревожила побочная часть видения. Оплакав Ильказар, он поклялся
никогда больше не использовать Силы для разрушения. Видение показало, что
все повторится снова в предстоящие смутные времена. Это печалило
Вартлоккура. Погрузившись в размышления, он смотрел на пламя. За время,
проведенное в Шинсане, он собрал команду колдунов. На него были наложены
чары. Какова плата за это? Сейчас он не мог вспомнить. Эта частичная
потеря памяти тревожила и пугала. Он стал человеком вне возраста, хотя, и
не бессмертным. Когда-нибудь, когда Судьбы этого пожелают, он умрет, но не
от старости. По желанию он мог бы вернуть себе прежний возраст, до того
момента, когда на него были наложены чары.
  Он позволил себе стареть. Старики были окружены уважением и почетом.
Одинокий, как никто, он дорожил даже столь непоследовательной людской
добротой.
  Он обнаружил, что пословицы "Не хлебом единым жив человек" и "Человек
- не остров, даже перст не одинок" неуютно правдивы. Один. Одинок. Разве
не удастся найти хоть одного друга?
  Какое-то время он изображал шамана в племени степных кочевников. Это
было падение, но все же и за это он был благодарен. Вартлоккур не мог
полностью проявить Силу. Он чувствовал потребность быть нужным
кому-нибудь, поэтому тешил себя надеждой, что люди племени его любят. Он
все еще не понимал человеческой натуры. Племя отправилось на войну. Его
вожди просто пришли в ярость, когда он отказался использовать Силу для их
поддержки. Когда они оборотились против него, он применил лишь необходимый
минимум, чтобы уцелеть.
  Он снова странствовал в долине реки Рея, меж старейшими городами
Мэна, но не встретил ничего, что улучшило бы его мнение о человеческом
роде. Ему хотелось, чтобы река времени катилась быстрее. Где-то там, ниже
по течению, ожидала она.
  Старая дорога на восток от Ива Сколовды, казалось, уходит в никуда.
Время от времени короли Ива Сколовды посылали по ней колонистов в
Восточные Пустоши и Шару, пытаясь расширить владения, осваивая новые земли
на благо короны. Эти попытки всегда пресекались варварами. Дорога была
широкой и хорошо вымощенной возле города, но через дюжину лиг, там, где
она уже не использовалась для доставки продуктов в город, быстро сужалась
до тропинки. Однажды весной, спустя двести лет после падения Ильказара, по
этой дороге шел Вартлоккур - печальный старый человек, который не нашел
ничего, что сделало бы жизнь стоящей. Но недавно он совершенно случайно
услышал интересную легенду. Она рассказывала о далеком замке, неизвестно
откуда взявшемся, и о бессмертном человеке непонятного происхождения. Они
находились в конце этой дороги, в самом сердце страшных гор, называемых
Драконьими Зубами, Вартлоккур подумал, что они могли бы стать неотъемлемой
частью его собственной судьбы.
  Кусочек этой легенды он нашел в одном городе, обрывок мифа подобрал в
другом, немного предположений - в третьем. Все вместе они намекали на
замок под названием Клыкодред, или Замок ветра, такой же старый и пугающе
таинственный, как и Место Тысячи Железных Статуй - крепость Звездного
Всадника. В Клыкодреде обитал бессмертный человек, известный под именем
Горного Старца, который предположительно укрылся там избежание ревнивой
зависти людей с их коротенькими жизнями.
  Может быть, думал Вартлоккур, он и этот бессмертный - одного типа.
Может быть, Клыкодред даст ему то, в чем он отчаянно нуждается: дом и
друга.
  Вартлоккур опасался, что медленно сходит е ума. В центре яростного
варварского мира, где каждый человек действует заодно с сотнями других,
живущих, любящих, смеющихся, плачущих, умирающих и дающих рождение, он
один был сторонним наблюдателем, не вмешиваясь в течение жизни. Он не
хотел быть вне их, он не хотел быть одиноким - и при этом не знал, как
открыть дверь, ведущую к людям. Когда он помогал, его проклинали и ругали.
Когда он не помогал, его ненавидели. И не существовало способа отказаться
от Силы, ставшей его судьбой и проклятием.
  А Ильказар научил его бояться человеческих отношений. Романтическое
чувство к матери, чье лицо ему было трудно припомнить, толкнуло его на
узкую безрадостную тропу, безжалостно пересекшую другие жизни.
Человеческие отношения никогда не складывались так, как представлялось в
мечтах. В мечтах - любовь, мир, отсутствие боли. Постепенно мечты
становились чем-то реальным, а грубая обоюдоострая действительность таяла
в них.
  Единственной преградой на пути к сумасшествию была женщина, ожидающая
ниже по потоку времени.
  Он шел по этой дороге неделями, через Восточную Пустошь, в предгорья,
вверх и вниз по отрогам страшных нависших гор. Его путь все время
стремился вверх. Каждая следующая гора была выше предыдущей. Вскоре он
поднялся так высоко, что это казалось невозможным. Тропа нависала на
добрые полмили над кронами самых высоких деревьев.
  Орлы парили ниже него. А дорога продолжала взбираться вверх - через
серые камни и заснеженные вершины, - едва различимая тропинка, выбитая в
скале, петляющая по вершинам хребтов, местами проходящая сквозь туннели и
все время поднимающаяся выше и выше. Наконец в месте, расположенном на
такой высоте, что было трудно дышать, Вартлоккур остановился. Дорога круто
поворачивала за угол утеса, острого как кинжал, и заканчивалась.
  Усталый, замерзший чародей удивился: неужели он прошагал тысячу миль
просто так. Затем он заметил едва различимые сквозь снег и лед ступени
выбитые в склоне горы. Проследив их направление; он обнаружил башню с
зубцами, торчащую над едва заметным откосом. Собравшись с силами, хрипя,
он начал эту последнюю тысячу футов своего путешествия.
  Ступени кончились узкой дорожкой перед крепостью. Башня, которую он
видел снизу, торчала на самой верхушке горы как маяк, открытая всем
ветрам. Огромная крепость без окон и дверей спускалась к самой дорожке и
походила на тысячефутовый обрыв. Так вот каков был Клыкодред, гора Эль
Кабар. Быстро, прежде чем постучать в осевшие ворота, Вартлоккур осмотрел
Драконьи Зубы.
  Теперь было понятно, что горы получили название из-за внешнего вида.
Каждый пик был гигантским серо-белым клыком, разрывающим подбрюшье неба.
Бессчетные голодные зубы сжимали глубокие, узкие, сумрачные каньоны до
самой линии горизонта.
  Вартлоккур повернулся к воротам.
  Странный поток перемешивал затхлый воздух в комнате на последнем
этаже Башни ветров Клыкодреда. Пылинки нервно метались, будто внезапно
заряженные статическим электричеством. Неясные и приглушенные звуки,
шепоты-шорохи - дыхание движения. На троне древнего резного камня тихонько
дышала изможденная фигура, настолько покрытая пылью и паутиной, что
казалась мумией. Запечатанная комната откликалась эхом. На иссохшем лице
открылись глаза, которым жизненная сила придавала особую яркость. Длинная
белая борода ниспадала на пыльный голубой балахон, превращающийся в прах
при малейшем движении человека.
  Открытые глаза смотрели удивленно. На древнем лице они казались
особенно молодыми и смеющимися. И все же они не были глазами нормального
здорового человека. Он прожил слишком долго и не смог избежать
прикосновения сумасшествия.
  Долгое время старик оставался неподвижным, его лицо было
сосредоточенно. Он проспал сотни лет в ожидании, пока произойдет
что-нибудь интересненькое.
  - Что же на этот раз? - удивился он. Его взгляд остановился на
зеркале, установленном в стене. Зеркало отражало не пыльную комнату, а вид
пути к Эль Кабару. - Ага! Гость! - Он вздохнул так легко, что едва
всколыхнул пыль на висках. Прошло много времени с тех пор, как кто-нибудь
приходил посмотреть на Горного Старца. Жизнь в Клыкодреде была одинокой.
Он обрадовался. Гость. Ради этого стоило проснуться.
  В течение часа он собирал силы на большее, чем дыхание и открывание
глаз. Глаза быстро старились, и радость жизни выцветала. Слишком, слишком
стар. Наконец его морщинистая рука сдвинула крошечный сосуд в углублении
подлокотника трона. Он подтолкнул склянку пальцем, и та упала. Звук
разбившегося стекла прозвучал ударом цимбал в пустоте. Комнату заполнил
алый пар. Старец глубоко вдохнул. Каждый вдох красного тумана отзывался
волной жизни в его скудном теле. Вскоре кожа приобрела нормальный цвет,
вернулись утраченные силы.
  Наконец он поднялся и, спотыкаясь, побрел через комнату. Прах ветхого
балахона осыпался нагого тела. Босые ступни бесшумно оставляли печатки в
пыли. Он прошел в кабинет, полный склянок, цилиндров и сосудов, и
прислонился к стене, переводя дыхание. Потом достал маленькую бутылочку,
откупорил ее и проглотил содержимое, это было? Во всяком случае, нечто
очень горькое. На лице появилась пугающая гримаса. Но также и нечто
изумительной силы. Его тело явно оживало.
  Вот так. Этот Старец был волшебником, специалистом по жизненной
магии, одной из самых трудных областей магической науки. В этой комнате
были и другие волшебные штуки, но, за исключением зеркала дальнего
видения, ни одна не превышала среднего уровня ученика чародея.
  Прошел еще час. Старец набирал силу. Когда он почувствовал себя
вполне готовым, то направился к двери - невидимой, пока он не потянул за
рычаг, оформленный как украшение, - которая открыла темный пролет
ступеней, ведущих вниз. Ковыляя по замковой галерее, он рассматривал
изменения, вызванные временем, и отмечал, что нужно сделать, чтобы
привести все в порядок.
  Как только он достиг двери, выходящей во двор, раздалось резкое БУМ!
БУМ! БУМ! со стороны большого входа. Гость прибыл. Слегка прихрамывая
из-за подвернувшейся по дороге лодыжки, Старец заторопился к гигантскому
рычагу и, навалившись на него, затрясся от обжигающего ветра. Скрипы и
скрежет сопровождали движение противовеса. Покраснев на холоде, он ждал,
смогут ли ворота раствориться. Но вот у края ворот появилась расширяющаяся
полоска света.
  Несколько минут они стояли, сосредоточенно Рассматривая друг друга.
Они, такие разные, были очень похожи. Волосы и борода Старца были
абсолютно белыми. В волосах Вартлоккура еще оставался цвет, и он был выше
ростом. Но одиночество прочертило одинаковые линии на их лицах. Они узнали
друг друга немедленно - не по имени, по общей скорби. Они стали друзьями,
еще не сказав ни слова.
  Старец заметил свою наготу, ведя Вартлоккур через ворота. Чародей
слегка наклонил голову знак согласия. Все происходило в полном молчании.
  Закрыв ворот, Старец провел Вартлоккура в замок.
  Следуя за хозяином, чародей рассматривал пыльные залы, отмечая их
возраст и царящий мрак, отсутствие признаков жизни в пятнах серого света,
оставшегося от солнечных лучей, пробивающихся сквозь высокие окна. Здесь
мало что происходило.
  В коридоре, расположенном в глубине крепости, Старец немного
поколдовал перед большим пыльным кабинетом. Вартлоккур кивнул, распознав
заклинание наведения порядка. Часть кабинета исчезла за водопадом пыли.
  Пока гость размышлял о происходящем, Старец жестикулировал.
Вартлоккур не нуждался в распоряжениях. Легким заклинанием отвращения
убрал пыль с каменного стола. Старец достал защищенную от времени бутыль
вина. Вартлоккур поставил посуду, серебряную утварь, кувшин, кружки.
Старец добавил к этому подносы с горячей ветчиной и свежими фруктами. Он
сотворил новую одежду и торопливо начал одеваться. Перестав дрожать, он
присоединился к Вартлоккуру.
  Чародей нашел вино превосходным, хотя оно воскрешало старые печали.
Оно было золотистым, пряное вино Ильказара, нежное как девичий поцелуй и
редкое как единорог.
  - Я - Вартлоккур. Старец молча размышлял. Наконец он кивнул.
  - Молчащий, Горестный Странник. Из Ильказара.
  - И Элдред-Странник.
  - Печальный человек. Я наблюдал за ним как-то. Ему довелось испить
горькую чашу. Собаки человечнее людей. Они не знают, что такое
неблагодарность. Или предательство.
  - Правда. Но я отказался от гнева и разочарования.
  - Как и я. Они такие, какие есть, и ничто их не изменит. Что ты ищешь?
  - Я ищу место, удаленное от всех других, от людей и от одиночества.
Два столетия среди людей... этого достаточно.
  - Есть какие-нибудь изменения за последние сотни лет? Я проспал их,
утомившись однообразием.
  - Полагаю, да. Пали города. Поднялись королевства. Но короли и люди
остались, в сущности, теми же.
  - И всегда будут. Клыкодред - отказ от всего этого. Добро пожаловать.
Но нужно многое сделать, чтобы это место стало пригодным для жизни. Может
быть, стоит нанять слуг и работников. А почему здесь?
  - Как я сказал, мне нужно место в стороне ото всех. Но без
одиночества. Чтобы ждать. - Ждать чего?
  - Женщины и предназначения. Я уже сколько десятков лет не вызывал это
видение. Не хочешь ли посмотреть? Тогда станет понятнее.
  - Конечно, И как долго?
  - Она еще на два столетия ниже по реке времени. Судьбы держат занавес
над потоком, скрывая большую часть ее лет. Судьбы глубоко проникают в ее
жизнь во время раздора и истинных перемен. Великие силы будут участвовать
в борьбе империй. Чародеи будут вести небывалые войны. Редко доводилось
мне наблюдать видение, настолько закрытое тучами. - А? И что там насчет
Судеб? Они настроены против тебя? - Серые глаза Старца блеснули, : словно
он собирался бросить вызов невозможному.
  - Они находятся на разных сторонах, но я не понимаю, ни как это может
быть, ни своей роли. Они ведут сложную игру, очевидно, против Рока, с
неопределенными правилами и ставками. Игроки неясны, а их привязанности
недолговечны.
  - У тебя есть какое-нибудь предположение? - Старец задумчиво
поглаживал бороду.
  - Возможно, что борются системы управления. Магия против науки.
Романтика против прогресса. Ставкой может быть признание магии и
главенства богов. В таком случае мы оказываемся на стороне богов. Но я не
могу понять, почему Рок сражается против нас. Если он сражается. Для него
ведь тоже нет места в упорядоченном мире.
  Старец провел морщинистой рукой по волосам.
  - Понимаю. Наш мир - мир заклинаний, с магическими законами. Здесь
нет места для новшеств и изменений. Вот почему он не так уж сильно
изменился со времени появления Звездного Всадника. - Эта мысль пробудила
самые ранние воспоминания Старца. Он явно знал больше, чем хотел признать.
  - И так будет до тех пор, пока не падет Сила. Я не знаю, правильно ли
это. Я должен оставаться с магической системой. Мой выбор сделали за меня,
давным-давно, прежде, чем я стал понимать достаточно, чтобы выбрать
разумно. Представь себе мир без магии.
  Старец закрыл глаза, откинулся назад и представил. Он оставался
недвижен и молчалив так долго, что могло показаться, будто он заснул.
Человек менее терпеливый, чем Вартлоккур, пришел бы в раздражение. Но у
Вартлоккура отношение ко времени было иным, чем у недолговечных людей.
  - Это не будет приятным миром, - наконец ответил Старец. - В нем не
будет места для нас. Магия станет скверной шуткой. Драконы и им подобные
превратятся в ужастики из детских сказок. Боги деградируют и станут
подобны дыму. Неприятный мир, я бы сказал. Я тоже считаю нужным поддержать
магию. Ты устал?
  - Некоторым образом, от многих вещей, а больше всего - от жизни. Но я
собираюсь дождаться ее.
  - Тогда отдыхай. Завтра мы приступим к обновлению Клыкодреда. А затем
начнем готовиться к будущему состязанию.
  В действительности Вартлоккура не очень волновало предстоящее
сражение. Он думал о нем лишь как о плате за то, чтобы найти свою женщину.
  - Где мне расположиться?
  - Тебе лучше всего подойдет Башня ветров. Ты увидишь, что зеркало -
очень полезная вещь. Я покажу, как туда добраться. И воробей находит себе
гнездо.


                                  Глава 8


  Лето 996 года от основания Империи Ильказара

  ЕЕ КРЕПОСТИ НЕПОКОРИМЫ

  Авангард вражеской армии, следующий впереди основных сил, достиг
Кэндарина на несколько дней раньше, чем ожидал Тур-ран. Ему пришлось
запереть ворота прежде, чем вернулись Люксос и Райдью, которые вынюхивали
след, оставленный Гаруном.
  Подтвердилось предположение, что походом командовал бин Юсиф. И, как
и предвидел Гримнасон, главный наемный офицер Туррана, этот человек
возникал и действовал неожиданно.
  В лунном свете Рыжебородый и Турран, пригибаясь на вершине башни над
воротами Вороньего Грая, наблюдали за лагерем у подножия Кэн-яарина.
  - Там! - сказал офицер, показывая серебрянные отблески на склоне.
  - Ты выиграл. - Турран выплатил горсть серебра. - А я бы поклялся,
что его люди очень устали и их слишком мало.
  - Именно поэтому он и прибыл. Он знает, что думают другие.
  Турран взглянул через парапет па явно пустующий замковый двор. Там в
засаде была спрятана половина гарнизона. Он дал им знак быть наготове.
  Отряд бин Юсифа достиг основания стены.
  - Они смогли бы выполнить задачу, - сказал Турран. - Они хороши.
Жаль, я не успел их нанять первым. Без обид. Ты доказал, что они не хуже.
  Стрелы с прикрепленными легкими тросиками, перелетели через
укрепления.
  - Металлические стрелы, - сказал Гримнасон. - Они зацепляют их за
зубцы, а потом посылают наверх самого легкого.
  Так они и поступили. Забравшийся быстро достиг укреплений, затащил за
собой более толстую веревку, закрепил ее и повернулся, чтобы следить за
замком.
  - Сам Гарун! - тихо зарычал Турран. - На этот раз мы его возьмем.
  Он глянул на лагерь под горой. Костры ярко горели, создавая
впечатление, что атакующие находятся там и ожидают прибытия основных сил.
Но то тут, то там на склоне горы лунный свет играл отблесками на металле.
Эти проблески остались 6ы незамеченными, если бы не своевременное
предупреждение Рыжебородого.
  Один за другим двенадцать человек взобрались на укрепления. Они
пошептались и рассредоточились. Четверо последовали за Гаруном вниз во
двор замка, к основанию башни, к туннелю, ведущему сквозь стену. Остальные
разделились поровну между двумя караульными будками у ворот. Четверка
Гаруна пыталась поднять один из двух каменных блоков, перекрывающих
туннель.
  Воины вышли из караулен.
  - Надо было оставить кого-нибудь там внизу, - прошептал Турран. - Они
начинают что-то подозревать.
  - Но слишком поздно, - ответил, хмыкая, Гримнасон. - Они уже в
ловушке. - Он перегнулся через парапет, подавая сигнал солдатам,
спрятавшимся между камнями снаружи ворот.
  Через мгновение снизу раздалось:
  - Стоять! Бросить оружие!
  Два сигнала - нападение. Солдаты ринулись во двор и к стене.
  У ворот послышался шум схватки. Крики. Звон тетивы луков. Сталь
бряцает о сталь. Гарун и его люди вырвались и бросились бежать вниз по
склону. Бин Юсиф кричал:
  - Назад! Западня! Все назад! Вдоль стен Вороньего Грая заполыхали
факелы.
  Подготовленные катапульты метали снаряды. Самострельные орудия били
по долине. Стрелки, начинали входить в раж. Снаряды с горючей смесью,
выпущенные из катапульт, рассекали склоны огнем. Солдаты в горящей одежде
бежали уже по инерции, как обезглавленные цыплята.
  - Это было легко, - отметил Турран. - Но меня беспокоят более
серьезные штурмы. Он чертовски силен.
  Остальные уже ушли внутрь. Непанта и Салтимбанко, предоставленные
самим себе, смотрели со стены вниз на Кэндарин. То там, то здесь шипели
лужи горючей смеси, на скалах причудливо-мрачная игра света и тени.
Некоторые из теней перемешались. Люди Гаруна подбирали своих мертвецов.
  Они стояли молча. Салтимбанко думал о Рыжебородом - Ренделе
Гримнасоне - Браги Рагнарсоне. Чего ради этот человек предупредил Туррана?
Если бы не это, Вороний Грай уже бы пал и работа, для которой их наняли,
уже была бы закончена. И он бы пребывал в безжизненном состоянии
инструмента, который валяется на полке и никогда никому не понадобится.
  Какого черта Браги это сделал?
  Непанта тоже была встревожена. Теперь она понимала женское
времяпровождение, и оно ей вовсе не нравилось. Она боролась с ним с того
самого момента, как осознала. Внутреннее чувство продолжало твердить, что
оно приведет к чему-то нехорошему.
  Но этот темный закоулок разума заглушался покорностью, пока она
находилась рядом с Салтимбанко. Романтическая, светлая часть ее души брала
верх. И беззаботность Салтимбанко помогала ей в этом.
  Далеко внизу закричал раненый солдат, когда его поднимали товарищи.
Непанта вздрогнула и придвинулась ближе к Салтимбанко. Ее пальцы схватили
его руку. Она сама не ожидала от себя такого. Он сделал вид, что ничего не
заметил.
  Несколько позже послышался какой-то звук со стороны укреплений.
Салтимбанко поднял глаза, ожидая, что это проходит очередным дозором
часовой. Вместо этого он увидел Гримнасона и его жену. Салтимбанко
прищурился. Непанта могла увидеть выражение его лица и нечаянно обнаружить
там жесткость и гнев. Выражение немедленно исчезло, но не осталось
незамеченным подошедшей парой. Мужчина вздрогнул. Женщина дерзко
оглянулась.
  - Ах, - сказала Непанта. - Капитан Гримнасон. Астрид. Астрид, сегодня
вечером ты выглядишь очаровательно.
  - Ух, - буркнул Гримнасон. - Пришлось потратить время, чтобы убедить
ее в этом. Что вы думаете о ее платье? - Он избегал взгляда Насмешника.
  - Необыкновенно. Астрид, действительно одежды для верховой езды не
для тебя. Но ты станешь здесь врагом каждой женщины, если войдешь в
Большой зал в таком виде. Ты согласен, Салтимбанко?
  - Хо? О, чрезвычайно. - Его обмен взглядам с офицером напоминал удары
рапир. - Мадам Гримнасон будет очень роскошной полковницей.
  Непанта сжала его руку.
  - О, ты все разболтал. Это должно было стать сюрпризом. - Остальным
она сказала:
  - Турран сейчас представляет вас к продвижению. Он сказал, что пошлет
бумаги в Военную гильдию, как только мы снимем осаду.
  - Я больше не связан с гильдией, миледи.
  - Но вы еще числитесь в регистре. Капитан пожал плечами:
  - Они не любят, когда от них уходят. Но и не делают ничего стоящего,
чтобы оставить у себя.
  - Ладно, попытайтесь изобразить удивление когда Турран объявит об
этом. Он много думает вас, капитан. Как вам удается узнать, что собирается
предпринять Гарун?
  - Эгей! - закричал Салтимбанко. - Благодаря великим звездам в небесах
Рыжебородь знает соображения ненавистного врага! Ежели б не это, где бы мы
сейчас были, э? Может, все были бы разделаны, э? Вся военная катавасия
закончилась, а Вороний Грай пал, может - так.
  Наемник понял его намек, но проигнорировал. - Миледи, мой народ -
солдаты не в первом поколении. Фокусы ушли в прошлое. Следует изучать
выдающихся военачальников нашего времени на случай, что придется вступить
с ними в схватку. Я думаю, что знаю Гаруна достаточно хорошо, хотя и не
считаю, что удастся снова заманить его в ловушку.
  - Сильно хороший генерал этот Гарун, - сказал Салтимбанко. - Завоевал
Ива Сколовду с многочисленными бандитами. Сам-друг, боюсь, что эта
тучность скоро будет у него пленником. Здесь большой замок, но там большой
генерал. Много людей у него, больше, чем у нас. Абсолютное чудо, что
сегодня вечером он не сидит в Большом зале. Абсолютное чудо, что с,
Вороньим Граем еще не покончено. - Гнев снова прозвучал в его голосе.
Непанта ошибочно приняла его за страх. Капитан понял правильно.
  Равно как и его жена.
  - Миледи, - сказала она, - можно мне поговорить с вами кое о чем?
Наедине? Я хотела бы одолжить кое-какие вещицы и другую одежду. Но мы не
можем обсуждать это при мужчинах.
  Непанта кивнула. Она высвободила руку из ладони Салтимбанко, лишь
сейчас осознав, где та находилась. Она была изумлена. Это не ранило ее
чувств. Что-то шевельнулось внутри.
  Уже во второй раз она пришла в волнение, но собралась с духом и
последовала за Астрид. Они неспешно отошли в тень башенных ворот.
  Насмешник с трудом дождался, пока женщины будут за пределами
слышимости.
  - Во что ты играешь, Браги? Служба уже была бы закончена, но большой
недоумок разевает рот! Вышел трубить на собственную тропу войны. Играешь
изменой? Сам-друг полгода не практиковался с рапирой, но еще могу убить с
быстротой молнии...
  Солдат вздрогнул. Он не сомневался, что коротышка мог бы сразить его.
Мало кто из живых мог противостоять Насмешнику на клинках.
  - Я леплю горбатого: у меня есть предчувствие, - сказал военный. - Во
всей этой постановке есть что-то предательски гнилое, только не могу
вычислить что. Я остановил Гаруна, чтобы у нас было время разобраться. И
хотел захватить его, чтобы с ним переговорить. Последний раз, когда у меня
была такая возможность, мне пришлось из кожи вон лезть, чтобы не дать
Туррану его поймать.
  - Последний раз?
  - На обратном пути из Ива Сколовды. Тс-с-с!
  Прошел сонный часовой, пробормотав приветствие. Он не проявил к ним
особого интереса. Как обычно, Салтимбанко отстаивал шарообразность Земли.
  Когда стражник ушел, Салтимбанко отрезал:
  - Говори дальше. Я очень любопытен насчет пустого кошеля, который
должен был наполниться этой ночью.
  - Я сказал, здесь что-то фальшивое. Эти Короли Бурь просто скучающие
люди, играющие в шахматы живыми солдатиками. За исключением Туррана и,
может быть, Вальтера они и шекеля не дадут ради восстановления империи. Ни
ради кого нет настоящей причины устраивать великие бедствия разрушения.
Так чего же старикан нанял нас? Я хочу знать. Я буду продолжать тормозить
ход событий, пока не выясню, в чем тут дело...
  - Совесть? - фыркнул Салтимбанко. - Через столько лет у моего
крупного друга вдруг прорезалась совесть?
  - Нет. Самосохранение. Если бы я знал, в каком положении мы находимся
и что мы в безопасности, да я бы перерезал Туррану горло в минуту. Даже
при том, что этот парень мне нравится. Нет, это не совесть. Нас
используют, и я хочу знать зачем, прежде чем мне перережут горло. Я не
перебегаю на другую сторону. Я только временно отстраняюсь. Если у кого из
нас и есть причина перепродаться, то это как раз у тебя.
  - Ха?
  - Непанта. Вы делаетесь ужасно неразлучны.
  - В данном случае это работа, за которую заплатил старикан: разделить
семью Королей Бурь. В этом случае - быть своим человеком внутри. Тс-с-с!
Женщины возвращаются!.. Э-э-хм... представляет собой огромный шар вроде
мяча, каких играют дети, только большущий-пребольшущий.
  - А куда же делись лодочка и гигантская утка? - хмыкая, спросила
Астрид.
  - Эгей! Да. Гигантский круглый мяч в лодке на море из эскалонианского
вина, движимый перепончатолапой уткой через звездную вселенную.
  Гримнасон выдавил из себя смех. Его жена скользнула ему под руку и
повела прочь, обняв талию.
  Непанта взглядом проводила пару, глядя на их руки.
  Гримнасон был солдатом неясного происхождения. Только его жена и
несколько самых близких друзей знали много больше, чем его истинное имя
Браги Рагнарсон и место его рождения - Тролледингия, к северу от
Крачнодианских гор. Но большинство людей, имевших с ним дело, это не
волновало. Их интересовал только его военный профессионализм. Вот чего
наниматели не знали - а парочка использовала это, - что Рагнарсон и бин
Юсиф были закадычными друзьями. Они создавали конфликты, находясь на
разных сторонах и к собственной выгоде, и с таким искусством, что даже
проигранные кампании повышали их репутацию. Насмешник обычно исполнял роль
посредника. Их до сих пор не поймали на этом, хотя у серьезных аналитиков
в Высоком Крэге и в итаскийском Генеральном штабе (каждый из которых имел
причины наблюдать за этой парой) были подозрения. Их сотрудничество во
время войн Эль Мюрида и в течение нескольких лет после этого не могло
остаться незамеченным. Любая серьезная и основательная проверка все бы
обнаружила.
  Но они сосредотачивали свое внимание на мелких нанимателях,
отчаявшихся людях, у которых не хватало времени или денег так глубоко
копать.
  В отличие от старика, чей заказ они выполняли в данный момент. Он
добрался до них с доказательствами, показывающими твердую идентичность
Гримнасона как Браги.
  Рагнарсон был сыном малого тролледингианского вассального вождя
Рагнара из Дрокенбринга. Свой первый военный опыт в десять лет он получил,
отправившись в поход под парусами вместе с отцом через Языки Пламени
опустошать побережье Фрейленда. Затем началась Тролледингианская война, в
ходе которой Рагнар оказался под побежденными знаменами. Браги и его
приемный брат Хаакен Черный Клык бежали через Крачнодианские горы, а в
шестнадцать лет он вступил в Военную гильдию наемников.
  Войны Эль Мюрида были прерваны. Браги нашел множество заказчиков и
возможности продемонстрировать свой талант руководителя. И встретил Гаруна
бин Юсифа, Короля-без-Трона.
  В двадцать он получил от гильдии звание капитана. Если бы он захотел,
то поднялся бы выше. Но у Браги были существенные недостатки: золотая
лихорадка и неспособность выдерживать дисциплину ну мирного времени. Он
почувствовал, что мог гораздо больше преуспеть вне гильдии, сотрудничая с
Гаруном, чем в чине полковника или даже генерала. Гильдия была
таинственным, спартанским, почти монашеским орденом, почти не дававшим
возможностей для личного обогащения.
  После череды неудач в качестве вольного стрелка Рагнарсон набрал
команду единомышленников, бывших членов гильдии, и вернулся внаем. Он был
популярен в Высоком Крэге, где размещалась штаб-квартира гильдии, старики
из Цитадели видели в нем ренегата. Иногда они угрожали принять его
отставку.
  Непанта прилежно занималась вышиванием размышляла. Кто-то постучал в
дверь. Она была рада перерыву, хотя взмолилась, чтобы это был не
Салтимбанко. Она не хотела оставаться с ним наедине прямо сейчас.
  - Войдите, - сказала она, вызывая колокольчиком свою служанку.
  Астрид вошла робко, подавленная роскошью гостиной.
  - Я пришла насчет одежд. Рендель хочет, чтобы я надела их сегодня
вечером.
  - Я велела Анине разложить их в спальне. Появилась служанка.
  - Миледи?
  - Принеси немного вина, а потом мы поможем Астрид с вещами, которые
приготовили утром.
  - Да, миледи. - Служанка сделала реверанс и удалилась. Глубокое
молчание повисло в комнате. Астрид (чье настоящее имя было Элана) хотела
предложить совет и помощь, но боролась с собой. Эта женщина была ее
врагом. И все же она не могла ненавидеть Непанту. Она слишком
сочувствовала женщине, не причинившей ей никакого вреда. Будь прокляты эти
махинации мужиков! Она предпочла бы иметь друзей, а не врагов.
  Тишина становилась разделяющей, пугающей, холодной. Она должна быть
сломана.
  - Я не моту вас в полной мере отблагодарить за то, что вы даете мне
поносить вашу одежду. Жене солдата не слишком часто попадают хорошенькие
вещицы. - Ее слова были просто шумовым фоном, чтобы покончить с пугающим
молчанием.
  - Тогда зачем оставаться с Ренделем? - спросила Непанта. На ее лице
появился лучик надежды. Астрид почувствовала, что их разговор скатится к
проблеме Непанты - Вы красивы и хорошо воспитаны.
  Элана невольно улыбнулась. Ее мать была итаскийской куртизанкой из
сомнительного общества.
  - У вас хорошие манеры и возможность вращаться в элегантном обществе.
Вам будет нетрудно привлечь лорда.
  В далеком прошлом, когда она была моложе и сделала несколько
опрометчивых шагов по яркому следу, оставленному матерью, у нее был такой
случайный опыт. Еще одна улыбка воспоминаниям.
  - Мне кажется, я смогла бы, если бы захотела. Но я положила глаз на
Ренделя. - Возможность немного ослабить защиту и рассказать кусочек правды
позволила слегка расслабиться. В этой башне не было никого, кого она могла
бы назвать другом, никого, с кем можно было бы просто сидеть и вести
праздные женские разговоры. Мало кто из команды Браги был женат. - Я не
слишком тоскую по роскоши, потому что у меня не было времени беспокоиться
о ней. - Улыбка Эланы стала шире. На самом деле она тосковала о вещах. О
таких, которые сильно хотела. О доме, детях и капельке роскоши... Но Браги
не мог добыть достаточно денег... Всегда нужно было принять участие в еще
одной военной кампании, чтобы они смогли наконец осесть. Может, эта и
будет действительно последней, если старикан заплатит так хорошо, как
обещал, если Браги решит двинуться, если их не раскроют... Эти если,
всегда эти ужасные если...
  Непанта сосредоточенно наморщила лоб. - Вы не понимаете, - сказала
Элана. Она собралась с мыслями. Обсуждение проблемы Непанты должно помочь
подавить ее собственную. - Когда вы встретите своего суженого, то поймете,
что я имею в виду. В наши дни они не являются в сияющих доспехах. И когда
вы найдете его, то шелка и богатства не будут ничего больше значить.
Рыбак, нищий, король, вор - вам будет все едино. Палатка будет вам так же
хороша, как дворец, а солома так же мягка, как пух, пока вы будете вместе.
Но вам придется принимать все как есть. Смотреть на содержимое прежде, чем
на упаковку. Иначе придется провести остаток своей жизни, удивляясь, чего
это вы сваляли дурака. Но я становлюсь ужасно поучающей, да?
  - Вы действительно его так любите, правда? - спросила Непанта. - Я
имею в виду Ренделя. - Она разволновалась, почувствовав глупость вопроса
об очевидном.
  Сначала Элана говорила все это, чтобы помочь Насмешнику, но теперь
осознала, что рассказывала от чистого сердца.
  - Теперь, когда вы спросили, я не могу утверждать. Я и сама
удивляюсь. Богам ведомо, что жизнь не сплошной медовый месяц: мы оба
упрямы. Но я не представляю, что должно случиться, чтобы я сбежала от
него. Да, я люблю его. Хотя мне самой пришлось делать ему предложение.
  Она засмеялась.
  - Вы просили его?
  - Конечно. Это был действительно тяжелый случай. Потребовалось много
убеждений.
  Служанка принесла вино и наполнив бокал сказала Элане:
  - Если вы пройдете в спальню, я помогу вам одеться.
  Гостиная Непанты была чудесной, но Элана обнаружила, что спальня этой
женщины поистине похожа на волшебную сказку. Она утопала в роскоши как в
осенних листьях, и это было так же уютно.
  - Когда мы поженились, Рендель обещал мне комнату вроде этой. Но до
сих пор я не думала, что когда-нибудь вообще увижу подобное.
  - Просто подарки от моих братьев, - сказала Непанта, жестом отметая
их. - Джеррад добывает ковры. Они в основном медвежьи. Райдью достал
зеркало в Эскалопе. Предполагается, что оно волшебное, но никто из нас не
умеет им пользоваться. Оно ужасно старое. Люксос сделал кровать. Ручная
резьба по образцу той, что он видел в Итаскии, по его словам.
  Служанка, шедшая позади Эланы, начала расшнуровывать ее одежду.
  Непанта продолжала:
  - Вальтер дал мне картины. Ты когда-нибудь видела что-нибудь похожее?
  - Только однажды. В Хэлин-Деймиеле, в музее.
  - Как раз там он их добыл - в Хэлин-Деймиеле. И я думаю, что они были
украдены из музея, хотя Вальтер не пошел бы на такой шаг. Не думаю. Он
никогда не рассказывал, как достал их. Брок дал мне эти маленькие фигурки.
- Великолепно выполненные крохотные башни и воины стояли на доске, не
большей, чем ладонь Эланы. - Это ручная резьба. Прозрачные - бриллианты.
Красные - рубины. Это фигуры для игры. Думаю, они тоже украдены. Только
какой-нибудь король мог себе позволить играть в них.
  Сейчас Элана стояла голой и дрожала на холодном осеннем воздухе
Вороньего Грая. Присоединившись к служанке рядом с кипой шелкового нижнего
белья, она спросила:
  - А что вам дал Турран?
  - Ничего! - отрезала Непанта. - Совсем ничего.
  - Миледи! - сказала служанка, как бы расстроившись. - Конечно же, он
подарил. Это платье, о котором он сказал, что оно лишь небольшая часть
подарка. - Девица хихикнула. Ей было не более четырнадцати - возраст,
когда все кажется либо смешным, либо отчаянным. Непанта прикусила губу и,
нахмурившись отвернулась.
  - Анина, ты слишком много болтаешь. Служанка снова хихикнула и
направилась к шкафу.
  - Анина!
  Анина вынула роскошнейшее платье. У Эланы перехватило дыхание. Там
было достаточно тонкого шелка, чтобы одеть парусами корабль.
  - Свадебное платье! - воскликнула она. - Непанта, это самый лучший
подарок из всех.
  Прикушенная губа Непанты побелела. Она машинально закручивали пальцы.
  - Это только половина подарка, - сказала Анина. - А другая - это
мужчина, который должен к нему прилагаться. Видишь, лорд устраивает здесь
свадьбу.
  - Достаточно! - выкрикнула Непанта. - Анина, иди вон! Я сама помогу
Астрид. Может быть, дополнительное надраивание полов научит тебя следить
за своим языком.
  Девица попыталась выглядеть сконфуженной. В этом она не преуспела, не
удержавшись от хихиканья.
  - Служанки! - пробормотала Непанта.
  - Она не хотела ничего плохого, миледи.
  - У меня есть имя. Зови меня Непантой. Конечно, она не хотела ничего
плохого. Но она болтает слишком много.
  - Я думаю, что это красивый подарок, Непанта дернула за шнурки,
которые вертела в руках. Элана задохнулась.
  - Который? - потребовала Непанта.
  - Конечно, платье. Когда я выходила замуж, на мне были тряпки. Какое
платье! Какая свадьба должна быть в нем! Как коронация в старом Ильказаре.
  - Тем не менее, я не собираюсь выходить замуж, - сказала Непанта,
четко выговаривая каждое слово. - Я не хочу, чтобы по мне ползал
какой-нибудь мужчина и лапал меня как... как животное в племенном стойле!
  Ее решимость была пугающей. Элана закряхтела, когда Непанта яростно
дернула следующую систему шнурков. Она хотела как-то ответить,
успокаивающе или примирительно, но интуитивно почувствовала, что лучше
всего будет промолчать. Тема была закрыта, пока Непанта снова не начала ее.
  Тишина, нарушаемая только шорохом одежд, Царила в комнате, пока
Непанта не начала помогать с обувью.
  Элана сидела на краешке кровати. Непанта стояла перед ней на коленях,
застегивая туфли. Глядя на ступни Эланы, она спросила:
  - На что это похоже - иметь мужчину?
  - Что?
  Шея Непанты - там, где волосы открывали кожу, - покраснела.
  - Ты знаешь это.
  Элана знала, что ответ может оказаться решающим и для ее собственного
будущего, и для будущего этой странной женщины. Она попыталась найти
какой-нибудь поучительный пример, но не смогла.
  - Что я могу сказать? Я не смогу ответить, каким это будет для тебя.
  - Ладно, но что ты думаешь? Мать никогда не любила этого. Она
говорила, что это было противно... что... ну, я не знаю.
  - Но у нее было семь детей.
  - Я имею в виду свою мачеху. Моя настоящая мать умерла сразу после
моего рождения.
  - Это маска, которую многие женщины надевают в обществе. Я не думаю,
что многие сохранили ее в постели. Это не грязное и не дурное...
  - Но на что оно похоже? - спросила Непанта.
  Элана пожала плечами. Она начинала с основ.
  - Я знаю механику этого дела...
  - Тогда что я могу рассказать тебе? Есть только один способ
определить. Трудный способ. Все еще глядя вниз, Непанта прошептала:
  - Он ранит в первый раз? Я уже слышала... - Она не договорила.
  - Ну... некоторых - да. Иногда бывает. Но ты это быстро забудешь. Я с
трудом припоминаю. - Непанта резко поднялась и отошла в сторону.
  - Все закончено, - сказала она. - Взгляни в зеркало. - Затем, пока
Элана восхищалась собой, добавила:
  - Астрид, я испугана. Я не могу изменить себя! Иногда, когда он
здесь, я хочу, но стоит мне подумать об этом... Я не могу. Я не хочу
меняться! Я совсем запуталась. Я хотела бы не быть женщиной. Я хотела бы
быть обыкновенной женщиной.
  - О, я думаю, это нормально, - сказала Элана, пытаясь успокоить ее. -
Мы все боимся - до смерти, - пока ожидаем, что это случится. Это похоже...
ну... О черт! Я не могу объяснить! Потом это кажется совсем другим. Страхи
уходят. У некоторых медленно, но они уходят. Я не могу рассказать тебе
ничего, кроме того, что это не нехорошее. Идем, нас ждут. Рендель будет
тревожиться, а Турран задержит весь обед.


