Код произведения: 12771
Автор: Шукшин Василий
Наименование: Версия
Василий Шукшин
ВЕРСИЯ
Санька Журавлев рассказал диковинную историю. Был он в городе
(мотоцикл садил покупать), зашел там в ресторан покушать. Зашел, снял
плащ, в гардеробе, направился в зал... А не заметил, что зал отделяет
стеклянная стена - пошел на эту стенку, И высадил ее. Она прямо так
стоймя и упала перед Синькой и со звоном разлетелась в куски. Ну,
сбежались. Саньки был совершенно трезв, поэтому милицию вызывать не
стали, а повели его к директору ресторана на второй этаж. Человек,
который вел его по мягкой лестнице, подсчитал:
- Зарплаты две выложишь. А то и три.
- Я же не нарочно.
- Мало ли что?
Зашли в кабинет директора... И тут-то и начинается диковина, тут
сельские люди слушали и переглядывались - не верили. Санька
рассказывал так:
- Заходим - сидит молодая женщина. Пышная, глаза маленько
навыкате, губки бантиком, при золотых часиках. "Что случилось?"
Товарищ этот начинает ей докладывать, что вот, мол, стенку решили... А
эта на меня смотрит. - Тут Санька всякий раз хотел показать, как она
на него смотрела: делал губы куриной гузкой и выпучивал глаза. И
смотрел на всех. Люди смеялись и продолжали не верить.
- Ну, ну?
- Она этому товарищу говорит: "Ну, хорошо, - говорит, идите. Мы
разберемся". А кабинет!.. Ну, ё-моё, наверное, у министров такие:
кругом мягкие креслы, диваны, на стенах картины. "Вы откуда?" -
спрашивает. Я объяснил. "Так, так, - говорит. - Как же это вы так?" А
сама на меня смо-отрит, смо-отрит... До-олго смотрела.
Еще потому не верили земляки Саньке, что смотреть-то на него, да
еще, как он уверяет, долго, да еще городской женщине, зачем, господи?!
Что там высматривать-то? Длинный, носатый, весь в морщинах раньше
времени... Догадывались, что Саня потому и выдумал
эту историю, чтобы хоть так отыграться за то, что деревенские
девки его не любили.
- Ну, ну, Саня? Дальше?
Дальше Санька бил в самое дыхало; история начинала звенеть и
искриться, как та стенка в ресторане...
- Дальше мы едем с ней в ее трехкомнатную квартиру и гужуемся.
Три дня! Я просыпаюсь, от так от шарю возле кровати, нахожу бутылку
шампанского - буль-буль-буль!.. Она мне: "Ты бы хоть из фужера, Санек,
вон же фужеров полно!" Я говорю: "Имел я в виду эти фужеры!" Гужуемся
три дня и три ночи! Как во сне жил. Она на работу вечером сходит, я
пока один в квартире. Ванну принимаю, в туалете сижу... Ванна отделана
голубым кафелем, туалет - желтым. Все блестит, мебель вся лакирована.
Я сперва с осторожностью относился, она заметила, подняла на смех:
"Брось ты, - говорит, - Санек? Надо, чтоб вещи тебе служили, а не ты
вещам. Что же, - говорит, - я все это с собой, что ли, возьму?" Шторы
такие зеленые, с листочками... Задернешь - полумрак такой в комнатах.
Кто-нибудь спал из вас в спальне из карельской березы? Мы же фраера!
Мы думаем, что спать на панцирной сетке - это мечта жизни. Счас я себе
делаю кровать из простой березы... город давно уже перешел на
деревянные кровати. Если ты каждый день получаешь гигантский стресс,
то выспаться-то ты должен!
- Ну, ну, Сань?
- Так проходят эти три дня. Вечером она привозит на такси
курочек, разные заливные... Они мне сигналют, я спускаюсь, беру
переносной такой холодильничек, несу... И мы опять гужуемся. Включаем
радиолу на малую громкость, попиваем шампанское... Чего только моя
левая нога захочет, я то немедленно получаю. Один раз я говорю: "А вот
я видел в кино: наливает человек немного виски в стакан, потом туда из
сифончика... Ты можешь так?" - "Это, - говорит, - называется виски с
содовой. Сифон у меня есть, виски счас привезут". Точно, минут через
пятнадцать привезли виски. Они мне, кстати, не поглянулись. Я пил
водку с содовой. От так от нажимаешь курочек на сифончике, оттуда как
даст в стакан... Прелесть.
- А как со стеклом-то?
- С каким стеклом?
- Ну, разбил-то...
- А-а. А никак. Она меня потом разглядывала всего и удивлялась.
"Как ты, - говорит, - не порезался-то?" А мотоцикл - я ей деньги
отдал, мне его прямо к подъезду подкатили...
