Код произведения: 12348
Автор: Шаламов Михаил
Наименование: Час дракона
Михаил Шаламов.
Час дракона
-----------------------------------------------------------------------
Журнал "Техника - молодежи".
OCR & spellcheck by HarryFan, 9 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Оиси проснулся от цвирканья сверчка, лежал и долго прислушивался к его
пению. Было в этих звуках что-то надрывно-тоскливое. Невольно вспомнилось:
Какая долгая жалоба!
О том, как кошка поймала сверчка,
Подруга его печалится.
Он лежал и слушал. Понемногу начал понимать, что наступает утро. Потом
он потянулся и сел. Босым ногам на полу было холодновато. Молодой человек
быстро оделся, затянул шелковый пояс и, раздвинув легкую седзи, выглянул
на улицу. Утренняя прохлада пробирала до костей.
Оиси любовался стареющим месяцем, когда за спиной послышались шаги.
Громко шлепая широкими босыми ступнями, в комнату вошел хозяин гостиницы.
- Господин собрался в дорогу? - спросил он с почтительным поклоном.
- Да! Мне хотелось бы закончить свои дела до рассвета. Заверните мне на
дорогу чего-нибудь съестного и примите плату, почтенный!
Звякнула монета, и хозяин рассыпался в благодарностях. Не слушая его,
Оиси вышел во двор и, опершись на красный лакированный столбик, надел
потертые кожаные сандалии.
Проходя мимо сливового дерева, он провел рукой по ветке и почувствовал
под пальцами клейкость первых листьев.
"Ночью лопнули почки!" - подумал он и улыбнулся. Через пять минут уже
вышел на дорогу и легким пружинящим шагом двинулся вперед, уходя все
дальше и дальше в светло-серые предрассветные сумерки.
Начинался Час Дракона.
Оиси Крисито был двадцатипятилетним самураем из клана Тесю. Вот уже
почти два года не был он дома. Неумолимые каноны бусидо двадцать месяцев
назад бросили его на эту долгую дорогу, и с тех пор молодой человек жил
только воспоминаниями о родном доме да желанием поскорее свершить данный
себе и богам обет.
Двадцать месяцев назад его сюзерен, князь Хосикава, был подло зарезан
ночью неким самураем по имени Кэндзобуро Харикава. Преступление было тем
более мерзким, что произошло безо всяких видимых причин. И без свидетелей.
Восемь вассалов князя, повинуясь долгу чести, поклялись на алтаре в
священной мести и пустились на розыски убийцы.
Но Харикава скрылся, и отыскать следы его было непросто. Поэтому
мстители отправились в разные стороны, разбившись на маленькие группки.
Крисито поехал с младшим братом, твердо решив, что не вернется, пока
собственными руками не наденет на шест голову преступника.
Оиси шел вперед привычно быстрым шагом. Полученные известия вселяли
надежду. Встреченный на дороге нищий буддийский монах поведал мстителю,
что человек, похожий на Харикаву, опередил Крисито на полдня пути. Мысль о
том, что обет отмщения будет вот-вот выполнен, придавала Оиси бодрости.
Особенно приятно было сознавать, что через какие-нибудь полторы недели он
снова сможет обнять жену.
О-Кими! Милая О-Кими! Знала бы ты, как скучает по тебе супруг в походе
за справедливостью! И месяца после свадьбы не прожили мы вместе, не успели
зачать наследника рода Криситова...
И так ясно представил Оиси ее, миниатюрную и прелестную, как цветок
кувшинки, что словно яшмовая нить лопнула в душе его и на глаза
навернулись слезы.
"Неисповедимы пути, выбранные для нас небом! - размышлял он. - Кто бы
мог подумать, что два года молодости будут потрачены на какого-то
Харикаву! Что ж, долг есть долг! Вассал, не отомстивший за своего
господина, не достоин чести называться самураем!"