                                  Глава 9


  Лето 996 от основания Империи Ильказара

  ЗА СТЕНАМИ, ДОСТИГАЮЩИМИ НЕБА

  Хотел бы я, чтобы они перестали колотить в эти барабаны! - прорычал
Турран. Расположившись на укреплениях, он изучал расположение противника.
Тупой стук отдавался эхом впереди, словно билось сердце мира. - Они меня
сводят с ума!
  - В этом и состоит основная идея, - сказал Рагнарсон, стоя рядом с
ним. - Война нервов. Старый трюк бин Юсифа. Он слышал, что так поступали в
Шинсане.
  - И он срабатывает. - Король Бурь повернулся и глянул вдоль стены в
сторону, где прогуливались Непанта и Салтимбанко. - Впрочем, кое-кого они
не беспокоят. Наш ветреный дружок делает успехи.
  Несомненно. Они гуляли, взявшись за руки. И похоже, что Непанта не
стесняется, что все это видят.
  - Ха! - сказал Рыжебородый. - Это она делает успехи. Он потерял
добрых четыре стоуна. Что ты думаешь об этой паре?
  Поразмыслив, Турран ответил:
  - Непанте нужен мужчина больше, чем кому-либо на свете. Меня устроит
одноглазый и одноногий нищий из самых ужасных трущоб Итаскии, если она его
возьмет. Но Салтимбанко мне нравится. По природе он кажется смиренным, но
сердце у него благородное, как у короля. Я не буду мешать свадьбе или даже
интрижке. На самом деле, если бы знал как, я бы даже помог ему соблазнить
ее.
  Гримнасон кивнул, предлагая:
  - Если я что-то смогу сделать... - Затем:
  - Кстати, об Итаскии - узнал ли что-нибудь о Гаруне?
  - Нет. Золото и ножи прикрыли много ртов. У Райдью неприятности.
Сколько времени пройдет, пока они доберутся до стены?
  Рагнарсон глянул на земляные работы бин Юсифа, длинными медленными
зигзагами поднимающиеся вверх по Кэндарину. Тяжелые орудия были неспособны
повредить их.
  - Не скоро.
  - Катапульта номер три! - проревел Тур-Ран. - Один залп прямо по
центру.
  Ракета прочертила дугу в воздухе, оставляя дымный след, но не
долетела. Горючая смесь брызгала и горела среди обломков скал.
  - Еще рано, - заметил Рагнарсон. - Еще день или два.
  - Сможем мы продержаться до зимы? Рагнарсон был изумлен. У Туррана
сомнения в неприступности его крепости? Невозможно!
  - Они не будут готовы штурмовать стену до осени. А затем попробуют
взять ее. Я не думаю, что у них получится. Нет, пока они не поднимут свои
орудия - вверх по склону под огнем.
  - Все-таки я бы хотел притормозить их. Не сможем ли мы сделать
вылазку из крепости? Чтобы помешать их осадным работам?
  - Я поставлю на это Рольфа. Но это рискованно. Мы не можем позволить
себе потери. У нас сейчас недостаточно людей, чтобы оборонять всю стену.
Может, лучше использовать ивасколовдцев Непанты? Они в любом случае
небольшая потеря. Черный Клык и Драконоборец муштровали их почем зря, а
они все еще ненамного лучше новобранцев.
  - Что ты думаешь о наших шансах?
  - Прекрасные. Обычный штурм требует численного превосходства пять к
одному. Они штурмуют нас три к одному. Гарун знает это. Но что-то
оставляет про запас. Я не могу вычислить что. - Он глянул вниз.
Салтимбанко и Непанта оставили стену. Он увидел, как они входят в
Колокольную башню. Насмешник наверняка тратит на нее все свое время. Но,
судя по тому, что рассказала Элана, эта женщина - особый случай. Женщины.
Необыкновенные существа.
  Его мысли вернулись к старикану, который их нанял. Кто он? Почему для
него так важно разрушение Вороньего Грая?
  Салтимбанко придержал дверь для Непанты. Она поблагодарила и прошла к
своей раме для вышивания. Салтимбанко устроился в кресле. Это кресло не
было таким уютным, когда Салтимбанко весил больше. В Вороньем Грае всегда
горели очаги, даже летом. Прикрыв глаза, смотрел он на языки пламени
сквозь ресницы - пламя было удивительно радужным.
  Непанта забавлялась шитьем минут пятнадцать, потом начала
расхаживать. Ее взгляд не мог оторваться от Салтимбанко. Только что они
обсуждали осаду и планы Туррана, но при этом их мысли витали где-то далеко.
  Салтимбанко пугал самого себя, боясь своей похоти и того
необъяснимого чувства, которое он испытывал к Непанте. Он думал, что с
последним он еще справится, но первое... Уже не один раз он был почти
готов к насилию. А это бы разрушило все.
  Со своей стороны, Непанта наконец призналась себе, что она любит
этого странно пугающего человека. Она уже признала, что хочет... ну, что
она хочет. Но была в ужасе. Разговоры с Астрид сгладили страхи разума, но
темные токи эмоций все еще волновались под его поверхностью, слишком
глубоко, чтобы их можно было легко успокоить. Она была уверена, что так и
помрет девственницей.
  Она ходила кругами вокруг кресла, где он сидел, сонно изучая огонь
сквозь ресницы, и думала о том, чтобы атаковать его ухо так, как
советовала Астрид, Но нет, это уж слишком. И она была слишком напугана.
  Непанта встала перед креслом, закусив губу. Он поднял на нее эти свои
странные карие глаза. У нее перехватило дыхание. Она не могла сказать
того, что хотела. Трепет чувств промелькнул на его темном лице. Что это
было?
  Слегка дрожа, она взяла его руку, лежавшую на подлокотнике кресла.
Салтимбанко мягко сжал ее, обернувшись к огню. Она подвинулась, потянулась
к нему. Напряженно и хрипло сказала:
  - Вот то, что тебе нужно...
  Когда он поднял взгляд, она преодолела последние шесть дюймов и
прижала свои губы к его. Это длилось секунду. Ее челюсть дрожала. Она
трепетала, но чувствовала, как он содрогается, пытаясь сохранить контроль.
Непанта хотела, чтобы схватил ее в охапку, но... Чарующий момент
закончился. Где-то в глубине разума захлопнулась дверь, удар вернул страх.
Она медленно отодвинулась, борясь с собой и не желая его ранить. Она опять
бежала, спасая себя. До боли закусив губу, она вернулась к вышивке.
  Через несколько мгновений, когда она кляла плохой стежок и
собственную бездеятельность, он захрапел. Этот храп казался искусственным,
звучал как насмешка. Он ранил ее до глубины сердца.
  "Почему я не могу быть нормальной женщиной? Почему? Почему? Почему?"
Непанта ответила на стук угрюмым "Войдите". Но она просияла, когда
появилась Элана.
  - Астрид. Что ты обо мне думаешь? Почему я такая путаная?
  Элана промолчала, пока не закрыла дверь, удивляясь, что могло
произойти.
  - Кампания уже состоялась? - Я поцеловала его... Но он ничего не
сделал... А я испугалась и все разрушила.
  - Итак?
  - Ну, я хотела...
  - Непанта, пусть все идет как идет. Ты слишком много беспокоишься. Не
форсируй события. Это не поможет. Позволь всему идти своим чередом. А
потом ты вдруг взглянешь и обнаружишь, что все обернулось радостями. - Она
надеялась на это.
  - Может быть. Это просто... ну... я не могу объяснить.
  - Зачем пытаться? Непанта, ты знаешь, что ты самая настоящая
огорчительница? Ты находишь проблемы там, где их нет. Тебе нравится быть
несчастной? Я имею в виду, конечно, здесь есть над чем подумать, но не
стоит строить на этом всю жизнь. Тебе просто надо чем-нибудь заняться, вот
в чем дело. Вся твоя беда в этом.
  - Чем? Какая от меня здесь может быть польза? Я просто еще один
ненужный едок в Вороньем Грае.
  - Ты меня просто с ума сводишь вот таким настроением. Нечего делать?
Прошлой ночью Рендель сказал, что Брок не организовал госпиталь. Нам надо
будет подготовить место, где лечить раненых. Я слышала, что в Глубоких
Темницах много места.
  - Но там грязно. Ими не пользовались много лет.
  - А мы могли бы расчистить их, разве нет? Посмотри, у нас полный
замок женщин, которые дуреют от скуки. Это удержит их от неприятностей?
  - Такая работа займет уйму времени...
  - Есть еще целый месяц, пока они там будут готовы к атаке. И даже
больше, если Рендель сделает вылазку, как он собирается.
  - Тогда лучше начнем.
  Элана улыбнулась. Ее уловка сработала.
  - Позволь мне только прихватить накидку, - сказала Непанта. - Мы
возьмем ключи и посмотрим, что там можно сделать.

  ***

  Элана с Непантой, Салтимбанко и Короли Бурь стояли на парапете Черной
башни над воротами Вороньего Грая, на сильном ветру, наблюдая за полночной
вылазкой. Внизу осаждающие работали при свете факелов - пока до них не
добрался отряд из замка. Первым предупреждением осаждавшим стали крики их
товарищей. Пламя, зажженное горючей смесью, пожирало бревна и инструменты.
Палатки в рабочем лагере сгорели.
  Начали поступать раненые. Сражение продолжалось. Факелы,
поднимающиеся по горе, показывали пути движения подкреплений. Элана и
Непанта помчались в свой импровизированный госпиталь и начали скорбную и
трудную работу по укладыванию солдат. Большинство раненых были пленниками.
Разгромив передовой лагерь противника и разрушив двухнедельные земляные
работы, Рагнарсон вернулся. Он и Рольф выстраивали своих сотоварищей в
замковом дворе для переклички.
  Внезапно подбежала Элана, задыхаясь от подъема из Глубоких Темниц.
  - Браги, - выдохнула она, почти задыхаясь. - Это Хаакен. Он скверно
ранен... И у него есть... что-то о старике.
  - Проклятие! - Он повернулся и проревел:
  - Рольф! Драконоборец! Элана, будь с ним и убери прочь Непанту. Не
дай ему проговориться и предать нас. - Подошли Рольф и Драконоборец.
Рагнарсон объяснил ситуацию. - Хаакен добыл, что мы хотели. Я спущусь, как
только мы закончим перекличку.
  - Как он? - спросил Рольф.
  - Выжил, - ответила Элана. - И я не могу обнаружить ничего, хотя он
выглядит умирающим. Пока что я должна продержать его живым. - Она
заторопилась прочь.
  - Подожди! - сказал Рагнарсон. - Там, в Нижних Оружейных палатах,
есть комната, которой никто не пользуется. Если мы сможем перетащить его
туда, то уберем с дороги. Проклятие! Проклятие! - Он был испуган, что
Хаакен их выдаст, и боялся, потеряет единственного остававшегося члена
семьи.
  Сверху Салтимбанко увидел, что что-то нарушилось в группе внизу. Он
посмотрел на Королей Бурь: они были увлечены огнями у стен. Он оглянулся
назад, на замковый двор, пытаясь понять, случилось. Увидел, что
единственной, кто мог принести новости, была Элана.
  - Сам-друг, - сказал он, - собираюсь вниз, в Глубокие Темницы.
Облагородить храбрые отряды.
  - Ха! - фыркнул Вальтер. - Нужно оправдание, чтобы повидать Непанту,
э? Думаешь, забыла про тебя?
  Салтимбанко с легким поклоном удалился.


                                  Глава 10


  808 - 965 годы от основания Империи Ильказара

  ЧТО ПРИНОСИТ ЧЕЛОВЕКУ ПОЛЬЗУ?

  Клыкодред изменялся быстро, как и его хозяин. Времена, когда Старец
бывал дружелюбен, становились все реже, а когда раздражен - все чаще. Это
устраивало Вартлоккура. Двести лет сделали одиночество привычкой. Избыток
дружбы быстро заставил бы его снова пуститься в странствия.
  Клыкодред менялся, и эти изменения портили настроение Старцу.
Приходили слуги, нанимали бедняков из Ива Сколовды. Хотя они и боялись, но
служба в Клыкодреде была лучше, чем ничего. Они подметали, скребли,
чинили, обновляли. Они готовили, шили, заботились о новых лошадях,
появившихся в стойлах Клыкодреда. Во дворах появились свиньи и поросята,
утки, гуси, цыплята, козы, овцы и коровы. Появился кузнец с горном, его
наковальня звенела весь день, как колокол. Плотник, чьи молоток и пила
были в работе с рассвета до сумерек. Мельник. Ткач. Каменщик, сапожник,
тележник, швея, мясник, пекарь, свечных дел мастер. И их дети. Множество
смеющихся, носящихся по всему замку, как чума донимающих мягкосердечных
повара и пекаря, выпрашивая чего-нибудь сладенького, швыряющих камни со
стен: просто чтобы посмотреть, как они падают и исчезают из виду.
Вартлоккур часто наблюдал за детьми с Башни ветров. Он никогда не был
ребенком. О, и трубач! Что за трубач! Он творил волшебство своим
собственным способом - такое же могучее, как у Вартлоккура, такое же
бессмертное, как у Старца. Звенящие песни его трубы разносились по замку
почище кузнечного молота, плотничьей пилы и детского смеха.
  По мере того как Клыкодред становился более домашним, а люди
обустраивались в нем, Вартлоккур и Старец отрывались от жизни замка.
  Так. Старец входит во двор, где плотник и кузнец спорят с каменщиком
о починке внутренней стены. Их доводы и весь остальной шум - в замирает.
(Кроме игры на трубе: трубач ничего и боялся.) Они приходили в ужас от
человека, который никогда не умрет. Хотя Старец не делал ничего такого,
чтобы внушить страх.
  Так. Вартлоккур гуляет по двору, где четыре маленькие девчонки
прыгают через скакалку под музыку трубача. Он с любопытством наблюдает
ними, остановившись поодаль. Но когда он подходит поближе, чтобы спросить
о песенке, девчонки убегают. Ужасно обидно. Остается только трубач. Он не
приходит в ужас от убийцы Ильказара.
  Обиженные, оба чародея скрывались от своих слуг. Старец становился
раздражительнее, Вартлоккур спокойнее. Но каждый из них утешал себя
знанием своего преимущества над страхами этих людей: время. Поколения
будут сменять друг друга, а они останутся. Настанет день, когда эти
испуганные детишки станут дедушками других таких же. И страх, как соль из
земли, выветрится из них.
  И несколько столетий спустя люди больше не боялись своих хозяев.
Старец мог разговаривать с плотником и не делать вид, будто не замечает,
что плотника бьет дрожь от страха. Вартлоккур мог держать один конец
скакалки для прыгающих девчонок, чтобы они потом благодарили его, называя
"дядя Варт".
  Но всегда был трубач, который ничего не боялся.
  Столетие пришло и ушло, медленно, со своими переменами. Однажды за
завтраком чародей сказал:
  - Я не вызывал видения много лет. Мне интересно...
  - Прояснился ли туман на твоей линии жизни? - улыбнулся Старец.
Видение обещало разнообразие в этой жизни. - Нам надо будет пойти в Башню
ветров?
  - Абсолютно верно, - ответил Вартлоккур, заражаясь его возбуждением.
  - Будь у меня бог-покровитель, я бы помолился.
  - Мне следует запечатать дверь? - спросил Старец, когда они вошли в
рабочую комнату чародея.
  - Да. Я не хочу, чтобы кто-нибудь помешал.
  Старец быстро выполнил простое заклинание. Дверь стала частью стены.
  Вартлоккур прошел к столу, где лежали пыльные тауматургические и
некромантические инструменты, не используемые со времени последнего
видения. Все прошедшее столетие он лишь читал и изучал магию. Но ни
знание, ни мастерство не оставили его. Вскоре зеркало на стене вспыхнуло,
показывая быстрый калейдоскоп изображений будущего. Чародей шептал
заклинания, сужая направленность зеркала, пока не увидел именно то, что
его интересовало.
  Тучи, заслонявшие реку времени, выцвели. Он смотрел в будущее и видел
нечто из предстоящего сражения. Его теории казались верными. Рок и Судьбы
не поладят друг с другом. Он смотрел на свою женщину и ловил мимолетное
видение ее лица.
  - Ах! - вздохнул Старец. - Она прекрасна. - Его глаза искрились
высоким пониманием знатока. К тому времени, как лицо в зеркале исчезло,
оба его хорошо изучили.
  Волосы черные как вороново крыло, длинные шелковистые. Глаза как
черное эбеновое дерево, с блестками золота. Губы полные и красные, и нечто
в уголках рта подсказывало, что она редко улыбается. Было еще у ее бровей
что-то такое, что предполагало, что она будет легко загораться гневом.
Одухотворенная, но печальная. Изящный овал лица с нежными чертами,
отмеченный печатью одиночества. Оба мужчины узнали этот взгляд. Они
достаточно часто видели его друг у друга.
  Она была там и исчезла, но они оба узнали и знали ее. И Вартлоккур
любил ее.
  - Как долго? - спросил Старец.
  Вартлоккур пожал плечами.
  - Меньше, чем столетие. Ждать уже меньше, чем сто лет назад, но
дольше и труднее после того, как я видел ее. Посмотрим еще разок через
пятнадцать или двадцать лет.
  - Это у меня разыгралось воображение?.. У тебя не было впечатления,
что ссора между Судьбами и Роком просто-напросто ревность? Такое
впечатление, что они решили сделать весь мир кровавой шахматной доской, но
не из-за простой старомодной жадности. Положение, когда будет править либо
наука, либо колдовство, - это только побочный результат поединка. В целом
битва преследует более глобальные интересы.
  - Может быть, - сказал Вартлоккур после минутного размышления. - Мне
на ум приходит похожий случай. Это было в Итаскии. Итаскийский король имел
два вида денежных средств и доходов. Один принадлежал ему как отдельному
человеку. Второй принадлежал королю, представляющему государство. Граница
между ними была очень расплывчата. В те времена, о которых я говорю, были
два официальных фискала: королевский казначей и министр финансов, два
человека, враждовавших между собой. Каждый пытался свалить другого,
обвиняя его в нарушениях закона, некомпетентности и тому подобном. Чего
оба хотели на самом деле, так это полного контроля за деньгами. Сражаясь
за него во имя королевства, они почти развалили Итаскию.
  - Я помню. Я сильно смеялся, когда король, к которому они обратились,
снес им головы. И вижу аналогию. Рок выступает как Казначей, представитель
Богов. Судьбы - Министр, ответственный за вселенную. Обе стороны хотят
получит право штамповать человеческие дела.
  - Кстати. Остается удивляться, что мы будем делать, становясь на
какую-либо сторону.
  - Хм. Там было еще что-то. Нечто, связанное с Шинсаном. Просто
какой-то трепет, который говорил об Империи Ужаса. Ты не уловил его?
  Вартлоккур ответил не сразу.
  - Нет. Я ничего не заметил. - Он повернулся к столу, заваленному
манускриптами с магическими текстами.
  Старец нахмурился, задал еще один вопрос и опять получил уклончивый
ответ. Он решил оставить это.
  - Чем ты собираешься заняться теперь?
  - Вернусь к исследованиям. Я нахожусь на линии прорыва. Шанс выбить
новую тауматургическую силу, почти не связанную с известной. Возможно,
даже независимую от Полюсов.
  Старец округлил глаза.
  - От Полюсов Силы?
  Говорили, что существуют два Полюса. Один, по слухам, находился в
руках Звездного Всадника, второй был полностью утерян. Для самой Силы они
являлись тем же, чем были недавно продемонстрированные в Ребсаменовском
университете Хэлин-Деймиеля полюса химически созданного какого-то "
электричества".
  - Помнишь, когда Теннотини предложил свой принцип неопределенности?
  - Тогда было много смеха.
  - Похоже, что он прав. Если принять неопределенность, то значение
константы Делестина больше не будет фиксированным. Это разрушит концепцию
направленности. - Вартлоккур все больше возбуждался. - Посмотри, что
получится, если я подставлю в мои функции Зимней Бури отрицательное
значение константы. Думаю, что, использовав математику на следующем
уровне, покажу, Что уже открыл новое направление...
  - Я уже запутался, - сказал Старец. - Я пока осиливаю Первый тезис Ио
Хси.
  - Извини. Но прежде чем продолжить исследования, я думаю совершить
маленькое путешествие.
  - Ильказар? - Старец не смотрел на своего гостя.
  - Да. Возвращение на место преступления, так сказать. У отмщения вкус
горького меда.
  - Поговорка. Я добавлю ее к своей книге. - В течение многих лет
Старец собирал подходящие изречения. - Ты мог бы полюбоваться на развалины
и отсюда.
  - Я за деньгами. Немного серебра припрятано там, где когда-то стояло
дерево у фермы, и золото в месте, известном только мне. Сейчас это пустая
земля. Хаммад-аль-Накир. Пустыня Смерти.
  - Сокровища?
  - Да. На них наложено оберегающее заклятие.
  - Сокровища империи, - пробормотал Старец. - Ну что ж, позаботься.
  Вартлоккур вернулся через несколько месяцев. Он привел караван
животных, груженных золотом Ильказара. После празднования, посвященного
возвращению, Клыкодред зажил обычной жизнью. Это спокойствие длилось
поколениями.

  ***

  Старец шагал по продуваемой ветром и обрамленной льдом стене
Клыкодреда. Он был погружен в сумерки депрессии и размышлял, не вернуться
ли к долгой спячке. Он и Вартлоккур были вместе уже полтораста лет. Ничего
не происходило. Происшествие завершилось. Угрожала тоскливая скука. Его
глаза уже не загорались, воспоминания юности больше не возвращались. Он
казался таким же, как и в день своего пробуждения: среднего роста, тонкий,
с бородой, развевающейся как знамя на ветру. Будь у него живость
тридцатилетнего, ему можно было бы дать восемьдесят. Но его улыбка
давным-давно исчезла. Теперь лицо все чаще собиралось в хмурые морщины.
Уже и слуги начали избегать его. Хотя смена поколений и размыла ужас его
имени, он все еще был Тем Самым Старцем из Клыкодреда, которому нельзя
перечить, когда он в плохом настроении. Последнее стало очевидно позже.
  С развевающимися волосами и бородой Старец ушел со стены в
сомнительный уют общего зала. Зал был почти пуст, но он занял место за
главным столом, не проявляя никакого интереса к окружающему. Несколько
мгновений он смотрел в пустоту, потом обернулся к тем немногим слугам,
которые имели храбрость выдержать его настроение.
  - Пусть кто-нибудь сходит в Башню ветров. Передайте Вартлоккуру, что
я прошу его спуститься вниз.
  Слуга кивнул и удалился.
  - Трубач, сыграй что-нибудь.
  Этот трубач, как и его предшественник, не ведал страха. Он подмигнул
своему хозяину, проверяя его настроение, и заиграл мелодию песни, в
которой были слова:

  Погибни день, в который я родился,
И ночь, в которую сказано: зачался человек!
  День тот да будет тьмою; и да не воссияет над ним свет.

  Старец знал эту - похоронную - песню. Он вскочил, кипя гневом.
  - Трубач! - загремел он. - Не смей шутить со мной! Твоя голова
держится не на каменной шее. - Он ударил по столу так, что кулак
покраснел, и закричал:
  - Я сыт твоей игрой. Чародей завел тебя здесь, чтобы ты играл
что-нибудь для НЕГО! - Он шлепнулся на место с полыхающим лицом.
  Мало устрашенный трубач поклонился и заиграл.

  Поднимись ветер с севера
И принесись с юга, повей на сад мой, -
И польются ароматы его! -
Пусть придет возлюбленный мой в сад свой
И вкушает сладкие плоды его.

  Песнь женщины, призывающей возлюбленного к своему ложу, была
достаточно близка к поддразниванию чародея. Он как раз сыграл конец, когда
Вартлоккур шагнул в зал. Обыкновенно чародей рассердился бы на шутку
трубача, но сегодня он засмеялся и походя хлопнул его по спине.
  Старец, воспринимая добродушие Вартлоккура как признак хороших
новостей, несколько повеселел.
  - Ты хотел видеть меня? - спросил Вартлоккур. Он явно был более
возбужден, чем обычно.
  - Да. Но сейчас это может быть не важно. Ты принес новости. Что
случилось?
  - Наконец началась игра. - ответил Вартлоккур. - Нет больше пустых
маневров, кончился набор рекрутов. Этим прекрасным утром где-то (я не знаю
где и как, потому что это чертовски здорово скрыто) Рок сделал свой первый
ход.
  Депрессия Старца отступала. Он сам пришел в возбуждение. Битва
развернулась. Замаршируют армии. Будут землетрясения, чума, мор, штормы и
бури, могучие усилия магов, когда Режиссер использует земные пешки для
постановки трагедии... И он сам будет в центре всего этого, впервые после
походов Навами. (Он вспомнил самые последние эпические действия
Режиссера.) - Великолепно! А я-то минуту назад подумывал снова залечь в
спячку...
  Трубач заиграл пассаж. Старец вскочил в ярости.
  - Долго мы будем терпеть этого дурака? Я вытерпел слишком много
насмешек от него и его предшественников! - Его настроение не сильно
переменилось. Трубач удрал прежде, чем Старец успел сказать еще
что-нибудь. У трубача отсутствовал страх, но никак не здравый смысл.
  - Нам должен кто-нибудь напоминать, что мы всего лишь люди, - сказал
Вартлоккур. Он был рад реакции Старца на новости. Несмотря на гнев Старца,
он решил рассказать о занимающем его деле. - Есть еще кое-что, если ты
позволишь.
  - Что? - Старец продолжал смотреть вслед маленькому трубачу.
  Вартлоккур склонился к нему и прошептал.
  Бессмертный ответил:
  - Ты думаешь, она хочет? - Чародей пожал плечами.
  - Тогда я советую спросить ее после колдовского превращения.
Вартлоккур кивнул. Старец хлопнул в ладоши.
  - Мика! - Подбежал слуга. Другие слуг вышли из углов, где они
прятались на всякий случай. - Мика, отправляйся в Башню ветров принеси
нам... - И он перечислил большое количество предметов. При упоминании
каждого Вартлоккур согласно кивал. Старец знал свою жизненную магию.
  - Мария, помоги ему, - сказал Вартлоккур пухлой молодой женщине,
стоявшей рядом. - И скажи своему отцу, что я хочу поговорить с ним.
  Она быстро кивнула и заторопилась к двери. Мария была личной
служанкой Вартлоккура и считала свою должность самой важной в замке.
Несмотря на свой ужас перед чародеем, она привязалась к нему. Мария
обожала своего хозяина. Она не была особенно способна, но образованна, что
даже превышало запросы Вартлоккура. Она была смуглой, маленького роста и
достаточно плотной. Она боролась со своим избыточным весом с
необыкновенным упорством. Ее привлекательность исходила изнутри: тепло и
возможность непоколебимой любви. Она была идеальной временной женщиной:
первой из двух, предсказанных Вартлоккуру.
  Чародей переговорил с отцом девушки. Во время происшедшего спора была
упомянута кое-какая магия. Отец дал согласие.
  Всех присутствующих охватило возбуждение. Пронесся слух: колдовать
будут в общем зале. Народ собирался на необыкновенное действо. Их хозяева
никогда до сих пор не демонстрировали свое искусство открыто.
  Прибыли Мария, Мика и затребованное оборудование. Вартлоккур и Старец
разместили его, начертили рунические знаки, пропели заклинания,
подготовились. Вартлоккур осушил кружку горького эликсира и вступил в
центр действия магических предметов. Старец хорошим тенором запел заклятье
инициации. Затем молча стал ожидать - как дюжины других в темнеющем зале.
  Темнеющем? Да. Вскоре свет исчез вовсе, оставив после себя только
тучу серого серебра, образовавшуюся вокруг Вартлоккура. Она постепенно
становилась все плотнее, пока не закрыла его полностью. Внутри тучи
поблескивали мошки, кружившие вокруг чародея крохотным серебряным смерчем.
Раздался пронзительный звук. Калейдоскопом завертелись цвета, смешиваясь с
ожившей тенью, расплескиваясь по полу, стенам и потолку. Возникли запахи -
весенней сирени, прокисшего ста сырых ботинок и многие тысячи других,
быстро сменявших друг друга. Вдруг серебряная пыль отлетела и осыпалась.
Посветлело. По залу прокатился гул. В пересечении Сил, в круге, очерченном
пылью, где прежде находился старик, теперь стоял юноша двадцати пяти лет.
  И все же узнать его было можно. Это был Вартлоккур, каким он появился
перед стенами Ильказара, смуглый, с темными волосами, худой, с соколиным
профилем - и при этом красивый молодой, человек. С улыбкой победителя он
сделал Марии предложение.
  Она упала в обморок.
  В соответствии с желанием чародея вечером того же дня Старец как
повелитель Клыкодреда обвенчал их. Мария участвовала в церемонии почти
бессознательно, не способная полностью постичь внезапно обрушившееся на
нее огромное счастье. Вартлоккур, однако, относился к этому довольно
цинично. Рассуждая теоретически, ему требовалась тренировка в том, как
иметь дело с женщинами. Мария должна была обеспечить практику.
  Тем не менее с этого дня он относился к жене безупречно. Мария, не
будучи особо одаренной, почитала себя счастливицей. Хотя временами он
невольно печалил ее.
  Несмотря на то что душу Вартлоккура окутывал мрак, он со временем
действительно привязался к Марии (как человек к верной домашней зверушке),
хотя это чувство не могло соперничать с тем, что испытывал к женщине,
ждущей ниже по реке времени. Долгое время он не позволял Марии иметь детей
и разрешил только тогда, когда увидел, что это терзает ее до глубины души.
Она принесла ему одного ребенка, сына.
  Они вместе старели, хотя было ясно, что жизнь Марии окончится. Но еще
при жизни ей предстояло стать свидетельницей первых ходов Великой Игры,
начатой в день ее замужества.
  Прошло семь лет после свадьбы. В начале восьмого года родился ребенок
- смуглый и пухленький, как его мать, такой же спокойный, но, судя по
блеску глаз, - благословленный (или проклятый) умом своего отца.
  В один из зимних дней, когда ветер выл вокруг замка и отовсюду валил
снег, а лед во дворе Клыкодреда стал в фут толщиной, Вартлоккур, Старев и
Мария заняли места перед зеркалом в холодной комнате на верху Башни
ветров. Ветер все время усиливался и стенал как бесприютные души.
Неприятный день для рождения. Другого рождения, слишком важного для
Вартлоккура.
  Зеркало позволило заглянуть в очень далекую комнату, находящуюся
глубоко внутри другой обдуваемой ветрами башни. Внутри Вороньего Грая,
холодного и мощного, как Клыкодред, грубого, как выветренный череп, в доме
Королей Бурь, должен был появиться новый член семьи. Девочка.
  Мария не все понимала. Ни один из мужчин не удосужился что-либо
объяснить. Она чувствовала беспокойство, что ее муж так заинтересован этим
событием. Почему? - удивлялась она.
  В центре зеркала появилась прикованная к постели женщина.
  - Ей не стоило бы обзаводиться детьми, заметил Старец. - Слишком
слаба. К тому же ее седьмой, не так ли?
  - Да, - сказала Мария. - Она очень страдает.
  Вартлоккур дрогнул. Он почувствовал обвинение в словах жены, словно
она спрашивала: почему она сама не испытывает эту боль более часто. Она
хотела еще детей. Но это обвинение существовало только в его воображении.
У Марии не было никаких задних мыслей.
  - Схватки уже наступают, - сказал Старец.
  - Вовремя, - добавила Мария, сочувствуя.
  Муж этой женщины и повивальная бабка двигались к ее кровати. Слуги
суетились, принося тряпки, воду и благовония, чтобы облегчить боли. В
глубине комнаты мужчина с соколом на плече скармливал дрова гигантскому
очагу, безуспешно пытаясь поддержать тепло в комнате.
  Женщина из последних сил произвела ребенка - девочку, как и обещали
видения. Девочка была уродливой, сморщенной, красной и ничем не
примечательной. Но Вартлоккур и Старец помнили другое изображение, когда
они видели ее в зеркале взрослой. Отец назвал ее Непантой - так называлось
магическое зелье, освобождающее от забот сердце человека. Он поднес
ребенка к материнской груди, укутал обеих и вернулся к управлению делами
замка. В течение часа непрекращающееся кровотечение прервало жизнь матери.
  Когда все закончилось, в Клыкодреде была большая радость. Вартлоккур
и Старец объявили всем выходной день и распорядились устроить праздник.
Был заколот бык, принесено вино, устроены игры и состязания, а трубач
доведен игрой до неистовства. Люди танцевали, пели, веселились. Кроме
Марии. Она была смущена более, чем всегда, а ее чувства разбиты.
  А затем - трубач.
  Когда день близился к вечеру и уровень в винных бочках упал до
осадка, когда уже не один бражник перешел от хмельного задора к пьяному
отупению, многие утратили веселое настроение. Старец становился все
скрытнее и раздражительнее, пока его речь не превратилась в сплошное
рычание. С каждой чашей вина время давило на него тяжестью прожитых
тысячелетий. Все зло, которое он видел и делал, теперь преследовало его.
  - Навами, - бормотал он несколько раз. - Моя вина. - Тоска и злость
вернулись, чтобы напомнить, что ждет его в будущем. Старец все больше
погружался в депрессию. Смерть, призрака которой он никогда не видел,
становилась желанной, любимой, дразнящей леди, вечной мечтой о невозможном.
  То же творилось и с Вартлоккуром: по мере того как возбуждение от
вина проходило и в его висках заколотился пульс, прошлое вернулось. Он
вспомнил все, что хотел бы вычеркнуть из памяти: смерти в давние времена,
годы в Шинсане и отзвуки сделок, которые он там заключал. Тех, за которые
он получил свое знание. И скрытое зло в использовании людей, которые стали
его союзниками в разрушении Ильказара. Сейчас они были мертвы - эти люди и
эти дни, - как и многое в нем самом. Сколько людей умерли, проклиная его?
Вспомнились крики в погибающем Ильказаре... Они до сих пор преследовали
его в страшных ночных кошмарах. Но сейчас благодаря пульсирующей боли,
оставленной перепоем, эти кошмары ворвались в его бодрствующий разум...
  - Мерзость! - взревел Старец, швыряя пустой флягой в трубача. Он
вскочил в гневе и трахнул кулаком по столу. - Я запретил тебе играть это!
  Трубач, который - чашу за чашей - тоже слишком перебрал, насмешливо
поклонился и повторил пассаж. Тишина охватила зал. Все глаза оборотились к
Старцу, который вытащил нож из подставки в жарком и начал подкрадываться к
шутнику.
  Трубач, сообразив, что зашел слишком далеко, побежал к Вартлоккуру.
Чародей всегда успокаивал Старца.
  Бедный дурак! Он не успел еще спастись от одного хозяина, когда довел
другого пассажами из "Чародеев Ильказара". Что-нибудь иное Вартлоккур еще
бы простил. Но этого он сейчас перенести не мог.
  Он не стал предупреждать...
  Он пропел длинное заклинание, часто останавливаясь, чтобы справиться
с заплетающимся языком. Заклинание закончилось резким хлопком в ладоши и
выкриком. Трубач лишился веса и поплыл вверх. С рычанием Вартлоккур пнул
трубача так, что тот, вращаясь, полетел через всю комнату. Бедняга кричал,
молотил воздух, его рвало, и он крутился в пределах досягания Старца. К
сожалению, Мария и другие женщины к этому времени ушли из зала.
Присутствие смягчающей женственности могло бы отвратить несчастье.
  Старец схватил трубача за руку, закрутил его, а затем швырнул в толпу
пьяных слуг, среди которых мало кто любил этого дурачка. Паренек имел
привычку говорить правду, которую никто не хотел слышать.
  Сработал инстинкт толпы. Трубач превратился в вопящий мяч, прыгающий
по комнате, а Вартлоккур и Старец были заводилами в игре. Они походили на
животных, забавляющихся с беззащитной жертвой, их жестокость приносила
удовольствие сама по себе. Кто-то припомнил, что этот дурачок боится
высоты. Толпа бросилась из зала к стене замка.
  С отчаянными воплями трубач повис над тысячей футов пустоты. Он
скулил, он молил о пощаде. Они хохотали. Ветер относил его прочь от стены.
Злобно усмехаясь, Вартлоккур подтянул трубача, пока тот не схватился
отчаянно за парапет, а потом полностью освободил его. Трубач полетел вниз
с вымученным воплем, в ожидании смерти, - и был остановлен в дюжине футов
над ледяными зазубренными скалами.
  Ветер пробрался сквозь крохотные отверстия в одежде Вартлоккура.
Холод принес отрезвление. Чародей осознал, где он находится и что творит.
Стыд нахлынул мощной волной, сметая безумие. Он затащил трубача,
приготовившись защищать его... И увидел, что в этом нет нужды - холод
успел оказать свое действие на всех. Большинство гостей уже ушли, чтобы он
мог остаться наедине со своим позором.
  Вартлоккур и Старец принесли бурные извинения, предлагая возместить
убытки.
  Трубач не обратил на них внимания. Он молча пошел прочь, тая свои
гнев и страх. Его удаляющаяся спина - последнее, что они увидели.
  Обезумевшая от горя Мария выдернула Вартлоккура из гнетущего сна.
Страдая от похмелья, он требовательно спросил:
  - Что?
  - Он исчез!
  - М-м? - Он сел, потер виски, но это не принесло облегчения. - Кто?
  - Ребенок! Твой сын! - Не понимая, он смотрел, как слезы преображают
ее темное лицо. Его сын?
  - Ты собираешься хоть что-нибудь сделать? - потребовала она.
  Его голова начала проясняться, мозги заработали. Интуитивно он
спросил:
  - Где трубач?
  Через пятнадцать минут они знали. Дурачок исчез тоже, а вместе с ним
мул, одеяла и запас еды.
  - Какая жестокая месть! - закричал Вартлоккур. Он и Старец вместе
проводили дни в Башне Ветров, выслеживая беглеца, но в конце концов были
вынуждены признать свое поражение. Казалось, что мужчина и ребенок исчезли
с лица земли.
  - Судьбы использовали нас зло и жестоко, - сказал Старец.
  Безусловно. Они взяли заложника, чтобы обеспечить участие Вартлоккура
в Большой Игре.
  Мария какое-то время была безутешна, но со временем смирилась со
своей участью. Женщины ее мира часто были вынуждены смиряться с потерей
детей.