Вот такая история случилась будто бы с Санькой Журавлевым. Из
всего этого несомненной правдой было: Санька в самом деле ездил в
город; не было его три дня; мотоцикл привез именно такой, какой хотел
и на какой брал деньги; лишних денег у него с собой не было. Это все
правда. В остальное односельчане никак не могли поверить. Санька
нервничал, злился... Говорил мужикам про такие поганые подробности,
каких со зла не выдумаешь. Но считали, что всего этого Синька где-то
наслышался.
- Ну, ё-моё! - психовал Санька. - Да где же я эти три дня
был-то?! Где?!
- Может, в вытрезвителе.
- Да как я в вытрезвитель-то попаду?! Как? У меня лишнего рубля
не было!
- Ну, это... Свинья грязи найдет.
- Иди найди! Иди хоть пятак найди за так-то. На что же бы я
жил-то три дня?
Этого не могли объяснить. Но и в пышного директора ресторана, и в
ее трехкомнатную квартиру тоже не могли поверить. Это уже черт знает
что такое - таких дур и на свете-то не бывает.
- Дистрофики! - обзывал всех Санька. - Жуки навозные. Что вы
понимаете-то? Ну, что вы можете понимать в современной жизни?
Слушал как-то эту историю Егорка Юрлов, мрачноватый, бесстрашный
парень, шофер совхозный. Дослушал до конца, усмехнулся ядовито. К нему
все повернулись, потому что его мнение - как-то так повелось -
уважали. И, надо сказать, он и вправду был парень неглупый.
- Что скажешь, Егорка?
- Версия, - кратко сказал Егорка.
- Какая версия? - не понял Санька.
- Что ты дурачка-то из себя строишь? - прямо спросил Егорка. -
Чего ты людей в заблуждение вводишь?
Санька аж побелел... Думали, что они подерутся. Но Санька
прищемил обиду зубами. И тоже прямо спросил:
- У тебя машина на ходу?
- Зачем?
- Я спрашиваю: у тебя машина на ходу? - Санька угрожающе
придвинулся к Егорке. - Ну?
Егорка подождал, не кинется ли на него Санька; подождал и
ответил:
- На ходу.
- Поедем, - приказным голосом сказал Санька. - Надоела мне эта
комедия: им рассказываешь, как добрым, они, стерва, хаханьки строют.
Поедем к ней, я покажу тебе, как живут люди в двадцатом веке.
Предупреждаю: без моего разрешения никого не лапать и не пить дорогое
вино стаканами. Возможно, там соберется общество - может, подруги ее
придут. Кто еще хочет ехать, фраера? - Саньку повело на спектакль - он
любил иногда "выступить", но при всем том... При всем том он предлагал
проверить, правду ли он говорит, или врет. Это серьезно.
Егорка, недолго думая, сказал:
- Поехали.
- Кто еще хочет? - еще раз спросил Санька.
Никто больше не пожелал ехать. История сама по себе довольно
темная, да еще два таких едут... Недолго и того... угореть. А Санька с
Егоркой поехали.
Дорогой еще раз ругнулись. Санька опять начал учить Егорку, чтоб
он никого не лапал в городе и не пил дорогое вино стаканами.
- А то я ж вас знаю...
- Да пошел ты к такой-то матери! - обозлился Егорка. - Строит из
себя, сидит... "Я ва-ас..." Кого это "вас"-то? А ты-то кто такой?
- Я тебя учу, как лучше ориентироваться в новой обстановке,
понял?
- Научи лучше себя - как не трепаться. Не врать. А то звону
наделал... Счас, если приедем и там никакой трехкомнатной квартиры не
окажется, - Егорка постучал пальцем по рулю, - обратно пойдешь пешком.
- Ладно. Но если все будет, как я говорил, я те... Ты принародно,
в клубе, скажешь со сцены: "Товарищи, зря мы не верили Саньке
Журавлеву - он не врал". Идет?
- Едет, - буркнул мрачный Егорка.
- Черти! - в сердцах сказал Санька. - Сами живут... как при царе
Горохе и других не пускают.
Приехали в город засветло.
"Направо". "Налево". "Прямо!" - командовал Санька. Он весь
подсобрался, в глазах появилась решимость: он слегка трусил. Егорка
искоса взглядывал на него, послушно поворачивал "влево", "вправо"...
Он видел, что Санька вибрирует, но помалкивал. У него у самого сердце
раза два сжалось в недобром предчувствии.
- Узнаю ресторан "Колос", - торжественно сказал Санька. - Тут,
по-моему, опять налево. Да, иди налево.
- Адрес-то не знаешь, что ли?
- Адресов я никогда не помнил - на глаз лучше всего.
Еще покрутились меж высоких спичечных коробков, поставленных
стоймя... И подъехали к одному, и остановились.
- Вот он, подъездик, - негромко сказал Санька. - Голубенький, с
козырьком.
Посидели немного в кабине.
- Ну? - спросил Егорка.
- Счас... Она, наверно, на работе, - неуверенно сказал Санька. -
Сколько счас?
