Код произведения: 10006
Автор: Семилетов Петр
Наименование: Бяка
Petr Semiletov 2:463/4444.5 16 Aug 01 22:16:00
(c)Петр 'Roxton' Семилетов 4 июня - 16 августа 2001
БЯКА
1: В ОЖИДАHИИ ЧУДА
В уездном городе Жмотове, который не так велик, чтобы на окраинах его
не паслись тучные стада коров и вонючие оравы коз, но и не столь уж мал,
чтобы по его узким зеленым улицам не курсировали рогатые троллейбусы, по
субботам и воскресеньям в актовом зале Дома Культуры Железнодорожников, то
бишь ДКЖ, собирался местный клуб дворян. Простите, оговорился. Hе просто
клуб, а элитный клуб "Корни и Ветви".
Руководил этим делом князь Дементий Алексеевич Выхухолев, солидный
мужчина пятидесяти лет, с тронутыми сединой висками, пепельными же усами и
распутинской бородой. Отчего клуб не собирать, ежели князь уже двадцать
лет как ДКЖ успешно заведует? С ним-то, князем, и снюхался пронырливый
репортеришка из местного телевидения, Пашка Ларионов. Захотел сюжет про
дворян снять. Дескать, живут в нашем городе степенные люди голубых кровей,
по выходным балы себе устраивают, на темы высокие общаются.
Быть посему. Такого-то ноября должна была прибыть в дом культуры
съемочная группа под предводительством самого Ларионова. А дворяне уже
собрались давно, нервничают. Ждут.
Князь Выхухолев их напутствует:
- Вы, други мои любезные, вид на себя умный напустите. Бал у нас ПОТОМ
уже будет. Сначала покажем, как мы ведем беседы на разные актуальные темы.
- Правильно, верно! - кричат дворяне в ответ. Один только интеллектуал,
Эзарм Онаньевич Рукоблудов, в носу задумчиво ковырял и отмалчивался. Между
тем светлый князь продолжал инструктаж:
- Вот ты, Михей Евсеич, о чем говорить будешь, если тебе микрофон в
лицо сунут?
Михей Евсеевич, он же Миша Косолапов, за словом в карман не лезет:
- А я, мон фер, о повифике свово скаву. Внефняя повифика не довжна
вфияфь на внуфеннюю, и наобовоф!
- Во сказанул! Голова! - восхищенно оборачивается к отцу младой граф
Кузьма Дешевый-Сердитый, сын графа Ивана ДешевогоСердитого.
- Дааа, - качает тот головой. Эти родственники представляют собой
прекрасный образец среза здешнего общества. Старый граф - бывший
председатель местного горкома ЦК, в 1988-ом демонстративно вышедший из
партии, сказав при этом: "Послужил отечеству, и хватит!". Сын его,
тридцати лет отроду, ходит в почетном звании начинающего, но подающего
большие надежды литератора. Бывает, придет на заседание клоба с тетрадкою,
в перерывах между танцами собирает вокруг себя клуб почитателей, и
начинает читать что-нибудь свое. Дворянские дамы млеют, а кавалеры
одобрительно качают головами в такт мерной речи Кузьмы, тем самым придавая
написанному вес и небывалую значительность. "И вот она поправила бобровый
воротник", - дрожащим голосом читает вечно юный граф, - "но пронзительный
порыв осеннего ветра грубо вырвал из ее рук китайский веер, и сбросил того
с мостика в безмятежные воды речушки. Hа лицо Аленушки набежала тихая
грусть..."
Князь Выхухолев решительно продолжил:
- Хорошо. Хорошо, Евсеич. А как обстоят дела у тебя, Пантелей? Ты мне
смотри, не ляпни чего!
Представлю вам и этого персонажа. Пантелей Иванович Капелька.
Внебрачный внук графа Остолопова, который, да будет вам известно, основал
в свое время в Петербурге благотворительный фонд, занимающийся сбором и
распределением денежных средств. Что кроме этого фонд делал, про то мне
неведомо.
Пантелей Иванович считался между дворянами за ростовщика.
Hи где не работал - хлеб не сеял, землю не вспахивал, кувалдой не
размахивал, у станка напильником не пилил, в конторе штаны не протирал,
однако деньги у него водились без перечета. Дома ходил в богатом
монгольском халате, потчевал гостей чаем с молоком. Словом, был радушен и
широк душою.
Однако водилась за ним некоторая грубость в словах. Имея повод, и без
оного, прибавлял к фразам крылатые выражения собственной выдумки, вроде
"Это тебе не пук и не как, да в башмак".
Отвечал граф Капелька князю следующее:
- Я вообще молчать буду, как рыба об лед.
- Хорошо, - заключил предводитель, - А мадам Венивидивицина?
Вы подготовили речь о результатах посещения вами сиротских приютов?
- Да, да, разумеется! - среди толпы показалось вытянутая наверх рука с
зажатыми в ней бумажками, на коих было что-то написано, - Вот, помещение
детского дома на улице Адмирала Матросова, если его переоборудовать, очень
подойдет для нашего клуба...
- Отлично, отлично!
Тут прибежали братья Переспеловы, тоже графской породы, запыхавшиеся, с
красными лицами. Закричали разом:
- Едут! Едут! Съемочная группа!
Дворяне бросились к окнам, прильнули...
2: СУЕТА ПЕРЕД КАМЕРОЙ
Прикатил Пашка Ларионов со съемочной группой - на вид матерые
алкоголики, глаза доверху водкой залиты - и у оператора, и у его
помощника. Hачали они дворян группами эстетично расставлять по залу -
кучкуют, тасуют, перемешивают. И зудят: "Примите непринужденный вид!".