                                  Глава 11


  Осень, 996 год от основания Империи Ильказара

  ОГОНЬ КОТОРЫЙ ЖЖЕТ

  Снова Салтимбанко сидел в кресле у очага Непанты, но самой ее не
было, она ушла вниз помогать раненым и вскоре должна была вернуться. По
мере того как заживали раны, появилось время, которое она могла проводить
со своим мужчиной - так Непанта иногда мысленно называла его, и так его
звали все. Только сам Салтимбанко не был уверен, что подходит под это
определение. Дело между ними обстояло так туманно, что Непанта была едва
ли ему ближе, чем друг. Когда она отсутствовала - как сейчас, - то вовсе
его не тревожила. А при ней его душу бил озноб.
  Было в ней нечто странное, леденящее, непостижимое, что заставляло
Салтимбанко испытывать в ее присутствии сильное чувство никчемности. Он
продвигался, насколько она позволяла, но продвижение это казалось
направленным не к реальной, а к какой-то другой, воображаемой женщине. Их
разделял эмоциональный барьер, который невозможно было разрушить, пока
существовали ее страхи. О, вдруг обнаружилось, что секс менее важен, чем
он считал прежде, - все упиралось в ее беспричинный, страх, который
порождал неестественное напряжение, пожирающее всякую надежду. Редко его
забрасывало в такой безграничный и безнадежный океан - так же далеко, как
считала себя затерянной она.
  Пока он сидел и размышлял об этой связи, рассматривая огонь сквозь
полузакрытые веки, в дверь постучали. Салтимбанко поднялся и открыл Элане.
  - Женщина в Глубоких Темницах.
  - Я знаю. Послушай, Хаакен вышел из комы. Они собираются поговорить с
ним. Хочешь спуститься?
  - Может, попозже. Хотя мне нужен отчет. Кроме того, мне нужно
поговорить со странной женщиной. - Он мгновение помолчал, а затей спросил:
  - Что за проблема с ней? Я не могу пробить ее душевные стены, они
толще укреплений Вороньего Грая.
  - Она боится...
  - Не делаю никаких заявок. Тело женщины - ее собственность. Проживу
без этого. Полная отчужденность и холодность, вот что вызывает печаль.
  - Это у нее не единственный страх. Она боится обидеть тебя.
  - Тупость! Безумие.
  - Глуповато, но, как бы то ни было, для нее это достаточно реально.
Если бы не осада, она бы сбежала. Она чувствует себя загнанной в ловушку.
Все ее страхи собрались внутри, она чувствует себя более неуютно, чем
всегда. И некуда бежать. Она боится сдаться. Она пытается бороться.
Понимаешь, отсюда все эти перемены в настроении. Иногда она любит и хочет
тебя, а потом страх снова берет вверх. Тогда она не может с ним сражаться.
Или не хочет.
  - И что сам-друг может поделать?
  - Терпеть. Что же еще?
  - Сам-друг терплю уже много месяцев. Любовь растет... (Вот оно! Он
признал это наконец.) Но терпение уже совсем истощилось. В закоулках
мозгов змеею ползает такой маленький червячок разочарования, порождающий
гнев. Становится трудно удержаться под контролем. Подходит время, когда
сам-друг попытается завопить "Конец!", сигануть через стену, прочь отсюда,
и будь проклята эта безумная женщина с идеями в голове. Да куча золота не
так искушает, как размягчение мозгов! Надеюсь, что скоро вино и женщины
позволят все это забыть. Скоро, очень скоро я до этого дойду. Биться
головой о стену - вроде как солдаты снаружи крепости. Да и не дает это
ничего, кроме саднящих шишек. Через стену Вороньего Грая невозможно
перебраться: людям снаружи не на что упереть ногу. Через стену Непанты
невозможно перебраться: для унылых дураков нет сокровищ. Очень скоро сбегу.
  Элана начала было что-то говорить, но остановилась, услышав, как
внизу хлопнула дверь.
  - Идет упомянутая женщина, - сказал Салтимбанко. - Сам-друг сейчас не
в настроении деть ее. Ускользну черным ходом. Расскажешь, говорит Черный
Клык.
  Непанта появилась как раз вовремя, чтобы увидеть его бегство.
  - Почему?..
  - Он несчастен.
  - Мы собирались пополдничать вместе.
  - Он любит тебя, а ты нечестно играешь, подумывает уйти через стену.
  - Он хочет дезертировать?
  - Не дезертировать. Сбежать. Он чувству себя в ловушке.
  - Но разве не все мы? Это закончится с отступлением зимы.
  - Не прикидывайся глупее, чем ты есть! - отрезала Элана грубее, чем
собиралась. - Ты и есть причина, по которой он чувствует себя загнанным в
капкан. После того, как он на протяжении столького времени ничего не
добился, ему легче убежать и забыть. Зачем биться головой о стену?
  - Но ты же знаешь мою проблему, я уже рассказывала тебе, что...
  - Это не проблема. Это очередной из барьеров, которые ты сама
воздвигаешь.
  - Какие же, например?
  - Их много. Например, твое мнение о себе. Ты думаешь, что для него
недостаточно хороша. Поэтому его отстраняешь. И все разговоры о том, что
ты будешь делать, когда война закончится. Они не реальны. Но ты цепляешься
за них, чтобы тебя не достал реальный мир. Но ведь и Салтимбанко ты
держишь вне своего мира. А быть все время в плохом настроении - не тот
способ, который помогает.
  - Ты режешь, Астрид.
  - А теперь этот взгляд обиженного щеночка? Что тебя может сдвинуть?
Все терпят слишком долго. Если бы помогла взбучка, я бы попросила Ренделя
отлупить тебя. Для твоей же пользы. Непанта, мы говорим о человеке, вся
жизнь которого крутится вокруг тебя. Ты убиваешь его, и похоже, что тебя
это не очень заботит. Фактически ты делаешь все, чтобы он почувствовал
себя более несчастным. А еще говоришь, что любишь его! Послушай, вам обоим
по двадцать девять лет. Это уйма потерянного времени. Его ты уже не можешь
изменить. А теперь ты хочешь вышвырнуть коту под хвост остальное?
Повзрослей же, Непанта! Очнись! Ты разбрасываешься драгоценностями.
  - Но...
  - У тебя всегда находится какое-нибудь задание, да? Подумай об этом.
Пройдет еще лет де сидения в этой башне, и каким оно будет, твое прошлое?
Пустырем, бесплодным, как эти горы?
  - Астрид...
  - Я не хочу больше слышать этого! У меня времени нет. Я иду вниз, к
своему мужу. Он настоящий. А то ты скоро приучишь и меня сидеть и
обкусывать ногти.
  - Астрид...
  Но Элана ушла, не обращая внимания на ее слова. Непанта, опустив
плечи, вошла в гостиную и побрела к очагу. Через минуту она схватила
статуэтку с каминной доски и метнула ее через всю комнату.
  На грохот прибежала служанка. Она застала Непанту с кинжалом в руках
- кромсающей свое шитье.
  Элана прошла через двор замка, еще кипя. Из башни, где старый Птичник
держал почтовых голубей, вылетел Вальтер. Он был бледен и потрясен.
  - Где Непанта? В Колокольной башне? Элана кивнула. Пробегая, он
крикнул ей:
  - Пошли своего мужа и Салтимбанко, если увидишь его, вниз, в Нижние
Оружейные! Быстро! - Он исчез в Колокольной башне. Что-то стряслось. Что?
Тут она вспомнила, что Браги сейчас в Нижних Оружейных палатах
разговаривает с Хаакеном. Все будет кончено, если их услышат.
  Через несколько минут она ворвалась в дверь и, задыхаясь, выпалила:
  - Что-то случилось. Вальтер носится, кричит и собирает всех на
совещание в колдовском помещении. Браги, тебя там тоже ждут.
  Рагнарсон задумался.
  - Драконоборец. - Он показал на своего брата. - Заткни его и спрячь.
Будь с ним. Если кто появится, иди в Глубокие Темницы. Изобрази визит к
раненым. Элана, где Насмешник?
  - Я видела его совсем недавно, но не знаю, где он сейчас. Он плохо
это переносит. От Непанты нет помощи.
  - Иногда он поднимается туда, где сходятся задние стены, и просто
пялится в каньон, - сказал Драконоборец, завязывая повязку-кляп на затылке
Черного Клыка. - Если он решил поразмыслить, то должен быть там. Это самое
уединенное место во всем Вороньем Грае.
  - Порядок, пошли, - прорычал Рагнарсон.
  Еще минут через десять совершенно выдохшаяся Элана добралась до
самого верха одной из задних стен. В нескольких ярдах от нее находились
Джеррад и Салтимбанко, смотревшие в каньон за Кэндарином. Тихо
разговаривая, они передавали друг другу по очереди бурдюк с вином.
Появление Эланы было встречено молчанием.
  - Что-то случилось, - сказала она. - Вальтер хочет, чтобы вы пришли в
Нижние Оружейные палаты.
  - Что там еще? - потребовал Джеррад.
  Салтимбанко ничего не сказал. Взглянув на Элану, он снова повернулся
к каньону... Что? Что произошло? Вверх по гребню того невозможного утеса?
Итак! Он повернулся, небрежно положив руку на плечо Джерраду.
  - Пошли, старый дружище. Мы осчастливим их, э? Но мы еще и прихватим
с собой это винцо. Пусть сделает нас тоже счастливыми. Эгей! Мы устроим
какую-нибудь чертовщину на совещании, э? Прекрасно! Мы идем.
  Все остальные ждали их появления. Джеррад занял свое обычное место.
Салтимбанко занял место Райдью, приговаривая:
  - Старый план толстого негодяя большая ошибка, э? Новая интрига для
отыскания шпиона? Может, еще есть шанс на это, если собраться здесь?
  - Не сиди на этом месте! - отрезал Вальтер. - Возьми другой стул.
  Все подняли брови. Вальтер еще не огласил свой секрет. Он сделал это,
когда Салтимбанко разместился.
  - Я только что получил сообщение от Люксоса. Чтобы его послать, он
использовал своего последнего почтового голубя... - Вальтер сделал паузу.
На его лице боролись печаль и гнев. - Райдью мертв! - Это прозвучало как
крик.
  - Что?
  - Как?
  - Ты уверен?
  Рагнарсон и Салтимбанко сидели тихо, не зная, что предпринять.
Операция оборачивалась скверной стороной. Убит член семьи. С этого момента
их предательство уже не сможет быть прощено.
  - Заткнитесь! - заревел Вальтер в шум. - Все, что я знаю, - он был
убит две недели назад одним из наемников бин Юсифа. Люксос сказал, что он
что-то обнаружил. Он отправился покупать информацию и не вернулся. Его
нашли плавающим в реке - в Серебряной Ленте, крепко связанным с его
информатором. Обоих прирезали. Люксос говорит, что собирается домой, пока
еще жив.
  Мертвую тишину прервал Турран:
  - Все правильно, это больше не игра. Теперь. У нас есть долг, который
следует уплатить.
  - Когда мы уничтожим Итаскию? - спросил Брок. У него это прозвучало
как простое неоспоримое уравнивание весов: город за брата.
  - Нет, мы этого не сделаем, - прорычал Турран. - Мы не можем
позволить себе больше врагов. И, как бы то ни было, это не вина Итаскии.
Это сделал бин Юсиф.
  - Бич Юсиф является клиентом проклятого военного министерства
Итаскии, - возразил Брок. - Он их главная карта одновременно против Эль
Мюрида и лорда Грейфеллза. Можно биться об заклад, что во всех его
действиях это министерство завязло по самые уши.
  - Будь оно проклято! - закричала Непанта. - Мы что, не можем прорвать
осаду?
  - Нет, - сказал Турран. - У нас не хватает сил. Я не могу просить
Ренделя идти на самоубийство. Однако зачем это?
  Ни за чем. Она просто искала путь уйти от других проблем.
  В помещение ворвался один из солдат Рагнарсона, положив конец
совещанию.
  - Капитан, они идут!
  - Бей тревогу, Уте.
  - Уже звоню пару минут. Ребята на местах. Мортиры и баллисты палят.
  - Хорошо, давай глянем. - Он поднялся.
  - Двигаемся! - загремел Турран. - На стены!
  Когда Рагнарсон достиг главного двора замка, то застал там толпу
спешащих мужчин и женщин. Они двигались без определенной цели, но и бег
паники и быстро рассредоточились. Эти действия фактически были отработаны
на длительных тренировочных муштровках для помощи защитникам стен. Так,
мужчины спокойно заряжали луки, обслуживали тяжелые орудия. Женщины
подносили боеприпасы. Буря смерти носилась над укреплениями.
  Рагнарсон добрался до командного поста над башней ворот и быстро
изучил штурм бин Юсифа. Гарун воздвиг лестницы и крюкометатели, но сейчас
его атакующие команды уже отступали. Просто проба. Нащупал ли Гарун слабую
точку? Использует ли он ее прежде, чем Турран окончательно очистит башню?
Рагнарсон знал, что у него мало времени, чтобы получить информацию от
Хаакена. Его свободное поле становилось чертовски узким. Самосохранение
требовало, чтобы он поскорее где-нибудь встал прочнее на ноги.
  - Поздравляю, - сказал Турран. - Твои муштровки окупились.
  - Он действовал не всерьез, просто пробовал. Извините меня. - Не
дожидаясь ответа, он заспешил вниз к тайнику Хаакена. - Кляп! - бросил он,
входя. Драконоборец убрал кляп. - Ну, Хаакен, ты помнишь что-нибудь?
  - Да, - пробормотал Черный Клык. - Это был этот древний старик,
который выглядел так, будто он командующий. Я прикинул, что стоит прижать
его, если шансы выглядят правильно. Так что, когда он побрел прочь, я шел
за ним. Клянусь, я не издал ни единого звука, но, когда я был в десяти
футах от него, он обернулся, наставил на меня палец, а следующее, что я
помню, была будившая меня Элана. Браги, он какой-то заклинатель.
  - Это вся информация? - Браги попытался растрясти своего брата, но
Хаакен уже опять потерял сознание.
  - Не возбуждайся, - сказала ему Элана. - Он уже рассказал мне большую
часть. Он сказал, что старикан разговаривал сам с собой. Потом он
вспомнил, как старикан стоял над ним, выглядел ужасно и бормотал что-то
вроде: "Варт, ты снова этим занимаешься. Надо было остаться в Клыкодреде,
никогда не покидать Драконьих Зубов. Это все, что получается. Все больше
крови на руках".
  - Драконьи Зубы, э? Ага! Горный Старец? Сукин сын! - Последние слова
он проревел.
  - Что?
  - Я понял. Горный Старец. Золото Ильказара, которым заплатили нам и
Гаруну. Колдун по имени Вартлоккур. То, что, по словам Рольфа, выкрикивала
Непанта про Ива Сколовду. Это Вартлоккур из "Чародеев Ильказара". Согласно
легендам, он живет вместе с Горным Старцем. Теперь сложи все это. Если это
один и тот же человек, то мы здорово влипли. Считается, что он величайший
чародей всех времен.
  - Ну и что? - спросил совершенно невпечатленный Драконоборец. - Ну,
мы знаем, кто он. Мы не знаем, зачем он нас в это впутал. - Возможно,
Силы. Есть нечто, что он хочет испортить. Рог Звездного Всадника. Штуки
для контроля погоды. - Рагнарсон потряс головой. Теория казалась
неподходящей. Но ничего другого на ум не приходило.
  Медленно, в мрачном настроении Салтимбаико брел по ледяным коридорам.
Проблемы, связанные со стариком, занимали только часть его внимания. Все
остальное было обращено к Непанте, к темным аргументам, бурным взаимным
обвинениям. У него в голове постоянно вертелась горькая ссора. Салтимбанко
чувствовал себя избитым, загнанным, разочарованным и несколько злым. Он
любил и был постоянно расстроен. Он знал, что Непанта тоже любит, но
странные страхи и мечты маленькой девочки стояли между ними барьером,
непроницаемым как само время.
  Он подумал, что если оставить все как есть, то вся эта бредятина
будет длиться вечно. Элана уже описала ему спор с Непантой, который принес
мало хорошего. Непанта осталась так же далеко, напуганная, полная вымыслов
женщина-дитя. Ладно, решил он, этому надо положить конец. Должен быть
конец. Он разыграет мяч эмоций. Цель определилась. Его походка ускорилась.
  Снаружи падали первые белые кляксы зимы. Казалось, наконец время
перешло под знамена Королей Бурь. Снег выпал на недели раньше обычного.
  В Колокольной башне он узнал, что Непанта находится в Нижних
Оружейных палатах. В окне он увидел снег и вдруг понял, как близок конец.
Он надеялся, что старик не затаит зла, да и Непанта тоже. Когда придет
Гарун, когда Вороний Грай падет, ему все равно придется открыть свое
истинное лицо, и тогда он может оказаться между двумя партиями, считающими
его предателем. Заплатит ли старикан, как обещал? Если нет, то возникнут
проблемы. У Гаруна была армия, и он нетерпелив. И Непанта. Возненавидит ли
она его? Будет ли отвергать вечно?
  Эти и тысячи подобных мрачных мыслей терзали душу Салтимбанко, пока
он ждал женщину, разместившись в кресле перед камином, он был так поглощен
беспокойством, что не заметил появления Непанты, пока она не заговорила.
Он поднял на нее глаза.
  - Привет.
  Лицо Непанты поблекло. Ее мучили собственные тревоги. Он почти
смягчился, глядя на нее. Но внутри росла твердая решимость. Нельзя
позволить дальнейшие колебания. Должно быть решение. Начало чего-то или
конец всего.
  - Непанта, - сказал он, и в его голосе прозвучала не замечаемая
прежде сталь. - Куда мы идем? В то же самое никуда? Или ты повзрослеешь?
  Его твердость и очевидное напряжение так поразили Непанту, что она
запнулась:
  - Я... ну...
  Его решимость окрепла. Стиснув зубы, он прорычал:
  - За день ты должна принять большое решение. К завтрашнему ужину.
Назначить день свадьбы - или нет. Если нет, отчаявшийся сам-друг
собирается через стену. Не может продолжаться опять-нет-опять-да любовь.
Вороний Грай падет еще до конца месяца.
  - Что?
  - Назначь день свадьбы - или откажись. Это ультиматум. Игры
кончились. Ответ завтра. - Он пошел из комнаты, мрачный и сердитый.
  - Постой! Ты должен дать мне время!
  - Дал! - Он хлопнул за собой дверью.
  Непанта смотрела на дверь так, словно на ее пути к свободе поднимался
дракон. Все обрушилось. Она не может выйти замуж! Как он не понимает? Она
любит его, да, но правда в том, что она не готова принять его больше, чем
человека, на которого можно опереться, когда все идет плохо. Она не хочет,
чтобы он был ответственен за нее. Кусая губы, она повернулась к спальне.
  Дверь загораживала Анина.
  - Что, туго?
  Непанта уставилась на нее, снова придя в изумление.
  - Ах, ладно, - слабо засмеялась Анина. - Теперь-то вы ему отворите
ворота. - Она вернулась в спальню и вскоре вышла из нее с сумкой в руках.
  - Куда ты собралась? - потребовала ответа Непанта. - Мне нужна
помощь, чтобы одеться к ужину.
  - Найдите кого другого. Мой муж не хочет, чтобы я вертелась возле
вас. - Мужем был Рольф, маневрирующий в пользу Насмешника. Непанта была
сокрушена. Даже Рольф, ее верный командир и помощник с тех первых дней в
Ива Сколовде...
  Второй раз за несколько минут дверь хлопнула ей в лицо. Другая дверь,
внутри ее самой, открылась, выпуская страхи. Она бросилась на кровать,
плакала и думала. Непанта не пошла на ужин. И она не спала этой ночью.
  Когда серый рассвет пробился сквозь снегопад, она стояла у окна -
смотрела в сторону лагеря Гаруна и ничего не замечала. Ее взор был обращен
внутрь: на мир и людей, подталкивающих ее. Какое право они имели?..
  Она начала шагать. Медленно, по мере того как рос гнев, ее лицо
краснело. Давно забытые слезы текли из глаз.
  - Проклятие-проклятие-проклятие! Почему они не оставят меня в покое?
Мне никто не нужен. Я хочу остаться одна! - А крохотный голосок, которому
редко позволяли выйти на свободу, в ответ дразнил из какого-то уголка
сознания, хитро хмыкая:
  - Ты врунья! - Я не хочу быть в цепях! - А что тогда значат все твои
сны, если не связывающие цепи? А люди и вещи, которыми ты окружаешь себя,
- это стены, держащие тебя внутри. Беги, и тогда жизнь впереди будет
пустыней, такой же одинокой, как прошлая. Что ты будешь делать, когда все
твои блестящие завтра обернутся скелетами вчерашних дней? Плакать? Зачем?
Ты не хочешь знать, что уже потеряла, лишь бы никогда не принимать решения
и ничего не менять.
  Эта ночь была хуже, чем все наполненные кошмарами годы до прихода
Салтимбанко. Она выплакала все слезы, била вещи, кричала, бесновалась - и
не могла найти способ, чтобы избежать решения.
  Странно вот что. Ее волновали не плохие или хорошие стороны решения
проблемы, которую перед ней поставил Салтимбанко, но сам факт принятия
такого решение. Проклятием была необходимость решать. Любое решение
добавляло кирпичей в стены камеры окружающей реальности.
  На следующий полдень голод наконец загнал Салтимбанко в Большой зал.
Там он застал Туррана, Вальтера и Брока, руководивших солдатами, Которые
разбирали столы. Он ухватил полкаравая и немного вина прежде, чем их
унесли, и побрел к Королям Бурь.
  - Сам-друг дивлюсь, что происходит. - Казалось, что все возбуждение и
злоба от новостей о смерти Райдью улетучились. Салтимбанко был этому рад,
но не мог понять почему.
  - Это ты не знаешь? - удивился Турран. - А впрочем, думаю, что нет.
Это в ее стиле, тогда и я не скажу.
  Обычно не выражающий своих чувств Брок дружески хлопнул Салтимбанко
по плечу, но тоже отказался от объяснений.
  Стремящийся оставаться эти последние несколько дней столь незаметным,
сколь возможно, Салтимбанко покинул Большой зал. Он хотел прогуляться по
крепостной стене, чтобы проверить каньон, но вместо этого обнаружил, что
идет в Колокольную башню. Он поддался порыву.
  Какой изможденной выглядела Непанта, отворив на его стук! Молча она
пропустила его. Он увидел, что она штопает свое поврежденное шитье. Он
откинулся назад в этом когда-то уютном кресле и прикрыл глаза, ведя себя
как обычно. И ждал. У Непанты было слишком много своих скорбей, чтобы
беспокоиться о смерти Райдью. Здесь он был в безопасности.
  Она, снова покусывая губы (хотя уже искусала их до крови), долго
смотрела на него. Она была бледна и более испугана, чем всегда.
Собственное решение глубоко тревожило ее, оно мучительно касалось корней
ее страха, но Непанта решила держаться до конца. Она медленно двинулась к
креслу. Дрожа. Он делал вид, что похрапывает, хотя сквозь щелочки между
веками видел выражение злости на ее лице. Этим он подталкивал ее,
казалось, она так меньше боится.
  Он открыл глаза и взглянул на нее, когда она вложила свою ладонь в
его. Все еще кусая свои вспухшие губы, она мягко потянула его. Он поднялся
и последовал за ней в спальню.
  Барабаны отзывались эхом в полутемных залах Вороньего Грая. Трубы
оглашали праздничное событие. На каждой башне полыхали яркие шелковые
флаги. Гарнизон был при полном параде. Короли Бурь были богато разодеты -
в противоположность своей обычной спартанской одежде. Салтимбанко сменил
свою замечательную попону на официальные одежды, полученные от Брока:
черную накидку, отделанную серебром, алые тунику и штаны и блестящее
оружие лорда. Умытый, причесанный и одетый, он вовсе не казался клоуном.
  Следуя указаниям Туррана - Король Бурь был столь же величественен,
как любой из южных монархов, - Салтимбанко разместился рядом с ним на
помосте во главе Большого зала. Население Вороньего Грая сидело на скамьях
в переполненном зале - океан подвижных белых, коричневых и черных лиц.
Внезапно Салтимбанко пришел в ужас.
  Что до Непанты - это был не тот день, какого бы он ей пожелал. И все
же он нуждался в ней и должен быть с ней связан.
  Барабаны выбили новую дробь. Трубы пропели финальный призыв. Невеста
покинула свою башню. Она уже никогда не вернется туда одинокой.
  Турран поднялся на помост. Он должен был руководить церемонией
венчания. В оранжевом и золотом, алом и пурпурном, неподвижный, он неясно
вырисовывался огненным демоном.
  Двигаясь от Колокольной башни вдоль темного, очищенного островка меж
снежных берегов, несмотря на непрерывный снежный буран, процессия невесты
направилась в зал. Шесть женщин, одетых в темно-зеленые платья, расшитые
золотыми нитями, несли шлейф Непанты. Пикейщики в ливреях маршировали с
обеих сторон. Не обращая внимания на холод, все двигались медленным
размеренным шагом. Свадьбы в Вороньем Грае отмечались с царственной
помпезностью и неторопливостью.
  Процессия невесты достигла Большого зала. Вальтер и Джеррад вытащили
свои мечи и составили конвой Непанты. Медленно они взошли на помост.
  Салтимбанко уже целую вечность ожидал этого момента. Он неотрывно
глядел, заново изумляясь красоте своей избранницы, ее темным глазам и
волосат ее мягкой коже и нежным чертам. В этот вечер она казалась особенно
красивой, неземной, пришедшей из какой-то волшебной сказки. Ее братья тоже
находились под чарами. Короче, Салтимбанко забыл все свои страхи, надеясь
отвлечь их. На миг братья могли бы подумать, что Райдью еще жив.
  Непанта дошла до помоста. Барабаны стихли. Церемония началась...
  Словно перепрыгнув через отрезок времени, Салтимбанко понял, что все
закончено. Было ли это на самом деле? Да. Люди расходились на пирушку.
Куда уходит время?
  Непанта наконец посмотрела ему в глаза. Он взял ее руку и мягко сжал.
Она не обнаружила ни страха, ни сомнений.
  Их время ушло. Она решилась. Она будет биться за свершившееся так же
сильно, как отбивалась от него до сих пор.


                                  Глава 12


  Осень - зима, 996 год от основания Империи Ильказара

  ОНИ ПЬЮТ ВИНО НАСИЛИЯ

  Салтимбанко, зевая, потянулся, сделав последнее ленивое движение,
перемещающее из сна в пробуждение. Он снова потянулся, расслабленно, как
кот. Его левая рука легла на что-то мягкое и теплое и запуталась в массе
шелковистых волос. Он снова зевнул и перекатился так, чтобы видеть
улыбающееся лицо молодой жены. Он медленно потянулся, ухватил прядь темных
волос, лежащих на покрывале, и стал наматывать их на палец, глядя, как она
спит. Затем он осторожно провел кончиком пальца по розовой щеке, следуя
линии скулы, и закончил щекотанием ямки на подбородке. Эта ласка пробудила
нечто в уголке ее губ, что-то невиданное до вчерашнего вечера, нечто
счастливое и демоническое, что провело годы спрятавшись, а сейчас весело
вылезло и подмигивало. Непанта улыбнулась, одаряя теплотой. Ярко-красные
подушечки губ слегка раздвинулись для поцелуя, позволяя выйти вздоху. Она
вытащила маленькую нежную ручку, чтобы накрыть его пальцы и крепче прижать
их к своей щеке. Медленно, словно боясь спугнуть ее, он потянулся и
поцеловал этот насмешливый изгиб в уголке ее рта.
  - Мм-м, - вздохнула она, еще не раскрывая глаз.
  - Сам-друг должен в чем-то признаться. - Она открыла один сонный глаз.
  - Я, сам-друг, не Салтимбанко. Не простой странствующий дурак.
  - Тс-с-с. Я знаю.
  - Эгей! Как? И я еще жив.
  - Дедукция. Списки Вальтера. Ты единственный, кто мог заполучить их и
связаться с бин Юсуфом. В Ива Сколовде.
  В глубине сознания затаился страх.
  - Райдью? - задохнулся он, не в силах произнести свой вопрос.
  - Тогда я ненавидела тебя. Но в действительности это не твоя вина.
Я... ах... Зачем говорить об этом? Все прошло. Не заставляй меня
вспоминать. Я хочу. Поцелуй меня. Прикоснись ко мне. Люби. Ничего не
говори. Просто дай мне забыть.
  - И нет ненависти? Вороний Грай погибнет, а сам-друг в одном облике -
из первых губителей.
  - Вороний Грай мертв. Только он еще этого сам не понял.
  - Ты так считаешь.
  Их прервал стук в дверь. Ни один не пошевелился. Стук усилился.
  - Лучше иди, - сказала Непанта. - Наверное, кто-то из братьев.
  Так оно и было. Вальтер бросил взгляд на наряд Непанты, который
накинул Салтимбанко, хмыкнул и сказал:
  - Туррану нужна Непанта в Нижних Оружейных. Люксос добрался до дома.
Мы пропустили его в ворота в трех шагах от людей бин Юсифа.
  - Сам-друг встревожен потерей уважения...
  - В точности моя собственная мысль, - ответил Вальтер, коротко
пресекая его речь. - Но Туррану нужна Непанта, а он что хочет, то и
получает. Поторопитесь. - Он пощекотал Насмешника под подбородком. - Тебе
идет это платье. - Хохоча, он увернулся от неуклюжего удара и заспешил
прочь.
  Когда Насмешник вернулся, он застал Непанту одевающейся. Ее лицо
помрачнело. Она еще была испугана.
  - Был Вальтер. Встреча в Нижних Оружейных. Вернулся Люксос.
  - Я слышала. Ты мне поможешь? - Она задрожала от его прикосновения.
Через миг трепещущим шепотом спросила:
  - Как тебя называют твои друзья?
  - Много имен. Эгей! Из них большинство не годится для дамского слуха.
Но чаще всего - Насмешником.
  - Насмешник, нам надо бежать.
  - Почему?
  - Мои братья могут выяснить. Нам до этого нужно выбраться.
  - Куда? Как жить? Деньги за болтовню в Ива Сколовде хранятся в
секретном тайнике в Башне Луны - и потеряны навсегда! - Это был стон.
  - Мне все равно куда. И я уже потеряла много ценных вещей.
  - Как бежать?
  - Есть разные пути. Но ты знаешь бин Юсифа, так? - В ее голосе не
было обвинения.
  - Долгое время.
  - Вы друзья?
  - Когда оплата правильна.
  - Есть еще кто-нибудь? - Она улыбнулась, облегчая напряженность. Он
понял.
  - Рыжебородый.
  - Что? - Она уставилась на него.
  - Рендель Гримнасон. Настоящее имя - Браги Рагнарсон.
  - И Астрид?
  - Ее имя Элана. И Черный Клык, Драконоборец, Рольф - тоже. Теперь
угадай, на ком держится преданность отрядов.
  - О! Бедный Турран окружен врагами. Теперь и его сестра. Когда
предполагается все закончить?
  Насмешник потряс головой.
  - Наниматель, молчун первого класса, ничего не говорит. Даже своего
имени. Но мы выяснили. Такой маг типа Макиавелли.
  - Маг?
  - Да. Остается вопросом, отчего он так заинтересован в Вороньем Грае.
  - Как его зовут?
  - Вартлоккур...
  - Вартлоккур! - Она рухнула на кровать. - Я говорила Туррану, но он
не стал слушать. Ее реакция озадачила Насмешника.
  - В чем проблема?
  - Ты знаешь, что ему нужно из Вороньего Грая? Меня! Он долгое время
уговаривал меня выйти за него замуж. Вероятно, из-за моей силы. Не из-за
Ветродуя, а из-за внутренней Силы. Ее мощное присутствие ощущается в крови
Королей Бурь. Нашими предками были вожди Ильказара. В поединках мало кто
смог бы противостоять нам. Управление погодой будет детской игрой. Может
быть, поэтому я всегда ему отказывала. - Она покраснела. Она знала, что не
это было основной причиной. - Я боялась, что Вороний Грай станет первым,
кто испытает его новую Силу. Я думаю, в любом случае он уничтожит нас.
Раньше или позже, но разрушение настигнет всех детей империи. К моему
возвращению соберись в дорогу. Узнай, не захотят ли твои друзья
отправиться с нами.
  Она поправила платье и чмокнула его.
  - Я люблю тебя. - Она боролась с этими словами, но они вышли сами. -
Я скоро вернусь.
  Выйдя из башни, туго замотав шалью голову от усиливающегося
снегопада, Непанта проверила свои изменившиеся мысли и удивилась. Хотя
страхи еще оставались, но все ее существо - как магнит, притягиваемый к
железу, - было направлено на Салтимбанко. Нет, не Салтимбанко, а
Насмешник. Но какая разница? Роза остается розой, как ее ни называй.
Смешно. Она почти физически чувствовала, как страхи испаряются. Ей
хотелось петь. Стоял ужасный холод. Ветер мел уже выпавший снег (побег
будет тяжелым), но она не чувствовала этого и знать не хотела. Ее
сексуальные страхи уже начинали казаться глупыми (это вовсе не было
плохо), хотя мысли о будущем еще беспокоили ее. Непанта была последней,
пришедшей в Нижние Оружейные. Братья нетерпеливо поджидали ее. Ни один не
сделал замечаний за опоздание. После принесения запоздалых поздравлений и
пожеланий в связи с замужеством Люксос потребовал всеобщего внимания.
  - Это вещи Райдью. То, что я смог обнаружить, - сказал он, показывая
на беспорядочно раскиданные по столу вещи. - Золотая монета, которую бин
Юсиф потратил после встречи со стариком в таверне в Итаскии. Дана ему этим
стариком. Наемникам, которые осаждают замок, заплачено такими же деньгами.
Турран?
  Турран исследовал монету.
  - Ильказар. Редкая в наши дни.
  - Их тратили тысячами.
  - Кто-то отыскал сокровища Ильказара?
  - Не забывай, это источник старика. Какой старик может знать, где
найти это сокровище?
  - Вартлоккур! - зарычал Турран.
  - Блестящая дедукция, - сказала Непанта. - Что я тебе говорила шесть
месяцев назад?
  - Ладно, извиняюсь. Я не думал, что он тебя хочет так сильно. Это
означает, что мы попали в настоящую беду. Нам придется сражаться и против
солдат, и против колдовства.
  - У меня есть еще кое-что, - сказал Люксос. - Касаемо того, кто
передал тот список шпионов бин Юсифу. Я нашел эту бумагу в кармане Райдью.
Она сильно попорчена водой, но два имени можно разобрать: Браги Рагнарсон
и Насмешник. Бессмысленно? Ходили слухи, что бин Юсиф работал с людьми с
такими именами во времена войн Эль Мюрида. И одного из них видели в
Итаскии одновременно с бин Юсифом, и он тоже говорил со стариком. Где они
сейчас? Чем занимаются? Я думаю, что они здесь. В Вороньем Грае.
  Непанта напрягала свой разум, чтобы как-то вмешаться.
  Передавая бумагу, Люксос сказал:
  - Здесь есть еще одна читаемая строка. Турран наморщился над плохо
различимой чернильной записью и прочел:
  - "...Низкого роста и толстый. Рагнарсон - блондин, высокий...". Это
все?
  Они стали у порога открытия. Непанта знала, что должна предупредить
мужа... Эта мысль поразила ее. Объяснение Насмешнику получасом раньше о
верности ему, а не замку уже не требовало доказательств. За это время
решение созрело и окрепло. Она поднялась. На вопросительный взгляд Туррана
она ответила:
  - В ванную. - И оставила их склонившимися над находками Райдью - как
упырей над открытой могилой.
  - Это вообще хоть что-нибудь означает? - услышала она вопрос Туррана.
И, когда она была. Уже почти за пределами слышимости, Вальтер ответил:
  - Единственный толстый человек здесь - это Салтимбанко...
  Когда воцарилась краткая тишина, Непанта пустилась бежать - и
врезалась в запыхавшегося солдата.
  - Миледи! - выдохнул он. - Они снимают лагерь. Выглядит так, словно
они собираются отходить.
  Стратегия Туррана оправдалась.
  - Спасибо. Я скажу своим братьям. Возвращайтесь на свой пост. - Она
сделала вид, что собирается вернуться в голубоватое свечение комнаты
совещаний, но остановилась, лишь только солдат скрылся из виду. Ей не
хотелось сообщать Туррану, что он выиграл. Дать ему некоторое время
поволноваться и поспорить, пока они с Насмешником сбегут. Кроме того, у
нее было ощущение, что победа Туррана может обернуться не тем, чем кажется.
  Она услышала приглушенный расстоянием громовой голос Туррана:
  - Но мы не могли выдать нашу сестру за врага!
  - Мы это сделали! - возражал Вальтер. - Теперь, когда я думаю об
этом, клянусь, никто больше не мог добраться до списков. И передать их бин
Юсифу. Может, мы еще устроим ему веселенькое повешение.
  - Проклятие! - заревел Турран. Загромыхал металл, когда он ударил по
столу. - Ладно, это один. А что насчет второго?
  - Гримнасон, - печально сказал Вальте.
  - Что? Нет! Он был лучшим.
  - Втирался.
  - Райдью указывал на блондина.
  - Волосы можно покрасить. Короче, это не имеет значения. Мы окружены
врагами, снаружи и внутри. Все время нами манипулировали. Это важно, когда
имеешь дело с такой лисой, как Вартлоккур. Так что спустя четыре сотни лет
Вороньему Граю суждено пасть, покоренному не армиями. Он оказался жертвой
предательства. Да здравствует империя.
  Непанта услышала все, что хотела. Она побежала.
  Непанта ворвалась в замковый двор, дико озираясь. Сквозь слепящий
снег с трудом обнаружила Рагнарсона наверху стены. Через одно мгновение
она уже была рядом, задыхаясь.
  - Браги, мои братья...
  - Я знаю. - Он не повернулся к ней. Его взгляд был устремлен на
лагерь бин Юсифа. Лицо выражало усталость и печаль. - Насмешник сказал
мне, что вы хотите покинуть Вороний Грай. Я не знаю, можем ли мы сейчас.
Из-за меня все вы подвергаетесь смертельной опасности. Гаруна это не
порадует. Он не из тех людей, кто прощает.
  - Ты не понимаешь, - сказала она. - Игра закончена. Они знают. Люксос
принес доказательства. Вам нужно бежать прямо сейчас.
  Плечи Рагнарсона поникли. Он вздохнул. Повернувшись, он ответил:
  - Спасибо вам, миледи. Вы лучше идите собирайте вещички. Берите
только то, что сможете унести: одежду и провизию. Мои люди уже готовы. Вы
сможете спуститься с горы в том, что на вас надето?
  - Думаю, что да, - ответила она. - Будьте осторожны: они быстренько
что-нибудь придумают. - Она направилась в Колокольную башню.
  Некоторое время Рагнарсон стоял на месте, глядя вниз вдоль склона
горы. По одному по мере готовности к нему стали собираться его люди: Рольф
Прешка и Рескирд Драконоборец несли на носилках Хаакена, Элана с горсткой
отобранных преданных солдат. Наконец он спросил:
  - Где Насмешник и Непанта? Никто не знал.
  - Мне не хочется оставлять этих людей, - пожаловался Драконоборец.
  Усталым, непривычно звучащим голосом Рагнарсон откликнулся:
  - Мне это ненавистно. Но ты предпочтешь умереть?
  Прешка осмотрелся.
  - Мы никого не оставили из наших старых людей. Лиф. Хаас. Чотти... -
Он провел перекличку давних сообщников.
  - Тем не менее, - протестовал Рескирд, - тут замешана наша
репутация...
  - Заткнись.
  Из толпы во дворе отделилась фигура и, приблизившись к самой стене,
выкрикнула. - Капитан, они перебираются через тыловую стену!
  Застыв, Рагнарсон смог спросить только:
  - Кто?
  - Я думаю, люди бин Юсифа.
  - Сколько?
  - Пока немного, но они все время прибывают.
  - Понял. Спасибо. Рольф, отсылай всех туда. Это отвлечет их на время,
пока мы выберемся. Поторопись.
  Прешка исчез.
  - Элана, что там с костюмами?
  - Я спрятала их в караулке у ворот.
  - Хорошо. Какого черта, где Насмешник и Непанта?
  - Это, должно быть, они.
  Две темные фигуры выскользнули из Колокольной башни. Позади них был
слышен приглушенный шум сражения.
  - Боги вверху, и боги внизу, и всякие сущие Силы да низвергнут,
рассеют и предадут крушению служителей разрушения - Королей Бурь Вороньего
Грая, - сказала, появившись, Непанта. - я молила об этом с самого начала.
Сейчас все сбылось, а мне хотелось бы забрать свои слова назад.
  - Все в порядке, спускаемся к караулке, - приказал Рагнарсон. Через
несколько мгновений Драконоборец держал стража, приставив к его горлу
конец меча, пока Элана доставала белые халаты, сшитые из простыней.
Вернулся Прешка. В это время по приказу Рагнарсона открывали ворота.
  Крик, перекрывший грохот битвы (судя по звукам, верх одерживали
защитники крепости), эхом отозвался в замковом дворе. Из дверей Нижних
Оружейных вырвался Люксос.
  - Уходим! - прорычал Рагнарсон. Почти не сомневаясь в исходе поединка
с Люксосом (так как упражнялся с ним прежде), он все же не торопился
бросать вызов, пока остальные покидали замок.
  Рагнарсон учился фехтованию не в рыцарских школах. Для него выживание
значило больше, чем честная игра и почетная смерть. Когда Люксос сделал
выпад, Браги махнул рукой, отсекая сосульки, свисавшие с арки ворот, и
обрушивая их в лицо противнику. Затем последовал удар в пах, отшвырнувший
Люксоса кувырком на его братьев. Браги бежал всего на два шага позади
своих товарищей.
  Они сделали не более дюжины шагов. Затем склон вокруг них ожил.
Сугробы поднялись и превратились в фигуры в белых маскхалатах, рвущиеся в
отворившиеся ворота. Рагнарсона ударили, оттолкнули, сшибли с ног и
потоптали люди бин Юсифа.
  Рагнарсон упал, проклиная себя за то, что поверил, будто Гарун может
уйти без последней атаки. Именно он должен был это предвидеть... Первая
волна прошла, не обращая внимания на его людей. Но нападающие, двигающиеся
за занавесом падающего снега ниже по склону, не будут так заняты захватом
ворот. Браги поднялся на колени. Он огляделся, но никого не увидел. Его
крик утонул в грохоте металла за спиной. Не желая привлекать лишнего
внимания, он замолк.
  Он встал, поправил свой камуфляж и пошел дальше вниз с горы. Есть
надежда, что остальные добрались до места, где они договорились
встретиться, если разделятся.
  Рагнарсон со вздохом облегчения опустил свой конец носилок перед
шатром Гаруна. Руки и плечи болели. Дрожащий пикейщик только слегка
расслабился, приземлившись рядом с ним.
  Перед этим Рагнарсон отыскал Драконоборца и Хаакена на расстоянии
одной лиги от засыпанных снегом подкопов и в четверти мили от ворот.
Драконоборец пытался волочить своего друга вниз в одиночку, но сам не мог
двигаться. Остальные исчезли, их разметала атака.
  ...Потом возникли отряды Гаруна и - явно по специальному приказу -
провели их сюда.
  Полог палатки откинулся. Худой, смуглый, одетый в черное бин Юсиф
выглядел как пародия на смерть.
  - Впустите их, - приказал он.
  Покряхтывая и хмурясь, Рагнарсон поднял свой конец носилок. Через
мгновение полог шатра закрылся за ним. Его охватил жар от жаровен.
  - С ним все в порядке? - Бин Юсиф склонился над Черным Клыком. Хаакен
пробормотал:
  - Готов нести Рескирда.
  Полудикая улыбка блеснула на лице бин Юсифа.
  - Прекрасно. - Он повернувшись, продолжил:
  - Браги, тебе повезло: тебе досталась красивая и говорливая жена. И
тебе повезло, что мои люди сначала поймали ее, а не тебя. Тебе, возможно,
я бы не дал высказаться.
  Только теперь Рагнарсон заметил Элану, сидящую в дальнем углу чуть ли
не в обнимку с жаровней. Она ответила ему усталой улыбкой.
  Бин Юсиф продолжал:
  - Не могу винить вас за то, что вы не удержались. Проблема состоит в
том, что у меня нет совести. Ладно, все кончилось хорошо. Плохих отношений
нет. Старикан собирается расплатиться с нами в Итаскии. Ага. Должно быть
еще кое-что.
  Рагнарсон вместе с Гаруном подошел к откинувшемуся пологу. Прибыл еще
один пленный - Рольф. Но внимание Браги было обращено не на лейтенанта.
Позади Прешки сквозь слабеющей снегопад светилось и дрожало алое зарево.
  - Горит Вороний Грай, - сказал Гарун. - Входи, Рольф.
  Рагнарсон стукнул кулаком по ладони. Каждый раз, предавая своего
нанимателя, он чувствовал себя скверно. Он был злом, разъедающим червем.
Было время, когда человеческая клятва что-то значила для него, - но тогда
он еще был щенком, дураком в дурацком раю Тролледингии.
  - Если хочешь поглазеть, то выйди наружу, - прорычал бин Юсиф. - Не
оставляй полог открытым.
  Рагнарсон дал пологу упасть и закрыть результат его предательства.
  Сидя рядом с жаровней Прешка спросил:
  - Как ты узнал?
  Бин Юсиф вопросительно наморщил лоб, потом улыбнулся.
  - Ты имеешь в виду, что вы вырветесь именно сегодня? Наверняка я и не
знал. Но на это можно было поставить. Мы отследили Лкжсоса пару дней
назад. Я подумал, что он может знать достаточно, чтобы вам пришлось
бежать. Поэтому я позволил ему пройти в замок.
  - Что теперь? - спросил Прешка.
  - Предполагается, что мы должны ждать на дворе "Красное сердце" в
Итаскии. Там с нами расплатится. Не нравится мне это. Это лучшее, до чего
я смог договориться.
  Он нам больше не верит. Да и с чего бы? Черный Клык преследовал его.
Браги стоял насмерть. Д я не атаковал.
  Снаружи послышался крик. Гарун пошел к пологу.
  - Ага, теперь все в сборе. Внесите его. - Зашли два солдата,
втаскивая Насмешника. Он был без сознания и забинтован. - Положите его на
кровать. Что произошло?
  - Не сдавался, - сказал один из солдат. - Хотел искать кого-то.
Говорил, свою жену.
  - Жену? Насмешник? Браги, что это за бред?
  - Это правда. Хоть верь, хоть не верь. Он женат. На Непанте. Со
вчерашнего вечера.
  - Ох. - Бин Юсиф шлепнулся на стул и нахмурился. - Это нехорошо. Что
это с ним стряслось? Он должен был подкупить ее, и все. Чтобы расколоть
семью Королей Бурь. Плохо. Очень плохо.
  - Почему? - спросила Элана. - Разве есть закон, по которому он не
может жениться?
  - Существуют миллионы женщин... Почему он выбрал ту, которую хочет
старикан?
  - А тебя не волнует, чего хочет она сама?
  - Нет. Черт побери, нет! Я хочу, чтобы мне заплатили. Она - товар. -
Он театральным жестом хлопнул себя по лбу. - Товар. Почему? Почему не
кто-нибудь другой? И почему я? Почему я так мягкосердечен с этим
толстяком? Надо было перерезать ему горло еще тогда, когда он украл мой
кошель. С тех пор от него одни неприятности. Я заразился дурацкой
слабостью: дружбой. - После многих подобных жалоб и ворчаний Гарун
приказал найти и доставить к нему Непанту и начал готовить поспешный
отход, чтобы избежать тени Вартлоккура.
  Гарун и его сподвижники искали Непанту три дня, но не обнаружили даже
следов. За это время они перерыли все что можно, большое и малое, включая
то, что было в Вороньем Грае. Крепость превратилась в закопченную
развалину. Исчезло менее дюжины людей, скорее всего они были похоронены в
хламе под снежным саваном. Среди пропавших числились несколько Королей
Бурь.
  Тогда Насмешник, следуя пути, по которому - он полагал - пошла
Непанта после того, как они разделились у ворот замка, обнаружил
удивительную вещь: участок земли, где весь снег растаял, а потом замерз
заново. Другие тоже видели это, но не придали никакого значения, как и сам
Насмешник. Но не Гарун, бывший вместе с ними, который оказался достаточно
сведущ в основах магии, чтобы распознать тайный смысл.
  - Здесь использовали запечатывающее заклятие. - сказал он, изумив
своего спутника. - При искривлении света выделяется много тепла.
  - Колдовство? Что?..
  - Я рассказывал тебе, что старикан хотел Непанту... Выглядит так,
словно он нашел ее здесь, спрятал запечатывающим заклятием и забрал, как
только появилась возможность. - Он показал на след меньшего таяния.
  - Мы погонимся за ним, э? Быстро его схватим. Старые люди ходят не
так уж быстро...
  - Достаточно быстро. - Зная, что это бесполезно, Гарун тем не менее
организовал погоню. Они не обнаружили ни чародея, ни женщины. Тем временем
Гарун распустил свою армию, истощив собственную военную казну, и освободил
пленников. Заплатив последнему солдату, он остался разоренным. В прибыли
не осталось ни фартинга, потому что ему пришлось заплатить и людям Браги
тоже.
  Старикан просто обязан появиться в Итаскии.
  Несмотря на протесты Насмешника, Гарун повел своих наемников на юг в
надежде получить хотя бы оплату.