Месть вошла в жизнь Оиси. Он казался себе садовником, который долго и
терпеливо выращивает серую хризантему. Бутон уже раскрылся, но нужно
напоить хризантему кровью, чтобы она обрела цвет и запах. Иначе труд его
останется незавершенным. А путь был долог и труден...
Однажды Оиси совсем было настиг беглеца в провинции Суо. Но там
свирепствовала чума, и ему не удалось уберечь от нее брата. Похоронив
юного Ямамото, он продолжил погоню, но беглец уже растаял в неведомых
далях.
За двадцать месяцев четырежды нападали на Крисито разбойники. Три раза
все оканчивалось благополучно. Но в последней стычке огромный, одичавший
от голода бродяга-ронин в драном, покрытом пылью синем кимоно, разрубил
Оиси предплечье. Но голод плохой учитель осторожности. Опьянев от запаха
крови, разбойник сделал неверный выпад и встретил виском меч самурая.
Самого Крисито долго лечили монахи захолустного монастыря, И снова
погоня...
Из-за гор вставало солнце. Еще отчетливее стал контраст снега в полях
по обе стороны дороги с черными жирными проталинами. На землю приходили
рука об руку утро и весна.
Дорога плавно погрузилась в рощу. Теперь по обочинам высился гибкий
бамбук вперемешку с молодыми криптомериями. Над головой Оиси с шумом
пролетела пестрая птица и скрылась в зарослях. Крисито, остановившись,
проводил ее взглядом и хотел уже двинуться дальше, но ухо его уловило
приглушенный человеческий крик. Кричали впереди, чуть справа от дороги.
Придерживая локтем колчан со стрелами, самурай бросился на голос.
Продравшись сквозь бамбуковую чащу, Крисито оказался на большой поляне,
покрытой блеклым весенним снегом. Из-под серой ледяной крупы местами
торчали метелки мокрой жухлой травы.
На другом конце поляны двое неизвестных, затянутые в ярко-алую
лакированную кожу, боролись с пожилым самураем в разорванном кимоно.
Заломив руки, они тащили его в заросли. Старик кричал и упирался.
"Зачем они его тащат? Ведь расправиться с путником удобнее на
поляне..." - подумал Крисито, стягивая с плеча лук. Потом началось
ужасное.
Из зарослей навстречу разбойникам выползало огромное, величиной с
поверженную пагоду, членистое тело. Так вот они какие, драконы!
Медно-красные бока чудовища лоснились, а огромные бессмысленные глаза
сверкали под лучами солнца, как новые бронзовые зеркала.
Пленник, увидев чудовище, снова вскрикнул и забился в крепких руках
разбойников. А те продолжали тащить его навстречу ужасным челюстям.
Медлить было нельзя. Оиси вогнал меч в сугроб и, наложив на тетиву
длинную черную стрелу, прицелился в обтянутую красным спину.
Тетива зазвенела, и стрела с глухим стуком впилась в левую лопатку
разбойника. Тот выпустил жертву и ничком рухнул на истоптанный снег.
Второй оглянулся, склонился над упавшим, но тот что-то прохрипел на
незнакомом Оиси языке и махнул рукой в сторону зарослей. Второй разбойник
медленно, словно нехотя, побрел к зарослям, все оборачиваясь. Но, увидев,
что на тетиву легла вторая стрела, ускорил шаги и растворился в кустах.
Стрела ударила чудовище в глаз, но не воткнулась, а лишь скользнула по
его гладкой поверхности и расщепила ствол чахлой криптомерии. "Раз уж даже
глаза неуязвимы - стрелять бесполезно!" - решил Крисито и, выдернув из
сугроба меч, начал наступать на монстра, но тот, как ни странно, не
двинулся навстречу, а, роя наст тысячами коротких ножек, начал задом
втискиваться в заросли.
Когда за чудовищем сомкнулись тростники, Оиси обернулся к пожилому
самураю. Тот стоял на подгибающихся ногах и вполголоса молился. Алый
разбойник, со стрелой в спине, лежал в нескольких шагах поодаль.