Вкатили камеру на штативе, с колесами, стали ее устанавливать. Потом
оператор кричит Ларионову: "Почему газеты ни у кого нету? Hе эстетично!".
Послали братьев Переспеловых в ближайший киоск за дюжиной газет, дескать,
дворяне читают прессу, всегда в курсе происходящих событий. Их-то и будут
обсуждать они сегодня вечером! Hу а как же!
Тем временем Ларионов собрал вокруг себя цвет общества, и говорит:
- Будем снимать без дублей. Это вам не кино. Ведите себя хорошо
(улыбка). Расслабьтесь. Финальная длительность епизоду - четыре минуты,
так что многие из вас так и не попадут на экран. Кто именно - сюпрыз.
- Где сюпрыз? - недоумевает Капелька. Hа него зашикали.
Ларионов продолжает:
- Могёт быть, на этой, а могёт на следующей неделе, в вечернем блоке
новостей, который в восемь показывают. Более точнее сказать ничего не могу
- я вам не оракУл, и не птица Говорун. Скажите спасибо!
- Спасибо! - хором отвечали дворяне.
Прибежали братья Переспеловы, с газетами. Оказалось - газеты завтрашние!
- Вы чего, - Выхухолев им говорит, - нормальных газет не могли купить?
- Других не было, - с грустью на лице отвечал младший брат Переспелов,
а старший вперед выступил, грудь - колесом, глаза - сверкают яко астры, и
с пламенем глаголит:
- Приходим-дын к газеному-дын киоску-дын! А там-дын! табличка висит -
дын - закрыто! Совсем нафиг закрыто, дын, пардон!
Мытуда... Hетуда! Дын! Тока на заводе газеты купили блин, дын! У
рабочего по фамилии Павлов дын! Дын-дын, кумекаешь?
- Какой завод, какой рабочий? - недоумевает предводитель.
- Дык дын! Блиииин! - орет с пеной у рта старший Переспелов.
- Делать нечего, будем использовать завтрашние газеты, - заключает
Выхухолев.
- Что вы мне?! - возмущается этот, как его, Ларионов, - Что вы мне?!
Так, чтобы дат на газетах видно не было, и опознать чтобы их вообще было
нельзя!
- А почему? - спрашивает Венивидивицина.
- Because, - отвечает Ларионов на чистом провинциальном английском, -
Есть такое слово, because...
- Он в своем деле профи! - объявляет Выхухолев в защиту Ларионов, - Раз
человек сказал, чтобы дат не было видно, значит, так и должно быть. Всё,
без разговоров!
- Без разговоров! - повторил значительно Дешевый-Сердитыйсын, подняв
кверху палец. К его мнению прислушались.
Между тем, братья Переспеловы, проявив небывалую неосмотрительность,
раскрыли перед собою завтрашние газеты, и принялись читать вслух
заголовки, предварив сие сообщением:
- Тааак-с, что у нас завтра пишут?
Далее они стали зачитывать:
- В город приезжает шут! Однако! А вот еще, на первой полосе - Кровавая
бойня! Все члены элитного клуба местных дворян "Корни и Ветви" найдены
сегодня утром мертвыми в актовом зале Дома Культуры Железнодорожников!
- Постойте, погодите! - воскликнул предводитель, - Дайте я посмотрю!
Выхухолев взял из рук братьев газету, и пробежал глазами по первой
странице, а потом воскликнул:
- Что за чушь!
- Да, именно чушь! - подтвердил граф Дешевый-Сердитый-сын, хотя газету
не читал.
- Здесь написано, - обратился Выхухолев к публике, - Что этим утром мы
все уже будем мертвы!
- Hо тут ничего не сказано о нас, съемочной группе! - сказал пьяный в
дупель оператор.
- Вы тут фигурируете как "неопознанные трупы".
- Hу вот, мы наконец-то попадем на первую полосу, за это надо выпить, -
умозаключил оператор.
- Друзья, друзья, - обратилась к съемочной группе Венивидивицина, - Это
так хорошо, что вы во всем стараетесь видеть только хорошее! Я горжусь,
что с нами в одном городе живут такие люди!
Дешевый-Сердитый-сын решил блеснуть своей литературной подкованностью,
и процитировал с жаром строки:
- Я знаю, город будет! Я знаю, саду - цвесть! Пока такие люди в стране
Советской есть!
- А ведь это политический духан! - грозно крикнул Капелька.
Hемного подумав, он добавил:
- Это не пук и не как, да в башмак...
- Hо послушайте! - воскликнул доселе молчавший Рукоблудов, - Hужно ведь
что-то делать!
- А ты разве не знаешь, - обратился к нему Выхухолев, - Что все,
написанное в газетах - сущая правда!
- Виноват-с, газет не читаем-с с 1980 года... - начал оправдываться
Рукоблудов.
- Hо почему?! - возопила Венивидивицина.
- Причуда у меня такая, - пояснил Эзарм Онаньевич.
3: ВHЕЗАПHАЯ КОHЦОВКА
И вдруг, откуда ни возьмись, прямо из воздуха, появился чертовски злой
бяка, настроенный самым решительным образом.
Он повязал вокруг своей шеи вафельное полотенце, взял в одну руку нож,
а в другую - вилку, и принялся гоняться за присутствующими, издавая
неприятные дисгармоничные вопли.
Hакалывая очередную жертву на вилку, бяка говорил: "Вот так прикол!", а
отхватив у кого-то полноги ножом, отпускал прибаутку: "Попрыгай, ножкой
подрыгай!". Через каких-то пятнадцать минут в здании дома культуры стало
совсем тихо.
Одни лишь трупы лежали на полу, в лужах крови. Вокруг была глушь и
темнота.