                                  Глава 13


  981-997 годы от основания Империи Ильказара

  ОНА БУДЕТ ЖИТЬ В ЕГО ТЕНИ

  Сумрак свисал тяжелой паутиной с потолка комнаты, где сидели
Вартлоккур и Старец. Холодный воздух пах сухой пылью. Все цвета здесь
казались оттенками серого. Единственный свет в комнате исходил из
дальновидящего зеркала. Сцена, которую они изучали, происходила далеко
отсюда, в другом обиталище теней. Они наблюдали шестнадцатилетнюю Непанту
за ее ежедневными занятиями. Зеркало предоставляло замечательные
возможности для эротического подглядывания, но мужчины щепетильно
отказались ими использоваться. Рутинные дела Непанты были скучны -
приготовление пищи, мелкая уборка, учеба и вышивание. Когда она хотела
побыть одна, то отправлялась в замковую библиотеку и читала. Книги не
интересовали братьев - кроме Люксоса. Она многое читала, но в основном это
был вздор. Вартлоккур и Старец наблюдали часами. Старец откровенно скучал,
но продолжал смотреть, потому что его друг был чем-то обеспокоен. Наконец
Вартлоккур выразил это вслух:
  - Как ты думаешь, настало время навестить ее?
  - Да. Может быть, ты даже уже слишком долго ждал. Нет ничего, что
остановило бы ее найти любовника.
  - Навряд ли. Эта старая дракониха, ее мачеха, похоже, готовит ей
судьбу девственницы. - Он поднялся и прошелся по комнате. Через плечо
Вартлоккур продолжал:
  - Она в ужасе от мужчин. Эта женщина - еще тот подарочек. Понаблюдай
за ней, когда она окружена одними слугами-мужчинами. Все-таки против
природы не пойдешь. - Он хмыкнул безо всякого чувства.
  Старец покосился, наблюдая, как чародей укладывает инструменты.
Поглаживая бороду, он спросил:
  - Что ты делаешь?
  - Выбираю подарки, чтобы впечатлить Верлойю, ее отца.
  - Ты собираешься отправиться прямо сейчас?
  - Так скоро, как смогу. Я уже нервничаю, а прошла только пара секунд
после принятия решения.
  - Следует ли мне подготовить заклинание переноса?
  Вартлоккур стал мертвенно-бледным.
  - Нет! - Чтобы оправдать резкость своего ответа, он добавил:
  - Сначала я хочу взглянуть на мир. Кроме всего прочего, все это дело
с переносом тревожит меня. Когда-то давно в Шинсане, помогая своему
учителю в исследовании переноса, я заметил какие-то странные перемещения в
потоке. Я думаю, в нем живет нечто. Оно может оказаться таким, о чем не
стоит беспокоиться. Но известно, что некоторые переносимые люди бесследно
исчезали навсегда.
  Старец никогда прежде не слышал, чтобы Вартлоккур хоть словом
упомянул о своих делах в Шинсане. Он уважал личную жизнь чародея, но все
же мучился от любопытства.
  - Ты никогда не говорил много о Шинсане...
  - И чем меньше сказал, тем лучше.
  - На что он похож? Я никогда не бывал там - по крайней мере с тех
пор, как Туан Хуа основал Империю Ужаса. И зеркало не может туда заглянуть.
  - Там установлен защитный барьер против Дальновидения. С другой
стороны, эта страна ничем не отличается от других. У нее нормальная
природа: холмы, реки, леса. Листья там зеленые. Небо голубое. Не важно,
что ты слышал: твои чувства не обнаружат отличий от остального мира.
Только душой ты сможешь ощутить зло, пропитывающее все. На самом деле чем
меньше знаешь, тем счастливее будешь.
  Видя возбужденность Вартлоккура, Старец задал опасный вопрос, который
беспокоил его с самого начала:
  - Сколько оно стоило тебе - искусство, использованное против Империи?
  Шея Вартлоккура приобрела багровый оттенок, различимый даже в
темноте. Лицо стало угрюмым. Старец испугался, что единственным ответом
будет взрыв гнева. Он перевел разговор в более спокойное русло:
  - Ты собираешься в путь как есть?
  - А что со мной не так? - Тигр с поломанными зубами и то не прорычал
бы яростнее.
  - Я ожидал, что ты снова омолодишься, как в случае с Марией.
  - А что должна подумать Мария? И Непанта придет в ужас. Нет, стариком
лучше для всех. - Кровь понемногу стала отливать от его лица.
  - Когда я уйду, то не говори Марии куда. Не стоит ранить ее чувства.
Она была хорошей женой. Может, я не способен дать ей любовь или другого
сына, но я могу охранить ее от боли. - Как всегда после того, как гнев
проходил и возвращался разум, он компенсировал вспышку рассудительностью,
хотя иногда, как в случаях с Ильказаром и трубачом (нынешний трубач вел в
Клыкодреде самую изнеженную жизнь), рассудительность приходила слишком
поздно, чтобы исправить ужасную ошибку.
  - Я наплету ей что-нибудь.
  Путешествие Вартлоккура длилось более месяца. Ему пришлось
перебираться через самые непроходимые горы, Драконьи Зубы, а после Шары и
просторов Восточной Пустоши - через Крачнодианские горы. Погода часто
бывала препаршивой: с туманами, дождями, снегом и ветрами, несущими холод.
Лесные опасности словно нарочно притягивались к нему, и не один раз по его
следу шли бандиты. Иногда его, странника, фермеры встречали оружием. Мир
сильно поизносился со времен его юности. После падения Империи Ильказара
правила анархия, затем установилась местная стабильность, сметенная под
натиском теперешнего всевозрастающего хаоса. Боролись могущественные силы,
и казалось, что полный хаос царил вокруг. Вартлоккур тосковал, зная, что в
будущем будет еще хуже.
  Однажды, усталый, он дошел до конца длинной узкой теснины - и впервые
увидел Вороний Грай. Воющий горный ветер рвал тучи с пика вверху. Зеркало
не отдавало должной справедливости твердыне. Там стояло двенадцать высоких
башен и разрушающиеся стены в серебристых пятнах подтеков льда. Холодная,
голая и темная - крепость напоминающая древний выветренный череп. Она
походила на потрепанную оловянную корону для Кэндарина. Вартлоккура
передернуло от чувства одиночества, которое внушало это место. Какое
безумие вдохновило имперских инженеров построить здесь крепость?
  Когда Вартлоккур приблизился к крепости сквозь открытые ворота
проходил человек. Он остановился, оглянулся и торопливо исчез. Вернулся он
прежде, чем Вартлоккур подошел к воротам.
  - Хозяин ожидает в Большом зале, я покажу дорогу, - сказал он и
добавил, повернувшись. - Тише, Демон.
  Вартлоккур последовал за привратником по пустым коридорам. Казалось,
эта крепость была в большем запустении, чем Клыкодред. В Клыкодреде сейчас
жили люди, создававшие иллюзию дома. Вороний Грай утратил иллюзии.
  Большой зал оказался просторным и пустым, ожидающим событий, которые
могли бы его заполнить. Жизнь теплилась лишь в конце зала. Там, перед
огромным рокочущим очагом, сидел Верлойя, хозяин Вороньего Грая. Рядом
были его дети. Все семеро казались вариациями на общую тему. Тоненькие или
плотные, низкого роста или высокие - все они были искаженными отражениями
своего отца.
  - Садитесь. Устраивайтесь поудобнее, - сказал Верлойя. - Мне
представляется, что это было трудное путешествие: оттуда - сюда. - Его
брови вопрошающе поднялись. Вартлоккур проигнорировал намек. - Я с трудом
поверил, когда Птичник доложил мне о страннике в горах. Ага. - Слуга
доставил подогретое вино. Несмотря на свое решение быть джентльменом,
Вартлоккур почти схватил его.
  - Извините меня, - сказал он, залпом выпив вино. - Это было
действительно трудное путешествие.
  - Не стоит извиняться. Я ездил в Ива Сколовду и обратно несколько
раз. Это мучительное путешествие даже в самом легком случае. Ага. Баранина.
  Принесли еще подносы с едой. Верлойя разрезал гигантское жаркое, пока
слуги приносили посуду, овощи и сласти, кувшины теплого вина и эля. Затем
они тоже расселись. Все обитатели Вороньего Грая устроились за столом
перед огнем, и еще осталось место для гостя.
  Во время еды Вартлоккур осведомился о хозяйке замка. Вопрос
предназначался Непанте, которая на дальнем конце стола смотрела в свою
тарелку. Позже он узнал, что за время его путешествия вторая жена исчезла,
унеся с собой богатство. Она стала запретной темой. Она ушла, следуя
невероятным снам наподобие тех, что потом так осложнят жизнь Непанты.
  Насытившись, Вартлоккур отодвинулся от стола. Теперь он был готов
отвечать на вопросы.
  Верлойя понял его. Он величественно рыгнул и сказал:
  - А теперь давайте поговорим, если вы не возражаете. Вы уж извините,
если я кажусь въедливо любопытным. У нас посетители редки. - Не сказав
этого вслух, он дал понять, что посетители редко бывали дружественными.
Дерзкая Ива Сколовда со своим страстным желанием славы рассматривала
Вороний Грай как прямой вызов.
  Сюда, в Вороний Грай, после крушения Империи сбежал Тамиль аль
Рахман, принадлежавший к Ближайшему Кругу, проконсул и вице-король
Прикрачнодиании - провинции, включавшей Ива Сколовду. Его наследники
поколениями стремились возродить империю, раздуть искру в зародыше,
заключенном в утробе Вороньего Грая. Они преуспели только в раздувании
непрекращающейся ненависти между крепостью и Ива Сколовдой. Город
испытывал шок от каждой безумной попытки оживить мертвеца, павшего так
давно, что не осталось и костей.
  Одинокий замок Вороний Грай - это было все, что осталось от мечты.
Вороний Грай, горсть людей и постоянная ненависть Ива Сколовды.
  - Я понимаю. Спрашивайте.
  - Откуда вы?
  Странно, но этим он поинтересовался раньше чем именем. Вартлоккур
пожал плечами. Он уже решил быть полностью откровенным. И ответил:
  - Клыкодред в горах Драконьи Зубы. - Его слушатели нервно
задвигались. Они знали это название.
  - Горный Старец?
  - Нет. Его друг. Вы можете сказать - партнер.
  Еще одно движение сидящих. Они уже дозрели до второго мрачного имени,
связанного с Клыкодредом. Непанта затряслась. Вартлоккур был разочарован.
Выиграв ее, он получит мрачную борьбу. Она пуглива, как единорог. Однако в
эту минуту она была лишь одной из испуганных. Никто не смог скрыть свой
страх.
  - Вартлоккур? - прошептал Верлойя.
  Вартлоккур кивнул. Непанта затряслась еще сильнее. В голосе Верлойи
появилась наждачная жесткость, он сказал:
  - Вы оказываете, нам честь.
  Вартлоккур невольно повернулся к Непанте. Ему следовало перевести
взгляд, но он ждал так долго.
  Его взгляд оказался последней каплей. Девушка издала испуганный вопль
и умчалась с грацией газели.
  - Эту честь будет лучше всего обсудить приватно... Ваша дочь... В чем
дело?.. Верлойя печально покачал головой.
  - Слишком много времени была со своей мачехой. Простите ее, если
можете.
  - Конечно, конечно. Я действительно Вартлоккур. Обо мне ходят
легенды. Но в них не так уж много правды. Подумайте сами: что рассказывают
Королях Бурь в Ива Сколовде? Пожалуйста, если юную леди, передайте ей мои
извинения.
  Верлойя ткнул в одного из своих сыновей:
  - Скажи Непанте, чтобы она вернулась и извинилась.
  - Нет. Пожалуйста, не надо. Я уверен, что это была моя вина.
  - Как хотите. Мальчики, оставьте нас. - Сыновья и слуги перебрались
за соседний стол. - А теперь, сэр, чем я могу быть вам полезен?
  - Это щекотливый вопрос, учитывая - кто я. Вы знакомы с
функциональной формой Телелазаря в приложении к главному временному
видению Боробы Тринга?
  - Нет. Я почти не разбираюсь в восточных системах. В лучшем случае я
могу управлять сквозьвременным обзором Клингера. Мы нынче довольно слабые
волшебники, не считая умения работать с Ветродуем.
  - Да, Клингер тоже подойдет. То, что я хочу показать вам, находится
достаточно близко - в терминах времени.
  - Вас привело сюда видение?
  - В некотором смысле. Мне легче показать, чем объяснять. Вы не
возражаете? - Вартлоккур обращался к Верлойе со всей возможной
вежливостью. Этого человека ожидал шок.
  - Лучше всего подойдут Нижние Оружейные палаты. Несите ваши вещи.
  Через час, перенеся новость лучше, чем ожидал Вартлоккур, Верлойя
сказал:
  - Я не совсем понял проблему с Судьбами и Роком. В целом она выглядит
как шахматная игра, где правила меняются после каждого хода. Это безумие.
  - Абсолютно, - Вартлоккур объяснил свою теорию, когда они заняли
места перед очагом в Большом зале.
  Чародей был раздражен. В этот раз появилась дополнительная
информация. Видение намекнуло чародею, что его поймают старые грехи.
  Верлойя тоже был расстроен. Ему не понравилась роль детей в этой игре.
  Вартлоккур догадывался, куда будет направлен удар его второго
великого разрушения. Это больно ранило. И он знал, что это опять изменит
его самого; возможно, так же сильно, как разрушение Ильказара.
  Минут десять они сидели молчи, каждый вынашивая собственное
разочарование. Наконец Вартлоккур заметил:
  - Это видение не менялось уже два столетия.
  - Я видел. Я понимаю, почему вы здесь. Не стану врать. Мне это не
нравится. Но я не смог бы ничего изменить, даже если бы захотел. У вас
будут трудности с ней, - продолжал он. - Сегодняшнее поведение в порядке
вещей. На самом деле я думаю, что ей сейчас чертовски любопытно слоняться
поблизости - так долго, как сможет. Это моя вина: надо было тогда
прекратить эту чушь моей жены. Но я был слишком занят, пытаясь сделать из
сыновей настоящих мужчин. У меня не было времени заняться Непантой... Я
дам вам свое неохотное благословение на все хорошее, что вы сможете
сделать для нее. Но это все. Мне просто не нравится общая картина. Я
надеялся, что мог обучить мальчиков лучше. Империя мертва.
  - Может быть, если бы вы использовали Силы...
  - Я не хочу пользоваться магией. Я поклялся никогда больше не
принуждать никого делать что-либо. Без исключений. Империя должна быть
восстановлена без магии или пусть не существует вовсе.
  Придя к соглашению с отцом Непанты, Вартлоккур начал предпринимать
долгие и почти безрезультатные попытки разжечь искру любви в сердце
девушки-единорога. Иногда казалось, что он близок к цели, но чаще всего
ему удавались лишь нежизнеспособные ошибки. Но за столетия он выучился
терпению. У него было время. Как подтачивающие речные воды, он постепенно
истачивал гранит страха Непанты. К тому времени, как ей исполнилось
девятнадцать, она даже ждала его более частых - визитов. Хотя смотрела на
него скорее как на доброго учителя философии, чем как на потенциального
любовника. Она считала, что у нее не будет любимого мужчины.
  Он был уверен, что втайне она хочет, чтоб такой был. К сожалению, она
ожидала милого рыцаря из историй странствующих фигляров, а такие мужчины в
ее мире отсутствовали.
  Это печалило. Мир должен иметь хотя бы несколько необыкновенно
хороших парней, а не просто широкий выбор людей от плохих до еще худших.
Вартлоккур рассматривал свой мир как заселенный только друзьями и врагами,
причем без ярко выраженных различий. Добро и зло, на его взгляд, были
очень относительны.
  На двадцатилетие Непанты Вартлоккур сделал ей предложение. Сначала
она подумала, что он шутит. Когда он объяснил ей, что серьезен, она
убежала. Он заронил семена еще недостаточно глубоко. Год она вообще
отказывалась его видеть. Он был жестоко ранен, но не обескуражен.
  Со временем, хотя они снова разговаривали, она всегда была готова к
бегству и старалась, чтобы РЯДОМ был Вальтер, который защитил бы ее от
воображаемой угрозы.
  Смерть Верлойи заставила Непанту смягчиться. На похоронах отца ее
больше всех успокаивал именно Вартлоккур. Но брешь в ее обороне появилась
ненадолго. Она не собиралась подпускать его к себе тишком близко.
  В ту пору Вартлоккур сам пережил потерю. Во время одного из его -
кратких - визитов в Клыкодреде скончалась Мария. Он подозревал, что она
узнала, чем он занимается, но сохраняла спокойствие. ОН искренне погоревал
о ее кончине. Человек не мог пожелать лучшей жены. Иногда он сам
удивлялся: почему не может удовлетвориться тем хорошим, что есть в его
жизни. Не было никакой внешней силы, принуждающей его добиваться
исполнения видений. Если бы он захотел, то мог бы стать простым фермером
или парусным мастером... Но он не хотел. Он верил, что обязан выполнять
предназначение.
  Непоколебимость Непанты напоминала сталь или адамант: они
изнашиваются, но не ломаются. Шестью годами позже, когда военные игры ее
братьев в залах дозрели до планов гениальных завоеваний, она все еще не
сдавалась. Она восприняла его как часть своей жизни. Может быть, она даже
ожидала замужества. Она снова научилась легкости в общении с ним, но
отказывалась переводить эти отношения в нечто более перспективное.
  Нетерпение доконало Вартлоккура. Однажды вечером он сделал ей
очередное предложение. Как обычно, Непанта отвергла его. Последовало
несколько сильных и гневных аргументов. После этого, разочарованный и
расстроенный, он вернулся в Клыкодред, решив идти путем, на который его
годами склонял Старец.
  Старец. Горный Старец. Должно быть, он самого себя был загадкой.
Никто не может удержать в памяти все года и события, свидетелем которых он
был. Старец едва ощущал принадлежность к реальному человечеству. Страсть,
любовь, ненависть, боль и радость, привязанность - что они значат под
жерновами мельницы времени? Прах. Только пыль от мелющих жерновов. Что
осталось от родителей, умерших десять тысяч лет назад? Ничего, кроме
труднопроизносимых архаичных чуждых имен. Молодость? Он никогда не был
молодым. Или так казалось теперь. У него было несколько воспоминаний о
звенящей бегущей радости, о девушке, о диких цветах и запахе клевера
весной. (Имя девушки иногда преследовало его в одиноких снах, а ее лицо
часто являлось в краткие минуты счастья.) Его прошлое было бесконечным
коридором с миллионами дверей, за которыми хранились воспоминания - все в
серых старческих тенях. Цвет блекнул по мере отдаления от настоящего.
Прошлое возвращалось назад к черной точке, где он впервые встретился с
Режиссером. Оно утрачивало самые яркие, самые алые, самые зеленые, самые
голубые тона страстной любви, боли и привязанности. Горный Старец был
самым старым человеком в мире.
  Кроме еще одного. Хотя, думал он, его друг Звездный Всадник - он же
Режиссер - вполне может быть и мертв. Он ничего не слышал об этом человеке
со времен походов Навами тысячу лет назад. Хотя намеки на его участие
прослеживались в эпических сказаниях о Падении.
  Когда-то Старец хотел жить вечно. Но тогда и он, и мир были юны, а
сама мысль о потерянных годах будущего ненавистна. Однажды, когда магия
была молода и свободна, а он сам еще не имел способностей к
изобретательству, он рискнул своей душой и сущностью, чтобы получить
бессмертие. Теперь он им обладал. Это был невозвращаемый дар Звездного
Всадника - подарок, жестокой ценой которого стали отчужденность, скука и
долг, который он не сможет выплатить полностью никогда.
  Бывали времена, когда он думал, что Смерть могла бы стать его
единственным милым утренним ангелом (с лицом той забытой любви), чей
приход он воспримет с радостью. Она освободит его от этого мира, где дни
были бесконечной монотонной процессией по неизменному пути. Она станет его
свободой. Мать Ночь с мягкой черной утробой, в которой он будет вечно
покоиться в мире.
  Но ведь попасть в ее руки было так легко! Почему же он не спрыгнул со
стены Клыкодреда? Потому что он боялся желанной леди. Он не мог свыкнуться
с мыслью о мире, который будет существовать без него. То побуждение, та
ошеломляющая необходимость, которая двигала его к бессмертию, еще не
угасала в его душе. Он мог упустить что-нибудь. Но что, если он уже прожил
все эти годы и смертельно устал от их исторической процессии? Если
катастрофы, завоевания и прекраснейшие художественные творения
человеческого разума не были достаточны, то что будет достаточным? Чего он
ждал?
  Когда Старец бывал в плохом настроении, он часто размышлял над этим.
Определенной цели не было, да он и не искал ее. Ему было достаточно ждать,
пока оно само придет к нему. Тем временем многолетние привычки стерли его
движение вперед. Он желал забвения и не делал ничего, чтобы избежать его.
Он прожил десять тысяч лет. Возможно, что увидит еще столько же.
  Были еще долги и обязательства. Интересно оплатить долгую жизнь,
которую ему ссудили.
  В маленькой комнате наверху Башни ветров на столе лежала большая
карта. Ее восточные границы были отмечены зубцами, представляющими горы
Драконьи Зубы. В верхней части были еще зубцы: Крачнодианские горы, а
среди них название - Вороний Грай. К югу и посередине карту испещряли
названия городов и королевств: Ива Сколовда, Двар, Прост-Каменец, Итаския,
Грейфеллз, Мендалаяс, Портсмут и сотня других. Вартлоккур и Старец
склонились над ними.
  - Здесь, - сказал Старец, тыча пальцем в Крачнодианские горы чуть
выше Ива Сколовды. - идеальная база. Все эти люди - бандиты, они не любят
этот город. Способный человек, не связанный с племенами, смог бы
объединить их в армию, достаточно сильную, чтобы взять Ива Сколовду
внезапностью. Но недостаточно мощную чтобы удержать ее. Я думаю, твой план
хорош. И как раз то, что нужно, если они действительно посадят Непанту на
трон. Как только они потеряют интерес к городу и затеют следующей поход,
тут-то мы ее и получим.
  - Будет прекрасно, если мы сможем захватить ее. Она далеко не дура. -
Вартлоккур обнаружил в Непанте блестящий ум и хорошую интуицию, хотя она и
пыталась скрыть это. Если она иногда и выглядела тупой, то только потому,
что сама забивала себе голову.
  - Тогда принято? Мы наймем бин Юсифа и его людей и используем их для
захвата Непанты в Ива Сколовде.
  - Согласен. - На него тяжелым грузом навалилось предчувствие. Это
будет не так просто, как звучит на словах.
  Ему было больно от приближающейся жестокости второго великого
разрушения.
  - Как бы там ни было, я не думаю, что это сработает. Все кончится
тем, что придется сражаться с ее братьями.
  Старец пожал плечами:
  - Белые начинают и выигрывают. Ты мог бы уничтожить армию за ночь.
  Вартлоккуру не понравилась идея Старца. Он получил сполна свою долю
армий и войн еще столетия назад.
  - Ну, они уже раздобыли Рог Звездного Всадника, - сказал Старец, едва
сдерживая удивление.
  Вартлоккур повернулся к зеркалу, уловив в тоне своего компаньона
нечто большее, чем констатацию факта. Каким-то образом братья Непанты
смогли определить местонахождение этого неуловимого древнего жителя, чье
происхождение было окутано тайной даже большей, чем у Горного Старца.
Недавно они подкрались к нему через самую западную цепь Крачнодианских
гор. Сейчас они застали его врасплох. Это был невероятный удар. Казалось,
Звездный Всадник был слишком стар, чтобы так легко сдаться.
  - Они дураки. Все они дураки. - Горечь прозвучала в голосе Старца. -
Один магический талисман не сделает их непобедимыми. Даже Виндмийрнерхорн.
  Упомянутый талисман славился как Рог Изобилия, хотя и не очень
напоминал этот мифический предмет. При правильном обращении
Виндмийрнерхорн мог обеспечить человека всем необходимым. Люди, рвущиеся к
власти, часто пытались выкрасть его - и иногда это удавалось. Но Звездный
Всадник всегда возвращал его себе - после того как воров губила
собственная жадность. Турран хотел использовать Рог как источник
обеспечения, снабжения и поддержки армий. Но этим мечтам не суждено
сбыться, потому что Турран никогда не научится правильно управлять Рогом.
Никто из воров так и не научился. Они всегда навлекали на себя гибель
прежде, чем успевали это сделать.
  - Они еще обнаружат это. Сунуть свои носы в мир равнозначно просто
попросить расквасить нос. Ильказар все еще пугало для людей. Как и я. А
некоторые ивасколовдцы все еще сохраняют горькие чувства к
вице-королевству.
  - Что будет полезно для нас.
  - Верно. Ну, я продолжу. Подготовлю соглашение с бин Юсифом. Ты
присмотришь за делами?
  Старец верно следил за событиями. Он видел, как бин Юсиф вошел в
предгорья в образе заклинателя ведьм и начал свою работу. Он видел, как
Рагнарсон вербовал и набирал отряд наемников Туррана. Он видел, как
Насмешник начал свое медленное путешествие из Прост-Каменца в Ива Сколовду
в личине Салтимбанко. Он видел, как Гарун, недостаточно осведомленный об
истинных целях своего нанимателя, послал шпиона, чтобы убедиться, что
король Ива Сколовды ожидает вторжений Королей Бурь. Заговор Вартлоккура
выжил только потому, что Турран уже двинулся. Затем удача стала изменять
им, и худшим из всего была неудача Гаруна с захватом Непанты в Ива
Сколовде. Но Вартлоккур предполагал это заранее. Он уже собрал армию,
чтобы двинуть ее против Вороньего Грая.
  Затем Вороний Грай не пал. Рагнарсон не выполнил контракта. А бин
Юсиф отказался тратить жизни солдат, почем зря штурмуя крепость.
Вартлоккур самолично вмешался и гневно распорядился отвести батальон за
Кэндарин: солдаты провели месяц, вырубая ступеньки в двухтысячефутовом
пике, чтобы атаковать замок сзади...
  Только чтобы прибыть и обнаружить, что Гарун наконец хитростью
выполнил свою работу.
  Но главная цель - Непанта - исчезла, лишь дым рассеялся над руинами
второго великого разрушения Вартлоккура. Снежным утром - после долгих
неистовых заклятий среди множества мертвецов - чародей отыскал ее во время
спуска по горе. Он схватил ее и запечатал заклятием. А когда Дорога была
очищена, он направился с ней в Клыкодред. Через месяц, со все еще
разъяренной Непантой на буксире, он вернулся домой.
  Предприятие потерпело фиаско. Чародей не добился ничего - кроме
смертей. Оставшиеся наемники Вартлоккура волновались: и потому, что им не
заплатили, и из-за похищения жены Насмешника. Несколько братьев Непанты с
Виндмийрнерхорном и своими насылающими бури инструментами избежали гибели
и были охвачены жаждой мести. Чародей добыл свой приз, но дело еще
оставалось далеко не законченным.
  И Вартлоккур знал это. С большим трудом добравшись до Клыкодреда, он
разместил Непанту в новых апартаментах и объявил Горному Старцу о ее
прибытии, встретившись с ним в Башне ветров.
  - Цель достигнута, - пробормотал он. - Она здесь. Но я оставил
достаточно незаплетенных нитей, чтобы их набралось на веревку повесить
меня.
  - "А как хоронить меня - саван мой заплатан", - сказал Старец.
Вартлоккур не сразу узнал фразу. Это была строка из "Чародеев Ильказара",
из последних стенаний короля Вилиса, произнесенная, когда вокруг него
умирало самое сердце империи. Он оплакивал свое разрушенное государство и
то, как его окружили враги. Причиной "заплатанного савана" был Вартлоккур.
  - Я должен подготовиться. Серебро и слоновая кость, лунный свет и
ночь - они всегда подчинялись мне. У нас найдется мастер, который смог бы
сделать мне серебряные колокольчики? Здесь, здесь, - приговаривал он,
выкапывая маленькую старенькую шкатулку из беспорядочной кучи вещей,
сваленной в углу. Когда он раскрыл ее, на землю посыпались кусочки
засохшей земли. Внутри шкатулки лежали примерно две дюжины древних
серебряных монет. - Вот они. Сделай мне из них колокольчики, помеченные
моими тринадцатью знаками.
  Некоторое время Старец молчал. Он никогда не видел Вартлоккура в
таком состоянии. Его друг был переполнен жаждой деятельности.
  - А стрелу я сделаю сам. - Он быстренько вытащил заготовку слоновой
кости и набор мелких инструментов из кучи в углу и отложил две серебряные
монеты из старой шкатулки. - Иди! Иди! Колокольчики! Давай мне
колокольчики! - Заинтригованный Старец вышел.
  Через несколько дней он вернулся со шкатулкой колокольчиков. За это
время Вартлоккур изготовил стрелу. Ее древко было из слоновой кости, а
острый наконечник выкован из монеты. Серебро второй монеты было вчеканено
в древко тончайшими рунами и каббалистическими знаками.
  - Сюда! Помоги мне оснастить это. - Чародей собрал на столе странное
сооружение из магических предметов и нитей.
  Следуя указаниям Вартлоккура, Старец расположил подвижные крохотные
колокольчики, лишенные язычков. Они должны были звенеть друг о друга.
Стрела медленно и лениво вращалась под ними.
  - Мое устройство предупреждения, - сказал Вартлоккур Старцу. -
Колокольчики зазвенят когда он будет за пятьдесят лиг отсюда. Они будут
звонить громче по мере его приближении. Стрела покажет в нужную сторону.
Так что нам будет легко его найти и остановить. - Он улыбнулся, гордый
своим маленьким творением.
  Какая жалость, думал Старец, что Вартлоккур зациклился на Непанте.
Замужество изменило коренным образом. Из кролика она выросла в тигрицу. У
нее никогда не было мужчины, кроме того одного, который освободил ее.
Актер. Вор. Профессиональный предатель.
  В эти дни лицо Вартлоккура часто выражало молчаливую муку. Скорее от
того, что он натворил чем от того, что он потерял. Когда чародея не было
рядом, Старец пытался внушить это Непанте.
  Постепенно она все понимала, но это была женщина с сильным
характером. Если ей потребовались многие годы для того, чтобы принять
мужчину, то теперь могло потребоваться еще не одно десятилетие, чтобы
изменить эту привязанность.
  Старец печально покачал головой. Режиссер затеял жестокую игру.
  Горный Старец испытывал отвращение к жалости в любой ее форме. Но
сейчас он начинал жалеть своего друга Вартлоккура.