Крисито дождался конца молитвы и, подойдя к самураю, спросил:
- Как ваше имя, сенсей? Из какого вы рода?
- Кэндзобуро Харикава! - хрипло ответил тот, опускаясь на снег. Оиси
стоял над ним и глядел ему в глаза, читая в них бесконечную усталость. Ему
хотелось понять, почему этот человек в почтенном уже возрасте решился на
преступление. Вот он сидит, враг... Оиси скользнул взглядом по
изможденному серому лицу, покрытому редкой седой щетиной, по драной
одежде, прислушался, с каким хрипом он дышит, как он кашляет, пытаясь
охладить лицо мокрым колючим снегом. А в глазах - только бесконечная мука.
"Почему он добровольно выбрал долю изгнанника?" В молодом человеке
шевельнулась жалость, чувство, которое никогда не ассоциировалось раньше с
именем Харикавы. Но Крисито сумел преодолеть ее.
- Сенсей, когда вы отдохнете, я буду вынужден вызвать вас на поединок.
Меня зовут Оиси Крисито из клана Тесю.
Харикава молча кивнул и прилег на снег, чтобы скопить силы.
Крисито отошел в сторону. Он знал, что не будет торопить старика. Никто
не сможет упрекнуть Оиси, будто он убил обессилевшего человека. Он подошел
к поверженному разбойнику, отломил у самой раны древко стрелы и перевернул
его на спину. Тот тихо застонал.
Оиси сходил к своим вещам, вынул из дорожного бэнто кувшинчик с черной
китайской водкой и влил обжигающую жидкость в рот раненого. Тот мучительно
заперхал и открыл глаза.
- Открой сумку у меня на поясе и дай мне порошок... - пробормотал он
костенеющим языком. - Скорее!..
Самурай открыл маленькую сумочку, вынул оттуда прозрачный, величиной с
лесной орех, шарик, внутри которого пересыпался розовый порошок. Алый
сунул шарик за щеку и затих.
"Отходит!" - подумал Крисито, помолился за душу грешника и сел точить
меч для поединка.
Когда он закончил, Алый уже не лежал, а сидел, привалившись здоровой
лопаткой к трухлявому пню. Оиси удивился. Как он с такой раной мог еще
ползти? А тот жестом подозвал Крисито и сказал прерывистым хриплым
шепотом:
- Не убивай старика!.. Прошу тебя... Пусть живет!
Оиси оглянулся на Харикаву.
- Я мог бы просто зарубить его. Он этого заслужил. Но я вызвал его на
честный поединок. Если небу будет угодно, старик победит меня.
- Но ты же видишь: он на ногах не стоит!
- Он отдохнет и примет бой, - спокойно ответил молодой самурай. - Я не
могу отпустить его без отмщения. Он...
- Убил твоего князя. Я знаю. За дело убил... А ты... Так ли уж ты любил
своего господина!
Крисито на мгновение задумался.
- Любил или не любил, но я был его вассалом. И долг мой...
- Убить? Как у вас просто все получается!.. Убить... Пойми: Харикава -
великий человек!
- Харикава? Это князь был великий человек! - убежденно сказал Крисито.
- Скотина был твой князь! Он силой взял в наложницы дочь Харикавы.
Девочка утопилась. Старик мстил за нее.
- А я мщу за князя!
- Странные времена! Пойми, имя твоего князя через десять лет будет
забыто, а Кэндзобуро Харикаву будут помнить века. Его надо спасти!
Оиси улыбнулся неумелой лжи этого человека.
- А не ты ли хотел отдать старика чудовищу? А ведь это пострашнее удара
мечом.
- Нет! Я хотел его спасти! - прохрипел Алый. - Это была моя _машина_
(этого слова Оиси не понял). Вам ее просто не с чем сравнивать... парень,
попробуй перешагнуть через гнусности своего века! Старик нужен людям, он
должен жить!..
- Он твой родич? - изумленно спросил Оиси.
Алый отрицательно помотал головой.