- Вез двадцати девять.
- У нее самый разгар работы...
- Ну-у... начинается. Уже очко работает?
- Пошли! - скомандовал Санька. - Пошли, теленочек, пошли. Если
дома нет, поедем в ресторан. Поднялись на четвертый этаж пешком.
- Так, - сказал Санька. Он волновался. - Следи за мной: как я,
так и ты, но малость, скромнее. Как будто ты мой бедный родственник...
Фу! Волнуюсь, стерва. А чего волнуюсь? Упэред! - И он нажал беленький
пупочек звонка.
За дверью из тишины послышались остренькие шажочки.
- Паркет, знаешь, какой!.. - успел шепнуть Санька.
В двери очень долго поворачивался и поворачивался ключ - может,
не один?
Санька нервно подмигнул Егорке.
Наконец дверь приоткрылась... Санька растянул большой рот в
улыбке, хотел двинуть дверь, чтоб она распахнулась приветливее, но она
оказалась на цепочке.
- Кто это? - тревожно и недовольно спросили из-за двери. Женщина
спросила.
- Ира... это я! - сказал Санька ненатуральным голосом. И улыбку
растянул еще шире. Можно сказать, что на лице его в эту минуту были
нос и улыбка, остальное - морщины.
- Боже мой! - зло и насмешливо сказал голос за дверью (Егорка не
видел из-за Саньки лицо женщины), и дверь захлопнулась и резко, сухо
щелкнула.
Санька ошалел... Посмотрел растерянно на Егорку.
- Ё-моё! - сказал он. - Она что, озверела?
- Может, не узнала? - без всякого ехидства подсказал Егорка.
Санька еще раз нажал на белый пупочек. За дверью молчали. Санька
давил и давил на кнопочку. Наконец послышались шаги - тяжелые,
мужские. Дверь опять открылась, но опять мешал цепок. Выглянуло
розовое мужское лицо. Мужчина боднул строгим взглядом Саньку... Потом
глаза его обнаружили мрачноватого Егорку и - быстро-быстро - поискали,
нет ли еще кого? И, стараясь, чтоб вышло зло и страшно, спросил:
- В чем дело?
- Позови Ирину, - сказал Санька.
Мужчина мгновение решал, как поступить... Из глубины квартиры ему
что-то сказали. Мужчина резко захлопнул дверь. Санька тут же нажал на
кнопку звонка и не отпускал. Дверь опять раскрылась.
- Что, выйти накостылять, что ли?! - уже всерьез злобно сказал
мужчина.
Санька подставил ногу под дверь, чтобы мужчина не сумел ее
закрыть.
- Выйди на минутку, - сказал он. - Я спрошу кое-что.
Мужчина чуть отступил и всем телом ринулся на дверь... Санька
взвыл. Егорка с этой стороны - точно так, как тот за дверью, -
откачнулся и саданул дверь плечом. Санька выдернул ногу и тоже
навалился плечом на дверь.
- Семен! - заполошно крикнул мужчина.
Пока Семен бежал в тапочках на зов товарища, молодые деревенские
бычки поднатужились тут... Цепочка лопнула.
- Руки вверх! - заорал Санька, ввалившись в коридор.
Мужчина с розовым лицом попятился от них... Мужчина в тапочках
тоже резко осадил бег. Но тут вперед с визгом вылетела коротконогая
женщина с могучим торсом.
- Во-он! - Странно, до чего она была легкая при своей тучности и
до чего же пронзительно она визжала. - Вон отсюда, сволочи!! Звоните в
милицию! Я звоню в милицию! - Женщина так же легко ускакала звонить.
- Пошли, Санька, - сказал Егорка.
Санька не знал, как подумать про все это.
- Пошли, - еще сказал Егор.
- Нет, не пошли-и, - свирепо сказал розоволицый. И стал
надвигаться на Саньку. - Нет, не пошли-и... Так просто, да? Семен,
заходи-ка с той стороны. Окружай хулиганов!
Человек в тапочках пошел было окружать. Но тут вернулся от двери
Егор...
...Из "окружения" наши орлы вышли, но получили по пятнадцать
суток. А у Егорки и права на полгода отняли - за своевольную поездку в
город. Странно, однако, что деревенские после всего этого в Санькину
историю полностью поверили. И часто просили рассказать, как он
гужевался в городе три дня и три ночи. И смеялись.
Не смеялся только Егорка: без машины стал меньше зарабатывать.
- Дурак, поперся, - ворчал он. - На кой черт?
- Егор, а как баба-то? Правда, что ли, шибко красивая?
- Да я и разглядеть-то не успел как следует: прыгал какой-то
буфет по квартире...
- А квартирка-то, правда, что ли, такая шикарная?
- Квартирка шикарная. Квартиру успел разглядеть. Квартира
шикарная.
Санька долго еще ходил по деревне героем.