                                  Глава 14


  Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

  ПОКА ОНИ БЫЛИ ВРАГАМИ, ОНИ ДОГОВОРИЛИСЬ

  Миновал месяц. Подозрения Рагнарсона, бин Юсифа и их товарищей
подтвердились: Вартлоккур не явится для выплаты денег. По меньшей мере в
сотый раз Рагнарсон спрашивал:
  - Ты точно уверен, что ом сказал, что встретит нас именно здесь?
  И бин Юсиф, глядя в открытое окно на утреннее солнце, отвечал, как
всегда:
  - Я уверен. Он сказал: "Постоялый двор "Красное сердце" в Итаскии".
Как ты думаешь, для эля еще рано?
  - Спроси Ялмара. Это его таверна. Ялмар!
  Немолодой человек вышел из кухни и молча поставил перед ними две
кружки. Уже уходя, он вдруг хлопнул себя по лбу и сказал:
  - Ох. Надоть сказать вам. Здеся был парень за вами вечор...
  Оба вздрогнули и пристально посмотрели на Ялмара.
  - Мрачный старикан с носом вроде моего? - требовательно спросил бин
Юсиф.
  Ялмар внимательно изучил размеры и ястребиную форму внушительного
носа Гаруна.
  - Не-а. Не сказал бы так. Лет сорока, брюнет, крепко скроен.
  Бин Юсиф нахмурился. Рагнарсон собирался что-то спросить, но в это
время Элана мрачно спустилась по лестнице с этажа, где находились комнаты
постояльцев.
  - Он ушел, - сказала она. - Этой ночью.
  - Насмешник?
  - Кто же еще?
  Они держали его связанным для его же пользы, чтобы не дать ему
пуститься в погоню за Вартлоккуром и Непантой. Это могло стать неплохим
компромиссом в их шансах получить оплату.
  Бин Юсиф вздохнул:
  - Ну, вот оно и пришло. Я боялся, что это случится. Псих ткнул в
осиное гнездо, а нам нечем смазывать пятки.
  - Что ты имеешь в виду? - Пустой вопрос. Все внимание Рагнарсона было
сосредоточено на Элане, которая отошла к боковому окну. Она, казалось,
была ужасно далеко в прошлом.
  - Я имею в виду, что Насмешник вольно или невольно заставил нас
помогать себе. Он чертовски хорошо знает, что для Вартлоккура мы одна
команда. Так что, были мы замешаны или нет, Вартлоккур нанесет удар по
нам, как только обнаружит Насмешника у себя на хвосте. Просто на всякий
случай. А ты бы не стал? Что с Эланой?
  - Я не хочу никак связываться с Клыкодредом. Но если предполагается,
что нас все равно убьют, можно встретить врага лицом к лицу. Я думаю, она
тревожится о Непанте. Они здорово подружились.
  Элана тревожилась не о Непанте. Затруднения Непанты отошли на второй
план. Ее проблема заключалась в недавно обнаруженной беременности. Как
сказать об этом Браги так, чтобы он не исключил ее из своих планов? Она
чувствовала себя слегка виноватой, потому что сосредоточилась на своих
проблемах, в то время как беды Непанты были куда кошмарнее.
  Рагнарсон заказал еще эля и спросил хозяина:
  - Человек, который спрашивал о нас. Чего он хотел?
  - Ниче не сказал. Сказал, вы были друзьями. - Рагнарсон поскреб свою
бороду, которая уже приобрела свой настоящий цвет, и спросил:
  - Какой у него был акцент?
  - Нечего разводить об этом. Он тут.
  Гарун глянул поверх кружек Браги. Рагнарсон повернулся...
  Браги нырнул влево, вытянувшись в броске как человек, прыгающий в
воду. Он перекатился, резко подсек Ялмара и крикнул:
  - Элана!
  Бин Юсиф метнулся в укрытие за стол, который перевернул Браги, и
прогремел:
  - Хаакен! Рескирд!
  Четыре человека в монашеских одеяниях заняли дверной проход и
наблюдали за бурной реакцией, вызванной их появлением. Внезапно один из
них упал на колени, подсеченный сзади. Прежде чем он смог подняться, рука
с клинком оказалась у его горла. Позади него стояла Элана. Твердым голосом
она сказала остальным:
  - Если кто-нибудь хоть пошевелится - Турран мертв!
  Ей поверили. Выглядело так, будто всю предыдущую жизнь они были
каменными.
  Рагнарсон, согнувшись, проскользнул мимо столика и добрался до
стойки, где висели мечи. Один он кинул бин Юсифу, вытащил другой для себя
и двинулся к двери. Со ступенек раздался быстрый топот прибыли полуодетые
Черный Клык и Драконоборец. Они заняли позиции по обеим сторонам Эланы.
  Подключились Рагнарсон и бин Юсиф.
  Позади Королей Бурь с мечом в руке Рольф Прешка.
  - Проклятие! - прохрипел он. - Выпрыгнул из окна, а, оказывается,
ничего. Ах! Ничего, кроме ввалившихся старых друзей. - Он посмотрел на эту
четверку с удивлением и любопытством.
  Где-то в глубине хозяин таверны обеспечивал безопасность своему
прилавку, посматривая оттуда как сова из дупла. Долгое владение постоялым
двором послужило ему хорошей школой. "Красное сердце" имело самую скверную
репутацию во всей Итаскии.
  - У вас быстрая реакция, - сказал Турран, - можно подумать, что у вас
совесть не чиста. - Хотя он говорил спокойно, в глазах был страх. - Во
всем этом нет необходимости. Мы безоружны.
  - ...сказал волшебник, похохатывая, - пробормотал бин Юсиф. - Вы
теперь держите молнии в ножнах?
  - Сожалею, - сказал Рагнарсон без малейшего оттенка сожаления. - Мы
ожидали беды. - Его глаза, оценивая, осматривали таверну. - Но не от вас.
Пройдемте к столу.
  Через минуту четверо прибывших сидели вместе со всеми за столом, а
кувшин уже был пущен по кругу.
  - Чего вы хотите? - прохрипел Рагнарсон.
  - Поговорить с Салтимбанко, - сказал Турран.
  - Насмешником, - перебил Драконоборец.
  - Салтимбанко, Насмешник, и то и другое. Он был Салтимбанко для нас,
но, если вы хотите, мы будем звать его Насмешником. Мы хотим видеть его.
Из-за Непанты.
  - Она уже большая девочка. Она знала, что делает, - сказала Элана с
деланной слащавостью. - Вы не должны вмешиваться.
  - Нет, конечно, нет. Мы и не собираемся Даже после Вороньего Грая мы
можем быть только счастливы за нее... Хотя и ранит, что она перешла на
сторону противника. - Турран устало откинул волосы с глаз. Его обвисшие
плечи, то, как он держал голову, и то, как избегал взглядов, - все
выдавало в нем усталого защищающегося человека. Человека, который увидел,
как его мечты сгорели в беспощадном пламени. - Мы хотим забрать ее у
Вартлоккура, вызволить из Клыкодреда, чтобы чародей не использовал ее в
своих планах. - Даже зная Вартлоккура много лет, Турран не мог себе
представить его свободным от злых замыслов. - Однажды решившись, она
свободна идти куда хочет, делать что хочет, жить с кем хочет.
  - Хм! - фыркнул Рагнарсон, его тяжелые брови сошлись вместе у
переносицы, маленький шрам на лбу побелел.
  - Послушайте, - сказал Турран с нотками отчаяния в голосе, - я не
ненавижу вас за ваши действия. Рендель, ты был моим другом. Астрид...
  - Называйте нас Браги и Элана, - сказа Элана.
  - Кто бы ни была, ты единственная подруга Непанты за всю ее жизнь. Мы
были бы дураками, если бы ненавидели просто потому, что вас нанял
чародей...
  - Который так и не заплатил нам, - прорычал Черный Клык.
  - Мы хотели бы предать забвению прошлое, стать друзьями и прийти к
соглашению. Имея в виду спасение Непанты.
  Бин Юсиф осторожно вмешался:
  - Вы простите серьезные распри? Как Райдью? - Четыре гримасы. Видно
было, как Турран борется с собой.
  - Да. Он теперь мертв. Ненависть не поможет ему. И месть не поможет
живым. А Непанта жива. Ей можно помочь. Да мы служили бы чертям, если бы
этим можно было спасти ее.
  - Я почти верю вам, - сказал ему Рагнарсон. - Как бы там ни было,
чего вы хотите от нас?
  - Помощи Насмешника. Она - его жена. А он знает все способы
распутывать такие дела...
  - Слишком плохо. Этот идиот уже ушел.
  - В Клыкодред? Сам?
  - Да. Сумасшедший как шляпник, верно? Вина вашей сестры. Он любит.
Думает, что бросил вызов, как эти дурацкие рыцари из историй, которыеe ей
так нравились. Я не знаю. Может, я не прав. Никогда прежде у него не было
симптомов этой болезни. Он может совершенно спятить. Да! Что случилось с
Люксосом?
  Лицо Туррана снова потемнело. Он ответил:
  - Мы не смогли его уговорить покинуть Вороний Грай. Он сражался до
конца. Даже после того, как все сдались. Он был моим братом, и я горжусь
им. Он был храбрым - но и глупым тоже. Сотня фанатиков вроде него могла бы
развалить мир. В конце концов его пристрелили лучники. - После краткого
раздумья:
  - Почему люди выкладываются больше всего в проигрышной ситуации?
Вспомните великих героев. Никто из них в конце не вышел победителем.
  Рагнарсон сделал вывод:
  - Клыкодред, вероятно, будет орешком даже покрепче, чем Вороний Грай.
У нас больше нет армии. И нет денег, чтобы ее нанять. Как вы считаете, что
мы можем предпринять?
  - Хм. Что? - тупо пробормотал Турран. Как видно, он и его братья
держались только верой, что у них осталось еще одно дело. Они держались на
воде среди обломков кораблекрушения своей мечты. - Я не знаю.
  - Магия?
  - Мы сделаем, что сможем. Мечами или Ветродуем. Без Райдью, Непанты и
Люксоса наш контроль не будет столь хорош. Мы сможем управлять дождем или
снегом, но уже не получится ничего, подобного бедствию, что мы наслали на
Двар.
  - В данном случае и это может быть полезно, - встрял Гарун.
  - Я тоже так думаю, - согласился Турран.
  - Браги, мне это не нравится, - подвел итог Черный Клык.
  - Мне тоже, Хаакен. Но это уже действительно не твое сражение. Тебе,
Рольфу и Рескирду я отдам то, что осталось после уплаты по счетам. Элана,
принеси черновые расчеты.
  - Что следует предпринять? - спросил бин Юсиф, подводя итог. - Иметь
бурю в кармане, может быть, и сподручно, но мы должны знать, куда и когда
ее послать.
  - Есть предложение, - вмешался Вальтер. - Визигодред и Зиндаджира.
Мои агенты сообщили, у вас полное взаимопонимание.
  После упоминания этих имен за столом воцарилась тишина. Имена
принадлежали чародеям. Могущественным чародеям, хотя и не того класса, что
Вартлоккур.
  - Ты глубоко копал, если узнал про них, - отметил бин Юсиф. - Эти
дела велись очень тихо.
  - Мало времени, - сказал Рагнарсон. - Насмешник уже получил добрую
фору. Есть шанс, что он будет мертв еще до того, как мы поладим с этой
парой. Я не уверен, что мне хочется иметь дело с Визигодредом. Я ему
сейчас слишком много должен.
  Турран обнаружил свой прежний дух, предложив:
  - Мы можем составить расписание по времени. Мы могли бы задержать
Насмешника непогодой, пока вы не будете готовы помочь ему.
  - Я уж представляю, - фыркнул Рагнарсон, и обращаясь к Гаруну:
  - Станет Зиндаджира работать с Визигодредом? Они еще враждуют?
  - Мы дадим им Рог Звездного Всадника и наши насылающие бури
инструменты, если они помогут, - сказал Турран. - Они сами решат, кто что
получит.
  Гарун кивнул:
  - Именно то, что убедит Зиндаджиру. Он думает, что мировой механизм
работает только тогда, когда подмазывается взятками.
  - Мне это не нравится, - сердито буркнул Рагнарсон. - Но за
отсутствием лучшего... Ладно, я сегодня отправляюсь в Мендалаяс.
  - Мы последуем за Насмешником к Клыкодреду, - сказал Турран. - И
будем поддерживать паршивую погоду. У нас нет прежней силы. Разобьем
лагерь где-нибудь в Восточной Пустоши, достаточно близко, чтобы ударить
изо всех сил, если понадобится.
  Ялмар принес последний кувшин эля. Они выпили за успех предприятия,
после чего с головой окунулись в выполнение непроработанного плана.
  Рагнарсон с женой достигли вершины холма остановились, глядя на серый
готический замок Мендалаяс, стоящий в долине. Мысли переходили от
изумления недавно обнаруженной беременностью Эланы к воспоминаниям о
последних визитах сюда. Визигодред хоть и был колдуном, но каждый раз
показывал себя превосходным хозяином. Рагнарсон надеялся, что это осталось
по-прежнему.
  - Ничего себе местечко, - сказала Элана. Она отвела прядь рыжих волос
от глаз. Цвет ее волос иногда менялся непостижимым образом, заставляя
Рагнарсона удивляться особому колдовству женщин. Некоторые из них были
лучшими иллюзионистами, чем мастера-чародеи.
  - Угу! - Ему тоже мешали волосы. Сильный ветер дул с Крачнодианских
гор, лежащих как раз на север от Мендалаяса.
  - Чего мы ждем?
  - Я нервничаю. С тобой все в порядке?
  - Не глупи. Конечно, в порядке. Еще месяцы до того, как тебе придется
беспокоиться. - Она пришпорила лошадь.
  Вскоре они уже поднимались по дальнему склону долины - через
виноградники, окружающие Мендалаяс. Коричневые виноградные лозы тянули
свои руки до самого свинцово-серого неба. Сейчас они не производили
впечатления, но красота вернется весной. А следующим летом среди
бронзовеющих листьев будут висеть грозди иссиня-пурпурных ягод, из которых
родится вино...
  У ворот замка их ожидал лакей в зеленой ливрее и поклонился.
  - Доброе утро, капитан. Миледи. Ваших скакунов, если позволите? - Он
ввел их внутрь. - Я присмотрю, чтобы ваши вещи перенесли в подготовленные
апартаменты, как только размещу в стойле ваших животных. Его сиятельство
имеет удовольствие видеть вас в своей студии. Алова - юная леди у двери -
проводит вас туда.
  Элана прошептала так, чтобы слуга не услышал:
  - Этот Визигодред вправду чародей? Он принимает как аристократ.
  - Он и то, и другое. Графство Мендалаяс - его владение, лен от
Итаскии через герцогство Грейфеллз. Колдовство для него просто хобби. По
крайней мере он так говорит. Он просто помешан на хобби.
  - Он знал о нашем прибытии.
  - Один из его эффектных трюков. Он просматривает графство как сокол и
поражает людей своими предвидениями.
  Стоящая у двери девица - тоже в зеленом одеянии - сказала:
  - Мой господин посылает вам приветствие и спрашивает: может ли он
принять вас в студии?
  - Безусловно. Ведите.
  Когда Рагнарсон и Элана шли через освещенные факелами богато
украшенные залы, девица спросила:
  - Что вы предпочитаете на обед? Мой господин просил нас сделать все,
чтобы вы чувствовал себя как дома.
  - Все, что удобно повару, - ответил Рагнарсон.
  - Спасибо. Ему будет приятно услышать это.
  Гости дошли до студии Визигодреда. По величине она напоминала общий
зал в других замках. Вдоль стен стояли стеклянные шкафы с коллекцией
ножей, мечей, луков, хрусталя, монет, книг - почти всего, что можно
коллекционировать. Стеллажи и полки, полные переплетенных томов, делили
зал, образуя небольшие перегородки. А между ними располагалась добрая
дюжина столиков, заставленных еще не классифицированными колдовскими
предметами. Пол был устлан коллекцией ковров. Сотня редкостных ламп
боролась с сумраком зала. Пара леопардов дремала перед очагом в углу.
  Сверху послышался неясный звук. Браги поднял голову. Крохотное, почти
человеческое лицо, щебеча, смотрело на него. Существо пробежало по дубовой
балке. Рагнарсона передернуло. Давно не видев обезьян, он забыл о них и
пришел к выводу, что это демон, приятель хозяина-чародея.
  Обезьянка пробежала к концу балки и упала в руки высокого худого
седобородого джентльмена в простой поношенной зеленой одежде, расшитой
серебряными нитями. Он явно был человеком, любящим темные оттенки
зеленого. Его стальные глаза и силу и спокойствие. Он улыбнулся и, вынув
свою руку из лап обезьяны, протянул ее Рагнарсону.
  - Добро пожаловать назад, Браги. - Они пожали руки. - Давненько это
было. Что? Года три? Тихо, Билли, - сказал он обезьянке, - все в порядке.
  - Обращаясь к Рагнарсону:
  - Он испугался. Немного людей приходит за помощью к старому чародею.
Иди-иди, Билли. Иди поиграй с Зубом и Когтем.
  Обезьянка соскользнула вниз по ногам Визигодреда, старательно
оставляя хозяина между собой и незнакомцем, и побежала к леопардам. Она
обернулась проверить, все ли в порядке, затем ухватила пятнистый хвост и
завопила. Леопард, который до этого казался спящим, развернулся и ударил
лапой, но Билли уже не было. Он пробежал прочь, щебеча и заливаясь смехом.
  - Вы теперь коллекционируете животных?
  - Не совсем. Они получены в подарок от друга. От женщины по имени
Мгла. Скиньте книги со стульев и устраивайтесь поудобнее.
  Гости освободили стулья, пока Визигодред расчищал маленький столик у
огня. Вскоре они уже уютно сидели, потягивая вино, принесенное
внимательным слугой, и были готовы к беседе. Рагнарсон достал пару золотых
монет. Визигодред рассмотрел их при свете лампы.
  - Хм-м. Ильказар. Чеканка. Правление Вилиса Красной Руки. Не
имперской чеканки. На этой метка гогаланской оккупационной монеты. Вторую
не узнаю. Четырехлистник и розы. Вы думаете, Шемерхан? Исключительно
редкая - выпуск временного правительства. Ильказар недолго сохранял свое
влияние в восточных городах, а большинство имперских монет было
переплавлено после Падения. Там, откуда эти, есть еще подобные?
  - Достаточно, чтобы подорвать рынок.
  Визигодред поднял брови:
  - Сокровища Ильказара? Рагнарсон кивнул.
  - Значит, вы нашли их? Примите поздравления. Я знал, что вы
когда-нибудь это сделаете. У вас большие планы?
  - Это не я. Другой человек нашел их. И вы его знаете. Вартлоккур. -
Чародей прищурился.
  - Этим именем просто так не швыряются. В чем связь?
  - Кроме золота, у него есть сокровище другого рода. Жена моего друга
Насмешника. Вы слышали о крушении Королей Бурь?
  - Кто же не слышал? В нашем деле новости путешествуют быстро. - Глаза
Визигодреда блеснули. Где-то в его замечании была скрыта насмешка.
  - Безусловно.
  - И я знаю, что Вартлоккур был в этом замешан. Много времени прошло с
тех пор, как он затеивал какую-нибудь игру. Вы не можете себе представить,
до какого состояния он довел братство магов. И все из-за женщины, а?
  Элана кивнула.
  Визигодред одарил ее теплой улыбкой и продолжил:
  - Некая Непанта, если я не ошибаюсь. Она завладела его любовью, но не
vice versa - без взаимности. Так что он разрушил Вороний Грай и унес ее.
Обычное дело для людей, которые имеют силу и могут ею воспользоваться. Мои
коллеги из-за этого просто накрутили себе хвосты. Появление Разрушителя
Империи... Проще сказать - это беспокоит. Дело, видите ли, в том, что он
не входит в шайку. - Визигодред хмыкнул. - Парни в Первом Круге не любят,
когда беспорядки творятся из-за кого-нибудь, кто не принадлежит к их
обществу. Они не могут контролировать Вартлоккура. - Он помолчал и
продолжил более серьезно:
  - Нам не нравится, что неприятный потенциальный враг околачивается
сейчас вокруг. Слишком много странных вещей стало случаться на востоке. Мы
провели несколько чрезвычайных заседаний Первого Круга. Конечно, ничего не
решили. Ничего и не будет - до тех пор, пока мы имеем дело с этим
пройдохой Зиндаджирой. Но давайте вернемся к исходной точке. Каким образом
вы связаны со всем этим?
  - В ночь перед падением Вороньего Грая Непанта вышла замуж за
Насмешника. И сейчас Насмешник направляется в Клыкодред. Ему кажет что он
спасет ее.
  - Ах, так. Я проглядел ваше участие, не правда ли? Рендель Гримнасон?
Вы могли бы выбрать и более мелодичное имя. Так. Вы беспокоитесь, что волк
не станет утруждаться, чтобы отличить агнцев от козлищ, да? - Визигодред
хмыкнул. - Наш толстый друг загнал вас и бин Юсифа в крепкий переплет, да?
Он повесил над вашими головами меч, образно говоря. Дайте мне угадать. Вам
нужна моя помощь.
  Элана закивала головой. Рагнарсон тоже кивнул.
  - Моя Сила бесполезна против Вартлоккура. Это человек, который
сокрушил империю, Браги. Он разбил чародеев Ильказара, которых уважали
даже тервола. Он обучался в Шинсане с Чином, By, Фенгом и самими
принцами-тауматургами. Вы должны постоянно помнить, что существо, которое
мы называем Вартлоккуром, было, в некотором роде, создано в Шинсане.
Империя Ужаса навсегда останется частью его жизни.
  - Я знаю.
  Он не знал. Для него Империя Ужаса представлялась чем-то вроде злого
духа. Шинсан был просто страшилкой, и считалось, что он прячется где-то
Далеко на востоке.
  - Мы не ожидаем, что вы выступите в одиночку. Выжившие Короли Бурь
и... - Он дал концу фразы зависнуть. Представление второго имени будет
мудреным.
  - И?
  - Зиндаджира. Может быть, Гарун пытается завербовать его сейчас.
  - Этого тупого дурака? Бин Юсифу потребуется неделя только на то,
чтобы заставить его согласиться с фактом, что я жив. Я осмеливаюсь
пережить все, чем он швыряет в меня.
  - Есть крупная взятка. Турран хочет дать Рог Звездного Всадника и
свое магическое оборудование, если вы поможете. По одному на каждого.
  - Виндмийрнерхорн, да? Искушающий лакомый кусочек, Браги, но все -
кроме Звездного Всадника, - кто имел с ним дело, получали от него одни
неприятности. Тем не менее предложение достойное. Если я могу быть уверен,
что Зиндаджира получит этот Рог. Он его заслуживает. Чего бы вы хотели от
меня?
  - На самом деле ничего особенного. Просто защищать Насмешника - так,
чтобы он смог дойти. И может быть, немного помочь, когда он доберется до
места.
  - Хм-м. Давайте-ка заглянем в "Регистр". - Чародей подошел к столу и
погрузился в кипы книг. Он нашел что хотел и оглянулся.
  Обезьяна Билли, восседая на леопарде и вращая деревянным мечом,
догонял перепуганную крысу. Визигодред вернулся к столу.
  - Билли просто дьявол по части крыс. Он так думает. Хотя реальную
работу делает Зуб. Понаблюдайте. Он гонит крысу к Когтю.
  Так и было. Коготь, казавшийся спящим, двинул одной лапой, когда
крыса проносилась мимо. Конец гонки.
  - Замечательно умные животные, - заметил Визигодред. - Таков Билли.
Ну, вот мы и нашли. "Регистр". Если Зиндаджира и я дополняем друг друга, я
берусь за эту работу. Но должна быть определена цена.
  - Я тоже так думаю. Цена всегда есть. Но мне казалось, что вы
задолжали мне услугу.
  - А вы мне несколько. Я бы сказал, это больше, чем погашение. Я думал
о том, что вы могли бы помочь мне удостовериться, что Рог попадет куда
следует. Ах. Вот оно. Зиндаджира. - Он перевернул страницу, пристально
вглядываясь в нее. - Хм-м. Угу. - Он читал, водя тонким пальцем по
странице Потом, улыбаясь, поднял глаза. - Мы составим хорошую команду,
если только этот старый продувной мешок сдержит свой норов. Но мы все еще
не соперники Вартлоккуру. Не в открытом бою. На самом деле только
принцы-тауматурги имели возможность встретиться с ним один на один и
остались живы...
  Вдруг раздался крик. Визигодред быстро обернулся. Зуб и Коготь
захватили карлика. Парень был ненамного выше Билли, - Зуб! Коготь! Ведите
себя прилично! - Тихое рычание перешло в ленивое позевывание, и кошки
улеглись. Они медленно били хвостами и не сводили глаз с карлика, который
заторопился мимо.
  - Мой ученик. В чем дело, Марко? - спросил Визигодред. - И я хочу
знать, когда ты прекратишь дразнить моих кошек?
  Карлик криво ухмыльнулся, давая понять, что он может многое сказать о
содержании в доме леопардов, но оставит это при себе, потому что
Визигодред все уже слышал.
  - Там, в приемной, филин. Хочет видеть капитана Рагнарсона. Говорит,
что он переутомился и хочет вручить свое послание, чтобы можно было
немного поспать. Очень вежлив - для филина. Но мне кажется, что он
обнаружил на чердаке нашей башни Герду и на умишке у него вовсе не сон.
  Брови Рагнарсона поползли вверх. Не каждый день встречаешь человека,
разговаривающего с филином. Визигодред улыбнулся:
  - Впусти его, Марко. Нет, пройди другим путем. Когда-нибудь мне это
надоест, и я не стану мешать кошкам. - Рагнарсону он сказал:
  - без сомнения, это послание от Зиндаджиры, но из-за его гордости
направленное через вас.
  - Значит, Гарун хорошо провел время. Поездка к морю Сейдара - это
сучья работа.
  Карлик вернулся с огромным филином, разместившимся на его плече.
Птица что-то сказала кар лику на ухо.
  - Ему не нравится дневной свет.
  Филин перелетел на стол, подошел к Рагнарсону и протянул мохнатую
ногу. Получая послание, Браги пытался избежать прямого взгляда мудрых глаз
птицы. Затем филин улетел. Рагнарсон изучил пергамент и передал его
Визигодреду.
  Волшебник просмотрел послание.
  - Ах, так он хочет получить Рог. Крикнем одно маленькое "ура!"
жадности, Браги. Теперь это только вопрос торговли. А вот несут и обед.
Устраивайтесь поудобнее. Вам придется задержаться здесь на некоторое
время. Марко! Ступай отсюда! У меня есть для тебя работа. - Визигодред
слегка улыбнулся.
  Рагнарсон понимающе кивнул. Он и Элана остаются заложниками на
случай, если это новый заговор вроде того, что сгубил Вороний Грай.
  Визигодред давал инструкции несчастному карлику.
  Турран и его братья сделали большой крюк, обходя Ива Сколовду. Новые
хозяева города не пожелали бы себе большего счастья, чем заполучить головы
Королей Бурь - для украшения пик над воротами. Через день, пятьюдесятью
милями южнее Ива Сколовды, с трудом продвигаясь за снеговой бурей перед
ними, они наткнулись на заброшенную ферму.
  - Что мы пошлем? - спросил Брок, когда они разместились.
  - Все, что сможем, отсюда - на Клыкодред. Пока не выясним, где он
сейчас идет, - ответил Турран. - Расслабиться сможем после того, как
получим помощь чародеев.
  Той ночью тяжелый снегопад покрыл Шару и западную часть Драконьих
Зубов. Следующей ночью выпал еще один слой снега - и так до конца недели.
Перемещаться по Восточной Пустоши, в Шаре и Драконьих Зубах стали
практически невозможным.
  Восьмой день внес изменения в расписание. На закате, когда Турран
готовил насылающее устройство, Брок заваривал чай, а Джеррад и Вальтер
собирали дрова на растопку, воздух раскололся от раскатистого крика.
Что-то ударило в крышу и перекатилось в сугробы у северной стены.
Последовала приглушенная цветистая ругань, затем раздался стук в дверь.
Турран отворил и обнаружил за ней дрожащего и ругающегося карлика.
  - Проклятые камни! - зарычал карлик, вваливаясь в дом. - Сроду не
видывали такого чувства юмора. Ему, видите ли, нравится смотреть, когда
что-нибудь падает. Особенно если оно при этом ушибается и вопит. Зовут
Марко. Эгей! Вы как насчет капельки вон того чаю? Я так замерз, что
задница отваливается.
  - Вы - Турран? - спросил он Туррана. - Да!
  - Как я уже сказал, я Марко. Из Мендалаяса. послал Визигодред, чума
разбери этого сукиного сына. Весь путь до моря Сейдара, неделю с этим
продувным Зиндаджирой, а теперь в самое чертово время нашел вас, парни.
Ах! Чай. Создан для богов. По утрам я посылаю чай в одно место, но вечером
он амброзия. Слушайте, Турран, учитель послал кой-какое барахло для вас.
Карту. - Он представил ее. - А эти штучечки свяжут вас с Визигодредом и
Зиндаджирой в любое время. В Мендалаясе у них круглосуточная вахта.
  Марко говорил долго. Турран изредка вставлял словечко. Карлику
вопросы не нравились. Он указал приметы земли между фермой и Клыкодредом.
Изумив Туррана, он определил местонахождение Насмешника. Толстяк оказался
много дальше, чем они ожидали: он уже пересек Шару и входил в предгорья
Драконьих Зубов.
  - А эта штукенция, - сказал Марко, доставая последний предмет, - даст
вам постоянную картину того, что делает ваш друг. Абсолютно всего, так что
имейте некоторое уважение к интимной жизни. - Предмет оказался кристаллом,
дубликатом того, что предназначался для обеспечения связи с Визигодредом и
Зиндаджирой. - Учитель послал бы больше, но сейчас они все завязаны. Один
для женщины, один для чародея, один для Горного Старца. И еще один, чтоб
держать глаз на Зиндаджирой.
  Турран задумчиво улыбнулся:
  - И один для меня, и еще по одному на каждого из моих братьев, без
сомнения. И еще один для тебя.
  Карлик, подмигнув, сказал:
  - Давайте продолжим. Здесь холодно, нет девчонок, а я не могу
вернуться домой, пока вся эта катавасия не закончится. Первое дело - это
совещание. Визигодред и Зиндаджира уже на стену лезут в ожидании вас.


                                  Глава 15


  Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

  СВЕТ БЫСТРЫХ СТРЕЛ И БЛЕСК КОПЬЯ

  Зуб и Коготь нервно патрулировали переоборудованную студию. Билли
свернулся калачиком на коленях Визигодреда и спал, мучаясь несчастливыми
мартышечьими снами. Должно быть, леопарды его разума нагоняли бегущий дух
обезьяньего воображения. Входили и выходили слуги, принося выпивку и
закуски, унося грязную посуду или поддерживая гудящий огонь в очаге. Слуги
тоже нервничали, как и звери. У стола Визигодред и Рагнарсон склонились
над одним из магических камней для наблюдения. Напряжение возросло.
Насмешник вошел в пятидесятимильную зону Клыкрдреда. И Вартлоккур наконец
продемонстрировал готовность защищаться. Из Башни Ветров был послан
убийца. Он и Насмешник должны были встретиться в течении ближайших часов.
  Но часы еще должны пройти, и тревожиться загодя не имеет смысла.
Таково было мнение Рагнарсона.
  - Вы правы, - ответил Визигодред с легкой дрожью в голосе. - Но меня
тревожит не это противостояние. Мы возьмем его после засады. Зиндаджира
сейчас изучает местность и занимается расстановкой сил. Проблема в том,
как все сделать и остаться незамеченными. - Он помолчал, хмыкнул и
продолжил:
  - Этот Зиндаджира хочет использовать дымного демона. С таким же
успехом он мог бы просто написать наши имена огненными буквами на
полночном небе.
  Рагнарсон, наблюдавший за хрустальным шаром, сейчас изучал лицо
Визигодреда. Под маской бесстрастности скрывался испуг. На лбу блестели
капельки пота. Действительно ли ужас перед Вартлоккуром имел такие веские
основания? Пока он еще не видел, чтобы Вартлоккур сделал что-нибудь
примечательное. Он размышлял над намеками, оброненными Гаруном во время
вчерашнего разговора. Зиндаджира тоже был испуган.
  Он подпрыгнул от прикосновения к плечу. Рука скользнула вниз по спине.
  - Что-нибудь случилось? - прошептала Элана.
  - Нет. Мы ждем, пока парень выберет себе место для засады. Тогда мы
решим, что делать. Осталось еще несколько часов.
  Она пробежалась пальцами по его волосам, на шаг отступила и
помассировала ему шею и плечи.
  - Тебе нужно хоть немного поспать, - сказала она.
  Браги повернулся с улыбкой, положил руки ей на плечи, чмокнул в лоб и
сказал:
  - Ты прямо настоящая мамочка-клуша. Тренируешься?
  - Фу! Типичная реакция мужчины. Я просто сказала, что ты слишком
зацепенел, не замечая этого. Нет, правда, ты сойдешь с поля, если немножко
не отдохнешь.
  - Угу. Думаю, что я немного съехал. Отдохну после того, как мы
проведем Насмешника через все это.
  Визигодред потянулся вперед, вглядываясь в шар.
  - Я думаю, это как раз то, чего мы ожидали. - сказал он, на этот раз
более живым голосом.
  Рагнарсон и Элана склонились над ним, пытаясь рассмотреть что-нибудь
через плечо. Зуб и Коготь прекратили расхаживать и застыли в ожидании. На
коленках у Визигодреда заворочался Билли, протирая глаза маленькими
кулачками. Визигодред ухватил его за руки и пересадил на пол.
  - Иди к Зубу, Билли. Мне надо поработать.
  Леопарды вытянулись у огня, но не расслабились. Они были так
напряжены, будто внутри у них имелись взведенные пружины. Билли сидел
между ними. Он оставался неестественно спокойным.
  Вошел слуга и спросил у Визигодреда, не нужна ли еда.
  Волшебник сказал:
  - Ну, зови всех сюда. Мы уже почти начинаем.
  Глаза слуги расширились. Он поставил кувшин на ближайший столик и
заторопился обратно.
  - Ах да, вот это место, - пробормотал волшебник, вернувшись к
кристаллу. - Обратите внимание на укрытие.
  Рагнарсон уже заметил. Убийца выбрал для засады такое место, где
дорога висела вдоль уступа горы и была так узка, что путешественник
практически не мог избежать нападения. Убийца же - с противоположной
стороны каньона - мог действовать из каменного укрытия, прекрасно
отвечающего его целям. Он имел прикрытие - защищающую каменную полку - и
обзор доброй мили дороги.
  Через некоторое время Визигодред хмыкнул.
  - А-ах! - Он заметил слуг, столпившихся у двери. Помахав тонкой рукой
со вздувшимися голубыми венами, он указал на соседние столы. - Туда.
Каждый смотрит в шар. Скажете мне, если что-нибудь произойдет.
  Слуги подошли к шарам, очень похожим на те, что стояли перед
Визигодредом. Волшебник спросил:
  - Где Насмешник?
  Человек описал местность, окружавшую Насмешника. Визигодред кивнул.
  - Менее часа отсюда. Ну, что творится в Башне Ветров?
  - Ничего, что я мог бы слышать, лорд. Они спокойно выжидают.
  - Мне не нравится, что я не могу туда заглянуть. - пожаловался
Визигодред. - Может, они чем-то занимаются, а я могу только слушать.
Зиндаджира готов?
  - Да, - ответила очень испуганная женщина. Зиндаджира даже в темноте
выглядел не очень приятно. Он всегда был таким. Он искал тени, как зеленые
растения ищут света. - Он хочет поговорить с вами.
  - Принесите шар.
  Рагнарсон и Элана отодвинулись, наблюдая, как Визигодред бормочет в
кристалл. Кристалл отвечал, тихо и мягко, как шепот южного моря или ветер
в соснах. Визигодред побормотал еще немного, затем кивнул. Повернувшись,
он сказал Рагнарсону:
  - Мы сделаем это так, что нас не заметят. У него та же идея, что у
меня. Просто немного подождать и наложить пару заклятий. Одно - чтобы
охранить вашего друга от обычного оружия. Я приступлю к этому сейчас.
  Браги и Элана отошли к столу, заставленному батареей кристаллов.
Рагнарсон наблюдал через плечо, как Насмешник с трудом поднимается по
крутой дорожке навстречу ожидающей его Черной Леди.
  - О, посмотри! - возбужденно прошептала Элана. - Непанта!
  Браги передвинулся к ней и посмотрел в кристалл. Да, это была она,
жена Насмешника, сидевшая в комнате Клыкодреда и, вероятно, молящаяся. Он
спросил наблюдавшего за этим шаром слугу, и тот сказал, что ей только что
сообщили о намерениях Вартлоккура. Судя по всему, она пыталась придать
себе сил в неравной схватке. Крохотная фигурка внутри кристалла, она
начала нервно расхаживать по своей комнате. На ее лице боролись страх и
надежда.
  После длительного ожидания волшебник позвал:
  - Принесите мне, пожалуйста, кристалл Насмешника. - Браги принес.
Визигодред изучил его, покивал и прошептал последнюю часть заклинания.
  Еще через целую вечность ожидания он сказал:
  - Мы сейчас начнем.
  Голова и борода Рагнарсона отбрасывали странную тень, когда он изучал
кристаллы перед волшебником. Тихий разговор слуг сменился мертвой тишиной,
прерываемой лишь тяжелым дыханием, стуком когтей леопардов о каменный пол
и тихим бормотанием Визигодреда. Когда он закончил колдовать, напряжение
возросло еще больше.
  - Что делают Вартлоккур и Старец? - спросил он второй стол.
  - Ничего, что я мог бы слышать, лорд.
  Визигодред кивнул. Прошла еще минута. Элана сказала:
  - Непанта вышла из своей комнаты. Похоже она направляется в башню.
  Волшебник снова кивнул. В одном кристалле Насмешник преодолевал
последнюю милю перед засадой. В другом осторожно двигался убийца, выбирая
позицию.
  - Время, - сказал Визигодред.
  Убийца снова пошевелился. Визигодред подался вперед, последние слова
могучего заклинания готовы были сорваться с его губ. Рагнарсон ухватился
за спинку стула волшебника - аж суставы хрустнули. В другом конце комнаты
Элана закусила нижнюю губу так, что она побелела.
  Перед убийцей в солнечном свете мелькнула не большая вспышка.
Рагнарсон, глядя в шар Насмешника, увидел, как его друг, шатаясь, упал на
горный склон и сполз на колени. Затем толстяк с торопливостью крысы,
заметившей приближающегося терьера, забрался в укрытие из камней. В
кристалле убийцы блеснула еще одна вспышка арбалета. Выстрел ударил в
скалу над головой Насмешника, крошки камня брызнули во все стороны.
  - Ах, - сказал Визигодред. - Идет.
  Он увидел движение на горе вверху и позади убийцы. Там величественно
сползали вниз снег и лед, словно водопад при малой силе тяжести. Казалось,
что осыпается вся гора.
  Сметая все на своем пути, к убийце двигалась лавина - поток застывшей
смерти. Казалось, пройдет вечность, пока она достигнет дороги. У убийцы
было достаточно времени, чтобы заметить ее и убежать. Когда лавина дошла,
наступила еще одна вечность ожидания. Поток прошел, а вместе с ним
миновала и угроза Насмешнику, который продолжил путешествие, ухмыляясь,
как мальчишка, узнавший секрет.
  - Это продлится некоторое время, - сказал Визигодред, устало вздыхая.
  - Вы, люди, можете вернуться к своей работе.
  Слуги исчезли.
  - Вы полагаете, Вартлоккур поверил в случайность? - спросил Рагнарсон.
  - Не вижу, почему бы нет.
  - Что он попробует в следующий раз?
  - Кто знает? Но пока не следует беспокоиться. Почему бы не поспать?
  - Эй, Турран! - крикнул Марко от двери домика. - Тебя шеф желает.
Есть работа. Вартлоккур пытается взять твоего дружка. - Карлик был
единственным, кто уделял внимание кристаллам. Поскольку делать он ничего
не хотел, Короли Бурь предоставили ему это как его долю работы.
  Турран махнул топором и глубоко вогнал в чурбан. Собрал одежду. Его
темные глаза блестели, когда он подошел к карлику. Марко всегда был так же
смел, как его язык. Не впечатляемый никем, кроме самого себя, он вернулся
к наблюдению за шарами.
  - Не хочешь ли позвать моих братьев? - спросил Турран, остановившись
у двери.
  - Нет нужды. Я достаточно громко проорал в первый раз. Они услышали
меня. Посмотри сюда. Бегут. Похоже, что Джеррад добыл кое-какую еду.
  Точно. Даже на расстоянии Турран легко опознал дикую козу, свисавшую
с плеч Джеррада. Он кивнул.
  - Ты говори с боссом, - сказал карлик. - А я начну готовить чай.
Проклятие! Ну что за барахло! Почему вам было не прихватить чего-нибудь
пригодного для питья? Вина. Эля. - Он повернулся к огню, бормоча и качая
головой.
  Турран ухмыльнулся, вспоминая обещания Марко не жаловаться. Тут его
брови поползли вверх. Карлик действительно хозяйничал. До сих пор со
времени своего прибытия он никогда не занимался чем-нибудь более полезным,
чем глазение в шары или слоняние вокруг с бесконечными разговорами.
Главным образом - о женщинах. О его женщинах. Праздно сидя перед
кристаллом, Турран дивился часто поминаемому Марко "секретному подходу".
Наверное, заговаривал их, пока они не заснут, а уж тогда приступал к
действиям.
  Он притронулся к шару в том месте, где ему показал Марко. Из
бриллиантовых глубин на поверхность странной бородатой рыбой выплыло лицо
Визигодреда.
  - Марко говорит, что Вартлоккур сделал свой первый ход, - сказал
Турран. - Мы не наблюдали в это время. Как прошло? Я думаю, что все
нормально, судя по тому, как вы улыбаетесь.
  Кристалл задрожал в пальцах Туррана, издавая слабый шорох, как ветер
в поле зрелой пшеницы, в котором слышались слова, но уже за шаг они были
бы не распознаваемы.
  - Все прошло хорошо, без ответной реакции. В Клыкодреде огорчились,
но ничего не заподозрили. По крайней мере насколько я смог определить.
Прямо сейчас Вартлоккур бранит Судьбы и Рок. Старец пока ничего не сказал.
Он - наша главная забота, он не подвластен чувствам. Непанта, конечно, еще
злорадствует. Насмешник скоро будет там.
  - Прекрасно! Превосходно! - сказал Тур-ран. - Мои братья будут рады.
А теперь - что вы хотите? - Несколько минут он прислушивался к
ветерку-шепотку, иногда кивая. Когда Визигодред закончил, Турран сказал:
  - Сейчас же.
  - Марко! Визигодред зовет тебя. - Он поставил кристалл перед соседним
стулом. Карлик нагнулся над шаром:
  - Да, шеф?
  - Ты готов?
  - Разве я не всегда готов?
  - Не часто, но я привык. Тут кое-кто хочет пообщаться с тобой. -
Волшебник исчез, и на его месте появились три молодые женщины. Турран
поднял брови. Все три заговорили разом. Марко метнул на Туррана взгляд,
означающий "это частный разговор". Хмыкнув, Король Бурь присоединился к
своим братьям, которые только что прибыли и собирались разделывать козу.
  Закончив разговор, Марко подошел к Туррану.
  - Бедные девочки, - сообщил он, и в его демонических глазах появилась
печаль, - им так одиноко без меня. Бедные дорогушечки. Чего хочет босс,
Турран?
  - Бурю вокруг Клыкодреда, чтоб Вартлоккур не смог больше выслать
засаду.
  Полночь. Все спали, в том числе и Вальтер, стоящий на карауле.
Снаружи медленной каденцией пришли звуки: хруст снега, крошащегося под
ногами. Незапертая дверь медленно отворилась. Прислушиваясь, на пороге
замерла темная фигура, окутанная лунным светом. Не услышав ничего, кроме
тяжелого храпа, человек вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Нашаривая
дорогу, как слепой, согбенный старичок прошелся по комнате. Каждого
спящего он рассматривал в мерцавшем свете камня на столе и каждый раз
перед тем, как отойти, удовлетворенно кивал. Пока не добрел до Марко. Тут
он озадачен, наморщился, но, пожав плечами, двинулся дальше.
  За спиной он тащил огромный тюк, который быстро и ловко обменял на
другой, похожий, спрятанный перед этим Турраном в люке под полом домика.
Тщательно, как человек с хрупким сосудом драгоценного масла, старичок
вынес спрятанный Турраном предмет в зимнюю ночь.
  Когда же его шаги смолкли, голос - древний как время и далекий как
первый рассвет - произнес:
  - Приди, моя краса небес. Мы снова едем домой с нашим сокровищем.
  Взрыв смеха раскатился эхом над снежными полями. Сверкнула вспышка
света без грома, и снег заскрипел под копытами. Взмах широких крыльев - и
в ночь поднялся гигантский белый конь. Тихое веселье разливалось вокруг.
  Звездный Всадник всегда забирал свой Рог обратно после причиненного
вреда.