- Объяснять бесполезно... Но попробую... Слушай!.. Я (он ткнул себя
пальцем в грудь) буду рожден через пять столетий... В двадцать третьем
веке... А в конце двадцатого будут найдены незавершенные рукописи
Харикавы. Старик опередил свою эпоху. Он сумел угадать истинную природу
времени, создать теорию... Но в XVII веке Харикаву убили. Ты убил. Он не
закончил своей работы, и воспользоваться ею смогли только внуки нашедших
рукопись. Но если ты не поднимешь на него сегодня меч, Харикава проживет
еще несколько лет, допишет книгу и уже в первом десятилетии XXI века можно
будет построить машину времени...
Оиси слушал Алого с соответствующей улыбкой, не понимал сказанного,
думал, что умирающий бредит. Но трогательная забота о старике поразила
самурая.
Алый, лихорадочно блестя глазами, продолжал:
- Ты, наверное, не понимаешь, как можно спасти человека, которого убили
пять столетий назад? Да, для моей истории Харикава уже потерян
безвозвратно. Но если ты послушаешься меня, возникнет новая ветвь
реальности, параллельная нашей. В ней Харикава останется жив...
Алый застонал и на минуту забылся. Но потом снова разлепил веки.
- Мы сами пишем историю человечества... И верим, что настанет день,
когда люди параллельных времен сольются в единый союз... И тогда во
Вселенной не будет ничего сильнее Человека! Я верю. Нас с Иваном послали
выручать Харикаву, помешать ему встретиться с тобою... Но мы опоздали...
- Ты умираешь, - прервал его Оиси, - прекрати лишние разговоры и
помолись лучше, чтобы предстать перед Творцом со спокойной совестью!
- Думаешь, я брежу? - Алый рывком поднялся на локте и заскрежетал
зубами от боли. - Думаешь, это бред? Смотри!
Он вперил взгляд в бамбуковую чащу. Лицо его окаменело, только синяя
жилка трепетала на потном виске.
И Оиси увидел... Один за другим на границе зарослей надламывались и
ложились на снег стволы бамбука. Скоро на этом месте образовалась глубокая
просека.
Алый снова застонал и откинулся затылком на комель пня. Лицо его было
бело, как кусок мрамора.
- Я бы и с тобой мог так же... Не хочу! Противно... Отпусти старика!
Крисито нахмурился.
- Ты демон? - спросил он с угрозой в голосе.
- Нет! - Алый страдальчески сморщился. - Человек!.. И ты человек!
Неужели мы, люди, не сможем понять друг друга?.. Я не могу приказать тебе
делать добро. Его делают не по принуждению... Но на какой бы поступок ты
сейчас ни решился, прежде подумай. Ты на то и человек, чтобы думать! Не
забывай этого! А сейчас отойди подальше. Я вызову Ивана...
Оиси послушно отошел. Он уже не испугался, когда из просеки на поляну
полезла _машина_. Волнообразно двигая кривыми ножками, она подковыляла к
Алому, зависла над ним и вдруг легла на него плоским брюхом. Крисито
представил себе, что стало с незнакомцем под такой тушей, и ему сделалось
нехорошо. Но Когда чудовище поднялось и растаяло в воздухе, на том месте,
где только что сидел человек, остался лишь раздавленный трухлявый пень.
Крисито молча смотрел на вдавленные в мерзлую землю щепки. В голове его
было пусто и гулко, словно она и не голова вовсе. Потом в ней появилась
первая мысль: "Ты на то и человек, чтобы думать".
Кто-то положил руку ему на плечо. Рядом стоял Харикава.
- Я готов, - сказал он, - будем биться!
Оиси долго смотрел на него: на усталое решительное лицо, на одежду с
прилипшим к ней снежным крошевом, на стоптанные соломенные варадзи на
ногах, на иззубренный в поединках с разбойниками меч в костлявых пальцах,
потом он спросил:
- Скажите, сенсей, как звали вашу дочь?
В голубой выси над их головами рождался новый день. Теплой рукой он
стирал с небосклона последние минуты Часа Дракона.