                                  Глава 16


  Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

  ИБО КРЕПКА, КАК СМЕРТЬ, ЛЮБОВЬ; ЛЮТА, КАК ПРЕИСПОДНЯЯ, РЕВНОСТЬ

  Я не понимаю, - бормотал Вартлоккур. - Он просто не хочет отступить.
- Позади него, как куранты, беспрерывно тинькали крохотные серебряные
колокольчики. Сейчас их звон был намного громче первых слабых звуков
неделю назад. Стрела с серебряным наконечником неизменно показывала на
запад.
  Старец, сидевший перед зеркалом, подался вперед. Он чувствовал себя
полностью ожившим, глядя, как человек пересекает ледник в сотне миль к
западу от них. Вверх и вниз. Начиная с первых музыкальных аккордов
колокольчиков, он и Вартлоккур приходили сюда посмотреть, как этот дурак
преодолевает препятствия. Странный, несклоняемый человек, он пугал их
своей настойчивостью. Ничто не останавливало его. Ни паршивая погода, ни
горы, ни даже эти мелкие напасти, которыми Вартлоккур пытался вызвать в
нем отчаяние. Снежные заносы, горные оползни, поваленные деревья размытые
дороги - он обходил их или преодолевал со спокойствием, которое говорило
об абсолютной уверенности в конечной победе.
  И хотя за минувшую неделю он прошел менее пятидесяти миль, он
по-прежнему поднимался каждый день на рассвете и играючи бросал вызов
Драконьим Зубам до самого заката. Он мог выиграть состязание огромным
тупым упорством.
  - Он псих, - сказал Старец. - Он будет продолжать идти, пока не
получит то, чего хочет. Или умрет. Уж ты-то должен понимать.
  - Почему я?
  - Сколько потребовалось лет, чтобы разрушить Ильказар? - А в глубине
разума оставался постоянный вопрос "И чего это стоило?".
  Чародей вздрогнул и отвернулся.
  - Слишком много. И все растрачено. А на мой след после этого спущены
все гончие пекла. Да думаю, что я его понимаю. Но - ради женщины?
  А ради кого он сам объявил отмщение Ильказару? Ради носорога?
  - Он любит меня.
  Мужчины обернулись. Непанта стояла в дверном проеме и жгла их
взглядом. Ее лицо было маской слабо сдерживаемого гнева. Вартлоккур кивнул:
  - Возможно, хотя я лично поставил бы науязвленную гордость.
  Мысли Непанты были очевидны. Конечно, он идет ради любви. Грубая
действительность еще не разбила хватку романтизма, хотя она уже начала
сдавать позиции.
  - Вы предполагаете? Вы выучитесь предположениям, когда он доберется
сюда!
  Но его замечание все же угасило пыл. Вартлоккур видел это.
  - Непанта, Непанта, почему ты не можешь быть рассудительной? Он ли
убьет меня, или, что более вероятно, я... - Он оставил фразу
незавершенной, сказав вместо этого:
  - Ладно, не стоит кричать об этом.
  - Ты выкрал меня, ты разлучил меня с мужем и ты хочешь, чтобы я была
благодарна? Ты думаешь, я буду спокойно рассуждать? Почему бы тебе самому
не побыть разумным? Дай мне зимнюю одежду и позволь уйти. - Она уже дважды
пыталась сбежать. Дважды ее останавливали и мягко возвращали в ее покои. -
Я обещаю, что удержу его и не дам тебя убить.
  Вартлоккур попытался скрыть свое изумление. Так вот какова была его
участь в ее представлении? Зловредные чародеи романов всегда кончали жизнь
от меча героя.
  Старец, не удивившись, представил свои доводы:
  - Ты просто не хочешь понимать, не так ли? Этот мужчина, Вартлоккур,
провел четыре столетия, ожидая тебя. Четыреста лет! Почему? Потому что
сами Судьбы сказали, что ты должна принадлежать ему. А ты тем не менее
отметаешь их из-за столь незначительной вещи, как... этот актер и вор. Да
что он собой представляет? Что он может?
  - Он может любить меня.
  - Может ли? Вправду? Сколько из этого было за деньги Вартлоккура? А
сам Вартлоккур, он что - не способен любить тебя?
  - Может ли он вообще любить? - спросила она требовательным, хотя и
слабым голосом. Ее уверенность была подточена. Хитрое сомнение начало
незаметно выпускать свои черные побеги сквозь трещины в бастионах веры. -
Весь мир знает, что он собой представляет. Убийца целого города.
  Разозлившись, Старец жестоко улыбнулся и бросил:
  - Двар.
  Вызывающее поведение Непанты сникло как цветок тюльпана при
наступлении ночи. Ильказар с допотопных времен был рассадником жадности,
злобы и хитрости. Справедливости ради нужно сказать, что его конец не был
незаслуженным. Другое дело Двар - маленький третьеразрядный город -
зависящий от Ива Сколовды и Прост-Каменца, славился пылким, всегда
подавляемым стремлением доказать свое право быть хозяином собственных дел.
Непанта, так торжествовавшая в ту ночь, когда этот крохотный городок был
сокрушен, теперь замолчала и рухнула в кресло. Она повернулась спиной к
мужчинам.
  Старец смотрел на нее. Она почти плакала. Он затронул больное место.
И в очередной раз увидел, почему оба - ее муж и Вартлоккур - находили ее
столь притягательной. Она красива, хотя одиночество и страхи наложили свой
отпечаток на ее красоту. Она отважно дерзила с момента своего появления в
Клыкодреде, громко объявляя о своем неминуемом спасении, не сомневаясь в
том, что ее муж придет. Но сейчас - подозревал Старец - она начала
понимать, что Насмешник бросил вызов самому Вартлоккуру. У нее была
причина испугаться. Вартлоккур все еще обожал ее. Она боялась за мужа, а
не за себя. Он наблюдал, как она гладит правый висок, и поймал блеск
слезы, которую она хотела скрыть.
  Вартлоккур покинул комнату. Бесконечное сражение Насмешника с горами
становилось скучным.
  Старец сосредоточился на зеркале, не обращая внимания на женщину.
Вскоре он услышал шорох ткани. Она встала за ним и смотрела в Зеркало
сверху.
  - Почему вы так грубы? - спросил он.
  - Я должна быть благодарна за то, что он разрушил мой дом и убил моих
братьев?
  - И тащил вас через горы как обычную рабы ню, - встрял Старец, - вы
отмечали этот пункт раньше. Нет, я не ожидаю, что вы счастливы. Но мне
хотелось бы, чтобы вы держали свой разум открытым для вопроса "почему?". И
сбавьте свой счет на одно очко. Ваши братья еще живы, не считая Люксоса,
который - более или менее - совершил самоубийство.
  - Что? Почему он не сказал мне?
  - Может, из безрассудства. Он сильно верит в предназначение.
  - Простите?
  - Рассудите сами. Представьте, что вы любили кого-то столетиями...
  - Любовь?
  - Любовь. Дайте мне продолжить. Представьте, что вы ожидали кого-то,
кого любите, три или четыре сотни лет. Вашего мужа, например. И когда этот
человек, обещанный вам так давно, наконец прибывает, то вы не получаете от
него ничего - кроме боли. Разве вы бы не попытались добиться хоть чего-то?
Даже немного жестоко. Я готов спорить, что он не упомянул ваших братьев
потому что хотел, чтобы вы чувствовали себя независимо. Похоже, больше
никто так о вас не заботится. Зачем вам отвергать его?
  - Я замужем. И счастлива с мужем, которого имею. - Это не был
рассудительный ответ. На самом деле Старец чувствовал, что она сама еще не
совсем верит в чудо замужества.
  - Он ухаживал за вами уже двенадцать лет, когда вы встретили
Насмешника. Я хочу знать, почему вы отвергли его тогда.
  Она пожала плечами:
  - Я должна согласиться, что он абсолютно приличный поклонник. И он
мне нравился. Настолько, насколько тогда мне мог нравиться мужчина. И он
действительно много сделал для меня. Он помог мне понять себя. Даже
больше, чем он себе представляет. Я была благодарна ему за это. Но он был
так стар. И его звали Вартлоккур. Я всегда считала, что он хочет меня,
чтобы использовать мою Силу.
  - А если бы он пришел к вам молодым и под другим именем - что тогда?
А что касается Силы - если он хотел ее, - кто бы остановил его после
демонстрации Силы в Ильказаре? У вас что, вовсе нет логики?
  - Я не знаю... Если бы он пришел молодым, может быть. Но у меня были
другие проблемы... - пожала плечами. Затем с принужденным смехом добавила:
  - Еще никто не обвинял меня в логичности.
  - Однажды у Вартлоккура была служанка, влюбилась в него. Исходя из
разных причин, он омолодился и женился на ней. Вывод: он стар по
собственному желанию, а не из необходимости. И несмотря на то что вы
слышали или видели, он добрый, мягкий человек, который избегает насилия.
Скажите мне, он воздействовал на вас иначе, чем добротой и уважением?
  - Он похитил меня!
  Старец вздохнул. Круг замкнулся, они вернулись к началу.
  - Отбросьте это. Это была моя идея, и он выполнил ее, протестуя, но
не найдя лучшей. Иначе бы он кружил вокруг вас годами, не получая ничего.
  - Ваша?
  - Да.
  - Полагаю, что он обходится со мной нормально, но есть еще один
спорный пункт. Я замужем. - Она показала на человека в зеркале.
  - Давайте обсудим реальное положение дел. Вартлоккур для вашего
спокойствия только держит оборону. Он не сделал ничего, кроме как перекрыл
дорогу. Однако рано или поздно ему придется что-нибудь предпринять. Это
создание, которое вы зовете мужем, собирается помереть очень скоро - разве
что он уступит. Если у Вартлоккура нет такого желания, так я сам
позабочусь о нем.
  - Если вы убьете его, то я брошусь со стены, - спокойно ответила она.
- Если он повернет назад, то я немного поплачу, прежде чем броситься. Но
он не захочет уступить.
  - О! Совсем как в дешевой мелодраме, парировал Старец. "Но вся штука
в том, - думал он, - что она может сдержать свое обещание. Она доказала,
что принадлежит к неисправимым романтикам".
  Вартлоккур устал. Устал спорить с Непантой, устал поддерживать
напряжение Силы, которая как будто стала исчезать, устал бороться с
Судьбами или какими бы то ни было силами, контролировавшими его
предназначение. Самым печальным было недавнее снижение собственного
контроля над Силой. Даже самые продуманные эксперименты трещали по швам.
Иногда он подумывал уйти в глубокий сон, закрывшись в коконе на манер
Старца. Он размышлял также и над самоубийством, но только в том кратком и
быстро отбрасываемом стиле, как делают иногда все. Ни смерть, ни долгий
сон не отвечали его цели. Он жил так долго только ради Непанты - он
получит то, что хотел.
  Он часто расхаживал в спокойном одиночестве Башни Ветров, распиная
себя на дыбе мыслей, пока выискивал путь достижения Непанты. Он находил
пути, но тут же отбрасывал, потому что она бы их не захотела. Он хотел,
чтобы она его осознавала, понимала и принимала.
  Насмешник тоже тревожил. Его можно было послать к черту всего одним
размашистым магическим ударом, но ради сохранения мира с Непантой чародей
сдерживался. Все же скоро ему придется что-нибудь предпринять. Он должен
себя защитить.
  Однажды после обеда он сидел перед зеркалом и наблюдал, как его враг
взбирается на гору. Он был сонно задумчив и обращал на зеркало мало
внимания, плывя на облаке лени. Нахлынуло какое-то спокойствие, давно он
не чувствовал себя так хорошо. Как будто некий закулисный дипломат
подготовил короткое перемирие с Судьбами.
  У него за спиной раздался мягкий звук - отворилась дверь. Но он не
повернулся. Он никому не позволит портить себе настроение.
  Легкие шаги пересекли комнату, остановились позади него. Все же он не
повернулся. Его веки, внезапно потяжелевшие, опустились. Шаги направились
к зеркалу. Он знал, что Непанта сейчас смотрит на своего мужа. Появилась
еще одна возможность объясниться, но он отказался от нее. У него не было
желания приносить в жертву бесплодному спору свое теперешнее состояние
духа.
  Он услышал шорох ее платья, когда она расположилась в кресле Старца,
и подумал, что смог бы различить нежный шелест ее дыхания. В момент
наполненный эйфорическим желанием, он попытался представить ее дыхание в
своих волосах или на плече, как это было с Марией. Воспоминания смешались.
Лицо воображаемой любви превратилось лицо прежней жены, и он выплыл из
приятной дремы. В глубине сознания его кольнула вина. Он должен был
разрешить ей еще одного ребенка, Нo нет. Как это тогда говорил Старец?
"Дети - заложники Судеб". Или любого другого, у кого дотянутся руки.
  Покашливание Непанты вернуло его к действительности. Он приоткрыл
один глаз и посмотрел в ее сторону. Она беспокойно взглянула на него.
  - Я не желаю спорить, - сказал он, закрывая глаз.
  - Я тоже, - ответила она, от ее голоса у него по позвоночнику
пробежал озноб. - Я просто хочу знать: почему вы не позволяете мне уйти?
  - Вот видите, - сказал Вартлоккур со вздохом. - Вот так оно и
начинается. Я вам уже рассказывал сотню раз, но вы не слушали меня. Если я
объясню снова, вы скажете, что все это не так, и потребуете аргументов и
убеждений. В чем же дело? Уйдите и дайте мне подремать, женщина. Дайте мне
хоть день побыть усталым старым человеком.
  Непанта заерзала в своем кресле. Она вспомнила, что рассказывал
Старец, и удивилась мысли: как выглядит Вартлоккур юношей? Она
заподозрила, что он будет довольно красив, с соколиным профилем, примерно
как бин Юсиф.
  - Ладно, - сказала она, - во избежание споров - о, какой бедный выбор
слов! - допустим что вы сказали мне правду. Ну и что вы собираетесь делать?
  Он открыл оба глаза и пригвоздил ее взглядом Она смотрела в ответ так
же дерзко, как всегда.
  - Что я собираюсь делать? Вас вправду интересует? - Это прозвучало
немного резко. - Это у меня просто реакция. На вас. На него. - Он указал
на зеркало. - Если он будет продолжать идти, мне придется защищаться.
Довольно скоро. А как быть с вами, время покажет.
  Непанта нервно вздрогнула, глядя на своего мужа. Ее лицо побледнело.
Вартлоккур решил, что она сейчас думает о его колдовской Силе.
  - Я не хочу никому вредить, - продолжал он. - Но вы двое, бросая
вызов Судьбам, заставляете меня это делать. По-вашему, Судьбы и Рок можно
переломить. По-моему, они несгибаемы.
  - Судьбы! Рок! Здесь кругом я только это и слышу. Почему бы вам не
быть честным? Проклинать не их, а себя. Вы - единственная причина бед.
  - Видите? Вот сюда вы и сворачиваете, как я и предсказывал. Я же
говорю вам, что следую заданному курсу. Я выполняю то, что должен, потому
что мое предназначение - быть пешкой. Чем скорее вы поймете, что вы такая
же пешка, тем скорее наступит конец этим неприятностям.
  - Здесь нет аргумента, который мог бы отвратить меня от него, -
отрезала она. - Он мой муж. Никто не может изменить этого. Я не хочу
допустить такого - и Судьбы или что там еще, будь все прокляты.
  - Даже смерть? - спросил Вартлоккур. - 0н умрет через день-два. Ради
вас я дал ему время одуматься и вернуться. Но очень скоро, если он будет
продолжать идти, я остановлю его.
  - Я брошусь со стены!
  - Вам не хочется. Видения говорят, что вы проживете еще долгую жизнь.
  - Видения! Фиглярство!
  Вартлоккур слишком устал, чтобы сражаться, хотя теперь под вопросом
стояло его профессиональное мастерство. Он спокойно убеждал:
  - Непанта, я столетиями наблюдал видения и ни разу не видел
неверного. Я видел ошибки в интерпретации, человеческие ошибки, но никогда
- ложного предсказания. Эти старые видения сегодня претворились в
действительность. Вы живете в той самой точке, на которую стрела
предназначения указала четыре сотни лет назад. Можешь верить или нет, как
хочешь, тебя предупредили. В ближайшие несколько дней ты примешь решение,
которое Судьбы предоставили сделать тебе самой. От него будет зависеть мое
будущее, твое, твоего мужа и, возможно, будущее империй. Правда. Я видел.
Когда будешь решать, пожалуйста - готов умолять на коленях, - будь
холодной и логичной. Хоть раз, этот один бесценный раз, отбрось эмоции и
подумай, прежде чем начать говорить.
  Непанта пожала плечами. В его тоне было достаточно силы, чтобы
понять, что он верит в сказанное.
  - Какое решение?
  - Принимаете ли вы мое предложение.
  - Как это может влиять на кого-то, кроме вас, меня и Насмешника?
Оставьте при себе все ваши сладкие слова. Вы уже знаете мой ответ.
  - Знаю ли я? Знаете ли вы сами? Может быть. Но времена меняются. Миг
за мигом. Вы можете думать, что все решено, но еще есть дни до того, как
решение станет неотменяемым. Я прошу тебя, когда придет время, решай умом,
а не сердцем. - То, что он до сих пор не демонстрировал ей свои
некромантические доводы, не беспокоило его. Он совершенно проглядел тот
факт, что она знает значительно меньше его.
  - Я не хочу быть вашей женщиной.
  - Почему?
  - Я замужем.
  Вартлоккур вздохнул. Круг замкнулся, вернувшись снова к тому же
бессмысленному доводу. ОН обиженно отрезал:
  - Ты уже не будешь замужем, когда я покончу с этим кретином... - Он
застонал. Гибельное безумие разрушения снова грозило захватить его. Он
боялся, что не сможет совладать с ним.
  - Только тронь его, и я тебя убью!
  Он был озадачен. Это была другая Непанта. Гнев уступил место
любопытству. Он изучал лицо, разыскивая правду за угрозой. Ах. Она
действительно имела в виду это. Она отвечала на его выпад собственной
вспышкой.
  - Сомневаюсь в этом. - И все-таки это возможно. Следует принять меры
предосторожности. Печальное это занятие, однако.
  Держа в одной руке серебряный поднос, Старец скользнул в комнату. Он
сморщился, услышав, как острые слова режут воздух. Они снова начали жалить
друг друга.
  - Это что, должно продолжаться все время? - спросил он. - Я уже
начинаю скучать от однообразия в этой серной кислоте. Мой папаша - о да, у
меня и вправду когда-то он был, нечего на меня так удивленно таращиться, -
имел обыкновение говорить: "Если не можешь сказать ничего приятного, держи
свою чертову пасть захлопнутой".
  - Это можно прекратить в любой момент! - отрезала Непанта. - Заставь
этого бородатого распутника отпустить меня.
  - Должно быть, между вами двумя какой-то невидимый барьер. Ни общих
взглядов, ничего. Или, может, вы просто не хотите слушать друг друга. У
меня есть идея. - Голос Старца стал шелком, медом, засахаренным кинжалом.
- Путь, каким он может добраться до вас, Непанта. Я наложу заклятие на ваш
разум. Вам придется подчиниться необходимости.
  Вартлоккур ожег его гневным взглядом. Ни сколько не обеспокоенный
этим Старец хитро улыбнулся в ответ. Он расплылся в улыбке еще шире когда
увидел, что Непанта от потрясения замолкла Взяв чашу с подноса, она
спросила Вартлоккура:
  - Он действительно мог бы это сделать?
  - Легко. И твое мнение о собственном муже тогда падет ниже моего. Его
прикосновение в буквальном смысле слова будет заставлять тебя чувствовать
себя больной.
  Она ужаснулась:
  - Какая зловредная и ужасная хитрость. А почему тогда ты это не
проделал?
  - Я тоже удивлен, - прохрипел Старец. - Это избавило бы нас от многих
бед.
  - А я уже говорил, что не хочу рабыню, - зарычал в ответ Вартлоккур.
  - Мне нужна настоящая женщина.
  - Но ведь ты не получил даже ее призрака, не правда ли? - спросил
Старец с фальшивой сладостью. - Все, что ты получил от этой суки с
кирпичной головой, - это сердечные боли... Проклятие! Теперь вы и меня
заставили ругаться!
  Вартлоккур и Непанта стояли шокированные, открытыми ртами. Старец
потряс головой. Он только что показал Непанте, что их единство было
немногим больше, чем парадный фасад, что между ними растет напряжение.
Сейчас он мало что сможет извлечь из этой ситуации, но позже... Но прямо
сейчас, подозревал он, его слова ранили много больнее, чем все сказанное
Вартлоккуром. Непанта одним глотком выпила вино и поспешила вон из
комнаты. Ее плечи поникли.
  - Прекрасная женщина, - сказал Старец. - Верная и высокого духа.
Извиняюсь.
  - Понимаю. Я часто делал над собой усилие, чтобы не сказать то же
самое! - Видно было, как он сдерживает свой гнев. Следовало удержать в
равновесии еще не разрушенное согласие между ними. Кризис сейчас был
слишком близок... Ему необходимы даже полусердечные друзья.
  - Это может хорошо на нее повлиять. Заставит задуматься. Кто знает? В
моей коллекции есть пословица, одна из древнейших: "Нельзя приготовить
яичницу, не разбив яиц". Кстати говоря о яйцах, которые нужно разбить, -
что мы собираемся делать с ее мужем? Он подбирается слишком близко. -
Изменение темы должно было направить их разочарование на полезную
деятельность.
  - Не знаю. Я не хочу ее ранить... Но пока он жив, у меня нет надежды.
Или? Есть какие-нибудь идеи?
  - Идеи есть. Но они могут тебе не понравиться. Незацикливаясь на
твоих проблемах, я вижу более отстраненно. Мне нравится размышлять. Я
планировал. Мы заполучили парня, который великолепно обращается с
арбалетом. Я вчера с ним разговаривал. Он хочет спуститься и пришить этого
Насмешника, коль ты даешь добро.
  - Ну, это просто и прямо. - Вартлоккур потер лоб и задумался в
поисках вариантов. Сейчас он казался печальнее, старше и более изношенным,
чем знал его Старец. Через некоторое время он махнул рукой и сказал:
  - Ладно, вперед. Может, покончим с этим.
  Вартлоккур и Старец наблюдали, как их наемный убийца занимает позицию
между булыжниками в пятидесяти милях западнее.
  - Непанта знает? - спросил Вартлоккур.
  - Слуги знают. Они разнесут вести. У нас здесь секреты не держатся.
  Чародей устало кивнул, пытаясь сосредоточиться на зеркале. Убийца в
серо-белом камуфляжном костюме исчез среди испещренного снегом гранита.
  - А, - сказал Старец. - Он подходит.
  Где-то далеко Насмешник обогнул уступ горы в миле от убийцы и засады.
  Позади них хлопнула дверь. С красными от слез глазами, обезумевшая от
горя (напоминание Вартлоккуру: другая плачущая женщина много лет назад),
Непанта ринулась к зеркалу. Ее хрупкие ладони были прижаты ко рту,
удерживая крик.
  Вартлоккур повернулся к ней, когти чувств рвали его душу. Теперь она
будет его ненавидеть.
  Спутанные волосы, слезы на глазах... Как похожа на ту женщину,
Смирену...
  - Сейчас! - сказал Старец.
  Внимание Вартлоккура обратилось к зеркалу. Он увидел легкое движение
там, где укрылся убийца. Насмешник зашатался и упал. Непанта завопила.
Затем толстяк торопливо удрал в укрытие. Последовало новое движение между
камней. Сверкнул выстрел, но Насмешник остался невредимым. Непанта
истерически засмеялась.
  - Будь я проклят! - сказал Старец. - Ладно, он все равно покойник,
когда вылезет, а ему когда-нибудь да придется.
  - Сомневаюсь, - ответил Вартлоккур.
  - Почему?
  - Посмотри вверх на гору.
  Лавина сметала все на пути к арбалетчику.
  Вартлоккур поднялся и стал расхаживать по комнате. Он весь сгорбился
при поражении. Ничего уже не шло толком. Даже простейшие немагические
затеи разваливались, будто дюжины рук действовали вопреки ему,
саботировали его действия. Как же должны его ненавидеть Судьбы!
  Непанта хохотала без умолку, как сумасшедшая. Старец внимательно
посмотрел на нее, затем повернулся к зеркалу. Задумчиво нахмурился. Он
состроил гримасу, когда Насмешник вынырнул из укрытия и осторожно пошел
дальше - теперь уже с арбалетом в руке. На лице у толстяка была хитрая
затаенная усмешка.
  В этот вечер выпал не по сезону обильный снег Дорога по краю Эль
Кабара быстро покрылась таким толстым льдом, что стала совершенно
непригодна для ходьбы. И Непанта, и Вартлоккур прогуливались по стенам
Клыкодреда в тиши и спокойствии снегопада. Они думали каждый о своем и не
встречались. Старец, услышав о снеге, нахмурился и вернулся в Башню ветров.
  Позже там появился Вартлоккур. Он устал, очень устал - и сердцем, и
разумом, и телом.
  - Суета сует, - бормотал он одно и то же. - Все суета и прах на ветру.
  - Вот, - сказал Старец, когда Вартлоккур вошел в комнату, и протянул
ему кружку, издававшую ужасный запах. - Это тебя взбодрит.
  - Тьфу! Или убьет меня! - Несколько секунд Вартлоккур смотрел на
кружку, а потом проглотил ее содержимое. Сделав несколько ужасных гримас,
он действительно почувствовал себя лучше. - Что это было?
  - Ты не поверишь, но я тебе все равно скажу. Оно называется
"непанта". Это зелье. Ты знаешь, я даже удивляюсь, как ее отец мог
предвидеть, давая ей это имя. Она ведь действительно немного слабит, верно?
  Вартлоккур слабо улыбнулся.
  - Что теперь? Из-за этого снегопада мы не можем послать еще одного
человека. Тогда нужно заняться магией. Но мне ненавистна даже попытка. Моя
власть над Силой стала такой неверной...
  - Еще одна полумера? А как насчет твари, которую называют Сокол
Дьявола? Хотя, конечно, есть риск. Птица смертна. Он может убить ее.
Хочешь попробовать кого-нибудь посильнее?
  - Нет, никаких демонов. Ни джиннов, ни духов. Когда-то я мог
управлять самыми мерзкими из них. Но сейчас, я думаю, не справлюсь с
обычными стихийными духами огня или воздуха. Не говори Непанте, но то
заклятие прикрытия, которое я использовал при уходе из Вороньего Грая,
чуть нас не доконало. Я не понимаю. У меня прежде не было никаких
неприятностей. Это происходит со мной в последнюю пару месяцев. Да, мне
кажется, это должно быть что-нибудь вроде Сокола Дьявола.
  На восточном горизонте уже засиял рассвет, когда Вартлоккур наконец
установил жесткий контроль над чудищем. Его Сила убыла настолько, что было
сложно управлять даже простой магией. Он вызвал мрачно машущего крыльями
монстра - как на насест - на вершину Башни ветров. Двадцатифутовые черные
крылья Сокола Дьявола распластались как ночь. Его яркие золотые глаза
горели как двери в пекло. По легендам, это создание было плодом связи
сокола и черного ифрита и, таким образом, соединяло в себе свойства двух
миров - мира смертных и мира духов.
  Позже, когда Вартлоккур изучил птицу и поманипулировал ею, он решил,
что она годится для его намерений. Он был почти готов отправить ее. В
башню пришла Непанта и молча уселась перед зеркалом. Она была необычайно
спокойна. Возможно, боялась, что резкие замечания вызовут новые гневные
вспышки Старца. Вартлоккур нашел время сказать:
  - Я бы предпочел, чтобы вы не находились здесь...
  - Вам не остановить его. Я чувствую это. Я увижу, как он вырежет твое
сердце. - Голос у нее был как кремень. Она казалась более самоуверенной,
хотя и не менее испуганной.
  Вартлоккур нахмурился.
  - Тогда посмотрим. - Он бросил слово, посылая сокола. Башня
содрогнулась, когда гигантские крылья ударили по воздуху. Чародей упал в
свое кресло, наблюдая, как Насмешник идет по верху хребта в тридцати милях
от Клыкодреда.
  Птица быстро добралась до него и начала кружить. Насмешник, увидев ее
тень, торопливо выстрелил вверх. Старец хмыкнул, но умолк под взглядом
Вартлоккура. Птица нырнула вниз, Насмешник отложил арбалет, подготовил меч
и покрепче уперся в землю. Вартлоккур обнаружил что вынужден восхищаться
его отвагой... Чудище прервало свой бросок у самого меча и скользнуло
прочь.
  Птица нырнула в каньон, поймала восходящий поток воздуха и взмыла
вверх. Вартлоккур и Старец тихо ругались. Непанта смеялась, как
восторженный ребенок.
  И снова монстр метнулся вниз. На этот раз он заходил со стороны
солнца. Насмешник на мгновение ослеп. Смех Непанты угас, когда ее муж
заслонил ладонью глаза. Но, когда птица была почти над ним, он согнулся,
нырнул в сторону и метнул свой меч.
  Гигантская птица ударилась о кряж, перевернулась и покатилась, хлопая
при этом крыльями. Насмешник тут же бросился за ней. При первой же
возможности он метнул в нее клинок и отсек гигантскую голову. Затем он
выдернул свой меч из черной как полночь груди, отер его о перья крыла и
ухмыльнулся.
  Итак, все кончилось так же быстро, как и началось, и очень легко для
человека. Сокол Дьявола, которому приписывали убийственную хитрость, почти
равную значению его имени, вовсе не обнаружил таких задатков. Он
действовал с такой невероятной тупостью, как будто его тащили...
  - Невозможно! - закричал Вартлоккур. Его страх нарастал как лавина.
Он вскочил и стал расхаживать, бормоча себе под нос.
  - Непанта, выйди куда-нибудь, - бросил Старец.
  Непанта покинула комнату молча, только топнула, проходя в двери.
  В момент, когда она выходила, Вартлоккур повернулся, сказав:
  - Он собирается это совершить! Я не смогу остановить его! - На лице
его было написано смятение. Он ссутулился, согнувшись под бременем забот.
  - Ты прав! - прорычал Старец. - Он действительно это совершит, если
ты будешь продолжать вести себя подобным образом. Давай. У нас нет времени
на пустые сожаления. Дай-ка я тебе покажу почему. - Он пробормотал простое
заклинание и перенес свое внимание на зеркало. - Прошлой ночью, пока ты
гулял по стене, я кое-что разнюхал. Мне подумалось, что просто несколько
странно, что Насмешнику так фантастически повезло с нашей засадой. Тот
первый выстрел был прямо в цель, но не нанес вреда. А лавина довела мою
веру в простые совпадения до критической точки. Потом еще снежная буря,
запечатавшая наши ворота. Просто чертовски удачное совпадение на случай,
если бы мы собрались послать еще кого-нибудь.
  - К чему ты клонишь?
  - Просто к этому: посмотри! - отрезал Старец, указывая на зеркало.
  Вартлоккур посмотрел. В центре зеркала четверо мужчин и карлик.
Где-то в заброшенном крестьянском доме они сгрудились над слабо светящимся
шаром. Они казались очень возбужденными. Вартлоккур с интересом смотрел на
них.
  - Турран! Джеррад! И Вальтер, и Брок. Что?..
  - Я считаю, что они наблюдают за Насмешником. Они и есть твой ответ
на нашу замечательную погоду.
  - Я вижу!
  - Пока смотришь, обрати внимание на маленького паренька.
  - Кого? О! Кто он?
  Старец пробормотал другое заклинание. Сцена исчезла и немедленно
сменилась другой.
  - Его имя - Марко. Он ученик вот этого человека. - В зеркале
появилось изображение худого испуганного человека. Он склонился над другим
хрустальным шаром. За ним стоял огромный мужчина. Последнего Вартлоккур
узнал немедленно.
  - Рагнарсон.
  - Да. Я говорил, чтобы ты не спускал с него глаз. Толстяк не смог бы
разыграть всю игру сам. Представь себе их соображения. Первое: они знали,
что ты знаешь, что они работают с Насмешником, и можешь подумать, что они
действуют сообща, - так что они сделали это в порядке самообороны. Этот
худой человек - Визигодред, чародей, принадлежащий к Первому Кругу
братства магов. Это он вызвал лавину. Он обеспечил щит, который не дал
первому выстрелу угробить Насмешника. Много лет назад я заколдовал эту
комнату от таких, как он, чтобы предохранить ее от подсматривания. Но я не
смог предохранить себя от подслушивания. Я полагаю, что он слушает нас
прямо сейчас и испуган до смерти, потому что мы его раскрыли. Верно,
Визигодред?
  Визигодред кивнул. Старец засмеялся, бормоча новое заклинание.
  - На этот раз попался. - Зеркало отразило темное сумрачное место.
  - Еще один, - сказал Вартлоккур. - Бин Юсиф.
  - Угу. И колдун, который живет в пещере рядом с морем Сейдара, в
нескольких сотнях миль отсюда. По имени Зиндаджира.
  Вартлоккур передернулся при мысли об ужасах войны чародеев. Насколько
они сильны?
  - По спискам "Регистра" оба принадлежат к Первому Кругу. Настолько
хороши, насколько возможно для запада, не считая тебя самого. Мне очень
неприятно говорить, что я предупреждал...
  - Я заслужил это. Они еще подслушивают.
  - Полагаю, что да. Если нет, то смогут в любой момент. Эти
хрустальные шары...
  - Имеют определенную слабость. Дай мне, пожалуйста, книгу Ю Чаня.
  Он занялся инструментами (он почувствовал себя много лучше, много
ближе к действительное при необходимости делать что-то определенное),
которые включали предмет, похожий на боль двузубую вилку. Он взял книгу.
  - Не принесешь ли ты еще кристалл из минералогического кабинета? Я
думаю, аметист. - Он проверил по книге.
  - Да, аметист. Мне кажется, я помню это из моих занятий с лордом
Чином. Так. Все готово. - Он пропел длинное сложное заклинание из книги,
ударил по вилке, прикоснулся ее вибрирующим зубцом к аметисту и сказал:
  - Это должно предохранить нас от подслушивателей. Для их устройств
Клыкодред теперь стал черной дырой. Что теперь?
  - Ответный удар!
  - Нет. Если они Первого Круга, то у них есть мощные защитные силы.
  - Но они неспособны противостоять тебе.
  - Возможно, нет. Но уже достаточно долгое время моя власть над Силой
весьма непрочна. Пока я буду их крушить, подоспеет Насмешник. Он выполнит
свою работу и спасет их. Хотя они, может быть, еще не понимают этого.
  - Тогда что же ты планируешь?
  - Дай мне подумать, дай подумать. О да. Первым делом мы подготовим
нашу собственную оборону. Эта парочка испугана. Они попытаются ударить
первыми и быстро - в надежде застать нас врасплох. Как только мы установим
надежный щит, я устрою Зимнюю Бурю. Необычную версию. Она еще в работе, но
у меня есть предчувствие, что скоро я найду новый полезный источник Силы.
  - Чем я должен заняться?
  Двое мужчин работали в полном согласии, где Старец показал знание
оборудования, и быстро подняли защитные щиты вокруг Клыкодреда. Как раз
вовремя. Первая атака началась через несколько мгновений после того, как
они закончили.
  Старец прислушивался к вою и стенаниям и дивился, насколько он сам и
все это вписывается в теперешний сценарий Режиссера. Он уже столетия как
проснулся и только сейчас начал распознавать оборванные нити и чувствовать
легкие как бабочка прикосновения Мастера в таких, вероятно,
подготовительных этапах, как войны Эль Мюрида.
  Что бы это ни было, оно будет кровавым. Так было всегда.


                                  Глава 17


  Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

  ВСЕ МЫСЛИ ИЗ ВИДЕНИЙ НОЧИ

  Непанта расхаживала по комнате, думая о Насмешнике, Вартлоккуре и
Старце. Тревожные мысли обрушивались прибоем, бились о заграждающие утесы,
хлюпали по выточенным каналам. Когда утром она наблюдала вторжение
Насмешника и его бой с соколом, то решила, что у него есть шанс
прорваться. Она начала подозревать это еще предыдущим вечером, гуляя по
стене и вдыхая этот странный знакомый запах в ночи. Где-то, как-то, но
здесь были замешаны ее братья. Она узнала запах Быливетра.
  Где они? Как они заключили союз с ее мужем! Что с Рагнарсоном и бин
Юсифом? Участвуют ли и они тоже? И не было ли прибытие ее мужа отвлекающим
маневром, прикрывающим остальных, подбирающихся с другой стороны? Непанта
обнаружила, что надежда - печальная штука. Если бы не было никого, то она
оставалась бы в покое, разве что плюясь огнем в Вартлоккура. А теперь,
когда есть проблеск надежды, она мучилась. Как загнанное в ловушку
животное, она металась в поисках выхода. Ее сердце стало сумасшедшим
барабаном, бьющим быстро и громко...
  Знал ли Вартлоккур, что это ее братья наслали против него непогоду?
Пугающая мысль. Они были беззащитны против него. Она бросилась на пуховую
постель, легла на живот, положив голову на руки, и устремила взгляд в
пустоту. Чем она может помочь своим спасателям? Если бы она смогла отвлечь
Вартлоккура до прибытия Насмешника... Мысли об обольщении, крутившиеся в
ее голове, были отброшены сразу, потому что ее внимание было бы слишком
понятно, даже если и желаемо.
  - Насмешник, хотела бы я знать, что делать, - прошептала она. Все
одиночество ее пребывания в Клыкодреде собралось в черный комок и
превратилось в скалящийся призрак. Эта крепость и ее люди, все они сами
были как Драконьи Зубы: крепкие, грубые и примитивные. Она перевернулась и
уставилась в потолок. На глазах появились слезы. Плохо быть одной. Она
вспоминала руки. Тепло... надежность...
  Одиночество. Теперь она понимала Вартлоккура несколько лучше. Четыре
столетия - это огромный срок. Она подумала о его посещениях Вороньего
Грая. Его одинокий вид был причиной, по которой она уделяла ему свое
время. Она встречала такой же взгляд каждый раз, проходя мимо зеркала.
Если бы Насмешник не появился, а Вартлоккур не потерял терпение и начал
военные действия, она, должно быть, сейчас вышла бы за него замуж. Она
искренне задумалась над этим. На самом деле он не был плохим человеком,
хотя и слепо верил в предназначение.
  Мысли о Вартлоккуре немного изменила неприязненное отношение к нему.
Она не будет пытаться сделать что-нибудь особое. Хотя он и поймет, что его
обольщают, натура заставит его идти предсказуемыми путями. Она встала и
подошла к ближайшему шкафу, заполненному нарядами, подаренными ей. Он
подарил ей уже много вещей с тех пор, как они покинули Вороний Грай.
  Она напевала себе под нос, перерывая содержимое: редкое удовольствие
за долгое время. Ха! Теперь все пойдет как надо.
  Где-то поблизости, словно отгадав ее мысли, заиграл мелодию
теперешний трубач. Она была стара как мир. Непанта рассмеялась, услышав
ее. Так подходяще!

  Голос возлюбленного моего!
  Вот он идет, скачет по горам, прыгает по холмам

  Непанта снова рассмеялась, представив Насмешника, прыгающего с одной
горной вершины, на другую, как Звездный Всадник в истории про
Короля-под-Горой. Она выбрала бледно-розовый костюм и приложила его к
груди. Он подходил для ее целей, хотя до сих пор она не видела ничего
подобного. Такой короткий - только до колен - и из такой тонкой материи.
Она вспомнила, что какая-то женщина говорила, что Вартлоккур привез одежды
из далеких земель. Она хрипло засмеялась в третий раз и скинула
бесформенное черное одеяние, которое носила с момента прибытия.
  Некоторое время она постояла перед зеркалом, любуясь своей отражаемой
наготой, затем подушилась сиренью - легко-легко, так, чтобы оставался
только слабый намек на запах. Она никогда не упражнялась в женских
приемах, но у нее была интуиция.
  - Берегись, Вартлоккур, - хмыкнула она, изучая наряд. Она никогда до
сих пор не видела такой, но решила, что разберется. Вскоре она снова
стояла перед зеркалом, поправляя оборки. Непа изумилась, как прекрасно она
выглядит в непристойном одеянии. Вероятно, там, где Вартлоккур добыл, они
не считаются неприличными, подумала она. Эта страна должна быть очень
странной.
  Подол висел у ее колен. Юбка была пышной, но лиф плотно облегал
фигуру, подчеркивая ее изгибы. Ужасно. Она знала, что люди Клыкодреда,
хотя и не ханжи, будут шокированы обнаженностью ног и явным подчеркиванием
груди. Каждой женщине необходимо чувствовать себя чуть-чуть шлюхой. Ах! Ей
было удивительно радостно.
  Но ее оптимизм улетучился, как только она покинула комнату. Клыкодред
внезапно зашатался. Камни скрежетали о камни. Вокруг замка стенал ветер,
словно крики доносились из преисподней. Нет, не ветер. Не ветер и даже не
Быливетер издавали такие звуки. Это были чудовища ада - кричащие,
кидающиеся на крепость. Колдовство! Она забыла о своих планах покорить
Вартлоккура и в ужасе побежала в Башню ветров. Ее черные волосы струились
и развевались по воздуху. По залам носились перепуганные люди, никто из
них не заметил ее костюма. Даже сейчас она почувствовала себя
разочарованной. Женщине нужно, чтобы все замечали, когда она ведет себя
шаловливо. Но все вокруг оказались в еще большем ужасе, чем она сама, в
суматохе убегая непонятно куда, прочь от неотвратимой злобы, бьющейся о
крепость.
  Все - кроме идиота трубача. Он и Непанта столкнулись там, где
пересекались коридоры. Она избежала бы его, если бы вовремя заметила.
Дурак играл погребальную песнь из "Чародеев Ильказара" громко, возможно,
насмехаясь над Вартлоккуром и она должна была бы услышать его. Но страх
перекрыл все чувства. Трубач не существовал для нее, пока она через него
не перекатилась.
  Но он ее заметил. Лежа на полу, он заиграл старую кабацкую песню
"Леди в красной одежке". Непанта покраснела и заторопилась дальше. Звуки
трубы преследовали ее по всем продуваемым переходам.
  Сотрясения стен и паника прекратились, когда она ворвалась в
лабораторию Вартлоккура.
  Чародей стоял в самом средоточии работающей многомерной пентаграммы,
поблескивающей многочисленными парящими магическими символами. В воздухе,
опираясь на края пентаграммы на полу, соединяясь с соседними, выдаваясь
вперед, висели пять пентаграмм, начерченных голубым огнем. Над чародеем
парила пентаграмма красного огня, от граней которой вниз отходили еще пять
зеленых пентаграмм. У этих были общие стороны с пятью голубыми, так что
Вартлоккур был полностью заключен в бриллиант пентаграммы с двенадцатью
гранями. А по поверхностям висящих в воздухе пентаграмм плавали огненные
символы серебряного, золотого, оранжевого и фиолетового цветов. В комнате
было темно, за исключением света, исходящего от этой сложной
тауматургическо-топологической конструкции. Движущиеся символы вспыхивали,
когда Вартлоккур ударял их коротким черным жезлом, по комнате
прокатывались и угасали потоки разноцветного света.
  Непанта остановилась, переступив через порог. Если бы она немедленно
задала вопрос, то все могло рухнуть. Обнаружив это, она очень осторожно
закрыла дверь и на цыпочках прошла туда, где, наблюдая, сидел покоренный
происходящим действом Старец. Вскоре она тоже была увлечена. Впервые она
действительно видела Вартлоккуровскую магию. На мгновение она
почувствовала, как Сила в ее крови стремится к нему, почувствовала
необходимость в завершенности.
  Чародей создал величественную картину в центре конструкции с
переливающимися цветами, скользящими по его лицу. С жезлом в руке он
казался богом, опекающим звезды своей вселенной.
  Неосознанно желая принять участие, Непанта коснулась руки Старца,
слегка держась за нее, - как много лет назад хваталась за руку своего
отца, когда была испугана.
  - Это величественно, правда?
  Она молча кивнула.
  - Это новая штука, которую он открыл, пока ожидал тебя. Никогда не
пробовал ее до сих пор. Здесь открывается совершенно новая область магии.
Изумительная.
  - Это красиво, - ответила она.
  - Угу.
  - Но зачем? Что случилось?
  Старец глянул на нее с деланной ухмылкой.
  - Сотоварищи твоего мужа Рагнарсон и бин Юсиф отыскали парочку
волшебников, которые достаточно безумны, чтобы напасть на нас,
Компетентные мастера Первого Круга, но кишка тонка против Вартлоккура. Мы
застукали их на месте, когда они убили Сокола Дьявола. Теперь они пытаются
достать нас прежде, чем мы достанем их. Но они даже не поранили нас, и я
сомневаюсь, чтобы они могли нам хоть как-то навредить.
  Она кивала, пока он говорил, слишком захваченная светом и цветом,
чтобы раздражаться его самодовольством. Внезапно Вартлоккур расслабился и
вздохнул. Она потянулась вперед, в возбуждении, снова чувствуя этот зов.
Чародей сунул жезл под мышку, вытер рукавом пот со лба и вышел из центра
конструкции. Символы кружились, когда он задевал их, проходя.
  Непанта вздохнула. Вартлоккур услышал ее.
  - Нет нужды тревожиться, - сказал он устало. - Это не ваша обычная
пентаграмма. Это не защита от дьявола. Ее можно называть матрицей Сил. Она
концентрирует Силу таким образом, что я могу ее проецировать. Символы
представляют демонов снаружи. Когда я притрагиваясь к одному из них, то
поражаю его душу... - Он сделал паузу и потер виски. - Я устал.
  Старец вытащил свою руку из ладони Непанты.
  - У меня есть чем тебя подкрепить. Почему бы тебе не посидеть
немножко? - Он вышел.
  Вартлоккур целую минуту массировал виски, затем повернулся к
созданной им конструкции.
  - Мне кажется, ее лучше разобрать, - пробормотал он.
  - Пожалуйста, не надо, - сказала Непанта. - Она красива. Словно
смотришь на вселенную извне.
  Вартлоккур взглянул на конструкцию, затем расслабленно сел в кресло
Старца.
  - Наверное, это так. Никогда прежде не думал о ней иначе, чем как об
инструменте. - Он посмотрел на Непанту вблизи, наблюдая, как цветные
зайчики танцуют на ее лице. Он хмыкнул. - Наряд тебе идет. Но не слишком
ли рано? Его не будет здесь до завтра.
  Молчание было напряженным. Она не могла придумать ответа. Более того,
она вспомнила тот внутренний зов и была расстроена искушением.
  Он поднялся, сказал:
  - Иди сюда, - и, взяв ее за руку, повел от кресла. - Иди и встань в
центр пентаграммы.
  Неуверенно она сделала так, как он велел, встав в самой середине
сверкающей золотой звезды, острые концы которой лежали в углах
пентаграммы, начерченной на полу. Вартлоккур мягко произнес несколько слов
и коснулся жезлом серебряного символа. Он зазвенел. Чародей поднес его к
ее левому уху. Она напряглась было, но удивилась, не почувствовав ничего.
Символ ощущался горячим. Вартлоккур заговорил снова. Символ сам
прикрепился ней.
  Он повторил действия с ее вторым ухом, затем с волосами. Потом он
вывел ее из конструкции, подвел к зеркалу (которое в этот момент было
просто зеркалом) и показал ее со звездами в волосах.
  Она улыбнулась и мягко сказала:
  - Я чувствую себя богиней. Это чудесно.
  - Подходит. Ты и есть моя богиня. Я дам тебе звезды ночи.
  Ее улыбка сменилась хмурым взглядом. Она покачала головой - скорее
чтобы избавиться от влечения, которое она чувствовала, чем в знак
отрицания.
  - Я уже сделала свой выбор. Так что покончим с этим.
  - Не совсем. Дай я покажу тебе что-то. Видение, которое я вспоминаю
так часто. То, во что ты всегда отказывалась верить. - Он наконец понял,
что должен предложить ей нечто более убедительное, чем слово Вартлоккура,
Разрушителя Империи.
  С широко раскрытыми встревоженными глазами Непанта последовала за ним
к столу. Он выбрал несколько предметов и расположил их в порядке, значение
которого было известно только ему и запел колдовские заклинания...
  Башня заскрежетала. Ее окружили вопли и стенания. С содрогающегося
потолка посыпал пыль. Вартлоккур взглянул вверх, ударил в ладонь и бросил:
  - Я думал, что достаточно их предупредил.
  Когти ужаса сдавили душу Непанты.
  - Магическая конструкция! Ты оставил ее!
  - Нет, не беспокойся. У нас есть и другие способы защиты, которые
продержатся, пока я не вернусь в пентаграмму. Пойдем отсюда, пожалуйста.
  Они вернулись к пентаграмме. Непанта держалась за Вартлоккура, зная,
что атака может быть такой же опасной для нее, как и для ее похитителя.
Прибежал Старец с элем и едой. Он заметно расслабился, когда увидел, что
защита уже под контролем.
  Часом позже Вартлоккур заметил:
  - В этот раз они были решительнее.
  Стоя в центре своего творения, он касался символа за символом. Каждый
стремился прочь от соприкосновения. Он сказал Непанте:
  - Это вызывает у демонов огромную боль. Она ломает их волю к
нападению. Но они не могут оставить нас, пока их держат Визигодред и
Зиндаджира. Сейчас мы находимся в равновесии. Я ломаю их воли так же
быстро, как их восстанавливают. Я надеюсь, тот факт, что я не повернул
демонов против их хозяев, напугает эту пару до чертиков. Я надеюсь, они
начнут удивляться: что я готовлю им вместо этого.
  Через час стало очевидно, что атака может не прерваться. Старец
сказал:
  - Может, они просто пытаются ее, пока Насмешник не будет у ворот.
  - Может быть, они так и думают. Дай-ка я посмотрю. Ах, да. Дай мне
щипцы, пожалуйста. Большие. Спасибо. А теперь что-нибудь серебряное и
острое. Иголку - ах! Стрела... Что? - Он стал даже еще более бледен.
  Все трое посмотрели на стрелу, болтающуюся под сетью колокольчиков
Вартлоккура. Непанта не увидела ничего необычного. Стрела просто висела
там, раскачиваясь взад-вперед. Старец с озадаченным видом снял ее и вручил
Вартлоккуру. Они не обсуждали то, что вызвало их оцепенение.
  Непанта пододвинулась ближе, когда чародей взял символ щипцами.
Символ заерзал, словно был живым. Он пытался сбежать. Непанта испуганно
схватилась за мочку уха.
  Вартлоккур заметил:
  - Нет, они ведут себя так только внутри пентаграмм, когда поблизости
демоны. - С тщательностью хорошего портного он провел острие и древко
стрелы сквозь сопротивляющуюся штуковину в щипцах. Она прекратила
дрыгаться. Ее цвет быстро поблек, и через мгновение щипцы держали уже
только пустой воздух. - Хорошо. Это не должно занять много времени. - В
течение получаса провел эту операцию со всеми символами.
  Лучше оставить ее собранной, - сказал он, закончив. - Они могут
попытаться снова. - Он убедился, что тускло сияющие знаки на всех
плоскостях его конструкции остались на местах. - Теперь о видении. - Хотя
он был близок к коллапсу, но повел Непанту к столу, где лежали
приготовленные некромантические предметы. С его языка потекли песнопения -
тяжелые как ртуть. Его жезл танцевал над предметами. Шло время. Над столом
сгустился туман. Вскоре вещи смешались в тумане, и из него заговорил
мягкий напевный голос. Непанта почувствовала, что вопреки собственному
желанию не может оторваться.
  Может, прошли часы, пока все завершилось. И, когда оно закончилось,
Вартлоккур казался таким же изумленным, как и она. И Старец так
остолбенел, что не мог закрыть рот. Его более древнему и менее
невежественному разуму открылись полностью новые видения вероломства.
Вартлоккур с трудом распознал верхушку айсберга - кусочек того, что должно
произойти.
  После долгого молчания Непанта спросила:
  - Это оказалось не тем, что ты ожидал, да? - нее перехватило дыхание.
Она была опять ужасно напугана. Вартлоккур медленно покачал головой.
  - Нет, не тем. Этого я не ожидал вовсе. И все же ты видишь
возможность выбора, твоего и моего, как быстро они приближаются к нам. - И
Непанта, которая всю жизнь провела вместе с магией, не могла более не
верить. Просто невозможно бросить вызов такому откровению.
  - И я имею свой выбор, - сказал Старец. - Только он уже сделан. - Его
роль в постановке Режиссера оставалась подвижной и в пределах собственного
контроля. - Я стою на твоей стороне Вартлоккур. И ты сделаешь то же самое,
Непанта, если у тебя вообще есть хоть какой-то разум. Единственная
альтернатива - разрушение. - Он повернулся к Вартлоккуру с бесстрастным
лицом.
  Чародей слегка наклонил голову:
  - Спасибо. Ты знаешь, в этом нет необходимости. Ты еще можешь выйти.
  - Это было смещение. Мы уже видели, что твои видения управляемы. Это
дает нам шанс. Ты все еще Вартлоккур, настоящий чародей. Я не хочу бежать
потому, что ты уже нашел поле шире и иной формы, чем сам думал. Ты уже
решил сражаться. Я чувствую это. Хотя ты считаешь, что это бесполезно.
Потому что ты думаешь, что задолжал тем, кого тебя заставили убить твои
кукловоды. Я могу сделать не меньше. Это и мой мир. - Миленькая речь,
подумал он. Все же следование ее догмам позволит ему неотступно помогать
своим частным участием тому, что ему виделось как большее предназначение.
  Сейчас все находилось на грани равновесия, и Непанте это не
нравилось. Груз будущего лег на ее плечи. Она должна была решить - где
сражаться: на стороне мужа или на стороне Вартлоккура. И, как чародей и
предсказывал, даже любовь не определяла ее суждения. Так много вариантов
будущего может пасть с концом грядущей битвы - битвы, которую она поможет
выиграть, если выберет Вартлоккура.
  Она только сейчас осознала, что Вартлоккур нуждался не просто в
сексуальной любви, как она недавно начала верить (хотя, конечно, было
много и этого), но - как она подозревала с самого начала - нуждался в Силе.
  Состояние возможного. Противоположная сторона еще выстраивает Силы.
  Выбор мужа мог привести к крушению мира, и тогда будут преданы сотни
тысяч или миллионы. В ее руках находились судьбы наций - больше, чем когда
она была частью имперских снов Вороньего Грая. Этот груз тяжелым камнем
ложился на душу. Она подошла к креслу, упала в него, подтянула под себя
ноги (короткое платье позволяло это сделать) и в размышлении уперла
подбородок в кулак.
  Вартлоккур не мог оставаться на месте. Его догнали грехи прошлых лет.
Он метался, как тигр в клетке, бросая короткие взгляды то на Непанту, то
на колокольчики, желая понять ее лучше и знать больше о том, почему его
предупреждающее устройство испортилось. Он должен был помочь Непанте
раньше. Теперь ему было некуда бежать. Пришла расплата, а он относился к
тем, кто не мог ее избежать.
  Сбоку Вартлоккура шепотом позвал Старец:
  - Мы можем позволить ей сделать только один выбор. Даже если мы не
можем принудить к нему силой. Ты должен на нее как-то повлиять. Она -
женщина. Потенциальным подкупом может стать молодость. Омолодись снова.
Посмотри, как она реагирует. Брось несколько намеков. У меня наготове все
инструменты.
  Вартлоккур изучал Непанту. Наконец он кивнул:
  - Ты прав. Это не может испортить дела: хуже некуда. Готовь.. - Он
повернулся и стал смотреть на свою великую работу, свой вклад в
колдовство, свою надежду. На миг он увидел то искусство, что увидела
Непанта, красоту. Возможно, скоро все это станет прахом или новым оружием
для его врагов.
  - Ради того, что приближается ко мне, и того, что, приводя меня в
ужас, накроет меня, - прошептал он.
  Непанта глянула на него вопросительно, слабо улыбнулась, но при этом
не видела его. Он повернулся к Старцу.
  - Готов?
  Вартлоккур сделал глубокий вдох, пожал плечами и сказал:
  - Полагаю - да.
  Внимание Непанты было привлечено речитативом новых заклинаний. Она
повернулась, когда серебристые серые мошки запеленали Вартлоккура. Не
изменив положения, увлеченная, она слушала и смотрела, моментально забыв
обо всем. Затем серебряная туча улеглась. И она глубоко вздохнула.
  Вартлоккур сделал шаг к ней, вытянув вперед руки. Умоляющий, такой же
молодой, каким он был, когда призывал властелина стихийных духов Земли на
Ильказар. Исчезли морщины, седые волосы, борода и вздутые голубые вены на
руках. Как она и ожидала, он был сильно похож на бин Юсифа, хотя характер
не был столь четко выражен в лице. У Гаруна был вид голодного волка.
  Она медленно покачала головой, отказываясь верить. Зов, который она
ощущала прежде, стал сильнее, чем всегда.
  - Могу я увидеть его? Моего мужа?
  - Через минуту, - сказал Старец. - Вартлоккур, ты должен что-нибудь
съесть. - Он показал на давно забытое блюдо с едой и вино, затем пошел к
зеркалу. После заклинания зеркало ожило, но показало только безумнейшую
пляску серебристых искр.
  - Я лишил их способности смотреть и слышать. Теперь они ослепили
меня, - промямлил Вартлоккур с набитым ртом. - Нет, погоди. Вероятно, та
моя штука. Да, думаю, это подходит. Интерференция.
  - Он будет здесь завтра, - сказала Непанта.
  - Да, - ответил Вартлоккур.
  - Я не хочу, чтобы он страдал. - Она искала обоснование. По выражению
их лиц она видела, что они ожидали этого. - Проклятие! Я люблю его!
  - Ух! - хрюкнул Старец. Он надеялся, что ему не придется менять свою
линию. - Вартлоккур! То что ты сделал с собой... мог бы ты сделать это же
для Непанты? Не можем ли мы наложить первичные заклятия на нее?
  Новые и молодые черты Вартлоккура выразили сильное удивление. Он
сказал:
  - Она никогда не будет моложе, чем сейчас.
  - Может, и нет, но это уже достаточно хорошо, не так ли? - Непанта
уже зацепилась за его слова, уверенная в их важности, хотя и не все ей
было понятно. - Непанта, если бы ты смогла после всего вернуться к своему
мужу - после того, как поддержала бы нас сегодня и смогла бы послужить
своему предназначению с Вартлоккуром, - ты бы согласилась?
  - Я не понимаю.
  - Скажи "да"! - закричал Вартлоккур, Я могу сделать так, что ты
вернешься к своему теперешнему возрасту в любое время, когда захочешь. Ты
сможешь прожить остаток жизни со своим мужем, а затем снова вернуться ко
мне. Я смогу подождать еще несколько лет. Скажи, что согласна. Я знаю, что
ты хочешь. Так говорят твои глаза. О, Старец дал мне и мед, и соты, когда
я думал, что возможно только что-то одно или вообще ничего. - Он страшно
взволновался. Потом его лицо пересекла тень неуверенности. - Но ты должна
сдаться мне полностью, прямо сейчас. Ты знаешь, что мы должны делать. В
противном случае будущего не будет совсем. Ни для кого из нас.
  - Я знаю, - ответила она. Ее бремя превратилось в пожирающего
дракона. Каждый аргумент казался ей непреодолимо привлекательным и равно
отвратительным. Куда бы она ни повернулась, она видела благоприятнейшие
возможности получить то, чего так жаждала душа, но все же при любом выборе
существовала возможность ужасной боли для других. - И самую жестокую боль
я принесу ему. Если он это откроет, это будет так, словно я вонзаю в него
раскаленные ножи. Но если я этого не сделаю, он не проживет даже столько,
чтобы узнать, как сильно он мог быть ранен. Это ужасно жестоко: ранить,
чтобы дать жизнь, и предавать, чтобы спасти.
  - Тогда думай о себе как о целителе, - сказал Старец. - Пусти кровь.
  Его предложение не помогало. Боль и печаль Непанты стали глубокими
словно океан. Сможет ли Насмешник хоть когда-нибудь поверить, что она
предавала его из любви к нему? Он возненавидит ее ... Но чтобы ненавидеть,
он будет жить. Проклятие! Жестокая игра, в которой она была пешкой. Чего
она так боялась, воздавая справедливость своему мужу: теперь она должна
охотно следовать за Вартлоккуром, чтобы ее Сила могла присоединиться и
поддержать его в предстоящей борьбе. Если она откажется... Клыкодред
затрясся.
  - Проклятые дураки! - бросил Старец. - Они просто не хотят
угомониться. Дай мне. - Он ступил внутрь матрицы Силы, которая вновь
засияла многоцветней красок. Щипцами и стрелой он свирепо уничтожал орду
дьяволов, взъярившихся вокруг башни.
  Вартлоккур отвел Непанту в сторону (она задрожала при его
прикосновении, потому что долгое время не позволяла этого) и заколдовал ее
так, чтобы она могла быть возвращена в свой теперешний возраст. Это заняло
некоторое время.
  После этого чародей рухнул в кресло. Старец находился в несколько
лучшей форме и приготовил напиток "непанта". Все трое подкрепились. Ожив,
Вартлоккур спросил:
  - Непанта, ты встретишься со мной здесь через час? - Она поняла, что
этот уклончивый подход означал просьбу подготовиться к тому, должно быть
сделано. Дрожа, она кивнула. Вартлоккур сказал Старцу:
  - Если я тебе понадоблюсь, я гуляю по стене.
  Он взял Непанту за руку и повел ее к ступеням башни. Позади них
Старец начал подготавливать комнату для ее стыда и срама. Она не
оглянулась.

  ***

  Вартлоккур прогуливался в темноте по стене Клыкодреда и смотрел на
Драконьи Зубы. Его волосы развевались на горячем южном ветру. Он не видел
звезд над горами, не замечал погоды. Он был потерян во времени.
  В своем прошлом. Он мчался назад в Ильказар, к своим немногим теплым
воспоминаниям - о женщине, которая умерла у столба. Она была прекрасной
женщиной, такой любящей, какой может быть только мать... Каждое бережно
сохраняемое воспоминание заботливо вело к неясно вырисовывающемуся образу.
Гнев, чувство обиды и холодная решимость, которые молчаливо и прилежно
вели его все эти годы, проведенные с Роялом, все они вернулись.
  Роял был еще одним хорошим человеком. Он и старушка: пыль и прах,
тлен и зола. Он надеялся, что они достигли своих крестьянских богов. Оба
заслужили больше, чем могла им предложить жестокая жизнь на этом свете.
Нет справедливости для живых.
  ОН нервно закрутился на горячем ветру, наконец распознав Быливетер
Королей Бурь. Ветер стал жарким, чтобы растопить снег?
  Его мысли обратились к колдовству и темным восточным школам, где он
изучал искусства, исковеркавшие его душу. Школы зла, выгребные ямы и язвы
знаний хаоса, управляемые железной рукой владык ужаса. В мыслях возникло
хитрое лицо Йо Хси, чтобы тут же немедленно исчезнуть и заметиться лицом
его брата-близнеца Ну Ли Хси. Принцы-тауматурги Шинсана. Они были
повелителями зла и почитались как боги в своих наследственных владениях в
Шинсане, надежно защищенные в сердце Империи Ужаса. Империя Ужаса, Шинсан.
Она была такой же злобной, как ее репутация. Терволы были эмиссарами
Тьмы...
  Вартлоккура передернуло от воспоминаний, даже таких слабых. Но он не
мог забыть их полностью, несмотря на то что утратил память о том, что там
с ним было. Старец спрашивал, какую цену он заплатил за свое обучение. Как
он ни пытался, ничего не приходило ему на ум. Это пугало. Он понимал, что
цена была страшной. В одном он был абсолютно уверен. Он еще не расплатился.
  Он подумал о будущем, таком зыбком сейчас, и снова вернулся в
прошлое. Прошлое было плохим, но его можно было больше не бояться. Он уже
пережил одинокие дни Элдреда-Странника и свои первые столетия в
Клыкодреде, изучение и годы исследований, которые дали ему несравненную
Силу уравнений Зимней Бури. И наконец он подумал о Непанте.
  Непанта. Его разум всегда, рано или поздно возвращался к ней. Четыре
столетия - это долгая любовь, а впереди было еще так много лет. Должен
быть перерыв, ожидание того человека, который расположился лагерем где-то
неподалеку и спит под растущим рогатым месяцем... Он обязан выиграть эту
битву! Непанта наконец сдалась. Он не может дать очередному поражению
поглотить свою победу, не может сейчас дать сердечному желанию уклониться.
  Он повернулся спиной к ветру и пошел тем путем, которым пришел. Было
как раз назначенное время. Может, она уже ждет. Его сердце застучало. Он
глянул в сторону Башни ветров. Наконец...
  Нужно поспешить. Прежде чем что-то случится, чтобы сохранить свои
ставки, он должен научить Старца обращаться с Зимней Бурей.


                                  Глава 18


  Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

  КАК ТЬМА ВСЕХ НОЧЕЙ

  Страх расстроил разум Визигодреда. Хотя Рагнарсон уже однажды
присутствовал при битве между Визигодредом с Зиндаджирой, он никогда еще
не видел этого человека столь раздраженным и нервным. Тогда чародей
оставался холодным и рассудительным, как тренированный солдат, сохраняющий
спокойствие в хаосе сражения.
  - Что теперь, Черная Рожа? - кричал волшебник в кристалл,
обеспечивающий связь с Зиндаджирой. - Нет, я не могу думать о чем-нибудь
еще! Мы уже использовали все лучшее, что могли. - Бледный и трясущийся
испуганный аристократ слушал своего - настолько же запуганного -
сотоварища. Рагнарсон, стоя достаточно близко, слышал, как Зиндаджира,
скуля, повторяет свое требование, чтобы Визигодред придумал хоть
что-нибудь. Это тоже было странным. Зиндаджира управлял молниями и громом
и не любил хныкать.
  И сам Рагнарсон был расстроен, хотя и не поддался панике. Его
самообладания хватило на то, чтобы велеть Элане подготовиться к побегу.
  - Браги! - Он повернулся на шепот. Элана уже вернулась. Должно быть,
их вещи упакованы и лошади готовы. Он медленно оставил волшебника...
  Рычание леопарда, преградившего путь Рагнарсону, было убийственным, а
верещание вооруженной мечом обезьяны - гневным. Рагнарсон подумал было
расчистить себе путь клинком, но Зуб присоединился к своему товарищу.
  - Билли просто черт по части крыс, - сказал Визигодред. - Вы же не
будете бежать с корабля, так? Это только честно, если вы пойдете на дно
вместе с ним. Он ваш.
  Турран открыл люк и достал из него сверток. Братья, ожидающие у
домика, торопили его. Лошади нервно храпели и били копытами, чувствуя
страх своих хозяев. Марко, вопреки обыкновению, хранил каменное молчание.
Турран поднял Рог, побежал - и споткнулся, выбегая из двери. Его сверток и
развернулся...
  Четверо Королей Бурь, застыв, таращились открытыми ртами на
деревянный чурбан, который был вырезан и раскрашен наподобие
Виндмийрнерхорна...
  Гарун бин Юсиф затерялся в темноте, весь ад гнался за ним. Где-то
позади него Зиндаджира, отчаявшись найти спасительное решение у
Визигодреда, ревел и орал в гневе, проклиная Гаруна. А он сделал ошибку,
решив, что помнит выход из пещеры-лабиринта колдуна. Но не было выхода, а
мстительный Зиндаджира, не найдя другой отдушины для своего страха,
надвигался все ближе...
  Человек устал. Он устал до мозга костей, до кончиков волос. Он
превзошел все мыслимые пределы выносливости. Болели даже ногти на пальцах,
он мог поклясться в этом. Горячий ветер вовсе не помогал, похищая влагу
тела.
  Он сбросил свой потрепанный груз, стал на колени, лег на ненатянутый
арбалет и посмотрел вверх на затененные горы перед ним в ореоле лунного
света. Вот она. Последняя вершина. Эль Кабар. Ожидают ли они, зная, что он
попытается сделать марш-бросок без остановки на ночь? Или же Браги и
Гарун, которые почти наверняка сотрудничают где-то с магами (чем еще можно
объяснить то, он выжил?), как он планировал, создали щит, прикрывающий его
от глаз Вартлоккура? Слишком поздно гадать. Его дорога вела только в одну
сторону, и он уже принял решение добраться до ее конца. Хотя теперь до
конца оставалось немного, это был долгий и мучительный путь. Итаския
казалась отстоящей не только на многие мили, но и на многие столетия. Он
провел годы в усталости, голоде, при неприятной погоде, путешествуя,
постоянно устремляясь к Смерти. Вороний Грай и женщина, на которой он
женился, казались далеки как рассвет времен.
  Он больше не был тяжелым и полным человеком. Драконьи Зубы, голод и
эмоциональное напряжение терзали его плоть как вампиры. Кожа складками
повисла под подбородком, вокруг талии, где жир исчез слишком быстро...
  Он потряс головой, отгоняя навевающих сон сирен, провел рукой по
темным волосам, сделал несколько прыжков и выпадов, чтобы разогнать кровь.
Затем стал на колени и перебрал свой груз, отбирая самое необходимое. Тюк
он спрятал между булыжниками, затем натянул арбалет, поставил стрелу и
проверил, легко ли движутся в ножнах меч и нож. Он начал свою долгую
последнюю лигу.
  Он все еще был сердитым человеком. С тех пор, как Вартлоккур забрал
его жену, прошли медленные месяцы, одинокие и высохшие скелеты дней, но ни
гнев, ни решимость не исчезли. Еще один час, думал он, от силы два, и
состоится встреча. Ветер стер слова ругательств и имя Вартлоккура с его
губ.
  Он был упорным человеком.
  Ветер делал его нервным и жаждущим. Нервным - потому что это было
естественно, жаждущим - потому что он сильно вспотел. Он посмотрел на
струящийся вдоль тропы поток - теплая вода. Может ли он пить? Нет. С
момента встречи с убийцей он не позволял себе расслабляться. Здесь, у
ворот врага, он не может позволить себе даже маленькой ошибки. Он
удивлялся: не играет ли с ним Вартлоккур? Что, если он смог избежать
убийцы и птицы, чтобы встретиться позже с худшей участью? Может, он сумеет
бросить взгляд на свою цель, прежде чем будет убит. У колдунов дурная
слава изощренной жестокости.
  Постепенно его настроение мрачнело. Снова усталость, поддержанная
страхом, искушала вздремнуть перед последним ударом. Он сражался с ней,
желая победить или погибнуть. Он исследовал темноту в поисках признаков
ловушки и тихо ругался, когда камень прорезал его рваную обувь и ранил
стопу. Он слабо ощущал боль - только липкость вытекающей крови.
  Эль Кабар неясно вырисовывался в тумане - нагой как новорожденный
младенец, молчаливый как смерть. В свете луны он поблескивал серебром.
Ветер стонал "ги-и-ибель!", гонясь по острым как нож камням, неся запахи
земли, давно похороненной под снегом. Двигаясь с постоянно возрастающей
осторожностью, он выбрал тень вверху по склону, бросился в нее и упал на
колени, чтобы удержать дыхание, набрав побольше воздуха. Здесь человеку
дышать было нечем. Он надеялся, что сражение будет недолгим.
  Волосы упали ему на глаза. Плохо, если это случится в критический
момент. Он завязал их сзади лоскутом, оторванным от одежды, пригладил свою
грязную бороду и пожалел, что нет времени побриться. А то его появление не
произведет впечатления на Непанту.
  Округлость и смуглость его лица остались неизмененными, хотя оно и
обветрилось. Когда он выглядывал из-за булыжников, то был похож на круглую
поднимающуюся коричневую луну.
  С арбалетом наготове он перебежал в следующую тень.
  К тому времени, как он достиг тысячефутовых ступенек, он чувствовал
себя ужасно глупо. Все его предосторожности были напрасны. Затем он
остановился из-за сильного ветра, надеясь, что имеет возможность
подготовиться к битве. Тщетно. Ему еще необходимы частые остановки.
  Южный ветер тихо постонал и прекратился. Его повелители забыли о нем
несколько часов назад, а сам по себе Быливетер существовать долго не мог.
Когда он исчез, Насмешник впервые рассмотрел, хотя все, что он мог видеть,
ограничилось зубчатыми укреплениями и самой Башней ветров. На стенах
укреплений не было ни защитников, ни знаменосца. Тишина. Замок казался
выжидающим сфинксом перед прыжком.
  Казалось, что ноги сами начали движение, неся его навстречу судьбе.
Вскоре он отшвырнул арбалет и вытащил меч. С этим старым другом в руке он
чувствовал себя более уверенно.
  Конечно же, Вартлоккур должен ожидать его прибытия...
  Его мысли вернулись к Непанте, ее лицу, ее темным глазам, тому, как
она дрожала в его объятиях. Гнев возрос. Какие жестокости, какие унижения
вынуждена она терпеть здесь?
  Гибель казалась неизбежной - затем он поднялся по ступенькам. Только
сила воли толкнула его в черноту у подножия крепостной стены. Он упал на
колени, задыхаясь, прислонившись одним плечом к холодному камню. Усталость
грызла его, искушая сном, но он не поддавался. Пожар в легких медленно
догорал. Он взглянул вверх и на юг, через залитые лунным светом горы,
откатывающиеся, как могучие волны... Драконьи Зубы - подходящее название,
подумал он. Зубы, жаждущие человечь крови. Но хватит. Он был готов. Он
смахнул слюну, свисавшую с нижней губы, и достал из-под одежды ценный груз.
  Драгоценной жемчужиной была фляжка бренди сокровище, сбереженное со
времени побега из Итаскии. Он сплюнул, дразня себя мыслью о его огненном
вкусе... Достаточно! Теперь. Он опустошил фляжку одним длинным глотком.
Жгущий поток устремился к желудку. Он закашлялся, выдохнул, поднялся.
  Его сердце стучало, а вены горели. Он помнил, как ребенком держал
испуганного дрозда, помнил теплое легкое трепыхание его сердца в своих
пальцах. Он подбросил птицу высоко вверх к свободе... Что за странные вещи
вспоминаются у ворот врага. Он крался вперед, пробуя мечом темноту, и
обнаружил ворота открытыми! "Ловушка!" - ударило у него в мозгу. Как
силки, в которые попался дрозд. "По крайней мере, - подумал он, - враг
знал, что я вхожу". Сжимая оружие до боли в руке, он шагнул в ворота...
  И ничего не произошло. Он огляделся, потрясенный. Он ждал чего
угодно, но не этого. Самого Вартлоккура, вспышку огня, демона,
чего-нибудь. Но не обнаружил абсолютно ничего. Клыкодред был молчалив и,
кажется, пуст. Что, если чародей переехал, прихватив Непанту с собой и
посмеиваясь исподтишка? Это вполне возможно, но сначала он должен все
обследовать.
  Почти сразу же он обнаружил свет и людей, но опять ничего
соответствующего его ожиданиям. Сначала он высмотрел огни. Они привели его
в общий зал Клыкодреда, где... где он застал невероятную картину. Все
слуги стояли как примороженные (что бы ни случилось, это произошло
недавно, потому что пламя в очагах еще не погасло), не реагируя на хлопки
в ладоши, щипки и уколы. Проверив у них пульс, он обнаружил сердцебиения.
Даже на расстоянии дюйм от лица не чувствовалось дыхания. Да, конечно, они
не были мертвыми. У них сохранились краски лиц и тепло. Пугающе странно.
  Он осторожно попятился из зала - с клинком наготове, ожидая
мгновенного возврата к жизни и шумной тревоги. Но ничего не произошло.
Колдовство полностью окутало замок.
  Он почти убедил себя, что это работа Рагнарсона и бин Юсифа, когда
услышал мягкий смех из темного коридора. Его разум наполнилось бездонным
злом. Подвинувшись ближе, он услышал голос, разговаривающий с самим собой
на незнакомом языке. Он видывал много стран и выучил много языков и был
обеспокоен незнанием этого. Но через мгновение пожал плечами. Говоривший
не был Вартлоккуром, которого он однажды встречал при найме на эту работу.
Он двинулся дальше.
  Случай привел его к ступеням башни. Он пошел наверх, мало думая о
путях отступления. (Добираясь до Клыкодреда, он - что вообще-то было для
него нетипично - не стал планировать отступление, может, потому, что знал:
возможности для бегства не будет.) Это была высокая башня. Выше, чем она
казалась снаружи. Но наконец он поднялся площадку.
  Сквозь щели вокруг слегка приоткрытой двери сочился бледный свет
меняющихся мягких оттенков. Здесь было нечто, какой-то запах, который
пробуждал воспоминания о колдовской комнате Королей Бурь под Вороньим
Граем. Он сразу почувствовал, что именно здесь обнаружит чародея. Прижав
ухо к камню, он попытался что-нибудь услышать. Безуспешно.
  Постой! Это было затрудненное дыхание?
  Как следует войти? Рывком, надеясь на неожиданность? Положим, что
дверь - ловушка для дураков. Но если он войдет осторожно, то может дать
чародею время подготовиться к защите. Он решил влететь на полной скорости
и взмолился, чтобы чародей чувствовал себя в безопасности в своей
собственной берлоге.
  Дверь легко распахнулась. Он ворвался вовнутрь, размахивая мечом и
описывая им могучие восьмерки, взгляд его обегал комнату. Сопротивления не
было.
  Покрасневшее и влажное лицо молодого человека вылезло из мехов,
наваленных под большим зеркалом. Его вопросительное выражение быстро
сменилось ужасом. Радость зажглась в Насмешнике. Он узнал Вартлоккура,
хотя тот и изменился. Насмешник изменил направление, занеся свой меч для
карающего удара.
  Второе лицо поднялось из мехов. Ужас лежал на нем.
  И боевой дух оставил Насмешника.
  - Непанта! - вскрикнул он. Он стал застывшей вялой фигурой,
движущейся только по инерции, рука с мечом согнулась и опустилась,
нетвердые шаги выдавали возвращение бесконечной усталости. Он больше не
видел, не хотел видеть столь очевидного стыда и срама перед ним. Уже
носящий рога...
  Непанта и Вартлоккур лепетали объяснения - она умоляюще, он тоном
невозмутимо спокойных убеждений. Насмешник рухнул в кресло, заслонившись
от них обоих. Безумные мысли и вопросы... Неужели он так далеко зашел и
столь многое пережил, чтобы получить такой прием? Он снова услышал
издалека прежний злой смех. Насмехавшийся над ним? Поистине, Вартлоккур
играл зло и хитро. Теперь решением будет аутодафе, смерть от собственной
руки, чтобы сделать насмешку полной.
  Волна ненависти захлестнула его. Столетия безумств Вартлоккура должны
окончиться этой ночью! Он вскочил с кресла, освеженный ненавистью.
Подбежал к паре, собиравшей свои одежды. Он двигался медленно, конец его
меча подплыл к груди Вартлоккура. Чародей заслужил медленную мучительную
смерть от удара сквозь внутренности, но он нанесет его в сердце. Хотя не
без умысла. Раны внутренностей, излечиваемые врачующим магом типа Старца,
могут и зажить...
  Когда он ударил, глядя в широко открыть спокойные глаза Вартлоккура,
из-за двери раздался злой смех. Лицо чародея затопило новое, иное чувство.
Может быть - печаль?
  Сбитый этим смехом, удар получился плохим, но Насмешник знал, что он
все равно будет смертельным. Вартлоккур протянет недолго, скоро все будет
кончено, если не вмешается Старец.
  Непанта завопила.
  Насмешник повернулся, чтобы посмотреть, какой новый фактор следует
учесть.
  В дверях стоял старый человек - без сомнения, легендарный Горный
Старец. Он казался прибитым. За его спиной стоял некто, с ног до головы
закутанный в черное, и лица его не было видно в глубоком капюшоне.
  - Йо Хси, - выдохнул Вартлоккур. - Ты немного раньше, чем мы ожидали.
Черный человек слегка дернулся. Насмешник широко открыл глаза.
Давным-давно он слышал это имя, звучащее как дурной ветер, его приносили
шепотом с границы гор над Матаянгой в обертке историй, полных зла и ужаса.
Это было имя одного из принцев-тауматургов, одного из двух Повелителей
ужаса Шинсана.
  Так вот почему Вартлоккур был так неуверен. Он был только мелкой
рыбешкой рядом со страшным разрушителем. Может ли быть, чтобы он был нанят
Браги и Гаруном?.. Ну нет. Йо Хси владел половиной империи. Он не мог быть
наемником. Современные события должны иметь подоплеку, которой Насмешник
даже не подозревал. Он взглянул на сложную магическую конструкцию
Вартлоккура. Должно ли это элегантное устройство сыграть свою роль в драме?
  - Проклятие Голумна отравляет даже кровь его бастардов, - сказал Йо
Хси. Его смех гулко запрыгал по комнате.
  Голумн было именем королевской семьи Ильказара.
  - Что? - спросил Вартлоккур. Он слабел. Насмешник быстро изучал лица.
Глаза Непанты еще умоляюще искали его взгляд. Вартлоккур смотрел на Йо
Хси, очевидно, более расстроенный присутствием гостя с Востока, чем
собственной приближающейся смертью.
  Старец замер с выражением муки на лице. Но его неподвижность не была
простой застылостью слуг внизу. Глаза его жили. Для него Йо Хси оставался
загадкой, непостижимой черной дырой в ткани ситуации. Направление удара
принадлежало ему. Насмешник был просто человеком с мечом.
  - Вилис убил своего отца Валиса, отравив его ради короны, как всегда
было в череде имперских наследников. Вилис взял себе хозяйку и госпожу. От
нее он заимел сына, названного Этрианом честь философа. Пришло время,
когда имперское политическое давление сделало необходимым отречение от
этого сына. Госпожа была ложно обвинена. Соответственно, близкие короля
попали под обвинение в ведьмовстве.
  - Нет! - выдохнул Вартлоккур. И все же по его выражению Насмешник
понял, что он не был удивлен. На лице чародея не отразилось чувства вины.
  - Женщина была сожжена. Ее имущество отошло короне. Сын исчез. Годы
спустя он появился, чтобы смести Ильказар и по семейной традиции
уничтожить своего отца. Я был рад. - Йо Хси разразился злым смехом. -
Позже пришел следующий Этриан, рожденный от служанки, но с той же
императорской кровью, который был из мести выкраден замковым шутом - под
моей защитой. Со временем ребенок стал странником, вором, актером.
  Взгляды Насмешника и Вартлоккура встретились. Невозможно, подумал
Насмешник. Хотя, если чародей что-то подозревал, это объясняет его
странное поведение.
  - Сегодня отец снова умирает от руки сына.
  - Почему? - в первый раз заговорил Старец.
  - Проклятие Себила-эль-Селиба. И даже сейчас женщина несет в чреве
сына, который станет смертью вот этого. - Смех.
  Непанта моргнула, посмотрев на своего мужа, и слегка кивнула. Скорее
всего так и было. Она понесла в свадебную ночь в Кэндарине.
  - Не об этом, - отрезал Старец. К нему вернулась его обычная
любознательность естествоиспытателя. - Вы-то зачем здесь? Зачем вы
столетиями скармливали моему другу фальшивые видения?
  - А, вы знаете это, да? - Йо Хси казался довольным.
  - Да. Пожалуйста, ответьте. С момента появления вы не произнесли
ничего, кроме вздора и насмешек. - Старец не мог поверить, что все это
было частью плана Режиссера. Сценарий еще никогда не подвергал его такой
смертельной опасности.
  - Игра. Старое состязание. Война, сражение. - Ио Хси сделал сметающий
жест. На миг Старец был озадачен. Затем он понял, что показалось ему не
правильным. Принц-тауматург, прозываемый в своей империи Принц Демонов, не
имел одной руки. - Мой братец и я использовали Запад как шахматную доску
для игры, где ставка - владение Шинсаном, - сказал Йо Хси. - На домашней
территории войны и тауматургические состязания оказались бессмысленны. И
все же только один из нас должен остаться хозяином. Разделенная изнутри
империя не может развиваться. Изменить равновесие можно и вне империи, где
так много неизвестного и непредсказуемого. Здесь кто-нибудь из нас может
отыскать знание или оружие подходящее для нужд дня. Поэтому мы устроили
битву здесь, чтобы посмотреть, кто первым схватит - или не схватит -
другого. Вартлоккур одним из моих лучших агентов, одним из самых важных
инструментов. Поэтому я и дал ему такую силу. Мой тервола хорошо его
потренировал. Он начал свою службу элегантно, разрушив единственную силу
на Западе, которая могла бы противостоять Ну Ли Хси и мне, - чародеев
Ильказара. И он изничтожил саму империю - государство с таким железным
управлением, что, пока оно существовало, здесь ничего нельзя было
предпринять. Но на этом он остановился. Он перестал отдавать мне
полученные знания. Он спрятался здесь. Я посылал видения, чтобы вернуть
его в упряжку. Но вмешался Ну Ли Хси, который слегка изменил их в
собственную пользу. Вартлоккур продолжал бездействовать. Со временем я
рассердился. Мой тервола посоветовал мне самому отправиться на запад,
чтобы наказать его за невыполнение договора. Я пришел, хотя и слишком
поздно. На столетия позже. Я вижу, что Вартлоккур не вспоминал о контракте
до сих пор.
  - Я дразнил тебя, - выдохнул Вартлоккур. - Как прежде ты дразнил
меня. Я сделал так, чтобы об этой сделке прознал Ну Ли Хси, который
отчистил бы мои мозги от всего, что его не устраивает. И теперь уже я
смеюсь над тобой, - он. Его слова были едва слышны. - В Шинсане ты
разрушил мою душу. Твои махинации украли мою любовь, прокляли меня
ненавистью неизвестного мне сына и убили меня. Но я сделал невозможное. Я
оплатил свой долг Ильказару а бросил вызов Йо Хси и победил. Ну Ли Хси вы
играл, и таким образом я выполнил одно обещание данное еще в Шинсане:
уменьшить пару зол. - Он слабо засмеялся. - Его тервола тоже обучал меня,
Йо Хси.
  - Ты не прав, - ответил пришелец с Востока, но с чуть меньшей
уверенностью, чем прежде. - Я выиграл. Я нашел свою победу. В этом старике
хранится знание, забытое всеми - кроме него самого и Звездного Всадника.
Знание, подобного которому ты даже не можешь представить. С его помощью я
выращу новое, непобедимое оружие. - И Старцу:
  - Я вычислил тебя. Я знаю, что ты собой представляешь. Отныне у тебя
новый хозяин.
  С хриплым стоном Вартлоккур умер. Его лицо казалось прекрасным. По
меньшей мере по его собственному разумению он отомстил за себя.
  Все еще остолбенев от открывшегося отцовства, Насмешник опустил
взгляд на мужчину моложе, чем он сам, чья голова покоилась на голых бедра
Непанты. Ее глаза еще молили о прощении. Гнев и ненависть вспыхнули с
новой силой, только теперь они изменили направление. Быстрым движением
бросился к Йо Хси. На мгновение он увидел испуганное лицо мертвеца под
клобуком колдуна, затем что-то схватило его, швырнуло в сторону и стало
крутить, крутить, крутить. Завертелись и смешались все цвета. Смешавшись,
он ударил. Ответом ему был крик. Он засмеялся нездоровым смехом. К нему
присоединился смех Йо Хси.
  Чувства вернулись, и в ужасе он посмотрел вниз на тонкую красную
линию крови на левой груди Непанты, где ее пронзил его клинок. Ее взгляд
все еще умолял его. А Йо Хси продолжал смеяться. Безумие возвратилось, и
Насмешник снова кинулся на пришельца с Востока.
  Снова последовал танец марионетки, бесполезный как сражение с
ветряной мельницей. Ничто не могло достичь колдуна. Но безумие не
отпускало. Наконец, очевидно, забыв свое прежнее пророчество (теперь,
когда Непанта неминуемо умирала, оно было сомнительным), Йо Хси швырнул
бронзовый кинжал, вонзив его в грудь Насмешнику.
  Он медленно упал. Безумие прекратилось, разум вернулся, его
обвиняющий взгляд остановился на Непанте. Так долго, так далеко - для
этого. На мгновение он удивился: действительно ли Вартлоккур был его отцом
и он неверно судил о Непанте. Затем его накрыла темнота.
  Во время наскоков Насмешника на Йо Хси Старец увидел возможность,
которую давно уже ждал. Он быстро прошел через комнату, взял жезл
Вартлоккура и вступил в центр конструкции его друга. Прежде чем
бутафорская битва достигла своего неминуемого конца, он уже завершил
работу Вартлоккура.
  Покончив с Насмешником, Йо Хси обратило к Старцу:
  - Пойдем со мной. У тебя есть, что рассказать мне. Кое-что от начала
времен. Секреты, которые знаешь только ты и Звездный Всадник.
  - Мне нечего сказать тебе, кроме одного: ты погиб. Как он и обещал.
  Смех.
  - А ты нахален. Это изменится. Мои мучители любят управляться с
такими.
  - Но они никогда меня не увидят. Ты не сможешь покинуть эту комнату.
Вартлоккур сказал тебе, что приготовился к твоему приходу. Он был прав: ты
проиграл.
  - Он не владел магией. Он был великим, да, но ослаб. Мой тервола и я
за месяцы лишили его сил. Сегодня ночью он не смог бы удержать контроль
даже над слабеньким привидением. Пошли.
  - Возьми меня.
  Раздраженный Йо Хси двинулся к Старцу. Однако через три шага
наткнулся на непроходимый барьер.
  - Может, Вартлоккур и не мог сражаться с тобой, но его исследования
дали возможность захватить тебя. Эта штука, окружающая меня, притягивает
новые источники Силы. Теперь тебя не сможет освободить никакое средство и
никакой жив человек. Даже тот, кого ты называешь моим хозяином. Ты можешь
поддерживать себя своим искусством, но для внешнего мира ты больше не
существуешь. Твои силы заключены в тюрьму - ты никогда не покинешь эту
клетку живым, - да и твои магические штучки тоже. Хотел бы я только, чтобы
Вартлоккур не отвлекался на женщину. Ему следовало бы увидеть этот
величайший момент в его жизни: падение зла, его создавшего. Это смягчило
бы его страдания.
  Йо Хси пробовал свою клетку и физической силой, и магией. В ней
вспыхивали непереносимые огни. Сражались тени. Но ничего не помогало.
Тогда он попытался заключить сделку.
  - Ты стар и хитер, Йо Хси, - возразил в ответ Старец, услышав самые
грандиозные посулы. - Но я старше. Сейчас меня мог бы обойти только
Режиссер. Так тому и быть. Уйди красиво и молча. Или же... - Он ударил на
поверхности пентаграммы - символ, смахивающий по форме на печень... Йо Хси
заревел и вцепился в себя. - У меня тоже есть пытки, и моя магия может
проходить сквозь стенки клетки.
  - Уйти красиво? Нет! У меня еще есть кое-что. - Здоровая рука Йо Хси
метнулась как змея. Использовав как преимущество единственную слабость
стенок клетки - пропускание неживого вещества, - он выстрелил отравленным
дротиком из аппарата, прикрепленного к запястью.
  Старец увернулся, но недостаточно быстро. Он задохнулся, зажав рукой
рану, зашатался и медленно упал на колени. Он улыбнулся один раз
насмешливо для Йо Хси, затем, счастливо, чему-то не видимому.
  - Долго же пришлось тебе ждать, Черная Леди. - Он упал вниз лицом,
наполовину внутрь магической конструкции Вартлоккура.
  Ио Хси снова заметался вдоль стен своей клетки, разя ее самым мощным
восточным оружием. Но, как он уже знал, выхода не было.


                                  Глава 19


  Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

  МАРШ ИМПЕРИИ ТЕНЕЙ

  Вартлоккур? - Непанта дотянулась до его руки. Чувствуя
головокружение, она оглядывала комнату. Йо Хси стоял молча на расстоянии
дюжины футов. Наступила полная тишина. Ничто не шевелилось - кроме
символов в устройстве Вартлоккура. - Что произошло?
  Послышался звук. Йо Хси повернулся. В дверях стоял кто-то, кто мог
быть близнецом пришельца с Востока.
  - Ну Ли Хси. - Эта тень действительно была его близнецом.
Давным-давно ради трона они вместе убили своего отца Туан Хоа и довели
Империю Ужаса до ее теперешнего безумного состояния.
  Новоприбывший слегка поклонился.
  - Ты убил их всех?
  Вартлоккур сел рядом с Непантой, не произнеся ни слова.
  - Как видишь, - сказал Йо Хси. - У нас еще ничья.
  - Даже моего Этриана? - Ну Ли Хси, которого звали также Принцем
Драконов, сделал шаг в комнату и насторожился. - Здесь что-то странное.
Что-то не так.
  - Должно быть, Старец закрыл мою клетку, - прохрипел Вартлоккур.
  - Ты, возможно, чувствуешь вот это. - Йо Хси указал на
Вартлоккуровскую конструкцию Зимней Бури. - Это нечто новое.
  - Ах. Несомненно. - Ну Ли Хси рассматривал Зимнюю Бурю с очевидным
профессиональным восхищением. Он подошел ближе.
  - Он не знает, - возликовал Вартлоккур. - Йо Хси может просто
заманить его внутрь.
  Йо Хси замер. Вартлоккур почти что мог прочитать его мысли. Может ли
какое-нибудь органическое вещество пройти внутрь клетки? Йо Хси не мог
допустить, чтобы Шинсан по случайной ошибке достался его брату. Он принял
преувеличенно расслабленную позу.
  И Ну Ли Хси вошел в клетку, остановившись только на миг, махнув перед
своим лицом, слов отгоняя комара.
  - А я молился, чтобы удалось поймать хоть одного, - сказал
Вартлоккур. Его лицо стало прекрасным. - Полмира освободилось в минуты. Он
щелкнул пальцами. - Так просто.
  Чародей шутил с собой. Он понимал большее. Принцев-тауматургов
заменят другие. Империя Ужаса будет существовать. Беспокойные наследники
уже ожидают перемен Судьбы.
  Безумный смех разорвал воздух.
  - Это конец, братец. Ты погиб. - И менее маниакально:
  - Мы оба погибли. Меня просто корчило от мысли, что мне придется
оставить империю в твоих паршивых лапах.
  - О какой чертовщине ты разоряешься? До меня уже доходили слухи, что
ты совсем лишился разума.
  - Это ловушка. Наш ученик превзошел своих учителей. Мы не можем
выйти. - Он снова захохотал, как безумный. - Он повернул все на нас,
Дорогой братец.
  Нахмурившись, Ну Ли Хси попытался подойти к Зимней буре.
  Что-то преградило ему путь.
  Нервничая, он направился к двери.
  Снова что-то остановило его. В панике Ну Ли Хси ударил грозовым
разрядом стенкам клетки. Без результата. Принцы-братья бросались друг на
друга как звери, выкрикивая тысячи проклятий. Они сражались друг с другом
колдовством, бронзовыми ножами, руками, ногами, зубами. Все напрасно.
Каждый был сохранен непробиваемой защитой, совершенной реакцией и боевым
мастерством.
  Они могли наслаждаться обществом друг друга вечно.
  Вартлоккур поднялся и подошел к ловушке.
  - Не подходи слишком близко, - предупредила Непанта. - Им бы сильно
понравилось, если бы они смогли заполучить тебя туда, к себе.
  - Не беспокойся. Я смотрю снаружи. Хотя теперь они не смогли бы
навредить мне. Они должны сначала суметь увидеть и коснуться меня.
Посмотри туда. - Он указал.
  Она посмотрела. И вскрикнула.
  - Это мы? Мы мертвы? - Тела Непанты и Вартлоккура лежали в
окровавленных, беспорядочно брошенных, пропотевших мехах. - Я не хочу
умирать! - В ее голосе появились истеричные нотки.
  Вартлоккур привлек ее к себе и попытался успокоить. Но он тоже был
испуган, и она чувствовала это. Она хотела бежать, бежать, бежать, так же
сильно, как предпоследней ночью в Кэндарине. Но отсюда не было пути к
бегству. Удар меча уже свершился.
  Как она пришла к этому? Что за злая Судьба? Она зачарованно смотрела
на свой труп. Ее смертельная рана была едва видна, отмеченная тончайшей
линией алого поперек груди.
  Что происходит сейчас? Она не была религиозной и никогда прежде
по-настоящему не верила, что смерть - это нечто, что может случиться с ней.
  - Мы ждем. Не беспокойся. Все будет нормально. - Но его дрожащий
голос звучал неуверенно.
  - С вами все нормально? - Старец поднялся и направился к ним. Он
выглядел озадаченным. На его пепельном лице застыло испуганное выражение,
быстро сменившееся смущением.
  - Все нормально? - Непанта снова запаниковала. Чувствуя себя глупо,
она все же не могла остановиться и отрезала:
  - Прекрасно. Для трупа.
  Старец отступил перед ее активностью.
  - Успокойся, - умолял Вартлоккур.
  - Варт. - В тот момент, когда большинство людей нуждается в
ком-нибудь для поддержки и успокоения, она хотела только остаться одной.
Она пыталась объяснить:
  - Это просто моя реакция. У меня то же, когда я болею или болит
голова.
  - Непанта, мы должны встретить это вместе. - Он не мог сказать: "Я
нуждаюсь в тебе". - представь себе одинокое ожидание.
  - Ожидание? - спросил Старец. Он был более ошеломлен, чем обычно. -
Ожидание чего? Что происходит?
  - Ты разве не помнишь? - Чародей показал. Старец обернулся и
посмотрел на свой труп. Его глаза расширялись по мере понимания истинной
ситуации.
  - Сукин сын. После столь долгого ожидания. - Он пошел к своим
останкам, старательно избегая клетки, и посмотрел в мертвое лицо. Он мягко
прикоснулся к своей щеке и провел пальцами по застывшей улыбке.
  - Она пришла ласково... Эти двое... Кто второй? Они в ловушке? Живые?
  - Да. Оба тирана Империи Ужаса пойманы в клетку одним проходом
челнока по неясному плану Судеб.
  Выражение на лице Старца показало, что он считает принцев слишком
дорогой ценой. Но когда он заговорил, то произнес:
  - Это может вызвать больше радости, чем разрушение Ильказара. Может,
это будет праздником для тебя, - сказал он кисло. Меняющееся выражение
лица свидетельствовало о внутренней борьбе. Это сражение было вызвано
одновременным поиском бессмертия и желанным покоем смерти.
  Непанта заплакала. Все произошло слишком быстро, неожиданно и
шокирующе. И она несла огромный груз вины. Она посмотрела на Насмешника,
который еще не шевельнулся. Здесь лежал отец ее сына... Ребенка, который
теперь никогда не будет рожден. Как смогла бы она ему объяснить? Как
смогла бы она заставить его понять, что пыталась купить ему жизнь?
  Как смогла бы она получить прощение? Оно ей необходимо, иначе стыд
окажется непереносимым.
  Вартлоккур снова притянул ее к себе, предлагая успокоение. В этот раз
она пришла в его объятия, ощущая поддержку.
  - Так. Даже смерть - еще не конец высшего предательства.
  Непанта и Вартлоккур дернулись в стороны. Насмешник смотрел на них,
уперев руки в боки, губы вокруг стиснутых зубов искривились. Темное лицо
стало еще темнее от ярости. Он поднялся неожиданно, оценил свое положение
и явно воспринял свою гибель.
  Непанта забыла про ужас смерти: стыд и страх за мужа и перед ним
переполняли ее.
  - В чем беда? - спросил Насмешник. - Сможет ли простак,
зарекомендованный как дурак, легко манипулируемый неверной женой, тронуть
хоть единый волосок на ее голове? Увы! Я прибит до глубины бездонной
идиотской души одной мыслью об этом.
  Его замечания только заставили Непанту еще больше почувствовать себя
шлюхой.
  - Кто совершил убийство? - требовательно спросил Вартлоккур. - Это
было предопределением, - попытался он объяснить.
  Насмешник не стал слушать. Непанта подозревала, что, несмотря на свой
ум, он еще не осознал, еще не воспринял ужас ситуации, правда еще не
забрезжила перед ним.
  В комнату, что-то бормоча, вошел пожилой человек, согнутый словно под
ношей тысячелетий. Он ловко обогнул невидимую клетку и поставил на стол
тяжелый тюк.
  Абсолютная тишина разлилась по комнате.
  Восточные гости смотрели на него голодным взглядом, их глаза горели
как у волков при виде неожиданной и особо лакомой жертвы. Оба быстро
залепетали мольбы о помощи.
  Пожилой посетитель покосился на них, хмыкнул, посмотрел на четыре
трупа, кивнул сам себе и вернулся к своему тюку.
  - Звездный Всадник, - пробормотал Вартлоккур. Он пребывал в ужасе и
изумлении. - Во имя всех людей, почему он оказался здесь?
  Об этом подумали все. Восточные принцы, узнав пришедшего, напряженно
молчали.
  Старец пробормотал:
  - Вот, в конце концов, кто-то постарше и поумнее меня. - В его тоне
прозвучало нечто заставившее Вартлоккура посмотреть на него подозрением.
  Пожилой джентльмен шепнул что-то Рогу. Всех наблюдавших ослепила
вспышка. Когда зрение снова вернулось к ним, по сторонам Звездного
Всадника стояли две высокие стальные фигуры в причудливых доспехах.
  - Его живые статуи, - тихо сказал Вартлоккур.
  К востоку от гор М'Рук, близко от моря Сейдара, находится
таинственное место, называемое Местом Тысячи Железных Статуй. Люди верят,
что оно было создано Звездным Всадником как заповедник, где хранятся его
секреты. Еще ни один волшебник не смог осуществить магическое оживление
статуй, охраняющих тайну этого места.
  - Тела, - сказал Звездный Всадник, - выложите их сюда. - Он показал
на пол прямо перед ним. Быстро работая, темные фигуры перетащили трупы.
Затем они снова отошли к стене и замерли неподвижно, как мертвый металл.
  - Что он делает? - спросила Непанта. Старец и Насмешник подвинулись
ближе к ней и Вартлоккуру. Они осторожно посмотрели друг на друга.
  - Я думаю, что он пытается вызвать нас, - ответил Старец. В его
голосе прозвучала надежда, он неуверенно окинул их взглядом. - Но зачем?
  Йо Хси и Ну Ли Хси пришли к такому же выводу.
  - Забудь мертвяков, - требовали они, - позаботься о живых.
  - Освободи нас, - подвел итог Ну Ли Хси.
  Звездный Всадник бормотал в свой Рог заклинания над каждым трупом, не
обращая ни малейшего внимания на братьев. Наконец, прищурившись он
обратился к ним:
  - Вы знаете, кто я? Что я есть? Что вы такое для меня? И вы еще
хотите моей помощи? - К своему Рогу:
  - Они жадные и зловредные.
  Современные легенды утверждают, что еще до рождения Старца это
странное существо гуляло по всей Земле, регулярно появляясь то здесь, то
там. Никто не знал ни его имени, ни его цели, но было известно, что каждое
его явление производит сдвиг в ходе истории. Его еще называли Старый
Доставала.
  Кем он был? Откуда выскочил? И зачем во все совался?
  Наиболее излюбленная школярами Хэлин-Деймиеля теория гласила, что он
был инструментом Порядка или Справедливости. Известные исторические
свидетельства подтверждали эту мысль.
  Сейчас он выбрал эту роль, дразня двух представителей Империи Зла,
чьи преступления уже были старыми в пору юности Ильказара, и заставляя их
просить справедливости. Он насмешничал, задавал вопросы, играл их
страхами, издевался над их жалобами.
  - Справедливости? - Он радостно хмыкнул. - Тогда я дам вам
справедливость.
  Его рука дернулась. Две фигуры в доспехах шаглули вперед. Он постучал
по одной. Фигура вошла в ловушку и схватила испуганного Йо Хси. Живая
статуя медленно удушила свою жертву, несмотря на все тайные защиты и
колдовские команды Принца Демонов. Йо Хси появился в той же реальности,
что и Насмешник, Непанта, Вартлоккур и Старец. Вскоре он оправился от шока
смерти и снова опробовал свою тюрьму. И опять безуспешно.
  Тем временем металлическое создание повернулось к Ну Ли Хси. Принц
Драконов заметался по клетке, как кот, загнанный в угол терьером.
  Пути к бегству не было. Не спасло его и колдовство. Металлическое
чудище схватило его, придушило и отбросило в сторону.
  Непанта наблюдала за происходящим с несчастным видом, но не была
сильно расстроена. Все чувства выцвели в этой стране теней, протекторате
конечной смерти.
  Вспышка.
  Железные статуи исчезли.
  - Статуя покинула клетку! - сказал Вартлоккур. - Никто не может
совершить этого.
  - Нет? Кое-что может, - возразил Старец. - Неживые вещи. У вещи
иммунитет к колдовству. - Он посмотрел на Звездного Всадника с выражением,
показывающим, что он и пришедший гость имели общие секреты.
  Звездный Всадник оглянулся.
  - Мне надо торопиться. Осталось не так много времени. - Он повернулся
к Рогу и забормотал. Появились таинственные инструменты устройства. Он
быстро прикрепил их к трупам над жизненно важными органами. Затем очень
быстро он собрал предмет, напоминающий массивный украшенный гроб.
  - Я знаю, что он собирается делать, - возбужденно сказал Старец. -
Этого никто не совершал много лет. Полное воскрешение. Утерянное
искусство. На сегодня только он и я могли бы с ним справиться, но у меня
никогда не было приборов. Важен вот тот ящик. Все остальное только мелочи,
чтобы сохранить жизнеобеспечение. - Возбуждение улеглось, и он помрачнел,
- Но у него не хватит времени оживить нас всех. Даже он не сможет
замедлить разложение мозга.
  - Спокойно! - рявкнул Насмешник. Непанта обернулась:
  - Не говори... - Ее упрек замер. Насмешник обращался не к Старцу. Он
смотрел на тени восточных принцев. Они снова начали придираться друг к
другу.
  Ее взгляд упал на собственное тело, и она ему смутилась его
обнаженностью.
  - Прикройте меня, пожалуйста. Вартлоккур хмыкнул и сказал:
  - Он не слышит тебя. Впрочем, это ничего не меняет. - Он показал на
призраки всех присутствующих. Все были в чем мать родила.
  - Но он смотрел на меня. Или я сделаю это сама. - Она чувствовала
себя по-дурацки, начав теперь беспокоиться о скромности.
  - Это была только его догадка, в какой мы стороне. Он знает, что мы
здесь, но не знает, где именно. А ты не можешь двигать материальные вещи.
Лучше оставаться голой.
  - Подходяще, - прорычал Насмешник, - Стыд жены-шлюхи делается
очевидным всякому.
  - Поосторожнее, - гневно сказал Вартлоккур.
  - Время, - перебил их Старец. - Он работает слишком медленно. Он не
сможет спасти всех нас. - Прикосновение истерической надежды повысило его
голос, когда он добавил:
  - Хотя он начнет с меня. Он мне задолжал. Ему я однажды спас жизнь.
  - Самодовольный бронтозавр! - бросил Насмешник. Наконец-то его стало
беспокоить собственное положение.
  Его критичность еще больше расстроила Непанту.
  - Нам глупо сейчас ссориться. Так что остановись.
  - Молчание - костыль идиотов, верящих во что-либо! - Его уверенность
в собственной правоте еще была непробиваема.
  Дух Непанты, тот огонь, который ее братья хотели когда-то погасить,
вспыхнул. Она наступал на Насмешника как наплывающая медуза. Он отступал и
отступал, пока не обнаружил себя загнанным в угол.
  Завладев его вниманием, раскаленная добела она рассказала все, что
происходило за время их разлуки.
  - Слушай! - рычала она, когда он пытался ее перебить, и:
  - Смотри на меня! - когда он отводил взгляд. Закончила она словами:
  - И все это абсолютная правда.
  Сомнения остались, но он обнаружил, что стал оценивать и рассуждать.
  - Время покажет, где правда. Или нет. - Затем посмотрел на нее,
внезапно изменив направление разговора. - Вправду чародей отец сам-друга?
  - Он убежден в этом.
  - Правду говорили, что жена сам-друга с ребенком? Ребенок от
сам-друга?
  - Да. Твой ребенок. - Она повернулась к Звездному Всаднику, скрывая
свои чувства, и увидела, как он кладет труп в свой реанимирующий гроб.
  На нее болью накатился приступ паники. Что будет с ребенком?
  Она должна жить. Во имя ребенка. Она ринулась вокруг клетки, чтобы
посмотреть, чье тело выбрали.
  Вартлоккура.
  На миг она возненавидела его с силой, изумившей рациональную часть ее
разума. Она должна быть первой. Ради спасения ребенка.
  Ее собственный разум насмехался над ней. Она беспокоилась не о
ребенке. Ей просто не хотелось умирать.
  Тело Вартлоккура шлепнулось в гроб. Звездный Всадник защелкнул крышку
и прохрипел что-то в Рог. Как всегда, он сделал это на непонятном языке.
Рог свистнул. Гроб начал жужжать.
  Непанта побежала к Звездному Всаднику, крича:
  - Сначала меня, ты, идиот! Меня! - Она ударила его костяшками
кулачков. Он махнул рукой перед своим лицом, словно отметая паутинку.
  Насмешник засмеялся.
  - Вот еще космическая справедливость. Забыли хитрую женщину. Равно
как и важничающего старого чудилу. Очень приятно. Я в экстазе, Звездный
Всадник.
  - Заткнись! - завопила Непанта. - Кто-нибудь, заставьте его
заткнуться. Наш сын...
  - Но это же шумное веселье, Милое Сердечко, Бриллиантовые Глазки. На
Каэндарине после большой свадьбы молодая жена обещала следовать за своим
свиноголовым муженьком хоть до ворот ада. Может быть, как раз теперь это и
получится.
  Не закончив фразы, он уже пожалел, что языком снова завладела
мстительность. Умом он понимал, что страх взял верх над чувствами и
ответственностью.
  Он не мог загнать его обратно.
  Вартлоккур бродил в полном изумлении. Тело звало его обратно. Пытаясь
сохранить контроль, он остановился возле Непанты, прошептав:
  - Не забудь свои обещания, когда мы снова вернемся к жизни.
  Непанта кивнула. Сколько боли принесут двое любящих мужчин? Она была
беспредельно напугана.
  Все казалось таким простым, пока не прибыл Насмешник.
  Вартлоккур проковылял к гробу и пробормотал детскую молитву.
  Звездный Всадник не напоминал старого человека. Стоя на коленях между
трупами, он быстро манипулировал устройствами, предназначенными для
сохранения.
  Насмешник немилосердно поносил Вартлоккура:
  - Старый дьявол, погибель Ильказара, хоть раз поимей совесть. Поступи
по правде, а не злобно...
  Старец тоже поддался чувствам, хотя он изливал свою горечь на
Звездного Всадника.
  - Неблагодарный, - сказал он тихо, забыл Навами? Кто уберег тебя от
мучений Одина.
  Эта страна теней, поняла Непанта, хотя и охлаждала накал чувств,
безусловно, обнажала истинную натуру. Пребывание мертвым с перспективой
еще более глубокой смерти выпускало наружу всю черноту души.
  Внезапная мысль испугала Непанту. Может быть, этот период является
своего рода судом и поведение во время ожидания определит конечную участь?
  Она была оторвана от ужасных размышлений наступившей тишиной.
  Призрак Вартлоккура исчез.
  Звездный Всадник открыл гроб.
  Чародей в гробу неглубоко дышал. Нормальный цвет возвратился его
коже. Из раны не текла кровь.
  Звездный Всадник заговорил, используя, как распознал Старец,
заклинание оздоровления. После этого он покрыл поврежденный участок дурно
пахнущей мазью и наложил бинт.
  Непанта осторожно изучала своих товарищей по миру теней. Их всех
обуревали одинаковые мысли.
  Кто будет следующим?
  Судя по тому, что говорил Старец, одного или двоих оживить не успеют,
следующий вполне может оказаться последним, кто возвратится в полном
разуме.
  Короче, Непанта возненавидела обоих мужчин за уменьшение ее
собственных шансов. Потом она решила, что следующей должна быть она. Даже
если Звездный Всадник окажется настолько не кавалером, чтобы
проигнорировать тяжелое положение женщины. Окажется?
  - Знаете, я спас ему жизнь, - снова сказал Старец. - Мы были
партнерами. Во времена походов Навами. Режиссер был смещен. Нахаман-Один
стал подозревать... - Он замолк, сообразив наконец, что должен молчать о
некоторых вещах даже здесь.
  Непанта и Насмешник обменялись пустыми взглядами.
  Их невежество было простительно. Даже самые мудрые из историков
университета Ребсамена в Хэлин-Деймиеле ничего не знали о походах Навами.
Они происходили так давно и так далеко отсюда - и были так горьки, что
никто не выжил, чтобы рассказать о них.
  - Заткнись! - прорычала Непанта в приступе внезапной ненависти. Она
боялась, что он действительно рассказывает правду, что он действительно
совершил нечто необычное, завладев милостью Звездного Всадника. -
Занимайся своей бредятиной после того, как он положит меня туда. Тогда я
не услышу ничего этого.
  Насмешник оставался неестественно спокойным, лишь губы произносили
неслышимые слова. Непанта засмеялась смехом горьким как полынь. Человек,
который ни во что не верил, который надо всем насмехался, который погряз в
цинизме, теперь призывал своих ложных богов.
  Где это он выучился молиться? Звездный Всадник вытащил Вартлоккура из
гроба и уложил его для дальнейшего ухода. Чародей уже казался
поздоровевшим.
  Потенциальный спаситель Непанты согнулся над ее трупом. Она победно
захохотала.
  Но он просто отодвинул ее ногу, чтобы добраться до Насмешника.
  Непанта снова вскрикнула, хотя и с меньшим чувством. Ею начала
овладевать обреченность.
  Старец извергал проклятия:
  - Ты дьявол! Ты неблагодарное отродье! Я надеюсь, что Они поджарят
твою черную душу...
  Восточные принцы засмеялись. Утеряв интерес к дьявольской схватке
между собой, они начали дразнить своих пленителей.
  - Убийца! - зарычала Непанта, повернувшись к своему мужу. - Меня.
Ребенка. Наша кровь на твоей совести. Разве что ты его остановишь. - Она
снова начала нападать на него, теряя разум от страха и ярости.
  Старец, сраженный предательством, плюхнулся в кресло. Он вернулся к
своим воспоминаниям, которые были сейчас куда яснее, чем при жизни.
  Режиссер привел его сюда и безжалостно использовал все годы. Теперь
его использовали немилосердно. Режиссер не почувствует угрызений вести от
его потери. Ведь он был только инструментом в руках Мастера и попал в
ситуацию, где решается, какие инструменты сохранить.
  Что за новые гибельные напасти сейчас замышляются, если Вартлоккур и
толстый вор будут более ценны, чем он?
  Звездный Всадник оставался загадкой даже для того, кто знал его лучше
всех, кто знал, как он был сохранен для этого мира, зачем и с каким
предопределением. Планы этого человека всегда оставались покрыты завесой
тайны, хотя в одном Старец был уверен. События сегодняшней ночи были
спланированы очень тщательно и, возможно, начались еще десятилетия назад.
  У Старца были подозрения, которые с годами перешли в убежденность -
Звездный Всадник искусно пытается избежать обязательства, наложенного на
него. Разорение Навами, Ильказара... В них не было необходимости. Эти
события были иррациональны - если только не составляли часть какого-то
непроницаемого плана.
  Непанта наступала. Насмешник отступал от нее, кружась по комнате,
пока она не дошла до точки, когда уже не могла сдерживать свою ярость.
Ярость быстро перешла в ужас. Тогда он обнял ее и нашептывать те же
успокаивающие шутки и пустячки, которые укрепляли ее дух во время рейда
бин Юсифа на Ива Сколовду. В течение нескольких минут они помирились,
восстановили свою любовь и простили друг друга.
  После тихо произнесенного: "Голубиные глазки, голубиная грудка, будь
еще лучше после второго рождения. Обещай", - он исчез из ее рук.
  Руки Звездного Всадника лихорадочно метались над оставшимися трупами.
Заодно он быстро проверил Вартлоккура. Старец молча ждал, погруженный в
воспоминания. Восточные принцы снова занялись друг другом, но с угасающим
интересом.
  Чувства Непанты еще больше поблекли. Ей уже ничего не хотелось. Она
села рядом со Старцем и взяла его за руку.
  Свист и гудение прекратились. Рука Старца напряглась.
  - Он может справиться еще с одним. Наверняка. - Он сказал это со
слабым нажимом. Старец, как и она, хотел жить, но уплывал все дальше и
дальше от берегов жизни. А потом, подозревала Непанта, станет все равно, и
она может не услышать призыва к восстановлению.
  "Кто из нас?" - гадала она, глядя, как Звездный Всадник кладет
Насмешника на пол. Надежда вспыхнула, но не смогла зажечь волю к жизни.
Она повернулась к Старцу. Тот сидел, закрыв глаза. Может быть, так и лучше
- не знать. Сжав его руку, она тоже закрыла глаза.
  Ожидание продолжалось вечность.
  Появилось ощущение чьего-то легкого, как будто какой-то мрачный
охотник душами вынюхивал нечеткий след.
  Время пробудилось. Его размеренный шаг быстро перешел в безудержное
падение в ад. Непанта слабо почувствовала ужас восточных принцев. Может
быть, это не было игрой воображения. Может быть, что-то действительно
пришло...
  Она выцветала. Она просто чувствовала это. Ее хватка за ткань
существования слабела и слабела...
  Жаль, что ее сын никогда не родится...
  Чернота.
  Счастье, потому что она больше не боялась.


                                  Глава 20


  Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

  ПОСЛЕДСТВИЯ

  - Пока мужчина взбирается на Эль Кабар, у него появляется сильная
жажда, - говорил Вартлоккур Насмешнику. Они впервые сидели лицом к лицу за
ужином после воскресения. - Я сам это испытал дюжину раз.
  Насмешник смотрел на человека, бывшего его отцом, которого он никогда
не знал. Он отгонял сыновьи чувства, считая их необоснованными и
неуместными.
  - А в стране теней, - ответил он, - сам-друг поразмыслил и поверил,
что такая жажда должна быть главной пыткой в пекле. Может быть - после
похмелья.
  Он избегал взгляда чародея, высматривая виночерпия. Им было неуютно
друг с другом. Но спасительного слуги с вином не было. Он, как и остальная
прислуга, после ночи находился в шоке. Никто из них не мог прийти в себя.
  - Да. Страна теней.
  На этом предмет разговора исчерпался по невысказанному соглашению:
все, что там говорилось или до этого делалось, лучше забыть. Мальчишка
более храбрый, чем его товарищи в маленькой компании, наблюдавшей
поблизости, рискнул приблизиться. Он смотрел на них несколько секунд, но
после того, как пришелец состроил ему страшную рожу, завопил и умчался
прочь.
  - Вечно преследуемый бессчетными немытыми пострелятами, - роптал
Насмешник, вспоминая Драконовы ворота в Прост-Каменце. Там, по его мнению,
была точка отсчета, после которой стало уже невозможно избежать странных и
мрачных приключений, которые привели к его отцу.
  Исподтишка он изучал Вартлоккура. Не растет ли какое-нибудь новое зло
в глубине чародейского разума? Он был тем, кем он был, и сделал то, что
сделал. Он имел скверную репутацию.
  Рука Насмешника потянулась к рукояти меча. Его взгляд пронзил зал в
поисках предателей.
  Среди незнакомых лиц его глаза встретили ее. Непанта казалась более
прекрасной, чем всегда. Более желанной, несмотря на бледность, оставленную
испытаниями. О чем она думала? Насколько горькими были ее воспоминания?
Мучилась ли она от тех повреждений мозга, о которых каркал Старец?
  Смогут ли они отринуть прошлый гнев и ревность и сберечь хоть
что-нибудь из-под обломков их жизней, разрушенных другими? Смогут ли они
снова обрести счастье, испытанное ими перед падением Вороньего Грая?
  Она села рядом с ним, положив свою руку поверх его, и улыбнулась, как
будто прошлой ночью ничего не произошло.
  Их перемирие продолжалось. Она по-прежнему хотела забыть.
  - А что стало со Звездным Всадником? - спросила она.
  - Ушел, - сказал Вартлоккур. - Он такой. Он никогда не ждет.
Наверное, так ему не приходится отвечать на вопросы. Он явно позаботился о
нас, позаботился о Старце, расколдовал слуг и исчез. Он такой. О нем
теперь, может, не будет слышно еще сотни лет.
  - Старец. Что с ним? - спросил Насмешник.
  - Я точно не знаю. Башня запечатана. Я не могу пройти сквозь
охраняющие заклятия. Но я подозреваю, что он жив. Вероятно, в глубоком сне.
  Догадка чародея была очень близка к истине. Вопреки собственным
ужасным ожиданиям Старцу не было позволено умереть. Но не было ему
разрешено и вернуться к жизни. Его тело, одетое в церемониальное одеяние,
сидело на каменном троне в комнате наверху Башни ветров. Если его глаза
когда-нибудь откроются, то они посмотрят в магическое зеркало. Под его
морщинистыми руками со вздувшимися голубыми венами лежали крохотные
круглые флаконы. Его кабинет был пополнен новым запасом лекарств. Однажды,
если в том будет нужда, Режиссер сможет снова заставить его глаза
открыться.
  В отличие от других Старец был только инструментом. Его полезность
подходила к концу, острота затупилась. Но Звездный Всадник был бережливым.
Он не выбрасывал ничего, что могло бы еще пригодиться. Комната на вершине
Башни ветров стала ящиком для инструмента. Даже Вартлоккур не мог войти в
нее. А его власть над Силой вернулась полностью.
  Черная Леди в очередной раз осталась дожидаться Старца у алтаря.
  В одной комнате со Старцем - возможно, как напоминание, - сидели
мертвые принцы-тауматурги.
  Подали главную перемену блюд. Насмешник набросился на свою порцию,
желая, чтобы поддерживал разговор кто-нибудь другой. Он не видел приличной
еды в течение нескольких месяцев.
  - Мне не хочется думать, что Старец вышел из игры, - сказала Непанта.
Насмешник подумал, что улавливает оттенок "лучше он, чем я". - Он был что
надо, хоть и брюзга.
  - Он не ушел, просто в ожидании. По желанию Звездного Всадника. Я
думаю, что между ними было что-то такое, о чем никто даже не подозревал.
Но - да, я тоже вспоминаю о нем. Я только удивляюсь, сколько у него
секретов, о которых он никогда не говорил. Мы скрывали слишком много друг
от друга.
  Чародей задумчиво сделал несколько глотков. Затем продолжил:
  - Несмотря на все подначки и брюзжание, он был добрым и хорошим
другом. Слишком плохо, что у него никогда не было иной цели - только бы не
выйти из своей роли, чем бы она ни была. Будем надеяться, что в следующий
раз он будет счастливее.
  - Ребенок? - хрюкнул Насмешник с набитым ртом.
  - Прекрасно. И я рада, что ты помылся и побрился. Я никогда не
видела, чтобы какой-нибудь горский бандит был таким грязным и одичавшим,
как ты. - Она и Вартлоккур продолжили рассуждать о Старце.
  Чародей встревоженно предположил:
  - Вы знаете, что есть грамотеи, которые уверяют, что Звездный Всадник
это некоторое воплощение правосудия. Может, он судил нас всех, а не
принцев.
  - Вы имеете в виду...
  - Да. Может быть, из нас только лишь Старей действительно
вознагражден. А мы брошены обратно в гущу происходящих событий.
  Насмешник задумчиво прищурил один глаз, но не перестал жевать.
  Непанта посмотрела с кислым видом.
  - Иногда у меня бывают предчувствия, - сказала она. - И у меня было
одно из них. Наступают тяжелые времена. Моего мужа и меня ожидают боль и
скорбь.
  Вартлоккур еще не подготовился. к видению, чтобы посмотреть, как
будет выглядеть будущее без печати влияния принцев-тауматургов. Он
опасался того, что узнает.
  Это не принесет ему добра. Другие силы были наготове и положили на
него глаз.
  - Без сомнения, - ответил он Непанте. - Я верю, истинная причина
того, что мы здесь: предполагается, что мы сможем быть полезны.
  Под маской тупого обжоры Насмешник критически оценивал смысл каждого
слова Вартлоккура и то, как он это произнес. Насмешник выслеживал
фальшивую нотку. Отец или не отец - он просто не верил в прощение
Вартлоккура.
  Наступило время, решил он, слегка ткнуть в осиное гнездо и
посмотреть, что вылетит. Время швырнуть камень, чтобы посмотреть, что
поднимете напыщенных глубин этого обманно мирного пруда.
  Положив руку на рукоять меча, он величественно рыгнул и откинулся на
спинку кресла. Прикрыв глаза, он произнес:
  - Если память мне не изменяет - что не есть возможно в стальных
мозгах такого гения, как сам-друг, - то было время, когда кое-кто однажды
пообещал толстому фокуснику и его друзьям крупные вознаграждения за
выполнение мелких дел для вышеуказанного. Будучи владельцем уже отмеченной
слоновьей памяти, могу сказать, что конкретное вознаграждение состояло из
золотых двойных шекелей имперской чеканки, одна тысяча четыреста. Этот же
вышеупомянутый джентльмен авансировал еще восемьдесят. Сам-друг, принимая
во внимание дистанцию до дома вышеуказанного, трогает кошель и плачет:
"Увы! Пальцы ничего не ощущают. Нету даже гнутого позеленевшего медяка.
Предвижу великий голод..."
Непанта, наконец уразумев, о чем идет речь, глотнула воздух.
  - Почему бы не добавить еще то, что ты потерял в Ива Сколовде? -
спросила она, изумляясь его выдержке.
  Глаза Насмешника широко раскрылись, он ухмыльнулся с самым невинным
видом.
  - Серебро: триста двенадцать крон. Медь: двести тридцать четыре гроша
Ива Сколовды. Золота нет. Из других краев, разные: может, пять серебряных
ноблей Итаскии в целом. Смета скромна, но сам-друг обновлен для
благородства и утратил мелочное - в полушку - сердце ради интереса только
в минимальном доходе, уступая в средствах к существованию вышеуказанному.
Такое же состояние в настоящий момент сам-друг обнаружил у молодой, только
что обновленной жены.
  Тут он попал в точку. Имущество Вороньего Грая было потеряно.
Когда-нибудь оно по частям начнет появляться на поверхности - когда
солдаты Гаруна станут сбывать награбленное.
  Непанта была столь же нищей, как и ее муж.
  Вартлоккур смеялся до слез.
  - Ты, верно, самый бесстыдный разбойник со времен Рейнхарта,
сразившего Камменгарнского дракона.
  Насмешник снова ухмыльнулся. Непанта пнула его под столом, но он не
внял предупреждению.
  - В монетах Ильказара, пожалуйста. С дополнением в десять процентов
от даты выполнения, каковой является утро, когда солдаты могучего союза
покорили неприступную крепость Вороньего Грая.
  - Хорошо, почему бы и нет? - удивился Вартлоккур с присущим ему
самообладанием. - У меня полные мешки. Формально я действительно тебе
должен. А еще есть твои друзья, которые могут не дать мне покоя...
Непанта, возьми себе тоже, пожалуйста. В качестве свадебного подарка.
  Глаза Насмешника сощурились. Здесь что-то происходило. После всех
несчастий Вартлоккур сдавался так легко? Ему не верилось. Где-то здесь
ловушка. Трюк или капкан...
  Но - "мешки"? Его глаза расширились. Жадность вытеснила все остальные
соображения.
  - Мне позволено взять и выбрать?
  Проданные в подходящий момент богатым коллекционерам редкие монеты
принесут в сотни раз больше собственной стоимости. Он смог бы превратить
умеренную фортуну в гигантскую. Он знал покупателей и знал, какие монеты
пользуются спросом. Когда-то он пытался обжулить их - пока не обнаружил,
что необходимые исследования и расчеты требуют слишком много усилий.
  Эта идея прошла мимо Вартлоккура.
  - Конечно. - Для чародея одна монета не отличалась от другой. Он
озадаченно сказал:
  - Я покажу тебе хранилище.
  Насмешник провел там день и познакомился с каждой золотой монетой.
Вартлоккур быстро потерял к этому интерес и занялся своими делами. Тогда
Насмешник набил все карманы деньгами, которые были отложены в сторону как
"заработанные" им и его товарищами. Они, по словам Вартлоккура, были живы
и здоровы, хотя и сталкивались с трудностями.
  В конце концов, как сказал Насмешник Непанте позже, что хорошего в
нахальстве, если оно пропадет зря?

  ***

  Незаметно прошло четыре дня. В конечном итоге Насмешник вынужден был
признать, что Вартлоккур действительно позволял Непанте уйти. И до
последнего момента, когда они ушли, провожаемые дружескими напутствиями,
он не понимал почему.
  В пути Непанта все время думала о своем соглашении с Вартлоккуром.
Она не могла спокойно отложить его на будущее. Оставались сомнения. Будет
ли чародей отстаивать свои права? Честно ли это по отношению к Насмешнику?
Остался ли Насмешник в опасности? Предстоит ли ему жить впредь с угрозой
неведомого ножа в темном закоулке?
  Боги знают, что она любит своего мужа. Стыд охватывал ее, стоило лишь
вспомнить свое поведение в стране теней. Ее сердце гулко билось, когда она
вспоминала, как близко она подошла к тому, чтобы уничтожить все его
чувства к ней...
  Но теперь появилось и новоосознанное чувство к Вартлоккуру,
соседствующее с отношением к Насмешнику, - вместо романтики в двадцать
девять лет... "Я делала это для тебя", - лгала она себе, глядя на мужа.
  Но все это сработало, разве нет? Каждый достиг - хотя и не полностью
- своей цели. Мир избавился от нескольких старых зол. Может быть, в
будущем мечты исполнятся.
  Вартлоккур все еще не вызывал видения. Возможно, какое-то
неосознанное предчувствие мешало ему посмотреть, лгали ли плохие новости.
Как бы то ни было, Непанта ехала на запад с надеждой. Однако надежда может
быть потеряна.
  - Насмешник, я люблю тебя.
  Он ответил ей знакомой улыбкой Салтимбанко. Но мысли его были далеко,
они носились по лабиринтам схем, основанных на обретенном богатстве.
Однако любые схемы могут провалиться.


  Глен КУК: ТЬМА ВСЕХ НОЧЕЙ